Забыть о мести

Глава 22

— Я знал, что ты вернешься, — с откровенным презрением бросил Томас. Он резко встал из-за стола, прижимая к себе испуганного котенка. Гарольдина задрожала, и неудержимая ярость обуяла Томаса. Кровь бросилась ему в лицо, в жилах будто загорелось неукротимое пламя.

— Неужели? — вкрадчиво спросил Джеймс, пристально изучая собственные ногти.

— Естественно. Я отказался дать деньги, а у тебя, как всегда, нет ни цента, — издевательски заметил Томас. Джеймс на мгновение застыл, но тут же пришел в себя.

— Вижу, мало я тебя проучил. Не мешало бы повторить урок. Вчера ты отделался лишь легким испугом.

Он хрустнул пальцами и окинул сына многозначительным взглядом. Томас постарался сосредоточиться и собраться с силами.

— Как я понял, тебе нравится бить лежачего. Но сегодня тебе не повезло — я успел отдохнуть и крепко стою на ногах. Так что поберегись.

Джеймс выпрямился. Глаза его загорелись лютой ненавистью.

— Я сделаю тебя, сынок, можешь не сомневаться! Сделаю одной левой.

— Вряд ли, — холодно хмыкнул Томас, даже не поморщившись, когда котенок вцепился в его плечо острыми коготками. — Но так или иначе, денег от меня ты все равно не дождешься.

— А я и ждать не буду! Ты мне все равно заплатишь, даже если это будет последнее, что тебе придется сделать в жизни! — тряхнув головой, заявил Джеймс.

Когда-то подобные слова наполнили бы Томаса паническим ужасом, от которого кровь стынет в жилах. Но не теперь!

Томас, внешне абсолютно спокойный, осторожно отцепил когти Гарольдины от рубашки и, опустив трясущееся существо на стул, успел незаметно погладить и попытался успокоить взглядом. Не помогло. Оранжевая шерсть котенка мгновенно вздыбилась.

Томас неспешно обернулся к отцу, стараясь казаться невозмутимым и хладнокровным.

— Прочь отсюда!

Джеймс засмеялся тихим, злобным смехом.

— Ты повторяешься.

— Вот что, дорогой родитель, перестань таскаться сюда и постарайся побыстрее получить приличную казенную камеру в местной тюрьме, лет этак на десять.

— Эти речи дорого тебе обойдутся.

— Ошибаешься. С меня довольно. Вон, и немедленно!

— Ты действительно этого хочешь? — Глаза Джеймса жадно блеснули. — Тогда плати.

— Не дождешься! Ты уже обошелся мне в кругленькую сумму. Пожалуй, стоит вызвать полицию, и тебя тут же упрячут под замок.

— Я ничего плохого не сделал. У тебя нет улик, — пробормотал Джеймс, на минуту утратив наглость. — Если ты насчет взрыва и погромов, я тут ни при чем.

— Ну да, конечно. Так я тебе и поверил.

— Клянусь! У тебя слишком много врагов, сын. Куча народа готова разорвать тебя на части, поскольку ненавидят еще больше, чем в свое время меня, — с гордостью объявил отец, и Томасу стало не по себе.

— Пытаешься заставить меня поверить, что не имеешь никакого отношения ко всем этим бесчинствам?

— Можешь не верить. Мне ничего не нужно от тебя, кроме денег. И на этот раз цена будет выше. Пятьдесят штук!

В душу Томаса закралось сомнение. Он и раньше думал, что у отца не хватит ни ума, ни смекалки, чтобы воспользоваться взрывным устройством. Кроме того, вряд ли он имеет доступ к информации о положении дел его компании. Джеймс и понятия не имеет, как обращаться с компьютером!

Если бы войну ему объявил отец, победить его Томасу не составило бы труда. Нет, это не Джеймс. Тогда кто же?

Томас поднял трубку, и Джеймс решил посмотреть, какой номер тот будет набирать. Девятка… Старик явно заволновался.

— Еще две единицы — и полиция не замедлит приехать. Ты этого хочешь?

— Не посмеешь! — хорохорился отец. — В тебе течет кровь Магуайров. Неужели не постыдишься признаться перед всеми, что не сумел договориться с отцом. Ты же станешь посмешищем всего города!

