Заложница метки. Демона.

Глава 19

Я вернулась в свою комнату, всё ещё чувствуя, как его слова эхом отдаются в голове. "Ты моя, и только моя" — эти слова, словно ядовитые шипы, всё ещё впивались в моё сознание.

Едва я закрыла за собой дверь, как в комнату вошёл слуга с небольшим конвертом. Письмо было адресовано мне, и почерк на конверте показался мне знакомым.

Дрожащими руками я вскрыла конверт и достала сложенный пополам лист бумаги. Почерк был неровным, словно писавший был взволнован или стар.

"Дорогая Мелисса,

Пишу тебе это письмо от имени всей семьи. Твоя бабушка и я узнали о том, что тебя перевели в другую академию, и мы очень волнуемся. Как ты там? Как проходит учёба? Мы понимаем, что это большой шаг, и хотим, чтобы ты знала — мы всегда рядом, несмотря на расстояние.

Бабушка часто вспоминает те дни, когда мы все собирались вместе по выходным. Она готовит твои любимые пирожки с яблоками и грустит, что не может поделиться ими с тобой. Эйсака тоже передаёт привет и говорит, что скучает по твоим рассказам о студенческой жизни.

Мы знаем, что переезд в другую академию может быть непростым, но верим, что ты справишься. Бабушка говорит, что ты всегда была сильной и самостоятельной, и мы гордимся тобой.

Пожалуйста, пиши нам почаще. Мы хотим знать, как ты устроилась на новом месте. Помни, что мы любим тебя и всегда готовы поддержать, если потребуется.

С любовью,

Я перечитала письмо несколько раз, чувствуя, как слёзы капают на бумагу. Эти простые слова, написанные от руки, вдруг показались мне самым ценным, что могло быть в этот момент.

Тёплые воспоминания о доме, о том времени, когда всё казалось проще и легче, нахлынули на меня. Бабушка на кухне, Эйсака, помогающая мне с домашними заданиями, семейные ужины, где все собирались вместе...

Внезапно комната показалась мне слишком маленькой, слишком тесной. Я подошла к окну и посмотрела на закат. Небо было окрашено в кроваво-красные тона, словно отражая бурю эмоций внутри меня.

Письмо тёти напомнило мне о том, кто я есть на самом деле. О том, что у меня есть не только проблемы с ним, но и своя собственная жизнь, своя семья, которая любит меня просто за то, что я есть.

Впервые за долгое время я почувствовала, как тяжесть на моих плечах становится легче. Не потому, что проблемы исчезли, а потому, что я поняла — я не одна. У меня есть люди, которые любят меня и готовы поддержать, несмотря ни на что.

Я аккуратно сложила письмо и убрала его в ящик стола. Затем подошла к зеркалу и посмотрела на своё отражение. В этих глазах я увидела не только страх и отчаяние, но и что-то другое — решимость.

Решимость не позволять никому определять мою судьбу. Решимость помнить, что я больше, чем просто "его". Решимость найти свой собственный путь, даже если это будет нелегко.

Потому что иногда нам нужны напоминания о том, кто мы есть на самом деле. И иногда эти напоминания приходят в виде простых слов, написанных от руки на обычном листе бумаги.

Я сидела в своей комнате, когда взгляд случайно упал на своё отражение в зеркале. Моё плечо, на котором с рождения была эта проклятая метка, казалось ещё более заметным в свете заходящего солнца.

"Ты моя, и только моя" — эти слова снова зазвучали в моей голове, но на этот раз я была готова ответить. Метка, которую я всегда считала проклятием, вдруг показалась мне не просто случайным узором на коже.

Я встала, закатав рукав платья, чтобы лучше рассмотреть тёмный рисунок на плече. Он был частью меня столько, сколько я себя помнила — странная отметина, которую я скрывала от всех. Но теперь я знала правду.

"Ты думаешь, что эта метка с рождения делает меня твоей?" — прошептала я, проводя пальцами по знакомым изгибам и линиям на коже. "Ты ошибаешься."

Я подошла к окну, глядя на закат. Небо было окрашено в кроваво-красные тона, словно отражая борьбу внутри меня.

"Эта метка была со мной всегда," — сказала я вслух, чувствуя, как решимость наполняет каждую клеточку моего тела. "Но это не значит, что я твоя собственность."

Внезапно я поняла, что эта метка — не клеймо судьбы, как я всегда считала. Это был знак, напоминающий о том, что я должна доказать — я не марионетка в чьих-то руках.

"Ты думаешь, что можешь просто решить за меня?" — прошептала я, сжимая кулак. "Но ты забыл одну важную вещь — у меня есть право выбора."

Я закрыла глаза, чувствуя, как тепло разливается по плечу. "И я выбираю... свободу."

В этот момент я поняла, что метка на моём плече — это не оковы, а напоминание о том, что я должна бороться. Бороться за свою независимость, за право самой выбирать свою судьбу.

"Ты можешь считать эту метку знаком собственности," — прошептала я, глядя на своё отражение. "Но она не определяет мою жизнь. Потому что я сама определяю, кто я."

