За пригоршню чар

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Я повертела в руках черный кружевной топ, вздохнула, сложила и засунула его обратно в третий ящик сверху. Выгляжу я в нем отлично, но планируется спасательная операция, а не весенние каникулы. Вынув взамен персикового цвета хлопковую рубашку с коротким рукавом, я положила ее на джинсы, уже сложенные в чемодан, который мне мама подарила к окончанию колледжа. Она утверждает, что без всякого намека, но мне до сих пор не верится.

Перейдя к верхнему ящику, я нагребла носков и трусов на неделю. В церкви не было ни души — Айви поехала с Дженксом за его семейством. В подпертое карандашом витражное окошко успокоительно барабанил дождь, потихоньку заливая подоконник, но больше вроде никуда не попадая. В темном саду распевала жаба, и ей удачно аккомпанировал джаз из гостиной.

Глубоко в шкафу я отыскала красную водолазку, уже отложенную до следующей зимы, вытрясла из нее плечики, аккуратно сложила и уместила к прочим вещам. Добавила еще спортивные шорты и любимую черную футболку с надписью «СЦЕНА» — мне ее выдали прошлой зимой, когда я работала на концерте Такаты. Погоду не угадаешь — может, плюс двадцать будет, а может, минус десять. Я удовлетворенно вздохнула. Ночь, дождь, жабы поют, и Дженкс вернулся. Что может быть лучше?

Скрипнула входная дверь, я подняла голову.

— Это я! — крикнул Кистен. Ага, все-таки может быть лучше.

— Сюда! — крикнула я, шагнула к двери и высунула голову в коридор, держась рукой за косяк. Кистен стряхивал воду с длинного плаща; высокий силуэт загадочно и привлекательно вырисовывался в полутьме церковного зала.

Нырнув обратно, я успела захлопнуть ящик с бельем как раз перед тем, как Кистен вошел, уверенно и мягко ступая туфлями по деревянному полу. Он принес с собой запах пиццы и чьих-то духов, и понятно было — по тщательно уложенной прическе, чисто выбритым щекам, дорогим брюкам и шелковой рубашке, — что он пришел с работы. Мне деловая ипостась Кистена — уверенный, успешный менеджер клуба — нравилась не меньше, чем грубоватый имидж уличного хулигана. А он был органичен что в одном образе, что в другом.

— Здравствуй, солнышко, — сказал он, нажимая на псевдобританский акцент, чтобы я улыбнулась. В руках он держал чуть подмокший бумажный пакет. Прошлепав тапочками по полу, я привстала на цыпочки, обняла его, накрутила на палец намокшую прядь волос. Он улыбнулся в ответ на мое заигрывание.

— Привет, — ответила я, забирая у него пакет. — Это оно?

Он кивнул, я поставила пакет на кровать, открыла и заглянула внутрь. Как я и просила, там были спортивные штаны и спортивная рубашка из мягкого трикотажа.

Кистен глянул на пакет, явно желая узнать, зачем мне они понадобились, но спросил только:

— Айви дома нет?

— Она Дженкса домой повезла, дождь ведь идет. — Чуть взгрустнув, я открыла нижний ящик и упаковала еще одну футболку. — Она по нему скучала не меньше меня, — тихо добавила я.

Кистен устало присел на кровать, длинными пальцами завернул верх пакета. Я закрыла чемодан, но не стала пока застегивать молнию. Кистен редко уходил из клуба Пискари посреди ночи, явно что-то было у него на душе. Я встала, сложив руки на груди, и выжидающе посмотрела.

— Мне кажется, не надо тебе ехать, — серьезным тоном сказал он.

У меня рот открылся, но удивление перешло в злость, когда я сообразила.

— Из-за Ника, что ли? — поинтересовалась я, поворачиваясь к комоду за безбожно дорогими духами, которые не давали моему собственному запаху смешиваться с запахами вампиров. — Он в прошлом, Кистен, поверь.

