Забота и пропитание для одиноких вампиров

Глава 7

Кэл продолжал говорить со мной, задавая глупые вопросы о моих родителях, Гиги, днях рождениях, праздниках и каникулах. Я рассказала ему о выходных и летних каникулах, проведенных с мамой в ее саду, когда была ребенком, о моей гордости — первой пересадке бобового растения, выращенного в пластиковом стаканчике на подоконнике, в священную почву заднего двора.

Я поведала об этапе псевдо-натуралистки, который закончился после изготовления домашней растительной маски для лица и ужасной сыпи от реакции на куркуму. Мама сказала, что любит меня, но с тех пор, как и другие нормальные девушки, мне приходилось покупать «Ноксзему» в аптеке.

К тому времени, как я свернула на подъездную дорожку, мое дыхание выровнялось, а руки перестали трястись. Пока поднималась по лестнице, лучи заходящего солнца согревали мне спину.

Когда я подошла к темной двери своего дома, у меня скрутило желудок. Снаружи было безопасно. Солнечный свет безопасен. От одной мысли быть схваченной в другом доме вампиром, даже в своем собственном, меня подташнивало.

Я сделала глубокий вдох и повернула ручку. Дверь подалась вперед, по инерции потащив меня внутрь дома. Мой живот скрутило, и я потеряла чувство равновесия.

Я быстро падала сквозь пространство. Стальные руки обхватили меня, увлекая в темноту коридора. Вместо того, чтобы бороться с хваткой Кэла, я утонула в его объятиях, тяжело дыша и немного всхлипывая от рыданий.

Я открыла глаза. Кэл сидел, прислонившись к стене в коридоре. Он выглядел осунувшимся и усталым, пока осматривал меня. Убрал мои волосы с шеи и зарычал, когда увидел след от укуса.

Мой пропитанный серебром кардиган соприкасался с кожей Кэла, но потянув меня на пол и усадив к себе на колени, он не обращал внимания на шипение и дым.

— Почему ты вся в серебре? — спросил он хриплым и низким голосом, расстегивая мой кардиган. Он стянул его с моих плеч, оставляя меня в синевато-сером лифчике и юбке-карандаш. — И чем ты пахнешь?

— Новые духи, — тут же ответила я. — Называются «Отходы мерзкого извращенца». Тебе нравится?

— Ты расскажешь мне, что произошло, — сердито произнес он. — В малейших подробностях.

— Я и так много говорила, пока добиралась сюда. Просто хочу посидеть здесь и помолчать какое-то время.

Кивнув, Кэл удерживал меня, пока солнце не сменило положение, отправляя луч смерти через кленовый пол прямо к нам. Мы с трудом встали на ноги.

Кэл все еще ощущал слабость, да и мне было плохо. Но мы, наконец, распутались из наших объятий и, опираясь об стену, перешли в безопасное место. Кэл потянул меня по коридору в спальню.

Толкнув меня на матрас, он снял обувь и накрыл чистой простыней до самого подбородка. Затем сам заполз на постель и молча лег на простынь рядом со мной. Обняв, Кэл притянул меня к себе и уткнулся подбородком в мое плечо.

Впервые с того момента, как переступила порог его дома, я чувствовала себя в безопасности. Закрыв глаза и сосредоточившись на дыхании, я чувствовала, как он вырисовывал руками круги на моей спине. Спустя достаточное количество времени я снова смогла заговорить.

— Итак, очевидно, в твоем доме случилось непредвиденное обстоятельство, — сказала я ему в рубашку. — В твоем шкафу сидел вампир. Он думал, что сможет высосать из меня твое местонахождение. — Кэл кивнул и потянул меня за волосы, открывая доступ к шее, чтобы взглянуть еще раз на рану. — Я ничего ему не сказала, — быстро добавила я.

— Знаю, — заверил он. — Мне жаль, что такое случилось с тобой. Я бы не попросил, если бы знал, что ты пострадаешь. Думаешь, он смог проследить за тобой?

— Не думаю, — ответила я. — Когда ушла, все еще светило солнце, и я отхватила от него приличный кусок лопаткой для нарезки пирогов. Это замедлило его.

— Думаешь, что он еще там? — спросил Кэл, в его темных глазах блеснула вспышка гнева.

— Ты туда не пойдешь, — сказала я ему, сжав руку. — Кроме того ты раскроешь свое «укрытие» да еще не до конца восстановился. Сейчас ты не сможешь драться с другим вампиром, даже если я и подготовила его для тебя.

Его глаза расширились, когда он уловил ход моих мыслей.　

— С чего бы тебе рисковать, давая ему отпор? У тебя нет шансов выиграть в ближнем бою с вампиром.

— Отчасти я выиграла, поскольку ушла от туда без торчащей во мне лопатки для пирогов.

— Дельное замечание!

— Кроме того, что случилось с «никаких эмоциональных привязанностей»? — резко спросила я, но не отстранилась. — Я всего лишь человек.

— Мне не стоило так говорить. — Он замялся. — Я… больше привязан к тебе, чем считал раньше. Странно, особенно учитывая то, что я знаю тебя всего лишь несколько дней. Возможно, это Стокгольмский синдром.

— Не думаю, что Стокгольмский синдром именно так работает.

— Не могу объяснить, столько времени прошло с тех пор, как был человеком. Я совсем не припомню себя больным и слабым. А когда заболел и ослабел, твой запах и голос поддерживали меня. И не могу потерять это прямо сейчас.

Этот момент мог бы стать самым сладким, если бы Кэл не добавил «прямо сейчас».

