За пределами официальных хроник

1

Тусклые красноватые лучи освещали караван, который, благополучно миновав все опасности долгого пути, медленно приближался к цели своего путешествия. Только когда солнце садилось за горизонт, первые навьюченные животные миновали городские ворота. За воротами караван сразу же распался на десяток отрядов, которые степенно и неторопливо двигались к своим складам.

Самым большим отрядом руководил Лори, неизменный помощник самого богатого торговца города. Он еще раньше позаботился известить хозяина о прибытии каравана, поэтому не удивился тому, что почти сразу же, когда они достигли складов, со стороны главной улицы показался Вилт в сопровождении нескольких человек. Торговец очень спешил узнать новости из первых рук. И, действительно, первые же слова выдавали его нетерпение.

— Наконец-то! Рад видеть тебя в здравии, Лори! Селк сказал, что в пути на вас напали разбойники. Мы много потеряли?

— Нет, слава Богам! Негодяям удалось увести только две повозки, груженные тюками с полотном. Весь ценнейший товар нам удалось уберечь, животные тоже целы. Только пять рабов убиты, да восемь ранено.

— Говорил же я тебе, возьми больше воинов! Двадцать шесть слишком мало! Да и те не слишком опытные.

— Да я же специально взял так мало, Вилт, — рассмеялся Лори. — Возьми я больше, сразу пошли бы слухи, что я везу нечто особенно ценное, — он обменялся понимающим взглядом с торговцем. — Тогда бы сотни опытнейших воинов не хватило для охраны. Но ты все же недооцениваешь мою осторожность. Все наши люди хорошо вооружены, и я нанял несколько опытных воинов в ***. Именно благодаря одному из наших новых охранников мы потеряли так мало. Он просто великолепен. Какая мощь! Боги наделили его удивительной силой. Увидев его в деле, эти шакалы убежали так быстро, будто злой дух гнался за ними.

Услышав эти эмоциональные слова, Вилт в изумлении приподнял брови:

— Никогда не думал, что услышу от тебя такую похвалу простому наемнику.

— Он ее на самом деле достоин. Я очень рад, что нанял его, — Лори понизил голос: — Думаю, он может быть очень нам полезен, господин.

Торговец внимательно посмотрел на своего помощника.

— Ты уверен? — И уже громче добавил: — познакомь меня с этим храбрецом!

Лори обернулся и крикнул в сторону наемников, стоящих в стороне от остальных:

— Хонс, иди сюда! Господин хочет видеть тебя!

От группы вооруженных мужчин отделился один и направился к хозяину. Вирт внимательно рассматривал его. Одет так же как и остальные. Выше среднего роста, плотного телосложения, двигается уверенно и ловко. Правый глаз параллельно носу пересекал шрам. Чудо, что этот человек не лишился зрения. Глаза смотрели прямо и отчужденно. Хитрый торговец как ни старался, не смог прочесть никаких эмоций по выражению его лица.

— Ты — Хонс? Мой помощник говорит, что благодаря тебе мы почти ничего не потеряли.

— Да господин. Мы все сражались как и подобает. Нам за это неплохо обещали заплатить.

Вирт усмехнулся и тут заметил еще кое-что.

— Ты ранен? — он указал на следы крови на рубахе Хонса. — Мой лекарь осмотрит тебя.

Неожиданно Хонс напрягся и отступил на шаг.

— Благодарю, господин. Но я привык сам заниматься своими ранами.

— Как хочешь, — пожал плечами торговец. — Тебя наняли сопровождать мои товары только на этот раз?

— Да, господин. Говорят ваш город богат. Думаю, найдется, кому я смогу предложить свои услуги.

Вилт пристально всмотрелся в него:

— А ты хочешь работать на меня? Я хорошо плачу.

Хонс поклонился и изобразил на лице благодарность.

— Я буду рад служить такому благородному и богатому господину.

Торговец кивнул и обратился к своему помощнику:

— Лори распорядись, чтобы ему нашли место в доме.

Лори окликнул раба и отдал тому распоряжения хозяина насчет нового охранника. Хонс еще раз поклонился и последовал за рабом.

Когда он повернулся спиной к своему новому господину и его помощнику, с него слетела маска невозмутимости. Черты его лица приобрели привычное выражение высокомерия свободного человека. Он поднес руку к тому месту, куда действительно был ранен в недавней схватке, и иронично ухмыльнулся: «Лечить мои раны! Ха!»

2

Под наблюдением Лори и приказчиков привезенный товар был разложен по складам еще до захода солнца. Торговец Вилт все это время провел в роскошно обставленной комнате конторе над свитками, предоставленными ему помощником. Сидя за столом, он внимательно изучал их, когда дверь осторожно приоткрылась.

— Входи Лори! Вы уже закончили?

— Да, господин!

Следом за Лори вошел раб, неся в руках объемный мешок. Лори тоже нес в руках мешок поменьше, и, судя по тому, как он его нес, полегче. Вилт молча сгреб свитки в один конец стола, и жестом приказал рабу положить ношу на освободившееся место. Когда приказание было выполнено, раб поклонился и молча вышел из комнаты. Поймав взгляд торговца, Лори также положил свой мешок на стол, а потом запер дверь.

Вилт нетерпеливо развязал мешок, который принес раб. Он достал и небрежно отбросил в сторону мешочек поменьше, который ударившись о стол характерно звякнул; выложил на стол два свертка, дурной запах от которых пробивался даже сквозь большое количество материи, в которое они были обернуты; осторожно поставил рядом с пергаментами тонкой работы деревянный ларчик средних размеров. Вилт нетерпеливо открыл ларчик и взял в руки один из трех маленьких глиняных емкостей, лежавших на ложе из ткани.

— Это они?

— Да. Только осторожнее. Вы же представляете, что случится, если хоть одна из них разобьется.

— Конечно, конечно, — Вилт осторожно положил сосуд обратно, сморщил нос и кивнул на свертки. — Какая вонь!

Помощник рассмеялся.

— Да. В пути стоило большого труда отгонять животных: у них тонкий нюх, а это вещество непреодолимо влечет их. Мне даже показалось, что некоторых наших попутчиков заинтересовало такое поведение животных.

— Надеюсь, тебе удалось погасить их интерес?

— Да, я сумел отвлечь их. А потом это нападение…

Торговец зорко взглянул на Лори.

— Ты уверен, что никто не знает, что ты вез? Если б что случилось…

— Нет, нет, это невозможно, я был предельно осторожен.

— Ну, смотри, — и Вилт принялся изучать содержимое мешка, принесенного помощником. Он извлек оттуда три тубы, в которых обычно хранились папирусы. Открыв одну тубу, он наугад извлек бумагу и развернул ее. Пробежав глазами несколько строк, Вилт стремительно запихнул цилиндр обратно и закрыл крышкой. Положив обе руки на тубы, он устремил взгляд в пространство и еле слышно прошептал:

— Если кто узнает, если кто узнает… что они у меня…

Несколько дней прошло с тех пор, как Хонс волею судеб оказался охранником самого богатого торговца города. Наемник совсем не скрывал, что доволен таким стечением обстоятельств. Служба у торговца оказалась на редкость необременительной и пока у него было довольно много свободного времени. Возможно, последнему обстоятельству он был обязан своим недавним ранением. Как в шутку говорили другие наемники, он оказался даже более искусным врачевателем, чем лекарь самого хозяина, так как он и дня не провел в постели и рана никак не сказалась на его боеспособности. На такие замечания он отвечал шутками и с многозначительным видом иногда говорил, что у него есть свои секреты.

Его обязанности на этот день были выполнены и он как всегда предпочел тренировкам и болтовне с другими наемниками прогулку по городу. Казалось бы, что его маршрут должен быть тем же, что и у остальных людей его профессии: дом хозяина — таверна и обратно. Однако маршруты Хонса, по крайней мере до настоящего времени, не соответствовали этому критерию. Он уже побывал на главной улице и площади, прошелся почти по всем узеньким и извилистым улочкам города, побродил вдоль крепостной стены, изучая степень защищенности города.

Уже не раз во время своего неторопливого изучения города и даже находясь в доме у торговца, его настигали характерные ощущения. Но это было только эхо, а не настоящее соприкосновение аур. Это означало, что в городе есть по крайней мере один человек, подобный ему.

«Неплохо бы им заняться по окончании дела», — хищно подумал Хонс.

Он сворачивал с боковой улицы на главную, когда услышал нарастающий гул. Хонс оглянулся и увидел, что по направлению к главной площади движется необычная процессия.

3

Но необычной она была только для чужеземца Хонса. А жители города, предвидя зрелище, которое всенепременно поможет разыграться их аппетиту, охотно собирались и следовали за процессией.

Впереди важно шествовал человек в свободно развевающемся белоснежном одеянии. На голове у него был высокий и сложный церемониальный головной убор. Это был верховный жрец главного храма города. Всем своим видом он олицетворял важность происходящего. Следом за ним в установленном порядке шли послушники Храма. Несколько первых рядов гнусаво распевали религиозные песни, которые звучали то заунывно, то угрожающе. За ними несколько их собратьев исполняя танец, то бегали странными зигзагами, то вдруг с дикими воплями подпрыгивали высоко над толпой, то неожиданно как будто бы бились в припадке падучей. По краям этих рядов шли служители храма, несшие в руках чаши с курящимися травами. Завершали религиозную часть процессии два ряда одетых в лохмотья людей с глазами фанатиков, которые одновременно трясли какими-то предметами, добавляя еще больше гула к окружающему шуму.

Потом, отставая примерно на два шага, медленно тащился странно огороженный возок, окруженный, судя по эмблемам, элитными стражами главы города. Вокруг этой небольшой кавалькады столпилось столько черни, что увидеть, кого же таким образом перевозили, при всем своем немаленьком росте, Хонс не мог.

И, завершая процессию, с алым плащом на плечах, в окружении приближенных и самых богатых горожан следовал сам глава города. Его глаза медленно и внимательно скользили по окружающим. По непоколебимой самоуверенности его взгляда чувствовалось, что вот идет истинный повелитель жизни, вольный казнить и миловать, настоящий властитель города. В следующем ряду чуть правее от градоначальника Хонс увидел своего господина, торговца Вилта. За менее именитыми мужчинами города рабы несли несколько крытых паланкинов, в которых от любопытных глаз скрывались знатные горожанки.

За всем этим текла толпа, толпа, толпа….

Какое-то время Хонс с любопытством молча следил за всем этим шествием, как вдруг отчетливо ощутил нарастающую волну Зова. Он встрепенулся и с объяснимым интересом, по-новому взглянул на проходящих мимо людей. Где-то здесь, впереди, в толпе, находился другой Бессмертный.

И он медленно двинулся следом.

Через какое-то время толпа поглотила, затянула его. Он стал единым с ней, ее неотъемлемой частью. И возможности пройти вперед, продвинуться к заветной цели, у него уже не было. Он полностью отдался на волю этой непреодолимой силе, в надежде, что она все же вынесет его к заветной цели. Единственное, что ему оставалось (и чем он занимался), так это усиленно вертеть головой. Толпа перетекала и бурлила. Люди вокруг него кричали и переговаривались; и чем больше он слышал, тем меньше понимал происходившее вокруг.

Неожиданно впереди, перед поворотом на главную площадь, образовался затор. Толпа остановилась. На одно мгновение Зов резко перескочил на иной уровень, а затем вернулся прежним ощущением. Люди рядом испуганно закричали. Хонс почувствовал, что неизвестный Бессмертный стал стремительно удаляться от него. Он рванулся вперед, за ним, стараясь не обращать внимания на то, что происходило вокруг. А толпа бушевала. Одни, не зная, что произошло, в растерянности стояли на месте, другие вопили, третьи в животном страхе рвались в разные стороны, давили друг друга. Началась ужасающая давка.

Все его попытки прорваться к Бессмертному были обречены на провал. И не только из-за неразберихи. Когда Хонс с трудом пробрался вперед, ощущение Зова было предельно слабым. Он рванулся влево, на небольшую улочку. Ощущение ауры усилилось. Затем ослабело. Неизвестный петлял, ощущение его ауры то почти пропадало, то казалось, что тот совсем рядом. Практически вслепую, Хонс гонялся за незнакомцем по городу, пока совсем не потерял его. Уставший и обозленный своей неудачей, он медленно вернулся на главную площадь. Какое-то время из тени углового здания он молча наблюдал за работой рабов, которые торопливо разбирали сооружение, возведенное к так и не состоявшемуся сегодня действию.

Он возбужденно размышлял, где же он может раздобыть объяснение увиденному сегодня. Внезапно Хонс расхохотался собственной несообразительности. Конечно же там, где всегда собираются все городские сплетни.

И он решительным шагом двинулся к таверне.

4

Как он предвидел, таверна была полна народу. Все собравшиеся активно обсуждали события у главной площади. Он огляделся. К нему тут же подскочил слуга, поклонился, и отыскав свободное место, усадил посетителя. Хонс сделал заказ и прислушался к разговорам соседей.

— … и тут он врезал этому верзиле и как побежит… Двое прихвостней Джанафа погнались за ним, столкнулись, запутались в своей одежде и грохнулись наземь. И тут такое началось…

— Да уж все разом как бросятся в погоню за беглецом… Только друг другу мешают, все натыкаются друг на друга, падают…

— Откуда ты знаешь, ты ж позади был.

— А мне Кан рассказывал, он как раз там был, все своими глазами видел.

Такой разговор вели три приятеля, сидевшие справа от него. Один из них, который сидел напротив Хонса был уже порядком навеселе. Немного подумав, наш герой все же решил вмешаться в разговор:

— Послушайте, сегодня все говорят только об одном, я никак понять не могу. Что же все-таки произошло?

Тот, что сидел рядом с ним усмехнулся.

— А случилось то, что жрецы наконец-то поймали птичку, а она взяла и улетела.

— Ты наверное чужеземец? — вмешался второй.

— Я совсем недавно приехал. Сейчас у торговца Вилта служу.

— Мой тебе совет — не лезь в дела богачей и жрецов, оно себе дороже. Да. Жрецы наказать сегодня одного хотели. В угоду богам. Он тоже, как ты, не местным был, — мужчина мрачно посмотрел на чужеземца. — Жил у нас в городе года три.

— Что ж убить его хотели?

— Да нет. В кои-то веки Джанаф спелся с жрецом. Народ-то сейчас не особо чем привлечешь. А тут Ситан, наш верховный жрец, такое представление сделать удумал. Аметир в живых бы остался, но так покалечили б его, что лучше уж умереть, чем жить таким.

Хонсу принесли хлеб с сыром и кружку пива. Он немного отхлебнул. Его собеседники тоже принялись за выпивку. Пользуясь паузой, Хонс лениво скользнул взглядом по залу. Его взгляд задержался на неприметном человечке, сидевшем в тени у окна. На мгновение их глаза встретились, и человечек правой рукой сделал странный знак. Хонс вернулся к своим собеседникам и пиву.

— Аметир?

— Чужеземец. Про него разные байки ходят. Кто говорит, что из всех соседних городов его прогнали, и деревенским принимать строго настрого запретили. Да и не случайно он будто здесь оказался. Наш Джанаф вроде его позвал. Тайно. Зачем — нам только не сказали. Но вроде не сделал он того, что обещал, вот Джанаф его и того… отдал жрецам. Те то на него с самого начала зуб точили.

— А я слышал, что ездит он много. Везде побывал, все-то видел. И у нас с господами звезды на небе разглядывал да разные пергаменты читал…

— Я всегда говорил, что грамотность до добра не доводит, — встрял в беседу наиболее пьяный. — Вот смотри, приехал он, а чем закончил? Грамота — она только жрецам доступна. Да нескольким богачам, избранным.

— Ну хватит… — прервал его товарищ, — в общем, неважно, почему он у нас оказался, только не успел он приехать, как стал крутить разные странные тайные дела с господами. Конечно, это жрецам не понравилось.

— А мне говорили, что крутить он стал не только с господами, но и с какой-то родственницей жреца. За это его Ситан и невзлюбил.

— Да будет тебе… не знаю, что на самом деле было, а только схватили жрецы Аметира, и Джанаф им против ничего не сказал. А те его сразу определили: богам он видишь ли не тем поклоняется, значит надо его научить каким надо. И способ наущения выбрали редкостный: давно они никого так не учили.

— А почему все ж не убить?

— То боги не приемлют. А так — останется жить калекой: и другим в назиданье, и жрецам для удовольствия — что они такую власть имеют, и черни на потеху.

— А мне вот, кум мой, что при храме служит, говорил, что как благочестивые наши в свои руки его получили, — вмешался в разговор третий, который до этого момента молчал, — так сразу пытать и начали. Дескать, узнать что-то хотели, а еще, — рассказчик понизил голос и все невольно склонились к нему головами: — будто когда пытали его, раны то, Аметира, заживали на чудо быстро. Чуть ли не на глазах. Так что все равно нечисто с ним, — и рассказчик многозначительно закивал головой.

— Брешешь!

— Ерунда! Не может такого быть.

— Может и ерунда, а кум мне так рассказывал.

— И не все ли равно? Аметира-то убежал. И шуму такого из своего побега наделал. Это надо ж: его, всего связанного, почти до места довезти, а он возьми, да удери. Ситан в бешенстве. Он-то хотел такой спектакль разыграть. Готов спорить на что угодно, что за поимку Аметира теперь немалую награду назначат. Так что никуда ему все равно не деться.

Сидевший рядом повернулся к Хонсу.

— Так говоришь, ты у Вилта работаешь? Он-то к Аметиру частенько захаживал. Дела у них какие-то были. Так что, смотри.

И троица дружно перенесла свое внимание на выпивку и еду.

Хонс абсолютно не обиделся на такое поведение и последовал их примеру. Пережевывая пищу, он решил, что из этого разговора узнал все, что хотел. И даже больше. В его глазах промелькнула насмешка. Он отхлебнул пива. Эти местные идиоты, сами того не подозревая, сказали ему больше, чем хотели. Он был почти уверен, что тот загадочный Бессмертный, в поисках которого он безрезультатно обежал сегодня полгорода, и есть Аметир. Да что там почти, он в этом абсолютно уверен!

Утвердившись в этой мысли и покончив с едой, сытый и довольный, Хонс благодушно наблюдал за залом. Тут в поле его зрения попала знакомая фигура. Один из самых молодых охранников Вилта, Дарид, тоже заметил его. Хонс кивнул, и Дарид подошел поближе.

— О, привет, Хонс! Знакомишься с местными достопримечательностями?

— Как и ты, я смотрю, — сухо заметил Хонс.

— Ну я то уже давно с ними знаком, — рассмеялся Дарид, весело тряхнув головой. Он подмигнул. — Может для дальнейшего ознакомления следует подняться наверх?

— Возможно, — все так же сухо отвечал Хонс.

Веселость Дарида неожиданно испарилась. Он понял, что в разговоре со старшим где-то перегнул палку, и решил сменить тон.

— Как твоя рана? Уже совсем зажила?

— Да. Рана меня уже не беспокоит.

— Ты это, не обижайся на меня, Хонс. Я же не хотел сказать ничего плохого. Просто ты такой…

Договорить Дарид не успел. Самый пьяный из недавних собеседников Хонса, сумел сосредоточить на нем взгляд и проговорить:

— О, так ты знаменитый новый охранник Вилта! Благодаря которому этот скряга ничего не потерял! Наслышаны, как же, как же… — окончание его речи потонуло в бессвязном бормотании.

Дарид посмотрел на Хонса. Тот передернул плечами, поднялся из-за стола.

— Ну, я пойду, подышу свежим воздухом. Удачно провести время, Дарид.

И больше не говоря ни слова, Хонс вышел из таверны.

Оказавшись на улице, он глубоко вдохнул прохладный ночной воздух, и неторопливо пошел в сторону дома Вилта. Отойдя от таверны на приличное расстояние, Хонс огляделся, нет ли поблизости какого-нибудь любопытного, который от скуки или со злым умыслом решил посмотреть, куда он пойдет. Убедившись, что за ним никто не наблюдает, он свернул на узкую темную улочку и прогулочным шагом направился к условленному месту.

Проходя мимо раскидистого дерева, ветви которого перекрывали почти всю улицу, он направился к стволу, как бы для того, чтобы осмотреть его. Там его уже ждали.

— Хонс! Я уж начал думать, что ты не придешь. Малыш Ло сказал, что видел тебя в таверне…

— Привет Драг. Я туда сегодня не собирался — обстоятельства заставили.

— Не слишком ты спешил связаться с нами, а?

— Не глупи. Я еще ничего не узнал. Спешить в нашем деле не следует.

— А не слишком ли ты осторожничаешь?

— Не думаю. Когда все начнется, я должен быть вне подозрений. Ко мне все еще приглядываются. Конечно, я пока на положении больного, оправляюсь от ран. Поэтому у меня было достаточно времени, чтобы изучить город, — Хонс неожиданно сменил тему. — Как там остальные? Я видел, что Мерек ранен.

— Нормально, не стоит беспокоиться. Хоть ты и очень устрашающе махал мечом, никого из нас ты не задел. Это постарались другие. Никто не был серьезно ранен и теперь мы все ждем только твоего сигнала.

— Хорошо. Сколько наших в городе?

— Вместе со мной пока шестеро.

— Только не вздумайте слоняться по городу. Вас могут узнать. Или ввяжетесь еще во что…

— Конечно, что я, не понимаю, что ли? Мы все сидим как мышки по своим норкам.

— Связь будем держать как и договаривались, через Ло.

— Конечно. Наш малыш Ло везде пройдет незамеченным. Слушай, я не понимаю, почему ты велел нам увезти эти телеги с тканью. Кроме материи там ничего не оказалось.

— Эти телеги охраняло наибольшее количество стражников — вот я и подумал, что на самом деле там есть что-то ценное. Я ошибся. Однако во время вашего налета я не только махал мечом, как ты выразился, но и наблюдал за этим своим нанимателем. По его поведению сразу стало понятно, куда он запрятал свои сокровища.

— Ты уже знаешь, что это такое?

— Еще нет. Но это не имеет значения. Я уверен в успехе.

— Ты обещал, что после этого дела с торговцем мы все разбогатеем.

— Так оно и будет. Я должен идти. И помни, когда начнем, все должны быть готовы.

Разговор был окончен. Хонс пошел к дому Вилта. Драг какое-то время стоял под деревом, слушая затихающие шаги своего главаря, а потом бесследно растворился в ночи.

Уже у самого дома Вилта, Хонс почувствовал присутствие Бессмертного. Он огляделся по сторонам, и не удивился, никого не заметив в темноте. Какого черта этот Бессмертный ошивается рядом? Остановившись, он какое-то время простоял на месте, испытывая выдержку незнакомца, потом, пожав плечами, вошел в дом.

В превосходном настроении Хонс ложился спать в эту ночь.

«Все идет как надо. И этот Бессмертный никуда не денется».

5

В тени, вжимаясь в стену строения, закутанный в просторные одежды, на противоположном конце улицы стоял человек. Он внимательно следил за Хонсом. Когда тот зашел в дом торговца, незнакомец, шумно выдохнул воздух, закрыл глаза, всем телом привалился к стене. Однако такую слабость неизвестный позволить себе не мог. Через мгновение он открыл глаза, резво огляделся вокруг. И хотя кратчайший путь к нынешнему месту его обитания лежал мимо дома торговца, он предпочел не рисковать и пошел кружным путем. По тому, с какой легкостью он выбирал самые безлюдные улочки, было ясно, что он прекрасно с ними знаком. Проблуждав по городу вдвое больше времени, чем ему бы потребовалось, если бы он пошел напрямик, он, оглядываясь, подходил к своей цели — неприметной дверце в стене высокого, неухоженного глинобитного забора, окружающего пустующий дом. Осторожно приоткрыв дверцу, он проскользнул внутрь. Судя по большому пространству, отведенному под внутренний садик, и просторным помещениям, дом был построен по заказу зажиточного горожанина. Нынешний же владелец не спешил привести строение в надлежащий вид.

Не обращая внимания на плачевное состояние сада, он миновал лужайку и уверенно пошел по галерее, с трех сторон опоясывающей внутренний дворик. Открыв нужную ему дверь, он вошел в частично обжитую комнату. Очаг там уже горел. Подойдя к одному из стульев, стоявших возле стола, он скинул одежды, надетые им для того, чтобы иметь возможность выйти в город. Подойдя к столу, налил кубок вина и уселся возле очага. Огонь осветил лицо совсем еще молодого человека. В резких, неправильных чертах его лица без труда читались следы недавно пережитых страданий. В складке рта притаилась горечь. Устало глядя на огненные языки, он лениво потягивал вино.

«Конечно, с его стороны было непроходимой глупостью выходить сегодня вечером на улицы. Но с другой стороны, никто не мог предположить, что он может быть столь дерзок. По-настоящему его еще не искали, а ему надо было кое-что сделать. После сегодняшней рискованной вылазки, возможно, будут предприняты усилия, чтобы направить всех по ложному следу, убедить, что он бежал из города. Главное, чтобы его искали где-нибудь подальше от него, — он вымученно улыбнулся, — все сегодня прошло отлично, — он помрачнел. — Не совсем. Присутствие другого Бессмертного не входило в его планы. Черт! Ощутив его присутствие в первый раз, он испытал беспокойство. Всеми силами он старался избежать возможной встречи. Сейчас не время. И в то же время, как это он умудряется натыкаться на него в самые неподходящие моменты? Главное, не подпускать его к себе слишком близко».

Встав, он подошел к столу, налил еще вина. Когда он снова устраивался у огня, по его телу пробежали судороги. Поставив кубок рядом, он закрыл лицо руками. Нежданные, к нему пришли воспоминания о тех страданиях, которые он испытывал еще вчера. Он никогда не мог стойко переносить мучений. Боги! Почему единственным способом добиться чего-то считаются пытки? Ведь есть и другие способы. Почему люди, встретившись с чем-то непонятным, чуждым им, стараются именно мучить, а не принять и понять? Что движет ими?

Он убрал руки с лица и устало посмотрел на огонь. Взяв кубок, он одним глотком опустошил его и стал готовиться ко сну.

«Что ж, завтра будет другой день. Здесь ему больше нет места. Но он не уедет отсюда, пока не получит то, что ему причитается».

Утром следующего дня Хонса вызвали к хозяину. Как Хонс и предвидел, время, отведенное ему на поправку от ран, прошло. Вилт высказал пожелания добросовестной службы и выразил надежду, что проявленные им чудеса не были простой случайностью. Хонс заверил его, что оправдает эту надежду.

