Z.O.N.A 3

Город бури

Никаких страшных последствии, даже малейших побочек не произошло. Дима прошёл сквозь гущу тумана и вновь вышел на шоссе. Эффект сразу же пропал, и Диму охватило лёгкое облегчение наравне с лёгким беспокойством. Вроде и кажется что всё хорошо, но одновременно так не кажется… Дима подтянул рюкзак на спине, и пошёл по шоссе. Через некоторое время он увидел едва стоящую табличку, находившуюся рядом с дорогой, на которой уже потёртыми буквами было написано: «Екатеринбург. 3 км». Это правда. Все догадки подтвердились, это действительно был мегаполис, который был уничтожен в первые же дни, как Новосибирск, как Париж, как Тюмень… Повсюду были обвалившиеся деревья, в воздухе стоял будто запах гари, наверно, от самих выгоревших стволов. Дорога на удивление сохранилась целой, хоть и небольшие холмики присутствовали, но обычной езде это не помешает. Вдали уже из стоявших словно прозрачных стволов начали виднеться контуры высоких домов. Обстановка здесь была как в Тюмени: всё очень тихо и спокойно, но неизвестно что тут ночью появляется, если оно появляется конечно вообще… Уже набравшись опыта в подобных «тихих» местах, Дима вновь достал автомат из рюкзака и уже с ним наперевес шёл оставшуюся дорогу. Но дойти до города спокойно не было суждено. Не дойдя ещё четырёх ста шагов до въезда в город, Дима заметил в заправке, что стояла неподалеку, что то двигающееся. Он поднял автомат и щёлкнул затвором. Ему послышалось, как что-то внутри заведения громыхнуло, и это его застало врасплох. Он медленным шагом ушёл с дороги и стал приближаться к заправке. Выбитые чёрные окна, через которые казалось сейчас выглянет что-то ужасное, усиливало страх. Ведь какие ещё могут быть твари в зоне? Приблизившись к одному из окон, Дима осторожно заглянул в него. Сквозь темноту ничего не разглядеть, но шум из другой комнаты повторился ещё раз. Тогда он не выдержал и истратил целую очередь во все помещения. Судя по звуку страшного вопля, ему это удалось, он уже хотел развернуться, но… Из темноты, на него, прямо выпрыгнув через окно набросился мутант снова отличимой внешности. Хоть и в основном внешний вид напоминал простого мутанта из Новосибирска, из горбатой спины у него вытягивались во все стороны шесть щупальца. Мутант выпрыгнув, откинул Диму назад. Тот не успел среагировать и выстрелить, поэтому мутант когда тот валялся уже на асфальте, вновь прыгнул на него и своими щупальцами обхватил руки и ноги. Он обездвижил. Дальше только смерть. От глупой невнимательности, не дойдя до цели, Дима застаёт возможно последние секунды жизни. Мутант раскрыл свою пасть с тысячью зубами, и готов уже было куснуть. Но сзади вдруг раздались одновременно несколько очередей, поразивших мутанта. Он ослабил щупальца и покатился на бок, отстав от Димы. В голове уже началось недоумение: в какой раз его уже спасают? Третий-четвёртый? И почему именно Дима вдруг стал таким удачливым, когда недавно казалось, что всё потеряно? К Диме подошли два силуэта, но внешность разглядеть не смог, зрение было слишком туманным. Наверно, из за воздействия того мутанта… Два спасителя, подняли Диму, и поддерживая его на плечах, стали нести куда то. Впереди на дороге стоял обычный легковой автомобиль, с четырьмя дверями и в синей раскраске. Нижний кузов был загрязнен, и сама покраска в некоторых местах была покрыта слоями пыли. Спасители открыли дверь машины, посадили на заднее сиденье, а затем и сами сели рядом с ним. Затем они дали приказ водителю, и машина тронулась с места, и стремительно начала приближаться к Екатеринбургу. Спустя какое то время, Дима наконец пробудился. Два сидевших рядом с ними человека были азиатской внешности. Ухоженные лица, узкие глаза, волосы слишком чёрного цвета, Дима таких не видел ещё. На передних сиденьях, на пассажирском сидении расположился человек непонятной внешности, но одетый в шапку и куртку. А за рулём был обычный-светловолосый русской внешности, с красивым мужественным лицом водитель.

