Зачет по выживаемости

2

Едва вибролет коснулся полозками края посадочной площадки рядом с геликоптером Ружены, высокий сухопарый пилот, бросив шлем на сиденье, выпрыгнул из кабины и уверенно зашагал к центральному входу в коттедж.

Я глянул на часы. Без четверти десять.

Это, не иначе, дядя Ружены. В безукоризненном вечернем костюме, наверняка чисто выбрит, выскоблен до синевы. Не удивлюсь, если узнаю, что он прилетел сюда прямо с затянувшегося под утро дипломатического приема. Было что-то странное в его лице, но с такого расстояния я не мог понять, что именно.

Погода, обещавшая быть такой хорошей, начала портиться. Еще когда мы с Руженой завтракали, небо обложило слоистыми облаками, и теперь накрапывал дождик. Погода в средине весны неустойчивая, а сегодня тринадцатое апреля.

Я отошел от окна и возвратился в кресло напротив камина. Огонь разгорался в огромном черепе динозавра, вмурованном в стену, наполняя асимметричные глазницы пляшущими отблесками. Можно представить, что это не огонь, а многораздвоенный язык дрожит в пасти между рядами серповидных зубов. В такт вспышкам пламени тени вокруг черепа колышутся, словно чудовище из провалов Макферсона старается ожить. Наверняка еще более эффектно это выглядит вечером или ночью.

Потянувшись за кочергой, я пошевелил угли в зияющей пасти. Пламя, вспыхнув ярче, осветило дальний угол гостиной, где на диване после бессонной ночи дремала Ружена.

Роскошный палевый ковер на стене увешан самым разнообразным оружием: бластерами, игольными парализаторами, ракетными карабинами, скорчерами, станнерами, аннигиляторами. А это — именное оружие, очень редкая модификация — черный лучемет облегченного типа «Каракурт», такие выпускались когда-то для оснащения теневых отрядов, как и неуклюжие плазменные отражатели «Везувий». Подобных уродов сейчас нет. С решением проблемы трансформации движущихся частей оружия на смену им пришли невесомые универсальные «Мутанты».

Этот арсенал, со слов Ружены, остался у дяди как воспоминание о его бывшей профессии терраторниса — звездопроходца-одиночки. Терраторнис с греческого — «посланец Земли». Теперь их никто не готовит. Идея не оправдала себя. Пятнадцать лет назад, в 2176 году был создан Центр Дальней Косморазведки, и все полномочия перешли к нему. Те представители старого племени, кто не взорвался, не сгорел, не задохнулся, вернулись на Землю и заняли самые разнообразные должности, как дядя Ружены, например: советник отдела психофизической подготовки Сил Межзвездного Десанта.

Дверь распахнулась, и в гостиную вошел… Меня поразило его лицо, я вдруг понял, что было в нем необычного, сверху вниз по оси симметрии оно было словно разделено невидимой линией. Левая половина лица принадлежала человеку лет тридцати, моему ровеснику, а правая, если смотреть на его профиль справа, — это был старик семидесяти лет. Волосы, уложенные в аккуратную прическу, имели однородный пепельный оттенок, но я мог бы поспорить с кем угодно, что это — ухищрения косметики. Волосы у него должны быть седые справа и темные слева, как и его брови. Теперь я вспомнил: этого человека за глаза звали Двуликий Янус!

Я встал с кресла.

Ружена проснулась и вскочила с дивана. Я сказал — вскочила, хотя движение это тяжело описать: она только что лежала и вдруг словно перелилась в другую форму.

Двуликий Янус подошел к ней, Ружена обняла его за шею и поцеловала в щеку:

— Здравствуй, дядя. Как ты добрался?

— Спасибо, хорошо. Зачем вскочила? Спи, — он повернулся ко мне.

— Знакомься, дядя, — Ружена смущенно улыбнулась.

Я кивнул, не отрывая взгляда от его лица.

— Нерт Линдей.

— Очень приятно. Меня зовут Рой Спаргинс.

Он протянул правую руку. Это была ладонь старика со вздутыми венами и мелкими пигментными пятнами на тыльной стороне. Однако пожал он мне кисть довольно сильно. Я невольно перевел взгляд на его левую руку. Ею мог обладать мужчина не старше сорока лет.

— Завтракать будешь? — спросила Ружена.

— Нет, благодарю. Прошу в мой кабинет, — это мне. — Отдыхай, Ружена. Мы не будем тебе мешать.

— Я приготовлю вам кофе.

Кабинет, скорее, напоминает музей или библиотеку, так здесь много книг. Шторы открыты, но в комнате сумрак из-за нависающих хвойных ветвей. Кажется, что сам воздух тут потемнел от времени, как и мореный дуб множества книжных полок.

Под светильником, свешивающимся с потолка, массивный стол, два кресла. Угол стола занимает модель старинного звездоскафа одного из первых выпусков. По периметру между миниатюрными иллюминаторами тусклым золотом блеснули буквы «Св. Мария». Наверняка еще одна такая копия стоит в приемной Спаргинса. Можно было из вежливости задать банальный вопрос, чтобы завязать разговор, но и так ясно, что это модель того самого корабля, на котором дядя Ружены начинал свою карьеру терраторниса. Кроме того, не я приглашал его на беседу.

— Садитесь, пожалуйста. Курите?

