Замуж в туман

— Принято, — ритуальный ответ выскочил из меня автоматически.

— Вот и славно, — он усмехнулся.

— Могу я узнать, почему? — разговор явно склонялся к продолжению.

— Потому что, — он усмехнулся, — потому что… — повторил он.

Протянул ладонь, на которой что-то блестело.

Кольцо.

Родовое кольцо.

— Даралея д’эрр Сольн, согласны ли вы стать моей женой перед Богами и людьми?

Ой ё-ё-ё…

Вот это да!

Я лихорадочно вспоминала, что вообще знала о помолвках. Знала я немного, но не зря же пару дней провела в здешней библиотеке, как раз ознакомилась с брачными ритуалами.

Официальная помолвка, которую мы заключили в саду, мне абсолютно ничем не аукалась. Время на размышления, статус невесты, пока промежуточный, который предварял официальное предложение руки, сердца и других частей тела. Брачный ритуал, проводимый Жрецом Сарры.

Но это не про нас. Уже не про нас.

Потому что сейчас Анталь предлагал мне стать его женой.

Такие помолвки были приняты раньше, когда не было возможности проводить брачные ритуалы. Войны и голод не оставляли времени и сил для празднеств. И воззвали Жрецы Сарры к Богине, и снизошла она до них. И дала она Жрецам наказ о другой, тайной помолвке. Перед Богами и людьми пара могла стать мужем и женой и без брачного ритуала. Достаточно было одной условности.

Ну, как условности.

Консумация помолвки явно не входила в список дел, которыми я собиралась заняться в ближайшее время.

Глава 11. Ушедшие

— Нет, ну я тебя не тороплю, — Анталь был серьезен, но в глазах его плясали чертики, — но, ради богов, Дара, скажи хоть что-нибудь. Ты молчишь уже добрых четверть часа.

Я сглотнула. Рот не открывался, челюсть по-прежнему валялась на полу.

— По-доброму, у тебя нет выбора, — он притянул меня к себе, — я для себя уже всё решил.

— Что ты решил? — я наконец-то смогла открыть рот.

— Тем более, — словно не слыша меня, продолжал он, — я не намерен гадать на кофейной гуще, какая мысль на этот раз придет в твою прелестную головку

— Я..

— Я хочу нести ответственность за свою любимую женщину, — он с силой сжал мою руку, заставив меня ойкнуть.

Любимую?

Кажется, я опять сказала это вслух.

— Не быстро ли? — подняла бровь.

— Нет, — он улыбнулся. Как-то по-другому. Светло, — не быстро.

Словил мой взгляд.

Нет, не шутит.

Не лжет.

— И… что дальше?

— Дальше? — он провёл рукой по моим волосам, намотал на палец прядку и слегка дёрнул, — дальше будем жить. Учиться верить. Учиться доверять. Вместе.

— А почему бы не заняться этим сначала?

Вместо ответа Анталь поднял руку и нежно провел пальцами по моей щеке.

— А зачем ждать, если это и так придёт?

Я молчала.

— Что ты скажешь? — он резко подался вперёд.

Что я делаю?

О, боги, остановите меня, если на то есть ваша воля.

Потому что моя воля пала ниц.

— Да, — прошептала я за мгновение до того, как он смял мои губы в жарком поцелуе.

Он целовал меня исступленно, словно задыхаясь. Кожа под моими пальцами будто горела, и постепенно его огонь передался и мне. Я начала отвечать: вначале осторожно, потом всё больше и больше входя в раж. Зарыться пальцами в густые волосы. Провести рукой по сильной груди. Стремительно выдохнуть, чувствуя, как мужские пальцы пробегают по твоей спине.

Анталь потянул за завязки рубашки, распуская ворот, и на мгновение мне в голову закралась мысль: что я делаю? Но новый поцелуй, на этот раз медленный и нежный, вымел из моей головы все мысли, кроме одной — чувствовать.

Анталь провёл пальцами по моей шее, вынудив запрокинуть голову, а затем осторожно дотронулся губами до пульсирующей жилки. Опалил дыханием, лишив меня последней тени сомнений, аккуратно обрисовал пальцами мое плечо, а затем его широкая ладонь накрыла мою грудь. Я вздрогнула и попыталась отстраниться.

— Нет, — в его хриплом шепоте угадывался смех, — сегодня ты никуда не уйдешь. От меня. От себя…

Последняя фраза заставила меня невидяще распахнуть глаза. Но уже было поздно, и я как никогда раньше понимала это. Все эти дни в замке только ускорили то, что и так бы случилось — мне действительно хотелось довериться этому мужчине.

И я доверилась.

Осторожно провела пальчиками по груди, срывая с губ Анталя хриплый стон. Наклонилась и заглянула в его потемневшие от желания глаза, чувствуя, как с плеч опадает ткань под нежными прикосновениями его рук. Прикрыла глаза и быстро задышала, ощущая, как его пальцы, лаская, опускаются всё ниже.

Анталь подхватил меня на руки и спустя несколько мгновений опустил на кровать, перед этим сдёрнув с него покрывало. Замешкался на секунду, стягивая с себя рубашку, и наклонился надо мной.

— Ну… с чего мы начнём? — прошептал он мне на ухо, кладя руку на грудь. — Может быть, с этого? — он нежно погладил чувствительный сосок, вынудив меня выгнуться и зашипеть. — Или с этого? — мягко скользнул рукой по моим бёдрам. — Или… с этого? — его рука легла на мою ягодицу и легонько сжала её.

Не ответить я не могла. Просто притянула его за шею и впилась в его губы яростным, жарким поцелуем. Он ответил, и мы покатились по кровати, меняясь местами.

Он победил. Оказался сверху, прижав меня к кровати и раздвинув ногой ставшие какими-то очень чувствительными бедра. Я хрипло дышала, глядя на него.

— А теперь, — он улыбнулся, — я буду тебя соблазнять.

Он мягко наклонился, убирая с моего лица прядь из растрепавшейся косы, и поцеловал. Его пальцы заскользили по моему телу, невесомо оглаживая грудь и снимая сбившуюся в районе талии рубашку. Он изучал моё тело, ни на что не претендуя. Пока не претендуя.

Я застонала и выгнулась навстречу его рукам. А он накрыл губами чувствительную вершинку моей груди, вынудив меня вцепиться ему в плечи и почувствовать уже знакомое тепло внизу живота.

— Анталь… — выдохнула.

— Да, моя маленькая? — хрипло отозвался он, оторвавшись от поцелуев.

Мне нечего было ответить, и я только смотрела на него, тяжело дыша. А потом он поднялся и поцеловал меня так, что я поняла — шутки в сторону, господа!

А дальше начались… не шутки.

Я только и успевала, что дышать: иногда через раз. Задыхаться в череде ощущений и эмоций, которые бушевали в моём теле. Наши пальцы переплелись, я закрыла глаза и почувствовала, как он ведёт языком по моему запястью, поднимаясь всё выше. Как он проводит пальцем по животу, от чего меня бросает в жар. Как его рука скользит по внутренней стороне бедер, заставляя меня хныкать и метаться.

Я не помню, как мы оказались без одежды.

А затем… всё прекратилось. Анталь навис надо мной.

— Дара, открой глаза, — раздался его шепот, — посмотри на меня.

Не сразу, но я подчинилась.

Что я увидела в его глазах: страсть, желание, серьезность, какой-то затаённый страх и умиротворение. Ларгусова смесь ударила мне в голову, заставив широко распахнуть глаза.

Острая боль заставила меня попытаться отстраниться, но я, словно коллекционная бабочка, пришпиленная булавкой к пергаменту, была прикована к месту его взглядом.

В тот момент я поняла.

Так вот ты какой, Анталь д’эрр Альс.

Теперь я тебя знаю, ты делаешь выбор один раз и навсегда.

И ты был прав, у меня действительно не было никаких шансов убежать от тебя.

Я осторожно, словно пробуя на вкус, подалась ему навстречу, сорвав еще один стон. Какие же красивые у него губы… их так и хочется касаться… Не выдержав, подняла руку и провела пальчиками по губам Анталя, смахнула капельку пота у него со лба. А он, так и не отрываясь, смотрел на меня.

— Моя… — прошептал он.

Его движения, вначале причинявшие дискомфорт, теперь приносили острое ощущение нехватки чего-то. Я задыхалась, словно у меня внезапно отобрали весь воздух. И одновременно с этим внутри меня словно рос яркий ком света.

Я застонала и выгнулась, слыша, как сверху хрипло застонал Анталь. Ком света, выросший до непомерных размеров, взорвался за закрытыми глазами, принеся с собой столь желанное освобождение.

Освобождение ли?..

Анталь перекатился на спину и обнял меня. Я положила голову ему на грудь и прикрыла глаза. Говорить ни о чем не хотелось, хотелось просто лежать на груди у своего мужчины. Но всё-таки…

— А куда ты уходил?

Он засмеялся, потом легонько поцеловал меня в нос.

— За кольцом.

— А-а-а… — выдохнула я, куда-то уплывая.

Уже сквозь полудрёму почувствовала, что мне на палец надевают кольцо. Смущенно улыбнувшись, потянулась за поцелуем и тут же его получила, а отстраняясь, увидела озадаченное лицо Анталя. Он пощупал мой лоб и нахмурился.

— Дара… у тебя жар!

— Нет, не придумывай, — как-то слишком легкомысленно отмахнулась я и закрыла глаза, проваливаясь в спасительные языки пламени — настоящего, для разнообразия.

Сквозь пламя, ласково обнимающее меня со всех сторон, я чувствовала, как меня подхватывают на руки и куда-то несут, как аккуратно опускают в тёплую воду, как бережно закутывают во что-то холодное.

“Ты наша, наша”, - нашёптывало пламя, занимаясь на моих ладонях и крадучись продвигаясь далее по рукам. Охватывая грудь, спину — и вот я уже вся охвачена огнём. И мне тепло, спокойно, будто я оказалась дома, и сейчас родители придут пожелать мне спокойной ночи.

В пламени я видела лица отца, сестёр… они кружились в хороводе, медленно тая. Сквозь них проявлялось ещё одно лицо.

Лицо, которое я так хотела запомнить.

“Мама!” — кричу я и протягиваю руки.

Она смеётся и ласково треплет меня по волосам.

“Не время, Дара, — улыбается, — ещё успеем наговориться. Потом”.

