Закат Российской Империи

Глава 1. День первый — начало

— Приготовиться к касанию!

Десантная капсула отделилась от корабля и выпуклым яйцом понеслась вниз, прямо в чёрный мрак накрывшего город дыма. Задымление было настолько сильным, что казалось будто десантный бот падает прямо на налитое свинцом, тяжёлое, грозовое облако. Подсвеченное изнутри взрывами ведущихся на поверхности сражений и вспышками тяжёлых энергетических попаданий, это «облако» при приближении, всё больше походило на сердце ужасной бури.

Корабль нёс четыре десантных капсулы, но отделиться успели всего три.

— До касания 12…11…10…

Появившиеся справа японские истребители на глазах Кардинала совместным залпом ракет выпотрошили МДК[1]. Энергетические щиты воздушного судна были истощены прорывом к точке высадки, а боевая система просто не была рассчитана на подавление такого количества целей. Но это не значит, что японцы ушли безнаказанными. Перед чередой взрывов, что вывернула МДК наизнанку разбрызгивая горящее топливо химического двигателя и куски искорёженного металла, спаренные пулемёты отработали по звену, и один из японцев гудя рассерженным шмелём ушёл к земле, оставляя за собой линию чёрного дыма.

В небе над городом творился хаос.

В отличии от обычных солдат и младшего командного состава, Кардинал был командиром крупного десантного подразделения и оттого имел доступ к средствам внешнего наблюдения десантных капсул.

В окружающей бойне он видел, как минимум четыре сражающихся стороны, АНР, японцев, русских и амеров. Четыре крупные державы бьются в небе…

«Что же тогда твориться на земле?»

Когда подразделение поднялось по красной тревоге, никто даже подумать не мог о войне. Локальный конфликт, бунт подобный тому, что устроили ультрас на черноморском побережье… но война?

«Куда, ёпть, смотрит A.R.G.E.N.T.U.M.?!»

— До касания 6…5…4…

Капсула вошла в плотную зону задымления и картинка исчезла. Десант ослеп, а офицер понял, что будь дело в одном только дыме, стандартные средства подавления визуальных помех должны были играючи справиться с ним… но не справились. А значит кроме дыма, в воздухе было что-то ещё.

— Запрос анализа воздуха на примеси. Команда десанту: блокада.

Замедляя падение капсулы, включились имитаторы гравитации, но приземление всё равно вышло жёстким. Что-то проскрежетало по обшивке слева, от вибрации заложило уши, но броня выдержала. Столкновение вышло не критичным.

— Доклад.

В интерфейсе имперского офицера, носившего позывной «Кардинал» забегали текстовые сообщения. Это коллеги окружающие его в командном модуле, сверяясь с показаниями приборов десантного бота, докладывали каждый о своём:

«Статус — гибель…»

Целый взвод штурмовой пехоты перестал существовать в один миг. Вместе с экипажем малого десантного корабля и офицерами секции координации действий. А всё потому, что не было прикрытия. Истребители охранения были либо уничтожены, либо скованы боем.

«МДК стал лёгкой добычей, но будет отомщён.»

Кардинал висел в спец-кресле прикрыв глаза и старался дышать размеренно. В любую секунду по боту могли ударить, и тогда он и его люди исчезнут так же быстро, как исчез десантный корабль половину минуты назад. А кто-то далеко-далеко, скажет про них — личный состав третьей роты штурмовой пехоты «статус — гибель».

Просмотрев последний доклад в личном интерфейсе, Кардинал открыл глаза:

— Первому взводу — газы! Личному составу приготовиться к высадке!

Рядом зашевелились офицеры модуля управления и связист. Пять человек отстегнулись от своих мест, приземлились на ноги и спешно выполнили команду «газы». Форма имперских военных начиная от лейтенанта, даже полевая, была на загляденье хороша. Термические плащи, стилизованные под старые доимперские шинели, отлично смотрелись на высоких парнях. А округлые шлемы с тёмным забралом, и встроенные комплексы закрытого дыхания, дополняли их мрачный и мужественный образ.

Капитан пробежался взглядом по внешнему виду лейтенантов и нашёл его удовлетворительным. В боевых условиях внешность была не важна, но офицер подмечал подобные детали мимоходом, на голом автоматизме. Вот и сейчас его взгляд остановился на длинных рукавах, на муляжах архаичных пуговиц под которыми скрывались индикаторы антропометрии, на шевронах стилизованных под старинный доимперский манер и чёрных перчатках…

«Как жаль, что мы не на учениях».

