За улыбку ребенка

Глава седьмая

В этот уикенд Сэм впервые понял, что с удовольствием готов верить легенде, по которой живет последние дни.

Он и Даллас провели большую часть субботы в спальне, занимаясь любовью, болтая, бегая на кухню за съестным и затем угощая друг друга в постели. Они много смеялись. И вдруг Сэм заметил, что Даллас смотрит на него как-то странно, хотя только перед этим весело хихикала.

– В чем дело? – спросил он, нежно водя ладонью по ее упругому бедру.

– Ты смеешься, – озадаченно ответила она. – Ты редко смеешься. Я вообще не слышала раньше твой смех. Только когда ты увидел меня с этим искусственным животом.

– Не может быть, – нахмурился Сэм.

– Я слышала, как ты хихикаешь. Видела, как ты улыбаешься, правда, очень редко. Но при мне ты ни разу раньше не смеялся по-настоящему, громко. – (Сэм смущенно пожал плечами.) – Перри, ты очень серьезный парень, правда? Ты несчастлив?

Сэм почувствовал в этом вопросе не просто подшучивание.

– Сейчас я счастлив, – тихо сказал он, касаясь кончиками пальцев ее лица. И к своему собственному удивлению, вдруг понял: он действительно счастлив.

Они говорили о кино, о спорте, об общих друзьях. Потом Даллас захотела узнать, какую музыку предпочитает Сэм.

– Классический рок. А что?

– Простое любопытство, – прошептала она. – А как ты относишься к научной фантастике?

Сэм заверил ее, что любит научную фантастику… правда, ему пришлось признаться в предпочтении к закрученному детективному сюжету. Даллас великодушно разрешила ему это небольшое чудачество.

– А что ты любишь, Даллас?

– Работу, – просто ответила она, пожав плечами.

– И все?

– Это уже немало. У кого из нас остается время на что-то другое?

И не похоже, что она жалуется. Сэм понимал, что Даллас искренне любит свою работу. Если бы он мог любить так же их работу! Для него это всего лишь способ получения денег.

Вечером они вместе приготовили ужин. Даллас поджарила два бифштекса, пообещав, что особый маринад сделает их похожими на лучшую вырезку. Сэм приготовил салат и приправу по рецепту, который, как он торжественно поклялся, хранился в его семье одиннадцать поколений и мог быть передан чужим только под угрозой смерти. – Сэм!

– Ммм?

– Ты ведь сообщишь этот тайный рецепт «сыночку», не правда ли? – пошутила Даллас, улыбаясь их дурачеству. – В конце концов, это же твой ребенок.

– Конечно, – пообещал Сэм. – По традиции тайная церемония для всех взрослых мужчин в семье проводится в полночь накануне их двадцать первого дня рождения.

– Только для мужчин? Какая дискриминация. А что, если наш «сыночек» – девочка?

– Боб – не девочка, – решительно заявил Сэм.

– Я не хочу называть своего ребенка Бобом, – сообщила ему Даллас.

Сэм шумно вздохнул.

– Не понимаю твою антипатию к имени Боб. Это прекрасное имя, Сандерс. Легко произносится и читается. Слева направо и наоборот. Чего еще можно желать?

– Полета воображения! Творческой фантазии!

– Люди с творческой фантазией и воображением обычно кончают тем, что становятся посмешищем. Никто никогда не смеется над хорошими, серьезными именами, вроде имени Боб.

– Или Сэм! Перри, у тебя никакого воображения.

– Не знаю, не знаю, – прошептал он, оглядываясь. – Я представляю себе кое-что интересное, что хотел бы сделать вместе с тобой.

Даллас широко раскрыла глаза.

– Мы это не пробовали?

– Милая, мы еще и не начинали!

Перед сном Сэм посмотрел вечерние новости, признавшись, что хочет узнать счет бейсбольных матчей профессионалов, потому что заключил пари с Уолтером.

– Пари? – переспросила Даллас, удобно устраиваясь рядом с ним на диване.

