За землю Русскую

Сказание о Мамаевом побоище

НАЧНЕМ, братья, повесть о новой ратной победе православных христиан над безбожными агарянами, которая свершилась на Дону. Расскажем о том, как одержали верх христиане, а поганые были уничтожены и посрамилась их гордость так же, как когда-то победил Гедеон мадиамлян и Моисей - фараона. Прославим величие божие, расскажем, как господь исполнил желание боящихся его и пособил великому князю Дмитрию Ивановичу одолеть безбожных татар.

По божию попущению и дьявольскому наваждению поднялся на нас с восточной стороны царь Мамай, верою язычник, идолопоклонник и иконоборец, злой враг христиан. Вселился в сердце его дьявол и подучил его, как сокрушить веру христианскую, осквернить святые церкви и истребить всех христиан, чтобы не славилось имя господне среди людей. Но что господь захочет, то и будет.

Овладел безбожным царем Мамаем дьявол, и захотел Мамай сравняться со злодеем Батыем и вероотступником Юлианом. И стал выспрашивать он у старых татар, как Батый полонил Русскую землю и чем кончилось его нашествие. Обо всем рассказали старики ему: как захватил Батый Киев и Владимир, как покорил всю Русскую землю, как убил князя Юрия и Василия и перебил еще многих православных князей, как златоверхую церковь разграбил.

И помрачился разумом Мамай, и не уразумел он того, что все свершается лишь по господнему изволению. Когда-то в древности и Иерусалим пленен был Навуходоносором, царем вавилонским, за ослабление веры. Но не до конца гневается господь, не вечно карает.

Выслушав рассказы своих старых татар, безбожный царь Мамай заторопился и, подстрекаемый дьяволом, стал еще больше яриться на христиан. Начал он говорить своим приближенным, полководцам, князьям и воеводам, кому что делать, а про себя думал:

«Подобно Батыю пойду на Русь, и убью князя их, и в самом красивом городе, который мне приглянется, останусь, и буду владеть русским народом, и заживу тихо и безмятежно».

А не знает того, что над всем рука господня.

Вскоре переправился Мамай через великую реку Волгу со всеми силами своими и к своим силам присоединил воинов из других орд, обещая всем, что скоро обогатеют они русским золотом.

И пошел он на Русь, как лев рыкая и как неутолимая ехидна шипя. А когда дошел он до устья реки Воронежи, то остановился здесь станом. И заповедал он всем отрядам своим, чтобы никто не заготавливал хлебов впрок, говоря:

- Будьте готовы на русские хлеба!

Узнал рязанский князь Олег, что царь Мамай с войском вышел в поле и собирается пойти на великого князя Дмитрия Ивановича Московского, и отправил Олег своего посла к царю Мамаю с многочисленными дарами. И послал он ему грамоту, в которой писал:

«Восточному царю, вольному Мамаю! Твой верный слуга, тобою на княжение посаженный, Олег Рязанский, к твоей милости прибегает! Слышал я, господин, что ты хочешь идти на Русь, на слугу своего Дмитрия Ивановича Московского, и наказать его. Сейчас, господин мой светлейший царь, как раз время приспело: золота и всякого богатства на Москве много. А князь Дмитрий богобоязнивый человек, и как услышит о твоем гневе, то, царь, убежит он в Великий Новгород или на Северную Двину, а все московское богатство достанется тебе и твоему великому войску. Меня же, раба твоего Олега Рязанского, пощади, всесильный царь, а я твоим царским именем устрашу Русь и князя Дмитрия Ивановича Московского. И это, царь, еще не все: когда, обиженный им, хотел я пригрозить ему от имени твоего царского, то ни во что он это посчитал. Ко всему этому он еще и город Коломну у меня отобрал. Заступись, царь, молю тебя!»

А второго гонца послал князь Олег Рязанский со своим посланием к великому князю Ольгерду Литовскому:

«С радостью пишу тебе! Давно я слыхал, что хочешь ты изгнать московского князя Дмитрия и завладеть Москвою. Ныне приспело наше время, так как идет на него великий царь Мамай с силою своею. Давай соединимся с этим царем. Уверен я, что царь даст тебе Москву и оставит твои города за тобою, а мне царь отдаст Коломну, и Владимир, и Муром. Я уже отправил посла своего к царю Мамаю с великой честью и дарами многими. А ты тоже пошли посла своего со своими дарами и напиши ему, а о чем - знаешь сам лучше меня!»

Прочитал это послание Ольгерд и, уразумев слова Олега, сильно обрадовался тому, как восхвалял царя Мамая Олег Рязанский. И, не мешкая, послал Ольгерд посла своего к царю Мамаю с великими дарами.

И думали про себя Олег Рязанский и Ольгерд Литовский:

«Когда московский великий князь Дмитрий Иванович услышит, что мы вступили в союз с Мамаем, то убежит из Москвы. А мы завладеем Москвой и Коломной. А когда придет царь, мы встретим его с великими дарами и умилостивим его, и он возвратится назад, а мы Московское княжество, по цареву повелению, разделим между собой».

Но не ведали они силы божьей и были словно несмышленые младенцы.

Великий же КНЯЗЬ Дмитрий Иванович Московский, за смирением которого скрывалась мудрость, помышлял лишь о царствии небесном и ничего не знал о том, что задумали против него его же ближние.

Тем временем пришли послы от литовского князя Ольгерда и от Олега Рязанского к безбожному царю Мамаю и принесли ему великие дары и послания от своих князей. Благосклонно принял дары царь Мамай и, выслушав послания, оказал послам почесть.

Он отпустил их, так написав в ответ Ольгерду Литовскому и Олегу Рязанскому:

«Хвала вам за дары ваши! Русские вотчины, которыми вы хотите владеть, получите от меня в дар, только присягните мне на верность, а со своими силами присоединитесь ко мне там, где успеете, чтобы одолеть нашего неприятеля. Не думайте, однако, что я нуждаюсь в вашей помощи: если бы я захотел, то мог бы своею силою пленить древний Иерусалим, как некогда халдеи. Никто не может устоять предо мной и перед величием сил моих! Мне достаточно и чести вашей. Именем своим и мощью своею приведу я в трепет великого князя Дмитрия Ивановича и все земли ваши. Ведь мне, по моему царскому достоинству, подобало бы не такого князя победить, а царя, равного себе!»

- Так и передайте князьям своим.

Вернулись от безбожного Мамая послы каждый к своему князю и сказали:

- Царь Мамай здравствует, а вам воздает великую хвалу.

Те же, по скудоумию своему, возрадовались суетному привету безбожного царя. И не разумели они того, что только бог, что он захочет, то и свершит, и власть он дает. Ныне же, люди единой веры и единое крещение принявшие, присоединились к безбожному гонителю православной веры!

Олег же стал торопить Мамая. Посылал к нему послов, говоря:

- Выступай, царь, скорее на Русь!

И до великого князя Дмитрия Ивановича дошли вести о том, что Мамай наступает со многими силами. И послал он в Боровск за братом своим, великим князем Владимиром Андреевичем. И по всей Русской земле разослал гонцов к местным воеводам и боярам своим, повелев им не задерживаясь ехать к нему в Москву.

Князь же великий Владимир Андреевич не медля прибыл в Москву, и все князья и воеводы съехались.

Взяв с собою брата своего Владимира Андреевича, пошел князь великий Дмитрий Иванович к преосвященному митрополиту Киприану и сказал ему:

- Знаешь ли, отец наш, о обрушившейся на нас беде? Ведь безбожный царь Мамай, рыкая как лев, наступает на нашу землю с великим войском своим и хочет нас уничтожить!

