Заклеймённый

ГЛАВА СЕДЬМАЯ, В КОТОРОЙ МАЛЕНЬКАЯ ЛЕДИ ОТПРАВЛЯЕТСЯ В ТРАКТИР…

Беверли закипала от ярости и, в то же время, боролась с радостным возбуждением. Как он посмел подарить ей платье? Такие подарки не принято принимать приличным девушкам из хорошей семьи. О чем он вообще думал? Несносный, невоспитанный, самодовольный! Судя по словам на карточке, он слышал все, что говорила Сесилия Лич на балу. Беверли стало ужасно стыдно и захотелось провалиться сквозь землю. Какой позор! До этой минуты, она ни разу не роптала на судьбу, не переживала из-за положения в котором оказалась ее семья, не считая его унизительным.

Они с Кортни так и стояли над раскрытой коробкой и никак не могли налюбоваться шедевром мадам Мотье. Платье было удивительно легким и воздушным, а еще чертовски дорогим.

– Ты должна оставить его! – завороженным шепотом сказала сестренка. – Оно словно создано специально для тебя. Этот цвет! Невесомая ткань и нежнейшие хоть и крупные цветы! Это плюмерия?

– Очень похоже, – Беверли не удержалась и приложила платье к груди, разворачиваясь к зеркалу. Оттенок синего, который использовала знаменитая мастерица, подчеркивал голубизну глаз Беверли, делая их выразительнее и ярче. – Мистера Баркли нельзя упрекнуть в отсутствии вкуса.

– Если ты наденешь его на бал в столицу, все твои прежние подруги от зависти попадают! – глаза Кортни счастливо сияли, когда она смотрела на отражение старшей сестры в зеркале.

– На какой бал в столице? – Беверли развернулась к девочке.

– Вчера принесли приглашение, – Кортни едва сдерживала восторг. – Бал через две недели!

– Кто его дает?

– Королевская семья! – девочка была чрезвычайно довольна произведенным эффектом, ведь у ее сестры глаза удивленно округлились, и на мгновение пропал дар речи. – День рождения их младшей дочери Шарлотты.

– Но почему позвали нас? Мы не вхожи больше в столичное общество, – девушка обрадовалась возможности, хоть ненадолго вернуться к прежней жизни.

– Я слышала, что мистер Левенсви похлопотал. Но это еще не самое главное! – глаза девочки горели счастливым огнем. – Я тоже поеду!

Сказав это, Кортни уже больше не сдерживалась, она с визгом бросилась на шею Беверли, а потом взяла за руки и закружилась по комнате.

– Правда? – обрадовалась Беверли. – Это прекрасно!

– Говорят, королевская чета пригласила все влиятельные семьи в столице, Бромте и Грэнспи, – Кортни остановилась и перевела дух. – Сначала будет прием в саду, а после большой бал. Поскольку принцесса Шарлотта примерно моего возраста, всем семьям дали позволение вывести и младших детей в свет. Ты можешь поверить в это?

– Корти, это великолепно! – искренне порадовалась за сестру Беверли. Она сама только раз была на балу во дворце и запомнила ту ночь на всю жизнь.

– Но ты должна надеть его! – указывая на синее облако из невесомой ткани в руках сестры, повторила Кортни.

– Как, по-твоему, я должна объяснить его появление маме? – спросила девушка, хотя основной причиной ее отказа, конечно, была не эта.

– Мы что-нибудь придумаем! Как всегда, – попыталась настоять девочка. – Ты знаешь, как мама относится к таким роскошным вещам, она, увидев его, даже не услышит твои объяснения.

– Возможно, Корти. Но я не могу принять это платье от постороннего человека, тем более мужчины! Что он подумает обо мне? Кем я сама буду себя считать? – Беверли не стала лукавить самой себе, она очень хотела оставить этот наряд себе, но ее злили присущие мистеру Баркли бесцеремонность и своенравие. – Ты читала, что здесь написано?

– Конечно! – не стала обманывать сестру Кортни.

– Этот подарок как подачка! У меня еще есть чувство собственного достоинства, Корти! Если у нас нет денег на новое платье, это еще не означает, что он может разбрасываться своими и проявлять мнимое великодушие.

– Откуда ты знаешь, что оно мнимое? – удивилась девочка. – Он же написал, что это в знак благодарности! Ты же помогла ему украсть артефакт!

