Заклятие дракона

Глава двенадцатая, в которой грязь не исчезает

Морвен тоже огляделась. Тут и там из поблескивающей грязи тянулись вверх тощие долговязые деревца. Стволы их были гладкими, лишенными коры, будто обглоданными. Зато верхушки неожиданно сплетались густой сетью перекрученных ветвей. Длинные серо-зеленые лоскутья мха свисали с ветвей, почти не пропуская света и перемежаясь с клочьями грязно-серого тумана. В этом смешении сумеречных теней и густого тумана трудно было что-нибудь разглядеть. Даже громадина Казюль, казалось, растворилась во мгле. Лишь яркий голубой цвет Бандита свежим пятном выделялся на фоне болотного полумрака.

— Остальные здесь? — воззвала Морвен. Она немного оправилась и почти отряхнула с себя засыхающую грязь.

Симорен молча кивнула.

— Тогда я поищу Телемайна. Должен же остаться хоть какой-то след или лоскуток его заклинания, по которому можно отыскать нашего незадачливого чародея. Остальных прошу держаться вместе, чтобы я могла найти вас снова. Если мы разделимся в этой кромешной тьме, то постоянно будем кого-нибудь искать.

— Пожалуй, ты права. Иди, — согласилась Симорен, и в голосе ее уже не слышалось уверенности.

Морвен тоже большой радости не испытывала, но понимала, что кому-то надо брать дело в свои руки. С тяжким вздохом ведьма полезла в свой правый рукав и вытянула оттуда клубок красной пряжи и блестящее металлическое блюдечко размером с ладошку с маленькой дырочкой у самого обода. Она протянула конец красной нити в отверстие и завязала прочный узелок. Напрягшись, Морвен мысленно нарисовала облик Телемайна, коротко дыхнула на донышко блюдца, отчего оно заволоклось белым облаком, и быстро произнесла:

С последним словом она отпустила блюдечко так, чтобы оно свободно повисло на шерстяной нити. Блюдечко бешено закружилось и вдруг отклонилось вправо. Морвен осторожно повернулась за тянущим ее блюдечком и, подчиняясь еле заметной тяге, пошла по скользкой, клейкой жиже за натянутой нитью.

— Я уже в полете почувствовала этот противный запах, — фыркнула сидящая на плече у ведьмы Фырк.

Морвен покосила глазом на кошку:

— Надо было сказать мне.

— Мы все равно не смогли бы остановить полет.

— Верно. И все же в другой раз сообщай немедленно, — Нить натянулась так, что вот-вот могла оборваться. Морвен ускорила шаг и чуть не наступила на Телемайна, лежавшего под деревом. Он уткнулся лицом в грязь и не двигался. Морвен пришлось низко склониться над чародеем, чтобы услышать его слабое дыхание.

Засунув красный клубок и блестящее блюдечко обратно в рукав, Морвен кликнула Симорен. Затем, не обращая внимания на скользкую противную грязь, она распласталась рядом с Телемайном, пытаясь помочь ему. К сожалению, единственное, что требовалось сейчас чародею, так это тепло и сухость, чтобы он мог хорошенько выспаться.

Он, должно быть, устал гораздо больше, чем я думала. Иначе наверняка смог бы удержать заклинание, размышляла Морвен. Но почему же он не сказал об этом?

— Упрямец, — промолвила она вслух.

— Ты только сейчас догадалась? — сморщила нос Фырк.

— Морвен! Что?.. О Боже! — Симорен быстро захлюпала по грязи. Следом за ней поспешали Бандит и Казюль. Мистер Беда, заляпанный по уши, угрюмо восседал на спине драконши. Только осел был абсолютно спокоен и невозмутим. Паря над самой землей, он не запачкал даже кончиков копыт.

— Что произошло? — осведомилась Казюль. Она сердито плюхнула хвостом по жиже, подняв тучу тягучих брызг. — Да, не самый удачный полет в моей жизни.

— Я пока не разобралась, — ответила Морвен, засовывая руку в свой правый рукав и копаясь там. — Думаю, что произошел обрыв заклинания. Впрочем, я всего-навсего ведьма, а не ученый чародей.

— Как это — обрыв? Что ли, мы сорвались вниз? — не понял осел. — Но мы-то все целы, а вот он, — Бандит указал копытом на лежащего без движения Телемайна, — почему-то не двигается.