Тогда митрополит Киприан спросил великого князя:

- Скажи мне, князь, в чем ты перед ним, неверным, провинился?

Прослезился князь великий Дмитрий Иванович и ответил:

- Ведь ты знаешь, отец, что я еще большие, чем отец мой, дары посылал Мамаю во все годы княжения моего!

И сказал митрополит Киприан:

- Видишь ли, князь, ради грехов наших, с божьего соизволения, устремился Мамай на Русскую землю. Однако вам, православным князьям, следует утолить ярость нечестивого дарами: пошли ему вчетверо больше. Если и это не поможет, то господь бог его смирит, ибо сказано: «Господь гордым противится, а смиренным дарует благодать». Ведь так случилось в Кесарии, с великим отцом Василием, когда злой отступник Юлиан, идя на персов, хотел разорить славный город Кесарию. Великий отец Василий, помолившись со всеми христианами господу богу, собрал много золота и послал его к Юлиану, чтобы умилостивить свирепого дарами. Юлиан же еще больше разъярился. Тогда господь послал своего воина Меркурия, и Меркурий с помощью божьей силы разгромил того отступника со всем его воинством. Ты же, господин, возьми золота и пошли Мамаю.

Великий князь Дмитрий Иванович отправил в посольство избранного слугу своего, острого разумом, по имени Захарий Тютчев, дав ему двух толмачей, знающих татарский язык. А с ним послал много золота к безбожному царю Мамаю. И когда дошел Захарий до Рязанской земли, то услыхал, что Олег Рязанский и Ольгерд Литовский присоединились к царю Мамаю. Захарий же срочно послал тайного вестника в Москву, к великому князю Дмитрию Ивановичу.

Услышав об этой измене, князь великий Дмитрий Иванович сильно огорчился и со слезами, в горести начал молиться:

- Господи боже мой! На тебя, правду любящего, вся надежда моя. Если враг мне делает зло, то подобает мне терпеть, ибо извечно дьявол - враг рода человеческого. А ведь это же друзья мои близкие поднялись против меня! Рассуди, господи, меня с ними. Я им никакого зла не причинил, и ничего, кроме даров и любви, они от меня не видали. Суди, господи, по правде моей, и да пусть скончается злоба грешников!

И, взяв с собою брата своего Владимира Андреевича, во второй раз пошел он к преосвященному митрополиту Киприану и рассказал ему о том, что к царю Мамаю присоединились Олег Рязанский и Ольгерд Литовский. Митрополит же сказал великому князю:

- А сам, господин, какую ты им обиду нанес? Князь же великий расплакался и сказал:

- Если я перед богом и грешен, то перед ними нет у меня вины: даже в мелочах не нарушил я наших соглашений, заключенных еще отцами нашими. Разве не ведаешь, отец, что я доволен своими вотчинами и никакой обиды им не нанес? Не знаю, в чем причина их злобы на меня.

Преосвященный же митрополит Киприан сказал великому князю Дмитрию Ивановичу:

- Господин, пусть будут ясны твои очи и чисто сердце - ты закон божий почитаешь и творишь правду, а праведный господь любит правду. Ныне окружили тебя враги, как стая псов, но ты именем господним сопротивляйся им. А от всевидящего ока господня и его крепкой руки никто и нигде не укроется.

Великий князь Дмитрий Иванович и брат его князь Владимир Андреевич посоветовались со всеми русскими воеводами и решили послать в поле сильный сторожевой отряд. И отправили в поле сторожевой отряд из отборных храбрецов: Родиона Ржевского, Якова Волосатого, Василия Тупика и других удалых витязей. И велели им дозор нести на Тихой Сосне, к станам ордынцев ехать и захватить языков, чтобы узнать от них подлинные намерения царя Мамая.

А по всей Русской земле великий князь Дмитрий Иванович разослал гонцов, чтобы возвестить всем войскам:

«Будьте готовы на брань с безбожными агарянами; все должны собраться в Коломне, в день Успения пресвятой богородицы».

Сторожевой отряд задержался в поле. Тогда великий князь Дмитрий Иванович послал в поле второй сторожевой отряд - Климентия Полянина, Григория Судока и других многих с ними и приказал им, чтобы срочно возвращались назад с вестями. Они же по пути встретили Василия Тупика, ведущего языка к великому князю Дмитрию Ивановичу. А язык тот из людей царева двора. И рассказал язык великому князю Дмитрию Ивановичу, что точно - идет царь на Русскую землю, рассказал и о том, что к Мамаю присоединились Олег Рязанский и Ольгерд Литовский. Но не спешит царь идти на Русь - ожидает осени.

Услышав эту верную весть, великий князь Дмитрий Иванович начал решительно готовиться на врага, стал он укреплять брата своего князя Владимира Андреевича и всех русских князей. Так говорил он им:

- Братья мои милые! Гнездо мы великого князя Владимира Киевского, который вывел нас из тьмы языческого идолослужения. Ему ведь господь бог дал познать истину православной веры, и он заповедал нам веру эту крепко хранить. Если кто ради этой веры пострадает, тот после смерти со святыми будет. Я же, братья, с вами хочу пострадать, положить голову свою за православную веру!

Князь же Владимир Андреевич и все русские князья и воеводы воскликнули:

- Мы с тобою готовы умереть и головы свои положить за тебя и за твою великую обиду!

Услыхав от брата своего и от всех русских князей, что они преисполнены отваги, великий князь Дмитрий Иванович повелел всему войску своему со всей Русской земли собраться в Коломне, чтобы там распределить полки и каждому полку назначить воеводу.

Пришли в Москву белозерские князья: Федор Семенович, да князь Семен, да князь Андрей Иванович Кемский, да князь Глеб Каргопольский. А воины их искусно вооружены - доспехи на них и шлемы блистали, будто волны морские переливаются. По числу же пришедших воинов белозерских и каргопольских - тридцать тысяч.

Пришли и ярославские князья со своими силами: князь Андрей, да князь Роман Прозоровский, да князь Лев Курбский, да князь Дмитрий Ростовский и других князей много.

И тут, братья, по всей Москве, по всем улицам стук стучит и гром гремит от золотых доспехов и от конских сбруй. Многочисленно войско великого князя Дмитрия Ивановича: не только, что во дворах, но и дальше - около Москвы - не уместиться всей силе.

И вот князь великий Дмитрий Иванович, взяв с собою брата своего Владимира Андреевича и множество иных русских князей, пошел к живоначальной Троице, к преподобному игумену Сергию, чтобы получить от него благословение. И просил преподобный Сергий великого князя Дмитрия отслушать святую литургию: в тот день приспел праздник святых мучеников Флора и Лавра.

После литургии Сергий позвал великого князя вкусить хлеба в святой обители. В это время прискакали гонцы с известием, что уже близко поганые. Заторопился князь и стал просить преподобного, чтобы он отпустил его. После трапезы попросил князь преподобного благословить его. Преподобный же еще во время трапезы повелел воду освятить у мощей святых Флора и Лавра. И когда князь великий поднялся от трапезы, преподобный окропил его и все его христолюбивое войско этой святой водой, благословил князя и перекрестил его крестом христовым. И сказал Сергий ему:

- Иди, господин, с именем божьим, господь бог будет тебе помощник и заступник!

И еще сказал ему преподобный так:

- Знай, господин, победишь ты врагов своих!

И попросил его князь великий Дмитрий Иванович:

- Преподобный отец Сергий! Дай мне из своего полка двух воинов-старцев - Пересвета и брата его Ослябю, тогда сам с нами будешь в бою!