— Не в том дело. Айви…

— Айви! — я похолодела и глянула в пустой коридор. — Что с ней? Пискари что-то сделал?..

Он медленно покачал головой, и я слегка успокоилась.

— Нет, он ее пока не трогает. Но она от тебя зависит больше, чем ты думаешь. Если ты уедешь, многое может случиться.

Я суетливо запихнула духи в специальный мешочек и бросила его в кармашек косметички.

— Я уеду всего на неделю, максимум на две. И я не ее наследница.

— Но ты ее друг. И это для нее сейчас важнее всего прочего.

Скрестив руки, я прислонилась спиной к комоду.

— Я не отвечаю за нее, у меня своя жизнь есть, — возразила я. — Мы только за квартиру вместе платим, блин, мы не женаты!

В неярком свете моей настольной лампы глаза Кистена казались черными, брови беспокойно нахмурены.

— Ты с ней каждый день кофе пьешь, когда она просыпается. Каждый раз, когда она задергивает шторы перед сном, ты спишь в комнате через коридор. Может, для тебя это ничто, а для нее — все. Ты ее первый настоящий друг за… Черт, больше чем за десять лет.

У нее ты есть, — сказала я. — Да, а Стриж как же?

Ты единственный ее друг, который не хочет ее крови, — с грустью в глазах поправил он. — Это другое.

Ой, ладно, — сказала я, доставая мою непарную теперь любимую сережку и не зная, что с ней делать. Я в расстройстве ее отбросила. — Айви насчет моего отъезда ни слова не сказала.

Рэйчел… — Он встал и обнял меня за локти. Теплые пальцы чуть сжимались и снова отпускали. Из гостиной то громче, то тише звучал джаз. — Она и не скажет.

Я в отчаянии отвернулась.

Я в жизни не говорила ей, что буду для нее чем-то большим, чем сейчас. Мы вместе не спим, не обмениваемся кровью, ничего такого! Я не ее собственность, и не мое дело держать ее на плаву. Почему я обязана этим заниматься, в конце концов? Ты с ней знаком дольше, чем я.

Я знаю ее прошлое, а ты — нет. Она льнет к тебе потому, что ты не знаешь, какой она была. — Он нерешительно вздохнул. — Это некрасивая история, Рэйчел. Пискари превратил ее в неистовую развратницу, не отделяющую жажды крови от любви или вожделения. Она выжила, превратившись в существо, ненавистное ей самой, самоизнасиловалась, пытаясь угодить всем, кого, как ей казалось, она любит.

Я не хотела его слушать, но он меня не отпустил, когда я дернулась уйти.

— Сейчас ей легче, — продолжил он, взглядом умоляя меня не уходить. — Она долго боролась с привычкой подчиняться и еще дольше — с ненавистью к себе. Я не видел, чтобы она была счастливей, чем сейчас, и хочешь ты того или нет, а это твоя заслуга. Она любит Стрижа, но Стриж — напоминание о прошлой Айви. И вот она приехала, а ты уезжаешь…

Я застыла, стиснув зубы. Мне это все не нравилось ужасно.

— Я Айви не нянька, — сказала я, чувствуя жжение в кишках. — Я на это не подписывалась, Кистен!

Он только улыбнулся — грустно и понимающе. Мне нравилась Айви, я ее любила, уважала и хотела бы обладать хоть половиной ее силы воли — но я не хотела, чтобы кто-то настолько от меня зависел. Господи, да я сама о себе редко могу позаботиться, не то что о сильном вампире, подвергшемся моральным пыткам.

Она не попросит от тебя больше, чем ты можешь дать, — сказал Кистен. — Особенно, если ей это будет нужно. Но ты к ней переехала, и больше того, не ушла, когда ваши отношения стали развиваться дальше.

Что?!

Я попыталась высвободиться, он не пустил, я рванулась и отлетела шага на два.

В глазах Кистена появился упрек:

Она тебя просила стать ее наследницей.

А я отказалась!