Кардинал отстегнулся от компенсирующего нагрузку кресла. Сухопарый и костистый он приземлился на ноги, надел шлем, поправил кобуру с пистолетом и первым вышел из командного модуля.

Лишь он один позволял себе не по уставу — нагло распахнутый плащ.

Взвод уже ждал, разбившись на четыре отделения замер у закрытых створок. На местах только пулемётчики, по одному на каждый люк. Приникли к экранам, мониторят окрестности, взяли на ручное управление встроенные орудия и водят ими из стороны в сторону, насыщая воздух характерным жужжанием механизмов.

В отличие от тех, кто вышел из командного отсека, личный состав взвода выглядел проще и… естественней что ли? Полевая форма, квадратные коробки рюкзаков на спинах, автоматы в руках, шлемы без забрала, очки, а вместо комфортной системы фильтрации воздуха, встроенной в шлем — обычная маска химической защиты.

На взгляд Кардинала простые солдаты выглядели тут к месту, в отличии от него самого или других командиров старшего звена. Высокий, по-военному прямой и подтянутый, он был типичным офицером Российской империи. Его полевой плащ и сапоги были слишком начищены и неуместны в подобных условиях.

Но он не имел права демонстрировать окружающим свою неуверенность. Взгляды почти пяти десятков человек скрестились на нём, и заметь они его страх — сами проникнуться им. Впитают и приумножат, чтобы заразить остальных.

Лейтенанты присоединились к отделениям. Встали рядом с сержантами. Позже, когда они найдут остальных пехотинцев из второго и третьего бота, отделения вырастут до взводов и поступят под командования старлеев, которые присутствовали в других десантных капсулах. А его, условно штабные летёхи, снова займут роль помощников при капитане.

Кардинал окинул бойцов взглядом. Команда «Блокада» подразумевала полную изоляцию десантной капсулы, и приказ был выполнен без накладок, несмотря на столкновение с углом здания при посадке.

— Статус секторов?

Приникшие к экранам стрелки шевельнулись. Докладывают офицерам… Кардинал кивнул своим мыслям, а затем выслушал заместителя:

— Пусты.

Лидер подразделения больше не медлил:

— Первый взвод! Высадка!

Створки рухнули, по ним забухали берцы, пехота с криком «к бою» рванулась в странную, отдающую серым цветом, темноту. Рассеялась вокруг десантной капсулы занимая укрытия за стоящими здесь машинами и крупными обломками бетона.

За ними, с хрустом ломая попадающие под механические лапы камни, на улицу выбрался РКП «Москит» — роботизированный комплекс поддержки, чьё вытянутое, скорострельное орудие, c одинаковой эффективностью подавляло огневые точки и расстреливало легкобронированную технику.

Кинув взгляд на внутренний интерфейс, Кардинал обратился к ИскИну:

— Проложи маршрут к ближайшей точке высадки.

Через секунду у него перед глазами развернулась карта. Ещё через две он отправил её всем своим офицерам по внутренним каналам связи.

— Двигаемся на соединение со вторым десантным ботом.

Больше слов не требовалось. Люди прекрасно знали порядок передвижения и свои действия. Подняли в воздух четвёрку дронов-разведчиков и ощетинившись оружием, двинулись.

Ветер, полный песка и пыли, хлестал смутные фигуры, дёргал Кардинала за распахнутый офицерский плащ и скрёбся в бронежилет, оснащённый энергетическим щитом последнего поколения.

Разбитые здания наблюдали за передвижением штурмовой пехоты чёрными провалами секций и ростовых окон. Все стёкла лежали на улице, вперемешку с крупными обломками и искорёженными автомобилями.

Головное отделение выбралось вперёд. Два других окружили роботизированный комплекс, а на небольшом отдалении, прикрывая тылы, между машинами и обломками, короткими перебежками, следовало отделение замыкающих. Всего четыре отделения формирующих полноценный взвод. В каждом из них: сержант, стрелки, пулемётчик и его второй номер, гранатомётная пара, пехотный снайпер — всё отличие которого от обычного пехотинца заключалось лишь наличием продвинутой оптики на автомате и умением ей пользоваться.

Видимость, даже здесь, почти на окраине города, была, мягко говоря, паршивая. Тридцать метров в стандартном шлеме, со стандартным же подавителем визуальных помех. Москит — видел дальше, передавал картинку в интерфейсы бойцам. Но и у него были проблемы. Пол сотни метров в условиях городского боя, это беда. Если противник закрепился внутри зданий и ударит сверху, будет совсем непросто выжить.