Преподобный же Сергий повелел им собираться в поход - ведь были они прославленными воинами. Они сразу послушались преподобного, надев на себя вместо воинских доспехов схимы. И вручил им Сергий непобедимое оружие - крест христов, и передал их в руки великому князю Дмитрию Ивановичу, промолвив:

- Вот тебе мои воины! А им сказал:

- Мир вам, братья, пострадайте за веру православную! И благословил всех воинов христовым знамением.

Князь же великий Дмитрий Иванович возрадовался всем сердцем и никому не поведал о том, что сказал ему старец. И поехал к Москве. Здесь, взяв с собою брата своего князя Владимира Андреевича, пошел он к преосвященному митрополиту Киприану и ему одному рассказал о предсказании старца Сергия. Митрополит велел великому князю хранить в душе слова преподобного и никому не открывать их.

Наступил четверг, 27 августа, день памяти святого отца Пимена. И решил великий князь Дмитрий Иванович выйти навстречу поганым. И, взяв с собою Владимира Андреевича, пошел он в соборную церковь святой Богородицы. И, встав перед образом владыки господа нашего Иисуса Христа и молитвенно сложив руки на груди своей, начал он молиться, проливая потоки слез:

- Владыко, грозный и сильный! Воистину царь славы, помилуй нас! Когда мы бываем в беде, то к тебе взываем: в скорбях никакого другого помощника не имеем, кроме тебя, бога своего. Не оставь нас, владыка, и не отступи от нас! Суди, господи, обидящих меня и защити от нападения на меня! Возьми, господи, оружие и щит и приди на помощь мне, предай мне, господи, на суд противников, пусть познают они славу твою!

После этого пришел он к чудотворному образу владычицы нашей богородицы, написанному евангелистом Лукой, и, прослезившись, сказал:

- Царица, владычица, госпожа всех тварей, человеческая заступница! Через тебя познали мы истинного бога нашего, воплотившегося и родившегося от тебя. Не дай, царица, поганым разорить город наш, чтобы не осквернили они святой церкви твоей! Умоли сына своего, господа бога нашего, госпожа, чтобы усмирил он врагам сердца их, чтобы не взяли они верх над нами! Покрой нас своим нетленным покрывалом, чтобы не боялись мы ран. На тебя мы надеемся и на твою помощь в битве с врагами своими! Выхожу на битву с безбожными варварами, да умолишь ты сына своего и бога нашего!

После того пришел он к гробу чудотворца Петра, митрополита московского и всея Руси, преклоняясь пред ним, молился и говорил:

- О чудотворец Петр! Моли бога и владыку нашего за нас. Тебя господь принял как защитника рода нашего. Тебе следует молиться о нас и просить у господа милости, чтобы не пришла на нас рука смертная! Ты - защитник наш от врагов!

И, окончив молиться, поклонился он преосвященному митрополиту Киприану. Митрополит же благословил его и отпустил. И осенил его крестным знамением. И послал митрополит соборных священников и весь клир церковный с живоносными крестами во Фроловские, и в Никольские, и в Константиновские ворота, чтобы каждый воин получил благословение.

А князь великий Дмитрий Иванович с братом своим, князем Владимиром Андреевичем, пошел в церковь небесного воеводы, архистратига Михаила, поклонился святому образу его и, припав к гробницам православных русских князей, сказал:

- Вы истинные хранители и защитники русского народа! Если имеете вы дерзновение пред нашим владыкой господом, то помолитесь за нас! Ведь видите вы, какая беда на нас обрушилась. Поднимайтесь ныне на защиту наследия рода вашего вместе с нами!

И, промолвив это, вышел из церкви.

Великая же княгиня Евдокия со снохою своею, княгинею князя Владимира, с боярынями многими и с воеводскими женами стояла у Архангельского собора и проливала слезы, провожая уходящих на битву. В сердечной тоске, рыдая, смотрела она на великого князя всея Руси Дмитрия Ивановича, и каждая княгиня и боярыня горевала по своем князе и боярине.

И попрощалась великая княгиня Евдокия с князем Дмитрием Ивановичем прощальным целованием, и остальные княгини и боярыни попрощались со всеми князьями и боярами и возвратились с великой княгиней в хоромы.

Князь же великий Дмитрий Иванович сам едва удержался от слез, чтоб не видел народ, а сердце исходило горькими слезами. Но утешал он великую княгиню Евдокию и говорил так:

- Если господь за нас, то никто нас не одолеет!

И сел князь великий Дмитрий Иванович на своего боевого коня, и все князья и воеводы также сели на коней своих. Солнце ему на востоке сияет - путь ему освещает, и выехали из каменного города Москвы через трое ворот: через Фроловские, и Никольские, и Константиновские. И каждый воин был в воротах осенен крестом и окроплен святою водой. А князья белозерские отдельным отрядом со всеми силами своими выехали, радостно было смотреть на их ряды!

Брата своего князя Владимира Андреевича с его силами великий князь отправил по дороге на Брашево, белозерские князья пошли Коломенской дорогой, мимо Симонова монастыря, а сам князь великий со всеми силами своими пошел дорогой на Котел. И спереди ему солнце путь освещало, а сзади тихий попутный ветер веял. Потому князь великий разделился с братом своим, что из-за множества воинов не уместиться было на одной дороге.

А княгиня великая Евдокия со снохою своею, с князя Владимира княгинею, и с воеводскими женами поднялась в свои набережные хоромы, и села на рундуке возле окна, и увидела великого князя Дмитрия Ивановича, скачущего лугом около Москвы-реки. Смотрит она на него, а слезы так и льются, как речные быстрины, и сердце надрывается. И, ударив руками в грудь, так запричитала она:

- Господи, человеколюбивый владыка! Посмотри на смирение мое и дай мне снова увидеть государя моего, прославленного среди людей великого князя всея Руси Дмитрия Ивановича. Помоги ему крепкой рукой твоей победить врагов. Не допусти, господи, того, что раньше случилось на Калке, когда произошла битва христиан с агарянами. От такой беды спаси, господи, и помилуй! Не дай, господи, погибнуть нам! Ни на кого мы надежды не имеем, надеемся только на милосердие твое. У меня всего два малых сыночка - Василий да Георгий Дмитриевичи. Если поразит их солнце с юга или ветры с запада, оба этого не перенесут, что тогда делать мне? Возврати им, господи, во здравии отца их, тогда будут они царствовать вовеки!

Великий же князь Дмитрий Иванович взял с собою из Москвы десятерых купцов-сурожан, чтобы были они свидетелями битвы. И о том, что случится, расскажут они потом в дальних странах. И двигался с войском князь великий по большой, широкой дороге. А за ним сыновья русские поспешают, словно на пиру чашами мед пьют.

Великий князь Дмитрий Иванович пришел в Коломну 28 августа, в день памяти святого отца Моисея Мурина. А там уже собрались все воеводы и белозерские князья, и встретили они великого князя на речке Сиверке. А епископ коломенский Герасим со всем клиром церковным встретил его в городских воротах в святительском одеянии и с живо-носными крестами, и осенил он великого князя крестом, и сотворил молитву:

- Спаси, боже, люди своя!

На другой день, в святое воскресенье, повелел воеводам великий князь Дмитрий Иванович собираться за городом, на Девичьем поле. И приказал он во все трубы трубить и в литавры бить.

Сыновья русские выстроились на обширном поле Коломенском. Невозможно окинуть одним взглядом все величие войска московского! Великий князь Дмитрий Иванович вместе с братом своим князем Владимиром Андреевичем выехал на поле. И, увидев многое множество войска своего, возрадовался он душою и сердцем и назначил каждому полку воеводу. Себе в полк взял он белозерских князей, в полк правой руки назначил он брата своего князя Владимира Андреевича, придав ему ярославских князей, в полк левой руки назначил Глеба Брянского, в передовой полк назначил Дмитрия Всеволодовича Холмского, в сторожевой полк назначил воевод Микулу Васильевича, да Тимофея Волуевича, да Ивана Родионовича Квашню Углицкого. А у князя Владимира Андреевича в полку воеводы - Андрей Серкизович, Даниил да Константин Кононовичи, да князь Феодор Елецкий, князь Георгий Мещерский, князь Андрей Муромский.

