Закрывая двери

Вторая дверь. Стас. Кабинет

«Ванная комната. Я открыл список».

Морщусь от сообщения Антона. Знал, что за ним не заржавеет, но не так быстро же. Отвратное настроение становится еще хуже.

На часах девять утра, а я уже подъезжаю к своему офису. Не помню, когда в последний раз появлялся на работе так рано. Но сегодня это вынужденная мера: служба безопасности, наконец, засекла крота, который сливает информацию о проектах фирмы конкурентам. Месяц, гребаный месяц его не могли найти!

Заезжаю на подземную парковку. Закрываю синий Порш. Вызываю лифт и жду, пока он приедет. Нервно стучу ногой по бетонному полу. Долго! Раздается громкое «Дзынь» и двери разъезжаются. Захожу, нажимаю на самую верхнюю кнопку и смотрю на себя в зеркало. Легкая небритость на щеках. Светлые волосы торчат в разные стороны. Пытаюсь привести их в порядок. Лифт останавливается на первом этаже. В отражении замечаю, как внутрь залетает одна из сотрудниц моей фирмы. Работает дизайнером. Видит меня, тушуется и хочет выбежать обратно, но двери уже захлопываются, отрезая нас от внешнего мира.

— Привет! — разворачиваюсь к ней и улыбаюсь самой обольстительной улыбкой.

— Добрый! — девушка бубнит и жмется к стене.

Вообще забавная она. Штат у меня пока небольшой, поэтому каждого сотрудника я знаю поименно и в лицо. Алиса работает пару месяцев, вроде. Но я до сих пор не могу привыкнуть к тому, что она никогда не смотри на меня напрямую. И сейчас вижу, что косится, изучает исподлобья, но взгляд не поднимает. Хотя я был бы совсем не против заглянуть в ее серые глаза, запустить руку в ее длинные черные волосы и … Лифт прибывает на самый верхний этаж, и эта малышка выбегает наружу, бросив “Всего хорошего!” на прощание. Выхожу вслед за ней. Несколько секунд позволяю себе понаблюдать, как Алиса мчится по коридору, спотыкается, отчего край зеленого шифонового платья взлетает вверх, и скрывается за углом.

Качаю головой и разворачиваюсь в противоположную сторону. Отдел безопасности находится в конце коридора, подальше от всех остальных кабинетов. Захожу без стука.

— Ну, что тут?

— Есть видео, — также без приветствия говорит Эдуард Семенович, мужчина средних лет, бывший военный. Отец в свое время познакомил нас, и теперь он моя правая рука в решении многих вопросов, в том числе если нужно кого-то пробить или отследить.

— Куда смотреть? — подхожу к мужчине и опираюсь на спинку стула, наклоняясь ближе к экрану, на котором воспроизводится видео. Качество оставляет желать лучшего. Внимательно вглядываюсь в происходящее. Молоденькая девушка, невысокая, худощавая, заходит в архив, где хранятся чертежи и документация по всем проектам. Предусмотрительно двигается спиной к камере наблюдения. Берет папку с тендерными документами. Не сразу понимаю, что она делает. Догадываюсь только по вспышкам света — снимает. Вот, зараза! Лица не видно. Волосы собраны в пучок. Но что-то смутно знакомо в ее образе. Девушка закрывает папку, ставит ее на место, и также, не поворачиваясь к камере, выходит.

— Знает, что ее снимают, — спокойным тоном поясняет Эдуард Семенович. — Занятная особа.

— Вы издеваетесь? — сжимаю руки в кулаки и выпрямляюсь. — Я думал, здесь что-то существенное. Соколовский уже представил мой проект в прошлом месяце! А мы знаем только, что нас сливает баба, — стараюсь говорить спокойно, но все равно выходит жестко.

Начинаю расхаживать по кабинету. Помимо меня и Эдуарда Семеновича здесь еще три человека. Они молча следят за мной. Запускаю руки в волосы и массирую голову. Дебилизм! Шумно выдыхаю.