Я покачал головой.

— Ружена мне рассказывала о вас.

Он замолчал и некоторое время сидел, собираясь с мыслями, сложив перед собой руки, правую — с морщинистой кожей и седыми волосками и левую — сильную кисть регбиста-профессионала.

Часы па запястье пропели «десять».

Он глянул на циферблат и, отключив сигнал, заметил:

— Вчера и сегодня Земля празднует День Звездопроходца. Вы не присутствовали на Ассамблее?

— Нет, — я покачал головой намертво подавляя в себе желание ответить «не имел чести». Было в голосе, движениях Двуликого Януса, повороте двуликой головы (аура, что ли какая-то исходила от него) что-то такое, от чего хотелось рядом с ним подтянуться, смотреть прямо в глаза, отвечать, по возможности, ясно и лаконично и вообще держать себя, как на великосветском приеме за пять минут до представления королеве.

— Не знаю ничего утомительнее официальных церемоний. Вам можно только позавидовать.

Я промолчал, раздумывая над двусмысленностью фразы.

Голос у него тоже был не совсем обычный, с какими-то посторонними обертонами, так что, закрыв глаза, можно было без труда представить, что говорят синхронно два человека: один — молодым звонким голосом, а другой — глуховатым, на полтона ниже.

Вошла Ружена с двумя чашками дымящегося кофе на старинном подносе и поставила на стол.

— Можно мне послушать, Рой?

— Тебе будет скучно, девочка.

— Ну, всегда ты так, — Ружена надула губки. — Пыли у тебя здесь… Ладно, оставляю вас.

— Спасибо за кофе.

Ружена обернулась в дверях.

— Не за что.

Спаргинс отпил глоток кофе.

— Ваш отпуск уже закончился?

— Да, — ответил я.

— Ваш экипаж инструктировал Мартин Шейхман?

Я глянул на Спаргинса. Спокойно смотреть на его лицо без привычки нельзя, хотя, кроме асимметрии, в нем нет ничего отталкивающего: прямой нос, крепкий подбородок, ясные внимательные глаза. Обычные черты хорошего уравновешенного человека, и сейчас правая и левая половины его лица не выражают ничего, кроме усталости.

Нас действительно инструктировал Мартин Шейхман, куратор отдела ксенологии Дальней Космической Разведки, хотя речь шла об экспедиции не в такой уж дальний космос, а в систему звезды Ахернар, альфы Эридана. Необычным было и то, что для таких рейсов обычно не привлекают пилотов экстра-класса.

Я кивнул, ожидая продолжения. Длинноватая пауза все-таки получилась, но Спаргинс продолжил, словно ничего не заметил.

— Я разговаривал с Мартином на прошлой неделе. Он зачитал мне список экипажа. Вы верите в совпадения?

— Во что?

— В случайные совпадения.

— Никогда не думал об этом.

Спаргинс соглашается после небольшой паузы.

— Я тоже стал задумываться об этом относительно недавно. С возрастом накапливается информация к размышлению.

Я молчу, и Спаргинс продолжает.

— Как вы, например, отнесетесь к такому совпадению? Не успев жениться на девушке, вы получаете задание — полет к планете, на которую впервые ступил ее дядя много лет назад?

— По-моему, такое совпадение не так уж невозможно. Звездолетчики вращаются в узком кругу… — я спохватился, что говорю что-то не то. — Так это ваш отчет я читал? Рой Аллан Спаргинс. Я решил, что это однофамилец Ружены. А Эрарт Спаргинс кто?

— Мой брат, отец Ружены. Вы читали все отчеты?

— Не успел. Только ваши два.

— Что ж, — Спаргинс улыбнулся молодой половиной лица. Старая смотрела строго и даже как-то осуждающе. — Вас ожидает увлекательное чтение. Почти бестселлер. Особенно прошлогодние приключения стажеров. Они чудом остались живы. Впрочем, наверное, ненадолго. В управлении обсуждается вопрос об их бессрочном отстранении от полетов.

— Что значит ненадолго?

— Это тот самый вопрос о совпадениях.

— ?!

— На Чарре за двадцать пять лет побывали лишь две экспедиции, — сказал Спаргинс. — В первой принимали участие шесть человек. Четверо из них, которые после этого продолжали работать в космосе, сейчас мертвы. Я уверен, что из шести ребят, по собственной глупости оказавшихся на Чарре полгода назад, в ближайшие несколько лет погибнут все шестеро, если Управление не запрет их на Земле.

— Но…

— Насколько я понял Мартина, вы не приземляетесь на планету, только сбрасываете со звездоскафа разведывательные зонды?

— Да. Подготовлено десять зондов, но, по всей видимости, хватит пяти: по одному над тотемными обелисками (около одного из обелисков зонд подберет остатки геологического робота) и последний зонд в океаническую воронку.

Спаргинс кивает.

— Пейте кофе, остынет.

— Простите, но я не совсем понял связи между смертями и посещением планеты.

И тогда Двуликий Янус начал рассказывать. (Бойтесь голоса богов. Их молчание завораживает, а шепот сбивает с ног!)

На протяжении почти часа мне ничего не оставалось, как только молча слушать. Часть из этого я уже знал, но чем дольше он говорил, тем все более удивительными сторонами открывались передо мной уже известные факты.