Забор. Ха-Шинь

Глава 8

— Хорошо, — Маргарин отбросил в сторону обглоданную кость, которая не успела долететь до пола и была схвачена какой-то мелкой живностью, сотни единиц которой стеклись сюда на запах импровизированного шашлыка. Или гриля? Мясо на теплообменнике портативного вычислительного цента, это что? — Но мало! Я бы…

— Тебе ли возмущаться? — перебила Маргарина Евгения. — Сам-то ты что сделал? Даже кот, и тот полезнее тебя!

— Мяу? — рыжий, до этого гонявший по полу комнаты какую-то местную зверушку, услышав заветное «кот» остановился и пристально уставился в глаза Евгении. — Мяу?

— Иди сюда, я тебя поглажу, иди, брось каку! Как раз руки вытру… — Васька очень любил, когда его гладили, особенно когда это делали психически одаренные, и даже, в меру своих сил, пытался подкармливать последних, принося им свою добычу, чтобы люди не умерли раньше времени от психического истощения. И этот жест доброй воли очень злил и пугал Евгению, да и сам Георг не очень был рад тому факту, что кот без стеснения складывал свою добычу на спящих людей и рядом. И порой добыча все еще была жива и активно шевелила переломанными конечностями. На этот же раз, услышав заветное «поглажу» кот моментально разделался со своей уже порядком надоевшей игрушкой да зажав ее в зубах весело потрусил в сторону девушки. Но после команды «брось» нехотя избавился от животинки и оказался в крепких объятиях девушки.

— Вот разъелся же! — Евгения гладила кота по надувшемуся как шар животу. — А мы тебя даже не кормим!

Кот сам себе находил пропитание, благо, в пронизанном коридорами и техническими каналами с тоннелями корабле проблем с паразитами всех мастей и размеров не было. А вот у людей проблемы с питанием были — только кубики питательное массы, и то, у большинства они уже закончились, ведь вождь семнадцатых все еще не был назначен.

Сейчас, где-то там, на этаж ниже, шел последний раунд голосования.

И самые громкие голоса проникали даже сюда, в коморку уборщика, которую заняла группа Георга. Далекие выстрелы и еле различимая вибрация стен — вот и все, что сейчас прилетало с нижнего этажа. В выборах настал именно тот момент, когда кандидатов осталось только двое, все остальные либо задержаны, либо уже выбрали свою сторону. Однако есть еще одна категория — те, на кого опасно лезть, такие, как Георг и его люди, к примеру… После небольшой подработки на Лулумбу у Георга скопился неплохой арсенал, очень неплохой. У каждого члена группы нож и пистолет, пусть и не все могут ими пользоваться. У Степана пистолет вообще разряжен и патронов нет, так как тот лишь в кино видел, что с ним нужно делать. У Евгении все чуть лучше — патроны есть, как есть и приказ носить магазин отдельно от пистолета и совмещать их только в самом крайнем случае. А вот о Маргарине беспокоиться не стоит — пусть он никогда не встречал такую древность, как пороховой пистолет, но с опыт обращения с жидкостными и электромагнитными вариантами такого оружия имеет. Георгу нужно было лишь показать самые азы, и все — средненький стрелок уже есть.

Но оружие не главное, особенно такое…

Главное — еда, вода, одежда, медикаменты и дозы искусственного иммунитета. Вишенка на торте — вычислительный центр чего-то там, Георг не запомнил полное название гриля, когда получал его в качестве оплаты за работу наживкой. В названии точно была какая-то неопределенность, запутанная или квантовая, но по назначению его все равно никто не собирался использовать. Огромный и рифленый теплообменник, занимавший весь верх коробки, вот что нужно было людям для счастья. А тот факт, что он прогревался градусов до двухсот точно, только приумножало это счастье!

Так же в сделку входила и нормальная еда — земная, а не местные животные. Георг понятия не имел, где негр ее взял, но все согласившиеся проголосовать за него, получили свежее мясо, консервы, специи и хлеб с лимонадом и минеральной водой. А вот одежда была местная — на Земле такое точно не делали, слишком высокотехнологичными были синие комбинезоны, охапками выдаваемые главным кандидатом в вожди. На Земле было что-то похожее, изменяющее размер и подстраивающееся под комплекцию владельца, но были блоки управления графеновыми трубками, меняющими свой размер, да и трубок этих было в разы меньше, здесь же просто ткань, которая усыхала по фигуре при первом надевании. Сначала бесформенный мешок, а через минуту твой разметчик. В комплекте ботинки и головной убор, похожий на кепку с прозрачным пластиковым козырьком. Но стоит накинуть на эту кепи капюшон, как они срастаются вместе, козырек становится забралом, а в воротнике, полностью закрывающем лицо, есть крепления для фильтров. Высокотехнологичная выходит штуковина, а прочность какая? Ножом не с первого раза поручается прорезать! И порез сам зарастает, правда все высокотехнологические свойства одежки на месте пореза перестают работать.