Моя фирма “Архистила” за четыре года приобрела статус и вес в архитектурной сфере. Начинал я с единичных клиентов, но потом в штате появились действительно достойные архитекторы, и я смог выбиться на верхушку рынка. Моей компании доверяют как разработку и постройку домов знаменитостей, так и государственные тендеры. И все было замечательно, пока мне не перешел дорогу Валерий Соколовский. Гнусный тип! У него тоже архитектурное агентство, тоже хороший штат … и полное отсутствие идей! Поэтому он крадет их у конкурентов. Только доказать никто не может. В прошлом месяце он стащил у меня один значимый проект, презентовав мои же чертежи. А теперь еще и тендер хочет забрать! Я же не могу поймать единственную ниточку, способную доказать, что он причастен к этим аферам.

Стискиваю руки в кулаки и с силой прикусываю щеку. Чувствую металлический вкус на языке. Нужно погонять на машине. Адреналин приведет мои мысли в порядок. Дотерплю до вечера и там…

— Может, продолжим? — Эдуард Семенович смотрит в упор мутными серыми глазами.

— Что-то еще? — вздыхаю, останавливаясь напротив него.

— Если бы у меня было только это видео, я бы тебя не беспокоил, юнец! — усмехается он.

Он единственный, кому я позволяю так с собой общаться, потому что не раз уже вытаскивал мою и Антона шкуры из передряг. Чего только стоила наша драка в клубе в прошлом году, после которой нас чуть не замели. А Эдуард Семенович все решил. Не отец, а он!

— Хорошо, слушаю, — сажусь на свободный стул и упираюсь локтями в колени, подпирая голову.

— Видео записано в понедельник в восемь вечера, — Эдуард Семенович разворачивается к экрану и ищет что-то в папках. — Итак, в это время в офисе оставалось шесть человек. Двое из них — мужчины. Я проследил по коридорам, и вот, что увидел, — он нажимает на кнопку, и воспроизводится новое видео.

За широкой спиной не вижу ни черта! Встаю и подхожу ближе. Глаза невольно округляются. Вот же ж!

— Быть того не может! — шепчу.

Камера засняла, как та самая мерзавка, глядя в пол, заходит в женский туалет, а уже буквально через пять минут оттуда выходит девушка с длинными распущенными волосами и в совершенно другом платье. И эта девушка мне хорошо знакома.

— Вот дрянь! — рычу я и ударяю кулаком по столу. — Но это еще ничего не значит. Мы не знаем, зачем ей эти фотографии.

— Знаем! Девчонка оказалась несмышленой, — усмехается Эдуард Семенович. — Мы проследили за ней. В этот же вечер она встречалась с Соколовским.

На мониторе загорается новое видео, в котором эта же девушка сидит в кафе с моим конкурентом, что-то ему говорит, затем достает телефон и водит пальцем по дисплею.

— Мне кажется, здесь все очевидно. — Эдуард Семенович кивает в сторону экрана. — Будем заявлять в полицию?

— Она больше месяца водила нас за нос. Несмышленой ее точно назвать нельзя. И нет! — жестко отрезаю. — Если заявим на нее, то Соколовский сорвется с крючка. А моя цель — он. Кажется, у меня есть идея.

План рождается как решение уравнения. Ну что ж, а эта девчонка может пригодиться. Только нужно все правильно сделать.

— Спасибо! — кидаю через плечо и выхожу в коридор.

До конца рабочего дня продумываю все нюансы. Нужно быть аккуратным и предусмотрительным. Не спугнуть, но надавить. Ближе к семи вечера смотрю на часы, нажимаю на кнопку телефона и жду. Эта паршивка всегда задерживается, думаю, сегодня не исключение.

— Да, Станислав Сергеевич, — моя помощница звонким голосом отвечает на другом конце провода.

