Забыть о мести

Глава 21

На следующее утро Хлоя пришла в «Домашнюю выпечку» раньше обычного. За работой она что-то весело напевала себе под нос. Как прекрасен мир! Какое изумительное утро!

Отвернувшись от холодильника, она едва не столкнулась с хмурой Огастиной.

— Что случилось? — осведомилась Хлоя, притопывая ногой в такт песне, звучавшей в голове. — Будильник прозвонил раньше времени?

— Нет.

Огастина уперла кулаки в тощие бедра и помрачнела еще больше.

— Ты поешь, — с укором констатировала она.

— Совершенно верно.

Хлоя готова петь целый день. И всю ночь. Говоря по правде, ее душа и тело действительно пели целую ночь, в одном ритме с Томасом.

— Еще нет семи утра, — заметила Огастина.

— И что же? Вижу, ты ничего не упустишь, верно, Оги? Ну а теперь подвинься. Нужно поставить булочки в духовку.

— Хотелось бы знать, что вы затеяли, мисс Хлоя Уокер.

Хлоя рассмеялась. Плохо, когда твои служащие старше тебя и живешь ты в таком маленьком городишке, как Хизер Глен. Поскольку Огастина знала Хлою едва ли не с пеленок, то и считала своей святой обязанностью ее воспитывать.

— Собираюсь испечь еще и пирожные.

— Ты… ты была с ним, — прошептала Огастина с таким ужасом, словно Хлоя совершила страшное преступление, караемое казнью.

— Огастина! — с притворной строгостью сказала Хлоя, пытаясь не показать, как хорошо у нее на душе. — Я твой босс. Неужели ты не способна по крайней мере притвориться, что помнишь это?!

Та, фыркнув, покачала головой и неодобрительно поджала губы. Хлоя решила изменить тактику.

— Послушай, Томас очень хороший человек. И никогда не причинит мне зла. — Пожалуй, стоит притвориться обиженной. Угрызения совести заставят Огастину сменить гнев на милость. — Честно говоря, я думала, ты порадуешься за меня, — жалобным голоском сказала Хлоя и надула губки.

Она словно взмахнула волшебной палочкой. Лицо Огастины сморщилось в искренней, сердечной… если не улыбке, то, по крайней мере, ее подобии.

— Конечно, я желаю тебе счастья, солнышко. Просто не хочу, чтобы твое сердце было разбито. А Томас…

— Он никогда не разобьет мое сердце, — уверенно объявила Хлоя, обнимая старушку. — Так что успокойся и дай мне немного порадоваться. Поверь, впервые в жизни я по-настоящему счастлива. Ясно?

— Ясно.

Огастина подозрительно громко шмыгнула носом, но когда Хлоя отстранилась, официантка уже успела вытереть предательски покрасневшие глаза.

— Если он попробует хоть разок огорчить тебя, я его достану, — яростно прошипела она. — Даю слово! Мой хук справа и не таких, как он, с ног валил.

Хлоя рассмеялась и, раскинув руки, закружилась по кухне.

— Для этого тебе придется встать в очередь. Конрад первым пообещал измочалить Томаса. Но вы не должны тревожиться, уверяю!

В этот момент сильные руки подхватили Хлою, и от неожиданности она вскрикнула. Чей-то голос пробормотал на ухо:

— Сегодня утром вы поистине неотразимы, о, прекрасная дева!

— Конрад! — обрадовалась Хлоя, шутливо шлепнув друга по рукам. — Ты до смерти меня перепугал!

Он легко повернул Хлою лицом к себе.

— Почему? Ожидала кого-то другого?

Конечно, она надеялась. Не могла не надеяться. Но у Томаса своя жизнь и множество дел. Не может же он все время быть с ней? Хотя как было бы прекрасно…

— Хлоя. — Конрад осторожно тронул ее за плечо. — Вернись на землю, Хлоя.

— Пытаюсь. От твоего приветствия голова кружится.

— Прости, — притворно вздохнул Конрад, широко улыбаясь. — Сегодня ты выглядишь такой красавицей. — Он шутливо щелкнул Хлою по носу. — Просто сияешь. Словно… — Тут веселые искорки в глазах Конрада потухли. — Понятно, — очень тихо бросил он, пристально вглядываясь в лицо Хлои. Смутившись, та обернулась к Огастине, но старушка молча повернулась и вышла. — Ты была с ним.

Хлоя раздраженно сжала губы, шагнула к плите и, подхватив противень с булочками, сунула его в духовку.