– Да, только ты, Сандерс, не волнуйся: в нашем пари проигравший покупает победителю хороший обед с бифштексом.

– Я не обвиняла тебя в незаконных азартных играх, – возразила Даллас. – Ты слишком законопослушен. И совершенно лишен воображения.

– Что, опять за старое? – отозвался Сэм, притворяясь оскорбленным.

– А разве ты уже не хочешь назвать ребенка Бобом?

– Ладно, не шуми, Сандерс. Похоже, ты знала кого-то по имени Боб. Что он сделал? Разбил тебе сердце?

– Я не имею ничего личного против имени Боб. Просто оно… ну, скучное.

– Скучное? – Сэм решительно забарабанил пальцами по деревянному подлокотнику дивана. – Тогда скажи, как бы ты назвала ребенка? Что-нибудь причудливое? Артемида? Зевс? Или Владислав?

– Мне нравится – Питер. В честь моего любимого актера Питера ОТула.

Сэм поперхнулся.

– Питер Перри? Дай отдышаться, Даллас. Ребенок станет посмешищем в детском саду.

К удивлению Сэма, Даллас покраснела.

– Я не думала о твоей фамилии, – пробормотала она. – Это гипотетический ребенок, забыл?

– Правильно. Гипотетического ребенка называли бы Питером Пуласки. Мне очень неприятно говорить тебе, но и это ничуть не лучше.

– Просто смешно, – сказала Даллас, порывисто вставая. – Нет никакого ребенка! И к тому же это может быть девочка, – задумчиво добавила она.

Сэм засмеялся.

– Полагаю, если будет девочка, ты захочешь назвать ее Пенни.

– Я иду чистить зубы, – заявила Даллас и, задрав нос, гордо направилась в ванную. – Боюсь, тебе таки придется покупать Уолтеру обед…

В воскресенье рано утром Сэм пошел за газетой. Маленькая старушка в вылинявшем платье спускалась на первый этаж, опираясь на свой ходунок.

– Доброе утро. – Сэм радушно улыбнулся ей.

Старушка метнула на него подозрительный взгляд и ускорила шаг. Ходунок громко застучал по ступенькам.

Сэм ухмыльнулся и сунул газету под мышку. Сэм Пуласки явно не заведет друзей в этом доме. Но Сэму Перри в данный момент не на что жаловаться. Он не мог вспомнить, чтобы когда-либо чувствовал себя так хорошо. Он провел одну из самых захватывающих ночей в своей жизни. Сейчас наверху Даллас печет вафли к завтраку. У них впереди еще целый день…

Сэм почти готов был поверить, что они с Даллас и в самом деле парочка, вьющая свое гнездышко, каким бы скромным оно ни было.

И он почти поверил уже в маленького Боба!

Сэм нахмурился. Похоже, задание под угрозой…

Когда Сэм вошел в кухню, Даллас сидела за столом и читала газету. Улыбаясь, она подняла на него глаза. От божественного аромата пекущихся вафель у Сэма потекли слюнки, а улыбка Даллас вызвала другой голод.

Впервые секретное полицейское задание подвергло риску его сердце.

«Дорогая Элли, – начиналось письмо в газете. – Я влюблена в человека, который, кажется, неоткровенен со мной. Я хочу навсегда связать с ним свою жизнь, но каждый раз, когда я завожу разговор о его чувствах ко мне или о наших отношениях, он меняет тему. Есть ли надежда на наше общее будущее?»

Даллас взглянула поверх газеты на Сэма, читающего спортивные новости. Он будто почувствовал ее взгляд и посмотрел на нее. А потом улыбнулся ленивой улыбкой. Даллас слабо улыбнулась в ответ и вернулась к чтению.

«Дорогая читательница, неоткровенный мужчина обычно что-то скрывает. Длительные отношения строятся на полном взаимопонимании. Поговорите с ним. Если он снова не захочет обсуждать Ваше будущее, Вам придется признать, что он не разделяет Ваши чувства или Ваши цели. Убеждаю Вас выяснить это сейчас, пока Вы не увязли в односторонних отношениях».