Не отвечая на эскапады отца, Томас набрал номер полиции. Джеймс подскочил к столу и поспешно нажал рычаг. Томас сжал кулаки. Он больше не боялся отца и был готов дать ему отпор.

Но, к удивлению Томаса, Джеймс вдруг отступил, причем к самой двери.

— Ладно, не сегодня, сынок…

Он рассеянно потер ребра. Томас от души надеялся, что отец, как и он сам, не в лучшей форме.

— В таком случае, проваливай.

— Хочешь сказать, что не дашь мне денег?

Томас пренебрежительно усмехнулся и спокойно, но твердо сказал:

— Нет.

Угрожающе наклонив голову, он двинулся на отца, продолжавшего покорно пятиться. Однако Джеймс, очевидно, не потерял надежды, потому что, уже почти дойдя до двери, вдруг завопил:

— Ты чертов упертый осел, Томас! Настоящий дурак! Поверь, я получу от тебя все, что захочу!

— Все это я уже слышал раньше, — устало отмахнулся Томас. Подхватив перепуганного съежившегося котенка, он прижал его к себе и стал гладить. Гарольдина тут же успокоилась, но продолжала опасливо коситься на Джеймса.

— Я перенес все, что ты со мной творил, и сумел выжить.

Едва перенес и едва выжил.

— Я уже говорил, что не имею отношения к взрывам и стекол не бил. А если кто-то поджег склад, при чем тут я?

Томас лишь пожал плечами, уверенной походкой прошел мимо отца и вышел из комнаты. Джеймс Магуайр больше не имел над ним власти.

Томас буквально кожей почувствовал, что отец последовал за ним. Значит, без мордобоя опять не удастся обойтись. Когда нее эта старая скотина сделает первый шаг?

Томас добрался до кухни и, чтобы хоть немного успокоиться, решил покормить Гарольдину. Кошка довольно мяукнула, когда он снял с полки ее миску.

— Намеренно игнорируешь отца? — прохрипел Джеймс. — А я думал, ты кое-что усвоил.

— Да уберешься ты наконец?

Томас опустил котенка прямо на кухонный стол и открыл банку с кормом. Судя по этикетке, эта еда сулила чудеса преображения всей кошачьей породы. Что ж, Гарольдине не мешало нарастить немного мускулов, ведь пока что у нее увеличивается только живот.

Кулаки Джеймса сжались, и Томас замер, ожидая нападения. Но случилось непредвиденное: Джеймс с шумом выдохнул и опрометью бросился к черному ходу. У самой двери он остановился.

— Значит, осталось только одно… — прошипел Джеймс, — и ты сильно пожалеешь, если мне придется сделать это. — Томас воткнул вилку в мясо и принялся неторопливо выкладывать консервы в миску. — Собственно говоря, — не унимался Магуайр-старший, — плохо придется ей. Ты будешь терзаться до конца жизни.

— Ей? О ком ты?

— Объясню, когда вернусь за деньгами. На этот раз мне нужны наличные. И будь уверен, ты заплатишь добровольно. И с радостью.

Сердце Томаса куда-то ухнуло. Что, если?..

— Погоди…

Но Джеймс уже исчез.

Томас тупо уставился на захлопнувшуюся дверь, надеясь, что не расслышал, что ошибся и все еще уладится… А если нет?! Если ужасное предчувствие его не обманывает? Джеймс только что открыто угрожал Хлое!

Забыв о Гарольдине, Томас на ходу схватил ключи от машины и ринулся на улицу.

Хлоя уединилась в своем маленьком кабинете за бухгалтерскими книгами, но поняла, что сосредоточиться на подсчетах убытков и прибыли ей сегодня не удастся. Она подперла руками подбородок и мечтательно уставилась в пространство.

Сегодня, думала она, обмирая от счастья, сегодня она и Томас…

— Ты не забыла о нашей встрече? — осведомился Конрад, втискиваясь в крохотное пространство, не занятое столом, и добродушно улыбаясь.

— Нет, вовсе нет. — Взглянув на часы, Хлоя раздраженно покачала головой. — Черт побери, стоят! Прости, Конрад! Я здорово опоздала?