— Лена, ты не знаешь, из дизайнеров кто-нибудь еще есть на месте? — стараюсь говорить спокойно, но нервы на пределе. Хватаю ручку со стола и щелкаю ей.

— Думаю, что кто-то должен быть. Что-то нужно? — деловой тон Лены как раз в тему. Она точно не вызовет подозрений.

— Пригласи ко мне. Мне нужна консультация по новому проекту пентхауса в Подмосковье. Я его еще никому не распределял, если что, — щелкаю ручкой и отбрасываю ее на стол. — После этого можешь идти домой.

— Хорошо, — короткие гудки раздаются из телефона.

Все должно получиться! Иначе придется придумывать другой план. Встаю и мерю просторный кабинет шагами. Панорамные окна выходят на оживленную улицу. Хотя внизу все выглядит маленьким с высоты десятого этажа. Тру руками лицо. Я не пошел к отцу из-за жесткой конкуренции. Надеялся и здесь ее избежать. Не люблю валяться в грязи и действовать подпольными методами. Но меня все равно вынуждают ввязываться в дурацкие игры. Терпеть их не могу! И как Антон справляется с этим?

Тихий стук в дверь отвлекает от мыслей.

— Войдите, — громко отвечаю и разворачиваюсь ко входу.

Да! Это она! Заходит в кабинет, закрывая за собой дверь. Мне повезло! Сжимаю и разжимаю кулаки, чтобы успокоиться. Хочется прям с порога впечатать ее в дверь и, глядя в эти наглые глаза, истребовать все ответы. Но я держусь.

— Станислав Сергеевич, у вас вопросы? — делает пару шагов от двери и останавливается. Смотрит в пол. Стесняется? Или боится?

Сужаю глаза и подхожу к массивному столу из темного дерева, опираясь бедрами на него.

— Да, у меня вопросы, Алиса, — мой голос хрипит от злобы.

Скрещиваю руки на груди. Алиса так и не поднимает глаза. Перебирает ткань платья. Скукоживается. Такая хрупкая, обманчиво невинная, и такая наглая, дрянная. Сильнее сдавливаю руками предплечья, иначе боюсь, что сожму их на ее шее. Мотаю головой. Без глупостей!

Подхожу к Алисе плотную, смотрю на нее сверху вниз. Жду. Она наконец поднимает взгляд, наполненный страхом. Усмехаюсь и огибаю ее. Дохожу до двери и щелкаю замком.

— Итак, Алиса, как давно ты работаешь на Соколовского? — прижимаюсь спиной к деревянной поверхности.

Ее реакция бесподобна. Резко вздыхает, смотрит на меня, бегает глазами по моему лицу, обхватывает себя руками и наконец пятится назад.

— Что вы такое говорите? — голос дрожит, глаза блестят.

Чувствую себя хищником, загоняющим добычу в ловушку.

— Давай я тебе кое-что расскажу, моя милая девочка, чтобы исключить ненужные оправдания, — намеренно растягиваю слова, смотрю в упор. — У меня есть видео, как в понедельник ты фотографировала отчеты по тендерам, а затем встречалась с Соколовским.

Алиса сжимается еще больше, делает несколько шагов назад, подальше от меня. Только здесь бежать некуда. Мне нравятся ее метания. Такая беззащитная, испуганная. И совершенно не похоже, чтобы она играла. Кажется, эмоции настоящие. Но такие гнилые люди — хорошие актеры. Их задача — не попасться. Вот и она занимается именно этим.

— Послушайте, — наконец лопочет она и выставляет перед собой руки, словно я на нее сейчас нападу. — Все совершенно не так, как выглядит.

Алиса облизывает нижнюю губу, а я не могу оторваться от ее юркого язычка. Сглатываю.

— Правда? — усмехаюсь и отталкиваюсь от двери. — А как? Расскажи мне, — мой голос низкий и обманчиво вкрадчивый.