Урядив полки, князь великий Дмитрий Иванович приказал им переправляться через реку Оку и строго-настрого наказал воеводам и всем воинам в каждом полку, чтобы во время перехода через Рязанскую землю никакой обиды рязанцам не чинили.

А сам великий князь Дмитрий Иванович, благословившись у коломенского архиепископа, переправился через реку Оку и отпустил в поле третий сторожевой отряд из отборных витязей, чтобы они высмотрели татарские сторожевые отряды, а воеводой с ними пошел Семен Мелик.

И сказал князь великий Дмитрий Иванович брату своему Владимиру Андреевичу:

- Поспешим, брат, навстречу поганым, не будем таиться от нечестивых. Если суждена нам смерть, то вместе общую чашу смертную изопьем!

Идя путем своим, призывал он родичей своих на помощь, святых мучеников, братьев родных Бориса и Глеба, в святом крещении названных Романом и Давыдом.

И услышал Олег, князь рязанский, что выступил в поход московский великий князь Дмитрий Иванович, что объединились многие силы разных князей и идут навстречу безбожному царю Мамаю. Перепугался Олег, стал из одного места в другое переходить с единомышленниками и друзьями своими, и сказал он:

- Как бы нам известить многоразумного Ольгерда Литовского и узнать, что он об этом думает? Я ведь рассчитывал, что великий князь московский Дмитрий Иванович поступит, как в прежние времена, - ведь не пристало московским князьям выступать против восточного царя. Не могу понять, откуда ему пришла такая помощь, что он решился вооружиться против нас троих?

И сказали ему бояре его:

- Господин наш князь, нам еще пятнадцать дней тому назад поведали, что есть в вотчине его старец, по имени Сергий, великий прозорливец, тот его на бой благословил и дал ему из своего монастыря старцев на подмогу.

Олег разгневался на бояр своих и сказал:

- Почему вы мне раньше об этом не рассказали? Тогда бы я пошел, отговорил нечестивого царя и никакой беды не случилось бы. Горе мне, окаянному, я не только вотчину свою потерял, но и душу свою погубил! Горе мне, окаянному, - как Свято полка, поглотит меня земля: ведь я чту закон истинного бога, а на православную веру ополчился вместе с нечестивыми. Ольгерд Литовский проповедует веру гнусавого Петра, я же крещен в православной вере. Я и рад бы сейчас присоединиться к великому князю Дмитрию Ивановичу Московскому, но не примет он меня теперь, ибо знает о моей измене!

И стал он плакать горько и сказал:

- Воистину великому князю Дмитрию Ивановичу за его правду бог поможет по молитвам этого старца Сергия, московского чудотворца!

И приказал Олег казнить бояр своих за то, что они не рассказали ему о решении великого князя пойти против Мамая.

Ольгерд же Литовский, после того как получил грамоты от Олега Рязанского, собрал множество литовцев из разных земель и двинулся на помощь царю Мамаю. И когда пришел он к Одоеву, то услышал, что великий князь московский Дмитрий Иванович выступил со многими силами против царя Мамая. И, узнав, что Олег Рязанский испугался, Ольгерд Литовский остановился на этом месте, не решаясь идти дальше. И понял он суетность своего замысла, и увидел, что союз их распался, и впал он в глубокое уныние, и сказал:

- Если человеку не хватает своего разума, то напрасно полагается он на чужую мудрость. Никогда ведь Литва не училась у Рязани, а вот ныне Олег помутил мой разум да и сам пропал! Вот что - подожду я теперь здесь, пока не услышу о победе великого князя Дмитрия Ивановича!

Сыновья же Ольгерда, князь Дмитрий Полоцкий да князь Андрей Брянский, услыхали, какая беда нависла над великим князем Дмитрием Ивановичем Московским и над всеми православными христианами от безбожного царя Мамая. И послал князь Андрей Ольгердович Брянский гонца к брату своему, к князю Дмитрию Ольгердовичу Полоцкому:

- Слышал, брат, какая угроза нависла над великим князем московским Дмитрием Ивановичем? Идет на Русскую землю восточный царь, безбожный Мамай, чтобы покорить великого князя. А отец наш, великий князь Ольгерд Литовский, вступил с безбожным в союз против православной веры. Мы же, брат, приняв крещение, единой веры с православными. От отца своего отошли мы в вере, и отец наш отверг нас, но тем сильнее господь бог возлюбил нас, заповедав нам хранить правую веру. Вспомни, брат, что пишется в святом Евангелии: «Друг другу в беде помогайте и тем исполните заповедь Христову». Ныне же, брат, соберем своих воинов, сколько их есть у нас, и пойдем на помощь к великому князю московскому Дмитрию Ивановичу. Если и случится нам жизнь отдать за православную веру и за великую обиду земли Русской, то изопьем общую чашу смертную с великим князем Дмитрием Ивановичем!

Получив послание от брата своего князя Андрея Ольгердовича, обрадовался Дмитрий Ольгердович, стал плакать от радости и так говорить:

- Владыка, господь человеколюбец, помоги рабам твоим свершить волю твою. Ведь это ты, владыка, вразумил брата моего свершить сей подвиг!

И вот вскоре встретились оба брата в Брянске со своими силами в тридцать тысяч и быстро из Брянска пошли на помощь к великому князю московскому Дмитрию Ивановичу. И узнали они от повстречавшегося им по пути бортника, что великий князь московский Дмитрий Иванович стоит недалеко от Дона, поджидает поганых. И пошли они дорогой через северские леса, таясь отца своего, чтобы не прогневался на них отец и не проклял бы их. С божьей помощью пришли они быстро на Дон к великому князю московскому Дмитрию Ивановичу. Князь же великий Дмитрий Иванович, не доехав немного до Дона, стоял станом на месте, называемом Березуй.

Услыхал князь великий Дмитрий Иванович, что пришли к нему на помощь литовские Ольгердовичи с воинами своими, и вместе с братом своим, князем Владимиром Андреевичем, стал встречать их. Возрадовался он великой радостью и, проливая от радости слезы, как речные струи, сказал:

- Владыка человеколюбец, создатель неба и земли и всех тварей, неизреченна твоя милость к нам: даже дети отца оставили и пришли на помощь к нам!

И встретил Ольгердовичей князь великий Дмитрий Иванович с братом своим, и одарил их дарами великими, и обнялись они, и целовали друг друга со слезами, и сказал князь великий:

- Братья мои милые, ради какой нужды пришли вы ко мне? Я понимаю, что не ради меня пришли вы ко мне, а господь бог послал вас в путь сей. Воистину вы последователи отца нашего Авраама, который, не замедлив, Лоту помог!

И устроил великий князь Дмитрий Иванович пир в шатрах, и послал гонца в Москву к преосвященному митрополиту Киприану и к великой княгине Евдокии с вестью:

- Ко мне на помощь пришли литовские князья Ольгердовичи со многими силами, а отца своего оставили.

Быстро прибыл гонец в Москву. И когда услышал эти вести митрополит Киприан, прослезился он и встал на молитву:

- Господи, владыка, царь человеколюбивый, даже дующие против нас ветры утихли!

И разослал он гонцов во все соборные церкви и во все монастыри с повелением молиться день и ночь, а монахам велел поститься и в церквах молебны петь.

