Забытый: ЛУКА

Глава пятая

Реми

Дурачества Вайолет в воде должны были вызвать у меня улыбку, но, блядь, если я мог что-то сделать, кроме как молча смотреть на нее. Я уже давно отказался от попыток отмыть ее мочалкой, которую нашел в шкафу. Ей просто было слишком весело шлепать руками по воде, чтобы отказать ей в этом.

Только не после всего, через что она прошла.

— Тебе нравится вода, малышка? — Пробормотал я. Ее ответом был громкий смех, за которым последовал сильный шлепок по воде, от которого брызги теплой жидкости попали мне на лицо и рубашку. — Наверное, так, — задумчиво произнес я.

Те несколько минут, когда я наблюдал, как Ронан осматривает Вайолет, были худшими в моей жизни, и я до сих пор понятия не имел, как мне удалось имитировать голос Скуби достаточно долго, чтобы развлечь малышку. Я был близок к слезам, как никогда в жизни, и моим единственным утешением было знать, что Лука стоит у меня за спиной, наблюдает... защищает.

Только его не было.

Я остро переживал эту потерю и ненавидел себя за это. Я ненавидел и его тоже. Но когда Ронан заявил, что Вайолет не пострадала, если не считать грязи, покрывшей ее маленькое тельце, я практически стащил ее с кровати и отправился на поиски Луки, чтобы сообщить ему эту новость.

Почему?

Я понятия не имел.

Это была та же странная, неизбежная потребность, которую я почувствовал, когда понял, что должен войти в дом Ронана, но не смог сделать первый шаг вперед. Все было точно так же, как в тот далекий день…

— Нет, — выдавил я из себя, чтобы даже не думать о том дне. Вайолет перестала плескаться и посмотрела на меня взглядом, который я мог бы охарактеризовать только как настороженный.

— Прости, малышка, — быстро сказал я, протягивая руку, чтобы погладить ее по волосам. К счастью, она не отстранилась от меня. — Но куда же подевался весь ром? — Быстро спросил я своим лучшим голосом Джека Воробья. Несмотря на то, что малышка никогда не смотрела «Пиратов Карибского моря», ей нравился мой голос Джека Воробья, и он никогда меня не подводил.

Сегодняшний день ничем не отличался от других.

Еще больше воды выплеснулось на меня, на стены и пол ванной, когда Вайолет начала смеяться изо всех сил.

Я услышал, как позади меня открылась дверь, и машинально сказал:

— Прости, Ронан, я уберу всю воду, обещаю…

Мой голос резко оборвался, когда я увидел, что за моей спиной стоит вовсе не Ронан. В животе у меня что-то странно екнуло, а кровь закипела от гнева. Я снова обратил внимание на Вайолет. Взгляд маленькой девочки был прикован к мужчине, стоящему позади меня. Ее руки все еще плескались в воде, но теперь она явно была больше увлечена Лукой.

Тишина в маленькой комнате стала живой.

— Ронан дал кое-какую одежда для...

— Ми-ми! — Позвала Вайолет, протягивая руки. Я подумал, что она хочет, чтобы я взял ее на руки, но когда я потянулся к ней, она покачала головой и, извиваясь, отодвинулась от меня. Ее взгляд все еще был прикован к Луке.

— Ты этого хочешь, милая? — Спросил Лука, присаживаясь на корточки рядом со мной. Дрожь пробежала по моей спине, когда его большое тело коснулось моего.

Не устраивайся поудобнее. Не устраивайся поудобнее. Я повторял эту фразу снова и снова, даже после того, как он опустился на колени.

Лука протянул Вайолет детскую бутылочку, из которой она сразу же начала пить почти без остановки. Все, что я мог сделать, это смотреть на ребенка, а не на мужчину рядом со мной.

— Я не собирался уходить, — пробормотал Лука через мгновение.

— Мне все равно, — ответил я, прежде чем успел передумать.

Тишина. Мне нужно было использовать молчание как оружие против него. Почему я просто не мог вспомнить об этом?

— Когда Ронан начал так ее осматривать, я просто…

— Мне все равно, — твердо повторил я. На этот раз я смотрел на него, когда говорил. Клянусь, я заметил намек на какие-то эмоции, которые были немного отталкивающими, прежде чем его лицо застыло, превратившись в холодную маску безразличия.