– Корти! – Беверли подскочила к сестренке и зажала ее рот рукой. – Тише, умоляю. Ты хочешь, чтобы весь дом узнал о моих ночных похождениях?

– Ммм…,– промычала девочка в ее ладонь и Беверли отпустила ее. – Прости. Я просто хочу сказать, что, на мой взгляд, ничего такого унизительного он не имел в виду. А что если это вполне мирный порыв хорошего человека сделать кому-то приятное? Почему ты сразу все так сурово воспринимаешь?

– Такая маленькая и уже такая умудренная опытом? – прищурилась Беверли, не без удовольствия отмечая, что ее сестренка, несмотря на юный возраст, уже такая мудрая и благородная.

– Просто ты часто принимаешь поспешные решения и делаешь скоропалительные выводы о том, чего не знаешь, – брови Беверли взлетели вверх, и Кортни попыталась пояснить. – Твоя гордость иногда мешает тебе разглядеть что-то хорошее.

– Ты просто не знаешь этого человека! – возмутилась девушка. Она снова подошла к коробке и попыталась уложить платье обратно. – Он самовлюбленный, самоуверенный, попирающий все возможные правила приличия и…

– Но, насколько я поняла, он уважает твое отношение к приличиям. Ведь он же заботился о том, чтобы никто не узнал тебя на этой ужасной улице, – личико сестренки скривилось в смешную гримасу, и Беверли тут же улыбнулась.

Она хотела сказать Кортни, что мистеру Баркли вообще не стоило ее туда приводить, но сама же себе ответила, что он заботился об их безопасности. А потом еще в памяти возникло то, что ей самой пришлось сделать для спасения их жизней. Об этом она сестре не рассказывала.

– Хорошо, давай договоримся, что я поговорю сначала с мистером Баркли и удостоверюсь, что намерения его действительно были чисты, а потом уж решим как быть с платьем, – сдаваясь, сказала девушка.

– Это разумно, – скривив губки, кивнула Кортни, – мне подходит такой вариант. Но еще надо решить, что делать с платьем сейчас.

– С каким платьем? – за спинами сестер послышался голос матери, и они обе застыли, мечтая испариться.

Беверли медленно повернулась, продолжая держать наряд в руках, и как только Мелинда его увидела, ее глаза засияли восхищенным блеском.

– Откуда у вас такая роскошь? – спросила она, подходя ближе и с благоговением касаясь невесомой ткани. – Господи, какая красота!

Повисла гнетущая тишина. Беверли судорожно соображала, что можно сказать матери, но в голову совершенно ничего не приходило. Ни единой спасительной мысли.

– Мадам Мотье прислала его, – выпалила Кортни, заставляя обеих женщин пораженно повернуться к ней.

– С чего бы ей делать это? – подозрительно спросила Мелинда.

– В карточке было написано что-то о том, что Беверли была ее любимицей и что когда она создала это платье, она поняла, что его должна носить только Бев, – ловко выкрутилась девочка. – Еще она написала, что в преддверие бала, это, несомненно, станет лучшим подарком будущей имениннице. И еще что-то о том, что ее лучшие наряды должны носить только достойные…

Девочка так разошлась в своей фантазии, что ни разу даже глазом не моргнула. Лишь непринужденно пожимала плечами и изображала беспечность.

– А где карточка? – спросила мама, и сердце Беверли предательски дрогнуло. Девушка чувствовала, как вспотели ее ладони. Вот сейчас они попадутся на лжи, и станет только хуже.

– Я ее потеряла, – фыркнула девочка. – Беверли так долго спала, а я не могла дождаться, пока она проснется, поэтому открыла коробку сама и несколько раз перечитывала карточку. Теперь ума не приложу, куда она запропастилась.

– Какое чудо! – потеряв интерес к истории младшей дочери, заключила миссис Монгроув. – Это просто подарок судьбы. Ты должна надеть его на бал!

Вопрос был решен, однако тяжесть на душе Беверли никуда не исчезла. Она надеялась, что гордо вернет его мистеру Баркли, заявив, что в благотворительности не нуждается, но появление матери развеяло ее надежды. Зато Кортни явно чувствовала себя победителем.

