Забытый город (СИ)

Глава 3 Картель

Выдержки из исповедальной тетради Рикарда Донавана. Архив отдела психологической поддержки полиции Забытого города.

В Забытом городе жили разные люди — как и во всех остальных места, где человечество решило осесть и основать колонию. Богатые в основном получали свое состояние за счет рабского труда бедных, средний класс был максимально размыт. Вариантов дохода у человека в Забытом городе было совсем мало — или идти на раскопки, или поступать на службу в корпорацию. Хорошо, если у тебя навыки обычных профессий, которые востребованы всегда и везде — учителя, врача, техника-инженера. Зато если таких навыков нет, но ты умеешь стрелять и не пропадешь в драке — то постоянное военное положение в городе играло наемником на руку. Уж на кого, так это на них, солдат, которым все равно, за какую сторону выступать, всегда был спрос.

На нейтральных улицах, где не было основных предприятий Синдиката, Церкви или Картеля, всегда царила суета. Большинство неслись по магазинам, стремясь потратить случайно сорванный куш или большую часть жалования. В солнечные дни, когда на небе не сгущались тучи, приходилось усиливать патрули. Нередко и мы, офицеры, выходили на службу вместе с патрульными — и самим хотелось освежиться, да и новичков поучить, чтобы подольше жить смогли. Благо, дней таких в Забытом городе было мало — в основном все дождь, переходящий в ливень. Суровый климат, не очень подходящий для довольных жизнью.

Идешь по такой улице, рассматриваешь прохожих, заглядываешь в переулки, которые будто созданы для того, чтобы затащить в их темных угол зазевавшегося прохожего или глупую девчонку. Секс хоть и стоил в городе медную монету, но находилось много таких, которые желали, чтобы жертва сопротивлялась. С проститутками не интересно, будто резину мнешь, говорили они, объясняя свои преступления.

Женщины и мужчины, старые и молодые, бизнесмены и рабочие — все скапливались в погожий день на нейтральных улицах, пытаясь разнообразить жизнь в Забытом городе. И всех объединяло одно — скука смертная, так и написанная на лице. Иногда находило озарение, когда человек замечал в магазине нужный товар или где-то завязывалась драка. Но улыбка быстро сходила с лица, так как считалась в Городе подозрительной. Тяжело было в Забытом городе не потерять способность улыбаться. Если ты обратился к кому за помощью, а в ответ тебе пробурчали что-то невнятное, считай, что нарвался на вежливого прохожего. Другие могут просто послать, или, что хуже, заподозрить тебя в посягательстве на свой кошелек, и прирезать из осторожности. Дефицит стрелкового оружие в городе с лихвой восполнялся обилием холодного.

Яни говорила, что у меня страсть к оружию, и что надо бы мне начать собирать коллекцию. С чего она это взяла? Стволов в руках у меня побывало множество, это правда. Здесь и война сказалась, да и операций силовых сколько было. Жаль, конечно, что оружие нельзя было с собой забирать, когда я начал в полиции работать. На войне это был тот еще источник дохода. Нарвешься на засаду — человек двадцать по тебе палит. Рассредоточились, обработали схему защиты, переходящей в нападение. А когда закончилось все, сваливали трофеи в общую кучу, продавали на черном рынке и доход делили на всех поровну.

В полиции это все запрещено было — оружие собиралось, но на продажу его пустить никак не получалось. Сдаешь в оружейную, чтобы потом новичкам было с чем ходить — дефицит стволов не только на обычных граждан распространялся. Вообще из-за Стены нам присылали по ящику пистолетов на год — но ведь тут какое дело. У кого бракованный попался, кто в тире пока занимался, умудрился сломать. Да и какие стволы-то присылали? Списанные «беретты», ржавые внутри, так, будто их несколько лет не чистили и не смазывали. Хотя так, наверное, и было.

В каком-нибудь баре офицеры доверительно говорили новичкам, что им, засранцам, и так дают возможность подзаработать. Никто не против, если полицейский защищает какого ларечника от мелких бандитов или очередного спятившего кровососа. Но позиция по оружию была принципиальной — никакой продажи. Я лично знал пару человек, которые ослушались и попытались сплавить пару автоматов. Паршивых, надо сказать, больше чем за сто монет не ушли они. Так их уволили, а после встретили и выбили зубы, пояснив на прощание, что пока оружие не вернут, то будут повторять встречи каждую неделю. Еженедельную традицию устроят. Парни быстро сообразили, что к чему, автоматы вернули — уж не знаю, откуда они деньги взяли — и пришли проситься обратно. Взяли конечно, куда ж им деваться — пропадут, салаги. Но втемную дела вертеть не давали, даже те, которыми все остальные занимались. Доверие только через пару лет восстановилось.

А чем это я? Да, Яни и коллекционирование оружие. Я, честно признаюсь, никогда на сторону ничего не продавал, работая в полиции. Но дважды не выдержал и прикарманил пару пушек. Один огромный «Магнум», из которого, наверное, слона убить можно, если правильно попасть. И «Пустынного орла» белого себе забрал — до чего хорошее и надежное оружие. Оба пистолета смог приобрести, когда крупных иерархов Синдиката брали. Тогда операции сильные были, масштабные, но возможность забрать стволы появилась. Обоих мы застрелили в казино, причем все тогда говорили, что Синдикат сам отдал нам этих ребят, якобы слишком они нагло начали себя вести. Да какая разница, отдал и отдал.

Человек тридцать на улице ждет, поддержку, якобы, оказывают, а мы впятером полезли внутрь. Штурмы малым количеством людей мне всегда нравилось проводить больше, чем военные вылазки пятьдесят на пятьдесят. Заранее продумал систему входа, все ворвались и друг другу не мешают. Кто хотел сопротивляться получил несколько пуль, остальные быстро вникают в обстановку и либо ложатся на пол, руки за голову, либо пытаются сбежать. Последних останавливают пули — обычно полицейский спецназ Забытого города не любит терпеть тех, кто пытается ослушаться.

И вот в этот момент я и замечал оружие. Таких операций много было, все как под кальку — вот что значит грамотно отработали на тренировках. Но только дважды я видел такие красивые стволы — вот и забрал, сорвался. Так никто пропажи и не заметил — подумали, что кто-то из убегающих был без оружия, такое не редко бывает. Дефицит ведь.

А третий ствол на день рождения мне Яни вручила. Говорит, как настоящему мужчине, мне нужно оружие, которое смогу всегда носить с собой, а «твои огромные пушки даже в карман не поместятся». Подарила мне новенькую берету, будто со склада — где смогла взять, не знаю. Последняя модель, большой магазин, отличный механизм — идеальный ствол. Я поблагодарил, но запретил ей больше так и делать, и себе сказал, чтобы больше ни одного ствола домой не принес. Слухи о коллекции быстро распространяются, а значит, многие узнают, что у Рика, который живет в небольшой квартире с семьей, есть дома арсенал. И у многих наверняка возникнет идея забрать это оружие бесплатно — многие банды, начиная искать способы дохода, понимают, что нужно приобретать оружие. Да вот только возможность взять столько денег, чтобы заполнить пустые кобуры у десятка человек, просто так не выпадает. Вот и я решил не провоцировать никого. Хотя оружие я люблю, и с удовольствием собирал бы его. Да только выходит, не повезло мне с местом проживания.

Парадный зал во все времена отличался пышностью и помпезностью. Дорогой интерьер, созданный лучшими дизайнерами с внешней стороны, подчеркивал огромную власть Организации. В целом принципы Синдиката направляли своих лидеров к скромности — японские корни создателей почитались, но с поправкой на современность. Аскетизм создателей Организации не нашел отклика в сегодняшних предводителях. «На людях мы будем скромны, но если кто-то приходит к нам в гости — он должен видеть, что дела у нас идут отлично», — считал Долтон, лидер Синдиката, сегодня готовившийся к церемонии «реинкарнации».

Джесус Алварос никогда не был почитателем самурайской идеологии, и воспринимал работу в Синдикате скорее как отличную карьеру, а не способ раствориться в идеалах Организации и положить жизнь ради ее процветания. Сейчас, стоя в небольшой комнате за сценой, он переминался в нетерпении и пытался сосредоточиться на текущих проблемах. Если сегодня его коронуют, то что в первую очередь предпримет Совет? Выдвинут ли они разумные требования, или придется придумывать, как избежать очередной кары?

40-летний мужчина потер виски и закурил. Сложно было сконцентрироваться, готовясь вступить в должность главы самой крупной в мире организации, контролирующей огромный поток синтетических наркотиков и стимуляторов. Джесус стремился к этой работе, но сегодня он может получить звание самого молодого лидера Синдиката за всю историю Организации. С одной стороны — это хорошо, есть время подумать и изменить некоторые процессы в основах фирмы. Например, разумному, а именно таковым себя считал Джесус, человеку нельзя участвовать в церемонии «реинкарнации». Наверняка есть другой способ переизбрания главы Синдиката, и Джесус намеревался изменить церемонию.

С другой стороны, звание самого молодого лидера усиливает позицию Совета. Аргумент о нехватке опыта у Джесуса может стать решающим в споре, а такого допускать нельзя. Джесуса начали готовить к позиции иерарха Синдиката практически с пеленок, но вряд ли достопочтенный бизнесмен, сколотивший состояние на переплавке золота, мог представить, что его сын будет претендовать на верхушку Организации.

Совет. Три человека, по сути регулирующие все вопросы в Организации. Заносчивые старики, считающие себя умнее всех остальных, и смеющие помыкать главой Синдиката. Не на виду, разумеется, но несколько раз Джесус слышал, как они отчитывают Долтона за проваленные компании. Позволить такое отношение к себе Джесус был не готов. Сицилийская вспыльчивость, оставшаяся в характере от деда, не подразумевала хладнокровие и умение вовремя склонить голову. Долгие годы тренировок научили Джесуса контролировать эмоции, но он всерьез опасался, что может сорваться на советников. «Неплохо будет разбить лицо этим старикам в первый день правления. Иерархи будут в восторге», — усмехнулся про себя мужчина и выглянул за полоски ткани, закрывающие его от лишних взглядов.

На сцене парадного зала рабочие расставляли все нужно для церемонии. Первым делом внесли огромный стул с высокими ручками — своеобразный трон, который выносился из складского помещения только на случай церемонии. Украшенный драгоценными камнями, искусным художником сложенными в диковинный узор, издали напоминающий огнедышащего красного дракона. За ним три стула попроще — для советников. Такая расстановка должна символизировать основу власти в Синдикате. Джесус отвлекся от сцены и покачал головой — стулья советников должны стоять впереди.

Структура Синдиката была такова, что никакого серьезного решения глава Организации без одобрения Совета принять не мог. Больше красивая картинка, чем реальная власть. Нет, разумеется, позиция главы Синдиката давало многое. «Знакомства, уважение и страх, деньги», — шепотом начал перечислять Джесус. Деньги, конечно, в первую очередь. Процент от всех сделок Синдиката будет поступать на счет Алваруса — а это неплохой способ собрать необходимый капитал для долгой и достойной жизни.

«Советники..», — в очередной раз подумал Джесус и вновь начал растирать виски. Желание уничтожить институт советников стало навязчивой идеей Джесуса последние месяцы. Когда он получил уведомление о том, что его приглашают на церемонию и дают шанс получить титул Главы Синдиката, то первое, о чем он подумал — Совет. Избавиться от трех стариков значило обрести власть полноценную, настоящую. Захватить весь город, подмять его под себя. Уничтожить Церковь, очистить джунгли от Картеля. И богатейшим человеком на земле отдать приказ разрушить Стену. Джесус полагал, что в большом мире ему найдется, чем занять себя, но стремился покинуть Забытый город не беженцем, а хозяином.

Убийство отпадало сразу — советники давно составили списки тех, кто займет их место в случае смерти. Списки длинные, где в порядке очередности прописаны те, кто, открыв рот, внимают их речам о самурайском достоинстве и прочих основополагающих ценностях. Джесус сплюнул — какие, к черту, самурайские достоинства?

Основные ворота парадного зала открылись, степенные господа и дамы начали рассаживаться на предложенных местах. Вся власть Синдиката, собранная в одном месте. Руководители уличных секторов, под началам которых служат местные боевики — напялив пиджаки второй или третий раз в жизни, они чувствовали себя неуютно и стремились поскорее вернуться на привычные улицы. Начальники научных баз выглядели не в пример лучше — немного скованные пышностью зала, они шли небольшими кучками, по трое-четверо, и продолжали обсуждать работу. И, наконец, иерархи настоящие, к коим относил себя и Джесус. Те люди, родители которые отдали себя на служение Организации. Принципы династий Джесус считал лучшим из всех системы построения власти в Синдикате. Конечно, ученых и боевиков пригласили в зал — но разве это показатель уважения к ним? Нет, скорее, здесь Совет преследовал две цели — показать, чего эти люди могут добиться, если будут прикладывать больше усилий, и запугать. Испугать даже закаленных в уличных боях — потому что принцип перевыборов был одновременно прост и жесток.

Присутствующие в зале притихли — в помещение спокойно, размеренно вошли трое старцев. В мантиях, расстилающихся по ковру, они еле слышно ступая прошли до сцены и заняли места. Затем двери распахнулись шире, Джесус услышал звук колоколов. Тон задали советники — в руках у них звенели маленькие золотые колокольчики. Перезвон продолжился — поддерживали слуги, участники церемонии, наконец, рабочие на самом верху башни. Спустя несколько секунд весь Забытый город знал, что началась смена власти. «Опять традиция», подумал Джесус и вышел в зал. От отца он слышал, что колокола были придуманы в Китае, и их звоном страна извещалась о смене власти. Две тысячи лет назад, три тысячи? Кто знает, что в этих историях правда, а что — выдумка. Но Синдикат колокольным звоном намекал городу, кто в нем хозяин — и намекал справедливо.

Остановившись около сцены, претендент на трон встал на одно колено, склонил голову перед старцами и замер. Руки скрестил на колене перед собой, одновременно натянув брюки чуть повыше, чтобы не запачкать. Может быть, и не стоило так делать — традиции приказывали претенденту быть одетым как простолюдин. Читай, прийти в рваной рясе, своим видом показывая, как он радеет за дело Синдиката. Джесус поймал на себе неодобрительный взгляд советника, но не стал отводить глаза. «Пока что я — претендент, но это ненадолго. И меня на троне Синдикаты вы запомните навсегда», — успокоил себя Джесус.

Присутствующие в зале поднялись. Полная тишина. Джесусу казалось, что он слышит, как учащенно бьется сердце старика Долтона. Пот струей лил со лба главы Синдиката, поступь была не ровной. Долтон, то ли от волнения, то ли от старости, прихрамывал на одну ногу. Наконец мужчина добрался до сцены, поднялся, встал рядом с троном. «Боишься, старик? Ты всегда радел за традиции, и меня не хотел пропускать вперед, потому что я слишком молод. Не нравится тебе эта традиция, сволочь?», — подумал Джесус. Внешне лицо претендента не изменилось, только карие глаза внимательно наблюдали за происходящем исподлобья.

Долтон вытащил из ножен длинный, изогнутый клинок. Опытный взгляд заметил бы — нож был ужасного качества, но ухаживали за ним отлично. Старик перехватил деревянную рукоятку, изрисованную узорами с вплетенными в них иероглифами, направил острием в сердцу. Примерился, подвел руку ближе к груди.

— Я верно служил Синдикату долгие годы и не посрамил честь своих предков. Моя жизнь принадлежала Синдикату, мои мысли были созвучными традициям. Я покоряюсь судьбе и отдаю последнее, что у меня осталось, Синдикату. Я верю, что моя смерть послужит моим предкам и отдаю этим последний долг судьбе, — прошептал старик, отвел руку за голову и с силой воткнул в себя клинок. Несколько мгновений стоял, удивленно смотря то на зал, то на красное пятно, расплывавшееся на белоснежных одеждах, а после кулем рухнул на сцену. Старик упал грудью на сцену, еще больше вбивая нож в себя. По залу прокатился шум — все знали, какое зрелище им предстоит увидеть, но большинство до конца не верили в то, что произойдет.

Джесус поднялся с колена, выпрямился и, не глядя на истекающего кровью, но еще живого старика, поднялся на сцену. Встал рядом с троном, посмотрел на советников и кивнул каждому из них в знак почтения. Дождался ответных кивков.

— Я, Джесус Алварус, сын Алваруса, служившего делам Синдиката, претендую на место Лидера.

В зале стояла тишина, прерываемая редкими хрипами лежащего Долтона. Первый круг посвящения — претендент заявил о себе и должен получить разрешение от первого советника. Чистой воды формальность, ведь Джесуса изучили еще до того, как он только начала думать о претензиях на трон. Но бывали случаи, когда первый или второй советник отказывали — и претендента с позором изгоняли из общества.

Дождавшись утвердительного кивка, Джесус продолжил:

— Меня зовут Джесус, и я собираюсь сделать то, чему меня учили предки. Я собираюсь отдать свою жизнь полностью, без ограничений, службе Синдикату. Я готов к этому — меня готовили долгие годы, препятствия и трудности, с которыми я сталкивался. Я изучил все историю Синдиката и знаю, чему она учит. Поддерживая принципы и традиции Организации, я буду заботиться о каждом из нашей Семьи, буду помогать в случае беды или радости, сочувствовать в горестные времена. Встречая опасность на пути своем, я буду приветствовать ее с почтением, но расправляться без сожаления. У Синдиката нет врагов — есть только те, кто на нашей стороне и те, кто еще не мертв. Когда я стану главой Синдиката, я буду исповедовать принципы дружбы, о которой рассказывали наши предки. Наш бизнес будет подчинен законам истории — каждый день он должен расти и приносить все большую прибыль. Я поддерживаю тех, кто работает на меня, но буду всегда искать тех, кто способен работать еще лучше.

Я, Джесус Альварус, заявляю откровенно перед теми, кого назову своей семьей — я стану тем, кого вы запомните навсегда. Запомните как справедливого, но жестокого главу, отзывчивого и понимающего друга, но смертельно карающего за ошибки и неуважение. Никто не посмеет сказать, будто Синдикат станет слишком мягким. Меня учили, что нет ничего хуже врага, который рядом. Джесус не будет терпеть врагов — он будет их уничтожать то того, как они станут врагами.

Я, Джесус Альварус, отрекаюсь от своей семьи, с которой вырос, которую вырастил. Отрекаюсь, чтобы полностью сконцентрироваться на службе Синдикату. Независимо от вашего решения, я готов принять любую кару за ту дерзость, что я проявил, претендуя на трон. Но я знаю, что трон этот, несомненно, должен принадлежать мне. А я должен раствориться в этом троне, сливаясь в одно целое с Синдикатом.

Закончив, Джесус усилием воли подавил желание повернуться и продолжил смотреть в зал. Нельзя давать советникам понять, что ты волнуешься. Лихорадочно анализируя речь, Джесус надеялся, что не допустил ошибок. В горле пересохло. «Ну, что ты там возишься, старый ублюдок. Надо заканчивать это дело», — думал Джесус. Рядом с претендентом встал советник. Старец осмотрел зал, не замечая Джесуса, будто того нет на сцене, и сказал:

— Ты отрекся от семьи, как подобает традиции. Ты много обещал, и твоя жизнь до этого не оставляет нам сомнений, что ты выполнишь свои обещания.

Секундная пауза, во время которой Джесус хотел броситься на советника и задушить его. «Они хоть сами слышат, что несут. Кто так говорит?», — раздраженно подумал Джесус.

— Ты клянешься отдать свою жизнь, а затем и смерть Синдикату?

— Клянусь!

— Ты готов соблюдать принципы Синдиката и чтить его традиции, даже если это потребует смерти?

— Клянусь!

— Осознаешь ли ты ответственность, которую ты возложил на себя?

— Да!

— Повернись, новый глава. Мы взяли тебя в нашу Семью. Теперь ты и Синдикат — это одно целое!

Джесус с почтением поклонился, пытаясь скрыть улыбку, сначала советнику, а после залу. Советники встали, один из них подошел к новоиспеченному главе Организации, держа на вытянутых руках закрытую, богато украшенную драгоценными камнями, шкатулку.

— Прими этот подарок, как знак уважения. Храни его, и используй во благо!