— Похоже, у меня все на лице написано, но если желаешь знать, да, я была с ним.

— И узнала насчет «Сьерра риверз?

— Мы поговорили и об этом, — сообщила Хлоя, принимаясь готовить сандвичи. На доску ложились аккуратно нарезанные ломтики бекона.

— Не тяни, Хлоя. Что случилось? — потребовал Конрад.

— О чем ты? Еще что-то разведал, так ведь?

Конрад хотел начать было говорить, но тут же закрыл рот — вошедшая Огастина положила перед Хлоей два листочка с заказами. При виде их расстроенных лиц она вопросительно подняла брови и исчезла.

— Говори же, Конрад!

— Вчера, после того как мы расстались, я потолковал с твоим отцом. А потом полез в компьютер и…

— Погоди! Погоди-ка! Ты рассказал отцу о том, что Томас — хозяин „Сьерра риверз“? — Отшвырнув большую ложку, Хлоя укоризненно уставилась на Конрада. — Зачем?

— Он должен это знать, Хлоя, неужели не понимаешь? Сейчас судьба города зависит от одного слова Томаса.

— Кажется, мы договорились, что я сама постараюсь все узнать у Томаса.

— Разве?

Возмущенная до глубины души, Хлоя, закусив губу, смотрела на человека, которого считала своим лучшим другом. Обида душила ее, грызла сердце. Так значит, он сразу побежал к ее отцу?!

— Посчитал, что сама я не способна ничего уладить?!

— Дело не в этом… — начал Конрад.

— Именно в этом, — оборвала его Хлоя. Почему ей так холодно? Зябко поежившись, Хлоя обхватила себя руками и заметалась по кухне.

— Интересно, мэр не говорил тебе, что намерен изгнать Томаса из города? — Судя по лицу Конрада, так оно и было. Хлоя была задета за живое и уже не могла сдержать обиды и гнева. — Значит, поделился! Что еще вы обсуждали? Насколько безнадежно я глупа, не так ли?

— Разумеется нет. — Пытаясь успокоить Хлою, Конрад шагнул к ней, схватил за плечи и, глянув в оскорбленное лицо, покачал головой. — Я до смерти боюсь, что он не пощадит и тебя. Что прикажешь делать, отойти в сторону и молча наблюдать за происходящим?

— Ты же сам просил меня поверить в Томаса. Неужели забыл?

— Это было раньше, — мрачно буркнул Конрад. — Прежде чем я узнал, что он затеял.

— Что именно? — без особого интереса спросила Хлоя.

Для себя она уже все решила. Неважно, богат Томас или беден. Главное — он не будет никому мстить. В этом она уверена. Без лишних слов и объяснений он сумел сказать все, что Хлоя хотела знать.

Губы Конрада сжались, пальцы впились в ее плечи.

— Пока не могу сказать.

— Неужели? И все-таки что же ты узнал? — зло спросила Хлоя, стараясь одолеть внезапный приступ тошноты.

— Я пообещал твоему отцу ничего тебе не говорить, пока он не придет.

Как это омерзительно! Они сговариваются за ее спиной!

— Так где же он?

У Конрада хватило совести покраснеть.

— Сейчас мэр занят. Мы договорились встретиться с тобой днем, после полудня. В парке, где были вчера. По рукам?

— Нет! — Хлоя схватила его за плечи и начала трясти. — Сейчас же говори все, что знаешь, черт бы тебя побрал!

— Не могу, — прошептал Конрад, поняв, что оказался между молотом и наковальней. — Пожалуйста, Хлоя, твой отец… помог мне получить должность, — в отчаянии признался Конрад, сжав талию Хлои. — Подумай только, меня приняли в полицию! Официально! Теперь я настоящий помощник шерифа! — В голосе Конрада звучала нескрываемая гордость.

— С жалованьем и всем прочим? — искренне обрадовалась Хлоя. Она всегда считала величайшей несправедливостью, что Конрад добровольно проводит многие часы на дежурствах или в патруле и ни гроша за это не получает.

— С жалованьем и всем прочим.

— О, Конрад! — воскликнула Хлоя, обнимая его. — Вот здорово! Я так счастлива за тебя! Но какое отношение все это имеет к „Сьерра риверз“?

Она поспешно отстранилась и подозрительно уставилась на Конрада. Тот снова напрягся и застыл.

— Мэр пригрозил отменить свое распоряжение, если я не дождусь его прихода и хоть что-то расскажу тебе.

