Закон охоты

Глава 8

Сказал бы я, что Светлана напророчила беду, только данный вывод и без нее напрашивался. И дело даже не в том, что Хозяйке гор дали понять, что она главная не везде и не всегда, нет. Просто так устроена жизнь, причем неважно, о каком именно месте идет речь — о фольклорных местах, где мы сейчас находимся, или о большом городе. В руки властной и сильной особы попала горсточка людей, которым что-то от нее очень нужно и которых ей совсем не жалко. Само собой, грех не использовать такую ситуацию в собственных целях. Правды ради, я и сам не знаю, как действовал бы на ее месте, вполне вероятно, что ровно так же. Ну, разве что пилюлю маленько подслащивал бы время от времени, да возможностей перевести дух нежданным дармовым работникам предоставлял побольше.

Хотя лично у меня насчет того, что на отдых нам выпали всего лишь сутки, претензий нет никаких. Для начала — время реально поджимает, причем сильно. Если мы прозеваем урочный день и урочный час, то все труды прахом пойдут — и те, что до гор случились, и те, с которыми нам тут на мозги приседают. Но и без этого я через сутки был готов пойти куда угодно, хоть в горы, хоть на дно озера, хоть обратно на остров Веры, даром что там мне никто рад не будет, но лишь бы оказаться подальше от помещения, в котором неустанно о чем-то спорили и болтали мои спутники.

Нет, Марго и Метельская большей частью помалкивали, но вот Аркаша с Мариной не умолкали вовсе. Они то обсуждали какую-то музыку, то фильмы, названия которых мне ничего не говорили, то ссорились, то мирились.

Я на них, разумеется, пару раз рявкнул, но увы, к нужному результату мои действия не привели. Эта парочка минут двадцать молчала, потом переходила на шепот, а после, как дело доходило до разногласий, их ругань шла уже в полный голос.

Ну не бить же мне их, в самом-то деле? Хотя, признаться, в какой-то момент и этот вариант мне начал казаться не таким уж неприемлемым.

— Теперь я понимаю, почему ты всегда работаешь один, — в какой-то момент сказала мне Марго. — Очень верное решение.

— Странно, что ты до сих пор не психанула, — заметил я. — Или тебя это не сильно раздражает?

— На фоне нашего клуба, где я обычно провожу ночи, тут стоит тишина, — усмехнулась вурдалачка. — Вернее — проводила. А вот тебя даже жалко. Видно, что тебя этот галдеж реально бесит. Кстати — удивлена. Похоже, горы на тебя благотворно действуют, раньше ты свои эмоции как-то прятал, эдаким самураем хотел казаться. А сейчас откуда что берется!

Потому, когда к нам пожаловал привычно сумрачно-сосредоточенный Глузд, я обрадовался ему, как родному брату. На шею, конечно, не бросился, это уж слишком, но при этом своей дружелюбной и искренней улыбкой, как мне показалось, навел его на какие-то недобрые мысли конспирологического толка. Люди такого склада, как он, то есть прямые и честные до одури, всегда чувствуют ложь и фальшь, во сколько слоев слов их ни оберни. Ну да, полной уверенности в том, что Глузд обычный человек, у меня нет, но остальное остается в силе.

— Идите за мной, — хмуро бросил воин. — Повелительница вас ждет.

— И очень хорошо, — сообщила ему Метельская, поднимаясь с лавки. — А то что-то скучновато становится.

Против моих ожиданий нас привели не в знакомый уже зал, где в прошлый раз Хозяйка нас поручением озадачила, а в небольшой грот, стены которого были исчерчены сплетениями золотых жил, пусть не таких щедрых, как та, на которую мы наткнулись во время наших странствий под горами, но зато куда более многочисленных.

— Мне рассказывали, что во дворцах царских «золотые палаты» бывают, — поделилась с нами местная самодержица, когда мы предстали перед ней. — Вот и решила — раз я тут над всем и всеми главная, такую же себе заведу. Чай, не хуже прочих. Как, глянется вам?