Великий князь Дмитрий Иванович со всеми силами своими стоял на Березуе, за двадцать поприщ от Дона, поджидая дозорных из поля, и, когда наступило 5 сентября, день памяти убиения великого князя Глеба Владимировича, прискакали из поля двое дозорных - Петр Горский да Карп Алексеев. И привели они с собой языка - человека из придворных царя. Язык же этот рассказал, что царь сейчас стоит у Кузьмина брода. Но не спешит, потому что поджидает прихода к себе Олега Рязанского и Ольгерда Литовского, а о московских силах царь ничего не знает и встречи с ними не ожидает.

И спросил князь великий у языка о числе войск царевых. Язык же сказал:

- Никому силы его не сосчитать - такое ее многое множество. А будет царь на Дону через три дня после сегодняшнего дня.

Начал князь великий Дмитрий Иванович думу думать с братом своим, князем Владимиром Андреевичем, и с литовскими князьями Ольгердовичами:

- Здесь нам оставаться или переправиться через Дон? И сказали Ольгердовичи:

- Государь, князь великий Дмитрий Иванович, если хочешь, чтобы войско крепко стояло, то надо переправиться через Дон. Тогда никто не будет думать об отступлении, но все, как один, общую чашу смертную изопьем! В старые годы, государь, Ярослав, переправившись через реку, Святополка победил, а Великий Александр, переправившись через реку, римского короля победил, пришедшего на него с похвальбою. Тебе же, великому князю, так же подобает поступить. И если победим их, то все славы удостоимся, а если умрем, то все общую чашу смертную изопьем от князя и до боярина и до простых ратников!

Повелел князь великий Дмитрий Иванович воинам своим переправляться через Дон и приказал все войска свои сосчитать. Князь же Федор Семенович Висковатый, московский большой боярин, сказал великому князю Дмитрию Ивановичу:

- У тебя, государь, у великого князя Дмитрия Ивановича, в большом полку войска семьдесят тысяч.

Предводитель же сил правой руки, брат его, князь Владимир Андреевич Боровский, сказал:

- У меня, государь, в полку сорок тысяч.

Воевода же полка левой руки, князь Глеб Брянский, сказал:

- У меня, государь, в полку войска тридцать тысяч. Сторожевого же полка воеводы, Микула Васильевич, да Тимофей Волуевич, да Иван Родионович Квашня Углицкий, сказали:

- У нас, государь, в полку тридцать четыре тысячи. Передового же полка воевода, князь Дмитрий Всеволодович Холмский, говорит:

- У меня, государь, в полку двадцать пять тысяч.

А в ертаульных полках лучших дворян и выборных голов двадцать тысяч. А с литовскими князьями Ольгердовичами пришло войска тридцать тысяч. Да разных простых людей, и в обозе, и при кормах - двадцать тысяч.

В тот же день прибыли из Великого Новгорода посадники Яков Иванов сын Зензин да Тимофей Константинович Микулин к великому князю Дмитрию Ивановичу на помощь, а с ними пришло новгородской силы тридцать тысяч князей и бояр и разных людей. Обрадовался великий князь Дмитрий Иванович и бил челом посадникам и целовал их с великой радостью:

- Воистину вы дети Авраамовы - пришли в столь великой беде ко мне на помощь!

Из Поля же все чаще прибывали дозорные, извещая, что приближаются поганые агаряне. А захваченные языки говорили, что всех сил татарских у царя Мамая восемьсот тысяч.

За много дней до битвы к полю Куликову понабежали стаи волков, которые беспрестанно выли днем и ночью. Слетелось бесчисленное множество ворон и галок, которые кричали без умолку. От устья Дона прилетело много орлов, они с клекотом и криком ожидали грозного побоища, когда поля покроются трупами и кровь будет литься, как воды морские. От такого страха и великой беды деревья склонились к земле и трава по земле стелилась. Многие воины в полках, объятые страхом, приуныли, ожидая смертного часа.

Дозорные же все чаще приносят известия, что поганые совсем близко.

7 сентября, в шестом часу утра, прискакал Семен Мелик со своей дружиной. За ними гнались татары и так завлечены были погоней, что налетели на русские полки и, увидев войско русское, устремились назад. И, выехав на пригорок, рассмотрели русские полки. Божьей милостью, ради погибели поганых, показалось им, что русских войск бесчисленное множество: словно волны морские зыблются - блистают их доспехи. И поскакали они назад и поведали царю, что русские князья ополчились на него, пришли и стоят около Дона, и нет числа силам их.

Мамай же, нечестивый царь, услышав это, распалился гневом, подстрекаемый дьяволом на свою погибель, и закричал зычным голосом:

- Разве не такая же сила моя? И если воины мои не одолеют московского князя, то как я тогда возвращусь в свою великую Орду!

И повелел он срочно всему войску своему изготовиться и на коней сесть. И если бы он мог, то тут же, не сходя с места этого, перебил бы всех христиан!

А Семен Мелик рассказал великому князю Дмитрию Ивановичу:

- Царь Мамай пришел на Гусиный брод, от нас пути всего одна ночь, утром будут они на Непрядве-реке. Тебе, великому князю, подобает расставить силы и приготовиться к битве.

И стал великий князь Дмитрий Иванович с братом своим, князем Владимиром Андреевичем, и с литовскими князьями Ольгердовичами сразу же, с того шестого часа, полки расставлять. А с литовскими князьями пришел некий воевода, по имени Дмитрий Волынец, опытный полководец. Искусно полки он расставил - кому где следует находиться.

Тогда князь великий Дмитрий Иванович, взяв с собою брата своего, князя Владимира Андреевича, и литовских Ольгердовичей, выехал на холм и увидел оттуда все полки свои: знамена полощутся, и стяги развеваются, словно облака плывут, трепещут так, будто хотят что-то промолвить. Доспехи же русских воинов, как вода морская, ветром зыблемая, а шлемы на головах их подобны золотой утренней заре, сияющей в погожий день. А яловцы на шлемах их пламенем огненным трепещут. Умильно видеть и жалостно смотреть на такое единение русских сынов и на их ратный строй. Все ведь друг за друга готовы умереть, и все единогласно восклицают:

- Боже, взгляни на нас со святой высоты твоей и даруй православному князю нашему, как Константину, победу над варварами!

Дивились, видев это, литовские князья и сказали про себя:

- Никогда не видали мы такого войска и не слыхали о таком, и после нас такого войска не будет - подобно оно войску Александра Македонского!

А великий князь Дмитрий Иванович подъехал к черному знамени великого полка. Сошел он с коня своего и пал наземь пред этим знаменем, на котором был вышит образ владыки нашего господа Иисуса Христа. И, вздохнув из глубины сердца своего, начал он со слезами молиться:

- Владыка вседержитель, посмотри благосклонно всевидящим оком своим на нас, людей твоих, которых ты своею рукой создал и кровью своею искупил из рабства! Обрати лицо свое, владыка, на нечестивых, которые творят зло рабам твоим. Молюсь я образу твоему святому, и пречистой твоей матери, и твердому, необоримому молебнику за нас, русскому святителю Петру-чудотворцу, и преподобному старцу Сергию. Надеясь на их молитвы, осмеливаюсь я взывать к имени твоему святому, владыка!

Окончив молитву, поднялся он с земли, сел на коня своего и стал объезжать полки. И говорил он воеводам и боярам своим и всем воинам:

- Братья мои милые, от малого и до великого! Вот и приспела эта ночь, и день грозный приближается, мужайтесь и крепитесь, господь с нами в битвах силен! Пусть каждый остается на месте своем и не покидает его: утром мы не успеем изготовиться к бою, ведь гости наши уже близко - подходят к реке Непрядве. Завтра всем нам предстоит общую чашу пить, каждому свою чару. Уповайте на бога живого, и да будет меж вами мир. А меня, братья, простите в этом веке и в будущем - никто не знает, что с нами будет!

