Глава 2 Если вы попали в безвыходную ситуацию, не бойтесь. Поздно

И что прикажите со всем этим делать? Впадать в отчаяние мне не свойственно, а вот искать выход как раз по мне. Для начала я решила проверить, всё ли в порядке с моей внешностью. Вдруг, глаза покраснели, а волосы поседели от всего пережитого? Подойдя к зеркалу, я убедилась, что всё нормально. Глаза, конечно, немного красные, но это от слёз. В волосах — моей гордости — ни одной серебринки, извещающей о внезапно подкравшейся старости. Тёмно-русые, густые, длиной до поясницы они слегка разлохматились за время сна, но это дело поправимое при помощи самой обычной расчески, которую я нашла в одном из ящичков туалетного столика.

Приводя в порядок шевелюру и отрешённо скользя взглядом по своему отражению в зеркале, я думала о том, что совсем не гожусь на роль классической попаданки. Мне тридцать два, у меня за плечами неудачное замужество, а на руках ребёнок. Тут я принялась разглядывать свою фигуру. Тоже совершенно не подходит! Нет, ну, грудь около третьего размера имеется, но к ней прилагаются: и хорошая такая попа, и симпатичный округлый животик (в танце живота без него никак), вследствие чего и талия не осиная и бёдра не шибко стройные. Я люблю свою фигуру — в виду моего рода деятельности всё подтянуто, всё на своём месте, нигде не висит и не колышется, — но это фигура женщины, а не девушки.

В дверь постучали.

— Войдите, — откликнулась я.

В комнату вошла высокая женщина, одетая в ярко-жёлтую тунику с завышенной талией, без рукавов, длинной до пола. Из-под туники выглядывало нижнее платье — белое с длинными узкими рукавами. Волосы уложены в высокую сложную причёску, переплетённую жёлтыми и алыми лентами. В остальном всё стандартно: тёмная кожа, красные глаза, седые…ммм…белые волосы.

Войдя, незнакомка учтиво поклонилась и, стараясь без излишнего любопытства разглядывать гостю из другого мира, объяснила цель своего визита:

— Господин прислал меня, чтобы узнать, не желаете ли вы чего-нибудь: поесть, переодеться, принять ванну? Меня зовут Клоу. Я приставлена к вам в качестве личной горничной.

— О, Клоу, — вздохнула я в ответ. — Больше всего на свете я хочу вернуться домой.

На лице селестины появилось выражение искреннего сочувствия. Какие они тут все милые. А где же высокомерие по отношению к человечке? Презрение, ненависть? Где попытки уничтожить меня пусть не физически, так морально? Или я не те книжки читала?

— Так, ладно, — тряхнула я головой. — Ванна и еда подождёт. А вот переодеться я не против.

— Как вам будет угодно.

Клоу скользнула к платяному шкафу. Именно скользнула, так плавно и складно она двигалась. После недолгих поисков селестина предложила мне на выбор целых три платья. Я, недолго думая, скинула халат, оставшись в одном нижнем белье, и занялась примеркой. Все платья были с завышенной талией. Первое — розовое с коротким рукавом-фонариком. Его я отвергла сразу — не люблю розовый. Второе было белоснежным, расшитое золотом и сильно смахивало на подвенечный наряд. Я остановилась на третьем варианте: нежно-голубом платье под цвет моих глаз с длинными узким рукавом.

Помогая мне одеваться, Клоу заметила:

— Господину повезло с супругой. Вы прекрасны.

Я хохотнула.

— Ерунда. Я — человек, а он — селестин. В нашем случае будет извращением — нравиться друг другу.

— Почему? — недоумевала Клоу.

— Ну, так сразу и не скажешь…У вас другие эталоны красоты: тёмная кожа, красные глаза, белые волосы, острые уши. У меня же…ммм…практически всё наоборот.

— Согласна. Но ко всему этому можно привыкнуть. А в остальном…У вас великолепная фигура и волосы. Думаю, в нашем мире это ценится не меньше, чем в вашем.

— Пожалуй.

— Кстати, а вам-то самой понравился наш господин? — лукаво прищурилась селестина.

