За кулисами истории

«Вы шутите, барон?»

Иногда в старых мемуарах можно найти много интересного и поучительного. Вот что нам удалось извлечь из воспоминаний М. Ф. Каменской.

В начале прошлого века ректором Академии художеств был Иван Петрович Мартос. Это был известный скульптор: в Москве, на Красной площади, стоит выполненный им памятник К. М. Минину и Д. М. Пожарскому. От первого брака у Мартоса было четыре дочери — Анастасия, Софья, Вера и Любовь. Оставшись вдовцом, он заботливо вырастил своих дочурок. Когда девушки стали взрослыми, он взял им в компаньонки бедную сироту Авдотью Афанасьевну, которая была почти ровесницей старшей дочери, Анастасии. Девицы Мартос обращались с сиротой не очень ласково, а однажды одна из них дала Дунечке пощечину. Иван Петрович, узнав об этом, надел парадный мундир с орденами и в присутствии изумленных дочерей сделал Авдотье Афанасьевне предложение руки и сердца. Притихшим дочерям он сказал: «Вы нанесли ей неслыханную обиду, которую я один только смогу смыть. Теперь вы будете уважать и любить Авдотью Афанасьевну как мою жену».

Своих дочерей И. П. Мартос старался выдать замуж за людей своего круга — художников и архитекторов. Так, Любовь стала женой А. И. Мельникова, профессора архитектуры, Вера — женой А. Е. Егорова, профессора живописи, а Софья — женой В. И. Еригоровича, конференц-секретаря Академии художеств. Только со старшей дочерью, Анастасией, вышла неувязка. За ней ухаживал известный портретист профессор А. Г. Варнек, и Мартос уже дал согласие на брак. Но Анастасия пошла против воли отца, выйдя замуж по любви за молодого ученого Лузанова. Варнек был этим очень расстроен и, возможно на нервной почве, заболел дальтонизмом. Все его портреты (сделанные после неудачного сватовства) выходили по-прежнему очень похожими на оригинал, но все получались в синих и голубых тонах. (Добавим в скобках, что портреты кисти А. Г. Варнека представлены в Русском музее и в Третьяковской галерее.)

У Ивана Петровича и Авдотьи Афанасьевны вскоре родилась дочь Катя. Когда девушке исполнилось пятнадцать лет, Иван Петрович решил выдать ее замуж. Он приметил достойную, как ему казалось, партию — профессора архитектуры В. А. Глинку. Пригласив жениха домой, Иван Петрович вызвал в гостиную дочь и торжественно произнес: «Катенька! Почтеннейший Василий Алексеевич делает нам честь, он просит твоей руки. Я и маменька за это ему благодарны и даем наше согласие. Теперь дело за тобой: согласна ли ты или нет?» Катенька, потупившись и покраснев, молчала. «Молчание — знак согласия!» сказал отец.

Так пятнадцатилетняя Катя, не сказав ни «да» ни «нет», стала женой пятидесятилетнего В. А. Глинки. Однако уже через год Василий Алексеевич умер от холеры, а шестнадцатилетняя Катя превратилась в молодую вдову. От мужа, члена Российской и Римской академий художеств, ей досталось наследство, в частности сто тысяч рублей. Но отец и мать ее держали в строгости, деньги не позволяли тратить.

Среди учеников Академии художеств был в ту пору молодой барон Петр Карлович Клодт. Он хотя и имел титул барона, но происходил из бедной семьи. Окончив Константиновское юнкерское артиллерийское училище, сразу же вышел в отставку и решил посвятить себя искусству. Ему нравилось рисовать и лепить фигурки лошадей и других животных, к этому он пристрастился еще в юнкерском училище, где приходилось много общаться с лошадьми. Ректор И. П. Мартос такую страсть не понимал и не разделял, он считал, что положения в свете и солидных доходов можно добиться лишь занятием монументальной скульптурой или портретной живописью.

Когда Клодт влюбился в его младшую дочь, Катю, и решился посвататься, то побоялся обратиться к отцу, зная наверняка, что получит отказ. Поэтому он обратился со своим предложением к Авдотье Афанасьевне. Но та, очевидно, была наслышана от мужа о странностях барона Клодта. Между Клодтом и Авдотьей Афанасьевной произошел следующий разговор.

— Нет, дорогой Петр Карлович, наша Катенька вам не пара. Она у меня единственная дочь, балованная, нежная, ни к какой работе не привычная. А вы человек бедный, только солдатиков и лошадок лепите. Так разве на эту мелочь вы сможете прокормить и одеть вашу жену? Будь моя дочь бедная, трудолюбивая девушка, как племянница моя Улинька, например, да посватайтесь вы за нее, я бы вам слова поперек не сказала.

— Так вы находите, Авдотья Афанасьевна, что дочь ваша мне не пара, а бедная девушка, Ульяна Ивановна, пара? И я с вами совершенно согласен, а потому снова прошу у вас руки, но не дочери вашей, а племянницы Ульяны Ивановны.

— Вы шутите, барон? Право, я не к тому это сказала.

— Нисколько не шучу! Я хочу жениться на Ульяне Ивановне. Вы за Ульяну Ивановну не боитесь, так и отдайте ее мне.

Так барон Клодт женился на племяннице жены ректора Академии художеств. Со временем Клодт стал знаменитым и богатым. Памятник царю Николаю I перед Мариинским дворцом, памятник Крылову в Летнем саду, скульптурные группы Аничкова моста — все это работы Клодта.

«Да, кажется, я с бароном-то промахнулась!» — сетовала потом Авдотья Афанасьевна. Но было поздно.

Сейчас редко обращаются к родителям за разрешением жениться. Стали ли от этого браки более удачными?