Загадка загадочной загадки (СИ)

Глава 9. Первый учебный день

Вечером, за ужином, я рассказывал как прошло "первое сентября", за исключением, конечно, бронзовой птицы.

— А потом она мне сказала, что её родители разбились в автомобильной аварии этим летом. Это же ужасно, что классная хотела заставить её рассказывать о себе, да ведь? У меня даже сложилось впечатление, что она не знала о её семейных обстоятельствах, но такого ведь не может быть, как ты считаешь, мам?

Мама смотрит испугано.

— Я даже не знаю… Бедная девочка! Постарайся с ней подружиться, может, это её как-то поддержит.

Отец кивает.

Блин! Я рассчитывал совсем не на это! Я думал подтолкнуть маму к тому, чтобы поделиться этой историей со своей подругой Рогачёвой, чтобы та уже накрутила хвост нашей классной.

Я делаю жалобные глаза.

— Вы уж ездите поаккуратнее, от такого никто не застрахован, — я делаю упор на последних словах.

Мама готова прослезиться, отец подозрительно закашлялся.

— Ну вот, а по внеклассному чтению нам задали «Двух капитанов». У нас есть?

— Да, была, наверно, в коробках всё ещё. Хорошая книга, поучительная, — сказал отец. Вот зануда, лишь бы попоучать.

— А потом мы со старостой, Верой Савостиковой, зашли купить обложки на учебники, ну и всё. Кстати, мам, можно мне денег, я хочу купить витамины, и какое-нибудь средство от прыщей.

Родители как-то многозначительно переглянулись. Так, зря я упомянул прыщи сразу после Веры, они решили, что я хочу ей понравиться. Ладно, не буду оправдываться, ещё хуже будет.

— Или лучше, может быть, вы будете давать какую-то сумму раз в неделю?

— И сколько бы ты хотел? — нахмурился отец.

— Ну… тысяч десять, а лучше двадцать.

— А что не тридцать, — начал закипать отец.

— Тридцать было бы чудесно. Тогда и на парикмахерскую хватит. Значит, договорились? — я поднялся из-за стола, а мама успокаивающе положила руку на отцовский локоть, а то что-то он стал пыхтеть и наливаться нездоровой краснотой. Я быстро выскочил из кухни.

А наутро — я как раз делал зарядку — мама заглянула ко мне в комнату и быстро сунула свёрнутые рулетиком купюры. Понятно, в тайне от отца. Что ж, пока так.

Перекусив бутербродами, я быстро собрался, благо, всё приготовил с вечера, в том числе пакет с физкультурной формой, и отправился в школу. Первым уроком была география. Соседка Анжелика мой «привет» проигнорировала, как и вчера. Видимо, у нас начала складываться традиция. Класс географии, в отличии от литературного, был обычным, с тремя рядами двухместных парт, и где моё место я сумел определить только по Анжелике, сидящей у окна на предпоследней парте первого ряда. А вот новенькая Арина растерялась: стоя у доски, она шарила глазами по новым одноклассникам, видимо, не находя своего соседа. Её растерянность заметила вошедшая Савостикова. Сегодня Вера сменила причёску с конского хвоста на низкий пучок, что пошло ей на пользу — лицо хоть и не перестало быть по-лисьи остроносым, но смотрелось гораздо приятнее. Я услышал, как она сказала новенькой:

— Можешь сесть со мной.

Арина с облегчением пошла за ней, и они устроились за партой во втором ряду, как раз через проход от меня — Арина поближе, на первом варианте, Вера подальше, на втором.

Со звонком в класс вошла седенькая старушка в букольках, а следом, чуть не сбив её с ног, ввалился Макс.

— Извините, Марьвасильна! — крикнул он, и ничуть не сомневаясь в её прощении, кинулся по проходу, крутя головой в поисках места. Свободными оставались только задние парты, и он кинул рюкзак за Савостиковой и Ариной.

Марьвасильна кротко вздохнула, и взобравшись на постамент с учительским столом стала рассказывать, как заполнять дневник погоды, который мы должны будем вести весь учебный год, включая каникулы. Данные о температуре, влажности и направлении ветра предполагалось ежедневно брать из прогноза по радио в шесть утра, заносить в соответствующие графы дневника, а в конце месяца строить графики и розу ветров.