— Я… — Алиса всхлипывает. — Все сложно, — закрывает лицо руками, затем зарывается пальцами в волосы.

Ловлю себя на мысли, что хочу повторить ее движения своими руками. Злюсь на себя. Чувствую, как брови съезжают к переносице, и губы сжимаются в линию. Алиса вздрагивает. Закусывает полную губу и всхлипывает. Видимо, вид у меня грозный.

— У тебя есть пять минут, чтобы описать ситуацию, — подхожу к ней вплотную и встряхиваю за плечи. Ее слезы мне здесь не нужны. — Иначе дальше с тобой будут общаться полицейские.

Алиса молчит. Снова смотрит в пол, сцепляет руки в замок и не говорит ни слова. Меня начинает подбешивать это все. Сама ситуация конченная. Так еще и это дрянь ведет себя как девственница перед насильником.

— Я могу описать тебе перспективы на будущее, — опускаю руки и чуть отхожу, давая ей пространство. — Думаю, это будет квалифицироваться как кража. А она карается лишением свободы до десяти лет. Юристы у меня хорошие. Как думаешь, сколько тебе дадут?

Наклоняюсь к девчонке, но она упрямая как баран. Стоит, смотрит в сторону, губы поджала, руками вцепилась в свои плечи. Хотя вижу, что вот-вот расплачется. Но молчит. Такая преданная? Это достойно уважения. Будь она моя, ценил бы ее безмерно. Но она Соколовского!

— Ладно, — киваю и выпрямляюсь. — Молчишь, дело твое. Посмотрим, как тебя в тюрьме разговорят.

Подхожу к столу и поднимаю трубку. Набираю три цифры и ставлю на громкую связь. Спустя пару гудков строгий женский голос раздается в кабинете:

— Полиция, чем могу помочь?

Смотрю в упор на Алису. Та краснеет, сильнее закусывает губу, мнется с ноги на ногу. Но молчит. Качаю головой.

— Добрый вечер, девушка, — мягким голосом начинаю я. — Тут такое дело…

— Я все расскажу, — тихо, словно далекое эхо, доносится до меня.

Если бы не смотрел на Алису, не услышал бы этих слов. Моргаю.

— Алло, я вас слушаю, — доносится из телефона.

— Ты уверена? — спрашиваю одними губами.

Алиса нерешительно кивает.

— Простите, я ошибся, — резко наклоняюсь и сбрасываю звонок.

В этот момент Алиса кидается к двери и хватается за замок, почти успевая его прокрутить. Я оказываюсь быстрее. Наваливаюсь всем телом на нее, вжимая в дверь. Ей, наверное, больно, но мне все равно.

— Поиграть решила? — рычу на ухо. — Думаешь, что сбежишь?

— Пусти меня! — вскрикивает она, и на удивление сильно тычет локтем в живот.

Резко выдыхаю и чуть отстраняюсь. Этого хватает, чтобы Алиса развернулась ко мне лицом. Ее глаза горят гневом, грудь вздымается от частого дыхания, волосы растрепались. Засматриваюсь на ее гнев и чуть не пропускаю ладонь, летящую в лицо. Перехватываю руку и поднимаю ее вверх, прижимая к двери. Алиса пытается освободиться из захвата и одновременно протиснуть вторую между нами и отпихнуть меня. Только я сильнее. Сжимаю запястье и также поднимаю над головой. Ладонью удерживаю ее хрупкие руки. А эта бестия все не успокаивается. На этот раз извивается всем телом, стараясь меня отпихнуть, трется, прижимается, сама не понимая, что лишь сильнее провоцирует меня.

— Да ты издеваешься? — снова прижимаю ее к двери. Чувствую дыхание на своем подбородке.

Алиса моргает и вдруг замирает. Я замираю вместе с ней. Мы смотрим друг на друга. Дышим рвано. Мое тело напряжено, а вот ее обмякает. Она разом сдувается и опускает голову.