— Богато, — кивнула Метельская, и я уловил в ее голосе иронию, правда, спрятанную очень глубоко. — Сразу понимаешь, к кому в гости попал.

— А то вы до того не ведали, кто да что, — усмехнулась Хозяйка, сегодня променявшая трон на массивное, сделанное из черного дерева кресло. — Ладно эти двое сеголетков, с них спрос не так велик, но ты-то других кровей будешь. Все знаешь, все смекаешь.

— Если бы всё, тут бы не оказалась, — вздохнула оперативница.

— Кому что суждено, то с ним и сбудется, — поморщилась владычица гор. — Уж поверь, я знаю. Ладно, не для бесед по душам вас позвала, другой у меня интерес. Время второй службы пришло. Да не простой, а такой, ради которой мы, может, и встретились. Тонко нить Судьбы плетется, узор вроде и ясный, а разглядишь его не сразу. Я и сама не сразу смекнула, что к чему, пока не поняла, какая нынче ночь наступает.

— А какая нынче ночь наступает?

— Так Ладина, — одарила меня улыбкой Хозяйка. — Священная ночь женской силы. Нынче все те, кто одарен ей больше других, станут хвалу Ночи возносить, которая именно их выбрала из многих. Причем не только в наших землях, а везде. И там, где твой дом, воин, и в вовсе уж дальних краях. Что ты так смотришь, девица? Что глазами хлопаешь?

— Просто я опять ничего не понимаю, — шепотом Марина. — Совсем!

— Да просто все. Речь, похоже, идет о том, что сегодня ночью где-то ведьмы соберутся, — пояснила ей Марго. — Так ведь? И нам надо будет к ним в гости наведаться.

— Верно, — похвалила ее наша работодательница. — Смышленая нынче нежить пошла!

— Не вижу логики, — влезла в беседу Метельская. — Данное мероприятие календарное, оно каждый год повторяется, так в чем тут рука судьбы?

— Но не каждый год на небе кровавая луна всходит, — буркнул я. — Видимо, в честь нее оно проходит по расширенной программе. Ну или с некими особенными ритуалами и последствиями. Короче, не так, как всегда.

Ведьмы. Не скажу, что это худшее из тех зол, которое нам могло перепасть в качестве задания, но и радости особой не испытал. А если совсем честно — где-то даже опечалился. Тут не Москва, связей среди местных ведьм у меня ноль, а пакостностью характеров они наверняка столичным не уступают. А то и покруче будут, поскольку ближе к своим природным корням. Наши-то огламурились изрядно, им теперь на заветных полянах голыми вокруг костра под лунными лучами плясать зазорно, им «Хилтон» подавай для ежегодных сборищ. А здешние наверняка помнят, и в чем суть их силы, и откуда она взялась, потому будут очень недовольны, если им праздник незваные гости в нашем лице испортят.

Ну а на что способны разозленные ведьмы — я себе представляю. Видал такое, и не раз.

— А мне другое непонятно, — вдруг вмешался в беседу Аркаша. — Здесь же Урал, почему тогда день Ладин? Тут ведь в древности свои боги были? Не наши?

— Были, — кивнула Хозяйка. — И поверь, нынче ночью Айхылу, супруге могучего Шульгана, которую очень чтут те из жен башкирских, что помнят старых местных владык, тоже хвалу станут возносить, и я даже знаю где. Только ее капище и те, кто туда придет, мне неинтересны. У них нет того, что я желаю заполучить.

— А что вы желаете заполучить? — мигом осведомился я.

— Ключ, — кротко ответила женщина. — Старый бронзовый ключ. Вот такого размера.

Судя расстоянию между ладонями, которое она обозначила, искомый ключ был поменьше того, которым некогда Буратино отомкнул двери театра, что находился за очагом папы Карло, но не то чтобы уж очень сильно.

— А что он открывает? — предсказуемо не удержалась от очередного несвоевременного вопроса Марина.