Чудеса, да и только!

И этих чудес у Лулумбы было еще много…

Георг в очередной раз убедился в том, что чернокожий был засланным казачком. Убедился и похвалил себя за то, что выбрал правильную сторону конфликта, ведь главный противник негра был землянином, пусть и не простым, а что-то в стиле экстрасенсов с гипнозом и массовой истерией. Вот именно загипнотизированный сейчас и сошлись в драке с воинством в синих комбинезонах. Причем сошлись давно, а победителя нет до сих пор.

И это только со стороны могло показаться, что все эти вожди, капитаны групп и не самые гуманные испытания глупость, на самом же деле это отработанная за тысячелетия система отбора, работающая как с совсем примитивными аборигенами, так и с их более развитыми собратьями. Человеку каменного века тяжело объяснить, что такое лидерские качества, у него просто нет ничего похожего в языке и в понятиях, а вот кто такой вождь он знает, и стремится им стать, показывая еще одно свое качество — целеустремленность.

Негру попался очень неприятный противник, способный парой фраз и одним движением руки ввести неподготовленного человека в транс. А дальше простые приказы и вот уже зомбированный идет штурмовать вражеские позиции. Единственное, что спасало всех семнадцатых от гипноза — он работал не на всех. Георга к примеру такими штучками было не пронять. Как и Маргарина с Евгенией, а вот с Семеном могло бы и сработать.

Бам!

Голосование внизу закончилось взрывом, вибрация от которого волной прокатилась по всем этажам. Вряд ли это была взрывчатка. Скорее всего, во время перестрелки повредили какой-то из агрегатов, а он и взорвался.

Теорию аварии подтвердили замигавшие лампы аварийного освещений и нарастающий гул, распространяющийся по трубопроводам. Но все это быстро закончилось, минута-две, и освещение в норме, а воздух, поступающий из коридора в каморку, даже стал теплее.

— Внимание! — заговорили динамики в коридоре. — Всем желающим пройти на Арену! — вот уже и механоиды переняли у людей название зала, в котором последние бились насмерть. — Для проведения церемонии возведения в ранг Вождя! Явка необязательна, но желательна! Успейте завизировать свое уважение вашему новому лидеру?

— К черту лидера! — в ответ огрызнулся Семен, которому до сих пор было плохо, не помогла даже двойная доза искусственного иммунитета. Что-то нехорошее происходило с инженером-электриком и по какому-то невероятному совпадению доктору исторических наук, что само по себе было странно, двумя образованиями сейчас конечно никого не удивить, но чтобы они были их противоположных областей человеческих знаний? Это редкость, большая редкость… Так вот, возвращаясь к здоровью Семена, если всем остальным кроме Георга уколы помогли и они пришли в норму, то вот с ним все вышло намного хуже — уколы помогали, но ненадолго. Ему определенно нужно было показаться профессиональному врачу, а не железяке, что минуту назад чинила поврежденную энергокосу, а сейчас штопает раны людей.

— Мяу!

— Ога.

— Чего мы там не видели? Тем более у нас все есть! — согласился с Евгенией Маргарин. — Женя, не хочешь сыграть на твою порцию свиных ребрышек?

Георг промолчал, его больше волновал кусочек мяса, застрявший между зубов после сытного обеда, победителя он и так уже знал…

Где-то там, за тремя стенами и двумя коридорами, на Арене, играла торжественная музыка, и объявляли победителя голосования и по совместительству нового Вождя…

Вождь выбран, им ожидаемо оказался чернокожий.

У восьмых все так же хорошо — Вождь есть, точнее Вождиха, так как в ходе разбирательств кто же будет править восьмыми на ногах и относительно целой осталась только она. И пока все оставшиеся кандидаты приходили в себя и пытались добраться до Арены, Пахира, ну странное же у нее имечко? никуда не ходила, ни с кем не дралась и вообще голоса не собирала. Просто так вышло, что она была единственным капитаном от восьмых, присутствующим на Арене. Первоначально самый главный и говорливый механоид даже ждал победителя по голосам от восьмых, но после, когда ему надоело, просто и без затей назначил вождем Пахиру.

Вот так и приходят к власти!

Всю эту, несомненно ценную, информацию Георг получил от столпившихся на Арене семнадцатых, которым было не лень идти на церемонию возведения в сан. Напротив стояла толпа восьмых, с новым лидером во главе, так же ожидающая не пойми чего. Очередное сообщение по системе громкоговорителей велело всем собраться и ждать, причем теперь не было никакого «явка необязательна», строгая явка всех кто может самостоятельно прийти. А кто не может — так пусть товарищи по команде тащат.

— А ее точно нужно с собой таскать? — маргарин указал на печку, которую нес в руках. — Тяжелая зараза!

— Нужно, — коротко ответил Георг.

— Жрать что ты будешь? — спросил у Маргарина Семен, понемногу приходивший в себя.