Мужчина открыл шкатулку и не смог сдержать улыбку. «Вот и польза от этой церемонии. Приятный сюрприз», — подумал Джесус и рассмотрел подарок. Правила предписывали делать дорогой подарок, лучше всего характеризующий претендента на трон, каждому, кто пройдет церемонию. Похоже, сюрприз был с двойным дном — советники тем самым показывали, что готовы к атаке и могут ее отразить? Решив подумать об этом позже, глава Синдиката сосредоточился на подарке. Чудесный пистолет, «Пустынный орел» с золотым обрамлением, он сразу понравился любителю дорогого оружия, кем и считал себя Джесус. Мужчина подержал пистолет на руке, как бы взвешивая его, прицелился, направляя в потолок. Несомненно, оружие стоило больших денег — мощный пистолет всего с семью патронами в обойме, пришелся по душе Джесусу. Глава Синдиката низко поклонился старцам.

Советники повторили его жест и вышли через парадный выход, давай понять, что церемония закончилась. Джесус, не обращая внимания на зрительский зал, направился за кулисы. На сцене остался Долтон, не подающий признаков жизни. Тело старика уберут через несколько минут, после того, как толпа разойдется.

Новоиспеченный глава Синдиката зашел в заднюю комнату и обнялся с мужчиной, лет на 10 младше его.

— Ну что, Раймонд? Как тебе быть Поверенным у главы самой большой криминальной организации в мире?

— Вы опять читали полицейские отчеты?

— Да, мне нравится, как это звучит.

— Поздравляю, Джесус!

— Ты знаешь, что дальше делать?

— Да, люди подобраны, готовы и все выполнять через семь дней. Босс, вы уверены, что стоит расправляться с советниками так рано? Ведь все поймут, что это сделали Вы?

— Поймут, но не смогут ничего сделать. Я закрою эту лавочку с советниками — зачем мне эти пердуны, думающие только о том, как бы побольше денег забрать со счетов Синдиката?

— А как же списки? Ведь у них есть приемники, и они подготовлены не хуже их? Да и иерархи — многим не нравится положение дел, но не настолько, чтобы радикально менять всю систему.

— Чувствую, как ты молод, Раймонд. Хотя и не намного старше тебя. Я спешил со всем этим театром только для того, чтобы успеть до начала столкновений. На нас идет войной Картель — а это значит, пришло самое время для политических потрясений.

— Вы радуетесь тому, что начинается война?

— Я радуюсь тому, что войной это станет потому, что мы так захотели. Ты отберешь самые неэффективные отряды, пустишь их в джунгли. Со стариком я договорюсь — отдам ему несколько месторождений, пусть пробует. Все равно никаких умений у него нет — так что этот глупец сыграет на нашей стороне. А когда мы расскажем, как были велики наши потери, но мы смогли избежать еще большего только потому, что Глава Синдиката не советовался в своих решениях со старыми идиотами — нам поверят.

— И?

— И процесс избавления Синдиката от советников пройдет менее безболезненно, чем в мирное время. И кстати, не забудь объявить общую мобилизацию — война ведь.

— Разве я не правильно понял? Она же фиктивная? Все шито белыми нитками, Джесус.

— На неделю хватит и этого, не волнуйся. Советников больше не будет — а мобилизация на пригодится. Пока пообщаться поближе с Епископом. Кажется, мы немного отстали в плане территорий Церковного сектора. Нужно же расширять производство метана.

— Наркотик заказали. И даже больше, чем обычно. Идея с дешевым метаном была безупречна, босс.

— Первое правило бизнеса, Раймонд — удешеви производство продукта, и продавай по привычной цене. Прибыли будет больше.

Джесус очнулся и часто заморгал — сон, всего лишь очередной сон о прошлом. Старик откашлялся и понял, что лежит в больничной палате. Сколько раз он оказывался здесь за последний год? Трижды?

Глаза старика постепенно привыкали к темноте. В палате, напичканной самым современным медицинским оборудованием, было пусто. За дверью, знал Джесус, посменно дежурят трое охранников из его личной гвардии. Подчиненные на случай болезни босса инструкции знали назубок и не исполнить их побоялись бы. Джесус опасался другого — три раза за год оказаться в больнице, из них последние два не помнить, как тебя сюда привезли.

Старик закашлялся и осмотрелся в поисках сигарет. Точно, распечатанная пачка лежала на тумбочке справа — Раймонд, скользкая задница, хоть и себе на уме, но привычки шефа выучил. Джесус раскурил сигарету с желтым фильтром и вкусом яблока, подумал, что зря дал так много власти Поверенному. Конечно, другого выхода не было — болезнь есть болезнь, и от нее никуда не деться. Но скорее всего стоило взять еще одного помощника — и информации поменьше Поверенный получил бы, да и пинок неплохой. Может, стал бы лучше работать — сейчас Раймонда, скорее всего, слишком устраивала его зарплата, потому что найти мужчину в офисе Синдиката было нелегким делом. Постоянные встречи, разборки — Джесус был не против, если его подчиненные открывали свой бизнес, лишь бы не забывали платить Организации налог за защиту.

«Похоже, Поверенный перешел все границы. Нужно узнать, что тут не так», — подумал Джесус и нащупал пистолет. Тот самый «Пустынный орел» из сна — к оружию старик за долгие годы привык и не расставался с ним практически нигде. Раймонда плохим помощником назвать нельзя — в принципе, с большей частью обязанностей он справлялся. Джесус перенял этот принцип управления персоналом от отца — всегда нагружай работника чуть больше, чем он на самом деле может сделать. И халтурить не успеет, и поругать всегда есть за что, чтобы не сильно расслаблялся. Джесус решил — чуть поправившись, нужно более внимательно пообщаться с Раймондом. Несмотря на внешний лоск, последнее время Джесуса что-то смущало в его поведении, а старик привык полагаться на интуицию.

К тому же Раймонд так и не рассказал, что там за ситуация с Раисой — якобы девочка на нее обиделась и ушла искать настоящих родителей. С чего бы это? На девочку это совсем не похоже. Конечно, возраст ее не слишком располагает к разумным поступкам, но чтобы сбегать из дома практически без причин, по воле эмоции. Нет, там что-то серьезное.

Алиса. Конечно, неправильно так говорить о родной дочери, но иначе как ошибкой эту девочку Джесус назвать не мог. Лена, ее мать, была единственной страстью Джесуса. Белокурая красавица, с улыбкой ангела, но настолько опасная, что жало скорпиона кажется невинной игрушкой по сравнению с ее характером. Вспыльчивая и импульсивная, она сначала раздражала Джесуса, но неожиданно для себя он оказался в ее постели. Все было не так просто, как с обыкновенными шлюхами, поставляемыми Раймондом время от времени. Те, распутные, только играли, упражняясь в актерском мастерстве, а эта женщина не умела Джесусу врать. Она-то и подбила тогда выступить против Картеля, когда те решили отбить у Церкви часть бизнеса по продаже детей за границу. Русская наемница, не терпящая компромиссов, ее дни в Забытом городе были сочтены, но перед тем, как ее застрелили полицейские в очередном уличном столкновении рядом с каким-то взорванном баром, она успела сделать Джесусу подарок. Перед войной с полицией Глава Синдиката отправил ее в конспиративный дом, о котором знали лишь два десятка иерархов — последнее прибежище, которое Организация еще ни разу не использовала по прямому назначению. Дом, про который так вовремя вспомнил Джесус. Глава Синдиката, пожалуй, самый внимательный человек в Забытом городе, но не обративший внимание на то, что Лена слегка располнела. Когда они следующий раз встретились, почти через год, она вручила ему сверток с плачущей девочкой и отправилась дальше, с пистолетом наголо. Импульсивная, она отлично дополняла вспыльчивого Джесуса — их общение было чередой ссор и чувственных примирений. Но ребенок — для Джесуса признать отцовство над девочкой означало конец карьеры в Синдикате и скорее всего смерть за нарушение клятвы. А через несколько месяцев Лены не стало. Джесус, изрядно похудев и окончательно испортив здоровье табаком, оправился от трагедии, а после передал девочку Раймонду. Тот обещал пристроить ее к хорошей няньке и оформить ежемесячные переводы как ребенку погибшего боевика организации. Порой такая благотворительность в Синдикате имела место быть — и это служило хорошей мотивацией к преданности еще живых боевиков, которые в случае чего должны были закрыть иерархов собой.

Джесус многократно жалел о принятом решении ввести в курс дела Поверенного. Конечно, тот догадывался по состоянию босса, что причиной серости его лица является не обострившаяся болезнь, а нечто большее. Но одно дело догадываться, а другое — когда тебе прямо в руки дают козырь против Главы Синдиката. «Каждый совершает хотя бы одну ошибку в жизни», — подумал Джесус, пытаясь вытереть внезапно вспотевшие руки об одеяло. Да, с Раймондом определенно стоило пообщаться как можно быстрее. Остаться без Поверенного будет плохо, но не хуже, чем расстаться с жизнью. Джесус, лежа на больничной койке, окончательно определился, что болезнь сейчас не единственный его враг среди тех, кто хочет приблизить его смерть.

Тяжелый фургон, подскакивая на ямах проселочной дороги, начал притормаживать. Алиса в очередной раз ударилась спиной о сидение, вызвав приступ смеха у похитителей. Двое бритоголовых мужчин в джинсовых штанах свободного покроя и жилетках на голое тело устроились на сидениях, похищенных оставили на полу. Иногда, когда автомобиль закладывал очередной вираж, девушка скатывалась в их сторону и ее останавливали грубым ударом. «Садисты», — думала Алиса, закусывая губу после особо удачного пинка, которыми щедро награждали ее похитители. Боевики Картеля и не думали скрывать, что издевательства над девушкой доставляют им удовольствие. Похищенные ранее паренек так и не пришел в сознание и сейчас лежал на противоположном от бандитов сидении. Когда того затаскивали в машину, Алиса услышала, как переговариваются между собой похитители — речь шла о подростках, которые не могут контролировать себя и принимают столько наркотиков, что не чувствуют боли. Один рассказывал, как возвращаясь с прошлого задания, уронил на похищенного нож — тот острием проткнул щеку, а парень не очнулся. Так всю поездку до базы он и провел с болтающимся в лице лезвием. «Случайно вышло!», — сказал боевик, и оба захохотали.

Капельки света, поступающие в машину через лобовое стекло, исчезли. Алиса успела подумать, что наверное они заехали в какое-то помещение, гараж, но тут ее мысли прервали. Она почувствовала, как чьи-то грубые мысли обшаривают ее тело, не стесняясь останавливаться на интересующих мужчину местах. Девушка услышала хриплый смешок, боевик рывком попытался сдернуть с нее рубашку. Ткань затрещала, но выдержала. Матом высказав неудовольствие, мужчина взялся за рубашку двумя рывками и начал сдирать пуговицы. Девушка закричала, зажмурив глаза, и попыталась перевернуться на живот.

Задняя дверь фургона открылась, пропуская в салон искусственный свет. Руки боевика отстранились, и Алиса услышала голос, вещающий приказным тоном.

— Выгружайте их, и бросьте в клетке. Пусть пока посидят там. Эй, ты что делаешь?

— Босс, она пыталась вырваться, я хотел ее связать получше, — ответил боевик, наверное, тот самый, который только что пытался ее раздеть.

— Поэтому ты рвешь на ней рубашку? Тебе женщин не хватает?

— Босс, она пыталась снять веревки, я поймал ее.

— Ладно. Подвесь ее за крюк, пусть подумает. Но сам — не трогай. Она нужна Жардину свеженькая.

— Слушаюсь.

— А позже все с ней позабавимся, — захохотал мужчина.

Бандит поднял ее за химок, как нашкодившего котенка, второй отвесил девушке пинка. Алиса открыла глаза и начала часто моргать, пытаясь скрыть слезы унижения. Глаза постепенно привыкли к темноте. Девушка слышала о базах Картеля, затерянных в джунглях, где хранили похищенных до тех пор, пока родственники не платили за них выкуп, или бандитам не надоедали пленники. В последнем случае девушку могли отдать на растерзание голодным по женскому телу боевикам, а после устроить рабыней на плантации марихуаны. Боевик занес девушку в клетку и отпустил. Сдерживая равновесие, Алиса попыталась дернуть рукой, но забыла о наручниках, и рухнула на пол, разбив лоб. Сквозь заливающую глаза кровь девушка увидела, как напарник боевика внес паренька и швырнул того в угол клетки. Похищенный из приюта парень застонал и схватился за голову. Алиса удивилась — сколько же он был без сознания, сколько же в него залили транквилизаторов.

Девушка почувствовала резкую боль в запястьях — боевик подтянул к ее рукам, связанным за спиной, крюк, подцепил наручники и нажал на незаметный рычаг в углу камеры. Алиса охнула и повисла над потолком, пытаясь нащупать ногами землю. «Посмотрим, насколько сговорчивей ты станешь, проболтавшись так несколько часов, шлюшка», — рыкнул бандит и захлопнул дверь стальной клетке. Теряя сознание от резкой боли, Алиса успела заметить рядом с воротами ангара припаркованный фургон, в котором ее привезли сюда, и второй автомобиль, чуть поменьше. Девушке показалась, что за ней наблюдают сквозь тонированное лобовое стекло. Позже сознание померкло и избитая Алиса провалилась в беспокойный сон. С разбитого лба на пол падали редкие капельки крови.

— Не слишком жестоко ты с ними? — спросил Стэтт, наблюдая, как боевик Картеля подвешивает Алису под потолок камеры.

— Ты хочешь обсуждать мои приказы? — спросил Жардин и удивленно приподнял брови. — Может быть, мне отчитать с тобой еще о том, как я использую этих животных? Это моя добыча Стэтт, и ты свою долю за них уже получил. Поэтому заткнись и слушай приказ! Или ты хочешь присоединиться к девчонке? На тебя у меня крюк найдется!

Стээт с тоской посмотрел на индикаторы замка — двери автомобиля были заперты, и наемник застрял здесь с сумасшедшим лидером Картеля. В том, что Жардин свихнулся, у Сэтта сомнений не было — беспорядочно блуждающие глаза, неоправданная жестокость, постоянно меняющийся план и презрение к смерти и жизни говорили о многом. На службе Стэтт уже видел таких командиров — нередко они в погоне за амбициями вели отряд на верную смерть. «Видимо, Жардин живучий, раз смог так высоко подняться», — подумал Стэтт и всем видом выразил внимательность. Жардин платил всегда щедро, и не скупился на премии — торговля наркотиками и людьми последние годы приносила баснословные прибыли. Стэтт догадывался, что подобная щедрость не всегда будет свойственна Жардину, основные работники которого трудились на плантациях за еду с водой, но надеялся получить от того побольше денег до тех пор, пока еще может быть нужным.

— Ты правильно сделал, когда рассказал мне про эту операцию Синдиката, Стэтт, — вдруг понизил голос Жардин. Подобная вкрадчивость в тоне была не свойственна главе группировки, заслуженно считавшейся самой жестокой в Забытом городе.

— Я был уверен, что тебе станет интересна цель Джесуса.

— Да, и ты получишь заслуженную награду. Но сейчас мне нужно, чтобы ты убрал наемника, которому поручили похитить парня. Он остался жив, а значит, несет прямую опасность операции. Когда его не станет, я заплачу тебе вдвое больше. Знай мою щедрость.

— Жардин, я… Я не уверен, что стоит убивать Рика. Разве он может чему-то помещать? — спросил Стэтт. Наемник не ожидал такого предложения и приготовился к удару — Жардин не терпел ослушников.

— Думаешь, это разумно? Подумай о себе, Стэтт. Сейчас ты лишишься всего, в том числе и своей жизни, — холодный тон Жардина не оставлял сомнений — глава Картеля взбешен ослушанием наемника.

— Нет, я не хочу сказать, что не буду делать этого. Жардин, я всегда выполнял твои приказы, ты же знаешь, — Стэтт лихорадочно размышлял, как можно отвести Рика от удара Картеля. — Вспомни, ты же говорил, что на тебя и парней собирают досье в Форте. Ты говорил, что эти грязные копы накопали что-то важное, но ты не можешь пробраться туда с боем.

— И? Причем здесь наемник Синдиката?

— Рик служил в полиции, его там все знают, — Стэтт выдохнул и улыбнулся. Идея, пришедшая в голову, нравилась наемнику все больше. — За девчонку все равно никто не заплатит, она же появилась ниоткуда. Тебе был нужен парень, а привезли двоих. Можно использовать Рика, он пройдет в Форт и заберет досье. Или его пристрелят копы — мы же ничего не теряем. Рик, он всегда помогает членам команды, я слышал о нем это, он согласится.

— Мне на секунду показалось, что ты пытаешься его спасти?

— Жардин, мне все равно на Рика и Синдикат, я работаю на тебя. Но досье в полиции собрано и на меня — мне есть чего опасаться. Мы убьем одним выстрелом двух зайцев — и добудем досье, и используем девчонку.

— Хорошо, Стэтт. Ладно. Найди мне этого наемника, привези на основную базу. Мы поговорим с ним — если он и правда так хорош, как ты рассказывал, он еще может нам пригодиться. А там посмотрим — если сможем переманить на свою сторону, возьмешь его себе помощником. Или ликвидируешь его. Я еще не решил. Возможно, нам не нужны лишние следы.

— Конечно, Жардин. Я так и сделаю, — выдохнул Стэтт.

Глава Картеля повернул ключ в замке зажигания, автомобиль плавно двинулся с места. Стэтт посмотрел на Алису, теряющую сознание в клетке. Посочувствовал девушке, но себе напомнил о том количество золота, которого не хватает на взятку пограничникам и снятия метки. Наемник хотел выбраться из Забытого города, хотел как никто другой — не такой он представлял свою жизнь, поступая на службу в полицию много лет назад.

Раймонд всегда тяготился присутствием в замкнутых помещениях, а лифт, ведущий в подвалы базы Синдиката, был для Поверенного настоящей пыткой. Клаустрофобия всегда проявлялась не вовремя, мешая рассуждать разумно — сейчас Раймонд пытался решить, что же делать с Жардином. Накачанный ублюдок, думал Раймонд, что-то много он о себе возомнил. Приказывать Поверенному — это привилегия главы Синдиката. И то — совсем недолго осталось Джесусу командовать.

Прозвучала переливчатая клавишная мелодия, двери лифта разъехались в сторону, впуская искусственный свет в темное помещение подвала. Хотя подвалом двухъярусную подземную стоянку подвалом называли по привычке — раньше здесь располагалась вторая оружейная, потом склад ненужного барахла. Пару лет назад Джесусу надоело выслушивать отчеты о том, что постоянно расширяющийся автопарк организации негде содержать, а парковка на соседних улицах не располагает к безопасности транспорта. К тому же тогда старик еще чувствовал себя лучше и считал, что он является цивилизованным бизнесменом — вот и решил построить теплую стоянку для иерархов, постоянно базирующихся в штаб-квартире. «Старый идиот», — сплюнул Раймонд. — «Сколько денег вбухать только ради кучки недоумков, беспокоящихся за свои машины».

Шагая мимо рядов одинаковых дорогих автомобилей представительского класса, разбавленных внедорожниками, Раймонд размышлял, в какой еще из проектов организации стоит включаться в ближайшее время. Растрата денег на стоянку хоть и заставляла Поверенного сжимать кулаки и пытаться контролировать слова при отчетах перед советом, но это скорее играла принципиальность. «Да, мне жалко денег организации. Да, я не хочу, чтобы запасы золота тратились впустую. Но если они тратятся — то хотя бы часть, и немалая, из этого мешка монет осядет в моих карманах», — успокаивал себя Раймонд, произнося эту мантру перед тем, как завалиться спать.

Поверенный увидел связного по заданию Рика. Мужчина ждал Раймонда на освещенным желтой лампой участке парковки, рядом с выездом наверх — Поверенному показалось, что связной врос в землю, широко расставив спину и сложив руки за спиной.

— Задание на грани провала. Наемник смог взять цель, но вмешался Картель. Сейчас объект скрылся из зоны нашей видимости. Похищение было организовано на земле Церкви, снайперы и группа поддержки вели объект выезда в промышленные зоны. Приказ не вмешиваться выполнен. Аналитики предполагают, что объект и еще одну наемницу вывезли в Джунгли, на одну из баз Картеля.

— Где сейчас Рик?

— Форт. Рик вышел на связь, просил о встрече со связным. Я дал ему доступ, утром он увидит нашего человека. Скорее всего, будет просить помощь в поиске и захвате. Я подготовил вооруженную группу, думаю, мы сможем добыть объект в течение десяти часов. Прикажете задействовать наемника или обойтись своими силами.

— Нет, вмешиваться не нужно.

— Но объект похищен и находится в руках Картеля? — впервые за встречу на беспристрастном лице связного промелькнуло удивление. Мужчина быстро справился с растерянностью и замолчал, выражая готовность слушать приказ.