— Если ты дернешь за резинку так сильно, что она оборвется, то один конец больно щелкнет по пальцам, — принялась растолковывать Симорен, — То же случилось и с оборванным заклинанием. Оно больно ударило именно чародея, который его держал.

— Ого! — вытаращил глаза осел. — Резиновое заклинание!

— Не утруждай свои мозги, — отмахнулась от Бандита Морвен, продолжая копаться в рукаве. — А, вот и оно! — Ведьма вытянула толстое ватное одеяло и, поискав глазами местечко посуше, вдруг накинула его на спину ослу. — Симорен, помоги мне поднять Телемайна.

— Погодите-погодите! — всполошился Бандит, отшатываясь. — Не делайте этого! Я же кролик!

— Был когда-то, — строго сказала Морвен, — А теперь двухметровый осел. Стой смирно!

— Но вы меня всего заляпаете грязью! — не унимался Бандит.

Мистер Беда, который в этот момент тщательно вылизывал слипшуюся шерстку, поднял голову.

— Могу помочь, — мяукнул он и угрожающе выпустил коготки.

— Давай, давай, — ехидно поддела его Фырк, — Тебе мало своей грязи?

— Не стоит, Мистер Беда, — остановила кота Морвен, — Ты своими лапами только испачкаешь одеяло. — Она, поморщившись, осмотрела свои руки и одежду, — Да, немалый счет получит Менданбар из чистки, когда мы выберемся отсюда!

— О-оо, — гудел осел, стараясь отлететь в сторону.

— Не упрямствуй, — вмешалась Казюль, — Я уже достаточно раздражена. И в желудке у меня пусто.

— Не пугай его, Казюль, — попросила Морвен, — Готова, Симорен?

Бандит по-прежнему шарахался от каждого, и убедить его и успокоить стоило не меньших усилий, чем поднять из грязи и водрузить на спину ослу безвольное тело Телемайна.

— У-уф, — вздохнула Симорен, поддерживая Телемайна одной рукой, — Дело сделано.

— Совершенно бесполезное дело, — хмыкнула Фырк. Она уже успела перепрыгнуть с плеча Морвен на спину Казюль и усесться рядышком с Мистером Бедой. — Ну, подняли вы его. А что собираетесь с ним делать дальше?

Морвен даже не повернула голову в сторону брюзжащей кошечки. А осел беспокойно сучил в воздухе ногами, косясь на свою ношу.

— Мне тяжело и неудобно, — канючил Бандит, — Не могли бы вы переложить его еще куда-нибудь?

— Ему тоже неудобно ехать на тебе, лежа поперек спины, — отпарировала Морвен, — Не суетись и постарайся не дергаться. Казюль, ты не видишь никакого способа поскорей выбраться отсюда?

Поднявшись на широких лапах во весь рост и вытянув шею, драконша всматривалась в туманную мглу.

— Нет. Туман становится гуще, и деревья сливаются в плотную дрожащую стену. — Она резко поворачивалась, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь справа, слева, позади.

— Эй, эй, предупреждать надо! — завопил Мистер Беда. — Я чуть не упал. — И он громко заскреб когтями по скользкой чешуе.

Казюль изогнула шею и сердито посмотрела на ворчащего кота.

— Помалкивай! И сиди смирно. Не то скину.

— И тогда все твое умывание пойдет насмарку, — хихикнула Фырк. — Окунешься с головкой.

— Если бы у меня были крылья и не было этой тяжелой ноши, давно уже взлетел бы повыше и огляделся, — проворчал осел.

— И верно, Казюль, почему бы тебе не подняться в воздух? — спросила Симорен.

— А потому, что деревья растут слишком тесно. Негде расправить крылья, — проворчала драконша. — К тому же из-за тумана я вас могу потерять, стоит лишь подняться над верхушками деревьев.

— О-ох, — снова простонал осел.

— Послушай, Морвен, — вдруг оживилась Симорен. — Ты обнаружила Телемайна с помощью вертящегося блюдечка. Не могла бы ты этим же способом отыскать выход из болот?

— Я смогла бы найти обратную дорогу, останься в воздухе хоть слабый след волшебного заклинания чародея, — сказала Морвен. — Но, к несчастью, нет и паутинки волшебства. Однако идти надо. Выбирай направление наугад.

