Загадочный мужчина

— Выдвигаемся, братья, — зарычал Тэк, единственное, что он сказал, продолжая тащить меня через бар в коридор, пока мужчины, все как один направились к выходу.

Тэк тянул меня вглубь коридора, в котором было полно дверей, мы остановились у самой дальней двери. Он распахнул ее и завел меня внутрь. Это была спальня, которую следовало бы долго и как следует убирать.

Тэк взглянул на байкера, следующего за нами, а затем посмотрел на меня.

— Ты закончила с Хоком? — спросил он, мне показалось, что он выглядел немного безумным.

— Что? — спросила я.

— Детка, я знаю, что ты закончила с Хоком?

— Эм... да, — ответила я.

Он уставился на меня, а затем спросил:

— Уверена?

— Да! А что ты…?

Я не закончила вопрос. Как только он получил мой ответ, повернулся к байкеру.

— Хок объявится или любой из его парней, вы можете спокойной переломать им ноги и увести ее отсюда. Ясно?

О Боже мой!

— Тэк! — закричала я, но он взмахнул своими огромными руками и взял мое лицо в ладони, притянув к себе.

— Ты может и закончила с Хоком, но он не закончил с женщиной, пока он сам не решит закончить с женщиной. Ты только что приобрела себе проблему, не знаю почему, но я узнаю. И поскольку я был там, рядом с тобой и меня чуть не накачали пулями, красавица, теперь это наша проблема. Ты меня поняла?

Я очень, на самом деле очень боюсь того, что наделала — его внимание к себе, которое означало для меня, что я выпрыгнула из пылающей сковороды прямиком в чертовый огонь.

— Тэк, — единственное, что я смогла сказать.

— Ты поняла, — пробормотал он, отпуская меня, и вышел из комнаты, хлопнув дверью, и я услышала, как щелкнул замок.

Я уставилась на дверь.

О, парень.

Глава шестнадцатая

Не у меня на глазах

Мое тело тряхнуло и глаза открылись.

Я спала на разобранной постели на защищенной и огороженной территории, принадлежащей «Хаосу».

Уже была ночь. Несмотря на то, что я была заперта, к счастью, байкер накормил меня вкусной тушеной говядиной с расплавленным швейцарским сыром, картошкой и густым шоколадным коктейлем и запила все это я диетической газировкой.

Я беспокоилась об отце и Мередит, которые могли обо мне волноваться, и я чертовски была напугана, и это чувство просто просверливало мой череп. Однако, я никогда не могла подумать, что случайно могу заснуть, лежа на разобранной постели.

Наверное, я задремала.

Я попыталась понять, что заставило меня проснуться, но не смогла. Я прислушивалась и присматривалась в темноту комнаты, которая была довольно хорошо освещена светом из окна.

Я посмотрела на дверь и прислушалась еще сильнее.

И тогда я услышала, как с приглушенным стуком упало тело. Так может падать большое тело, ударяясь о пол. Может, это большой байкер упал на пол.

Срань Господня.

Я соскочила с кровати и стала слепо рыскать по комнате в поисках оружия. Я опять оказалась в той же ситуации, когда мне пригодился бы ломик.

Я не успела найти оружие. Послышался взрыв, и я увидела, что замок с двери сорвали.

Дерьмо!

Я ринулась от двери, запрыгнув на кровать и быстро к окну (которое я отметила ранее было зарешечено, но это была моя единственная надежда). Меня поймали, запрыгнув на другую сторону кровати, обхватив руками за талию. Я издала какой-то низкий звук, меня же развернули и перебросили через плечо.

Именно в этот момент я решила начать вырываться и кричать. Я пиналась и крутилась, ворочая головой, но мой похититель быстро выскочил в коридор. Я тяжело приземлилась на ноги и меня с силой прижали к стене.

— Заткнись, Гвен, и охлади свой пыл или я свяжу тебя и вставлю кляп. Я не шучу.

Когда я услышала знакомый глубокий голос, я уставилась в лицо Хока в темноте.

Я решила последовать его совету — закрыть рот и охладить свой пыл, хотя опять была перекинула им через плечо.

Как только мы добрались до бара, я увидела в темноте коммандос, которые обходили его по периметру, а также тела байкеров, лежащие на полу. Света вообще не было нигде, даже не освещались чаны с пивом.

Мы вышли за дверь, и Хок со своим отрядом побежал к внедорожникам.

Да, даже со мной на плече Хок бежал к внедорожнику.

Ладно, может он все же находится в одном шаге от супергероя. Может, он был супергероем.

Затем Хок открыл дверь со стороны пассажирского сидения рядом с водителем и запихнул меня внутрь. Он обогнул капот, укладывая в кобуру оружие и подал знак рукой, так всегда делают коммандос. Он опустился в кресло рядом со мной, завел джип, развернулся, как демон на скорости, поэтому я быстро пристегнула ремень безопасности, и мы вынеслись с территории Ride на шоссе.

Я глубоко вздохнула и затем сказала:

— Хок.

— Молчи, — зарычал он, и я почувствовала, как у меня перехватило дыхание.

Он не был зол, он просто был в бешенстве.

Он порылся в кармане своих штанов карго и вытащил сотовый. Открыл его, нажал пару кнопок и поднес к уху.

И через пару гудков, сказал:

— Бакс.

Ой, черт. Папа.

— С ней все в порядке, я забрал ее.

Вот черт!

Хок остановился на светофоре.

— Не знаю, она была в безопасном месте. Наверное, просто испугалась.

— Я могу с ним поговорить? — спросила я, потянувшись к его телефону.

Он повернулся ко мне лицом, я увидела его выражение в свете уличных фонарей.

Я прикрыла свой рот рукой.

Итак, я не могла поговорить с отцом.

И кроме того, у меня явно были проблемы.

Хорошо, что я это понимаю... или нет!

— Да, дайте мне поговорить с ней, посмотреть ела ли она что-нибудь, и попробовать вместе разобраться во всем. Да? — Пауза. — Хорошо. Увидимся.

Он отключился и бросил с силой свой телефон на торпеду, стук явно вышел сердитым.

Я втянула воздух. Затем дала ему еще несколько минут, чтобы он смог успокоиться. Потом попробовала еще раз.

— Хок.

— Клянусь Богом, Гвен, — ответил он еще одним своим рыком, для меня этого было достаточно. Я зажала свой рот рукой. Ему явно требовалось еще несколько минут.

Он быстро вел машину, и я поняла куда он везет меня — в свое логово.

Я молчала всю дорогу. Я молчала, когда он остановился возле большой автоматической двери в свой большой гараж. Я также молчала и оставалась на месте, когда он вышел, зашел в дверь рядом и большая автоматическая дверь заскользила вверх. Потом я молчала, когда он сел обратно в машину и въехал в гараж, припарковался, схватил свой телефон и вышел.

Я тоже вышла.

Он подошел к пульту и, нажав на кнопку, закрыл дверь. Я ждала. Затем он направился к двери, ведущей в дом, распахнул ее и шагнул внутрь. Я несколько раз успокаивающе втянула воздух носом, услышав, как он ввел код и отключил сигнализацию, и последовала за ним.

Я вошла и остановилась под площадкой, на которой на втором этаже стояла кровать. Он передвигался по помещению, включая свет — у кресла в углу. Две настольные лампы в гостиной. Он нажал на выключатель и люстры, висевшие на длинных тросах на потолке, которых я раньше не заметила, осветили кухню.

Я прислонилась к железному столбу, который был опорой площадки.

— Ты можешь объяснить мне на что ты злишься? — тихо спросила я, подумав, что это был хороший вопрос. Я имела в виду, не я запиралась в доме, принадлежащем Хаосу. Не я, проезжая мимо, стреляла по своему дому. Я просто оказалась в неподходящем месте в неподходящее время, и к сожалению, это был мой собственный дом.

— Во-первых, — ответил он, медленно шагая ко мне, и я поняла, что это не хороший признак, — ты просто развязываешь войну.

Я моргнула. А потом спросила:

— Войну?

— Войну между мной, моими парнями и байкерами «Хаоса».

— Что?! — переспросила я. — Почему?

— Детка, — заявил он и остановился в нескольких шагах от меня. — Ты была заперта в спальне Тэка в его доме. Это объявление войны. Мои парни должны были проникнуть на его территорию, чтобы вытащить тебя оттуда. Хорошим это не кончится.

— ... Мне кажется, ты все неправильно интерпретируешь. Тэк был у меня в доме, когда кто-то обстрелял мою гостиную, и мне казалось, он пытался защитить меня.

Я должна была это сказать, хотя, наверное, Хоку и не следовало этого говорить, но я уже потом подумала об этом и очень понадеялась, что у меня не будет нервного срыва. Я тоже думала о том же, о чем говорил Хок, но я не стала вдаваться в такие подробности, учитывая, что это точно вызовет у меня нервный срыв. Хотя у меня никогда не было ни одного, но я была точно уверена, что нервных срывов точно следует всячески избегать.

— Точно, Кейн Аллен решил поиграть в доброго самаритянина, поэтому проезжая мимо полицейского участка, почему-то не доставил туда жертву нападения. И не претендовал на нее как на свою, рванув выслеживать виновных, если только он…, — он наклонился вперед, — претендует на нее, как на свою собственную.

Ой-ей.

— Ладно, теперь я вижу насколько все плохо выглядит, но он сделал это. Я же ему такого не говорила.

— Тогда объясни мне, почему Тэк вообще привез тебя к себе домой?

— Он был около моего дома, когда я вернулась утром.

— И?

— Он хотел поговорить.

— И?

— И поскольку он обещал меня не пугать, я согласилась поговорить.

— Отлично, Душистый Горошек, давай вернемся к тому, почему тебя не было сегодня утром, например, — он сделал угрожающий шаг вперед, — именно здесь.

Опаньки.

— Хок…

Я замолчала, как только он сделал еще один угрожающий шаг вперед и, видя, как приближаются его ноги ко мне, означало, что он был уже близко. Слишком близко. Действительно ужасно близко.

— Вчера, — сказал он ужасным, тихим голосом по-прежнему приближаясь, поэтому я скользнула прочь от колонны и сделала шаг назад. — Я оставил тебя здесь, — он продолжал приближаться ко мне, а я продолжала отходить назад, — и когда я уходил, — я пятилась, он надвигался на меня, — ты была милой и такой сладкой.

Я впечаталась спиной в книжные полки и была вынуждена остановиться. Хок же не останавливался. Он зажал меня, наклонив вниз голову, чтобы видеть мое лицо, но не дотрагивался. Он пригвоздил меня на месте силой своей агрессии.

— Тогда, — продолжил он, — вчера я получил эту чертову записку с гребаным чеком. Записку, из которой я ни черта не понял. Чек, детка, этот гребанный чек, словно ты бл*дь залепила мне пощечину.

Мда. Возможно, я не совсем хорошо тогда все продумала.

— Я проверил устройство на твоем автомобиле и выяснил, что ты отсиживаешься у копов, — продолжил он.

— У тебя есть устройство на моей машине? — прошептала я и его страшное, злобное лицо стало еще страшнее и злее, поэтому я тут же закрыла рот.

— Я пришел домой, — он продолжил свою тему, — и прослушал сообщение от Гейл. И тут до меня дошло, что ты слышала ее сообщение, а затем выслушала всякий бред от своих подруг, которые скормили его тебе, и ты не подняла трубку и не притащила свою задницу сюда, чтобы выяснить все и поговорить. Ты решила двигаться вперед, не зная всех фактов и этим безумно, бл*ять, взбесила меня.

Итак, мы все же перешли к этой теме разговора и мне нужно ему все рассказать.

— Я знаю о Твоих Днях, — прошептала я.

— Да?! Ты знаешь?

— Да, — прошептала я, — знаю. И я знаю, что я затычка.

— Нет, — тут же ответил он. — Ты знаешь кучу дерьма от копов, у которых вместо мозгов дерьмо, и они не знают, как лучше потратить свое время, только как названивать тебе. И еще кое-что, детка, это дерьмо полностью выдуманное. Это полное фуфло. Гейл звонит по четвергам, потому что у нее есть другой мужчина, который явно ей не подходит, он уходит из дома по четвергам в бар, нажирается в говно, сидит там, пока бар не закроется, я понимаю ее состояние, поэтому навещаю. У меня нет расписания. Единственная женщина, о которой я дотошно собирал информацию и занимался расследованием — это ты, я наблюдаю за тобой.

— Но ты сказал, когда женщина твоя, ты…

— Нет, Гвен, забудь о том, что ты думаешь или что-то прочитала, или что я говорил. Я говорю тебе прямо сейчас, как оно есть. И я не собираюсь кормить тебя дерьмом, что других нет, есть и другие. И я думаю, ты поняла, что я не тот мужчина, который будет тратить свое время делать еще раз именно то, что делаю прямо сейчас, бл*ть, объясняясь перед тобой.

Ох, вот черт. Теперь мне кажется, что я схожу с ума.

— Понятно, — спокойно говорю я. — Мы вернулись туда, откуда начали.

— Нет, если мы вернемся туда, откуда начали, где были в последние пару дней, я получил бы кусочек твоей сладкой попки.

У меня разинулся рот.

Ему нельзя верить!

— Я не верю тебе! — закричала я.

— Ты считаешь я вру? — спросил он.

— Нет, видишь ли, последние пару дней дерьмо моей сестры просочилось в мою жизнь. Я сделала что-то неправильно? Нет! Я не живу в твоем мире. Я знала Дога. Я знала, что он хорошо влиял на Джинджер. Я предполагала, что он заставит ее измениться. Я не знала, что будет, когда поехала в Ride! Откуда мне было знать? Я не открывала дверь парню, который вломился в мой дом! Я не кидала зажигательные бомбы в дом моих родителей и не бросала их в окно! Я ехала домой, вот и все. Я просто вошла в дом и начали стрелять! А потом я просто сделала так, как мне сказали. Я никогда не была в перестрелке раньше. Тэк, казалось, знал, что делает, поэтому я подумала, хорошо быть с кем-то, кто знает, что делает. Я не предполагала, что он собирается запереть меня в своем доме и начать войну! Я просто выбрала лучшее, что могла в очень плохой ситуации. Нет! В многоуровневой серьезно плохой ситуации!

— Гвен…

— И мне не нужен ты — придурок, стоящий наверху и наблюдающий за всем этим.

— Гвен…

Я взмахнула руками в стороны.

— Мою гостиную расстреляли сегодня. Я была там и Тэк! — взвизгнула я.

Он обхватил ладонями мое лицо.

— Детка, успокойся.

— Ты успокойся! Ты можешь проходить сквозь стены и бесшумно укладывать байкеров. У меня нет таких способностей, Хок. Я оказалась в такой же ситуации сегодня — мне нужен был ломик! Это хреново, черт побери! И после всего этого, мне нужно тесто для печенья. Или по крайней мере хорошая китайская еда от Twin Dragon или еще лучше Imperial.