— Очнулся! — радостно воскликнул вдруг по-русски азиат. — Ну говори, странник, откуда ты?

Его голос был лишён акцента, и разговаривал на русском языке он идеально, будто учил не столь годами этот язык, а десятилетиями…

— Из Новосибирска… — неохотно признался Дима.

— Далеко довольно… — задумался азиат. — И как там у вас? Чисто, тихо? Вот такого нет? — и он кивнул на окно.

— Нет… — перебирая мысли отвечал Дима. — Ну то есть… В самом начале было такое, а потом… А потом я это исправил.

Вдруг тот человек сидевший в шапке, обернулся и уважительно поднял брови. Из шапки виднелись белые волосы, а глаза переливались голубыми оттенками. Видать швед. Диме подумалось, что этот-то наверняка коверкает слова.

— Дмитрий? — удивился азиат, узнав того самого героя. — Какими судьбами?

Теперь он разговаривал так, будто Дима с ним сам дружит многие годы, но это была лишь первая встреча. Он неловко замолчал. Азиат понимающе посмотрел на него.

— Я — товарищ Михаилов. А это вот — товарищ Николаев, — указал узкоглазый на сидящего рядом второго азиата. — Это Товарищ Максим, — швед осклабился. — А это товарищ Алексей.

— Почему товарищи? — поинтересовался Дима.

— Мы стараемся соблюдать советский менталитет, товарищ Дмитрий, — усмехнулся Михаилов.

Дима пожал по очереди сухую руку Михайлова, узкую крепкую ладонь Николаева, мясистую кисть Максима, и лёгкую руку Алексея, честно стараясь запомнить все имена.

— Добро пожаловать в Первую международную интернациональную боевую бригаду Российской Федерации! — торжественно заключил товарищ Михаилов.

Дима сразу понял что Михаилов у них считается как лидер, и поблагодарив его, примолк озираясь по сторонам. Они уже носились среди улиц. Их окружали бесчисленные, полу-заваленные высотки и небоскрёбы. Большинство стекол были выбиты, но некоторые оставались на своих местах, пытаясь изо всех сил сохранить ту красоту стеклянных высоток что была до взрыва. Машина по гладкой дороге неслась вдоль улиц, и казалось что вот, пройдет несколько минут и они будут уже на западной границе города. Там они отпустят Диму, и остаётся прямая дорога на северо-запад. И всё. Цель выполнена. Так близко…

— А сюда больше никто не приходит? — вдруг спросил у своих товарищей Дима.

— Никак нет, — холодно ответил товарищ Михаилов.

— Но почему?

— Так это ж Е-ка-те-рин-бург! — встрял вдруг Николаев, причём название города он произнёс со значением, по слогам. — Кто же в него сунется?

Дима недопонял сначала, ведь этот город много-населённый. Был… Должны же тут остаться ещё люди, и те кто приходят извне!

— Не в курсе, что ли? — не поверил Николаев. — Погоди, сейчас сам всё увидишь!

