Закат казанского феномена: История ликвидации организованных преступных формирований Татарстана

Послесловие

Первый тираж «Заката казанского феномена» вышел в свет в октябре 2011-го года. Он не предназначался для широкого читателя: книги разошлись по друзьям, коллегам и подразделениям МВД. Переиздание «Заката» планируется осенью 2012-го, и за год, прошедший между двумя выпусками, многое изменилось. Я теперь работаю в должности заместителя премьер-министра Республики Татарстан, а МВД по РТ возглавляет генерал-майор полиции Артем Хохорин.

Мой уход с поста министра внутренних дел был связан с негативными событиями: в марте 2012 года в отделе полиции «Дальний» УМВД по г. Казани 52-летнему задержанному нанесли чудовищные увечья, что в последующем повлекло его смерть.

ЧП получило широчайший резонанс, и почти месяц тема «пытки — «Дальний» — Казань» не сходила с экранов телевидения и газетных полос. Возможно, не последнюю роль в таком пристальном внимании к этой теме сыграло нехарактерное распределение ролей злодеев и жертвы: погибший имел шесть судимостей, в том числе и за убийство, а его истязателями стали молодые мальчишки, выпускники милицейского вуза с замечательными характеристиками, о которых друзья и родные говорили только хорошее.

Еще до возбуждения уголовного дела я дал команду не выпускать из отдела тех, кто мог быть причастен к издевательствам над задержанным, и двое суток они находились взаперти в том же здании, где до этого работали, под охраной своих же сослуживцев. Я даже беседовал с ними, пытаясь разобраться: зачем? Почему? Что ими двигало? Основная версия следствия — они хотели выбить из задержанного признательные показания. Но в этом случае их поступок просто выпадает за пределы понимания, как в общечеловеческом, так и в сугубо узком смысле. Мужчину задержали по подозрению в краже копеечного телефона, факт кражи зафиксировали камеры видеонаблюдения в магазине, приятель задержанного дал свидетельские показания… Любой опытный оперативник разговорил бы подозреваемого в два счета, элементарно посочувствовав — жена пилит, зять из дому выгоняет, выпить не на что — а под конец угостил бы пивом в честь 8-го марта и уговорил добровольно выдать похищенное. Так что не в признании было дело. И в разговоре с подозреваемыми меня не покидало чувство дежавю: все это уже было, было… Оперативник-убийца в Кукморе в 98-м, казанский участковый-киллер в 2008-м, и тоже — сопляки, чуть старше двадцати лет…

Когда несколько лет назад на экраны вышел сериал «Бригада», побивший все рекорды популярности, мне казалось, что хуже этого фильма в плане создания ложных идеалов и растления молодежи не может быть. Но когда появился сериал «Глухарь», я понял — может быть и хуже. В каждой серии главные герои-милиционеры совершают преступления от должностных подлогов и взяток до убийств, оставаясь при этом положительными персонажами, любимыми всей страной! Если бандит Саша Белый не скрывал, что находится в антагонизме к обществу, и с ним все было ясно, то Глухарев с компанией на полном серьезе позиционируются создателями, как борцы за справедливость, этакие воины добра и света! И самое страшное, что по данным последних социологических опросов 51 процент сотрудников МВД ассоциируют себя с Сергеем Глухаревым. Это означает, что 51 процент опрошенных полицейских живут в соответствии с двойными стандартами морали, которые проповедуют создатели сериала, по принципу Муссолини: для друзей — все, остальным — закон.

На самом деле для сотрудника правоохранительных органов стандарт может существовать только один — это Закон. И еще категорический императив Иммануила Канта, по которому человек — это высшая ценность.

Узнав о преступлениях своих подчиненных в статусе даже очень крупных руководителей, я никогда не увольнял их по-тихому, а всегда направлял материалы для возбуждения уголовных дел. Но когда под «замес» попадали невиновные сотрудники, пусть в звании не старше лейтенанта, тоже прилагал все усилия, чтобы справедливость восторжествовала.

Мы первыми создали психологическую службу, первыми внедрили полиграфные проверки для сотрудников… Но история движется по спирали: проблемы с личным составом, которые я видел в начале своей работы на посту министра, и с которыми боролся, настигают нас снова и снова.

Я всегда говорил сотрудникам, что и позор, и честь у нас — одни на всех, потому и принял решение об отставке после происшествия «Дальнем». Мое решение было добровольным, я ушел не по чьему-то указанию, а потому, что считал и считаю, что командир всегда несет ответственность за своих подчиненных. Но в той ситуации я принял, как мне кажется, все возможные решения. То, что сделали в МВД Татарстана после этого позорного ЧП, в России до нас еще не делал никто — мы расформировали коллектив целого подразделения, отправив каждого сотрудника на повторную переаттестацию, претворив в жизнь принцип коллективной ответственности. Из 73 сотрудников бывшего «Дальнего», прошедших через эту позорную процедуру, только 54 доказали, что соответствуют занимаемым должностям. Девять были уволены, а остальные — переведены на нижестоящие должности. Кроме того, отдел был лишен имени, и теперь имеет только порядковый номер.