Он прошелся пальцами по моему подбородку и тихо сказал:

— Хорошо, детка, я куплю тебе еду из Imperial.

Я покачала головой, но, к сожалению, его руки не освободили меня.

— Нет, той ночью, ты мне понравился. Сегодня нет, — объявила я. — Я хочу сказать спасибо, что спас меня от тюрьмы у байкеров, но сейчас я хочу домой..., — и тут я отчетливо поняла, что дома у меня нет, также как и у моих родителей, и по этой причине я оказалась в полной жопе, поэтому неубедительно закончила, — ... или куда-нибудь еще.

— Ты здесь будешь жить, пока все не закончится, детка, — заявил Хок.

— Эй? — позвала я. — Позволь мне напомнить тебе, что ты живешь в Невероятно Крутом Мире, я же нет. Ты не можешь мне говорить, где мне стоит быть.

— Уверен, бл*дь могу, Гвен, — ответил он.

— Нет, не можешь, — ввернула я, его руки скользнули к моей шее, и пальцы впились в кожу.

— Послушай меня, Гвендолин, — прорычал он, и я упустила тот момент, когда он уже не злился на меня, сейчас он как раз очень даже злился, поскольку назвал меня полным именем, подчеркивая каждое слово. — Итак, из того, что у нас есть выходит, что Джинджер сегодня не было в окрестностях, когда ты совершала свой путь домой. Значит, одно из двух. Эти выстрелы предназначались или для Тэка или для тебя.

— Никто не хочет меня убивать, — ввернула я.

— Нет, но они хотят, чтобы Джинджер страдала, а она твоя сестра, они могут не знать, что ты ничего не имеешь с ней общего, и, наконец, они находятся в отчаянии, поэтому действуют так, как я сказал, скорее всего, эти выстрелы предназначались для тебя.

Святое гребаное дерьмо!

Я закрыла глаза и пробормотала:

— Почему все продолжается так плохо?

Я открыла глаза, Хок ответил:

— Потому что твоя сестра — мусор, — я разрешила в этот раз так ее назвать, но не получила шанса об этом ему сообщить, поскольку он продолжил:

— Теперь мы знаем, что ты предположительно можешь быть целью, что означает, что твои родители тоже могут быть целью, им нужна защита. Здесь ты в безопасности, поэтому останешься здесь. Я сделаю все, что смогу для них. И я сделаю все, что смогу, чтобы вернуть мир с Тэком, потому что он мне необходим как союзник в этом дерьме, чтобы мне не приходилось больше заниматься этим вопросом.

— Ты сделаешь все, что сможешь для моих родителей? — спросила я, и он посмотрел на меня сверху вниз, его пальцы поглаживали мою шею.

— Душистый Горошек, посмотри на меня.

— Я смотрю на тебя, — и я правда смотрела!

— Нет, по-настоящему посмотри на меня.

Я посмотрела на него!

Он продолжил говорить:

— Гейл никогда не была и никогда не будет в этом доме, ее дом расстреляли из машины, она спросила моего совета, я сказал ей поговорить с полицией. Теперь ты поняла, куда я пошел от сюда?

— Не до конца, — сказала я, и его пальцы опять напряглись, я спросила:

— Ты сказал, что собирал информацию и следил за мной, а не за ними, почему?

Он посмотрел поверх моей головы и пробормотал:

— Господи.

— Теперь ты не смотришь на меня, — добавила я, его взгляд резанул по мне.

— Хорошо, детка, знаю, тебе это понравится, знаю, тебе нравится то, что я с тобой делаю по ночам, но это не совсем ты и я, и теперь я знаю, что это точно не совсем. А для меня ты — это ты. Это означало, что мне необходимо было приниматься за работу.

Мое сердце екнуло.

— Что? — прошептала я.

Он продолжал говорить:

— И я получил обычное дерьмо, собирая о тебе информацию — Джинджер оказалась твоей сестрой. Я выяснил о тебе многое, почти все, выходя куда-то ты предпочитаешь носить более открытую одежду, показывая свое тело. Я узнал, что ты разговариваешь с незнакомыми людьми, как будто они твои лучшие друзья. Я понял, что ты не живешь в реальном мире, а предпочитаешь свой, вымышленный, где ты не уделяешь чертового внимания тому, что происходит вокруг, и ты принимаешь сомнительные жизненные решения, и также я узнал, что ты занимаешься сексом только со мной. Из-за всего этого мне стало ясно, что за тобой нужно присматривать, что я и делал.

— Я могу позаботиться о себе сама, Хок, — соврала я. Я действительно могла позаботиться о себе сама, но при обычных обстоятельствах, а никогда в тебя стреляют.

— Ерунда, — ответил он.

Я не собиралась бороться с ним по поводу пуль, не сейчас, поэтому решила побороться за что-то еще.

— Ты не жаловался, когда видел меня обнаженной ночью, — напомнила я ему.

— Да, детка, потому, что твоя задница была у меня в душе и мои руки были на ней, и все твое внимание было сосредоточено на мне.

Мда. Это хороший ответ.

Я продолжила:

— Я не живу в мире грез.

— Гвен, ты только взглянула на меня и решила, что я единственный, я же только сказал тебе четыре слова, и ты привезла меня, черт побери, к себе домой и уложила в свою чертову кровать и не сказала «Трахни меня», когда я заставлял тебя кончать.

В этом есть определенно какой-то смысл.

Пришло время отступить.

— Я проголодалась и мне нужно в ванную комнату, — объявила я.

Его пальцы снова стали разминать мне шею, он произнес:

— Господи, ты заноза в моей заднице.

— Хорошо, тогда позволь мне воспользоваться твоей ванной комнатой, потом твоим телефоном, чтобы вызвать такси и поехать в отель.

Он зыркнул на меня и снова стал разминать мне шею, но на этот раз он прошелся немного выше.

— Считай, что я не слышал твоих слов, но ты услышишь мои. Мы на одной волне — ты и я, мы, это то, что было у нас прошлой ночью, даже, бл*ть, то, что у нас сейчас. Не думай, что ты можешь быть такой сладкой, как вчера утром, а потом психануть и решить, что вот так просто можешь разорвать отношения. И пока мы двигаемся в наших отношениях, тебя не продырявят пулями, не похитят, не будут пытать и не покалечат, как твою сестру, бл*дь, на моих глазах.

Мне пришлось признать, что последние его слова дали мне некоторое облегчение, и мой живот расслабился. Хотя я ничего не ответила, просто посмотрела на него.

Он выдержал мой взгляд и вздохнул, его руки расслабились на моей шее, и я смогла отойти на два дюйма, но не больше.

— Я позвоню одному из своих парней, чтобы он привез заказ из Imperial, потом ты позвонишь отцу, а я — Лоусону, он сможет приехать сюда, и ты расскажешь ему, что случилось у тебя в доме. Что ты хочешь заказать?

Я была такой голодной, поэтому больше не собиралась препираться. В любом случае, Imperial — это лучшая китайская еда во всем Денвере. Будет настоящим преступлением пойти против природы, начать препираться с Хоком, когда тебе предлагают еду из Imperial.

— Курица с кунжутом и горячий, кислый суп, — сказала я ему, затем добавила, — о, китайские пельмени с крабом и сыром.

Он уставился на меня, затем спросил:

— Что-нибудь еще?

— Нет.

— Уверена?

— Обычно я так наедаюсь этим, что не могу попробовать их десерты, поэтому не знаю хороши ли они, если у тебя нет тубы замороженного песочного теста с кусочками шоколада в морозилке, будет, наверное, неплохо, если один из спецназовцев заскочит в King Soopers и купит кое-что еще. Печенье с кусочками шоколада или сахарное.

— У меня нет замороженного песочного теста в морозилке.

Это я как раз знала. Утром первым делом я проверила его холодильник — йогурт, творог, свежие фрукты, кусочки копченого лосося и овощи. Он был почти пустым. У него даже не было соусов и приправ.

Он внимательно изучал мое лицо, пока я раздумывала, потом заметил:

— Детка, это не наказуемо не есть замороженное тесто для печенья.

— Возможно, но у тебя даже нет приправ.

— Кетчуп и творог на самом деле не очень подходят друг другу.

Я почувствовала, как мои губы скривились от отвращения и увидела, как его губы с трудом сдерживали улыбку, пока он успокаивающе поглаживал мою шею, щекоча пальцем у меня за ухом.

— Ты в порядке? — мягко спросил он.

— В чем? Ты и я? Или моей гостиной, которая превратилась в полную катастрофу? Или по поводу войны с Тэком, которая, кстати замечу, не моя вина.

— Из-за всего, — ответил он.

— Нет, — правдиво ответила я.

Его губы снова дернулись в улыбке.

— Тебе нужно прекратить быть такой задницей.

— Зачем?

Он продолжил, будто я ничего не говорила.

— И в то же время такой милой.

— Согласна, быть милой для меня становится проблемой.

Его губы расплылись в широченной улыбке.

— Ты была с Лоусоном такая сладкая и милая, и с Тэком умницей и милой, — его пальцы снова согнулись у меня на шеи, он опустил голову вниз и пробормотал: — к счастью, только я единственный, кто получил все это.

— Хок, — сказала я, когда его губы остановились напротив моих.

— Что? — спросил он.

— Мне нужно, чтобы ты меня покормил.

— Точно, — пробормотал он, потом прошелся губами по моим, но когда он отстранился, то зашел слишком далеко, его глаза встретились с моими.

— Не пытайся снова сбежать от меня, Гвен, — предупредил он, и я напряглась от его тона. — Не важно, что твоя подруга и ее друг полицейские, я приеду и заберу тебя. Ты сегодня чуть не погибла, уже второй раз за неделю. Это дерьмо не прекратится, и Тэк не тот, кто остановит его ради тебя. Понятно?

— Я перестану умничать, если ты прекратишь командовать.

— Вижу, ты не воспринимаешь меня всерьез.

— Я совершенно серьезно.

— Невозможно, чтобы ты не умничала, да?

— Так же как и ты не можешь не командовать.

Он посмотрел мне в глаза.

Тупик.

Затем он отступил на шаг назад и запустил руку в свои штаны карго, доставая телефон.

Протянул его мне и приказал:

— Позвони отцу.

Я взяла трубку и пробормотала:

— Командир.

Хок вздохнул.

Я набрала номер отца.

Глава семнадцатая

Обязанность защищать Гвендолин Кидд

Я проснулась и поняла, что нахожусь в постели Хока.

Я вытянула руку и обнаружила пустую кровать, поэтому открыла глаза и прислушалась. Ни звука.

Я перевернулась и осмотрела необъятное помещение бывшего склада, повсюду был солнечный свет. Я подсунула руки под щеку, сон уже испарился, поэтому позволила мыслям о предшествующей ночи спокойно бродить у меня в голове.

Папа выпал в осадок, Мередит еще больше. Зажигательные бомбы были достаточно ужасны, но стрельба из оружия вывела все на новый уровень, более худший. Особенно когда до меня дошло, что мой автомобиль был перед домом, а мой кошелек и сумочка на диване «в зоне действий». Мое исчезновение не очень хорошо было воспринято, и хотя это не моя вина, но от этого я чувствовала себя просто ужасно.

Но больше всего именно пугающим было то, когда Кэм позвонили в диспетчерскую, и она не смогла связаться со мной, она связалась с моим папой, который сразу же позвонил Хоку. Где-то в середине звонка они обменялись своими номерами телефонов, и папа стал «Баксом» у Хока, а Хок стал Спасателем и Знатоком, своеобразной Палочкой-Выручалочкой, способной Разоблачить Все о Гвен для отца.

Не уверена, что это было хорошо.

Я вернула телефон Хоку после разговора с отцом и Мередит, и он стал звонить, отдавая распоряжения. Он отправлял смс-ки, которые не только касались заказа китайской еды. Я поняла это, когда коммандос приехали втроем. Они принесли еду из Imperial и также принесли пакеты из King Soopers, когда я распаковала их, обнаружила диетическую колу со вкусом винограда, двухпроцентное молоко (для Хока обезжиренное, серьезно, в чем смысл обезжиренного молока? – эту мысль я озвучила ему еще до того, как он позвонил своим коммандос), яйца, бекон, колбасу, хлеб, различные чипсы, две тубы теста шоколадного печенья, две тубы теста сладкого печенья и множество специй.

Хм.

Они также привезли мое рабочее место, и когда я говорю привезли мое рабочее место, это означает, что они привезли — мое кресло, мой стол, все, что стояло на нем, мой компьютер, в общем все, вплоть до коробки с салфетками. Они упаковали его и привезли, заполонив рабочий стол Хока в противоположном углу, установив коробки и занялись подключением моего компьютера.

Они также принесли мою сумочку и моих пугающих размеров два больших чемодана. Да, именно два. Просмотрев чемоданы, я обнаружила, что они упакованы аккуратно и в них всего полно. Одежда, нижнее белье, ночные рубашки, туфли, и косметические баночки — мой лосьон и гель для душа с запахом душистого горошка и косметика. Я и так была ошарашена, что коммандос упаковали мое рабочее место, и я сказала об этом Хоку, но Эльвира, которая присоединилась к ним... Я не могла точно сказать свои ощущения от того, что другая женщина рылась в моих вещах, но результат получился отличным.

Когда пришел Лоусон, я ела еду из Imperial, давая свои показания. Вид Лоусона был не счастливым, и было это связано с тем, что я пережила ранее и тем фактом, что Тэк запросто похитил и запер меня у себя в логове после перестрелки. Он записал мое заявление, пока я сидя в кресле Хока в гостиной, скрестив ноги, уминала горячий, кислый суп. Почему я это поняла, не знаю, просто поняла и все.

Когда Лоусон закончил принимать у меня показания, он подошел ко мне и слишком близко наклонился к моему лицу, совершенно не обращая внимания на «каменное изваяние» Хока.

— Выше голову, дорогая, держи глаза открытыми и береги себя, — прошептал он.

— Хорошо, — прошептала я в ответ, поскольку это был хороший совет, и он назвал меня «дорогая».

Он убрал прядь моих волос за ухо и улыбнулся, затем выпрямился и рассерженно посмотрел на Хока. А затем он ушел.

Я провела оставшуюся часть ночи разбирая свои пакеты и чемоданы, пока Хок говорил по телефону. Я не стала распаковывать вещи, но распаковала туалетные принадлежности, и заставила ванную комнату Хока, полки и аптечку девчачьем дерьмом.

Я не спрашивала его, можно ли мне все там ставить. Он хотел, чтобы я жила у него, хорошо, значит я могу заполонить полностью его ванную комнату.

