Загадочный мужчина

Я задрала голову вверх и посмотрела на него, мгновенно кратко сравнив его с двумя — Хоком и Лоусоном, и ему стоило серьезно поработать со своей растительностью на лице. И вчера у меня не было такого полета фантазии. Но по сек-о-метру он находился в верхней строчке моего листа, и колокольчик звонил и звонил громко.

— Привет, — сказала я, но вышло как-то с придыханием.

— Привет, красотка, — ответил он, без придыхания, но низким, хрипловатым голосом.

— Гм... что ты здесь делаешь? — спросила я, воспользовавшись предлогом и взглянула в сторону своего дома, где байкер с рулеткой измерял мое окно.

— Слышал, прошлой ночью у тебя был посетитель, — сказал Тэк, и я перевела на него взгляд.

— Вроде, был... э-э, проник в дом, прежде чем я смогла... предложить ему замороженное тесто печенья с кусочками шоколада, — ответила я.

Он оголил белые зубы в окружении черной бородки с проседью, улыбаясь, и я мысленно сделала пометку перестать умничать, потому что по-видимому крутым парням нравилась умные женщины.

Затем Тэк заявил:

— Ты не позвонила.

— Ну... нет, не позвонила, — согласилась я.

— Я же сказал тебе, если у тебя возникнут проблемы, ты звонишь, — продолжил он.

Я смотрела на него через свои отражающие линза в его солнцезащитные очки. Он не казался сейчас злым байкером. Сейчас он даже не был пугающим до ужаса. Я знала, поскольку, когда он таким становился, можно было увидеть, услышать и почувствовать.

Я решила не отвечать.

Тэк продолжил:

— Итак, я услышал, что у тебя проблемы, но ты не позвонила, поэтому я понял, что ты относишься к тем женщинам, которые хотят, чтобы звонили им. И вот, я звоню.

Я взглянула на байкеров на своем газоне и у моей двери. Потом посмотрела снизу-вверх на Тэка.

— Извини, должно быть не поняла. Может, у меня телефон разрядился.

— Нет, детка, — он махнул головой в сторону байкеров, — это мой звонок.

Я переводила взгляд с байкеров на Тэка. Потом до меня дошло, что он имел ввиду по поводу своего звонка, что Тэк намерен как-то решить мою проблему.

Эээ. Вау.

— Оооо! — прошептала я.

Мне показалось, что это не совсем правильно, но в то же время ощущала тепло и уют от такой ситуации.

Я услышала урчание мотора и посмотрела в ту сторону, увидев обалденную, черт побери, Chevrolet Camaro, металлик темно-серого цвета, новую модель, остановившуюся за черным внедорожником, а за ней въезжал еще один черный внедорожник, только новее, красивее, дороже и очень блестящий.

Дверцы Camaro открылись и появился Хок в темных очках, очках-авиаторах, которые были намного круче, чем офигительная чертовая Camaro, хотя Camaro была потрясающей. Из джипа выскочила куча мускулистых в карго штанах, с обтягивающих с длинными рукавами майках, коммандос.

Авиаторы Хока не отрывались от нас.

Ничего себе!

Я была неправа. Все это было не хорошо, и я больше не чувствовала себя тепло и уютно от такой ситуации.

Я услышала со стороны, как подъехала еще одна машина, хлопнула дверца, повернула туда голову и увидела полицейскую машину с красными и синими мигающими огнями на крыше, и переходящего улицу, на носу из тонкой оправы красовались суперсексуальные темные очки, детектива Митча Лоусона.

Супер, двойной удар, это экстра ничего себе!

Секс-о-метр начал названивать как сумасшедший, когда горячие, сексуальные парни окружили меня, мою машину и Тэка с двух сторон.

Парни я рада, что сегодня с утра накрутила волосы.

Тэк повернулся, но не сдвинулся ни на шаг, пока они приближались.

Что же мне теперь делать?

Я решила играть также круто, как и они, но существовала одна большая проблема, я не была такой крутой.

Хок добрался до нас первым, и его авиаторы не оставляли меня ни на секунду, он остановился в нескольких шагах от нас.

— Детка, — приветствовал он, но его голос звучал так, что мне показалось, что он не был в хорошем настроении этим утром.

— Привет, — приветствовала я его.

Лоусон прибыл, обойдя Хока, встав прямо, чтобы видеть меня, и его темные очки не на секунду не оставляли Тэка, на которого он смотрел выставив вперед напряженный подбородок, потом он перевел на меня взгляд.

— Доброе утро, Гвендолин, — приветствовал он, не обращая внимания на Хока и Тэка.

— Доброе, — ответила я.

— Хорошо спалось? — спросил Лоусон.

— Не очень, — честно ответила я.

— Есть хорошее средство от бессонницы, — произнес Тэк, и две пары темных очков, резанули по нему, и я тоже перевела на него взгляд, он скрестил руки на груди и улыбался мне белозубой улыбкой.

Вот черт.

В этот момент Хок дернулся.

Я поняла, потому что он пальцем указал на Тэка и на Лоусона, сказав:

— Ты... и ты... поговорить, — и у меня мелькнула мысль, что он пожалуй единственный человек на планете, которому такое обращение могло сойти с рук с этими двумя парнями.

Он отошел на шаг назад, тоже самое сделал Лоусон и Тэк. Мой проход был свободен, я уже не была пленницей своей двери. Когда я решила тоже пойти, Хок, который уже повернулся, чтобы двинуться за Лоусоном и Тэком на мою лужайку, повернулся ко мне.

— Детка, стоять.

Я моргнула через мои затемненные стекла.

Потом потеряла самообладание.

— Я не собака! — громко рявкнула я.

Он был уже в пяти шагах от меня, затем в одну секунду я была прижата к своей машине.

— Ты остаешься или я отнесу тебя в свою машину и прикую наручниками к рулю. Выбирай. Даю две секунды.

Очевидно, я была права. Кто-то явно был не в лучшем настроении сегодня утром.

— Здесь офицер полиции. Я думаю, что он не позволит тебе нести меня в свою машину и надевать наручники, чтобы приковать к рулю, — сообщила я ему.

— Лоусон знает меня, так же как и Тэк, и я обещаю, Душистый Горошек, я сделаю то, как сказал, чтобы справиться со своей женщиной, и ни один мужчина на твоей лужайке не стукнет палец о палец, чтобы помочь тебе.

Не уверена, что на все сто поверила этому заявлению, но я не собиралась проверять его на практике. Итак все были слишком напряженными. Мне не нужна война байкеров с коммандос у меня на лужайке перед домом, и еще Лоусон вызывающий полицию.

Поэтому я сдалась, но сказала снисходительным тоном:

— Ты всего лишь упал вниз на два уровня на секс-о-метре, — сообщила я ему елейным голосом.

— Я переживу, — ответил он и отвернулся.

Пока он двигался к Лоусону и Тэку, которые уже поджидали его, наблюдая за нами, я подошла к капоту машины и села на него, скрестив руки на груди.

Байкеры и коммандос крутили головами, переводя взгляд от меня на трех мачо-парней, устроивших крутое тайное совещание. Я же смотрела на трех горячих парней, разговаривавших друг с другом, лица напряженные, довольно близко друг от друга, но при этом они избегали телесного контакта. Затемненные очки передвигались к таким же затемненным стеклам. Разговор был напряженным, но длился всего три минуты. Я не засекала время, думаю даже меньше.

Потом они наконец-то оторвались друг от друга. Лоусон направился к своему автомобилю, махнув мне рукой. Тэк свистнул, щелкнув пальцами, и армия байкеров попрыгала на свои мотоциклы и во внедорожник. Глаза Тэка встретились с моими, и он приложил палец ко лбу, перевернул, прежде чем вскочить на байк. Машина Лоусона тронулась и Харлеи взревели и рванули с места, Хок закончил разговор с поджарым, но худым, на два дюйма ниже, чем он, мужчиной, и подошел ко мне, в то время как остальные коммандос выгружали какие-то ящики с оборудованием.

Я соскочила с капота машины и встала перед ним.

— Я только что добавила еще одну причину, под номером триста семьдесят два в своей список, почему между нами все кончено, — объявила я.

— Мы уже два раза говорили об этом, не начинай сначала, — ответил Хок, теперь его темные очки смотрели прямо на меня. — Вчера ночью, мои парни измерили твое окно. Новое вырезается, и они установят его, как только оно будет готово. Сейчас они работают над системой безопасности. Это займет пару дней. До тех пор ты останешься со мной.

— Слишком поздно, я уже пообещала одному мачо, что буду спать у него сегодня ночью.

Я увидела, как все его тело напряглось, казалось, воздух вокруг него стал даже красного оттенка, становясь все гуще, но я не отступила.

— И кто он? — спросил он страшным, тихим голосом.

— Мой отец, — с вызовом ответила я.

Он тут же расслабился и улыбнулся, показав обе ямочки на щеках.

— К нему — я разрешаю, — заключил он.

Мудрейший Господи, он что мне не доверяет?

— Ладно, я знаю, что ты слушаешь выборочно и не слышишь почти все, что я говорю, но в этот раз обрати внимание на мои слова. Во-первых, скажи своим парням, чтобы прекратили работать. Папа починит мне окно, и я не хочу иметь никакой системы безопасности у себя в доме. Во-вторых, я не знаю, чем закончился ваш разговор крутых мачо, но похоже, ты победил и решил, что можешь станцевать вальс здесь на газоне и стать моим боссом, указывая, что мне делать, но скажу тебе прямо — ты ошибаешься. Не потому, что я не твоя женщина, а потому, что мне не нравится, когда мной вертят, как хотят, мне никогда не нравилось, когда мне указывают. И последнее, клянусь Богом, мы... повторяю еще...

Я готова уже была произнести слово «закончили», когда он, в прямом смысле этого слова, сорвал с себя и меня солнцезащитные очки, бросив их на капот моей машины. Я была так поражена его действием, что остолбенела, поэтому свой следующий маневр он выполнил без моего сопротивления. Я в одно мгновение была плотно прижата к нему, он крепко обхватывал меня одной рукой за талию, а другой поддерживал за затылок, наклонился и поцеловал.

Это стало для меня проблемой.

Поскольку была причина, почему я никогда не могла выпроводить Хока из своей постели, прежде чем я могла произнести слово, он начинал меня целовать.

А целовался он просто великолепно. Он вообще мог проделывать множество вещей своими руками, губами и другими частями тела, и это было просто умопомрачительно, но даже от одного его поцелуя, он полностью губил меня, поскольку я больше никогда не могла смотреть ни на какого другого мужчину.

Да, он был слишком хорош в этом, на самом деле.

Поэтому, когда он наконец оторвался от меня (и выглядело это со стороны очень унизительно, он не торопился, а я его не прогоняла), мои руки не хотели его отпускать, одна из них ласкала его спину, другая опустилась ему на шею, притягивая его ближе к себе. Как только его язык погрузился в мой рот, я не могла больше ни о чем думать, как только удерживать и притягивать его к себе поближе.

— Мы закончили, Душистый Горошек? — прошептал он.

— Несмотря на то, что я с тобой целовалась, ты мне не нравишься, — прошептала я, все еще держась за него.

Он опять издал глубокий, внутренний смешок, его рука переместилась с моих волос на плечи, он держал меня обеими руками, чуть-чуть сжимая мои плечи, притягивая ближе к себе.

— Итак, на повестке дня: парни продолжат здесь работать, я вернусь забрать тебя на ланч.

Забрать меня на ланч? У нас никогда не было свидания, а теперь, словно в невзначай он сообщает мне, что собирается взять меня на ланч?

— Я не могу никуда пойти на ланч. Мне нужно сдать три работы в определенный срок, а я потратила на них лишь пару часов. Мне нужно вкалывать, если я собираюсь успеть вовремя, поэтому мой ланч пройдет за моим рабочим столом.

— Я принесу что-нибудь тебе. Чего ты хочешь?

Боже! Что произошла с этим парнем?

— У меня есть еда в холодильнике.

— Tom Yung Goong и Pad Thai, J’s Noodles, — сказал он, и я тут же посмотрела на него.

Два моих любимых ресторанчика с едой на вынос. У меня было много любимых блюд, но суп Tom Yung Goong и лапша Pad Thai от Джея находились на вершине моего длинного списка. И обычно я покупала их на вынос, чтобы насладиться за столом, после марафона трудового дня.

Я перестала пялиться во все глаза на него, потому что у меня появилось такое чувство, что мои глаза сейчас вылезут из орбит.

— Откуда ты знаешь столько о моих привычках?

Он не ответил на вопрос, но этого и не требовалось, поскольку доказательства были на лицо, он смотрел на меня так... ну, как ястреб.

Вместо того, чтобы ответить, он задал свой собственный вопрос:

— Ты не спала прошлой ночью?

— Ко мне в дом ворвались, помнишь.

— Мне казалось, ты поехала к своему отцу, чтобы успокоиться и почувствовать себя в безопасности, — ответил он.

— Я чувствовала себя в безопасности, но ворочалась, вспоминая руку, медленно открывающую мою дверь в спальню, когда я так боялась и переживала, что могу разбить свой снежный шар со счастливым котенком, чтобы вырубить непрошенного гостя.

Он обхватил меня руками.

— Все это было вчера, детка, не сегодня. Ты в порядке. Все закончилось. Выброси это из головы.

Выбросить это из головы? Он серьезно думал, что я могла бы это сделать? Он серьезно думал, что любая женщина вот так легко может это сделать? У меня было по крайней мере уйма увлекательных ночей до прошлой ночи, но я не могу вот так запросто выкинуть это из головы.

— Это непросто, — сообщила я ему.

— Это очень просто, — проинформировал он меня.

Я уставилась на него.

Он улыбнулся мне и появились ямочки, вот черт, мне очень нравились эти ямочки.

Пора возвращаться к работе.

— Мне нужно кофе, включить компьютер и наконец приступить к работе.

— Да, — пробормотал он, опустив голову, и прежде чем я смогла отклониться от него, он опустил свои губы на мои. Затем прошептал:

— Увидимся, — забрал свои авиаторы с капота моей машины, и легкой крадущейся походкой направился к своей Camaro, которая была круть крутая, по пути, как бы кивнув, своим коммандос. Потом он согнулся и залез в свой офигительный автомобиль, мотор заурчав и уехал.

Я так и стояла у своей машины какое-то время, тупо смотря на улицу, на которой пару секунд назад была его машина, и только лишь одно слово мелькало у меня в голове:

Черт побери.