— Можешь не беспокоиться, тем более что твой отец скорей всего забыл о встрече, — успокоил Конрад, небрежно присаживаясь на край ее допотопного письменного стола. Сегодня он был в форме помощника шерифа. Новенькая кожаная кобура револьвера чуть поскрипывала.

— Я решил зайти к тебе, потому что в зале — ни одного человека. Посетители уже разошлись? Да, кажется, дела идут неважно. Может, стоит устраивать завтраки для ранних пташек или поздние обеды для деловых людей? Это привлечет больше народа.

— Просто ты попал в перерыв между завтраком и обедом. В это время дня люди редко заглядывают в кафе, — пояснила Хлоя, удивляясь, почему до сих пор не замечала, что Конрад обращается с ней в точности, как ее отец. Словно она ребенок, который постоянно нуждается в помощи и совете. — Немного погодя здесь яблоку будет негде упасть, вот увидишь.

— Надеюсь, — беспечно бросил Конрад.

Хлоя стиснула зубы, сама не понимая, почему начала злиться. Конрад вряд ли хотел казаться таким… снисходительным.

— Утром ты упоминал, что хочешь рассказать что-то?

— Да, но лучше бы все-таки подождать твоего отца…

— Брось, Конрад, — выпалила Хлоя, теряя терпение. — Либо рассказывай, либо уходи. Я занята.

Слова Хлои явно застали Конрада врасплох: в глазах его читались обида и недоумение. Хлоя вздохнула и потерла виски.

— Прости. Сорвалась.

— Нет, — покачал головой Конрад, встревоженно глядя на нее. — Ты сказала то, что думала. Это одно из тех качеств, которыми я в тебе восхищаюсь. Не нужно лицемерить, не стоит. Будь всегда естественной!

Он снял с плеча «ноутбук» и поставил на колени.

— Я принес доказательства. Как чувствовал, что они понадобятся!

— Доказательства чего?

— Намерений Томаса, Хлоя, — назидательно сказал Конрад. — Боюсь, он вовсе не собирается строить здесь курорт.

— Кто это утверждает?

— Посуди сама, в корпорации «Сьерра риверз» нет строительной компании, а это означает, что ему придется нанимать проектировщиков и строителей со стороны. До сих пор Томас даже не попытался этого сделать. Он не обращался ни к архитекторам, ни к инженерам.

— Следовательно?

— Следовательно, — терпеливо продолжал Конрад, — никакого проекта не существует.

— Возможно, Томас еще не успел… — пожала плечами Хлоя.

— Не думаю, — вкрадчиво продолжал Конрад. — Если ты собираешься купить земельный участок, неужели заранее станешь извещать о строительстве? И спокойно позволишь другим завладеть тем, что тебе самому скоро будет нужно? Зачем же взвинчивать цены на товар, который ты сам хочешь приобрести?

Конрад, пожалуй, прав… Бессмыслица какая-то. Но ведь это может означать только одно — Томас лжет… Хлоя прикрыла глаза. В голове молотом стучала неотвязная мысль: Томас ни разу не подтвердил и не опроверг слухи! Неужели неспроста он так ловко уходил от этой темы?

— Уверена, Томас сумеет все объяснить.

— Не сумеет, Хлоя. Кроме того, у нас есть свидетель, который готов поклясться, что Томас намеревается уничтожить Хизер Глен.

— Что? Кто?!

— Джеймс Магуайр. Мы только что арестовали его по обвинению в преступном сговоре, но судья смягчит приговор, если он добровольно согласится дать показания против сына. Джеймс утверждает, что Томас решил отомстить всем жителям Хизер Глен, включая…

— Включая? — допытывалась Хлоя.

— Включая дочь мэра, которую он решил обольстить, — с трудом выговорил Конрад. — Томас хочет окончательно унизить своего главного врага.

Хлоя устало обмякла в кресле. Боже, неужели это правда?! Неужели все это время он играл ее чувствами?!

— Нет, — прошептала она. — Я этому не верю.

— Хлоя, — с невыразимым сожалением пробормотал Конрад, — дело обстоит именно так.

— Может, в самом начале Томас действительно хотел этого, но с тех пор он переменился. Я знаю, он…

Что он? Томас никогда не признавался ей в любви и по крайней мере дважды обманул, скрыв, что владеет и залоговой компанией, и «Сьерра риверз» Значит, он способен солгать и по-крупному!..