Дима вдруг заметил что на улице нет ни одного мутанта. Даже машин что должны стоять посреди улиц, не существовало будто. Но светофоры, фонарные столбы оставались на местах и держались крепко. Что тут такое произошло особенное?.. Затем он осознал что они вовсе не едут на запад, а на юг… Так как по карте они ехали на Ботаническую улицу, Дима это помнил, он раньше видел на фотографиях. Все эти люди были такими спокойными в реалиях зоны, что Диме и не верилось, что он с ними едет, в одной машине. Он понимал что они спасли ему жизнь, от казалось, неминуемой смерти, хотелось с ними остаться, прочувствовать этот уют постоянной езды по областям… Нет. Нельзя ни останавливаться на минуту. Нельзя медлить, надо идти. Ведь от него теперь зависит судьба выживания всего человечества в целом, с тех пор как он отправился вслед за Виталием. За тем, кто может дважды разрушить и так покалеченный мир. С каждой секундой эта уверенность только зрела в Диме. Тогда он деревянным движением махнул рукой. Николаев на него удивлённо взглянул.

— Товарищ Михаилов, можно вас… Поговорить, — лишенный интонацией заговорил Дима.

Нужный лидер бригады отвлёкся от просмотра дороги.

— Говорите прямо, товарищ Дмитрий, у меня нет секретов от моих бойцов, — обеспокоенно ответил он.

— Понимаете, я очень благодарен вам за то что вы меня спасли, правда. Но мне нечем вам отплатить. Я бы очень с вами остался, но я должен идти дальше. Мне… Надо.

Михаилов ничего не ответил.

— А куда тебе надо то? — вдруг оживился Николаев.

Дима сжал губы и уставился в пол. Повисло в воздухе неловкое молчание. Ему показалось что сейчас они все смотрят на него так напряженно, подозрительно, пытаясь разгадать его намерения. Предатель? Враг?..

— Ну не хочешь, не говори, — примирительно сказал Николаев.

— В Сильвердор, — не выдержал Дима. Не мог он рисковать из-за дурацкой конспирации доверием и расположением таких людей.

— Что, дело есть какое? — осведомился швед, с невинным видом.

— Скорее, встреча, — вдруг охотно уточнил Дима, надеясь что те поймут.

— Срочная? — продолжал дознаваться тот.

Дима молча кивнул.

— Ну смотри, парень, держать мы тебя не станем. Не хочешь говорить, что у тебя за дело, чёрт с тобой! Но не можем же мы бросить тебя посреди города! Не можем ведь, ребята? — обернулся он к остальным.

Николаев решительно помотал головой, Алексей показал большой палец вниз, подтверждая, что тоже не может. Тут вмешался сам Михаилов.

— Готовы ли, товарищ Дмитрий, перед лицом бойцов бригады, спасшие вам жизнь, поклясться что не планируете своим заданием нанести ущерб делу революции? — сурово спросил он.

— Клянусь, — с готовностью ответил Дима. Делу революции он никакого вреда причинять и не собирался, хоть и не знал что эти ребята умеют в такое.

Товарищ Михаилов долго и внимательно всматривался ему в глаза, и наконец, вынес вердикт:

— Товарищи бойцы! Лично я верю товарищу Дмитрию. Прошу голосовать за то чтобы помочь ему добраться до Сильвердора.

Максим тут же поднял руку, потом проголосовал Алексей, а Николаев просто кивнул.

— Видите ли, товарищ Дмитрий, здесь недалеко есть широко-известный в узких кругах переход соединяющий эти два города. Мы можем переправить вас…

Не успел он договорить, как вдруг зашевелилась земля под колёсами. Из здании начала сыпаться пыль которая будто каплями била по крыше машины. Алексей ускорился, но из за землетрясения чуть бывало не врезался в столб из за потери фокуса. Машина доехав до Ботанической, свернула на запад, на улицу Островского. Тряска через несколько минут начала утихать, вскоре и вовсе прекратилась. Машина проехала пару поворотов и остановилась на Авиационной.

— Извини, товарищ, не получится тебе помочь… — впервые переходя на «ты», обратился к нему товарищ Михаилов. — Теперь нам сюда долго нельзя возвращаться. Мы уходим обратно в Тюмень, на нашу запасную базу. Хочешь, присоединяйся к бригаде.