Потом я схватила свои солнцезащитные очки, избегая встречи с работающими коммандос, пробралась в дом, сварила большой чайник кофе, налила пять кружек, предложив занятым трудолюбивым спецназовцем.

И наконец отправилась в свой кабинет, чтобы хотя бы включить компьютер.

Глава шестая.

Помощь спешит

Я наконец попала в свой кабинет и смогла сосредоточиться несмотря на куче спецназовцев, стучавших по всему дому, но вдруг мои волосы переместились с одного плеча на другое.

Я ощутила губы на коже у моего уха.

Трепетная дрожь расходилась от уха вверх, вниз, распространяясь все больше, мой взгляд упал на экран компьютера, ни на чем особо не фокусируясь, и я наклонила голову вперед и довольная отклонилась, чтобы поближе быть к этим губам. Но они оставили мое ухо, и с удивлением я увидела, как на клавиатуру опустился белый полиэтиленовый пакет с коричневым бумажным внутри. Мой взгляд упал в правый нижний угол экрана, время — двенадцать сорок семь.

Ланч.

Я развернулась в кресле и подняла глаза на Хока, стоящего передо мной, открывающего бумажный коричневый пакет.

Я не в состоянии была, что-либо сказать, поскольку была слишком ошарашена, неоднократно мечтая о таком. Я говорю именно об этом, что мечтала о таком моменте, в который попала сейчас.

Ладно, не о тайской еде, конечно, но много раз я мечтала, как разворачивались бы события, если бы мой загадочный мужчина показался мне в свете дня. Например, подкрался бы ко мне тихо, пока я мыла посуду на кухне и обнял бы меня, прижимая крепко к себе. Или же пока я была в душе, он бы присоединился ко мне.

Или пока я работала, он подкрался бы ко мне и поцеловал в шею.

Именно, так как мне нравилось, именно в том месте, где мне нравилось.

И сейчас он подкрался ко мне и поцеловал меня в шею.

Именно в том месте, где мне нравилось и как мне нравилось.

И выглядело это намного лучше, чем мечта, совсем не потому, что лапша J’s Noodles была приятным дополнением, а потому что это произошло на самом деле.

Черт.

Пока я пыталась привести себя в чувство, он доставал еду из пакета. Он снял с картонного стаканчика с супом крышку, вынул другой контейнер с лапшой, именно это я всегда и брала на вынос у J’s Noodles. Дальше он вытащил палочки, покрытые бумагой, и достал еще один контейнер, видно для себя. Опустив пустой полиэтиленовый пакет на пол, он стал рыться в другом — с уже знакомым мне красно-оранжевым с зеленым логотипом. Достав воду в бутылках, я поняла, что это для него, передо мной же он поставил банку диетической содовой со вкусом винограда.

Я посмотрела на банку, потом перевела на него взгляд.

— Что? Ты следил за мной? — спросила я.

— Иногда, — ответил он и я поняла, что прищурилась. — Иногда мои парни присматривали.

Он отвернулся и направился к моему дивану, поставив бутылки с водой на столик, опустился на него и открыл свой контейнер с едой.

— Наверное, в твоей базе имеется на меня большой, толстый файл? — спросила я, срывая бумагу с палочек, беря в руки стаканчик с супом.

— Неа, — ответил он, — они докладывают устно. «Она пошла к J’s Noodles, купила суп и лапшу и 7-Eleven диетическую соду с виноградом». Подобная хрень.

Нереально.

— Почему? — спросила я.

— Почему?! — повторил он.

— Почему ты и твои ребята следят за мной?

— Детка, — ответил он, опуская палочки в лапшу, словно я его ни о чем не спрашивала, и его парни не следили за мной, и не отчитывались в том, что я предпочитаю есть и пить, словно они не вторгались в мою личную жизнь без моего ведома. Затем мой взгляд упал на его еду, которая была всего лишь лапшой, я имею ввиду, лапшой с овощами. Без соуса. Без кешью. Без арахисовой крошки. Без сочных креветок. Ничего из вкусных добавок. Обычная лапша и овощи.

Я вспомнила, как впервые увидела его в ресторане. Тогда он ел стейк, печеный картофель и тушеные овощи. Я также вспомнила, хотя и была немного пьяно, что отметила про себя, что на картофеле тоже ничего не было — не сметаны, не кусочков бекона, не сыра. Даже не была масла.

— Что ты ешь? — спросила я.

— Лапшу с овощами, — ответил он, поднимая палочки ко рту, хотя это и так было очевидно.

— Одну лапшу с овощами?

Прожевав, он ответил:

— Ага, — кладя в рот уже больше лапши.

— Без соуса? — продолжила я.

Прожевав и проглотив, он сказал:

— Детка, если бы я ел как ты, я бы отрастил себе пузо. А при моей работе, я не могу позволить себе иметь пузо.

Я ощутила, как у меня подскочило артериальное давление.

— Ты хочешь сказать, что я толстая?

Ямочки у него на щеках, представляющие для меня опасть, внезапно пропали, и палочки замерли на полпути ко рту с лапшой и овощами.

— Душистый горошек, как ты ешь, означает, что у тебя имеются сиськи и задница. Это хорошо, поскольку я люблю сиськи и задницу. Но плохо, потому что Тэку и Лоусону тоже, также как и мне они также сильно нравятся, — он засунул лапшу с овощами в рот и произнес с набитым ртом:

— Тэку даже больше.

Вот черт.

— Мне необходимо сосредоточиться на работе, — объявила я.

Он вытянул свои длинные ноги, положив нога на ногу на уровне щиколоток, показывая всем своим видом, что планирует задержаться здесь на какое-то время, и ответил:

— Тогда сосредоточься.

Я зыркнула на него. С одной стороны, он хорошо смотрелся в моем кабинете, но с другой стороны, это было совсем не хорошо. Я с Трейси покрасила стены в белый цвет, но в магазине я отрыла оранжевый, добавив немного в краску, чем предала белому теплоту. Мой рабочий стол был длинным, белым, гладким, узким, как девушка, показывающая свое наготу. Мои полки были белые и такими же девчачьими. Узкие, квадратные столики по бокам дивана были тоже такими же белыми и девичьими. Диван был мягким с оранжево-розовыми и зеленовато-желтыми, светло-синими наброшенными подушками. Я декорировала ночники, переплетя абажуры кружевом, что делало свет более приглушенным. Здесь явно не было ПЕРЕБОРА девчачьего — розового и оборочек, но это пространство было определенно женское.

Сидя на моем диване, Хок выглядел, как вторгшийся завоеватель, наслаждающийся едой, пытающийся набраться сил перед тем как начнет насиловать и грабить. Кроме того, он не стал бы насиловать, потому что все женское население города выстроиться к нему в очередь.

Черт.

Я развернулась к своему столу и понюхала суп, почувствовав запах лимонной травы. Ням-ням. Я покрутила палочками и сделала глоток.

И спросила у Хока, продолжая смотреть на свой экран:

— А как твое настоящее имя?

— Кейб Дельгадо.

Без запинки ответил он, и я невольно в удивлении повернула к нему голову.

— Кейб Дельгадо?

Он продолжал поглощать лапшу, поэтому не ответил.

— Что это за имя такое Кейб? — спросила я.

Проглотив, он накрутил на палочки еще больше лапши, пробормотав:

— Кто бы черт побери знал? Сумасбродство ма.

Его Ма была сумасбродной.

Интересно.

— Дельгадо это же мексиканская фамилия? —продолжила я допрос.

— Пуэрто-риканская, — ответил он без колебаний.

— Ты из Пуэрто-Рико?

— Посмотри на меня, детка, я однозначно не чистокровный скандинав.

Нет, он определенно не смахивал на скандинава.

— Ты родился в Пуэрто-Рико?

— Неа, в Денвере.

Замечательный уроженец Денвера, настоящий парадокс.

С другой стороны, я здесь не родилась. Папа переехал с Мередит, Джинджер и со мной в Денвер из Южной Дакоты, когда мне было десять, но я не стала делиться этой информацией, потому что Хок, наверняка уже знал ее.

— Так твои родители пуэрто-риканцы?

— Папа. Ма наполовину итальянка, наполовину кубинка.

Не удивительно. Пуэрто-риканские, итальянские и кубинские корни — идеальные ингредиенты для горячего, властного, крутого коктейля.

Его брови поползли вверх.

— Это называется сосредоточиться?

Думаю, кто-то решил разделить мою заботу о моей работе.

Я повернулась к компьютеру, выловила палочками в супе большую креветку и положила в рот.

Свежая, острая, вкусная.

Я заглотнула еще одну креветку с очередным глотком супа. Затем попыталась сосредоточиться на работе с Кейбом «Хок» Дельгадо, растянувшемся на моем диване. Неудивительно, что я совершенно не могла сосредоточиться, но очень надеялась, что со стороны успешно притворяюсь.

Я прикончила свой суп, оставив темные кусочки на дне (я любила этот суп, но эти темные кусочки выбивали меня из колеи, я никогда их не ела), сделав глоток из стаканчика, подготовила себя к следующему кулинарному наслаждению, открыв лапшу, когда Хок подошел к моему столу и наклонился, поднимая валяющейся на полу пакет.

Он засунул свой пустой контейнер в пакет, пока я усиленно делала вид, что полностью игнорирую его, в это время он потянулся за моим пустым стаканчиком из-под супа, и за спиной я вдруг услышала голос:

— Хок.

Я повернулась на стуле, как и подозревала увидела Numero Dos Хока, худого, но производящего впечатление мужчину, с которым Хок говорил перед моим домом. Его внешность представляла такой же этнический коктейль, как у Ястреба, но он был ниже по росту и намного худее, он представился, как «Смоки». У него был шрам на виске, уходящий в черные волосы, и я решила, что он, скорее всего относится к тем людям, с кем лучше не шутить, а тем более не злить.

— Гости, — сказал он Хоку, не на секунду, не взглянув на меня, видно его кличка полностью соответствовала ему — пуф! — исчез.

Хок продолжил свое занятие, бросив мой пустой стаканчик из-под супа в пакет и отправив пакет в мусорное ведро, двинулся на выход. Я тоже поставила лапшу на стол и последовала за ним.

Выйдя в коридор, Хок вдруг остановился и резко повернулся ко мне, я неожиданно врезалась в его грудь.

Отступила на шаг назад, взглянув на него снизу-вверх и, прежде чем успела что-либо сказать, он спросил:

— Есть ли у меня хоть какой-нибудь шанс, если я попрошу тебя остаться наверху, ты не начнешь со мной препираться?

— Никакого, — ответила я.

Он секунду смотрел на меня, потом покачав головой, будто это я навязывалась встречать гостей у него в доме, а не в своем собственном чертовом доме спускалась по лестнице, чтобы встретить пришедших, молча развернулся и направился к лестнице.

Я последовала за ним и услышала голос прежде, чем увидела его.

Вспомнив, что сегодня среда, а среда был днем Троя. Мы всегда выходили в среду во второй половине дня выпить кофе или пиво, или что-нибудь еще, так как Трой был свободен в это время по средам, поскольку работал первую половину дня в субботу.

Вот черт.

— Кто вы? — спрашивал Трой, пока я все еще продолжала спуск по лестнице. — А где Гвен?

Я уже видела его, но Трой также видел и Хока, спускающегося передо мной, поэтому уставился на него во все глаза, мне оставалось только предположить, что кто-то таким образом может уставиться на Хока, поскольку Хок был Ястребом во всем. Затем Трой дернулся, словно выходя из транса, и перевел взгляд на меня.

— Гвен, милая, что происходит? Ты не говорила мне, что намереваешься доделать ремонт?

— Привет, Трой, — приветствовала я его, остановившись в нескольких шагах перед ним с другой стороны, нежели Хок.

Хоку, однако, не понравилось образовавшееся расстояние между нами, я просто почувствовала, как он сократил его, придвинувшись ко мне поближе. Он наклонился и схватил меня за руку, потянув на себя, поэтому у меня не оставалось выбора, кроме как навалиться на него всем телом, он тут же отпустил мою руку, и удерживая, обнял за плечи.

— Среда, — пробормотал Хок, совершив свой подвиг и смотря на Троя. — Черт, забыл.

Трой уставился на Хока, потом перевел взгляд на меня, потом опять на Хока и опять на меня, и при этом у него были широко открыты глаза и рот, мне казалось он переводил взгляд с одного на другого неоднократно.

Однако, я не стала бороться с Хоком, хотя бы потому, что вчера Хок мне сообщил, что Трой мечтал залезть ко мне в трусики, поэтому я стояла, прижавшись к Хоку, глядя на песочные волосы и голубые глаза Троя, одетого в костюм для банка, и сравнивала их. Он работал менеджером по кредитам, был не высоким, но и не низким, выше меня. У него было не плохое тело, но он при любом раскладе не обладал четко выраженной мускулатурой. И ему было очень далеко до коммандос, что это даже становилось не смешно.

Трой, наконец, остановил свой взор на Хоке и спросил:

— Вы кто?

— Он…, — начала я, но Хок прервал меня:

— Хок, мужчина Гвен.

Дерьмо! Я не хотела бы, чтобы он такое говорил!

— Мужчина Гвен? — прошептал Трой, побледнев.

Опять дерьмо!

— Трой, это не…, — начала я.

Побледневший Трой взглянул на меня.

— У тебя есть мужчина?

— Ну...

— Гвенни! — все мы услышали возглас и через переднюю дверь влетела Трейси.

Трой повернулся к двери, спецназовцы замерли. Такое часто происходило, когда Трэйси Ричмонд входила в комнату, и я мысленно про себя удивилась — оказывается даже коммандос не застрахованы от шарма Трейси.

Так происходило постоянно, поскольку она выглядела как модель, причем без шуток. Она высокая, выше меня на два дюйма. С натуральными светлыми блестящими, длинными прямыми волосами и озорными зелеными глазами. У нее превосходная фигура, симметричное лицо. Она была худой, с длинными предлинными ногами, и длинными, изящными, тонкими руками. У нее не было не сисек, не задницы. Она была человеческим манекеном в его прекрасном воплощении. Модные дизайнеры всего мира придут в полный экстаз, если увидели бы ее. Именно поэтому магазины Денвера нанимали ее с большой охотой, хотя она была взбалмошной и ей быстро надоедала однообразная работа, поэтому средняя продолжительность ее занятости составляла около одиннадцати месяцев. Если она говорила вам, что какая-то вещь выглядит на вас хорошо, вы представляли себя в этой вещи, потому что всеми фибрами своей души вы хотели поверить ее словам, и покупали себе эту вещь.