За завтраком с семьей, столь редким в последнее время, Беверли была рассеянной, все время, думая о прошедшей ночи и подарке Сайруса Баркли. Когда память неожиданно напомнила ей о его мягких губах и ласковых пальцах на ее коже, Беверли выронила вилку и потеряла всякую надежду спокойно позавтракать.

Выходя из-за стола, за которым все утро было слышно лишь о предстоящем торжестве во дворце, девушка поймала на себе обеспокоенный взгляд отца и слабо улыбнулась. Она поцеловала мистера Монгроува в макушку и подала ему свежую газету. Ей пора было отправляться на работу.

Мистер Мортимер сегодня был немного задумчивым и молчаливым. Он не нагружал ее работой и практически не говорил с ней вплоть до самого обеда. Самида пригласила их к столу, а сама отправилась в лавку, чтобы присмотреть за товаром.

– Я слышал, что вчерашняя ночь была для вас полна приключений, – как бы невзначай, намазывая масло на ароматную свежую булочку, сказал мистер Мортимер. – Как вы сегодня себя чувствуете?

– Хорошо, спасибо.

Маг придирчиво всматривался в ее лицо, словно пытаясь отыскать там что-то неизвестное ей, но ничего, по всей видимости, так и не обнаружив все же спросил:

– Насколько я понял, вы решили помочь нам в наших поисках?

– А вы против? – приподняла брови она.

– Я пока не решил, как к этому относиться, – честно сказал он. – С одной стороны, ваша помощь может оказаться бесценной, но с другой, это может подвергнуть вас риску. А мне бы этого не хотелось.

– Я понимаю, на что иду, – твердо сказала девушка, преисполненная благодарностью за его тревоги о ней.

– Боюсь, что нет, – мистер Мортимер вздохнул и отложил свою так и не тронутую булочку. Его лицо стало серьезным, как никогда. – Я хочу, чтобы вы взвесили все за и против. Я хочу, чтобы вы подумали о том, что можете потерять. Мы не предоставлены сами себе и полностью подчинены своему делу. Я, Самида и…, Сайрус всецело посвятили себя поискам правды. Но это наше решение, которое мы приняли, осознавая всю опасность. Наши изыскания могут занять время, но мы никогда не сдавались и не собираемся. Мы все связаны. Для Самиды это возможность очистить имя сына. Для Сайруса желание отдать дань памяти друга.

– Фарид был его другом? – с замиранием сердца спросила девушка.

– Да, и близким, – кивнул маг. – Они познакомились в юности и вместе осваивали свои магические способности. Фарид много сделал для Сайруса, и наоборот.

– А для вас? – спросила Беверли.

– Что для меня? – поинтересовался маг, вновь поднимая со стола свой хлеб.

– Для Самиды и мистера Баркли это возможность очистить имя близкого человека, а для вас? – Девушка сама не заметила, как задержала дыхание в ожидании ответа.

– Для меня все просто. Отчаянное желание добиться справедливости и найти истинно виновного, – открыто посмотрел ей в глаза мистер Мортимер. – Мне важно, чтобы вы понимали, что это опасно. С нами все ясно, но вас ждет совсем иная жизнь. Вскоре вы выйдете замуж и свяжете свою судьбу с Роем Левенсви. У вас будет другая, достойная жизнь. Есть угроза потерять все это.

– Да, вы правы. Меня ждет другая жизнь, – девушка, не в силах оставаться на месте, встала из-за стола. Она вдруг почувствовала острое желание поделиться с мистером Мортимером своими мыслями. – Но хочу ли я ее? Выбирала ли я ее?

Девушка подошла к книжным полкам и извлекла из пыльного ряда одно из древних писаний.

– Что это будет за жизнь? Я буду женой человека, которого не то, что не люблю, даже не уважаю. Я буду навсегда подчинена его воле, как законного супруга, – Беверли пролистала книгу, опасаясь смотреть на собеседника. – Мне иногда кажется, что на этом моя жизнь закончится, а начнется лишь ненавистное существование.

Мистер Мортимер задумчиво молчал.

– Я долго думала над этим, – повернулась, наконец, к нему девушка. – Я хочу сделать хотя бы одно хорошее дело еще до того, как меня запрут в доме мужа и лишать такой возможности. Хочу стать частью чего-то большого, чего – то по-настоящему значимого.