— Как только за тобой закрылась дверь, я понял, что не должен был просить тебя об этом, — сказал он, крепче обнимая меня и водя пальцами по моему позвоночнику. — Сегодня я едва сомкнул глаза. И когда в телефоне услышал, как ты кричишь… Ты залезла мне под кожу, Айрис. Я очень беспокоился о том, чтобы с тобой все было хорошо. Хотел находиться рядом с тобой, слышать, как ты говоришь, мне каким-то образом стало это необходимо. Это плохо.

— Мне жаль, что причинила тебе неудобства, — пробормотала я, положив голову ему на ключицу. Я чувствовала, как Кэл распускает мои волосы, позволяя упасть им мне на плечи.

Сжала пальцами его рубашку и притянула ближе, это давало мне что-то, на чем стоило сосредоточится, чтобы не расплакаться.

Я закрыла глаза, заставляя себя глубоко дышать, чтобы расслабиться, начиная с пальцев ног, затем голень и вверх, пока не дошла до руки и плеч. Запах его кожи, густой древесной ауры, очень помогал.

Его пальцы скользили вдоль моей спины, задерживаясь на бедре. Чувствовала, как его ресницы щекочут мой висок. Слышала, как он снова и снова сглатывает, и подумала, что его беспокоит запах крови… и не вырвет ли его снова на меня.

Он уткнулся лицом в мои волосы и глубоко вдохнул. Носом провел вниз по моей щеке, шее и остановился на месте укуса.

Моя спина застыла, плечи ссутулились, и я отстранилась от Кэла. Он робко посмотрел на меня, и его клыки втянулись. Кэл ослабил хватку на моих бедрах, руками провел по моему лицу, волосам, рукам.　

— Думаю, нам стоит пересмотреть условия нашего соглашения.

— А там были условия? — спросила я. — Думала, что это довольно обычный «возьми мои деньги и дай мне укрытие, или же я приду к тебе домой и убью твою семью» договор.

— Я уже извинился на счет этого. Смотри, определенно ясно, что я продолжу вести дело из удаленного местоположения. Мне нужно оставаться в подполье, так сказать. А учитывая стычку в моем доме, я буду лучше себя чувствовать, зная, что с тобой и твоей сестрой в доме кто-то есть. Нет лучшего выхода, чем оставаться здесь. Думаю, мы пришли к взаимопониманию. И мы хорошо работаем вместе, когда ты не бываешь такой колючей.

— Колючей!

Он улыбнулся, наконец-то, услышав силу в моем голосе.

— Как кактус. Я удваиваю предложение, если ты позволишь остаться у тебя еще на неделю. Если не найду способ уладить ситуацию, мы пересмотрим договор.

Я закусила губу.

— За пятьдесят тысяч долларов, полагаю, ты сможешь остаться в одной из семейных комнат наверху. Учитывая, что ты еще не съел меня, думаю, могу доверять тебе.

Он выгнул брови, но по-прежнему продолжал ухмыляться.　

— Пятьдесят тысяч? А что, никакой скидки для особенного гостя?

Я посмотрела вниз на руки, на которых уже появились синяки, обдумывая вопрос цены.　

— Будешь бурно реагировать, и они превратятся в семьдесят пять.

Он не слишком нежно прижал мою голову к своей ключице.　

— Судя по всему, ты знаешь больше о переговорах, чем я полагал.

Я усмехнулась, все еще прижимаясь к его рубашке. Мы молчали до тех пор, пока мое дыхание не выровнялось. Я скользнула руками в его темные волосы, наматывая их кончики себе на пальцы.

Кэл прикоснулся холодными, мягкими губами к моему лбу, а руками еще ближе притянул к твердой груди. Так легко можно было бы представить, что он действительно волнуется обо мне, что мы нормальная пара, которая лежит в обнимку после трудного рабочего дня.

Но его это не волновало. Он едва ли знал меня. И просто прижимался к единственному человеку, которого знал и который готов приютить его. И мне следует предотвратить такого рода близость, если я собираюсь выжить после того, как он уедет из города.

Так как все просто отстойно, я бы сейчас потратилась на «Годиву». Но прямо сейчас было здорово разделить какую-либо близость с другим человеком, и неважно дышит он или нет.

Он провел рукой вдоль моей руки, спине. Мой пульс выровнялся, веки стали тяжелыми. И вместо адреналина невероятная тяжесть наполнила мои конечности. Я почти задремала, как вдруг Кэл произнес:　

— Иди, прими душ. Я приготовлю тебе что-нибудь выпить.

Я кивнула, потирая высохшие и липкие щеки.

— Что-нибудь с водкой.

Я намылила волосы четыре раза, прежде чем поняла, что полностью забылась под горячей струей воды. Даже с кондиционером следующее утро будет тяжелым для моих волос.

Когда закончила с душем, я отодвинула занавеску и увидела, что на тумбочке стоит и ждет меня стакан, наполненный примерно на два пальца водки.

Решила не думать о том, что Кэл заходил сюда, пока я была голой. В конце концов, я видела его «нездоровым» достаточно часто за последние несколько дней.

Взяла пушистый розовый халат и залпом опрокинула стакан… и тут же об этом пожалела.

Задыхаясь, я хрипела, пока мое горло обжигали ледяные пары алкоголя.　

— Господи, как давно же я не пила как взрослая.

Склонилась над тумбочкой и начала дышать через нос, чтобы унять боль. Я уже давно потеряла практику в этом определенном навыке. Будучи единственным псевдо-родителем я серьезно завязала с алкоголем.

Зачесав мокрые волосы и почистив зубы, я наконец-то вышла из ванной. Кэла в спальне не было. Я поднялась в свою комнату, решив найти самую непривлекательную пижаму, которая у меня только имелась. Стоя перед комодом и сбросив халат, я открыла верхний ящик.　

И услышала, что кто-то позади меня прочищает горло.

Обернувшись, я взвизгнула, потому что в дверном проеме стоял Кэл, держа в одной руке водку, а в другой — пакет с карамелью, который нашел в отсеке для овощей.　