“Не-е-ет!” — кричу я, видя её тающий силуэт.

Одновременно с этим пламя начинает утихать. Вначале языки становятся меньше, а затем и вовсе угасают, оставляя после себя лишь угли.

Когда я уже успела встать на ноги?

Делаю шаг. Угли, вопреки ожиданию, не обжигают: нет, они едва тёплые, и, стоит мне сделать шаг, они начинают гаснуть, и вскоре меня окутывает темнота.

“Послушай… — шепчет мне она. — Ты должна проснуться, ты должна поговорить с нами. Ты должна спасти нас…”

“Вас — это кого?” — я оглядываюсь.

“Всех, девочка. Всех…” — раздаётся со всех сторон.

Я обнаруживаю себя в зеркальном коридоре, делаю шаг и упираюсь взглядом в своё отражение, сталкиваясь с…

Я ребёнок?

В отражении мне лет семь, не больше. У меня короткая рыжая челка и упрямо сдвинутые брови. На мне та же рубашка, что и вчера… та, которую с меня снял мой муж.

Муж? У меня есть муж?

Задумчиво смотрю на руку с кольцом. А девочка в зеркале манит меня.

“Это только сон, — шепчу себе, — только сон”.

А значит, я могу пойти.

Делаю шаг… и открываю глаза.

Я в своей комнате. Только вот пламя в камине не горит, а угли едва тлеют, и мебель закрыта белыми чехлами. В этой комнате уже никто не живет. Давно, слишком давно…

Спускаю ноги с кровати, напоминая себе, что я такого не помню, а значит, это всего лишь сон. Смотрю в окно, за которым светит огромная полная луна, такая большая, что становится страшно. Поворачиваю голову.

Они стоят передо мной. Их много — десятки. На мгновение я удивляюсь, как они помещаются в столь маленькой комнате. Мужчины — измождённые, худые, в лохмотьях. Девушки — все как одна красиво, даже нарядно, одетые. Эти взгляды притягивают, манят.

Снова шаг.

Первый ряд людей расступился, образуя коридор. Я скольжу между полупрозрачными фигурами, понимая, что они слишком холодны, чтобы быть живыми. Как будто издали слышу звон цепей, ритмичный, чёткий. Слышу плач, всхлипы. Крики…

А люди продолжают расступаться. О Агрус, сколько же их? Двадцать? Тридцать? Вестимо, больше… Опускаю взгляд, не в силах выдержать это молчание. Коридор смыкается за мной, люди идут следом.

Куда мы идём? Что они хотят от меня?

Останавливаюсь, словно наткнувшись на невидимую стену. Понимаю, что дальше — ни шагу. Медленно поднимаю глаза.

На мгновение застываю, чувствуя, как по щекам катятся слёзы.

Глядя на ту, которую так и не смогла оплакать до конца.

Потому что даже у скорби есть своя грань.

Протягиваю руку.

“Ну здравствуй, Тиона”, - шепчу, дотрагиваясь до щеки подруги.

***

Она улыбается, глядя на меня.

“Здравствуй, Дара, — сжимает мою руку в своих призрачных ладонях, — прости, но у нас мало времени. Он скоро догадается, что у нас с тобой получилось выйти на контакт”.

“Кто — он?” — не понимаю и замолкаю, почувствовав палец подруги на своих губах.

“Ты сама сможешь ответить на этот вопрос, — Тиона сосредоточена, — второй раз в святилище тебя ждали. Он понял, что у нас есть связь”.

“Как?”

“Он умный. Слишком умный, чтобы его было легко обмануть. Он подвесил ледяную ловушку, ты попалась”.

Я киваю. Всегда будет тот, кто умнее. Кто хитрее. Кто…

“Что ему нужно? Моя смерть?”

Тиона качает головой.

“Ему нужна жизнь той, кого он потерял”.

“Давно?” — я понимаю, что имен здесь не прозвучит.

“Давно, — кивает она, — одиннадцать лет назад. Одиннадцать лет назад здесь начались смерти”.

“Что?” — прижимаю руки к щекам. Не могу поверить.

“Одиннадцать лет назад здесь случилось что-то, что породило чудовище. Монстра, — Тиона говорит почти без эмоций, но здесь эмоции не чувствуются, — смотри, — показывает она”.

Вперёд выходят девушки в красивейших платьях.

“Арма, д’эрра Эльтос, лои Дара”.

“Ирри Карвин”.

“Майра Карвин, лои Сольн”.

“Варис Карвин, д’эрра Даралея”.

“Мистис д’эрра Орна, лои”.

“Истарас д’эрра Игрис, Дара, рада познакомиться”.

Они проходили мимо меня, приседая в реверансах, а у меня перед глазами всё расплывалось: я их помнила. Помнила их имена. Помнила их смерть.

“Вас десять”, - констатировала, сжав ладони в кулаки.

“Ещё я, — отозвалась Тиона, — всего одиннадцать”.

Слёзы злости застилали глаза. Кто бы ты ни был, ты тварь! Бессердечная тварь! Почувствовав моё состояние, Тиона легко коснулась моей руки.

“Стой. Ещё успеешь. Помоги нам, — перевожу взгляд на неё, она умоляюще смотрит на меня, — здесь есть что-то, что держит нас. Всех нас”, - обводит глазами сзади стоящих. Оборачиваюсь.

“Вы кто?” — сухо вопрошаю. Мои глаза, словно по волшебству, сухи, голос собран и подконтролен.

Мнутся, смотрят в пол.

“Кто?!” — кричу. До меня вдруг доходит, что времени совсем мало. Светловолосый мужчина в первом ряду поднимает глаза. Он словно смотрит мне в душу. Я не отшатываюсь.

“Рабы”, - так же сухо. Ни капли жалости.

Киваю.

Раздаётся удар. Комната сотрясается. Еле сохраняю равновесие.

“Дара, — шепчет Тиона, хватая меня за руку и что-то вкладывая в неё, — возьми это. Не спрашивай, как мне это удалось, просто возьми. Если понадоблюсь я… мы, — поправляется она, оглядываясь на стену, по которой проходит трещина, — сожми в кулаке и позови. Мы придем. Мы поможем. А больше мы увидеться не сможем”.

“Поговорим потом?” — предлагаю и вижу, как она мотает головой.

“Нельзя, — повышает голос она, — он догадается. На крайний случай!” — кивает на мою ладонь, которая сжимает что-то.

Второй удар. Трещина ползет вширь.

“Дара, — подруга смотрит на меня, — прости меня, слышишь? За свои эмоции, прости! Я же менталист, помнишь? Я не могла иначе! Он следит за тобой!”

Киваю. Я поняла.

“Я не могла иначе! — уже кричит она: — Только влиять на твои эмоции! Только влиять! Ты же девушка! У нас всё с ног на голову, — она улыбается, а потом оказывается рядом и обнимает меня, — но не у тебя, — шепчет на ухо, — ты сильная! Ты справишься! Ты должна, у тебя нет выбора”.

Кивая, обнимаю подругу.

“Я люблю тебя, Тиона”, - признаюсь, словно в последний раз.

“И я тебя, дорогая, — я слышу, как она улыбается, — а теперь уходи!” — и толкает меня изо всех сил.

Вопреки всем законам гравитации отлетаю на другой конец комнаты, уже в полёте слыша удар и дикий треск. Стена словно взрывается, открывая тёмный силуэт, скрывающийся за ней. Поворачиваю голову и… пролетаю сквозь стену, с каким-то облегчением осознав: не увидел. Не заметил. Падаю на что-то мягкое.

И открываю глаза.

Комната. Моя. В кресле (почему в кресле?), уронив голову на руки, спит Анталь. Рядом с ним — миска с водой. На моей голове — компресс. А сердце колотится, как заведённое, руки дрожат.

Руки.

Смотрю на сжатую ладонь. Медленно разжимаю руку и тотчас зажимаю рот второй, свободной рукой.

На моей ладони лежит кулон, который пять лет назад я сама подарила Тионе. Прекрасный аметист в серебряной оправе.

Кулон, который сняли с мёртвого тела.

Стой, Дара! Не поддавайся эмоциям, скоро всё придёт в норму.

Надела кулон на шею, спрятав под рубашкой, и облизала пересохшие губы, только сейчас осознав, как же я хочу пить. Протянула руку к стоявшему на тумбочке рядом с кроватью кувшину и выдохнула, увидев, что он пуст. Сразу же пришла идея напиться из-под крана, чем я и решила заняться.

Осторожно встала и прислушалась к себе. На удивление, я чувствовала себя хорошо, разве что слегка кружилась голова. Но ноги держали. Возблагодарив всех богов, я довольно быстро реализовала задуманное и вернулась в кровать. Уже забравшись под одеяло, задумчиво посмотрела на Анталя. В комнате тепло — никак, раскинули заклинание, — но всё равно недостаточно. Аккуратно взяла лежащий в изножье плед и укрыла Альса, а затем с чистой совестью забралась под одеяло и почти сразу же провалилась в сон.

***

Когда я второй раз открыла глаза, было утро. Хорошее такое утро, позднее. Судя по звукам, в комнате кто-то был. Откинув одеяло, я приподнялась на локтях.

— Доброе утро, лои Дара! — кинулась ко мне Лори. — Ой, как хорошо, что вы проснулись! А мы так волновались, так волновались! Д’эрр Альс от вас не отходил ночью!

При воспоминании о д’эрре Альсе у меня покраснело всё, что не было закрыто одеялом или волосами. Увидев это, горничная тихо хихикнула.

— А что… было?

Я хмуро посмотрела на неё.

— Поговорим о доносах на меня? — мило предложила, поменяв тему.

Горничная нахмурилась и опустила взгляд.

— Он так ругался на вас… что я подумала…

— Меня не волнует, что ты подумала, Лори, — я мягко улыбнулась, — ты прислуживаешь мне, а значит, никаких уведомлений. И… — замолчала, подбирая слова. Ничего не подобрала и выдохнула. — Да, было.

Горничная охнула, прижав руки к заалевшим щекам.

— Но, — продолжала я, — это дело меня и д’эрра Альса. Я очень тебя попрошу не распространяться об этом.

— Даже Ольме? — нет, Лори неисправима.

— Даже Ольме, — кивнула, — не говоря уже о мужской части населения.

— Хорошо, — Лори присела в книксене, а я откинулась на подушки, вспоминая подробности прошлой ночи, и чуть не застонала в голос.