– Многие женщины после замужества, занимаются благотворительностью и помогают людям, – внимательно глядя на нее, подсказал маг.

– Мы оба знаем, что мне этого не позволят, – совсем осмелев, продолжила девушка. – Семья Левенсви не думает о благотворительности, они озабочены тем, как набить свои карманы…

– Мисс Монгроув! – прервал ее мистер Мортимер. – Я понял, что вы хотите сказать. Я признателен вам за откровенность. Поверьте, это очень много значит для меня, но мне бы не хотелось, чтобы вы потом себя корили за неосторожные слова.

Девушка растерялась, а потом и вовсе сникла, восприняв слова мага, как отповедь.

– Однако я считаю свои долгом сказать вам, как искренне я рад тому, что вы более не обманываетесь насчет вашей будущей семьи, – лукаво улыбнулся он. – И если вы обдуманно приняли решение помочь нам, то я рад, что вы с нами.

Девушка подняла глаза, и смело посмотрела на этого странного, но ставшего таким близким, человека. Она улыбнулась в ответ на его широкую улыбку и вернулась за стол.

– Мне тоже приятно быть с вами, – просияла она. – А если бы не было мистера Баркли, мне было бы еще приятнее.

– Что? – поперхнулся мистер Мортимер, который в этот момент подносил ко рту ложку с супом.

– Как вы работаете с ним? Он же несносен!

– Ну…,– растерялся маг, – он не всегда такой.

– Видимо, мне не суждено увидеть его другим, – нахмурившись, сказала девушка, чем вызвала искреннюю улыбку собеседника.

– Сегодня вечером, кстати, вам предстоит совместное маленькое путешествие, – загадочно сказал мистер Мортимер и Беверли тут же встрепенулась, готовая слушать. – Вам нужно будет попасть в трактир в Грэнспи. Там будет некое собрание, на которое приглашен и мистер Баркли.

– И зачем нам туда? – Беверли чувствовала невероятное возбуждение и предвкушала что-то интересное, несмотря на дикий страх, который волей не волей напоминал ей о том, что в трактире ей точно не место.

– Один из приглашенных, скажем так, не самый порядочный человек, – туманно объяснил маг. – У Сайруса назначена с ним встреча. Этот человек должен отдать нам несколько страниц из книги.

– А зачем нужна я? – не понимая, спросила Беверли.

– Сложность в том, что Шпис лжец и мошенник. – Это имя было хорошо знакомо девушке. – Он будет юлить и привирать, вынуждая Сайруса увеличить плату, а потом может и вовсе обмануть, в очередной раз, выманив некую сумму. Мы бы обратили его в прах или что-то вроде того, но, к сожалению, без этого проходимца нам не отыскать нужные страницы. Даже угрозы, странным образом, не больно-то пугают его.

– Так, чего именно вы хотите от меня?

– Там соберется все жульё Кармифола, поэтому довольно легко будет затеряться среди них, – медленно начал магистр. – Сайрус отвлечет внимание Шписа, а вы выкрадете страницы.

– Я? Выкраду? – изумилась девушка и тут же залилась краской.

– Пусть совесть не мучает вас, маленькая леди. Шпис не тот человек, чей карман стоит беречь, – мягко положил свою руку на ее ладонь мистер Мортимер. – К тому же, пусть вас утешает тот факт, что денег от нас он уже получил немало, а результатом не порадовал.

– А что дадут нам эти страницы?

– Этими страницами мы расплатимся с человеком, который поведает нам тайну местонахождения следующего артефакта, – мистер Мортимер поднялся из-за стола и, подойдя к своему столу, вынул из под многочисленных бумаг книгу. Он открыл ее на нужной странице и протянул растерянной Беверли. Девушка увидела черно-белый рисунок сокола. Того самого, которого она помогла выкрасть из дома мистера Харлинга. Драгоценная птица восседала на деревянной подставке, которая была украшена письменами на неизвестном девушке языке. Кроме того, в клюве у сокола находился маленький свиток. – Это части древнего артефакта. Сокол, подставка и золотой свиток. Все вместе они образуют древний магический предмет, способный вершить судьбы и творить невообразимую магию.

– И он нужен вам для спасения чьей-то жизни, – прошептала девушка, заворожено рассматривая картинку.