— Кэл! Убирайся!

— Ты видела меня голым, — сказал он раздражающе спокойным голосом.

— Вот почему ты не должен подниматься на второй этаж! — закричала я, быстро накидывая халат на плечи.

— Потому что ты ходишь голышом? — спросил он, ухмыляясь. — Тебе нечего стыдится, Айрис. У тебя красивое тело. Стройные ножки, упругая грудь, милая в форме сердца маленькая…

— Аккуратнее, — предупредила я, глядя на него.

— Не злись, — он махнул стаканом на меня. — Я приложил уйму усилий, поднимаясь по лестнице, чтобы принести тебе это. Ты воздала мне сторицей.

— Если я услышу слова «око за око», то ведь не посмотрю, что тебя отравили.

Кэл ухмыльнулся.

— Но теперь тебе лучше ведь? Теперь, когда праведный гнев сменил страх?

— Не совсем. — Я завязала халат и тяжело опустилась на кровать. Отодвинувшись к изголовью кровати, обхватила и прижала к животу зеленую вышитую подушку.

Кэл поставил выпивку на прикроватную тумбочку и с сосредоточенным видом сел на противоположную сторону моей кровати. Я оценила то, что он пытался дать мне немного пространства, но все равно было очень странно смотреть на вампира, который сидел на сшитом моей бабушкой голубом лоскутном покрывале.

Я бросила в стакан две конфетки «Джоли Ранчерс» со вкусом зеленого яблока, такому трюку научилась в колледже, когда избавлялась от привычки мешать водку с фруктовым соком.

Потягивая спиртное, я рассказала Кэлу более подробно о моей прогулке по его темному дому, о пустой спальне и о том, как меня облапал грубый, голодный вампир. Кэл осмотрел след от укуса на моей шее, его лицо оставалось серьезным, но он молчал.

— Я не понимаю, откуда он вообще взялся, — сказала я, осушая стакан. — Совет оставил кого-то спящим в твоем доме? Типа охранника?

Бросила взгляд на Кэла, и комната закружилась. Возможно, я не должна была выпивать два стакана спиртного на голодный желудок да и после кровопотери. Я быстро заморгала, и его хмурое лицо поплыло перед моими глазами.

— Если бы они и послали кого-то, то он бы не стал кусать незваного гостя. Тебя бы сразу же отвели в офис Совета на допрос. Сломали бы тебя их тактикой, и ты выдала бы мое местонахождение примерно через час.

— Спасибо, что веришь в меня, — невозмутимо ответила я. — Так, я предполагаю, что нам повезло, что это был какой-то вампир-бродяга, который домогался и кормился мной против моей воли.

Лицо Кэла смягчилось. Я закрыла глаза, чтобы не видеть ту жалость и вину в его взгляде и почувствовала, как холодная рука гладила меня по голой лодыжке.　

— Прежде меня никто не кусал, — произнесла я, дотронувшись пальцем до свежей красной отметке на шее. — Никогда об этом не задумывалась.

Сейчас в его голосе послышались скептические нотки.　

— Никогда?

— Никогда, — повторила я. — Я работаю на вампиров. И не вступаю с ними в тесные отношения.

— Мне жаль, — вставил он. — Это может быть очень приятным для…

— Жертвы? — сухо спросила я.

— Я собирался сказать — донора, — поправил он меня. — Если есть понимание между вампиром и человеком, то вампир, кусая его или ее, может доставить невероятное удовольствие.

— Так почему нельзя все время так делать? — с раздражением поинтересовалась я. — Почему это должно быть грубо и болезненно, если можно по-другому?

Кэл пожал плечами и посмотрел вниз на мои ноги, по которым еще водил пальцами.　

— Потому что вампир не хочет терять время или любит брать кровь силой. Многие из нас предпочитают кормиться именно таким образом. Ощущение страха делает кровь слаще. И сексуал…

— Хватит, — сказала я, поднимая руку, чтобы он замолчал. — Забудем о волнующих укусах, я там не нашла никаких документов.

— Черт возьми, — проворчал он. — Оперативники Совета, как правило, ленивые. Я думал, они купятся на коробку-наживку и прекратят поиски.

— Так что, мы вернулись к самому началу? — спросила я

— Если самое начало где-то позади нашей отправной точки, где мы раскрыли наши карты, и враги теперь знают, что хорошенький человек помогает мне, то да. Мы вернулись к началу.

Надувшись, я прислонилась к изголовью кровати. Кэл потянулся ко мне, как тут же зазвучала мелодия «Полет шмеля» на моем Блекберри.

Кэл раздраженно вздохнул и откатился назад. Впервые за долго время я не хотела отвечать на звонок. Конечно, же в моей жизни сейчас куда более насущные проблемы, чем вышитые на заказ носовые платки мистера Дугласа или заказанная на завтрашнее утро плазма в дом Уайетта.

Но Кэл скоро уедет. И мой бизнес должен выжить после того, как он исчезнет. И пропущенные звонки не совсем хороший способ, чтобы сохранить его. Я просто стану волноваться о многочисленных возможных причинах звонка, как собака, грызущая кость, пока это не свело бы меня с ума. Лучше подойти к телефону и выключить временную умственную гимнастику.

Я взяла себя в руки и нажала на кнопку, приняла заказ мистера Ричека на новую порцию безглютенового органического миндального молока для Диандры, затем закончила свой день, сделав несколько телефонных звонков.

Поскольку Кэл был не в состоянии понять социальные сигналы людей, то развлекался тем, что развалившись на моей кровати, ковырялся в моей постыдной коллекции книг в мягких обложках.