И простился князь великий конечным целованием со всеми воеводами своими, и с боярами, и с местными князьями. Попрощался он и с братом своим, князем Владимиром Андреевичем, и отпустил его вверх по Дону в дубраву, а с ним послал сорок тысяч войска и повелел им там утаиться в засаде. И с ними отпустил прославленного воеводу Дмитрия Волынца.

Наступила ночь светлого праздника Рождества пресвятой богородицы, и была эта ночь теплая и тихая. Дмитрий Волынец сказал великому князю Дмитрию Ивановичу:

- Садись, государь, на коня своего!

И выехали они в полночь в поле, и остановились посредине меж войск русского и татарского. И когда повернулись в сторону татарских полков, то услыхали крик и шум и стук громкий, как будто на ярмарку съезжаются, сзади же полков грозно выли волки, справа - каркали вороны и кричали орлы, а по реке Непрядве гуси и лебеди плескали крыльями, поднимая небывалый шум.

И спросил Волынец великого князя Дмитрия Ивановича:

- Что, государь, слышишь?

- Слышу, брат, шум великий, а над своими полками вижу, как заря занимается.

Сказал Волынец:

- Хорошее, государь, предвестье!

Потом соскочил Волынец с коня, и припал к земле правым ухом, и так слушал долгое время, а поднявшись, молча поник головой. И спросил великий князь:

- О чем говорит эта примета?

Волынец не захотел отвечать. Но князь великий потребовал, чтобы он говорил.

И сказал Волынец:

- Скажу тебе, государь. Одно знаменье - нам на пользу, а другое - на горе. Слышал я, как земля плакала надвое: одна сторона плакала, будто старая мать о детях своих, и причитала она басурманским языком, а другая сторона плакала, как девица, и плач ее прозвучал, словно жалобный зов свирели. Я разумею значение многих примет. Будут ныне разбиты поганые, много падет и христиан. Будет, государь, твоя рука высока! Никому, государь, в полках не открывай того, что я тебе рассказал.

Услышав все это, князь Дмитрий Иванович горестно воскликнул:

- Да будет воля божия!

В ту же ночь некий муж, разбойник по имени Фома, стоявший в дозоре, по изволению божьему удостоился видеть знамение. Видел он, как на восточной стороне сошли с неба великие светлые полки, светящиеся, как утренняя заря, а на южной стороне появились из облака два светлоликих юноши с острыми мечами в руках.

И, глядя на татарские силы, сказали они татарским полковникам:

- Кто вам велел разорять отечество наше? Эти города поставлены прадедами нашими!

И начали они татар мечами рубить и всех порубили, ни один не спасся. С тех пор этот разбойник стал праведным. Вернувшись из дозора, поведал он великому князю Дмитрию Ивановичу о видении. Князь же великий Дмитрий Иванович сказал ему:

- Никому об этом не говори!

А сам князь, воззрев на небо, начал молиться со слезами:

- Господи, владыка человеколюбец! Молитвами святых мучеников помоги мне, как когда-то помог ты Моисею против Амалика, великому Ярославу против Святополка и моему прадеду Александру против похвалявшегося короля римского. Не предай нас ныне, владыка, на погибель врагам нашим, чтобы не возрадовались они и не сказали: «Где же бог их?» Помоги, господи, христианам, которые прославляют имя твое святое!

Утром, с восходом солнца, поднялась такая мгла, что не разглядеть было воинов. В русских полках подняли знамена и затрубили в трубы. От трубных звуков взбодрились русские кони, не торопясь выступили русские полки, каждый под своим знаменем, идут молча и спокойно, как на пир пить чаши медовые. Во втором часу с обеих сторон начали трубы трубить - кто кого пересилит. И вот татарские трубы заглохли, а русские трубы звонко трубят. Противники же еще не видят друг друга из-за тумана.

Под тяжестью обоих войск поле Куликово прогибается и реки из берегов выступают. Ведь еще никогда такого множества людей не бывало на поле Куликовом. Великий князь Дмитрий Иванович надел на себя булатные доспехи и, сев на боевого коня своего, стал объезжать полки и говорил, плача:

- Братья мои милые, бояре, и воеводы, и все местные князья, и все воины, от малых и до великих, ради господа и святых ради церквей и за православную веру боритесь до последнего, гибель в таком сражении - не смерть, а жизнь вечная, пусть никто не помышляет о земном - увенчаемся венцами победы!

Укрепив полки, великий князь вернулся под свое великокняжеское знамя, пересел на другого коня своего и, сняв с себя свой плащ, надел другой. Первого же коня своего он дал князю Михаилу Андреевичу Бренку, и плащ свой на него надел, и великокняжеское знамя повелел над ним возить, потому что любил его больше всех. Под знаменем великого князя убит был Михаил.

А сам князь великий Дмитрий Иванович встал на месте своем, как рядовой воин, и вынул из-за пазухи, с груди своей, живоносный крест с изображением страстей Христовых, и, проливая горькие слезы, сказал:

- Владыка, господи человеколюбец, на тебя надеюсь! Покажи на мне, рабе твоем, милость свою.

В это время прискакал гонец с грамотой от преподобного старца Сергия. И в грамоте было написано:

«Великому князю Дмитрию Ивановичу, и князю Владимиру Андреевичу, и воеводам, и боярам, и всему православному войску от старца Сергия мир и благословение!»

Великий князь Дмитрий Иванович, выслушав это послание Сергия, расцеловал гонца, а тот передал великому князю хлебец от преподобного. Воздев руки к небу, великий князь Дмитрий Иванович воскликнул:

- Святая богородица, помогай мне молением старца Сергия!

И, взяв копье свое и палицу железную, ринулся он вперед, в горести души своей желая прежде всех начать биться за свою великую обиду.

Едва удержали его русские князья и бояре и воскликнули все, как едиными устами:

- Не подобает тебе, великому князю, самому биться. Тебе, государь, подобает стоять на одном месте, молить бога за нас и смотреть, кто как будет нести службу свою и кому какую награду за его службу дать. Мы же, рабы твои, за тебя, государя, рады головы свои сложить. Если мы останемся живы, а ты, государь, погибнешь, то с кем мы останемся и кто нам честь воздаст? Будем мы тогда разогнаны, как разбегаются от волков овцы без пастыря.

Прослезился великий князь Дмитрий Иванович и сказал:

- Братья мои, сыновья русские, от горести души своей и за свою великую обиду хочу голову свою положить прежде вас. Если умру, то с вами, если жив останусь - с вами же!

Передовой полк князя Дмитрия Владимировича Холмского пошел на безбожных. Полк левой руки князя Глеба Брянского также устремился на безбожных агарян. А безбожный царь Мамай с тремя своими ордынскими князьями выехал на высокий холм, чтобы наблюдать оттуда кровопролитие человеческое. Поганые силы идут с двух сторон, как лес, и нет им простора, чтобы расступиться, - в собственной тесноте задыхаются.

Из татарского войска выехал богатырь, муж огромный, обличьем и силой подобный древнему Голиафу. Троицкий старец Пересвет, который находился в передовом полку, увидев этого злого богатыря, надел на голову свою куколь вместо воинского шлема, а в руку вместо оружия взял крест Христов и сказал:

- Этот человек ищет противника себе, я с ним готов биться! - И воскликнул Пересвет: - Преподобный отец Сергий, моли бога за меня! Отцы и братья, простите меня! Ты же, брат Ослябя, молись за меня!

И выехал он из рядов, и ринулся на того злого богатыря, и ударились они крепко, так что едва под ними земля не проломилась, и пали оба с коней замертво на землю.