С этого дня ему предстояло уделять охране имущества торговца, да и самого торговца столько же времени, сколько и остальные наемники. Свободного времени как раньше, у него уже не оставалось. Теперь Хонс ежедневно тренировался со всеми. Молодой наемник Дарид по-прежнему выражал ему свое восхищение, не находившее у Хонса никакой поддержки. Он так же, как и раньше оставался замкнутым и необщительным.

Как предсказывал один из его недавних собеседников в таверне, за поимку Аметира было назначено вознаграждение. С этим побегом также был связан повышенный спрос на охранников. Количество вооруженных людей на улицах увеличилось. Город увлеченно разыскивал преступника-чужеземца. Однако дня через два-три эти поиски необъяснимым образом перекочевали за пределы города.

На пятый вечер после побега Аметира, Вилт вновь обратил свое внимание на нового охранника.

— А, Хонс!

— Да, господин?

— Я наблюдал за тобой все эти дни и остался доволен. Мне нравится твой подход к делу, ты очень тщательно выполняешь свою работу.

— Я очень стараюсь, господин.

— Это хорошо. Завтра ты будешь сопровождать меня на празднество, устраиваемое уважаемым Джанафом. Я полагаюсь на тебя. Вечером ты также будешь сопровождать меня.

— Конечно, господин.

— Надеюсь ты высоко оценишь то доверие, которое я оказываю тебе.

Хонс низко поклонился, и, следуя указанию Вилта, удалился к себе.

На завтра ему предстоял очень насыщенный день.

6

На следующий день Хонс рано проснулся. Он был полон энергии. Вилт первый раз намеревался взять его с собой на празднество, отправляясь в столь высокое общество. Это была первая ступень к той степени доверия, которая была ему необходима. Он и так тратит на эту затею гораздо больше сил и времени, чем предполагал. Во время его упражнений на тренировочной площадке слуга подошел к нему и предупредил, что он должен быть готов через два часа.

К назначенному времени Хонс ожидал господина в гостиной. Тот пришел одетый в парадную одежду, надушенный благовониями. Милостиво кивнув охраннику, Вилт дал сигнал двигаться.

Оглядев сопровождение Вилта, Хонс молча изумился: на какое же праздничное мероприятие он сопровождает торговца? Пара слуг-рабов, четверо охранников низшего ранга, он сам. Никаких женщин: ни жены Вилта, ни дочерей, ни даже молоденьких рабынь. Решив, что все разрешится на месте, Хонс дал себе обещание внимательнее присматриваться к происходящему.

В доме градоначальника уже находились приглашенные избранные богачи города. Так же как и Вилт, они прибыли в сопровождении только охраны и рабов. Это вызывало удивление. Гости и хозяин дома, поприветствовав друг друга и раскланявшись, прошли в пиршественную залу. Как один из приближенных охранников, Хонс проследовал за Вилтом и занял свое место позади него. Обещанный праздник начался. Гостям была представлена нехитрая развлекательная программа, а затем принесли еду. Все это время господа, одним глазом наблюдая за разворачивающимся перед ними действием, в полголоса вели разговоры. Хонсу со своего места разобрать о чем идет речь, было просто невозможно. Насытившись и насладившись зрелищами, господа отпустили охранников поесть.

Хонс был разочарован. Он ожидал другого. В невеселом настроении он бродил по пустым комнатам. К его удивлению, никто его не остановил. Так, слоняясь по дому градоначальника, он добрел до комнаты, из которой слышались голоса. Подойдя поближе, он приник ухом к двери. И удивился. Было плохо слышно, но голос несомненно принадлежал одному из гостей.

— … ты собирался сегодня на встречу с ним… будь осторожен… неизвестно, что он будет делать, — голос то приближался, то отдалялся. Хонс не мог расслышать полностью ни одного предложения, но и то что до него доносилось, было достаточно интересно, — … возьми с собой… если что… прими меры… из-за этого мы все в опасности… уж лучше бы мы… привезти эти запрещенные вещи…

Послышались шаги нескольких человек и голос опасно приблизился. Хонс, испугавшись, что его могут застать, бесшумно отошел от двери и направился в общую комнату дожидаться окончания визита…

Непонятно. Жаль, что услышать удалось так мало. Значит сегодня встреча…

В благодушном настроении Вилт возвращался домой. Было видно, что он доволен сегодняшним визитом. Едва они успели проехать ворота, как к нему тут же подбежал раб и начал что-то быстро и тихо говорить. Торговец внимательно выслушал слугу и вошел в дом. Следом за ним, на почтительном расстоянии следовал Хонс. Войдя в гостиную залу, торговец сел в кресло, и словно только сейчас заметив, что наемник следует за ним, обратился к нему.

— А, Хонс. Ты, наверное, устал. Думаю я не возьму тебя вечером.

— Нет, господин Вилт, я не настолько утомился, чтобы не суметь угодить вам…

— Нет, нет, не прекословь мне, — прервал его Вилт. — Думаю, твой день был очень напряженным и насыщенным. Я возьму с собой кого-нибудь другого. Иди, отдыхай.

Вилт взмахнул рукой в направлении двери, показывая, что разговор окончен, и охранник должен удалиться. На его лице отразились озабоченность и тягостные размышления.

Хонс поклонился и пошел в свою комнатку. По дороге он размышлял, почему это почти в самый последний момент хозяин вдруг поменял свои намерения и решил заменить его. Сомнений нет, тут какая-то тайна. Он должен знать, куда намеревается сегодня вечером пойти его хозяин.

Придя к такому выводу, Хонс изменил направление и двинулся к выходу. Быстрым шагом, продолжая строить предположения, он пошел к таверне. Войдя в нее, он понял, что не ошибся, думая найти здесь нужного ему человека. Сделав условный жест, он подошел к стойке и заказал выпивки. Один из посетителей таверны незаметно переместился за его спину. Не поворачиваясь, Хонс начал тихо говорить.

— Ло, сегодня вечером торговец, на которого я работаю, куда-то пойдет. Я хочу, чтобы ты проследил за ним. Никто не должен заметить тебя. Как только он придет на место, дождись, его ухода и тут же беги ко мне. Я буду ждать тебя здесь.

Ло сразу же испарился из таверны, бросившись выполнять поручение Хонса. Наемник же, предвидя долгое ожидание, заказал еды и уселся за стол.

Была уже середина ночи, когда в таверну вошел Ло. Он подсел к Хонсу.

— Ну?

— Я сделал так, как ты хотел. Проследил куда он пошел и вернулся к тебе. Пошли скорее, идти придется далеко.

— Сейчас. Тебя никто не видел?

— Нет.

Поднявшись со скамейки, Хонс бросил на стол несколько монет. Выйдя из таверны, он нетерпеливо ждал, пока выйдет Ло. Маска невозмутимости, которую он нацепил на эти долгие часы ожидания, сменилась откровенным нетерпением. Едва дождавшись, пока выйдет маленький человечек, он быстро подошел к нему, и они вместе двинулись в путь. Как и предупреждал Ло, идти пришлось долго, на другой конец города. Когда они были почти на месте, Хонс ощутил Зов. Он огляделся. Ло указал неприметную дверцу, в которую недавно входил торговец. Неужели здесь?!

Он отмахнулся от предложения Ло пойти с ним, фактически прогнал его. Переждав некоторое время после ухода сообщника, он подошел к обшарпанной двери. Зов усилился. Тихо открыв ее, он крадучись вошел внутрь. Немного пройдя вперед, он остановился.

Прямо перед ним, на лужайке, освещаемый светом луны, стоял человек.

7

На какое-то время оба застыли на месте. Очнувшись, Хонс вышел на середину дворика и встал напротив незнакомца.

«Наконец-то!»

Хонс жадными глазами рассматривал Бессмертного. Но разве много разглядишь ночью! Луна четко высвечивала силуэт худощавого человека, примерно одного с ним роста. Неизвестный пошевелился, и в складках его одежды блеснул меч.

Незнакомец также молча изучал Хонса, ожидая каких-либо действий с его стороны. И они не замедлили последовать.

— С тех пор, как я приехал в город, ты так старался избежать встречи со мной,… Аметир!

— А твое желание познакомиться со мной было так непреодолимо, — насмешливо протянул незнакомец, — что ты не поленился побегать за мной по всему городу,… если я не ошибаюсь, новый героический охранник многоуважаемого Вилта. И как это Вилт, с его чутьем так промахнулся!

— Так же как и с тобой!

Аметир засмеялся мягким мелодичным смехом.

— Интересно, с чего это ты взял, что он мог в чем-то промахнуться в отношении меня?

Хонс открыл рот, чтобы ответить, но тут же закрыл его. Он поймал себя на том, что почти забыл, зачем он здесь. И ввязался в разговор, который ему вовсе не был нужен. Да, обаяние этого Аметира впечатляет.

— Неважно. Я здесь по другому поводу.

— Да? И по какому же?

— Ты и сам прекрасно знаешь!

Его собеседник только хмыкнул в ответ.

Еще во время разговора Аметир осторожно начал перемещаться, выбирая более выгодную позицию для нападения. Хонс, увлеченный словесной пикировкой, вовремя не обратил внимания на эти маневры и теперь находился в менее выгодной позиции — свет ночного светила хоть и не ослеплял, но мешал следить за движениями противника. Поэтому он чуть было не пропустил первый выпад Аметира. Только молниеносная реакция спасла его от тяжелого ранения, последствия которого могли привести Хонса к неминуемому концу. Восстановив равновесие, Хонс сразу же попытался воспользоваться тактикой противника. Его прямой выпад имел еще меньше успеха: казалось, Аметир ожидал этого — при отражении удара он лишь слегка качнулся и тут же вновь ринулся в нападение. Какое-то время был слышен только звон клинков. Противники то яростно атаковали, то кружили как два тигра, то хитростью старались заставить друг друга сделать роковую ошибку.

Ввязываясь в поединок, Хонс не ожидал встретить в Аметире достойного противника. Он мысленно ругал себя за то, что не потрудился собрать об этом человеке больше сведений, поддался ложному самомнению, заведомо решив, что какой-то праздный подхалим не сравнится с ним. Теперь он признавал, что очень ошибался. Также его сильно беспокоило оружие Аметира. Оно было незнакомой конструкции и странной балансировки, позволявшее тому делать неожиданные странные финты, для отражения которых требовалось немалой сосредоточенности и усилий.

Для Аметира сегодняшний поединок был неожиданностью. Конечно, каждый Бессмертный должен быть всегда к нему готов — но все же должен быть определенный настрой. Сегодня же, почувствовав присутствие другого Бессмертного, он ощутил перст судьбы. Столько всего за один вечер!

Аметир был ловок и быстр, Хонс же обладал недюжинной физической силой. Через какое-то время оба начали уставать. Обладая немалым опытом, они прекрасно сознавали, что исход поединка решит выносливость. Проиграет тот, кто утратит бдительность, не выдержит темпа.

В момент очередного силового натиска Аметир необъяснимо замешкался и клинок Хонса самым неожиданным образом оказался у его шеи. Оба потрясенно замерли, уставившись друг на друга.

Глаза Аметира расширились. Казалось, только сейчас он разглядел своего противника.

— Я потрясен, — начал он тихим голосом. — Не думал я, что… А, да ладно. Знаешь, твой вид мне сейчас напомнил об одной легенде. Неместной, правда. Какое-то время я жил далеко-далеко отсюда. Люди, жившие там, рассказывали об ушедшем золотом веке. Это прекрасное время они отождествляли с царствованием одного бога. Правда, он проглатывал своих детей, рожденных ему женой. В конце концов, жене это надоело, она спрятала одного из детей, тот вырос, сверг отца и сам стал богом. Что стало с этим отцом… есть много версий, но точно ничего неизвестно. В любом случае, после него стало много разных богов и люди решили, что жить им стало плохо. Боги как правило безупречны, прекрасны телом, а вот у того бога-отца, как ни поразительно, был шрам на лице. Совсем как у тебя. Как же его звали? — взгляд Аметира впился в лицо победителя. — Ах, да… кажется… Кронос?

8

Ярость исказила лицо Хонса. Его рука с оружием опасно дернулась. Аметир, словно не обратив на это внимания, продолжал напряженно смотреть на Хонса. В глубине глаз побежденного затаились страх, ожидание и надежда, но победитель, захваченный чувствами, этого не замечал.

— И к чему ты мне это рассказал?

— Просто хотел проверить. Я не ошибся?

— Даже если это так, что это для тебя меняет?

— Тебе решать. Ты ведь неспроста здесь. Я могу быть полезным тебе.

— Чем же?

— Ты следишь за своим хозяином. Мне известны многие тайны Вилта. Чего он хочет, чем дорожит. Что бы ты ни задумал, я мог бы тебе помочь!

— Ты проиграл!

— Да, ты победил. Но может мне известно что-то, что пригодится тебе?

— Хочешь отсрочить свою смерть?

— Как и всякий человек, я хочу жить. Пусть еще совсем немного, — голос Аметира стал вкрадчивым, заискивающим.

Хонс не был дураком. Действительно, если богатый торговец посреди ночи, тайно, с риском для жизни и репутации, отправился к находящемуся в бегах чужеземцу! Значит у Аметира было нечто, нужное богачу. Может это пригодится и ему? Хонс и так уже не раз мысленно упрекал себя, что решился на это дело. На большой дороге проще, а здесь, в городе, свои тонкости. Кроме того, прошло уже много времени, а он до сих пор так и не мог решить, с чего начать. Все планы, которые он придумывал, не годились, страдали серьезными недостатками.

— Я согласен отсрочить твою смерть. На время. А ты поможешь мне покончить с торговцем. Только не уверен, что ты не убежишь до того времени.

— Клянусь, — голос Аметира неожиданно зазвучал мрачно и торжественно, — что помогу тебе, что бы ты ни задумал. И никуда не уйду. Я буду с тобой до конца.

— Надеюсь, этого достаточно.

С этими словами Хонс убрал меч от шеи Аметира. Тот с облегчением вздохнул, сделав приглашающий жест, пошел в дом. Хонс последовал за ним.

Идя следом за провожатым, Хонс подумал о том, что он никогда не действовал заодно ни с одним другим Бессмертным. У него даже мысли такой не возникало! Они должны только драться друг с другом — один побеждает, другой — умирает. И так было заведено издревле. Почему — Хонс не знал, да это его и не интересовало. Он не раз сражался с себе подобными и всех их убил. А теперь какие у него отношения с недавним противником?

Следом за Аметиром он вошел в маленькую комнатку. Оглядевшись, он увидел, что все вокруг перевернуто, будто здесь что-то искали.

— Однако!

— Великолепно, не правда ли?

— Даже очень. Искавшие нашли, что хотели?

— Я не так глуп, — Аметир начал выборочно собирать необходимые ему вещи, — что тебе надо от нашего общего знакомого?

— Он так богат. А недавно стал еще богаче. Опасаюсь, что если немного не облегчить его карманы, у него может пропасть стимул к жизни.

— Недавно?

— Аметир, что привез тот караван, с которым я пришел в город?

Прекратив свое занятие, Аметир изучающее посмотрел на Хонса.

— Так ты не знаешь?

— Я только догадываюсь, что это что-то очень ценное.

— Смотря для кого. Для Вилта и еще горстки богатеев — да. Но для них же это представляет и огромную опасность, — Аметир задумчиво смотрел на Хонса. — Разбогатеть на этом можно, если правильно использовать информацию. Прямого отношения к деньгам это не имеет.

— Ну так что же привезли с караваном?

— Знаешь, к чему стремятся люди, подобные Вилту? У них есть богатство, определенное положение в обществе. Но таким людям всего этого мало. Они постоянно интригуют в желании получить больше. Больше денег, больше власти. Стараются достигнуть своего любыми способами. Даже теми, которые запрещены. Но я думаю, тебе это неинтересно, ведь ты хочешь «всего лишь немного» облегчить его карманы.

— Может я преуменьшил. А что ты предлагаешь?

— Я думаю, что размах должен быть больше. Надо лишить Вилта всего! О том, что случилось с богатейшим торговцем, должен заговорить не только этот город, но и все окрестности. Даже больше — об этом должны знать все, кто вел с ним дела в далеких землях! И чтобы люди долго помнили об этом!

Пораженный страстью и гневом, звучавшим в последних словах Аметира, лихорадочным блеском его глаз, Хонс удивленно спросил:

— Ты так ненавидишь его? Но почему?

— Этим вечером он отравил меня.

9

Хонс ожидал чего угодно, но не этого удивительного заявления.

— Что?! Зачем ему это понадобилось?

— Да уж понадобилось, — горько усмехнулся Аметир. — Не уверен, что он задумал это с самого начала, однако подозреваю, что такой вариант предусматривался… В конце концов, я ему еще был нужен, но он опасался меня, и во время нашей содержательной беседы Вилт утвердился в своих сомнениях, поэтому решил немедленно от меня избавиться. Во всяком случае, яд он принес с собой.

— Вы что-то не поделили?

— Если б все было так просто. Торгаш пытался поставить мне неприемлемые условия, запугать меня. Такое, конечно, я спустить не смог. Я пригрозил ему. Разумеется, он решил избавиться от возможной угрозы в лице моей несравненной персоны. Только вот что он будет теперь делать со своими «сокровищами», не представляю.

— Использует по назначению.

— Да не сможет он! Вилт не знает, что со всем этим делать, и как их правильно применить. Меня это очень забавляет. Только вот…

— Только вот ты сам хотел бы получить эти «сокровища».

— Я много сделал, чтобы привезти их сюда. И слишком много потерял, чтобы отступиться.

Сказав это, Аметир запихал еще несколько вещиц в свой узелок и огляделся.

— Ну вот и все. Здесь больше делать нечего.

Он накинул на себя несколько кусков тонкой материи, умело завернулся в них так, что было невозможно определить, кто в них завернут, мужчина или женщина, старый или молодой. Подошел к очагу и при помощи кочерги разбросал тлеющие головешки по полу. Деревянный пол занялся мгновенно.

— Пошли.

Когда они оказались перед дверью в тени деревьев, Хонс спросил:

— Зачем ты это сделал?

— Ну как же! А вдруг кто-нибудь пришел бы за моим трупом. Ведь и мертвый я здесь неплохо стою, — по голосу было слышно, что Аметир забавляется. — А трупа нет. Зато теперь вопросов не возникнет.

— И куда мы теперь?

— Мы? Нельзя, чтобы нас видели вместе. Ты — в дом Вилта, я — в очередное укрытие. Надеюсь, ты теперь особо озаботишься безопасностью своего господина, расположением комнат, различными тайниками в его доме ну и всем остальным, что может пригодиться, — говорящий с легкостью перескочил на следующую тему. — Как мне называть тебя?

— Здесь меня зовут Хонс.

Аметир полусерьезно поклонился, заставив Хонса странно поморщиться, и потянулся к ручке двери.

— Постой! Ты куда?

— О, я всегда буду неподалеку. Когда придет время, я сам свяжусь с тобой. Скоро.

И тенью проскользнув на улицу, исчез.

Хонс оторопело смотрел на дверь, за которой только что скрылся его недавний противник. Через мгновение воздух огласился отборными ругательствами. Переведя дух, он оглянулся и увидел, что строение почти полностью охвачено пламенем. Надо быстро уносить отсюда ноги.

В конце улицы он неожиданно на кого-то наткнулся.

— Хонс!

— Ло?! Что ты здесь делаешь? Я же велел тебе убираться отсюда!

— А если б тебе понадобилась помощь? Я решил быть неподалеку.

— Помощь не понадобилась, — удивление от неожиданности уже прошло, и Хонс спокойно сказал: — Скажи всем, чтобы были готовы. Начать можем в любое время.

— Конечно! — Обрадовался Ло. — Наконец-то дело. А то мы уж заждались!

Перед рассветом Хонс незаметно проскользнул в свою комнатку. Сон не шел к нему. Улегшись на свое ложе, он продолжал размышлять о своей вылазке. Несомненным успехом вечернего предприятия было то, что он познакомился с Бессмертным, чье присутствие в городе так интриговало. И даже победил того в трудном поединке. Однако до сих пор не мог понять, что заставило его пощадить противника. Рассказ Аметира ошарашил его. Хонсу самому не везло в отношениях с людьми. Он уже привык и относился к этому со здоровой долей цинизма. Но такое! Вот так надеяться на простых смертных! Никому нельзя доверять. С другой стороны — ох и ловкач же этот Аметир! Ухитрился проболтать все время и ничего толком не сказать: одни только намеки. И еще исчезнуть в неизвестном направлении. Хонс очень сомневался, что снова увидит его и упрекал себя за странную доверчивость к этому человеку.

Нечего и говорить, что заснуть ему не удалось. Весь следующий день он чувствовал вполне объяснительную слабость.

К его удивлению, ночные опасения не оправдались. Около полудня Хонс получил нежданное подтверждение, что Аметир никуда не сбежал. Нынешнее убежище нового соратника находилось в непосредственной близости от дома Вилта. Хонс постоянно чувствовал его присутствие. Со стороны беглеца, чья голова была оценена, это было очень дерзко. Хонс надеялся, что Аметир знает, что делает.

Через несколько дней на Хонса напали. Он шел по улице, и даже не понял, как очутился на земле, настолько это было внезапно и неожиданно. Большой интерес у напавших вызвали его жизнь и кошелек. Они успели несколько раз воткнуть в него нож, когда появился Дарид, оказавшийся неподалеку. Он убил одного грабителя и разогнал остальных. После этого молодой воин взволнованно опустился на колени рядом со старшим товарищем.

— Хонс, как ты? — увидев алые пятна, проступавшие сквозь одежду Хонса, Дарид с негодованием воскликнул: — Они ранили тебя!

Он принялся расшнуровывать рубашку пострадавшего, чтобы оказать ему первую помощь. Обнажив раны, он принялся колдовать с ними, как вдруг потрясенно отшатнулся:

— Боги!

10

Такая реакция Дарида была вполне объяснима. На его глазах глубокие раны, из которых сочилась кровь, начали затягиваться, не оставляя за собой и следа. Отсутствовал и шрам, который должен был остаться после ранения, полученного при нападении разбойников на караван, произошедшего уже больше двух недель назад. Сидя рядом с распростертым телом, Дарид взирал на чудо, происходящее перед его глазами. Поэтому и пропустил момент, когда, Хонс открыл глаза. Не двигаясь, тот какое-то время наблюдал за сидящим рядом человеком.

Из-за того, что все внимание молодого воина было целиком сосредоточено на созерцании невероятного явления, он слишком поздно заметил движение рядом с собой. Вернее, даже не заметил, а ощутил. Инстинктивно он попытался увернуться от нападения, но было уже поздно. Кинжал безошибочно нашел свою цель. Бездыханное тело Дарида опустилось на землю.

Хонс сел на корточки и вытащил свой кинжал из неподвижного тела. Вытер кровь об одежду мертвеца и заткнул оружие себе за пояс. Поднял на руки мертвое тело Дарида и отправился с ним в дом торговца.

Как только он со своей ношей пересек двор, к нему со всех сторон начали сбегаться люди. Для него не стоило большого труда состряпать историю о нападении грабителей, в результате которой произошло убийство. Все встревожено внимали его рассказу, с сожалением глядя на неподвижное тело. Когда тело Дарида понесли готовить к погребению, один из домочадцев Вилта встревожено спросил:

— Хонс, ты не ранен?

— Нет.

— Тогда чья же кровь на тебе?

— Его, — ответил Хонс, кивая на труп.

На следующий день Хонс пребывал в мрачном настроении. Но не случившееся накануне было тому причиной. Он не сожалел о своем поступке. Это была необходимость. Остальные люди не должны были даже подозревать о существовании Бессмертных.

Мрачность же его относилась к тому, что он находился в городе уже достаточно долго, но до сих пор так и не приблизился к своей цели. У него не было ясного плана, с чего следует начинать. Да еще непонятно зачем связался с этим Бессмертным. Он знал, что Аметир по-прежнему где-то рядом, так как время от времени ощущал Зов.

Полный решимости поговорить с ним, он шел по улицам города. По странному совпадению, едва он ощутил присутствие неподалеку другого Бессмертного, к нему нерешительно обратился бедно одетый мальчишка.

— Мой господин желает видеть вас.

— А кто твой господин?

— Он живет неподалеку отсюда. Я провожу вас.

— А почему я должен с тобой идти? Я мало с кем знаком здесь.

— Мой господин очень стар, плохо себя чувствует. И совсем не выходит из дома. Он очень просил привести вас.

Хонс недоуменно пожал плечами.

— Ну хорошо, веди меня, — «может быть из этого что-нибудь выйдет!»

Действительно, идти пришлось совсем недолго. По мере приближения к месту нахождения почтенного старца, у Хонса появилась догадка о личности этого господина, которая с каждым шагом превращалась в уверенность.

Следом за своим провожатым Хонс вошел в небольшие покои, в самой дальней комнате которых сидел закутанный в одежды человек. Затемнение в комнате мешало подробнее разглядеть ее обитателя. Дождавшись, когда мальчишку отпустили, Хонс подошел ближе.

— Аметир?

— А кто ж еще? — Старик молодо рассмеялся и встал навстречу Бессмертному. — Здравствуй, Хонс. Я же обещал, что скоро свяжусь с тобой.

— Ты оказал мне великую честь!

— Откуда столько сарказма? Я ведь не просто так тебя позвал. Я кое-что придумал, но если тебе это неинтересно… — Аметир театрально вздохнул.

— Мне интересно. Продолжай.

— Хорошо, но сначала ты должен кое-что обещать мне.

— Ставишь условия? А ты помнишь, что случилось, когда ты в последний раз ставил условия? Если, конечно, правда то, что ты мне рассказал.

— Мои условия не будут обременительными для тебя. Скорее наоборот. А я готов поделиться с тобой нескольким идеями, которые помогут тебе осуществить задуманное.

Повисло молчание. Хонс обдумывал услышанное. Ну что ж…

— Я согласен.

Идей у Аметира оказалось на удивление много. Они вместе долго обсуждали их, и к концу встречи на руках Хонса оказался детально разработанный план. В процессе составления этого плана Хонс оценил понимание обычаев, ум и дерзость своего нового помощника. Он был чрезвычайно доволен результатом.

Уже когда Хонс собрался уходить, ему в голову пришла одна мысль. Он спросил Аметира:

— А… как тебя зовут? …По-настоящему?

Аметир странно посмотрел на Хонса. Прошло много времени, прежде чем он услышал тихий ответ:

— Метос.