Он хихикал, когда читал вслух отрывки из «Лорд-Разбойник», в то время пока я заказывала дегустацию особенной крови для миссис Данстон, которая после недавнего превращения никак не могла избавится от привычки устраивать застолья. Организовала чистку ковров у мистера Крауна, который до этого ни разу не заключал с моей компанией договор.

Его утверждение на счет того, что никто лучше, кроме меня, не сможет справится с «черной работой», я рассматривала как комплимент. Я чудом избежала того, чтобы пойти к нему домой и не начать самой чистить ковры, что в разрез шло с моим расписанием.

От самой идеи зайти в дом еще одного вампира и быть там грязно облапанной, меня тошнило. Мистер Краун пыхтел, так как считал, что незаконченную работу необходимо доделать, я пыталась как можно быстрее закончить разговор и фактически не бросить трубку. Придурок.

Наконец-то, я забралась на кровать и рухнула на подушку рядом с Кэлом.

— Очень интересную тему ты выбрала на звонок, — произнес он, лениво вытягивая руки над головой. — Это немного похоже на женщин моего времени. Им приходилось вести хозяйство, пока мы отсутствовали на войне. Они должны были знать обо всем понемногу, раздавать поручения и следить за порядком. Всегда думал, что это похоже на жонглирование.

Перекатившись на его сторону, я склонила голову и уставилась на Кэла.

— Будет грубо, если я спрошу, сколько тебе лет?

— Люди думают, что это уместный вопрос?

— Если мужчины задают его женщинам, нет. — Я покачала головой. — А если женщина мужчине? Это допустимо.

Он улыбнулся.

— Странные двойные стандарты.

— Ну, женщины добивались этого прогресса много лет, — фыркнула я. — Откуда ты?

— Я родился в месте, которое тебе известно теперь как Микены.

— В Древней Греции?　

Он кивнул.

Я сделала мысленную заметку, чтобы спрятать диск «300 спартанцев», который стоял в моей коллекции DVD для «одиноких ночей»… и прекратить представлять Кэла в роли одного из спартанцев в кожаной набедренной повязке.

Я прокашлялась.

— Насколько древней?

— Я достаточно долго живу, поэтому уже и не слежу за годами.

— Почему ты не можешь прямо ответить на вопрос? А то словно живешь с Загадочником, — простонала я. Смутные воспоминания о давно сгинувшей мировой цивилизации всплыли в моей памяти. — Погоди, а разве не из Микен Парис украл Елену Троянскую у ее мужа?

Кэл закатил глаза.

— Да, две особы из королевских семей повели себя, как дети, и обрушили на наши головы беды и десятки лет войны. — Он поднял мой роман и с презрением швырнул его на покрывало.

Я быстренько провела несколько математических вычислений. Если он в буквальном смысле имел в виду «на наши головы», то значит жил в то время, а значит Кэл был древним.

Я уставилась на него, явно чувствующего себя удобно в футболке и джинсах. Как он выстоял? Постоянные изменения. Технологический прогресс. Толкотня. С каждым новым поколением все большее проявление эгоизма со стороны людей. Как кто-то может выдержать монотонность миллионов ночей и до сих пор получать наслаждение от издевок над дурацким романом?

— Ты ведь сейчас в голове подсчитываешь годы? — спросил он, не глядя на меня.

— Извини. Ничего не могу с собой поделать. А почему у тебя нет акцента?

— С годами стало легче изучать современные языки. Уже много времени прошло, как я думал на греческом, древнем или еще каком языке. Иногда мне грустно от того, что потерял связь с этой частью себя. Но скрывать это и держать моих врагов в неведение о том, сколько мне лет — в этом есть свои преимущества.

— Как тебе удалось так долго прожить? Неужели не скучно? Не выводит из равновесия?

Он пожал плечами.

— Честно говоря, мир не так уж сильно менялся, не считая, конечно, последних столетий. А прошлый век ощущался так, словно все устремилось вперед. Признаю, я даже испугался, что конец света совсем близок.

— Но ты, должно быть, видел все это — я даже не могу это себе представить. Ты встречался с Грегором Менделем? Джорджем Вашингтоном? Элвисом?

Теперь стоя на четвереньках перед ним на матрасе, я подпрыгивала и требовала ответов, как школьница.

Его забавляла моя реакция, и он мягко упрекнул меня:

— Ты ведь понимаешь, что только потому, что я жил в течение определенного периода времени не означает, что я встречался со знаменитостями?

— У тебя было больше шансов, чем у большинства людей, — парировала я.

— Однажды я встречался с Авраамом Линкольном, — улыбаясь мне, сказал он. — Я столкнулся с ним, когда он выходил из мужского туалета в… театре Форда.

Я ахнула.

— Нет!

Он кивнул.

— Мистер Линкольн показался мне очень хорошим человеком, учитывая какой властью он располагал. Но он был, очевидно, обеспокоен.

Я возразила:

— Но ты мог, не знаю, последовать за ним к его смертному ложу и обратить.

— Думаешь, что двухметровый бородатый вампир в цилиндре с поразительным сходством с недавно убитым президентом мог бы ходить незамеченным? — спросил он.

— Ненавижу, когда ты прав. Итак, у тебя была семья до того, как ты умер? Дети?

— Моя жена ждала нашего первенца, когда я уплыл. К тому времени, как я возвратился бы с войны, мой сын уже бы подрос.

— Возвратился бы?

— Как ты это делаешь… заставляешь рассказывать меня о себе? — задался он вопросом.

Он сжал покрывало руками. Большинство вампиров предпочитают не оглашать их истинный возраст (читай: силу) и держать его в тайне.

Но казалось, что Кэл не мог отказать мне. Он перекатился на спину, теребя в руках роман в мягкой обложке.　