— Кэм позвонила и сказала, что ей передал Лео, что к тебе вломились…, — Трейси остановилась рядом с Троем и заметила Хока. У нее тут же расширились глаза, челюсть отвисла. Затем, прежде чем я сказала хоть слова, видно она сделала совершенно неправильные умозаключения, поскольку ее лицо озарилось восторгом, и она завизжала:

— ОхмойБог!

Она начала подпрыгивать и хлопать в ладоши, коммандос молча наблюдали за этим шоу, наконец она оторвала взгляд от Хока и схватила меня за руку, продолжая прыгать вверх-вниз.

— Гвенни! Ура! — закричала она.

Вот черт!

Я сжала ее руку.

— Трейси, это не то, что ты…

Она не дала мне закончить, опустив руку и посмотрев на Хока.

— Я вас знаю! И я знаю все! Кэм позвонила мне и сказала, что вы приходили вчера, и в дом Гвенни вломились прошлой ночью, и вот вы здесь! Помощь спешит! Ура!

Черт, дерьмо, черт!

— Трейси…

Она посмотрела на меня.

— Я говорила тебе! Разве я не говорила тебе? — она посмотрела на Хока, сообщив, — я говорила ей это несметное число раз!

— К тебе вломились? — пытаясь перебить захлебывающуюся Трейси, спросил Трой, и я перевела взгляд с Трейси на Троя.

— Хм... да, но невелика потеря, — соврала я.

— К тебе вломились? — повторил Трой.

— Так вот почему все эти ребята здесь? — спросила Трейси, вращая головой, чтобы увидеть всех спецназовцев, потом посмотрела на меня. — Что они делают? Строят крепость?

— Они устанавливают систему безопасности, — ответил Хок, лицо Трейси мгновенно поникло от этой новости, и она перевела на меня свои глаза.

— Ах, милая, это значит, что ты не скоро сможешь купить те Джимми Чу, на которые положила глаз, вот черт? Знаешь, я не смогу удерживать их слишком долго. Кто-то заметит.

Это была Трейси: мода превыше всего, даже превыше безопасности.

— Она не платит за это, — ответил Хок, лицо Трейси немедленно воспряло, глаза устремились на Хока, а Трой, наоборот, на него прищурился.

— Ура! — воскликнула Трейси.

— Детка, перестань говорить «ура», это не то, что ты думаешь, — наконец я выбралась из захвата Хока, сжимающего мое плечо.

— Тогда что же? — спросил меня Трой, но не дожидаясь ответа, продолжил:

— И кто этот парень? И кто к тебе залез? Ты не пострадала? Тебе не причинили боль? Полиция знает? Они поймали его?

Я открыла было рот, чтобы ответить, но Хок ответил раньше и как всегда за меня.

— Как я сказал, я Хок — мужчина Гвен. Мы не знаем, кто вломился в дом. С Гвен все нормально, мои парни и я наблюдаем за ней, и полиция проинформирована.

— Хок, — выдохнула Трейси, глядя на него со звездами в глазах. — Классное имя. Даже прикольное. Супер крутое. Супер, вдвойне крутое.

Господи, Боже мой!

— Дорогая, ты хочешь, чтобы я тебе все кратко рассказала, но у меня нет на это времени, у меня работа, — сказала я и посмотрела на Троя. — Прости, Трой, я вижу твое беспокойство, но из-за случившегося я немного сумасшедшая и у меня сроки. Я не могу сегодня в День Троя выйти с тобой. Но я в порядке, в полном порядке. Я позвоню тебе завтра и все объясню, — я взглянула на Хока и мое терпение лопнуло:

— А ты! Ты перестанешь вместо меня отвечать?

— Здорово, — произнесла тут же Трейси, прежде чем Хок ответил хоть что-нибудь. — И кстати, милая, твои волосы — бомба.

Трой был не таким крутым, уставившись на меня, он спросил:

— Это имеет отношение к Джинджер?

От его вопроса Трейси посмотрела на меня широко открытыми глазами.

— ОймойБог, — выдохнула она. — Я не подумала об этом.

Трой не дожидаясь моего ответа, понял все правильно, поскольку знал меня довольно давно, но мои выходки, даже в худшем случае, не привели бы к команде спецназовцев, устанавливающих в доме систему безопасности.

— Что она опять натворила? — спросил Трой.

— Я не знаю и мне все равно. Я отреклась от нее, — ответила я.

— Наконец-то, — пробормотала Трейси.

— Я хочу знать, что она совершила и мне совершилась наплевать, что за один день ты решила связаться с Рэмбо, — отрезал Трой, кивнув головой на Хока.

Хок глубоко вздохнул и по-мужски издал еле слышный смешок.

Трейси даже не обратила внимание на его смешок, заявив:

— Не за один день. Они встречаются уже полтора года.

Ой-ой-ой.

Трейси, увидев выражение лица Троя, поняла, что совершила оплошность, произнеся: «Ох-ох».

— Полтора года, — прошептал Трой и у меня скрутило живот. Он смотрел на меня такими глазами, словно я двинула ему, причем явно по яйцам.

«Черт, Хок был прав. Трой, точно хотел залезть мне в трусики».

— Трой…, — прошептала я в ответ, и тут опять заговорил Хок.

— Мой тебе дружеский совет. В следующий раз, вытащи голову из задницы и заявити о себе.

Несмотря на то, что все мое тело напряглось, я каким-то механическим голосом все равно рявкнула на Хока:

— Ястреб!

Хоук взглянул на меня.

— Я говорил, как мужчина с мужчиной, детка, он же мужчина и должен понять, что он облажался.

Впервые за всю свою жизнь, мне захотелось, чтобы за убийство не засадили за решетку.

— Вижу, ты не в настроении ответить, — сказала Трейси по-доброму Трою, — но, эм... вообще-то он прав, дорогой.

На этот раз у меня открылся рот сам собой, челюсть просто упала, я во все глаза пялилась на милую, не-дай-Бог-делом-или-словом-наплевать-в-душу Трейси, которая вот так запросто словами просто «разбила» душу нашего давнего друга.

И Трой смотрел на нее так, наверное, именно так смотрит человек, чья душа ранена.

Он развернулся и пошел прочь.

Я оторвалась от Хока, бросилась вперед и схватила его за руку.

— Трой…

Он остановился и свободной рукой взмахнул, прищурившись глядя на меня.

— Не надо, — прошептал он.

— Трой…, — начала я снова.

— Если тебе нужно будет поменять стиральную машину, Гвен, или ты отморозишь себе задницу, потому что твое отопление не будет работать, не звони мне. Вызывай Рэмбо, — он мотнул головой в сторону Хока, — Надеюсь он знает, как пользоваться гребаным гаечным ключом.

И он вышел за дверь.

Как только он переступил порог, я повернулась к Хоку и Трейси.

— Какого черта? — закричала я.

— Детка, — ответил Ястреб.

— Знаю, — тихо произнесла Трейси. — Это было жестоко, милая, но Кэм здесь нет, но кто-то должен был ему сказать. Она и я говорили ему об этом постоянно, он должен был заставить себя двигаться или вперед или же дальше. Он не сделал ни того, ни другого. Теперь у тебя есть Хок, возможно, он наконец свыкнется с этой мыслью и двинется дальше?

«Кэм и она говорили ему об этом постоянно? Почему об этом они не говорили со мной?»

Я не просила их совершать такое, поэтому воскликнула:

— Он уже двинулся дальше! У него есть девушка.

Трейси взмахнула рукой перед лицом.

— Вряд ли. Каждый раз он выбирает девушку, исходя из того, чтобы с ней было легко расстаться, не влюбляться в нее слишком сильно, если ты дашь ему шанс. Она мне не нравится, она не нравится Кэм. Тебе она тоже не нравится. Она нытик. Никто не любит нытиков, даже Трой. Поэтому ему будет легко отказаться от нее.

Я посмотрела на Трейси, потом перевела взгляд на Хока, потом взглянула на застывших спецназовцев.

И впала в полное неприятие.

— Этого не случится, — объявила я. — Я не могу сделать это прямо сейчас. Мой Пад Тай уже остыл. Мне необходимо разогреть его в микроволновке, съесть и заняться работой. Для меня никого не существует с этой минуты, я совершенно одна.

И направилась мимо Трейси и Хока к лестнице.

Взяв контейнер с лапшой, развернулась, Хок стоял в дверях моего кабинета.

— Детка, — сказал он.

— Я не вижу тебя и тебя не существует, — сообщила я ему.

— Гвен, кто-то должен был ему это сказать.

— Нет, если ему об этом не сказали даже мои подруги, то тебе тем более не стоило говорить, — ответила я.

— Я сделал ему одолжение.

— Правда? Одолжение? Может мне стоит позвонить Трою и спросить, считает ли он твое дерьмо обо мне и Трейси, крутым?

— В следующий раз, он вытащит голову из задницы.

Наверняка сначала исследуют границы, чтобы голова не взорвалась, когда он ее вытащит.

— Уходи. Я не хочу тебя видеть, возможно… миллион лет. Точно миллион лет. Если у меня будет миллион лет, думаю, я справлюсь, — я наклонилась к нему вперед, — потому что безумно зла на тебя.

Он ухмыльнулся и опять сказал:

— Детка.

— Спасибо за еду, — произнесла я слова благодарности примерно также, как сказала бы любому, и подойдя к нему, завершила:

— Увидимся через миллион лет.

Я попыталась его обойти, но он опустил свои руки мне на талию, и я не смогла бороться, поскольку мои руки были заняты контейнером с Пад Тай, и я не хотела уронить его на пол.

— Что еще? — огрызнулась я, повернув на бок голову в его сторону.

— Мы сегодня ужинаем, — сообщил он мне.

— Нет, мы не ужинаем, — в ответ сообщила я ему. — Я должна пойти на ужин с папой и Мередит, и мне придется все рассказать про Джинджер и тебя. А потом я приеду домой и буду работать, пока не засну на клавиатуре.

Его брови соединились вместе.

— Ты так опаздываешь по срокам?

— Да! — прокричала я. — Я итак опаздывала уже вчера, когда Дарла заявилась ко мне в гости и я глупо, тупо, не задумываясь решила пойти в Ride. Теперь я еще больше отстала из-за всего этого дерьма, Хок.

— Мне следует позволить тебе совершить это дерьмо, — пробормотал он.

— Думаешь? — огрызнулась я.

Его рука передвинулась мне на спину, придвигая ближе к себе, мне пришлось выгнуться, чтобы не потерять свой Пад Тай.

— Хок..., — предупреждающе произнесла я, как только его голова стала опускаться, а я чуть не вывихнула себе шею, пытаясь избежать его губ, но он сильнее придвинул меня к себе, но мне все-таки удалось избежать его губ, которые опустились мне на шею.

— Нужно наверстать упущенное, детка, и выкроить немного времени для меня, — пробормотал он мне в шею, и мне захотелось ему ответить грубостью, но я не смогла, как только его язык коснулся у меня за ухом, я тут же забыла, что была безумно зла на него, а потом он сказал:

— Мы должны.

— Должны? — выдохнула я, чувствуя его язык у себя за ухом.

Он поднял голову и посмотрел на меня, повторив:

— Должны.

— Что?

Его черные глаза с теплотой смотрели на меня, на щеках появились ямочки, руки еще крепче, прижимали меня к его высокому, жесткому телу.

Ох.

Должны.

Ммм.

Я на мгновение забыла, что мы вообще-то закончили наши отношения, когда во все глаза смотрела в его черные теплые глаза, чувствуя, как его высокое, жесткое накаченное тело, и тут вспомнила, как выглядит оно голым.

Ммм.

— Детка, — позвал он, и я зажмурилась.

— А?

Он улыбнулся, белые зубы выделялись на его красивом смуглом лице и опустил голову, слегка меня поцеловав.

— Приступай к работе, — велел он.

И, внезапно, исчез.

А я так и стояла с Пад Тай, осматривая свой пустой коридор, и думая: «Вот черт».

Глава седьмая

Уверенность, рожденная инстинктом

Мне удалось избавиться от Трейси, съесть Pad Thai, предварительно разогрев в микроволновке, и вернуться к своему компьютеру. После часа работы, я задумалась. Я села, подняв ноги на стул, положив подбородок между коленей, чтобы было комфортно смотреть в окно, особенно не напрягаясь и держа прямо голову.

Я не мечтала, а вспоминала с какого момента пошло все не так.

Два года назад, когда Трейси успешно закончила онлайн-курсы барменов, а потом не стала реализовывать выбранную карьеру, а стала судорожно метаться по каждому розничному магазину эксклюзивной одежды в Черри-Крик-Молл, забив на работу в клубе. Но тогда она работа в клубе, в котором был модный ресторан, где действительно подавалась хорошая еда, и были стильные, элегантные фужеры для напитков, а также имелось три камина, делая пространство более теплым и гостеприимным, каждый стол был с диванчиками, а также в середине помещения стояла огромная круглая барная стойка, где можно было посмотреть на других и показать себя.

Тогда в клубе находились Кэм, Трейси и мой верх, выглядывающей из-за стойки, чтобы посмотреть на других и быть увиденным другими во время распития коктейля «Космополитен» (хотя, если честно, мы ходили туда из-за бокалов, которые были чертовски фантастическими). Это сейчас, а не тогда, когда Трейси разбила у них многие фантастические бокалы, и ее боссу пришлось ее отпустить. Он сделал это со слезами на глазах, поскольку, как и любой мужчина с пульсом, был наполовину в нее влюблен, я видела это, я была там и тоже Кэм была, расставание было не совсем милым.

Но полтора года назад я оказалась в этом клубе как-то вечером, попивала коктейли, составляя Трейси компанию в ее смену.

С третьим Сosmo мне было уже хорошо, я уже слегка напилась, поскольку была на сумасшедшей диете, из-за которой и началась детоксикация (хотя я, конечно, изменила рацион питания, чтобы позволить себе Сosmo), но во мне уже находилось три Сosmo с нулевым процентом пищи в течение всего дня.

Это было глупо, сейчас я понимаю это. Тогда это не казалось таким уж глупым, Трейси вызвалась быть моим шофером на тот вечер. Трой подбросил меня сюда, а Трейси сказала, что доставит меня домой. Я могла пить столько, сколько хотела, флиртовать столько, сколько хотела и гоготать с Трейси так, как мне хотелось.

Затем вошел он — Великий Загадочный Мужчина, ныне известный как Кейб «Хок» Дельгадо.

Я влюбилась в него с первого взгляда, не шучу. Он был очень сексуальным, но это была не похоть, это была любовь.