Хозяйка глянула на нее, а после поманила к себе пальчиком. Девушка сделала пару шагов вперед, а после, подчиняясь повторному жесту, приблизилась к женщине, сидящей на троне, чуть ли не вплотную.

— Ты слишком любопытна, — мягко, почти ласково, сказала владычица гор Белозеровой, а после ударила ее тыльной стороной ладони в лоб, причем с такой силой, что Марина отлетела в сторону. — И любопытство твое граничит с непочтительностью. Кто ты такая, чтобы задавать вопросы мне? Кто дал тебе такое право?

— Просто спросила, — ошарашенно пролепетала девушка, крепко ударившаяся задом о камни пола.

— А я просто ответила. — На этот раз в голосе Хозяйки доброты не присутствовало ни на грамм. — Не забывайся. Я изменила твою участь, подарила тебе возможность вернуться назад, туда, где находится твой дом. Да, небольшую, но все же.

Сдается мне, что Майе ничего хорошего в ближайшем будущем не светит. Ну невозможно слова этой леди как-то по-другому расценить. И вот странность какая — ведь знал, что рано или поздно тем для нее все и кончится, поскольку моя бывшая всегда нарывалась на проблемы не меньше, чем вот эта девчонка. Разница только в том, что одну ведет молодость и глупость, а другую — жадность и комплексы. И все равно мне ее жалко стало.

Впрочем, наши шансы на жизнь, если верить услышанному, тоже не сильно велики. Но всяко лучше, чем у Майи, разумеется, хотя бы потому, что мы сами себе свободу добываем. И кто знает, может, все же добудем.

— Поделом, — прокомментировала случившееся Метельская. — И правда — много она болтает. Сама давно хотела что-то подобное проделать.

Хозяйка благосклонно глянула на нее и одарила улыбкой.

— Может, вернемся к сути дела? — предложил я. — Что мы должны добыть — теперь известно. Когда — тоже. А вот где? Надеюсь, нас и в этот раз сопроводят до места?

— Разумеется, — подтвердила владычица. — Как и в прошлый раз. До самого порога не доведут, придется вам и ножками потопать, все больше вверх.

— Еще пару вопросов можно? — осведомился я, дождался кивка и продолжил: — А насколько этот ключ для ведьм важен? Он для них что? Часть ритуала, реликвия из прошлого или просто трофей, который переходит из поколения в поколение?

От ответа, который я надеялся получить, зависело многое. Если верен вариант один, то дело плохо, потому что оно предусматривает в дальнейшем исключительно силовой вариант решения вопроса. Если же нет — то, возможно, получится и в этот раз договориться, условно говоря, по-хорошему. Да, только в теории, но все же.

— Когда-то очень давно его у меня украли, — помрачнела Хозяйка. — Это сделала праматерь одной из тех, кто сегодня будет на горе костер жечь во славу Лады и ее даров.

— Можете, конечно, меня тоже ударить, но как-то не верится в то, что кто-то что-то у вас может украсть, а после тут, в горах, запросто разгуливать, да еще и с похищенной вещью в руках, — не удержался Стрелецкий. — Это же ваша территория и тут все под вашей властью находится. Как так?

— Воровать можно по-разному, — нахмурилась наша работодательница. — Кто-то тайком в карман что-то кладет — это одно. А бывает еще так, что вроде как сама хитнице все отдала, доброй волей, только суть-то та же. Она обманом у тебя выманила добро, твое своим сделала, да еще и словом связала, что мести за сделанное не последует.

Ну вот и ясность какая-никакая появилась. Похоже, что много лет назад какая-то лихая ведьма обвела эту особу вокруг пальца, что, конечно, та простить по сей день не может. Одно непонятно — на кой той ведьме ключ понадобился? Ладно бы золото, камни самоцветные, артефакт какой. Но ключ?