Полное взаимопонимание. Даллас еще раз украдкой взглянула на красивый профиль Сэма. Вряд ли можно сказать, что у них с Сэмом полное взаимопонимание, хотя, конечно, в постели они прекрасно понимают друг друга. Но ведь этого недостаточно!

Даллас многого не знала о нем. Он рассказал о своем детстве, о том, что был единственным и любимым сыном полицейского офицера и домохозяйки; сам стал полицейским девять лет назад. И вскользь упомянул, что учился в университете, хотя не стал отвечать на вопрос, по какой специальности.

В нем была тайна, глубоко затаившаяся боль, мелькавшая иногда в карих глазах, прорывавшаяся в низком, хриплом голосе. Виновата ли в этом женщина, с которой он жил раньше? Вряд ли. За все время их знакомства он всего пару раз упомянул Паулу, и в его голосе не чувствовалось глубокой тоски. Видимо, их разрыв был обоюдным решением.

Может, существовала другая женщина, до Паулы? Может, кто-то причинил ему сильную боль и душевная рана не зажила до сих пор? Может, он все еще настороженно относится к любым близким отношениям?

Да, у Сэма Перри свои секреты. У Даллас Сандерс – свои. Эта так называемая любовная связь – просто приятное развлечение во время затянувшегося расследования. Закончится задание, закончится и их роман. Остается лишь надеяться, что закончится дружески, без безобразных сцен, чтобы они могли продолжать работать бок о бок.

– Кажется, ты сегодня должен связаться с Брэшером? – вдруг спросила Даллас, произнося вслух имя босса, чтобы напомнить себе о работе.

Сэм только что открыл новую страницу спортивного раздела. На мгновение он застыл, затем закрыл газету.

– Да. Чуть не забыл. Спасибо, что напомнила. – Однако особой благодарности в его голосе не слышалось.

– Может, пока тебя не будет, мне попробовать еще раз поговорить с Полли? Я думаю, она – наш лучший шанс раскрыть это дело. Не знаю, как ты, но я хотела бы побыстрее выбраться из этой дыры.

Даллас не смогла понять странный взгляд Сэма. Куда девалась умиротворенная улыбка, не сходившая с его лица все утро? Зря она напомнила ему о задании. Несколько чудесных часов Сэм казался… ну, почти счастливым. Теперь он выглядел таким, каким она знала его весь прошедший год: далеким, холодным, бесстрастным. Ей не хватало его улыбки.

Сэм отложил газету.

– Перед уходом мне надо принять душ и переодеться.

– Конечно, – прошептала Даллас и равнодушно перевернула газетную страницу, как будто и не заметила, что в их отношениях что-то изменилось. Что-то очень важное.

Сэм ушел из дома в начале пятого.

– Не знаю точно, когда вернусь, – предупредил он. – Поговорю с Брэшером, потом поболтаюсь по округе. Может, наткнусь на что-нибудь.

– У тебя нет причин спешить, – беззаботно сказала Даллас. – Вероятно, у Брэшера появилась новая ниточка в этом деле.

– Да. Может быть.

Сэм потоптался у двери. Даллас подошла к нему.

– Не теряй бдительности, Перри, – небрежно сказала она.

– Ладно. И ты не зевай, Сандерс. – Он легко коснулся губами ее щеки и ушел.

Даллас задумчиво смотрела на закрывшуюся дверь. Последние месяцы Сэм явно следил за ней более пристально, чем она думала. Означает ли это, что он заинтересовался ею до их совместного задания? Может, это вообще ничего не значит. Может, она просто зря тратит время в поисках хоть какой-нибудь, хоть слабенькой причины для надежды. Надежды на то, что это не просто временная любовная связь.

Даллас закрыла глаза и тяжело вздохнула. Кто-то очень сильно пострадает при выполнении этого задания, мрачно подумала она. И вполне вероятно, что она сама.