«Хотя есть ли они там, эти верхние этажи?»

Кардинал задрал голову, но ничего не увидел. Встроенный в шлем подавитель визуальных помех просто не справился. Штурмовую пехоту окружала коричневая мгла полная вкраплений сажи, а эхо доносило грохот стрельбы и взрывов.

На подлёте к Приморьеву капитан видел вспышки… под экипировкой по его телу катался пот. Температура воздуха зашкаливала и подходила скорее солнечному Сочи в его самые знойные дни, чем городу на самом востоке Российской империи.

«Орбитальный удар? Чем накрыли этот многострадальный город и почему?»

Кардинал с трудом себе представлял, насколько тут было жарко за пару часов до их высадки.

Взвод шёл по руинам, горы бетона перемежались с завалами искорёженной техники. Посыпались первые доклады о найденных останках, но быстро сменились тишиной. Люди поняли, что теперь так везде.

Трупы и части тел, которых не увидишь под слоем пыли и пепла, пока не наступишь. Красная кровь, настоящий ручей, который капитан увидел собственными глазами взбираясь на очередной бетонный завал.

Военный старался не думать о увиденном. У него был приказ.

И он был прост — оборона Приморьева, удержание плацдарма, ожидание дальнейших приказов. Подробностей хер да маленько, полнейшая непонятка с кем война и почему. На подлёте начались столкновения, флотские во всю трудились, но капитан к ним не лез. У них своя стихия и свои задачи.

У него есть цель — оборона Зареченского района. Остальное, пока второ…

— КОНТАКТ!

Крикнули так близко, что капитан, погружённый в свои мысли, вздрогнул.

Крик застал его на подъёме, он успел развернуться к кричащему, одному из тех, кто карабкался ниже, и чуть не ляпнул лейтенанту по внутренней связи «почему боец докладывает не по форме?» когда темнота вдруг оглушительно взвизгнула и ударила навстречу.

В переулке занял позицию танк.

Голубой росчерк энергетического выстрела был сокрушителен в условиях коротких дистанций городского боя. Расчёт у экипажа был верным, они замаскировали танк в груде искорёженных машин, заглушили двигатель, опустили щиты. Пропустили мимо себя головняк пользуясь более подвинутыми средствами наблюдения, чем те, которыми экипирована пехота.

И дождавшись цели покрупнее — атаковали.

Энергетическая пушка низвергла из себя «заряженный» снаряд и тот с оглушающим визгом ударил в энергетический щит роботизированного комплекса поддержки. Голубая вспышка от столкновения с невидимым щитом была так сильна, что накрыла окружающих солдат.

Прежде чем покатиться по насыпи, капитан увидел, как несколько фигурок взорвались кровавым паром, а у остальных, заискрили перегруженные энергией щиты.

«Первые потери на земле…»

— К бою!

В бою солдат имперский солдат должен вести себя сдержанно. Молчать и работать через интерфейс. Но они не молчали. Мат, стоны, неразборчивые крики… Кардинал отключил голосовую связь в подразделении и отдал приказ через интерфейс:

— Пехоте найти укрытия и рассредоточиться. Гранатомётчикам маркирую цель.

РКП Москит успел повернуть орудие и открыть стрельбу, но толку от этого было мало. Танкисты выстрелили три раза подряд. Первый выстрел разрядил щит. Второй оторвал одну из лап и отбросил РКП грудой металла к зданию напротив. Третий разорвал технику в клочья, заставив сдетонировать боезапас и осыпав осколками всю улицу.

И всё это примерно за семь секунд.

Тьма в переулке набухла голубым светом заработавшей гравитационной подушки, и ужасная махина полезла на улицу. Кто-то по неопытности открыл стрельбу из автоматов, но быстро затих демаскированный, а затем раздавленный ответным огнём тяжёлого пулемёта.

На глазах Кардинала длинная, тяжёлая пушка повернулась прямо к насыпи и исторгла последний выстрел — четвёртый, прежде чем уйти на полную перезарядку.

Капитан пришёл себя заваленный бетонной пылью и камнями в какой-то трещине. Кто-то разгрёб камни и грубо хватая, вытащил его наружу:

— Живой? — Боец с нашивками сержанта встряхнул офицера. — Капитан, ты выпал из мониторинга, ранен?

