Загадка платины. Том 2

Глава 14

– Меня воспитали на юго-востоке. Сколько себя помню, меня растили как убийцу. И сколько себя помню… – Сандро замешкался, покосившись на своего мучителя, – сколько себя помню, у меня в ухе была эта серьга, – он отодвинул в сторону спутанные пряди чёрных волос и продемонстрировал золотое колечко. Сильвена уже видела его там, на руинах дворца, и потому не была удивлена.

– Откуда она у тебя? – спросила она.

Сандро покачал головой.

– С рождения, – сказал он и на мгновение стиснул зубы. – Я родился рабом хана Ойгишама. Рабом меня продали и сюда… в Арканум. Мне тогда не было и десяти, но убивать я уже умел.

– Это грустная история, – заметила Янтарина, потирая озябшие от холода плечи, – но мы не могли бы перейти к более насущным делам?

– Наше главное насущное дело – это ты! – Сандро, сидевший на полу у самого очага, исподлобья зло посмотрел на неё.

Янтарина закатила глаза.

– Итак, ты раб этой серьги, – не обращая внимания на перепалку, задумчиво произнесла Сильвена. – И Гареон приказал тебе убить меня? Почему ты этого не сделал?

– Я не знаю, – Сандро пожал плечами, – и это не важно. Для тебя имеет значение лишь то, что эта жрица, – Сандро ткнул пальцем в Янтарину, – устроила заговор против тебя.

– С чего бы ей тебе верить? – Янтарина опустилась на кровать, сдёрнула и без того смятое покрывало и закуталась ещё и в него. Потом посмотрела на Сильвену и с грустью в глазах произнесла: – Сестричка, мы не всегда ладили, но я никогда не хотела тебя убивать.

– Возможно, ты даже не врёшь, – согласилась Сильвена, не глядя на неё.

Чувствуя, что слова не попали в цель, Янтарина перевела взгляд на Джудаса, всё это время стоявшего у стены, с руками скрещенными на груди.

– Вы же не убьёте меня, – во взгляде принцессы появилась мольба. Покрывало сползло вниз, обнажая сначала тонкую ключицу, а затем и изящное плечо. Джудас облизнул губы и сглотнул.

– Меня интересует одно, – продолжила рассуждать Сильвена. – Если покушение – дело твоих рук, а он, – принцесса кивнула на Сандро, – проник во дворец… То кто же тогда обрушил острова?

Сильвена посмотрела на Янтарину, затем на Сандро и, наконец, остановила взгляд на Айреле.

– Ты что, думаешь, это я? – в недоумении и злости переспросил тот.

– Ты – один из семи верховных жрецов, – пояснила Сильвена. – До сих пор у нас не было ни времени, ни возможности поговорить. А ведь мы с Давеном были убеждены, что именно интриги жрецов стали причиной катаклизма.

Айрел растерянно покачал головой и отвернулся. Во взгляде его появилась горечь.

– Я никогда не осквернил бы землю Глен-Дрэгона. Никогда не причинил бы вреда владениям Первородного Дракона.

– Ты нет, но…

Айрел некоторое время не отвечал. А потом, наконец, продолжил:

– Но ты права. Увы, я должен признать, что это мог сделать кто-то из жрецов.

Оба дракона разом посмотрели на Янтарину.

– Или кто-то из магов, – заметила та, и взгляд Айрела переметнулся на Сильвену.

– Спаси меня Первородный… – пробормотала Сильвена и потёрла виски.

– Что ж, если ни у кого из вас нет ответов на вечные вопросы, – вклинился Джудас, – то, может быть, вернёмся к более насущным делам? Думаю, все присутствующие согласны, что Гареона следует убить.

Ответом ему стали четыре кивка.

– Но мы снова вынуждены вернуться к вопросу: как?

– Бесполезно, – констатировала Варна, наблюдая за очередной попыткой Лиама пробудить в каторжниках чувство собственного достоинства.

Лиам сделал вид, что не слышит её слов. Давен поджал губы. Каена кивнула.

– Как по мне – надо плюнуть на них и сделать всё самим, – продолжила воительница.

– Разве не ты говорила, что нужно обратиться за помощью к местным? – заметила друидесса. Она не смотрела ни на неё, ни на Лиама. Взгляд её был устремлён за окно, в темноту осенней ночи. С каждой минутой, проведённой в бараке, она всё отчётливее понимала, что не любит людей – и, наверное, никогда не любила. Оттого и искала знания в тени лесов, пока не поняла, что и там, среди отшельников, поселилось зло.

– Если вы останетесь здесь, – голос Лиама перекрыл голоса спутников и нараставший в аудитории недовольный гул, – то рано или поздно умрёте от голода и холода на рудниках. Скорее – раньше, чем позже. Приближается зима. Пещеры заледенеют – но Гареону всё равно. Он будет требовать от вас всё больше камней. У вас есть тёплая одежда, еда? А как насчёт ваших жён и детей? Кто из вас женат?