— Я не могу рассказать всего, — голос Алисы дрожит. — Но и в тюрьму не хочу. Пожалуйста.

Она поднимает голубые глаза, и слезинка бежит по ее щеке. Непроизвольно стираю ее большим пальцем. Перевожу взгляд на стену, делаю вид, что раздумываю, хотя решение уже принял. Но пусть Алиса еще помучается. Ее душевные метания мне особенно приятны.

— Хорошо, — я чуть ослабляю хватку и отступаю на полшага назад. Алиса округляет глаза, и, кажется, готова улыбнуться. Нет, девочка, рано ты радуешься. — Но есть два условия.

Алиса хлопает глазами, застывает, затем несмело кивает, чтобы я продолжал.

— Первое: тебе придется помочь мне вывести Соколовского на чистую воду, — я смотрю ей в глаза.

— Я не могу… — жалобно тянет Алиса.

— Твоя свобода на кону, — жестко обрываю ее.

Она смотрит мне в плечо, чуть хмуря лоб, но все-таки кивает. Незаметно для нее выдыхаю с облегчением. Уже хорошо.

— А второе условие? — она поднимает на меня свои невозможные глаза-блюдца, и я почти готов простить ее. В памяти всплывает смс Антона. Алиса сама попалась мне в руки. Пусть несет наказание по полной.

— А второе: стоит за нами закрыться абсолютно любой двери, и ты в моей власти! — наконец я могу перестать сдерживать себя.

— В смысле? — пищит Алиса, но я наклоняюсь и прохожусь языком по ее губам, слизывая все слова.

— Я сейчас покажу, что имею в виду, — шепчу ей на ухо, смотрю в глаза и вижу в них ответное желание.

Все! Крышу снесло! Жестко целую Алису. Но она сжимает губы, не пуская меня в рот. Провожу рукой по ее бедру под юбку. Натыкаюсь на резинку чулок, слегка оттягиваю и отпускаю. Алиса выдыхает, и я пользуюсь моментом, проходясь языком между ее губ, углубляю поцелуй. Она не отвечает, не двигается, не реагирует. Неужели она не поняла суть условия? Или я напугал ее? Отстраняюсь, смотрю внимательно, отпускаю ее руки. И в следующую секунду эта маленькая бестия сама притягивает меня, целуя, запускает ладони в мои волосы, притягивает еще ближе. Беру ее за бедра и поднимаю. Она обхватывает меня ногами. Да, девочка, вот так! Член уже стоит, требуя внимания, но я не спешу. Сжимаю руки на ее бедрах, трусь об Алису. Она стонет и разрывает поцелуй. Втягивает воздух. Тянется за следующим. Вместе с ней разворачиваюсь и двигаюсь к столу. Ставлю Алису на пол, чуть отстраняюсь. Берусь за подол ее платья и сдергиваю его через голову. Черное кружевное белье не скрывает ничего. Алиса хочет прикрыться, но я перехватываю ее руки.

— Займись делом, — тяну ее ладонь с члену.

Она и не думает смущаться. Сразу сжимает, начинает гладить настойчиво, но нежно. Утыкаюсь ей в плечо. Шумно выдыхаю. Так и кончить недолго. Сажаю за талию Алису на стол, она при этом смешно ойкает, отодвигаю ее трусики, прохожусь двумя пальцами между ее складочек. Ускоряю движение, она вцепляется мне в плечи, запрокидывает голову, сама подается навстречу. Улавливаю момент и ввожу в нее пальцы. Стон страстный и отчаянный вырывается из ее груди. Это лучшее, что я слышал за сегодня. Делаю еще несколько движений рукой и отстраняюсь. Алиса разочарованно скулит, смотрит на меня непонимающим взглядом.

— Подожди, крошка, секунду, — достаю из кармана презерватив и приспускаю брюки.