Диме снова пришлось пересилить себя и отказаться от предложения, но теперь это далось ему легко. Им овладело лёгкое отчаяние. Весь мир был против него, все шло наперекосяк. Однако на эту самую враждебность мира к нему и к его делу будила в Диме ответную злобу, упрямую злобу которая перекрывала собой и страх и чувство опасности, и разум и силу.

— Нет, — сказал он впервые твёрдо и спокойно. — Я должен идти.

— Тогда мы вместе доедем до Юго-западного района и там попрощаемся, — помолчав, принял его выбор товарищ Михаилов. — Жаль, товарищ Дмитрий. Нам нужны бойцы.

Следующие несколько минут все молча сидели и наблюдали за обстановкой вокруг. После землетрясения город почти что не поменялся. Из крыш разве что продолжали сыпаться пылинки, но в основном всё было как прежде. Машина проехала несколько улиц, кварталов и наконец остановилась на улице Шаумяна.

— Ну, приехали. Тут наши пути расходятся, — прервал размышления Димы командир. — Мы с товарищами посовещались и решили сделать тебе небольшой подарок. Держи! — и протянул Диме новый М4А1, который легко заменит уже устаревший и едва работающий автомат. — И вот ещё, — в его руке лежал новый фонарик. — Это всё трофейное, так что бери смело. Это твоё по праву. Мы бы остались здесь ещё, но задерживаться нельзя. Кто знает, когда выброс случится…

Дима тревожно сглотнул. Выброс?.. Это землетрясение то есть это предвещание выброса?.. Надо скорее бежать, или прятаться… Он вышел из машины и положив подарки в рюкзак, повесил его на спину. Несмотря на новообретенную твёрдость и решимость, сердце у Димы неприятно ёкнуло, когда Михаилов жал ему руку через окно по-деловому, Максим хлопнул дружески по плечу, а молодой Алексей сунул ему из кармана бутылку вина:

— Давай, парень, встретимся ещё. Живы будем — не помрём!

Товарищ Николаев ещё раз тряхнул его руку и его красивое мужественное лицо посерьезнело.

— Товарищ Дмитрий! На прощание хочу сказать тебе две вещи. Во-первых, верь в свою звезду, не отступайся от своего пути. Ну и во-вторых, самое главное — HO ПАСАРАН!

Все остальные бойцы подняли вверх сжатые кулаки и повторили заклинание: «Но пасаран!». Диме ничего не оставалось делать, как тоже сжать кулак и сказать в ответ так же решительно и революционно, как только получилось: «Но пасаран!», хотя лично для него этот ритуал был полной дичью. Но портить торжественный миг прощания глупыми вопросами ему не хотелось. Очевидно, он всё сделал правильно, потому что товарищ Михаилов, взглянул на него горделиво и удовлетворённо, а потом торжественно отдал ему честь.