Большая горячая рука Конрада опустилась на ее голову.

— Прости, Хлоя, — прошептал он, наклонившись к ней. При этом его бедро коснулось ее безвольных пальцев. Хлоя поспешно отдернула руку. — Он обидел тебя, и теперь я должен ему отомстить.

— Конрад! — Хлоя вскочила. — Ты ведь ничего не знаешь наверняка…

Конрад вдруг резко толкнул ногой дверь — язычок замка тихо щелкнул — и быстро повернул ключ. Теперь никто не сможет войти в кабинет, содрогаясь от страха, подумала Хлоя.

— Ошибаешься. Я все знаю! Ты отдалась ему, не задумываясь, даже не вспомнив обо мне, не подумав о моих чувствах! Влюбилась по уши, а меня побоку?! — Конрад поднялся и схватил ее за руки. — Разве не так?!

— Я… нет…

Хлоя с удивлением и ужасом смотрела в лицо человека, которого столько лет с самого детства любила как брата. Он держал ее руку, не сжимая, однако Хлоя почему-то понимала, что вырваться ей не удастся. Все же страх взял свое, и она автоматически подалась назад.

— Не смей, — резко приказал он, презрительно кривя губы. — Не заставляй меня причинять тебе боль, Хлоя. Потому что я все равно сделаю то, что задумал, чего бы мне это ни стоило. Так что не доводи меня до крайности! И запомни, ты должна сохранить в тайне все, что сейчас услышишь. Поняла?!

— Ничего я не поняла! — почти выкрикнула Хлоя. Конрад лишь усмехнулся и свободной рукой зажал ей рот.

— Молчи! — прошипел он и застыл в напряжении, прислушиваясь, не идет ли кто. Но за дверью было тихо.

Да и кто сюда заглянет? Дана уже ушла, а почти глухая Огастина и не подумает тащиться в самый конец длинного коридора, чтобы проведать Хлою. Особенно сейчас, когда ей одной приходится хлопотать на кухне и в обеденном зале. И потом, Огастина прекрасно знает, что к Хлое пришел Конрад, ее лучший друг.

— Сейчас я отниму руку, Хлоя, — негромко предупредил он тем спокойным голосом, которым всегда утешал ее раньше. — Надеюсь, ты будешь послушной девочкой и внимательно выслушаешь меня.

Хлоя испуганно смотрела на Конрада. Неужели весь мир спятил? Томас использовал ее, у лучшего друга поехала крыша. Отец…

Конрад осторожно встряхнул ее.

— Очнись, Хлоя. Ненавижу, когда ты так смотришь.

Хлоя растерянно кивнула, и Конрад медленно убрал руку. Но вырвавшийся было вздох облегчения застрял в горле Хлои, когда он резко притянул ее к себе и стиснул в объятиях.

— Прекрасно. Очень мило, — пробормотал он, удовлетворенно улыбаясь, и вдруг нахмурился. — Мне не следовало торопить тебя, Хлоя. Но слишком долго я терпел.

— Я… не понимаю, что происходит, Конрад, — прошептала Хлоя. Она ощутила, как быстро, всполошенно бьется его сердце, и поняла, что Конрад вовсе не такой спокойный, каким хочет казаться. И это почему-то еще больше испугало ее.

— Неужели? — зловеще улыбнувшись, он сдавил ее руки. — Я люблю тебя, Хлоя, и всегда любил.

— Но ты никогда и словом… — попыталась возразить Хлоя, когда он притянул ее еще ближе, и она почувствовала силу его желания.

— Потому что я ждал, пока ты догадаешься о моих чувствах и ответишь мне тем же, — прошептал он, прижимаясь к ее бедрам своими.

Господи, до чего омерзительно! Хлоя почувствовала, что сейчас ее стошнит.

— Нет, Конрад.

Она попыталась вырваться из его объятий, но силы были слишком неравны.

— Как бы мне хотелось прямо сейчас показать тебе силу моей любви, — усмехнувшись, сказал он, но тут же вздохнул и выпрямился. Прежде чем отпустить Хлою, он неспешно провел рукой по ее телу. — Но сейчас не до этого. Сначала нужно многое уладить. Например, решить, что делать с твоим папашей.