Прошлой ночью было хорошо. Очень хорошо. И самое главное, я не жалела ни о чем: ни о том, что приняла предложение Анталя, ни о том, что было… кгм, потом. А ещё мне не захотелось плакать, прыгать до потолка или танцевать до упаду, а это значит, что мои эмоции пришли в норму.

— Лори, — позвала, не открывая глаз, — а сколько я спала?

— Два дня, лои Дара.

Кивнула. Да, двое суток — достаточный срок. Ментальное воздействие, особенно мага такого уровня, как Тиона, требует времени для того, чтобы прийти в норму. И я понимала её вчерашние слова: действительно, если вмешательство в мое сознание кто-то контролирует, то при воздействии со стороны эмоций всё выглядит так, будто мои капризы бегут впереди меня самой. И ведь, главное, настолько хорошее воздействие, что даже я сама не задумалась о внезапной своей эмоциональности.

Но как ей удалось воздействовать на меня, будучи… мертвой?

Подумала и поняла, что, наверное, впервые за полтора года думаю об этом спокойно.

***

— Ну что, что? — дверь распахнулась, и на пороге возник Анталь. Я невольно поморщилась, восседая на кровати и держа в руках ложку.

Альс сиял. Нет — СИЯЛ. Если бы его можно было подвесить под потолок, он бы осветил ползамка.

Лори присела в реверансе и, удерживая на лице добропорядочное выражение, выбежала из комнаты, оставив нас наедине.

— Что с ней? — Анталь проследил за горничной.

— Эмоции, — я улыбнулась Альсу, — а с тобой что?

— Фалькор нашел способ затормозить Акира Туари. У нас появилось время.

— И всего-то?

В мгновение ока Анталь оказался рядом.

— А ещё ты — моя жена, — прошептал он мне на ухо.

Я мгновенно покраснела. Муж… признаться, я ещё не пробовала на вкус это слово. А впрочем… почему бы и нет?

Повернула голову и первой коснулась губ Анталя.

Когда мы оторвались друг от друга, оказалось, что на Альсе нет рубашки, а моя сорочка разорвана в самом неподходящем месте.

— Ты меня напугала… — прошептал он мне на ухо, и я кивнула, — я до сих пор не понял, что это.

— Ментальное воздействие, — улыбнулась я ему, заметив, как между бровями вновь залегла морщинка, — это неопасно. Я расскажу, обязательно, — протянула руку и разгладила непослушную складочку, — потом, — прошептала на ухо.

И что это со мной? Раньше я явно была поскромнее.

***

Анталь

Фалькору удалось невозможное. Я не знаю как, но у него получилось оттянуть время действия заклинания. Правда, после этого мне пришлось тащить друга на себе и самолично укладывать в кровать: слишком уж энергоёмким получился результат. И сейчас я направлялся к нему, намереваясь узнать подробности.

Друг встретил меня, восседая на ворохе одеял с книгой и чашкой чая. Книгу он держал правой рукой. Чай — левой, и оставалось непонятным, чем он переворачивает страницы.

— Ты как? — я упал в кресло.

Фалькор неопределённо повёл рукой, что я перевёл как “бывало и лучше, но сойдёт”.

— Ты это… выздоравливай, — хмуро пожелал я.

— Как невеста? — вместо ответа поинтересовался Рейн.

Я усмехнулся. Посвящать друга в то, что я уже как бы женат, не было желания. Почему-то мне хотелось сохранить эту маленькую тайну для нас двоих хотя бы на несколько дней, если не часов. Тем более я был уверен, друг меня поймет.

— Послушай, Ант, — Фалькор поправил подушку, — в библиотеке я нашёл крайне занимательную книженцию. Правда, каким боком приложить её к нашей ситуации — ума не приложу.

— Не знаешь — не прикладывай, — отозвался, отнимая у него одну из подушек. Последние пару дней выдались сложными, и поспать мне удалось только у кровати жены, да и то пару часов. Зато, очнувшись от дрёмы, я заметил, что заботливо укрыт пледом, а это согрело лучше, чем костёр во время зимней ночи.

— Думаешь? — Рейн перебросил мне книгу, а я, не глядя, поймал: — Посмотри.

Книга открылась на первой странице. Прочитав название, я тихо выругался, ведь на пожелтевшем от времени пергаменте было выведено: “Возрождение Арналы. Культ холода”.

— Ты думаешь… — поднял глаза на собеседника. Тот задумчиво пожал плечами.

— А почему нет? С этой чертовщиной, — Рейн поднял глаза к потолку, будто намекая, где сидят пресловутые черти, — надо хвататься за любую версию. А эта, — он указал на книгу, — вполне правдоподобна и в какой-то мере даже жизнеспособна.

Я хмыкнул. Умение закрывать глаза на проблемы не входило в перечень моих способностей, однако все-таки хотелось бы верить в менее глобальный исход.

Проведенный другом ритуал позволил — хоть и не в полную силу — использовать заклинания огненной стихии. Этого мне хватило, чтобы обогреть один этаж, на котором теперь жили все обитатели замка. Хотя главной горничной и приходилось тесниться в одной комнате с Лори, но я рассчитывал сегодня-завтра освободить для Ольмы комнату Дары, которую, в свою очередь, намеревался перевезти (а точнее, перенести) к себе.

При мыслях о Даре меня снова кинуло в жар, и я улыбнулся. Какая же она все-таки красивая! Память услужливо подсунула недавние воспоминания: медные локоны, разметавшиеся по подушке, нежная, словно шелк, кожа под пальцами, приоткрытые пухлые губы…

Вид у меня, наверное, был что надо, потому что Фалькор абсолютно бессовестным образом заржал.

— Ты мне скажи, с каких пор ты пополнил ряды беззаветно влюблённых? — отсмеявшись, потребовал ответа он. — А то смотри, вдруг ты не в её вкусе?

— Тебе лишь бы вкус, — беззлобно отшутился, метнув в друга подушку. Рейн ловко перехватил снаряд и засунул себе за спину, оставив меня безоружным.

— Мне ещё цвет и подробности, — парировал Фалькор, забирая у меня книгу, — и желательно без последствий в виде ревнивых мужей, — закончил он.

Ну да, в этом Фалькор опережает лучших столичных ловеласов. Правда, в отличие от них, предпочитает действовать тихо и без лишнего пафоса в виде фальшивых завываний под окном и миллиона белых аллеоров, от которых у половины придворных дам жуткая аллергия.

— Ничего, когда-нибудь ты женишься, — подначил его, поднимаясь.

— О-о-о, это обязательно! — вернул он подачу: — Только чтобы жена не одна, а штук шесть-семь, — показал он почему-то восемь оттопыренных пальцев, — иначе не согласен!

— Всё, пойду, — я встал, — посплю пару часов, затем порталы смотреть.

— Пока без изменений? — тут же подался вперед друг.

Я развел руками.

Порталы мало того, что были заблокированы, с каждым часом они всё больше затягивались ледяной паутиной и, несмотря на наши совместные усилия, не отзывались на запросы. Зима, несмотря на предпринятые попытки оттянуть её наступление, стремительно набирала силу.

Я уже подошёл к двери, когда Фалькор меня окликнул.

— Кстати, о жёнах…

Я остановился, уже чувствуя, что то, что я услышу, мне не понравится.

— Когда ты собираешься рассказать Даралее о своей жене?..

Моя рука впечаталась в дверной косяк. Судя по тому, что по костяшкам пальцев побежало что-то горячее, я понял, что ударил хорошо.

— Фалькор, я просил тебя… — зарычал, чувствуя, как рвутся последние ниточки самообладания.

— Я тебя понимаю, — холодно ответил друг, — но всё-таки позволь мне поинтересоваться: ты вообще собирался говорить Даре об Антее?

Я выдохнул и прислонился лбом к стене. Каменная кладка обжигала холодом, и это меня отрезвило. Закрыв глаза, попытался успокоиться. Вдох, выдох.

— Я не думал об этом.

— Не думал? — судя по голосу, друг сейчас иронично поднял бровь. — Мне кажется, это первое, о чем ты обязан был позаботиться.

Я медленно повернулся и подошёл к брату.

— Позаботиться о чём? — почти ласково.

Молчи, Фальк, только молчи. Потому что я за себя уже почти не отвечаю.

— О том, чтобы. Рассказать ей. О своей жене, — как маленькому ребёнку, почти по слогам, повторил он.

Последнее перекрытие крыши помахало мне рукой и плавно воспарило в неведомые дали. Мой кулак впечатался в скулу Рейна. Раздался хруст.

— Ах, ты, сукин сын!

Перед глазами стояла серая пелена, в голове звенело. Я был готов размазать своего друга по стене. И вдруг…

— Стойте! — нежный девичий голос ворвался в сознание.

Я замер. Пелена медленно рассеивалась. Только не это…

— Не стоит драк… перестаньте!

Повернул голову и столкнулся глазами с Дарой. Опалив меня взглядом всего мгновение, она отвела глаза. А я вдруг как никогда остро понял: она всё слышала…

***

Даралея

После ухода Анталя Лори попыталась задержать меня в кровати.

— Лои Дара, — уговаривала она, против моей воли накрывая меня одеялом, — послушайте, вы должны лежать. Жар — это ведь не шутки.

— Уйди, несчастная, — упруго отшучивалась я, и одеяло в который раз отлетало к ногам.

Наконец горничная сдалась.

— Хорошо, — подняла она руки в примирительном жесте, — но тогда сообщите д’эрру Альсу…

— Что ты пыталась, да, хорошо, — выпалила я, впопыхах натягивая на себя платье: хорошо еще, что дошла до шкафа и выбрала новое, а то с меня станется надеть и вчерашнее.

Во мне просто-таки кипела энергия и жажда деятельности. Хотелось бегать, прыгать и обнимать весь мир. Странно, что со мной?

Горничная с улыбкой наблюдала за моими сборами. И только когда я потянулась за подбитой лисьим мехом теплой накидкой, вдруг отмерла.

— Лои Дара, а куда вы?

Я остановилась. Действительно, я и сама ещё не думала, куда я. Но это дело поправимое.

— Спущусь к Ольме, — решила мгновенно, застёгивая мелкие пуговицы, — потом хотелось бы зайти на конюшню. Здесь же есть лошади?