Я развернулась от окна, чувствуя, как решимость превращается в план действий. "И я докажу это. Докажу, что ты не можешь владеть мной, что бы ты ни думал."

Потому что иногда единственный способ победить проклятие — это превратить его в силу.

И иногда единственный способ доказать свою свободу — это взять её в свои руки.

Потому что я не просто "его". Я — Мелисса. И я сама выберу свой путь.

Даже если эта метка навсегда останется на моём плече.

Даже если придётся бороться с тем, что казалось предопределённым с рождения.

Потому что иногда свобода — это не просто право выбора.

Иногда свобода — это сам выбор.

И я выбираю... быть собой.

Я подошла к столу и взяла чистый лист бумаги. Мои пальцы слегка дрожали, когда я начала писать ответ семье.

"Дорогие бабушка, Эйсака и тётя,

Спасибо за ваше письмо и за то, что помните обо мне. У меня всё хорошо, хотя вы правы — академия оказалась совсем не такой, как я ожидала. Но знаете что? Я поняла одну важную вещь..."

Я остановилась, глядя на написанные строки. Впервые за долгое время я чувствовала, как внутри меня просыпается что-то новое — решимость, которая раньше была мне незнакома.

"Я поняла, что больше не хочу быть той, кем меня хотят видеть другие," — продолжила я писать. "Бабушка всегда говорила, что у каждого есть свой путь. И теперь я знаю — мой путь не тот, который мне предначертали."

Внезапно дверь моей комнаты приоткрылась, и я замерла. В проеме стоял он — тот, кто считал меня своей собственностью. Его взгляд упал на моё плечо, где мерцала древняя метка.

— Думаешь, что можешь просто взять и отказаться от своего предназначения? — его голос звучал холодно и надменно.

А что, если я скажу — да? — ответила я, не отводя глаз. — Что, если я скажу, что больше не хочу играть по твоим правилам?

Его лицо на мгновение исказилось, но затем он улыбнулся — той самой улыбкой, от которой у меня всегда бежали мурашки по коже.

— Ты не понимаешь, о чём говоришь, — произнёс он. — Эта метка — не просто узор на твоей коже. Она связывает нас.

— Именно поэтому я должна разорвать эту связь, — ответила я, поднимаясь со стула. — Потому что я не хочу быть связанной с тобой. Я хочу быть свободной.

Он сделал шаг вперёд, но я отступила, держа письмо в руке.

— Знаешь, что самое смешное? — спросила я. — Ты думаешь, что эта метка делает меня твоей. Но на самом деле она делает тебя моим. Ведь если я свободна, то и ты больше не связан со мной.

Его глаза сверкнули гневом, но я уже знала — я на верном пути.

— Ты не сможешь меня удержать, — сказала я, подходя к окну. — Потому что я наконец-то поняла — свобода начинается не с побега. Она начинается с выбора.

Я распахнула окно, чувствуя, как свежий ветер играет с моими волосами.

— И я выбираю... себя, — прошептала я, глядя ему прямо в глаза. — Ты не сможешь меня удержать, — произнесла я, делая шаг к окну. — Потому что я наконец поняла: свобода начинается не с побега. Она начинается с выбора.

Он усмехнулся, но его смех был холодным и высокомерным.

— О, дорогая Мелисса, — протянул он, делая шаг вперёд, — ты действительно веришь, что у тебя есть выбор?

Я попыталась отступить, но он оказался быстрее. Его рука схватила меня за запястье, а другая — за плечо, где горела проклятая метка.

— Ты думаешь, что можешь просто отказаться от того, что тебе предназначено? — прошептал он, приблизив своё лицо к моему.

— Отпусти меня! — я попыталась вырваться, но его хватка была железной.

— Нет, моя дорогая, — его голос стал тише, опаснее, — теперь ты будешь учиться послушанию... по-моему.

Прежде чем я успела опомниться, его губы впились в мои. Этот поцелуй был жестоким и властным, словно наказание само по себе.

— Видишь ли, — произнёс он, отстраняясь и вытирая губы тыльной стороной ладони, — метка — это не просто знак. Это власть. Власть над тобой.

— Ты не можешь... — начала я, но он перебил меня.

— О, но я могу, — его глаза сверкнули, — и я буду. Каждый раз, когда ты будешь противиться мне, я буду напоминать тебе, кто здесь главный.

Он снова приблизился, но я отпрянула, ударившись о подоконник.

— Ты думаешь, что можешь просто взять и сломать меня? — спросила я, с трудом сохраняя спокойствие.

— О, я не собираюсь ломать тебя, — ответил он с ухмылкой, — я собираюсь подчинить тебя. И поверь мне, Мелисса, ты научишься понимать значение этой метки.

Он развернулся и направился к двери, но у самого выхода остановился.

— И помни, — бросил он через плечо, — каждый раз, когда ты будешь сопротивляться, я буду находить новые способы напомнить тебе, кто ты есть на самом деле.

Дверь за ним закрылась с тихим щелчком, а я осталась стоять у окна, чувствуя, как внутри меня разгорается пламя.