– Именно, – маг захлопнул книгу и отнес ее обратно. – Если мы добудем страницы, то сможем отдать их человеку, который расскажет, где искать подставку.

– Вы уверены, что я справлюсь? – робко спросила Беверли, осознавая всю ответственность, возлагаемую на нее.

– Уверен! – твердо ответил мистер Мортимер. – Я наблюдаю за вами уже целый месяц и могу точно сказать, что сообразительности, фантазии и находчивости вам не занимать. А еще отваги и храбрости.

Беверли было ужасно приятно это слышать, поэтому она заверила мистера Мортимера и себя саму, что справится с этой задачей.

Весь остаток рабочего дня Беверли пребывала в легком возбуждении. Она и ждала предстоящего путешествия и боялась его. Постоянное нетерпение и азарт мешали сосредоточиться, поэтому в этот день мистер Мортимер освободил ее от обязанности изготавливать зелья. Они уговорились, что девушка вернется домой после работы и проведет вечер, как и всегда, с семьей. Когда близкие отойдут ко сну, Беверли выскользнет из дома, предварительно развеяв над спящими родителями и горничной, сонный порошок. Маг был страшно рад тому, что девушка живет с таким маленьким количеством близких, что значительно упрощало задачу. Мистер Баркли будет ожидать ее в саду между домом семьи Левенсви и домиком отведенным Монгроувам. Девушка подробно объяснила, как найти беседку, в которой ему и следует ждать.

За ужином Беверли не могла думать ни о чем другом, кроме как о путешествии в Грэнспи, где, кстати сказать, она никогда не была. Сердце замирало каждый раз, когда она представляла, как заявится в трактир вместе с мистером Баркли. Мистер Мортимер предупредил ее, что одеться она должна будет в соответствии с местом, куда направляется.

Едва дождавшись пока родители уснут, и дом полностью погрузиться в тишину, Беверли проскользнула в их покои и дрожащими руками достала порошок. Миссис Монгроув всегда спала чутко и беспокойно. Её мама была впечатлительным и ранимым человеком, который и во снах переживает и сетует о том, что происходило на яву. Мелинда что-то бормотала и ворочалась, и это существенно осложняло задачу ее дочери. Беверли все время пыталась поймать, постоянно отворачивающееся лицо матери и уже начала раздражаться. Наконец, матушка затихла и предоставила Беверли возможность, распылить порошок над ней. С отцом и Маршей все обстояло гораздо проще.

На первом этаже у самой двери ее ждала Кортни, готовая затворить двери за сестрой.

– Я буду ждать тебя в комнате, – прошептала девочка, опасливо озираясь.

– Не стоит. Лучше ложись спать.

– Ты шутишь?! – возмутилась Кортни. – Я хочу сразу же узнать, как все прошло!

– Я могу вернуться под утро, – твердо сказала Беверли. – Не переживай, ты обязательно узнаешь все подробности, как только я окажусь дома. Пусть тебя греет мысль о том, что кроме тебя об этом все равно больше никому не суждено узнать.

Беверли заручилась согласием сестры и, погладив ее по щеке, выскользнула за дверь. Наступившая ночь не была пугающе темной, поэтому девушка быстро добралась до беседки в саду, где ее уже ждал мистер Баркли.

– Снова убеждаюсь, что вы не из робкого десятка, мисс Беверли, – усмехнулся он.

– Давайте приступим к делу, – резче чем нужно было, сказала она.

– Как скажете, – шуточно поклонился мужчина и достал из кармана плаща Нут.

Он, более не пытаясь говорить с ней, раскрутил над головой свой магический кнут и снова оказался под куполом. Беверли глубоко вдохнула, и смело шагнула к его протянутой руке. Едва его пальцы коснулись ее ладони, как девушка тут же смутилась, словно что-то интимное и ужасно личное было в этом жесте. Тепло его рук обжигало, посылая заряд прямо в сердце девушки. Она и ахнуть не успела, как мистер Баркли стремительно прижал ее к своей груди и произнес заветное слово:

– Парама!

Уже знакомое недомогание нахлынуло, принося с собой легкую тошноту и головокружение. Беверли слегка пошатнулась, вцепившись в руку мистера Баркли.

– Все в порядке? – спросил он.

– Да, все хорошо, – девушка одернула руку и осмотрелась. – Где мы?