Я слушал с интересом, перечерчивая в тетрадь образец таблицы, но по классу покатился недовольный гул.

— А у меня нет радио!

— А я в шесть ещё сплю!

— Мы что, метеорологи?

— Да они говорят одно, а потом совсем другая температура бывает!

Учительница резко хлопнула указкой по столу, и все разом заткнулись.

— Каждый месяц дневники погоды сдаются на проверку. Можете не вести, но кто не сдаёт — получает заслуженную двойку. Учитывайте при расчёте своих четвертных оценок, чем будете их закрывать, какими дополнительными сообщениями. Вот и всё!

— У-у-у… — прокатилось по классу, но возражения прекратились.

— Марьвасильна добрая, — сказала Савостикова Арине, — двойку закрыть всегда можно.

В конце урока была перекличка с отмечанием отсутствующих, я старался запомнить как можно больше фамилий, между прочим узнав и фамилию Арины — Звягинцева.

— Староста, возьмите журнал, — завершила урок географичка.

Савостикова встала.

— В этом году староста ещё не назначен. — Все удивлённо оглянулись на неё. — Но пока я могу поносить журнал.

— Будь уж так любезна, Верочка, — кивнула ей учительница.

Из кабинета я выходил следом за Савостиковой и Ариной, не специально, просто так получилось. Макс догнал нас и дёрнул меня за рукав, Арину за сумку:

— Как вам географичка?

— Чудесная бабулька, — ответил я, мне она правда понравилась. Арина в подтверждение кивнула.

— Все они чудесные… Вот попросыпаетесь в шесть утра, пересмотрите своё мнение, — фыркнул он.

— Прогноз же не один раз в день передают, — пожал я плечами.

— Так он же меняется потом, — посмотрел на меня как на дурачка Макс. — В шесть утра одно передают, в восемь — уже другое.

— Правда, что ли? — растерялся я. Как же сложно без интернета.

Савостикова заявила:

— А я всё равно в шесть встаю, с собакой гуляю.

— Так, я с тобой дружу! — тут же застолбился Макс. — Мне в шесть ни за что не проснуться, а вот графики построить — раз плюнуть, если данные будут.

— Ещё чего! — гордо вскинула голову вредная Верка, искоса глянув на меня — не попрошу ли я тоже. Но я промолчал, поскольку ещё не определил своего к ним отношения, а заранее одалживаться не хотелось. Подумаешь, в шесть утра встать, больше времени на зарядку будет. Всё рано я планировал скоро ещё и отжимания добавить. И подтягивания, если будет, на чём.

— А у тебя, случайно, собаки нет? — переключился тогда Макс на Арину.

— Собаки? Нет, у бабушки только кошка, она собак вообще не выносит, — вздохнула Арина. — А мне хотелось бы.

До чего же она милая и вся такая несчастная, просто оленёнок Бэмби — обнять и плакать. Остальные, наверно, почувствовали то же самое, потому что Макс сочувственно засопел, забыв про свой корыстный интерес к собакам, а Вера спросила:

— Хочешь, я тебя со своим Ричем познакомлю?

— Конечно! — Арина просияла, и они заворковали про породы.

Макс отвернулся и заторопился вперёд, видимо, чтобы я не заговорил о вчерашнем. Да я и не собирался, вообще-то. Так что вместе с девчонками мы спустились на первый этаж, именно там был кабинет МХК, и выглядел он тоже необычно — парты стояли как бы квадратным амфитеатром, то есть первые — просто на полу, потом была очень широкая ступенька, на которой расположились вторые парты, потом ещё выше ступенька для третьих парт, и так далее. Стоя на последней, пятой, можно было, наверно, вытянутой рукой дотянуться до потолка. Очень необычно. Мы с Ариной переглянулись, она тоже впечатлилась.

Расселись как на прошлом уроке. Учебников по МХК не выдавали, так что я достал только тетрадь и ручку. Учительницей оказалась экзальтированная женщина средних лет, то и дело кутающаяся в огромную шаль, кисти которой мели пол. Звали её Галина Олеговна. Из вступительной речи я понял, что этот учебный год будет полностью посвящён эпохе Возрождения, и оказалось, меня это устраивало, я смог вспомнить много работ перечисляемых ею авторов, так что проблем с этим предметом не предвиделось.