— Вон туда, — решительно указала Симорен, и они двинулись в путь.

Преодолевать топь — тяжкая работа. С каждым шагом вязкая грязь по лодыжку засасывала ноги. Дважды Симорен чуть не потеряла в трясине свои короткие кожаные сапожки. Единственным, кто не страдал от болотной топи, был конечно же Бандит. Несмотря на лежащее поперек спины тело Телемайна, осел по-прежнему парил на два пальца над черным месивом, и его копыта оставались совершенно чистыми. Морвен даже прикидывала, может ли осел так же легко пройти над водой, как над жидкой грязью?

Где-то за полдень Морвен, покопавшись в бездонных рукавах, наделила всех бутербродами с салатом и куриными крылышками. Это было как раз вовремя, ибо котомка Симорен промокла насквозь, и остатки запасов плавали на дне в грязной жиже. Все с аппетитом жевали на ходу вкусные, свеженькие, будто только что сделанные, бутерброды, а вечно голодный осел проглотил свою порцию разом, даже не прожевывая.

Морвен ни на минуту не спускала глаз с Телемайна. Он по-прежнему не шевелился, но и хуже ему, кажется, не становилось. Ведьма нервничала, но старалась не выказывать своего беспокойства.

Они неуклонно продвигались вперед и вперед, пока тени не начали вытягиваться и сгущаться, сливаясь с туманом, который становился просто вязким и почти ощутимым, как простокваша. Бусины влаги поблескивали на чешуе Казюль. Морвен без конца протирала запотевающие очки. Сознание так и не возвращалось к Телемайну, и беспокойная складка все резче обозначалась между бровей Симорен.

— Скоро совсем стемнеет, — сказала наконец Симорен, — Надо подыскать подходящее место для стоянки. Если здесь вообще такое можно найти. С тех пор как попали сюда, мы не видели ни одного сухого местечка. Но попробуем.

— Я го-олоден, — тут же заныл осел. — Если вы сделали из меня вьючное животное, то хотя бы позаботьтесь о пище. Уже давно пора пообе-едать!

— Здесь нет ничего съедобного, — сказала Симорен.

— Может быть, для вас и нет, но вон те штуки кажутся мне вполне пригодными для еды, — повел ушами осел.

— Какие штуки? — слегка раздраженно спросила Морвен. Она сняла очки и попыталась найти чистый клочок на платье, чтобы протереть стекла.

— Те штуки, обвивающие деревья, — показал осел своим голубым ухом, словно указательным пальцем. — Вьющиеся штуки с серебряными листьями. Дома я однажды наткнулся на такие же серебряные листочки. После них клевер казался еще слаще. Только чуть-чуть горчил.

— Тебе просто померещилось, — сказала Симорен. — На этих деревьях нет никаких вьющихся растений.

— Есть, есть! Просто с твоего места не видно. Вот, я покажу тебе…

В этот момент Морвен водрузила очки на нос и тут же вскричала:

— Бандит, стой где стоишь! Ни на шаг не приближайся к этим вьюнам! Я их не вижу. Но если они и впрямь существует, то могут быть очень опасны!

Осел недоверчиво глянул на ведьму:

— Но это же просто растения!

— Возможно. Казюль, ты что-нибудь видишь?

— Деревья, туман и грязь, — проворчала драконша. — Горы грязи. Я согласна с Симорен. Нам поскорей надо подыскать хоть какое-то местечко для отдыха. И нечего пялиться на выдуманные, воображаемые листочки.

— Невидимые, — серьезно поправила ее Морвен, — А чтобы быть совершенно точной, невидимые цветки ползучих удушителей, — Она внимательно вглядывалась в силуэты деревьев, жалея, что не может собрать немного семян для своего сада.

— Ничего в них опасного не вижу, — бубнил осел. — И к тому же я ужасно го-олоден!

— Как-то ты уже выпил без спросу мыльной воды, которой растапливают колдунов, и стал безобразно голубым, — заметила ехидная Фырк.

— Смелее, Бандит, — подзадорил осла Мистер Беда, — не беда, если станешь серо-буро-малиновым.