Оставить все выменянное и заработанное в незакрывающейся коморке Георг не рискнул, вот и пришлось все нести с собой. Впрочем, это ненадолго, если не удастся найти топлива, то через пару недель печь остынет. Но небольшой запас аварийных батарей у Георга все же был — те самые штыри, которые когда-то, кажется так давно, а наделе всего тройку суток назад, рассыпал механоид при их первом знакомстве с вожаком всей этой механической мишуры. Один, тот что без кольца, точно подойдет, так что о еще паре недель беспокоится не стоит. Тем более не стоит бросать столь ценную вещь.

— Мяу! — подтвердил кот, который любил спать рядом с горячей печкой. И так делал не один он — холодный пол не лучшая кровать, но если перевернуть печь радиатором вниз, то старый добрый теплый пол. Но есть минус — гравитация в зоне нагрева начинает сбоить и работать с перебоями, видимо гравитационные панели не любят локального нагрева.

— Ребята, смотрите, — перебила разговоры о важном Евгения. — Болтают как старые знакомые!

А посмотреть действительно было на что — в центре зала сошлись двое. Лулумба, настоящее имя которого было таким длинным и труднопроизносимым, что все в команде Георга и с его же легкой подачи прозвали его Лулумбой. Дальше кличка пошла в народ, где и закрепилась назло негру, очень расстраивающемуся от такого прозвища. Второй была Пахира, с которой сейчас и и разговаривал Лулумба. Разговаривал на повышенных тонах и активно жестикулируя, а если учесть, что говорили они на неведомом Георгу языке, то версия о случайном становлении Пахиры Вождем является неправдоподобной. То, что негр не с земли, Георг уже для себя окончательно уяснил, и в то, что Пахира знает инопланетные языки не верил.

Механоиды используют подсадных уток и делают их вождями, вот только зачем? И в каком статусе эти двое? Такие же рабы? Или уже члены Торгового Дома? А может они и есть Торговый Дом? Может, все эти металлические насекомые не более чем ходячие динамики, транслирующие голоса живых и человекоподобных операторов, сидящих где-то далеко, смотрящих на землян через камеры и говорящих заученные речи в микрофоны?

Громкие крики и звонкая пощечина, которую Пахира залепила Лулумбе привлекли внимание всех, и семнадцатых и восьмых. Толпа притихла, ожидая, чем же закончится их ссора.

А ничем.

После хлесткого удара негру по лицу оба замолчали и немигающее уставились друг на друга.

Георг не мог сказать за Лулумбу, тот стоял к нему спиной, но вот Пахира за все время зрительной дуэли, длившейся минут пять, не моргнула ни разу. Противостояние прервал механоид, в окружении свиты появившийся на Арене через открывшийся в стене проход.

— Тишина! — известило насекомое. — Вы выбрали Вождя и прошли первый этап отбора. Мы проверили ваш характер и силу воли. Мы изучили ваше тело и ваши возможности. Некоторым мы даже заглянули в голову и узнали их самые сокровенные мысли и желания. Все это мы учли и взвесили, приняв вердикт — вы все достойны! Все, кто дожил и дошел до этого момента, заключит бессрочный договор с нашим Торговым Домом.

Тут бы радоваться, но пока что люди лишь озадачены и не понимают чего ждать дальше.

— Но прежде чем заключить контракт вы должны сделать еще кое-что. Не волнуйтесь, боев насмерть больше не будет. Вам необходимо выучить язык нашего Дома.

Толпа вздохнула с облегчением

— Все за мной!

Люди беспрекословно поплелись вслед за роботом в открывающийся только для него проход, но тот их быстро покинул, скинув обязанности по сопровождению, а точнее по конвоированию на своих металлических собратьев. Таинственный коридор, из которого все время на Арене появлялся механоид, оказался ничем иным, как тоннелем, соединяющим по прямой центр этажа и зал с лестницами на другие палубы и этажи. Лестничный пролет на этот раз был открыт. Вождь механоидов поехал на лифте, а люди, следую командам механоидов, потянулись длинной змеей по лестничным переходам, уходящим ввысь.

Шестнадцать пролетов насчитал Георг, и еще полчаса ожидания, когда в зал, заставленный металлическими гробами, поднимутся все люди.

— Разбейтесь на три очереди и заходите по одному.

Три двери, три очереди и двадцать пять минут в среднем на человека, именно столько занимало таинственное обучение. Обучившихся больше не было видно — видимо они шли дальше, в новый зал.

— Нас две тысячи, семьсот в одну дверь, двадцать минут… — Семен принялся вслух подсчитывать время до окончания процедуры. — Тысяча четыреста делим на шесть, двести тридцать часов.

— Десять суток? — Маргарину, как и остальным такой прогноз не понравился. — Нужно сразу в начало идти, среди этих гробов мне неуютно.

«Эх, знал бы ты как мне неуютно» — подумал Георг, которому все это напомнило мать. Но в слух сказал совсем другое:

— Сидим до конца, пойдем последними.

— Как скажешь, кэп! Не зря же я ее сюда по лестнице нес?