11

Несколько часов назад день закончился. На улице, на которой в течение всего дня кипела торговля, стало тихо. В павильонах оставались только хозяева.

В лавке, принадлежащей Вилту, находился только его неизменный помощник Лори. Итоги прошедшего дня были подведены, подготовка к завтрашнему дню закончена. Лори был доволен прошедшим днем и теперь наслаждался тишиной.

Склонившись над столом, при свете лампы он что-то быстро писал на пергаменте. Вдруг он услышал странный шум. Лори поднял голову от бумаг и удивленно прислушался. Рабов, трудившихся в дальних комнатах отсюда не должно быть слышно, а посетителей он сегодня не ждал. Он встал и медленно подошел к двери.

— Кто здесь?

В ответ на его голову обрушился удар, и тьма поглотила его.

Приходя в себя, он почувствовал, как что-то сильно стягивает его, везде больно впивается в тело. Он был крепко связан веревками. Решив не показывать напавшим, что пришел в сознание, он решил не открывать глаза, но трепещущие ресницы выдали его.

— Эй, ты, старик! Нечего ломать комедию. Мы знаем, что ты очнулся. Открывай глаза или клянусь богами, скоро тебе нечего будет открывать. И отвечай на наши вопросы.

Лори послушно открыл глаза, пытаясь в темноте разглядеть людей, захвативших его. Темнота мешала разглядеть их. Сам факт нападения на помощника известного торговца вызывал безмерное удивление. В городе все знали, что его господину благоволит сам правитель, поэтому даже сама мысль, что кто-то может покуситься на имущество Вилта, казалась крамольной. Кто же мог быть столь дерзок? Тут свет факела озарил лицо одного из напавших и Лори узнал в нем одного из разбойников, напавших на их караван в пустыне.

— Что, уважаемые господа, путников нынче стало так мало, что вы перебрались промышлять в город? Отпустите меня! Вы еще не знаете, с кем связались!

Разбойники дружно загоготали.

— Мы прекрасно знаем кто ты такой. И не тебе задавать вопросы. Ты сам будешь отвечать на наши вопросы, — для того, чтобы Лори проникся собственным положением и смыслом сказанного, один из верзил пнул его по бокам.

— Ну, как, ты готов к сотрудничеству?

К удивлению разбойников, старик оказался довольно крепким орешком, и на выуживание информации у них ушло гораздо больше времени, чем они планировали. Когда они закончили, до рассвета оставалось несколько часов. Следовало спешить. Драг в очередной раз подошел к человеку, стоящему в тени, все это время дававшему указания и наблюдавшему за происходящим. Передав ему все, что он узнал от пленника, Драг вместе с остальными занялся работами, оговоренными заранее.

Простояв несколько минут, незнакомец покинул лавку.

Наблюдавший за ним один из разбойников спросил Драга:

— Ты знаешь кто это? Почему мы не знаем кто он такой?

— Нет. Сегодня Хонс пришел вместе с ним и сказал, чтобы я выполнял все указания этого человека как его собственные.

— Ох, не нравится мне все это. Чует мое сердце, добром это для нас не кончится, — сказал другой разбойник, прислушивавшийся к разговору.

— Да прекрати ты каркать, а то и впрямь беду накличешь. Славно мы старика раскололи! Вон сколько богатств надо вывезти. На десять жизней каждому хватит и еще останется. Так что поторапливайся.

— Да, поторапливайтесь ребята, нам еще многое надо успеть.

Против обыкновения, этим утром Вилт проснулся довольно поздно. Поэтому он не стал нежиться в постели, как всегда, а быстро встал. Покончив с обычным утренним ритуалом и одевшись, он покинул свои покои. Следуя в направлении столовой, он с удивлением отметил отсутствие людей. Стояла невообразимая тишина, невероятная в такой час. Дом как будто вымер. В столовой, к своему облегчению, он наконец-то встретил первого человека за все утро.

— Хонс, а где все? Где слуги? Почему сегодня утром я никого не видел?

— Разве ты не помнишь, что еще с вечера отпустил всех, Вилт? — откуда-то из-за дверей донесся приглушенный ответ. Удивленный, торговец повернул голову на звук голоса и пошел к дверям комнаты. Оттуда навстречу ему медленно шел человек, целиком укутанный в белые одежды.

— Кто ты такой? И что делаешь в моем доме? — грозно спросил Вилт незнакомца.

В ответ раздался тихий смех, от звука которого кровь заледенела в жилах торговца, а волосы поднялись дыбом.

Все тем же неспешным шагом человек шел к Вилту. Не дойдя до хозяина дома нескольких шагов, человек остановился напротив него и нарочито медленными, театральными движениями распахнул одежды и откинул капюшон.

Выпучив от потрясения глаза, Вилт неотрывно смотрел на …существо, стоящее напротив него.

12

Для пущего эффекта постояв немного молча, Аметир демонстративно вздохнул.

— Нет, не вижу у тебя радости при виде меня, Вилт. Но разве ты не знаешь, что я не могу покинуть этот мир, не завершив своих дел? — невероятное видение стало медленно обходить торговца. Тот, как завороженный, поворачивался следом за говорящим, не сводя с него полубезумных глаз. — Я не могу уйти, не получив свои свитки, которые ты должен был мне отдать согласно нашему уговору. Кстати, где они?

Вилт издал некий нечленораздельный звук и в его глазах промелькнул иной страх.

Аметир укоризненно покачал головой.

— Я так и думал, что ты просмотрел их. Ну и как, много уяснил? — Аметир прекратил ходить вокруг Вилта остановился, шагнул к нему. Он сделал движение, словно желая дотронуться до торговца, но тот стремительно отскочил.

— Хонс! — раздался нечеловеческий вопль.

— Да мой господин?!

— Ты видишь… его? — Вилт дрожащим пальцем указывал на Аметира.

— Конечно.

— Он живой… или мертвый?

Хонс удивленно посмотрел на Вилта.

— Конечно он живой. Мертвых я не вижу, господин. А вы?

Вилт без сознания рухнул на пол. Хонс присел рядом с распростертым телом.

— Похоже ты перестарался, Аметир.

— Не думаю.

И все же Аметир перестарался.

Шок, испытанный Вилтом при виде человека, которого он отравил, оказался необычайно велик. Их отчаянные попытки привести торговца в чувство никак не приводили к желаемому результату. Торговец был им нужен, чтобы узнать, где хранятся свитки, которые Аметир страстно желал заполучить. Проведенные этой ночью «расспросы» Лори ничего не дали. Старый помощник рассказал, что отдал все, что он тайно привез, хозяину. А тот имел привычку постоянно перепрятывать наиболее опасные вещи. Благо, что большими размерами привезенные предметы не отличались.

Аметир понимал, что Вилт будет потрясен, но почему-то не ожидал такой реакции на свое появление. Теперь он пожинал плоды собственной непредусмотрительности. С каждым мгновением надежда получить желанные пергаменты испарялась. Драгоценное время уходило. Эта тщательно подготовленная встреча пока не привела ни к чему. Если бы Вилт избрал иной путь из спальни в обеденную залу и заглянул бы в какую-нибудь другую комнату, все бы рухнуло. Там повсюду царил беспорядок, лежали трупы, что было вполне естественно после стремительного захвата дома торговца, произошедшего ночью. Сейчас люди Хонса готовили заключительный сюрприз, который Аметир пожелал оставить горожанам.

Вдруг они услышали топот. Кто-то быстро приближался к ним. Переглянувшись с Хонсом, Аметир снова накинул на голову ткань и встал у окна. Хонс встал и направился к выходу. На пороге в разорванной одежде стоял Ло.

— Ты с ума сошел! Что ты здесь делаешь!

— Хонс, стражники схватили Карбса…

— Почему его схватили?

— Чтобы выполнить твои приказания, мы через площадь шли на другой конец города, и он по привычке стащил что-то у торговца. Тот сразу это заметил и начал кричать. Карбс побежал и все ринулись в погоню за ним. Мы тоже побежали. Его схватили…

— Так ему и надо.

— Но мы не могли так все оставить и отбили его… теперь все идут сюда…

— Идиоты, — прорычал Хонс.

Скинув материю с головы, Аметир с издевкой смотрел на него. Хонса снова слышал тихий, рассудительный голос: «Надо, чтобы все было сделано так, как я сказал. Несколько минут промедления и все сорвется».

Из окна Аметир увидел приближающихся к дому людей. В некоторых он опознал людей из шайки Хонса. За ними гнались стражники и какие-то вооруженные люди. Хонс зарычал. С гневным выражением лица он огляделся.

В это мгновение Вилт зашевелился и открыл глаза.

— Призрак… Ха-ха-ха… Я знаю, ты мертв, Аметир. Я видел как ты умирал. Я наблюдал за тобой до конца, — его взгляд сфокусировался на Аметире. — Теперь ты пришел, чтобы мучить меня. Я знаю. — Аметир приблизился на несколько шагов. — Нет, не подходи ближе, — лежащий неуклюже сделал попытку отползти подальше. — Ты! Ты! Зачем я послушался тебя, привез эти трижды проклятые записи колдунов. Но ты их не получишь. Я не отдам их тебе. Да. — Вилт стремительно начал вращать выпученными глазами. Из уголка его рта показалась пена.

— Что с ним? — испуганно пятясь, спросил Ло.

Взбешенный Аметир одним длинным прыжком подскочил к торговцу, и схватив того за грудки, приблизил свое лицо к нему.

— Нет, ты мне скажешь, — голос Аметира зазвучал страшно. — Ты мне расскажешь, куда их дел. Иначе тебе не попасть в загробный мир. Ты будешь вечно скитаться между мирами. И Демоны станут вечно терзать тебя.

— Никто меня не будет терзать, — захныкал Вилт. Он попытался оторвать руки Аметира от своей одежды. — Даже ты. И я никогда не умру, — на его лице промелькнуло сосредоточенное выражение. — Я смотрел те записи, которых ты так жаждешь. Там шифр, но я понял. Да я понял! — он многозначительно закивал головой. — Я могу жить долго и никогда не умереть. — Тут он перевел взгляд с лица Аметира куда за его спину вдруг жутко взвыл. Аметир, не ожидавший такого, непроизвольно ослабил хватку. Вилт вырвался из его рук, вскочил и помчался в боковую дверь. Оба Бессмертных кинулись за ним.

— Красный петух! Ух! Он уничтожит мои сокровища! Но я их спасу-у-у-у! О-о-о!

Действительно, дом уже начала гореть. И в нем дрались люди.

13

Вилт мчался, не разбирая пути, не обращая внимания на дым, к одному ему известной цели. Он скользил по крови, разлитому вину, то спотыкаясь о предметы интерьера, распростертые тела, то перепрыгивал через них. Следом за ним, не отставая, бежали Аметир с Хонсом. Сквозь дым и крики они неслись за своим безумным проводником прямиком в бушующий огонь.

Они всего лишь на шаг отставали от Вилта, когда на них рухнула балка. Потеряв несколько драгоценных минут, Аметир с Хонсом выбрались из-под нее и продолжили свое преследование. Бессмертные потеряли торговца из виду, но это не имело значения: угадать, куда тот направлялся, не составляло труда. Аметир, передвигавшийся быстрее Хонса, первым увидел как Вилт вывалился из какой-то каморки, прижимая ларец к своей груди. Футляров, в которых хранились свитки, у него не было. Заметив своего бывшего советника и сообщника, Вилт беспомощно покосился назад, но, боясь возвратиться, застыл на месте. Аметир, мгновенно приняв решение, кинулся в захваченную огнем комнату.

Пробегая мимо Вилта, Аметир задел его рукой. Тот испуганно шарахнулся в сторону. Не удержавшись на ногах, торговец рухнул на пол. Ларец вылетел из его рук. Не выдержав удара, он треснул. Его содержимое, как ни странно, оставшись целым, покатилось по полу. Ни на что больше не обращая внимания, торговец бросился подбирать небольшие глиняные сосуды. За этим занятием его и застал подоспевший Хонс.

Ухватив один из сосудов, Вилт радостно бросился к другому. Он не заметил лужицы под ногами, поэтому падение стало для него полной неожиданностью. В момент приземления он услышал, как под ним что-то хрустнуло. Перекатившись на бок, торговец с ужасом закричал: от одного из флаконов остались одни черепки. Ядовитая жидкость растекалась по полу, смешиваясь с водой из разбитой цветочной вазы. Он откатился от страшного места, но было поздно: яд коснулся его тела. Агония была недолгой. Через несколько минут наблюдавший за трагедией Хонс, вынул из руки мертвеца неповрежденный глиняный сосуд, подобрал с пола второй. Оглядываясь по сторонам — не появился ли Аметир — Хонс спрятал их в своей одежде. Почти сразу же в комнату возвратился Аметир, весь вид которого свидетельствовал о постигшей неудаче. Его руки были пусты.

Вбежав в каморку, Аметир увидел разбросанные по полу вещи, вываленные из тайника. Он сразу же выхватил взглядом из кучи предметов футляры, в которых хранились бесценные для него пергаменты. С отчаянием он увидел, что один из них уже сгорел почти дотла, а второй только занимался пламенем. Обжигая пальцы, он выхватил менее пострадавший футляр из огня и погасил огонь. Все это время он встревожено оглядывался вокруг в поисках третьего. Впрочем, его участь не вызывала сомнения. Выходя из комнатки, он в тревоге принялся осматривать свитки, лежавшие в спасенном тубусе, предвидя непоправимое. Так и есть: пергаменты так сильно пострадали, что написанное не подлежало восстановлению. Со злостью он швырнул их обратно в комнату, где пламя радостно приняло его дар. Аметир поспешил вернуться назад.

Вернувшись, он увидел ожидавшего его Хонса и мертвого Вилта. Подойдя к телу, он понял все, и, глядя куда-то вдаль, произнес:

— Да… кто бы мог подумать. Вполне закономерная смерть. — Аметир передернул плечами. — Пошли отсюда. Нам здесь больше делать нечего.

Хонс согласно кивнул.

Чтоб покинуть дом им предстояло пройти через передние комнаты, в которых дрались разбойники и горожане. Приближаясь к этим комнатам, они услышали звуки сражения. Хонс и Аметир переглянулись и, одновременно обнажив свое оружие, на полной скорости вышли в комнаты, сразу оказавшись в гуще борьбы. Надо ли говорить, чего стоят двое Бессмертных, пребывающих в гневе! Стражники и местные искатели приключений, осаждавшие разбойников, увидев Аметира, сразу же ринулись вперед, издавая воинственные вопли, чтобы тут же упасть замертво. Разбойники, воспрянув духом, поддержали атаку своего главаря. Оставшиеся в живых защитники города, видя такое положение, бросились за подмогой.

Стоя посреди мертвых тел Хонс с удовольствием наслаждался делом своих рук.

— Смотри, — обратился он к Аметиру, стоящему недалеко от него, широким жестом обводя вокруг. — Вот смертные. Их мелкие страстишки, деяния. На них никак нельзя положиться, — он кивнул головой на тело одного из своих людей, лежащее неподвижно. — Ты составил прекрасный план, а они только и годны на то, чтобы все испортить. Им ничего нельзя поручить. Я долго старался, но видит Бог, с ними нельзя совершить никаких великих деяний. А эти, — он кивнул головой в сторону двери, — увидели тебя и тут же решили выделиться среди себе подобных ничтожеств! И среди них ты жил! Они предали тебя, Аметир! — речь Хонса звучит все более страстно и убеждающее. — Аметир, пойдем со мной! Ты видел, чего мы стоим вместе? Мы непобедимы! При звуках нашего имени будет дрожать земля! Мы станем их самым большим кошмаром! Мы будем для них всем! Пойдем со мной… Брат!

Было видно, что Аметир проникся духом речи Хонса. К концу монолога на его озарившемся лице появилось выражение высшего понимания, поэтому не было ничего удивительного в его твердо сказанном «Да».

— Хонс… — один из оставшихся в живых разбойников, слышавших эту речь, неуверенно позвал своего главаря.

— А, Драг, — Хонс начал наступать на помощника. — Скажи, вы хоть что-то сделали, что я вам велел? Вы вывезли золото в условленное место?

— Да…

— Отлично, — оскалившись в ужасающей улыбке, он замахнулся на собеседника, — отлично. Ты мне больше не нужен, — и меч Хонса вонзился в Драга.

— Надо убить их всех, — обратился Хонс к Аметиру, подходя к другому, оторопело стоящему члену своей шайки. — В наказание.

Заканчивая с таким необходимым и важным делом, они услышали, как с подмогой возвращаются местные воители. Не задумываясь, они бесстрашно пошли им навстречу…

Через некоторое время двое всадников скакали прочь от города.

14

Два уставших человека готовились к ночлегу. Их лошади, накормленные и убранные, стояли неподалеку. Один из них возле костра готовил ужин. Другой, полуотвернувшись, сидел в стороне. Когда еда была готова, они молча поели, и второй снова вернулся на свое место.

Занимаясь починкой своей одежды Хонс изредка поглядывал на Аметира, сидящего в стороне. Полдня они запутывали возможную погоню. Только под вечер решив, что преследователи давно сбились со следа и город уже далеко позади, беглецы остановились на ночлег. Хонса очень беспокоило состояние его спутника.

Когда возбуждение боя прошло, Аметир сразу же погрузился в какие-то мрачные раздумья. Заметив это, Хонс промолчал. Теперь же он полагал, что этому пора положить конец.

— Все никак не можешь смириться с тем, что сгорели те свитки? Эй, Аметир! Я с тобой разговариваю.

Аметир вздрогнул и непонимающе посмотрел на Хонса.

— Да?

— Может, ты все-таки расскажешь, что в них было такого? Я тоже с тобой погорюю…

Осознав смысл вопроса и никак не отреагировав на попытку пошутить, Аметир нехотя ответил:

— Зачем тебе это знать теперь? Их уже нет. Все кончено.

— И все-таки, — продолжал настаивать Хонс. — Ты так хотел их получить! Мне интересно знать ради чего ты был готов пойти на все! И ведь из-за этих чертовых пергаментов я оказался в этом городе. Думаю, я имею право знать, что же они такое.

— Ах, да, — окончательно вернувшись на бренную землю, и кое-что припомнив, Аметир улыбнулся. — Действительно, ведь именно из-за них ты оказался в ***.

— Да, и мне хотелось бы знать, для чего такая таинственность? Что в них такого?

Аметир удивленно посмотрела на Хонса. Для любого человека, живущего в этих землях, опасность обладания этими вещами была очевидна.

— Откуда ты пришел в этот край, Хонс? — удивленно спросил Аметир.

— Из ***.

— А-а. Видишь ли, в здешних землях, запрещено владеть ядами и магическими записями. Это привилегия жрецов. Только у них могут быть эти вещи и только они могут ими пользоваться. Любого другого человека за хранение ядов и запрещенных пергаментов ждет ужасная смерть. Перед ней изобличенного в этом преступлении изощренно пытают. Все его имущество жрецы забирают себе, семья и слуги навсегда изгоняются. И, несмотря на все это, желающих получить яд и знания колдунов, находится много. Вилт хотел заполучить сильнодействующие яды. В обмен на них он обещал мне привезти некие пергаменты. На самом деле они никак не связаны с волхвами и колдунами, но здесь их могли посчитать таковыми. Результат нашей сделки с этим торговцем тебе известен.

— Знаешь, Аметир, я уже не в первый раз замечаю, что ты вроде как отвечаешь, но на самом деле ничего яснее из твоего ответа не становится. Ну ладно. Если не хочешь рассказать мне, не надо. Но почему у тебя их нет? Ты что не смог их там найти? Этот сумасшедший их еще куда-то запрятал?

Аметир вздохнул.

— Я нашел пергаменты. Огонь не пощадил их. Они рассыпались в пепел в моих руках.

— Ясно, — Хонс перевел разговор на интересовавшую его тему. — А яд-то был очень сильный. Только мой покойный хозяин поранился об осколки сосуда, в котором хранился яд, как сразу же умер.

— Это да. — Аметир грустно улыбнулся. — Одна капля на кожу — и ты покойник. Столько же в жидкость — и все, кто ее выпьют, несколько дней промучаются и помрут от неизвестной причины.

— А противоядие есть?

— Насколько мне известно — нет. Тебе зачем?

— Да так. Интересно. Иногда, наверное, яд сильнее меча.

— Может быть.

— Ладно, пора спать. И нечего переживать из-за того, что не получил каких-то записей. Будут и другие.

С этими словами Хонс начал готовится ко сну. Он осторожно, украдкой поглядывая на Аметира, который все равно не смотрел на него, вытащил из своих одежд два глиняных сосуда, обернул их тряпками и бережно положил в сумку.

Выполнив все необходимые действия, он растянулся на земле и сразу же захрапел.

Утром они проснулись рано. Позавтракав, Хонс предложил Аметиру слегка поразмяться. Настроение последнего за ночь ничуть не улучшилось. Обреченно вздохнув, Аметир поплелся к месту предстоящей разминки вслед за Хонсом.

Минут через пятнадцать после вялых ковыряний Аметира с мечом, Хонс не выдержал.

— Хватит! Что с тобой такое происходит?

— Ничего.

— Как ничего, я же знаю, на что ты способен! — тут Хонсу пришла в голову другая мысль. — А, срок нашего договора закончился. И ты теперь гадаешь, что я дальше делать с тобой буду.

Аметир выжидающе смотрел на собеседника погасшими глазами.

— Ты победил меня в поединке. Как водится среди таких как мы, побежденный лишается своей головы. Ты отсрочил мою смерть. Время этой отсрочки прошло.

— Знаю, — сказал Хонс, поигрывая мечом. — Я тут подумал, ты тогда ведь только что ожил после отравления… — дождавшись легкого кивка Аметира, он продолжил: — еще полностью не пришел в себя. Ты не думай, я это не потому говорю, что ты спас мне жизнь, увидев вовремя этого идиота-горожанина с его тесаком. Просто я не хочу, чтобы были хоть какие-то основания думать, что я победил потому, что мой противник еще полностью не восстановился после недавней смерти. Давай сейчас сразимся и выясним, кто из нас в самом деле сильней.

Сказав это, Хонс принял боевую стойку. Аметир же напротив встал в демонстративно расслабленную позу.

— Зачем? Чтобы ты опять победил меня?

Хонс замер с открытым от удивления ртом. Сказать такое! Вот так, спокойно, чтобы один Бессмертный признался другому… в таком…

Понимая состояние Хонса, Аметир впервые за утро, да и за весь вчерашний вечер по-настоящему улыбнулся.

— Я прекрасно понимаю причину твоего предложения Хонс. Но нет, я его не приму. Я тогда был в полном порядке. Если я стану победителем, то я не стану убивать тебя. А если победишь ты… Не думаю, что второй раз сохраню свою голову на плечах, — глядя на обалдевшего Хонса, Аметир спросил: — Так как насчет твоего вчерашнего предложения? Быть вместе? Как братья?

— Оно в силе.

— Отлично. Куда направляемся?

Сориентировавшись в сложившейся ситуации, Хонс ответил:

— Я пока что не решил. Может на юг? Или восток?

— Нет мне туда нельзя.

— Из-за твоих старых делишек, да, Аметир?

— Да. И имя бы надо сменить, — Аметир задумался.

— Почему бы тебе не взять то имя, которое ты мне назвал? Или оно пользуется известностью в этих краях?

— Да, точно. И мое имя станет известно повсюду. Метос! — Метос лукаво посмотрел на собеседника: — А ты не поменяешь свое имя, Хонс? На другое? Кронос, например? — говорящий скорчил озабоченную мину, — или…

— Кронос вполне подойдет, — согласился Кронос и раздосадовано воскликнул: — но как ты узнал, черт побери?

— Догадался. Слухами земля полнится! — Метос не пожелал раскрывать свой источник. — Предлагаю направиться в ***.

— Я там никогда не был.

— Теперь побываешь. Доверься мне. Клянусь, ты не пожалеешь.

— Хорошо.

Несколько дней они бок о бок скакали в неизвестный Кроносу край, останавливаясь только для еды и ночлега. Они много разговаривали, делились друг с другом мыслями о будущем, узнавали друг друга. Впервые двое Бессмертных находились вместе не как Учитель и Ученик, а как равноправные партнеры, объединенные общими мечтами и устремлениями.

Пятый день их путешествия подходил к концу, когда они приближались к небольшому селению. Посовещавшись, они решили там заночевать.

Увидев приближающихся путников, жители поселения вышли им навстречу. Но почему-то только мужчины, и только с оружием.

— Оп-па! — сказал Кронос, разглядев приближающийся воинственно настроенный люд. — Похоже нам здесь не рады!

15

Не сговариваясь, они остановили лошадей и стали рассматривать людей, шедших к ним навстречу. В них было что-то странное, неподдающееся объяснению. Что-то вызывавшее инстинктивную тревогу. Оба Бессмертных одновременно почувствовали ее. Кронос пытался определить, что вызвало у него такое ощущение, но так и не смог.

Никто из этих людей не выделялся одеждой. Создавалось ощущение, что все они одинаково бедны. Лица их были сосредоточенными и напряженными.

Вперед вышел старейшина поселения и заговорил. С первых же слов Кронос понял, что не знает их языка, поэтому едва заметным движением руки предоставил возможность вести разговор Метосу, с интересом наблюдая за окружающими. Несколько раз он даже улавливал знакомые слова. Через некоторое время Метос обратился к нему.

— Кронос, нам не удастся заночевать в их поселке. Они этого не хотят.

— Черт! А я думал, что мне удастся сегодня понежиться в постели… да еще с какой-нибудь красоткой. Хотя, глядя на них, и не подумаешь, что тут есть такие! Пусть хотя бы дадут нам еды и воды.

— Я уже просил их об этом. Старейшина сказал, что они не могут этого сделать.

— Что?! Отказать путникам в воде и пище? Ну и нравы!

— Они сильно испуганы. Посмотри на них. От них так и веет страхом. Старейшина сказал, что их божество, которому они поклоняются, не любит когда они принимают путников и дают им пищу. Они уже долгое время не давали приюта и пищи странникам. В последний раз, когда они это сделали, божество разорвало этих путников на клочки и сильно разгневалось на жителей. Им пришлось долго его умиротворять.

— Местное божество?

— Да. Они говорят, что оно живет за их селением, в горах.

— Божество живет в горах? — Кронос закатил глаза. — Распроси их об этом божестве. Может можно как-то обойти его гнев. Ты сам знаешь, что у нас нет воды. И мы не успеем никого поймать себе на ужин — сейчас начнет темнеть.