Неожиданно освободившись, Хлоя потеряла равновесие и почти упала на край стола. Ей хотелось немедленно убежать отсюда, однако Конрад по-прежнему загораживал дверь.

— Немедленно выпусти меня, — пробормотала она, — иначе я закричу.

— Кричи, — пожал плечами Конрад, не сводя с нее взгляда, — и мне придется расправиться с Огастиной. Надеюсь, тебе этого не хочется, так что лучше веди себя тихо. Мне нужно кое-что тебе объяснить. — Выждав, пока Хлоя немного придет в себя, он добавил: — Я думал, ты послушаешься отца, когда тот попросил тебя уговорить Томаса уехать. Но ты заупрямилась.

— Я не обещала выполнить его просьбу.

— Теперь, — продолжал он, словно не слыша, — мне придется заставить тебя сделать это. Он не вписывается в мои планы, Хлоя. Томас здесь чужой и навсегда останется чужаком.

— Я ни за что этого не сделаю, так и знай. Ни за что!

— В таком случае, как это ни прискорбно, я буду вынужден избавиться от него.

Конрад не сводил с Хлои пристального взгляда, но она, твердо убежденная, что не должна ни на что реагировать, словно окаменела. Трудно поверить, что перед ней Конрад. Таким она его никогда до сих пор не видела. Неужели этот холодный, безжалостный, неумолимый человек — Конрад? Приветливый, честный и открытый Конрад?

— Твой отец больше не способен управлять городом, — уверенно и твердо вынес свой приговор Конрад. — Он давно выпустил поводья из рук и привел Хизер Глен к краю пропасти. Его пора сменить. Как ты считаешь, кто лучше меня сумеет выполнить столь нелегкие обязанности? Никто! Так вот, твой долг убедить его в этом. Если мою кандидатуру поддержит бывший мэр, избирателям это придется по душе. В городе хорошо меня знают и любят. Ну а потом, — продолжал он, не обращая внимания на ошеломленное лицо Хлои, — ты, естественно, выйдешь за меня замуж. Это моя заветная мечта, поняла?

Хлоя в ужасе схватилась за стол, но Конрад не видел — или не хотел видеть — этого. Он зловеще сверкал глазами и при этом улыбался.

— Устранив Томаса и твоего отца, мы сумеем возродить этот город. Мы с тобой станем героями.

— О Боже, да ты просто безумец!..

— Прости, что не посвятил тебя в свои планы раньше. Я просто хотел дать тебе время понять, что ты любишь меня так же сильно, как я тебя. Рано или поздно ты это наверняка поняла бы. Если бы не возвращение Томаса, черт бы его побрал! Теперь ты почти не замечаешь меня. Но я хорошо помню, как нежно и доверчиво ты смотрела на меня раньше, будто видела во мне того единственного, которого так долго ждала…

— Я в жизни не смотрела на тебя так! Конрад, мне очень жаль, но я должна сказать, что никогда не испытывала к тебе подобных чувств. Я люблю Томаса. Выпусти меня отсюда, пожалуйста, а потом…

— Нет!

Он впился пальцами в плечи Хлои с такой силой, что она невольно поморщилась.

— Мы выйдем вместе. Я больше не доверяю тебе, ты снюхалась с Томасом и не захочешь мне помочь. Черт побери! Теперь придется запереть тебя где-нибудь, пока я не расправлюсь с ним.

— Подожди, — неожиданно попросила Хлоя, умирая от страха при мысли о том, что ничего не подозревающий Томас окажется жертвой Конрада. — Давай все обсудим как следует. Уверена, мы вдвоем сумеем что-то придумать.

— Ты действительно так считаешь?

— Разумеется. — Она порывисто схватила его за руку, не зная еще, как сумеет выпутаться, и понимая только одно: ей необходимо выиграть время. — Конрад… — Но тут из-за двери послышался низкий, чуть хрипловатый голос. Единственный голос в мире, который она могла бы слушать без конца.

— Ты здесь? — тихо спросил Томас, постучав. Хлоя уже открыла рот, чтобы закричать, но Конрад оказался проворнее. Тяжелая рука снова опустилась на ее лицо, не давая дышать.