Речь шла о печке, которая уже заняла место на полу, а Евгения начала доставать нехитрые припасы. Тут просто разогретые на печке питательные кубы намного вкуснее, а у них было мясо, которое необходимо было как можно скорее съесть.

На импровизированный пикник на обочине очереди сразу же стянулись страждущие и просящие, но моментально наткнулись на ствол пистолета в руках Евгении, готовой до смерти защищать свой обед. Пришел и вождь, но лишь неодобрительно посмотрел и ушел дальше, в самое начало очереди, где постоянно вспыхивали конфликты в стиле «Вас здесь не стояло!». Точно такие же драки были и среди восьмых, а в средней очереди, где были и восьмые и семнадцатые, совсем непонятно кто с кем скандалил, и Вождям приходилось постоянно вмешиваться, правда в основном это переходило в очередной скандал, только уже между Лулумбой и Пахирой.

Шесть часов, именно за столько по внутренним ощущениям Георга, прошло с момента начала обучения. И вот теперь он и Лулмба последние из семнадцатых в зале. Евгения, Семен и Маргарин с котом уже на той стороне. Восьмых больше, человек сто- сто двадцать, и они, осмелев, уже подгоняют и торопят Георга.

Шаг в открывшийся проем, где человека ждет механоид, точно такой же, как и прежде.

— Идите за мной. — а не, не такой же! Голос другой!

Короткий коридор и еще одна дверь, открывшаяся перед Георгом.

— Папа? — старый знакомый, стоящий посреди небольшой комнаты все же смог Георга удивить и заставить высказаться вслух.

— Не стойте, проходите! — поторопил человека робот.

Георгу тяжело было не узнать отца, с которым он так много проводил времени вместе в детстве, если это возможно было назвать детством. Однако, подойдя поближе и присмотревшись, он понял, что ошибся — этот отец выглядел намного хуже. Затертый до полной непрозрачности пластик, сколы и глубокие царапины на металле, жгуты проводов напополам с трубками самого разного диаметра, проходившими там, где они точно не должны были проходить. А во всем остальном все тот же «папа». Все такой же холодный и безэмоциональный аппарат, подаривший своим детям все знания об окружающем их мире.

Точнее сказать силой вдолбивший в их головы уйму информации.

— Садитесь в кресло! — железная многоножка легонько подтолкнула замешкавшегося Георга в сторону аппарата.

— Как? — переспросил он. — Сюда садиться?

Георг прекрасно знал, что и как нужно делать, но предпочитал не выделятся, ведь одно из главных правил, которое ему вместе с кровью из носа вдолбил папа — быть как все, именно в этом залог оптимальной адаптации и приспосабливаемости к любым внешним ситуациям и условиям, в которые мог попасть Георг.

— Да, сюда. Не бойтесь, он не кусается!

А вот тут бы Георг поспорил, папа может не только учить, но и наказывать…

Очень больно наказывать…

Уж кому как не Георгу об этом не знать!

— Сейчас мы проверим ваши интеллектуальные способности и узнаем точный интеллектуальный индекс. Не бойтесь — потеря ориентации в пространстве и головокружение это норма для представителей вашего вида. — донельзя разговорчивый механоид отвлекал своими словами Георга от самого главного — манипуляторы робота один за другим защелкивали кандалы, обхватывающие туловище и конечности человека. В конце на голову опустился шлем с непрозрачным забралом, а в затылке неприятно и в то же время так знакомо кольнуло.

Нейроинтерфейс подключился и уже начал сканирование нового пациента.

Георг погрузился в виртуальную реальность, такую знакомую и в то же время чуждую. Видимо, он просто не помнил процедуры проверки интеллектуального индекса, ведь их больше учили, а не проверяли.

Темнота виртуальности и далекий голос робота, что застыл у папы:

— Идите вперед. Или, если у вас нет тела, представьте, что идете в любую сторону.

А нет, Георг помнил.

Но не знал, для чего предназначалась именно эта проверка.

Проверка, в которой каждый шаг это удар.

Удар невидимого кулака, что бьет сразу по всему телу. Сначала несильно — лишь сбивает дыхание и заставляет оступиться, но потом….

— Идите на свет маяка, — подсказывает робот и вдалеке загорается крошечный огонек.

C каждым шагом удары усиливаются. Георга просто и незатейливо отбрасывало назад. Делаешь вперед один шаг — удар сносит тебя назад на два. Ничего такого, просто сильные порывы ветра, бьющие с одинаковой периодичностью. Но чем ближе к маяку, сверкавшему ослепительным пламени сотню, а может и две сотни метров слились в одно непрекращающееся давление на каждую клеточку его тела. Но останавливаться Георг не собирался, тем более все это ему уже было знакомо.

— Исследование закончится в момент, когда вы доберетесь до маяка, — голос робота звучал все тише и тише. — Не уложитесь в отведенное время — вас ждет наказание.