— Вмешиваться не нужно, — сказал Раймонд, делая ударение на последнее слово, игнорируя возражение связного. — Рику стоит доделать работу самостоятельно. У нас есть приказ — не задействовать силы Синдиката в операции. Это ключевое — никто не должен связать Синдикат с объектом. Пусть наемник сам ищет помощь, на стороне. Если ему понадобиться денежная поддержка, выдай, но в разумных пределах. И соглашайся на аванс только в случае, если он сам заговорит о деньгах. Да, и намекните ему, что будет, если он не справится. Синдикат умеет помнить не только добро. Свободен.

— Так точно, — связной развернулся и строевым шагом скрылся в тени стоянки. Раймонд достал сигареты и телефон, набрал номер, известный лишь нескольким людям в Забытом городе. Прижимая мобильный к уху плечом, закурил. Затянулся, слушая длинные гудки.

— Ну?

— Я сделал, что ты просил, Жардин. Рик не получит помощи.

— Мою базу уже вычислили?

— Пока нет, не успели. Единственное, что известно аналитикам Синдиката — это то, что парнишка в Джунглях. Я успел вовремя заслушать отчет.

— Отлично, Раймонд, отлично. Готовь кошелек, туда начинает сыпаться золото. Надеюсь, тебе не будет нужна помощь, чтобы потратить эти деньги, — Жардин рассмеялся.

— Жардин, может быть, ты объяснишь, зачем тебе наемник и этот чертов парень? Я не понимаю твоего стремления…

— Тебе и не нужно ничего понимать. Ты хотел золотой дождь? Пристрели старика прямо сейчас — и ты получишь столько денег, сколько никогда не видел.

— Я не могу этого сделать..

— Я знаю, что ты не можешь убить ублюдка. Поэтому молча выполняй то, что я прикажу. И получишь свои чертовы деньги. Мне не нужен советчик в делах, которые тебя не касаются.

— Но я думал..

— Не думай, Раймонд, а выполняй. Все твои проблемы от того, что ты слишком много думаешь. Думать будут остальные, ты же просто делай. Хорошо? Ты делаешь, мы думаем, в результате получаем удовольствие оба — я власть, ты деньги. И всем отлично, все довольны. Понял?

— Да, Жардин. Как скажешь, — Раймонд, не стесняясь, швырнул недокуренную сигарету в стену. Лицо Поверенного полыхало, на шее пульсировала набухшая вена.

— За тобой еще один должок, помнишь? Я так и не получил документов по оружейным складам Синдиката. Думаешь, мне интересно готовить свержение Джесуса, если я не знаю, сколько у него сил для отпора?

— Я занимаюсь этим, Жардин. Просто не могу получить все сразу — просипел Раймонд. В горле набух ком, мешающий свободно дышать.

— Занимайся. И не задавай лишних вопросов! — в трубке прозвучало два гудка, после — тишина. Раймонд несколько секунд смотрел на погасший телефон в дрожащих руках. «Урод! Что позволяет себе эта обезьяна?!», — подумал Раймонд. Пластик телефона хрустнул, крышка отвалилась и упала с глухим звуком на пол. Поверенный посмотрел на побелевшие костяшки — ладонь машинально сжимала мобильный, пытаясь выместить на кирпиче телефона скопившуюся злость.

«Пора кончать с этим уродом», — выплюнул сквозь зубы Раймонд и резво пошел к лифту. Последняя перед встречей смс «порадовала» — Джесус пришел в себя и ждет его с отчетом в больничной палате. Хорошо, что не смог сам приехать в штаб-квартиру, здесь ему пока что нечего делать. Раймонд управлял организацией, купаясь в лучах власти, и управлял хорошо, но претендовать на трон еще было рано. Старик цеплялся за жизнь скрюченными пальцами, и не в силах Поверенного было закончить ее, сохранив свой пост.

Было еще одно важное дело, требующее внимания поверенного. Высшие иерархи Синдиката — ублюдки, каждый из которых контролировал одно из направлений деятельности организации. С умниками, разрабатывающими синтетику и прочее дерьмо проблем не было, а вот лидер киллеров начал проявлять неуважение. Связываться с вспыльчивым мужчиной, который контролирует почти сотню профессиональных снайперов, было глупостью. Никаких открытых конфликтов, только медленный вывод из дела. Или стоит просто всадить в него нож, а на его место поставить своего человека? Рано, решил Раймонд. Конкуренты ему, разумеется, не нужны — но ликвидировать их стоит очень тихо. Основной праздник еще не начался — Раймонд не хотел в этом признаваться, но ему было очень интересно разгадать тайну паренька, за которым сейчас охотились все крупные организации Забытого города. Что такого в нем нашел Джесус, как он может сохранить его жизнь и власть? Поверенный полагал, что вмешиваться в дело не стоит, но на всякий случай приказал личным боевикам быть наготове. Главный принцип такой войны — вмешайся, когда никто этого не ждет, и забери свое. Раньше Раймонда это не подводило.

Несмотря на ранее утро, единственный в Забытом городе большой торговый центр был забит людьми. Трехэтажное здание ангарного типа, буквой «П» расположившееся на главной и единственной площади в Забытом городе было очередной попыткой легального бизнеса. И не просто попыткой — наверное, во всем городе было сложно найти уникальный объект, построенный в антикризисные годы, когда всем казалось, что жизнь налаживается. После войны между полицией и бандами подобные точки массово закрывались — зачастую из-за смерти, нередко случайной, их владельцев. А торговый центр выжил — и процветал до сих пор. Среди жителей Форта ходили слухи, что к благополучному развитию торговой точки приложил руку главный полицейский города, обладающий большим куском этого лакомого пирога. Как бы то ни было, если у тебя есть деньги и ты хочешь чего-то большего, чем дешевая выпивка или наркотики — ты едешь в торговый центр Форта.

Уличные кафе, раскинувшиеся на площади внутри центра, были заполнены вальяжными семействами и молодыми парочками. Первые поглощали выпечку со свежими фруктами, вторые — модные пенные напитки из местной пивоварни. Рик глубоко вдохнул запах свежей сдобы и утренней прохлады после дождя. Улыбнулся солнечным лучам, что наконец смогли пробраться сквозь постоянно натянутое тучами небо. Наемник занял место на открытой террасе кафе и сейчас медленно, растягивая удовольствие смешивал вареный кофе и первую утреннюю сигарету. С небольшого возвышения был хороший обзор — стайки людей волнами перемещались от одного магазина ко второму, спеша расстаться с накопленными деньгами. На секунду Рику показалось, что он вернулся в детство — и сейчас на наслаждается минутой покоя в Забытом городе, а и взаправду вернулся во внешний мир. Как тогда, в детстве, когда он гулял с родителями и выпрашивал пирожное или другую сладость.

Из воспоминаний наемника грубо выдернул одетый не по погоде мужчина. Остроносые иссиня-черные ботинки, светлые джинсы и запахнутый черный кожаные плащ — кажется, все связные Синдиката предпочитали одинаковые одежду. Мелькнула мысль — а может, их и правда заставляют так одеваться? Хотя вряд ли — скорее организация ставит на эту должность людей с похожим мышлением. Мужчина положил на стол стильный ежедневник, обитый черной кожей, и вопросительно посмотрел на Рика.

— С заданием возникли небольшие проблемы. Объект перехватили. Кто точно, сказать не могу, но есть подозрения, что это люди из Картеля.

— Когда? — спросил связной. Люди Синдиката привычно не отличались словоохотливостью, чего обычно и требовали от наемников.

— Сегодня ночью. Нас вели от самого приюта — было несколько попыток перехвата, но мы отбились. Пришлось изменить план — дороги к месту сбоса [сбора?] были перекрыты, я не мог везти объект в Синдикат. Решил остаться на ночь на второй квартире — там-то меня и взяли.

— Есть подозрение на личных врагов? Кто мог знать о квартире?

— Несколько человек, но в них я уверен. Когда объект увозили, я заметил знаки Картеля.

— Что Вы хотите от Синдиката?

— Мне нужна поддержка — силовая и информационная. Похоже, придется лезть на одну из баз Жардина, а у меня нет команды.

— Исключено. Договор предусматривает самостоятельное выполнение работы, вмешательство Синдиката невозможно.

— Обстоятельства изменились. По договору объект нужно было доставить из приюта, а сейчас речь идет о вторжение в джунгли. Послушайте, кто-то ведет диверсионную работу, когда я пытался набрать команду…

— Это ты послушай, Рик. Ты подписал договор? — прервал объяснения наемника связной.

— Да, но…

— Никаких но. Ты согласился на решение вопроса, тебе обещали большой гонорар. И сложности ты должен был предусмотреть. У тебя осталось два дня на то, чтобы доставить объект на базу Синдиката. И нам все равно, как ты это сделаешь. Возросшие расходы тебе не будут оплачивать, также как и не дадут команду для выполнения задания. Если ты думаешь, что можно так просто изменить условия контракта — то зря ты связался с этим городом. Ты понимаешь меня?

— Я согласен, я не отказываюсь от задания. Я всего лишь попросил поддержки, так как появились новые обстоятельства. Раньше Синдикат шел в таких случаях навстречу. Как ты понимаешь, я не первый раз играю на этом поле и правила знаю.

— Похоже, с такими правилами ты еще не сталкивался. Ключевым условием контракта является невмешательство Синдиката — тебе объясняли, что никто не должен знать о причастности организации к этому делу. Тебя взяли для того, чтобы скрыть наш интерес к объекту. Я понимаю, что ты рассказал Стэтту и девчонке о том, на кого ты работаешь. Они нас не интересуют. Но позволить нескольким нашим парням сопровождать тебя в Джунглях я позволить не могу — тогда будет проще сразу выйти на Жардина и рассказать ему о нашем интересе.

— Похоже, его и так интересует объект. Не девушка была их целью? — спросил Рик, умолчав вопрос про то, откуда связному известно, с кем он работал на этом деле.

— Вряд ли. Об этом стоит подумать, и наши аналитики уже проверяют версии. Тебе придется работать самому Рик. Через два дня тебя будут ждать в районе Синдиката — и ты привезешь туда объект. Постарайся не наследить — нам не нужна лишняя огласка, а ты вряд ли хочешь стать инвалидом. Надеюсь, ты понимаешь о чем я.

Рик молча докуривал сигарету. Работа на Синдикат приносила хорошие деньги, но была и обратная сторона. Срыв задания грозил не просто возвратом денег и прекращением дальнейшего сотрудничества, порой неудачливые наемники оказывались на улице с отрубленными ногами. Такая жизнь быстро заканчивалась — несколько дней сломленный человек ползал по городу, пытаясь добыть пропитание, продавай за бесценок все накопленное имущество, а после заканчивал жизнь, пропадая в немноголюдных переулках. Забытый город всегда был жесток к тем, кто не может позаботиться о себе.

Связной потер виски и посмотрел Рику в глаза.

— Твой приятель, Стэтт. Он же часто работал на Картель, и его постоянно видят около Жардина. Думаешь, ты случайно видел их метки?

— Стэтт свободный художник, как и я.

— Думаешь, привлекать его было правильным выбором?

— Особого выбора не было — я начал рассказывать о диверсии, но ты не дослушал. Больше никого не было — срок короткий.

— Думаю, с тобой скоро свяжутся, — покачал головой связной. — Жардин жадный до денег, а делать их рабами смысла нет. Девчонка выдержит не больше месяца, парень тоже не похож на сильного и здорового. Последний совет — подумай о Стэтте. Я никого не обвиняю, но если я все правильно понимаю, ты ставишь свою жизнь под большую угрозу. И бежать тебе некуда, Рик. Сделай правильный выбор.

Связной поднялся и, не оглядывайся вышел из кафе. Рик в задумчивости сделал глоток, потер подбородок, ощущая пальцами привычную щекотку. Когда он последний раз брился? Месяц назад, два? На небе начинали скапливаться тучи, которые снова поглотили солнце. Наемник посмотрел наверх. Опять начинался дождь, воздух стал тяжелым, вокруг будто ниоткуда возникли мелкие мошки, так и норовящие забить нос при вдохе. Забегали официанты, спешно расставляющие над столиками еще не успевшие высохнуть шатры.

Рик бросил на стол несколько монет и направился в старую квартиру — идти было пару кварталов. Он и сам вспоминал Стэтта, который сначала так и не объяснил, куда пропал во время операции в приюте. А после Рик не видел, чтобы его затащили в фургон Картеля — в том, что вчерашнее похищение организовали боевики наркоторговцев, наемник после беседы со связным не сомневался. Беспокоило Рика другое — столь явное нежелание Синдиката способствовать выполнению задания могло означать, что на нем поставили крест. А наживать таких врагов Рик не мог — скрыться в Забытом городе ему и правда негде.

— Ты понимаешь, что это безумие? — закричала Яни, спешно, не заботясь об обычной для нее аккуратности, забрасывая вещи в большой кожаный чемодан. Колесико на дне сумки заскрипело — женщина, не рассчитав силы, надавила на чемодан, и по инерции он ударился о ножку кровати.

— Я всего лишь пытаюсь сделать так, как лучше! — ответил Рик. Мужчина сидел на кресле, положив ногу на ногу и следил за разъяренной женщиной. На руках Рика лежал, посапывая, Младший.

— Лучше? Думаешь, бегать с места на место это лучше? Лучше было бы вообще не приезжать сюда!

— Мы уже говорили об этом. Я не могу сейчас ничего изменить.

— Ты не понимаешь, что мне надоело бегать с места на место? И надоело прикрывать голову, идя по улице. Надоело съеживать, услышав взрыв на соседней улице. И мне надоело падать на землю, закрывая Младшего, каждый раз, когда начинают свистеть пули! Я по-другому представляла себе жизнь здесь!

— Яни, ты же понимаешь, что это все временно. Война уже заканчивается, группировки почти договорились. Мы раздавим их, а после… Я уже подал прощение о переводе. Нас выпустят, Яни, без взяток и прочей ерунды. Нас должны выпустить — у меня отличный послужной список, ты моя жена.

— Ты веришь в это, Рик? — спросила женщина, устало опускаясь на пол рядом с чемоданом. — Ты правда веришь, что эта толстая сволочь, который тобой руководит, отпустит тебя? Он думает только о своем кошельке, и он развязал эту войну. Вы победили? Тогда почему мы окопались в этой квартире и не можем въехать в город?

— В городе сейчас опасно, а нас осталось не так много. Но они об этом не знают. И скоро придет поддержка, военные уже готовы к входу в город.

— Какая поддержка, какие военные? Рик, очнись! Нас оставили здесь подыхать, потому что никому мы не нужны. Когда началась эта свара? Вспомни! Все об этом говорят — соседи, твои коллеги, все. Закончилось золото, жилу всю высосали. Кому мы теперь нужны?

— Разработки ведутся, нашли много железа. Да, золото закончилось, но неужели ты думаешь, что это и есть причина войны?

— А что еще? Рик, прошел месяц. Сначала они боялись вас, боялись полиции, спецназа. А сейчас что? Ты перестал носить форму, как и все твои друзья. Если Синдикат видит человека в форме, он сразу открывает огонь. Вас вырезали, как котят, Рик! И скоро они придут сюда, чтобы очистить город и установить свою власть. Думаешь, они пощадят семьи?

— Яни, солнце, ты все утрируешь. Не так сейчас все плохо — ведь есть участки, которые мы контролируем, и ничего страшного там не происходит. Поддержка…

— Рик! Не будет никакой поддержки! Думаешь, солдатам нужен месяц, чтобы добраться до Города и войти в него? Раскидать и вас, и бандитов? Они могли это сделать в любой момент — но не сделают. Также, как и не сделали это вчера, позавчера, неделю назад. Нет интереса!

— Собирайся, Яни. Я не знаю, с чего ты взяла это — но лучше нам сейчас убираться отсюда. Я хорошо спрячу вас, и когда все закончится…

— Ты уверен, что ты вернешься, когда все закончится? — спросила Яни.

Весь месяц, пока шли бои за город, Яни молчала. Вопрос висел в воздухе, и женщина уже была готова задать его, когда им пришлось переезжать первый раз. Тогда, когда машину с полицейским и его семьей перехватили на въезде в верхний район — Синдикат заблокировал дорогу и методично отстреливал всех полицейских, решивших поменять дислокацию. Пока подоспело подкрепление, пока пропускной пункт подорвали, выкуривая затаившихся там боевиков Синдиката — Рик решил не ждать, а сразу вывезти семью из города, в Форт, где силы полиции были мощнее любой из группировок. Яни успокоилась — квартирка, которую дали Рику как временное убежище, не поражала большой площадью, но женщина всерьез взялась за быт. Обустроила единственную комнату, жилище из заброшенной конуры стало похожим на тесную, но уютную квартирку. Она не видела, что творится в городе, и Рик надеялся, что она так и останется в неведении. Соседи, коллеги — конечно, полицейский не мог контролировать всю информацию, поступающую к любопытной жене. На секунду Рик почувствовал гордость за жену — с таким минимумом она смогла понять все, что происходит, и составить картину, очень близкую к реальности. Да, Рик не надеялся на поддержку военных, и разрабатывал план побега из города. Осталось совсем чуть-чуть — выяснить графики смены дежурств военных на третьем посту, найти нужное оборудование. Свою часть работы Рик выполнил, осталось дождаться Старка, который обещал получить графики. Несколько дней, которые нужно продержаться — Стэтт, с его могучими связями в Картеле, рассказал о намечающемся штурме Форта. Бандиты решили объединиться и стереть с лица земли последний оплот закона в Городе. Рик верил, что все это ненадолго, что ситуация обязательно исправится, но все же решил вывезти семью в небольшую хижину, отбитую у Картеля неделей раньше. И тут Яни задала вопрос, которого Рик больше всего боялся.

— Ты уверен, что ты вернешься, когда все закончится? — спросила Яни. Рик молча смотрел на нее и не знал, что ответить. Он был не уверен в правильности решение, но и врать жене не мог. Яни вздохнула и продолжила заниматься вещами.

— Я вернусь, обязательно. Не брошу вас, — прошептал полицейский.

Воспоминания Рика прервал телефонный звонок. Наемник еще взглянул в окно, ударом затушил сигарету — кусочки тлеющего табака вылетели из стеклянной пепельницы и рассыпались по подоконнику. Обжигая пальцы, наемник растер пепел по темному дереву, мимоходом вспоминая, что Яни всегда ругалась на него из-за этого проявления неряшливости.

В трубке послышался знакомый хриплый голос.

— Рик, у нас проблемы.

— Да, Стэтт. Я знаю. Где ты?

— Картель, Рик. Они взяли нас. Ты в порядке?

— Да. Как они прошли мимо тебя?

— Оглушили. Я не увидел одного, попытался разобраться с ним. Оказался крепкий, черт. Пока был им занят, налетели еще двое. Я не успел предупредить.

— Ты не можешь нормально говорить?

— Точно, Рик.

— Много их рядом?

— Точно, Рик, полно. Такая вот работка. Рик, когда нас привезли сюда, меня увидели знакомые. Мои работодатели, ты знаешь. Удивились. Они поговорить с тобой, поторговаться насчет похищенных. Рик, у тебя есть запасы, сможешь вытащить нас отсюда? Не хочу, чтобы девочку забрали на плантации, мужик. Ты сам знаешь, что с ней будет.

— Кто слил нас?

— Я не знаю, Рик, но они хотят договориться. Жардин не против отпустить всех, но ему нужна прибыль.

— У меня нет золота, а взять не откуда.

— Заказчики не выделили фонд на экстренные расходы?

— Точно. Я пытался, мне сказали разбираться самому.

— Записывай, куда нужно приехать.

Стэтт объяснил, куда нужно ехать и, не прощаясь, повесил трубку. Наемник повертел в руках клочок бумаги с планом дороги, вернулся из коридора в кухню. Закурил, не открывая окна. Значит, джунгли. Рик наклонился к кухонной тумбе и снял нижнюю декоративную крышку. Повезло — пистолет, оставленный здесь при побеге, дожидался хозяина. Рик открыл затвор, крутанул барабан — все шесть патронов на месте. Дождался хозяина. Наемник наклонился и засунул оружие за голенище сапога. Еще одно оружие не помешает, подумал наемник.

Несколько лет назад. Форт.

Щеку Стэтта залила кровь. Рик увидел удивленного друга за мгновенье до того, как он рухнул на землю, пытаясь закрыть голову от шквального огня. Похоже, к Синдикату подоспело подкрепление — звуки пистолетных выстрелов копов терялись в буханье винтовок, из которых стреляли боевики Организации. Что поделать, организованная преступность всегда вооружена лучше простых полицейских, пытающихся защитить закон там, где его уже практически не осталось.