Мотор загрохотал громче, и окутанная выхлопным дымом, машина скрылась за углом. Дима снова был совсем один и так далеко от своего дома, как никогда прежде. Он оглядел окружающую улицу, и не паникуя, достал карту снова и стал сверяться. Ему надо дойти до Верх-Исетского района, который ведёт на шоссе, и ступив по нему выйти из города. Так просто! Осмотрев путь, Дима положил карту и достав новое оружие, зашагал с ним по улицам. На улицах так же было спокойно, никаких мутантов, аномалии и прочих прелестей зоны здесь не было. Есть только выброс. Диме от одного только упоминания этого слова стало не по себе, но почему? Первый и последний раз Дима побывал в выбросе когда ехал в Владивосток, и то, этот опыт не такой уж ужасающим был… От землетрясения прошло уже сколько минут, а где этот самый выброс? Или это просто эффект для испуга был?.. Дима чуть ли не переходил на бег, лишь бы скорее не видеть предвещающего ужаса. Верх-Исетский район уже был за углом, надо только… Позади спины раздался мерцающий звук который начал бить по ушам. Дима осторожно обернулся и увидел как в воздухе, будто что то вдалеке, что то белое мерцает, его свет пробивается сквозь туман и охватывает всё небо. Он смотрел зачарованно на белую точку, а потом она исчезла. Раздался мощный грохот, со вспышкой сравнимый с ядерным взрывом. Серое небо перекрасилось в оранжевый цвет, где то издалека начала идти буря. Начался выброс. Дима впопыхах развернулся и побежал к шоссе. Облачная волна стремительно приближалась к Диме, тряслась земля, но он продолжал упрямо бежать в переулки. Вскоре буря охватила и самого Диму и горячий воздух так и летел к нему в лицо, словно разжигая кожу дотла. Он потерпел когда основной поток бури уйдет, и побежал дальше, но уже в какой-нибудь из открытых домов. Так то все они были открыты, точнее были без дверей вовсе, но уюта и безопасности от бури в них не было. Вскоре, он нашёл его. Загаженный, едва державшийся двухэтажный дом находящийся возле выходного шоссе, идеально подходит для защиты, подумал Дима. Он побежал к нему и войдя внутрь, спрятался от нарастающей бури. Внутри было не так уж и плохо, как ожидал Дима: мебель была почти чистой, и была расставлена аккуратно, но от бури слегка пошатнулась. Дима прошёлся по дому и улёгся у стены, дожидаться конца выброса. Он и сам не заметил как уснул, распластавшись на полу. Он очухался на незнакомой ему улице в незнакомом городе. Его окружали уцелевшие здания, и заржавевшие каркасы машин. Он встал и прошёлся несколько минут по улице и увидел знакомый ему силуэт. Подойдя ближе и дотронувшись до плеча, человек обернулся и Дима ужаснулся. Виталий, даже в прошлом подобном сне, выглядел лучше. Всё лицо в ранах, взъерошенные волосы, глаза всё так же сияли неоном, и Дима наконец вспомнил что это могло быть. Не успел он одуматься, как всё померкло и Дима проснулся спокойно в реальности.

За окном уже ничего не шумело и выглянув в него, Дима увидел зону в обычном её виде: туман да и только. Вдруг он на втором этаже услышал шум и чьи то голоса, и отойдя от окна ринулся по лестнице наверх. На втором этаже он увидел сидящих на полу двух стариков. Один сидел спиной к Диме, другой наоборот, своим наполненным морщинами лицом вглядывался в пустоту. Рядом со вторым уютно улеглась чёрная кошка. Они о чём-то неразборчиво болтали, но когда Дима подошёл ближе, ему стало всё понятно.

— Вот ведь ходят слухи про управление зоной… Совершенно ошибочные, между прочим. Да и нельзя тут отрицать с полной уверенностью… Мне кажется, здесь вообще нельзя ничего говорить с полной уверенностью. Колония мифов и легенд. Управление зоной конечно золотой миф. Взять бы например веру в саму зону как разумное существо…

Дима подошёл вплотную к старикам, и первый сообщил второму:

— Там кто-то есть.

— Конечно, — закивал второй.

— Можешь присесть с нами, — сказал первый, обращаясь к Диме, но не поворачивая к нему головы. — Всё равно дальше сейчас нельзя.

— Почему? — забеспокоился Дима. — Там что, что-то есть на улице?

— Разумеется, никого, — терпеливо пояснил тот. — Кто туда сунется? Туда ведь сейчас нельзя, я же говорю. Так что садись.

— Спасибо, — Дима сделал несмелый шаг и опустился на пол напротив стены.

Им было уже за пятьдесят. Один седеющий в круглых тёмных очках, второй — светловолосый, худой, с небольшой бородкой. Одеты были оба в ватники, подозрительно не соответствовавшие их лицам. Они пили из бутылки спиртного, аромат которого кружил голову.

— Как зовут? — поинтересовался светлый.

