Зачарованный терем - 2

Глава 4. Подарок к Дню рождения

Утром я проснулась в прекрасном настроении, не смотря на низвергающиеся за окном небесные хляби. Душа пела. Сегодня мы полетаем! Да будет Сурий!

Моё светлое настроение быстро передалось всем обитателям Терема. За завтраком шутили, смеялись. Лишь Елисей, занявший рядом со мной своё место, нет-нет, да и уходил в себя. Я объявила, что сегодня будут летать Лебеди.

- Так дождь поливает, – показала на окно Таня. – Крылья намочите.

- А он скоро остановится, – возразила я.

И, действительно, в сером покрывале, застившем небеса, начали появляться прорехи. Тучи ещё пытались их залатать, но, ветер, спрыгнувший с макушек высоких сосен Великого Леса, принялся рьяно раздирать на клочки плотные ряды туч. И вот уже в расползшуюся прореху Сурий просунул руку-луч, раздвинул её пошире и высунулся сам, рассыпая своё отражение в морщинистом зеркале пруда.

Ура-а-а!!! Девы Лебеди кинулись одеваться в свои «полётные» костюмы – брюки и блузы с открытыми спинами.

И мы полетали! Девять Лебедей резвились над теремом, а в вышине, охраняя, кружили ладоны. Боги, сжалившись над нами, выделили нам целый час «лётной» погоды.

На следующий вечер в спальне у нас состоялся весьма интересный разговор. Готовились ко сну. Я уже лежала в постели, а Елисей всё чего-то возился, вдыхал.

- Елисей, что тебя мучает?

Елисей, наконец, прилёг рядом, вздохнул.

- Ань, я давно, ещё до свадьбы, хотел тебя спросить, да всё никак не решался. Как ты относишься к Ольху и Радиму? За кого бы ты вышла замуж, если бы мы не встретились?

Вот так вопрос!

- Елисей, я никогда не задумывалась над этим. К Ольху, с первых дней нашего поселения в Тереме, относилась и отношусь как к младшему брату, несмотря на то, что он старше на семь лет. Я никогда не смотрела на него как на мужчину, потенциального мужа. Посмотри на нас магическим зрением, ты будешь удивлён. Я тебе об этом говорила в день свадьбы, да ты не прислушался. А вот с Радимом, другое дело. Я сразу почувствовала в нём мужчину, за которого могла бы выйти замуж при другом развитии событий.

Елисей слушал меня, не перебивая, а я продолжала:

- Конечно, он мог увести меня в Ладонию, и это бы меня сгубило. Ведь я не могла бы его любить так, как тебя. Я бы скучала по тебе, по нашим встречам в моих снах. Ты мой Истинный. Я люблю тебя так сильно, что не стоит меня ревновать к кому-либо. Я вся твоя, и телом, и душой. А ещё я люблю всех членов Теремного братства. И я буду бороться за их жизни и счастье. Моей любви хватит на всех. И я люблю этот мир. Он стал моим, и я принадлежу ему.

Елисей облегчённо вздохнул, повернулся ко мне, обнял и начал целовать страстно, по-хозяйски.

- Никому не уступлю, ни с кем делиться не хочу. Разве только чуть-чуть, ма-а-ленькой крошечкой твоей души. Без них тебя бы не было.

Я простила Елисею его Сокола. Но осадок остался. А осадок на то и осадок, чтобы осесть на самое дно подсознания. Сознание же постаралось запихнуть этот осадок на самую глубину и там запечатать, чтобы не всплыл.

Я постаралась как можно быстрее забыть этот случай и никогда не вспоминать, и не напоминать об этом Елисею. Потому что он мой Истинный и любимый.

Я люблю. Любовь прощает всё.

Елисей тоже никогда не вспоминал при мне об этом случае, зная, с какой болью я перенесла четыре месяца нашей разлуки, когда не было большой уверенности, что он вернётся. Было просто ожидание и работа.

***

Лютень не так дождлив, как гомозулень, радует редкими солнечными тёплыми денёчками. Девы Лебеди не упускают их, устраивая коллективные полёты, кружась в небе красивым хороводом. На страже всегда кружит в вышине Ладон. Мне остаётся только любоваться с земли. Я уже не летаю.

***

Через два с половиной месяца, двенадцатого ладеня мы отмечали годовщину нашего прибытия в мир Сурейн.