Нет, это не маска... это было то, кем он был на самом деле. Все эти фасады, которые я видел до сих пор… нежное общение с Вайолет, его, казалось бы, покровительственное поведение, когда он помогал мне вытащить Вайолет со склада… это было притворством. Он проделал хорошую работу, не позволяя этим маскам соскользнуть... до сих пор.

Я ждал, что он встанет и уйдет, ожидал, что он это сделает. Но он не двинулся с места. По крайней мере, сначала.

Но когда он это сделал, то не для того, чтобы уйти.

Я вздрогнул, когда он потянулся к моей руке, но сумел не отдернуть ее. Но он целился не в мою руку. Я затаил дыхание, когда он взял у меня полотенце и намочил его в воде, прежде чем отжать.

— Иди сюда, милая. Похоже, я... я промахнулся, — тихо сказал Лука, потянувшись к Вайолет. Из-за его длинных рук ей не нужно было двигаться, чтобы он мог до нее добраться. Я ждал, что она запротестует, но вместо этого она погрузила пальцы в воду и вынула их оттуда. В какой-то момент Лука закатал рукава, и я увидел его голые руки.

Ну, не такие уж они и голые.

На предплечье его левой руки была татуировка. Я не мог разобрать, что это был за рисунок, но контраст темных чернил, загорелой кожи и ярко-белой рубашки произвел такое же необычное впечатление на мой живот, что заставило меня почувствовать жар внутри. Явная сила, которую я видел в его пальцах, заставила меня захотеть дотянуться до Вайолет, потому что такой крупный мужчина, как он, наверняка применит слишком много силы к такому маленькому ребенку. Я как раз брал мочалку у Луки, когда он чуть приподнял подбородок Вайолет, чтобы стереть грязь у нее с уха. Он замер, когда мои пальцы коснулись мокрого материала, но не отпустил его.

Вайолет, казалось, не замечала странного перетягивания каната, происходившего между мной и Лукой. Она была слишком занята, рисуя какой-то узор на поверхности воды.

Я крикнул «дядя» и первым выпустил мочалку. Лука продолжал вытирать лицо Вайолет, как ни в чем не бывало.

— Где ты научился имитировать голоса? — Спросил Лука через несколько секунд.

— Что? — Спросил я, прежде чем успел напомнить себе, что должен был использовать против него карту молчания.

Взгляд Луки медленно переместился на меня, и это было похоже на удар под дых. Боже, что со мной не так?

— Скуби, Джек... - сказал он. — Джо.

Последнее он произнес тихо, словно боялся моей реакции.

Проницательный человек.

Потому что моя реакция была такой же, как и всегда, когда я думал о Джо.

Джо... еще одно предательство... еще один человек, бросивший меня.

— Реми, — прошептал Лука. Жалость в его голосе помогла мне прогнать воспоминания о Джо.

— Не знаю, просто научился, — пробормотал я, переводя взгляд на Вайолет. Но тут мой взгляд упал на сильные пальцы Луки. Я вспомнил, как он сжимал мою руку, когда я был маленьким. Как поднял меня на ноги, но настоящей боли в этом движении не было. Потом его большое тело прижало меня к стене, и он начал что-то шептать мне на ухо.

То, о чем я безмолвно умолял сказать каждого мужчину до него.

Я вернусь за тобой… Я обещаю, что вернусь.

— Когда меня отдавали в одну группу к другим детям, это обычно были новенькие, — продолжил я.

— Новенькие?

— Недавно поступившие, — ответил я. У меня по коже пробежал холодок, когда десятки и десятки лиц промелькнули в моем сознании. — Они всегда были моложе. Думаю, они знали.

— Знали что?

— Что я их не брошу. Что я не стану пытаться сбежать… они были слишком малы, чтобы пытаться убежать самим, и я не мог просто оставить их там одних. Люди наблюдали за нами… им не нравилось, когда плакали совсем маленькие дети. Им не разрешалось оставлять слишком много отметок на детях, но несколько синяков не сильно повлияли бы на цену. Я использовал голоса, пытаясь успокоить детей. Они не знали, что их ждет, но я-то знал. Я подумал… Я решил, что они заслуживали эти последние мгновения. В комнатах, где нас держали, обычно был телевизор и иногда несколько DVD-дисков, поэтому после просмотра шоу или фильма я начинал копировать голоса. — Я пожал плечами. — Может, я только усугубил ситуацию...