Когда наступил третий час дня, русские полки - передовой полк, и полк левой руки, и сторожевой полк - все вместе вступили в бой с татарскими полками и вскричали все единодушно:

- С нами бог! Помоги нам над врагами нашими!

И началась жестокая схватка. И не только оружием разили, но и друг о друга разбивались.

Великий князь Дмитрий Иванович, не в силах видеть столь кровопролитное сражение, выступил против поганых со своим большим полком, и уже все полки его, кроме полка князя Владимира, вступили в бой. Мечи сверкали так, как блистает солнце перед зарей, от ломающихся копий стоял треск, подобный грому, воины задыхались от тесноты. Не велико поле Куликово, и невозможно было всем уместиться на нем: поперек поля Куликова тридцать верст, а в длину - сорок верст. Могучие полки сошлись на том поле, невиданное развернулось на нем сражение: в один час многие тысячи погибли на поле Куликове! Озера кровавые образовались, и ручьи кровавые потекли! Столь грозно побоище и так много людей, что поле Куликово прогибалось и реки из своих берегов вышли!

Наступил уже шестой час дня - и по божьему произволению и за наши согрешения начали поганые одолевать православных христиан. Сыновья русские падают, как степная трава под конскими копытами стелется. Самого великого князя Дмитрия Ивановича тяжело ранили, и ушел он с поля боя на правый склон горы, горько сетуя. Со всех сторон обступили поганые, а христианские полки сильно поредели.

Видев такое поражение христиан, говорит князь Владимир Андреевич Дмитрию Волынцу:

- Брат Дмитрий, какая польза от нашего стояния в засаде, кому же мы будем помогать? Ведь никого не останется!

Ответил Волынец князю Владимиру Андреевичу:

- Еще, господин, не наступило наше время! Подождем немного, а придет время, и наступит наш час, тогда воздадим врагу седмерицею!

Прослезился князь Владимир Андреевич и, воздев руки к небу, воскликнул:

- Боже отцов наших, сотворивший небо и землю, не дай, владыка, врагам нашим одолеть нас. Мало показнив, много помилуй, ведь ты многомилостив!

Сыновья же русские из полка Владимира стояли и плакали, видя, как гибнут друзья их, и непрестанно рвались в бой, как гости на пир, чтобы сладкого вина испить. Волынец же удерживал их, говоря:

- Подождите еще немного, будет еще вам над кем потешиться!

Когда наступил восьмой час дня, то божьим произволением и милостью божьей повеял сзади них тихий ветер. Тогда вскричал Волынец громким голосом:

- Государь, князь Владимир Андреевич, вот и приспело время наше!

Взглянул князь Владимир Андреевич на образ архистратига Михаила, что вышит на его знамени, и, взяв копье свое в руки, кликнул клич:

- Братья мои и друзья, и князья, и бояре, и все сыновья русские, вперед, за мною!

И выскочили воины из дубравы зеленой. Как ясные соколы срываются с золотых колодок на журавлиное стадо, так и эти витязи, направленные в бой добрым воеводою, обрушились на врага, будто на овечье стадо, и начали поганых сечь, как траву косой косить.

Татары же, увидев их, воскликнули в один голос:

- Увы, увы нам! Перехитрили нас русские - молодые с нами бились, а опытные воины остались все целыми, утаившись в дубраве!

А сыновья русские, силою святого духа и помощью святых страстотерпцев Бориса и Глеба, погнали татар, побивают их, летят головы татарские, точно лес рубят. Побежали татары с криком:

- Увы, увы нам и тебе, честной Мамай, - вознесся ты до небес, а теперь до ада низвергнешься!

Безбожный же царь Мамай, увидев, что стали его побеждать, начал призывать богов своих - Перуна, и Салфата, и Раклия, и Хорса, и великого помощника Магомета, - но не было ему помощи от них, ибо сила святого духа как огнем палила татарские полки: русские воины так рубили татар мечами, что ни один из них не мог спастись.

Увидев свежие силы русских и уразумев погибель свою, царь Мамай вскочил на коня и с четырьмя князьями ордынскими ускакал в степь. Погнались было за ними воины русские, но не догнали их, потому что кони утомились, и возвратились они назад.

А князь Владимир Андреевич стал под великим черным знаменем и повелел трубить в сборную трубу, и начали сыновья русские собираться с грозного побоища, каждый под знамя своего полка. И когда ехали, то одни пели стихи мученические, а другие - богородичные.

И не увидел князь Владимир Андреевич великого князя всея Руси Дмитрия Ивановича: едут невредимыми с побоища литовские Ольгердо-вичи, а великого князя нет ни с какой стороны. Подождали некоторое время, и ниоткуда не появлялся великий князь Дмитрий Иванович. Начал князь Владимир Андреевич плакать, охватило его глубокое горе, и стал он сам по полкам ездить и искать государя своего - и не нашел его. И говорил он со слезами:

- Где победитель нашей победы и пастырь овец своих? И еще сказал:

- Братья мои милые, тот кто увидит или услышит голос пастыря нашего, первым человеком будет у нас!

И сказали литовские князья Ольгердовичи:

- Мы думаем, что жив князь великий, но где-нибудь среди мертвых лежит.

Князь Борис Углицкий сказал:

- Я видал великого князя в пятом часу - яростно бился он палицею своею.

В это время подъехал князь Михайло Иванович Байков и рассказал:

- Я видал великого князя в шестом часу, бьющегося с четырьмя татарами.

Тогда проговорил князь Степан Новосильский:

- Я его, государя, видел перед самым твоим приходом - шел он пешим с побоища, сильно раненный.

Князья же и бояре и молодые отроки, оставшиеся в живых, разошлись в разные стороны по грозному побоищу искать победителя победы - великого князя Дмитрия Ивановича. Наехали на убитого князя Михаила Андреевича Бренка в плаще и в шлеме великого князя. А тут же рядом с ним лежал князь Федор Семенович Белозерский, и приняли его за великого князя, потому что был он похож на Дмитрия Ивановича.

В это время два сына боярских, родом костромичи, Федор Сабур да Григорий Холопищев, немного уклонились под гору к речке и увидали государя своего, победителя победы, великого князя Дмитрия Ивановича, - лежал он под расщепленной березою. И, быстро соскочив с коней своих, поклонились они государю своему.

Сабур же не медля сел на коня, поскакал к князю Владимиру Андреевичу и поведал ему:

- Государь наш, князь великий Дмитрий Иванович, жив, царствует вовеки.

Князь же Владимир Андреевич и все князья и бояре, услыхав это, от радости прослезились, и поскакали к великому князю, и, подъехав, пали в ноги ему, и так сказали:

- Радуйся, государь наш, древний Ярослав, новый Александр, победитель врагов!

А великий князь Дмитрий Иванович с трудом промолвил:

- О чем вы говорите мне?

И сказал князь Владимир Андреевич:

- По милости божьей и пречистой его матери, и с помощью сродников наших Бориса и Глеба, и молитвами русского святителя Петра и нашего пособника и поборника нашего, игумена Сергия, по молитвам всех их, враги наши побеждены, а мы спасены!

Услыхав это, великий князь Дмитрий Иванович поднялся и сказал:

- В этот день, дарованный нам господом, возрадуемся и возвеселимся!

И еще промолвил он:

- Велик ты, господи, и чудны дела твои. Хвалю тебя, господи боже мой, и почитаю имя твое святое за то, что ты не дал восторжествовать иноплеменникам, которые поднялись на меня, но судил ты их, господи, по делам их! Я же вовеки уповаю на тебя.