Рик передернул затвор, крикнул Старку уже привычное «Прикрой!» и рванулся к напарнику. Похоже, из их отряда в живых осталось только трое — в любом случае, ожидать подмоги не стоит, а значит, пора бросать к черту этот окоп и сматываться. Рик перебрался через гору мусора, на бегу перепрыгнув несколько барных стульев, используемых для заграждения. Стараясь не смотреть на окровавленную землю вокруг, схватил за шиворот Сэтта и потащил его в окоп, одновременно открыв огонь по наступающим боевикам. Несколько бандитов зазевались и тут же поплатились за это — одного подстрелил Рик, угодив пулей точно в лоб, защищенной только черной маской. Двух других прикончил Старк — на первого бандита, стоявшего во весь рост, широко расставив ноги, и поливающего территорию из «Калашникова», он потратил почти всю обойму. Похоже, под мешковатой курткой прятался бронежилет — боевик никак не хотел падать, поливая окоп, куда тащил друга Рик, крупнокалиберным огнем. Второй получил две пули в правую ногу — красиво, как в кино, словил рану в прыжке, уже почти скрывшись за взорванной машиной.

Огневой поток на мгновенье стих, дав возможность Рик вытащить Стэтта с линии огня. Не церемонясь, полицейский сбросил напарника в яму, и спрыгнул в окоп сам. Бегло осмотрел рану товарища — ничего страшного, царапина, глубокая, на всю щеку, но просто царапина. Стэтт начал приходить в себя, постанывая, и попытался схватиться за окровавленную щеку. Рик перехватил руку товарища

— Нет, друг, не трогай. Сейчас перевяжу. Я уж думал все, сдался ты, гад.

— Ага, конечно, малыш! Не дождешься, — прохрипел Стэтт, закашлявшись. Кажется, кровь со щеки попала ему в рот. Рядом с копами приземлился Старк, поднимая столб пыли.

— Их больше, чем мы думали. В живых еще человек десять, большинство засели за грузовиками на том конце улицы. Вооружены все отлично, а у меня две обоймы.

— Предлагаю сматываться, — ответил Рик. Словно в ответ на насыпь перед окопом посыпались пули, разрывая клочья земли.

— Нельзя. За нами участок, куда нам отступать? Ты хочешь все бросить? — спросил Старк.

— Что толку в этом участке? Архив? Дела на этих ублюдков? Старк, очнись, ты хочешь подать на них в суд? Это не гражданские, это боевики! У них оружие, взрывчатка, патроны! А у нас? Три ствола и две обоймы на троих? — спросил Рик и демонстративно попытался выстрелить в воздух. Пистолет отрабатывал вхолостую. — Или мне голыми руками на них бросаться? Я, знаешь ли, не хочу подыхать здесь.

— Думаешь, мы хотим? Или все остальные хотели? Может, посчитаешь, сколько парней тут полегло? — заорал на него Старк.

— Никто не хочет. Успокойся, друг. Я слишком резко сказал, — вздохнул Рик. — Старк, у меня семья, ты же знаешь. Ты придешь к Яни и скажешь, что сожалеешь? Мы решили поиграть в героев, твой муж остался там. Или ты позаботишься о ней, о Младшем?

Старк секунду зло смотрел на Рика, но тот не отвел глаза. Первым не выдержал Старк, опустил взгляд и пробормотал что-то извиняющимся тоном. Потому повернулся к Стэтту, достал из одного из многочисленных карманов бинт и принялся перевязывать друга.

— Все равно нужно что-то делать. И куда нам отступать? До машины мы не доберемся — добрых сто метров по открытой местности? Да они расстреляют нас быстрее, чем мы сделаем пару шагов.

— Побежит один, — решил Рик. — У тебя в бардачке остались запасные обоймы, я помню. Доедешь, прикроешь меня, я затащу Стэтта. И рванем за подмогой. Не волнуйся, Старк, мы еще вернемся сюда, но не одни.

Стэтт хотел что-то сказать, но ему помешал боевик Синдиката, ужом скатывающийся в окоп. Бритоголовый мужчина направил оружие на Стэтта и нажал на курок, но потерял равновесие и завалился назад. Ствол автомата вылетел вверх, выстрел не причинил полицейскому никакого вреда. Одновременно с этим Старк бросился на раненого и повалил его на землю. Сжав зубы, полицейский приглушенно закричал — второй выстрел боевика достиг цели и пробил ему бедро. Пытаясь не обращаться внимание на боль, Старк сильнее прижал сопротивляющегося Стэтта к земле, зашептал ему — «Лежи смирно, ты без брони».

Если бы не пустая обойма, Рик успел бы спасти Старка от ранения — полицейский рефлекторно направил оружие на бандита и несколько раз нажал на курок. Поняв, что пистолет бесполезен, полицейский разжал ладонь и достал запасное оружие из кобуры на щиколотке — маленький револьвер, не раз выручавший его на службе. Полицейский направил ствол шестизарядника в голову бандиту и нажал на курок. Пуля пробила боевику висок и вылетела с другой стороны вместе с фонтаном крови и кусочками темно-бурой массы, смешанной с раздробленными костями. Бандит дернулся и повел ствол автомата в сторону — первая пуля вместо шеи попала Старку в бедро, остальные расстреляли землю вокруг. Не обращая внимания на падающего боевика, Рик высунулся из окопа и тремя пулями встретил второго подбирающегося к полицейским бандита. Оставшиеся две он потратил на расстрел высунувшихся из-за грузовика ублюдков.

— Все живы? Черт, Старк, план меняется. Вряд ли ты сможешь быстро бегать, — усмехнулся Рик, пережимая рану товарища и накладывая повязку.

— Да пошел ты. Откуда у тебя еще один пистолет?

— Еще с гражданки. Я всегда ношу с собой два ствола, дружище, и эта привычка только что тебя спасла. Рекомендую.

Рик забрал у Старка ключи от машины и приготовился бежать.

— У тебя будет секунд пять, прежде чем они откроют огонь. Я попытаюсь сдержать их, но сильно не обольщайся, вряд ли мы сможем реально помочь, — сказал Стэтт, забирая у Старка оставшийся пистолет.

— Постарайся пристрелить хотя бы одного из них сразу. Это даст мне несколько секунд. Я справлюсь. Будь готов, тебе еще этому засранцу помогать, — сказал Рик и кивнул на Старка, привалившегося к земляной стене. Полицейский морщился от боли и держал руку на бедре — одежда вокруг раны пропиталась кровью, несколько капель уже упали на землю.

— Вали уже! Нам не помешает удача, братцы!

Рик выбрался из укрытия и побежал в противоположную от бандитов сторону. Сзади послышались три несомненно прицельных выстрела и радостный крик Стэтта: «Йехуу! Двое есть, Старк, двое! Получайте, ублюдки». Добежав до конца улицы, Рик обернулся и убедился, что боевики сосредоточили огонь на залегших в окопе полицейских. Кажется, его побега никто не заметил. «Главное, чтобы обоймы были на месте», — подумал коп и помчался к полицейской машине, сирена которой виднелась за баррикадой.

Рик ударился затылком о потолок машины — внедорожник подскочил на очередной кочке. Кажется, подвеска разбилась окончательно — несмотря на гордое название, небольшая машина не справлялась с дорожными условиями. Щебенка, большие пробоины на асфальте — все это автомобиль переносил спокойно, но вот к дороге через джунгли творение японских инженеров и конструкторов предназначено не было. Наемник с силой дернул рукоятку коробки скоростей — двигатель натужно скрипнул, но послушно перешел на пониженную передачу. Лес сгущался, ветки все чаще стучали по крыше внедорожника, приводя раздраженного водителя в еще более взбешенное состояние.

Боевики Картеля встретили наемника на выезде из Форта — на саму территорию решили не соваться, слишком уж приметливый был у них автомобиль. Огромный даже в сравнении с хорошими внедорожниками фургон был похож на монстра, который выбрался после долгой спячки в лесу. Двигатель, не меньше пяти литров, ревел, словно голодный медведь, готовый поглотить все живое, что встретится на пути. Рик отказался пересаживаться в фургон, заявив, что поедет на своей машине, и уже через несколько минут сожалел о решении. Своеобразный кортеж углубился в лес, при этом боевики не выбирали хороших дорог. «Конечно, зачем думать о том, кто едет сзади», — подумал Рик, пытаясь объехать очередную яму. «Паркетник» надсадно захрипел, но испытание выдержал, двигатель с ревом выдернул автомобиль из песчаной ловушки, поднимая столбы грязи. Фургон Картеля препятствие не будто не заметил, проскочив через яму не сбавляя скорости. Рик попытался предположить, какой же у них диаметр колес — получается, раза в два с половиной больше, чем у его внедорожника. Наемник пожалел, что его «Форд» остался в городе — несмотря на небольшие размеры, машина обладала огромной проходимостью и мощностью настоящего американского производства.

За очередным поворотом показался высокий, в два человеческих роста, деревянный забор. Точнее, просто бревна, поставленный в один ряд — Рик подивился, насколько хорошо обстояли дела у наркоторговцев. Вряд ли этот фургон прислали за ним специально, чтобы пустить пыль в глаза. Судя по расположению базы, передвигались боевики в основном на таких машинах — значит, только на бензин каждый месяц уходило целое состояние, если судить по ценам Забытого города. «Либо Жардин наладил канал поставки контрабанды из-за стены, что еще хуже. Наркоторговец, расширяющий бизнес, что может быть лучше», — подумал Рик.

Ворота, сделанные из тех же бревен, только поменьше, распахнулись, но въезд на базу перегородил фургон. Рик резко затормозил, стремясь избежать столкновения. Нос внедорожника остановился в нескольких сантиметрах от железного монстра. Наемник выдохнул, стараясь не думать, что ему еще придется возвращаться по тому же пути на практически разваливающейся машине. «Подготовка, самое главное это подготовка», — передразнил себя Рик. Похоже, в этот раз наемник перехитрил сам себя, стараясь быть незаметным — пытаясь не привлекать к себе особого внимания и не вести себя вызывающе, Рик согласился встретиться с Картелем через час после звонка Стэтта, поэтому успел лишь перерисовать план дороги из Форта до базы на чистый лист и посчитать расстояние, а вот поиском нового авто заняться времени не хватило. Наемник нащупал сложенный вчетверо листок в нагрудном кармане — подставил его Стэтт или же нет, но пользу он принес — без этого плана дорогу обратно через лес Рик не смог бы найти.

К автомобилю наемника подошел мужчина лет сорока, в жилетке на голое тело. Постучал дулом армейской винтовки в окно. Рик прокрутил ручку, приспуская стекло.

— Оружие доставать запрещено. Возьмешь в руки пистолет — пристрелим сразу, без разговоров. Лучше никого не провоцируй.

— Хорошо, понял, — ответил Рик, а про себя подумал, что и не решился бы на это. Доставать оружие на этой базе было подобно самоубийству. Когда он собирался на встречу, мысли о силовом решение занимали его голову, но сейчас, въезжая на базу, сразу же отпали. На небольшой территории, обойти которою по кругу можно было за десятка два минут, были сосредоточены немалые силы Картеля. Привычно оценивая обстановку, Рик посчитал здания и людей с оружием. Лесопилка, деревянная коробка, скорее всего используемая как столовая, вытянутые бараки и несколько небольших домиков. Вокруг этого шастало не меньше пятидесяти боевиков. «Силовое решение точно исключено. У них здесь целый арсенал», — подумал наемник. С грустью отметил, что оружие у боевиков в отличном состоянии, все из-за Стены — американские винтовки стоили в городе огромных денег, да и какой оружейник смог бы обеспечить такие объемы. Значит, точно контрабанда. «Похоже, выкупить ребят я не смогу. Да и не нужны Жардину деньги», — подумал Рик и нахмурился. Если речь пойдет не о деньгах, то зачем он здесь. Внезапно наемник почувствовал себя неуютно — что он мог предложить главе Картеля? Что его могло заинтересовать в обычном наемнике, пусть и с хорошим послужным списком? Покачав головой, Рик вернулся к осмотру территории — больше всего заинтересовал большой ангар на отшибе, единственное здание из железа. Точнее, просто большие ржавые листы, из которых вручную собрали большой параллелепипед. Хотя такие здания в Джунглях использовались в основном для хранения небольших самолетов, кукурузников, на которых было удобно облетать обширные владения, Рик отметил некоторую странность. Посадочная полоса была не раскатана, зато перед воротами он увидел следы от протекторов. «Похоже, здесь и содержат пленников», — решил Рик. Размышления наемника прервал резкий, грубоватый голос темнокожего мужчины, сидевшего около костра. Кроме легких льняных штанов, на нем ничего не было, и Рик смог рассмотреть многочисленные шрамы, узоры которых покрывали все тело негра. Рядом расположились трое боевиков — охранников, которые не убирали рук с курков, направив оружие на наемника.

— Значит, ты и есть Рик. Не густо. Как же ты решился приехать сюда один, совсем без поддержки? — заговорил Жардин.

— Почему ты решил, что меня никто не поддерживает? — отметил Рик.

— Думаешь, я поверю, что ты притащил за собой кого-то еще? И кого? Своих друзей из полиции? Да вроде там не так много осталось твоих сослуживцев, особенно живых. Помнится, знатно мой папаша повеселился, вырезая твоих коллег. Или крутые парни Синдиката расположились на деревьях? — нахмурив брови, спросил негр.

— Да, хорошее было время. Я тогда не жалел патронов на обезьян твоего папаши, — ответил Рик, мысленно отметив, что Жардин, похоже, знает его историю. Стэтт? Или кто-то еще рассказал?

Жардин помрачнел, достал из-за пояса пистолета и направил ствол на наемника. Рик напряг ноги, чуть согнув их в коленях, приготовившись отпрыгнуть в сторону. Ладони вспотели, готовясь выхватить оружие.

— Уверен, что это удачная мысль — приехать ко мне и начать и дерзить? Или тебе так надоело жить?

— Я уверен, что успею положить тебя, прежде чем эти парни нашпигуют меня, — ответил Рик, не отводя глаза.

Еще секунду на базе стояло молчание. Рику показалось, что даже птицы в лесу притихли, дожидаясь ответа или действия Жардина. Негр посмотрел на наемника, покачал палец на курке и рассмеялся, ставя оружие на предохранитель:

— Черт, молодец! Ты мне нравишься! Значит, говоришь, что успел бы положить меня? Самоуверенный засранец! Правда успеешь?

— Я не хотел бы проверять это, — ответил Рик, расслабляясь.

— Это правильно, незачем. Разве мужчинам нужно проверять свои силу, если они уверены в ней? — спросил Жардин, кивая Рику на свободный стул, стоящий напротив.

— Иногда приходится. Стэтт передал мне, что ты хотел что-то предложить мне.

— А, да-да. Стэтт, хороший парень, он работает на меня и порой рассказывал про тебя. Нет, не то что ты думаешь — просто делился байками об успехах друга. Мне понравилась история, как ты потрепал Церковников — думаю, старый Епископ будет еще долго точить на тебя зуб.

— Я был связан контрактом, и уверен, что Епископ не станет мстить наемнику. Это не в правилах Забытого города.

— Правила меняются Рик, если ты еще не заметил. Несколько лет назад я бы не стал и прикасаться к человеку, который работает на Синдикат. А сейчас ничего не имею против начать с ним сотрудничать. Конечно, если он будет мне достаточно предан.

— Я не понимаю, о чем ты сейчас.

— Ты понимаешь, Рик, не прикидывайся. Я же изучал твое досье, я знаю твои привычки. Да уж, извини, но это мои ребята сидели у тебя на хвосте. От первых ты отбился достаточно быстро, но ведь тебя учили правилам слежки, да?

— Двойной «хвост»? — Рик слышал об этом методе, и даже несколько раз применял, но был склонен преуменьшать свою значимость. Как оказалось, зря — Жардин не пожалел средств и отправил за ним несколько групп.

— Значит, около моей квартиры…

— Конечно! Ты отлично сбросил первых ребят, которые особо и не скрывались. Не спорю, ездишь ты прекрасно — был бы мне нужен водитель, нанял бы тебя. Ха-ха!

— И сколько же автомобилей было не на виду?

— Три, Рик. Три экипажа! Неплохо, да?

Рик ошарашено замолчал — три экипажа «тайных», один для отвлечения. Теперь возможности Картеля по-настоящему поражали. Если Жардин хотел продемонстрировать наемнику свои возможности, то ему это удалось. «Надо было работать на Картель сразу», — хмыкнул себе под нос Рик.

— И все же, зачем ты позвал меня? — спросил наемник.

— Деловой человек, да, Рик? Никаких праздных разговоров?

— Точно. Ты же знаешь.

— Конечно. Сейчас я расскажу тебе, что ты сможешь для меня сделать, и после всего этого я приплачу тебе сверху несколько монет на выпивку в баре. Идет?

— Можем обойтись без монет. Раз ты следил за мной, то знаешь, что я связан контрактом, и не могу принять твое предложение.

— Да, но у тебя есть кое-что, что тебе нужно.

— Это кое-что принадлежит мне, и кто-то ночью просто забрал это.

— Значит, нужно следить за имуществом Рик. Используй клетки, если хочешь, чтобы нужные тебе люди не пропали. Например, как я — уверен, что ты не сможешь забрать девчонку и паренька без моего ведома. Кстати, хороший выбор, уважаю. Рыженькая девочка — просто прелесть. Эй, не напрягайся, ее еще никто не тронул. Мы же деловые люди, Рик.

— Сколько ты хочешь за них?

— Рик, дорогой, ну зачем ты так со мной. Зачем мне твое золото, если я сам предлагаю приплатить тебе, если ты поможешь мне. Выполни для меня одну работку, и получишь девчонку.

— Кажется, шла речь и о парне.

— Конечно. Сделаешь, что мне нужно, заберешь девчонку. Мы выпьем, поговорим, а там, может быть, и договоримся о парнишке. Конечно, я мог бы отдать тебе сначала его, но понимаешь ли, слишком уж твоя подружка аппетитная. Я не могу гарантировать, что она провисит у меня до завтра нетронутой. Несколько парней уже положили на нее глаз, и даже разыграли очередность — а я не хочу обижать своих ребят ожиданием, — Жардин засмеялся.

— Это не слишком честная сделка, не находишь? Мне нужно то, что принадлежит мне по праву, Жардин!

— О честности здесь говорю я, Рик. Ты не удержал свое, а я любезно предлагаю тебе возможность вернуть это. Заметь, даже не прошу денег, а предлагаю сделку. Услуга за услугу. И правила здесь устанавливаю только я, и никто другой. Если не хочешь, можешь идти — обещаю, что задерживать тебя никто не будет. Все же я уважаю тебя, Рик, и помню, что ты умеешь. Кстати, зачем тебе этот парень? Кажется, он слепой?

— Что именно тебе нужно, Жардин, — игнорируя вопрос, поинтересовался Рик.

— О! Хорошо, что ты спросил, Рик. Мне нужно, чтобы ты вспомнил старых друзей. Стэтт, да, твой друг, немного рассказывал о твоем прошлом. Не вини его — ведь он желал тебе добра. Или себе добра он желал. Ты знаешь, я так и не разобрался.

— С ним я поговорю позже.

— Хорошо, что ты подразумеваешь, что будет позже. Мне нравится твой настрой, Рик! Если бы все работали так, как ты, всем бы жилось проще. Да и вообще жилось, ха-ха! О чем это я? А, да, о твоих старых друзьях. Помнишь, сколько радостных минут ты провел на полицейской базе? Да, здесь недалеко, в Форте. Мне хочется, чтобы ты восстановил старые связи.

— Ты хочешь, чтобы я снова пошел в полицию? — Рик в недоумении посмотрел на негра. Тот, казалось, получал от беседы истинное удовольствие, выдавая информацию по частям.

— Ну, так сильно я тебя подставлять не буду. Забавно, как мы, мужчины, относимся к талисманам, да, Рик? — Жардин снял с шеи увесистый медальон, выполненный в форме пули. Покатал фигурку на ладони, зажал между большим и указательным пальцем. — Я думаю, эта пуля приносит мне удачу. Знаешь, откуда я вынул ее? Из сердца своего папаши. Кто-то подозревает, что я поспособствовал тому, чтобы она попала в это сердце. Смешные люди, они бояться подойти и спросить меня об этом — разве я стал бы скрывать правду? Всегда нужно говорить правду, Рик, тогда ты будешь достоин жить.