— Нет, — вмешался Лука. — Нет, не усугубил.

Его уверенность заставила меня украдкой взглянуть на выражение его лица. Он наблюдал за Вайолет, но мысли его были где-то далеко.

Я хотел знать, где именно, но не осмелился спрашивать. Я не мог. Этот человек не был моим другом. Он был... никем. Я мысленно кивнул. Да, он был никем для меня.

— Я не собирался уходить, Реми.

Я открыл рот, чтобы напомнить ему, что мне на это наплевать, но Вайолет воспользовалась этим моментом, чтобы громко взвизгнуть от восторга, а затем принялась грести руками по воде, так что она разлетелась во все стороны.

В сюду.

— Вайолет! — позвал я. Я сказал это громко, но маленькая шалунья поняла, что я не расстроен. Она ненадолго замолчала, а затем снова принялась плескаться. Готов поклясться, что слышал смех Луки, но знал, что это не так. Я скорее почувствовал, чем увидел, как он встал. Мой взгляд задержался на его заднице, когда он отвернулся от ванны.

И мой желудок снова сделал сальто, когда определенная часть моей анатомии обратила на это внимание.

Это был не первый раз, когда я физически реагировал на привлекательного мужчину, но это был первый раз, когда я позволил своему разуму поиграть с определенными мысленными образами, прежде чем запереть их в хранилище в своей голове. С возрастом было чертовски трудно смириться с тем, что я гей. На самом деле, всего пару лет назад я осознал, что меня привлекает тот же пол, который всегда причинял мне только боль. Это было потрясающее открытие, потому что мне казалось, что кто-то отнял у меня последний шанс на нормальную жизнь. Я не то чтобы цеплялся за мысль о том, что когда-нибудь у меня будут жена и дети, но почему-то осознание того, что у меня их не будет, было похоже на то, что меня снова похитили. Я чувствовал себя беспомощным и оскорбленным, и я делал то, что делал всегда… Я боролся с этим.

Это был единственный бой, который, я с самого начала знал, что не выиграю.

Но, блядь, если я поддамся этому желанию рядом с этим конкретным мужчиной, даже если это было только в моей голове. Он вообще не заслуживал никакого места в моем мозгу.

Я повернулся к Вайолет и сунул руку в воду, чтобы найти кусок мыла, с которым она играла в начале. Это, пожалуй, было единственным способом, помимо того, что я вытащил ее из ванны, не дать ей опорожнить ее, не воспользовавшись сливом. Я подумал, что Лука вышел из комнаты в раздражении из-за своей мокрой одежды, поэтому подпрыгнул, когда его низкий голос произнес:

— Вот, милая.

Я был по локти в мыльной воде, поэтому, когда увидел, как Лука протягивает Вайолет брелок с футбольным мячом, я сам напортачил, схватив его за запястье.

— Нет, он может испортиться, — сказал я. — Я не дал ей его в ванну, потому что не хотел, чтобы испортилась надпись.

Я не был уверен, кого больше удивили мои слова… его или меня. Предполагалось, что мне было наплевать на подобные вещи. Предполагалось, что меня не должно волновать, что маленький брелок явно имел для него сентиментальную ценность. У Луки на мгновение появилось затравленное выражение лица.

Затем его взгляд упал на то место, где я все еще держал его. Вайолет, казалось, заметила игру между нами, поэтому сосредоточилась на нем, а не на брелоке.

Кожа Луки под моими пальцами была горячей. И запястье у него было крупное... не мясистое, но крепкое. Могучее.

Я отдернул пальцы.

— Все в порядке, — пробормотал Лука. Я мог поклясться, что ему было так же неуютно, как и мне, но я не был уверен. Я также не был уверен, были ли его слова вызваны тем, что я схватил его, или он хотел сказать, что можно отдать малышке брелок.

