За гранью приличий

Глава 11

Любовь — это игра на двоих, в которой третий игрок лишний. Он путает карты, срывает игру, внося в нее свои правила. И эти новые правила не поддаются понятию нормы. Они искажают ее … (с)

— Забавно, — произнес Макс, продолжая смотреть в сторону ушедшей девушки.

— Что забавного? — уточнил Илья, пытаясь понять, о чем тот сейчас думает.

— Да так, — ответил Арский, потянувшись к бокалу. Секунда и он одним залпом осушил его.

Парень встал.

— Ты куда? — спросил Власов, схватив его за запястье.

Вместо ответа Макс бросил на него презренный взгляд.

— А я разве обязан перед тобой отчитываться?

— Нет, но …, - замялся Илья от колкой фразы.

— Если нет, тогда может отпустишь? Это выглядит смешно.

Макс посмотрел на руку парня, что продолжала сжимать его запястье.

— Власов … черт, отпусти! — не выдержал он. Его рука зудела, и он на автомате сжал кулак.

Увидев решительность в глазах парня, Власов сдался. Мгновение, и его хватка ослабла. Почувствовав это, Арский дернул рукой, освобождая ее. Он явно чувствовал себя третьим лишним, на этом празднике абсурда и это безумно злило его. И да, ему надоело играть роль хорошего парня. Он сыт ею уже по горло.

— Мне скучно, — продолжил он. — Если ты намерен весь вечер провести в компании подруги — дерзай. Только прошу, не делай меня свидетелем этой мыльной оперы. Тошно смотреть на всю эту вашу ваниль.

Макс двинулся в сторону танцпола. Ситуация с Ильей вывела его из равновесия. Когда рядом не было Саши и четы Власовых, все было предельно просто. Их игра не носила для него обременительный характер, все было легко, и каждый оставался при своем. Один — брал, другой — давал. Все это делалось без принуждения, по обоюдному согласию. Без свидетелей и лишней пары глаз.

Однако тут, в Питере, все изменилось. Несмотря на то, что Илья, все еще не был против их «игр», он и не отвергал заботу Александры. И винить девушку в том, что она вклинилась в их с Власовым отношениях, нельзя. Ведь, по факту, она была всегда. Злило другое. Власов старался быть хорошим мальчиком в глазах родни и друзей, а на деле был испорченным двуликим подонком. Возможно, именно это и привлекло его в нем. Ведь Арский ненавидел идеальных людей, с ними было скучно играть. А Илья, как раз и не был идеальным.

Илья отличался от него. Он предпочитал действовать скрытно. Ему проще было врать и изворачиваться, чем признать правду. Власов сам с собой не желает быть честен. Вдобавок он врал своим родным, не желая признаваться в том, кем он есть на самом деле.

Двигаясь в такт музыке, Арский закрыл глаза, вспоминая тот день, когда отец, бесцеремонно ворвался в его комнату и застал его за омерзительным по его словам занятием. Макс как сейчас помнит его брезгливое выражение лица и сорвавшиеся с губ слова, вмиг перечеркнули все-то хорошее, что было между ними.

«МОЙ СЫН ИЗВРАЩЕНЕЦ!», — эхом, болезненно всплыло в сознании, от чего Макс поморщился. С таким отвращением были произнесены эти слова.

С того самого проклятого дня, все, что бы он ни делал, куда бы он ни шел и с кем бы ни общался, все сопровождалось порицанием и словами, что ранили сильнее чем физическая боль, от кулаков отца.

Макс проглотил болезненный смешок. Да, Григорий пытался силой выбить из сына все то дурное, что он считал неправильным. И когда он это лично не мог сделать, по его приказу, это делали другие. И так продолжалось несколько лет, пока Макс твердо для себя не решил, что больше не будет в роли жертвы и сможет дать отпор всем и даже отцу. Они не имеют права его судить, а он не обязан перед ними извиняться.

ЗА ЧТО?

За что он должен был перед ними извиняться?

Перед этими лживыми существами именуемыми себя его родителями. Что он сделал такое, за что должен у них вымаливать прощение? Это скорее они должны сделать.

Как бы ему хотелось стереть те болезненные воспоминания, которые каждый раз всплывали в его сознании, когда он терял контроль в отношении их.

Все, хватит!

Арский провел по голове рукой, пропуская через пальцы пряди темных волос. Он уже перешагнул прошлое и воспоминания о том, каким он был слабым, теперь вызывают у него лишь приступ гнева.

Да пусть весь мир катится к чертям. Если Илья не намерен воспринимать себя таким, какой он есть — это его право. Кто он ему, чтобы осуждать или злится? В море жизни хватает рыбы. И если не Власов, то это будет кто-то другой. Ему не о чем жалеть.

Макс отдался музыке и громкие басы, доносящиеся из колонок ди-джея, вскоре заглушили все плохие мысли. А когда на горизонте появились две молодые барышни, что вызывающе терлись друг об друга, глядя в его сторону, Арский подумал, что не откажется от двойного минета в кабинке туалета. Разрядка ему нужна была как воздух. Накипело. Сдавило. Все достало и злило.

Парень посмотрел на них. Одного его взгляда вполне хватило, чтобы через минуты девушки, стали танцевать возле него. Их вульгарные жесты: облизывание губ языком и очерчивание своих перекаченных форм руками, совершенно не заводили его. Напротив, он подумал, если барышни продолжат в том же духе, то в конец, отобьют в нем желание.

Макс ненавидел искусственную красоту, поэтому после презрения к женскому полу, ненавидел их чересчур сильное желание, что-то исправить в своей внешности. Губы, грудь и даже ребра, все уменьшалось или увеличивалось по желанию клиентки в кабинете пластического хирурга.

Когда Арский уже был готов потянуть «мисс» и «вице-мисс пластика» в сторону туалета, увидел в нескольких шагах от себя раздраженное лицо Власова. Парень стоял на месте и бурил его взглядом. Он тоже хотел принять участие в «игре».