— Вампиры не могут устоять перед хорошим сражением. Слишком много суматохи, чтобы заметить, что человек пропал без вести, о котором больше никто не услышит. Люди относятся к войнам с сожалением и уважением. Некоторые вампиры помнят войну, как веселое застолье. Поскольку война затягивалась, мы слышали сплетни других войск о том, что пока лекари искали выживших, с поля боя исчезали тела. В ночь Троянского коня мы привлекли достаточно большую стаю нежити. Понимание, что сражение подходит к концу, подхлестывало их на своего рода «последний звонок» безумства. Они забрали всех отставших от войска, тех, кто повернулся спиной. Я выжил после всех лет той войны, чтобы быть затащенным в кусты, пока справлял нужду, после того как врата Трои пали.

Я ахнула от ужаса. Эта история была почти такой же ужасной, как история обращения Джейн, которая оказалась в затруднительном положении на темной проселочной дороге, ошибочно принятая за оленя местным пьяным охотником и застрелена.

— Я не знаю, почему мой Прародитель решил накормить меня своей кровью, а не просто оставить умирать. Единственное, что помню, — как проснулся, похороненный в песочной почве, и пробивал себе путь на поверхность. В первый год я вел себя как дикий, утолял жажду, где только можно, кормясь бывшими братьями по оружию, когда те возвращались домой. Если бы другой вампир не нашел меня и не взял под свое крыло, то другие могли бы без раздумий уничтожить меня, чтобы я не привлекал внимания.

— Ты еще когда-нибудь видел свою семью?

Он покачал головой.

— Я думал о том, чтобы вернуться, после того как налажу свою новую жизнь. Но не хотел рисковать тем, что смогу причинить им боль. Спустя много лет я узнал, что мой сын родился здоровым и сильным, женился и стал отцом трех сыновей. Моя жена снова вышла замуж и родила еще детей. Им и без меня было хорошо.

— Сомневаюсь, что это правда.

— Но я предпочитаю думать так. Это проще, чем представлять их страдания.

— Звучит так, словно быть вампиром отстойно, извини за каламбур.

— Мы в опасной ситуации, Айрис. — Он снова теребил покрывало, пока подбирал слова. -

Думаю, ты убедилась в этом сегодня. В следующий раз может так не повезти. Я сделаю все, чтобы защитить тебя, но, возможно, тебя ранят. Мне нужно знать, если вдруг твое состояние будет безнадежным, хочешь ли ты, чтобы я тебя обратил.

От удивления я моргнула. Никогда не могла придумать категоричный ответ на вопрос, который задавали себе каждый мужчина и женщина с момента Великого выхода.

Хочешь, чтобы тебя обратили? Очевидно, в бессмертии присутствовали плюсы, практически неуязвимые, и давайте посмотрим правде в глаза, возрастает сексуальность. Но смогу ли я до конца вечности жить на крови?

Хочу ли я жить так долго? А что будет с Гиги? Моим бизнесом? Смогла бы я любоваться моим садом лишь при свете луны?

Были и другие соображения помимо Гиги и того, как сильно она будет страдать. Ведь так много людей говорили «да» на вопрос «хотите ли быть обращенными». Совет учредил строгий протокол для обращения, который предполагал взаимное согласие, обучение Мастера и еще с десяток условий и гарантий.

Если Совет решал, что обращение прошло слишком быстро, и что Мастер должным образом не следил за новообращенным, то его могли передать «под опеку» недавно восставшему вампиру.

Мастера могли оштрафовать, а в тех, случаях, когда обращение было насильственным, его судили по вампирским законам о превышении действий. Если Совет решит принять ответные меры против Кэл за его менее, чем честные отношения с ними во время этой авантюры, то Совет мог уничтожить нас обоих.

Кэл, кажется, обиделся на мою многозначительную паузу.　

— Ты никогда не желала стать бессмертной? — спросил он, склоняя голову на бок и всматриваясь в мое лицо. — Ты тратишь свою жизнь на прислуживание вампирам, и у тебя не возникало желания стать одной из них?

— Я не прислуживаю вампирам, — сорвалась я — А оказываю им услуги. В этом есть разница.

— Хорошо, ты проводишь время в компании вампиров, но у тебя нет желания жить, как один из них? Ты не боишься старости? Болезней? Смерти?

— Для этого я и родилась. Это естественный ход жизни.

Он спросил:

— А как же Гиги? Если бы твое время пришло, оставила бы ее одну?

— Так что же, лучше было бы подвергнуть ее опасности, пока я как новоиспеченный вампир примусь выяснять насколько кровожадна? Кроме того, если бы я стала вампиром, то могла ее потерять. И потом, если она каким-то чудом останется со мной, мне придется смотреть, как она стареет, а я остаюсь прежней… Если что-то случится со мной, сделай все возможное, чтобы спасти меня. И если я поднимусь, то не оставляй меня наедине с Гиги, пока абсолютно не уверишься в моей благонадежности. Даже если это означает, что она поживет некоторое время под одной крышей с Джейн и Габриэлем.

Он пробормотал:

— Приятно знать, что ты находишь мое предложение не таким отвратительным.

Я усмехнулась, желая сменить тему.

— Ты знаешь, что есть люди, которые не верят, что Троянская война была на самом деле? Они думают, что Гомер это выдумал лишь бы распродать поэмы. Можешь ли вообразить то, что ты мог бы сделать для истории, поделившись этим в интервью для какого-нибудь журнала? Много ли таких старых вампиров, как ты?

— Да. Гомер, например, почти так же стар, как и я, — сказал он, в его голосе слышался смущенный смешок.

— Ты хочешь сказать, что парень, который написал «Илиаду» — вампир?

— Да, и он писал все эти годы. Он неплохо устроился в Лос-Анджелесе, работая на телевидении.

— Если ты скажешь, что Гомер написал «Два с половиной человека», то я выброшусь из окна.