Ещё с вечера я обговорила с Гордеем меню на весь день – день моего рождения – меню первого дня нашего вселения в Зачарованный Терем.

Когда на завтрак, перед закрытыми в столовую дверями (в первую смену) собрались только Девы из Пророчества и, прибывший по моему призыву, Ольх, девчата удивлённо переглянулись, пожимая плечами, и вопросительно уставились на меня.

- Ну, что смотрим? Заходите, – пригласила я.

В столовой девчат и Ольха ждал сюрприз.

На не накрытом скатертью столе стояли тринадцать глиняных мисок с гречневой кашей, заправленной сливочным маслом. Рядом с мисками лежали деревянные ложки, стоял горшочек с мёдом. Глиняные кружки, наполненные травяным чаем, стаканчики и бутылка красного вина из боруники.

Девчата опешили, глазки подозрительно заблестели.

- Ой, Аня! Это же… – не совладав с эмоциями, Лина не смогла договорить.

Молча, все расселись по своим прежним местам. Я – во главе стола, по правую руку – Таня, по левую – Ольх. Ольх взял бутылку, разлил вино по стаканчикам. Я, со стаканчиком, наполненным вином, встала.

- Дорогие мои, сегодня первое утро начала нашей жизни в новом мире, в Зачарованном Тереме. Год…. Прошёл ровно год. Позавчера мы вышли из «Газели», ступив на землю незнакомого мира, вдохнув чистейшего его воздуха и возмущённо ругая Ольгера. Сегодня за столом с нами не будет наших друзей. Их тогда ещё не было. Мне, как и вам, сейчас очень трудно говорить. Поэтому просто выпьем, молча, этого замечательного слабенького, сладкого вина, позавтракаем и вспомним, как это было.

Все встали и, не чокаясь, молча, выпили. Сели. Подперев головушки руками, задумались каждая о своём. Кто-то всхлипнул, потом ещё. И вот уже дружно хлюпаем и швыркаем носами, отпустив себя, разрыдались. С причётами, в голос. Вдруг в наш дружный хор рыданий и причётов ворвался раскатистый смех Ольха. Я вздрогнула. Похоже, остальные тоже. Замерли на долю минуты и… раскатились смехом, завершив его хоровым «У-уф-ф-ф!». Ольх налил нам ещё по чарке. Выпили. Лада запела:

- Кто ходит в гости по утрам,

Тот поступает мудро.

Известно всем, тарам-парам,

На то оно и утро!

На то оно и утро!

Мы подхватили:

Скучна вечерняя пора,

Хозяева зевают.

На этой строчке у меня перед глазами возникла заспанная фигура Селиверста.

Но если гость пришёл с утра,

Такого не бывает!

Такого не бывает!

Да, если гость пришёл с утра,

Ему спешить не надо.

Кричат хозяева: "Ура!",

Они ужасно рады!

Они ужасно рады!

Встретили очень вежливо, с поклоном, с радостью.

Недаром Сурий в гости к нам

Всегда приходит по утрам.

Тарам-парам, тарам-парам,

Ходите в гости по утрам!

Тарам-парам, тарам-парам,

Ходите в гости по утрам! – Всё! – выкрикнули хором и взялись за ложки.

Когда управились с завтраком, Сима спросила:

- Чем займёмся? Вещи разбирать не надо, семена тоже.

- Вот именно! – взмахнув рукой, воскликнула Лина. – Спешить некуда.

- А, давайте, попоём, – предложила Лада. – Освободим столовую, пройдём на башню и попоём.

Предложение принято единогласно – будем петь.

Поднялись на башню, устроились на диванчиках. Начали «а капелла» «Под окном черёмуха колышется».

- Под окном черёмуха колышется,

Распуская лепестки свои,

За рекой знакомый голос слышится

Да поют всю ночку соловьи. – Пропела Лада, и мы подхватили повтор.

За рекой знакомый голос слышится

Да поют всю ночку соловьи.

Так и пели – Лада вела песню, а мы подхватывали повтор.

Ой, ты, песня, песня соловьиная,

До чего ж ты за душу берёшь.

К любви ведёт дорожка длинная –

Чуть отстанешь – больше не найдёшь.

К любви ведёт дорожка длинная –

Чуть отстанешь – больше не найдёшь.

Начали собираться зрители.

А дойдёшь – от счастья не надышишься,

От хорошей и большой любви.