Последний вопрос адресовала Лори. Та покладисто кивнула и вдруг расцвела улыбкой.

— Есть, лои Дара! И рыженькие есть, и белый — красивый такой! И черный, как уголь — это конь д’эрра Альса.

— Интересно, какая лошадь у лорра Рейна, — хмыкнула себе под нос и тут же была услышана горничной.

— Так нет лошадей лорра Рейна! Ни его, ни его помощников, они же порталом пришли!

А, ну да, точно. Забыла.

— Ну вот, заодно выйду на улицу. Кстати, а почему я не видела конюха?

По лицу Лори скользнуло замешательство.

— А… я не знаю, — смущенно посмотрела на меня девушка, — Ронин сказал, он сам за ними ухаживает.

— Сам? — недоверчиво посмотрела на неё. — А конюшня большая?

— Нет, маленькая. Восемь лошадок, — горничная вновь светло улыбнулась, и её настроение передалось и мне. Лори любила животных, и они, словно чувствуя, тянулись к ней.

Про то, что за все дни жизни в замке я выходила на улицу только раз, я вспомнила, уже выходя из комнаты. Ну что же, пора подышать свежим воздухом!

Не успела я сделать и пары десятков шагов, как меня отвлек резкий звук. Удар? Резко обернувшись, я поняла, что раздался он из комнаты лорра Рейна. Что там происходит? Сделала пару шагов, намереваясь пройти дальше, и тут же замерла, услышав голос Фалькора.

— Я тебя понимаю. Но всё-таки позволь мне поинтересоваться: ты вообще собирался говорить Даре об Антее?

— Я не думал об этом, — спустя пару мгновений прозвучал голос Анталя. Бархатные нотки скукожились и померкли, в голосе проявилась незамеченная мной доселе скрипучесть.

Об Антее? Заинтересованная неожиданным поворотом, сама не думая, что делаю, подошла к двери и заглянула в приоткрывшуюся щель.

У кровати в одних штанах стоял Рейн и насмешливо смотрел на Альса. Вроде бы всё под контролем.

— Не думал?

Муж мягко, словно рысь, повернулся и подошёл к брату. Я невольно сравнила их — был у меня такой грешок. И сейчас лорр Рейн был для меня берёзкой: тонкокостный, высокий, подтянутый. В противовес ему Анталь вполне справился бы с ролью клена: на полголовы ниже, но крепче и мускулистее. От мыслей о “мускулистее” низ живота свело сладкой судорогой, что заставило меня улыбнуться.

Я тихонько выдохнула и хотела отойти. Но почему-то задержалась еще на полмгновения. И этого было достаточно, чтобы мой мир, который я сейчас взращивала в себе, мой мир, который открылся мне с новой стороны, мой мир, в который я только-только поверила, пошёл прахом.

— Позаботиться о чём? — тихо спросил Анталь у Фалькора.

— О том, чтобы. Рассказать ей. О своей жене.

Жене? Жене Анталя?

Словно в страшном сне, я наблюдала, как кулак Альса рассекает скулу лорра Рейна. Как запрокидывается голова Фалькора. Как по щеке принца, будто нарисованная, сбегает струйка крови.

Я не помню, как я распахнула дверь. Отрезвил меня только звонкий голос, как оказалось, мой.

— Стойте! — мужчины посмотрели на меня. А мне было… всё равно. Сжав пальцы в кулаки, я опустила голову. — Не стоит драк… перестаньте, — закончила тихо, тщетно пытаясь поверить в свою хорошую мину при плохой игре.

На этом выдержка меня покинула, и, резко развернувшись, я бросилась по коридору, не думая, как выгляжу со стороны. В голове пойманной птицей билась только одна мысль: “Бежать…”

— Дара! — раздался сзади полный боли крик. — Стой!

Не иди за мной. Только не иди…

Я свернула на лестницу и понеслась вниз, не чуя своих ног. Не помню, как толкнула тяжелые двери, ведущие на улицу. Ноги понесли меня в сторону длинного амбара, откуда, как я помню, иногда доносилось ржание.

У конюшни, которую я нашла (точнее сказать, на которую я наткнулась) за амбаром, стоял взнузданным и оседланным черный конь. Анталевский. Полная каких-то мрачных настроений, я запрыгнула на него почти с разбегу, в первый за долгое время раз порадовавшись, что не ношу кринолин. Схватила поводья и дала коню шенкеля, почувствовав, как всхрапнуло в предвкушении бешеной скачки животное.

Бешеная скачка?

А я согласна!

В ушах привычно засвистел ветер, и мы черной молнией вылетели в приветливо распахнутые ворота, подёрнутые тонкой коркой льда.

Глава 12. Нотта

Я подгоняла коня, и так мчавшегося на пределе своих сил и возможностей. Достаточно быстро замок превратился в свою миниатюрную копию, а затем и вовсе скрылся из виду за небольшой берёзовой рощицей.

Я не помню, сколько времени прошло, прежде чем я перевела коня в рысь, а потом и вовсе пустила шагом. Откинувшись назад, устроилась на конской спине и позволила животному выбирать маршрут по своей воле.

Дурные мысли потерялись в скорости, и теперь до меня доходила вся абсурдность собственного поступка. По-хорошему, мне стоило остаться и потребовать объяснений.

Я усмехнулась. Лучший вариант решения проблемы всегда приходит постфактум — да и возвращаться пока не хотелось. В голове снова и снова молнией проносился подслушанный диалог. Я прикрыла глаза и постаралась сосредоточиться.

“О том, чтобы рассказать ей о своей жене”, - кажется, так сказал Фалькор Анталю. Странно, с чего я взяла, что жена нынешняя? Она ведь может быть и бывшей…

Как назло, о личной жизни д’эрра Альса мне не было известно ровным счётом ничего. Да что там говорить, и об Антале в домашней библиотеке перед отъездом я нашла совсем немного: так, несколько строчек. А с лорром Магусом связаться не получится. Хотя, возможно, что-то должна знать Ольма.

Я удовлетворённо кивнула своим мыслям. Хорошо, когда сознание ничем не затуманено: пусть даже и ментальным воздействием любимой подруги. Кстати, о воздействии. Я так и не успела рассказать Анталю про свой разговор с Тионой. И, если честно, и не хотелось: не ранее, чем он мне действительно всё расскажет.

Я хмыкнула. До меня только сейчас медленно начало доходить, что, несмотря на все заверения в доверии, конкретики в нашем общении не было никакой. Точнее, она была… но абсолютно не в той области, в которой я ожидала. Хорошая такая конкретика, горизонтальная.

Хмыкнув повторно, приняла вертикальное положение и огляделась. Огляделась ещё раз. Присвистнула, вызвав недоуменное ржание остановившегося животного.

Вокруг был… туман. Много тумана. Чертовски много тумана, в котором не было видно ровным счётом ничего. Очень много странного тумана, который, казалось, не смущала наступающая зима. Да что там зима, мне даже не было холодно! Да, на мне тёплая накидка, как-никак, я собиралась в конюшню, но все равно я ведь одета не по погоде. Туман был… тёплым?..

Я протянула руку, которая тут же потерялась в качающемся сером мареве. Странное явление… И как, скажите, пожалуйста, я найду дорогу назад?

— Эй, дружок, как тебя зовут? — ласково обратилась к коню. Тот прядал ушами и не обращал на меня внимания. Словно я пустое место.

— Ну и ладно, — фыркнула, беря поводья и трогаясь с места.

Мы плыли сквозь туман. Я и конь. Конь и я. Плыли уже больше часа. Признаться, я надеялась на что-то наткнуться. Или на кого-то. Или хотя бы найти место для ночлега, потому что ощутимо потемнело, ещё немного — и на землю опустятся сумерки. А там и до ночи рукой подать.

Стало страшновато. Сознание послушно нарисовало картинку двух остывших тел — моего и моего спутника. Потом дорисовало рядом коленопреклонённого Анталя, почему-то с лошадиной головой.

Так, стоп!

Помахала рукой, словно отгоняя мысли.

— Если через полчаса ничего не найдем, остановимся на ночлег, — строго сказала коню, как будто он был способен меня понять.

Животное безмолвно продолжало прокладывать себе путь меж двумя стенами тумана. Я вздохнула и попыталась успокоиться. Ещё раз посмотрела по сторонам — нет, ничего.

Внезапно конь перешёл на рысь. Я вздрогнула и от неожиданности вцепилась в переднюю луку седла.

— Ты чего? — в моем голосе отчетливо сквозила паника. Весь вид животного давал понять, что он что-то почувствовал, но вот что…

Я вцепилась в поводья, но тщетно. Мы летели, окруженные туманом со всех сторон. Навстречу… Чему?

Стало страшно. В голову полезли ненужные мысли. Зачем я вообще устроила этот… побег? Можно же было просто уйти. Посидела бы в комнате, в конце концов.

На глаза навернулись слёзы. Дура! Просто идиотка! Как можно было лишиться всех мозгов в одночасье? И ведь даже и мысли не было о другом варианте исхода событий!

Мои мысли прервались на самом интересном месте, когда мы вылетели на идеально круглую лужайку, по центру которой горел костер. А у костра…

— Ольма?

Старшая сестра повернулась и посмотрела на меня с нескрываемым удовлетворением.

— Ну наконец-то! — выдохнула она. — А я уж начала думать, что Инферно не почует огонь.

— Инферно? Конь? — я перевела взгляд на животное. Хм, а ведь имя-то подходит! Темная лошадка, как и его хозяин.

При мысли о хозяине Инферно ум затопила вспышка злости, но я упрямо стиснула зубы. Спешилась и подошла к костру.

— Откуда ты…

Ольма подбоченилась. В отличие от своего обычного амплуа, сейчас она была одета в походные штаны и высокие ботинки со шнуровкой. И, на удивление, ей очень шёл этот наряд.

— Нравится? — сверкнула белозубой улыбкой и пояснила на мой восторженный кивок: — Жаль, редко надевать приходится. Но ты, красавица, так дёру дала из замка, что я сразу поняла, что говорить нам придётся здесь.

Я присела к костру и протянула к огню озябшие руки. Огонь был настоящим, и это радовало. Невольно вздрогнула, вспомнив холод замка и вызвав сочувствующий взгляд сестры.

— Что, нелегко пришлось? — понимающе спросила та.

Я кивнула. Отвечать не хотелось. Объяснять что-либо — тоже. Зябко обхватила плечи руками.