Но ты ее простила за попытку тебя принудить, и простила не задумываясь.

Вот же блин! Он все знает. И что ему за дело?

— Так я же сама на нее напрыгнула во время спарринга и дышала ей в ухо! Я ее спровоцировала, она была не виновата. А еще она боялась, что Пискари меня убьет, если я не стану ее наследницей.

Кистен кивнул. Его спокойствие понемногу умеряло мою злость.

— Игра без выигрыша, — тихо сказал он. — И обе вы сделали что могли, но видишь, в чем проблема: ты все же прыгнула на нее, зная, чем это может кончиться.

Я собралась уже возражать, но передумала и отвернулась.

Я сделала ошибку, но ведь нельзя же было уходить, если вина моя?

Почему нельзя? — спросил он. — Люди сплошь и рядом так и поступают.

Я попыталась проскочить мимо него. Мне надо было отсюда выйти!

— Рэйчел, — сказал он, притягивая меня к себе. — Почему ты не ушла сразу после? Тебя все бы поняли.

Я глубоко вдохнула и выдохнула.

— Потому что она мой друг, — ответила я, не глядя ему в глаза и стараясь говорить негромко — чтобы голос не дрожал. — Вот почему. Нечестно было уходить, потому что вина была моя, и потому что она… на меня рассчитывает.

У меня плечи сгорбились. Кистен ослабил хватку, но привлек меня ближе.

Вот блин, Кист, — сказала я, прижимаясь щекой к его рубашке и вдыхая его запах. — Я едва о себе могу позаботиться. Не могу я еще ее спасать.

Никто от тебя и не ждет, — ответил он. Голос рокотал в его груди. — И никто не говорит, что у вас все так односторонне. Айви чувствует себя лучше оттого, что помогает тебе оставаться живой и свободной с этим твоим шрамом — она как будто делает мир чуточку лучше. Знаешь, как это вампиру непросто? Она привязалась к тебе больше, чем ко мне, потому что чувствует ответственность за тебя, потому что ты ей обязана.

Верно, подумала я, припомнив, какой уязвимой делает меня неавторизованная вампирская метка. Ноя не потому осталась, что обязана Айви. Ник говорил, что я ищу предлог оставаться в ложном положении, что я хочу, чтобы она меня укусила. Я в это не верила. Мы просто друзья. Ведь так?

Рука Кистена поглаживала мне волосы, я обвила его талию, ища утешения в его близости.

— Если ты уйдешь, — сказал он, — ты лишишь ее силы.

Я не хотела… — промямлила я. Как это я стала для нее опорой? Спасительницей? Я всего только хотела быть ей другом.

Знаю. — Его дыхание шевелило мне волосы. — Ты останешься?

Я перевела дыхание, осторожно, боясь шевельнуться.

— Не могу, — сказала я, и он бережно меня отодвинул и заглянул в лицо. — Дженкс без меня не справится. Мы скоро вернемся, тут всего пятьсот миль. Ну в какие неприятности могли влипнуть Ник с Джаксом? У них, наверное, просто денег на залог нет. Я вернусь.

Кистен поморщился, элегантные очертания плеч исказились от горя. Испытываемые им чувства ко мне и к Айви смешались, восхищая меня и трогая.

— Ты-то вернешься; но найдешь ли ты здесь Айви?

Мне стало неловко, я отвернулась к шкафу и изобразила бурные поиски.

— Она большая девочка. Ничего с ней не случится, туда всего день на машине.

Он хотел что-то сказать, но передумал, потоптался с ноги на ногу. Снова подойдя к кровати, он открыл шелестящий пакет со шмотками и заглянул внутрь.

— А зачем тебе это понадобилось, кстати? Для маскировки? Или меня вспоминать?

Обрадованная сменой темы, я поставила рядом с кроватью только что добытые ботфорты.

— Вспоминать тебя? Это как?

У него уши зарделись.

— Ну, я думал, ты их под подушку хочешь положить или еще что. Чтобы я как будто рядом был.