Кто? Рен? Я невольно вздрогнула, вспоминая объятия новоявленного мужа, ласковый успокаивающий голос, запах. Нет! Ну, как можно! Как может нравиться стройное, подтянутое, мускулистое мужское тело?…Безумно! А вот к красным глазам, белым волосам и тёмной коже надо бы привыкнуть…

Клоу приняла моё молчание за полное согласие и понятливо улыбнулась. По всей видимости, мой супруг считался здесь первым красавцем.

— Клоу, а ты раньше видела попаданок?

— Только на картинах, госпожа.

— О, с нас ещё и картины пишут.

Я принялась заплетать волосы.

— Вам помочь? — спохватилась селестина.

— А ты так умеешь?

Я заплетала волосы вокруг головы французской косой. Было у меня такое хобби — плести косички. Подружки вечно одолевали просьбами украсить их шевелюры, пусть даже самые скудные каким-нибудь необычным плетением волос. Я даже курсы специальные посещала и всерьёз задумывалась открыть парикмахерскую.

Клоу с восхищением следила за создаваемым шедевром, затем спохватилась и достала из шкафа туфли и чулки. Первые оказались немного велики, вторые были из шелка и подвязывались к специальному поясу.

Одевшись, я попросила Клоу отвести меня на ту самую поляну, где произошло моё появление. Хотелось обследовать это место. Вдруг удастся вернуться обратно так же легко и просто, как я попала сюда. Клоу возразила, что сейчас ночь и все спят, чем в очередной раз ввела меня в ступор. Я уже начала было сомневаться в собственном здравомыслии, всё-таки второй человек…тьфу!..селестин говорит мне о противоположном тому, что я наблюдала через окно, времени суток. Из более подробных расспросов выяснилось, что свет луны полезен селестинам не менее, чем солнечные лучи людям. Нет, там конечно не витамин Д вырабатывается, что-то другое, но суть в том, что из-за этой своей особенности, селестины предпочитали бодрствовать ночью, а отсыпаться днём. М-да…Фраза «ограбление средь бела дня» будет иметь здесь несколько иной смысл…

Меня всё-таки выпустили погулять, проведя через полутёмный, облицованный каменной плиткой коридор, где освещением служили растения! Они были похожи на одуванчики без листьев: такие же длинные гладкие стебли и шарообразные головки цветов. И стебли, и цветы были белого цвета и мягко фосфоресцировали в темноте. Те, что росли на полу, достигали в длину до полуметра, настенные цветы были раза в два короче. Располагались они пучками по десять-пятнадцать стеблей в каждом, и вполне возможно, что были вовсе не цветы, а грибы.

Оказалось, селестины живут под землёй, потому и окошки на потолке. Их поселение представляло собой огромный кольцеобразный холм, покрытый низкорослой густой травой, похожей на ту, которой у нас обычно засевают газоны. Наружу из-под земли вели как индивидуальные, так и общие выходы. Надо отметить, что мой муж имел свой собственный, потому что, как объяснила мне Клоу, был знатен и богат. Я грустно усмехнулась: ну, хоть в этом отношении моя участь попаданки верна традиционному сценарию.

Внутри холма-кольца был разбит большой пышный парк с полянками и водоёмами, цветниками и густыми рощами для уединения. Лето…У них здесь лето…А у нас начало весны…Сердце зашлось от тоски по дому. Как представила, что сынуля пускает по ручейкам кораблики…А я тут! Посреди неведомого мне мира, посреди ненужного мне лета. Я любила это время года больше других, но сейчас бы предпочла холодную уральскую весну с грязью и слякотью, зато такую родную…Сашка! Успокаивало одно, что сын под любящим присмотром моих родителей, и там у них прошло не больше часа. Чтобы побороть подступившие слёзы, я принялась подсчитывать, сколько у меня в запасе времени для возвращения домой, пока по мне не слишком «заскучали» и не кинулись на розыски, подключив к этому делу правоохранительные органы. Получалось примерно два местных месяца, если в каждом из них традиционно будет по тридцать — тридцать одному дню. Не густо, но и не пусто…