Рик огляделся — жизнь на базе Картеля не прекращалась, боевики вокруг не обращали внимания на беседующего командира, хотя тот рассказывал о событиях, которые сильно изменили политическую обстановку в городе. Сын, убивший отца и занявший трон — многие в Картели были бы не прочь получить доказательства вины Жардина. Ведь тогда можно выдвинуть официальное обвинение — и в честной борьбе уничтожить наследника трона. Рик слышал о причудливой форме управления и традициях Картеля, но никогда не пытался вникнуть в подробности. Также, как и работая на Синдикат, предпочитал называть работодателей боссами, шефами, но никак не иерархами, хотя такое наименование было распространено в той среде. Сейчас наемник рассматривал огромного негра, который хвалился удачей от убийства отца — и впервые за долгое время Рику стало не по себе. Ведь Жардин был безумен — намного хуже, чем его папаша, установивший в джунглях диктатуру. Рик почувствовал, как холодок пробежал по спине, и подавил внезапное желание убежать с этой базы, бросив все.

— Удача, Рик, удивительная штука, — продолжал Жардин, рассматривая пулю. — Мы верим в то, что не все случайно, но склонны поклоняться не удаче, а предмету, который ее приносит. У тебя на шее, под рубашкой, полицейский жетон. Никак не можешь расстаться с прошлым? Это правильно, Рик, нужно помнить свою жизнь, помнить все серьезные поступки. Но твои бывшие коллеги вырастили новых, молодых и дерзких. Некоторые из этих шавок пришли из-за Стены, а некоторые выросли здесь, в городе. Представляешь, Рик, кто-то из детишек, родившихся в Забытом городе, решил сделать карьеру полицейского.

— Я слышал о таких. Вряд ли их можно назвать полицейскими.

— Точно, друг, ты понимаешь меня с полуслова! Бандиты, обыкновенные бандиты. И ладно бы, шкурили бы они мелкий бизнес у себя в Форте — все бы это понимали. Но ведь они лезут на большое поле, хотят отнять у нас кусок пирога! Джесус молчит, у Епископа много других забот — а меня беспокоит интерес этих щенков к моим людям.

— Я пока не понимаю, чем я могу помочь. Вырезать полицейских — это не мой стиль.

— О, конечно. Мне всего лишь хочется, чтобы ты зашел на базу и забрал оттуда документы. Небольшая папка, где есть доказательства, что кто-то из моих ребят плохо себя вел. Говорят, там есть и мои снимки, а я, знаешь ли, не люблю, когда мои фотографии есть где-то, кроме семейного архива.

— Досье? Бумажный вариант ничего не даст, даже когда я работал копом, мы все заносили в электронную сеть.

— Да, я в курсе, Рик. Но тут такое дело — я ведь точно знаю, что об этой папке пока что никто не знает — щенята очень хотят получить за нее несколько ящиков золота. Понимаешь, какая дилемма выходит — мне придется либо напасть на базу и забрать все силой, но тогда информация об этом, эээ, инциденте, пройдет в сводке. И придется Забытому городу опять принимать у себя военных, которые вряд ли будут также слабы, как это свора псов. А если я просто пошлю их и не отдам золото, то досье передадут военным, и концовка будет такая же.

— Есть третий выход — заплатить им.

Голос Жардина похолодел, теперь наркоторговец внимательно смотрел наемнику прямо в глаза.

— Запомни, Рик, я никогда не заплачу тем, кто меня шантажирует. Это и тебя касается, на случай, если ты не принесешь мне бумажки. Мы постоянно ругаемся с Церковью и Синдикатом, как говорил мой покойный папаша, находимся с ними в состоянии перманентной войны. И лучше я потрачу деньги, чтобы насолить Джесусу и Епископу. Но никогда, запомни, никогда я не отдам золото псинам, которые называются себя полицейскими.

— Я запомню это, Жардин, — выдохнул Рик.

— Ну вот и отлично, — улыбнулся негр, разряжая обстановку. — Забираешь бумаги, приносишь их мне — неплохая работенка, непыльная. Получишь девчонку, золота сверху, и будешь на коне.

— Хорошо. Но к разговору о парне мы еще вернемся.

— Конечно, Рик, конечно вернемся. Я же бизнесмен, как никак, а значит, всегда готов договариваться.

В баре «Фортуната» сегодня было тихо. Даже слишком тихо для вечера понедельника. Официально день был выходным для работы заведения, но жители соседних бараков знали, что даже такими вечерами Юсуф не держал входные двери закрытыми. Выходной был нужен для уборки, приведения в порядок счетов, разговоров с поставщиками — все то, что находится за праздничной мишурой подобных организаций. Но завсегдатаи, испытывающие потребности в алкогольных напитках и привычных разговорах, пользовались привилегиями — обычно Юсуф пропускал их и наливал несколько стаканов. Конечно, при условии, что разговоры не станут слишком громкими и не перейдут в горячую драку.

Но сегодня несколько человек, как обычно пришедших пропустить пару дринков за игрой в покер, наткнулись на большой замок и вывеску «Close». Помявшись в смущении у двери, они направлялись в темноту улочек Затопленного района, нисколько не опасаясь грабителей и прочих опасностей, притаившихся за ближайшим поворотом. Привычка выпивать вечерами у таких людей обычно оказывается сильнее, чем элементарное чувство здравомыслия и опасности. Некоторые, правда, беспокоились за друга-бармена, который в хорошем настроении мог угостить припозднившегося гостя порцией виски или горящего абсента, разбавляя серость дней наемника без задания. Но беспокойство их было излишним — Юсуф был здоров и находился на втором этаже здания, в «личных покоях», как называл он небольшую квартиру, которую приспособил под склад алкоголя, самогонный цех и спальню.

Юсуф принимал гостей, а точнее, одного нежеланного гостя — «Покалеченный», как прозвали его собратья, вампир Рой развалился на кровати бармена и крутил в руках небольшую серую коробочку, напичканную проводами. Удостоверившись, что замки в порядке, Юсуф поднялся в квартиру и заскрипел зубами. За кровососами в Забытом городе прочно укрепилась слава тех, кто не уважает чужое имущество, но у Роя эта особенность была гипертрофированна.

— Когда я говорил, располагайся как дома, я имел ввиду нечто другое. Ты не думал уместиться на стуле или на чем-то вроде того? — пробурчал Юсуф.

— Здесь мне удобнее. Да и дверь видна — на случай, если кто-то решит забежать к тебе в гости.

— Замки прочные, и я никого не жду.

— Любопытных много. А в нашем деле нужна предосторожность.

— И ты говоришь мне о предосторожности? Зачем ты высушил офицера полиции, идиот? — Юсуф поставил стул рядом с кроватью и уселся, закинув ногу на ногу.

— Он мешал нам. К тому же, какая разница? Тебе есть дело до какого-то охранника? Я хотел есть, и я получил кровь.

— Предполагалось, что на вас не ополчится вся полиция города.

— Они все равно бесились, так почему бы их немного не заинтриговать?

— Ты их не заинтриговал. Ты их просто взбесил. Если раньше ваши выходки воспринимались просто как хулиганство, то теперь любой коп сочтет за честь пристрелить любого вампира, который перейдет дорогу в неположенном месте.

— Ненадолго! Мы все достали — значит, недолго им осталось ходить.

— Сначала нужно все провернуть, — в голосе бармена слышалось смущение и неуверенность.

— Брось, Юсуф. Ты сам знаешь, что общество уже готово к этому. Осталось лишь немного — и поднимутся все. Если мы сделаем этого — Забытый город изменится, и все перевернется, все будет по-другому. Нам не стоит больше прятаться, мы не будем скрываться по норам, как какие-то крысы.

— Рой, послушай..

— Нет, это ты послушай! В Забытом городе забыли, что нас создавали как солдат! Но мы не собираемся ими быть — нам всем по душе другая жизнь. Не прислуживать от случая к случаю Церкви, не бояться за то, что когда-нибудь закончится кровь. А она закончится, не станет Церковь нести такие расходы на питание для неудачного эксперимента. Да, сейчас с нами не все вампиры, но когда мы взорвем бомбу — восстанут все. Я знаю, о чем говорю — я вампир. Да, Юсуф, вампир! И мне нравится это! У меня больше сил, у меня есть желание жить. И не наравне с теми, кто нас создал — а над ними. Правление Церкви над вампирами закончится — и на остатках Аббатства мы построим общество, в котором вампиры будут играть новую, настоящую роль. Синдикат и Картель примут нас и подвинутся — иначе никак, ведь мы будем сильнее! — Рой практически кричал, вызывая лишнее внимание соседей. Глаза кровососа горели фанатичной яростью, он видел себя на троне, в окружении новых приспешников, готовых внимать каждому его слову.

— Рой, мне кажется, у нас были другие цели, — попытался вмешаться в монолог вампира Юсуф.

— Не было другой цели, кроме как мести и власти, Юсуф. И я смешаю оба этих блюда — чтобы войти в новый мир с гордо поднятой головой. Ты же с нами, Юсуф, ты сам рассказывал мне о своем сыне. Вспомни, эти сволочи расправились с ним, когда поняли, что эксперимент провалился. Они отпустили его? Нет, отправили на биоматериал, как отработанный мусор! И ты будешь это терпеть? Я не забуду твою помощь, Юсуф. Как и твою дружбу! — воскликнул Рой.

Не отвечая на тираду, бармен склонился над устройством, забрав из рук вампира серую коробочку. Дистанционный взрыватель с радиомаячком, который займет нужное место в самодельной бомбе, лежащей сейчас перед Юсуфом. Владельцем бара, который так и не смог найти того, кто займет место за стойкой. Юсуф, как и многие специалисты по саперному и взрывному делу, полагались только на себя — поэтому им так и не везло с бизнесом. Многие пытались открыть успешное предприятие, но разве вытянешь все на своем горбу?

Юсуф проверил контакты, отрегулировал питание. Аккумуляторов во взрывателе должно хватить. Бомба была почти готова — осталось лишь правильно надавить на тех, кто пронесет устройство в здание. Как и в любом плане, в затее с бомбой были свои неувязки. Но Юсуф беспокоился не об этом — слишком фанатично мечтал Рой о новом порядке. «Может быть, стоило выбрать более благоразумного вампира. Но уже поздно, придется работать с тем, что есть», — подумал Юсуф, но вслух сказал другое:

— Ты прав, Рой. Я расслабился. Твари из Церкви издевались над моим сыном, пока не выяснили окончательно, что вампиром он стать не сможет. И только они виноваты в его смерти — никто не давал им права пользоваться живым человеком как рабом. Я помогу тебе, Рой, помогу. Но не затем, чтобы получить власть. Меня интересует только месть. Но она должна быть холодным блюдом, и нам стоит успокоиться. Тем более, что есть сложности в плане — в том числе из-за твой несдержанности. Поэтому заткнись и помогай мне работать! — последнюю фразу Юсуф практически прокричал.

Кровосос замер, наблюдая за барменом. Протер глаза, зрение сфокусировалось на мужчине, разбирающим бомбу. Рой потер обрубок руки.

— Прости, Юсуф. Я слишком долго ждал этого. Меня заносит.

— Работай, Рой. И контролируй себя. Если ты все испортишь, второго шанса не будет.

Внедорожник Рика со свистом шин затормозил около полицейской базы Форта. Похлопав руль, Рик улыбнулся — в общем-то, с чего ему беспокоиться за эту машину? Его «Мустанг» припаркован недалеко от дома, это машина Стэтта — а этот парень вряд ли не сможет выбить с Жардина еще одну тачку.

Наемник мельком взглянул в зеркало заднего вида — в стекле отражался уставший мужчина, с огромными синяками под глазами. Настроение, несмотря на катастрофичность ситуации, улучшалось. Да, сна толком не было несколько суток — урывками, по несколько часов. Стрессов не меньше — одна заварушка в приюте чего стоит. Рик улыбнулся — зато впервые за долгое время ему не хотелось заехать в ближайший бар и принять несколько стаканов горячительного. Правду говорят, что если человек рожден для действия, то от безделья он страдать будет больше, чем от самой напряженной работы.

В руках наемник крутил полицейский жетон — остаток былой славы, с которой Рик связывал много надежд. Семья, хорошая работа, а после небольшой домик на побережье — американская мечта, чтоб ее. Мужчина отвесил себе пощечину — соберись! — и вылез из машины. Полицейским и прикидываться не стоило — все равно повадки сохранились, просто так десяток лет работы не вытравить из человека. Махнув жетоном на входе, наемник беспрепятственно проник в основное помещение полицейской базы. Дальше было уже сложнее — архив, помнил Рик, находился в подвале, и чтобы попасть туда, придется преодолеть нечто более серьезное, чем зеленый новобранец на входе, который даже не удосужился прочитать номер на бляхе.

Рик сделал глубокий вдох и осмотрелся. В любом отделении полиции царил своеобразный порядок, непонятный обывателю. Да что там, случайный прохожий, если бы попал сюда случайно, обязательно удивился бы тому хаосу, который сейчас предстал перед Риком. Несколько человек бегали по этажу между кабинетами, разделенными картонными перегородками, пытаясь найти нужных сотрудников и отдать им документы на подпись. «Бюрократия — лучший способ не дать полицейскому задуматься!», — говорил глава полиции в задушевных беседах со своими лучшими сотрудниками. Когда успешно заканчивалась очередная операция, или приказом сверху кто-то получал новую звездочку — двери зала для совещаний закрывались, старик собирал спецназецев и признавался им в вечной любви. Парни по главе с Риком терпели эти льстивые речи, но иногда градус выпитого начальником превышал разумные пределы, и главный полицейский Забытого города раскрывался по-настоящему. «Несколько человек, не больше десятка — вот все, кто имеет право здесь думать. Остальные должны просто выполнять свою работу и не размышлять, зачем они это делают и кому это нужно», — звучало иногда из его уст. Речи пахли тухлятиной, замечал тогда Рик, и старался как можно быстрее прекратить празднование. Кому были нужны проблемы на следующий день, когда старик придет в себя и вспомнит, что слишком откровенничал с подчиненными?

За те несколько лет, которые Рик провел, трудясь наемником и опустошая алкогольные запасы в местных барах, на полицейской базе мало что изменилось. Наемнику даже показалось, что он заметил несколько знакомых, но сразу отмел эти мысли. Несколько его друзей и правда до сих пор работали в полиции — но не здесь, а этажом выше, в отделах по борьбе с организованной преступностью. На основном этаже сидели те, кто занимался мелочевкой вроде патрулирования или охраны не особо важных объектов.

Добравшись до пропускного пункта в архив, Рик попытался провернуть ход, сработавший на входе. На курсах по маскировке зеленым новобранцам повторяли по несколько раз — редко когда вахтер или охранник на официальном пункте читает документы. И все эти требования — покажите удостоверение — значат, что ты не похож на того, кто имеет право проходить на объект. Хочешь сыграть полицейского? Выражение лица, уверенная походка, небрежный жест, когда достаешь жетон из нагрудного кармана и демонстрируешь проверяющему — часто это срабатывает. Но не в этот раз — въедливый старик не нажал на кнопку открытия замка.

— Не видел я тебя здесь. Давно перевели? — послышался голос из спикерфона. От Рика проверяющего отделяла стеклянная стена. «Определенно, бронированная. Силовое воздействие исключено. Черт, ну как же так работать», — мимоходом подумал Рик.

— Так я здесь и не был. Меня не переводили, я в Верхнем районе. Сказали, документы сверить и доложить, если что не так, — после паузы сказал Рик и махнул заранее подготовленной папкой с документами.

— Порядок не знаешь? Кто послал-то?

— Старк. Сказал, срочно нужно.

— Раздолбаи, никогда заранее не позвонят!

Рик услышал мерзкий писк, возвещающий об открытии замка. Слушая приглушенное ворчание вахтера, наемник зашел в лифт, ведущий в подвальные помещения, и, не сдержавшись, улыбнулся. Как же их подбирают на такие должности, подумал наемник. В каждом отделении, еще за Стеной, он постоянно сталкивался с такими персонажами — и вот теперь здесь тоже самое. Нет, что-то в этом мире будет постоянным всегда.

Конечно, плохо было идти на операцию с такими данными — Жардину подтвердили его информаторы, что документы хранятся в архиве, во временных ячейках. Уверенности, что папка будет именно там, не было — раз Картель уже принялись шантажировать, значит, особо ретивый в вопросах безопасности полицейский мог забрать папку с собой. Как тогда искать эти документы?

Рик решил понадеяться на удачу и сейчас бегло просматривал ячейки во временно хранилище. Небольшой объем для поиска — буквально пара шкафов с расставленными по алфавиту папками. Повезло, что не пришлось идти в основную часть здания — там, за огромной стальной дверью, хранилось все, что когда-то было известно любому полицейскому Забытого города. Вся грязь, которую удалось раскопать, в том числе и на тех бандитов, которые уже давно лежали в земле или были развеяны по ветру. Наемник не любил помещения архивов — Рику всегда казалось, что сложенные стопками листы исписанной бумаги невозможно прочитать и за целую жизнь, поэтому всегда предпочитал бумажной работе общение с людьми. Еще и затхлый запах и повышенная влажность — не ясно, на что мужчина реагировал хуже.

Над джунглями висел туман — вязкое молочное облако, изредка прорывающееся под напором роя мошек. Насекомые, изголодавшиеся по человеческой крови, вились вокруг ангара, где содержались пленники, и искали лазейку. Хотя бы одну, совсем небольшую прореху в сплошных листах железа, из которых был собран короб. Раннее утро — еще не слишком жарко, коренные жители даже сказали бы, что свежо. Но духота заставляла мошек прибивать к земле — слишком тяжело было тянуть тела выше, к деревьям и спасительной росе. Наконец одной мошке повезло — край проржавевшего листа изогнулся и ненамного отошел от основания. Прореха была настолько тонкой, что человеческий глаз вряд ли бы различил деформацию листа даже при внимательном обзоре. Но насекомым хватило и этого — вслед за первопроходцем рой поднялся с насиженного места и устремился в темноту.

Почуяв запах человеческого пота, москит из последних сил, уже не видя направления, на одних рефлексах долетел до смуглой «посадочной полосы» и, приземляясь, впился в живую плоть, стремясь высосать как можно больше крови, до одури наполнить скукоженный желудок. Опьянев, он не заметил, как человек в полузабытье дернулся и сбросил его мгновенно разжиревшее тело вниз.

Алиса очнулась от зуда на шее. Почувствовав, что ее кусают, рефлекторно попыталась смахнуть надоедливое насекомое рукой, но лишь вскрикнула от боли — впившиеся в натертые запястья веревки прорвали кровяные мозоли, обнажая ярко-красное мясо. Девушка вскрикнула и снова бессильно повисла на веревках. Глаза постепенно привыкали к темноте, дав возможность рассмотреть окружающую обстановку.

Положение оказалось незавидным — последнее, что помнила девушка, это квартира Рика в Форте. Тогда казалось, что приключения закончились, осталось лишь немного передохнуть и дождаться наемника, который завершит задание. И вот она открывает глаза и видит, что висит, привязанная к крюку, в стальной клетке. Рядом в таком же положении слегка покачивается спасенный из приюта парень. Алиса замерла — почему она подумала, что они именно спасали паренька? Или девушка просто не могла представить более худшей судьбы, чем быть разрезанным на кусочки и проданным частями богачам на органы?

Второй пленник пришел в сознание и с любопытством смотрел на Алису. Столкнувшись с ним взглядом, девушка похолодела — странно было понимать, что за тобой наблюдает слепой. Или не слепой?

— Ты разве видишь? — спросила девушка.

— Конечно вижу. Ты думала, я слепой? — голос незнакомца был слегка глуховат. Алиса поняла, что он совсем не волнуется, и не испуган.

— Да, мне говорили… У тебя же глаза, там нет зрачков. Как ты можешь видеть без них?

— Не знаю. Я просто смотрю. Как тебя зовут? Я — Маркес. Почему мы здесь оказались?

— Алиса. Извини, просто меня немного пугает это, — девушка натянуто улыбнулась. — Ты помнишь, как нас сюда привезли?

— Нет, я очнулся уже здесь. Я…

— Эй, потише там! Разговаривать запрещено! Кому говорю! — крикнул охранник. Алиса вздрогнула — она-то думала, что тот мужчина в углу, сидевший на складном стуле, крепко спит. Охранник встал и подошел к клетке:

— Не разговаривать. Не двигаться, — сказал он и потянул крюк, к которому была привязана девушка, вверх. Веревки натянулись, раздражая немного успокоившиеся раны на запястьях. Алиса закрыла глаза — против ее воли она почувствовала, как крупная слеза скатывается по щеке, оставляя чистый след прибитой пыли. Последнее, что она почувствовала, перед тем как забыться в беспокойном сне — как острие тонкого шприца проткнуло кожу и вонзилось в вену. Будто видение, перед глазами промелькнула картина того, как бесцветная жидкость с примесью серебристых крупинок смешивается с ее кровью, проникая во все клеточки организма, и доходит до мозга, разрушая способность мыслить.