Ладно, немного было похоти, но в основном была любовь.

В общем сейчас этого даже невозможно объяснить. Просто что-то в нем было такое — он был одет в потертые джинсы, идеально скроенную черную рубашку и большие черные ботинки, явно комфортные. Он был уверен в своем стиле и в самом себе, двигаясь изящно, властно, по-мужски, словно охотясь, со свойственной ему уверенностью, природной харизмой и с его внешностью, словно этот ресторан принадлежал ему. Он мог присесть на диванчик и пообедать в одиночку и при этом выглядя по-прежнему круто. Он возился со своим телефоном, получал и отправлял смс-ки, принимал звонки, он мимолетно кинул взгляд туда-сюда, но чувствовал себя вполне естественно, хотя и был начеку, готовый к любому нюансу в комнате, он чувствовался здесь, как в своей тарелке, и это было чертовски кайфово.

К несказанной радости его усадили за стойку недалеко от меня.

Как обычно, когда я выхожу (Хок не врал, когда я куда-то выхожу, я показываю тело, но это мой стиль, Мередит учила меня найти свой собственный стиль, я так и сделала), я надела слишком маленькое облегающее стрейч платье, показывающее ноги, нельзя сказать, что оно было сверх коротким, оно также показывало руки, поскольку было без рукавов и спину сзади, поскольку на спине был V-образный вырез. В то время у меня было одиннадцать маленьких черных платьев и платье номер три в моем рейтинге было очень сексуальным (теперь я владею тринадцатью, и это платье переползло на пятую позицию). На мне были открытые с переплетенными ремешками шпильки, волосы старательно уложены, а макияж был «Вы часто здесь бываете?»

Я не собиралась охотиться, просто хотела хорошо провести вечер с моей подругой, которая затрахалась на этой работе и ей нужна была моральная поддержка, но это не причина, чтобы я не выглядела хорошо.

Сидя на своем барном стуле и попивая Сosmo, словно это была диетическая сода со вкусом винограда, я сделала все, что могла, чтобы привлечь внимание Хока, крутясь в разные стороны, кладя ногу одну на другую и не кладя ногу на ногу, посасывая и покручивая коктейльную соломинку, поправляя и перекидывая, хотя это было не нужно, волосы на другое плечо.

И пока он ел (я тайком наблюдала за ним, как он ест, как сидит и как возиться со своим телефоном и т. д.), но он даже не смотрел на меня.

Поэтому, когда он заплатил по счету, соскользнул с барного стула, было ясно, что он собрался уходить, я была полностью опустошена.

Да, ощущение было явного опустошения.

Я поняла своим Сosmo мозгом, что мужчина, направляющийся к двери станет концом всей моей жизни, словно я теряла свой последний шанс на счастье. Это было способно полностью убить мою мечту.

Я повернулась к бару, делая последний глоток Сosmo и раздумывая над «безбилетном пассажире», когда вдруг почувствовала теплую руку на своей обнаженной пояснице.

Я повернула голову и подняла глаза вверх, он стоял прямо передо мной.

Я задержала дыхание, и он спросил:

— Вы уходите или что?

Что это было? Его манера снимать девушек — «Вы уходите или что?»

Я уходила. Я схватила сумочку и взмахнула во все глаза смотревшей на нас Трейси, вышла из ресторана вместе с ним. Он погрузил меня в черный джип, спросил мой адрес и повез меня домой, черт побери.

Я никогда в своей жизни не делала ничего подобного, даже близко. Это был невероятно безумный поступок.

И он был просто великолепен.

Когда я проснулась на следующее утро, его рядом не было.

Я поняла, что облажалась. Он был просто поразительным, но я напилась так, что не взяла его номер телефона и не знала его имени.

Я мгновенно провалилась в такое отчаяние, которое тут же ликвидировало мое похмелье от Сosmo вчерашней ночи в клубе, поэтому я опять сидела перед Трейси-барменом и Кэм, объясняя им глубину своего отчаяния, и каждый раз, когда дверь открывалась и кто-то входил, я вытягивала шею, надеясь, что это пришел он.

Но он не пришел.

Он не появлялся три дня, и в какую-то из ночей я почувствовала, как с меня соскальзывает одеяло, и кто-то вывел меня из глубокого сна, я спросонья замерла от ужаса, испытывая панику, кровать провисла под тяжестью его тела и его голос, который мне не удавалось забыть, сказал: «Привет, детка», он обхватил меня руками и поцеловал. Затем он стал проделывать со мной многое другое, причем по-настоящему очень хорошие вещи.

Вот так все и началось, но я надеялась, что это измениться, и я успею спросить его имя или он попросит мой номер телефона, или он постучит в дверь днем, или он проведет со мной всю ночь и мы вместе позавтракаем — но ничего не изменялось.

И смотря в окно своего кабинета, хотя мне следовало работать, я поняла, что все это время была согласна с Трейси — я все время надеялась. Я хотела испытать именно то чувство, когда впервые увидела его, но я сдуру каждый раз отвлекалась, стоило ему появиться и еще эти бабочки у меня в животе. Но у меня была уверенность, рожденная ничем иным, как инстинктом, что он был тем единственным.

Но прошли полтора года, а я все лелеяла свои надежды, хотя снова и снова теряла свое достоинство.

Сейчас все изменилось.

Теперь я понимала, что существует еще множество всего, несмотря на то, что он очень сексуальный, уверенный в себе, двигается с грацией, существует помимо его обворожительности, он также может быть раздражающим, властным придурком, который говорит, что мне следует делать, совершенно не слушая меня, и может ранить чувства Троя, не моргнув глазом.

Как только я подумала об этом, зазвонил телефон, и я подскочила на месте. Звонок шел с домашнего телефона, который никогда не звонил. Все звонили мне по мобильнику. Но я выключила мобильник, чтобы спокойно поработать, поэтому Трейси неожиданно заявилась ко мне, как только услышала, что ко мне вломились этой ночью, и она не могла дозвониться.

Автоматически я протянула руку и взяла трубку, приложив ее к уху, думая, что это, скорее всего какой-нибудь продавец розничных товаров, потому что в те редкие случаи, когда звонил мой домашний телефон, на том конце провода всегда был продавец товаров.

— Алло? — нерешительно поинтересовалась я, готовая тут же отсоединиться, если услышу голос очередного продавца.

Это был не продавец.

— ОмойБог! — воскрикнула Кэм.

Я моргнула и подбородок соскользнул с колена. Камилла Антуан вопила совершенно не девчачьем голосом.

— Кэм? — окликнула я ее.

— ОмойБог!

Она орала, как парень, и я поняла почему.

— Кэм, залезли... это круто, это…

— Ты не поверишь, что случилось!

Я села ровнее.

ОмойБог! Лео сделал предложение! Трейси, Кэм и я ждали-черт-побери, что Лео когда-нибудь сделает предложение (Кэм, конечно же ждала этого намного больше, я же чуть-чуть). Никто из нас не мог понять почему он медлит, они были знакомы уже пять лет, а жили вместе четыре года, никто не мог понять почему он затягивает с этим.

Теперь это случилось.

Ура!

— О-о Кэм, я так…, — начала я фонтанировать.

Но она прервала мой фонтан.

— Митч попросил отстранить его от дела!

Я снова моргнула и спросила:

— Что?

— От дела! — закричала она. — Дело! Это такой случай, на котором он мог бы сделать свою карьеру. Он сорвал бы банк, если говорить о наградах, похвалах и повышении. Но он просит отстранить его от этого дела из-за тебя.

Слова по очереди попадали ко мне в голову — «Митч» и «отстранить от дела из-за тебя».

Итак, я опять повторила:

— Что? — но на этот раз мой вопрос был тихим, заданный шепотом.

— Гвен, я не знаю, что ты сделала, но чтобы ты ни сделала, он... в тебя. Все говорят об этом. Я ждала целый день, чтобы сделать перерыв и позвонить тебе, но ты не отвечала на звонки, поэтому мне пришлось ждать до вечера, чтобы прийти домой и отрыть свою записную книжку, потому что я не помню твой дурацкий номер домашнего телефона. Я не могу в это поверить. Он красивый. Он благородный. И он приятный. И он деликатный. Я сказала, что он благородный?

— Кэм…

— Я имею в виду, что капитан не за чтобы не отстранил его от дела, но факт остается фактом, он сам попросил. Черт, подруга. Вот черт, настоящее дерьмо! — закричала она в ответ.

— Кэм...

— Мне нравится. Я говорю Лео, который минуту назад притащил свою задницу. Мы устроим двойное свидание.

— Кэм! — закричала я.

— Что? — спросила она.

— Вчера ночью ко мне залезли в дом, — ответила я.

— Я знаю, девочка, — произнесла Кэм голосом «И что с того?» — Утром мне позвонила Мередит и все рассказала. Я также все знаю про ЗМ. Я знаю все.

Черт, я когда-нибудь чему-нибудь научусь? Мне никогда не следовало приводить своих друзей домой, потому что Мередит втерлась в их жизнь, поскольку была хорошей, веселой и доброй. Ничего невозможно было удержать в секрете. Я выучила это довольно-таки рано, но все равно совершала подобные глупости. Нет! Мередит до сих пор поддерживала связь с моей подругой Челси из младших классов. Челси жила на побережье Коста-дель-Соль в Испании с английским мультимиллионером, она болтала несколько раз в год с Мередит, я же не разговаривала с ней с пятнадцати лет. Мы даже не обмениваемся рождественскими открытками.

Поэтому повторяйте за мной: здесь семья, там друзья, и они никогда не должны встречаться!

— Кэм, все осложнилось, — сказала я ей.

Наступило молчание, а потом она ответила:

— Нет, Гвен, ты все усложняешь. Я слышала, что ЗМ не заявил свои намерения, а ты ему возражала. Митч тоже слышал. Стой на своем. Я знаю Митча Лоусона много лет. Он хороший полицейский и хороший человек, он хочет дом с белым заборчиком, двух или пятерых детей, собаку и женщину, которая будет соответствовать его половому влечению, и по слухам, они далеко переходят «за линию фронта». Он до сих пор не нашел ту одну, хотя приложил немало усилий. Подруга, ты могла бы стать той единственной!

— Хм, Кэм, откуда ты столько знаешь о нем?

— Разве я не говорила, что он красивый? — ответила она. — У меня есть Лео, но это не значит, что я не могу изучать красоту, что и делаю.

Это было правдой, она действительно делала. Она изучала красоту так долго и с таким усердием, что вполне могла уже быть профессором.

— Я не могу думать сейчас об этом, мне нужно работать, — ответила я. — В моем доме коммандос устанавливают систему безопасности. Хок раздавил Троя, как букашку, перед Трейси и вышеупомянутыми спецназовцами. Моя сестра влипла в серьезное дерьмо, которое перетекло в мою жизнь. И сегодня утром Тэк объявил о своих намерениях и была Официальная Встреча Крутых Парней у меня во дворе, заключения я не знаю, но знаю, что Лоусон и Тэк отступили, а из твоих новостей я поняла, чтобы перегруппироваться. Я также могу сказать, что трижды при свете дня видела Хока, и один из этих раз он принес мне лапшу J’s Noodles на ланч, поэтому предполагаю, что он думает, что он лидерирует.

— Он принес тебе лапшу J’s Noodles?

— Да.

— Откуда он знает про тебя и лапшу J’s Noodles?

— Кэм, я тебе вчера говорила, он знает обо мне все! И теперь, когда я опять тебе говорю это, именно это и имею ввиду — он знает обо мне все. Он мне сам сказал, что следил за мной или его парни следили и ему докладывали. Это настоящее безумие!

— Зачем он это делал?

— Я спросила, но ответ у него всегда один, и таким образом он отвечает на многие мои вопросы — «детка», даже когда я ору на него.

— Ну, не знаю, Митч может слишком задумчивый, но подозреваю, что он не ответил бы на прямой вопрос «детка».

Господи Боже.

— Я не могу думать о Митче, я вобще ни о чем не могу думать, — ответила я. — Я серьезно, мне нужно работать, а у меня постоянно полная путаница в голове.

— Ну, ты должна подумать о ЗМ, потому что я тут услышала о мужчине по имени Хок, претендующем на тебя, как на свою собственность прошлой ночью, задала несколько вопросов по поводу него и узнала много и много все, и даже обнаружила кое-что, из-за чего ты должна порвать с ним.

О, парень, для тебя звучит это не очень хорошо.

— Я не хочу ничего знать. По истечении полутора лет я быстро наверстываю упущенное и больше общаюсь с Хоком, и сейчас у меня появляется еще большая опасность —спонтанный взрыв моей головы, видно я стану первой жертвой.

— Тебе не нравится он?

— У меня нет времени сию минуту объяснить свои сумбурные чувства к Хоку. У меня имеется всего лишь три часа, а работы на десять, а потом я должна быть в доме у родителей. Они знают, что Джинджер попала в неприятности, и несмотря на то, что отреклись от нее, она все же их дочь и моя сестра, поэтому все равно волнуются. Я понимаю, что это отстой, мне хочется очиститься от этого дерьма, но я все же беспокоюсь. Я готова встретиться с этим лицом к лицу, но…. Я сделаю всего лишь единственный шаг, причем прибуду вовремя.

На том конце провода наступило молчание.

— Такое чувство, словно ты не совсем готова.

Я закрыла глаза и подалась вперед, ударившись лбом о стол.

Почему никто не воспринимает меня всерьез?

— Ты что головой бьешься о свой стол? — спросила Кэм.

— Да, — прошептала я в трубку, по-прежнему прикрыв глаза.

— Ладно, детка, я оставлю тебя в покое, но нам нужно Cosmo, причем как можно быстрее. Я поговорю с Лео о двойном свидании. Может быть, поскольку ты не ведущая фигура в данном вопросе, Митч сможет пригласить нас на обед. Или возможно мы соберемся у нас дома и никто не будет в накладе.

Я открыла глаза и уставилась на свои колени.

— Это совсем не называется «оставлю тебя в покое», Кэм, ты уже планируешь мое романтическое будущее с мужчиной, которого я едва знаю, а меня беспокоит мужчина, которого я тоже едва знаю, но спала с ним много месяцев подряд, и как выяснилось, его взгляды полная противоположность моих.

На том конце провода опять воцарилось молчание.

— Правда? Ты сказала ему, что все кончено?

Я окончательно плюхнулась в своt кресло и воскликнула:

— Кэм!

— Хорошо! Я отпускаю тебя, все в порядке.

— Позвони Трейси и кратко изложи ей свою информацию, это сэкономит мое время, — приказываю я.