Хотя он не жаловался, не отпускал комментарий и не кидал на меня осуждающего взгляда, поскольку знал, что я делаю это исключительно из-за того, что я женщина во всем и особенно это проявляется в ванной, когда он войдет то, все увидит и все поймет.

Я не знала, что с этим делать, поэтому я решила просто игнорировать и позволить себе чуточку безумства со своим девчачьим барахлом, которое я глубоко похоронила в себе, безумство я имею в виду, которое на самом деле пугало меня.

У меня было двадцать семь пропущенных звонков и четырнадцать разгневанных и взбешенных смс-ок от отца, Мередит, Кэм, Трейси, Лео и даже Троя. Все касались одного и того же, обстрелявших мой дом из проезжающего мимо автомобиля. Я ответила Кэм и перезвонила Трейси, но ничего не стала отвечать Трою. Я не ела еще замороженное тесто для печенья с кусочками шоколада, хотя еда из Imperial была хорошей, но она не сподвигла меня позвонить Трою.

Я решила отправиться спать, пока Хок все еще висел на телефоне. Он был либо действительно занят, либо предоставлял мне личное пространство, и поскольку он был весь в телефоне, мне было это легко сделать.

Я тут же проснулась, как только он присоединился ко мне в кровати и обняв, прижался. Его рука уверенно опустилась мне на живот, и когда он окончательно устроился рядом, я заснула.

Сейчас я не знала, что мне делать. Слишком о многом стоило подумать, а также стоило подумать о себе, но все эти мысли меня утомляли, поэтому я окончательно взбодрилась.

И стоило мне вздохнуть, как тут же зазвонил мой сотовый.

Он настойчиво требовал моего ответа.

Я перевела взгляд на тумбочку, потянувшись, схватила телефон и развернула к себе экран — мне звонила Трейси.

Я открыла крышку и прижала к уху.

— Привет, подруга.

— Привет, как дела, дорогая?

Ее голос выдавал беспокойство, видно наш разговор вчера ночью совсем не успокоил ее. Однако, большинство людей проживают свою жизнь не имея подруги, которую сажают на байк, и она исчезает на несколько часов, находясь в заточении в спальне, в доме, принадлежащем клубу байкеров.

— Со мной все хорошо, я только что проснулась, — ответила я, приподнимаясь и опираясь на изголовье, заметив какое-то движение, когда взглянула вниз кровати. Хок поднимался по лестнице. Снова с обнаженной грудью. Босиком. В тренировочных штанах. Не сводя с меня глаз.

Ммм.

— Ты хорошо спала? — спросила она.

— Да, — ответила я, пока Хок подходил к кровати.

— Ты уверена? — опять спросила она.

— Да, дорогая, уверена. На самом деле, я в порядке, как и сказала тебе вчера, — ответила я, Хок уже стоял у кровати, раздался свист и простыни оказались с меня сдернуты.

Мое тело замерло от удивления.

О, парень.

— Все нормально с Хоком? — спросила она.

— Хм..., — ответила я, наблюдая, как Хок обхватил меня за щиколотки и дернул к себе, пока моя спина полностью не улеглась на плоский матрас, затем он раздвинул мои ноги.

О, боже!

— Гвенни? — позвала Трейси.

Прежде чем я успела пошевелиться, Хок опустил колено на кровать, затем переместил весь вес своего тела между моих ног.

О, парень!

— Трэйси, я думаю..., — я замолчала, когда руки Хока прошлись по моим бедрам, приподнимая вверх ночнушку, его голова склонилась, и он поцеловал кожу чуть выше моих трусиков.

У меня в животе что-то ёкнуло в хорошем смысле.

— Что ты думаешь? — поинтересовалась Трейси, потом быстро, не дожидаясь моего ответа, произнесла:

— Ладно, я все же скажу, хотя знаю, что ты не захочешь этого слушать, но я рада, что ты все у него. Знаю, что ты поставлена в тупик многими вещами, но думаю это о многом говорит, хотя бы то, что он...

Она продолжала говорить, но я не слушала, потому что руки Хока еще выше приподнимали мою ночнушку и его тело касалось моего, и дождь поцелуев оставался на моей коже живота, и оставляя прикрытой только грудь, но его кубы двигались вперед.

— Понятно? — спросила Трейси.

— Хм... Трейси, мне нужно идти, — и мне действительно стоило заканчивать разговор, потому что моя ночная рубашка собралась под грудью, руки Хока были под ней, и мои соски превратились в жесткие и горячие.

— Все в порядке?

Ах да, все было в полном порядке. Все было просто замечательно.

— Я позвоню тебе позже, — сказала я ей с придыханием, потому что Хок в данный момент целовал меня между грудей.

— Звучит как-то забавно, — заметила Трейси.

— Я в порядке, детка, я позвоню тебе позже.

— Хорошо, тогда иди. Увидимся, детка.

— Пока, — я ахнула, потому что обе руки Хока заскользили вверх и его пальцы вызвали покалывание в моих набухших сосках.

Я завершила звонок.

— Хок, — выдохнула я, и он тут же задвигался.

Моя ночнушка поползла вверх, непроизвольно я подняла руки, освободившись от нее. Он отшвырнул ее в сторону, скользнув рукой по моей груди, схватил мой телефон и бросил его на тумбочку, потом он перешел к моему лицу, его пальцы пробежались по моей щеке, большой палец прочертил линию моего подбородка, он приподнял его и поцеловал.

Ох... парень.

Я была опьянена и готова для поцелуя, поэтому позволила ему себя поцеловать и поцеловала его в ответ. Поцелуй был манящим, он однозначно великолепно целовался, что означало, что мой контроль скатился к нулю, но я не жаловалась. Не на все.

Его руки опустились на мои бедра, под мою задницу, приподнимая вверх, потом он скользнул руками под мои колени и тоже их приподнял вверх.

Я держала одной рукой его за спину, другой обхватила за голову.

Он прервал поцелуй и его губы скользнули к моему уху, я приподняла голову и опустила на его гладкое плечо.

— Спорим, от моих действий ты уже готова для меня, — пробормотал он мне на ухо.

Можно сказать, что это была самая невероятно самоуверенная фраза, но он хотел выиграть пари.

— Давай посмотрим, как быстро я смогу заставить тебя кончить, — предложил он, мое тело дернулось, потому что оно явно было заинтриговано таким предложением, затем его рука скользнула вниз по моему животу прямо...

Ах да.

Я выгнулась и всхлип вырвался у меня из горла, превратившись в слово: «Малыш».

Его пальцы заскользили по влажным складкам у меня между ног.

— Готова для меня, — прорычал он.

Затем его пальцы начали двигаться, они двигались своеобразным, знакомым способом, который был присущ Хоку, доказывающим, что он может заставить меня кончить очень быстро, а также очень, очень сильно.

Я была как раз на середине очень сладкого оргазма, когда его рука вдруг исчезла, а также исчезло тепло его тела, мои трусики заскользили вниз по ногам, а потом он сам исчез между моих ног.

Ах да.

— Малыш, — задыхаясь произнесла я, скользя пальцами по его остриженным коротким волосам.

В этом он был однозначно хорош, ему это нравилось. Для Хока пробовать меня «там» не было чем-то неприятным. Также это не было похоже, что он зарабатывал передо мной дополнительные очки. Пробовать меня на вкус, было похоже, словно он получал меня всю.

Он присоединил пальцы к своему рту и языку.

Да!

Мои бедра приподнялись вверх.

— Хок, — простонала я.

Боже, это было так хорошо. Я испытала оргазм и второй накатывал на меня, его рот и язык, а также пальцы не останавливались, продолжая свои действия, это могло означать только одно — после второго оргазма я испытаю сразу третий. Это не был одинокий длинный оргазм, это был один длинный, блестящий, впечатляющий оргазм, переходящий в такой же длинный, блестящий впечатляющий.

Он был абсолютным супергероем.

Когда я уже была на середине длинного, блестящего, впечатляющего третьего оргазма, пальцы Хока вместе с его ртом испарились, его тело переместилось, мои ноги были подняты в воздух, и он оказался внутри меня.

Ах да!

Господи мне нравилось. Он был жестким, и это означало, что он мог глубоко входить, быстро двигаться и мог проделывать это жестко, что мне тоже очень нравилось.

Он уткнулся мне в шею, и я крепко обхватила его ногами и руками.

— Малыш, — вздохнула я.

Его рука проскользнула между нашими телами, палец дотронулся до моего чувствительного бугорка и меня тряхнуло.

— Хок, малыш, — простонала я, его палец и его член возбуждали меня, заставляя трепетать все тело.

— Ты собираешься снова прятаться от меня? — спросил он мне на ухо, входя в меня, кружа и надавливая пальцем на бугорок.

— Нет, — ахнула я.

— Обещай, Гвен, — потребовал он.

— Обещаю, — ахнула я.

Он приподнял голову и внимательно посмотрел мне в глаза, я открыто смотрела на него. Я никогда не видела его лицо при свете дня. Я никогда не видела никого похожего на него.

Господи... Бог ты мой, он был красивым всегда, но больше всего, когда наполнял меня, двигаясь внутри, прижимая меня своим тяжелым весом к кровати, его смуглое лицо стало еще темнее от страсти, глаза горели и были напряженными.

Бог ты мой!

Он чувствовал себя во мне, как дома, достаточно было взглянуть на него (не говоря уже обо все остальном).

— Ты собираешься пережить оргазм со мной? — прорычал он.

Ах, да. Да, я определенно собираюсь пережить его с ним.

— Да, — прошептала я.

— Ты дашь мне сладость? — продолжал он рыча, двигая бедрами и кружа пальцем.

— Да, — всхлипнула я, потому что почувствовала, что он собирался дать мне усладу. Снова.

Его губы прикоснулись к моим.

— Я чувствую ее, — прошептал он. — Черт побери, Гвен, прекрасно. Всегда так чертовски прекрасно, там у тебя, Душистый Горошек.

— Да, малыш, — я выдохнула ему в губы, мои бедра приподнялись вверх, руки и ноги крепко сжались вокруг него, спина выгнулась, я еще раз кончила таким же блестящим и впечатляющим еще одним оргазмом, он поцеловал меня, глотая мои стоны своим ртом.

Я кончила, падая вниз, он продолжал удерживать свои губы на мне, потом скользнул к моему уху, я услышала его ворчание, когда он стал двигаться еще быстрее, сильнее и мне, черт побери, нравилось брать все, что давал мне Хок, огромную силу, которая наполняла мои конечности.

Его руки подхватили меня за бедра, и он потянул их вверх, глубже вонзаясь в меня, его рычание превратилось в стоны, затем, он, наконец, замер внутри меня и остановился.

Невероятно великолепный.

Я сдерживалась, как и всегда, потому что мне не хотелось, чтобы он быстро кончил. Но потом ослабила свою хватку, потому что поняла, что он уже на грани своего оргазма.

Сейчас мы занимались сексом не в середина ночи. Сейчас он был не тайным любовником, чье имя я даже не знала. Сейчас ни один из нас не должен был никуда уходить.

Так что же мне делать?

Я не чувствовала ни рук, ни ног, они были как ватные, он вышел из меня. Я закрыла глаза, когда он опустился рядом со мной.

Это было мне знакомо. Выйти и отступить. Вытащить и отстраниться. Закрывшись.

Я открыла глаза, чувствуя жар его тела, прижатого ко мне.

Его торс был частично приподнят, голова наклонена, глаза наблюдали за рукой, скользящей вверх по моему бедру к талии, к животу, потом между грудей, а затем вверх к шее, где его пальцы остановилась. Затем я почувствовала, как его пальцы отодвигают мои волосы с шеи, его рука двинулась к моему подбородку, он аккуратно повернул мою шею, потом его рука исчезла, но он наклонился, и я ощутила, как его язык коснулся у меня за ухом, и его рука опять заскользила вниз по моему телу. Наконец, его рука остановилась на моем животе, обняв.

Он никогда раньше такого не делал. Сегодня все было по-другому. Гораздо лучше. Серьезно намного лучше.

О, парень.

— Всего лишь два на этот раз, — пробормотал он мне на ухо. — Теряю хватку.

— Что? — прошептала я ему в волосы, он приподнял голову и прижался к моему лбу. — Ртом и пальцами, детка, ты кончила только дважды.

— Хм... ну, я кончила один раз сначала и потом еще один, так что я почти уверена, что охвачена полностью.

Тогда он улыбнулся и прикоснулся губами к основанию моего горла. Потом он отстранился, продолжая в упор смотреть на меня.

Его глаза были напряженными и страстными.

Вот черт.

— Как ты отапливаешь? — спросила я, поправляя подушки и устраиваясь на них поудобнее после прекрасного секса, пытаясь завязать разговор о мирских проблемах. Я не хотела вдаваться в подробности. У меня в голове и так был полный беспорядок, и я не знала, куда он меня приведет, и не могла точно сказать, о чем я думала, поскольку мне было адски страшно из-за своих чувств. И разговор с Хоком о том, насколько замечательный был секс, только бы усилил мои эмоции.

— Что? — спросил он.

— Ты живешь в ангаре с цементным полом, Хок, только чудо может обогреть это место.

Вместо ответа он схватил одеяло и потянул его на нас, прикрыв меня.

Он подумал, что я мерзну, поэтому мгновенно решил исправить ситуацию.

Ладно, возможно, я хочу поговорить с Хоком об отличном сексе, потому что он сейчас такой милый и заботливый, а беспорядок у меня в голове огромный, гораздо больше, чем его способность предоставлять мне действительно четыре, охренительных оргазма за тридцать минут.

Затем его рука снова опустилась мне на бедро, и он повернул меня к себе лицом, переплетя ноги с моими, притягивая меня поближе.

Со своей стороны, я уперлась руками ему в грудь, мне нравилось до него дотрагиваться. Это не было похоже на отказ в близости и не было обычным «перепихоном». На самом деле, это было приятно.

— Все не так плохо, как кажется, — с запозданием ответил он.

— Твои счета за отопление должны быть такими же, как моя ипотека, — заметила я.

Он улыбнулся.

— Неа.

— Ты уверен, — пробормотала я, уставившись на его горло.

— Да, Душистый Горошек, знаю и тебе следует рефинансироваться. Проценты, которые ты выплачиваешь возмутительны. Я собираюсь встретиться со своим финансовым консультантом.

Я подняла на него глаза, почувствовав, что мой живот немного напрягся.

— Ты будешь встречать со своим финансовым консультантом? — спросила я.

— Да, — ответил он.

Ой-ой. Он стал еще более милым и заботливым.

— Это часть твоей Обязанности Защищать Гвендолин Кидд, убедиться, что я не переплачиваю ипотечным кредиторам? — поинтересовалась я.

Он продолжал улыбаться, крепче сжимая руку.