— Не вини их, — Ольма подбросила в костер пару поленьев, — мальчишки ещё. Что делят — непонятно.

— Что за… Антея? — я практически выкашляла это имя.

Старшая горничная погладила меня по плечу.

— К сожалению, не могу тебе сказать, — покачала головой, — история давняя, а вот…

Она дотронулась рукой до плеча, вызвав понимающий кивок. Огненная клятва. Дело дрянь.

— Не обойти? — вскинулась я в надежде, но тут же поникла.

Огненную клятву обойти было нельзя: ни намёками, ни жестами. Стоило сработать охранной ловушке, и человек, начавший было говорить, вспыхивал, словно спичка.

— Можно кое-что сделать, — пробился ко мне сквозь мрачные мысли голос Ольмы.

— Что?

— Тебе нравятся витражи в библиотеке? — вместо ответа вдруг спросила она.

— Да! — усмехнулась, поняв, к чему она клонит.

— Тебе должен понравиться витраж у отдела карт, — улыбнулась Ольма, — он потрясающий. Три сирены и русал — знаешь, что мастер расписывал его более года?

— Обязательно посмотрю! — охотно подыгрывала я. Клятва клятвой, но мы вели разговор на совсем другую тему. Правда, нужно было быть предельно осторожными, чтобы не сболтнуть лишнего.

— Это единственный… витраж, который должен вызвать интерес?

— Я полагаю, да, — горничная сверкнула глазами, — однако если у тебя крепкие нервы, то ещё можешь пойти посмотреть на гобелен в галерее. Не уверена, что тебе понравится, — она поморщилась, — но посмотреть можно.

От возникшего чувства отвращения меня затошнило. Водится за мной такой грешок, да.

— Ты хочешь сказать, что… гобелен ещё в галерее?

Ольма кивнула.

— Зачем?

— Я не знаю, дорогая. На этот вопрос у меня нет ответа до сих пор.

Мы замолчали, глядя, как потрескивают дрова. Ольма думала о своем, а я не думала ни о чем. На душе было настолько мерзко, что не передать словами. Не хотелось ничего делать, думать. Существовать. Я поморщилась, осознав, что надо спросить то, что собиралась.

— А почему мы говорим здесь? — прошелестела бесцветным голосом. — Ты, я так понимаю, поехала навстречу?

— Всё верно, дорогая, — Ольма потянулась. Полная грудь мелькнула в разрезе рубашки. — У меня ощущение, что в замке нам поговорить не дадут. Там что-то происходит, а я ещё не поняла что. Но есть то, что я могу сказать однозначно.

Я вопросительно поглядела на собеседницу. Но та, словно не замечая, продолжила:

— Ронин пропал. А с учетом того, что роль он играет… особенную, — она подчеркнула это слово, — это мне очень не нравится. У мальчишек спросить не могу и не буду, не проси.

— Почему? Что за особенная роль? — вопросы из меня посыпались, как из ведра.

— Ронин, это… — Ольма замолчала, подбирая слова. — Что-то вроде духа замка.

Мои глаза сделались похожими на блюдца. Ронин — каримари?!

Я и озвучила этот вопрос, а, получив положительный ответ, так и вовсе застыла соляным столбиком.

Подумать только… каримари! Мифический дух, стоящий на страже покоя обитателей! Теперь понятна реплика Лори про то, что Ронин сам ухаживает за лошадьми — для духа его уровня это элементарно! Но подумать только! И как Анталь с ним договорился?

— Дара, — Ольма перебила мои мысли, — тебе, наверное, стоит посмотреть ещё один витраж. Последний справа. И лучше все витражи посмотреть сегодня.

Я кивнула. Всплеск удивления постепенно угасал, уступая место апатии. Я зябко передёрнула плечами.

Что мы имеем? Ронин — дух замка, грядущий поход в библиотеку, портрет Антеи в галерее. М-да, негусто и невесело.

Я грустно улыбнулась и неожиданно для себя задала вопрос.

— Ольма, а почему… он женат?

Та печально посмотрела на меня и покачала головой.

В замок мы вернулись по одной. Вначале поехала Ольма, предварительно вручив мне металлический компас с двумя стрелками, а через полчаса тронулась и я.

Ехать по компасу оказалось легко. Одна стрелка указывала в сторону замка, другая — размеренно крутилась по циферблату, испещренному странными символами. С такими амулетами я ещё не работала, но мне тем более было интересно. Даже апатия, камнем навалившаяся было мне на плечи, потихоньку спадала.

Когда я въехала в ворота замка (за мгновение до этого спрятав компас — его надлежало вернуть хозяйке), моему взору предстала делегация. Точнее, делегацией это можно было назвать только с большой натяжкой: у ворот в ряд стояли Анталь, Фалькор и конь. Белый. Инферно тихо заржал, вызвав ответную реакцию у собрата, а я мельком оглядела оставшихся двоих.

Фалькор буравил взглядом промёрзшую землю, а вот Анталь… Анталь смотрел на меня. От его взгляда стало жутко, меня бросило в жар, затем — в холод, затем опять в жар. В горле встал ком.

Старательно гипнотизируя левое ухо Инферно, я кое-как доехала до конюшни и спешилась. Накинула повод на коновязь и была остановлена окриком Альса.

— Дара, стой!

Повернулась и смерила стоящего в паре шагов Анталя взглядом. И когда только успел подойти?

— Тебе придется со мной поговорить!

Настойчивый.

— Ну, давай поговорим, — тихо согласилась, опираясь на коновязь и ощущая, что ноги почему-то меня почти не держат.

В два шага он оказался рядом и обнял меня. Я не отстранилась, но стало как-то не по себе.

— Что ты делаешь? — ровно спросила я.

Он усмехнулся.

— Обнимаю жену.

— Жену? — я вернула усмешку. — По-моему, у тебя уже есть одна, — и смело посмотрела ему в глаза.

Он взгляд не отвел, а наоборот — выдержал, можно сказать, с честью. Только глаза потемнели. Он покачал головой.

— Всё не так просто, Дара.

— А как просто? — я бездумно провела пальцем по воротнику его рубашки.

Альс промолчал.

— Почему ты мне не рассказал? — продолжила импровизированный допрос.

— Не успел, — в его голосе сквозила плохо скрываемая горечь, — да и, если быть честным, не хотел.

— Не хотел? — перехватила вопрос я. — А зачем тогда столько слов о доверии? Зачем ты сделал мне предложение… если у тебя уже есть жена?

— У меня есть жена, — упрямо стиснул зубы он, — её зовут Даралея.

Я выдохнула. Упёртый.

— А про Антею ты когда собирался рассказать? — я уперлась ладошками в грудь Анталя и отодвинулась. — Кто она вообще?

Он внимательно посмотрел мне в глаза.

— Лучше бы ты не спрашивала…

— Правда? — с иронией спросила. — Почему?

— Потому что я бы хотел уберечь тебя от этой информации.

— Эта информация, что, способна мне навредить? — недоуменно подняла бровь.

Он словил прядь моих волос и пропустил между пальцами.

— Ну, она же навредила другим…

Я резко приблизилась.

— То есть ты сейчас отказываешься рассказать мне, что происходит в этом чертовом замке? — рыкнула, чувствуя, как в груди закипает злость. — И при этом намекаешь на то, что мне угрожает опасность? Да знаешь, кто ты после этого? — прошипела в упрямо сжатые губы.

Его глаза полыхнули. А спустя мгновение он схватил меня за плечи и встряхнул.

— Дара! — в его голосе звучала неприкрытая угроза. — Если ты думаешь, что способна разобраться с тем, с чем до тебя не мог разобраться никто другой, то ты ошибаешься! Если ты думаешь, что я спокойно буду смотреть на то, как ты лезешь к черту в печь — ты ошибаешься!

Я с вызовом посмотрела на него.

— Если ты думаешь, что я буду сидеть сложа руки и ждать, пока меня убьют, то ошибаешься уже ты! — не осталась в долгу.

Он хмыкнул.

— А вот это мы ещё посмотрим, дорогая моя жена.

С этими словами он забросил меня на плечо и куда-то понёс.

— Отпусти меня немедленно! — я колотила кулаками по его спине. Зря, с таким же успехом я могла бы побить каменную стену. — Альс, поставь меня на землю!

— Обязательно, — отреагировал он, пинком открывая какую-то дверь и занося меня внутрь. Захлопнул дверь за собой и неаккуратно уронил меня на что-то мягкое. Я тут же подскочила, оглядываясь, и выдохнула с облегчением, увидев, что мы всего лишь в его комнате.

Хотя выдохнула я зря.

Альс навис надо мной, опасно сощурившись.

— А вот теперь… поговорим, — в его голосе звенел металл. Я поёжилась — таким Анталя я еще не видела.

— Зачем ты меня сюда принёс?

— Потому что не считаю двор подходящим местом для семейных разборок. А поговорить нам есть о чем, не так ли? — поднял бровь.

— Да, — я встретила его взгляд, не дрогнув.

— Вот и отлично, — он отстранился, — а сейчас, лои Дара, вы мне расскажете всё про ментальное вмешательство — мы ведь до этого не дошли, не так ли?

Я фыркнула.

— Ну, конечно, д’эрр Альс. С удовольствием расскажу. Но только после того, как вы расскажете мне о своей жене.

Анталь побагровел.

— Я просил тебя!

Ну уж нет! Только не сейчас.

— Или ты. Рассказываешь мне. Об Антее, — начала я, — или отпускаешь меня. На все четыре стороны.

Меня затрясло. Голос звучал всё громче.

— Или ты думаешь, что я буду сидеть в комнате с вышивкой и ждать, пока меня не грохнут в комплект к другим невестам?

Анталь схватил меня за руку и дёрнул, поднимая с кровати.

— Если надо будет, будешь сидеть и вышивать, — зловещий шёпот связывал по рукам и ногам похлеще верёвки, — если надо будет, не выйдешь из комнаты. Если надо будет, — его голос тоже набирал силу, — просидишь здесь, сколько потребуется. Я слишком много отдал за то, чтобы найти тебя.

Я выдохнула. Слов не осталось.

У него, видимо, тоже, потому что Альс резко притянул меня к себе и впился в мои губы поцелуем.

Я опешила. Ничего себе заявление! Злость только придала силы, и я что есть мочи пнула его в колено.