Пусть всегда черёмуха колышется,

Да поют всю ночку соловьи.

Пусть всегда черёмуха колышется,

Да поют всю ночку соловьи.

Раздались аплодисменты. Спасибо, друзья! Мы вам с удовольствием споём. И не обессудьте, если не все тексты будут понятны.

Вспомнились песни из мультфильмов, романсы, лирические и плясовые. Напелись, спустились с башни и отправились в Храм.

Вернувшись из Храма, собрались в библиотеке.

Кажется, что здесь уже и найти ничего нового невозможно, ан, нет. Рина откуда-то вывернула большую кожаную папку с золотыми застёжками. Ого! Папка заняла полстола!

- Рин, что в ней? – поинтересовалась я.

- Девочки, тут рисунки на пергаменте. Вы только посмотрите! – привлекла всеобщее внимание Рина. – Это кто? Ольх, это Единороги? Почему с крыльями?

- С крыльями?! – удивился Ольх. – Ну-ка, ну-ка!

Ольх осторожно начал перебирать листы пергамента с изображением крылатых Единорогов в разных ракурсах, позах. На некоторых листах изображены Единороги, сражающиеся со Змеями и странными монстрами – гибридами одновременно зверя, птицы и пресмыкающегося.

- «Елисей», – позвала я мысленно мужа. – «Если можешь, пройди к нам в библиотеку. У нас открытие».

- «Анют, это у вас выходной, а у меня занятия. Что вы там опять открыли?».

- «А вот, не скажу», – решила я немного повредничать. – «Управишься с делами, придёшь домой и всё увидишь. Прихвати с собой Миримиэля. Его это тоже касается».

- Ольх, сколько здесь листов? – спросила у брата.

- Навскидку – листов тридцать.

- Знаете что? давайте развешаем их на стенах в концертном зале, группами по темам, – предложила Майя.

Решили сначала все рисунки перебрать, разложив по темам изображений.

Вот стоит одинокий матёрый Единорог в расслабленной позе с полураскрытыми кожистыми крыльями. Вот ещё один, такой же в полёте, вот вставший на дыбы с распахнутыми крыльями. Грива и хвост, как у коня, прямыми прядями, не волнистые, но копыта раздвоенные.

Следующие несколько рисунков – другой вид Единорогов: изящные, с волнистыми гривами и хвостами, с «лебедиными» крыльями. Также расслабленно стоящий, в полёте и прыжке.

А это как понимать? На следующих нескольких рисунках Единороги изображены парами. Это что же получается? Это не разный вид Единорогов, а их половое различие? Мы замерли над рисунками. С ума сойти! Единороги летали?!

- Интересно, – задумчиво произнесла Майя, – они оборотные, или просто такие животные?

- Вот, смотрите, – показала Таня рисунок. – Это обороты?

На рисунке стоит Единорог с лебедиными крыльями, а его, точнее, её обнимает за шею молодой мужчина в кожаных доспехах, с мечом на поясе. Из глаза Единорога катится слеза. На другом – девушка в штанах, заправленных в сапоги, в тунике, с длинной косой обнимает за шею Единорога с кожистыми крыльями. По чертам лица, по характерному размеру глаз, можно смело предположить, что это эльфы.

Следующие несколько рисунков посвящены сражению Единорогов с крылатым Змеем, с летающими монстрами.

- Здесь ещё рисунки, отдельно завёрнуты в пергамент, – привлёк наше внимание Ольх. – Это крылатые кони.

Ольх разложил перед нами пять рисунков с изображением лошадей с крыльями, покрытыми перьями. Какого цвета грива с хвостом, того же цвета крылья.

- Ань, смотри, твоя Снежинка, – показала мне Таня рисунок.

Белая лошадь с дымчатыми гривой, хвостом и крыльями в полёте. Верхом на лошади сидит девочка-подросток.

- Здорово! – восхитилась Лада. – Родители сами летают, а дети на крылатых лошадях.

- У них, наверно, порталов нет, – предположила Лина.

- Не было, – поправил Лину Ольх. – Пергаментам-то лет тысяч десять будет, не меньше.

- Ладно, вы тут разбирайтесь, развешивайте рисунки, а я в конюшню, – протараторила Майя и метнулась из библиотеки.

- О! Куда это она? – удивилась Сима.

- Она же сказала – в конюшню, – пояснила Лада.

- Зачем? – поинтересовалась Маша.