Зато, как я и предвидел, послышались шуточки с места про черепашек-ниндзя, как тут их не вспомнить, если слышишь одновременно про Леонардо, Микеланджело и Рафаэля (Донателло не был учительницей упомянут). Заводилой, как и на прошлом уроке, был чернявый пацан, Саша Карпов. Видимо, местный «клоун», в каждом классе такие есть. Училка, как и ожидалось, отреагировала нервно — хотя смеялись все, вызвала именно его, и стала валить по программе прошлых лет, от античности до средневекового Китая. И хотя отвечал он вполне сносно, мстительно поставила ему два, вызвав недовольный ропот класса — видимо, Карпова одноклассники любили, а не просто развлекались за его счёт. Открыто выступил, впрочем, только Макс:

— Несправедливо, Галина Олеговна, — встав с места, громко сказал он. — Нас не предупреждали об опросе по прошлым темам!

— Несправедливо? — взвизгнула училка. — А великих мастеров прошлого оскорблять — справедливо, а, Бочкарёв?

— Он никого не оскорблял, а если и так, двойка должна быть по поведению, а не по предмету.

— Спасибо, что напомнил. По поведению тебе, Карпов, тоже два.

И под звук звонка она торжествующе захлопнула журнал. Макс замер с открытым ртом.

— Ну, Бочкарёв… — зло прищурившись, протянул Карпов.

— Я как лучше хотел, — промямлил тот.

— А получилось, как всегда! — криво улыбнувшись, Карпов закинул сумку на плечо и пошёл к выходу. Поняв, что стычки не будет, за ним потянулись остальные.

— Придурки, — тихо пробормотала моя соседка Анжелика, а я даже вздрогнул, это было первое слово, услышанное от неё. Я кивнул, соглашаясь, и поспешил за остальными в другое крыло — сейчас сдвоенная физкультура, а перемена только десять минут, надо успеть переодеться.

В раздевалке Макса не было, я быстро переоделся с остальными и пошёл в зал, но физрук объявил, что урок будет на улице, в зале только построение. Он начал менять нас местами — за лето многие выросли. Я оказался вторым по росту, сразу за высоким Карповым, а среди девчонок первой ожидаемо стала Савостикова. Тут и Макс заявился, а то я уже решил, что у него освобождение.

Мы прошли через уже знакомую мне дверь на улицу, в школьную хоккейную «коробку». После разминки, ради первого занятия были просто эстафеты, весело, я даже увлёкся. Потом заминка, и нас отпустили пораньше, вторая из физкультур едва перевалила за средину, причём физрук пообещал, что будет так отпускать всегда, чтобы мы успели охолонуть к следующему уроку, так как у нас самое неудобное время — третий-четвёртый уроки.

Макс опять куда-то делся, так что переодевшись, я решил, что успею в библиотеку за Уставом школы, который так и не смог взять вчера. Впрочем, оказалось, что его в библиотеке и нет, сильно удивившись, зачем он мне нужен, библиотекарша посоветовала обратиться в школьную канцелярию, хотя посомневалась, что мне его вообще дадут.

— Пусть попробуют рискнуть, — усмехнулся я. Она проводила меня задумчивым взглядом, и я мысленно выругался, обещал ведь себе вливаться потихоньку, не привлекая внимания, особенно взрослых. Пожалуй, качание прав стоит отложить до лучших времён, а пока нарабатывать репутацию. Недовольный собой, я поплёлся на биологию.

Уроки закончились почти в час дня, и есть хотелось зверски. И это при том, что седьмой урок (английский) отменили. Когда будет по семь, наверно, на стенку лезть буду. От голода. Большой перемены не предусмотрено, а за десять минут очередь в буфет явно не одолеть. Это мне Макс рассказал, поделившись со мной булкой, добытой после физкультуры.

— Буду брать бутерброды, — вслух прикинул я.

Макс вытаращился.

— И будешь, как лох, за партой есть?

— Почему «как лох»? — не понял я.

— Только лохи и бивни всякие из дома еду приносят, — как само собой разумеющееся сказал он. Кто такие «бивни» я не понял, но масштаб проблемы осознал.

— И что делать?

— Для восьмых классов третья перемена обеденная. Льготники, сироты там всякие бесплатно едят. Только это по-лошарски. Над ними все ржут. И в буфете в эту перемену только восьмые должны быть.