Метос согласно кивнул. Он слез с коня и подошел поближе к воинам, настороженно смотревших на них. Всем своим видом выказывая дружелюбные намерения, он обратился к старейшине. Их разговор, на этот раз длился гораздо дольше и сопровождался оживленной жестикуляцией. После переговоров Метос подошел к Кроносу. На его лице отражалась досада.

— Если коротко, то они сказали, что ни при каких обстоятельствах не будут гневить своего бога. Его месть за их проступок будет ужасна. Они хотели бы дать нам ночлег и пищу, но не могут. Не смеют.

— Хотел бы я посмотреть на этого Бога! — в ярости вскричал Кронос.

— О, это очень интересный момент. Они несколько раз видели что-то в темноте, но ни разу не видели свое божество при свете.

— Так скажи им, что мы идем посмотреть на их божество!

Метос повернулся и сказал несколько фраз вооруженным людям. Услышав его, те в ужасе попятились, наставив на чужеземцев все оружие.

Передернув плечами, Метос легко запрыгнул на лошадь и вместе с Кроносом они поехали к обители божества.

Они уже какое-то время бродили по местности, которое было отдано местному божеству. Кронос продолжал расспрашивать Метоса о том, что же ему рассказали местные, и все больше и больше удивлялся и возмущался. Метос откровенно забавлялся.

— Так ты говоришь, что они даже не уверены, что это человек?

— Да.

— Вот это да! Поклоняются, а сами не знают кому!

— Старейшина сказал, что один из них видел что-то лохматое. И передвигалось их божество странно.

— Постой, а они с ним разговаривают?

— Они — да. Божество — нет.

— Как же они узнают, что оно от них хочет?

— Просто. Если оно не довольно их приношением, то оно начинает разорять их посевы, воровать детей, скот… а если довольно…

— Понятно. Конечно это человек.

— Я тоже так думаю, — Метос засмеялся, но резко оборвал свой смех и остановился. Кронос насторожился и замер одновременно с Метосом — они ощутили Зов. Оба с удивлением посмотрели друг на друга.

— Бессмертный…

Их небрежность как рукой сняло. Если раньше они шли, производя как можно больше шума, то сейчас их шаги стали осторожными и неслышными. Они внимательно оглядывались вокруг, реагируя на малейший шум. Вдруг что-то пролетело в воздухе. Кронос покачнулся и упал, ударившись виском о камень. Метос дернулся в сторону. В тот же миг на него кто-то упал откуда-то сверху и повалил на землю.

Метос попытался сопротивляться, но тут в его глазах все потемнело и он потерял сознание.

16

Шаман сидел в своей хижине, перебирая травы и зелья. Его мысли были заняты странными путниками. Уже несколько лет их селение обходили стороной, так как слухи об их покровителе отпугивали всех. Он был удивлен их появлением. Эти чужеземцы были наглыми и слишком гордыми. И заслуживали наказания. Он стоял среди воинов и слушал, как незнакомцы говорили со старейшиной. Старый Кохинсг не сказал им ничего лишнего. «Но если они действительно хотели узнать что-то о боге, им надо было спрашивать его, — шаман усмехнулся. — Что ж, теперь эти чужеземцы на себе испытают могущество их божества!»

Он как раз обдумывал, какой бы обряд провести завтра, чтобы порадовать божество и еще больше возвысится среди соплеменников, когда услышал оклик воина, оставленного на страже. Шаман вздрогнул. Он услышал, как кто-то подошел к стражнику. Разобрав их тихий разговор, кряхтя, приближенный местного божества вышел из хижины.

К селению второй раз за день кто-то направлялся.

В темноте нельзя было разобрать кто, не побоявшись дурной славы их селения, скакал сюда. Большинство соплеменников уже спали. Поэтому бодрствующие вместе со своим шаманом столпились с той стороны, откуда слышался топот копыт, воинственно наставив оружие на темноту.

Через некоторое время неизвестные приблизились и в свете огня факелов, шаман узнал сегодняшних путников. Они выглядели целыми и невредимыми. Тот, который молчал во время недавнего разговора со старейшиной, так же молча, с презрением, что-то швырнул наземь. Воины селения, перешептываясь, окружили всадников.

Шаман подошел и подобрал вещицу. Рассмотрев ее в неверном свете огня, он оторопел: в его руках находилось кожаное шейное украшение, принадлежащее богу. Богу, которого он видел только сегодня днем. Также он заметил следы грязи на одежде незнакомцев, прорехи, которых не было раньше.

— Я приветствую, вас чужеземцы. Вижу, вы остались в живых… после опасной встречи. Сегодня вы просили у нас ночлег и пищу. Теперь мы можем предоставить вам и то, и другое. Эй, ты! — крикнул он худому мальчишке. — Проводи их в хижину и накорми как следует. Не выполнишь, три шкуры с тебя сдеру!

Тот, который разговаривал со старейшиной, объяснил смысл приказания второму на их непонятном языке.

Только когда чужеземцы в сопровождении воинов племени двинулись в том направлении, которое указывал паршивый мальчишка, шаман удовлетворенно засеменил прочь. Он пошел в хижину вождя поделиться с ним своими соображениями по поводу этих незваных гостей.

Метос и Кронос в звенящей тишине дождались, пока мальчишка и несколько испуганных и заспанных старух приготовят им постель и принесут еду. После того, как посторонние удалились, оба Бессмертных не сговариваясь, жадно принялись за еду. Насытившись, сразу же стали начали обсуждать свое нынешнее положение.

— Ты им веришь? Почему они нас так быстро впустили, накормили?

— Нет. Не верю. А впустить нас шаман велел. Ты же видел, он узнал вещицу…

— Этот вонючий старикан? У него аж руки затряслись. Что-то так все легко прошло…

— Может они отравили еду? — лениво спросил Метос.

Кронос, пьющий в этот момент забродивший сок местного фрукта, поперхнулся. Засмеявшись, Метос махнул рукой:

— Нет, нет, я так не думаю. Если бы они к этому готовились заранее. А так, у них не хватило времени для этого.

— Так что же? Не нравится мне это. Ты видел как шаман припустил, убедившись, что мы идем за мальчишкой?

— Видел. — Метос огляделся. — Стены здесь конечно тонкие…

— И сторожа снаружи…

Метос встал и что-то громко крикнул на местном языке. Не услышав ничего в ответ, подошел к двери и откинул занавеску: — надо же быть такими дураками!

На губах Кроноса зазмеилась странная улыбка:

— Шаман не приказывал им охранять нас. Только устроить на ночлег и накормить.

— Мне что-то не спится, — Метос тоже улыбнулся. — Пойду, подышу свежим воздухом. Погуляю.

Кронос согласно улыбнулся и произнес, делая упор на произносимом слове:

— Осторожно.

Метос кивнул и выскользнул из хижины.

Время ожидания затянулось. Все это время Кронос просидел, встревожено ожидая возвращения напарника, просчитывая свои возможности уйти отсюда в одиночку, если тот не появится. Усталость, накопившуюся за день, словно рукой сняло. Все его инстинкты обострились. В конце концов, он был истинным воином…

Тенью скользнув к Кроносу, Метос взял того за плечи и сказал тихим шопотом:

— Спать. Надо выспаться до рассвета. Сначала спит один, потом другой. Утром мы сразу же уйдем отсюда.

— Что ты узнал? Что услышал?

— Шаман, гад, тут же побежал к старейшине. Сказал, что мы убили их бога. Что мы сильные, храбрые и молодые. Он убедил вождя, что если тот съест наше сердце, наша храбрость перейдет к нему, выпьет кровь — тот снова помолодеет. В общем, завтра днем нас должны принести в жертву и съесть. Местный обычай.

— Твой рассказ способствует моему сну. Давай, ты первым будешь спать.

— Хорошо.

Метос улегся на приготовленное для него ложе и провалился в сон. Кронос, бодрствуя, сидел рядом. Он без труда придумал, как отомстить этому племени за намерение совершить злодейство. В установленный срок он разбудил Метоса и лег спать. Он знал, что сделает утром.

Оставшаяся часть ночи прошла без происшествий.

Утром Метос рано разбудил Кроноса. Они оделись и вместе вышли наружу. Солнце ярко светило. Увидев недалеко женщину, готовящую еду, Метос убедил ее дать им немного еды. Она накормила их и дала в дорогу несколько хлебов. Также охотно она показала колодец, из которого ее племя черпало воду и помогла набрать несколько бурдюков. Воспользовавшись тем, что Метос увлеченно любезничает с женщиной, Кронос незаметно вытащил небольшой глиняный сосуд и вылил его содержимое в источник.

Также мило беседуя, они пошли к лошадям. Они уже сели на лошадей, когда из своей хижины, зевая, выполз шаман. Увидев их готовыми к дороге, он подбежал к ним:

— Куда же вы собрались так рано, уважаемые. Сегодня у нас состоится праздник. Вы обязательно должны присутствовать на нем! — Шаман повис на лошадях, не давая им ступить. — Отдохните!

— Как-нибудь в другой раз, — Кронос попытался избавиться от упиравшегося шамана.

— Зачем же в другой раз. Можно и сегодня, — упирался старик.

— Мы заглянем на обратном пути.

Шаман, видя что добыча ускользает из рук, закричал:

— Воины! Все ко мне!

Не размышляя, Кронос ударил орущего по голове. Старик с раскроенным черепом покатился по земле.

Всадники, не обращая внимание на бегущих со всех сторон людей, рванули вон.

17

— … Я по-прежнему не уверен, что это надо делать.

— Ты повторяешь это все утро, Метос.

— И что толку? Ты все равно притащил меня сюда…

— Только потому, что ты увязался за мной, — попытался пошутить Кронос. — И я не понимаю, почему ты считаешь это неудачной идеей. Помнишь, когда мы разговаривали о будущем, о том, что мы собираемся делать, ты предложил собрать несколько Бессмертных и …

— Это была шутка.

— … сделать нечто такое, чтобы наши имена повторяли в веках. И когда ты это предложил, я не подумал, что это всего лишь шутка. Мне это понравилось. Я тоже давно об этом раздумывал. Только не знаю, как это сделать. Ты только представь, — оживился Кронос, — как несколько Бессмертных соберутся вместе…

— …и перережут друг друга! — с деланным воодушевлением закончил за него Метос.

Кронос внимательно посмотрел на собеседника и спокойно сказал:

— Необязательно. Мы же с тобой не убиваем друг друга.

Слово «ПОКА» многозначительно зависло непроизнесенным. Метос, открывший было рот для очередного возражения, промолчал. Потом, отыскав следующую тему, которая все равно привела их к обсуждению вопроса «не надо было нам сюда приходить», заговорил снова.

Так, лениво переругиваясь, они брели по владениям Божества местных жителей, который, как и они, был Бессмертным. Как и вчера, они привязали лошадей к двум тощим деревцам, росшим на окраине чахлого лесочка, окружавшего скалы, в которых находилась обитель Божества. При свете дня лес выглядел другим, но все равно производил унылое впечатление. Сквозь деревья уже виднелись монументальные нагромождения камней, когда, ничуть не удивившись, они ощутили Зов. Добравшись до бугорка из камней, мужчины остановились.

— Может все же не надо? Пусть все останется как есть. Мы — здесь, а он, — Метос кивнул головой на кучу камней, — здесь. Там ему самое место. И ты так же думал вчера.

— А сегодня я изменил мнение. Слушай, я понимаю твои чувства — вчера он чуть не убил тебя, но мы не можем его так оставить.

— Почему не можем? Я не думаю, что он нам подходит. Когда ты сегодня, после нашего бегства из того поселения, населенного, между прочим, его почитателями, предложил вернуться сюда, я решил, что ты лишился рассудка. Зачем он нам? И, между прочим, он вчера действительно чуть не убил. Меня, заметь, не тебя. У меня есть все основания не желать видеть это чудище.

— Ну не такое уж он и чудище, — заметил Кронос. Было видно, что последние слова Метоса позабавили его, — Но воняет от него ужасно. И внешний вид впечатляет.

Кронос начал разбрасывать в стороны камни, нагроможденные ими вчера поверх трупа. Постояв в стороне и понаблюдав за действиями другого Бессмертного, тяжело вздохнув, Метос принялся помогать ему.

— Надеюсь, ты оценишь ту жертву, которую я приношу.

— Обязательно. Не сомневайся.

Через некоторое время они добрались до предмета своих раскопок — тела мужчины, который вчера напал на них. Не церемонясь, Кронос ударил мертвеца камнем по голове и принялся связывать ему руки и ноги. Покончив с этим, он сел на валун и начал ждать, когда Бессмертный вернется к жизни.

Вскоре ощущение Зова изменилось, и пленник открыл глаза. Оживший Бессмертный попытался принять вертикальное положение, но сделать это ему не удалось. В результате своих усилий он скатился с груды камней, на которой почему-то возлежал, несколько раз больно ударился головой и некоторыми другими чувствительными частями тела. Только очутившись на земле и оценивая полученные ушибы, он осознал, что причиной его неудавшейся попытки встать стало не то, что накануне он перебрал того хмельного пойла, которое от имени вождя племени каждый день преподносит ему жрец, а то, что его ноги и руки были связаны и уже начали затекать.

В поисках объяснения этого удивительного явления он огляделся вокруг. Недалеко от него на валуне сидел человек, другой стоял чуть дальше, прислонившись к деревцу. Он мгновенно узнал эту парочку, несмотря на то, что видел их только в сумерках.

Тем вечером он, как обычно, прогуливался по своим владениям, когда неожиданно, неким седьмым чувством, понял, что кто-то еще находится здесь, что было очень странно. Жители селения, почитавшие его своим божеством, не осмелились бы бродить здесь в такое время. Значит, это были чужаки. Подгоняемый предвкушением, он без труда нашел следы двух незваных гостей, а вскоре увидел и их самих. Забравшись на огромные камни и притворившись одним из них, он искусно слился с окружающей мрачной природой и стал ждать приближения чужаков. Гул, исходивший от них — он ощущал такое и раньше, от других людей — его не остановил. Метко попав камнем в голову более массивного, он прыгнул на второго. Быстрой победе местного божества способствовало то, что он воткнул свой нож в бок противника. После непродолжительного сопротивления худощавое тело второго мужчины обмякло. Кровь сочилась из раны, распространяя вокруг сладкий, влекущий, ни с чем несравнимый аромат смерти. Завороженный, он застыл, в бесчисленный раз ловя неповторимый момент, когда душа покидает тело. Он вынул нож из раны, зачаровано любуясь, как по лезвию стекает кровь и… застывает. Он не знал, сколько так просидел над телом, наслаждаясь смертью и своей властью. Очнулся он только в тот миг, когда каким-то звериным чувством ощутил движение воздуха у себя за спиной. Он успел откатиться в сторону и увидеть, что это второй чужак, придя в себя, набрасывается на него. Зарычав, он прыгнул на противника. Не удержавшись на ногах, оба повалились на землю и покатились по ней, стараясь придушить друг друга. Когда ему удалось добраться до горла чужака, и он уже праздновал победу, резкая боль вдруг пронзила его бок. Он почувствовал, как силы начали покидать его, в голове что-то тревожно зазвенело, и он потерял сознание.

Сейчас, лежа на груде холодных камней, он вспомнил произошедшее, понял все, и зарычал от своего бессилия. Он был полностью во власти этих подлых пришлых, которые осмелились захватить его. Продолжая рычать, он принялся рваться и кататься, пытаясь вырваться, ослабить связывавшие его путы. Бесполезно прометавшись так до тех пор, пока не устал, он в конце концов затих. Жутко взвыв напоследок, он улегся так, чтобы наблюдать ненавидящими глазами за этими двоими.

Все это время Кронос внимательно наблюдал за пленником. Вдоволь натешившись, и решив, что тот уже прочувствовал всю прелесть своего положения, он обратился к Метосу:

— Думаю пора начинать.

Метос, тоже с интересом следивший за выкрутасами плененного божества, недоуменно поднял брови:

— А как? И зачем? — И лениво сменив позу, добавил: — Ему очень идет такое положение. И сразу видно, что оно ему самому очень нравится. И почему это я должен разговаривать с ним? Сам и говори.

— Я не знаю местного языка, так что выбор очевиден. Ну, же, Метос, неужели тебе не интересно?

— Не очень, — Метос вздохнул, оттолкнулся от деревца, об которое он облокачивался и всем своим видом показывая, как ему не нравится эта затея, пошел к пленнику. — А с чего начинать?

— Спроси, кто он, как ему нравится его новое положение…

— И все?

— Хоть с этого начни. Там видно будет.

— Ладно.

Воспользовавшись тем, что незнакомцы отвлеклись на разговор, пленник незаметно изменил положение. Словно зверь на охоте, он смотрел, как его недавняя жертва подходит к нему.

Остановившись в двух шагах от связанного Бессмертного, Метос послушно задал вопросы, предложенные Кроносом. И совсем не удивился, не получив на них ответа. Он постоял некоторое время в ожидании, сверля пленника глазами. Оглянувшись на Кроноса, и не получив от него никакой подсказки, Метос решил действовать самостоятельно. Преодолев отвращение, Метос присел на корточки и схватил лежащего на камнях за грудки.

— Ну, ты! Нечего прикидываться, что не понял, о чем я тебя спросил. Если еще ничего не понял, Божок, так знай, что или ты отвечаешь мне, или… Думаю ты сам догадаешься. Я бы с тобой возиться не стал, но вот он, — Метос кивнул на Кроноса, — поговорить с тобой хочет. И если хочешь жить, то будешь отвечать! Не суждено тебе выплясывать возле костра и принимать подношения от тех дураков из деревни. Мы-то знаем, что никакой ты не бог. И если считать тебя богом, то и нас тоже. — Поймав слегка растерянный, но все такой же непримиримый взгляд связанного, Метос еще раз встряхнул его. — Я прекрасно вижу, что ты понимаешь, что я тебе говорю. Не веришь моим словам? Думаешь, что тебя нельзя убить? Давай проверим. — Метос вытащил нож и приставил его к горлу Бессмертного. Кронос видя такое и не понимая, что происходит, встал за спиной Метоса. Тот, уже вошедший в азарт, сделав свирепое лицо, провел оружием по горлу пленника. Из надреза показалась кровь. — Видишь, кровь течет. А если надавить сильнее и отрезать голову, ты знаешь, что будет? Знаешь? Я сейчас убью тебя.

— Хватит! — не выдержав, пленник заговорил. Причем, о чудо, он заговорил не на том языке, на котором с ним разговаривал Метос, а на языке, близком к тому, на котором недавно переговаривались двое Бессмертных. Не понявший ни слова из того, что сказал Метос, Кронос придвинулся ближе, не желая ничего пропустить. — Все ты врешь. Если можешь меня убить, чего ждешь?

— О чем это он? — Кронос тронул Метоса за плечо.

— О том, — возмущенно продолжил пленник. — Он только что пообещал убить меня. А что так долго ждали? Что, раньше не могли убить меня? Так давайте теперь! Чего вы ждете! — взъярился пленник.

Метос и Кронос странно застыли.

— Ну так как? — Связанный Бессмертный, чувствуя, что перехватил инициативу, хитро посмотрел на обоих. — В чем дело? Не можете? Друг друга боитесь? — Метос и Кронос непроизвольно переглянулись, а пленник продолжал. — Ведь если один из вас убьет меня, то он будет беззащитен перед другим. А другой может соблазниться и получить силу двоих — меня и моего убийцы. Так? Не доверяете вы друг другу. Так что я вам не по зубам! И вы меня не убьете, — он торжествующе мотнул головой и жутко улыбнулся.

— А мы и не собирались тебя убивать. — Пришедший в себя Кронос наконец вступил в разговор.

— Тогда что? Зачем я вам?

Неторопливо ступая по камням, Метос и Кронос следовали за своим проводником. Задумчиво глядя в спину идущего впереди Бессмертного, Метос лениво размышлял о том, что он не ожидал от Кроноса такого красноречия. Поначалу аргументы, приводимые Кроносом не находили отзыва у пленника. Но Кронос умел убеждать. И не только убеждать. Метос усмехнулся. Он не ожидал, что Кронос сможет так мастерски отыскать слабости чудовища и воспользоваться ими. Постепенно недоверие и настороженность прошли, пленник проникся идеями Кроноса, появилось желание следовать за этим идеологом. Желание немного показное, признавал Метос, но вполне нормальное, помогающее сохранить шкуру. Исчезло недоумение пленника по поводу того, что его оставили в живых. Мысленно Метос не мог не признать, что догадка пленника была верна. Получается, они с Кроносом действительно не доверяли друг другу, и это было видно невооруженным глазом. Само сосуществование двух Бессмертных рядом имело свои особенности, — они уже убедились в этом, — а тут еще навязчивая идея Кроноса собрать вместе нескольких Бессмертных. Конечно, это он подал тому такую идею, но Метос никак не ожидал, что Кронос так жадно ухватится за нее и так рьяно ринется воплощать.

После того, как пленник решил к ним присоединиться, они согласились друг с другом, что оставаться здесь было бы неправильно. Надо было собраться в путь, запастись водой и едой. Бывший местный бог решил проявить добрую волю и предложил пройти к его жилищу, чтобы взять все необходимое. Теперь он вел их к себе.

Едва заметная тропинка, по которой они шли, вдруг исчезла и перед ними предстала небольшая утоптанная площадка. По кругу она была обрамлена двенадцатью прямоугольными камнями, за которыми с одной стороны возвышалась мрачная громада скал, по обеим сторонам скалы росли деревца и густые кустарники, а напротив скал угадывалось некое подобие дороги, на которую они неожиданно вышли. Ближе к скале, за центром круга, лежал огромный камень, высотой по грудь мужчине среднего роста. О назначении этого камня было нетрудно догадаться.

Остановившись возле жертвенного камня, они договорились, что Метос и Кронос останутся здесь, а третий Бессмертный пойдет к себе в пещеру, чтобы собрать вещи и еду. Проследив, как их новый друг уверенно скользнул меж двух камней и исчез из виду, Кронос в задумчивости стал обходить вокруг алтаря.

— Знаешь, а от него действительно воняет, — Кронос задумчиво коснулся поверхности алтаря и на его руке остались следы грязи и запекшейся крови. Он убрал руку и вытер ее о боковину камня. И поморщился — рука от этого чище не стала.

— Точнее — от его волос, — откликнулся Метос, двигавшийся вокруг камня навстречу Кроносу. — Ты обратил внимание — они густо измазаны кровью. Да и от него самого смердит как от покойника.

— Если его помыть, это легко можно исправить, — в той же манере отозвался Кронос.

— Ты собрался подзаработать на жизнь купальщиком?

— Зря смеешься. Думаю, он нам подойдет.

— О да. Вместе с ним мы точно не останемся незаметными. Он распугает и людей и все зверье, — съязвил Метос. И уже серьезно спросил: — Ты ему поверил?

— Тебя что-то беспокоит?

— Я внимательно наблюдал за ним во время вашего потрясающего разговора. Мне кажется, что что-то не так. Возможно, он что-то задумал.

— Думаешь, я не заметил? Но я думаю, что это пройдет. Скоро он поймет, что оставаться с нами — для него это лучше…

— Чем быть убитым? Конечно.

Постояв молча, Метос заговорил на тему, которая уже некоторое время беспокоила его.

— Так, вещи свои он сейчас соберет. И еду. А как мы отсюда выбираться будем?

— Что тебя беспокоит? Не понимаю, — искренне удивился Кронос.

— Меня беспокоит то, что нас трое, а лошадей — две.

— И что? Вот и поедете на одной лошади, — усмехнулся Кронос.

— А почему я? Может быть ты сам потеснишься?

— Разве у вас с ним нет симпатии друг к другу?

— Моя лошадь нас двоих не выдержит, — ответил Метос, пропустив реплику Кроноса мимо ушей. — И даже если бы могла выдержать, я с ним на одной лошади не поеду. Ни за что.

— Не хочешь ехать и не надо. Пойдешь пешком, — Кронос уже откровенно развлекался.

— Не пойду. У меня есть лошадь, и на ней поеду я.

— Да, но еда нам нужна.

— Вот он и пойдет пешком со своей едой.

— Но он-то ехать с тобой на лошади еще не отказывался, поэтому ехать должен он. Это ты отказываешься ехать с ним.

Метос шутливо-негодующе посмотрел на собеседника.

Их разговор выявил действительно серьезную проблему. До этого они не думали, как будут путешествовать трое мужчин на двух лошадях. Только что Метос явно продемонстрировал свое нежелание делиться лошадью, Кронос тоже этого не хотел. Если один из них пойдет пешком, то это будет очень обременительно для всех троих.

Уже набрав воздуха в легкие, чтобы начать серьезный разговор о способах передвижения, Кронос увидел, как кто-то приближается к площадке. Он схватил Метоса за руку и оттащил того к одному из камней, обозначающих границу ритуального круга. Оттуда они незамеченными смотрели, как человек медленно брел по дороге… На руках он нес ребенка лет пяти. Качаясь из стороны в сторону, он добрел до жертвенного камня, положил на него свою ношу, а сам упал на колени и начал что-то говорить.

Голос неожиданно громко раздавался по ритуальному кругу. Поняв смысл этой сцены, Кронос сделал вид, что это его не касается. Метос же, напротив, с возрастающей тревогой вслушивался в слова. Уловив смысл, он повернулся к Кроносу.

— Он из той самой деревни, в которой мы ночевали. Говорит, что после того, как мы уехали у них в деревне стали умирать люди. Они не знают почему. Теперь винят во всем жреца — за то, что плохо с нами обошелся.

— И правильно винят!

Удивившись этой злобной вспышке, Метос продолжил:

— Это, по их мнению, и навлекло на них гнев Божества. Он сейчас просит Его смилостивиться над его сыном. Мальчик умирает. Просит очистить воду, — видя, что Кронос его не слушает, Метос тихо пробормотал: — но почему они думают, что в их болезнях и скорых смертях виновата вода? А, и животные тоже умирают. Вода…

Придя к некоему выводу, Метос повернулся к Бессмертному, стоящему рядом…

В это время, наверное, услышав призывы мужчины, Божество показалось на краю площадки. Но просящий был так поглощен горем, что не видел его, и продолжал свои мольбы. Не обращая более внимания на смертного, Божество обратило взгляд на двух Бессмертных, которые, судя по жестикуляции, о чем-то спорили. Заинтригованный, он постарался осторожно подойти к ним, надеясь услышать разговор, который становился все более громким.