— Будет сделано.

— Никаких двойных свиданий.

— Мы просто прикинем примерную дату.

— Кэм!

— До встречи, детка.

И она отключилась.

Телефон противно пищал, и я положила его на базу. И направилась вниз, поскольку была уверена, что у меня имеются замороженные батончика Twix, (я настолько была уверена, потому что у меня всегда имелись замороженные батончика Twix), не было ничего особенного съесть эту заначку, которую я специально держала для просмотра фильма или когда просто хочется чего-нибудь пожевать. Благодаря чрезмерному употреблению этой сладости, я обнаружила, что замороженные батончика Twix (и это было доказано) достойны внимания. Мне необходимо было получить калории, поскольку я должна была сосредоточиться на основных вопросах.

Я отрыла в холодильнике замороженные батончика Twix.

Но предложив коммандос, я также обнаружила, что они не едят замороженные батончики Twix.

И для меня это было как раз неплохо, даже очень хорошо.

Я схватила два батончика, расправила плечи, взмахнула головой и решительно направилась обратно в своей кабинет вверх по лестнице.

Глава восьмая

Как мы познакомились

Как только я попадаю в родительский дом всегда чувствую спокойствие от того, что рядом находится папа и Мередит. Мне удалось продвинуться в работе и загрузить мои файлы на ноутбук, прежде чем я уехала из дома.

У меня созрел план: во время обеда только есть, стараясь ничего не рассказывать отцу и Мередит, проделать обе эти вещи довольно-таки быстро и не идти с папой к нему в кабинет, поскольку это было бы ошибкой, я была несколько вялой.

Единственный недостаток в этом плане — моя усталость. Я спала всего лишь около четырех часов прошлой ночью, поэтому держалась из последних сил. Мое внимание к деталям в таком состоянии, когда со мной можно было делать все, что угодно, было не совсем хорошим. Но я была уверена, что мне хватит сил продержаться два или три часа с родителями, если мне удастся хорошо выспаться ночью, то на следующий день я смогла бы выдержать полную нагрузку и посмел бы тогда кто-нибудь из редакторов надрать мне задницу.

Выработанный мной план — все объяснить своим родителям, я считала очень даже хорошим, предполагая, что лекция отца на долго не затянется, поэтому чувствовала себя неплохо, полностью сосредоточившись на обеде с ними.

Показался их дом, и я вдруг увидела темное Camaro, цвета, мать твою, серый металлик, припаркованный перед их домом.

Припарковавшись рядом с Camaro, я поймала себя на мысли, что оправдывала людей, совершающих акты насилия.

Выключая двигатель и устанавливая на тормоз, я воспользовалась моментом и задумалась о слишком сильном моменте расставания с Хоком. Я бы с удовольствием проехалась на Camaro.

Я вышла, обогнув машину, забрала сумку и ноутбук, и пошла к дому.

Если бы я была другой женщиной, другими словами, если бы я не была дочерью своей матери, я бы медленно шла к дому, обдумываю различные варианты, успокаиваясь и выстраивая планы нападения.

Но я была дочерью своей матери, поэтому уверенно дошла до дома, открыла дверь и на меня пахнуло чесноком, я вошла внутрь.

Мои родители проживали в большом доме на небольшой возвышенности. Лестница прямо по курсу вела к лестничной площадке с большим окном. Огромная гостиная была слева, а также маленькая кладовка в передней части дома, потом небольшой зимний сад за кладовкой и гостиной. Огромная кухня с большим обеденным столом. Дальше маленькая сидячая ванная и система электросбережения в дальней части кухни, из которых можно было попасть в гараж. От стены до стены лежали шерстяные ковры во всем доме, кроме кухни, здесь пол был кафельным. Три спальни и две ванные комнаты на втором этаже, и один совместный люкс.

Они все время сдавали в аренду апартаменты на уровне сада, и насколько я могла помнить их снимала женщина по имени миссис Мэйхью с тремя кошками. Пока она жила, кошки все время жили с ней, пока какая-нибудь не умирала, но однажды один котенок дезертировал, хотя миссис Мейхью утверждала, что его забрали, и я была склонна ей поверить, поскольку она относилась к своим кошкам лучше, чем большинство людей относится к своим детям. Она была настолько старой, так долго жила на свете, я даже не могла вспомнить с каких пор. Она была очень молчаливой соседкой. Никакой громкой музыки, ни шумных вечеринок, никаких друзей, нескончаемым потоком. И лучше всего ей удавалось общаться с Джинджер, она восхищалась моим отцом, обожала Мередит и заботилась обо мне.

Пока я не уехала от родителей, я и Джинджер (я не вернулась домой после окончания университета Калгари, Джинджер к тому времени как раз закончила школу, мы все рассматривали это, как чудо), наверху было четыре спальни, но после моего отъезда, отец перестроил одну из спален в большую ванную комнату. И поскольку отец был моим отцом, а Мередит была Мередит, то ванная была классно отремонтирована, хорошо декорирована, в общем, была по-домашнему теплой и уютной.

Я вошла в гостиную, здесь как всегда горел огонь в камине и были зажжены свечи.

Но первое, что я заметила, уверенно шагнув в гостиную — папу, развлекающего Хока, стол, накрытый на четверых, я перевела взгляд влево к отцу, сидящем в кресле и Хоку на диване, спиной ко мне, с рукой, спокойной лежавшей на спинке дивана, он повернул голову и взглянул на меня через плечо.

Я бросила сумки и открыла рот, готовая заорать.

— Дорогая, — произнес папа, выпрямляясь в кресле с бутылкой пива в руке, — почему ты нам не сказала, что Хок придет к обеду?

— Не суетись и не беспокойся! — раздался позади голос Мередит, бросившейся в комнату с полотенцем для посуды. — На всех хватит. Он большой парень, но я приготовила достаточно. И Бакс подкинул мне идею прошлой ночью, я тогда уже решила приготовить лазанью.

Я вынуждена была отложить свою тираду, как только Мередит вошла в гостиную. Папа наклонился, чтобы поцеловать меня, а я машинально откинула голову назад. Потом развернулась к Мередит и поцеловала ее, она одной рукой обняла меня, она всегда так делала.

Я выпрямилась и повернулась к Хоку, который стоял у дивана, со скрещенными руками на груди, показывая всем своим видом «кто тут крутой!» и добро пожаловать домой.

Я опять открыла рот, чтобы заорать.

Но папа снова меня перебил, объявив:

— Я пойду сделаю на скорую руку Cosmo.

Я повернулась к отцу.

— Не стоит, пап, после ужина мне нужно будет работать.

Его брови взметнулись вверх.

— Но мы собрались на семейный ужин.

— Я знаю, — объявила я.

Выражение отца изменилось, я очень хорошо его знала, я могла бы даже с завязанными глазами рассказать все, что произойдет (если бы могла нарисовать скетч, то нарисовала бы).

Выражение стало — внимание лекция!

— Гвендолин, сколько раз я должен тебе повторять, чтобы ты не затягивала.

— Твой отец прав, дорогая, всякий раз, когда ты медлишь ты становишься подвержена стрессу и плохому настроению, — продолжила Мередит.

— Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня, — продолжил отец, словно Мередит ничего не говорила.

— В таком состоянии ты ешь, хотя и не следует и направляешься по магазинам, чтобы купить что-то, что совершенно не следует покупать и от этого становишься еще больше раздражительной, — продолжила Мередит, словно папа ничего не говорил.

— Только душевное спокойствие в состоянии дать тебе управление своим временем, в результате ты будешь без стресса, — продолжил папа.

— И тебе не придется брать на себя так много клиентов, чтобы погасить свой кредит по картам, — продолжила Мередит.

— Я всегда говорю, нужно учиться сосредотачиваться, — упорствовал папа.

— И я всегда говорю, аксессуары — это ключевой момент. Не нужно тратить попусту трудом заработанные деньги на потрясающую одежду в своем гардеробе, когда можно сделать совершенно новый наряд, просто используя шарф! — объявила Мередит. — Во-первых, шарф стоит гораздо меньше, чем десять маленьких черных платьев.

— У меня тринадцать маленьких черных платьев, — вставила я, потому что это был серьезный вопрос и его стоило прояснить.

— Вот видишь! — воскликнула Мередит.

И мне подумалось, как бы Хок отнесся ко мне тогда, когда тридцати трехлетняя женщина, следившая за собой более десяти лет учила меня, когда я была еще подростком, и сейчас прозвенел таймер на кухне.

— Хлеб готов! — воскликнула Мередит.

— Суп тоже, — с улыбкой добавил папа, посматривая на Хока. — Поблагодаришь меня позже, сынок, за радость, которую испытаешь.

— Все к столу, — призвала Мередит, поспешив на кухню.

— Мне нужно поговорить с Хоком, — объявила я.

— Позднее, дорогая, чесночный хлеб не будет ждать... или женщина, — папа улыбнулся и направился к столу.

Я повернула голову в сторону Хока, который направлялся ко мне. Поскольку меня лишили возможности накинуться на него с руганью, у нас осталась единственная возможность объясниться на языке жестов, или войти в транс и начать говорить на непонятном мне языке, или запеленговать свое сообщение в азбуке Морзе, надеясь, что хоть какое-то из них все же проникнет в его мачо анти-коммуникационную крепость, но я решила свое недовольство выразить свирепым взглядом.

Хок проигнорировал все мои попытки свирепости, и как всегда, когда он оказывался рядом, схватил меня за шею, притянув к себе, подталкивая к столу, наклонившись к моему уху прошептал:

— Видно, что у тебя стресс и плохое настроение.

Он улыбался, когда я повернула к нему голову.

— Ради любопытства, ты не знаешь сколько берут киллеры за контракт, и кстати, не мог бы порекомендовать одного?

Мы направлялись к столу, Хок остановился, я соответственно тоже, обхватил меня своими огромными руками и запрокинув голову, расхохотался.

Я наблюдала за ним, напрочь забыв про свою ярость.

Его смех был не громким, но он шел откуда-то из глубин, прямо из живота, такой звучный.

Все еще смеясь, он склонил голову и поцеловал меня. Без языка, но это был поцелуй, определенно поцелуй уверенный и не короткий, и это прямо перед моим отцом, стоящим у обеденного стола.

Оторвавшись от меня, он поднял голову, я же моргнула и со смехом сказала:

— Ты не должен целовать меня в доме моих родителей на глазах у моего отца!

— Я только что сделал это, Душистый Горошек, — ответил Хок.

— Тогда, больше так не делай, — огрызнувшись сказала я.

— Тогда не будет так весело, — в ответ произнес Хок. — Ты заставляешь меня смеяться, детка, и предупреждаю тебя, когда ты сделаешь это в следующий раз, я опять поцелую тебя.

— Я не хотела показаться смешной, — растерянно объяснила я.

— Ну, так тебе это удалось.

— Как я могу это контролировать, не зная, обнаружишь ты что-нибудь смешное в моих словах или нет?

— Причина в том, что ты очень любишь спорить, поэтому поцелуй может произойти в любое время, детка.

Я открыла рот, чтобы возразить, когда поймала себя на мысли, что у нас имелись слушатели. Я повернула голову и увидела улыбающегося отца, и чисто по наитию (потому что такой улыбки раньше у него не видела) поняла, отец улыбался довольной улыбкой, с теплотой, что его дочь была на крючке у Мистера Очень, Очень Правильный. Я также увидела Мередит, стоящую рядом с отцом и кухонными варежками, удерживающей поднос с лазаньей, с улыбкой, которая отчетливо говорила, что она вышла замуж за Мистера Очень, Очень Правильный, и она была очень довольна, что ее любимая падчерица последовала по ее стопам.

Я полностью... лопухнулась... облажалась.

Я оторвалась от Хока и заявила:

— Я думаю, нужно выпить Cosmo.

Папа хмыкнул и двинулся к холодильнику, сказав:

— Не думаю, дорогая, тебе еще нужно работать, — он оглянулся через плечо на Хока. — Еще пива?

Еще? Пива?

И сколько он тут уже находился и с каких это пор такие накаченные, горячие парни пьют пиво?

— Да, — ответил Хок, и я посмотрела на него.

— Ты пьешь пиво?

Он взглянул верху-вниз на меня.

— Да.

— И тебя не заботит появление пивного живота? — спросила я.

— Жизнь коротка, детка, и иногда, хоть на краткий миг, стоит пожить и не пить воду с домашней лазаньей и чесночным хлебом.

Ну, его мать была наполовину итальянкой, он должен знать в этом толк.

Я решила проигнорировать Хока и направилась на кухню.

— Я помогу.

— Спасибо, дорогая, — пробормотала Мередит, поставив лазанью на фигурную, кованую подставку в центре стола.

Папа купил мне диетическую соду со вкусом винограда, сам достал себе и Хоку свежее пиво, для Мередит красное вино, пока мы с моей мачехой расставляли блюда на столе — горячий хлеб с чесноком, огромная миска с салатом и бутылки для заправки салатов, известные всему человечеству. Потом все сели за стол и стали накладывать в свои тарелки, отдавая комментарии, насколько вкусно выглядит и пахнет еда (по крайней мере, папа и я во всю комментировали, Хок же молча наполнял свою тарелку).

Я мысленно готовились к обсуждению проблем Джинджер, кладя ложку с лазаньей в рот, когда вдруг Мередит спросила:

— А как вы познакомились?

Я подавилась горячей лазаньей, и мой взгляд моментально пролетел через стол на Хока, на лице которого появились ямочки.

Я судорожно стала жевать с надеждой, что смогу ответить прежде, чем Хок, или у меня взорвется голова от дум или еще хуже, Хок смотрел на меня и его брови поползли вверх с явным вызовом.

Мередит опять произнесла:

— Надеюсь это было романтично? Держу пари, что ваше знакомство было романтичным.

Мередит однозначно могла держать пари, за исключением Джинджер, мир которой был окрашен в серый цвет, у Мередит мир имел розовые оттенки. Ее заявление было явно перебор сегодня, я имею ввиду, что Мередит всегда остается Мередит, но мне редко выпадает такой плохой день, поскольку я направлена на светлую сторону жизни.

Этот вопрос каким-то образом был связан с моим отцом, поскольку она была и всегда будет по уши влюблена в него. Она же встретила мужчину своей мечты и поняла это именно в тот миг, как только увидела его. Вот почему она упала в обморок на две секунды, и папа тут же поймал ее. Она открыла глаза, находясь в его руках, сидя своим задом у него на коленях, а он нежно убирал волосы с ее лица, смотрел на нее сверху-вниз, как принц смотрит на свою принцессу.