Я забрала у него пакет и оценивающе туда глянула.

— А ты их уже носил?

Он смущенно потер рукой подбородок.

— Ну, надевал один раз. Но не бегал, не потел, ничего такого. У меня как-то была девушка, которая любила спать в моих рубашках. Она говорила, что чувствует, будто я ее всю ночь обнимаю. Я решил, что это… ну, что девушкам так нужно.

Я широко улыбнулась.

— Вот так, что ли?

Чувствуя себя порочной, я вытащила рубашку и надела ее поверх моей майки. Обняв себя за плечи, я покачалась вперед-назад, прикрыв глаза и глубоко дыша. До лампочки мне, что такой классный запах у него — результат тысячелетней эволюции, позволяющий легче находить добычу.

Ах ты порочная ведьма! — прошептал Кистен с мгновенно вспыхнувшей страстью, и я распахнула глаза. Он медленно втянул воздух, подавшись ко мне всем телом. — Господи, до чего хорошо ты пахнешь!

Да ну? А так? — Ухмыляясь, я еще попрыгала на месте, хлопая в ладоши над головой — отлично зная, что смесь наших запахов сводит его с ума.

Как и ожидалось, зрачки у него расширились от проснувшейся жажды крови, глаза почернели.

Рэйчел, — сдавленно проговорил он, — не надо.

Хихикнув, я уклонилась от ищушей руки.

Не торопись, — выдохнула я. — Может быть покруче.

— Перестань, — сказал Кистен низким контролируемым голосом. В нем слышался оттенок угрозы, и когда Кист снова потянулся ко мне, я с визгом метнулась за кровать. Он метнулся следом с вампирской быстротой, и я с шумом ударилась в стенку — он меня прижал.

Сощурив глаза и улыбаясь, я извивалась и дергалась, дразня его и получая удовольствие. Но, едва обозначив сопротивление, я сдалась и позволила ему дотянуться до моих губ.

Я счастливо вздохнула, приникая к Кистену, сложив руки у него на груди. Его руки лежали у меня на плечах твердо и властно. Собственнически. Но я была уверена, что попытайся я хоть раз дернуться не в шутку, а всерьез, он бы тут же меня отпустил. Тихая музыка из гостиной вторила моему настроению.

Пальцы Кистена сжались и отпустили, губы коснулись моего подбородка, прошли по линии скулы к ямке возле уха. Сердце рвалось из груди, я наклонила голову к плечу — и ахнула, из шрама плеснула электрическая волна. Так же быстро и внезапно, как развертывается на ветру полотнище флага, меня залил жар, пробежал по жилам и перешел в грохочущий ритм — требуя, чтобы я пошла туда, куда он зовет.

Кистен все почувствовал, и под его ускорившееся дыхание я высвободила руки, пальцами обхватила его затылок. Я ловила его желание, его страсть, и мои желание и страсть от этого крепли. Глаза закрылись, стон вырвался у меня, когда его губы нежно коснулись шрама. Тело сопротивлялось порыву страсти, и колени не выдержали. Кист это предвидел, он меня подхватил. Я его хотела. Господи, как хотела! Надо было сто лет назад попросить у него что-нибудь поносить.

— Рэйчел, — прошептал он, дыша отрывисто и тяжело.

Да? — отозвалась я. Кровь все еще гудела, хотя его губы больше не прикасались к шраму.

Никогда… Никогда больше ничего моего не надевай. Я не смогу…

Я замерла, не понимая. Попыталась высвободиться, но он меня крепко держал. Место страсти мгновенно и болезненно занял страх. Взгляд метнулся к его глазам — они были черные и растерянные, — потом ко рту. Чехлов не было. Бог ты мой, я его слишком завела.

— Я не смогу от тебя оторваться, — сказал он, не разжимая губ.

Плеснул адреналин, у Киста на лбу появилась капля пота. Черт, черт, черт! У меня проблемы. Во рту у него блеснули клыки. Глазом не успела моргнуть, а монетка желания перевернулась с секса на кровь. И куда, блин, она повернется в следующие десять секунд?