Работа в спецназе предполагает, что специалист разбирается в вопросах организации преступлений не хуже, чем сами бандиты. Часто говорят, что полицейские становятся похожи на преступников — внешностью, образом мышления, порой даже действиями. И это утверждение не так далеко от правды. Конечно, за небольшой оговоркой — обычные полицейские хорошо разбираются в вопросах уличной преступности, тонкостей выполнения грабежей. А вот капитан спецназа должен быть подкован во всех областях преступной науки — в случае необходимости провернуть кражу, организовать диверсию, даже подготовить террористический акт. К сожалению, в Забытом городе самыми опасными наемниками становились те, кто прошел курс подготовки именно в боевых подразделениях, где в свое время отдал немало пота и сам Рик.

Именно на этих курсах подготовки с обычным для него цинизмом старый майор рассказывал новобранцам: «Вряд ли можно создать такой объект, в который невозможно проникнуть извне. Какие бы меры предосторожности не были поставлены — все равно найдется хакер или другой смышленый персонаж, умеющий открывать замки. Но всегда помните, что у вас, как у специалистов по безопасности, задача иная. Главное для вас — не защитить объект от проникновения, главное — сохранить то, что храниться в этом объекте. Самые изощренные воры попадались в эту ловушку — с большим трудом вскрывали замки, обходили посты охраны, но выбраться обратно не могли. Двойная степень защиты — вот путь будущего. Вы должны понимать, что оберегать нужно не только от тех, кто снаружи, но и от тех, кто внутри. Всегда учитывайте это».

Рик еще раз взвесил ситуацию — каковы его шансы выйти из помещения? Все стало сложнее — папка оказалась в разы больше, чем предполагал Рик. Увесистый том с подшивкой листов альбомного формата под куртку не залезет, и вынести так, чтобы не заметил его охранник на входе, не представлялось возможным. Наемник вздрогнул — стальная дверь распахнулась, и в проеме появилась фигура, которую Рик вряд ли смог бы с кем нибудь перепутать. Старый знакомый, еще по Академии — Эйсид, плечистый мужчина, скользкий и неприятный. Неплохой полицейский, но с какой-то червоточиной. Рик не мог объяснить, почему ему никогда не нравилось работать с Эйсидом, но всегда старался держаться от него подальше. Поговаривали, что Эйсид не гнушался подрабатывать на стороне, но в отличии от коллег, которые шабашили охранниками посменно, предпочитал работать с Синдикатом. Якобы несколько точек с уличными проститутками, которые работали на его участке, как-то умудрялись узнавать про редкие проверки и рейды, и сутенеры всегда успевали свернуть дело до приезда копов. В другой раз у него в машине нашли сумку с марихуаной, но оказалось, что это дело рук его напарника. За день до того, как парень пришел с повинной к шефу, Рик видел, как с ним общались ребята из Синдиката. Слухи слухами, но за руку Эйсида еще никто не поймал, и тот продолжал работать в полиции, постепенно улучшая свое материальное состояние, не в пример быстрее коллег.

— Ну надо же, кого я вижу. Сам Рикард, да еще у нас в архиве. Голубчик, что ты здесь забыл? Или я чего-то не знаю, и ты неожиданно протрезвел и снова поступил в полицию? Тогда я рад тебя видеть, — сказал Эйсид, прищуриваясь. Рука полицейского лежала на открытой кобуре, готовая в любой момент выхватить оружие.

— Да, мой друг. Правда, я сейчас снова работаю со Старком, решил пока не возвращаться в Форт. Отсюда я ушел не очень хорошо, — после паузы сказал Рик.

— Правда? И как, Старк рад тебя видеть? Знаешь, что мне сказал Тони? Да, тот тюфяк, который вечно жрет пончики — американский киногерой, мать его. Он говорит, что видел Донавана, когда тот спускался в архив. Я его спрашиваю — да ты что, того самого? Которого выперли за пьянку? Мы с ним еще поспорили на 100 монет, ты это или не ты. Оказывается, я проиграл. Ты же знаешь, как я не люблю проигрывать?

— Сожалею, но это и правда я.

— Да, ты. Да вот только как же быть? Ведь только что от Старка, он же мой, мать его, начальник сейчас. Думаешь, он бы не поделился новостью, что сам Рик вернулся? Помнится, ты неплохо его подставил своим уходом. Не скажешь, что же ты наговорил нашему доблестному капитану, что он так на тебя злится?

— Значит, он решил тебе не говорить.

— Правда? Зато все говорят, что ты работаешь на Синдикат. И я верю им, я не тебе. А теперь положи папку на землю и на встань на колени. Не бойся, засранец, я не буду тебя мучить. Дернешься, сразу застрелю. Ну как, ты не против кусочка свинца в голову? Или все-таки подчинишься?

Рик медленно вытянул руку с папкой вперед и разжал пальцы. Стопка бумаги с глухим стуком упала на пол и раскрылась. Скрепки отвалились, и несколько страниц разлетелись по помещению. Наемник повернулся к стене и встал на колени, придерживаясь за пол одной рукой. Вторую он предусмотрительно заложил за голову.

— Правильно, порядки ты помнишь. А теперь оружие. Выбрасывай пистолет, сволочь! — сказал Эйсид и подбежал к Рику. Ногой, обутой в ботинки со стальными «носами», полицейский пнул наемника по почкам. Скрючившись, Рик упал на бок и попытался вдохнуть. Ему это удалось, хоть и с трудом. «Чертов садист», — подумал наемник, сдерживая слезы, выстрелившие из глаз тонкими струями.

Получив еще один удар, Рик решил больше не ждать. Перевернувшись на спину, он взглянул в обезумевшие глаза Эйсида, который замахивался для еще одного удара. Губы полицейского растянулись в зверской улыбке, обнажая коричневые зубы. Мужчина достал пистолет и направил Рику в голову.

Как и всегда в такой ситуации, наемник почувствовал, будто время замедлилось. Обостренные чувства, отточенные годами тренировок и практики, не подвели. Рик смотрел на палец полицейского-садиста, который медленно нажимал курок. Наемник был быстрее — извернувшись всем телом, он выхватил маленький револьвер из ботинка и выстрелил навскидку, не целясь. Пуля прошила тонкую кожу между большим и указательным пальцами копа, пролетела дальше и пробила форменную куртку. На груди полицейского расплылось багровое пятно. Выронив пистолет, Эйсид схватился за рану и будто попытался остановить кровь, сильно сжав руку. Вскрикнув, он упал на колени рядом с Риком и попытался дотянуться до отлетевшего в сторону пистолета.

Время снова вернуло свою власть, мир из серого тона вернул свои краски. Рик ногой оттолкнул пистолет копа подальше и встал на ноги, отряхивая колени.

— Неплохо, Рик. Я всегда знал, что ты не тот, кем кажешься, — прохрипел Эйсид.

— О чем ты?

— Так на кого ты сейчас работаешь? На Синдикат или Картель? На Картель, точно. Передавай привет Жардину — неужели эта обезьяна и правда поверила, что досье есть только в одном экземпляре?

— А как тебе это — подыхать, потому что он в это поверил?

— Поздно ты начал заниматься правильными делами, Рик. Надо было продаваться раньше, тебе же намекали на это. Да и Синдикат был только «за». Может, и семью бы смог сохранить. Ведь звали же тебя, намекали. Так что кто из нас идиот, а? — Эйсид затрясся в истерическом смехе, сбиваясь на кашель. Из рта у копа вылетела слюна, смешанная с кровью, забрызгивая и без того уже мокрый форменный пиджак.

Рик подбежал к полицейскому, взял его за грудки. Встряхнул — бесполезно, Эйсид потерял сознание. Похоже, что пуля все-таки пробила сердце, прерывая жизнь продажного полицейского. Наверху завыла сирена — вахтер наверняка слышал выстрелы и наконец сообразил, что пора поднять тревогу. Наемник нащупал пульс Эйсида — сердце копа еле слышно, но билось. Медлить было нельзя, взгляд Рика перебегал от папки с рассыпанными вокруг листами к мужчине, который стремительно терял жизненные силы. Возможно, его еще можно было спасти, и узнать, что он говорил про семью…

Решившись, Рик бросился к папке, собрал, сминая часть листов, разлетевшуюся бумагу и подобрал оружие. Распихав свою амуницию по карманам, с пистолетом Эйсида в руках наемник рванулся вверх, с раскрытой двери. На секунду задержавшись около проема, он в прыжке ушел в кувырок и остановился около картонной перегородки. Неудачное укрытие, но выбирать не из чего. Навскидку, вслепую несколько раз выстрелил и побежал, надеясь, что в зале не успели скопиться люди из верхних отделов. Те парни хорошо умели стрелять и не упустили бы из виду беглеца. То ли дело — неумелые патрульные, чьим смыслом жизни был сбор денег из карманов подвыпивших порядочных граждан. Рик стрелой пролетел через узкий коридор, на ходу обстреливая спрятавшихся полицейских. Судя по вскрикам, несколько пуль достигли цели — на секунду наемник испытал укол совести. Все же с этими парнями, чем бы они не занимались помимо основной работы, он был на одной стороне баррикад. «Сегодня знаменательный день. Похоже, вот и все, теперь я окончательно переметнулся на чужую сторону. Тоже мне, коп», — мелькнула в голове мысль. Рядом с головой наемника на куски взорвалась небольшая деревяшка — наемник не успел заметить, но кажется, это была импровизированная почетная доска с именем очередного отличившегося сотрудника. Один из отлетевших кусочков дерева впился Рику в щеку — болезненный укол вернул наемника в реальность. Похоже, кто-то из новобранцев решил погеройствовать — долгожители сейчас сидели за столами и ждали, пока свихнувшийся наемник выбежит из здания. Нарываться на пулю было им не с руки — не так уж и много получали золотых эти люди, чтобы пытаться изображать из себя закаленных вояк.

Рик выбежал из здания, на ходу бросая в помещение шумовую гранату. Это задержит погоню и даст возможность наемнику отъехать на безопасное расстояние. Рыбкой прыгнув в машину и срываясь с места, Рик не увидел человека, внимательно наблюдающего за его побегом. На противоположной стороне улицы стоял Старк и смотрел на отъезжающую машину. Из здания полиции доносились крики боли — небольшая контузия была штукой не опасной, но довольно неприятной.

— На чьей ты стороне, Рик. И зачем ты это делаешь? — спросил Старк, обращаясь к внедорожнику, который как раз сворачивал с оживленного перекрестка на небольшую улочку.

Алиса боролась с оцепенением. Иногда ей казалось, что она вот-вот выплывает, что сверху она уже видит блеск солнца сквозь многометровую толщу воды. Но вязкая пелена каждый раз накрывала девушку, и она вновь погружалась на дно. Расслабившись, она ощущала собственное тело — боль, смущение, ярость, все это проникало в каждую клеточку, заполняя израненный наркотиком мозг. В такие моменты Алиса начинала паниковать — кричала, металась в бреду, плакала, умоляла похитителей отпустить ее. Череда картинок проносилась перед глазами измученной жаждой пленницы, и ей казалось, что она борется с кем-то, бежит вдаль.

В какой-то момент она увидела землетрясение — черный мир вокруг застонал, едва различимые очертания предметов устремились вверх, а сама девушка полетела вниз, на глубину огромного океана. Алиса не могла сосчитать, сколько часов, дней, недель она уже плавает в этой бесконечной ванне, наполненной диковинными светящимися животными.

Паника, страх — редкие секунды ясности ума она тратила на собственное успокоение. Нельзя бояться, нельзя сдаваться — только бороться. Она понимала, что ее организм отравлен огромным количеством наркотика. Единственное, на что могла надеяться девушка — что у похитителей был нормальный анестезиолог. Наркотиков было столько, что Алиса чувствовала — до передозировки совсем близко. Но каждый раз, как разум ее прояснялся, появлялся человек, с исчерченными шрамами телом, и вновь вкалывал ей жидкость, позволяющую уснуть.

Девушка металась между желанием выплыть из пучины наркотического сна и желанием погрузиться в него целиком, распластаться по вязкой пелене расслабления и свободы от мыслей. Уже сдавшись, Алиса стремилась вниз, на глубину, подставляя тело прохладным волнам, но каждый раз ее выталкивало вверх, заставляя пребывать в состоянии мучительной неопределенности.

Один раз девушка почти выбралась — охранник плеснул ей в лицо воды из кружки. Жидкость была сероватого цвета, с коричневыми песчинками, пахла тиной и нечистотами. Алиса вскрикнула и вцепилась ногтями обидчику в лицу. Тот завопил, девушка от неожиданности разжала хватку. Содрогнувшись от удара ногой по лицу, Алиса отлетела в угол камеры. Теряя сознания и собирая языком остатки жидкости с потрескавшихся губ, девушка осторожно гладила израненные запястья. Вновь погружаясь в наркотический транс, Алиса видел в пучине черноты спасительную точку мая — то было не землетрясение, а освобождение. Охранник снял ее с крюка, поэтому она и смогла очнуться и открыть глаза.

За тихо постанывающей девушкой из соседней камеры наблюдал Маркес.

— Эта сука издевается. Что ты ей вколол? — спросил Жардин у охранника.

— Стандарт, как и всем. Надо дать ей воды, если ты хочешь, чтобы она осталась жива.

Жардин вошел в клетку и пнул Алису по ребрам. Та застонала.

— Вас накажут. Вам всем достанется, — прошептала девушка.

— Эта стерва в порядке, видишь? Язык у нее работает! — заорал Жардин на помощника и отвесил девушке еще несколько ударов. Та скрючилась на полу, отхаркивая кровь. Один глаз закрылся, налившись синевой, из второго без желания Алисы текли слезы.

— Конечно в порядке, не то что ты, — встрял в разговор Маркес.

— Лучше не лезь, малец. Запомни это!

— Конечно запомню. Как не запомнить мне слабовольного урода, который способен поднять руку только на беззащитную связанную девушку.

Жардин ворвался в клетку и принялся избивать парня. В ответ на каждый удар Маркес сплевывал слюну, пытаясь попасть на негра. Озверев, Жардин выбежал из камеры и схватил стальной прут. Взбешенного негра перехватил помощник.

— Жардин, ты говорил, что они нужны тебе живыми!

— Черт! — негр остановился и выронил прут. Он тяжело дышал. — Готовь еще одну камеру, друг. Сегодня у нас пополнение.

Автомобиль наемника остановился перед высокими деревянными наемниками. Опять пошел дождь, но в этот раз тучи не затянули небо. Солоноватые капли появлялись будто из неоткуда, пробивались сквозь солнечный свет и оставляли на проселочной дороге коричневые разводы, прибивая пыль. Рик дернул рычаг, включающий дворники, но это мало помогло — грязь лишь размазалась больше по лобовому стеклу, делая обзор еще хуже.

Найти поддержку в городе не удалось — Рика все также сторонились как чумы, пояснил Юсуф в телефонном разговоре. Кто-то очень удачно пустил на него дезу, и справиться с ней так быстро не представлялось возможным. Да еще этот шум в Форте — наемник осуждающе покачал головой. «Разучился работать тихо, брат, совсем потерял навык», — пробормотал Рик, обращаясь к самому себе. Убивать Эйсида было плохой идеей — совсем скоро в полиции узнают, кто устроил потасовку, и из Форта придется убегать.

Наемник сплюнул в открытое окно. Позиция беглеца была непривычной — на курсах их учили в основном наступать, да и практический опыт показывал, что догонять у Рика получается лучше, чем исчезать. А что делать дальше — прятаться, пока буря не затихнет? Но сколько? Месяц, два? Вряд ли, полиция будет помнить про него и через полгода. Скорее всего, заниматься этим делом будет Старк — а уж он то наверняка приложит все усилия, чтобы найти бывшего друга. Что может быть хуже ищейки, которая знает твои привычки? Рик не сомневался, полицейский в первую очередь будет пробивать известные им обоим точки, а это большинство мест, где наемник мог забиться в щель и немного восстановить силы. Да и откуда взять денег на такую большую отсидку? Конечно, гонорар за паренька обещает быть отличным, но его еще нужно получить.

Рик покачал головой, отгоняя назойливые грустные мысли. Только не хватало еще впасть в уныние и сидеть в джунглях, в окружении злобных боевиков Картеля, страдая о судьбе. «Стареешь, друг», — произнес Рик, рассматривая в зеркале заднего вида паутинку морщин вокруг глаз.

Папка с документами лежала рядом, на пассажирском сидении. Любопытные данные — Рик потратил больше часа, вчитываясь в некоторые статьи и протоколы. Папка состояла почти целиком из свидетельских допросов и материалов особо любопытных журналистов. Наемник поставил пометку в блокноте — откуда в городе взялись зубастые Акулы пера? Тех, кто работал в городе на официальные газеты, он знал, и их фамилии не фигурировали в материалах. Кто-то за Стеной заинтересовался Забытым городом? Рик впервые за долгое время призадумался — может, зря они все посчитали, будто больше неинтересны остальному миру и замкнулись в городе? Основные люди, отвечающие за поставки наркотиков и рабов, объемы поставок и суммы, зарабатываемые на этом Картелем. Прочитав восьмизначные цифры, Рик присвистнул — да, вряд ли свобода одной девчонки была разумной ценой за эту папку с компроматом. Наемник улыбался — Жардину придется поторговаться, прежде чем он получит папку. Конечно, не в положении Рика ставить условия, но ведь попробовать стоит. Черт с ними, с деньгами, наемник никогда не умел практиковать шантаж, но решить проблему с активным заданием стоило скорее.

Несколько листов в папке было посвящено Стэтту. Рик удивился, когда увидел, насколько товарищ по оружие продвинулся в Картеле. Операции по перехвату оружия, поставки новых работ, налет на островную тюрьму — и это лишь малая доля из целого списка заданий, которые выполнял Стэтт для Картеля. И все это, как наемник, то есть без каких-то обязательств. Рик призадумался — теперь мысли о предательстве бывшего коллеги приобретали другой смысл. С таким послужным списком ввязываться в задание Синдиката, даже помогая старому товарищу? Стэтт всегда интересовался только двумя моментами — продвижением по службе и звонкими монетами. Большой гонорар, который предложил Рик, это отлично, но ведь не было у Стэтта таких проблем с деньгами, чтобы выступать на стороне врагов своих основных работодателей.

Рик почувствовал запах паленого — окурок, про который наемник совсем позабыл, догорел и оставил на среднем пальце ожог. Вздрогнув от резкой боли и стряхнув «бычок», Рикард посмотрел на руки — на месте ожога распространялась краснота, скорее всего появится волдырь. Чертыхнувшись, наемник зажал пострадавший палец, пытаясь облегчить боль. Удачно.

Ворота базы открылись, вышли два широкоплечих боевика. Рик плавно нажал на педаль газа, автомобиль, перекатываясь через ямы, поспешил внутрь. Въехав внутрь, наемник увидел перед собой внезапно выросшего будто из земли Жардина. Ударив по тормозам, Рик остановил внедорожник буквально в паре сантиметров от предводителя Картеля. Мелькнула шальная мысль — надавить сейчас на газ, сбить чертова наркоторговца и уехать Алисой и пареньком в джунгли.

Рик заглушил мотор и вылез из машины:

— У меня все с собой. Теперь очередь за тобой — где девчонка?

— Рик, дорогой, опять ты сразу про дела. Как можно быть таким быстрым? Нам еще есть, что обсудить, — ответил, улыбаясь, Жардин.

Сбоку Рик увидел мелькнувшую тень, через мгновенье лицо озарилось вспышкой боли. Кто-то ударил наемника в голове, кажется, лопатой? Рик упал ничком, стукнувшись затылком о мягкую сырую землю. В глазах стояло улыбающееся лицо Жардина.

— Как мог один чертов наемник проникнуть в архив, убить полицейского и устроить погром? Вы что, не могли задержать одного человека целым отделением? За что я вам вообще плачу? — заорал руководитель полицейского управления Франц Пель.

— У него остался жетон, по которому он спокойно вошел в помещение. Вы сами посчитали ненужным тратить средства на обновление базы. Остальные данные есть в рапорте, — ответил Старк, наблюдая за начальником.