— Дима, — механически отозвался парень, занятый изучением этих странных людей.

— Дима его зовут, — передал светлый второму.

— Ну, это-то понятно, — откликнулся тот.

— Я Александр Сансеевич. А это Ярослав Алексеевич, — сказал светловолосый.

— Может, не надо так официально? — засмущался Ярослав Андреевич.

— Нет, Ярик, раз уж мы с тобой до такого возраста дожили, надо пользоваться, — возразил Александр. — Статус там, и всё такое…

— Ну, и что дальше? — спросил тогда Ярослав у Димы.

Вопрос прозвучал странно, словно требовал продолжения, хотя никакого начала не было, и это Диму очень озадачило.

— Дима и Дима, но это ещё ничего не значит. Где живёшь, куда идёшь, во что веришь, не веришь, кто виноват и что делать? — объяснил мысль Ярослава светловолосый.

— Как это тогда, помнишь? — сказал вдруг непонятно к чему Александр.

— Да-да! — засмеялся Ярослав.

— В Новосибирске живу… Жил раньше, во всяком случае, — нехотя начал Дима.

— Как это… Кто положил сапог на пульт? — усмехнулся Александр.

— Да! Нет больше никакой Америки! — ухмыльнулся светловолосый, снимая очки и разглядывая в них свет.

Дима опасливо посмотрел на них ещё раз. Может, лучше просто уйти отсюда, пока не поздно? Но то, о чём они говорили, прежде чем заметили его, удержало его в доме.

— А что там с зоной? Вы простите, я подслушал немного, — признался он.

— Хочешь приобщиться к главной легенде? — улыбнулся Ярослав. — Что именно тебя беспокоит?

— Вы про какое то управление говорили, и про разумное существо…

— Ну, вообще, управление зоной, действительно сложный процесс… — уставился в потолок и попивая спиртное, не спеша начал Александр. — Легенды гласят, что по бывая единожды в так называемом центре зоны, ты становишься… Как бы сказать… Избранным. Вот, и тебе будто открываются настройки зоны, и ты можешь делать с ней что хочешь, хоть уничтожь. Но, если бы это было так просто… Ведь центры зоны навсегда заперты, и получить такую прекрасную возможность теперь не получится. Но, — он поднял палец вверх. — Не смотря на то что центры зоны закрыты, это не значит что тебе туда путь заказан. Ведь можно саму зону попросить об этом… Она ведь, вокруг нас теперь, везде. И эти два места, такие разные, но такие близкие, то что за центром и что внутри, они такие неразделимые, что каждая улица это кровеносный сосуд, ведущий к сердцу, зона как единый организм. И ты чувствуешь, как она за тобой пристально следит. Следит, чтобы ты не наделал лишнего, а просто наслаждался новой жизнью. Это и есть вера в разумное существо.

Кошка, свернувшаяся клубочком рядом со светловолосым, подняла голову и открыв громадные лучисто-зелёные глаза, посмотрела на Диму неожиданно ясно и осмысленно. Но стоило кошке зевнуть, вытянув свой розовый острый язычок, и уткнувшись мордочкой в бок Александра, погрузиться в дремоту, как наваждение рассеялось.

— Но почему она хочет чтобы человек жил в ней, попутно сходя с ума от её проделок?.. — Дима вспомнил разговоры о том как люди безвольно сходят с ума из за воздействия зоны на психику.

— На это есть две причины. Во-первых, как раз таки для того чтобы человек ничего не наделал плохого для неё, она его лишает рассудка и практически подчиняет себе. Во вторых, разве это не прекрасно? Никого нет, ясная по нашим меркам погода, гуляй где хочешь, делай что хочешь…

Было видно, как этим старикам нравится жить в зоне, и Дима никак не разделял их радость, хоть и проникся такими аргументами.

— А вы откуда? — придумал он спустя минуту тишины.