Попала… именно в колено, вызвав сдавленный возглас Анталя. Пользуясь выпавшей возможностью, вывернулась из кольца его рук и отошла к окну.

— Можно подробнее про “слишком много отдал”? — мило поинтересовалась.

Он сел на кровать и закрыл лицо руками.

— Да, — выдохнул. Голос его звучал глухо, — слишком много.

— И что же это? — я сделала осторожный шаг к нему. Слишком сильный контраст между Альсом минуту назад и сейчас.

Он поднял голову.

— Неужели тебя это волнует?

Я неопределённо повела плечами.

— Я думал, тебя волнует только расследование, — хмыкнул он.

— Сказал тот, кто так много говорит о доверии, — изрекла. Помолчала: — Анталь… ну в самом деле…

— Что?

— Может, ну их, эти игры?

— Надо же, — улыбнулся он, — неужели моя девочка поумнела?

— Твоя девочка и была умной, — я положила руку ему на плечо.

— Умной — да. Мудрой — нет, — улыбнулся он, подхватывая меня на руки и усаживая на колени.

Я приготовилась слушать.

— Одиннадцать лет назад всё было иначе, Дара, — он провел рукой по моим волосам, — но, поверь мне, с тех пор взгляды на брак не поменялись. Собственно, с этого всё и началось.

— Брак, одобренный королем?

Муж кивнул.

— К сожалению, выбор пал на Антею. Она была красивой, но то была неправильная красота.

— Это как? — я нахмурилась.

— Она была очень красива. Настолько красива, что становилось жутко. Но что я тогда понимал… мальчишка, — он потёр лоб и смущенно улыбнулся, — и я пропал.

— Ты так просто об этом говоришь…

— Это сейчас. Раньше, поверь мне, всё было иначе. Через призму лет на прошлое смотришь иначе.

Я кивнула. Ну да, так и есть.

— И… что было потом?

Он поморщился. Было видно, что тема ему неприятна.

— А затем она прибыла на нашу свадьбу. Со слугами и старшим братом — их родители погибли. Она меня словно околдовала — так я думал тогда. И не представлял, насколько прав.

— Магия?

Видимо, мы так и будем говорить — недомолвками.

— Накануне свадьбы я проснулся и не нашёл её рядом.

Я недоуменно посмотрела на него. Каков… нахал!

— Анталь, а тебе не кажется, что ситуация с… отношениями до свадьбы для тебя становится нормой?

Он зарылся лицом в мои волосы.

— Она сама пришла. Тогда, за три дня до обручения. Я же тебе уже говорил, что пропал. Да куда там пропал — помешался. Я бредил ею. Какой мужчина сможет устоять? А затем она приходила каждую ночь.

— Предлагаю без подробностей, хорошо? — я сдвинула брови. — Давай дальше.

— Ревнуешь? — Альс хитро посмотрел на меня.

— Ревную, — не стала спорить, — бывает.

— Я помню эту ночь как сейчас. Полнолуние: в комнате было светло как днем…

— Я же просила без подробностей! — перебила я его. Мне стало неприятно. Внутренняя собственница рвала и метала.

— Может, я тогда просто расскажу финал?

Злясь, я кивнула. Мужчина, заметив мою реакцию, перешёл на сухой деловой тон.

— Накануне приехал лорр Аверис. По работе.

— В смысле?

— Заговор, — кивнул он, — против Короля. Я тогда чуть с ума не сошел, метался по кабинету, как в клетке. Пока не пришёл Фалькор. Он усыпил меня, он же менталист…

Воцарилась тишина, прервать которую я решилась только через несколько минут.

— А что было потом?

— Потом… — выдохнул он, — потом… Антея и её брат в тот же день были казнены за содействие Культу Арналы, — абсолютно безэмоциональным тоном закончил он, — я бы не хотел рассказывать тебе подробности, извини.

Я кивнула, судя по всему, ему и так сложно. Муж тяжело дышал, на лбу выступили капельки пота. Хотелось протянуть руку и вытереть их.

— Прости, — прошептали мои губы, — пожалуйста, прости.

Анталь вскинулся и непонимающе посмотрел на меня.

— За то, что заставила тебя вспомнить это, — объяснила я, — за то, что делаю необдуманные поступки…

Он прижал меня к себе.

— Наконец-то ты это поняла, — прошептал мне в ухо, от чего по спине пробежала дрожь, — пожалуйста, позволь мне самому тебя защищать. Я понимаю, ты самостоятельная и сильная, но ведь не зря Боги создали мужчину для защиты женщины?..

С этим я поспорить не могла и позволила себе утонуть в его глазах.

— Эй, голубки! — стук в дверь заставил нас отпрянуть друг от друга. — Простите, что прерываю ваше уединение, но, д’эрр Альс, вы нужны в портальном зале для стандартной проверки.

Я фыркнула. Фалькор явно выбирал самое неподходящее время для визита.

— Вот лось, — кратко и ёмко охарактеризовал брата муж, пересаживая меня на кровать и вставая, — я скоро вернусь, — подмигнул он мне.

Я счастливо улыбнулась, застёгивая пуговицы на воротнике платья. Любопытные руки супруга успели побывать везде. Ну как — почти везде.

***

Анталь

Фальк так не вовремя меня выдернул! Раньше за ним такого не замечал.

Я постарался подавить глухое раздражение. В последние дни мне безумно не хватало Даралеи — потребность в ней была просто сумасшедшей. Хотелось быть рядом, касаться. А какие у неё волосы!

Я тихо застонал и мысленно отвесил брату пинок. Тот, к слову, шёл впереди и плевать хотел на мои метания. Только покосился насмешливо.

Впрочем, очень скоро мои мысли ушли немного в другую область. Наш сегодняшний разговор. Он получился слишком откровенным: я ругал себя за проявленные эмоции. Хотя, признаться, теперь они волновали меня куда меньше.

Сопровождаемый этими мыслями, я спустился в портальный зал. Мельком оглядел зеркала — нет, всё по-прежнему: корочка льда продолжала утолщаться, а пол частично словно затянулся изморозью. Не удержался и дотронулся рукой, осознав, что не ошибся: тонкие кристаллики льда остались на руке. Времени осталось не так много — даже с учетом проведённого Фалькором ритуала.

Кстати, о ритуале.

— Фальк, слушай, — я окликнул друга, — как ты затормозил действие заклинания?

Тот обернулся и смерил меня насмешливым взглядом.

— Мой дорогой брат! — проникновенно начал он, а я закатил глаза, уже догадываясь, что за этим последует. — Пока кое-кто участвовал во всех драках города, я предпочел библиотечное уединение!

— Поговори ещё, — фыркнул я.

— И поговорю, — засмеялся брат, — потому что кое-кто, — он выразительно скосил на меня глаза, — не брал меня с собой.

— И правильно делал, — перебил я его, — хочешь, напомню, почему?

— Ты про Лойноcа? — Фалькор усмехнулся. — Да брось!

Я иронично посмотрел на него. Крайне плачевно, можно сказать, едва ли не трагично закончилась история, когда я взял Фалькора к реке, где с Лойносом, сыном лорра Авериса, они устроили командный заплыв в по-зимнему студеной воде. Фалькор тогда толком не умел плавать, вот и притворился топором. Это сейчас мы вспоминаем эту историю с улыбкой, а вот тогда Королевство имело все шансы потерять наследника престола.

— Кстати, а что с ним сейчас?

— Как что? Пошёл по следам своего отца, — прищурившись, в это время я осматривал силовые линии, — только не говори, что не сталкивался с ним!

— Следствие и расследования по особо важным делам пересекаются намного реже, чем тебе кажется, дорогой братец, — отбил подачу Фалькор.

Он уже закончил со своей частью работы и теперь стоял, опершись на колонну, и разве что не зевал. Остаток работы я проделывал в тишине.

— Кстати, — неожиданно подал голос друг, — прости меня за тот разговор.

Я усмехнулся, опуская на место последнюю линию. Это какой-то день извинений, да простят меня Боги.

— Я не злюсь, — отошёл на пару шагов, любуясь своей работой. Заклинание заклинанием, а рядовой проверки никто не отменял. Вот и сейчас линии радовали меня чётким узором, даже несмотря на тонкую ледяную корочку, покрывающую их. — Но очень хочу тебе напомнить, что со мной об Антее заговаривать необязательно. Кстати, — достаточно невежливо перебил друга, намеревающегося что-то спросить, — Даре я рассказал.

— Всё?

Я выдохнул, как перед прыжком в холодную воду.

— Да, всё.

— И как она восприняла это?

— Адекватно, — я повернулся и встретил его взгляд, — и на удивление разумно. Но что там с заклинанием? Ты так и не ответил.

— Помнишь книгу, которую я тебе показывал?

Я кивнул.

— Таких в твоей библиотеке тьма. И, по-хорошему, я должен бы поинтересоваться, что они делают в замке. Однако, — он хмыкнул, — с учетом того, что в своё время в д’эрран Ключей перевезли часть книг из королевской библиотеки, в числе которых была половина запрещенного отдела, от расспросов я, пожалуй, откажусь. Тем более не сомневаюсь, что ты был в курсе.

Вместо ответа я укоризненно посмотрел на него.

— Я был в курсе, — сделал акцент на второе слово, — но…

— Понятно, — Фальк запустил руку в волосы, — ну что ж, пойду я, пожалуй. Дел невпроворот.

— Что за дела? — мне стало интересно.

— Пить вино и думать о высоком, — хохотнул друг.

Я хмыкнул.

— Ладно, иди уже, герой-любовник.

***

Даралея

Когда Анталь ушёл, я некоторое время сидела на месте, стараясь взять себя в руки. Что-то было не так, не так настолько, что откровенно бросалось в глаза. Знать бы, что…

Вырвавшись из цепких лап задумчивости, я вздохнула. Ночь уже давно опустилась на замок, но спать мне не хотелось: то ли сказалось перенапряжение последнего дня, то ли просто появилась новая привычка.

Поглядев в зеркало, я поправила юбку, на всякий случай переплела растрепавшуюся косу и неожиданно для себя решила последовать совету Ольмы и посмотреть, как она выразилась, “витражи и гобелен”. Конечно, она явно имела в виду нечто другое, но я была уверена, что пойму.

Главная лестница встретила холодом. Я поёжилась и вспомнила, что забыла забрать из комнаты мужа свою накидку. Пришлось возвращаться.