Клоу привела меня на нужную поляну и поспешила откланяться. Я была не против остаться одна, подошла к печально знакомым деревцам и принялась тщательно изучать и их самих и место под ними. Ничего особенного. Точнее деревья-то были особенными. Они цвели сладко пахнущими нежно-голубыми цветами, а их тёмно-зелёные листья имели форму ромба. В магию я не верила, а вот в мудрого, гениального Конструктора ещё как. Я встала примерно на то место, где стояла прошлой ночью. Ничего. Надежда была маленькой, и испытанное мною сейчас сильное разочарование ей совсем не соответствовало. Для порядка я потопталась вокруг деревьев. Ничего. Сорвала и измяла листик, понюхала траву, посидела и полежала на ней (а вдруг?). Положительного эффекта не было. Воровато оглянулась и начала раздеваться. Как знать? Возможно, это иномирянская одежда мешает мне попасть домой. В конце концов, у них сейчас ночь. Гуляющих в парке я не заметила, а значит, меня никто не увидит. Как же я ошибалась!

— Что ты делаешь?

Я вздрогнула и подскочила на месте. Затем поспешно подхватила небрежно брошенное на землю платье и прижала его к груди. Оглянулась на голос. В густой тени дерева на краю поляны стоял мой муж, с удивлением глядя на свою полураздетую супругу.

— Это ты что здесь делаешь? — вопросом на вопрос ответила я. — У вас же ночь. Спал бы.

— Так я и спал, — селестин прикрыл рукой зевок. — Меня Клоу разбудила. Сказала, что ты ушла гулять.

— Отвернись!

Я надела платье, потом поманила Рена к себе. Расстегнуть пуговицы и развязать ленты, когда раздевалась, я с грехом по полам сумела, но снова корячится, если есть пара свободных рук, не собиралась. Повернувшись к селестину спиной, я попросила:

— Застегни, пожалуйста.

Когда платье было приведено в надлежащий вид, я продолжила экспериментировать, но теперь уже с участием Рена.

— Будь добр, встань на то место, где ты стоял, когда я появилась, — попросила я.

Рен не стал возражать, хотя в глазах промелькнуло чувство, похожее на жалость к смертельно больному, никак не желающему признавать свой печальный диагноз.

— Так…так, — я даже подпрыгнула на месте. — Ничего не получается…А если позвать всех, кто присутствовал вчера ночью, то есть днём? Воспроизвести ситуацию, так сказать, в первозданном виде?

— Татьяна, ничего не выйдет, — покачал головой селестин.

— Не выйдет, если не пытаться искать выход, — упрямо возразила я.

— Тебе лучше сейчас отдохнуть, — гнул своё Рен. — Сегодня вечером торжества по случаю нашей свадьбы.

Я фыркнула:

— Какие ещё торжества? Ты чуть не расплакался, когда пришлось жениться на мне. И что за дурацкий закон, заставляющий вас это делать?

— Всему своё время, — в голосе моего нового мужа прорезались металлические нотки, видимо, я всё-таки задела его мужское самолюбие, хотя говорила сущую правду. — Я не собираюсь объяснять тебе это здесь и сейчас. Мы идём спать.

С этими словами он подхватил меня под локоток, намереваясь тащить обратно в подземелье. Ссориться с мужем не хотелось, да и не было смысла.

— Подожди, дай хоть туфли надену, — проворчала я, надевая последние на босу ногу и подбирая с земли затерявшиеся в траве чулки.

Я шла за селестином и ощущала, как сердце наливается смертельной тоской. А если он прав? Если на самом деле ничего не выйдет? Нет! Он же обещал, что поговорит с их учёными. Они найдут способ вернуть меня домой.

Сквозь пелену слёз я увидела, что солнце клонится к горизонту. Скоро вечер…фу ты!..утро. Тут Рен обернулся, заметил мой состояние, покачал головой и приказал встречающей нас Клоу напоить меня чем-нибудь успокоительным. Я была не против. Не понаслышке знаю, в какую жёсткую депрессию можно впасть, если вовремя не подкрепить нервную систему нужными медикаментами и травками. Развод переносился мною тяжело. Годовалый ребёнок на руках, муж, с которым прожили счастливо три года, и, вдруг, заявивший, что любит другую, раздел имущества. Держалась я в тот период только благодаря сынишке и успокоительному сбору. Было ради кого жить дальше, и не просто жить, а быть счастливой. Смогла тогда, смогу и сейчас. Не собираюсь возвращаться домой конченой психопаткой…

Загрузка...