— С тех пор одна из вершин перестала быть моей. — Лицо Хозяйки словно каменело, живого в нем оставалось все меньше. — Они приходят туда четырежды в год, они проводят свои обряды, они смеются надо мной, а я ничего, ничего не могу сделать. Проклятый ключ запер эту гору от меня, и пока он у них, ничего не изменится. Я бы могла покарать их тогда, когда они спускаются вниз, но и тут мне поперек пошли. Дух озера, что плещет рядом, встал на их сторону и дает им свою защиту. Видно, не может забыть, как я проучила его много лет назад за то, что слишком много о себе понимал. А силы у него, на беду, много, он ее у мертвых черпает, тех, которых люди воде озера много веков подряд дарили. И тех, кого он получает сейчас в обмен на свою помощь.

Марина, давно поднявшаяся на ноги и снова вставшая рядом с нами, пискнула и спряталась за мою спину. Хозяйка уловила это движение и уставилась на нее, причем я отметил тот факт, что зрачки у нее здорово увеличились, что смотрелось жутковато.

— Страшно мне, — пояснила свой поступок Марина, расценив случившееся как немой вопрос. — И так хтонь первостатейная с разными ведьмами и духами, а тут еще и мертвецы ходячие!

— Что за хтонь такая? — Голос горной владычицы более всего напоминал скрежет каменных жерновов. — И отчего ходячие? Такого я не говорила. Просто мертвые. Знатные вожди, лучшие воины — вот кто нашел покой в водах того озера. Первым когда-то стал средний сын Муйтена-бия Туксаба, величайшего из вождей, что знали эти земли. Он пал в схватке на берегу озера, сражаясь один против десятерых, и за доблесть свою не был изрублен победителями на куски, а отдан воде вместе с доспехом и саблей. Потом она приняла тех, кто его сразил, ибо его отец понимал, что убившие великого воина сами бойцы, достойные почестей. Они были первыми, но не последними. И так воды век за веком впитывали в себя ярость и отвагу душ лучших из лучших, а с ними сильнее становился и тот, кто ими владеет от начала времен. И с тех пор воды озера мертвых никогда более не были прозрачными, они приобрели оттенок крови, ибо власть и сила всегда замешаны именно на ней.

— Я, кажется, знаю, о каком озере идет речь, — потерла ладонью лоб Метельская. — Это же Зюраткуль! Верно?

— Верно, — склонила голову Хозяйка. — Так его именуют люди.

— Надо же, всю жизнь считала, что оно называется Сердце-озеро, — удивленно продолжила Светлана.

— Красивое название, — заметила Марго. — Поди, очередная легенда?

— Разумеется, — кивнула оперативница и затараторила: — Жила-была красавица Амина, любила бедного охотника, но замуж все же вышла за богатого правителя. А когда охотник по случайности утонул, то она бросила мужа, отправилась к озеру, что стало могилой любимого, долго его звала, стоя на камне, а потом сама в пучину вод сиганула. Там их сердца соединились, что и дало название оному водоему. Ой! Прошу прощения, заболталась.

— Люди любят красивые сказки больше, чем правду, замешанную на все той же крови, — в голосе повелительницы снова появились знакомые нам живые нотки, — потому что правда часто страшна и некрасива, а сказка всегда дает надежду на то, что в жизни есть и хорошее.

— А гора? — спросил я у Светланы. — Если ты озеро вычислила, то, надо думать, и про вершину, на которую нам лезть придется, что-то знаешь?

— Что-то знаю, — рассмеялась она. — Только вот пока одно с другим у меня в голове не очень вяжется. Мы же про Большую Калагазу говорим, досточтимая правительница? И про вершину Москаль?

— Я предпочитаю слово Маткаль, как говорили прежде, — ответила ей Хозяйка. — Но да, ты права.

— Москаль? — переспросила Марго. — Это в смысле…

— Нет, — мотнула головой Метельская. — Совершенно не в нем. Просто так получилось, вот такое созвучие. А произошло это название от слова «мэскэй», есть такое в башкирском. Название — оно же как камешек в реке, его язык перекатывает, перекатывает и приводит к оптимальному звучанию. Был «мэскэй», стал «москаль». Но не это главное. Знаете, как это слово переводится с башкирского?

— Как? — в один голос спросили Марина и Аркаша.