Вторая попытка была удачной, но, пока я бегала туда, а затем обратно, планы немного поменялись. Если пятью минутами ранее я была настроена пойти в библиотеку, то в этот раз я решила в первую очередь отправиться в галерею.

Дорогу, на удивление, я нашла сразу и уже совсем скоро отворила скрипучую дверь. Замерла, прислушиваясь. Вместо выдоха изо рта вырвалось облачко пара. Кутаясь в накидку, я, как и в прошлый раз, медленно двинулась вдоль вереницы портретов.

И мне повезло.

Уже у четвертой рамы я остановилась, осознав, что достигла цели. С портрета на меня смотрела действительно красивая девушка. Тонкий нос, властный подбородок, полные красивые губы. Да, в такую не грех и влюбиться. Густые волосы ниспадали вниз, завиваясь в крупные кольца: художник передал их настолько правдоподобно, что казалось, будто можно протянуть руку и, дотронувшись, ощутить их шелковистость.

Надпись внизу развеяла все сомнения.

“Антея д’эрр Альс”.

Д’эрр Альс? Странно, насколько я поняла Анталя, лорр Аверис приехал накануне свадьбы.

— Нечем заняться, д’эрра Сольн?

От неожиданности я подскочила и только после этого поняла, что голос мне хорошо знаком.

— Лорр Рейн, а вам не кажется, что у нас появилась традиция видеться в галерее?

— Я бы скорее назвал это склонностью, — Фалькор поравнялся со мной. В его руках я увидела, такое ощущение, что неизменную бутылку вина и бокал. — Я люблю здесь находиться. Вижу, такая привычка появилась и у вас? — он вопросительно глянул на меня.

— Нет, — улыбнулась, — у меня своя цель.

— Дайте угадаю. Вашу цель случайно зовут не Антея?

Пришлось кивнуть — отпираться смысла не было.

— Да, была такая история, — Фалькор задумчиво смотрел на портрет, — я вижу, мой брат наконец решил вам всё рассказать. Надеюсь, после этого у вас не осталось вопросов?

Вместо ответа я вздохнула. Не могла же я признаться, что после рассказа вопросов стало намного больше, и они все заиграли новыми красками. Фалькор заметил это и нахмурился.

— Что не так?

Я запнулась и уперлась взглядом в бутылку. Несмотря на моё отвращение к спиртному, я бы не отказалась сейчас от глотка-другого.

— Фалькор, — я поджала губы, — Анталь мне действительно рассказал. Многое, — я запнулась, — но… далеко не всё.

— Почему вы так думаете, Дара?

Я зябко потёрла ладони друг о дружку.

— Понимаете… — в голове промелькнула мысль всё-таки не рассказывать о своих сомнениях, но спустя мгновение эта мысль растворилась в извечном женском слабоумии, и я подняла глаза на Рейна. — Слишком много нестыковок. Слишком много странной информации. У меня вопросов не убавилось, — я развела руками, — а только прибавилось.

— Хм… — друг Альса задумчиво почесал затылок бокалом. — Возможно, я помогу вам развеять ваши сомнения?

— Возможно, — легко согласилась.

— Тогда я — за бокалом! — рассмеялся Фалькор и быстрым шагом удалился в неприметную дверь на другом конце галереи.

Мысли он мои читает, что ли?

Так или иначе, выпивать с принцем, который пусть даже и является другом моего мужа, было не с руки. Но, с другой стороны, отказываться тоже было невежливо. В ожидании Фалькора я гипнотизировала портрет, отмечая всё новые и новые детали: повелительный наклон головы, едва наметившуюся складочку между бровей, жесткий (а в чём-то даже жестокий) взгляд. Да. Пожалуй, такая девушка была склонна искать что-то новое с целью разнообразить свою жизнь, а культ тёмной Богини для этого подходил как нельзя лучше.

Рейн вернулся быстро, я бы даже сказала, стремительно, и вручил мне второй бокал из тёмно-красного стекла. Причудливая вязь покрывала тонкую ножку.

— Интересный экземпляр, — я посмотрела сквозь стекло на свет.

— Кагорское искусство, — Фалькор с лёгким хлопком откупорил бутылку, и янтарная жидкость полилась в бокалы. Я с сомнением покосилась на принца, но тот с невозмутимым видом забрал у меня бокал, сделал глоток и, подождав пару минут, вернул обратно.

— Не отравлено, — прокомментировал он мой недоуменный взгляд, — пейте смело, лои.

Я уж было открыла рот, чтобы просветить Фалькора на тему того, что, вообще-то, бывают адресные яды, но передумала и лишь махнула рукой. Глупо было думать, что отец не снабдил меня защитными амулетами. Также было глупо думать, что я буду носить их все сразу, поэтому в большинстве случаев все они находились в моей комнате, упакованные в специальные шкатулки. Однако с одним колечком я не расставалась никогда, как раз с тем, которое определяло персональные заклинания, а адресные яды относились к этой категории. С другой стороны, у этого амулета был один недостаток: ментальные воздействия он не выявлял. Удивившись шутке судьбы, я даже улыбнулась.

— Лои Дара, о чём вы думаете? — Фалькор смотрел на меня, так же улыбаясь.

— Вспомнила кое-что интересное, — отмахнулась я, пряча улыбку и с какой-то грустью наблюдая, как, словно в отражении, улыбка гаснет и на лице принца, — расскажите мне лучше о помолвке Анталя.

— Что вам интересно? — Рейн отпил из бокала, подняв бровь. Выглядело это достаточно комично, я даже фыркнула, не удержавшись.

— Мне интересна одна нестыковка, — я говорила ровно, чтобы, если что, успеть подловить Фалькора на лжи, — Анталь сказал, что Антея была казнена накануне свадьбы, так?

Принц кивнул, не отводя взгляд.

— Тогда почему в… вашем диалоге, — я смутилась, но, подбодренная кивком Фалькора, продолжила, — в вашем диалоге вы назвали её женой?

— Хм… — принц ощутимо задумался. В воздухе запахло озоном. — Я так полагаю, Альс рассказал вам не всё.

— Да? — признаться, глупее ответа придумать было невозможно, но надо было сказать хоть что-то.

— Я надеялся, он вам рассказал об этом

— О чём? — задала очередной вопрос я.

Ответа я не получила. Фалькор молчал, наморщив лоб. Затем допил вино, поставил бокал прямо на пол и, жестом предложив сделать то же самое, поманил меня за собой.

Мы вышли через ту самую небольшую дверь в конце галереи и оказались в коротком коридоре, который вывел нас в маленькую комнату. Здесь было светло, и, озираясь, я с интересом рассматривала многочисленные полки, уставленные книгами и различными интересными предметами.

— Лорр Рейн, это ваш кабинет?

Фалькор усмехнулся.

— Не совсем, лои Дара. Скажем так, я здесь иногда бываю. Спокойно, знаете ли, в замке поработать не дадут.

Он прошёл мимо стола, заваленного многочисленными тяжелыми фолиантами, и, дойдя до дальней полки, с усилием снял с неё средних размеров книгу.

— Лои Дара, вы же знаете о жреческой комнате?

Я с готовностью кивнула. Жреческая комната должна была быть в каждом замке. Была она и у нас, правда, на первом этаже, рядом с комнатами для гостей. В ней хранились необходимые документы, счетные книги, статуэтки и прочие малозначительные, но такие важные мелочи. Прелесть жреческой комнаты заключалась в том, что вынести отсюда что-либо без прямого разрешения владельца было невозможно. Я уже не говорю об основном предназначении помещения, ведь многие жрецы не вели оседлый образ жизни, а большую часть своих трудовых дней проводили в разъездах. Кровать, скромный ужин и душ — это всё предоставляли жрецам Д’эрры, если им выпадала честь принимать у себя Избранных Богами. С другой стороны, жрецам зачастую не был свойственен аскетизм, поэтому останавливались они обычно в не самых дешёвых тавернах, где, кроме перечня необходимого, могли воспользоваться дополнительными… кгм, опциями. Например, приветливой и улыбчивой дочерью трактирщика.

Увлечённая своими мыслями, я расслабилась, а посему подпрыгнула от испуга, когда передо мной с хлопком приземлилась книга.

— Лои Дара, — Фалькор внимательно смотрел на меня, — вы девушка умная, к тому же приученная обходиться минимумом информации. Поэтому я предоставлю вам этот самый минимум.

— Так. И? — а мои пальцы уже проводили по корешку книги и переворачивали страницы, опознав в книге жреческую Нотту.

— Свадьба Анталя и Антеи была назначена на пятый день второй луны.

Так. Наморщившись, я вспомнила нужную информацию. Свадебные ритуалы назначались по иному — лунному летоисчислению. Двенадцать лун в год, в каждой луне шесть пригодных для свадьбы дней.

Для точного подсчета пришлось использовать пальцы. Фалькор смотрел на меня неотрывно, но, слава Богам, вопросов не задавал и, кажется, даже не смеялся. Я была ему за это очень благодарна.

Итак, судя по подсчетам, свадьба должна состояться зимой, где-то в начале второй луны. Пятый день всегда считался благоприятным для заключения браков. В детстве мы с девочками хотели выйти замуж именно в пятый день.

Пальцы скользили по последним записям. Книга была старой, и в неё давно ничего не вносили. Хотя… что вносить, если в замке три с половиной обитателя?

На одной из последних записей рука дрогнула и остановилась. Неверяще выдохнув, я перечитывала и перечитывала строки в надежде, что мне показалось.

Но нет. Не показалось.

На пожелтевшей от времени бумаге расплывчатым, но достаточно твёрдым почерком было выведено:

“Анталь д’эрр Альс, Антея Вирро — бракосочетание засвидетельствовано, третий день второй луны, год Серебряного Посоха”.

Год Серебряного Посоха — мне тогда исполнилось шестнадцать. Одиннадцать лет назад.

Ниже красовались менее приятная запись.

“Антея д’эрр Альс — смерть засвидетельствована, четвёртый день второй луны, Год Серебряного Посоха”.

А ещё ниже:

“Агнор Вирро — смерть засвидетельствована, четвёртый день второй луны, Год Серебряного Посоха”.

Последняя запись была сделана, видимо, другим человеком, почерк заметно скакал, и завитушки в буквах были недостаточно витиеватыми. Погодя пришла мысль, что тот, кто делал запись, пытался подражать почерку летописца.