— Да ты шутишь! — возмутилась Хлоя, хотя по выражению лица Конрада давно поняла, что тому не до шуток. — Это не просто отвратительно. Это подло! Не могу поверить, что он способен на такое. — От возмущения Хлоя далее топнула ногой, отлично понимая, что это ничего не изменит. Глаза ее сверкали, щеки пылали. — Я пойду на все, лишь бы отучить этого человека манипулировать нами!

— Он волнуется за тебя, Хлоя!

— Не смей его защищать!

— Но это правда.

— Все равно, угрожать тебе подобным образом. Тебе, Конрад!

С задорной улыбкой Конрад дернул Хлою за волосы и весело ухмыльнулся.

— Совсем как в былые времена.

— Что именно?

— Ты меня защищаешь. Помнишь, Хлоя? Я был самым маленьким в классе. Все меня дразнили да еще и поколачивали. Все, кроме тебя. Помнишь, как ты пряталась в зарослях и швырялась камнями в каждого, кто нападал на меня. В точности, как сейчас.

— Швырялась камнями? Да, да, помню…

— Мне так нравится, когда ты встаешь на мою защиту.

Хлоя вздохнула. Она просто не способна долго злиться на Конрада. Но ни он, ни отец не смогут заставить ее изменить мнение о Томасе. Ни за что!

— Так ты придешь в парк? — настаивал Конрад, по привычке заправляя непокорную прядь волос за ухо Хлои.

— Ладно. Раз уж вы решили устроить эту говорильню, так и быть, приду. Но папочка услышит от меня немало неприятного. Я выскажу ему все, что думаю. И, предупреждаю, оставьте Томаса в покое. Хизер Глен — его родной город, и он собирается здесь жить, а вам придется смириться с этим.

— Сначала выслушай нас, Хлоя, — многозначительно посоветовал Конрад, качая головой.

— А мне все равно, что вы скажете, — с вызовом бросила Хлоя, стараясь подавить дурные предчувствия. Ее смущало сострадание во взгляде Конрада.

Все последующие суматошные часы она старалась убедить себя в том, что ничего плохого случиться не может. Посетителей хватало, и Хлоя как заведенная сновала между кухней и залом. В конце концов ей удалось уверить себя, что у Томаса самые лучшие и честные намерения. Немалую роль сыграл огромный букет красных роз, принесенный лично владельцем цветочного магазинчика. На карточке было всего несколько слов: „Все время думаю о тебе. Томас“.

Хлоя ликовала и буквально летала по кафе, притворяясь, что работает.

— Ты в самом деле влюблена? — не унималась Огастина, сурово сведя брови. За ее спиной маячила Лана, с любопытством ловя каждое слово.

О, да, она влюблена. По уши!

— Возможно, — кокетливо ответила Хлоя.

— А он?

Ей очень хотелось верить, что Томас отвечает на ее чувства. Но все не так просто. Любовь для него — чувство доселе неизведанное. Хлоя это прекрасно понимала. Она готова ждать. Только бы хватило сил…

— Надеюсь, да, — наконец сказала она.

— Пусть попробует не влюбиться, — пригрозила Огастина, чем вызвала хихиканье Ланы.

— Интересно, что ты собираешься делать? — вмешалась она, встав перед официанткой. — Треснешь его по голове сковородкой?

— Прекрасная мысль, — проворчала Огастина. — И не думай, что я на это не способна. Мальчишке следовало бы пореже показываться здесь, пока он не поймет, как нужно относиться к моей девочке! И лучше пусть сделает это поскорее, иначе я объявлю охоту на Магуайра!

Изобретая на ходу все новые способы пыток для Томаса, она двинулась к двери. Лана откровенно хохотала, пока не встретилась взглядом с прищуренными глазами хозяйки. Повариха сразу поняла, что попала впросак и ринулась в зал.

Томас, как и Хлоя, тоже пытался работать, твердя себе, что дела не терпят отлагательств, если ему действительно придется строить этот проклятый курорт. Он честно вознамерился засесть за компьютер. Но сосредоточиться так и не смог. Перед глазами стояла Хлоя, такая, какой он увидел ее сегодня утром. Томас проснулся, когда зазвонил будильник, но притворился спящим и едва удержался от улыбки, когда она принялась целовать его шею и грудь.

— Просто грешно так рано подниматься, — проворчал наконец Томас, но тут же тихо застонал, когда нежные пальчики пробрались под одеяло, а губы продолжали путешествовать по телу, спускаясь все ниже…

Позже, гораздо позже, она удовлетворенно, словно сытая кошка, улыбнулась ему и чувственно, лениво потянулась.