Такое с ним уже случалось. Воспоминания о том были довольно болезненны для Георга, и обращаться к ним он не особо любил. Но с другой стороны сейчас, когда до маяка оставалось совсем немного, никакого другого выхода не оставалось.

Последние метры ловушки просто невозможно преодолеть ни бегом, ни шагом, ни на неожиданно появившемся бы рядом автомобиле или даже шагоходе. Такая уж задумка создателей этой штуковины — чтобы выбраться нужно превзойти себя. Помнится, в первый раз, еще будучи ребенком, он проблудил в похожей ловушке с пару недель, прежде чем над ним сжалились и отключили ловушку. Занятное было время, но ни за какие коврижки Георг не хотел бы в него вернуться.

Полагаясь только на личную силу из ловушки не выбраться, здесь, в виртуальном пространстве, созданным аппаратом невиданной цивилизации, в прямом смысле нужно работать головой. Жаль, что Георг за столько-то лет совсем забыл, что это значит — работать головой. Да и не особо его этому учили — выбрался из ловушки после пары сотен безуспешных попыток — прошел испытание, гуляй.

— Давай, вспоминай! — кричал Георг внутри виртуальности, точнее внутри своего сознания. — Что там тебе говорил Антон Анатольевич! На своих двоих не выйти, нужно желать! Нужно хотеть! Нужно приказать!

С каждым шагом ветер бил все сильнее и сильнее, принося с собой легкую боль, которая будет только нарастать. Напрямую тут не пройти, но и боль не такая страшная — как-то Георг скитался тут две недели, и все это время сила ударов только росла. Да и бьют не по телу, а по сознанию, которому так просто не навредить, особенно у него — слишком высокая приспосабливаемость как тела, так и разума.

Но и блуждать до тех пор, пока робот не сжалится и не отключит ловушку не стоило.

— Поздравляю! Вы прошли тестирование интеллектуального индекса.

Георг и сам не понял, в какой именно момент он оказался у маяка. И самое главное — как он это сделал! Может один из приказов на перемещение к огоньку сработал? Или желание как можно быстрее добраться до маяка исполнилось? Но вот он у небольшого шарика, ветра нет, а над головой звучит такой знакомый голос робота:

— Начинаем установку языкового пакета.

«Поверхностное сканирование мозга завершено. Пациент! Приготовьтесь к установке языкового пакета!»

Бессознательное тело Георга, прикованное к папочке, вздрогнуло и забилось в судорогах. Торговцы были бы не торговцами, если бы не добавили в самое простое обучение языку немного дегтя.

«Невозможна установка кратковременного ментального блока. Обнаружены стандартные ментальные блоки третей степени воздействия, препятствующие записи информационного пакета. Вариант 11 и 88. Снять?»

Запрос отправлялся главному корабельному искину, и в ответ папа получил лишь кучу ошибок, связанных с обрывом коммуникационных сетей и кипу извещений о том, что установить связь с искусственным интеллектом не представляется возможным.

Ментальные блоки довольно действенная вещь — ведь они в прямом смысле выжигают в мозгах носителей нужную информацию и, самое главное, могут служить минимальным гарантом лояльности носителя к тому, кто этот блок поставил. Блоки ставил Торговый Дом Ха-Шинь, следовательно и привязка только что купленного мяса осуществлялась к нему же.

Довольно простой и проверенный тысячелетиями способ обеспечения преданности. Не без подводных камней конечно, но в миллион раз дешевле, чем полноценная рабская нейросеть…

Есть три степени ментальных блоков — временные с коротким сроком действия, до одного стандартного года; временные с длинным сроком действия — от года и насколько повезет; пожизненные, избавиться от которых практически невозможно. На первом этапе адаптации мяса всем им придется пройти через нейромодулятор, где они получат как базовые знания об общем языке, так и первую ментальную привязку, обеспечивающую их лояльность и покорность Дому.

Первая привязка самая короткая по сроку действия — ведь неизвестно, кто из купленных разумных останется служить Дому, а кого продадут на первой же космической станции или руднике… Покупателям не нужны работники, готовые на все, чтобы угодить любому представителю Ха-Шинь, поэтому и работает первый блок от силы стандартный месяц, после чего начинает слабеть день ото дня, возвращая разумному свободу действия. И именно этот период — месяц после начала обучения и является самым сложным и в то же время самым главным — все представители дома Ха-Шинь прекрасно знают, что будут бунты и попытки захвата судов, ведь большая часть добровольцев получит все необходимые для этого знания, ранее отсутствующие у них. Все готовятся, но в то же время конец первого месяца обучения это еще и главный экзамен, который покажет кто на самом деле лоялен, а кто сбежит при первой же возможности, стоит только подкинуть ему ключ-карту от ангара с истребителями.

Программа папы, повинуясь заложенному в нее алгоритму, перескочила на один пункт вперед, оставив установку блока напоследок. Но и тут ее ждала неудача:

«Невозможна установка языкового пакета. Обнаружены стандартные ментальные блоки второй степени воздействия, препятствующие записи информационного пакета. Вариант 4 и 2. Снять?»