Мы с Ольхом, молча, переглянулись, улыбнулись.

- «Ты поняла?» – продолжая улыбаться, спросил Ольх.

- «Конечно», – ответила я.

- «Так объясни им», – продолжал мысленный диалог Ольх.

- «Давай, подождём. Может, кто догадается сам и выскажется».

Ольх ответить не успел.

- Девочки! Это же наши лошади! – догадалась Варя. – Майя побежала смотреть на лошадей магическим зрением!

- Ой, что будет!!! – прижав ладони к щекам и качая головой, воскликнула Таня. – Сразу две сенсации!

- Да ещё какие! – подтвердила я. – Давайте сейчас развешаем рисунки. Крепите за четыре угла, а то свернутся.

И мы принялись за дело. Тут же появились зрители и помощники. Интерес к рисункам у всех проявился не малый.

Я так увлеклась, что вздрогнула, когда до меня донёсся мысленный оклик Елисея.

- «Анна! Что у вас там происходит? Зову, зову, не откликаешься. У тебя волнение запредельное. И вообще, от вас сильная эмоциональная волна странная идёт. Вы чем там так взволнованны?».

- «Елисей, мы такое нашли! Закругляйтесь там с Миримиэлем, берите с собой ваших преподавателей и наших всех студентов и в Терем», – распорядилась я. – Ольх, собирай наших. Ведь всё равно на вечер что-то придумали. – Ольх только весело улыбнулся. – Пусть пораньше идут.

В зал взволнованная вбежала Майя.

- Аня! Это они! Как мы не догадались раньше посмотреть на них магическим зрением. Ведь видели, что лошади необычные! Вот почему Борислав Белояр велел беречь эту породу. Я возьмусь за них. Сами они не смогут летать, а с потомством поработаем.

- Не смотрели, потому что не умели. Что ты надумала?

- Ты же придумала, как помочь Лесовикам. Вот и я буду к Граалю носить новорожденных жеребят. Ведь должно помочь? Да? – с надеждой в голосе произнесла Майя.

- Конечно, должно. Надо будет с Велеславом поговорить и всех жерёбых чистопородных кобылиц к тебе отправить. Волес проследит. Я Ольху велела всех наших собрать пораньше. Должны скоро подойти.

- Вот это подарок тебе, Анна, на день рождения преподнёс Триединый! – с восторгом произнёс Гордей.

- Ты так думаешь? Почему?

- Так раньше же не находили её.

- Ты прав. Не находили, потому что не были готовы к этому.

- А теперь ты, вон, какая сильная стала! – продолжил Ольх. – Вот родишь, такие силы в тебе проявятся, что только держись! Не зря Триединый именно тебя выбрал в свои помощницы по Роксолани.

Минут через двадцать прибыли наши студенты, Елисей с Миримиэлем и преподавателями. Вслед за ними появились наши друзья, живущие самостоятельной жизнью.

- Ну, что тут у тебя? – спросил, обнимая Елисей.

- Смотри сам, – взмахнула я рукой, указывая на рисунки.

Елисей бегло мазнул по ним взглядом, потом удивленно замер, а затем кинулся рассматривать каждый рисунок. Миримиэль стоял посреди зала, медленно осматриваясь. На лице ни единой эмоции. Но я видела, с каким трудом ему удаётся сдерживаться. Рядом стояли Вернуэль с Велинириэль. Вернуэль обнимал девушку за плечи. Её сотрясали рыдания. Преподаватели единой группой переходили от одной стены к другой, что-то мысленно, очень эмоционально обсуждая. Наши студенты, видимо ещё не понявшие степень открытия, с интересом разглядывали рисунки. А вот «взрослые» друзья из компании Ольха, разволновались не на шутку.

Я опустилась на краешек сцены, устроилась удобней, вытянув ноги и обхватив руками живот. Елисей, пройдя несколько раз вдоль нашей выставки, устроился рядом, обняв за плечи.

- Ты от волнения не родишь прямо здесь? – заглядывая мне в глаза, прошептал муж.

- Не переживай. Коли уж в библиотеке не родила, то здесь точно не буду. Я уже особо сильное волнение пережила. Елисей, что теперь будет?

- Тебе лучше знать. Я не знаю.

- А главному Хранителю сообщать надо? Великим Князьям?

- Главному Хранителю без нас сообщат. Среди преподавателей есть его представитель. Так что уже сегодня заявятся гости из Главного Храма.