— Я раньше жил на Гурзуфской улице, отсюда минут пять ходьбы, ответил Александр. — Мы там пиво иногда покупали, — продолжил он, и Дима понял что речь идёт о том древнем времени, о том что было еще до.

— Да… А я вот, тоже недалеко отсюда жил, на Куйбышева, в высотке, — сказал Ярослав. — Кто-то мне говорил года три назад, а ему рассказывал знакомый сталкер, что от этих высоток только труха и осталась…

— А как вам тогда жилось? — поинтересовался Дима.

Хоть он и сам хорошо помнил свои беззаботные времена, ему всегда было интересно, как другие люди в одно и тоже время с ним жили, и потом слушать, как они бросив все дела с улыбкой и удовольствием вспоминали те времена. Их глаза затягивались мечтательной поволокой, голос начал звучать совсем по другому, а лица будто молодели лет на десять.

— Ну, видишь ли, было очень хорошо. Мы тогда… Ээ… Зажигали, — ответил Александр.

— Веселились, отлично проводили время, — прервал раздумья Ярослав.

— Да… Да, именно это я и имел в виду. Веселились, зажигали, — подтвердил Александр. — У меня тогда была десятка, я на него всю зарплату истратил, ну, музыку там сделать, масло поменять. Однажды сдуру за тонировал стекла и поставил закись азота, — он явно перенёсся душой в те сладкие времена, когда можно было запросто взять и поставить закись азота, и на лице его появилось то самое мечтательное выражение, которое Дима любил. Жаль только, из сказанного было малопонятно что.

— Ты вот лучше скажи, зачем тебе такой огромный рюкзак? — вдруг сменил тему Ярослав, кивнув на макулатуру возле Димы. — Странствиями занимаешься?

— Да это временно! — отрезал Дима. — Да и опять же, где минусы?

— Минусов нет, — ответил Александр. — Это даже хорошо, планету познаёшь…

— Даже не то что планету… Хотя хотелось бы, — улыбнулся Дима. — Пока только эту страну.

— Ну, ты видишь в каком она состоянии… — словно читая его мысли задумался Ярослав.

— Это правда ужасно, — согласился Дима вспоминая свои походы. — Даже кажется что в самой зоне и вправду лучше.

— А я говорил! — похлопал ладонями и посмеялся Александр.

— Я вот знаете, много книг разных прочитал, — сказал Дима. — И меня всегда удивляло, что там не всё как в жизни. Ну, понимаете, события выстраиваются друг за другом, образовывая логичную цепочку, которая приводит в итоге к концу, если он есть конечно. Но ведь всё по-другому! Жизнь просто наполнена бессвязными событиями, и не бывает такого, чтобы всё шло в логической последовательности. Даже если и цепочка та придёт к концу, то ничего не закончится.

— Ты имеешь в виду, что жизнь не имеет сюжета? — помог ему сформулировать Ярослав.

Дима задумался на минуту и кивнул.

— А в смысл жизни ты веришь? — склонив голову на бок и изучающе оглядывая Диму, спросил Ярослав, а Александр заинтересованно обернулся.

— Нет, — решительно отрезал Дима. — Нет никакого смысла. Просто живёшь как получится и всё.