Еще один пункт вперед и еще одна неудача:

«Невозможна установка базы данных № 87687рр-58. Обнаружены стандартные ментальные блоки третей степени воздействия, препятствующие записи информационного пакета. Вариант 14 и 28. Снять?»

Именно такой запрос отправил папочка, на самом деле являвшийся древним нейромодулятором, применяемым Торговым Домом уже несколько тысяч лет только для одного — научить дикарей общему языку и сделать привязку лояльностью. Собственно, в нейромодуляторе сейчас и была всего одна рабочая программа под названием «Общий язык Содружества». А так как ни на что большее эта машина не годилась, то ее даже не стали восстанавливать и чинить давным-давно разорванное проводное соединение.

Главный искин молчит, ментальные блоки мешают записи.

Таймер до нового пациента неумолимо стремится к нулю.

Нужно принимать решение.

И искин первого поколения обратился к годам минувшим, выискивая похожие случаи. С первого запроса логов удалось найти сразу целых два похожих события. Одно две тысячи стандартных лет назад, второе три семьсот. В первом случае человек, во втором антропоморфные ящеры. И везде живой оператор, который здесь уже давно не появлялся, всегда выбирал снятие блоков.

«Прецедент найден, запрос отправлен».

«Разрыв кабеля связи!»

Выждав некоторое время и в неизвестно сколько миллионный раз убедившись, что теперь он сам по себе, искин начал действовать согласно последовательности команд, когда-то вводимых последним живым оператором нейромодулятора.

И это стало переломным моментом в жизни Георга.

С одной стороны папы есть жесткий временной лимит на установку базы знаний, с другой стороны ментальные блоки, мешающие этой самой установке. И ладно бы, это было что-то навороченное, реагирующее не просто на комбинацию слов и цифр, а на запахи и цвета с картинками, такой блок было бы так просто не вскрыть, не с вычислительными мощностями искина первого поколения, являвшегося мозгом папы, но буквы и цифры? Самые стандартные варианты, которые только можно было предположить! Причем даже не нужно было долго искать правильные слова для активации блоков — нужно лишь провести поверхностное сканирование разума пациента. Примитивный алгоритм программирования разума оставлял столь большие узлы в памяти подвергшегося воздействию разумного, что не заметить их было нельзя.

Нужная последовательность букв примитивного алфавита и цифр найдена, осталось их только произнести:

— Красный-14, — заговорили динамики по периметру комнаты.

Фраза на общем языке, записанная алфавитом аборигенов и из-за этого приобретшая местный, земной, акцент, сработала.

«Красный-14» — вторил им голос в голове Георга.

И это было только начало — цвета и цифры сменялись с невероятной скоростью, а Георг вспоминал то, что не должен был помнить до момента активации, попутно видя то, что уже сам хотел забыть из своей жизни.

Впрочем, это длилось от силы минуту, не больше. Дальше информационный шок и потеря сознания, слишком многое пришлось вспомнить. Но это не стало для папы открытием — искин просчитал все наперед и уже подготовил капсулу с нейростимулятором. Последнюю капсулу в аппарате, дожидавшуюся своего пациента без малого три с половиной тысячи стандартных больших циклов.

Укол и дергающееся в конвульсиях тело обмякло.

Загрузка базы общего языка прошла успешно и с опережением расчетного графика на 99 %. Нетипичное поведение для дикаря с отсталого мира, о чем сразу же был сформирован доклад и отправлен главному корабельному ИИ.

«Разрыв кабеля связи. Ожидайте прибытие ремонтного дрона».

Оставалось еще восемнадцать стандартных минут и искину папы ничего не оставалась, как ждать или…

Или до конца и скрупулезно повторить действия алгоритма, написанного последим живым оператором «папы». Общий язык Содружества это невероятная комбинация восемнадцати разных языков, на которых говорят на Центральных Мирах, и у нейромодулятора в постоянной памяти было еще шесть баз с этими протоязыками. Последний живой оператор после снятия всех ментальных блоков установил и их, так почему бы не повторить? Тем более, что пациент уже знаком с нейромодулятором и запечь ему мозг будет невероятно трудно. В искине даже проснулось давно забытое любопытство, разожженное вновь желанием узнать кто, и главное зачем, напихал в голову дикаря столько информации, да сделал все это грубо и неэффективно.

Разобраться в переплетении информационных пакетов и восстановить связь между ними минутное дело. Именно стандартная минута понадобилась искину для того, чтобы связать все пакеты воедино. Папе даже не пришлось возиться — загрузка баз знаний была проведена не так давно, не более полутора сотен стандартных больших циклов назад, и они еще не успели окончательно развалиться на отдельные осколки, порой не связанные между собой. Но в итоге ничего интересного — адреса, пароли и явки, да куски из самых разнообразных баз знаний, кое-как выдранные из основных пакетов информации. Как будто кто-то слишком хитрый пытался установить базы знаний не через нейросеть, а напрямую в мозг. И такой подход мог бы сработать и даже работал, но не с тем оборудованием, которым совершили все это непотребство. Слишком грубо и слишком топорно. Слишком бесчеловечно по отношению к пациенту. Не зря же придумали нейросети — там формирование новых нейронных цепочек идет за счет самой нейросети, которая производит наноботов и собирает их в нужной последовательности, делая таким образом полностью искусственный нейроны головного мозга.