Некоторые каторжники переглянулись.

– Ваши жёны остались там, за стенами замка. Они так же голодают, как и вы. Я сам – один из тех, чей дом сожгли воины Короля-Дракона. Мою семью убили его солдаты. Я видел, как мои братья в страхе падали ниц перед мечами его людей… Я не хочу, чтобы подобное повторилось.

– Король-Дракон пытается навести в Аркануме порядок! – послышался голос из задних рядов.

– Королю-Дракону на всех нас наплевать! – яростно возразил Лиам, и тут же его перебил другой голос:

– Он – не Дракон!

Давен не выдержал. Вышел и темноты и встал посередине между Лиамом и его слушателями. Посмотрел сначала на одного, затем на других.

– Гареон – самозванец. Он не имеет никакого отношения к Глен-Дрэгону. Он позорит имя моего народа.

– Какое нам дело до того, настоящий он дракон или нет? – раздался ещё один голос из толпы. – У нас хватает своих проблем.

Давен молчал. Губы его дёрнулись. Слова, которые он до боли не хотел говорить, вертелись на языке. Однако он видел, что все глаза смотрят на него. И знал, что этот бессмысленный спор пора прекращать. Кто-то должен решить за всех. И, поскольку рядом нет принца, это должен сделать он, Давен.

Он глубоко вдохнул и произнёс:

– Драконы волею Первородного были созданы хранителями земель, рожденных из пламени Великого Дракона. Так повелось испокон веков.

Снова в толпе зародился недовольный гул.

– Когда пали острова, наступил Хаос. В этом есть и наша вина – мы не справились с миссией, которая была возложена на нас.

Гул стал громче.

– Вы сами призвали фальшивого Дракона в тщетной вере, что он наладит вашу жизнь! – Давен повысил голос, перекрывая гул. – Но вы видите, к чему это привело!

– Уж это-то мы видим, – послышалось из толпы, и тут же раздался смешок.

– Я говорю от лица истинной принцессы драконов, – продолжил Давен как ни в чём не бывало. – Признайте её власть, и земли Арканума снова будут процветать.

Наступила тишина. Давен почти ожидал насмешек и протестов, стих даже шёпот.

Наконец один из каторжников выступил вперёд и произнес:

– Почему мы должны верить, что ты – Дракон?

Давен не знал, что сказать в ответ.

– Где крылья, зубы, хотя бы хвост?

Никто не смеялся. Все до одного каторжники выжидающе смотрели на Давена.

– Мы видели, что может Гареон. А ты кто такой?

Давен вздохнул.

– Вам нужно доказательство, что я сильней его? Хорошо, – он кивнул самому себе. – Если я убью Гареона в честном бою, вы поверите мне?

Несколько секунд каторжники молчали, а затем тот самый, говоривший от лица остальных, произнёс:

– Да.

«Отлично, – подумал Давен, – осталось только добиться встречи с Гареоном и заставить его принять вызов. Всего ничего».

– Тогда утром я отправлюсь к нему, – сказал он вслух.

Но судьба не желала ждать рассвета. Небо над крепостью озарило пламя драконьего дыхания. Раздался оглушительный рёв, и бросившиеся к окну люди увидели, что в воздухе над донжоном, заслоняя звёзды, повис огромный красный дракон.

– Если вы хотели убить Гареона, пока он здесь развлекается со мной… то вы опоздали, – признала Янтарина. – Он ушёл незадолго до того, как появились вы.

Сильвена поджала губы и подошла к окну. Она смотрела на двор и думала о том, где сейчас оказался Давен и всё ли у него хорошо. Сработал ли портал? Удалось ли найти каторжников и уговорить поднять бунт?

Давен никогда этого не умел – говорить. Он отлично работал мечом, а когда его руки касались тела Сильвены, принцесса понимала всё без слов.

Но Сильвена вынуждена была признать: вряд ли Давен сумеет кого-нибудь убедить.

– Всё пошло не так, – пробормотала она.

– Очевидно, мы неудачно рассчитали время, – откликнулся Сандро у неё за спиной. – Мы могли бы подождать до завтрашнего вечера и попробовать ещё раз.

Джудас покачал головой. Он был необычайно серьёзен.

– За это время Давен уже наведёт шороху в бараках. Они могут нас опередить…

– Что с того? – фыркнул Айрел. – Пусть поднимают свой бунт. Наше дело здесь, в стенах внутреннего замка. И главное – освободить принцессу.

– Гареона нужно убить, – перебила его Сильвена. – Ты знаешь это не хуже меня. Мы за этим сюда и пришли.

Сильвена стиснула зубы и отвернулась. Она думала о том, что во время восстания могут погибнуть не только люди. Там, среди них, был и Давен. И Сильвена боялась за него до дрожи в коленях.