— Я бы смог тебя отпустить, если бы ты не боялась, — сказал он, в голосе перемешались страх и жажда крови.

Я не могла оторвать взгляда от его почерневших глаз. Не могла отвернуться. Кистен бессознательно насыщал вампирскими феромонами воздух, мой шрам посылал по телу одну страстную волну за другой в такт моему же бешеному пульсу, а в животе у меня образовался холодный ком.

Лихорадочно думая, я заставила себя дышать ровно и медленно. Мой страх его только спровоцирует. С Айви у меня такое было один раз, так что я знала — пока он говорит, шансы на моей стороне.

— Слушай, — сказала я. Накатывающий от шрама экстаз перемешался со страхом в небывалую смесь. Приятную смесь. Восторг и ужас — как от секса во время прыжка с парашютом, а если дать ему меня укусить, все будет во много раз лучше. А надо было мне высвободиться и уйти. — Я сейчас закрою глаза, потому что я тебе верю.

— Рэйчел?

Голос был тихий, умоляющий. Он очень хотел остановиться. Черт, это я во всем виновата! От напряжения у меня разболелась голова, я закрыла глаза под его почерневшим взглядом. Сопротивляться страху стало вдесятеро трудней, но я все еще доверяла Кисту. Я бы могла коснуться линии и швырнуть его в стену — я так и сделаю, если придется, — но тогда между нами все изменится навсегда, а я его люблю. Чувство было тихое, продвигающееся ощупью, но оно обещало пугающе много, если я ничего не испорчу. Я хотела любви, основанной на доверии, не на соревновании в силе.

— Кистен, — сказала я, усилием воли разжимая зубы. — Я сейчас шагну назад, и ты тоже отпустишь мои плечи и шагнешь назад. Идет?

Я слышала его дыхание, напряженное, тяжелое. Оно задело во мне какую-то струнку, и мы оба вздрогнули.

Как здорово было бы дать ему меня укусить! Чтобы зубы вошли глубоко, чтобы мы соединились, боль перешла в удовольствие, пронеслась по мне огнем, лишила дыхания, вознесла на вершины экстаза. Невероятное, ошеломляющее наслаждение, ничего лучше мне не испытать. Оно навеки переменит мою жизнь.

Hu-ког-да. Чем прекрасней сон, тем ужасней пробуждение. Нет, боюсь я.

— Давай, Кистен, — сказала я, не открывая глаз, и усилием воли разжала пальцы.

Руки опустились, Кистен шагнул в сторону. Я раскрыла глаза. Он стоял спиной ко мне, держась рукой за столбик моей кровати. Другая рука дрожала. Я потянулась ее взять, но опомнилась.

— Прости, Кистен, — дрожащим голосом сказала я. Он кивнул.

— И ты прости. — Его сиплый голос протек сквозь меня, как вода сквозь песок, неся жар и электричество. — Сделай мне подарок, не повторяй больше такого.

— Никогда в жизни.

Я стянула с себя рубашку и уронила ее на кровать. Электрическое покалывание в шее утихло, осталась только дрожь и боль в сердце. Я знала, что смесь наших запахов стимулирует жажду крови, только не понимала, насколько сильный это стимулятор и насколько быстродействующий. Я по-прежнему делаю ошибки. Год жизни с соседкой-вампиром, а я все на те же грабли наступаю.

Кистен поднял голову; я не удивилась стуку входной двери. Три секунды спустя шесть струек серебра и золота просвистели мимо моей двери на высоте человеческого роста. Еще две секунды — и они пронеслись обратно.

— Здрасти, миз Морган! — запищал голосок, и девочка-пикси на миг притормозила у двери, заглянув внутрь. Платьице трепетало у ее пяток, личико разрумянилось, а волосы развевались под ветром от крыльев. В гостиной что-то рухнуло, и она унеслась туда, пища так пронзительно, что у меня уши заложило. Музыка рявкнула и умолкла.