— Спокойно, солнышко, — прошептал он ей на ухо. — Немедленно отошли его, слышишь? Я не могу прикончить этого идиота здесь. Слишком велик риск — в любую минуту может появиться Огастина или кто-то из посетителей.

— Хлоя! — снова окликнул Томас.

— Скажи ему… ты, дерьмо! — Дверная ручка начала медленно поворачиваться. — Повторяю, избавься от него, — зловеще прошептал Конрад, — иначе я за себя не ручаюсь!

Многозначительно показав на кобуру, он втиснулся в шкаф, оставив дверцу чуть приоткрытой.

Хлипкий замок не выдержал, и Томас шагнул через порог, загородив спиной шкаф.

— Привет. Прости, что вломился, как медведь. По-моему, я вырвал замок.

К удивлению Томаса, Хлоя не двинулась с места, не улыбнулась, не ответила на приветствие и только смотрела на него широко раскрытыми глазами. Если она ослушается Конрада, лихорадочно соображала Хлоя, тот без всякого сожаления пристрелит Томаса. Ужас происходящего был так велик, что у нее хватило сил лишь на какой-то странный сдавленный возглас.

— Хлоя?!

Губы Хлои чуть заметно шевельнулись.

— Уходи, — прохрипела она.

Сначала Томасу показалось, что он ослышался. Но заметив, как смертельно она бледна, как неподвижен ее взгляд, он невольно отступил.

Она совсем не рада его приходу! Значит, все было ложью: ее признания в любви, уверения в искренности чувств. Сплошное притворство! Ему следовало бы понять — все слишком хорошо, чтобы быть правдой.

— Прости, — спокойно извинился Томас. — Ты занята?

— Очень. — Хлоя кивнула и отвела взгляд. — А теперь иди.

Ему, похоже, больше ничего и не остается. Сердце Томаса, то самое, которое совсем недавно оживила Хлоя, билось в предсмертных судорогах.

Он уже направился к двери, но внезапно остановился и обернулся.

— Нет.

— Нет?

Боже, да она в панике! Не то слово — просто оцепенела от ужаса. Почему она боится, что он останется? Нет, он не может вот так взять и уйти.

— Слишком долго в моей жизни не было тепла и света. Слишком долго. Ты ведь это хорошо знаешь. — Всего один шаг, и Томас оказался рядом с единственной на свете женщиной, которая была ему по-настоящему дорога. — Хлоя, ты вернула мне способность любить, радоваться жизни, дала надежду. Неужели теперь посмеешь отобрать у меня все это?

Не в силах совладать с собой, Томас сжал ладонями лицо Хлои. Он ощутил, как она напряжена, и решился на то, чего ни за что не сделал бы всего месяц назад, — начисто позабыл о гордости.

— Пожалуйста, Худышка, посмотри на меня, — умоляюще прошептал он.

— Томас, ты должен уйти, — срывающимся голосом попросила Хлоя. Зеленые глаза ее наполнились слезами, полные губы задрожали.

— Не могу и не хочу! — вырвалось у Томаса. — Посмотри на меня. Благодаря тебе я стал другим человеком. Ты подарила мне столько счастья, Худышка, сумела отогреть мое оледеневшее сердце. Я думал, что не способен на сострадание, любовь… Но это оказалось неправдой, я ошибался, потому что не знал тебя.

— Нет. Я тут ни при чем. Нам нужно забыть о чувствах. И я… не нужна тебе.

Хлоя на миг прильнула к Томасу, когда он попытался обнять ее за талию.

— Ты должен уйти, Томас, — настойчиво повторила она. — Ни о чем меня не спрашивай, просто покинь эту комнату.

— Не могу, — снова прошептал он, обнимая Хлою, и зарылся лицом в ее волосы. — И не проси меня забыть о чувствах. Это невозможно. Я люблю тебя, Хлоя.

Громко всхлипнув, Хлоя с силой толкнула Томаса в грудь и, подняв залитое слезами лицо, хотела сказать что-то, но не успела.

В наступившей тишине раздался тихий, но отчетливый щелчок взводимого курка, яснее всяких слов наконец-то объяснивший Томасу, что здесь происходит.