За подводными сокровищами

XVI Начало урагана

Мы провели сумасшедшую и беспорядочную ночь в гостинице Билля Томпсона. Следующий же день оказался еще более сумасшедшим. Мы все уже считали себя «миллионерами». Монеты были золотом, слитки — серебром, весь мир принадлежал нам. Но в центральной части Карибского моря, где зарождаются ураганы, происходят явления, которые нам не подвластны. Огромные воздушные массы начинали вращаться вокруг центрального района низкого давления.

Забыв о том, что барометр падает, мы связались с Хэлли Хэмлином, который все еще находился в местечке Марафон, занимаясь своей подводной лодкой. Мы с Барни предполагали на той же барже с рассветом выйти к месту гибели затонувшего корабля. Билль и все остальные, взяв водолазное снаряжение, должны были последовать за нами несколько позже на быстроходном катере «Крис Крафт». Мы намеревались поднять слиток. Этель Томпсон должна была поджидать нас на автомобиле и на максимальной скорости доставить образчик на грузовой самолет в аэропорте Марафон. Во второй половине дня нам должны были сообщить по телефону из Майами результаты анализа. Мы выяснили, что для защиты от грабителей морского дна, мы имели право обратиться к морской пограничной службе. Джим созвонился со своим адвокатом в Кливленде, чтобы осведомиться о законах, касающихся найденных сокровищ.

Блэкстоун дает «найденному сокровищу» следующее определение: «Любые деньги или монеты, золото, серебро, серебряная посуда или слитки, обнаруженные спрятанными в земле или в другом частном владении, если имя владельца найденного неизвестно, принадлежат королю. Но если имя того, кто спрятал это сокровище, известно или же станет впоследствии известно, то тогда владелец, а не король, имеет право на это сокровище».

В Англии сокровища, найденные в море, подпадают под статьи аналогичного закона. Если владелец сокровища неизвестен, то оно переходит к королю и должно быть «доставлено к районному приемщику».

Американские законы более мягкие. Если кто-либо найдет горшок золота в своем дворе, министр финансов имеет право определить, какая небольшая доля этого сокровища должна поступить в пользу правительственной казны. Если же сокровище найдено за пределами трехмильной прибрежной полосы, то федеральное правительство не может предъявлять вообще никаких прав на него. Любые ценности должны пройти через таможню. Если этим ценностям более ста лет, то пошлина не взимается. При превращении этих ценностей в деньги они подвергаются обложению налогом, как доход. Каждый искатель сокровищ должен мечтать о том, чтобы у него был погреб, полный серебра, а в Лю Ки было достаточно серебра для всех нас.

В пятницу тринадцатого октября, еще задолго до того как передали по радио прогноз погоды, мы встретились с Хэмлином на барже. При отходе от причала нам бросились в глаза подозрительные серые массы кучевых облаков, громоздившихся в предрассветном небе. В фарватере около Бахиа Хонда отработавший свое мотор чихнул и заглох. Казалось, что все — и стихия, и техника — сговорились, чтобы не пустить нас в Лю Ки. Баржа стала беспомощно дрейфовать под влиянием быстрого течения и поднимающегося ветра. Однако притягательная сила серебра поборола мощь ветра, и мы скоро снова стали пробиваться через водяные валы, которые при обычных обстоятельствах заставили бы нас повернуть обратно.

Когда мы приблизились к Лю Ки, утреннее небо потемнело; волны, пенясь, с силой разбивались о рифы. Резкие порывы ветра ударяли о неуклюжую надстройку баржи, заставляя ее переваливаться на волнах, как утка. Следуя по карте, мы подошли на расстояние тридцати футов от места, где затонул наш корабль. Обнаружив пушку сквозь стеклянный стакан, мы бросили якорь, Хэмлин выключил дребезжащий моторчик и снова стал чинить его.

От холодных брызг кожа покрылась мурашками. Дрожа, Барни и я надели водолазные маски и ласты и спустились в воду, чтобы разведать затонувший корабль. Холод темных вод пронизывал нас до костей. Коралловые банки теперь выглядели мрачными и угрожающими. Баржу далеко отнесло к западу. Нас подбрасывало волнами прибоя. Мы оказались одни среди бушующего моря. На дне лежал покрытый кораллами якорь, глубоко вросший в коралловый риф. Барни стал нырять, обследуя дно под козырьками рифов. Он поднял на поверхность круглое металлическое кольцо, покрытое зеленоватой коркой.

— Это обруч с бочки; возможно, в этой бочке лежали деньги, — сказал Барни. Шторм нисколько не повлиял на его оптимизм. Перебирая ногами в воде, он соскабливал своим ножом соли, покрывавшие обруч. Под коркой оказалась медь.

— Я сейчас поплыву на баржу, — продолжал он и вдруг воскликнул: — Джен, баржу относит.

Баржу сорвало с якоря, и ее несло с большой быстротой прямо на риф. Мы кричали, но наши голоса относило в сторону сильным ветром. Хэмлин находился в машинном отделении, приводя в порядок мотор. Услышать нас он не мог, но мы продолжали кричать ему. Ответа не было. Я поплыла к барже, делая отчаянные усилия, чтобы ее нагнать. Но течение относило ее с неменьшей скоростью.