Она несколько раз обернулась, рассматривая переулок, в котором они оказались. Если портовый район Бромта считался бедным, то это место вообще не казалось пригодным для жизни.

– Недалеко от таверны «Слепой кот».

– Почему у таких мест все время чудаковатые названия? – раздраженно спросила она. Беверли сама не понимала, от чего так злится рядом с этим человеком.

– У них и хозяева чудаковатые, – пожал плечами Сайрус и неожиданно откинул полы ее плаща.

Беверли чуть было не взвизгнула возмущенно, но мистер Баркли шикнул на нее и объяснился:

– Я должен увидеть, что за наряд вы предпочли выбрать сегодня, – мужчина придирчиво осмотрел скромное, по меркам девушки, платье и недовольно поморщился. – И в этом вы собрались в притон для всевозможного отребья?

– Простите, но в моем гардеробе нет специального платья на такой случай, – закипая от ярости, прошипела Беверли. – Это, в конце концов, переходит все границы дозволенного!

– Сдается мне, вы сейчас говорите не только о предстоящем предприятии, – мистер Баркли приподнял одну бровь и сложил руки на груди.

– И вы чертовски правы! – девушка на мгновение изумилась самой себе, так она еще ни с кем не разговаривала, но это мгновение было мимолетным. – С чего вы решили, что можете подарить мне платье?

– О чем это вы? – выводя ее из себя еще больше, он сделал вид, что ничего не понимает.

– О великолепном шедевре мадам Мотье! – Беверли сама не заметила, как тон ее едва заметно стал мягче при упоминании синего волшебства в салонной коробке.

– Ах, об этом, – отмахнулся мужчина. – Так вы признаете, что оно великолепно?

– Конечно, – немного потупилась она, не понимая как это неземной красоты платье можно считать не изумительным.

– Вы не представляете как я рад, – широко улыбнулся Сайрус, словно не замечая, как его собеседница все больше злится.

– Вы не имеете права преподносить мне такие подарки! – сдерживаясь, чтобы не топнуть в отчаянии ногой, выпалила девушка.

– От чего же? – недоумевал мужчина. – Я увидел это платье и понял, что никто иной кроме вас не сможет должным образом оценить его изысканной красоты. Кроме того, оно должно выгодно подчеркнуть сияние ваших очаровательных, хоть и колючих глаз. Да и мадам Мотье итак слишком долго искала ту, что смогла бы себе его позволить.

В голове Беверли не укладывалось, как легкомысленно он относится к таким серьезным вещам. Этот невыносимый человек обескураживал и сбивал с толку.

– Это слишком личный подарок! – не сдавалась девушка.

– Ну, после того, как вы спасли наши жизни прошлой ночью, столь…, удивительным образом, я посчитал, что некая доля близости между нами уже существует, – его слова заставили сердце Беверли содрогнуться, а щеки запылать. «Господи, за что судьба свела меня с этим человеком?» – подумала она.

– Я просила вас не упоминать больше о случившемся.

– Как я могу? Во-первых, вашу страсть невозможно забыть, а во-вторых, вам самой понравилось!

– Кто вам сказал? – захлебнулась возмущением Беверли. Ей ужасно захотелось стукнуть этого наглеца чем-нибудь тяжелым.

– Вы сами, – самодовольно усмехнулся Сайрус и шагнул ближе. – Ваша реакция, ваши глаза и каждое ваше движение говорит мне об этом.

– Лишь ваше раздутое самодовольство и непомерная самовлюбленность могли убедить вас в подобной глупости, – твердо сказала девушка, стараясь, чтобы голос не выдал предательской мысли о том, что он прав. Не ожидая от себя, она тоже сделала шаг к нему и решительно заглянула в глаза. – Я сделал это лишь для того, чтобы хроны не обнаружили нас. Этот поцелуй ничего не изменил в моем к вам отношении! Я считаю вас себялюбцем и наглецом, попирающим все правила приличия.

– Если вам угодно баловать себя самообманом,– улыбнулся Сайрус, чем вызвал сокрушенный возглас Беверли.

– Вы невыносимы, – сказала она. – Есть хоть что-то, к чему вы относитесь по-настоящему серьезно?

– Да, – тут же изменился в лице мистер Баркли. – К делу, которое нас объединяет. И мы остановились на том, что ваш наряд не подходит для той дыры, в которую мы отправимся.