— Есть много аспектов Обязанности Защищать Гвендолин Кидд.

— Не потрудишься объяснить?

— Неа.

Я посмотрела на него, затем пробормотала:

— На «неа» я не согласна.

Его улыбка стала еще шире, я поняла по ямочкам, которые появились у него.

— Точно не согласна? — переспросил он.

— Загадочный мужчина, — ответила я.

Его руки прошлись вверх по моей спине, и он наклонил голову ближе.

— Мне нравится удивлять тебя, Душистый Горошек. Когда я делаю то, что тебе нравится, твое лицо смягчается, — он прикоснулся губами к моему рту и немного отстранился. — Хорошо? — шепотом спросил он.

Вау.

— Мое лицо делается мягче?

— О да.

— Хмм, — пробормотала я.

— Видел, как оно смягчалось сейчас и раньше, в общем дважды.

— Раньше? И дважды?

Его губы скользили по моим, затем передвинулись к моему уху, и он прошептал:

— Да, детка, и оба раза мой рот не находился между твоих ног, перед тем, как ты кончила.

Мой живот просто трепетал, наверняка от его слов.

— Хок…

— Я скучал по твоему теперешнему взгляду при свете дня все полтора года, пока мы занимались сексом, и мне не хотелось бы потерять его снова.

У меня в горле запершило, и я услышала, как сильно колотится мое сердце.

Я убрала руку с его спины и ближе прижалась к нему, немного передвинув голову, чтобы мои губы смогли дотронуться до его груди.

— Ты не даешь делать мне ничего, что я хочу, — прошептала я.

— Ты можешь делать все, что хочешь, — прошептал он, его рука медленно двигалась вниз к моей заднице, а затем сжала ее.

— Все, что я хочу?

— Все, что хочешь, детка.

— О, боже, — выдохнула я, и он усмехнулся мне в ухо.

Мне было приятно от его слов.

Я прижалась еще ближе к нему.

Затем почувствовала, как он приподнял голову и взглянула на него, он прислушивался ко мне.

Затем он вдруг резко проговорил:

— Бл*дь.

— Что?

Он ничего не ответил, подскочил с постели, утягивая меня за собой.

Поставил меня на ноги рядом с кроватью, продолжая молчать, я спросила:

— Что, Хок?

Он взглянул на меня, схватив за руку и потянул к моим вещам в чемоданах.

— Одевайся, детка. У нас гости.

— Мы примем их? — спросила я в тот момент, когда он поставил меня напротив моих чемоданов.

— Да, — ответил он.

Ох, черт побери.

— Хорошие или плохие? — спросила я, он положил свои руки мне на бедра, и притянул мое обнаженное тело в своему.

— В данный момент, Душистый горошек, — прорычал он, — любые гости плохая компания.

Мне пришлось полностью согласиться с ним, потому как его горячее, твердое, обнаженное тело прижималось к моему.

Потом раздался стук в дверь, и я вздрогнула. Я освободилась от его объятий и наклонилась над чемоданами. Хок ринулся к своему гардеробу.

Я похватала пару вещей и влетела в ванную.

Я воспользовалась щеткой и зубной нитью, умылась, надела нижнее белье и собрала волосы в высокий хвост на затылке, дверь в ванную открылась без стука.

Я подскочила на месте, резко развернувшись, на пороге стоял Хок в темно-коричневых тренировочных штанах и облегающей оливковой футболке.

Мне в голову тут же пришла мысль, которая тупо вырвалась на поверхность.

— Сколько у тебя штанов?

Его глаза прошлись по моему нижнему белью на мне.

Затем он прямо ляпнул, не собираясь меня как-то подготовить к этому:

— Там моя семья. Неожиданно решили меня навестить. Они слышали о тебе. Джури известный болтун.

Я громко выдохнула.

— Уффф.

И прошептала:

— Что?

— Ма готовит завтрак.

Его Ма? Его мама готовит завтрак?

Я почувствовала, как у меня глаза становятся огромными и повторила:

— Что?

— Ей нужно некоторое время, поэтому, когда ты будешь готова, то спускайся.

Я снова переспросила:

— Что?

Но мой вопрос относился к закрытой двери. Он ушел.

Я повернулась к зеркалу, глядя в свои огромные глаза, как я и ожидала мое лицо побледнело.

И мне ничего не оставалось, как прошептать:

— Вот черт.

Глава восемнадцатая

Топорик для разделки мяса

Я продолжала пялиться на себя в зеркало.

Я волнуясь схватила свою одежду, но даже если бы я не волновалась, я не была готова.

При нормальных обстоятельствах встреча с родителями требует тщательной подготовки — поездку в торговый центр, маникюр, педикюр, уход за лицом, за волосами, чуть-чуть их подрезать и как минимум неделю морально себя подготавливать к этому событию.

Однозначно.

У меня ничего этого не было.

Вместо этого я схватила штаны для йоги с широким поясом наверху цвета мокко, сильно приталенную цвета сливки с молоком майку и легкую, хорошо сидящую толстовку с капюшоном, на молнии с супер потрясающим шитьем, и в тот момент мне казалось, что пастельный цвет мега-офигительный с неоновым оранжево-персиковым.

Сейчас я думаю, это выглядело смешно.

Поскольку было утро воскресенья и нормальные люди не разодеваются в пух и прах, и не появляются при полном макияже на неожиданный семейный завтрак, я не стала краситься. Но побрызгала на себя духами.

Я втянула воздух. Я не могла заработать себе дополнительное количество очков и не могла сбежать.

Ну! Что будет, то будет.

Я вышла из ванной и стала спускаться по лестнице, услышав крики детей и приглушенные голоса взрослых.

Я смотрела вниз, спускаясь по лестнице, и заметила прекрасную, пожилую женщину, готовящую бекон на плите, аромат, которого разносился по воздуху, она смотрела на меня. Двое очень красивых, высоких, стройных мужчин, очень похожих внешне на Хока, сидели на барных стульях, раздвинув свои длинные ноги, положив их на внизу подставку, повернув головы в мою сторону. Еще один, мужчина в возрасте, тоже внешне похожий на Хока, красивый, высокий, худой стоял на противоположном конце кухонного островка и тоже смотрел на меня. Хок стоял спиной ко мне, опершись бедром на столешницу, повернув шею в мою сторону. И, наконец, два черноволосых мальчика, неопределенного возраста, наверное, где-то от двух до шести лет, носились по огромному пространству, совершенно не обращая внимание на мое появление.

— Привет, — произнесла я, когда мне оставалось спуститься на пять ступенек (да, я рассчитывала, что мне оставалось пройти пять ступенек и не грохнуться лицом вниз).

— Привет, — ухмыляясь ответил один из мужчин, сидя на барном стульчике, у него не было ямочек на щеках, а у его брата, который сидел на другом барном стуле и улыбался, были. Так же как и у мужчины в возрасте.

Я пересекла помещение, мне показалось, что это был слишком долгий путь, конечно же, ведь за мной наблюдала вся семья Хока.

Я не разбирала направления, ноги сами меня привели к Хоку. Я остановилась рядом с ним, никто не отвернулся. Ни один из них.

Упс.

Затем руки Хока скользнули по моим плечам, он перевернул меня к себе лицом, ближе придвинув к себе, слишком близко, и я готова была уже отойти от него, чтобы увеличить расстояние между нами, но взглянула ему в глаза, которые с теплотой смотрели на меня.

— Ты в порядке? — нежно спросил он.

Нет. Никто не мог сказать, что я была в порядке. Скорее всего, я была в ужасе.

Я кивнула, соглашаясь со своей ложью.

— Хочешь кофе?

— Кофе было бы хорошо, — прошептала я и начала отстранятся, но рука Хока напряглась, он поднял голову и повернулся к матери.

— Ма, ты не могла бы сделать Гвен кофе?

Я вздрогнула, и посмотрела на нее.

— Я могу сама.

И я притихла.

Что-то было ни так. Не просто не так, а совсем неправильно не так. Выражение лица матери Хока. Грусть, я не знала его мать и находилась в ее присутствии меньше чем минуту, но ее грусть коснулась моей души.

— Мария, дорогая, можешь сделать девушке Кейба кофе, — спокойно попросил мужчина в возрасте, мать Хока дернулась и выражение грусти пропала у нее с лица.

Хм. Что за черт?

— Да, конечно, Гвен? — сказала она, спеша ко мне. — Я – Мария, мать Кейба.

Она протянула руку, и я пожала ее, Хок не дал мне передвинуться от него. Ее пальцы обхватили мою руку, и она посмотрела на меня со своего небольшого роста, я улыбнулась, думая, неудивительно, что Хок был таким горячим и сексуальным, она уже была не слишком молода, но до сих пор была несомненной красавицей.

Ее рука сжала мою, она улыбнулась маленькой улыбкой, разомкнула свои пальцы и отошла.

Мда. Не уверена хорошо ли все прошло.

— Я — Вон, — произнес один из мужчин, сидящий на барном стуле, и я повернула к нему голову. У него были ямочки.

— Привет, — ответила я. — Я — Гвен.

Он улыбался, и улыбка была большой, потом пробормотал:

— Я знаю.

Хорошо.

— Жена Вона, Лючия, медсестра, детка, сегодня утром она улетела в Швецию. И самый шаловливый ребенок, который имеет ученую степень по претворению моего дома в бардак, это его, — сказал Хок, кивая в сторону ребенка, а я кивнула ему в ответ.

— Джури, — произнес другой мужчина, сидя на барном стуле, и я перевела на него глаза.

— Привет, — сказала я.

— Твой ноутбук работает хорошо? — спросил он, и я поняла, что Джури был пожарным, и я также подозревала, что это именно он был на обложке календаря пожарников Денвера в июле, поскольку он был очень горячим парнем. Если пожарные объединились бы с сотрудниками полиции и сделали бы групповой снимок, включая Лоусона и Джури, бумага бы, на которой был бы напечатан календарь, спонтанно бы воспламенилась.

— Да, спасибо, что ты сделал для меня, — ответила я ему.

— Без проблем, — пробормотал он, глядя мне в глаза. На самом деле, они все продолжали смотреть на меня, кроме Марии, которая наливала мне кофе.

— Августин, — прогудел отец Хока с огромной улыбкой на лице, двигаясь ко мне, в его внешности было много всего от Ястреба, с одной стороны, это пугало, с другой — служило хорошим предзнаменованием для будущих детей Хока. Ма Хока была красавицей, его отцу, как в прочем и моему, с возрастом не удалось потерять ни капельки сексуальности. Он протянул руку, и я пожала ее, как только он подошел. — Гус.

— Гус, — я пожала ему руку, — Гвен.

Он отпустил мою руку, продолжая улыбаться, глядя на меня огромными глазами, потом посмотрел на Хока.

— Кейб, хороший вкус. Красивые глаза. Отличные волосы. Фантастическая задница, — заметил он, и я замерла от шока.

— Гус! — закричала Мария, взмахнув рукой в то время, как все мужчины Дельгадо довольно хмыкнули.

Гус развернулся к своей жене.

— Это сущая правда.

— Madre de dios, — отрезала она. — Возможно, что это и так, но ты не должен говорить этого ей!

Гус стал раскачиваться на пятках, скрестив руки на груди.

— Почему нет?

Глаза Марии стеганули по мне и вернулись к мужу, и она махнула рукой в мою сторону.

— Потому что посмотри на нее, ты оскорбил ее.

— Хм..., — поспешно произнесла я. — Я не оскорбилась, — и я действительно не чувствовала себя оскорбленной, скорее ошеломленной, поэтому посмотрела на Гуса. – Замороженное тесто, — пояснила я. — Мое приобретение — очень вкусное, чрезмерно употребляемое свежезамороженное песочное тесто.

— То, что ты делаешь, милая, дает свои результаты, — он усмехнулся и в конце посоветовал: — Не останавливайся.

— Развод. Раз-вод. Завтра же я звоню своему адвокату, — произнесла угрожающе Мария, и мне показалось, что она говорила это часто.

— Женщина, у тебя нет адвоката, — ввернул Гус, казалось, его ответ был в порядке вещей.

Мда. Мария и Гус спорили. Это было так знакомо.

— Ну, так я найду одного! — отрезала Мария и взглянула на меня. — Как ты любишь кофе?

— С молоком и половинкой сахара, — тут же ответила я.

— Половинка сахара не сделает такую задницу, — произнес Гус, и Хок молча затрясся всем телом от смеха.

Мария резко развернулась, схватила пустую кружку и бросила ею в Гуса.

Да, она бросила кружкой в Гуса.

Гус явно уже сталкивался с таким, поэтому пригнулся, и кружка стукнулась о стойку, отскочила в сторону, упав на пол, к счастью, целая и невредимая, на самом деле, кружки у Хока были просто офигительными.

Я застыла на месте с открытым ртом, пялясь во все глаза.

— Женщина! — заорал Гус, выпрямляясь, упершись руками в бедра. — Ты сошла с ума? Теперь ты напугала Гвен!

Испуганно Мари перевела на меня взгляд.

— Учись, — предупредила она, указывая пальцем на меня и наклонив голову вперед. — Все они такие же, как он. Не позволяй, чтобы им все сходило с рук. Стой на своем и не откладывай это в долгий ящик, Гвен, ты меня слышишь?

— Слышу, — прошептала я.

— Я не сразу стала настаивать на своем, — сказала она мне. — Поскольку была настолько ослеплена его внешностью. Не будь ослепленной внешностью Кейба, Гвен, послушай меня. Он всего лишь человек. Хотя иногда и может делать такие вещи, которые заставляют тебя думать по-другому, но, поверь мне, он всего лишь просто человек.

— Я не совсем уверена, что он просто человек, — поделилась я. — Я не могу сказать точно, поскольку не видела своими собственными глазами, но мне кажется, что он может проходить сквозь стены.

Мужчины засмеялись, а все тело Хока опять затряслось от смеха, но Мария не разделяла мужского веселья.

— Он не может. Теперь я точно вижу, что ты ослеплена им. Встряхнись моя, дорогая. Чем раньше, тем лучше.

— Хорошо, — согласилась я, поскольку она говорила вполне серьезно.

Ее палец указал на Гуса.

— Веди себя хорошо! — и она вернулась к моему кофе.

Хок придвинулся к моему уху и прошептал:

— Ты ослеплена мной, Душистый Горошек?

Я повернула к нему голову и поймала его взгляд.

— Веди себя хорошо.

Он оскалился и вдруг меня тряхнуло от неожиданности, потому что в меня врезался мальчик.

Я опустила глаза вниз и увидела черные глаза и такие же красивые черты лица, как у Хока, только маленького мальчика, который стоял передо мной, хлопая меня ладошкой по бедру.

— Ну, здравствуй, малыш, — сказала я ему.

Он снова ударил меня по бедру, и Вон резко его одернул:

— Хавьер.