Я шагнула к двери, но передо мной вдруг возникла Маталина.

— Прости пожалуйста, Рэйчел, — сказала красавица-пикси. Вид у нее был измотанный до предела. — Я с ними разберусь. Выгоню всех в пень, как только дождь прекратится.

Разглаживая шершавый край повязки на пальцах, я пыталась унять остатки внезапно вспыхнувшей страсти и страха перед Кистеном. Вампир не шелохнулся: он явно еще не успел прийти в себя.

— А, не переживай, — сказала я. — У меня просто руки не дошли обезопасить церковь от пикси.

Еще грохот — на этот раз из кухни. Мимо проплыла стайка пиксенят, орущих на разные лады, и Маталина полетела следом, крича им, чтобы держались подальше от шкафов с посудой.

В кухню прошла Айви с Дженксом на плече, и моя тревога усилилась. Дженкс мне неуверенно кивнул, Айви приметила Кистена и повернула обратно, мотнув короткими волосами. Она окинула взглядом рубашку на кровати, мой пристыженный вид и дрожащие руки. Раздувая ноздри, учуяла вампирские феромоны и мой страх — и мгновенно вычислила, что здесь произошло. Я беспомощно пожала плечами.

— Мы вернулись, — сухо сказала она и ушла на кухню. Только шаги чуть громче обычных и некоторое напряжение в теле давали понять, что она знает, к чему я чуть было не толкнула Кистена.

Кистен смотрел в сторону, но мне легче стало, когда я увидела в его глазах вернувшуюся синеву.

— Ты как? — спросила я, и он улыбнулся, не разжимая губ.

— Не надо мне было давать тебе ношеную пару, — сказал он, запихивая рубашку и штаны в пакет. — Может, тебе их постирать?

Я смущенно взяла пакету него из рук. В коридор мы вышли вместе, а потом он повернул на кухню, а я в другую сторону, к стиральной машине. Резкий запах порошка защипал в ноздрях, я насыпала полную мерку, а потом досыпала еще. Закрыла крышку, и пока наливалась вода, оперлась на машинку руками и повесила голову. Взгляд упал на покусанную руку. Временами мне кажется, что такой дуры, как я, на свет еще не рождалось.

Выпрямившись, я скроила любезное лицо и побрела в кухню, предвкушая насмешки Айви.

Стараясь ни с кем не встретиться взглядом, я пошла прямо к кофеварке — добыть себе кружку кофе и за ней спрятаться. Детишки-пикси остались в гостиной; шум их игры смешался с шелестом дождя за открытым окном кухни. Айви припарковалась у компа в углу, чтобы никому не мешать. Она на меня только раз косо глянула и отвернулась к свой почте. Дженкс сидел на подоконнике ко мне спиной, глядел на мокрый сад, а Кистен развалился в моем кресле, далеко вытянув длинные ноги. Все молчали.

— Э-э… Кист… — Он поднял голову на мое бормотание. — В твоей книжке я нашла чары для превращения в вервольфа.

Я была натянута как проволока, но он вроде бы успел успокоиться.

Он глянул на меня усталыми глазами:

— Правда, что ли?

Приободренная, я достала книжку и шлепнула на стол.

Дженкс подлетел к нам, едва не сел мне на плечо, но передумал и приземлился на Кистеново. Складывая крылья, он глянул на книгу и вздрогнул.

— Разве это не?..

— Да, — прервала его я. — Демонская магия. Но посмотри, тут никого не надо убивать!

Кистен присвистнул, глянул на невозмутимую Айви и отодвинулся подальше от книги.

— А ты можешь управиться с демонской магией? — спросил он.

Я кивнула и поправила волосы. Совсем не хотелось вдаваться в объяснения, но если Кистену воспитание мешало задавать вопросы при всех, то Дженкс был из другого теста. Треща крыльями, он упер руки в бока, подражая Питеру Пэну, и прищурился.