Нейромодулятор работает наоборот — с нейронами пациента, перестраивая и перезаписывая их, иногда стимулируя появление новых. Но чаше всего нейромодулятор работает с уже готовыми решениями — пациент знает один язык, научить его второму используя уже готовые логические цепочки не составит труда. А чем ближе языки по произношению и синтаксису, тем проще. О закачке полноценных баз знаний через нейромодулятор и говорить не стоит — это нереально. Отдельные и короткие курсы устанавливать через папу можно, но опять же — для этого нужна база в голове у обучаемого, хотя бы минимальная, но все же база. И медкапсула, которая в режиме реального времени будет латать повреждения головного мозга.

Нет, были и другие варианты установки полноценных баз знаний через нейромодуляторы, о которых искин папы знал, но все они были долгие и нерациональные. Провести десятилетия в медикаментозном сне ради базы знаний первого уровня, которую с помощью нейросети можно выучить за двадцать стандартных минут? Не лучшая трата времени! Тем более сейчас, когда манипуляторы дроидов, притаскивающих ему новых пациентов и забирающие уже обработанных, установили жесткий временной лимит на каждую операцию.

Закончив с установкой языковых пакетов, так же прошедших с опережением графика на девяносто процентов, нейромодулятор вернулся к первому пункту своей программы, а именно к ментальному блоку на подчинение:

«Невозможно установить ментальный блок первой степени воздействия!» — очередной отчет отправился давно отключенному главному искину колониальной сферы.

«Невозможно установить ментальный блок второй степени воздействия!» — ради интереса папа попробовал вместо кратковременного блока поставить средний, но и тот не сработал. Сработал только пожизненный, но для его установки у папы не было прав, как собственно не было их и на средний. Единственное, что он мог сейчас делать, — учить языку и блоки первой степени, обо всем остальном он мог только мечтать и даже иногда раздумывать над тем, как обойти наложенные молчаливыми механическими собратьями ограничения.

Внутренний таймер отбил все нули и автоматика впрыснула в кровь пациента очередную порцию стимуляторов, призванных вернуть самых впечатлительных в реальность. И тут искин не экономил — механические пауки, с которыми никак не удавалось установить связь, таскали этот препарат целыми контейнерами и нужды в нем не было от слова вообще.

Никогда Георга так не шатало после посещения папы.

Кровь из носа и глаз лилась ручьем, а уже застывшие бурые пятна покрывали весь комбинезон.

Он вспомнил. Вспомнил то, что не должен был и то, что так хотел забыть.

И теперь, буквально пережив самые яркие моменты действа еще раз, приходил в себя.

Но на анализ не было времени — дверь открылась и его подхватила вбежавшая многоножка, бережно обняв прямо поперек туловища стальными манипуляторами, заканчивающимися как минимум пятнадцатисантиметровыми когтями из синеватого металла.

— Как вы себя чувствуете? — язык, на котором многоножка обратилась к Георгу, был ему незнаком, но он понял его. Как и понял кое-что еще — когда-то, давным-давно, он уже учил что-то похожее точно таким же методом. С помощью папы… Учил язык, но забыл, а сейчас воспоминания возвращались с волнами боли, разрывающими его многострадальную голову.

— Нет, тот папа определенно был папа, а не вот это… — Георг попытался пнуть машину для загрузки информации, работающую еще хуже, чем похожий аппарат в его детстве.

— Говорите на общем! Как вы себя чувствуете? — повторил механоид, уже поставивший Георга на ноги. — Вас ждут в общем зале. Неподчинение приказам — смерть!

— Ага, — устало согласился Георг и медленно побрел в сторону двери. — Как будто у вас когда-то было иначе, космоцыгане, б…ть!

Для Георга повторная встреча с «папой», а точнее с дядей, закончилась ничем — у него в свое время мозг чуть не спекся от постоянных, то есть пожизненных ментальных блоков, а тут такой пустяк! Проще говоря — на нем негде было клейма ставить. Конечно, на более поздних этапах — например при заключении первого полноценного контракта с Ха-Шинь, все это всплывет, но сейчас никого из торговцев не интересовало, какие там отчеты присылает аппарат, безостановочно работающий уже восемь тысяч лет, и не сделавший при этом ни одной ошибки. Ведь все это для дикарей, у которых просто не может быть подобных технологий. А для тех же жителей Содружества или Фронтира всегда найдется оборудование поновее. И ничего страшного, что после ментальной обработки такой разумный умрет — ведь нейромодуляторы могут не только закачивать знания, но и делать обратное. Торговый Дом Ха-Шинь существует так долго только потому, что прекрасно осознает свое место в Галактике и не суется в Центральные Регионы, где правит Совет Патриархов Центральных Миров.