Он хмыкнул, но я заметила, что Кэл не ответил.

— Так куда ты отправишься, когда здесь закончишь? — спросила я.

— В смысле?

— Где ты живешь? Где твой дом?

Он убрал выбившийся локон с моего лица.　

— У меня нет дома. Переезжаю с места на место, туда, где я нужен. А жил я по всему миру.

— Разве тебе не одиноко? — поинтересовалась я.

— Так уж вышло, но мне нравится моя жизнь, — ответил он весьма надменно. — Мне нравится жить в местах, где забегаловку не считают центром местной торговли и социального взаимодействия. Мне нравится то, что я могу выйти после десяти вечера и знать, что заправки будут открыты. Когда я закончу здесь в этой маленькой убогой дыре, то уеду и никогда не оглянусь назад.

— Знаешь, мы пытались разместить табличку «Добро пожаловать в нашу убогую дыру, под названием город», но не смогли получить разрешение со стороны Торгово-промышленной палаты, — протянула я, толкая его локтем, когда сделала последний глоток моего напитка. И скривилась, когда водка обожгла мое горло.

Он так громко расхохотался, что я почти не расслышала глухой стук в дверь. Но Кэл тут же навострил уши и повернул голову в сторону лестницы.

Следующий стук прозвучал громче и настойчивее. Я взглянула на будильник. Почти десять. Только один человек мог стучать в мою дверь так поздно в будний вечер.

Я простонала. Заставила себя встать с кровати, но Кэл вскочил куда быстрее, несмотря на его слабость.　

— Не думаю, что ты должна открывать. Что если за тобой следили, пока ты ехала домой? А что если тот вампир силен и шел по твоему следу?

— Я догадываюсь, кто это, и, поверь, будет лучше, если быстренько от него избавлюсь, — сказала я. Кэл в замешательстве нахмурил брови. — Я просто прошу тебя оставаться здесь и не попадаться на глаза.

— Знаешь, тебе необходимо принять окончательное решение на счет того, какими правами я обладаю в этом доме, — сухо ответил он. — Твоя нерешительность очень сбивает с толку и может привести еще к большим инцидентам, в которых я тебя вижу восхитительно обнаженной.

Я закатила глаза, когда подошла к двери. Остановилась и ухмыльнулась, глядя на него через плечо.

— Восхитительной?

— Фееричной. Вкусной. Я могу придумать еще несколько наречий, пока ты будешь внизу.

— Ты просто хочешь отвлечь меня от дерьмового дня.

Закатив глаза, я проклинала существование сбивающих с толку, флиртующих вампиров, в то время пока шагала вниз.　

— Я буду наблюдать за тобой отсюда! — прошептал Кэл.

— Не надо! — прошептала я в ответ.

— Хоть в глазок посмотри, прежде чем дверь открывать!

Я открыла дверь и при виде ленивой, уверенной улыбки, которая растянулась на лице моего бывшего любовника, застонала.

Именно сейчас появился Пол, после нескольких месяцев молчания и в тот момент, когда у меня в доме находился вампир. Наверняка в прошлой жизни я была серийной убийцей, чтобы заслужить это.

Или одним из тех людей, которые приглашают тебя на ужин, но накормят только после презентации продукции «Амвей».

— Пол.

Я открыла дверь лишь наполовину.

— Эй, а где «как поживает мой Лепесточек»? — протянул Пол, одаривая меня сладкой, кривой улыбкой. Я застонала снова. Он использовал «я надеялся зайти на чашечку секса» голос. Пол знал, что мне трудно противостоять такому тону. Он играл грязно.

От использования слова «Лепесточек» я поморщилась. Гиги разнесла бы меня в пух и прах, услышав, как он использовал это прозвище, на которое, к сожалению, я давным-давно велась.

Поскольку Кэл оставался на месте, я расправила плечи и открыто посмотрела на Пола. Я должна быть сильной. Нужно положить конец этим странным отношениям. Мне надо держать Пола подальше от ухмыляющегося вампира, стоящего на лестнице.

— Пол…

— Я действительно скучал по тебе, — сказал он, наклонив голову и одарив меня кривой усмешкой. — Я много думал о нас в последнее время.

— Пол…

— Разве ты не скучала по мне? — спросил он. — Разве не пригласишь меня зайти?

Почему он не замечает, что до сих пор я всего лишь произнесла его имя?

— Сейчас не подходящее время, — ответила я.

— Ты уже это говорила, — усмехнулся он и попытался пройти мимо меня за порог.

— Нет, — произнесла я, кладя руку ему на плечо и удерживая на месте. Подобная тактика куда эффективнее действовала на него, чем на Кэла, так как у Пола не было способности быстро передвигаться. — Я не могу. Я же сказала, сейчас не подходящее время.

Он заметил, как я оглядываюсь через плечо на лестницу, и схватил меня за запястье. Его пальцы до противного теплые после прикосновений Кэла. Постепенно я расслабила руку.

— Все нормально? Что происходит?

— Ничего, — настаивала я, отступая от него подальше. — Я сказала тебе, что ты не вовремя.

— Уверена, что ничего не случилось?

— Все хорошо, — пообещала я. — Просто много работы, я устала, понимаешь?

— Ты всегда слишком много работала, — хмыкнул он. — Можно я зайду, сделаю тебе мой знаменитый омлет с сыром.

— Он знаменитый, потому что кроме этого ты ничего не умеешь готовить, — рассмеялась я, вспомнив к чему привели попытки приготовить на завтрак «почерневшие» французские вафли. — И нет, спасибо. Я ценю твое предложение, но Гиги ушла на встречу с друзьями. Я дома одна и поэтому приямком отправлюсь в постель.

В глазах Пола загорелся огонек интереса. Я осознала, что именно этого направления в разговоре следовало избегать. Пол думал, что я выдам ему сейчас приглашение. Ох… вздор.