Насыпь перестала существовать. Танк разнёс завал в клочья и теперь дорога была открыта. Сама махина — всё ещё была здесь, Кардинал видел её угрожающие очертания в каких-то двух десятках метров.

Сфокусировав взгляд на лице сержанта, поставившего его на ноги, он прохрипел:

— Доклад.

Интерфейс сбоил и не работал, связь через биотический блок, имплантированный в мозг, была невозможна. Сержант всё прекрасно понял, придержал за руку помогая выбраться и сказал:

— Ребята из третьего отделения выстрелом из РРБЗ[2] выбили ему ходовую. А мои накрыли по вспышкам башенный пулемёт.

«Сколько же я был без сознания?»

Капитан уже и сам видел капли расплавленного металла, что стекли по чешуйчатой броне башни. В орудии краснела раскалёнными краями аккуратная дыра.

— С орудием кто разобрался?

Сержант, чьё лицо Кардинал не видел за маской и очками, ответил:

— Все товарищ капитан. Оба гранатомётчика отработали вторыми выстрелами. Один ушёл выше, второй слава богу попал.

Только сейчас, офицер, отходящий от боя и потери сознания, вдруг понял, что докладывать ему должны другие офицеры:

— Где твой лейтенант?

Сержант покачал головой, как бы говоря — нет.

— А тот, что шёл с третьим отделением?

— Стоял слишком близко к Москиту товарищ капитан. Записан в потери, но от него совсем ничего не осталось. Второй был на насыпи, там лежит — сержант махнул рукой в сторону — двухсотый[3].

В этот момент у Кардинала заработал биоблок. Биотический имплант наконец перезагрузился и моментально развернул интерфейс.

Потери живой силы двенадцать единиц (поимённый список)…

Из них офицеров — двое (поимённый список)…

От двух отделений осталось только одно. По неопытности люди стреляли и терялись, а секундное промедление — было смерти подобно. Установленный на танк пулемёт не оставлял шансов. С лёгкостью вскрывал несерьёзные укрытия вроде обломков бетона и стоящих тут и там машин. Отрывал конечности, вспарывал грудные клетки и превращал головы в розовые брызги на камнях.

Остальные выжили лишь по тому, что боевую машину никто не прикрывал. Одно единственное полноценное отделение, работающее вместе с танком, похоронило бы его отряд на этой улице меньше чем за минуту.

Повезло.

Раздавая команды, Кардинал успокоил тыловое подразделение и головняк, что уже подтянулись ближе. Собрал людей, назначил одного из двух выживших сержантов старшим и заставил всех двигаться дальше. В подразделении был всего один легкораненый — он сам. Небольшая контузия и сотрясение, ушибы, левое ухо плохо слышит, чепуха. Больше раненных не было, стальная махина с американским орлом, намалёванным на борту, не пожалела пехоту.

С трупов собрали бк и аптеку, а танк бросили.

Он так и стоял посреди улицы, когда штурмовая пехота скрывалась в пылевой мгле. Средств к уничтожению тяжёлой техники у Кардинала просто не было. Как сжечь танк если выстрелы гранатомётчиков просто не берут его броню? Как уничтожить экипаж если все люки заблокированы, а энергетический щит имеет солидный запас прочности?

Никак.

Можно лишь вывести из строя ходовую, средства наблюдения, орудия. Искалечить и обездвижить меткими выстрелами в обход щита по уязвимым частям. Так их учили — и они справились. Выжили. Но победа не принесла радости. Ублюдки управляющие танком остались живы, больше десятка товарищей отправились на небеса, а день только-только начинался.

И начинался он нужно признать — скверно.

Низинный город, семьдесят седьмая транспортная улица…

Машинист тяжёлого технического вагона — спокойная профессия. Весь день пользуясь окнами в движении низинного города, развозит технические бригады на рабочие точки. Внизу, под землёй, среди станций, очистных заводов, мусороперерабатывающих фабрик и бесконечных складов, царит гораздо меньше суеты чем на поверхности. Нет вездесущей полуголой молодёжи, в одежде ярких, безумных расцветок, чья кожа украшена различными бесполезными имплантами.

Нет бесконечного потока аэромобилей над головой. Тишина и спокойствие.

Но не сегодня.

Лысеющий мужик за сорок, положив крепкие руки на управляющий модуль, активировал двигатель. Почувствовал знакомую вибрацию, пробежавшую по корпусу машины, улыбнулся, вспомнив, что племянники снова переименовали его в сети, выиграв спор и окрестив «Дедом», а он согласился.