Рядом, с другого боку пристроился Ольх.

- Успокоилась? В библиотеке разволновалась так, что думал, Веренею вызывать придётся.

- Ваше общее волнение до меня долетело, – сообщил Ольху Елисей.

Подошли Радим и Горат. Устроились с двух сторон ступенькой ниже.

- О каких лошадях девчата сейчас переговаривались? – спросил Радим. – Я ничего не понял. Понял, что никому о них сообщать не надо.

- Радимчик, золотко, потерпи – улыбаясь, обратилась я к другу. – Вот останемся своей семьёй, и мы вам всё-всё расскажем и покажем.

На моё обращение к Радиму, Ольх, Елисей и Горат хохотнули.

- У вас ещё что-то есть? – спросил Елисей.

- Конечно. Удивлять, так удивлять! Смотрите картинку.

И я послала им мысленный образ – девочка на летящем коне. Та-а-к, удивила! Смотрят на меня во все глаза.

- Да-да, мальчики. Майя займётся их возрождением. Она уже проверила магическим зрением наших коников. Это они! Будет у себя новорожденных жеребят через Грааль пропускать.

- Ну, вы даёте! – восхитился Горат

- Согласен. Об этом нужно помалкивать, – проговорил Елисей. – Ещё пока не всё ладно в этом мире. А здорово было бы Единорогом полетать!

- А что тебе мешает? Крылья у тебя есть. Частичным оборотом владеешь. Ну и, как говорится, чистого тебе неба.

- Аня, ты это серьёзно? – удивился Ольх.

- А сами додуматься не могли? Потренируйтесь. Только где-нибудь в безлюдном месте.

- А вон, у Ольха, – кивнул на брата Радим. – У него такие есть места, что за тысячу километров ни единой души, кроме нечисти.

- Правильно, – поддержал его Елисей. – А с оборотами можно в спортзалах тренироваться. Конечно, это не родные крылья, но попробовать можно. Только осторожно надо, чтоб себе не навредить.

- Вы тут о чём? – спросила подошедшая Зарина. – В чём собрались тренироваться?

- Много будешь знать – состаришься быстро, – засмеялся Ольх, поймав сестру за руку и усаживая к себе на колени.

- Семья начинает собираться в кучку, – улыбаясь, сказала подошедшая Рина.

- Ребята, – обратилась я к «семье», – можно, я уйду отдыхать? А вы тут с гостями без меня разберётесь, ладно?

Все согласились. Елисей, легко поднявшись, подхватил меня и поставил на ноги.

- Пойдём. Обед в спальню принесу.

Мы ушли.

Обед мне принёс Гордей. Елисей был занят с гостями. Пришёл Главный Хранитель, потребовал от всех Клятвы о неразглашении. Нечего, мол, людей будоражить. Потом гости отобедали со старшими членами семьи и ушли.

Раз не разглашать, так и не будем. Но летать наши Единороги будут! Только крылья у мужчин будут не кожистые, а ладоньи, драконьи. А там, лет через пять полетят наши коники!

Вечером, перед ужином, мы ещё поговорили о найденных рисунках.

- Как вы думаете, – обратилась ко всем Лана, - кто мог нарисовать это? Ведь пергамент очень древний.

- Да, пергамент очень древний, – согласился Елисей. – У нас в Академии есть несколько «грамот» такой древности, но качество выделки пергамента иное. Наш грубее этого. И рисунки слишком современные. В те далёкие времена наши предки ещё не умели так рисовать. Эти нарисованы так же, как Лада и Лана рисуют. Очень явно, живо.

- К чему это ты клонишь? – спросил Радим.

- Он клонит к тому, что это рисунки не нашего мира, – пояснил Ольх.

- Тогда как они здесь оказались? – удивлённо спросила Таня.

- Князь Борислав Белояр был Ходящим, – начал объяснять Елисей. – Видимо, в одном из миров ему и попались эти рисунки. Есть ли в том мире летающие Единороги или нет, мы уже не узнаем. А вот то, что это обороты эльфов понятно по рисункам.

- Выходит, у наших предков были крылатые Единороги?! – с волнением произнёс Вернуэль. – А мы даже бескрылых, можно сказать, чуть совсем не потеряли.

- А кони!? – воскликнула Майя. – Кони-то как к нему попали?