— …хочешь сказать, что ты отравил их источник? Налил туда яд? Но ведь сосуд с ядом раздавил Вилт.

— Сосудов было три. Вилт раздавил только один. Остальные я забрал себе.

— Почему же ты мне ничего не сказал об этом? Ты совсем не доверяешь мне?

— Метос, послушай…

— Что? Что ты можешь мне сказать нового? Знаешь, я все понимаю. Я понимаю, почему ты так поступил. Но почему ты ничего не сказал мне! Почему я ничего не знал? И не узнал бы, если бы не увидел и не услышал этого мужчину, — Метос кивнул на молящегося.

Подслушивающий Бессмертный тоже посмотрел в сторону алтаря. Что-то в происходящем там разбередило его память, в голове что-то щелкнуло. В ушах стоял гул, на глаза упала пелена и он как сомнамбула пошел к жертвенному камню. Метос и Кронос, только теперь заметив его присутствие прекратили спорить и замерли, ожидая что будет дальше.

Глянув на ребенка, он сразу понял, что тот уже мертв. Но вот взрослый… От него так заманчиво веяло усталостью и кровью, отчаянием и смертью. Не устояв перед этой умопомрачительной смесью, он бросился вперед. Его нож безошибочно перерезал сонную артерию. Алая кровь фонтаном брызнула из раны, заливая все вокруг. Он весь дрожал от восторга, опьяненный ее дурманящим запахом, восхитительной липкостью. Ему показалось мало только одного источника животворной жидкости. Его нож вошел в еще теплое тело, нашел сердце, располосовал грудную клетку, достиг печени… Кровь полилась рекой, а он никак не мог остановиться… Какая она вкусная! Дрожа, Бессмертный купался в крови, слизывая ее с трупа, ножа, рук.

Метос и Кронос во все глаза смотрели на происходящее.

— Он больной. Как ты собираешься контролировать его, Кронос? Я так понял, что взрослый, также как и умерший ребенок тоже пил отравленную воду. Немного, наверное, если смог продержаться так долго. Скоро наш друг умрет от отравления. Не проще ли вернуть все на свои места и снова закопать его?

— Нет. Я уверен, что справлюсь с ним. Он мне нравится. Именно такого нам и не хватало.

— Дело твое, — с сомнением покачал головой Метос.

Как Метос и предвидел, через некоторое время любителю крови стало нехорошо и он умер. Двое Бессмертных, не заботясь о нем прошли в его жилище, чтобы посмотреть на каком этапе находятся сборы. Зрелище, представшее им в пещере, красноречиво рассказывало о специфических пристрастиях местного Божества.

Солнце уже клонилось к закату, поэтому было решено заночевать здесь, а наутро двинуться в путь.

Они закончили сборы и приготовили ужин. К этому времени третий Бессмертный пришел в себя. Одобрительно кивнув на плоды их трудов, он еще порылся в пещере, добавил еще несколько вещиц к поклаже. Поев, они все вместе вышли подышать свежим воздухом. Хозяин этих мест ненадолго куда-то скрылся и вернулся со странным животным, поразительно напоминавшим лошадь.

Никаких происшествий ночью не произошло и наутро трое Бессмертных двинулись в путь.

Задумчиво водя рукой в прохладной воде, Кронос смотрел на ручей. Подолгу мечтая об этом, он теперь ясно представлял себе, что он хочет создать из сообщества Бессмертных. Метос точно будет помогать ему. Он все еще не сказал ему, куда и зачем они направляются, но у Кроноса на этот счет были собственные догадки. После стольких разговоров, он был уверен, что Метос хочет того же, что и он. Кронос был уверен в этом. Их новый друг — он просил называть его Каспианом — логично дополнял их. Непонятно каким образом, но Метосу удалось уговорить Каспиана помыться, и теперь тот пах значительно лучше, чем при их встрече. Оба Бессмертных гадали, откуда у Каспиана эти странности, которые проявлялись только в определенных ситуациях. В остальное время он вел себя нормально.

Через несколько дней после того, как они покинули владения Каспиана, ландшафт стал меняться. Сейчас они остановились на отдых в зеленом лесу. Сидя поодаль от других, Кронос смотрел на Каспиана и Метоса. Их поведение неуловимо изменилось. Проводя все время в обществе себе подобных, они вели себя все более естественно, непринужденно. Им не надо было скрывать свою сущность как они поступали всегда, когда жили среди смертных.

Перед тем как встать и пойти к остальным, Кронос еще раз опустил руку в приятную прохладную воду ручья. Поднимаясь, он ощутил нарастающую волну Зова. Взглянув на своих соратников, он понял, что они тоже почувствовали присутствие неизвестного Бессмертного.

18

Заметив, что взгляды двух Бессмертных устремлены на заросли справа от него, Кронос остался на месте. Хрустнула ветка, и из-за зелени появился Бессмертный. Это был мужчина среднего возраста, плотного телосложения. Он смотрел только на Кроноса, было ясно, что он еще не заметил других Бессмертных. Кронос встал, оскалился в лицо незнакомца. Тот оскалился в ответ, и демонстративно повел рукой с оружием, приглашая к поединку. Кронос усмехнулся, оставаясь стоять на месте. Его противник все время переступал с ноги на ногу, не понимая, что происходит. За его спиной послышался кашель. Он вздрогнул, и обернулся. Перед ним стоял худощавый мужчина, по всем признакам — Бессмертный. Откуда-то со стороны с воплем выпрыгнул еще один Бессмертный. У незнакомца закружилась голова. Он никогда не видел трех Бессмертных в одном месте.

— Вы все… Вместе? — Задавая вопрос он по выражению лиц прочел ответ. Незнакомец был вынужден все время кружиться на месте, стараясь не выпускать всех Бессмертных из поля зрения. Он понял, что если он оставит кого-то за спиной, то для него все закончится мгновенно. — Но как такое может быть?! Это неправильно.

— Почему же неправильно? Мы делам что хотим, — ответил второй Бессмертный.

— Но ведь мы не можем…

— Почему же? Можем, если захотим.

— Но ты, конечно, не захочешь, — вступил в разговор первый Бессмертный. — Ты так многозначительно крутил передо мной своим мечом, — говоривший снова нехорошо усмехнулся. — Мы не против.

— Да, мы не против, — третий Бессмертный повторил слова своего друга и подошел к незнакомцу, сделав недвусмысленное движение рукой. Пришелец непроизвольно отшатнулся.

— Не спеши, — остановил его второй. — Он же сначала хотел подраться.

— Зачем все усложнять, — недовольно возразил третий. — Все равно я его съем.

Незнакомец в ужасе посмотрел на остальных. Казалось, он только сейчас начал сознавать, чем ему грозит встреча сразу с тремя Бессмертными. И еще такое заявление. Двое других, кажется, серьезно восприняли это замечание. Он быстро прокручивал в уме сложившуюся ситуацию. Умирать совсем не хотелось. Может, все же удастся вырваться. Он уже приготовился осуществлять задуманный маневр, когда в разговор вступил первый Бессмертный.

— Да, действительно. Драться так драться, — с улыбкой глядя на озадаченного незнакомца, он сказал: — выбирай.

— Что выбирать?

— Противника разумеется.

— А зачем? Вы меня все равно убьете.

— Нет. Если ты победишь, то не убьем, — вмешался второй. Третий Бессмертный возмущенно открыл рот, чтобы что-то сказать, но, посмотрев в угрожающие глаза второго, передумал.

— Я вам не верю.

— Как хочешь. Ну, если ты не хочешь жить, то, действительно, зачем все усложнять…

— Нет! Постойте, — незнакомец лихорадочно ухватился за предложенную возможность. — Я согласен. Могу я выбрать?

Первый согласно кивнул головой.

Пришелец был рад возможности выбора противника. На самом деле его выбор был уже сделан. Не задумываясь, он ткнул мечом в щуплого Бессмертного: — Я выбираю его.

Не говоря ни слова, избранник вышел вперед и встал напротив противника. Двое других вышли за пределы воображаемой площадки и приготовились наблюдать за поединком.

Метос должен был признать, что этот Бессмертный неплохо владеет мечом. Он это оценил сразу же. Поначалу мощные, уверенные атаки Бессмертного изумили троицу, заставив их сомневаться в победе Метоса. Несколько раз незнакомец чуть не достал его. Метос подозревал, что первоначальная удаль незнакомца вызвана не только мастерством, но и отчаянием. Выдержав напор, Метос ускорил темп своих атак и вскоре его противник сделал роковую ошибку. При других обстоятельствах исход поединка, возможно, был бы другим. Возможно, именно обстоятельства и не позволили незнакомцу одержать верх. Трудно полностью собраться в ситуации, когда он, охотник, мгновенно превратился в жертву, когда ему навязали этот поединок, заманив надеждой, что если он победит, его оставят в живых, когда за спиной все время прыгает Бессмертный, мешая сосредоточиться, клацает зубами и издает звериные крики…

Метос едва удерживался на ногах в потоке витано. В это время Кронос с трудом удерживал Каспиана, который все рвался вперед, к обезглавленному трупу. В течение поединка он все время носился за спинами дерущихся, издавая жуткие вопли. Кронос не понимал, что они означали, но все время одним глазом следил за Каспианом. Он чуть не упустил момент, когда после окончания поединка тот рванулся — Кронос не знал куда: к Метосу или к трупу, — но все равно, ему там нечего было делать. Когда вся сила перешла ему, Метос, обессилев, сел на землю. Кронос, отпустив Каспиана, подошел к победителю. Каспиан бросился к трупу. Он подхватил голову на руки, любовно оглаживая нос, уши, рот, ероша волосы. Огорченно констатировав, что из головы не течет кровь, он осторожно положил ее рядом, с надеждой посмотрев на тело. Придвинувшись к трупу, он вытащил нож, примериваясь с чего бы начать.

— Каспиан! — крикнул Метос, наблюдавший за его действиями. — Прекрати сейчас же!

На звук своего имени тот поднял голову, непонимающе посмотрел на говорившего и вернул свое внимание телу. Если начать с сердца, то…

— Каспиан! — Подошедший к нему Кронос как следует встряхнул его. — Да что с тобой!

Словно вернувшись откуда-то, Каспиан изумленно оглянулся и пробормотал: — Я, я… — и разрыдался.

— Пойдем! — сказал Метос, с трудом поднявшись с земли.

Вечером, сидя у костра, Метос задумчиво смотрел на Каспиана. После всего случившегося, он решил, что им лучше уехать. И хоть они недалеко уехали от того места, это все ж лучше, чем ночевать там. Кто знает, что могло прийти в голову человеку, сидевшему напротив него. После отъезда, Каспиан погрузился в себя и ни разу не выходил из состояния отрешенности. Решившись, Метос подался к нему.

— Каспиан, — осторожно начал он. — Скажи нам, что с тобой происходит?

— А что со мной происходит? — неожиданно агрессивно откликнулся Каспиан. — Я в порядке.

— Я понимаю, — примирительно сказал Метос. — Но все же. Твоя реакция сегодня. Это нас беспокоит. И тогда, тот мужчина, — проигнорировав свирепый взгляд собеседника, Метос продолжил: — Мы хотим, чтобы ты остался с нами. Но если ты останешься, мы должны знать.

— Почему ты думаешь, что что-то есть?

— Возможно, я ошибаюсь. Но если что-то есть, будет лучше, если ты скажешь, — осторожно нащупывая дорогу вперед, Метос двигался дальше. — Ты ведь, наверное, никогда ни с кем об этом не говорил? Ты можешь рассказать мне сейчас, если хочешь.

Затаив дыхание, Метос ждал реакции на свое предложение. Прошло уже много времени и он потерял всякую надежду получить ответ, когда неожиданно услышал из темноты:

— Хорошо. Я расскажу.

— Я слушаю. — Метос поудобнее устроился, ожидая услышать интересную историю.

— Даже не знаю, с чего начать… — Каспиан снова сидел с таким видом, словно разглядывал себя изнутри. — Ладно. Там где я вырос, мы все преданно служили одной богине. В благодарность за ее защиту она ежегодно выбирала одного из нас себе в мужья. И так было всегда. Избранный становился царем, — на этой фразе рассказчик задумался. В это время из темноты появился Кронос. Метос сделал ему знак, чтобы тот не подходил ближе, не отвлекал Каспиана от рассказа. — Быть мужем богини — великая честь, — на этот раз рассказчик надолго замолчал.

— И что? — не выдержал Метос.

— Однажды я стал таким избранником. Я был всего лишь пастухом. И вот я — муж богини, царь! Было столько претендентов, но выбрали меня. Я был… не знаю, как сказать… я был на вершине всего. Меня выбрала сама богиня! В честь того, что я был избран, был праздник, который длился несколько дней. В моей деревне, в которой часто не хватало еды, опьянели не только от вина, но и от гордости, что выбрали меня. Я жил как во сне. На меня одели красивые одежды, увезли в город. Там все это продолжилось. Праздники, вино, женщины. Восседая на золотом троне, я принимал послов других стран, горожан. Я вершил суд, участвовал в ритуалах. Для меня неважно было, что я все это делал с их подсказок, так, как они мне говорили. Я был на вершине. Властелин мира. Я жил тем блеском и лестью, которые окружали меня. Но однажды все это прекратилось.

— Как? — увлеченный представшими картинами, Метос участливо спросил. — Тебя свергли?

— Нет, — с горечью ответил Каспиан. — Хотя лучше бы свергли. Понимаешь, оказывается, меня избрали только на год. И этот год подошел к концу, — рассказчика затрясло. — И мой сон закончился.

— Привезли другого царя, а тебя отпустили?

— Нет! Все было гораздо хуже. Богиня избирала себе мужа на год. Но после этого года удовольствий и роскошной жизни, его не изгоняли, нет. Его убивали. В день годовщины моего царствования был устроен очередной пир, во время которого неожиданно закончился мой сон. С меня сорвали одежды, знаки моего высокого положения. Уложили на специальное деревянное ложе, которое принесли в зал…

— И что же было дальше? — зачарованно спросил Метос.

— Дальше? Я сопротивлялся, но меня крепко держали. Меня подняли на помост, привязали. Жрицы вокруг пели о том, что я, спасая нашу богиню, добровольно следую за ней в потусторонний мир, из которого она не может выбраться без моей помощи. Следуя ритуалу, верховная жрица, которую я любил больше всех, вонзила нож в мое сердце. И я умер. Умер первый раз в своей жизни. Я не знаю, сколько я был мертв, но, когда я очнулся, я весь был в своей крови. А вокруг меня в зале танцевали и пели песни празднующие. Когда одна из женщин отпила из кубка, из уголка ее рта потекла тоненькая красная струйка. Я вдруг понял, что это моя кровь! Другая поднесла что-то ко рту — я понял, что это моя плоть. Они все там ели меня и пили меня! Не знаю как я нашел силы встать. Один из пирующих глянул на меня, крикнул «Царь воскрес!» и упал. Что тут началось! Не знаю, что стало с остальными, но, надеюсь, что огонь неплохо поработал, немного их выбралось из того зала, — мстительно закончил Каспиан, — а я убежал, куда глаза глядят.

— А потом?

— Потом ничего не было.

— Но ты ведь не удивился, когда увидел нас? Ты сказал, что это была твоя первая смерть — откуда ты узнал о нас, о Бессмертных?

— Как я сказал, я убежал, куда глаза глядят. Только потом я осознал, что тогда я умер на самом деле. Когда это понял, я не знал, что делать. Я испугался. Я тогда сразу убежал из города, ушел далеко-далеко. Нигде подолгу не задерживался. Я не мог жить с людьми. Мне от них было плохо, очень плохо. Потом, в каком-то селении я встретил одного из нас. Он почему-то не убил меня, рассказал все о Нас, учил меня. Потом пришел другой Бессмертный и они сразились. Мой учитель победил. Тогда впервые со мной случилось то, что вы видели… Не знаю, как я не убил его тогда. Я рад этому. Тогда я ушел. Никогда не сидел на одном месте. Встретил двух-трех Бессмертных — не помню точно сколько — они оказались слабее. Потом оказался там, где вы меня нашли. Мне там было неплохо. И вот теперь я здесь, с вами, — закончил свой рассказ Каспиан. — Ладно, я пошел спать.

Он встал, забрал себе сосуд с вином и пошел готовиться ко сну. Кронос неслышно подошел к Метосу, и глядя в спину удалявшегося Бессмертного, задумчиво протянул: — Мда-а.

— Зато теперь мы знаем, почему он такой. Не уверен, смогу ли я заснуть.

Каспиан беспокойно вертел головой.

— Ты уверен, что я тоже должен идти туда, Метос? Там много людей…

— Я уверен, ты справишься с собой, Каспиан.

— Да, ты это уже говорил. Но я так привык быть один.

— Да хватит тебе, Каспиан, — лениво протянул Кронос. — Ты уже с нами несколько недель, и ничего. Считай, привык. И в этом городишке не так уж много народу живет.

— Ага, вам-то легко говорить, — возразил Каспиан и недовольно пробубнил под нос, передразнивая своих спутников — «я уверен в тебе», «ты привык», «не так уж много народу»… Ага, как же. У них там праздник.

— Отличный повод для тебя заново научиться жить среди людей.

— Угу, — пробурчал Каспиан и тихо, так, что его никто не услышал, пробормотал: — А может, я не хочу?

В деревушке никто не обратил внимания на их появление. Здесь действительно был праздник, поэтому пришлых было много. Со всей округи земледельцы свезли на продажу или обмен урожай, ремесленники тоже вовсю предлагали свои изделия. Приценяясь к товарам и пробуя предложенные яства, наши герои неторопливо пробирались через всю эту суету. Неудивительно, что они в конце концов потеряли друг друга в этом море соблазнов.

Радуясь, что избавился от бдительных взглядов Метоса, Каспиан выбрался из толпы. Облегченно вздохнув, он спрятался под навес и прислонился к плетенке из ивняка. Взял кувшин воды, стоящий на столе и сделал два больших глотка. Как же хорошо! Он вылил остатки воды на себя. Очутиться среди людей средь бела дня было странно, так необычно. Может, это не такая плохая идея как ему представлялось раньше, думал он, провожая взглядом аппетитную девицу. Он заприметил ее раньше, и вот она снова попалась ему на глаза. Приятные размышления Каспиана неожиданно прервал грубый голос, раздавшийся из-за плетенки. Продолжая следить глазами за приглянувшейся женщиной, Каспиан невольно слушал разговор, не предназначенный для его ушей.

— … И вот он снова победил. Ты говорил, что сделаешь так, что он проиграет! Ты меня обманул.

— Это не так.

— А как? — голос говорящего дрожал от ярости. — Как? Из-за тебя я потерял деньги и уважение. Ты слышал, как все смеялись надо мной?

— Умоляю, вас, тише! Нас могут услышать. Еще не все потеряно, — прошептал второй голос. — Те кто смеялись над вами вчера, сегодня будут плакать.

— Неужели?

— Конечно. Все думают, что вы потерпели окончательное поражение. Но смеявшиеся над вами вчера, будут посрамлены. Я позабочусь об этом. Сегодняшняя победа в наших руках, как мы и договаривались. И Ваши враги будут разорены. Мы победим, обещаю вам.

— И как ты этого добьешься, мерзавец?

— Я не говорил вам, но вчера я ничего и не предпринимал, — из-за плетенки послышались удары и хруст костей. — Не надо, умоляю вас. Я верно служу вам. После вчерашнего поражения никто не ожидает вашей победы. Ваш триумф будет особенно сладостным. Я сделаю все, что обещал.

— Да?

— Точно, уверяю вас. Я поставлю на вас все свои деньги.

— Учитывая, что у тебя их не так много, невелика потеря. Но теперь мне этого мало.

— Что же вы еще хотите от вашего ничтожного раба?

— Я хочу преподать урок этому негодяю, осмелившемуся победить меня. Он сегодня не только позорно мне проиграет. Я хочу, чтобы после заката ты доставил его в наше место. Там я сам разберусь с ним, раз и навсегда.

— Но как я это сделаю?

— Это твое дело. Оглуши его, свяжи и притащи ко мне, болван. Если этого не сделаешь, то я тебе припомню вчерашнее унижение.

Видя, что красотка вскоре исчезнет из поля его зрения, Каспиан пошел за ней. Разговорчик он, конечно, услышал занимательный, но ничего необычного в нем не было. Люди везде одинаковые. Только как извлечь из него выгоду, он пока не знал. Ну и ладно. А деваха-то очень ничего.

Маневр Каспиана не прошел незамеченным для обоих Бессмертных. Они сразу заметили его исчезновение, но предпочли сделать вид, что ничего особенного не произошло. Медленно пробираясь среди веселящегося люда и ощущая себя частью праздника, Метос и Кронос услышали зазывалу, который приглашал посмотреть на бой двух силачей. Схватка между ними должна состояться через час на специально подготовленной площадке за окраиной деревушки. Это объявление привело в неописуемый восторг многих людей на празднике, которые почти сразу же стали стекаться к месту предстоящего поединка, чтобы занять места получше. Переглянувшись, Метос и Кронос последовали за остальными любителями драк.

Из разговоров и возбужденных реплик окружавших, они узнали, что это последний этап местных состязаний и победитель будет объявлен сегодня. В решающем поединке сойдутся два давних соперника. Пикантность предстоящего боя состояла в том, что непонятно по каким причинам, вчерашний финальный бой между ними же не засчитали и переназначили на сегодня. Никто из зрителей не сомневался, что победитель состязаний не изменится. Уж слишком могуч и силен был этот боец. Проигравшего не любили. Поэтому все азартно делали ставки на победителя.

Наслушавшись рассказов, Метос язвительно комментировал происходящее, а Кронос с видимым удовольствием слушал его. Неожиданно, уже возле площадки они ясно ощутили Зов.

— Это что за…? — Кронос в недоумении обернулся к Метосу.

— Не знаю. Мы же видели, как Каспиан пошел за той красоткой совсем в другую сторону.

— Он просто не может быть здесь.

— Конечно не может, — согласился Метос. — Не думаю, что он здесь. Это кто-то другой. Пойдем? В конце концов, нас двое. Мне интересно посмотреть кто это.

— Мне тоже. И его не было в деревне.

— Наверное, он просто был здесь.

— Пошли, найдем его.

Приняв решение, оба Бессмертных вступили в толпу, которая плотным кольцом окружала место предстоящего поединка. Медленно, но настойчиво они пробираясь вперед и к началу боя как раз оказались в первых рядах. Взглянув на бойцов, Кронос прошептал на ухо Метосу:

— Я подозревал, что это будет один из них.

Бой начался.

Не дождавшись реакции, он посмотрел Метосу в лицо и понял, что он знает этого Бессмертного.

Сделав это открытие, Кронос насупился и исподлобья все время посматривал то на дерущегося Бессмертного, то на стоящего рядом с ним. Метос совсем не обращал на него внимания. Он, не отрываясь, смотрел на дерущихся. Он знал возможности этого Бессмертного и не сомневался в его победе. Так оно и было поначалу. Бессмертный уверенно побеждал противника, когда вдруг, тот неожиданно покачнулся. Было видно, как он покрылся обильным потом. Мощное тело Бессмертного содрогнулось и в этот момент его противник нанес удар. Бессмертный оступился и под удивленный рев толпы начал оседать на землю. Встать он больше не мог. Победителем стал его противник.

Дождавшись когда закончились все официальные мероприятия награждения победителя были завершены, и люди стали расходиться, Метос кинулся вперед. Он приподнял лежащее тело, обхватил его за плечи. Вглядываясь в лице он шептал.

— Силас, Силас! Очнись же наконец.

Кронос стоял рядом, наблюдая за действиями Метоса. Он видел как задрожали ресницы побежденного, как тот открыл глаза.

— Метос, — было видно, что говорящему с трудом давались слова. — Не ожидал увидеть тебя здесь.

Сказав это, Бессмертный снова потерял сознание. Словно только сейчас вспомнив о присутствии Кроноса, Метос посмотрел на него и заметил странное выражение его лица. Метос открыл рот, чтобы объяснить, но Кронос не дал ему этого сделать.

— Молчи! Ничего мне не говори, — разъяренный Кронос метал громы и молнии. — Ты с самого начала все это задумал. А я-то тебе поверил. Доверился тебе. А ты играешь со мной в эти свои игры…

— Какие еще игры… — недоуменно протянул опешивший Метос.

— Твои обычные, вот какие. Ты специально привел меня сюда, — продолжал кричать Кронос, — чтобы встретиться с ним. Ты совсем не собирался выполнять обещания, данные мне. Ты хотел меня использовать…

— Как? — рявкнул выведенный из себя Метос. — Как я собирался тебя использовать. Я не знал, что Силас здесь. Откуда я мог это знать? И вообще, хватит. Здесь не место выяснять отношения. Надо куда-нибудь отнести Силаса. Тебе чего? — Метос наконец заметил несимпатичного смертного юношу, который кругами ходил вокруг них во время этой перепалки.

Поняв, что обращаются к нему, юнец весь сжался и испуганным голосом ответил:

— Ничего, благородный господин. То есть… Я это … Вот он… я его слуга, — он указал на Силаса. — Могу я забрать его?

— Куда?

— Да мы вот… остановились здесь неподалеку.

— Мы пойдем с вами.

— Зачем, благородный господин? Мой хозяин, я уверен, скоро очнется. Я скажу ему где найти вас, вы же мне сообщите…

— Что?! Я же сказал, что мы пойдем с вами. Ты думаешь, что сможешь дотащить его сам? Мы вместе позаботимся о твоем хозяине. Как тебя зовут?

— Хозяин называет меня Хорьком. Так меня родители назвали. Я недавно служу господину, — и мальчишка с гордостью добавил: — он обещал, что скоро даст мне настоящее имя.

Сказав это, юноша хлюпнул носом и неожиданно погрустнел.

Он покорно подчинился всем дальнейшим приказаниям Метоса по переносу бесчуственного Силаса с площадки в его хижину. Кронос молча следовал за ними.

В хижине Метос тут же отослал слугу по каким-то делам. Трое Бессмертных остались одни.

— Теперь мы одни, нас никто не услышит. Что ты мне скажешь? Хотя у тебя было время придумать правдоподобные отговорки.