— Замолчите! — прикрикнула на кошек Морвен. — Держись подальше от этих растений, Бандит. Неспроста они называются «удушителями». Не забывай, что ты несешь Телемайна. И дай мне знать, если увидишь еще где-нибудь эти серебряные листочки.

— О, их полно повсюду, — сказал Бандит. — Целый час мы уже идем мимо этих вьюнов. Ты и в самом деле их не видишь? Никто не видит?

— Я вижу, — вмешался Мистер Беда.

— Не лезь. Обсудим это позже, — цыкнула на кота Морвен.

И тут на стволе одного из деревьев, на которые указывал осел, вспыхнула и нежно засветилась тонкая спираль.

— Что это? — удивилась Симорен.

Появился еще один светящийся завиток. И еще. И еще. Вскоре вся топь наполнилась призрачным светом.

— Я была права. Это невидимые днем, но светящиеся во тьме ползучие удушители, — сказала Морвен. — Должно быть, солнце село.

— Красиво, — восхитилась Симорен, — И как долго это будет продолжаться?

— Час. Может быть, два. — Говоря так, Морвен подошла к ослу и вгляделась в лицо Телемайна. Оно по-прежнему было бледным, а кожа на ощупь оказалась холодной и липкой. Морвен пощупала пульс. Кровь толчками струилась по жилам чародея.

— Он поправится? — с тревогой спросила подошедшая Симорен.

— Возможно — Однако в душе у Морвен было меньше уверенности, чем в ее голосе. С чародеем уже случалось такое в одном из прежних путешествий. Но тогда сознание вернулось к нему через час. Теперь Телемайн не приходил в себя уже несколько часов. Даже тряска на спине Бандита не смогла вывести его из этого состояния.

— Зато мы пока избавлены от его заумных речей, — хмыкнула Фырк.

Заметив, что не только Симорен, но и Казюль смотрят на нее с тревогой и ожиданием, Морвен постаралась приободриться.

— Ему просто нужно тепло, отдых и чашка горячего бульона, — бодро сказала она.

— А мы ничего этого не найдем, пока стоим на месте, — подхватила Симорен, — Топай, Бандит. Надо идти вперед, пока хоть что-то видно.

Следующие полчаса пути были несколько легче, чем предыдущие два. Голубоватые спирали ползучих удушителей освещали топь рассеянным светом, словно сотни крохотных лун, скрытых за тонкой пленкой облаков. По мере того как путники продвигались вперед, голубеющих спиралей и появившихся серебристых пятен цветущего удушителя становилось все больше и больше. Они сияли все ярче, и теперь уже жидкая грязь под ногами блестела, как расплавленное серебро. На нее даже стало приятно смотреть и легче было, ступая, выбирать место посуше и почище или же просто обходить самые глубокие лужи.

Спустя некоторое время они остановились отдохнуть. Морвен еще раз внимательно оглядела Телемайна. Ему не стало лучше. Нахмурившись, она отошла. Если бы поскорей найти теплое и сухое местечко…

— Симорен, Морвен, — позвала Казюль, — ну-ка, вглядитесь в эти огоньки.

— Я все время смотрела на них, пока мы шли, — откликнулась Симорен. — Красивые и вдобавок освещают дорогу.

— Нет, я сказала — вглядитесь, — Казюль выгнула шею и покрутила головой из стороны в сторону, — Они не случайно разбросаны, а растут рядами!

Морвен внимательно вгляделась в мерцающие тут и там огоньки.

— Не совсем правильными рядами. Ведь деревья, по которым они вьются, не выстраиваются в ровный ряд. Впрочем, очень похоже.

— Как будто кто-то высадил их, чтобы освещать тропу, — медленно проговорила Симорен, сощурив глаза. — Не уверена, что мне это нравится.

— А мне нравится, — возразила Морвен, — Все дороги куда-нибудь ведут. И если кто-то позаботился об освещении этой тропинки, то она почти наверняка выведет нас и какое-нибудь приспособленное для жилья место.

— А почему в таком случае ее не вымостили, чтобы не утопать в грязи?

— Может быть, тот, кто осветил тропинку, как раз и любит грязь? Пошли. У нас осталось меньше часа до того мгновения, когда свет погаснет.