Я была там, когда это произошло, у меня даже пальцы загнулись на ногах от этой сцены, даже сейчас, когда я вспоминаю. Их встреча оказалось самой романтичной, я впервые видела такое, причем мы были в фаст-фуде и поедали бургеры.

Моя же встреча с Хоком не имела ничего общего.

Но Мередит хотела, чтобы моя встреча с Хоком произошла именно так, как ее, даже не для нее, а скорее для меня, и я любившая ее больше жизни, проглотила лазанью и совершенно глупо и позорно ответила то, чего она больше всего хотела.

И то, что я сказала, кстати, тоже было правдой.

Я посмотрела ей честно в глаза, сердце колотилось, моя голова пыталась не реагировать на Хока, словно его не было.

— Когда Трейси работала в клубе, и совершенно неправильно делала коктейли и била все время бокалы, как-то вечером я зашла к ней, необходимо было ее морально поддержать. Я пила в баре, и вдруг ощутила нечто странное, словно что-то должно произойти очень важное в моей жизни. Я взглянула на дверь, и оказалось, что я взглянула на входную дверь именно в ту минуту, когда вошел Хок. Увидев его, я тут же поняла, что он очень важен для меня, я решила, что вот оно — этот мужчина был, словно мужчина из моей мечты. Если бы я могла выбрать любого мужчину из всего мира, я бы выбрала его. Я продолжала пить в баре, пока Хок ужинал, пытаясь привлечь его внимание, что мне и удалось. Поэтому, когда он собирался уходить, я расстроилась, мне не хотелось, чтобы он уходил. Но он не ушел без меня. Стоило мне почувствовать его руку у себя на спине, я обернулась, и увидев его перед собой, поняла, что мое желание исполнилось, — Мередит смотрела на меня, приоткрыв рот, сверкая глазами. — Вот так мы и познакомились.

Глаза у Мередит поблескивали, наполнившись слезами, она смотрела на меня в упор, всхлипнув, переведя взгляд на отца, а потом снова на меня.

— Это так мило, — прошептала она.

Папа откашлялся.

Я опустила глаза в свою тарелку и принялась за салат. Я старалась, правда старалась, смотреть только к себе в тарелку, но хотя голова и была склоненной, глаза сами собой поднялись, и я взглянула на Хока.

В ту же секунду опустив взгляд в свою тарелку, я выдохнула с каким-то непонятным свистом, мельком увидев выражение его лица, которое теперь будет навечно выжжено у меня в мозгу, и поняла, что след от этого ожога останется надолго, наверное, тоже навсегда.

А все произошло из-за того, что когда я взглянула на Хока, он не был похож на того Ястреба или на того мужчину, мечты о котором я лелеяла, в общем он не был похож на того Хока, которого я теперь знала.

Хок действительно выглядел, как мужчина моей мечты. Его лицо разгладилось, хотя глаза оставались напряженными, но смотрели на меня с теплотой, я чувствовала насколько его взгляд прожигал меня насквозь, пока я запихивала салат в рот и смотрела куда угодно, только не на него.

— Итак... хм… Хок, — прервал тишину папа, — ты когда служил, принимал участие в боевых действиях?

Я услышала глубокий голос Хока, но решила сосредоточиться на еде, пережевывая и глотая без томатного соуса, и кажется салат застрял у меня в зубах или кусочек чесночного хлеба, хотя мне хотелось бы услышать ответ Хока, но я не слушала.

Словно почувствовав мое настроение, Мередит в полголоса завела со мной разговор о книгах, которые я редактировала, пока мужчины обменивались историями о службе в армии. К счастью, историй и воспоминаний хватило до конца ужина, который не затянулся, поэтому мне не пришлось им ничего объяснять про Джинджер.

Мередит извинилась, что не успела приготовить десерт, когда мы закончили, а Хок сказал, что ужин был прекрасным и очень вкусным, но у него дела.

Он резанул по мне взглядом.

— Детка, проводи меня до машины.

Я была не уверена прозвучали его слова, как приказ или просьба, сейчас мне очень хотелось спрятаться в шкафу, после своего рассказа, и я не хотела оставаться с Хоком наедине. Но я не могла себе такого позволить перед отцом и Мередит, наблюдавшими за мной, поэтому я молча кивнула.

Когда слова «до свидания» и благодарности были озвучены, с желанием зайти как-нибудь снова, я двинулась на выход за Хоком. За нами защелкнулась дверь, отец явно показал Хоку, что дает ему конфиденциальность, и мы шли до машины без взглядов в спину, хотя я могла догадаться, что папа и Мередит подсматривают за нами через опущенные шторы (Мередит уж точно). Но в этот момент меня это волновало меньше всего. Именно в этот момент я чувствовала себя совершенно неловко от его прожигающего взгляда, который запечатлелся у меня в мозгу, от того, что пытался сказать мне его взгляд, когда я подняла на него глаза.

Поэтому я никак не отреагировала, когда Хок взял меня за руку, уводя от родителей к своему Camaro, и я никак не отреагировала, когда он с силой прислонил меня спиной к своей машине, у меня тоже не последовало реакции, когда он прижался своим огромным телом ко мне, а его руки покоились по обе стороны моей шеи. У меня не было реакции даже, когда его пальцы мягко надавили на мой подбородок и заставили посмотреть на него.

В холодном ночном февральском вечере Колорадо, я уставилась в его черные глаза, которые поблескивали каким-то светом и, наконец, отреагировала, придя в себя. И моя реакция была спровоцирована тактикой уклонения от расспросов, а самая лучшая тактика — нападение.

— Я не рассказала им про Джинджер, — выпалила я одним махом. — Мне нужно настроить ноутбук и несколько часов поработать, но я ведь ничего не рассказала за ужином, теперь мне следует пойти и все им объяснить. О Джинджер будет ужасно. У меня был план, я так нервничала, что была на взводе ведь ужин. А теперь я из-за тебя растеряла весь свой талант. Ты разрушил мой план, появившись тут.

Хок не почувствовал мою тактику нападения, или сделал вид, что не почувствовал, проводя своим пальцем по моему подбородку и сказал:

— Я проинформировал твоего отца обо всем перед обедом. Ты можешь спокойно приступить к работе.

Я моргнула.

— Ты рассказал папе?

— Да.

— И что ты сказал?

Хок ответил в своем репертуаре, заставляя меня задуматься над его ответом:

— Он теперь знает больше, чем ты, но ты знаешь больше, чем твоя мачеха.

— Что это значит?

— Это значит, что твоей мачехе не стоит знать все дерьмо о твоей сестре, по крайней мере, я ей этого не скажу. Ты итак уже слишком много знаешь и тебе не стоит знать еще больше. Твой отец должен знать все, поэтому я и рассказал ему, и он согласился со мной по поводу тебя и твоей мачехи.

Я не знала какой вопрос задать, поэтому начала с середины.

— Ты все рассказал папе?

— Он задавал вопросы, я отвечал, выходит... да.

Я до конца не поняла своих чувств, единственное, в чем была уверена, что не могла вернуть время вспять, поэтому мне оставалось свыкнуться с его ответом.

— И как он?

Он убрал пальцы с моего подбородка и положил руки мне на плечи.

— Не особо счастлив, но и не удивлен, — ответил Хок.

Я поняла, что испытывал отец, фактически тоже самое, что и я.

— Как тебе удалось скрыл это от Мередит?

— Она готовила на кухне в это время, твой отец отвел меня в свой кабинет и закрыл дверь. Мы вышли, она ничего не спросила. Если у них и состоится разговор на эту тему, то он будет в частном порядке. В конце концов, она его женщина и это его забота.

Я не знала, что сказать, чувствуя благодарность. Хок был прав, папе стоило знать все, поскольку если бы он был в неведении, думаю, его бы это огорчало. Хок был прав и в том, что Мередит явно не следует знать, папа сам ей все расскажет, когда поймет, что она готова с этим справиться.

Хотя в душе я испытывала благодарность к Хоку, словами я ее не высказывала, а отвела взгляд в сторону.

— Детка, — позвал Хок, и я перевела на него глаза. — Ты сказала ранее…

О нет. Мы не должны говорить о том, что я сказала раннее, о нашем знакомстве. Я бы с удовольствием прошлась босиком по горячим углям и нырнула бы на склон вулкана с кипящей лавой, но только не говорить на эту тему.

Поэтому я попыталась отодвинуться подальше, но он предотвратил мои попытки, подталкивая еще ближе к себе и прижимая к машине, обхватив ладонями мое лицо и наклонившись.

— Детка, — повторил он, я смотрела на его ухо.

Наверное, мне стоило что-то ответить, поэтому я быстро сказала:

— Я все выдумала, — соврала я, выдохнув одним дыханием в его ухо. — Мередит романтик. Я просто не могла рассказать ей, как было все на самом деле. Не с папой, и даже в частном порядке, скорее даже когда-нибудь.

— Детка, — еще раз произнес он.

— В конце концов это не столь важно. Когда ты исчезнешь совсем, Мередит взгрустнет, но я смогу это пережить.

— Душистый Горошек, посмотри на меня, — настойчиво, но спокойно произнес он.

Я подняла на него глаза.

— Я попросил, чтобы меня посадили за барную стойку, за которой ты сидела, — сообщил он мне, я задержала дыхание от его слов.

Потом выдохнув спросила:

— Что?

— Я заметил тебя раньше, чем ты заметила меня, Гвен.

Я уставилась на него не в состоянии произнести ни слова.

— Я заметил тебя через окно, когда подходил. Ты смеялась с подругой.

О, мой Бог.

Он ближе наклонялся ко мне, и я затаив дыхание видела, как горели его глаза.

— Еще увидимся, — прошептал он.

О, мой Бог!

Он прошелся большим пальцем по моей скуле и зарылся в волосы пальцами, другая рука обхватила сзади меня за шею, наклонился и поцеловал.

Поцелуй был с языком, глубокий, и я ответила ему тем же. Поцелуй был глубоким и затяжным.

Как обычно, я не могла оторваться от него, он поднял голову, и мое тело задрожало в тех местах, которые очень хорошо отзывались на его прикосновения, моих лучших местах, которые ощущала только я, и мои интимные места почувствовали себя намного лучше.

— Приступай к работе, милая, — прошептал он мне в губы, слегка оттолкнул меня от своей машины, запищала сигнализация, сообщая, что двери разблокированы, он сел внутрь, завел двигать Camaro и машина урча уехала.

Я уже потеряла из виду его горящие задние фары, но все еще продолжала стоять, смотря в даль, поскольку в голове застряла всего одна мысль.

Он увидел, как я смеялась.

Глава девятая

Сентиментальность

Я почувствовала на спине теплые руки Хока и открыла глаза. Я сплю крепко, чувствуя растерянность спросонья, кровать провисла под его весом, и он повернул меня к себе.

Его руки сомкнулись вокруг моего тела, прижимая ближе, я смутилась, так как спала в доме своих родителей.

И прежде чем его силуэт голову достиг намеченной цели, я взмахнула рукой и закрыла ему рот.

— Что ты делаешь? — прошептала я.

Он взял меня за запястье и отодвинул мою руку от своего рта.

— А что я всегда делаю? — спросил он шепотом.

— Ты проник в дом моих родителей! — уже шипя произнесла я.

— Да, — спокойно подтвердил он, словно это было обычным делом.

— Мы не можем заниматься сексом, практически рядом за стенкой спят мои родители!

Он молча в темноте смотрел на меня пару секунд, потом быстро передвинулся, зарывшись лицом в изгиб моей шеи, крепко обхватив меня руками, навалившись всем своим весом, и приглушенно засмеялся.

— Хок! — сорвалась я, упираясь с силой в его обнаженные плечи и отталкивая его назад.

Он оторвал голову, по-прежнему лежа на мне, упираясь на обе руки с двух сторон от моей головы.

И смотрел мне в глаза в темноте.

— Детка, мы не будем трахаться, — прошептал он.

— Ты только что сказал: «А что я всегда делаю?» А мы всегда занимаемся сексом, — ввернула я.

— Да, детка, но все начинается с поцелуя.

Ой, это было правдой.

Я смотрела на его темный силуэт головы.

— Тогда что ты здесь делаешь?

— Ты же здесь.

— И что? — подсказала я.

Он дотронулся до моего лица, его пальцы заскользили по линии роста волос, окончательно зарывшись в волосы.

— Прошлой ночью кто-то залез к тебе и подобрался достаточно близко, напугав. Когда это случилось, мои парни были в восьми минутах от твоего дома, а я — в часе езды.

— Ты это уже говорил, Хок.

— Такого больше не повторится.

Последнюю фразу он произнес с воодушевлением, не просто ответ, а скорее больше было похоже на клятву.

Мой желудок слегка сжался от чувств.

Я стала сопротивляться сентиментальности, напомнив:

— Рядом папина дверь.

— Он мужчина и сможет позаботиться о себе сам, а ты — Душистый Горошек, но люди за этими дверьми не знают об этом. Им стоит просто увидеть мою тачку, стоящую на обочине, и придется дважды подумать, прежде чем, черт побери, попытаться проникнуть в этот дом.

Мать твою, он защищал меня… папу и Мередит.

Вау.

— Так ты пришел сюда, чтобы просто... ммм… быть здесь? — спросила я.

— Да и еще убедитесь, что ты выспишься.

Эээ.

Вау.

Становилось все труднее и труднее бороться с сентиментальностью.

Он продолжил.

— И поспать с тобой, я черт побери выжат, как лимон.

Эээ.

Вау.

СуперХок, Величайший Любовник в Мире и Один из Крупнейших Крутых Мужчин выжат.

Интересно.

— Детка, — позвал он.

Я дернулась ему навстречу и с интересом спросила:

— Что?

— Ты собираешься?

— Что собираюсь?

— Спать.

Нет. Нет, я не собиралась спать. У меня открылось второе дыхание после стояния на морозе, когда он уехал этим вечером, и мне удалось проделать огромный объем работы, оставаясь бодрой и полной сил, и усталость сказалась только без пятнадцати двенадцати ночи. Я закончила работать и отправилась в постель, чувствуя изнеможение, зная, что тут же засну, как только голова коснется подушки.

Теперь же я бодрствовала.

— Да, — соврала я.

Он наклонил голову и сделал что-то новенькое, чего никогда не делал раньше, кроме как в преддверии чего-то более существенного. Он слегка поцеловал ложбинку у меня на шеи.