— Послушай, Кронос, — Метос вытащил из сумки, которую принес с собой матерчатый сверток. Этот сверток он получил от Лори. — Мне не нужны никакие отговорки. Не знаю, что ты там себе напридумывал, но я тебя не обманываю. И не собираюсь этого делать. Я помню, что нас связывает. Время, которое мы провели вместе, открыло мне многое. Я увидел какие мы получаем преимущества оттого, что мы рядом, на одной стороне. Раньше я не знал, чего хочу, а теперь знаю. И я не знал, что Силас окажется здесь и был очень удивлен, увидев его. Должен сказать, что его присутствие здесь очень кстати. Он нам понадобится. Я придумал, что мы будем делать, — разговаривая, Метос развернул материю и извлек из нее небольшой, приятно пахнущий темный камешек. Отколол от него несколько частичек, бросил их в кувшин с водой и размешал. Потом окунул туда материю и начал обтирать влажной тряпкой тело Силаса.

— И зачем же нам понадобится твой приятель? Думаешь, нам мало Каспиана?

— Он не мой приятель. Мы с ним как-то давно столкнулись в одном дельце и мирно разошлись. Он мне тогда помог. А то, что я придумал я скажу только когда с нами будет Каспиан.

— Тогда иди и позови его.

— Кронос, я должен присмотреть за Силасом.

— Я тоже могу за ним прекрасно присмотреть.

— Не доверяешь мне? — Метос печально улыбнулся. — Хорошо, пойду, приведу сюда Каспиана. — Он отколол еще несколько частичек от темного камня, бросил их на дно кубка, добавил воды и размешал все, добившись, чтобы камень растворился. — Дашь это ему выпить, когда он очнется. И, надеюсь, убедишься, что сообщник из него никудышный.

Сделав все необходимое, Метос бережно завернул остатки камня в материю, кинул сверток обратно в сумку и пошел искать Каспиана.

На ограниченном пространстве одному Бессмертному найти другого довольно просто — достаточно лишь прислушиваться к себе и ощущение Зова обязательно выдаст местоположение другого Бессмертного. Этим Метос и воспользовался. Он нашел Каспиана на противоположной стороне деревни. Тот сидел на земле, мерно раскачиваясь. Его одежда была в красноречивом беспорядке. Рядом с ним в неестественной позе лежала девушка, чье платье было разорвано, а на шее виднелись следы удушения. Мгновенно все оценив, Метос начал поднимать Каспиана. Тот смотрел на него безумными глазами.

— Я не хотел этого, не хотел! Не знаю как все это случилось. Я не понимал что делаю, просто вдруг почувствовал, что будет лучше, если я так сделаю. Я не мог сдержаться, — настроение Каспиана резко изменилось, — Это было так необычно. Так не было никогда, — не соображая, что делает, он снова потянулся к мертвой девушке и начал ее судорожно ощупывать.

Метос с трудом оторвал его от трупа и увел. Про себя он уже перебрал все мыслимые ругательства и уже принялся изобретать новые, когда Каспиан вдруг поинтересовался:

— А куда это мы идем?

— К Кроносу. Мы хотим тебя познакомить с одним человеком.

— Женщиной? — на лице Каспиана расплылась отвратительная мечтательная улыбка.

— Нет. С Бессмертным. Мужчиной.

— Зачем нам еще один? — Каспиан был явно разочарован и хотел пойти в другую сторону.

— Потом скажу, — Метос с силой, чуть ли не за шиворот тащил Каспиана вперед.

— О! А вот и они.

Вскоре Метос и Каспиан вошли в хижину.

— … и тут я почуствовал, что мне не хватает воздуха. Голова закружилась. Глаза уже ничего не видели и я почуствовал удар. А дальше ничего не помню. Очнулся я от голоса Метоса. Был очень удивлен, — при виде Метоса Силас улыбнулся до ушей.

Каспиан остался стоять возле входа. Метос кивнул Силасу и встал возле его ложа.

В этот момент влетел слуга Силаса. Он расторопно выставил четыре кубка, налил в них вина, которое принес собой.

— Вино, чтобы утолить жажду, — сказал Хорек и подобострастно поклонился.

— Конечно, — добродушно произнес Силас. — Только сбегай-ка в деревню, принеси нам чего поесть. Наши запасы очень малы, — смущенно признался он трем Бессмертным. — Скажите Хорьку, что вы хотите, он все принесет.

Слуга услужливо справился у всех, чего бы они хотели и умчался в деревню.

— Способный мальчишка, — кивнул в сторону выхода Кронос. Было видно, что все подозрения Кроноса по поводу Силаса улеглись. Он снова уверовал в честность Метоса. За время отсутствия последнего он сумел ловко вытянуть из наивного Силаса историю его мимолетного знакомства с Метосом, и понял, что тот никогда бы не смог плести заговоры с помощью этого простодушного увальня. — Пока вас не было, если бы ты видел, как он летает.

От этой похвалы Силас снова довольно улыбнулся.

— Да, Хорек молодец. Я недавно выкупил его у родителей. Думаю из него выйдет толк.

За это время идиотическое состояние Каспиана прошло и он полностью пришел в себя. Едва услышав голос слуги этого Бессмертного, он попытался что-то вспомнить. Ему казалось, что он где-то его слышал. Поэтому услышав такое заявление Силаса, он не смог сдержаться и пробормотал себе под нос: «Не думаю».

Метос, уже давно бродивший по комнатке, услышав эти слова, стремительно повернулся к нему.

— Почему?

— Да вот… — и тут Каспиан понял, что заставило его так сказать. Он вспомнил, где слышал этот голос и выложил подслушанный разговор остальным.

— Мда-а, — протянул Метос. — Все встает на свои места. Теперь понятно, что произошло. Но ты уверен, что это точно он? Понятно, речь шла точно о Силасе. Но чтобы его слуга… Ты что-нибудь пил перед поединком?

— Да, сделал глоток воды, — признался явно расстроенный Силас. Он не мог поверить, что Хорек мог предать его. — И он растер меня маслом. Сказал, что оно какое-то чудодейственное, поможет мне сохранить силы. Ему с трудом удалось его получить.

— А что тут было? — удивился Каспиан.

Кронос вкратце рассказал ему, что произошло, а также пересказал все, что рассказал ему Силас о своем самочувствии во время поединка.

— Все ясно, — сделал вывод Метос. — Средство было очень сильное и быстродействующее. Я все удивлялся как долго оно действует. Однако не будем спешить. Может, Каспиан все же ошибся и это кто-то другой. Подождем этого Хорька, он нам все подтвердит или не подтвердит. А там посмотрим, — он перевел взгляд на кубки. — Думаю, мы не станем из них пить.

Пить вино, предложенное Хорьком, они действительно не стали. Им было о чем поговорить. В своей ироничной манере Метос поведал, в какой ситуации он недавно отыскал Каспиана. Каспиан слушал этот рассказ с видимым удовольствием, Кронос с ухмылкой, зато выражение лица Силаса выдавало его удивление. Вкусы Каспиана никак не укладывались в его голове. Метос решил закрепить свой успех и рассказал Силасу о том, как они встретились. Когда его история подошла к концу к беседе подключился Кронос, рассказав несколько историй из своей жизни.

Хорек долго не возвращался, и это внушало новые опасения. Когда Бессмертные были уже готовы признать, что он попросту сбежал, подтверждая их подозрения, слуга вбежал в хижину, неся провизию в руках. Крупные капли пота блестели на его лбу, он тяжело дышал, его взгляд никак не мог ни на чем сосредоточиться. Отметив, что все на месте, он промчался мимо хозяина и гостей и принялся раскладывать еду.

— Хорек, что произошло? Почему ты так долго? — удивленно спросил Силас. — Мы уже заждались и хотели идти тебя разыскивать.

— О хозяин, там такое, — возбужденно начал слуга, раскладывая лепешки. — нашли труп одной из местных. Кто-то ее убил… Она вроде как куда-то с каким-то неместным ушла, а нашли ее придушенной вроде… Да одежка на ней была вся растрепана… Вы понимаете, — слуга плотоядно ухмыльнулся и заглянул в кубки. — А что это вы не пили? — Хорек удивленно констатировал несомненный факт. — Вино-то хорошее.

— А мы вот тебя ждали, — вкрадчиво сказал Метос. — Твой хозяин сказал, что ты ему служишь хорошо… вот он и решил, вознаградить тебя глотком или двумя доброго вина. Хорек удивленно глянул на хозяина и Силас, улыбаясь, согласно кивнул головой. По-прежнему недоумевая, слуга поглядел на четыре кубка.

— Из какого мне пить? — Задал он риторический вопрос.

— Да из любого, — мгновенно откликнулся Кронос.

Хорек все так же непонимающе посмотрел на Силаса и его гостей и залпом выпил из ближнего кубка. Бессмертные напряженно следили за ним. Когда по его действиям они поняли, что их подозрения были ложными, все кроме Каспиана, вздохнули облегченно. Он был уверен, что тогда слышал голос именно Хорька.

Выполнив, все что хотел его хозяин, Хорек взглядом спрашивал Силаса, что ему делать дальше. Силас в ответ просиял:

— Налей нам снова вина. Пришло время отпраздновать нашу встречу, — добавил он, обращаясь к Бессмертным. — И знакомство.

Хорек поспешил выполнить приказание, и, загородив от четырех мужчин чарки, налил вина в ту, из которой только что все выпил, и долил вина до самого края во все остальные. После этого предложил еду и выпивку хозяину и его гостям. Удостоверившись, что все готовы приняться за еду он отошел в сторону, делая вид, что чем-то занят и одновременно поглядывая на хозяина и его неизвестных друзей. Но Каспиан не позволил никому ничего попробовать.

— А как же ты, Хорек? Выпей с нами. И еды здесь точно хватит на пятерых.

— Я не могу… это неправильно… слуга… раб не должен есть вместе с хозяином…

— Ну что ты! Сегодня ведь такой особенный день. Мы хотим, чтобы ты пил и ел вместе с нами.

Хорек в отчаянии смотрел на всех. Было видно, что у него на языке вертятся разные отговорки, но ни одну из них он не считал достаточно убедительной, чтобы произнести ее вслух.

— Мы понимаем твою скромность, Хорек, — доверительно произнес Кронос, подходя к перепуганному слуге и слегка приобнимая его за плечи. — Видим, твой хозяин хорошо обучил тебя. У него верный и расторопный раб. Силас очень доволен твоей работой и хочет наградить тебя. Правда, Силас?

Тот молча кивнул. На лицо силача вновь легла тень сомнения, ему совсем не хотелось верить в предательство раба.

Кронос получив безмолвное согласие Силаса, продолжил:

— Видишь, твой хозяин согласен со мной. Можешь пить из моего кубка, — с этими словами Бессмертный вплотную приблизил вино к губам побелевшего от ужаса Хорька. — Ну же, пей. — Тот отшатнулся. — Тебе не нравится вино? Но ты ведь только что его пил. Уверен, тебе оно понравилось. Но ничего, я тебе помогу, — с этими словами Кронос сжал плечи юноши и наклонил кубок, собираясь насильно влить вино в рот Хорьку. Тот вскрикнув от ужаса вывернулся из рук Кроноса (впрочем, тот его и не держал), и бросился к выходу. Но там его поджидал Каспиан. Не церемонясь, он швырнул Хорька на середину хижины.

— Хватит, может ему действительно не хочется пить, — вмешался Метос. — Может быть он хочет поесть? — взяв со стола кусок мяса, Метос подошел к лежащему в ужасе Хорьку, легко присел на корточки и поднес к его рту еду. — Ты ведь не будешь отрицать, что выбрал для своего хозяина и его друзей самую лучшую пищу, которую смог найти? На, поешь.

Хорек отчаянно покачал головой и задом подметя весь мусор с пола, отполз в самый темный угол хижины. Бессмертные последовали за ним.

— Попей!

— Поешь!

— Не-е-е-е-ет! — Хорек не выдержал и от страха залился слезами. — Нет. Я не могу.

— Почему не можешь? Ты отравил еду и вино? Негодяй! — для увеличения устрашающего эффекта, Бессмертные буквально нависли над ним.

Хорек с ужасом смотрел на них.

— Нет, не отравлены, не отравлены, только не отравлены.

— …и перед поединком сегодня ты что-то дал Силасу? Такое, что он проиграл этому слабаку.

— Это не я, — поспешно заверил Хорек. — Это Ташху. Он хотел победить. Я не мог причинить вред хозяину, правда. Он меня заставил… всыпать порошок… сказал, что ничего плохого не будет. Не яд, нет. Хозяин ведь не умер… А как вы узнали? — сообразив, что своими объяснениями выдал себя с головой, Хорек умолк.

— Догадались, — усмехнулся Метос. — И если это был не яд, тогда что?

— А вы мне ничего не сделаете?

— Ничего, — пообещал Метос. Кронос за его спиной ухмыльнулся.

— Точно?

— Конечно.

— Тогда ладно.

Уверившись, что спасет свою шкуру, рыдая и размазывая слезы, сопли и грязь по щекам, Хорек принялся выкладывать «чистую правду». Его рассказ правду обходил очень далеко — Хорек как мог, выгораживал себя. Но Метос верил рассказу Каспиана, и поэтому приблизительно представлял, как все произошло на самом деле. Поэтому его не интересовала та чушь, которую рассказывал Хорек, ему необходимо было иное.

Полная луна ярко освещала поляну, посреди которой стоял Ташху.

Увидев, что от края поляны отделилась массивная фигура и направляется к нему, он пошел ей навстречу.

— Не ожидал, что ты выполнишь, свое обещание.

— Разве мог я вас обмануть? — пропыхтел Хорек под тяжестью тела своего хозяина, которого он практически тащил на себе. — Тяжелый.

— Еще бы. Не тем ты занимаешься, Хорек. Тебе бы тяжести носить — глядишь, и получился бы из тебя честный человек, — Ташху увлеченно разглядывал своего соперника, находящегося в одурманенном состоянии и не заметил, как три фигуры скользнули вдоль ближних кустов. — Ты все сделал, как я тебе говорил?

— Да. Добавил порошок в вино и еду. Он как съел, так сразу вырубился, как вы и говорили.

— Поставь-ка его попрямей, — Ташху явно производил в уме какие-то сложные расчеты. — Да вот так, прямо напротив меня. Ага. Чуть левее…

— Тяжелый он. Я устал его держать. Ой!

Силас как-то странно покачнулся в руках Хорька. Тот разумеется не смог его удержать и Силаса упал прямо на Ташху, придавив того к земле. Ташху грязно выругался.

— Чего стоишь? Сними его с меня немедленно.

Хорек не двинулся с места. Ташху вдруг почувствовал, что давящий на него вес начал перераспределяться, и руки Силаса непонятно как оказались на его горле и теперь сжимают его. Он поднял глаза и захрипел: прямо ему в лицо смотрят полыхающие яростью глаза Силаса.

— Ты, ты… — едва слышные слова дышали бешенной злобой. Силачь Силас совсем не контролировал свои силы, поэтому все закончилось раньше, чем подбежавшие Бессмертные успели оттащить его. Высунутый язык, остекленевшие глаза… А может, они и не смогли бы оторвать Силаса от его жертвы.

— Ну вот, — огорченно заметил Каспиан. — Не успели. А я так хотел поиграть… Хотя остался еще один. — И он повернулся к Хорьку.

Хорек растерянно посмотрел на Метоса.

— Вы же обещали…

— Я — да, он — нет, — равнодушно произнес Метос. Ему не очень понравилось слово «поиграться», произнесенное Каспианом, но в настоящий момент его больше заботил Силас.

— Ты — дважды предатель, — жестко сообщил Хорьку Кронос. — Один раз ты предал своего хозяина, другой раз того, из-за которого совершил первое предательство. Мир не пострадает, потеряв такого мерзавца, как ты.

Хорек с надеждой посмотрел на своего хозяина, но тот стоял спиной к нему. Поняв, что надо спасать свою шкуру, он бросился бежать. Каспиан довольно издал дикий крик и в несколько прыжков догнал беглеца, повалил на землю и связав веревками, которые он предусмотрительно взял с собой, потащил к остальным. Возле них он привязал пленника к молоденькому деревцу и приступил к «играм». Силас во все глаза наблюдал за его забавами. Каспиан наслаждался не только мучениями жертвы, его криками, но и вниманием к нему Силаса. Он всем своим нутром ощущал, что тот чуствует только омерзение от его действий, и это добавляло Каспиану еще больше чувственного возбуждения. Он старался изо всех сил.

Все еще глядя на Каспиана и его жертву, Силас вдруг услышал, что Метос разговаривавший с Кроносом заговорил вдруг необычно взволнованно, громко и торжественно.

— … Я уверен, Кронос, это именно то, что нам надо. То, о чем мы мечтали. Ты, я… и даже Силас, Каспиан. Только они об этом не догадывались. Я уверен, что они так же, как и мы, устали скрывать от людей свою непохожесть. Почему мы должны скрываться? Уступать им, этим ничтожествам, которые нас предают, преследуют? Встретив Силаса, я понял, что нам надо. Я вспомнил, во что эти людишки верят. У них есть предание, согласно которому неизбежно должен наступить конец света и предвестниками его будет явление четырех Смертей. Четырех! Теперь нас четверо. Каспиан был богом для какого-то жалкого племени, а мы сможем стать богами для всех! Мы сможем стать для всех началом конца. Наши имена будут с ужасом произносить все люди.

Во время этой речи Каспиан оторвался от своей жертвы и встал рядом с Силасом. Глаза всех Бессмертных лихорадочно блестели.

— Ну как, согласны? — спросил их Кронос. Согласие дружно раздалось по поляне. Для того чтобы услышать егое не надо было слышать их голоса, оно виделось в выражении их лиц, позах. — Мы будем братьями, братьями во всем! Поклянемся на крови, что с этого момента, мы навсегда будем одним! До самого конца. Братьями.

С этими словами Кронос ножом сделал надрез на запястье. Его примеру вдохновенно последовали остальные. Они поднесли руки друг к другу и струйки крови на долгое мгновение слились. Когда они убрали запястья, ранки уже зажили.

Кронос хрипло и гортанно рассмеялся:

— Начало конца — мне это нравится!

Мальчик осторожно выглянул из своего укрытия. Солнце садилось за горизонт, когда он осмелился это сделать. Он был голоден, страшно хотелось пить. С опаской оглянувшись вокруг, он разрыдался. Он впервые позволил себе такую слабость. До этого он боялся, что его найдут и сделают, что-то нехорошее. Как со всеми остальными. Он выбрался и не мог понять, где он.

Вчера в их городке была ярмарка, праздник. Было много народу. Он вдоволь наигрался, наелся разных вкусностей. Было очень весело. А ночью мать неожиданно разбудила его и повела куда-то. Он плакал, сопротивлялся, но она велела ему сидеть тихо, а сама куда-то ушла. Он слышал, как кричали люди, животные, слышал как с треском горели строения. Как мышонок он затаился в своем укрытии. Он думал, что задохнется в огне. Ужасные крики смолкли на рассвете. Среди них он разобрал, как кто-то из их мужчин, отец его друга Лина, кажется, кричал про Конец света. Что это такое, он не знал. И как может свет кончиться?

Обходя пепелища и изуродованные трупы людей и животных, он пробирался к дороге, стараясь не смотреть по сторонам. Ему хотелось есть и пить, но он не осмеливался искать еду и питье здесь. В соседней деревеньке жил его дядя, ребенок помнил, что идти туда недолго. А тут оставаться он боялся. Вскоре он вышел из спаленного селения и спотыкаясь побрел по дороге. Где-то за его спиной вдруг прогремел гром, сверкнула молния, и мальчик в страхе оглянулся: «Может, этот неизвестный Конец света пришел за ним?»

1. За пределами официальных Хроник

— Адам, вы подумали над моим предложением?

— Месье Зальцер, я…

— Просто Дон.

— Дон, это действительно прекрасное предложение. Но я плохо представляю, как и на кого я буду работать.

— Адам, мне нравится, что вы крайне осторожный молодой человек. Но успокойтесь. Наша организация имеет прекрасную репутацию, крайне уважаемое учреждение, с нами сотрудничают ученые из крупнейших научных центров по всему миру. Исключительно частное финансирование, это себя оправдывает.

— Редкий случай, когда наука рентабельна.

— Да, но понимаете, инвестиции в науку — долгосрочный проект.

— Физика, химия, биология, может быть. Но я лингвист.

— И один из лучших, несмотря на молодость. Вы можете прочитать рукописи, не подвластные больше никому. У нас обширная, до конца не изученная, библиотека. Вы нам нужны, Адам. Вас ведь заинтересовали те отрывки, которые я вам передал раньше?

— Дон, это любопытные легенды и мифы, люди всегда грезили о бессмертии.

— Мы занимаемся только реальными проектами. В конце концов, кто мешает найти еще одну Трою, если вы, Адам, отыщете упоминание в тексте, который, кроме вас, никто не может расшифровать. И подумайте о финансовой стороне, мы живет в реальном мире. Любые командировки, исследования, доступ в любые библиотеки и архивы, плюс достаточно весомое жалованье.

— Я подумаю.

— Только не слишком долго.

— Дарий, проснись. Дарий, Дарий! Мне срочно нужны документы. Я должен уехать из Франции, лучше в Антарктиду, но подойдет и Австралия.

— Митос…

— Тише, лучше без имен.

— Подожди, свет зажгу.

— Нет, я вывернул пробки и отключил сигнализацию.

— В чем дело?

— За меня взялись Наблюдатели.

— Давно пора. Ну и что? Хватит уже бегать. Дай людям выполнять свою работу.

— Им нужен Адам Пирсон, лингвист, 26 лет от роду, для переводов с мертвых языков.

— Да, ты влип. А все твоя гордыня, переводил бы с немецкого и португальского. Только не начинай о том, что тебя замучила ностальгия и «дым Отечества нам сладок и приятен». Соскучился — сходил бы в Лувр, там прекрасная коллекция древнего искусства.

— Вижу, христианство не сделало тебя мягче. И у тебя ужасный акцент, вообще никогда не говори по-русски. Но что мне делать? У них есть фотография, думаю, что и отпечатки пальцев. С другой стороны, моя легенда прошла проверку. Это идея.

— Даже не думай.

— Да, а кто достал пятую хронику? Ты надежно ее упрятал? Надо же знать, какую чушь они про нас пишут, да и подкорректировать заодно.

— Ты сумасшедший.

— Мне говорили. А также сволочь, подонок, негодяй и мерзавец.

— И долго те, кто это говорили, после этого прожили?

— Риторический вопрос. Но тебя я люблю, святой отец.

— Ты уже все решил.

— Да, у меня будет лет десять-пятнадцать. Придется прожить без твоего прекрасного меда, хотя, с другой стороны, не надо будет давиться твоим отвратительным чаем.

— Это опасно. Наблюдатели будут в ярости, когда это откроется. А так и будет рано или поздно.

— Не в первый раз, откуплюсь.

— Ну что ж. Если ты решил, отговаривать тебя бесполезно. Но твоя маска благоразумного труса сегодня дала трещину.

— Наоборот, я десяток лет буду избавлен от поединков. До встречи, и свари к ней меда.

— Удачи и прощай.

2. Ужасы бюрократии, или О пользе здорового сна для пользы душевного здоровья

Адам Пирсон считал завтрашнее мероприятие чистой воды канителью.

Уже все было позади: подробный разговор с Координатором проекта, «смотрины» у какой-то важной шишки, проверка Службой безопасности и, самое главное и волнительное, медицинский осмотр и нанесение татуировки.

Теперь начиналась утомительная бюрократическая беготня. Вчера Пирсон полдня проторчал в Канцелярии. Там ему секретари, постоянно отвлекаясь, сделали через Барселонский университет стажировку в Сорбонне с максимально широкой тематикой исследования.

Но время в Канцелярии все же было потрачено с пользой. Помимо оценки качества подаваемого кофе и способностей секретарши Марты к раскладыванию пасьянса Адам Пирсон успел услышать все сводки за неделю (и теперь имел четкое представление об уровне осведомленности наблюдателей), а также принял участие в игре «Позовите к телефону доктора».

Звонки в морг были неизменной частью работы Канцелярии. Когда патологоанатом, матерясь и спотыкаясь, уходил к телефону, очередной Бессмертный, спотыкаясь и матерясь, успевал выйти через черный ход, где вахтером на страже стоял отставной Страж. Беда в том, что голоса почти всех сотрудников Канцелярии в морге уже знали и считали телефонными хулиганами, так что Адам Пирсон пришелся весьма кстати.

Встреча завтра не предполагала такого же веселья. Надо было сходить в Отдел кадров и заполнить какие-то анкеты. Тратить время было тем более обидно, зная, что подробные досье уже хранятся в Службе безопасности, Архиве и той же Канцелярии. Но Адам Пирсон не первый день жил на свете и успел узнать, что цивилизация предполагает бюрократию. Иногда в варварстве были свои прелести.

Входя в серый скучный кабинет, Адам Пирсон испытал шок. Сотрудник Отдела кадров, невзрачный пожилой мужчина был Бессмертным. Или надо было признать тот факт, что у Пирсона начались галлюцинации и нарушения в восприятии Зова.

— Так, опять нарушитель Конвенции.

Голос у галлюцинации был таким же невыразительным, как и кабинет.

— Какой конвенции?

— Ты мне дурачка не строй, Адам Пирсон. Ходят здесь всякие, думают, что здесь курорт. Да ты знаешь, что с тобой будет, раз влез без очереди!

— ???

— Ты чьих будешь? Кто об Ордене рассказал?

— Сам узнал. Заметил слежку, решил узнать подробнее. А вы?

— Сам, говоришь. Проверим, все проверим. Ты, Пирсон, без очереди внедрился к Наблюдателям. За это могут и убить. У нас Конвенция. Каждый сидит в Ордене не больше 10 лет, меняемся строго по графику. Место тоже у каждого свое. Если хочешь присоединиться — начнешь с России, там участок не престижный.

— И зачем вы тут?

— Лучше Святой земли, тихо, спокойно, никто мечами не машет. Благодать. Не хочешь участвовать — держать не будем, места больше.

— Я подумаю.

— Как решишь, звони. Тебя-то как зовут, «Адам Пирсон»?

— Бендер.

— Шутник…

Приемная начальника Отдела кадров впечатляла. Кабинет тоже был роскошен, но на обстановку Пирсон не успел обратить внимания. Хозяйка всего этого великолепия уже шла навстречу.

— Учитель!

— Э… Аннабель… ты здесь?

Если верить таблички на двери, начальника Отдела кадров звали Хандерсон А., но Адам знал ее под другими именами.

— Митос, ты постоянно при встрече даешь мне новое имя!