— Кто ржёт? — решил уточнить я. Школьники тут были довольно дружелюбными, и это казалось мне подозрительным, но теперь стало нормально.

— Да все! Это… ну… по-лоховски это, и всё. А у вас не так было?

— У нас большая перемена была, — соврал я. Может, и не так, откуда мне знать.

Значит, надо просто завтракать плотнее, сделал вывод я, и после школы обедать обязательно, а то желудок испортить — раз плюнуть.

За разговором мы вышли на школьное крыльцо, и я довольно потянулся — погода стояла замечательная, солнышко, птички щебечут, рябины вокруг школы пламенеют, цветы на большой круглой клумбе перед входом колышутся от ветерка. Жить, как говорится, хорошо!

— Ой, — вдруг вспомнил я, — мне вернуться надо, я пакет с формой в раздевалке забыл. Так что пока!

— Да я подожду, вместе пойдём, — ответил он, и я устремился в школу, а когда вернулся с пакетом, у крыльца вместе с Максом стояли Савостикова и Арина.

— Мы с Ариной, оказывается, в одном доме живём, и в одном подъезде, — радостно объявила мне Савостикова. — Тебя вот ждём, нам же по дороге.

— Весьма польщён, — буркнул я. Что же мне теперь, её каждый день провожать, что ли! Прозвучало невежливо, и я быстро обратился к Максу. — А ты где живёшь?

— На Правде, дом восемь. Но я с вами, мне в ремонте обуви надо ботинки забрать.

— Ой, да, имей в виду, Ваня, там в будке у вашего дома лучшая мастерская в районе, — подхватила Савостикова. — Делают, правда, небыстро, но оно того стоит.

Блин, вот почему так — она говорит, в общем-то безобидные и даже полезные вещи, а мне ей в ответ нахамить охота… И Максу, похоже, тоже, судя по тому, как он кривится. Но я сдержался, и даже заставил себя сказать как можно мягче:

— Спасибо, Вера, пригодится на будущее.

Савостикова даже зарделась от удовольствия, вот дурында. Я изо всех сил придавил недовольство, она просто хочет быть полезной, и, видимо, отчаянно нуждается в друзьях. Как и Макс, наверно.

— Я так рада, что с вами познакомилась, — говорила между тем Арина, — и что с Верой буду сидеть. Мой прежний класс был совсем не дружный, каждый сам за себя, и школа у вас такая необычная, всё новенькое, везде ремонт хороший. Это редкость сейчас.

— Это точно, — поддакнул Макс, — на образование совсем копейки выделяются. Но мы за счёт спонсоров выезжаем, директриса умеет как-то находить, вертится изо всех сил.

— Орлов в подарок получает, — фыркнул я.

— Каких орлов? — была не в курсе вчерашнего Арина.

Савостикова с Максом, смеясь, стали наперебой пересказывать вчерашнее происшествие, Арина восторженно ахала. Я снисходительно улыбался, слушая их, чувствуя себя старым и мудрым. А хорошие они, всё же, ребята.

В поземном переходе пришлось замолчать — слишком уж там было шумно, а когда выбрались наружу, Арина неожиданно сказала:

— А давайте сейчас ко мне зайдём. Я вас с бабушкой познакомлю, чтобы… ну…

— Чтобы она посмотрела на нас, и убедилась, что мы подходящее знакомство? — подхватил Макс.

— Ну что-то вроде того… — пробормотала Арина, смущённо теребя ремешок своей рыжей сумки с учебниками.

— Не, — отказался я, — очень есть хочется. Да и сразу такой толпой заваливаться как-то не комильфо.

Никто не переспросил, что такое «комильфо», а Арина принялась уговаривать:

— У нас целая кастрюля борща сварена. Да и какая толпа, всего-то три человека!

— Я иду, а вы как хотите, — заявила Савостикова.

— Может тоже зайдём, Вань? — неуверенно покосился на меня Макс.

— Ну… — заколебался я. Честно говоря, было интересно посмотреть, как живут местные. — А это точно удобно? Без предупреждения?

— Да конечно, удобно, — засмеялась Арина. — Какое там предупреждение, просто одноклассники зашли.

И мы отправились к Арине.