— Ведьма, — криво улыбнувшись, ответила Светлана. — Именно так. Потому второе, неофициальное название этой вершины — Ведьмина гора. И я, блин, всю жизнь считала, что где-где, а там-то точно ведьмами никогда не пахло.

— Почему?

— Я отвечу? — обратилась оперативница к той, что недвижимо сидела на своем кресле и внимательно наблюдала за нами. — Или лучше потом?

— Ответь, — разрешила Хозяйка. — Почему нет?

— Потому что это один из самых популярных туристических маршрутов в наших краях, — пояснила оперативница. — Туда народ постоянно ездит, и туристы, и местные, потому что вроде как и вершина-«тысячник», что почетно, и взять ее легко даже без подготовки, главное — трезвым быть, хотя бы по дороге туда, и обувь правильную на ноги натянуть. Да красота вокруг невероятная, тут тебе курумники, там лось рогами трясет, неподалеку речка шумит, а если на дворе июль-август, так и малины с брусникой можно поесть, ее там полно. Красота! И какие тут к черту ведьмы? Их, скорее, на Лысой горе проще пойти поискать.

— Лысой горе? Так она же… — Аркаша махнул рукой в сторону выхода, как бы говоря, что такое место отсюда далеко.

— Мальчик, это Урал! — хлопнула его по плечу Метельская. — У нас тут все есть, поверь! И даже Лысая гора в наличии, до нее от Первоуральска рукой подать. А еще у нас есть альтернативно одаренные сотрудники полиции, которые отметают очевидные факты, считая себя самыми умными. Тьфу!

Похоже, сама того не ведая, Хозяйка отдавила Светке застарелую мозоль. Видать, списала она когда-то в архив некое дело, в котором фигурировало то место, куда мы направляемся.

— Четыре раза в год дороги на вершину для простых людей закрыты, — вновь вступила в беседу владычица гор. — Как бы они ни старались, им не подняться наверх и не увидеть то, что там происходит. А если кто сможет все же туда добраться, то эта ночь станет для него последней. Ведьмы не любят тех, кто хочет проникнуть в их тайны.

Чистая правда. Меня как-то раз пробовали нанять для того, чтобы снять шабаш одного из московских ковенов, причем не самого влиятельного и многолюдного, но я наотрез отказался, несмотря на довольно приличную сумму, которую предложил клиент. Мне еще Мирослав говорил, что подавляющее большинство представителей ведьмовских ковенов никакими сильно могучими знаниями и древними тайнами не обладает, поскольку состоит оно не из природных, а из закладных ведьм. То есть не тех, у которых корни уходят в глубину веков, где их праматерям забытые всеми славянские богини свою мудрость лично передавали, а рожденных обычными женщинами, которые доброй волей подарили еще нерожденное дитя тем самым природным ведьмам. Да-да, бывает и так. Потому что думать надо, прежде чем по гадалкам да экстрасенсам сдуру беременной таскаться и давать согласия на те действия, смысла которых не понимаешь. Добро, если на мошенника напорешься, там максимум деньги потеряешь. А если нет? Если на того, кто в самом деле знает кое-что такое, о чем на ночь глядя лучше не упоминать, и на твое еще из живота не вылезшее дитя уже свои планы строит?

И все же связываться с ведьмами во время шабаша — это очень, очень глупая затея. Мало того — крайне опасная и сразу, в моменте, и в перспективе. Но это все после можно обдумать. Не сейчас.

— А как же тогда туда попадем? — резонно уточнил я. — Для нас пути закрыты точно так же, как для остальных.

— Пройдете, — заверила меня Хозяйка, — за это не переживай. Но это все, чем я могу вам помочь. Остальное — сами. Главное — ключ. Сегодня ночью он будет там, на вершине горы, и я желаю, чтобы завтра утром ты мне его вот в этом самом зале отдал.

— А если нет? — понимая, что подобным вопросом могу вызвать недовольство собеседницы, осведомился я. — Если случится так, что мы вернемся, но без ключа?