Я принял сознательное решение, что это последнее, и, прежде чем успел подумать, зачем я это делаю, я потянулся к его руке и разжал пальцы. Я забрал брелок из его хватки и сунул его к себе в карман. Вайолет, конечно, заметила брелок и начала повторять мое имя снова и снова, придвигаясь ко мне поближе. Я знал, что мы на грани серьезной вспышки гнева, потому что у меня не было намерения отдавать ей брелок, поэтому я быстро начал снова искать мыло в ванне.

— Эй, Вайолет, — сказал Лука, вставая и подходя к раковине. Он вернулся с чашкой, в которой лежала зубная щетка, и пустым ведерком для мусора. Он показал Вайолет, как просто наполнить стаканчик поменьше и вылить его в мусорное ведро. У малышки округлились глаза, и она потянулась за стаканчиком. Лука держал мусорное ведро так, чтобы оно плавало в воде перед Вайолет, пока она наполняла его в первый раз. После этого ее позиция «я могу сделать это сама» проявилась, и она сама держала мусорное ведро, медленно наполняя его водой стакан за стаканом. У нее была плохая координация движений, и в итоге она вылила в ванну больше воды, чем в мусорное ведро, но это не имело значения. Она была вне себя от восторга.

Катастрофа на мгновение была предотвращена.

— Спасибо, — пробормотал я.

— Их всегда привлекают самые простые вещи, — тихо сказал Лука, не отрывая взгляда от Вайолет. — Мне потребовалось много времени, чтобы понять это. Я дарил Джио самые современные игрушки и гаджеты, но он всегда предпочитал те, что дарила ему мать. Знаешь, она могла сделать из всего нечто большее, чем просто игрушку?

Я не знал. Я понятия не имел, о чем он говорит. Я все еще был зациклен на том факте, что он отец.

— Как это? — Спросил я, когда он не продолжил.

Он долго молчал, прежде чем сказать:

— Она делала это воспоминанием, опытом... чем-то, что он мог бы хранить в себе еще долго после того, как игрушка пропала. Я никогда не забуду, как мне впервые удалось сделать это правильно.

Легкая улыбка, появившаяся на его губах, пробудила что-то внутри меня к жизни. Ощущение было почти болезненным, и мне это не понравилось... за исключением того, что мне это отчасти понравилось.

— Что ты ему подарил? — спросил я.

— На его восьмой день рождения я взял его с собой в Центральный парк и гонял с ним футбольный мяч. Только мы. Без охраны, с выключенным мобильным телефоном, мы использовали тот же футбольный мяч, который мы с братьями гоняли годами, когда были в его возрасте...

Я даже не знал, какую часть его заявления переварить первой.

Потом я вспомнил о брелоке в своем кармане.

Значит, эта маленькая безделушка терзала его. Она принадлежала его сыну.

Я открыл рот, чтобы спросить его о сыне, но так же быстро закрыл его. Это было не мое дело, и, что более важно, я не хотел этого знать. Мне было наплевать, почему он таскал с собой брелок для ключей своего ребенка.

-...не хочу, чтобы это попало тебе в глаза.

Слова Луки вернули меня в настоящее. Он все еще стоял на коленях рядом со мной, протянув руку. Он держал полотенце для рук.

— Что? — Тупо спросил я. Он заговорил снова, но мой разум был слишком затуманен, чтобы слушать. И когда он потянулся ко мне с полотенцем, как ни странно, я не пошевелился.

Наверное, потому, что мои глаза все еще были прикованы к его губам и щетине на лице вокруг. Каково было бы чувствовать их прикосновение к моей коже? Они бы кололись, верно? Меня пару раз целовали парни, которые хотели пофантазировать, что я их бойфренд, а не просто какой-то дешевый трах, но эти поцелуи были какими угодно, но только не запоминающимися.

Только когда мне мягко провели полотенцем по лбу, я рухнул обратно на землю. Я дернулся назад, но мне некуда было деться. Я ударился спиной о стену позади. К счастью, Лука не придвинулся ближе. Он слегка приподнял руки и сказал:

— У тебя на лице немного мыла, Реми. Я просто не хочу, чтобы оно попало тебе в глаза.