Выглядел Франц ужасно — разжиревший, он производил впечатление неповоротливого борова. С вечно красным лицом из-за повышенного давления, привычкой брызгать слюной на собеседника во время беседы, Франц, казалось, давно разучился разговаривать спокойно. С подчиненными он мог общаться только на повышенных тонах, что, мягко говоря, очков репутации ему не прибавляло. В полицейской среде Забытого города привычка украсть немного денег никого не удивляла, даже больше — казалось странным, если коп игнорирует возможность заработать несколько лишних монет. И при всем этом Франц заслужил кличку «Боров» за непомерные аппетиты. Боров брал все, что плохо или хорошо лежит, присваивал выделенные из-за Стены деньги, заставлял подчиненных заниматься в рабочее время разборками с неугодными мелкими бандами, учитывая только одно — что принесет ему еще больше золота. И сейчас, высокий голос, срывающийся на визг, отчитывал Старка не из-за сожаления об убитом копе. Нет, Франца интересовало другое — как внезапное нападение отразится на его репутации среди тех бизнесменов, которых он контролировал в Форте.

— Ты понимаешь, что если это не получится сохранить в тайне, люди Картеля совсем слетят с катушек? Или тебе так хочется открытой войны с этими ублюдками?

— Открытая война и так будет. Я докладывал вам в рапортах, что активизировались боевики всех банд. Закупается оружие, базы укрепляются, они стягивают основные силы в опорные точки своих районов. Мы ждем информации от источников, в чем причина назревающей заварушки, но одно ясно точно — война будет.

— Да плевать мне на этих уродов! Пусть они стреляют друг в друга сколько угодно — наши здания выдержат даже нападение танков. Поубивают друг друга, и черт с ними. Ты понимаешь, что они могут войти в Форт? А Форт — моя территория, и я не позволю, чтобы здесь хозяйничали эти обезьяны из леса.

— Рикард, насколько мне известно, не работает на Картель. Обычно он представляет интересы Синдиката.

— Это открытая операция Синдиката? — во взгляде внезапно успокоившегося Франца мелькнул интерес.

— Нет, они отрицают свою причастность к действиям этого наемника. По их словам, это его самостоятельная инициатива, но несколько источников утверждают, что недавно Рик искал людей на следующий день после встречи со связным Синдиката.

— Понятно, что старина Джесус не будет в открытую признаваться в разжигании конфликта, — отмахнулся Франц.

— Но зачем Джесусу вламываться в наш архив?

— Что забрал с собой этот наемник?

— В том-то и дело, что, кажется, ничего. Те, кто был на месте, утверждают, будто у него была с собой какая-то папка, но судя по инвентаризации, ничего не пропало.

— То есть как? Наемник вломился в архив, застрелил заметившего его копа, обстрелял всю базу и сбежал, ничего не прихватив с собой?

— Прихватил. Мне кажется, не нужно беспокоиться о том, что это выступление против полиции. Эйсид и Рикард всегда враждовали. Напарник Эйсида утверждает, что тот иногда использовал архив в личных целях — никому и в голову не могло прийти, что кто-то может вломиться туда.

— Ты выяснил, что именно?

— Нет, не вышло. Напарник говорил, что была какая-то папка, связанная с Картелем, но Эйсид не раскрывал подробностей. Он всегда был достаточно скрытным, когда речь шла о больших деньгах.

— Мы покружились и опять вернулись на ту же точку. Наемник Синдиката вламывается в полицию, чтобы забрать какие-то документы, связанные с Картелем. Почему ты ничего об этом не знаешь?

— Форт не входит в зону моего контроля.

— Теперь входит. Разберись, что здесь происходит, Старк, иначе ты лишишься своего места. Надеюсь, я понятно изъясняюсь?

— Вполне.

— Тогда вали отсюда и начинай работать! Вечером жду рапорт и тебя для отчета! И найди мне этого Рикарда! Бывший коп, не бывший, мне плевать! Из-под земли его достань! Повешу козла прямо на площади! Все, пошел вон!

Старк развернулся и вышел из кабинета Франца. Внешне полицейский оставался невозмутимым, хотя внутри мужчину трясло. Еле сдерживаясь, он прошел через длинный коридор с постом секретарши и вошел в общий зал. Кивнул напарнику и достал из кармана ключ зажигания. Пора прокатиться по городу и выяснить, что происходит. Слишком много игроков вьется вокруг Рикарда. «Куда ты в этот раз ввязался, идиот», — подумал Старк.

Алиса очнулась от пульсирующей боли в висках. Обжигающие уколы, будто плавящиеся стальные шприцы, раз за разом пронзали мозг девушки, отзываясь судорогами по всему телу. Алиса скорчилась на полу, прижимая связанны веревками руки в лицу. Подушечками пальцев провела по выступающим венам на шее — и с удивлением обнаружила, что больше не висит на крюке. Дверца клетки открылась, вошел широкоплечий охранник, протянул кружку. Захлебываясь, обливаясь водой, девушка жадно пила. Сухость в горле прошла, сознание прояснилась. «Спасибо…», — прохрипела Алиса, удивляясь, до чего незнакомо и грубо звучит ее голос.

Мужчина молча забрал кружку, вышел и закрыл камеру. Девушка огляделась и увидела нового соседа — Рик, с окровавленным, синим от гематом лицом, лежал в камере напротив. Прижимая руку к груди, он наблюдал за сторожем. Охранник зашел к пареньку, который так и не пришел в себя после экзекуции, растормошил его и дал причитающуюся кружку воды. Маркес смотрел на мужчину затуманенными глазами и пытался пить, проливая большую часть спасительной жидкости на себя. На горле виднелся огромный синяк — похоже, несколько раз его ударили прямо в шею. «Не спеши, парень. Вода еще есть», — пробормотал охранник. Игнорируя взгляд Рика, мужчина вышел из камеры и занял привычное место у входа в ангар. Устроившись поудобнее на складном стуле, он развернул пакет с табаком и начал сооружать самокрутку.

— Не вздумай думать, будто он тебе друг, — прошептал Рик.

— Что? — спросила Алиса, удивленно смотря на наемника.

— Не думай, что этот охранник тебе друг. Я пытался вытащить вас, и сделал, что они просили. Добыл нужные документы — сейчас мы должны были вместе с тобой уезжать и искать варианты, как вытащить паренька.

— Маркес, его зовут Маркес, — промолвила ошарашенная напористым монологом Рика Алиса.

— Хорошо, пусть будет Маркес. Алиса, что-то пошло не так, и они взяли меня. Но они бояться, что я смогу устроить побег. И бояться правильно, они неплохо изучили мое досье.

— Откуда оно у них? Рик, что вообще происходит?

— Об этом позже. Сосредоточься. Алиса, они попытаются разбудить в тебе Стокгольмский синдром. Ты знаешь, что это? Заложники часто начинают испытывать теплые чувства к своим похитителям. Они дали тебе кружку воды, и ты уже благодарна им, ты не считаешь этого парня зверем. Если бы он был твоим другом, он бы ушел отсюда, а не сторожил тебя. Я видел много примеров, когда заложники покрывали своих похитителей, когда все заканчивалось, да и помогали им во время операции по их спасению. Не попадись на эту удочку, Алиса. Это твои враги, и относится нужно к ним ко врагам, не деля их на тех, кто лучше или хуже.

Алиса кивнула и закусила губу. Маркес переводил внимательный взгляд с наемника на девушку. А Рик лежал, привалившись к решетке, и наблюдал за Алисой. Та обдумывала слова наемника, и на несколько мгновений ее лицо принимало детское выражение, какое бывает только у молодых людей, забывающих, что они стараются казаться взрослыми.

«Куда ты затащил ее? Она же совсем ребенок», — подумал Рик и поймал себя на том, что с нежностью и любовью смотрит на девушку. Нет, никакого физического влечения — Алиса была в два раза младше наемника и годилась ему скорее в дочери. Может, в этом то было дело? После расставания с Яни наемник заглушал душевную боль алкоголем, не пытаясь найти поводов жить дальше и искать пути. Да что там — обычно веселый и циничной в любой ситуации, даже самой поганой, наемник не терял способности шутить и поддерживать в коллективе хорошее настроение, при Алисе Рик становился серьезным и до сих пор не мог принять девушку как партнера.

Порывисто вздохнув, Рик продолжил:

— Алиса, встряхнись. Пока что ничего страшного не произошло. Да, мы в плену, но нас ведь не убили, так? Картель не похищает людей ради забавы, да и даже если бы и похищал — это не наш случай. Жардин хочет выручить с этой операции денег, значит, пока что мы будет относительно в порядке. Синдикату нужен этот паренек, и вместе с ним могут выкупить и нас. Если нет — нас все равно не убьют, а продадут на рынок невольников или отправят на плантации. Шансов сбежать оттуда у нас будет в разы больше.

— И что нам делать сейчас? Спокойно ждать? Не знаю, как ты, я не привыкла к таким приключениям, — повышая тон, почти прокричала Алиса. В голосе звучали нотки истерики.

— Тише, деточка, тише, — Рик оглянулся на охранника, но тот не заметил переговоров пленника. Похоже, сейчас все мысли сторожа занимало созерцание и попытки сделать вторую самокрутку с наркотиком.

— Настройся на долгое ожидание. Приготовься, что ты проведешь здесь еще достаточно времени, чтобы все обдумать. Сейчас время работает на нас. Рассматривай это как шанс поразмышлять. Подумай над тем, зачем ты на самом деле пришла в тот бар, зачем решила попробовать себя наемником.

— И откуда ты все это знаешь? — огрызнулась Алиса. Похоже, Рик попал в точку. Неужели девочка и правда думала, что я поведусь на историю о том, что компьютерной взломщице из Верхнего района так нужна работа, что она соглашается работать с наемниками моего ранга? Но цель была достигнута — вместо мрачной меланхолии душу девочки постепенно заполнял гнев, и это заставляло ее отвлекаться.

Рик поудобнее уложил связанные сзади руки, закрыл глаза и надавил на подушечку мизинца. Ладонь свело судорогой, и ноготь на пальце удлинился на пару сантиметров. Но вместо обычного мягкого отростка ноготь превратился в острое костное лезвие — имплантат, вживленный в обязательном порядке каждому из офицерского состава Забытого города десяток лет назад. При случае Рик мог выложить на стол еще несколько козырей — бывших спецназовцев не бывает, как говорил его учитель. Наемник начал сосредоточено пилить веревку, раздумывая, как лучше ответить Алисе.

— Я тебе говорил, что служил. Такая работа предполагает, что когда-нибудь тебя могут взять в плен силы противника. Нас учили сидеть по несколько дней на одном месте, без внешних источников информации, и не сходить с ума. Есть такая пытка — человека запирают на несколько дней в узкой комнате, где стены завешены черной тканью. Окон нет, света нет. Человек не знает, сколько часов, дней, недель он провел в помещении. Через сутки ему начинает казаться, что прошел год, и он начинает сходить с ума. Не только боль может заставить вытянуть из человека нужные сведения. Иногда человека достаточно оставить наедине с самим собой на недолгий срок, заставить его концентрироваться на своих же мыслях — и вот он готов рассказать тебе все что угодно, лишь бы ты выпустил его в мир и дал послушать хоть кого-нибудь. А мы знали слишком много, чтобы разрешить нам выложить это противнику. Нас готовили ко многим пыткам, в том числе и к этой.

— Какие-то звери! И сколько ты просидел в темноте? — в глазах Алисы читался ужас.

— Пару недель. Это был как экзамен — нас прогоняли выборочно по тем пыткам, на которых нам приходилось хуже всего. Якобы, чтобы заставить победить страх. В этом есть здравый смысл — ведь есть неподготовленные и подготовленные люди. Сейчас ты из первой категории, и постарайся справиться со всем этим. Постарайся занять себя мыслями, от которых тебе становится хорошо — вспоминай что-то хорошее, а лучше сначала плохое, и после — хорошее.

Дверь ангара распахнулась, и к пленникам вальяжно подошел Жардин в сопровождении боевиков. Улыбающийся негр успокаивающе махнул вскочившему охраннику.

— Спокойнее, отдыхай дальше. Почему наши дорогие гости болтают, расскажешь потом.

— Какого хрена, Жардин? Что все это значит? — закричал Рик, пытаясь встать. Не получилось — поднявшись, наемник покачнулся и кулем рухнул обратно, расцарапывая руки в кровь.

— Не рыпайся, мальчик! Это значит, что ты попался. Да, попался! Или ты и правда думал, что Жардин такой сумасшедший, и ничего не узнает?

— О чем ты?

— О том, что ты все испортил. Как звучал приказ, Рик? Вспоминаешь? Зайти в полицейский участок и добыть мне документы.

— Я привез тебе их. Папка у твоих рабов! — сплюнул Рик.

— Нехорошо называть этих парней рабами Рик. Это плохо скажется на твоем…эээ… лице. Да, парни? Ведь рабом станешь ты, и это событие случится быстрее, чем ты думаешь! Можешь начинать праздновать — ах, какой рост. Полицейский, потом спецназ, потом наемник и тут повышение — до раба. Тебе больше нравится строить дома и вырубать лес, или похлопотать за тебя, и отправить на плантации? Поработаешь с месяц, сможешь прикупить немного травки со скидкой, — захохотал Жардин.

— Засунь себе эту скидку… Думаешь, люди не узнают, как ты поступаешь с наемниками?

— Да насрать мне на людей, Рик! Ты считаешь, меня должно заботить мнение твоих друзей? Но я ведь совестливый, Рик, да-да. И поступаю всегда по чести. Тебе предложили эту работу, потому что ты мог тихо зайти на базу и забрать папку. Ключевое слово, Рик — тихо. Тихо, а не громко, мать твою! А ты что сделал? Разворошил всю базу, пристрелил какого-то козла, и теперь все копы города собираются надрать задницу моим ребятам. По чести, Рик, я должен был бы повесить на тебя все расходы, которые теперь буду нести от сорвавшихся сделок. Что? У тебя нет таких денег? А почему, Рик? Почему у тебя их нет? — последнее предложение Жардин прокричал, брызжа на Рика слюной. Негр наклонился так близко к клетке, что при желании наемник мог бы достать его ударом ноги. Черты лица афроамериканца исказились, Рик понимал, что за его жизнь никто и гроша бы не дал. Внезапно Жардин успокоился и улыбнулся.

— Кажется, я знаю, как мне покрыть свои расходы. Рик, это девчонка хорошо ведет себя в постели? Что? Только не говори, что ты еще не пробовал ее. Рик, я начинаю в тебе разочаровываться. Такая девочка, и не тронутая. Ну как так можно? — сказал Жардин и повернулся к клетке напротив.

Алиса вздрогнула. Время смешалось — из-за наркотиков и тяжелого стресса девушка, похоже, получила психологическую травму. Вздрагивала от малейшего скрипа, не могла уснуть и даже боялась закрыть глаза. Каждый раз, моргая, она ожидала, что снова погрузиться в пучину наркотического сна и ей вновь придется бороться с волнами оцепенения, чтобы прийти в сознание.

— Ну что, девочка, давай посмотрим, что ты можешь, — сказал Жардин. Подойдя к клетке, негр расстегнул и сбросил рубашку, обнажая шерстяную грудь. Без одежды мужчина напоминал зверя, только что вышедшего из Джунглей. Девушка стиснула зубы и посмотрела на Жардина. Тот сейчас напоминал щурящегося на солнце кота, который поймал мышь, но хочет не сразу съесть добычу, а немного поиграть с ней. Насладиться мучениями жертвы, прикованной к его сильной лапе.

«Вот и доигралась, девочка. Наемница. Сама захотела, побежала в город. Получай», — подумала девушка.

Жардин потянулся, так, что хрустнула спина. Переминайся с ноги на ногу, вальяжно вытянул руку к Алисе и поманил девушку:

— Вставай.

Та, не чувствуя под собой земли, поднялась. Повязки на руках натянулись, раздражая старый раны. На глазах выступили слезы. Алиса повторяла про себе: «Только не плакать, не плакать. Не доставляй ему этого удовольствия».

— Ну же, девочка. Раздевайся! Посмотрим, что у тебя под рубашкой. Будешь послушной, станешь счастливой. Жардин слово держит — не продам тебя. Останешься здесь жить — еда, питье, одежда, все у тебя будет, — сказал негр, с вожделением глядя на девушку.

Негнущимися пальцами Алиса дотронулась до верхней пуговицы, расстегнула ее. Вторая зацепилась за нитки и никак не поддавалась. Девушка дернула рукой, рубашка затрещала, но выдержала. Выдох. Вдохнуть было сложнее — Алиса залилась краской и зажмурилась, пытаясь успокоить сердце, будто решившее выскочить из груди.

Жардин, увидев полуобнаженную грудь, задрожал от возбуждения. Крупный, с горбинкой нос шумно втянул аромат страха, исходивший от девушки.

— Ну же! Давай, сладкая, поспеши, — Жардин похлопал себя по ширинке и взялся за пряжку ремня.

Открыв глаза, Алиса увидела над собой масляное, потное лицо негра. От ужаса по всему телу прошла холодная волна, на мгновение девушке показалось, что она проваливается в скользкую пучину омерзения.

Рик ожесточенно, не обращая внимания на то, что палец стерся до мяса, пилил веревку. Жардин взялся за пряжку ремня и начал расстегивать. Наемник посмотрел на ухмыляющиеся физиономии боевиков, которые с веселым гоготанием подбадривали негра криками одобрения. «Ха-ха-ха! Вот она курочка! Да, босс! Оставьте и нам кусочек! Ха-ха!».

— Только посмей, урод! Я же найду тебя! Найду и разрежу на куски! Сволочь, я тебе глаза выколю! — закричал Рик, теряя самообладание. Его мутило, в глазах двоилось. Проснулась память — перед глазами наемника стояли убитые Яни с сыном. Секунда — и он видит Алису, опустившие руки и стоящую перед источающим похоть Жардином, с расстегнутой рубашкой. Следующее мгновение — Рик уже в маленькой квартире, где нашел растерзанную Яни.

Жардин открыл клетку и приблизился к девушке. На лице Алисы появилась крупная, непослушная слеза, медленно стекающая по щеке и оставляющая грязный след влажной пыли.

Рик видит Яни, лежащую на полу, рядом с кроваткой малыша. Она обнажена, руки неестественно вывернуты в обратную сторону, локтями внутрь. Рядом порванная юбка. То, что раньше было белой блузкой, влажными красными кусками ткани лежит на женщине, прикрывая одну грудь.

Негр гладит девушку по щеке, рука опускается ниже, по тонкой шее, до плеч. Хватает рубашку за воротник, дергает вниз. Кажется, Алиса вскрикнула. Рик услышал треск ткани — девушка плачет, уже не сдерживаясь, в бессильной злобе сжимая кулаки. Вскрикнула — Жардин добрался до груди, жадно сжал упругую нежную плоть.

Лицо Яни превратилось в сгусток из раздробленных зубов и кровавого месива. Нос сбит на несколько сантиметров, остатки уха висят сморившейся тряпкой. Рик машинально отметил, что девушка потеряла сознание намного раньше, чем закончилась экзекуция. Изнасиловали ее тоже потом, еще живую, но уже с отключившимся мозгом — вряд ли Яни могла чувствовать грубые руки, которые оставили на ее бедрах многочисленные синяки.

Алиса схватила Жардина за руку и закричала. Кажется, оцарапала — Жардин взревел и попытался выдернуть ладонь, но девушка еще сильнее вцепилась в кожу. Удар — крик оборвался, Алиса отлетела в угол камеры и замерла, прижимая колени к груди, опустив голову и закрыв глаза.

Рик колебался — нужно было сделать несколько шагов и посмотреть, на месте ли Младший. Яни, девушка, которая для него сделала так много и которая сейчас лежала, изнасилованная и замученная на полу в его квартире, решила назвать сына в честь отца. Рик-второй не прижилось — мужчина вспомнил, как Яни смеялась, приговаривая, что еще нужно посмотреть, кто окажется первым, сын или отец. Поэтому-то они и называли малыша просто Младшим. Рик преодолел слабость в коленях и заглянув в кроватку.

В изрешеченном пулями здании раздался крик, напоминающий больше животный вой. В маленькой квартире, в самом спокойном и защищенном от бандитов месте Забытого города, прижимаясь к телу любимой жены, сидел на полу полицейский, оплакивая потерю, пожалуй, не просто самых дорогих ему людей, но и потерю своей жизни.