Момент-то принципиальный. Надо понимать, что в пиковом случае произойдет — замена одного поручения другим или падение в пропасть, причем в самом буквальном смысле.

— Тогда вы сюда не вернетесь, — не особо задумываясь, заявила Хозяйка. — Зачем мне видеть тех, кто может меня опечалить дурными вестями?

Ну, чего-то такого я и ожидал. Плохо, что тут еще скажешь? Билет, блин, в одну сторону.

— А вот вы сказали, что ключ нынче точно будет на вершине горы, — вдруг влезла в беседу Светлана. — То есть во время других шабашей, так сказать, обычных, его там не бывает?

— Наследница той, что меня обокрала, умна, — нахмурившись, поведала нам повелительница гор. — Она знает, что я ничего не забыла, потому держит ключ от вершины там, где мне до него никак не добраться. Но в такую ночь все реликвии их племени будут на горе. Они, как и выродки с острова, знают, что лучи кровавой луны придают некоторым предметам особую силу. Тут не магия, она давно ушла из нашего мира, это нечто другое, такое не объяснишь людской речью. Это надо просто чувствовать. А если при этом еще и кровавые жертвы ночи и луне принести с нужными словами, то можно получить куда больше.

— Жертвы? — переспросил я.

— Конечно, — недобро улыбнулась Хозяйка. — Ночь, как сегодня, выпадает очень редко, их старшая такую возможность не упустит.

На том, собственно, наша аудиенция у Хозяйки и закончилась. Ну а о чем еще беседовать? Что хотела, она сказала, а какой-либо помощи от нее ждать смысла нет. Спасибо, что хоть провожатого не лишила.

— Свет, что такое курумник? — спросила Марина, когда мы потопали следом за Глуздом, который ждал нас за порогом грота. — Просто ты про него сказала, а что это — не объяснила. Интересно же. А спрашивать не стала, неохота снова в лоб получить. Мне и одного раза хватило, до сих пор в ушах шумит.

— Именно это тебя сейчас волнует больше всего? — изумилась Марго. — Ничего, что мы так-то в полной заднице, похоже?

— Это ваша головная боль, — без малейшего смущения объяснила ей девушка. — Для меня все происходящее дичь полная, причем настолько, что я иногда до сих пор ловлю себя на мысли, что вот-вот проснусь и вся эта чехарда окажется лишь ночным кошмаром. А в остальном — как я в ваших раскладах не разбиралась, так и не разбираюсь, потому, что скажете, то делать и стану. Надо идти — пойду, надо бежать — побегу.

— А если убивать скажут? — поддел ее Аркаша.

— Убивать… Тут не знаю, но если надо будет, то, наверное, попробую. Выбора-то все равно нет. В угол точно забиваться, прикрываясь рюкзаком, не стану. А что до курумника — вот про него узнать охота, больно слово красивое.

— Каменная россыпь так называется, — ответила Светлана. — На Москале она не сильно большая, ровно столько, сколько для пущей красоты нужно, а так они ого-го какие бывают. Видела я как-то раз каменную реку — очень впечатляет.

Что приятно — пока нас не было, кто-то из слуг Хозяйки о нас позаботился, накрыв стол, стоящий посередине пещеры. До того подобного не случалось, нам просто дважды в день выдавали котелок с кашей и ковригу серого хлеба. А тут прямо расщедрились — и мясо жареное присутствует на столе, и огурцы соленые, и даже кваса бочонок.

— Ну, хоть какой-то плюс, — заявила Метельская, плюхаясь на лавку. — Хоть поедим по-людски.

— В смысле — напоследок? — уточнила Марго.

— В принципе. И не надо искать в моих словах второе дно, его там нет. Я как наша нанимательница стала — что думаю, то и говорю. Хуже, чем есть, все равно не станет, верно?