Мужчина выставил вперед руки и стал перебирать пальцами в воздухе. Вокруг Беверли появилось легкое белое свечение, и она приготовилась к волшебству, однако результат ее вовсе не порадовал. Спустя несколько секунд, на ней уже было старое, в некоторых местах штопаное и засаленное платье, и точно такой же передник. Туфельки на ногах сменились дырявыми ботинками, почему-то промокшими. Девушка поежилась от неприятного ощущения и жалобно взглянула на того, кто сотворил все это.

– Это действительно необходимо?

– К сожалению, да, – с фальшивым сожалением сказал Сайрус. Беверли нутром чувствовала, что это доставляет ему какое-то извращенное удовольствие. – Я подумал, что раз вас возмущают изысканные наряды, то это простое платье должно вам точно прийти по душе.

– Однако вы все еще одеты, как франт, – недовольно проворчала она.

– К моему внешнему виду там привыкли, а вот вы не должны выделяться, поскольку мы войдем по отдельности.

– И что мне делать одной в трактире? – Беверли так испугалась, что внезапная мысль о побеге показалась весьма привлекательной.

Мистер Баркли выудил из плаща несколько монет и протянул их ей.

– Закажете ужин и выпивку, – легким движением он прервал, готовый вырваться наружу, возмущенный возглас девушки и продолжил. – Выпивка обязательна, это часть вашего образа. Присядете за столик и будете наблюдать. Когда Шпис достанет страницы, запомните, где именно он их хранит, а потом ждите удобного момента. В этом трактире бывает так много народу, что вам не составит труда подобраться к нам поближе.

Все это казалось каким-то безумием, чем-то невероятным и нереальным. Беверли никак не могла поверить, что всерьез готовится войти в самый настоящий трактир, полный «жулья», как выразился мистер Мортимер и украсть у человека его имущество. Но она вспомнила, ради чего пошла на это и эта мысль придала ей мужества.

Мистер Баркли дал ей несколько советов, в основном о том, что следует как можно меньше говорить и привлекать к себе внимание и, наконец, развернулся к трактиру, чьи тусклые огни окон призывали посетителей.

– Я пойду первым, вы через минуту, – сказал он и накинул капюшон. – И еще одно, моя дорогая маленькая леди. Если бы вы действительно были так возмущены моим подарком, то незамедлительно вернули бы мне это платье.

Беверли успела лишь немного приоткрыть рот, чтобы ответить, как мистер Баркли мягко провел пальцами по ее скуле и зашагал прочь. Ей понадобилось несколько долгих секунд, чтобы прийти в себя и подавить возмущение.

Девушка, как было условлено, подождала минуту и отправилась следом. Она шла по грязной, гнусно пахнущей улице и все время смотрела под ноги, чтобы не приведи Господь не наступить в зловонные нечистоты. Такой нищеты ей еще никогда не доводилось видеть. Беверли понадобилось еще несколько минут, чтобы собраться с духом и решиться войти в трактир. Обшарпанную вывеску, на которой название почти совсем стерлось, ровно пополам делила глубокая трещина, и казалось, что она вот-вот совсем оторвется и рухнет кому-то на голову. Девушка осторожно заглянула в грязное окно и снова немного отступила.

– Господи, зачем мне это? Как я умудрилась ввязаться во все это? – бормотала юная начинающая преступница. – Я не смогу, просто не смогу!

Пьяные крики из-за угла заставили ее насторожиться. Двое пьянчуг вышли под единственный на улице тусклый фонарь и, судя по всему, направлялись к дверям « Слепого кота». Сердце девушки замерло в страхе, что они ее заметят. Более не раздумывая, она открыла дверь и вошла в трактир.

Сразу в нос ударил запах кислого вина, табака и пота. Однако внутри все было не настолько страшно, как она ожидала. Справа, у стойки суетился подающий, приятного вида мужчина, как ни странно гладко выбритый. Две девушки в простых, но чистеньких платьицах разносили заказы. Вели они себя, как и представляла себе Беверли, довольно развязно, позволяя мужчинам щупать себя за мягкие места. Девушка поискала глазами мистера Баркли и приметила его за самым большим и широким столиком в центре зала. Он был не один. Напротив сидел тот самый неприятный человек, которого она видела на балу портового собрания.