Потом он лег рядом со мной с боку, придвинул меня к себе, укладываясь в соответствии с моими изгибами, положил свою ногу на меня, взяв в осаду мою коленку. Его руки опустились мне на живот, он наклонился, поцеловал меня за ухом и опустил голову на подушку.

Кейб Дельгадо не сказал мне «спокойной ночи», он просто показал мне это.

Ммм.

Я лежала, прижимаясь к его теплому большому телу, в объятиях его рук, чувствуя его дыхание у себя на шеи, и думала — «Господи, ты Боже мой, ЗМ, лежащий позади меня, полностью повторял мое тело, он обнимался со мной!»

Трейси совершит завтра кульбит от чрезмерной радости, если узнает. У Кэм может быть сердечный приступ.

Я не знала, как на все это реагировать, поэтому мое тело общалось самостоятельно с моей головой, но я чувствовала, и на самом деле мне это нравилось.

Мой бывший муж Скотт никогда так не прижимался ко мне. Это я обнимала его, прижавшись к его спине, но он никогда так не прижимался и не обнимал меня. Даже после секса, он относился к тому типу мужчин, которым нужно было только перепихнуться. Как только он достигал оргазма, вытаскивал свой член, перекатывался, выключал свет и засыпал.

И он храпел.

Он не обнимался и не сыпал комплименты, не льстил. Он не делал ничего из этого. Даже не стоило лелеять надежду, что он начнет возбуждать меня ко второму раунду. Со Скоттом раундов вообще не было. Я обнаружила позже, потому что когда ему нужно было заниматься со мной сексом, он был уже слишком истощен, поскольку уже с кем-то перепихнулся днем… может даже с двумя. А может, даже с тремя, я не могла точно сказать, все зависело от того, насколько он возбуждался.

Я сильнее почувствовала вес Хока, его руки расслабились, дыхание выровнялось, и я поняла, что он заснул. И он спал в обнимку со мной.

Что же мне с этим делать? Как я смогу закончить наши отношения, когда мне нравилось это? И то, что он сказал мне, когда мы стояли у его автомобиля. И тот факт, что ему не понравилась мысль, что я или моя семья можем стать мишенью, и он принял меры.

Сейчас это был не тот мужчина, который растоптал Троя, как жука и командующий мной. Сейчас это был мужчина, о котором мечтаешь.

И именно об этом я и думала, Хок не выходил у меня из головы, постепенно я стала расслабляться, пригревшись с Ястребом под боком, и скоро уснула.

Не знаю сколько я проспала, видя сны, мне показалось, что всего лишь несколько секунд, прежде чем ощутила, как рука Хока с силой вжалась мне в живот, мне стало даже больно, я задержала дыхание, открыв глаза, его рука исчезла.

Я повернулась, увидев его темный силуэт у кровати, он натягивал свои брюки карго.

Я приподнялась и открыла рот, он тут же опустил одно колено на кровать, дотронувшись до моих губ пальцем, и я увидела, как в темноте он отрицательно покачал головой.

Ой-ой.

И он исчез из комнаты.

Буквально через наносекунды я услышала какую-то возню внизу, отрывистое дыхание, громкий удар, словно тело врезалось в стену.

И тут же услышала совершенно безошибочно крик своей сестры Джинджер:

— Какого хрена!

Я откинула одеяло и подскочила с кровати, увидев свет, льющийся из коридора.

— Джинджер! Господи! — услышала я крик папы, прежде чем вышла в коридор. Джинджер была прижата к стене рукой Хока, упирающейся ей в грудь. На нем были штаны с расстегнутой верхней пуговицей, на папе — только пижамные штаны, и он сердито поглядывал на Джинджер, к нам только что, как и я, присоединилась Мередит, но в отличие от меня на ней был длинный, кружевной, атласный пеньюар, она всегда такие носила с тех самых пор, как я помню себя еще ребенком, хотя некоторые из них и были короткими, но все равно в чем-то совершенными, такими же как она, хотя с виду и напоминали сексуальную ночнушку.

— Что ты здесь делаешь? — спросил папа, прищурившись на Джинджер, совсем не удивляясь и не проявляя озабоченности, что Хок стоял перед ним в коридоре среди ночи, с голым торсом, босиком, с расстегнутой верхней пуговицей на штанах карго.

Что же касается меня, то я как раз была удивлена, что Джинджер была одета почти в такой же боди, как и вчера Дарла, на шнуровке спереди, но похоже он был ей мал на два размера, поэтому шнуровка расходилась, открывая кожу и даже грудь. На ней также не было колготок, можно так сказать, потому что те колготки, что были одеты на ней все были в огромных дырках почти везде, в общем это была одна сплошная дыра. И ей также следовало заняться своим макияжем, поскольку тушь и подводка для глаз растеклись, обводя ее глаза черным, как глаза енота. Наконец, ее кудрявые светлые с рыжеватым отливом волосы представляли просто крысиное гнездо.

Моя сестра на полном серьезе выглядела, как шалава.

— Я выросла в этом доме, — Джинджер откинулась назад, и Хок отступил на шаг, опуская руку и направляясь ко мне.

— Да, но последний раз, когда ты была здесь, я ясно выразился, что тебе здесь больше не рады, — произнес папа, и я перевела взгляд на Мередит, которая стояла рядом с ним, обхватив себя за живот с бледным лицом и дрожащими губами.

Увидев состояние Мередит, я перевела взгляд обратно на сестру и мысленно проткнула ее воображаемым гигантским, африканским племенным копьем.

— Бл*дь, мне нужен чертовый душ и что-нибудь поесть. В моей жизни и так полно дерма, а вы не можете даже разрешить мне воспользоваться чертовым душем? — в ответ произнесла Джинджер.

— Выбирай выражения, Джинджер, — предупредила ее я, Мередит терпеть не могла, когда мы ругались. Она сказала, что настоящие леди не должны материться и ругаться. Конечно, я мысленно сыпала проклятиями, и иногда они вылетали из моего рта, но я никогда не ругалась перед Мередит.

Джинджер наклонилась ко мне и прошипела:

— Пошла ты, Гвенни.

— В середине ночи, — вставил папа.

Ее голова дернулась в сторону отца.

— А какая разница! —тут же выстрелила Джинджер.

— Джинджер, не забывай с кем разговариваешь, — рявкнула я ей, и она выстрелили в меня соответствующим взглядом.

— Пошла ты, — она прошла взглядом по мне и вдруг спросила:

— И что ты здесь вообще делаешь?

— Скрывается от твоего дерма, которое прошлой ночью просочилось в ее дом, — ответил Хок, и взгляд Джинджер резанул сначала по Хоку, потом по отцу, а потом и по Мередит.

— Понятно, я твоя дочь, сбита с ног и вся в дерьме, и не могу воспользоваться твоей драгоценной водой, чтобы принять чертовый душ, но Гвенни, милая, удивительная, прекрасная Гвенни может оставаться в твоем доме и трахаться со своим приятелем, — выпалила им Джинджер, я задержала дыхание, почувствовав насколько напрягся Хок, по сравнению со мной.

Мередит рассмеялась:

— Джинджер!

— Что? — огрызнулась она. — Вы начинаете на меня здесь выплескивать всякое дерьмо в середине ночи, но Гвен, идеальная Гвен может спокойно играться со своей сексуальной игрушкой рядом с вашей спальней, и вам на это насрать? — спросила Джинджер.

Я всосала воздух, превращаясь в фурию, в такой же еле сдерживаемой ярости от Хока, лицо отца так покраснело, что я испугалась, не случится ли с ним сердечный приступ, но Мередит опередила нас. Она подошла к Джинджер и залепила ей пощечину с такой силой, что голова Джинджер дернулась в сторону.

Все тут же пришло в движение, потому что Джинджер тут же бросилась в атаку на Мередит. Папа дернул за руку Мередит на безопасное расстояние, Хок снова впечатал Джинджер в стену рядом с собой, удерживая меня подальше от сестры, которая все-таки заехала мне по животу своей ладонью с другой стороны от него.

Я перестала толкать его, поскольку с ним боролась Джинджер, пихаясь ногами и пытаясь дотянуться до его ног (но ей это так и не удалось), и впивалась ногтями ему в бицепсы своими ужасными, накрашенными черными ногтями (я боялась, что они могут занести ему заразу и поранить), но он все же прижал ее к стене, весь напрягшись, сильно сжав челюсть, мне показалось, что челюсть вот-вот треснет от напряжения.

— Убери руки! — закричала она.

— Успокойся, — ответил Хок.

— Я сказала, убери свои сраные руки от меня! — произнесла Джинджер, переходя на визг.

И вдруг мы услышали звон стекла. Все замерли, словно в заторможенной съемке, кроме Хока, который замер всего лишь на секунду, а затем припустил к лестнице. Еще дважды послышался звон бьющегося стекла, и более тихих два приглушенных удара, как хлопки.

И мы увидели разгорающийся огонь на лестнице.

— Хок! — закричала я, не думая, и пулей рванула к лестнице.

Папа поймал меня за талию и остановил сильной рукой. Он загородил меня спиной, указывая на меня пальцем, приказал:

— Оставайся здесь!

Потом он промчался вниз по лестнице.

— Бакс! — закричала Мередит, но я не двинулась с места.

Я повернулась к ней и крикнула:

— Давай! Надень какую-нибудь обувь и куртку и возьми для отца, — Мередит продолжала тупо стоять на месте, я закричала, подталкивая ее: — Давай, давай, шевелись!

Мередит развернулась и побежала в свою комнату, а я повернулась к Джинджер.

— Включи голову, — сорвалась я. — Оставайся тут.

Она зыркнула на меня и ответила:

— Отцепись.

У меня не было времени препираться с Джинджер, поэтому я промолчала, рванув в гостевую спальню, надела туфли, схватила ботинки и футболку Хока. Я направилась к двери и столкнулась с Хоком. Он укутал меня одеялом, обнял, пока я не перестала дергаться, взял на руки и отправился на выход.

Я чувствовала запах дыма и тепло от разгорающегося огня, а потом я очутилась на свежем воздухе, где было прохладно. Он опустил меня на землю и ушел. Я пыталась выпутаться из одеяла, с прижатыми к груди его ботинками и футболкой, и как раз вовремя подняла голову, он входил в дом все также босиком и с голым торсом. Я сбросила одеяло, бросила ботинки и футболку на траву и бросилась в сторону дома, вдоль стены к апартаментам миссис Мэйхью. Я стучала ей в дверь и кричала, она иногда не очень хорошо слышит, и я продолжала колотить до тех пор, пока внутри не зажегся свет и дверь не открылась.

Вглядываясь в дверной проем передо мной стояла пожилая высокая леди с голубыми волосами, выглядя также, как и обычно, словно она не спала, а бодрствовала.

— Гвендолин, что…?

Я прервала ее.

— Нет времени, миссис Эм, возьмите пальто и наденьте обувь. Быстро, давайте, быстро! Наверху пожар.

Я не стала дожидаться, когда она выполнит мои указания, а вбежала в дом, заставляя кошек выйти на улицу и метнулась в спальню. Я собрала ее теплую старую одежду, когда она добралась до дверей, сунула ей в руки и быстро ринулась к гардеробу. Я вытащила сапоги на меху, она взяла меня под руку, и мы направилась к двери.

Очутившись снаружи, она остановилась, держась за меня, чтобы не потерять равновесие, стала натягивать сапоги, когда мы добрались до нашего входа в дом, Мередит стояла во дворе с телефоном у уха, завернутая в одеяло. Но я остановилась как вкопанная, когда увидела Дога с садовым шлангом отца, поливающим с напором фронтальное окно дома, где было пламя.

— А где папа и Хок? — прокричала я Мередит, пока она отвечала по телефону, но она ответила:

— Они там. Бакс взялся за огнетушители.

Вот черт!

Мой отец был пожарным-добровольцем вот уже десять лет, в доме были огнетушители почти везде. Он и Хок оказались немного идиотами-мачо, пытающимися сражаться с огнем с помощью бл*ть огнетушителей.

У меня застрял очередной вздох в горле от страха, но я сказала себе, что паника никому не поможет, а также крики и буйство, хотя мне хотелось совершить и то и другое.

Я прижала дрожащую миссис Мэйхью поближе к себе и спросила Мередит о Джинджер.

Мередит покачала головой, и ее взгляд скользнул в сторону дома к дереву, по которому Джинджер регулярно выбиралась из дома, пока жила здесь. Папа миллион раз грозился срубить это дерево, но точно такое же росло с другой стороны дома, и Мередит не позволила, сказав, что дом будет выглядеть пустым и невзрачным.

Несмотря на то, что моя сестра оказалась полной и абсолютной стервой, я была рада, что он не срубил дерево, она хотя бы сбежала по нему.

Эта мысль боролась с другими мыслями по поводу ее ухода, что оставила свою мать и меня, не сказав ни слова, словно она чужой человек в этой семье. Особенно тогда, когда дом моего детства был взорван зажигательными бомбами из-за ее дерьма.

Я ближе придвинулась к миссис Мэйхью и уставилась на дом, молясь, чтобы поскорее появились папа и Хок, пока Дог садовым шлангом тушил огонь, вырывающийся из окна.

Послышались сирены пожарной машины, за миллисекунды они установили свое оборудование и начали борьбу с огнем. Папа вышел из дома в пальто и сапогах, за ним появился Ястреб с голым торсом и босиком, с пляшущим за спиной пламенем.

Я подняла его ботинки и футболку и направилась к нему.

Он обвил меня рукой и повел на тротуар, где стояли мои родители и миссис Мэйхью, а теперь и Дог.

Хок стал через голову натягивать футболку, закрывая свои прекрасные кубики пресса.

— Не хочешь сказать мне, почему ты здесь? — спросил он Дога.

— По приказу, — ответил Дог.

— Гвен или Джинджер? — спросил Хок.

— Гвен, — ответил Дог.

Лицо Хока стало напряженным, но я была слишком занята, очень нервничая, увидев у него на коже сажу.

Я подошла поближе и опустила руки ему на пресс.

— Малыш, — прошептала я, стараясь не навредить, если ему больно, и подняла на него глаза. — С тобой все в порядке?

Он посмотрел на меня вниз.

— Да, — буркнул он.

— Ты уверен? Ты нигде не обгорел?

Он опять посмотрел на меня, но его взгляд говорил, что он о чем-то задумался, и окончательно сосредоточился на мне.

Он обхватил меня за плечи и притянул ближе к себе.

— Со мной все хорошо, Гвен, — сказал он, посмотрев мне в глаза, а затем перевел взгляд на дом.

Я тоже перевела взгляд на дом, обхватив его двумя руками за талию и соединив в замок, положив голову ему на широкую грудь. Его другая рука взяла меня в кольцо.