- Скорее всего, ему помогли, – предположил Елисей. – Надо будет в Главном Храме просмотреть грамоты с записями сильных магических вспышек трёхсотлетней давности. Если сюда открывался портал из иного мира, Хранители должны были засечь и записать. А вот поймать нарушителя, они вряд ли могли.

- Лина, – обратилась я к дриаде, – а ты магическим зрением не рассматривала пергамент?

- Нет. А что?

- Посмотри-ка. Какой-то червячок меня гложет, насчёт его структуры.

- Думаешь – подделка? – спросил Елисей.

- Нет. Я другое думаю.

Вернулась Лина.

- Ребята, это не кожа животного!

- Что-о-о?! – хором произнесли все.

- Май! Ты тоже посмотри, – предложила Лина Кентаврессе.

Майя тоже пошла к рисункам.

- Точно! Это не пергамент!

- А что, по-вашему? – удивлённо спросила Варя.

- Это больше походит на папирус, но очень тонкой высококачественной обработки. Магической, – заявила Лина.

Все взволнованно зашумели, подошли к рисункам. Стали их разглядывать и так, и сяк.

Елисей рисунки смотреть не пошёл. Сидел, крепко задумавшись.

- Варя, – подозвала я нашего химика. – Ты отрежь-ка кусочек этого «пергамента-папируса» и в библиотеке возьми самого старого и сделай сравнительный анализ. Если сможешь в наших условиях определить хотя бы приблизительный возраст, то это будет прекрасно.

- Мы с ребятами завтра же займёмся после работы, – с готовностью согласилась Варя.

- Анют, мне кажется, мы с тобой мыслим в одном направлении, – прошептал муж.

- «Милый, у тебя голос пропал, или ты секретничаешь?» – мысленно спросила Елисея.

- «И голос пропал, и голова кругом идёт. И я ничего не понимаю!».

- Теперь мы никак не узнаем, что было в действительности, – подвела итог Таня. – Тем более, сегодня. А в нашей действительности у Ани День рождения. Вон, Гордей извёлся уже весь. Они столько вкусностей наготовили!

- А и, правда, – произнёс мой муж, поднимаясь на ноги и помогая встать мне. – Пора праздновать начинать, а то наша новорожденная устанет раньше времени. А научное заседание завтра продолжим. Я ещё с Миримиэлем поговорю.

Праздновали мы в беседке. «Старики» расселись за столом, для молодёжи накрыли фуршет. Нет, слово это не произносилось, и вводить его в лексикон не будем.

Деньрожденский торт украшала статуэтка крылатой лошадки, вырезанная, очень умело, из большого сахарного клубня. Выкупали куски тора по разной цене. Владеющие собственной казной, или имеющие собственные денежные средства, щедро оплатили платиновыми «единорогами». Цена поскромнее – один золотой «ладон». Ещё скромнее – один мельхиоровый «ладон». Школьники выкупали за «обороты».

Веселились до полуночи: играли, пели, танцевали. Для меня было установлено свободное кресло с мягкими подушками, и я «веселилась» изредка всхрапывая.

Утром я проснулась в своей кровати, не помня, как туда попала.

На следующий вечер околонаучное заседание продолжилось. Варя, взяв кусочки пергаментов, ушла в лабораторию. Её «ассистенты» поднялись вместе с ней.

Состояние Миримиэля Елисей описал как удручающее.

- Я знаю его всю мою сознательную жизнь. Чтобы старый эльф вот так потерялся! Я кое-как достучался до него. Заперся в кабинете и никого не пускает. Эти рисунки его буквально подкосили. Он стал меня уверять, что это не пергамент, а растительное волокно особого плетения. Они такого делать не могут. Утерян секрет. Но есть очень древние образцы с текстами. Говорит, что у них есть о крылатых Единорогах несколько детских песенок.

Ты расти, расти, сынок,

Маленький Единорог.

Повзрослеешь, будешь сам

Подниматься к небесам!

Представляете? Поёт и плачет! Плачет старый эльф!!!

***

Через три дня, обрабатывая разными растворами и магическими «припарками» кусочки пергаментов, Варя вынесла вердикт:

- Во-первых, рисунки сделаны на растительном материале. Во-вторых, этому материалу не менее десяти тысяч лет. Сколько, так быстро не определить. Требуется дополнительное время.

Но нам и этого хватило. Мы будем не мы, если не разгадаем загадку Сурейна!