Ничего ей на это вурдалачка не ответила, вместо этого она залезла в свой заветный короб и достала очередной пакет с кровью. Вот, кстати, тоже проблема. Запасы, конечно, еще не иссякли, но к тому все идет. Добро, если мы уложимся в запланированные сроки, а если нет? Шутки шутками, но фиг Марго станет летучих мышей или кротов есть: чтобы ее насытить, этой живности сильно много надо, тут столько нет. А вурдалачья жажда притом штука страшная, сводящая с ума, куда там хваленой наркоманской ломке, одно с другим рядом не лежало.

Не хватало еще вместо союзника лютого обезумевшего врага получить.

— Вопрос можно? — осведомилась у меня Марина после того, как смолотила изрядный кусок жаркого, залив его здоровенной кружкой ледяного кваса. — По лбу не стукнете?

— Смотря что спросишь, — отозвалась Метельская. — Если дурь какую, то могу.

— Ведьмы, — уставилась отчего-то на меня девушка, — они сильно опасные? Что они могут сделать? Молнией шваркнуть, в лед человека превратить или там в осла?

— Ну, первые два пункта сразу можно опускать, это все байки из сказок и книжек. — Я отодвинул от себя опустевшее блюдо. — Такое не то что им, но и вообще мало кому под силу. Планетник вроде молнии может вместе с тучей вызвать, но сам такого не видал. Что до превращения в осла или какую другую живность — раньше такое вроде случалось, но сейчас такие штуки на ходу, между прочим, вряд ли кто сможет провернуть. Тут ритуал нужен, долгий и затратный в плане компонентов. Да и не приветствуется в наше время подобное в принципе. Если им надо кого убить, то есть способы попроще и подешевле.

— А чего вы тогда такие напряженные? — склонила голову к плечу Белозерова. — Если они не такие страшные, но при этом, по сути, такие же люди, как мы с вами? Ведь они же люди?

— Ты имеешь в виду, что у них тоже идет кровь и при попадании пули в голову жизнь заканчивается? — уточнил я.

— Именно. Если все так, то не так страшно же? То есть, конечно, все равно страшно, но не как с теми, на острове. Они-то вовсе не люди были.

— Начнем с того, Марина, что численный перевес изначально не в нашу пользу, — вздохнул я. — Не знаю, что за ковен облюбовал эту гору, но уверен, что в нем не меньше трех десятков ведьм. А то и больше. Да, на нашей стороне, если повезет и мы не спалимся раньше нужного, окажется внезапность, но это копеечный перевес. Ну уберем мы двух-трех старших, так остальным подобное лишь в радость — вакансии в верхушке ковена появились. А у них как? Кто за убитую старшую отомстил, тот, считай, уже повысил свои ставки в иерархии. Если же ведьма матерая, опытная, то и вовсе на место в самой основе сможет претендовать. Так что нас порвать на куски за счастье посчитает любая из них. А делать они это умеют очень здорово, причем без всякой магии. Там такие когти — что ты! Плюс кое-какие полезные умения, которые магией не являются, но в драке очень важны. Могут, например, глаза отвести, и станешь ты драться с фантомом, который выглядит как настоящий ровно до той поры, пока тебе горло не вскроют. Или ноги заплести, да так, что ни встать, ни сесть. Ну да, на несколько секунд, но в бою каждая из них на вес золота.

— Слепоту навести могут, — добавила Светка и потерла глаза. — Как-то раз мне от одной бесовки перепал этот ужас в качестве прощального подарка. Два часа ничего не видела, столько всего передумала — не расскажешь. Как проморгалась, так сначала хотела рапорт на увольнение писать. Решила, что ну ее на фиг, эту службу, рассудок дороже. Просто еще раз я такое точно не перенесу, потому что очень страшно.

— Плюс десятки других разных приятных способов из серии «Как извести противника», — подытожил я. — Но это все ерунда, технические моменты, типичное «кто кого». Скорее всего, они нас, но кто знает? Нет, Марина, бояться здесь надо другого.

— Чего?

— Не того, что случится во время драки, а того, что начнется после нее в том случае, если мы умудримся остаться живыми и умыкнуть ключ.

— Это да, — поежилась Метельская. — Я уж и не знаю, что тут хуже…