— Оранжевый! — закричал мальчик, затем снова ударил меня по бедру, указывая на мою толстовку.

— Да, оранжевый, — ответила я, указал на мои штаны для йоги. — А это какой цвет?

— Коричневый! — закричал он и захлопал в ладоши.

Я улыбнулась ему.

— Отлично. А это какой? — я потянула себя за хвост.

— Хватит! — крикнул он, и я ничего не могла поделать, поэтому рассмеялась, присев на корточки, чтобы оказаться с ним глазами на одном уровне.

— Я Гвен, а ты кто?

— Хавьер! — прокричал он и снова хлопнул меня ладошкой.

— Санто, — услышала я рядом с собой, и заметила стоявшего мальчика постарше, который внимательно рассматривал меня.

— Санто? — переспросила я, и он кивнул. — Привет, Санто.

Он не ответил, покачиваясь, но его глаза не оставляли меня ни на минуту.

— Ты очень красивый, — сообщила я ему.

Он продолжал покачиваться и изучать меня.

— Нравится ли вам большое логово вашего дяди? — спросила я.

Он наклонил голову в сторону.

— Логово? — переспросил он.

Я обвела рукой вокруг.

— Его дом.

— Мы можем здесь бегать, — был его ответ.

Я улыбнулась ему.

— Но тебе здесь нравится.

Он сделал шаг ко мне и остановился.

— Солнечно, — ответил он.

Я посмотрела на окна, потом снова на Санту.

— Да, детка, в нем много солнца.

— Мы можем бегать и подниматься наверх, — продолжил он.

— Но вы делаете это очень осторожно, верно? Чтобы бабушка не волновалась, да? – спросила я.

— Осторожно, — он кивнул.

Я продолжила улыбаться.

— Сколько тебе лет?

— Пять, — ответил Санто, делая еще один шаг ко мне и показывая мне пять пальцев.

— Три! — закричал Хавьер, я перевела взгляд на него, он с трудом пытался показать мне три пальца, поэтому я протянула руку и аккуратно загнула два лишних.

— Три, — тихо сказала я.

— Три! — согласился Хавьер, радостно поглядывая на свою ручку.

— Ты сможешь их так удержать? — спросила я, и он опять посмотрел на свою ручку, и было видно как напряглись его губы, он кивнул.

Медленно я убрала свою руку, он поднял три пальчика вверх.

Я провела пальцами по его мягкой, еще пухлой щечке.

— Отлично, — сказала я ему.

Его глаза обратились на меня, он снова легонько стукнул меня ручонкой, затем просто впечатался в мое тело со всего маху. Я удержалась на корточках только в самую последнюю минуту, поэтому не упала на задницу, парень оказался чертовски силен. Он обхватил меня своим ручонками и оставил у меня на шеи слюнявый, трехлетний поцелуй, дернув меня за хвост.

Так же быстро, как он ринулся на меня, он разжал свои объятия и помчался прочь.

Однозначно, настоящий Дельгадо.

Санто понесся вслед за ним.

Я встала… все не отрывали от меня глаз, никто не улыбался на этот раз, и чувствовалось какое-то напряжение от всей семьи Дельгадо.

Странно.

Рука Хока опять обняла меня за плечи, и он притянул меня к себе. Я посмотрела вверх на него только одну секунду, но не успела подготовиться, его рот опустился на мои губы, запечатлев очень короткий, крепкий и очень сладкий поцелуй.

Он поднял голову, я обвила руками его за талию.

Я смотрела ему в глаза и не могла в них ничего прочитать, он провел костяшками пальцев по моей щеке, обхватив мою шею сзади.

Я забыла, что мы ни одни и у нас есть компания, вновь сосредоточилась на его взгляде, от которого я почувствовала, что что-то не так.

— Ты в порядке? — шепотом спросила я.

— Нет, — ответил он.

— Хок…, — начала я, но толком не знала, что собиралась сказать.

Его рука сжала мою шею.

— Полностью упустил.

Здесь что-то происходило, что-то очень важное. Я не понимала, что именно.

— Хок,— выдохнула я.

— Черт побери, полностью упустил.

— Малыш, — тихо произнесла я.

— Кофе, querida, — услышала я рядом с собой, и повернула голову, с удивлением обнаружив Марию, стоящую рядом с нами и протягивающую мне кружку с кофе.

Я забрала у нее кружку.

— Спасибо.

— Без проблем, — пробормотала она, быстро стрельнув взглядом на Хока и вернувшись к бекону, жарящемуся на плите.

— Итак, Гвен, чем ты занимаешься? — спросил Гус, и я с облегчением взглянула на него, потому что он решил задать вполне нормальный вопрос, и атмосфера на кухне сразу же изменилась, перестав быть такой напряженной и тяжелой.

— Я редактор книг, — ответила я, сделав глоток кофе.

— Нравится? — спросил Гус.

— Да, — ответила я.

— А чем занимается твой отец? — стал дальше расспрашивать Гус.

— Строительством, он бывший военный и по совместительству разнорабочий, потому что его дочь купила дом, бездонную бочку, — ответила я ему.

Гус улыбнулся.

— Это и заставляет нас оставаться молодыми, чтобы поддерживать наших детей и совсем не важно сколько им лет.

— Хорошо, я постараюсь, чтобы мой отец оставался как можно дольше молодым.

Улыбка Гуса стала шире.

— Уверен, что он получает удовольствие от каждой минуты, — тут Гус явно ошибался.

— Он потратил пять часов уговаривая меня, чтобы я не покупала свой дом, но я решила обязательно его купить, и когда пол в ванной комнате провалился в гостиную, ему пришлось взять часовой тайм-аут, чтобы не задушить меня своими руками и не стать известным убийцей своей дочери в он-лайн энциклопедии, поэтому я не уверена, что он наслаждается каждой минутой заботясь обо мне.

— Поверь мне, — заявил Гус, все еще улыбаясь, — ему нравится каждая минута.

— Ладно, — решила согласиться я.

— А твоя мама? — продолжал меня допрашивать Гус.

— Мередит — секретарь адвоката по разводам, — ответила я.

— Мередит?! — спросил он.

— Моя мачеха.

— А твоя настоящая мама где? — спросил Гус.

— Хватит, — низким голосом произнес Хок, и глаза Гуса перешли на сына.

— Она исчезла, когда я была маленькой, — охотно ответила я и напряжение Дельгадо опять ударило меня со всех сторон.

— Прости, Гвен, я не знал, — сказал Гус.

— Все хорошо, Гус, это было давно, — спокойной ответила я, но Хок повернул голову в сторону входной двери.

Я взглянула на него, его брови вопросительно приподнялись, и я услышала его бормотание:

— Кто там еще?

Он отпустил меня и двинулся к двери, я отпила еще один глоток кофе, в воздухе так вкусно пахло беконом, что мой желудок сообщил о голоде.

Хавьер забежал на кухню. Он ударил свою бабушку ладошкой по ноге и прокричал:

— Бекон! — я ухмыльнулась.

У двери послышалась какая-то возня, я повернулась, чтобы взглянуть и увидела быстро входящую Мередит, с лицом, на котором отражалась паника. Отец шел за ней широким шагом, его лицо превратилось в маску из гранита. А за ним следовала женщина в джинсах, сапогах, свободном топе с серебристым отливом и легкой, потертой кожаной куртке. Она выглядела наполовину хиппи, наполовину подружкой байкера, и видно, что она привыкла добиваться своего, и мне понравилась, ее стиль одежды, я почувствовала какое-то новое направление. Она показалась мне знакомой, но я не могла вспомнить, где ее видела.

Я напряглась и повернулась, поставив свою чашку на столешницу.

Что теперь?

— Гвенни, милая, она мне…, — начала Мередит, ее глаза были прикованы ко мне, она даже не обратила внимание на мужчин семейства Дельгадо.

— Гвендолин! — закричала женщина, которую я не знала и побежала ко мне. — Боже мой, Боже мой. Проходите! — она прошла мимо Мередит и обняла меня, а я застыла, уставившись на Мередит. — Мою малышку, чуть не убили! — запричитала женщина, покачиваясь вместе со мной из стороны в сторону.

— Ну, — начала я. — Я вас знаю?

Она резко оторвалась от меня, с силой вцепившись мне в плечи, что я почувствовала ее ногти через материю толстовки.

— Ты не знаешь меня? — прошептала она.

— Гвен…, — начал папа, но женщина меня отпустила и резко обернувшись, посмотрела на отца.

— Она не знает меня? — закричала она в ответ и даже Санто и Хавьер перестали бегать, остановились и уставились на нее.

— Либби, — произнес резко папа, но я почувствовала, как у меня с лица исчезают все краски, поэтому отступила на шаг назад.

— Либби? — прошептала я, и она развернулась ко мне.

— Да! — отрезала она. — Либби! Твоя мать!

О Боже мой! Гус был мастером вуду. Стоило ему упомянуть и бац! Вот она!

Я отыскала глазами Хока, который быстро шел ко мне, поскольку меня закачало. К счастью, он вовремя добрался до меня, обхватил меня под грудью, он встал позади и прижал мою спину к свой широкой каменной груди, создавая мне опору.

— Тебе не нужно защищать ее от меня, — зашипела мама на Хока, прищурившись.

— Я заберу мальчиков, — пробормотал Вон, поднимаясь со стула и направившись к сыновьям.

Но я толком не видела, вернее я различала только какое-то движение, не отводя взгляда с мамы.

Моей Мамы.

— Ну, вот и ответ, — зашипела мама, повернувшись к Мередит. — Я так понимаю, ты не отдала ей мои письма и фото, которые я посылала, — обвинила она, от чего рука Хока сжалась вокруг меня еще сильнее, я быстро перевела взгляд на Мередит.

— Я…, — начала Мередит.

— Нет, это я не отдал, — продолжил отец, вставая рядом с Мередит и обхватывая ее за талию.

Письма? Фото?

— Мне стоило об этом догадаться, когда я не получила от нее ответа, — парировала мама, вперившись в Мередит взглядом. — Моя малышка не оставит меня. Моя малышка обязательно бы мне ответила!

— Это было мое решение вычеркнуть тебя из жизни Гвен, не Мэр, так что смотри на меня, Либби, — приказал папа.

— Боже мой! — прошептала я.

Но мама почему-то не стала смотреть на папу, а повернулась ко мне.

— Теперь ты можешь снова сказать! — закричала она.

— Тебе следует успокоиться и поскольку ты видишь, что Гвен и Хок не одни, у них гости, то возможно, нам стоит все обсудить частным образом? — предложил папа.

— Нет! Нет, я не собираюсь частным образом! — закричала мама.

— Точно, а выражаясь другими словами, ничего не изменилось, — произнес отец.

— Пошел ты! — выстрелила в ответ мама и мое тело тряхнуло.

Хок вступил в перепалку.

— Бакс просил вас успокоиться. Сейчас вы находитесь у меня в доме, и я тоже говорю вам успокоиться.

Мама переметнулась на Хока.

— А я разве беспокоюсь?

О Боже мой. Моя давно исчезнувшая мама материлась и по всей видимости желала умереть.

— Видишь, почему я сделал все, чтобы как можно дальше держать эту женщину от моей дочери? — сердито спросил папа Хока.

— Я не понимаю, — прошептала я.

— Конечно, нет, малышка, — заявила мама.

— Гвен, дорогая, я не отдал тебе письма и фото, — сказал отец. — Первое письмо она отправила вместе с фотографиями, когда умерла твоя тетя Милдред, оставив тебе десять тысяч долларов. В нем она говорила, что работает в Африке с голодающими детьми и ей нужны деньги на еду и лекарства, когда на самом деле она жила в Боулдере и работала барменшей в баре байкеров и нужны ей были деньги, чтобы покупать дурь.

Боулдер? Боулдер!? Я думал, что моя мать жила в Рапид-Сити.

Я посмотрела на папу.

Великолепно. Просто замечательно. Моя мама материлась, хотела своей смерти и жила в тридцати километрах от меня и поступала, как Джинджер.

Фантастика.

Все эти мысли бродили у меня в голове.

— Пожалуйста, это не происходит на самом деле, — прошептала я вслух, и другая рука Хока обвилась вокруг моих ребер.

— Второе письмо, дорогая, их было только два, пришло, когда ты окончила школу, и я перевел твой школьный фонд на тебя. Она писала, что стала жертвой наводнения, — папа направился к моей маме, не отрывая от нее глаз. — Что сейчас, Либ? Ты услышала о стрельбе и подумала получить страховку или ты слышала, что она спит с Хоком и решила что-то получить от него?

— Это я, — заявил Хок, и я повернула к нему голову, он был тверд по отношению к моей несчастной матери.

— Я не знаю вас, — накинулась мама на Хока.

— Дерьмо, — ответил Хок, и мое тело опять дернулось.

— Я никогда не видела вас, — возразила она.

— Ты была женой Папы Раунтри, пока он не дал тебе под зад, и ты три раза была рядом с его домом, когда я приходил туда, — ответил Хок.

Мама наклонила голову и немного повернулась в сторону.

То, что сказал Хок, было правдой.

О Боже мой. Моя давно пропащая мать материлась, желала своей смерти и была алчной!

— Это объясняет, зачем ты выспрашивала у Рика про чертовую гостиную, пока мы охраняли Гвен от тебя, от твоего «смущения и ора». Потому что ты поняла, что мы не подпустим тебя к Гвен и к Хоку, — предположил папа.

Моя мать посмотрела на папу, а затем перевела взгляд на другую жертву.

— Моя дочь стала жертвой стрельбы из проезжающей машины, потому что твоя дочь, — она со злостью ткнула пальцем в Мередит, — кусок дерьма.

Мередит побледнела, папа покраснел как рак, а я лишись самообладания.

— Не смей, — прошептала я, и мама перевела на меня взгляд, и я увидела, черт побери, как у нее тут же изменилось выражение лица.

— Детка…, — прошептала она.

— Я не твоя «детка», ты жила в Боулдере? — я сделала акцент на последних словах, и руки Хока напряглись, сильнее удерживая меня, но я наклонилась вперед. — Ты жила в Боулдере, и ты никогда не приезжала ко мне?

— Твой отец не позволял мне! — ответила она, переходя на крик.

— Это никого не волнует! — крикнула я в ответ. — Если бы ты захотела увидеть своего ребенка, ты бы перевернула небо и землю, чтобы увидеться с ним! Ты хотела поддерживать со мной связь, отправив только два письма! Ты должна была послать две тысячи писем!

— Гвендолин…, — начала она.

— Я не могу поверить, — перебила я ее. — У меня не укладывается в голове, что я не видела тебя почти тридцать лет, а когда увидела всего лишь потому, что ты узнала про Хока, что он может позволить себе купить мне туфли от Джимми Чу!