— Ну, это же хорошая новость, — вымолвил он, делая еще один шаг в дверном проеме, подталкивая меня внутрь. — Потому что я надеялся, что мы сможем «наверстать» упущенное.

«Наверстать» — другая кодовая фраза Пола, означающая «трусики долой».

Бессвязно бормоча отговорки, я почувствовала, как холодная рука обхватывает меня за талию. Я напряглась, а Кэл мягким, сладким голосом произнес:

— В самом деле, она занята в данный момент. И если ты не возражаешь, мы бы хотели продолжить с того, на чем остановились.

Я повернулась и увидела, как Кэл ухмыляется Полу. И он без рубашки. С голой грудью, босиком, а на джинсах расстегнута пуговица.

Глядя на него и мою помятую пижаму, можно сказать, что Кэл вылез из постели, чтобы посмотреть, почему я так долго не возвращаюсь со взбитыми сливками и мягкими наручниками. Потребовалось все мое чувство самодостоинства, чтобы не хлопнуть себя ладошкой по лбу.

Внезапно, мне захотелось выпить водки… много.

— Кто, черт возьми, ты такой? — Лицо Пола стало свекольно-красным. Он прищурил на меня карие глаза. — Айрис, кто это?

— Я… это… ох… я… — послышался мой лепет.

— Я Кэл.

Вампир улыбнулся и, убрав руку с моей талии, протянул ее Полу.

Я заметила, что Кэл не обнажил клыки… и выглядел мягче, чем мятлик луговой.

Язык его тела говорил, что он полностью расслаблен, и казалось, что двигался медленно, чуть ли не рывками. Он играл увальня — бледного увальня, но все же человека.

Глядя на руку Кэла, словно тот предлагал ему дохлую белку, тушенную с овощами, Пол затрещал:

— Айрис, милая, какого черта здесь творится?

— Пол, ну я же тебе сказала, что сейчас не подходящее время.

— Ты встречаешься с кем-то еще? — воскликнул Пол. — Но ты мне ничего не говорила.

— Технически я и с тобой не встречаюсь, — уточнила я и, скрепя сердце, добавила: — прямо сейчас.

Его щеки раскраснелись, словно он только сейчас понял, что все это представление разыграно перед полураздетым незнакомцем.

— Пол, мне жаль.

— Нет, нет, — поморщился он. — Думаю, это научит меня сперва звонить. Серьезно, мне повезло, что это не случилось раньше.

Мне потребовалась секунда, чтобы до меня дошел смысл его слов.　

— Эй! Это не честно!

— Ты права, — глумился он, выставив вперед руки в оборонительной позиции. — Я просто расстроен. Имею в виду, что не каждый день приходишь к своей девушке домой и выясняешь, что она живет с пещерным человеком.

Я усмехнулась.

— Девушка?

— Пещерный человек? — также оскорбленно повторил Кэл.

Я потянулась к двери, прежде чем Кэл сможет порвать его на щепки.　

— Кажется, тебе пора идти.

— Айрис, мы можем поговорить об этом? — спросил он. — Просто скажи мне, что происходит.

— Иди домой, Пол.　

Я закрыла дверь, не глядя на него.

— Како… Айрис! Позвони мне, если что-нибудь вдруг понадобиться, слышишь? — кричал он, пока дверь не стукнула его по ногам. Уже через закрытую дверь, я слышала, как он кричал: — Эй, придурок, я позвоню завтра убедиться, что с ней все в порядке. И если с ее головы упадет хоть волосок, вызову полицию!

Я прокричала в ответ:

— Ты перегибаешь палку, Пол!

— Мне не нравится, как он выглядит, Айрис! — завопил он.

Кэл повернулся к двери и прищурил глаза. Я протянула руку, чтобы помешать Кэлу схватиться за дверную ручку.

Каким бы слабым он не казался, но у него все же оставалась та сила вампира, таким образом, весь удар пришелся на мои плечи, потому что пока Кэл пытался продвинуться вперед, он вжал меня в дверь. Я отпихивала его назад, обвив ногой его голень и упираясь всем весом в него.

Руками я обхватила его плечи, сохраняя при этом равновесие, но вторая нога стала отрываться от пола, и поэтому мне пришлось закинуть ее ему на талию, чтобы не плюхнуться на задницу.

Я услышала, как грузовик Пола проехал по моей подъездной дорожке. Резко уходить — черта, присущая южным мужчинам.

Разрываясь между желанием выйти через дверь и моим восхождением на него, как на особенно красивое дерево, Кэл сломал дверную ручку. Оторвав ручку, он с недоверием уставился на нее.

По какой-то причине вид моего большого, плохого вампира стоящего в моем коридоре и уставившегося на оторванную дверную ручку, словно та была артефактом какой-то иноземной цивилизации, показался мне очень смешным.

Я расхохоталась, согнувшись пополам, пока головой не уперлась в грудь Кэла. Я так сильно хохотала, что из глаз по щекам потекли слезы. Пока тряслась и причитала, то вдруг осознала, что мои ноги обернуты вокруг его талии, а моя задница нависает прямо по центру над его молнией.

И чем больше я извивалась, тем больше оттопыривалась его молния подо мной. Я увидела, как мои слезы оставили влажный след на белой коже ключицы Кэла и на моих пижамных штанах. От напряжения в уголках рта Кэла появились морщинки, когда он попытался сдвинуть меня от его «растущей проблемы».

Закусив губы, я отчаянно пыталась сдержать глупое хихиканье, которое вот-вот вырвется из моего горла. Кэл выглядел неловкими и… усталым. Даже мужчина, обладающий суперсилой, не может так долго удерживать мой вес.