— Кто виноват, что выговорить настоящее даже я не в силах. Ты все еще присоединяешь имена убитых тобой врагов к основному имени, Анни? Сколько потребуется часов, чтобы назвать тебя полностью?

— Твоего имени в том списке не будет, учитель.

— Повторяя вопрос: ты здесь? Зачем?

— Выполняю твои заветы: контролирую ситуацию. Здесь почти все наши. Хосе и Патрик — в Трибунале. Герхард — начальник Финансовой службы. Гассан взял себе весь Ближний Восток. Все руководство Ордена — твои ученики и ученики твоих учеников.

— Ты уверена, что вы не слишком вольно истолковали мои слова о контроле над ситуацией?

— Это проверка? Раз ты сам влез в Орден, ты совсем нам не доверяешь. Мы старались. Я думала, тебе понравится. Ну, скажи, что я молодец.

— Так это всех ты организовала? Научил на свою голову. Постой, а как же оперативники?

— Ну, там смертные. Должен же кто-то вести эти пресловутые Хроники…

Шутники из Канцелярии посмеивались, когда выписывали пропуск в Отдел кадров. Адам Пирсон сполна оценил юмор, когда, чертыхаясь, пробирался по заваленному папками пыльному коридору. Для полноты обстановки не хватало только крыс, но их вполне успешно заменяли пауки.

В конце коридора стоял стол, за которым сидел мужчина в каком-то балахоне, напоминающим сутану.

— Здравствуйте, мне сказали, я должен заполнить какую-то анкету.

Пирсону молча протянули лист.

В графе «ФИО соискателя» Адам неожиданно для себя написал «Митос».

— Простите, можно еще экземпляр.

На сей раз Пирсону протянули сразу стопку.

Благополучно миновав графу «ФИО» (имя «Адам» на иврите — просто и незатейливо), Пирсон споткнулся на «Дате рождения/Возраст». Подсчет ничего не дал, он все время сбивался после третьего тысячелетие. Плюнув, он написал: «столько не живут», но почему-то сделал это «линейным письмом А».

Графы «Род занятий/Образование» попросту не хватило, пришлось писать, что «знаю примерно 96 % всех ремесел и профессий, учился почти во всех высших учебных заведениях, открытых до 1876 года». Звучало хвастливо, но, по сути, было верно.

«Владение иностранными языками» удостоилось только презрительного хмыканья и решительного «знаю все живые и мертвые языки».

«Цель пребывания в Ордене» заставила задуматься, но не надолго. Правда, что именно Пирсон там написал, он сразу же почему-то забыл.

Перечитывая заполненную анкету, Адам Пирсон ужаснулся…

…и проснулся в холодном поту. Ночь была безумной: постоянно мучили какие-то идиотские сны. Может, идея вступить в Орден наблюдателей «Страж» была не так уж и хороша?

3. О вреде суеверий

— Митос, два часа ночи. Мне вставать к заутрене. Что опять у тебя случилось? Наблюдатели прознали, кого пригрели на груди?

— Дарий, не ворчи. Татуировку видишь, все прекрасно.

— Тебя не видели?

— Хвала городу Парижу и его катакомбам. Уверен, мои испорченные туфли стоят новостей.

— Что ты все время ухмыляешься?

— Знал бы ты, Дарий, что они пишут в своих «точных» хрониках, ты бы не так ухмылялся. Вначале я даже симулировал аллергию на пыль, так было смешно. Теперь привык. Правда, надо отдать им должное, многое верно.

— Так какая новость стоит твоих туфель и моего сна?

— Знаешь ли ты, о юноша, как именно Дарий приобщился к Свету? Позволь мне поведать тебе эту историю. У ворот Парижа, будучи одним из полководцев Аттилы, встретил он древнейшего на тот момент Бессмертного и убил его, в честном поединке или нет, история умалчивает. Но так велика была святость убитого отшельника, что с той поры Дарий раскаялся и посвятил себя добрым делам.

Свинья визжала и пыталась вырваться, но резать свиней было не труднее, чем резать людей, а и к тому и другому Дарию было не привыкать.

В доме никого не было. Очаг был холодным. В ларе нашелся хлеб, в погребе — кувшин вина, а в загородке — свинья, мясо которой сейчас жарилось в разожженном очаге. Дарий решил, что если хозяева вернутся — им же хуже. Хотя вряд ли хозяин (осматривая вещи, Дарий все больше убеждался, что здесь живет одинокий мужчина) решит вернуться. Прошло два месяца, как армия Аттилы ушла из этих мест, но нормальная жизнь еще не наладилась. Странно, что в этом доме еще кто-то жил.

Почувствовав Зов, Дарий успел обернуться к двери, но первым заговорил входящий:

— Ты должен мне 15 солидов за свинью, не считая мяса. Но если ты заплатишь, я приглашу тебя к столу. — Мужчина был худ, высок, держал в руке обнаженный меч, смотрел прямо, без боязни, в общем, раздражал неимоверно. К тому же Дарий уже решил, что из находящегося в доме, возьмет себе.

Трава во дворе была скользкой от дождя. Бой был быстрым.

— Ты должен мне 15 солидов за свинью, но раз ты не хочешь платить, я заставлю тебя отработать долг. Или я тебя убью. Выбирай.

Меч на шее не оставлял выбора.

— Ты не был отшельником, не был святым, и я не смог тебя победить. Неужели так все и записано?

— Да, и на этом факте строится теория о Темной и Светлой передаче.

— Теперь я по-другому смотрю на твою идею с Адамом Пирсоном.

— Это мелочи, хотя и досадные. Хуже другое: они всерьез верят в идею Сбора в ближайшее время. Во всяком случае, эта идея популярна у рядового состава. Истерия по Миллениуму не миновала и Наблюдателей.

— Ты не веришь в Сбор?

— А ты? Я не обсуждаю трех вещей: своих женщин, религиозные воззрения и идею Сбора. Но думаю, если настроения у Наблюдателей не изменятся, нас ждут нелегкие времена.

— Надеюсь, ты ошибаешься.

— Тоже на это надеюсь.

4. Наша служба и опасна, и трудна. Будни Наблюдателей

— Пирсон, ты участвуешь в тотализаторе? Жан-Клод принимает ставки.

— Скачками не увлекаюсь.

— Какие скачки?! Черт, ты же новенький, ничего не знаешь. Нет, тут двое из этих, наших подопечных, назначили друг другу свидание при луне. Будут гром, молния, мечи, все как всегда. Ну, и мы тут вот…

— Вы делаете ставки?!!!

— Тихо, ты, чего орать-то? Да ладно, так всегда было.

— А начальство знает?

— Я ж говорю, традиция освящена временем. Начальство тоже побегало на оперативке. Официально все красиво, благородно, ничего не знает, не участвует. Но вот что я тебе скажу, Пирсон, на Новый год в Большом тотализаторе был замечен та-а-акой человек, из Координаторов, с самого верху, точно тебе говорю.

— Большой тотализатор?

— Ну, это тебе не светит, это только для оперативников. Складываются на Новый год, а потом, через 12 месяцев, подсчет — чей подопечный больше голов срубил, ну и наблюдатель победителя по итогам года забирает банк. Тут есть разные варианты, иногда такие темные лошадки побеждали! Вот лет двадцать назад был один Бессмертный, так резво начал всем головы срубать, у наших аналитиков шок был. Ну беготня, проверки, разборки. «Ах, ах, а может у кого учился, а мы просмотрели? А может Темная передача? А может САМ Митос?» А оказалось, его наблюдатель ему информацию сливал, да так грамотно действовал, стервец, два года ничего не могли понять. Два раза брал банк в Новый год, потом, конечно, все открылось. Жадность погубила, эх, не надо было ему в третий раз пытаться это дело провернуть.

— И что было?

— Ты что, совсем не понимаешь, куда попал? Эх, дурашка. Но честно играть можно, только не пытаться жульничать и на поединки влиять. Ну, ты ставишь? Если на фаворита, то выиграть можно чуть-чуть, но если победит новичок … Тебе-то проще, ты в Архиве, можешь их статистику посмотреть. Дай я тебе имена и ставки скажу, где-то у меня все записано было…

— Нет, спасибо. Я не участвую. Даже моего кардинально-черного юмора и цинизма на тотализатор не хватит.

— Ну смотри. А то можешь поставить, что отыщешь Митоса. На это ставки принимают 1 к 5000.

— А почему так много?

— Пять тысяч лет, дурачок. Никто не отыскал.

— Если будут нужны деньги, я теперь знаю верный способ, спасибо.

5. История, которую никогда не расскажут Дункану Маклауду

— Ну, и что на этот раз? Зачем ты меня хотел видеть?

— Грэйсон. Возьми себе мои записи.

— Ты еще завещание напиши. Я не хочу тебя терять. Надо его остановить.

— Как?

— Ну, он торгует оружием, можно навести Интерпол.

— Бесполезно, он не успокоится. Поставил ультиматум: будет убивать всех моих близких, пока я не выйду со Святой земли.

— Не ходи. Мы что-нибудь придумаем. Он не будет трогать смертных, я это обеспечу. А бессмертные сами должны о себе позаботиться.

— Как ты это устроишь?

— Это мои проблемы.

— Не опасно, что ты ко мне ходишь?

— Личина Адама Пирсона неприкосновенна. Я лучший специалист по Митосу, наблюдатели сдувают с меня пылинки. А за тобой вообще нет постоянного наблюдения — куда ты денешься. А знаешь, Дарий, есть идея: надо навести на Грэйсона кого-нибудь с хорошим мечом и обостренным чувством справедливости.

— Твою последнюю идею, Адам Пирсон, вряд ли оценят Наблюдатели, а эту не оценю я.

— Нет, все очень разумно. Ты не можешь драться из-за принципов, я — мне все еще нравится скромный парень Адам, должен быть кто-то крутой. В конце концов, Грэйсон действительно стал несколько назойлив и архаичен. У тебя есть кто-нибудь на примете, или мне порыться в Хрониках?

— Маклауд.

— Ученик Рамиреса?

— Нет, младший.

— Хорош?

— Да. Но я попрошу его только охранять Поласа.

— Бари — 1071 год, Задар — 1202 год, Акра — 1291 год. Лишь малая часть очень длинного списка. Кстати, в Акре я вас видел, неплохо.

— Кто вы?

— Вас должны интересовать мои намерения, а не имя.

— Это вызов?

— Нет. Вы имеете счеты с Дарием, хорошо, это ваше дело. Но не втягивайте в конфликт смертных. Наши Игры их не касаются. Иначе вы можете оказаться посреди бури, которую вызвали и не в силах усмирить. Слышали о Наблюдателях-Стражах?

— Да.

— Не стоит с ними сориться, серьезная организация. Это предупреждение. Пугайте Дария гибелью учеников сколько хотите, рубите головы его друзьям, убейте нашего святошу, если сможете, но не трогайте смертных.

— А ваши мотивы?

— Я хочу жить спокойно, без новой охоты на ведьм. Не поднимайте бурю. Людей легко убить, но их значительно больше. Этот мир принадлежит им. И не стоит бросать мне вызов, Грэйсон, я действительно вам симпатизирую. У каждого своя дорога, вы — воин. Когда-то и я им был. Но мир меняется, мы вместе с ним. Меняйтесь.

— Когда я закончу с Дарием, я вас найду.

— Ну вот, все закончилось.

— Я чувствую такую вину. Мне не надо было втягивать Дункана, он мог погибнуть. И он так не понял, как его использовали.

— Дарий, брось. Кому было бы лучше, если бы погиб ты? А мальчику надо учиться. Ты видел Райана, он предбессмертный, но никто не кается, что использует его незнание. В конце концов, если тебе и надо кого-то винить — я тебя на это толкнул.

— Нет, решение принимал я, моя и вина. Я должен был найти слова для Грэйсона. Ты же смог отговорить его от убийств смертных.

— Я припугнул его Наблюдателями.

— Они убьют тебя, когда узнают, что ты так свободно используешь их имя.

— Надеюсь, нет. А Грэйсон слишком далеко зашел. Чтобы повернуть, необходимо свое собственное желание, чужие слова могут только облегчить путь. И ты, и я это знаем. А он не хотел меняться. Выпьем.

— Выпьем.

6. Шестое марта

«Так, яблоки, багет, молоко … ненавижу хождение по магазинам … ветчина, сыр, вроде все. О черт, черт, черт… Быстрее, Адам, быстрее… Интересно кто это, нет, нет, совсем не интересно…»

— Приветствую, с кем имею честь?

— Билл Харриган. А вы быстро бегаете.

— Адам Пирсон. Не имею привычки бегать, просто не люблю нежелательные встречи.

— Встреча будет недолгой, это я обещаю. Расплачивайтесь, а лучше оставьте покупки, вам они больше не понадобятся, выйдем.

— Не сейчас, мне надо уладить пару дел, присмотреть место для вашего трупа.

— Сбежите.

— Возьмите в залог меч, к тому же вы знаете, в каком районе я живу и в каком магазине делаю покупки. А, добрый день, мадам Дезе, покажите мне еще эту лопату. Да, я ее возьму, мой друг предлагает съездить к нему в деревню, помочь с огородом. Я человек городской, но он не принимает отказа. Билл, будете брать что-нибудь? Нет, ну ладно.

— Я вас нашинкую. Где, когда?

— Спокойно, Билл. В три ночи, у Национального музея ремесел и профессий. В Булонском лесу я знаю пару полянок.

— Где это?

— Купите путеводитель.

На следующее утро.

— Адам, что ты наделал? Я пропал, я совсем пропал.

— Поль, семь утра, ты издеваешься, зачем ты будишь меня в такую рань?

— Ты помнишь, что было вчера?

— Я перевел очень запутанный кусок текста, поехал в контору, там я отдал переводы, заглянул в кафе, увидел тебя и Жана, пригласил вас отпраздновать мою удачу и гениальность, мы выпили, больше ничего не помню. Ты довез меня домой?

— Да, и здесь мы опять пили!

— Ну и… Зачем так вопить, голова раскалывается, кофе будешь?

— Я должен был выйти в ночную смену, вести новенького. Он приехал из Аргентины, Билл Харриган. Слышал о таком?

— Нет, Митос с ним не общался.

— Его труп нашли в Булонском лесу, только что. Мне звонили из конторы, спрашивают, когда я предоставлю отчет.

— А как они наткнулись на труп?

— Кто-то из наших выгуливал собаку, она нашла свежую могилу.

— Черт, поэтому я и не завожу собаку. Значит, ты упустил поединок и не знаешь, кто прикончил твоего клиента.

— Да, я пропал. Все твой коньяк. Я же говорил, что на дежурстве.

— Не помню. Ладно, напиши отчет.

— Подделать?!

— Тогда пропадай.

— А как, все проверяется. Нужен победитель.

— Так, кто у нас в Париже? Кедвин, Ребекка, Маркус Константин не подходят, высшая лига проверяется серьезно. Нужен кто-то из второго эшелона.

— Эврика, Маклауд. Его постоянный Наблюдатель еще в Канаде, ведут Горца кое-как. Напишу, что Харригана победил он. Только ты молчи, Адам, а то скажу, что ты меня споил. Я побежал писать отчет.

— Ладно, ладно. Беги.

«Этот Дункан Маклауд, право слово, какой-то заколдованный, снова попался на пути. Убил я — запишут его. Где тут мой дневник?»

7. Высокие Договаривающиеся Стороны

— Адам, мне необходимо с вами поговорить.

— Дон, я спешу, давайте быстрее.

— Э…

— Говорите же, в чем дело. Я действительно спешу.

— Хм, я спокойно общаюсь с Пирсоном, но не могу подобрать слова для Митоса.

— А ведь мы не на Святой земле, месье Зальцер, и я никогда не был ревностным христианином. Как там говориться, ах да, «не убий». Не дергайтесь, что вы хотели мне сообщить?

— То, что произошло с Дарием, — несчастный случай.

— Забавная формулировка. Я предпочитаю ясность — его убили, скорее всего — именно ваша организация.

— Официальный Орден здесь не при чем. Это группа экстремистов.

— Ничего нового. Дайте угадаю лозунг: свободу человечеству, убьем Бессмертных-поработителей.

— Да, примерно так. Мы не знаем точного состава, а брать исполнителей, упуская верхушку — нецелесообразно. Вы должны понять, никто не ожидал нападения на Дария. Все причастные будут найдены и наказаны.

— И почему я должен вам верить?

— Я могу дать вам результаты расследования. Нам не нужна война.

— Вы можете ее получить в ближайшее время. «Убийство в церкви», «Обезглавленный священник», «Новый культ сатанистов» — представьте завтрашние заголовки прессы. Дарий был заметной личностью. Многие из нас начнут задавать вопросы. Если Наблюдатели верят в неприкосновенность тайны Ордена — то вы, господа, глупцы. Я попытаюсь сдержать наиболее отчаянных. Вам повезло — почти все, кто догадывается о Наблюдателях, уже переросли этап, когда все проблемы решаются размахиванием острым колюще-режущим оружием.

— Благодарю.

— Ради чистого любопытства, когда вы нашли Митоса под личиной Адама Пирсона?

— С самого начала. Но эту тайну знает лишь шесть — восемь человек. Вы самый засекреченный проект.

— Даже приятно. Пусть все так и остается.

— Вы, вы! Это безответственно, как можно было так поступать! Я вам доверял.

— Дон, если вы о переводе, я закончу к шести часам.

— Митос! Я о Маклауде! Зачем вы подкинули ему пятую хронику, да еще вывели его на личного Наблюдателя?

— Свою часть сделки я выполнил, смертью Дария не будут интересоваться. А Маклауд — страховка, что вы выполните свою.

— Вы беспринципный тип.

— Вижу, у вас уже нет проблем с обращением ко мне. И с вас ужин.

— Как обычно, в пятницу, Адам. Кристин будет рада, я тоже.

8. Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать

Раз. Париж, Франция. Маркус Константин:

«Странная история, Наблюдатели, отступники. Митос всегда рассказывал странные истории, но это уж слишком. Дарий убит на Святой Земле, а он просит меня не вмешиваться. Конечно, я доверяю Митосу, ну почти всегда. И они с Дарием были друзья, насколько известно. Все равно странно. Ладно, пожалуй я не буду лезть. Если Митос общается с Наблюдателями, он может узнать о… Нет, я люблю свою жену, зачем вспоминать Египет. Хотя, найти Нефертири можно, а вдруг…»

Два. Мултан, Пакистан. Малик:

«Почему Старейший думает, что меня волнует смерть Дария? Что мне этот неверный. Если волноваться обо всех, можно не успеть насладиться жизнью. Что происходит в Париже — не моя забота. Кто убил, зачем убил? А здесь я знаю всех наблюдателей, помню их отцов, дедов, прадедов. И они меня знают, всегда зовут на свадьбы, помнят, что Малик всегда поможет. Здесь не любят чужаков, у нас, хвала Аллаху, все спокойно, если что — меня предупредят, пусть другие ищут себе неприятности».

Три. Сидней, Австралия. Хана:

«Ну, да. Митосу опять скучно, нашел себе забаву. Прекрасное занятие — так профессионально рассказывать байки, что никто не верит и никто не усомнится. Что-то он темнит про Дария, не могу поверить в его смерть. Просто нашему святому надоело быть святым, сбежал от постов, молитв, исповедей. А старый лис его покрывает. В любом случае это не мое дело. Но стоит уехать, мало ли что. Бедный Анджело, мальчик уже настроился, что я куплю ему «Феррари». Ничего, мой маленький наблюдатель найдет новую богатую любовницу и новый объект для слежки. Мельчает Орден, теперь они собирают информацию в моей постели».

Четыре. Буэнос-Айрес, Аргентина. Хайме:

«Нет, я не верю в причастность наблюдателей. Митос тоже может ошибаться или недоговаривать. Скорее всего Дария выманили со Святой земли, а потом просто перенесли тело в церковь. Я найду того, кто это сделал. След витано Дария будет в ауре победителя еще месяцев пять-семь. Вначале стоит проверить знакомых и учеников Митоса, может поэтому Старейший придумал эту дикую историю? А потом будет видно».

Пять. Шанхай, Китай. Сэн Цю:

«Да, Митос всегда был опасным противником. Ясно, что это он стоит за смертью Дария, сумел заставить Наблюдателей служить своим целям. Как изящно! Истинное мастерство, скрывается среди Стражей и руководит их настроением. Что он задумал, устраняет конкурентов? Если бы он хотел остаться последним, он мог им стать уже давно. Почему он мне позвонил, ищет союза? Кто я такой, чтобы мешать его планам? Подождем. Но эту историю стоит запомнить, когда-нибудь оступится и Старейший».

P.S. Париж, Франция. Митос:

«Я рассказ одну и ту же историю пять раз. Ну хорошо, я рассказал ее разными словами. Каждый услышал по-своему и сделал свои выводы.

Плюс: ни один из них не будет вмешиваться.

Минус: никто из них мне не поверил.

Плюс: ни один из пяти не выказал недоверия — не решаются на открытый конфликт.

Минус: ни один из пяти не выказал недоверия — нужно беречь спину от удара.

Вывод: репутация — великая вещь. Первую тысячу лет ты работаешь на нее, потом она на тебя. Может, стоит снова сменить имя?».

9. Проблемы досуга

Субботнее утро Адама Пирсона началось стандартно, как уже начиналось каждое субботнее утро в последние годы, — с просмотра оперативной информации Ордена «Страж». Нужно было решить, как лучше всего провести уик-энд.

С тех пор как на барже напротив острова Сен-Луи обосновался Маклауд, Адам Пирсон старался бывать в Латинском квартале только по делам. На Вандомскую площадь и в район Оперы он тоже старался не попадать — в отеле «Риц» часто останавливались Бессмертные, приехавшие в Париж.

16-й округ для Адама вообще был под запретом. В самом респектабельном районе Парижа Бессмертные жили кучно: Кедвин, Ребекка и более молодые, ну уж нет, ноги его там не будет. И вообще, скромнее надо быть, господа, скромнее.

Общением с живой природой Пирсон был сыт по горло, даже немного больше, за все предшествующие столетия ночевок в лесу, поле, степи, пустыне, горах и болотах. Булонский лес и другие зеленые насаждения вызывали стойкую неприязнь.

Иногда по выходным Адам ходил по музеям. Особенно он любил музей Родена. Лежа на деревянном шезлонге можно было смотреть на пруд и дом Родена, любоваться скульптурами мастера в парке и куполом Дома Инвалидов и наблюдать за суетящимися туристами с путеводителями в руках, уверенными, что никто не понимает их замечаний на японском, китайском, русском, испанском и прочих языках.

Но это место теперь тоже было под запретом, после того как в одну из суббот Пирсон встретил там Маркуса Константина. Маркус повел себя почти идеально — только уронил очки, наступил спутнице на ногу и почему-то заговорил на варварской латыни. Его спутница засмеялась и посчитала все шуткой, но Адам предпочел уйти — береженного Бог бережет, судьба предупреждает один раз.

Интересных концертов в эти выходные не было.

Современное кино Адам Пирсон принципиально не смотрел. После «Спартака» в 1960 году он написал письмо в Голливуд на 127 страницах с критическим разбором, начиная с сюжета романа Говарда Фаста, заканчивая формой сандалий, но не успел отправить — тут вышла «Клеопатра», и еще на 150 страниц текста уже не было желания. Боевики же можно было использовать как учебный материал для молодых Бессмертных, объясняя им на примере, как не надо драться. Нет, фильмы можно смотреть, если они уже стали классикой.

Спортивные мероприятия навевали тоску и нехорошие воспоминания о гладиаторских боях.

Самым тщательным образом изучив сводки Наблюдателей за неделю, Адам Пирсон вынужден был констатировать тот факт, что концентрация Бессмертных остается достаточно высокой, для того чтобы чувствовать себя спокойно на улицах Парижа. Что ж, выходные пройдут как обычно.

Вечером в воскресенье, спустя 17 бутылок пива, 400 станиц новой, но уже прочитанной книги и 5 прослушанных альбомов рок-групп, Адам Пирсон решил, что уик-энд прошел замечательно. Надо ценить каждое мгновение скуки, какое предоставляет судьба, в такой хлопотной и бесспокойной жизни Бессмертного.

А утро понедельника Адама Пирсона тоже начнется как обычно — с изучения архивов Наблюдателей в поисках неуловимого и легендарного Митоса.

10. Мой дом — твой дом, моя игра — твоя игра

— Мистер Пирсон. Говорит Главный аналитик Жан Бодэ. Дон Зальцер убит Бессмертным Каласом. Есть подозрения, что Калас разыскивает Митоса. К вам направляется Дункан Маклауд. Цель — первым найти Митоса с помощью исследователя Пирсона.

— Ваше предложение?

— Нам необходимо переговорить лично. Зальцер упоминал о секретной части проекта «Митос», я полностью в курсе. Повторяю, ситуация критическая, нужна личная встреча.

— Позже, после Маклауда, он уже близко. На углу у моего дома кафе, будьте там через час.

— Месье Бодэ.

— Мистер Пирсон. Или вы предпочитаете Митос?

— Лучше Адам. Как-никак вы мое начальство. Итак?

— Вы поговорили с Маклаудом…

— Занятный мальчик. Предложил мне защиту и не сомневался, что она мне нужна. Обычно ищут или поединков или ученичества. Вы ведете Каласа?

— Слишком опасно. Следующий его шаг прогнозируем — он придет к Пирсону за информацией.

— И найдет то, что ищет. Все закончится.

— Предпочтительней обойтись без поединков.

— Почему?

— Выйдет на свет ваша личность.

— Пусть так.

— В нынешней ситуации это неблагоразумно. История с Хортоном слишком свежа в памяти.

— Вы вычистили всех отступников.

— Но не всех сочувствующих, это невозможно. Если вы убьете Каласа, скрыть это не получится, я не контролирую оперативную службу настолько плотно. Как только о вас узнает весь Орден, события выйдут из-под контроля.

— Ну да, «они среди нас». Уверен, с рядовым составом и собранием Региональных координаторов вы как-нибудь справитесь, тем более я к вам не напрашивался, Дон занимался вербовкой 4 месяца. Подождите, вы не поставили в известность Трибунал!

— Именно так.

— Уверен, все бумаги о моем назначении в архиве уже переправлены.

— Да, историк-лингвист Адам Пирсон самостоятельно вышел на Орден и 4 месяца пытался войти в доверие к Зальцеру.

— Не пытайтесь меня шантажировать, я не настолько уж мирный, как выгляжу.