Прямое попадание, она поморщилась и напряглась.

— Ты чуть не умерла вчера, — ответила она мне.

— Э-э... да, я знаю, поскольку была там, — с сарказмом произнесла я.

— Я твоя мать! И волнуюсь!

— Ты не волновалась, когда Брайан Таката разбил мне сердце в десятом классе, и я была в глубоком отчаянии. Мередит волновалась обо мне! И тогда Мередит открыла мне целебные свойства замороженного песочного теста и, позволь сказать тебе, это был хороший урок, потому что тесто прошло долгий путь, чтобы залечить мое разбитое сердце. И, кстати, — мой тон был наполнен горечью, — Мередит научила меня многим хорошим вещам, когда тебя не было рядом.

— Гвен…, — попыталась меня прервать мать, но я продолжила.

— И тебя особо не волновало, когда Скотт Лэйтон чуть ли не уничтожил меня, после чего я поняла, что никогда не полюблю снова. Мередит волновалась обо мне. И у меня не было денег, чтобы нанять хорошего адвоката, когда Скотт грабил меня во время развода, Мередит наняла своего босса, который стал представлять меня в суде, и Скотт перестал выставлять требования! Ты была в Боулдере или где-то еще, достаточно близко, чтобы приехать сюда, но ты ни разу не приехала. А Мередит все время была рядом!

— Да, я не была рядом, но я была в курсе всего, что с тобой происходило, а сейчас я узнала, что у тебя большие проблемы из-за этой суки, дочери Мередит, исчадия ада, которая притягивает к тебе столько неприятностей, — вставила мама.

Я вырвалась из рук Хока, сделав два быстрых шага, что мать с испугом отступила назад.

— Та, о ком ты говоришь — моя сестра, — прокричала я ей в лицо. — И это семейные проблемы, а ты... не моя... семья.

— Гве…, — начала она.

— Убирайся! — закричала я.

— Я не верю…

— Мне все равно, веришь ты или нет. Ты претендуешь на деньги моего мужчины, — у меня так колотилось сердце в груди, что я положила ладонь. — Ты оскорбляешь мою сестру. Ты выводишь из себя моего папу. И ты расстроила, — я наклонилась вперед, указывая на Мередит, — мою маму!

Она снова отклонилась назад, ее лицо побледнело, но она не двигалась с места.

— Я сказала тебе уходи, иначе я напущу на тебя Хока! — угрожая произнесла я.

Ее взгляд скользнул по Хоку, который, как крутой засранец возвышался за моей спиной, но я не сводила с нее глаз.

Затем она посмотрела мне в глаза.

— Знаешь, — прошептала она, — в тебе я не вижу ничего от себя.

Сказала она как оскорбление.

— И Слава Богу, — ответила я.

Ее рот скривился, она тряхнула волосами, которые, к сожалению, были такими же как у меня (за исключением покрашенных прядей) потом развернулась, и не глядя ни на кого, направилась на выход.

Я подошла к холодильнику, раздраженная и готовая разразиться обильной тирадой.

— Знаете, я предпочла бы, чтобы меня снова взорвали зажигательными бомбами. Нет! — поправила я саму себя, рывком открывая холодильник и потянувшись за песочным тестом. — Обстреляли из машины. Я бы предпочла лучше вытерпеть еще один автомобиль, чем проходить через это снова. — Я захлопнула дверцу холодильника и направилась к висевшим ножам, взяв первый попавшийся наугад. Я вытащила разделочную доску с полки, и подошла к кухонному уголку в виде подковы, где стояла Мередит и с грохотом опустила разделочную доску. — И тебе стоит знать, Мередит, что я не виню тебя. Джинджер — это Джинджер, но мы все семья, все. — Я взмахнула ножом. — Мы не знали, что такое может, в конце концов, произойти. — Я опустила тубу с тестом на разделочную доску и начала нарезать его, сильные пальцы схватили меня за запястья, и я почувствовала сильное тело, прижавшееся ко мне.

Я посмотрела на Хока.

— Брось это песочное тесто, детка, — прошептал он.

— Нет, Хок, это тесто — все, — ответила я, вытаскивая запястье из его руки и снова взмахнув ножом.

Он поджал губы и предложил:

— Хорошо, тогда в твоем нынешнем состоянии будет лучше, если ты не будешь махать тесаком.

— Я не машу..., — замолчала я, опуская нож и заметив, что это был огромный, черт побери, топорик для мяса. — Вот черт, — пробормотала я.

Его рука вернулась к моему запястью, и он медленно забрал у меня топорик и отдал его матери, которая стояла рядом.

Именно в этот момент я вспомнила, что мы ни одни, а также вспомнила, что жизнь на данном этапе потерпела полное фиаско, поэтому я разревелась.

Хок обнял меня, я обхватила его теплую спину и прижала лицо к его груди.

Его рука скользнула вверх и обхватила мою шею сзади.

Наступила тишина, перемежающаяся ропотом разговоров моих родителей, которые беседовали с семьей Хока, но я не обращала внимания на них, потому что присутствие других людей, когда ты распадаешься на кусочки, было возможным, поскольку часть людей является твоей семьей, а часть принадлежат горячему парню, стоящему рядом с тобой, с которым ты спишь, и не смотря на то, что только сегодня я познакомилась с его родителями и братьями, и они только что стали свидетелями неприятной семейной сцены, которую я закончила своими разглагольствованиями и размахиваниям топориком для мяса, это был своего рода моральный долг.

Когда мои рыдания стихли, я автоматически стала искать родные лица.

Я повернула голову и отыскала глазами Мередит.

— Я знаю, что Мария делает завтрак, но можешь ты сделать мне пончики? — шепотом попросила я.

— Я пойду в магазин за тестом и растительным маслом, — тут же объявил папа, и я скорее почувствовала, чем увидела, как он направился в сторону двери, потому что не спускала глаз с Мередит.

В ее глазах тоже стояли слезы, но она улыбнулась мне.

Да, все стало намного лучше.

Я тоже улыбнулась, прижавшись щекой к груди Хока, его руки по-прежнему крепко прижимали меня к себе.

И я крикнула вдогонку папе:

— Не забудь шоколадную глазурь!

— Будет сделано, — прокричал папа в ответ.

Я ощутила что-то спиной и прижалась другой щекой к широкой груди Хока, повернув голову и увидела Гуса.

Он смотрел на сына.

— Я считаю хорошим знаком, что после семейной драмы, Гвен продолжает заботиться о своей классной заднице, — отметил он.

— Гус! — закричала Мария.

Я засмеялась.

А также засмеялся Хок, хотя очень тихо, я чувствовала, как сотрясается его тело от смеха.

Он чувствовал себя на самом деле хорошо.

Хок перестал смеяться, и я отпустила его, лишаясь его теплого стального тела, Мария пробормотала:

— Она может и ослеплена им, но не боится пользоваться тесаком для мяса. Я научу ее некоторым хорошим вещам, — и я опять засмеялась.

* * *

Когда начало темнеть Хок отправился по делам, ничего не объясняя.

До этого мы — моя семья и его — ели яйца, тосты, бекон и домашние пончики, сделанные из замороженного бисквитного теста, хорошо прожаренные, а затем покрытые глазурью.

Домашние пончики были также хороши, чтобы залечить полученную душевную траву, как и песочное замороженное тесто для печенья, ну, если чуть-чуть не совсем уж настолько хороши, но этим утром они произвели свой исцеляющий эффект, потому что их сделала Мередит.

Папа и Гус тут же нашли общий язык, Мередит и Мария тоже. Вон и Джури оба такие же крутые, как и их брат, относились ко мне со всем вниманием. Но большую часть своего времени после пончиков я провела, играя в прятки с Хавьером и Санто. В логове Хока мест, чтобы спрятаться было и не так уж много, но зато было достаточно места, чтобы искать. Я совершила одну ошибку, начала щекотать их, когда нашла в первый раз, им понравилось, поэтому они все время заставляли меня искать их и находить станосилось все легче и легче. В конце концов Хавьер попытался спрятаться, продолжая хихикать и называя меня «Нэнни!», Гвен он не мог выговорить.

Наконец, Мария и Мередит убрали всю посуду, попрощались и ушли, Хок подошел ко мне, сказав, что у него «дела». Он не стал вдаваться в детали, а я не спросила, поэтому он поцеловал меня и ушел.

Я разбирала свое рабочее место, расставляя все на рабочем столе, включила компьютер и села работать, когда проголодалась сделала себе сэндвич с колбасой, добавив приправы и постаралась не думать о Хоке и его коммандос, разбирающихся с хаосом и возможно получающих травмы.

Сейчас я развернула свой стул к темным окнам, рассматривая недалекие огни Денвера. Дело в том, что мы жившие в Денвере, не имели такой возможности — лицезреть окрестности города. Как только строители-застройщики поймут всю прелесть открывающегося вида, то будут делать лофты и модные рестораны, предлагая такую возможность.

Я уперлась пятками в сиденье стула, обернула руки вокруг икры и положила подбородок в ямку между коленей.

Я смотрела в окна, стараясь не вспоминать о матерщиннице, золотоискательнице маме, которая не желала меня знать все это время. Мне было о чем подумать — о моей полностью убитой гостиной и сестре, которая имела серьезные проблемы. О моей репутации секс-игрушки. Я жила с мужчиной, благодаря которому и получила свою репутацию секс игрушки. А также о байкере, который имел неверное представление обо мне. И несмотря на то, что все вокруг рушилось и проблемы только увеличивались, все равно я продолжала мечтать.

Черт побери, как же все это случилось?

Я услышала шорох и повернула голову к двери, Хок со всей своей мужской грацией двигался в мою сторону.

Ммм. Ням-ням.

Он шел ко мне, не отрывая от меня глаз, осуществляя полное сканирование моего тела.

Уже плюс и это хорошая новость, что Хок вернулся домой, и он не изрешечен пулями, не истекает кровью от ножевого ранения, и его тело не набито осколками, и он не потерял ногу от взрыва.

— Эй, — сказал он, когда уже был на кухне, продолжая двигаться ко мне.

— Привет, — ответила я, наблюдая за ним, хотя не подняла головы и подбородок был по-прежнему уперт в колени, но мой мозг наслаждался виденным шоу.

Он обогнул мой стол и подошел ко мне со спины, нагнулся, коснувшись губами, а потом лизнул у меня за ухом.

Ммм. Ням-ням.

Он прошептал:

— Детка, почему ты опять свернулась в клубок?

— Я сижу так уже давно, — ответила я ему.

— Да? — его губы разъехались в улыбке, он повернул мое кресло к себе лицом и опустился передо мной на корточки. — Почему?

— Так комфортно.

Он секунду изучающе разглядывал меня.

Затем спросил:

— Это никак не связано с твоей мамой, которая пришла сюда и закатила сцену?

Мда. Может, это отчасти было связано.

Я решила не отвечать.

Потом вдруг он поднялся, вытащил меня со стула, развернулся и понес меня через свой склад.

— Что ты делаешь? — спросила я, опустив руки ему на плечи.

— Хочу показать, где более комфортно, — ответил он.

Ох, у меня появилось такое ощущение, что я знаю, куда он меня несет.

— Мне необходимо сохранить книгу на компе, — сказала я ему.

— Ты можешь сохранить ее позже, — ответил он, продолжая идти вперед.

— Хок, я серьезно, а что если выключится электричество?

— Тогда тебе следовало сохранить все, прежде чем ты свернулась калачиком, Душистый Горошек, — ответил он.

Он добрался до гостиной, опустился в кресло, потянулся к рычагу, и мы рухнули назад, кресло стало плоским, и я была сверху.

Ладно, может, я не совсем поняла, куда он меня нес.

Он обнял меня за талию, и я приподняла голову, оторвавшись от его плеча.

Когда наши взгляды соединились, он произнес:

— Теперь, детка, комфортно.

Он не ошибся.

Я вытянулась всем телом, мои бедра опустились на сиденье, одной ногой уперлась на коленку рядом с его бедром и передвинулась, не выпуская его из взгляда.

Пришла моя очередь изучать его.

Его лицо было расслабленным и, как всегда, красивым. Глаза смотрели с теплотой, но в глубине засела тревога. Ямочек на щеках не было. В нем была чисто мужская красота от кончиков волос до подбородка и ниже.

Он приподнял руку и убрал волосы с моего лица, удерживая их на моей шее, я сказала:

— Я рада, что ты вернулся домой, не изрешеченный пулями.

Он усмехнулся и пробормотал:

— Умница.

— И также не изрешечен осколками от гранат.

На его лице расплылась улыбка, показав ямочки, он стал еще более красивым.

Однозначно, мужчина мечты.

— Я хочу знать, где ты был? — задала я вопрос, который грозился испепелить мою мечту в пух и прах.

— Я нанес парочку визитов, — с готовностью ответил он, и я заподозрила, что наш последующий разговор не напугает меня и мне не придется из-за нового приступа паники бежать к холодильнику.

— Кому? — подсказала я.

— Людям, которые не умеют держать рот на замке и которые обязательно поделятся моими словами, я сказал, что меня на самом деле очень взволновало, что моя женщина стала мишенью для обстрела, проезжавшего мимо автомобиля, и если такое дерьмо случиться вновь, виновные почувствуют на себе мое чертовое волнение, и мало того, в первую очередь почувствуют его мое волнение и моих парней, кто это сделал.

— О, — прошептала я, поскольку ничего другого ответить не могла.

— Но мы все еще не знаем, кто за этим стоит, — сообщил Хок. — У Тэка имеются враги, может это они. И Тэк ясно дал понять, что он хочет тебя, может его проблемы и его дерьмо просачивается к тебе.

Это была очередная новость, но не хорошая. У меня и так уже достаточно своего дерьма, которое просачивается в мою жизнь. Мне совсем не нужно еще.

— Правда? — спросила я.

— Правда, — ответил Хок, совсем не радуясь от этой новости. — Тэк стал президентом «Хаоса» MC байкеров в результате конфликта при смене руководства. «Хаос» начинался как братство «восставшее из ада». Оппозиция не стала скандалить, но это не означает, что они не стремятся ему насолить и сместить его с поста. Клуб всегда имел гараж и поставлял запчасти для байков и авто, но это было всего лишь прикрытие, причем не очень большое. Их преступления сводились к поножовщине с другими байкерами, которые искали неприятностей на свою голову. Раньше они выращивали и продавали «косяки» (марихуану) отличного качества, разбогатели, построили гараж и магазин. Перерождение не помогло, поскольку внутри клуба всегда имелись две фракции, которые сталкиваются лбами друг с другом. Хорошая и плохая. Плохие с трудом, но взяли вверх, и братство всегда остается братством, несмотря на плохого руководителя клуба остальные последовали за ним. Перестали выращивать марихуану и ее стали перевозить. Просто перемещая наркотики из пункта А в пункт Б. Это оказалось намного прибыльнее, намного, чем заниматься только марихуаной. Гараж и магазин стали разрастаться. Но когда ты начинаешь переправлять всякое дерьмо, причем много дерьма, нужно двигаться вперед. Поэтому заключали сделки, союзы с другими, строили бизнес, не только легальный, не выполняли сделки отказывались от союзов, вели войны, черт его знает, что еще делали. Их мир совсем другой, и он находится здесь, в Денвере, в нем нет правил, нет законов, только инстинкты.