— Осторожно, Дженни, — крикнул мне Барни, — может быть, потребуется добираться вплавь до берега, а до него далеко.

Я остановилась, и мы стали кричать вместе. На этот раз Хэмлин услышал нас и вышел из каюты. Не прошло и мгновения, как он выбросил запасной якорь. Мы подплыли к барже и забрались на борт.

— Посмотрите, что случилось, — сказал Хэмлин, — веревочный канат перерезало о кораллы. Он показал нам разорванный конец. Попробуйте нырнуть и поправить якорь. Если это вам не удастся, то через каких-нибудь пять минут произойдет то же самое.

По всей палубе были разбросаны части мотора. Нам казалось, что на ремонт потребуется затратить целый день. Барни нырнул в воду, чтобы поправить якорь. Якорь лежал на глубине сорока футов, а канат терся об острые зубы кораллов. Барни погрузился как можно глубже под воду, держась за канат. Он дергал за туго натянутый канат, но даже не мог хотя бы слегка его согнуть. Он вылез из воды весь посиневший и обескураженный.

Хэмлин уже возобновил работу над мотором. Из всего ассортимента лежавших на палубе частей он выбрал распределитель магнето, осторожно обтер его хлопчатобумажной ветошью и стал любоваться его блестящей поверхностью. Совершенно забыв о том, что старую баржу вот-вот снесет на рифы, он работал с терпением и точностью часового мастера. Казалось, что он наслаждался каждой минутой этой работы. Он разобрал распределитель, и количество частей на палубе умножилось.

Через пять минут перетерся и лопнул второй канат, и нас понесло. Баржа приближалась к рифу. Здесь было мельче, и волны разбивались вокруг нас. Лишь один крюк маленькой кошки, приспособленный Барни к обрывку якорного каната, держал нас в двадцати ярдах от рифа. Хэмлин, не отрываясь, продолжал методически ремонтировать мотор. Барни вытащил спасательные пояса и обдумывал, как соорудить из них плот. Мне было приказано сидеть на носу и наблюдать, как рвутся волокна веревочного каната с кошкой. Когда кораллы распиливали натянувшийся канат, я поняла, что должен был чувствовать Дамокл, когда он бросал взгляд на меч, висевший над его головой на одном единственном волоске.

Ветер крепчал, и волнение на море усиливалось. На берегу подняли сигналы, предупреждающие о шторме. Билль уже слышал предупреждение о шторме по радио. Зная, что мотор на барже уже старый и ненадежный, он немедленно, взяв Дэйва и Рэндов, отправился предупредить нас об опасности. А наступала настоящая опасность. Едва они отошли от стенки, как были подняты красно-черные флаги — сигнал урагана. Приближавшийся шторм являлся началом урагана 1950 года, который нанес Майами ущерб, исчисляющийся миллионами долларов.

Вначале мы заметили на горизонте точку, впоследствии оказавшуюся катером «Крис Крафт». По мере его приближения мы видели, как этот игрушечный катерок зарывался носом в волны. Казалось, он собирался нырнуть в каждую набегавшую волну, чтобы больше уже не вынырнуть. Катер был построен для озер и рек. Рубка была большой и открытой, ее не закрывал даже тент, и, несмотря на это, катер находился здесь, в море, идя впереди урагана. Хотя Билль и не посмел вывести его за наветренную сторону рифа, мы тем не менее обрадовались катерку. Крики Билля заглушались ветром и не доходили до нас. Но по его знакам мы поняли, что он будет ждать нас и окажет помощь, если баржу разобьет о скалы.

Количество частей мотора на палубе сокращалось. Хэмлин по одной вставлял их в мотор. Каким-то чудом мотор сразу же завелся. Мы перерезали канат, оставив крюк заклиненным в коралловом рифе, и направились домой.

Едва катерок «Крис Крафт» вышел из-под прикрытия рифа, как попал под огромные волны, ударявшие в корму. Мы поняли, что он попал в беду. Накатывавшиеся волны залива высоко поднимали его, сбивали с курса; катер скатывался с волны и наполовину погружался в следующую волну. Зеленая вода перекатывалась через палубу, заливая рубку. Джим и Мэри при помощи спасательных поясов и брезентов пытались по возможности не допустить затопления рубки. Дэйв из всех сил вычерпывал воду, а Билль, стоявший у руля, пытался сбалансировать катер на волнах. Мы напряженно прислушивались к неровному стуку нашего мотора, а глаза наши были прикованы к катерку, на благополучное возвращение которого было все еще очень мало надежды. Ветер нес нас к берегу поперек фарватера Хок Ченнел, под защиту рифов.

В Марафон мы пришли раньше урагана. Больше того, мы успели сесть на последний самолет, поднявшийся с аэродрома Майами еще до того, как ураган достиг своей полной силы. После этого в течение семи месяцев и двадцати дней нам оставалось лишь грызть ногти и ждать, пока погода и наступление отпускного времени позволят нам вернуться на Флорида Кис.