И они с новыми силами продолжили путь. Менее чем через четверть часа путники уткнулись в тупик. Цветущие но тьме удушители словно бы сошлись, свисая с ветвей деревьев, обвивая стволы, переплетаясь между собой и совершенно отрезая дорогу вперед. Единственным выходом из этого тупика был обратный путь.

— Удобное местечко, ничего не скажешь, — фыркнула вредная кошечка.

— Но это очень неразумно! Зачем старательно освещать тропинку, которая никуда не ведет? — недоумевала Симорен. Она вытащила свой чуть погнутый меч, разглядывая светящиеся спирали ползучих растений, — Как вы думаете, мы можем прорубить себе дорогу?

— Не знаю, — прогудела Казюль, — Но я предпочитаю действовать проще, — Ее хвост сердито молотил по грязи, разбрызгивая во все стороны густые клейкие капли.

— Ух! — закачался на драконьей спине Мистер Беда. — Держись, Фырк!

Драконша села и вытянула шею.

— Я не собираюсь тратить еще два часа, сидя в этой отвратительной грязи. Отойдите-ка все подальше!

— Ты намереваешься протаранить своим телом эти заросли? — всполошилась Морвен, — Остановись, безумная! Невидимые во тьме ползучие удушители очень цепкие. Их здесь столько, что и с такой громадиной, как ты, справятся шутя. Они убьют тебя, Казюль!

— Не смогут, если их сначала чуть поджарить, — Вытянув шею так, чтобы голова почти касалась светящихся зарослей, драконша разинула пасть и дыхнула. Длинные языки ярко-оранжевого пламени метнулись между стволами деревьев. Голова Казюль откинулась назад на гибкой шее и снова ринулась вперед, раскидывая, расшвыривая жаркие ленты огня.

Пар, шипя, поднимался над высыхающей грязью. Светящиеся серебряные цветы морщились в сполохах пламени, длинные спирали корчились, извиваясь в море огня. С каждым порывом пламени, изрыгаемого драконшей, все яснее очерчивались контуры обугленных стволов, обвитых черными извивающимися щупальцами. Опаленные все сжигающим дыханием, невидимые ползучие плети проявлялись и становились видимыми, извиваясь и корчась, как брошенные в костер тонкие ветви.

— Хватит, Казюль! Достаточно! — крикнула Симорен.

Пасть захлопнулась. Огонь погас.

— Ладно, — прохрипела разогревшаяся драконша, — Идем вперед?

— Подождем, пока грязь не остынет, — предложила Морвен, — Ты ее просто вскипятила своим неуемным дыханием.

— Кажется, шкурку мне опалило, — недовольно промяукала Фырк, — В другой раз предупреждай заранее.

— Бандит! — вдруг вскричала Симорен, — Вернись!

— С чего бы это? — гукнул осел.

Он уже парил в самом центре опаленного участка леса. Хлопья серого пепла падали на неподвижное тело Телемайна. Гасли отдельные язычки пламени, тускнели, покрываясь сизым налетом, искореженные ветви вьюнов. Туман и сумерки снова окутывали дорогу. Осел продолжал стремиться в самую гущу мглы.

— Вы же говорили, что опасны только ползучие растения, — бормотал он, — а теперь их нет.

— Но и теперь мы не должны рассеиваться, — сурово прикрикнула на него Морвен. — Нас повсюду могут поджидать неведомые опасности.

— Никаких опасностей не вижу, — упрямо гнусавил осел.

— И поэтому для тебя их нет, — усмехнулась Фырк. — Кроличий ум и ослиная логика!

— Ум и логика у кроликов и ослов? Это уж слишком! — буркнул Мистер Беда.

Морвен покачала головой и вздохнула, глядя укоризненно на невозмутимо восседавших на драконше кошек.

— Может быть, мы ничего, кроме ползучих удушителей, и не заметили, — терпеливо объяснила она ослу, — но это не значит, что нет никакой опасности.

— Ла-адно, — протянул Бандит. — Но я полагал, что вы желаете побыстрее доставить этого тяжелого чародея вон в то сухое местечко.

— Казюль, верно, постаралась. И все же высушенная грязь еще не сухое и теплое местечко, — возразила Морвен.

— Нет, нет. Я говорю о том высоком доме на открытой поляне. — И Бандит указал обеими ушами вперед и чуть вправо. — Кажется, там и впрямь сухо. Почему бы не донести чародея туда?