«Столько лет, – думала она. – Столько лет без тебя… чтобы снова расстаться, когда ты так нужен мне».

– Мы не будем ждать, – сказала она. – Айрел накинет на нас полог невидимости, а ты, – она посмотрела на Янтарину, – покажешь, где находятся покои короля. Сандро проникнет туда и сделает так, как и хотел.

Сандро кивнул, подтверждая, что готов.

Янтарина колебалась несколько секунд – ей не хотелось рисковать, нарываться на открытый бой.

– Хорошо, – сказала она наконец. – Айрел, давай.

Однако прочесть заклятье Айрел так и не успел, потому что дверь открылась, и на пороге, в сопровождении троих стражников, показался сам Король-Дракон.

Для Гареона эта ночь выдалась тяжёлой и душной. Ему не спалось, и даже час, проведённый со своей любимой игрушкой, не помог.

Общество драконьей принцессы не приносило ему радости уже давно.

Когда-то, когда Гареон встретил её впервые, он обезумел от желания коснуться такой красоты. Янтарина вызывала восхищение, жажду, желание обладать и потребность быть достойным её.

Ради того, чтобы принцесса по доброй воле отдала ему себя, Гареон был готов на всё.

И принцесса не требовала невозможного – отказаться от власти, например. Напротив, она желала того же, о чём мечтал и сам Гареон. С ней Гареон рассчитывал обрести силу древней расы и истинную власть.

По совету Янтарины Гареон пошёл на немалый риск, выступив против королевской семьи Глен-Дрэгона, – и проиграл. Он до сих пор видел во сне ту ночь, когда падали с неба осколки островов. До сих пор лишь гадал, он в этом виноват или нет. Гареон любил власть, но такую цену платить никогда не хотел.

План провалился, и, казалось, Янтарина потеряла к своему избраннику интерес. Но Гареон не собирался сдаваться так легко. Он нашёл другого дракона, бросил ему вызов – и убил его сам, своей рукой. Мечом, который достался ему не так уж легко.

Но и это не помогло. Янтарина по-прежнему не смотрела на него. Что ж, терпению Гареона пришёл конец. Не по доброй воле, так силой – драконья принцесса должна была принадлежать ему.

И в первый раз, когда Гареон ворвался в распростёртое под ним изящное тело, он думал, что победил. Он входил в принцессу исступленно, представляя, что пронзает её мечом – а та смеялась. Смеялась над ним, победителем дракона. Над королём. Гареон видел этот смех в её глазах, и конунга душила злость.

«Я сильнейший из людей, – думал он. – И я завладею тобой».

Но время шло, а взгляд Янтарины не становился теплей. И каждый раз, пронзая её, Гареон чувствовал, что пронзает воздух, а сама драконица вытекает туманом из его стиснутых пальцев.

Злость, жажда и желание становились всё сильней. Восхищение и любовь слабели с каждым днём. Пока, наконец, в один из дней Гареон не нашёл тех, кто мог бы ему помочь.

Они, Рыцари Драконьего Клыка, обещали Гареону власть над материком.

Гареон не сомневался: против такого Янтарине не устоять.

Его союзники хотели одного – чтобы Гареон нашёл для них драконий артефакт. Один – смешно! Но миссия оказалась не так проста.

Друзья Гареона в башне магов за последний год поставили ему десятки этих артефактов – но того, что требовался, золотого амулета, никто так и не нашёл. Пока, наконец, один из поставщиков не передал с птицей знак, что отыскал след.

Оставалось совсем немного. План был почти осуществлён, когда Вермандо пропал. И тут же плохие новости посыпались одна за другой. Какие-то авантюристы разгромили Северную заставу. Затем попал в засаду обоз с рабами. И вот, сегодня ночью, спустившись в подземелья под замком, Гареон не поверил своим глазам – вековую пыль, покрывавшую пол под разбитым артефактом, исчертили следы человеческих ног. А меч – Тень Небесного Клинка, надёжно запертый им в подземной пещере, где обитал дракон, – исчез.

Кто-то проник в крепость. Враг был близко, как никогда. Гареон отдал приказ усилить отряды, а сам направился в спальню к одному-единственному существу, в чьих объятьях надеялся обрести покой.

Здесь, в восточном крыле, томилось немало прекрасных пленниц, и Гареон брал любую из них, когда хотел. Но по-настоящему он желал только одну.

Гареон замер на пороге, глядя на разношёрстную компанию бродяг, собравшуюся почему-то в спальне его возлюбленной принцессы.

– Взять их! – собравшись с мыслями, рявкнул он.

А в следующее мгновение две тени метнулись к его стражам, и оба воина осели на пол, заливая кровью ковёр.

Инстинктивно Гареон подался назад, в коридор, и бросился прочь, на ходу вопя:

– Стража! Враги проникли в донжон!

Одна мысль билась в его голове: «Скорее. Во двор. В теле дракона меня не одолеет никто».