— Похоже, кое-кто забыл о работе, — наставительно бросил Томас и, к своему ужасу, обнаружил, что на нем нет ни белья, ни носков. Только спортивные брюки и куртка.

— Черт! Кажется, придется обойтись без трусов!

— У тебя много дел?

— Что?

Раздраженный мыслью о том, что придется выходить на мороз полуодетым, Томас почти не расслышал ее вопроса.

— Строительство курорта отнимает много времени? — сочувственно спросила Хлоя. Огромные доверчивые глаза серьезно смотрели на Томаса.

— Вот именно.

Скажи ей сейчас и покончи с этим раз и навсегда!

Но при виде растянувшейся на постели Хлои, такой теплой и разомлевшей от его объятий, наконец-то принадлежащей ему и только ему, Томас позабыл обо всем. Он шагнул к кровати, и их губы снова сомкнулись. Надолго.

Припоминая, как потом им пришлось наспех одеваться, чтобы Хлоя вовремя успела на работу, Томас расплылся в бессмысленной улыбке. Подумать только, его, Томаса Магуайра, веселят всякие пустяки! Невероятно! Немыслимо! Чудесно… Так чудесно, что он не выдержал и позвонил в «Домашнюю выпечку» в надежде поговорить с Хлоей. И когда в трубке послышался ее голос, не смог сдержаться: губы снова растянулись в дурацкой улыбке.

— Привет, — смущенно пролепетал он.

— Это ты? — задохнулась от неожиданности Хлоя.

— Я… — Томас никак не мог сообразить, что ей сказать. Язык словно сковало льдом. — Что ты делаешь? — наконец осведомился он и тут же поморщился.

В обществе Томас давно приобрел заслуженную славу неотразимого обольстителя. А сейчас не может найти слов, несет чушь, будто неуклюжий деревенский простак!

— Готовлю, Томас. Как тебе известно, именно так я зарабатываю на жизнь. Ты звонишь, чтобы только спросить об этом?

— Нет, Худышка.

Хлоя рассмеялась, и звонкие переливчатые звуки напомнили Томасу о сверкающих звездах, о теплом летнем дождике… О радости и надеждах… И о том, какое невероятное счастье выпало ему.

— Я скучаю по тебе, Томас.

Сердцу внезапно стало тесно в груди. Казалось, оно вот-вот вырвется наружу. И Томас, чтобы скрыть смущение, откашлялся.

— Нельзя ли поточнее? Что ты имеешь в виду — меня или всего лишь мое тело?

— Ну, конечно, тело, — весело объявила Хлоя, и Томас понял: теперь он знает, что значит оказаться на седьмом небе.

— Так я и думал.

— Я шучу, и тебе это известно не хуже меня, — тихо и застенчиво призналась Хлоя. — Я тоскую по тебе, Томас. Как и ты по мне. Ведь ты поэтому позвонил, верно?

Его сердце стучало так громко и часто, что он почти не слышал Хлою. Что сказать ей? Мужчина, которому исполнился тридцать один год, боится произнести такие простые слова.

— Да, Худышка. Именно поэтому.

— Знаешь, я весь день думаю о прошлой ночи, — заговорщически прошептала Хлоя. — Все хотят знать…

Она смущенно осеклась.

— Все хотят знать что? — не выдержал Томас, тоже переходя на шепот.

— Это просто глупо…

— Ну, Худышка.

— Все твердят, что я сегодня очень красивая. И спрашивают, что случилось.

— Ты всегда красивая, — заверил Томас.

Чудесно сознавать, что он ей нужен! Поклявшись про себя каждый день говорить Хлое, как много она для него значит, Томас поинтересовался:

— И что ты им сказала?

— Что заниматься любовью гораздо полезнее, чем тратить деньги на массажисток и дорогую косметику.

— Хлоя! — с притворным ужасом воскликнул Томас. — Надеюсь, у Огастины не случилось инфаркта?

— Ну… говоря о правде, у меня не хватило храбрости употребить именно эти выражения, — призналась Хлоя, — но она все спрашивала, почему я не хожу, а летаю. И вроде как пригрозила огреть тебя по голове сковородой.

Томас деланно заохал и решительно отодвинул лежащие перед ним документы. Он просто не способен сейчас думать о налоговых декларациях, финансовых отчетах и перспективном планировании. В голове у него только Хлоя…

— Мы увидимся сегодня? — спросил он вдруг, не в силах представить себе длинный скучный вечер без нее.