Вышли из соседних домов соседи, папа, Мередит и миссис Мэйхью сгрудились ближе друг к другу, мы смотрели на дом, наблюдая, как пожарные борются с огнем.

Глава десятая

Плюсы и минусы

Я проснулась, но не стала открывать глаза, продолжая лежать в постели, и ощущая яркий, солнечный свет Денвера у себя на веках.

Протянула руку и пошарила по кровати.

Я была одна, Хок исчез.

Я скользнула рукой назад, подложив под щеку и приподняла колени к животу, свернувшись калачиком, и только тогда открыла глаза.

У меня в доме на кухне были люди. Я слышала приглушенные голоса и шаги, кухня находилась под моей спальней.

Скорее всего это была Мередит и спецназовцы. Она видно делала им домашние пончики, а они отказывались от еды, поэтому она кормила их рассказами о каком-нибудь моем бывшем парне (кстати, ни один из которых, за исключением Хока, на самом деле, ей не нравился, но она никогда мне об этом не говорила, только когда я бросала их, или они бросали меня).

Отец, наверное, был на работе. В его доме взорвались зажигательные бомбы, сначала он боролся с огнем, а потом просто смотрел, как с ним боролись пожарные. Он позвонил в полицию. А один из парней Хока приехал на внедорожнике, Хок загрузил Мередит, папу, миссис Мэйхью и меня в машину своего парня (который внешне был похож то ли на борца, то ли на великана, и звали его «Мо»), он доставил миссис Мэйхью к ее подруге Эрме, а папу, Мередит и меня отвез ко мне домой. Пока папа принимал душ, я с Мередит раздвигала диван в своем кабинете и стелила белье на кровать. Отец и Мередит пошли на боковую, я тоже отправилась в постель и уже ближе к рассвету, я почувствовала, что Хок лег рядом со мной. Он укрыл меня своими объятиями, близко прижавшись ко мне, но я уснула прежде, чем он наконец заснул.

Несмотря на все события предыдущей ночи, я была уверена, что отец ушел на работу. Все Восточное побережье могло скрыться под водой, папа все равно пошел бы на работу и по телефону созвал бы всех своих людей, сначала поинтересовавшись, почему они все еще дома оплакивают своих близких и потерю национальных памятников, и вся страна вступила в схватку с колоссальной трагедии. Выслушав, он сказал бы, что они должны быть на месте, потому что есть работа.

Конечно, на нем были всего лишь его пижамные штаны и пальто, но это его бы не остановило.

Я закрыла глаза и вздохнула.

Прошлой ночью приехал детектив Митч Лоусон. Сначала он поговорил с Хоком, потом с папой и опять с Хоком, затем с Мередит и мной. Мне с Мередит он особо не задавал уточняющих вопросом, просто поинтересовался в порядке ли мы? Он ободряюще пожал мне руку, смотря прямо в глаза, хотя его взгляд был напряженным (но все равно душевным), а потом он ушел.

Дог исчез перед полицией, как только появился Лоусон. Именно поэтому Хок не поехал с нами ко мне домой, а отправился искать Дога. Не знаю зачем, но я не задавала лишних вопросов. Я пребывала в чрезвычайно редком своем настроении Делать Все, Как Мне Говорят, поэтому когда Хок включил «босса», я не стала с ним спорить. Я делала именно то, что он мне говорил. Залезла в машину его спецназовца, мои родные оказались в тепле и в безопасности, нас привезли домой, и я легла спать.

На этой мысли я опустила взгляд к концу кровати и увидела Хока. Меня это удивило. Я думала, что он будет заниматься делами, больше подходящими Ястребу, например, тайно собирать информацию для секретного задания, допрашивать подозреваемых в бетонной комнате без окон, брать «подопечных» измором и все в том же духе.

Меня также удивило, что на нем были другие армейские зеленые штаны карго и облегающая, свежая с длинными рукавами цвета бургундского вина футболка. Наверное, его парни привезли ему сменную одежду. Я подумала, не принимали ли они заказы на покупку и не давали ли им кредит в Nordstrom. Если принимали, то это определенный плюс для него, мне Следовало Изучить Весь Список плюсов и минусов Кейба «Хока» Дельгадо.

Глаза Хока не оставляли меня, пока он передвигался ближе, опустившись рядом и низко наклонившись, он нависал надо мной поперек кровати, его лицо оказалась на уровне моего.

— Как дела, Душистый Горошек? — тихо спросил он.

— Ты можешь сделать мне одно одолжение? — спокойно спросила я.

— Смотря какое, — ответил он.

Выжидая.

— В следующий раз, когда ты войдешь в дом с зажигательными бомбами, можешь на минутку задержаться снаружи и надеть рубашку и ботинки, прежде чем ринешься в самое пекло?

Наши лица были слишком близко, у него на щеках появились ямочки, он улыбнулся.

Затем его брови поползли вверх.

— Ринусь?

— Да, ты даже не ринулся, а помчался. Ну, ты понял, что я имею в виду.

Выражение его лица изменилось, он перевел взгляд на мои волосы. Хок облокотился на согнутую руку, навалившись всем весом, а другой рукой прошелся по линии роста моих волос к моему уху, убрав волосы у меня с шеи, и только потом опять посмотрел мне в глаза.

Я затаила дыхание, его взгляд был пылким и глубоким, как вчера за обедом.

— Да, я понял, что ты имела в виду, — прошептал он, мне хотелось отвести глаза в сторону, но я не могла, просто не могла. — Ты переживаешь за меня.

— Ты пытался тушить огонь в одних штанах, — объяснила я, стараясь говорить спокойно, но, наверное, не совсем спокойно.

Его острые черные глаза замерли на мне на долго, я начала чувствовать, как мои легкие начинают гореть.

Он наконец сказал:

— Хорошо, в следующий раз, когда в дом кинут зажигательные бомбы, я сначала надену рубашку и ботинки, прежде чем кинуться в этот ад.

— Спасибо, — прошептала я.

Он смотрел мне в глаза, перемещаясь взглядом по лицу, потом спросил:

— Теперь, когда мы выяснили с этим, ты ответишь на мой вопрос?

— Какой вопрос?

— Как дела?

— Я в порядке.

Его глаза опять задержались на моих на несколько долгих секунд, потом Хок прошептал:

— Лгунья.

— Ну, я…

— Гвен, милая, ты снова свернулась калачиком.

Вот черт, я действительно свернулась.

Я выпрямилась, передвинув подушку, сейчас моя голова покоилась у изголовья. Хок тоже передвинулся, оставаясь по-прежнему рядом и перекладывая вес своего тела на другую руку.

— Мередит внизу? — спросила я.

— Да, — ответил он.

— Она готовит домашние пончики? — поинтересовалась я.

— Звучит как надежда или ты серьезно? — спросил он в ответ.

Мне пришлось признаться самой себе, что скорее всего я очень на это надеялась, но в этом я могла признаться только самой себе, поэтому решила промолчать.

Он опять усмехнулся и произнес:

— Нет, она готовит яйца с беконом.

Мередит всегда делала вкусные яйца с беконом, но ее пончики были намного лучше.

— А у меня разве были яйца и бекон?

— По-видимому, да, поскольку она стоит на кухне в своей ночнушке и халате, и у нее нет машины, так что сомневаюсь, что в таком виде она отправилась в магазин.

Наверное, у меня были бекон и яйца. По крайней мере яйца точно были, поскольку они являются обычным ингредиентом для теста, чтобы испечь печенье.

— А где папа? — спросила я.

— Какой-то парень по имени Рик пришел час назад, принес ему одежду и забрал твоего папу на работу.

Вот видишь!

— Папа не исправим, — пробормотала я.

Он поймал прядь моих волос и отодвинул в сторону, мне показалось, что это мило.

Хок мог быть сладким и ласковым. Он спас мне жизнь или, по крайней мере, благополучно вытащил меня из горящего здания.

Эти три стороны Кейба «Хока», определенные плюсы, которые Мне Следует Изучить в том длинном списке Дельгадо.

Вот черт.

Пока я раздумывала над этим, он задал свой следующий вопрос, который во многом объяснял, почему он был сейчас таким милым.

— Что ты хочешь услышать сначала — хорошие или плохие новости?

Отлично, оказывается были и плохие новости.

— Может ты сообщишь мне хорошую новость, а плохую скажешь в следующем тысячелетии?

— Конечно, — согласился он, но мне показалось, что это не совсем правильно.

— Плохие новости, — пробормотала я.

Его лицо стало серьезным.

— Джинджер улизнула.

Я уверена, что у меня на лице отразилась растерянность.

— Что?

— Она удрала.

— От чего? От пожара?

— От пожара и ребят, которые взорвали ваш дом, чтобы выкурить ее оттуда.

Мать твою!

— Они бросили зажигательные бомбы в наш дом, чтобы убить ее?

— Детка, мой автомобиль был на обочине, помнишь?

— И?

— Ты думаешь, они рискнут, зная, что я не позволю никого убить?

Я скрестила руки на груди и уставилась на него.

— Я знаю, что ты всего лишь в шаге от супергероя, Хок, но если серьезно?

Он ухмыльнулся.

— Ты думаешь, что я в шаге от супергероя?

Вот дерьмо! Лучше закрыть эту тему.

— Я прикалываюсь, — сообщила я ему.

Его улыбка стала еще шире.

— Нет, ты действительно думаешь, что я в шаге от супергероя.

— А какие хорошие новости? — подсказала я, чтобы сменить тему.

— Наверное, эта — как-то ночью я доставил тебе тройной оргазм, — он ушел от темы, но я разинула рот от его заявления.

Я закрыла рот и воскликнула:

— Что?

— Как-то ночью я доставил тебе оргазмы ртом, пальцами, и ты…

— У меня не было трех оргазмов, Хок, — сорвалась я, но по правде, я кончила три раза.

— Детка, ты кончила, я считал.

— Нет, был один, но очень длинный, затяжной, — соврала я.

— Гвен, ты не думаешь, что я знаю, когда ты кончаешь, и когда у тебя начинается новый?

— Не думаю, что ты знаешь, — ответила я.

— Ладно, хватит об этом, — заметил он и был прав.

Появился еще один минус в списке Мне Следует Изучить Кейба «Хока» Дельгадо. Хок был слишком самоуверен.

— Эй? — позвала я его. — Хорошие новости? Или то, что Джинджер смылась, это плохая новость?

Он ухмыльнулся, и все же решил сменить тему.

— Плохая новость, что Джинджер исчезла. Я почти ее схватил и мог бы передать Лоусону. Но схватил ее не до конца, поскольку пришлось заняться пожаром в доме твоего отца.

Я поняла, что у меня сошлись брови на переносице.

— Передать ее Лоусону?

— Единственное безопасное для нее место — полиция. Она заключит сделку, они срежут ей половину тюремного срока или, если она будет сотрудничать по тому дерьму, которое она знает, а они подозревают, что она много знает, они передадут ее федералам, которые предоставят ей новое имя, и Джинджер Кидд исчезнет, как бы исчезнет, но не будет мертва.

— Федералам? — прошептала я.

Но услышав мой еле слышный шепот, а скорее ужас, отразившейся у меня на лице, Хок успокаивающе произнес:

— Детка, ты же знаешь, что она в полном дерьме.

— Да, — подтвердила я, — но федералы?

— Она в серьезном дерьме, — повторил он.

Я опустила взгляд и прошептала:

— Черт.

Хок поднял мой подбородок пальцем, наши глаза встретились, он опустил руку и ответил:

— Я держал ее в своих руках и спутал им всю игру, поэтому они захотели выкурить ее из дома и отвлечь меня. Им это удалось.

— Она находилась в доме всего несколько минут. Ты хочешь сказать, что за это время они могли придумать и осуществить свой коварный план?

— Смекалки у них не отнять.

Новость была совсем не хорошей.

— Но она скрылась, — закончила я.

— Да, она исчезла, — подтвердил Хок.

— А Дог? — спросила я.

— Я нашел его. У него аллергия на полицейских. Он приехал после того, как начался пожар, проезжал мимо, приглядывая за тобой по приказу Тэка. Он не заметил Джинджер, и думаю, она подалась в противоположное направление от территорий, контролируемых «Хаосом».

— Проезжал мимо, приглядывая за мной?

Он расстроено смотрел в другую сторону.

— Говорил тебе, детка, ты не захочешь внимания Тэка, но ты его получила.

— Теперь я знаю, но не понимаю. Почему Дог присматривает?

— По приказу Тэка, чтобы ты была в безопасности.

Я уставилась на него.

Затем я выдохнула.

— В безопасности?

Он смотрел на меня и сказал:

— Детка, ты на самом деле не понимаешь?

— Я всего лишь один раз видела его, — напомнила я Хоку.

— Два раза, — парировал он.

— Ладно, два раза, — повторила я.

— Да, — согласился Хок.

— Но я все равно не понимаю, я едва его знаю. Зачем он послал Дога присматривать за мной?

Хок в упор смотрел на меня, потом опять повторил вопрос:

— Детка, ты на самом деле не понимаешь?

Я всплеснула руками и поднялась на постели, подложив под себя ноги.

— Да, Хок, я серьезно не понимаю. Что теперь с этим делать?

Он прищурился, а потом спросил:

— Ты помнишь наш разговор прошлой ночью?

Ой-ой.

— Какой? — нерешительно поинтересовалась я.

— Когда я тебе сообщил, что сначала увидел тебя, а потом вошел в ресторан, в котором ты сидела за барной стойкой, привлекая взгляд каждого мужчины к себе.

— Я не развлекала и не привлекала взгляд каждого мужчины в ресторане! — огрызнулась я.

— Детка, привлекала.

— Нет.

— Я говорю, да.

Я наклонилась немного вперед.

— Не привлекала.

— Душистый Горошек, ты поправляла волосы, ерзала на стуле, сосала соломинку, одного смеха твоего вполне достаточно, чтобы у мужчин встал член...

Еще один плюс своего рода. Я имею в виду, конечно же я рада, что спустя столько времени, я узнала, что мои усилия тем вечером не пропали даром, и он оказывается все их заметил, но я не собиралась сообщать ему об этом.

И было еще кое-что хорошее — ему нравился мой смех.

Ладно, пошли дальше.

— И как это связано… с Тэком? — подсказала я.

— Ты не видишь здесь никакой связи?

— Хм... нет.

— Ты не была у себя на лужайке перед домом вчера днем со мной, Лоусоном и Тэком?

Ой-ой.

— Была, — огрызнулась я.