Рик закричал — он услышал, как наконец поддается веревка, как затрещали рвущиеся волокна, и последний раз ударил по ним лезвием. Ударил неудачно — палец пронзила острая боль, наемник услышал хруст. Почувствовал, что веревка натянута не так сильно, дернул раз, второй — и почувствовал себя свободным. Вскочил, отвесил себе пощечину — почувствовал, как сердце начинает гонять кровь быстрее, организм насыщается кислородом. Ударил ногой по замку, еще раз. Бесполезно. Все вокруг будто замедлилось — прозвучал выстрел, через, казалось, целую вечность, еще один. Рик увидел, как обернулся Жардин. Звериная гримаса сменилась на лице негра удивлением. Боевики Картеля упали — первый схватился на грудь, под рукой расплывалось темное пятно. Другой не дышал — пуля пробила висок и вышла вместе с частью мозга с другой стороны. Алиса завизжала, Маркес подошел ближе к решетке.

Охранник, спрятавшийся в тени, открыл огонь по ворвавшемуся через парадный вход Стэтту. Тот увидел противника и, стреляя вслепую, нырнул за ближайший ящик. Рик вспомнил про второй пистолет и засунул руку в высокий солдатский ботинок. Так и есть — миниатюрный револьвер был на месте. Благодаря контролеров Картеля за невнимательность, Рик дважды выстрелил в охранника и перевел оружие на замок. Нажал на курок — пуля завязла в металлической дужке. Краем глаза заметив как падает охранник, Рик снова ударил ногой по решетке. Удачно, замок не выдержал, тонкая, почти порванная пулей железка сломалась, дверца распахнулась. Наемник выпрыгнул из камеры и только тогда услышал крик Стэтта: «Сзади, на три часа!». Рефлексы не подвели — Рик сгруппировался и отпрыгнул в сторону. Напарник в очередной раз спас ему жизнь — огонь открыл Жардин, добежавший до противоположной стены ангара. Распахнул неприметную дверцу и выпустил несколько пуль в сторону наемника — если бы не предупреждение Стэтта, наемник получил бы несколько ранений в грудь. Все равно не повезло — одна пуля достала мужчину и застряла в икре.

— Не смертельно, но к врачу тебе нужно, — бесцеремонно схватив за ногу Рика сказал подбежавший Стэтт.

— Освободи их! — сквозь зубы прошипел наемник.

Мужчина метнулся к клеткам и начал возиться с замками. Рик взглянул на рану — все не так страшно, кровь начала сворачиваться, но если металл быстро не извлечь, может начаться заражение. Подбежала Алиса, растирая слезы и грязь на лице. Рик приказал девочке подобрать оружие и приглядывать за входом. Лучший способ предотвратить истерику — приказать человеку выполнять простые действия, которые отвлекут его хотя бы на несколько минут. А Алиса была готова сорваться — Рик видел, как напряжено ее тело, сколько слез в глазах готовы вырваться. «Время, время! Надо сматываться», — подумал наемник и попробовал встать. Охнув от выстрелившей боли в икре, Рик бросил бессмысленные попытки. Подбежал Стэтт, без слов понял, что пока пуля не выйдет из ноги друга, пользы от него не будет.

— Уведешь их? — спросил Рик, пытаясь не думать об обжигающей боли в ноге.

— Время. Сейчас все сбегутся — я подорвал пару гранат на другой стороне базы, но скоро все очухаются. Или Жардин соберет уродцев и возьмет нас штурмом. Надо сматываться, их здесь человек пятьдесят, не меньше. Девочка, толкни сюда автомат, — приказал Стэтт. Алиса послушна пнула лежащее рядом с трупом боевика оружие. Рик заметил, что девушка старается на смотреть на простреленную голову врага. «Ничего, отойдет», — подумал Рик и вздрогнул. Стэтт достал внушительных размеров нож и зачищал головку патрона.

— Дедовский способ, помнишь? — спросил Стэтт.

— Еще бы. Ты как-то сознание потерял от этого способа.

— Так это месть такая, ты же знаешь.

— Да? А остальное тоже месть? — спросил Рик.

Стэтт не стал отвечать и, стараясь не смотреть в глаза другу, протянул тому пистолет. Рик взялся за ствол и прикусил рукоятку. Закрыл глаза, чтобы не видеть приготовлений товарища — Стэтт вытер кровь вокруг аккуратной дырочки в икре наемника, перевязал ногу оторванным рукавом рубашки чуть ниже пулевого отверстия. И со словами «Сейчас держись» взрезал рану. Рик почувствовал, как трещат зубы, отзываются ноющей болью десны. Почувствовал, как сталь проникает все глубже в икру и бесцеремонно выковыривает оттуда расплющенную, смятую пулю. Наемник услышал стук металла, открыл глаза, увидел лежащую рядом в автоматом окровавленную пулю. Из раны хлынула розовая, свежая жидкость. «Пусть промоется», — пробормотал Стэтт, подождал пару секунд и высыпал в пулевое отверстие порох. Щелчок зажигалки — Рик замычал, против воли выступили слезы. Короткая вспышка боли — по телу прокатилась волна облегчения. О ранении напоминала тупая, ноющая боль в ноге — наемник пошевелил ступней, привстал, опираясь на руку Стэтта. Отлично! Ходить он может — медленнее, чем обычно, но может, не отвлекаясь на ранение. Стэтт подобрал автомат, протянул наемнику.

— Ну что, давай выбираться? — спросил мужчина.

— Ты все еще должен мне пару жизней, помнишь? — ответил Рик.

— Ты тоже, так что не расслабляйся! — улыбнулся Стэтт, понимая, что тяжелый разговор хоть и состоится, но похоже гроза миновала. Стэтт помнил, какой Рик бывает в взбешенном состоянии, и предпочел бы не попадаться ему на глаза в такие моменты. Особенно в случае, когда причиной злости наемника стали его действия.

Рик услышал вскрик, за ним последовали несколько выстрелов. Прихрамывая, он подбежал к девушке, выглянул за дверь и последовал примеру Алисы. Поливая внутренний двор базы свинцовым огнем, наемник попытался посчитать, скольких человек привел Жардин. Нескольких он положил сразу, пользуясь внезапностью, кажется, тех двух пристрелила Алиса. Оставалось несколько десятков. Автомат защелкал вхолостую — отбросив бесполезную железку в сторону, наемник забрал автомат у девушки и обернулся. Черт, где же Стэтт? Боевики Картеля залегли за укрытиями, изредка вслепую обстреливая двери ангара. Сам Жардин держался вдалеке, предпочитая не лезть на рожон.

«Ну и где твоя смелость, урод? Спрятался?», — прошептал наемник, лихорадочно осматривая помещение ангара. Пользуясь короткой передышкой, необходимо было придумать способ убежать. Но в голову, как назло, ничего не приходило. Оставались пара запасных магазинов к автомату, молодец Алиса, догадалась забрать у боевиков. Война отменяется, патронов не хватает. Похоже, нас просто закидают шапками, подумал Рик. Приготовившись к последнему бою, наемник перезарядил оружие и собрался поменять укрытие на более удобное, чтобы подороже продать жизнь. Невеселые мысли прервал свист — Стэтт распахнул заднюю дверь, через которую сбежал Жардин. Алиса и Маркес устремились к нему. Рик немного поколебался — вот черт, ведь раньше он доверял другу как себе, а теперь думает, очередная ли эта подстава. Сплюнул, выпустил несколько пуль по притихшим боевикам. Те огрызнулись длинными очередями.

Пули прошивали тонкие стены ангара — кажется, только чудом Рик избежал еще нескольких ранений. Когда он выскочил через заднюю дверь, девушка с парнем уже сидели на заднем сидении внедорожника, Алиса держала наготове револьвер. Как только она про него вспомнила? Молодец, девчонка, подумал наемник. Пара патронов у нее есть — не сильно много, но уверенности девушке оружие придаст. Краем глаза Рик заметил, что Алиса постепенно успокаивается — руки подрагивают, но уже не пляшут дикий танец, да и лицо приобрело обычный оттенок, неестественная бледность исчезла.

Из-за стены показались боевики Картеля. Первым шел Жардин — кажется, негру наконец надоело отсиживаться за спинами охранников, или он понял, что взбунтовавшиеся практически безоружны. Как бы то ни было, Жардин выскочил и направил оружие на Рика, на его лице читалась несомненное желание лично убить наемника. Стэтт открыл огонь на опережение, Рик присоединился к товарищу, на бегу обстреливая остальных боевиков. Жардин метнулся в сторону и спрятался на большим ящиком, одним из тех, которые были обильно рассыпаны по базе.

— Через джунгли, Рик. Давай за руль, я подержу их, — завопил Стэтт.

— Забор! Не пробьет!

— Пробьем. Есть сюрприз!

Рик прыгнул за руль, завел двигатель. Стэтт сделал несколько шагов вперед, к боевикам, дав Рику пространство для разворота. Шины взвизгнули, мотор взревел — наемник не стал жалеть машину и развернулся на месте, выжигая ресурсы двигателя. Наемник дотянулся до ручки пассажирской двери, распахнул ее. Стэтт расстрелял последний магазин, отпустил автомат. Оружие повисло на шее, натягивая кожаный ремень. Рик проехал чуть дальше, останавливаясь за спиной товарища, крикнул: «Прыгай!». Стэтт достал из кармана маленькую коробочку — «дистанционник!» — радостно крикнул Рик. — и нажал на единственную кнопку. По близости бухнул взрыв, разом поднялся гам, перекрывающий звуки выстрелов. Зарядов было несколько, или Стэтт умудрился положить рядом баллоны с газом — бухало раз за разом, база Картеля превращалась в огненный ад. Стэтт повернулся к автомобилю и схватился за крышу, намереваясь запрыгнуть внутрь. Вдруг он несколько раз дернулся, будто от ударов по спине, глаза закатились, из горла вырвался приглушенный стон. Рик схватил друга за рубашку и втянул в машину, дал по газам. Внедорожник пролетел через засаду, сбил несколько боевиков — наемник с удовлетворением отметил, что несколько человек точно не встанет после встречи с хромированным усиленным бампером машины — и выехал через горящие ворота в Джунгли. Скрипнули тормоза, Рик вывернул руль до упора. Автомобиль вошел в занос, заскользил. Из-под колес стеной вылетела щебенка, смешанная с грязью. Дернув за ручник, Рик попытался вернуться на дорогу. Автомобиль развернуло. Не прекращая давать на газ и ожесточенно выкручивая руль то вправо, то влево, Рик молился, чтобы выдержал двигатель. Внедорожник выровнял ход и помчался по земляной дороге, подпрыгивая на кочках.

Наемник выдохнул, автомобиль в очередной раз подбросило. Алиса вскрикнула — голова Стэтта безвольно упала на приборную панель. Рик бросил взгляд на сидение — спинка была пропитана кровью и окрасилась в бурый цвет. Наемник схватил товарища за шею, попытался нащупать пульс. Бесполезно. Рик вдавил гашетку в пол: «Сейчас главное, выбраться. Уехать отсюда». Внедорожник петлял по дороге, заезжая все глубже в джунгли.

Джунгли накрыл легкий туман. Свежий ветерок обдавал обветренные лица, принося долгожданную прохладу после многих дней душного зноя. Рик подумал: «Будто боги смилостивились и решили подарить один вечер хорошей прохлады перед наступлением конца». Алиса стояла рядом и всхлипывала — девочку еще трясло, но чувствовала она себя лучше. Рик опасался, что молодой организм не выдержит стресса и несколько раз, как бы ненароком, дотронулся до ее плеча. Кожа была прохладной, температура не повысилась, а значит, был шанс, что путешествие молодая наемница переживет без проблем со здоровьем.

Неоднократно Рик наблюдал такое — человек держится, лицом встречает испытания, и как только жизнь подкидывает паузу, то сразу угасает. Врачи диагностируют лихорадку, грипп или пневмонию, но все догадываются, что пострадавший просто не выдержал стресса. Все наши болезни от переживаний, говорили мудрецы, и наемник был склонен с ними соглашаться.

Маркес стоял поодаль и наблюдал за тем, как Рик заканчивает яму. Копать приходилось складной лопаткой, которую Алиса нашла в багажнике внедорожника. Непривычный с подобному труду, наемник сразу натер кровяные мозоли на ладонях и тут же стер их, обнажая яркие рубиновые волокна мышц. Зато отвлекся — физический труд помогает обрести покой в мыслях. Алиса все время сидела рядом со Стэттом и что-то шептала. Надо же, какая чувствительная, подумал Рик. Конечно, и ей стоило отвлечься, но работы не было, с ямой девушка провозилась бы несколько часов, а отправлять ее оттирать кровь с сиденья Стэтта было форменным издевательством даже для циничного наемника. Ничего, увидеть смерть пораньше полезно для психики, успокаивал себя Рикард, не желая признаться, что волнуется за Алису.

Выбросив последний кусок влажной земли из небольшой ямы, Рик потянулся и вытер выступивший на лбу пот. Вдохнул полной грудью, наслаждаясь свежим влажным воздухом. Взял Стэтта за плечики куртки, дотащил до ямы и уложил туда погибшего друга. Стэтт выглядел умиротворенным, человеком, который успел отдать последние долги вовремя и спокойно отправился умирать. На глазах выступили слезы, две из них, засохшие, оставили небольшие грязные пятна на выступающих скулах. Рик прикоснулся ко лбу товарища, пробормотал молитву. Посидел немного около могилы и начал засыпать тело еще сырой землей. Раненная нога болела, дырка от начала зарастать и рану нещадно саднило. Время от времени Рик морщился и понимал, что боец из него ближайшие несколько дней паршивый — много не повоюешь, если приходится стоять или сидеть на одном месте без возможности быстро передвигаться.

Наемник уравнял землю на могиле, вбил в нее импровизированный, сделанный из двух длинных деревяшек, крест. Еще раз пробормотал молитву за упокой и присоединился к Алисе и Маркесу, которые разложили в тени машины нехитрые припасы, которые Рик успел захватить, возвращаясь из Форта. Пару кусков курицы, зажаренных на открытом огне, свежий хлеб, овощи и фрукты — обед был простой, но сытный. Несколько минут все сосредоточенно жевали, пока Алиса не задала вопрос, которого Рик больше всего опасался.

— Это ведь он организовал наше похищение?

— Вряд ли организовал. Скорее всего, просто рассказал, что паренек, за которым охотится Синдикат, у нас. Стэтт давно работал на Картель, но всегда убеждал меня, что сотрудничает с Жардином как обычный наемник, без каких-то отношений. Говорил, что всегда готов поработать со мной, если будет заказ от Синдиката или Церкви, и сам часто звал на задания.

— И ты работал на этого ублюдка?

— На Жардина? Нет, мне не нравятся его методы. Мой профиль — это ликвидация убийц, похищение важных людей и охрана. Связываться с чем-то вроде перевозки рабов мне противно. Да и убивать по заказу у меня не выходит.

— Если Стэтт предал тебя, и похитили нас из-за него, и все, что там было, тоже было из-за него, то почему мы привезли его сюда? — голос Алисы предательски задрожал, но девушка смогла договорить фразу.

— Потому что люди ошибаются, Алиса. И иногда стоит их прощать. Стэтт попытался исправить ошибку, да и исправил, что уж говорить. Мы сбежали, появился он вовремя. За что его винить?

— А зачем он предавал тебя? — влез в разговор Маркес.

— Как зачем? Причина всегда одна — деньги. Звонкие монеты, который у Жардина очень много, и с преданными исполнителями он щедро ими делится. У Стэтта была мечта — выбраться за Стену. Как и у многих из нас, просто он не просто желал этого. Он поставил себе цель — и методично достигал ее. И в какой-то момент уже не видел разницы между грязными и чистыми методами.

— Почему тогда ты не винишь его? За то, что он решил исправиться?

— И за это тоже. Просто я очень хорошо представляю, каково это — всем сердцем желать выбраться в настоящий мир. Я живу здесь очень долго, и так хотел бы попасть туда, где другие правила в моде. Но, видимо, не настолько сильно, как Стэтт. Мне жаль его — знаю, он собрал уже очень много денег. Наверняка ему не хватило какого-то года, чтобы набрать окончательную сумму. Так-то я на него злюсь, но в глубине души понимаю, поэтому и прощаю.

Рик замолчал, глядя в глаза девушки. Алиса не выдержала взгляд, отвернулась. Встала и подошла к могиле Стэтта. Вряд ли девочка испытывала какие-то чувства к наемнику, но сейчас она переживает очередной урок жизни. Тяжело расставаться с теми, кого только начал узнавать, и расставаться не по своему желанию.

Маркес дожевывал фрукты — апельсин попался сочный, руки и губы паренька были покрыты прозрачным, с желтоватым оттенком, соком. Парень вгрызался в цитрус с такой жадностью, будто не ел неделями. Впрочем, возможно так и есть — глядя на Маркеса, нельзя было сказать, что тот страдал от переедания.

— Пора тебе начать говорить. И просветить нас — почему за тобой гоняются все влиятельные люди города.

— Я не знаю этого, Рик. — мальчик прекратил жевать и отложил остатки апельсина в сторону. Кусочки цедры рассыпались по земле, источая острый аромат, перебивающий большинство запахов джунглей. — Я не помню, откуда я. Знаю, что мне нужно смотреть, знаю, что нужно быть.

— Как это, не помнишь?

— Я помню, как увидел огромного мужчину, позже я узнал, что это был Епископ. До этого — ничего. Потом приют, потом машина — наверное, когда вы вытащили меня из Церкви. И потом я очнулся здесь.

— И?

— Больше ничего. Я знаю, что у меня отобрали книгу, по которой мне нужно учиться. Я не помню, кто — но чувствую, что должен учиться по ней. Я должен что-то узнать.

— Ты понимаешь, что ты несешь? Давай-ка в машину, парень. И лучше не брыкайся, мне хватит сил, что бы тебя успокоить.

— Нет, послушай! Рик, помоги мне. Я должен начать постигать все дальше! — из глаз мальчика потекли слезы. Рик вдруг почувствовал, как тело пронзает холод. Интуиция, подсознательный голос, шестое чувство, без разницы — все рецепторы души наемника в один голос вопили, что парень не врет.

Рик потер виски, улыбнулся подошедшей Алисе, которая явно нервничала — видимо, состояние наемника, внезапная паническая атака, передалась и девочке, та стояла, вытянутая как тростинка, готовая сорваться с места, и кусала губы. Маркес смотрел на наемника глазами, в которых не было зрачков, и Рик чувствовал, что сейчас провалится в эту мутную белизну. Наемник поежился.

— Что значит, что тебе нужно учиться? Я не понимаю тебя.

— Мне нужно идти, а не просто учиться. Я не знаю, как это объяснить — знаю, что мне нужно что-то понять, но не знаю, что именно. Даже не понять, постичь что-то.

— Так, парень, хватит пудрить мне мозги. Садись в машину, или я затащу тебя туда силой.

— Ты ослаб, Рик. Я объясню тебе.

Маркес встал и подошел к наемнику. Рик хотел подняться навстречу, но понял, что не чувствует своего тело. Будто все онемело, а рана на ноге запульсировала оранжевым огнем. Маркес встал перед ним на колени, снял повязку с икры Рика. Отстранено, будто со стороны, наемник отметил, что загноение все-таки началось. Срочно нужны были лекарства — промыть рану, сжечь весь гной и наложить швы.

Паренек продолжал смотреть наемнику в глаза, водя руками над раной. Рик не мог понять, дотрагивается ли Маркес до раны, или просто держит руки над ногой — боли от прикосновений не чувствовалось. «Как будто дракон спит в ране, изредка высовывая хвост из норы наружу», — подумал Рик. Маркес улыбнулся — «отлично» — и надавил на небольшую дырочку с расползающейся от нее по ноге вверх краснотой. Рик хотел вскрикнуть, ожидая вспышку боли, но вместо этого он почувствовал, как ногу заливает свежая, прохладная вода. Огненный дракон затух и убрался из раны, оставив лишь приятное покалывание. Рик зажмурился и снова посмотрел на прострелянную икру — рана исчезла. О том, что несколько минут назад там начинала гнить большая дырка от пули, напоминала лишь небольшая корка крови, которая бывает после падения, например, с велосипеда, и которую так любят сдирать мальчишки.

— Теперь ты понимаешь, что я имею ввиду? — спросил Маркес у ошарашенного наемника. Тот не смог вымолвить ни слова, ощупывая икру руками, к которым вернулась чувствительность. Так же внезапно, как и пропала. Рик взглянул на белки Маркеса — белки как белки, с чего он взял, что проваливался в них? Странные, конечно, но более.

— Что это было? — с трудом спросил Рик. Вместо Маркеса ответила Алиса, которая переводила взгляд с Маркеса на Рика:

— Чудо.