Подобные истории происходят не только по всей России, но и по всему миру. На западе есть даже специальный термин: «полицейская жестокость». В 2011-м году в США от рук полицейских погибли 140 человек, причем не только при оказании вооруженного сопротивления — 19 человек скончались «от чрезмерного применения силы», то есть, были забиты до смерти. Что касается коррупции, «крышевания» и т. п. зарубежные коллеги — тоже далеко не ангелы. В 2010-м году в штатах были возбуждены уголовные дела в отношении более чем шести тысяч полицейских, две тысячи этих дел прошли через суд.

Но то, что преступность среди полицейских существует везде, совершенно не снимает ответственности с нас. Это — проблема, которая есть, и с которой нужно постоянно бороться. Если работа предполагает применение насилия к человеку, который не способен тебе ответить на законных основаниях, всегда найдется «слабое звено», не устоявшее перед профессиональной деформацией. Кроме жесткого первоначального отбора необходимы психологический мониторинг и коррекция во время всего срока службы полицейских на постоянной основе. А также — прозрачность в деятельности полиции.

С самого начала своей работы на посту министра внутренних дел я поставил во главу угла принцип открытости. О всех своих проблемах и успехах мы сообщали публично, и даже общественный совет при МВД мы создали первыми в стране, еще в 2001-м году. Судя по тому, что очень многие наши ноу-хау впоследствии были взяты на вооружение МВД России, мы двигались в правильном направлении.

Когда я задумывал эту книгу, мне хотелось рассказать о раскрытии каждого преступления в деталях, назвав всех оперативников, следователей, участковых поименно, чтобы читатель знал, какой это колоссальный труд — довести одно-единственное расследование до суда и приговора. К сожалению, выяснилось, что в рамках одной книги сделать это невозможно.

Почти четырнадцать лет я возглавлял МВД Татарстана. За это время мы ликвидировали больше двадцати банд и шестнадцать преступных сообществ. За решетку отправились более семисот активных участников ОПГ, общий срок заключения которых составил почти восемь тысяч лет. Восемнадцать лидеров преступных формирований отбывают пожизненное заключение.

Успехи в борьбе с криминалом есть везде, но мы первыми в стране создали систему, алгоритм — в единой связке с прокуратурой, а позже и со следственным комитетом. Честно говоря, я никогда не понимал и не пойму какой-то надуманной конкуренции, существующей в некоторых регионах. Помилуйте, о чем речь, если следователи СУ СК расследуют дела, по материалам, «нарытым» нашими оперативниками, в том числе — и в отношении полицейских? Без нас у них просто не будет работы, а без них наши разработки останутся «пшиком», не дойдя до суда. Мы друг от друга зависим, это — «объективная реальность, существующая независимо от нашего сознания».

К сожалению, не все преступления еще раскрыты, а из раскрытых — не обо всех можно рассказать. Но работа наша не прекращается никогда, особенно в том, что касается убийств. В этом случае для нас не существует понятия «срок давности», независимо от того, прошло ли оно незамеченным, или было резонансным — как убийство семьи Ахмадиевых в Казани в декабре 2000-го года, когда преступники зверски убили главного врача республиканского кожно-венерологического диспансера Рината Ахмадиева, двух его маленьких сыновей и няню, присматривавшую за детьми. Мы снова и снова возвращаемся к этому преступлению, снова и снова отрабатываем версии, просеиваем информацию, восстанавливаем детали… Когда-нибудь будет раскрыто и оно, но пока этого не случилось, для меня, лично знавшего этих людей, рана остается открытой.

Я бесконечно благодарен тем, с кем работал все это время. Ренат Тимерзянов сейчас возглавляет главное управление МВД России по Алтайскому краю, Жаудат Ахметханов стал министром внутренних дел Карачаево-Черкесии. Ушли Александр Вайда и Рафил Нугуманов, Андрей Вазанов и Евгений Давлетшин. Валерий Красильников и Марат Абдуллин служат в центральном аппарате МВД России.

Но команда осталась командой — вместе с Артемом Хохориным несут службу его боевые замы — Рафаиль Гильманов, Алексей Селивановский, Дамир Динниулов. Борьбу с криминалом возглавляет Андрей Демидов, за общественную безопасность отвечает Василий Соколов, координирует деятельность спецподразделений Олег Степущенко.

Я благодарен и тысячам сотрудников МВД Татарстана, оставшихся безымянными в этом повествовании. То, что мы имеем сейчас — это результат работы большой команды, наших общих усилий.

Но у этого результата есть еще одна предпосылка — политическая воля. Да простят меня господа демократы, но демократия не умеет созидать, она инструмент разрушения и хороша только для борьбы с диктатурами. А для материального результата необходима воля первых лиц государства, к которой последовательно присоединяются волевые усилия всех остальных. Когда сингапурский лидер не пожалел близкого друга, отправив того за решетку по подозрению в коррупции, это стало посланием всей стране: пощады не будет никому.

Так и у нас: все можно — и первого человека в космос запустить, и БАМ построить, и преступность победить — была бы на то политическая воля. Законы и инструкции — не догма, а опора государственной конструкции. Меняется жизнь, меняются люди, и опора должна перестраиваться. Где бы мы все были сейчас, если бы продолжали слепо следовать устаревшему законодательству?

МВД — уникальная по сути своей структура: при всей своей жесткости оно, как никакое другое ведомство усваивает все новое. Без ложной скромности скажу, что Татарстан во многом был первопроходцем, и, наверное, именно поэтому татарстанская полиция, несмотря ни на что, была и остается одной из лучших в системе МВД России.

Служа Закону — служим Народу!