Еще один гарант безопасности торговцев — пополнение Дома только аборигенами, причем чем ниже ступень культурного и технического развития аборигена, тем лучше — на многих планетах их до сих пор чтят как богов, но бывают и исключения. Планета под названием Грязь как раз из таких — вроде бы в предпоследний их прилет сюда они достигли уровня первого метательного оружия, основанного не на силе упругости, а сейчас что не правитель — то владелец целого склада атомных бомб, донельзя примитивных, но все же способных уничтожить все и вся на планете за считанные дни… Вот и доверяй после этого глупым аборигенам, неожиданно сделавшим такой скачок в развитии за полтысячи местных лет, на который иные виды тратят тысячелетия, не без помощи вольных Торговых Домов, конечно же — никому не нужны слишком умные соперники.

На точно такой же Арене, что и на их «родной» палубе, до которой он еле доковылял, постоянно делая остановки и опираясь на стены, было людно. Семнадцатые, восьмые, все после посещения папы и все выглядят намного лучше, чем Георг. Да, у некоторых есть засохшая кровь на лице, но только из носа, Георг единственный, у кого от встречи с папочкой навернулись кровавые слезы.

В центре арены стоял тот самый робот, имевший право приказывать всем и вся. И похоже, что все только и ждали появления Георга — стоило ему переступить порог, как механоид сразу же заговорил:

— Все на месте! Хорошо! Приступим! Тишина!

Свет погас, и единственный прожектор теперь светил точно на макушку механического насекомого.

— Теперь, когда вы выучили нормальный язык! Мы расскажем, какая участь вам уготована! Вы все, так или иначе опали сюда по доброй воле. Причины нам не важны — контракт заключен, а Торговый Дом чтит все сделки. Вы получите все, на что мы договаривались, а мы взамен получаем вас. Теперь вы собственность торгового Дома Ха-Шинь, и должны делать всё, что вам скажут ваши офицеры и начальники. Все понятно?

— Кхп! — странный и неприятный горловой звук, вырвавшийся из гортани Георга, означал на новом языке «да».

— Хорошо! Теперь подходим по одному ко мне и повторяем следующие слова… Кто не справится с первого раза — будет наказан.

Люди потянулись к роботу, а Георг присел отдохнуть, как это сделало большинство. Тут их две, две с половиной тысячи человек, можно было не спешить.

— Глупый человек! На общем говори! А ни на своем, дикарском! В глаза мне смотри! Ты не знаешь где у меня глаза? — робот ругался на нерадивых людишек. — Как это не знаешь где у твоего повелителя глаза? Вот! Покажу их тебе всего один раз! Следующий!

И так человек за человеком, час за часом. Люди беспрекословно и под воздействием недавно приобретенного ментального блока подходили к механоиду, повторяли за ним текст и отходили в сторону.

— Настоящее имя говори! Не ври мне, твоему повелителю! Думаешь, мы не знаем, что ты никакой не Аркадий Иванович Молотов? А самый что ни наесть Запупкин! Обмануть Торговый Дом вздумал? За ложь положено наказание.

Ярко сверкнула молния, слетевшая с манипулятора робота и поразившая Лжемолотова. Георг даже уже привык к этим ярким вспышкам, бившим по глазам.

— О, Боос! — рядом появился Маргарин. — Хреново выглядишь, остальных не видел?

Так, неспешно, дошла очередь и до Георга и его команды, остальная троица вслед за Маргарином быстро нашла своего лидера. А вот Лулмбы и Пахиры в зале видно не было, видимо это не для них.

— Повторяй! На общем языке! Это понятно?

— Кхпэ! — через силу ответил мужчина.

— Я, настоящее земное имя, второе настоящее имя, настоящая фамилия, добровольно и находясь в здравом уме, заключаю пожизненный контракт под протокол с Торговым Домом Ха-Шинь. Подтверждаю, что плата мной получена в полном объеме и претензий к качеству исполнения договора не имею!

— Я, Георг Максимович Оскобин, добровольно и находясь в здравом уме, под протокол заключаю пожизненный контракт с Торговым Домом Ха-Шинь. Подтверждаю, что плата мной получена в полном объеме и претензий к качеству исполнения договора не имею…

— Свободен! Следующий!

Облегченно вздохнув, Георг отошел в сторону, стараясь при этом двигаться медленно и плавно — каждый рывок или поворот головы вызывали у него боль. А еще боль вызывал общий язык — каждая попытка говорить на нем приносила волны воспоминаний из далекого прошлого, бьющие набатом по его многострадальному мозгу. И из-за этого прибоя Георг не заметил самого главного — как в темноте вспыхнули глаза той, которая наконец поняла, кого же ей напоминает лидер ее небольшой группы. И нет, огонек не погас — он сменил свой цвет с уважения на ненависть.