«У молодых вообще куда ни плюнь одни никнеймы. Чем в таком случае плох простецкий — Дед?»

Говорят, что его профессии, как и многих других, давно бы не существовало если бы не A.R.G.E.N.T.U.M. Ведь это восемь высших ИскИнов корпорации, настояли на программе «отрицательные инновации» Водить технический вагон мог простецкий автопилот, но что тогда делать человеку, чью работу возьмёт на себя искусственный интеллект? Земля — перенаселена, не хватало чтобы ещё больше праздно шатающихся балбесов, проводящих свою жизнь в виртуальной, или частично виртуальной реальности, наводнили города.

Такие миллионы, если не миллиарды людей уже жили. «Трудящиеся» по контракту, обеспечивающие вычислительные мощности современным компаниям, они отдавали львиную долю вычислительного ресурса своего мозга нанимателям, а сами погружались в виртуальную реальность, которая, кстати, тоже частично функционировала за счёт биологического ресурса.

Раз в пару лет, контрактники выныривали из вирта, радовались неплохой сумме на банковском счету и проходили курс физиотерапии, направленный на реабилитацию организма.

Или не проходили, и не радовались… так и сидели в своём вирте годами, предпочитая жизни реальной — виртуальную.

Дед же, придерживался по жизни простого принципа — любой кайф должен быть в меру. Он мог запросто зарубиться с мужиками или племянниками в вирте, уделяя этому вечер другой, но не зависал там надолго. Предпочитал книги, женщин и выпивку, любым другим видам отдыха. Из-за чего его длительные отношения с представительницами прекрасного пола совсем не складывались. Хотя единственная, уже бывшая жена, успела родить ему прекрасных детей.

Многотонная махина тронулась с места и одновременно с тем, ворота ангара поползли в сторону. Сейчас вагон шёл без людей, зато грузовой отсек был битком забит строительными материалами.

Неожиданно погас свет, а ворота встали на половине пути. Дед тут же отдал приказ к остановке, но глушить двигатель не стал. Приподнялся на кресле, наблюдая как разгорается аварийное освещение в химических лампах под потолком…

ГРАНННГГГ!!!

Когда огромный туннель начинает шататься, а сиденье бьёт по жопе, как бы намекая, что многотонная дура спокойно подпрыгивает…

Когда грохот настолько силён что закладывает уши…

Когда крыша кабины бьёт по башке…

Единственный выход — молиться. Но слова что слетали с губ Деда в эту минуту были далеки от любой молитвы, да и от цензурной лексики тоже.

Он пришёл в себя на перроне, посреди ангара. Как выбрался из машины — не помнил. На голове кровь, в интерфейсе биотического блока ИскИн развернул биологический атлас организма и сообщил о гематомах, рассечении и кратковременном сбое в работе.

Ангар, да и вся семьдесят седьмая низинная, были заполнены пылью. Вокруг Деда, в пыльном сумраке отказавшего электричества, бродили и кашляли фигуры. Кто-то матерился, кто-то стонал…

Понимая, что рискует задохнуться — Дед, пошатнувшись встал и увидев очертания покинутой машины полез в кабину, но и здесь его поджидал сюрприз. Лобовое стекло было вынесено напрочь, сиденья завалены бетонной крошкой и остатками лобовухи, прижатой к ним виновником вторжения — здоровенным обломком.

Достав хранимый рядом с водительским местом фонарик и складной нож, надрывно кашляя и постоянно протирая глаза, машинист натянул на лицо верхнюю часть комбинезона и пройдя вдоль борта вагона спрыгнул на магнитные рельсы.

Несколько минут блужданий в потёмках, попыток вскрыть аварийным ключом грузовой отсек — в конечном итоге увенчались успехом. Дед нырнул в машину и запер за собой дверь.

Включив свет, он вздрогнул, когда по туннелю прошла новая дрожь, пусть и гораздо слабее той, что послужила причиной отключения электричества и обрушений. Сидя среди строительных материалов, под светом работающих от аккумулятора машины ламп, он надеялся, что новых обвалов не будет…

Но они были.

На семьдесят седьмой грохотало так, что закладывало уши. Вагон шатался и пару раз подскакивал. Мешки со спец составом едва не сорвало и не задавило ими машиниста.

«Землетрясение? Авария и взрывы?»

Чувствуя себя маленькой букашкой под занесённой пятой великана, Дед и представить не мог, что началась величайшая за всю историю мира война.

Война, которую выжившие окрестят — четырёхдневной.