Мистер Баркли поймал ее взгляд и настойчиво указал глазами на свободный столик рядом с тем, за которым сидел он сам. Ноги Беверли стали тяжелыми и совсем отказывались слушаться. Она буквально заставляла себя делать шаги, неуверенно оглядываясь по сторонам. Подающий за стойкой проводил ее насмешливым взглядом.

– Рагу и вина, – еле слышно проговорила Беверли, когда одна из девиц подошла к ней.

– Эй, милая, а ты могла бы говорить громче? – усмехнулась девица, равнодушно поправляя забрызганный чем-то передник. – Чай не в церкви.

– Рагу и вина, – громче повторила девушка, чувствуя себя ужасно глупо.

Сердечко Беверли взволнованно замирало, каждый раз, когда хоть кто-либо обращал на нее внимание, пока она ждала свой заказ, который и есть – то не собиралась. Она украдкой бросала взгляды на мистера Баркли и поражалась как легко и непринужденно он держался. Они со Шписом о чем-то негромко говорили, время от времени посмеиваясь. Беверли продолжала осматривать трактир. Столы казались ей почти новыми, словно хозяин недавно разжился звонкой монетой и обновил мебель. Посуда, в которой ей принесли ужин, производила впечатление тщательно вымытой, что немного успокоило девушку. Посетителей и, правда было много, и все они были довольно разношерстными. Здесь заседали и совсем оборванцы, грязные и неприятные, и хорошо одетые люди. Конечно, ни одного джентльмена ей не встретилось, но такие как мистер Сайрус, попадались довольно часто. За столиками сидели и женщины, потрепанные и потасканные, а так же чуть более ухоженные.

В целом, все было не так уж плохо, и Беверли позволила себе немного расслабиться. Она заглянула в свою тарелку и брезгливо поморщилась, но заметив пристальный взгляд подающего все же взяла ложку. Зачерпнув совсем чуть-чуть, девушка на свой страх положила ее содержимое в рот. Брови ее удивленно метнулись вверх сами собой. Рагу оказалось невероятно вкусным. Заметив ее реакцию, подающий громко засмеялся и Беверли смутилась.

Тем временем разговор между Сайрусом и Шписом продолжался. Исходя из выражения лица мистера Баркли, девушка сделала вывод, что он перешел к делу. Он что-то долго говорил этому проходимцу и, как ей показалось, пытался в чем-то его убедить. Шпис выглядел весьма довольным, а спутник Беверли начинал злиться. Наконец, Шпис извлек из сумки, что была перекинута через его плечо, какие-то листы бумаги. Скорее всего, это и были нужные им страницы. Мистер Баркли внимательно осмотрел их и попытался взять в руки, но Шпис снова сложил страницы и убрал в сумку. Глаза Сайруса метали молнии, и Беверли показалось, что он не сможет совладать с собой.

Итак, ей предстояла не совсем простая задача. Каким образом она сможет выкрасть у вора и проходимца так нужные им бумаги? Беверли вновь осмотрелась и поняла, что ночь была в разгаре. Люди вокруг становились все пьянее, да и количество их значительно увеличилось. За столиком мистера Баркли и Шписа уже примостились еще три человека. Как только к ней присоединились двое изрядно подвыпивших мужчин, она попыталась возмутиться, но вовремя поняла, что здесь это не было чем-то особенным или неправильным. Уединение не считалось основным достоинством этого заведения. Однако нужно отдать должное посетителям. Девушка обратила внимание, что если кто-то подсаживался за столик, который уже занят, гости не обращали внимания друг на друга и не пытались вмешиваться в их разговоры. Это казалось каким-то правилом, установленным давно и не нарушаемым. Возможно, дело было в том, чем промышляли завсегдатаи «Слепого кота». Некая преступная солидарность даже немного поражала.

Беверли поймала на себе хмельной взгляд одного из мужчин, опустившего на лавку возле нее и неосознанно поежилась. Он разглядывал ее настолько неприличным взглядом, что девушка готова была вжать голову в плечи. Она опустила глаза и постаралась не обращать внимания, но как только его грязная рука потянулась к ней, Беверли резко отстранилась и слетела с края лавки, на который отодвинулась, пытаясь избежать контакта. Дружный пьяный хохот сопроводил ее падение.