А почему ты можешь, а больше никто не может? — спросил он.

Не только я могу, — коротко сказала я, и тут кто-то позвонил в колокол, что служил нам с Айви вместо звонка. Металлический звон сотряс сырой воздух.

Айви с Кистеном подскочили.

Это Кери, наверное, — сказала я. — Я ее просила прийти сегодня помочь с чарами.

С демонскими чарами? — въедливо поинтересовался Дженкс. Я только поморщилась — Не хотела втягиваться в спор.

Я ей открою, — сказал Кистен, вставая. — Мне пора уже, у меня… деловая встреча.

Голос у него был сдавленный, и я промолчала, чувствуя себя последней дрянью. В нем поднимался голод — черт, ему трудновато теперь сохранять равновесие. Больше никогда так делать не буду.

Кистен шагнул ко мне, легонько взял за плечи и поцеловал, я не стала сопротивляться.

— Я позвоню, как клуб закроется. Ты спать еще не будешь?

Я кивнула.

— Прости, Кист, — прошептала я, и он улыбнулся мне перед тем как уйти медленной, размеренной походкой. Нечестно так — завести его и не дать напиться.

Дженкс перелетел на стол и потрещал крыльями, привлекая мое внимание.

— Рэйчел, это демонская магия! — сказал он, воинственный тон не мог скрыть тревогу.

Потому я и попросила Кери прийти. Я справлюсь.

Но это демонская магия!! Айви, скажи ей, что Она дура!

— Она и так знает. — Айви несколькими щелчками мышки выключила комп. — Видел, что она с Кистом сделала?

Я скрестила руки:

— Ладно, это демонская магия. Но демонская — не значит черная. Может, мы сначала послушаем, что Кери скажет, а потом решать будем?

Мы. Да-да, мы. Мы снова «мы», и пропади все пропадом, так оно и останется.

Айви вскочила со стула, настоящая жердь в этих черных джинсах и обтягивающей трикотажной кофточке. Схватив сумочку, она крикнула:

— Кист, подожди!

Мы с Дженксом оба вытаращились.

— Ты с ним пойдешь? — задала я вопрос за нас двоих. Айви наградила меня взглядом полного презрения.

— Я прослежу, чтобы никто не воспользовался его состоянием, и чтобы наутро он сам себя не возненавидел. — Она набросила куртку и темные очки прихватила, хоть на улице уже было темно. — Если бы ты со мной такое сотворила, я бы тебя прижала к стене и взяла свое. Кист слишком джентльмен. Ты его не заслуживаешь.

У меня горло перехватило при воспоминании о вжатой в стену спине и губах Кистена на шее; игла желания кольнула от шеи к паху. Айви втянула воздух сквозь зубы — словно я ее ударила, — ее обостренные чувства распознали мое состояние так же просто, как я видела сыплющуюся с Дженкса пыльцу.

Прости, — сказала я, хоть кожу пощипывало электричеством. — Я не подумала.

Я же тебе именно затем это чертово руководство дала! Чтобы и думать не приходилось!

А что она сделала? — спросил Дженкс, но Айви уже вышла, стуча каблуками. — Какое руководство? Как вести себя на свидании с вампирами? Тинкины подштанники, оно еще у тебя? — повернулся он ко мне.

— Я привезу пиццу! — крикнула Айви из коридора.

Так что ты наделала, Рейч? — спросил Дженкс, ветер от его крыльев холодил мне щеку.

Надела Кистенову рубашку и попрыгала, хлопая в ладоши, — смущенно сказала я.

Пикси фыркнул и перелетел на окно глянуть, не кончился ли дождь.

Будешь выкидывать такие фокусы — все решат, что ты напрашиваешься на укус.

Ага, — промямлила я, глотнула остывающего кофе и присела на край стола. Я повторяла свои же ошибки.

И тут я вспомнила, что мне как-то сказал Квен. Один раз — ошибка. А два раза — уже нет.