Я была в шоке от объяснений Хока, но еще больше меня шокировало то, что он стольким поделился со мной.

— Инстинкты? — спросила я, стоило ему замолчать, мне было интересно, но с другой стороны, все это меня немного пугало.

— Ты становишься очень способным и умным, когда прислушиваешься к своим инстинктам, чтобы выжить. Эти ребята далеко не тупые. Они так долго занимаются этим, что стали уже гениями преступного мира. И я не шучу.

— О, — прошептала я.

— И со всем этим дерьмом, последние двадцать лет Кейн поднимал свой бизнес, обзаводясь клиентурой на байки и авто. Тихо, на первый взгляд, терпеливо, он двигался медленно вперед. Оказывается, у него все эти двадцать гребанных лет был план. Медленно создавать себе репутацию, медленно все больше и больше привлекать к себе внимание, сейчас многим известен его магазин и гараж. Трудно сдерживаться и не втягиваться в серьезное плохое дерьмо, когда журналисты и фотографы пишут статьи в известных журналах и твой гараж посещают известные голливудские кинозвезды. Он объяснил клубу, как получить деньги от Ride, разветвляя сеть магазинов в C. Спрингс, Болдере. Сейчас они почти приносят такую же прибыль, как и незаконное дерьмо, которым они торговали, и ему удалось все провернуть таким образом, когда он сделал свой ход, позаботившись об уровне жизни своих парней, чтобы для них не было таким уж большим ударом, когда они порвали со всем остальным нелегальным дерьмом. Вот, что он провернул.

— Клуб байкеров «Хаос» чист? — спросила я.

— Не могу точно сказать на все сто, детка, но они больше не торгуют плотью и не перевозят наркоту.

— Это же хорошо, — заметила я.

— Да, в том смысле, что Кейн и его парни не столкнуться в будущем с единственным выбором у себя на вешалке — оранжевым комбинезоном. Проблема в том, что они слишком хороши были в транспортировке товара и сейчас, поскольку они больше не предлагают «эту услугу», спрос очень нуждается в снабжении. Это привело некоторых очень опасных людей совсем не в радостное расположение духа. И Кейн естественно расплачивается за это. Кроме того, у него в клубе есть байкеры, которые бы с удовольствием вернулись к тому, что они делали раньше. В клубе были драки и споры, кроме того, он испытывает еще и внешнее давление, и ему нужно во всем разобраться. Он стал известным человеком, пока не выяснит, кто стоит за бунтом в его клубе, как и снаружи клуба, ему придется разобраться с их дерьмом, чтобы двигаться дальше, поэтому у него имеются проблемы.

— Как это..., — я глубоко вздохнула, а затем спросила: — Джинджер связана? С наркотиками?

— Неа, — ответил Хок.

Ох, черт.

— Она разрешала им торговать своим телом?

— Неа, детка, — он дал протиснуть мне руку между нами, — она была «свой человек» участвовала в краже трех автомобилей покупателей и байка, и фигову кучу еще чего и содержимое сейфа.

— Свой человек? — спросила я.

Хок замолчал, изучая меня, потом его пальцы прошлись по моим волосам, как щетка, и я поняла, что он сделал это по той же причине, как и Кэм, когда та глубоко вздохнула. Он сделал это, чтобы подготовить меня.

— Она выбрала эту профессию, Душистый Горошек. У нее имеется один плюс, который работает на нее, никто не воспринимает ее всерьез. Она была достаточно умна, чтобы слушать и учиться на многом. Она продавала информацию, за определенную цену отвлекала внимание и также за награду предоставляла доступ. Но она оказалась недостаточно умна, чтобы не трепать об этом, ей следовало молчать, сделавшись невидимкой, а не на*бывать не совсем хороших людей. Она была не привередлива, сходилась от случая к случаю. Она на*ебала всех и теперь на*ебают ее.

— Сколько человек она…? — спросила я.

— Слишком многих, — ответил Хок.

— И насколько они опасны?

— Невероятно, — ответил Хок. — Кейн и байкеры «Хаоса» — это наименьшая из ее бед и, Гвен, они могут быть чисты перед законом, но это совсем не значит, что будут играть по правилам. Если они поймают ее, они сами расправятся с ней. Они точно не сдадут ее полиции. Они захотят вернуть то, что она задолжала и в этом проявят всю свою фантазию.

Я вздрогнула и сжала его руку, он отпустил мои волосы и прошелся костяшками пальцев по моему подбородку.

— Да, детка, для Джинджер это выглядит нехорошо, — прошептал он.

— Ты найдешь ее ради меня? — ляпнула я и тут же напряглась всем телом. Я не должна была просить, не могла просить Хока и его парней ввязываться...

— Уже пытаюсь, Душистый Горошек. Не ради нее самой, а ради тебя, твоего отца и твоей мачехи.

Эээ... Вау.

— Я... Я не знала, что... ты? —пролепетала я.

— Гвен, я вынес тебя из огня. Завязывай с этим.

— Точно, — прошептала я, и у меня затрепетало в животе, а сердце обливалось кровью, в горле запершило, пока я смотрела на него.

В его глазах появились смешинки.

— Ты можешь мне отплатить, приготовив ужин.

— Приготовить ужин будет расплата?

— Неа, не вся, всего лишь немногая часть того, что ты мне должна.

Я наклонила голову в сторону и решила уточнить:

— Значит ли это, что я должна приготовить овощи на пару?

— А для тебя это проблема?

— Нет, но единственное, что у тебя имеется в холодильнике — фрукты, творог и овощи. Твоя мама использовала все яйца и бекон, колбасу я съела на ланч, так что овощи на ужин. Я не уверена, что мой организм получит что-нибудь еще, кроме овощей на ужин. Он может отреагировать на это, и я предполагаю, что реакция будет бурной.

Он ухмыльнулся мне, потом сказал:

— В Денвере имеются магазины. Некоторые из них даже продают продукты.

— Ну и кто теперь умник? — промямлила я.

— Ладно, детка, одевай ботинки и давай в Camaro. Мы едем в супермаркет.

— И все-таки ты командир, — пробормотала я.

— Ты хочешь есть? — спросил он.

— Да, — ответила я.

— А ты хочешь овощи на ужин?

— Черт возьми, нет.

— Тогда поднимай свою задницу, одеваем ботинки и садимся в Camaro.

— К-о-м-а-н-д-и-р, — произнесла я по буквам, как раньше делала его мама, передвигаясь, чтобы выползти из кресла, но его руки внезапно сомкнулись вокруг меня, и я оказалась прижата к его груди, затем он взял меня за затылок и потянулся к моим губам.

Потом он поцеловал.

После этого я встала и сделала то, что он мне приказал.

* * *

— Малыш, — вздохнула я.

— Ты уже, — прорычал мне на ухо Хок, гладя меня по груди и пощипывая мой сосок, другой рукой он кружил на моем самом чувствительном ценном месте, пока его член двигался внутри меня.

Он был прав, я была уже готова. Я запрокинула голову, оттолкнувшись от его плеча и кончила. Сильно.

Его рука была между моих ног, а обе наши руки он завернул вокруг моей талии, другой рукой все еще поддерживая меня за грудь, толкаясь внутрь и зарывшись лицом мне в шею, его рык прошелся дрожью по всему моему телу.

Он продолжал двигаться внутри меня, рыча мне в шею.

— Малыш, — прошептала я, поворачивая к нему голову, его губы тут же нашли мои и его язык скользнул внутрь.

Боже, мне так нравился его вкус.

Он удерживал меня, приближая к себе, целуя, затем его рот отпустил мои губы. Он выщел из меня, приподнялся, положил меня на спину на кровати и опустился сверху. Его тело накрыло мое, его бедра были между моими, я обвернула ноги вокруг него, обняв его задницу.

Его голова опять уткнулась мне в шею, а мои пальцы прошлись по его спине.

— Хок? — позвала я.

— Нет, детка, отвечая на твой вопрос, я не супергерой, — пробормотал он мне в шею, я замерла и поняла, что он шутит.

— Самоуверенный, — заметила я, смеясь.

Он приподнял голову и улыбнулся, и моя рука автоматически опустилась ему на шею, а пальцы передвинулись к щеке, коснувшись его ямочки.

— Гвен? — услышала я, и посмотрела ему в глаза, оторвавшись от созерцания его ямочки на щеке.

— Да?

— Ты звала меня, детка.

— Звала?

Его улыбка становилась все больше, и я увидела, как его ямочка передвинулась под моим пальцем.

— Да, — ответил он.

— Прости, меня загипнотизировала твоя ямочка на щеке.

Он близко пододвинул свое лицо и пробормотал:

— Господи, как прекрасно, когда ты такая милая.

Я почувствовала, как плавится мое тело под ним, и моя рука скользнула к его волосам.

— Я вспомнила, что хотела сказать, — негромко ответила я.

— Так скажи мне, Душистый Горошек, — тихо произнес он.

— Спасибо, что рассказал мне о Джинджер, Тэке и так деликатно отнесся к маме.

Он провел мне рукой по лбу, убирая волосы и продолжал проводить по линии роста волос, затем прошептал:

— Пожалуйста, детка.

— И спасибо, что спасал меня, — прошептала я.

— Гвен, — в ответ прошептал он.

— И за то, что пытаешься найти Джинджер.

— На этом ты можешь уже остановиться.

Я проигнорировала его замечание.

— И за спасение меня из тюрьмы байкером.

— Ты уже благодарила меня за это, хотя при этом во всю спорила со мной.

— Ну, спасибо тебе тогда еще раз, потому что там было грязновато, а я не большой поклонник прикасаться или... садиться на что-то, это еще более неудобно, чем просто быть запертой в комнате для собственной защиты, но против своей же воли.

— Я прослежу, чтобы Джанин не облажалась в этом вопросе, — отметил он.

— Я серьезно, — спокойно ответила я.

Он прижал руки по бокам к моей голове и его большой палец кружил по моему виску.

— Я знаю, — также тихо ответил он.

— Моя жизнь в полном беспорядке, — поделилась я тем, что он и так уже знал.

— Все наладится, Гвен.

Я втянула носом воздух и выдыхая произнесла:

— Надеюсь.

Его рука опустилась ниже и большой палец скользнул по моим губам.

— Одну положительную вещь ты узнала сегодня, и это хорошо для тебя. Твоя мама запуталась, детка, и она до сих пор еще ребенок.

Я почувствовала, как у меня брови соединились вместе.

— Ты только что назвал мою маму ребенком?

— Ты похожа на нее, — ответил он.

Ну, не так уж это и плохо. Моя мама действительно запуталась в этой жизни, Хок был прав, но стиль в ее одежде был довольно зашибенный.

— Ты же ведешь себя, как Мередит, — отрезал Хок, возвращая меня из своих мыслей.

Я сосредоточилась на нем.

— Я?

— Когда ты такая милая, а не вступаешь в спор или не рубишь тесто для печенья топором.

Я улыбнулась.

— Я не рубила тесто для печенья топором.

Он улыбнулся.

— Это было похоже.

Он был прав, и я почувствовала, как вся затряслась от смеха.

Он засмеялся, наблюдая за мной, потом я просто улыбалась ему, он опустил голову и поцеловал в основание моего горла. Затем скатился с меня, натянул на нас одеяло, потянулся и выключил свет на своей прикроватной тумбочке, развернул меня к себе спиной, которая уперлась в его грудь. Затем он навалился на меня своим весом и потянулся к моей прикроватной тумбочке, чтобы выключить свет. Он убрал волосы с моей шеи и поцеловал за ухом, обернул руку вокруг моего живота, поудобнее устроился сзади, положил на меня свою ногу и лег на подушки.

Это было «спокойной ночи» Хока.

Не обидеть словом, вешая лапшу на уши, и не жить как на ухабах. А вместо этого, разговаривать, смеяться, а потом обниматься и прижиматься друг к другу.

Думаю, я могла бы пережить и бомбы с зажигательной смесью, и стрельбу из автомобиля, и до сих пор запутавшуюся свою маму, появившуюся после стольких лет, если бы так, заканчивался мой день.

Я лежала в темноте необъятного склада Хока, в его большой кровати, прижимаясь к его большому, горячему телу, вспоминая его «спокойной ночи» такое сладкое и яркое.

Да, я смогу пережить все это, если так будет заканчиваться мой день.

И сейчас мне стало интересно, чувствовал ли Хок то же самое.

Глава девятнадцатая.

С поднятой рукой

Мои глаза открылись, уже было светло. В его логове, снизу от лестницы падал свет, я поняла, что он на кухне. Я расслышала монотонный разговор Хока по телефону.

И стремглав опустила ноги на пол, выискивая свою ночнушку. Я нашла ее среди нижнего белья, валяющегося на полу и тут же подняла. Я напялила ее через голову на себя, продев в рукава, натянув трусики, все еще сидя на постели. Затем я побрела в туалет, сделала обычное дело и стала спускаться вниз по лестнице.

Хок все еще разговаривал по телефону, одетый в облегающую, с длинными рукавами футболку и брюки-карго. Его волосы были слегка влажными, но на нем были надеты его ботинки.

Он стоял, опершись одной рукой на столешницу, не двигаясь, внимательно следя за мной. Его образ расплылся у меня перед глазами, когда мое тело столкнулось с НИМ — щека прижалась к его груди, и я обхватила его за талию руками. Он убрал руку со стола, обняв и прижав к себе.

— Да, я говорю именно об этом, Лоусон, устрой встречу с Тэком, — произнес Хок в телефон.

Я вздохнула, прижимаясь к его груди. Он не собирался уезжать по своим делам, он собирался решать вопрос по поводу меня.

— Понял, — продолжил он, — буду через двадцать минут.

Он отключился и сунул свой телефон в карманы штанов. Я отклонила голову назад и взглянула ему в глаза, его руки сомкнулись вокруг моих плеч.

— Хорошо спалось? — спросил он, опустив голову и разглядывая меня.

— Мм, хм, — невнятно ответила я.

Он еще больше наклонил голову, и его рот дотронулся до моих губ, пока его руки на моей спине задирали мою ночнушку и опускались на мою задницу, одетую в трусики.

Это было приятно.

Стоило ему прервать свой поцелуй, как я спросила:

— А ты?

— Да, — ответил он.