Пальцы трясутся. Не могу сосредоточиться. Вдруг Алиса вырывает у меня упаковку и рвет ее зубами. Достает презерватив, берет член в свои ладошки и раскатывает латекс. Хмыкаю. Крошка думает, что она здесь главная. Так не пойдет! Сдергиваю ее со стола, разворачиваю к себе спиной и кладу грудью на столешницу. Алиса пытается привстать, сбросить мою руку с шеи. Я сам, не ожидая от себя, опускаю ладонь на ее попу. Звонкий шлепок отзывается в ушах. Алиса теряется, и я пользуюсь моментом. Отодвигая трусики, резко вхожу в нее. Два стона в унисон. Не даю себе насладиться моментом, начинаю двигаться, сразу ускоряя темп. Перехватываю Алису за талию. Брюки мешаются. Спускаю их ниже. В этот момент Алиса сама подается назад, затем вперед, снова назад, тянется ладошкой между ног. О, нет, я с тобой еще не закончил! Перехватываю ладонь и тяну за плечо, заставляя выпрямиться. Задираю лифчик и сжимаю нежную грудь, играю с сосками, прокручивая между пальцами. Целую в плечо. Алиса вцепляется мне в бедро и больно проходится ноготками. Все чувствуется слишком остро. Двигаюсь в ней короткими толчками. Я уже близок. Беру ее за подбородок и целую. Она кусает меня за губу, и затем зализывает место укусу. Вторую руку опускаю между ее ног, нежно поглаживаю ее складочки, пока не слышу:

— Сильнее, — Алиса умоляет, и это звучит безумно сексуально.

Тут все стопы срывает окончательно. Грубо надавливаю на клитор, с силой прохожусь круговым движением и надавливаю снова. Алиса дергается в моих руках и протяжно стонет. Она кончает, сжимая меня внутри. Больше я не соображаю. Укладываю ее на стол и резко вхожу до упора. Двигаюсь быстро и мощно. Надолго меня не хватает. Оргазм накрывает с головой, выбивая почву из-под ног. Падаю на Алису, придавливая своим телом.

Ноги начинают затекать в неудобной позе, но ни один из нас не двигается. Дыхание восстанавливается, и я усилием воли заставляю себя выйти из Алисы. Снимаю презерватив и выкидываю в урну.

Алиса тоже начинает шевелиться. Возвращает на место лифчик, поднимает платье и надевает его.

— Ты как? — наблюдаю за ней. Мне нравятся ее плавные движения.

Она разворачивается ко мне, подходит и начинает тыкать своим пальчиком в грудь. Глаза мечут молнии, ноздри раздуваются.

— Ты осел! — Алиса чуть ли не кричит. — Не думай, что тебе это сойдет с рук! Ты принудил меня!

Я только улыбаюсь на ее выпады и перехватываю за запястье. Притягиваю к себе. Она застывает и, похоже, чего-то ждет. Придвигаюсь губами к ее губам, но застываю буквально в миллиметре:

— Если ты посмеешь сбежать или отказать мне, то окажешься в тюрьме. Не забывай, у меня есть твои паспортные данные. И вряд ли у тебя имеется возможность поменять паспорт, — чувствую губами тепло ее губ. — А я терпеливый, рано или поздно ты где-нибудь засветишься, и я тебя найду.

Чмокаю Алису невесомо в губы и отпускаю. Она быстро приходит в себя: растерянное выражение лица становится грозным. Она хочет что-то сказать, но лишь сильнее сжимает губы и направляется к двери. Останавливается у самого выхода, не оборачиваясь, кидает через плечо:

— Я помогу тебе его уничтожить. После этого ты оставишь меня в покое, — и выходит из кабинета, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Обхожу стол и опускаюсь в кожаное кресло. Провожу рукой по столешнице. Все еще теплая. Усмехаюсь. Беру телефон со стола и набираю сообщение: “Дверь моего кабинета. Выкуси!”.

Теперь мне есть, чем крыть Антона.