Подвели великому князю коня, сел он на него и поехал по побоищу. И увидел он множество убитых из войска своего, а вчетверо больше того было побито поганых татар. Обернулся князь великий к Волынцу и сказал:

- Воистину не ложно предсказание твое, подобает тебе всегда быть воеводою и полководцем!

И начал князь великий с братом своим, князем Владимиром Андреевичем, и с оставшимися в живых князьями объезжать грозное побоище, стеная в сердце своем и омывая лицо свое слезами при виде столь большого числа убитых христиан.

Не было видно на поле Куликовом пустого места: все оно было покрыто человеческими телами. Много лежало здесь христиан, а в семь раз больше того побито поганых. Текла кровь потоками и собиралась в лужи.

И наехал великий князь на князей белозерских - все восемь были убиты, а неподалеку углицкий князь Роман Давыдович да четыре сына его - Иван, Владимир, Святослав и Яков Романовичи - лежат все вместе. Заплакал князь великий и промолвил:

- Братья, смотрите, как эти князья за православную веру головы свои положили на едином месте друг за друга!

И, отъехав немного, наехал он на убитого Михаила Васильевича, пятерых князей ярославских и четырех князей дорогобужских, да тут же лежат князь Глеб Иванович Брянский и Тимофей Волуевич, а с ними рядом лежит дворецкий его Иван Кожухов, изрубленны на куски. Став над ними, заплакал великий князь и сказал:

- Братья мои любимые, князья и бояре и все сыновья русские, сегодня вы положили головы свои за веру христианскую и за мою великую обиду, и если имеете вы дерзновение пред господом богом, то молитесь о нас!

И снова переехал он на иное место и увидал наперсника своего Михаила Андреевича Бренка да верного хранителя своего Семена Мели-ка. И сказал князь великий:

- Братья мои, убиты вы потому, что обликом своим походили на меня.

И поехал он на другое место, и увидал убитого троицкого старца Пересвета - лежал он вместе с татарским богатырем, - и сказал князь великий:

- Смотрите, братья, от этого татарского богатыря все мы приняли бы смертную чашу, но бог по своей милости даровал нам такого же богатыря.

И когда поехали оттуда, то наехали на убитых Ивана Родионовича Квашню да Андрея Серкизовича. Прослезился над ними князь Владимир Андреевич и поведал великому князю:

- Гнались за мной четыре татарина с мечами, но божьей милостью Иван Родионович Квашня да Андрей Серкизович увидали нас, нагнали, схватились с этими безбожными и головы свои за меня положили. Спасли они меня.

И приказал он тела их поднять, нарядить в белые атласные одежды, положить в гробы и отвезти в вотчины их, к их женам и детям.

Поехал великий князь дальше по побоищу и наехал на отважного воеводу своего Даниила Белоусова, и тут же пали: Константин Кононович и новгородские посадники Тимофей Константинович Микулин да Яков Зензин, а вокруг них вместе лежат побитыми семьсот новгородских выборных дворян. И начал великий князь оплакивать их:

- Любимые мои братья, приехали вы своею волею ко мне, а не по моему приказанию, видя меня в беде великой, и головы свои сложили!

После этого великий князь Дмитрий Иванович приехал под свое великое черное знамя и приказал трубить во все трубы, и на звонкие трубные голоса собрались все уцелевшие князья и бояре. И воскликнули они:

- Здравствуй, государь наш великий князь Дмитрий Иванович! Он же, став среди них, сказал сквозь слезы:

- Братья мои, князья русские и бояре местные, ведь вам подобает и дальше так служить, а я, если будет на то господня воля, когда возвращусь на свое великое княжение, по достоинству буду всех вас жаловать. Теперь же, братья, похороним убитых христиан, чтобы не растерзали тела их звери!

И велел он разбирать тела убитых, чтобы отделить христиан от поганых. Двенадцать дней стоял на Дону великий князь, пока разбирали тела убитых. Всех князей, бояр и дворян, которые были убиты, велел он отвезти на Русь, по домам их, где кто жил. Для всех же остальных убитых воинов велел он на Куликовом поле большие могилы копать по высоким местам, и всего таких могил великих выкопали триста тридцать, и повелел великий князь тела убитых класть с почестями в эти могилы и над ними насыпать высокие земляные курганы.

И стал великий князь над этими братскими могилами, заплакал и сказал:

- Братья мои милые, сыновья русские, простите и благословите в этом веке и в будущем. Вам, братья, суженое это место на поле Куликовом между реками Доном и Непрядвой. Положили вы головы свои за святую православную веру!

А с убитых поганых повелел великий князь снимать доспехи, и одежды, и золото, и серебро, и оружие, и конское убранство велел собирать, а тела убитых врагов велел оставить на Куликовом поле на съедение псам и диким зверям.

После этого вернулся великий князь Дмитрий Иванович в шатры свои и сказал:

- Братья мои, князья, и бояре, и воеводы, сосчитайте мне, сколько побито православных христиан, и сколько убито князей, и бояр, и воевод, и сколько осталось?

Воеводы и бояре четыре дня считали и сосчитали побитых и оставшихся в живых. И доложил великому князю московский большой боярин, князь Михайло Александрович Воронцов:

- Убито, государь, сорок бояр московских, да двенадцать князей московских же, да два посадника новгородских. А князей, и бояр, и выборных дворян, и воевод твоей государевой русской вотчины, и Великого Новгорода, и всего войска православных христиан, и литовских людей, которые пришли с Ольгердовичами, убито, государь, двести пятьдесят тысяч, а в живых осталось после побоища пятьдесят тысяч, а поганых побито восемьсот тысяч, только безбожный царь Мамай с четырьмя ордынскими князьями убежал в Орду и там убит своими же - так бесславно окаянный окончил жизнь свою!

Сосчитали князья литовские Ольгердовичи силы свои, которые с ними пошли, - убито двадцать пять тысяч, а осталось силы у них пять тысяч.

Князь великий Дмитрий Иванович с братом своим, с князем Владимиром Андреевичем, одарили литовских князей щедрыми дарами и, расцеловав их по-братски, отпустили их с честью в свою отчину.

А сам князь великий Дмитрий Иванович с братом своим, с князем Владимиром Андреевичем, и со всеми князьями и боярами в великой радости поехал с поля Куликова к сильному государству Московскому.

Ольгерд Литовский, услыхав, что князь московский Дмитрий Иванович разгромил безбожного и самохвального царя Мамая, возвратился ни с чем в Литву со срамом великим. А Олег Рязанский позорно окончил жизнь свою: тот, кто другому яму роет, сам в нее упадет.

Когда великий князь Дмитрий Иванович приехал на Рязанскую землю, то узнал о позорной смерти Олега и о том, что все бояре его разбежались по чужим землям. И сказал князь Дмитрий Иванович:

- Осудил господь его справедливо за его великую злобу. Я же ему никакого зла не причинил.

И великий князь у княгини Олега Рязанского не отнял ни одной десятины Рязанской земли.

И пришел князь великий Дмитрий Иванович в великой славе на великое свое княжение в Москву. Преосвященный митрополит Киприан со всем собором своим и с живоносными крестами встретил великого князя далеко за городскими стенами, около Котла, осенил его крестным знамением и сказал:

- Этим знамением победил ты врагов своих! Царствуй теперь, государь великий князь Дмитрий Иванович!

Великая княгиня Евдокия со снохою своею, княгинею князя Владимира, и с иными княгинями и боярынями, и с воеводскими женами встретила государя своего, великого князя Дмитрия Ивановича, во Фро-ловских воротах. И от радости, вся в слезах, не могла и слова вымолвить. И целовала она государя своего, великого князя:

- Здравствуй, государь, победитель врагов своих! И все княгини и боярыни целовали мужей своих.