Я сделала глубокий вдох и опять спросила:

— Что происходит?

Я опустила свои руки ему на плечи, а его — сжимали мне задницу.

— Имеются новости.

— Хорошие новости или плохие?

— Одинаковые.

— Ой-ой, — пробормотала я.

— У меня не много времени, но может тебе стоит выпить кофе прежде, чем ты услышишь их?

— Ты имеешь ввиду, нужен ли мне «Валиум», прежде чем я услышу новости?

Он улыбнулся, и я еще больше вжалась в его грудь.

И он сказал:

— Расстрел дома был связан с Джинджер. Не с Тэком.

— Это хорошие новости или плохие?

— Хорошие, теперь мы знаем, кого искать и почему они это сделали. Поскольку Тэк защищал тебя вчера, а я вчера выкрал тебя у Тэка, они поняли, что у них на двух врагов стало больше, а таких врагов они явно себе не хотели. Джинджер многое знает и разозлила многих людей, создав всем уйму неприятностей, полиция и федералы хотят ее поймать, но она не стоит того, чтобы я жертвовал своими парнями, также, как Тэк своими байкерами «Хаоса». Но те люди купились на это дерьмо, и не хотят войны, а также все усугублять. Скорее всего это всего лишь предположение, которое означает, что ты и твои родители находятся в безопасности.

— Это хорошая новость, — отметила я.

— Да, но это не означает, что нам не стоит играть по-умному. Ты со мной?

Я не совсем была уверена, по-настоящему ли я с ним, но все равно кивнула.

— А какая плохая новость? — поинтересовалась я.

Он буквально секунду колебался, потом объявил:

— Хорхе встречался вчера с Догом. По всей видимости, ты сказала Тэку, что со мной покончено, и он воспринял это, как молчаливое разрешение, чтобы заявить на тебя права. Учитывая, что Тэк не такой человек, который будет ожидать от тебя каких-то знаков, и говорить тебе, что ему нравится твоя улыбка и можно ли купить тебе выпивку в надежде, что ему когда-нибудь что-то обломиться, он поступает в своей обычной манере — запирает тебя у себя в спальне, вполне разумно предполагая, что когда он вернется, разобравшись со всем бардаком и совершив возмездие, ты будешь ожидать его, проявляя свое лояльное отношение к нему, когда он будет чувствовать себя, словно вернулся с войны. Но это не помогло, мои парни одолели его байкеров и захватили приз. Сейчас ему необходимо сохранить свое лицо. Мы отправили переговорщиков, но они не смогли заключить сделку. Теперь должны встретиться капитаны.

О, парень.

— Ты хочешь более подробно рассказать мне о войне? — спросила я, но при этом совсем не была уверена, что хотела слышать о войне более подробно.

— Ты сказала ему, что наши отношения закончены?

­— Хм..., — пробормотала я, пытаясь отступить, но его рука сжалась еще крепче, и я перестала пытаться. — Я тогда была в плохом настроении,­ ­— объяснила я.

— Черт, Гвен, — пробормотал он.

— Я также сказала ему, что избегаю мужчин и собираюсь заняться пешими прогулками и поискать спасение.

Он уставился на меня, а потом сказал:

— Детка, позволь мне рассказать тебе кое-что о мужчинах.

Опаньки.

— Хм..., — начала я, пытаясь остановить его и ничего не узнавать о мужчинах. Хок был не единственным мужчиной для меня — загадкой. В целом мужчины все были для меня загадкой. Я понятия не имела, почему они делали и половину того дерьма, которое они совершали, но давно пришла к выводу, что не стоит и выяснять. Можно было потратить ни одно десятилетие, пытаясь выяснить это, но результата так и не получить. Я решила, что незнание в этом вопросе было настоящим блаженством, когда дело касалось мужчин. Я научилась плыть по течению с надеждой, что я не слишком много переживала на этот счет.

Хок продолжал говорить:

— Другими словами, ты «оказалась в полной жопе», когда дело касается такого мужчины, как Тэк, которому бросила вызов.

— Что?

— Он президент байкерского клуба. У него имеются деньги, а также у него есть яйца. И мозги. И у него есть харизма… и власть. Мужчинам нравятся доступные женщины. Но такие мужчины, как Тэк, не хотят легкодоступных женщин. Они хотят женщин уверенных и милых. Женщин, которые говорят, что не хотят иметь с мужчинами ничего общего и пытаются насладиться своим освобождением. Мужчины, такие как Тэк, воспринимают это как вызов, а он живет и дышит одними вызовами. И он точно уж не пройдет мимо. Ты сказала, что сообщила это Тэку, когда вы оба шли через бар и там были байкеры. Он отреагирует, причем сильно и лучшей ситуацией для меня будет не знать, что он сделает, чтобы исправить это.

— Это безумие, — сказала я ему, потому что на самом деле так оно и было.

— Это Тэк.

Я уставилась на него, и он продолжил, вгоняя меня в полный ступор:

— Поскольку дело касается тебя.

Его рука сжала мою задницу.

— Ты выучишь урок.

— Что произойдет, если ты не сможешь улучшить ситуацию с Тэком?

— Что?

— Что произойдет, когда это больше не будет для тебя проблемой?

Его рука оставила мою задницу, переместившись вокруг моей талии, и он притянул меня ближе, бормоча:

— Душистый Горошек.

Я отстранилась насколько могла и старалась не спускать с него глаз.

— Это твой ответ? — спросила я.

Он не отвел взгляд, а только спросил:

— Ты собираешься полностью довериться мне?

Теперь была моя очередь произнести:

— Что?

— Детка, вчера ты сказала, что твой бывший придурок буквально раздавил тебя. И я знаю, что это правда, поскольку в течение нескольких дней наблюдал, как ты любую ситуацию, возникшую между нами, готова была отбить рукой, словно надвигающуюся угрозу. Когда я делал, что тебе нравилось, твое выражение лица смягчалось, потому что я каким-то образом удивлял и радовал тебя, и ты не получала от меня очередного дерьма, как раньше от своего бывшего. Ты обнимала меня и была такой сладкой и милой. Я сделал все, чтобы ты испытывала незабываемые оргазмы и был внутри тебя. Ты открывалась и была полна благодарности. Но, Гвен, ты до сих пор стоишь с поднятой рукой, готовая отразить любой натиск с моей стороны. Ты не подпускаешь меня к себе, даже близко. Нет никакого способа, чтобы я взял вверх над этой ситуацией.

Это был ответ, но совсем не тот ответ, который я ожидала.

— Хорошо, допустим, ты говоришь, что улучшил ситуацию.

— Я не улучшил.

— Ты сказал улучшаешь.

— Гвен, нет.

— Но ты сказал, что делаешь так.

— Я делаю, но мы оба увидели, чем это закончилось.

Не хороший ответ. Я знала, почему все так вышло. Скотт Лэйтон меня этому научил.

Я посмотрела на его грудь и пробормотала:

— Мне нужен кофе.

— Гвен, — позвал он.

Его руки еще сильнее прижали меня к своему крепкому телу, поэтому мне пришлось упереться руками ему в грудь.

Его руки еще сильнее сжались вокруг меня.

— Гвен.

Я сильнее стала упираться в его грудь.

Он аккуратно встряхнул меня и приказал:

— Гвен, посмотри на меня, — я подняла на него взгляд, и он спросил:

— Ты хочешь, чтобы я пообещал, солгав? — я молчала, его лицо придвинулось ближе. — Детка, я не могу ничего сказать о будущем.

— Я могу, — прошептала я, еще больше упираясь ему в грудь ладонями.

Мне удалось отодвинуться от него на несколько дюймов, пока он не притянул меня обратно, заключив в кольцо своих рук.

— Вот именно, Гвен, именно это ты и делаешь своими руками, отпихиваешь, — тихо произнес он.

— Мне нужен кофе, Хок.

Я наклонила голову и снова толкнула его ладонями в грудь, но он запустил пальцы мне в волосы и оттянул мою голову назад, с нежностью, чтобы я посмотрела ему в глаза.

— Хорошо, детка, — сказал он, — мы оба доиграем до конца. Я в лучшей ситуации, поскольку ты даешь мне всю себя, честно, это не совсем то, что я хочу, но мы оба двигаемся дальше.

Я попыталась отдернуть голову, но он с силой удерживал, продолжая говорить:

— Или я найду сокровище, а мужчина, который найдет сокровище сделает все, чтобы сохранить и защитить его, держа рядом с собой. Не знаю, куда это нас приведет, но я хочу рискнуть, отыскать его и посмотреть. Это не риск, который я испытывал в течение длительного времени, Гвен, это риск, которого я так старался избегать. Но я готов рискнуть с тобой. И если ты сейчас отойдешь от меня, то это скажет мне, что я не представляю для тебя никакой ценности, и ты не готова со мной рисковать.

Я перестала трепыхаться, пытаясь от него отодвинуться, просто уставилась на него.

— Ты собираешься отойти? — рискнул он спросить.

— Мне нужно подумать, — прошептала я.

Он отрицательно покачал головой.

— Нет. Нет, не думай. Ты слишком долго живешь в своих фантазиях, ты свернулась калачиком и закрылась от всего дерьма, тратишь столько времени на свои фантазии, что совершенно забыла, что такое жить настоящей жизнью. Ты не можешь жить полной жизнью в своей голове, фантазируя. Это не жизнь. Поверь мне, детка, я знаю, что говорю. Я был таким же некоторое время назад, даже стал забывать, каково это — быть живым. Ты встретилась со мной лицом к лицу впервые в тот день, когда вернулась из Ride, напомнив мне, что такое жить. И это прекрасное чувство, Душистый Горошек, и я не собираюсь возвращаться назад.

У меня запершило горло, но я все-таки успела спросить:

— О чем ты говоришь?

— Ты опустила руку и дала мне отпор, скажу тебе так.

— Теперь скажи мне, может, я уже сейчас опустила руку, — ввернула я.

— Не получится, Гвен.

Я начала злиться и произнесла:

— Ну, конечно.

— Детка, ты не понимаешь.

— Я стараюсь, — ответила я ему. — Это твое мнение, а может и нет.

— Опять твоя рука поднята, и ты стоишь в обороне.

Господи! Как я могла забыть, насколько он может быть раздражающим?

Он хотел ответа? Он его получит.

— Я его любила, — заявила я, тело Хока напряглось, но я продолжила:

— Сильно. Сейчас оглядываясь назад, я не могу сказать за что, но в тот момент я была уверена в своих чувствах. Совершенно уверена. Я знала, что его люблю. Абсолютно. Без всякого сомнения. У меня даже не возникало ни единого сомнения. Это ничего тебе не напоминает?

— Детка…

— Джинджер трахалась с ним в день нашей свадьбы.

Хок, словно одеревенел, а я кивнула.

— Я не шучу. Никто не знает. Даже Кэм и Трейси. Она очередной раз влипла в какие-то неприятности, меньшие, чем у нее сейчас, но ей было необходимо пожить у нас, поэтому я ей разрешила. Я… не помню, куда я ходила, но придя домой, обнаружила их. Потом еще всплыло, что это было не первый раз, Джинджер сказала мне, а Скотт не отрицал. Джинджер, я поняла уже потом, все время делала это дерьмо. Но Скотт, хотя я знала, я блокировала эти воспоминания, делая вид, что ничего не было, как бы притворяясь. Я надеялась, что он повзрослеет и перерастет свою зависимость. Но ты очень быстро просыпаешься и приходишь в себя, появляясь на пороге своего дома, обнаружив своего мужа, трахающего твою сестру.

Хок смотрел на меня во все глаза, а я продолжала:

— Знаешь, самое смешное, мне кажется, что Джинджер сделала это, чтобы меня предупредить. Думаю, она точно знала, каким мудаком он был, и возможно то, что она трахалась с ним, таким образом, защищала меня. Она не ликовала, когда все открылось, и не бросала мне в лицо объяснения. Казалось, что она даже успокоилась. Но я… я любила его, и была так уверена, что не хотела признавать, что ошибалась. А когда ты настолько уверен, и в конечном итоге, получаешь совершенно не то, то теряешь веру в себя, в свою способность принимать правильные решения по жизни. Поэтому, Хок, у меня есть причина, по которой я все время стою в обороне с поднятой рукой. Потому что я не была уверена в тебе, за полтора года ты не рассказал мне о себе ничего, кроме действительно классного секса у нас ничего не было. Теперь ты хочешь большего, но нет, черт побери, теперь я буду действовать крайне осторожно.

Его рука обхватила меня за затылок, притянув поближе к своему лицу, он прошептал:

— Детка…

Нет. Нет. Он не должен быть таким сладким, он не должен так проникать мне под кожу. Ему следует говорить мне совсем другое, ругаться и перечить, но только не быть таким милым и сладким.

— Ты сказал Лоусону, что будешь через двадцать минут, а я хочу кофе, — напомнила я ему. — И мне надо подумать. Может ты и не хотел услышать меня так жестко. Но, уж как есть. Поэтому, можно я отойду.

Он не отпускал меня, крепко удерживая и пристально смотря мне в глаза.

— Хок.

— Ладно, детка, я отпущу тебя, но я скажу тебе кое-что, чтобы ты подумала, когда тебе в голову начнут лезть разные мысли. Восемь лет я был мертв. У меня были люди, верные мне, которые мне доверяли, но я не доверяю никому, ни одному гребаному человеку в этих рядах. Потом я увидел женщину в ресторане, которая смеялась, хихикая со своими подругами за чашкой кофе за столиком. Единственное, что я мог дать этой женщине, я отдал ей. Я знаю все о тебе, Гвен, потому что мои парни получили от меня приказ, докладывать о тебе ежедневно. Куда ты ходила, что делала, с кем была, как ты тратишь деньги, с кем встречаешься, с кем разговариваешь по телефону, когда гасишь свет в спальне, и они знали, во сколько ты ложишься спать. Я говорил себе, что за тобой нужно присматривать, но это было не так, Гвен, совсем не так. Но тогда я не знал этого. Я не знал этого, пока мне не позвонил Хорхе и не сказал поднять свою задницу и прибыть на базу, потому что ты появилась на экране монитора Ride. Я не поехал на базу, а потребовал видеозапись и пошел домой, так как понял, что дерьмо вокруг тебя стало горячее, но я также знал, что никому не позволю причинить тебе боль. Потом я увидел видеозапись и понял, что на следующий день Лоусон и Тэк будут осаждать тебя, и тогда я также понял, что никто не будет рядом с тобой, кроме меня. Я не позволил никому подобраться к себе за восемь лет, Душистый Горошек, кроме тебя. Теперь, у тебя есть все, что я мог и могу дать, но я не буду доверять тебе до конца, пока ты не доверишься мне. Поэтому, когда ты начнешь обмозговывать все в своей голове, подумай и об этом.