— Убей меня, — проворчала я, чувствуя, как Кэл наклонил голову ближе к моему горлу. Я отстранилась и ударилась головой об дверь. И воскликнула: — Неудачный выбор слов! Я не имела в виду реальную смерть.

— Ну конечно, — язвительно заметил он. — Я понимаю, почему ты так привязана к нему. Наверное, удобно иметь партнера, который с легкостью поместится в твоей сумочке.

Я застонала, вытирая глаза руками.　

— Почему ты это сделал?

Кэл нахмурился и посмотрел вниз.

— Ну, ты же не страшная. А это естественная реакция, даже для нежити.

Я рассмеялась.　

— Нет, я не о твоей «растущей» проблеме. Зачем ты спустился и вел себя словно мы… словно ты мой… зачем заставил думать Пола, что мы вместе?

Он сердито посмотрел на меня, и в его глазах не было теплоты.　

— Думаешь, я бы просто стоял в стороне и позволил тебе подняться с ним наверх для… как там Гиги это называет… встречи ради секса?

Я ткнула пальцем ему в грудь, кожа Кэла оказалась прохладной и шелковистой.

— Во-первых, я не сделала бы такое, пока ты в доме. А во-вторых, как уже говорила, моя личная жизнь — личная. А у нас с тобой деловые отношения, а никак не дружеские.　

Кэл нахмурился и долго всматривался в мое лицо, прежде чем сказал:

— Мне не понравилось, как он с тобой разговаривал. Он относится к тебе унизительно и неуважительно.

— Ты все время разговариваешь со мной унизительно и неуважительно, — резко ответила я.

— Когда я так разговариваю, это совершенно другое. Ты ведь знаешь, что я не серьезно.

— Нет, на самом деле, не знаю! — воскликнула я. — Ты непоследователен. Сначала насмехаешься надо мной, затем целуешь. Говоришь, что у тебя нет ко мне эмоциональной привязанности, но потом беспокоишься о моем благополучии. Такое поведение сбивает с толку!

Кэл наклонил голову, переместив меня так, что его руки обхватили мою покрытую хлопком задницу. Слегка приподнял меня и, подразнивая, произнес:

— Да ладно, ты действительно расстроилась? Гиги сказала, что твои отношения давным-давно закончились.

— Не хочу быть причиной твоего веселья, — пробубнила я. — И не притворяйся, что делаешь это из-за каких-то побуждений заступится за меня и защитить себя. Что случилось с конспирацией? Никто не должен знать, что ты здесь?

— У твоего бывшего любовника-лилипута есть хоть какие-нибудь связи с миром вампиров? — спросил он.

Я вскинула руки, потеряв опору, которой служили его плечи. Он поправил меня, прижимая к двери.

Я могла почувствовать, как между моих бедер разливается тепло, когда сползла по его члену. У меня перехватило дыхание, и я вцепилась в его руки. Откашлялась и постаралась придать твердость своему голосу.

— Опять короткие анекдоты.

— Так есть или нет?

Я вздохнула.

— Нет, Пол не имеет никакого отношения к вампирам. Ему не нравилось, что я работала с вампирами. Он всегда беспокоился, что меня могут ранить. Между прочим, опустить плечи и начать говорить с деревенским акцентом еще не означает «подражать человеку».

— Раньше получалось.

— Это оскорбительно.

Кэл прикусил губу, а в его глазах появился блеск.　

— Уверена, что не расстроилась из-за того, что Пол думает, что ты теперь недоступна.

Я ткнула пальцем в его обнаженную грудь.

— Знаешь, я жила абсолютно счастлива, пока не появился ты. Моя жизнь не была слишком насыщенной, но она все же была моя. И когда мои услуги больше тебе не понадобятся, ты уйдешь. И забудешь, что я вообще существовала.

Казалось, это подходящее время, чтобы уйти. Но действительно трудно уйти, когда ты почти «сидишь верхом» на ком-то.

Я попыталась вывернуться и встать на ноги, но Кэл плотно прижал меня к двери. Он наклонился ближе, и я уклонилась. Кэл накрыл губами мой рот, забирая воздух из легких.

Прижав меня бедрами еще плотнее к двери, он скользнул руками к моему лицу. Грубыми, холодными ладонями Кэл обхватил мои щеки.

Прикоснулся лбом к моему.

— Так вот, что ты думаешь?

Прежде чем я смогла ответить, Кэл скользнул языком по моим губам, уговаривая их открыться. Дыхание Кэла оказалось прохладным и удивительно свежим, хотя в поцелуе чувствовался тонкий оттенок меди.

Я ощутила в коленях слабость от мягкого, настойчивого давления на мои губы, и, наконец, мой язык проскользнул ему в рот. Прижимая меня к стене, Кэл зарылся руками в мои волосы и притянул мое лицо ближе.

Укусив меня за нижнюю губу, Кэл спустился ниже и провел носом по линии подбородка к уху.

До этого я никогда не целовалась с вампиром. Его губы были тверже и холоднее, и отсутствие дыхание на моей коже ощущалось странновато. Я волновалась, что слишком человек, слишком слабая и слишком обычная.

Но вскоре даже эта мысль испарилась, а каждая клетка моего тела зажглась ради того, чтобы остаться в вертикальном положении и не отрываться ото рта Кэла.

Скользящие движения его холодной плоти по моему лону и покусывание нижней губы были мягкими и ласковыми. Кэл уговаривал меня, чтобы я ответила, подначивая меня расслабиться. Он поцеловал подбородок. Его рука скользнула под мою рубашку к ребрам, накрывая ладонью мою грудь.

Я пыталась выяснить, как из такого положения добраться до его молнии, когда услышала, как кто-то громко прочищает горло позади меня со стороны кухонной двери.

— Итак, мы все еще утверждаем, что у нас только деловые отношения?