— Ты назначаешь мне свидание? — восторженно вскрикнула Хлоя.

Томас невольно улыбнулся, только сейчас с сожалением осознав, что они еще ни разу не проводили время как настоящие влюбленные. Не ходили в кино, в рестораны, на прогулки. Но у них впереди еще куча времени!

— Ну да, свидание. Что скажешь?

— Звучит заманчиво.

Судя по шуму, доносившемуся из трубки, в кафе было полно посетителей, и Томас понял, что отвлекает Хлою от работы.

— До вечера, Худышка.

Он ясно представил себе ее лицо, озаренное улыбкой.

— До вечера, Томас.

Ничего не поделаешь, надо браться за работу. Томас сосредоточенно смотрел на экран монитора, пытаясь найти наиболее оптимальное решение строительства нового курорта. Пушистый оранжевый комочек с острыми коготками молнией метнулся к руке Томаса, лежащей на клавиатуре компьютера.

Бросив взгляд на котенка, растянувшегося на столе с хозяйским видом, Томас строго объявил:

— Чем скорее я закончу, тем скорее мы пойдем обедать. Брысь!

Гарольдина зевнула, словно ее это не касалось. Хитрое создание хорошо усвоило, что Томас не может выносить жалобного мяуканья. Стоит только попросить — и весь холодильник к услугам Гарольдины. Она уже успела обзавестись довольно солидным животиком, что стало особенно заметно, когда она повернулась на спину в надежде, что Томас погладит ее.

— Что-то ты не похожа на жалкого подкидыша.

Интересно, умеют кошки улыбаться? Гарольдина определенно умеет. Глядя на нее, Томас вдруг радостно отметил, что она больше не пугается собственной тени. И в этом, определенно, его заслуга.

— Мяу.

— Так и быть.

Томас рассеянно почесал ей шейку и едва не подпрыгнул от неожиданности, когда в ответ раздалось тихое урчание.

— Тебе следовало бы включать предупредительный сигнал, прежде чем заводить мотор, — посоветовал он. Гарольдина ответила ему надменным взглядом.

Вздохнув, Томас снова принялся за работу. Он потратил уйму денег на свою затею с Хизер Глен, и все зря — теперь придется строить этот дурацкий курорт и нести дополнительные расходы. Ничего не поделать, ведь он сам сделал из жителей города алчных чудовищ. Томаса совсем не огорчал такой поворот событий. Главное, что Хлоя теперь навсегда останется с ним.

Навсегда!

Эта мысль согрела душу и сердце Томаса. Но не успел он положить пальцы на клавиатуру, как Гарольдина неожиданно подпрыгнула. Дискета вылетел из дисковода и упала на стол.

— Черт бы тебя побрал! Кошка ты паршивая!

Томас попытался было вновь вставить дискету, но Гарольдина с безупречной кошачьей грацией ударила лапкой по клавишам. Томас пронзил ее негодующим взлядом, который, однако, не возымел ни малейшего действия. Пришлось осторожно столкнуть кошку с письменного стола, не обращая внимания на активное сопротивление. Но прежде чем он успел повернуться к монитору, холодный нос ткнулся ему в ухо.

— Мяу.

— Ты не голодна. Я только час назад тебя кормил.

— Мяу.

Томас раздраженно вздохнул. Ничего не поделаешь.

— Ладно, ладно, так и быть, — громко пообещал он.

Как же меня угораздило ввязаться в воспитание этого рыжего чудовища?! Но при виде хитрой мордочки с раскосыми голубыми глазами, выжидательно уставившимися на него, в сердце проснулось что-то теплое, похожее на любовь…

— Пойдем обедать.

— Как мило! Мой сыночек — добрая душа. Просто слезы наворачиваются.

Томас сжался, готовясь к очередной стычке. Он хотел, надеялся, мечтал, что отец вернется, и даже оставил двери незапертыми, чтобы тому было легче пробраться в дом. Джеймсу больше не удастся застигнуть его врасплох.

Томас медленно повернулся. Отец, небрежно привалившись к дверному косяку, жевал палочку. Под глазом всеми цветами радуги переливался здоровенный фонарь, уродливо раздутая губа кривилась в улыбке.

Томас ощутил тошноту. Еще немного — и его вырвет.

— Как насчет второго раунда? — мягко осведомился Джеймс Магуайр, оглядывая сына немигающими, мертвенно-злобными, словно у кобры, глазами.