Я открыл рот, чтобы сказать ему, что мыло, которое я добавил в воду для ванны, на самом деле было всего лишь небольшим количеством шампуня без слез, но обнаружил, что не могу вымолвить ни слова. Лука осторожно вложил полотенце мне в руку, а затем указал на свое лицо.

— Здесь и здесь, — сказал он. Мои руки отяжелели, когда я потер эти места на лице.

— Хорошо, — пробормотал он. Он, правда, выглядел немного успокоенным?

Между нами повисло неловкое молчание. Вайолет, к счастью, не обращала внимания на происходящее и с удовольствием играла с предметами, которые дал ей Лука. Лука снова переступил с ноги на ногу. На мгновение его взгляд задержался на мне, затем на Вайолет. Затем он поднялся. Его рубашка была насквозь мокрой от того, что Вайолет плескалась. Ткань обтягивала его широкую грудь, и я мог видеть очертания его сосков.

— Тебе что-нибудь нужно, прежде чем я уйду? — спросил он.

Я постарался подавить охватившее меня глупое разочарование. Я покачал головой и взглянул на Вайолет. Я был до смерти напуган, не зная, что делать с беспомощной маленькой девочкой, что бы ни случилось дальше, но я держал этот факт при себе. Лука был абсолютно неподходящим человеком, чтобы делать такое признание. Я мог попросить Алекса помочь мне, и я знал, что он это сделает, но у него только что начались отношения, которые заслуживали его внимания. Ронан, вероятно, помог бы мне, но мысль о том, что я в долгу перед таинственным хирургом, пугала меня.

Только когда я услышал свое имя, произнесенное нежнейшим шепотом, я понял, что я не один. Я закрыл глаза, потому что больше не хотел его видеть. Я не хотел знать, что он заметил хотя бы момент моей слабости.

Теплые, нежные пальцы коснулись моего подбородка, затем приподняли мое лицо.

— Реми.

Жалость, которую я услышал, была как удар ножом в живот.

— Я не уйду, — пробормотал Лука.

Слезы защипали мне глаза, но я не позволил им пролиться. Было достаточно плохо, что он так легко прочитал мои эмоции. Но будь я проклят, если отреагирую каким-либо образом, чтобы подтвердить его подозрения.

Слез не было, но и резких ответов, которые, знаю, должен был произнести, тоже не последовало.

Я крепко зажмурился, даже когда почувствовал, как его пальцы скользнули по моей щеке. Мое предательское тело ответило на прикосновение сильной дрожью. Я решил притвориться, что мне нужна доза, и ничего больше.

Я отказывался признаться самому себе, что, возможно, в данный момент мой организм требовал не дозу героина.

Он больше ничего не сказал. Только что он был рядом, а в следующее мгновение исчез. Я услышал, щелчок закрывающейся двери и затихающие шаги, но еще добрую минуту отказывался открывать глаза. Когда я заставил себя разлепить веки, то увидел, что Вайолет все еще счастливо играет в воде.

Я вернулся к краю ванны и попробовал воду.

— Подожди еще пару минут, хорошо, Вайолет? — Пробормотал я. В ответ Вайолет протянула мне чашку. — Ты хочешь, чтобы я это сделал? — спросил я. Она выразительно кивнула.

Несмотря на все трудности в развитии, которые предстояли малышке, я по-прежнему считал ее самым совершенным созданием в своей жизни. Я влюбился в малышку с того момента, как впервые увидел ее, и во многих отношениях завидовал Джеки. Тогда я был достаточно глуп, чтобы думать, что ответственности за жизнь невинного человека будет достаточно, чтобы навсегда отбросить соблазн употребления наркотиков, но Джеки доказала, что это не так. Это было еще одним проявлением реальности, которое я хотел отрицать, как и тот факт, что меня привлекали мужчины, а не женщины.

Я вылил воду в мусорное ведро, подчиняясь Вайолет, и она захлопала в ладоши от восторга. Я почувствовал, как уголки моих губ растягиваются в улыбке. Я протянул руку, чтобы пригладить мокрые кудряшки, обрамляющие ее пухлое личико.

Сейчас речь должна была идти о Вайолет.

Только о Вайолет.

В этом я был уверен.

Проблема заключалась в том, что я понятия не имел, как это осуществить.