— Зря, зря… — разочарованно вздохнул Ярослав, строго глядя на Диму поверх очков. — Вот я тебе предложу сейчас маленькую теорию, а ты решишь, подходит она тебе или нет. Мне так кажется конечно, что жизнь пустая, и делать в ней больше то и нечего особо, кроме как просто жить как все. Ну и как ты везде слышал ответ на вопрос о смысле жизни, все отвечают своими целями. Кто то хочет стать актёром или музыкантом и посвящают этому всю жизнь. Для них это смысл. Так к чему это я, когда ты проживаешь отведённое тебе время, ты… Как бы выразиться… Ты не стараешься особо задумываться над смыслом своего существования в этом бренном мире. Лишь с возрастом приходит понимание, что вот, это я должен был сделать тогда то, но сейчас уже поздно, ещё несколько других шансов появиться осуществить мечту или цель. Но это не так, ты и эти шансы пропустишь, и твой заветный смысл и с ним сама цель просто исчезают, и тебе не остаётся ради чего жить. И тогда ты начинаешь подражать всем обычным людям, не выделываться из толпы, слиться в эту серую массу, вместо того чтобы попробовать ещё одну попытку, стать самим собой, и не слушать не конструктивную критику в твой адрес. И когда ты наконец делаешь правильный выбор, все дальнейшие события уже не оказываются случайны, они зависят от твоего выбора, твоей судьбы. Это и есть смысл жизни. Вот на определённой стадии, когда ты достаточно далеко ушёл по своей стезе, твоя жизнь настолько превращается в сюжет, что всё будет связано логическими нитями, и тебе уже перестанет казаться что всё это случайно. Думаю, смысл так просто не приходит, к нему надо прийти, и если события в жизни соберутся и начнут выстраиваться в сюжет, тебя может занести в такие дали… И ведь, сам человек не понимает осознанно что с ним творится, а если и замечает то смахивает всё лишь на удачу. Но удача никогда не работает, и не будет работать. У судьбы — своя логика.

Эта странная теория, показавшаяся Диме полным абсурдом, вдруг заставила его пересмотреть все свои похождения под другим углом. Это уже не были просто бессмысленные путешествия по разным городам, а целенаправленные отрезки жизни. Ведь если считать согласие Димы отправиться в Париж первым шагом по стезе, как сказал Ярослав Андреевич, и тем самым правильным выбором, после которого вся сюжетная линия выстраивается в правильной последовательности, последующие события — и абсолютно случайное знакомство с Отрядом 54, и то что где то в пустошах к нему подошёл Анатолий, и Дима не отшатнулся от него, — следующий шаг, и что он познакомился с международной бригадой, которая чудом смогла спасти его жизнь. Явись они на день раньше или позже, гибель была бы неминуема, но тогда прервался бы его поход.

Могло ли это быть так, в действительности, что упорство и решимость, с которым он продолжал свой путь, влияло на дальнейшие события? Неужели та злость и отчаяние, которые побуждали делать его каждый следующий шаг, могли неизвестным образом формировать из действительности, сплетая из беспорядочного набора происшествий, чьих то поступков и мыслей стройную систему, превращая обычную жизнь в сюжет?

Тогда это должно означать, что отступись он от своей цели, сойди со своей стези — судьба тут же отвернётся от него, и тот самый благодатный невидимый щит, оберегающий сейчас Диму от гибели, рассыплется на мелкие кусочки, и он останется один на один с бушующей реальностью, несправедливостью… Значит ли это что Дима не просто не имеет права, а уже не может теперь отступить от своего пути? Вот он, смысл? Смысл в который он верил?.. Как ещё объяснить спасение Димы от казни аномалией? Значит ли это то, что даже сама зона готова помогать Диме, выручать его в трудную минуту, спасая из как уже казалось, безвыходных ситуаций, заботиться о нём как о своем дитя, а он об этом даже не знает? Всё вместе это означало только одно:

— Я не могу здесь больше оставаться, — отчетливо произнёс Дима и поднялся, чувствуя, как новой гудящий силой наполняются его мышцы. — Я больше не могу здесь оставаться, — повторил он ещё раз, вслушиваясь в собственный голос и повесив рюкзак на спину. — Мне надо идти. Я должен.

Ни разу больше не обернувшись, Дима спустился по лестнице и покинув дом, скрылся в густом, обволакивающем тумане, по бескрайнему шоссе, по своему пути.

— Красивая теория, правда? — допив бутылку, сказал Ярослав.

— Можно подумать, ты в неё не веришь… — ворчливо отозвался Александр, почесывая кошку за ухом.