— Боже меня упаси от угроз вам! Вас слишком трудно просчитать, мало информации.

— Хватит расшаркиваний. Маклауд все равно поставит в известность обо мне Доусона.

— Джозеф разумный человек. Мой заместитель уже вылетел к нему в Канаду. Просто скройтесь сейчас, Адам, вы это умеете.

— Ну уж нет. И оставить вас одних плести сети. Какую рыбку вы ловите? Я, пожалуй, присмотрю за ситуацией. Вы на машине?

— Да.

— Видите в окно мост, ждите меня там.

— Что вы задумали?

— Идти через весь город в мокрой одежде и привлекать внимание не входит в мои планы. Пожалуй, Маклауд вновь сыграет роль защитника. Впрочем, ему идет.

11. По тонкому льду

Жан Бодэ (Ж.Б.), 63 года, Главный Аналитик Европейского Бюро.

Натали Элвас (Н.Э.), 38 лет, исследователь, координатор Поиска, в том числе проекта «Митос».

Ричард Гейл (Р.Б.), 42 года, начальник службы безопасности парижского отделения Исследований.

Р.Г.: Это провал.

Н.Э.: Не паникуйте.

Р.Г.: Я просто констатирую факт. Вы понимаете, Натали, что если откроется, что среди наблюдателей Бессмертный, и мы об этом знали, это даже не разбирательство, а сразу приговор?

Н.Э.: Еще раз повторяю вам, Ричард, не надо нервничать. Это просто совпадение, что начали с Парижского отделения. Эта «Программа развития» принималась в спешке, многие детали не проработаны, не согласованы. А что вы думаете, Жан? Вы у нас Главный аналитик.

Ж.Б.: Я согласен с вами, Натали, паниковать пока рано. Но вся эта ситуация требует тщательного анализа. Мне не нравится, что Трибунал не согласовал ни с Исследователями, ни с Аналитиками новую Программу. Слишком большой упор на Оперативную службу. И я склонен согласиться с Ричардом, то, что реформирование начали с Европы, и, что более настораживает, с Парижа, очень неприятно. Ричард, как ведет себя Пирсон?

Р.Г.: Абсолютно так же. Никаких видимых проявлений активности или нервозности. Плотно вести его мы не можем, не хватает надежных людей. Просто мои люди находятся с ним в «приятельских» отношениях, не более того.

Н.Э.: Только аккуратно, Бога ради, Ричард. Ладно, он заметит…

Р.Г.: Скорее всего, уже заметил, Натали.

Н.Э.: Не перебивайте, я о другом. Еще не хватало, чтобы из Трибунала начали интересоваться, почему такое внимание к «скромному исследователю».

Р.Г.: Поэтому и не может плотно вести. Поговорите с ним, Жан, пусть уезжает, он ведь не сумасшедший, должен понимать, что ему грозит, если в Ордене узнают, кто, вернее что он такое.

Ж.Б.: Попытаюсь. В ситуации с Каласом он скрываться не хотел, наоборот влез в эту историю с Кристин Зальцер.

Н.Э.: Я полагала, он сам подкинул ей диск?

Ж.Б.: Нет, и мне клялся, что к созданию этой базы сам не имеет никакого отношения, только бумажная работа. Дословно следующее: «Я не настолько безумен, чтобы помогать Наблюдателям систематизировать данные. Пирсону платят за переводы и поиск Митоса, вот я перевожу и ищу Митоса. Кстати, с обеими задачами я вполне успешно справляюсь, нареканий по службе нет». Но верить на слово нельзя, Маклауду говорил прямо противоположное.

Н.Э.: Неужели, у Дона были такие знания в программировании?

Ж.Б.: Безусловно, нет. Ричард, у вас что?

Р.Г.: Теперь трудно установить, кто создатель базы. Думаю, кто-то разделявший идеи Хортона. Вполне действенный способ отомстить — разом расквитаться и с Орденом, и с Бессмертными.

Н.Э.: Только отступников нам снова не хватало. Я все же думаю, что это сам Пирсон поработал, поэтому и не хотел уезжать.

Р.Г.: Но сейчас что его держит? Неужели не понимает, что в любой момент его могут прикрепить к оперативной работе для «повышения квалификации»?

Н.Э.: Простите, у меня звонок … Все, господа, Пирсон подал заявление с просьбой перевести его в Канаду. Утверждает, что там обнаружены следы пребывания Митоса среди переселенцев в конце 18 века.

Ж.Б.: В Секуовер?

Н.Э.: Да.

Ж.Б.: Там сейчас Маклауд. Интересно. Надо предупредить Доусона. Слава Богу, теперь это головная боль Джозефа.

— Здравствуйте, любезнейший мистер Доусон. Вот, решил лично нанести визит, представиться, так сказать, контролеру зоны в связи с переводом к вам. Слышали, я все-таки напал на след Митоса.

— Ну, здравствуйте, мистер Пирсон. Тьфу на тебя, сам заговариваюсь на этой официальной канцелярщине. Нас не пишут. Нет, ну какого черта, что случилось? Почему приехал, и только не говори, что соскучился, «Адам».

— Ладно, ладно, если я скажу, что мне захотелось выпить у тебя пива, ты поверишь?

— Нет. Я не собираюсь забывать, кто именно передо мной. Почему Канада, Секуовер?

— Не люблю незаконченные дела. С мелкими проблемами лучше разбираться сразу, чтобы не выросли, а от крупных неприятностей лучше бегать, пока не догнали. Опыт.

— А сейчас, разбираешься или бежишь?

— И то, и другое. В Париже стало неспокойно. А здесь… Я немного должен Маклауду, хоть он и не знает, почему именно. Втянул мальчика в историю. Сейчас подвернулся шанс расплатиться.

— А мне ты не должен? Неприятностей от тебя будет много?

— Я существо мирное, по крайней мере, последние тысячи две лет. Никаких поединков ради забавы, обещаю. Если придется драться, я тебя предупрежу.

12. Кошки-мышки

— Превышение полномочий, искажение Хроник, общение с Бессмертным. Что я еще забыл?

— Адам, если вы о Доусоне, я ничего не могу сделать.

— С вашего позволения — Митос. И я о вас, Главный Аналитик Европейского Отделения, милейший Жан Бодэ. И не стоит думать, что, заменив мое досье в Архиве, вы себя обезопасили. Будем отвечать вместе, как именно коварный и слишком хорошо информированный Бессмертный проник в самое сердце Организации и о чем он разговаривал с руководящим составом, например 6 марта 1993 года. Я могу вам напомнить, о чем именно мы говорили.

— Что вы от меня хотите? Я действительно ничем не могу помочь Доусону. Вы уже пытались заинтересовать их вашей итальянской книжкой, Трибуналу все равно. А Маклауд Джозефа окончательно утопил. До этого еще была надежда на простое изгнание.

— Но ведь из 50 убийств, в которых обвиняют Бессмертных, больше 30 — это ваших рук дело.

— Даже если я признаюсь, что сам дал приказ на устранение отступников, Доусона это не спасет. А сочувствующие делу Хортона только получат лишний козырь. Единственное, что я могу сделать — заменить охрану. У Маклауда и Доусона будет шанс сбежать, воспользуются или нет — их дело.

— Это все?

— Да, большего вы от меня не добьетесь ни уговором, ни шантажом.

— Мне вас поздравить, Первый Трибун?

— Лучше посочувствуйте.

— Не буду, вы все заслужили, месье Бодэ.

— Почему так официально, Митос? Разве мы враги?

— Я вообще ни с кем предпочитаю не сориться, Жан, ни с Орденом, ни лично с вами. Тем более, как показывают последние события, с вами сориться опасно. Вы весьма изобретательно устраняете политических соперников, мне подобный полет мысли и не снился. Если у нас с вами когда-нибудь и начнется война, Бессмертные проиграют. Мы, в сущности, просто убиваем тех, кто нам мешает, иногда чужими руками, но чаще сами, а вы… В очень нужный момент Галати объявился на территории Ордена, сколько погибших, и все — ваши политические соперники. А бедный-несчастный Шапиро оплакивает сына. Видно, что у вас никогда не было детей, их смерть для родителей — самое страшное. Очень жестоко, очень по-людски.

— Это все ваши домыслы. И не вам читать мне мораль.

— Мысли вслух. Если бы Джо умер, я бы наплевал на наши соглашения, месье Бодэ. К вашему счастью этого не произошло. Учтите, не надо трогать тех, кто мне дорог. Вот теперь я действительно угрожаю.

— Учту на будущее.

13. Убить двух зайцев

— Жан, отставка Пирсона — лучший выход.

— Добровольно он не уйдет.

— Тогда надо спровоцировать его на раскрытие личности.

— У вас есть идеи, Натали?

— Да, я сейчас все объясню.

— Я вполне оценил вашу задумку, месье Бодэ, как, впрочем, и вашу смелость.

— О чем вы?

— Ну, я называю это «смелостью», хотя больше бы подошла «глупость». Вы действительно верили, что отрублю голову, только за то, что кто-то присвоил мое имя? Я не держу патент. Кстати, вы не можете быть уверены, что настоящий Митос не умер в Секуовере, или гораздо раньше. В конце концов «Митос» — это только имя, пара замшелых мифов Бессмертных и несколько записей в Хрониках, не слишком достоверных.

— Смирение паче гордыни.

— Думайте, что хотите. Отчет Адама Пирсона уже написан, можете поинтересоваться. Не надо, не пытайтесь избавиться от меня таким способом. Я давно уже не поддаюсь на провокации подобного рода.

— Вы полностью были правы, Натали. Он чрезвычайно любопытен и действительно решил посмотреть на своего двойника.

— Уже прочитала отчет, Жан. Очень толково составлен, как и все его отчеты. А нотка самодовольства стала более явной, чем ранее. Даже жаль, я почти поверила, что у него нет слабостей.

— Хвала всем святым, есть. Теперь подождем, когда к Пирсону прибудут какие-нибудь гости. Поддельным «Митосом» в последнее время интересовались слишком многие.

— И мы избавились от новоявленного пророка, страшно подумать, что бы было, если бы Бессмертные перестали охотиться друг на друга и начали бы сообща строить «новый лучший мир». Пусть интересуются своим Сбором, и оставят в покое человечество. Теперь не надо подсовывать уверовавших в Вестника под мечи охотников за головами.

— Вы крайне циничны, Натали.

— Оставьте, Жан. Я просто более откровенна и честна. Вы ведь не отпираетесь, что вас полностью устраивает результат?

— Не отпираюсь.

14. Мы с тобой одной крови, ты и я

— Душа моя, свет очей моих, любовь всей моей жизни. Ты рада новой встрече?

— Пусти, Митос, шею сломаешь…

— И голову оторву. Что это было у Маклауда? Какого лешего, Касс, ты бросаешься на меня с мечом?

— Растерялась. Я так верила, что ты наконец сдох, ходили слухи.

— Не дождешься.

— А ты зачем решил уйти в несознанку, Всадник? Не был, не имел, не участвовал. Ха.

— Растерялся. Две встречи за один день — многовато для меня.

— Значит, ты уже видел Кроноса. Надеюсь, вы прикончите друг друга.

— Ты сама доброта.

— А чего ты ждал, вы уничтожили мою деревню.

— А вначале твоя деревня тобой откупилась. И почему-то я не помню бурного проявления патриотизма с твоей стороны. Но это все лирика. Зачем появилась, мы с тобой закрыли счеты?

— Но не с Кроносом.

— Ты с ним не справишься. Я уезжаю. Если очень попросишь, возьму с собой, у меня давно не было такой строптивой рабыни.

— Сволочь, ну и вали. У меня есть Маклауд.

— Не трогай ребенка, ведьма. Ты ауру Маклауда смотрела? Ему после Темной передачи только Кроноса не доставало для полноты счастья. Хотя о чем это я, ты же его втянула в разборки со своим учеником.

— Дункан исполнял пророчество.

— Таких пророчеств про каждого из нас можно наплести сотню. Как тебе такое: «снова солгала она Азраилу, и коснулись ведьмы его крылья».

— Руки убери! Я не могла справиться с Кантосом в поединке, а голос на него не действовал. Вспомнила про Дункана.

— Ладно, твое дело, как ты разбираешься с проблемами. Не втягивай Дункана, по-хорошему прошу. Кронос один все равно не опасен.

— Тебе что за печаль. Теперь, как Маклауд узнал про тебя правду, он в твою сторону даже не взглянет.

— Правды всегда как минимум две, истина одна. Он разумный человек, должен понимать, что прошлое — прошло. Среди Бессмертных никогда не было стопроцентно хороших парней, у всех свои скелеты в шкафу.

— Поспорим? Если Маклауд не сможет принять твое прошлое, ты остаешься и помогаешь справиться с Кроносом. А я дам тебе слово, что не буду гипнотизировать Горца.

— Спорить с тобой, ведьма? Нет. Я уезжаю. Разбирайся сама. И оставь Дункана.

— Знаешь, Касс, а ведь я могу и рассердиться. Что ты там кричала о прощении? Быть может, без тебя моя жизнь станет спокойней. Назови мне хоть одну причину, почему я должен тебя отпустить?

— Маклауд…

— Такой наивный мальчик. Победил и успокоился.

— Ладно, Митос, а ты бы упустил такой шанс? Я могла взять твою голову без поединка. К тому же, ты видел, я изменила свое сознание.

— Ага, и пылала жаждой мести. Твои шутки с разумом, в конце концов, тебя погубят. Ты на редкость глупо действовала все это время, а зачем?

— Эмоции сильно влияют на поединок. Я лучше дерусь, когда ненавижу. А ненавидеть легче, когда обида свежа. Я стерла эти три тысячи лет, воспринимала их отстраненно.

— Что не мешало тебе подкорректировать прошлое.

— А кто поручится в твоей памяти? Ты помнишь одно, я другое. Никто уже не скажет, как все было на самом деле. В конце концов, Дункан поверил мне. Ты проиграл. Запомнят мою историю.

— На репутацию мне плевать, зато теперь я проверил и Маклауда, хотя и предпочел бы этого не делать. Ты мне сильно подгадила в другом. У меня была такая хорошая работа, а теперь уволят за прогулы. Хорошо, если просто уволят. Еще раз встречу, Кассандра, убью, предупреждаю по-хорошему.

— Прощай, Всадник.

15. О пользе меценатства

— Да, да, господа, простите, я не вовремя. У вас тут разбирательство, но я буквально на минутку. Кстати, прекрасно выглядите, Мелани, в Бордо вы казались немного уставшей, но та прическа вам шла больше. Могу сообщить, что я так и не получил Вашего уведомления о моем увольнении из Ордена. Как же так? Можно сказать, обманом проник в организацию, изучал свои собственные Хроники, неизвестно, сколько успел напакостить. Неужели Адама Пирсона еще не выгнали с позором из Стражей? Нет, нет, даже не возражайте. Я, Митос, Старейший из Бессмертных (ну так говорят, я вроде бы всех убил, кто мог претендовать на этот титул) считаю своим долгом заметить Ордену Наблюдателей-Стражей, что подобное попустительство может самым негативным образом сказаться на репутации Ордена. Я не премину самым подробным образом рассмотреть этот вопрос в следующем фантастическом романе, выход которого намечается на декабрь. Ой, простите, забыл сказать. Денег мало, пиво дорого, я тут на досуге кое-что пописываю. Ну, знаете: мечи, поединки, бессмертные воины, полная фантастика. Ни один разумный человек не поверит, но читать будут с удовольствием. Разослал рукопись в ведущие издательства, дал друзьям для рецензии, даже получил пару ответов. Но начинающему автору так трудно пробиться. Вот если бы какой-нибудь меценат нашелся, нужно подправить пару деталей, роман совсем сырой, публиковать его сейчас, наверное, было бы ошибкой. Да где ж найти спонсора? Мне много не нужно: спокойная жизнь и кружка пива под хороший блюз. Ох, совсем заболтался, уже ухожу, ухожу. Так я жду приказ об увольнении. Отчетность прежде всего.

— Знаешь, что я тебе скажу, Адам Пирсон, он же Митос?

— Ну, Джо, я внимательно слушаю.

— Вот твое уведомление об отстранении от всех дел. Получи и распишись. Чую я, день отставки Адама Пирсона впредь будет отмечаться у нас как праздник.

— А у тебя как все прошло?

— Решили, что раз общаюсь с тобой уже несколько лет, и не сошел с ума, то выдержу и дальше.

— Требую постоянной скидки на пиво.

— Сволочь ты египетская.

— А почему египетская?

— На сволочь ты не обижаешься. Ну, эламская, шумерская, откуда ты родом.

— А может я из Атлантиды.

— Правда!?

— Нет, все критяне лжецы.

16. Митос — легенда при жизни, смерть при легенде

— Доигрались! Кто-нибудь может точно сказать, он жив или мертв?

— Неизвестно.

— Та-ак, надеюсь, мне не придется в результате узнать, что кто-то из Ордена решил вести дела за моей спиной и дал приказ на устранение?

— Подобной властью обладаете только вы, Жан. Может, именно вы решили, что значимость Митоса завышена.

— Не говорите глупости, Ричард. Быть может, он лжец и позер, но я не хочу проверять это опытным путем. Найдите его или хотя бы его записи. Да выясните хоть что-нибудь определенное!

— Клэр, ну чего мы торчим на ветру? Не появится он здесь.

— Молчи и стой.

— Да ладно. Если он решил скрыться, то вряд ли придет сказать последнее «прости» Маклауду. Глупо все.

— Наше дело выполнять распоряжение.

— Он прекрасно осведомлен о любых распоряжениях, которые могут последовать.

— Помолчи, без тебя тошно! Нам еще повезло. Вот сидеть третьи сутки в баре у Доусона, пить кофе и чувствовать себя придурком под взглядом Джо — это да, ребята попали.

— Зато в тепле.

— Ага. Но я лучше здесь постою.

— Дункан, наконец-то, какие новости?

— Джо, ты о чем? Сам хотел спросить, что происходит. Я, конечно, не против наблюдения, но все же в разумных пределах! В последнюю неделю у баржи протолкнуться негде от ваших ребят. Уже начинаю здороваться, еще пару таких дней — начну предлагать грог и звать погреться. Погода — жуть.

— Дункан, от Митоса в последнее время ничего не слышно?

— Нет, мы давно не общались, с той истории с О`Рурком.

— Он пропал.

— Просто уехал.

— Нет, все серьезно. Здесь по Парижу бродит больше полутора десятка Бессмертных. Тоже ищут.

— Так это по его душу? Серьезные ребята.

— Уже встречал?

— Ну…

— Дункан Маклауд из клана Маклаудов! Меня уже 10 дней не допускают к оперативной информации! Один пропал, другой молчит! Оба хороши. Не хочешь говорить — выметайся. Как что, за новостями — ко мне, а сами…

— Не сердись. Извини. Вчера мне навязали поединок. Мужчина не представился. Белый, шатен, среднего роста, кажется немец, видимый возраст — лет 35. Он меня гонял как неофита.

— Ты поэтому не хотел говорить? Стеснялся?

— Смейся-смейся. Я думал, что уже пропал. Этот немец внезапно прекратил поединок, пробормотал что-то типа «ты его не убивал» и «уровень витано в норме, не зашкаливает, коэффициент обычный» и ушел.

— Точно его ученик.

— Как нам его хоронить, Алика?

— У меня спрашиваешь, Эрик? Давай тащи. Герхард, там головы не было, хорошо смотрел?

— Смотрел, была только одежда, все забрал. Алика, давай я, это не женское дело.

— Герхард, лучше багажник открой. Всё. Вся измазалась. Посмотрите, мальчики, на щеке кровь есть?

— Только слезы.

— Всю неделю ревела, как идиотка. Никогда так не плакала, вообще не помню, когда в последний раз рыдала. Думала, слезные железы давно атрофировались за ненадобностью.

— Ну, успокойся. Ты нам нужна сильная. Правда, Эрик? Теперь все закончилось.

— Да, неизвестность хуже всего. Финита. По какому обряду его хоронить, а?

— Ребята, ну я откуда знаю?

— Может, тебе оставляли указания, все-таки любимая ученица.

— Была.

У Джозефа Доусона (Наблюдатель, контролер зоны/дело 6-143Б, Дункан Маклауд, личный номер 7560804-36/П) уже не было сил.

Если вначале казалось, что все быстро разрешится уж каким-нибудь определенным образом: или найдут труп, и можно будет горевать, или объявится Митос, и можно будет сердиться, — то теперь все происходящее все более напоминало театр абсурда.

По-настоящему Джо заволновался, когда в Париже стали появляться те, кого в Хрониках уже провели как «Группа-17» и «Возможные ученики Объекта 1-1Б», а неофициально оперативники уже называли «паноптикум». Поначалу эти гастролеры просто искали Митоса, правда, делали это столь рьяно, что большинство остальных Бессмертных предпочло убраться из города.

Стало хуже, когда они обнаружили тело. Драккар был, как показала практика, первой ласточкой.

Следующей ночью из древнеегипетского отдела Лувра было похищено 63 экспоната, начиная от каких-то мелких сосудов, интересных разве что специалистам, до огромного саркофага с мумией. Мумия нашлась в соседнем зале, аккуратно положенная вдоль стены. Остальные экспонаты — во дворе, возле Пирамиды. Скандал был знатный. Интерпол и полиция искали злоумышленников; историки с телеэкрана рассказывали о погребальных обычаях древних египтян и ошибках в обряде, которые допустили похитители, особенно упирая на то, что в саркофаге вместо тела был бочонок пива; технические службы отмывали Пирамиду от иероглифов; Группа-17 спала после бессонной ночи; Наблюдатели ждали следующих неприятностей.

Ожидания оправдались. Утром Бессмертные пошли за покупками. Было приобретено: золотых изделий без камней на астрономическую сумму, сотни наборов игрушечных солдатиков и 2 экскаватора. На завтра на Марсовом поле высился курган. В середине кургана обнаружили погребальную камеру, в которой лежала золотая маска, а по периметру стояли оловянные и пластмассовые воины. Желтая пресса была в восторге, и сразу же окрестила находку «Французской Троей» и «Оловянной армией».

После этого такие мелочи, как погребальный костер на Монмарте, жертвоприношение петуха у Триумфальной арки, африканские маски на площади Республики, урна с прахом в Парфеноне, уже никого не удивляли. Исследователи в Ордене были в восторге от «достоверных исторических подробностей погребальных культов различных народностей». Оперативники находились в шоке от того, как 17 Бессмертных умудрялись уходить от слежки и проворачивать дела так, что Наблюдатели узнавали о результатах постфактум, из теленовостей и криминальных сводок.

Продолжение же не заставило себя ждать. В газетах появился скромный некролог о «дорогом коллеге, прекрасном друге и замечательном учителе» без указания имени «безвременно усопшего», а весь руководящий состав Ордена получил приглашения посетить «скромную церемонию, посвященную памяти одного из самых стойких приверженцев свободы самовыражения и мира во всем мире между всеми обитателями Земли, несмотря на различие видов». Место проведения «скромной церемонии» было в загородном особняке, выкупленном одним из Группы-17 за 2 дня. Никакой Святой Земли на 4 километра вокруг, но это бы и не потребовалось. Руководящий состав пребывал в ужасе с момента получения приглашений и мысль о возможной ликвидации «паноптикума» никому не приходила в голову.

Доусон тоже получил приглашение, Маклауд — нет, что не помешало ему поехать с Джо. Сама церемония производила странно гнетущее впечатление. На гостей из Ордена и Маклауда внимания особо не обращали. Как только все приглашенные собрались, закрытый гроб опустили в заранее приготовленную яму, каждый из 17 Бессмертных произнес небольшую речь, причем многие говорили на незнакомых, кажется мертвых, языках. При этом было видно, что все 17 прекрасно понимают друг друга. Многие из них не скрывали слезы. От Ордена никто слова не взял, но этого и не ждали. Могилу закрыли плитой, на которой по-французски была выгравирована надпись «Спи спокойно, дорогой Учитель, ты вечно живым пребудешь в наших сердцах». После чего хозяева незаметно исчезли. Гости в недоумении разъехались. Могила осталась.

С похорон прошло три дня.

— Чур меня!

— Джо, тихо, это действительно я. Вот сейчас я тебе нашатырного спирта дам подышать.

— Лучше валидола. Митос?!

— Пять тысяч лет как Митос. Зачем тебе таблетки, я коньяк принес.

— Тебя похоронили!

— Не в первый раз, и очень надеюсь, не в предпоследний. В каждой стране — по могиле. Удобно для туризма, у меня, как у древней достопримечательности, пусть и не массовый, но очень элитарный контингент.

— К тебе твои ученики приезжали, на похороны.

— Хорошие у меня мальчики и девочки, правда? Вначале немного поволновались, а как разобрались в ситуации, развлеклись вовсю. Могилу видел? А надпись? Красота! А какие речи были! Сам себя зауважал. Но с обрядами они переборщили, согласен. Хотя драккар мне понравился, да и курган хорош, хотя могли бы побольше насыпать.

— А чей труп был?

— Понятия не имею.

— Ты все подстроил!

— Немного. Специально ничего не планировал, обстоятельства сложились. Вот и воспользовался ситуацией. Но тебя информирую, что я вновь живее всех живых. Забежал бы раньше, но у тебя столько наблюдателей крутилось.

— А Дункан? Он на себя не похож, кается, что не сказал тебе, какой ты был замечательный друг.

— Для дружбы нужны двое. Хорошо, что Маклауд начинает это понимать.

— Ты все-таки гад редкостный.

— Я не занимаюсь благотворительностью. Дункан — хороший парень, и мозги есть, и сердце на месте, но бывает, когда они вещают вразнобой, Маклауд становится глух как тетерев. Да ладно, не морщись, я через годик-другой объявлюсь, будет Маклауду праздник. И Наблюдателям тоже. А ты вообще должен был догадаться, что со мной все в порядке.

— Как?

— Обижаешь, я остался должен за пиво! На этот счет есть пометка в завещании. Так что если мои ребята будут платить по моим счетам, не обязательно деньгами, значит, я действительно окончательно умер. Пламенный привет Трибуналу и лично Жану Бодэ. Понимаю, им ты сообщить обязан. Если буду тебе срочно нужен — обращайся к Алике, она найдет. А Дункану не говори, ладно?

— Ладно, друг. Но если не объявишься через год, все расскажу. Значит, «для дружбы нужны двое»?

— Ага. Спасибо, дружище. До встречи.