— Они… — я прочистила пересохшее горло, — они поженились раньше?

Фалькор кивнул.

— Но зачем?

— Кто знает, — на лице принца появилась кривая усмешка, — возможно, решили, что так будет лучше для них. Ант до сих пор не рассказал мне об этом.

— Я думаю, глупо надеяться, что он расскажет мне, — я горько усмехнулась. Несмотря на новую информацию, моё самообладание осталось при мне.

— Видимо, да, — Фалькор убирал книгу на место, — но надежда ещё теплится.

Стремясь занять руки, я потянулась к маленькой статуэтке птички, которая стояла на краю стола. Без задней мысли провела рукой по острому гребешку и удивилась, когда этот самый гребешок озарился нежным свечением.

— Лои Дара? — я отдёрнула руку и обернулась. Фалькор смотрел на меня с каким-то удивлением, смешанным с… отвращением?

— Что?

Принц приблизился.

— Проведите ещё раз, — подвинул ко мне птичку.

Удивившись странности просьбы, я исполнила пожелание. Гребешок тут же засветился вновь. Я с недоумением подняла глаза на Рейна.

— Лои Дара, — вкрадчиво донеслось до моих ушей, — я могу задать вам очень неприличный и крайне нескромный вопрос?

— Д-д-да-а-а, — от неожиданности я ответила сразу, не подумав, о чём спустя мгновение уже пожалела.

Потому что вопрос был действительно очень неприличным и крайне нескромным.

— Есть ли у вас в данный момент какие-то личные отношения с Антом?

— Личные? — переспросила в надежде, что подоплёка мне только послышалась.

К сожалению, не послышалась.

— Да, д’эрра Сольн. Под личными отношениями я подразумеваю отношения… горизонтального характера.

Да уж. Не в бровь, а в глаз. Искомый, кстати, тут же задергался.

— Я вам не обязана отвечать на этот вопрос, — выпалила я, чувствуя, что краснею, и развернулась на каблуках с целью покинуть эту комнату.

Не удалось. Меня схватили за плечо и с силой развернули. В моё лицо уставились два глаза, каждый из которых нешуточно обжигал взглядом.

— Есть. Или. Нет?.. — почти шёпотом спросил Фалькор. По моей спине послушным строем промаршировали мурашки. Волосы на месте, где у животных находится загривок, казалось, встали дыбом.

— Отпустите меня, — так же, подражая собеседнику, почти шёпотом ответила я, — потому что иначе… иначе…

— Иначе что? — Фалькор криво усмехнулся. — Наступите мне на ногу?

— Оторву вам голову!

Я не знаю, что на меня нашло и как это прозвучало. Но принц резко выдохнул и отступил назад, одновременно отпуская меня. Стараясь не думать о причинно-следственной связи, я развернулась и почти бегом покинула комнату, галерею и, наконец, коридор.

И только оказавшись в комнате, в изнеможении сползая по стене, я осознала, что только что угрожала оторвать голову наследному принцу Королевства.

Глава 13. Истинное лицо

Утро встретило яркими солнечными лучами, бьющими прямо в лицо. Накануне я решила не рефлектировать касательно моего поступка и отправилась в кровать.

И только с утра я смогла оценить, насколько верным было моё решение.

Сидя перед зеркалом, я наблюдала, как Лори занимается моими волосами, собирая их в причудливую косу. Горничная сегодня была в ударе, поэтому уже с утра я попала по полной программе: освежающая ванна с маслами, травяное обёртывание. Брыкаться я начала было при виде девушки, подступавшейся ко мне с корсетом, но потом подумала… и махнула рукой: а почему, собственно, и нет? Предыдущие дни я выглядела явно не так, как подобает дочери д’эрра: одни только платья чего стоят. Да и поведение было тоже не д’эрровским.

При мысли о поведении меня ощутимо зазнобило. Нет, надо будет отыскать Фалькора и попросить прощения за вчерашнее. Не похож принц на человека, который будет злобу по карманам прятать, да и вопрос задал нетактичный, поэтому радикальных мер я не боялась. Но извиниться надо.

Лори закрепила на затылке крупный гребень и, наклонившись, тонкой кисточкой подвела ресницы, от чего глаза словно распахнулись и заиграли всеми оттенками зимнего вечера.

Стук в дверь отвлёк меня от созерцания собственного отражения. Подхватив шлафрок и запахнувшись в него, я отступила за ширму, где уже висело, покачиваясь на плечиках, приготовленное горничной платье.

— Здравствуйте, Лори, — послышался бархатистый голос Фалькора. Я услышала, что горничная что-то пискнула и поспешила вмешаться.

— Лорр Рейн, простите, пожалуйста. Не могли бы вы подождать меня… в библиотеке? — сам факт того, что я отправляю принца ожидать себя в библиотеку, смущал нещадно, но в то же время я была права: ждать женщину в комнате, где она переодевается, может только муж. Кстати, с мужем я тоже планировала сегодня поговорить, но не знала, с какой стороны подойти к той щекотливой ситуации, в которой оказался он и по незнанию втянул и меня.

— Лои Дара, не торопитесь, я вас жду, — и дверь закрылась. Полагаю, за спиной Рейна, потому что облегченный вздох Лори я услышала и с другой стороны комнаты.

— Лори, помоги одеться, — попросила, потому что заставлять принца долго ждать не хотелось.

Лори нырнула за ширму и начала быстро шнуровать корсет.

Для сегодняшнего выхода горничная превзошла и себя, и все мои скромные мечты. Красное платье с золотой вышивкой делало меня похожей на танцовщицу из бродячего театра, а гребень придавал ещё большее сходство.

Дополнив мой образ красной пашминой, горничная отступила, восхищенно выдохнув. А я разглядывала себя в зеркало.

Да, так красиво я не выглядела уже давно. Даже на празднике Великого Урожая, где и решилась моя судьба, мой вид был поскромнее. Но, так или иначе, я была благодарна Лори за её маленькую импровизацию.

По дороге в библиотеку я не могла не подивиться разнице температур в замке. В комнате было даже жарко, а лестница обжигала холодом. По библиотеке наконец тоже разлилось приятное тепло.

Фалькор ждал меня, прислонившись плечом к книжному шкафу, как раз около того витража, на который вчера настоятельно “рекомендовала” посмотреть Ольма. От мысли о том, что я могла сделать это ещё вчера, неприятно закололо кончики пальцев: что поделать, если во мне живет привычка завершать все дела вовремя.

Принц смерил меня удивлённым взглядом. Я была готова поклясться, что в нём промелькнули нотки восхищения. Быстро отбросив ненужные мысли, я решила начать наш разговор с самого неприятного.

— Лорр Рейн, — и смело посмотрела в глаза принцу, — я приношу свои извинения за вчерашнее. Прошу не принимать всерьез сказанное мной.

— Не стоит, лаи Дара, — Фалькор улыбнулся, — это вы меня простите. Я действительно не должен был задавать вам подобный вопрос.

Я сглотнула и уставилась на Рейна. Но тот как ни в чем не бывало подошел к стеллажу и извлек из него толстую книгу. Водрузив её на стол, кивком головы подозвал меня.

— Мне почему-то кажется, лои Дара, — он многозначительно посмотрел на меня, — что вы знаете о том, о чем не следует.

Я вопросительно подняла бровь.

— Я имею в виду каримари, — Фалькор улыбнулся.

— Да, я знаю истинную сущность Ронина, — скрывать это не имело смысла, — но тем не менее всё ещё не нахожу логики в происходящем.

— Правда, что ли? — да он мне не верит! Ни капельки. — Уж не про это вас предупреждала Ольма? Про… “гобелен”.

Так, а вот это уже интересно.

— Вы следите за мной, лорр Рейн? — я прищурилась. — Уж не слишком ли много вы на себя взяли?

— Хамите, лои Дара, — остался невозмутимым принц, — а ведь это уже становится традицией. Не скажу, что я рад, но…

Снова вопросительный взгляд.

— … также не скажу, что я против, — закончил Фалькор, этими самыми словами повергнув меня в пучину недоумения.

Это что же получается — мне дано право хамить принцу?

“И оторвать ему голову, да”, - ехидно добавил здравый смысл, прежде чем скрыться в закромах рассудка.

Решив подумать об этом позже, я сосредоточилась на конкретике, а именно на книге. Подошла и раскрыла её посередине, как раз на главе про каримари.

“Каримари — мифические существа, которых ряд ученых считает отдельной расой, относящейся к подвиду Древнейших. Согласно древним легендам Террании Тёмных Веков, раса каримари считалась одной из пяти рас-прародителей. В наше время информация о каримари закрыта, и только в некоторых источниках можно узнать то, что…”

Как-то незаметно для меня Фалькор оказался рядом, и его ладони легли на мои. Я вздрогнула, но принц всего лишь убрал мои руки и, перевернув пару страниц, отчеркнул ногтем абзац. Я послушно уставилась в книгу, видя там… расплывающиеся строчки и стараясь не думать о том, что, наверное, мои глаза представляют собой блюдца. Рейн стоял близко, слишком близко, чтобы это не противоречило всем нормам приличия. Его дыхание щекотало мне так некстати обнаженную шею, вызывая непристойные ассоциации.

Какого Ларгуса он задумал? Чего он вообще хочет?

Нет, так дело не пойдет.

Я постаралась привести дыхание в порядок. Вдох-выдох. Вдох-выдох. А теперь…

— Лорр Рейн, вы стоите слишком близко. Отодвиньтесь от меня, пожалуйста.

Лорр Рейн хмыкнул, но отступил на пару шагов. Я по-прежнему чувствовала его взгляд, но хотя бы смогла отцепиться от стола и привести мысли в более-менее рабочее состояние. Строчки перестали прыгать перед глазами, и я смогла читать далее:

“…ся. Изначально каримари — подчиняющиеся. Интерес представляет тот факт, что первично каримари может подчинить только женщина, и уже потом дух может быть передан в дар или выкуплен мужчиной. Именно поэтому история умалчивает о случаях подчинения каримари мужчинам”.

Так. Понятно. Но всё равно непонятно.

— Лорр Рейн, что вы хотите мне этим сказать? — я повернулась и смерила принца взглядом. Получилось неплохо: стеснительность отошла куда-то на задний план, и я была уверена, что выглядела достойно.

“… а не как в первую встречу с Анталем”, - здравый смысл высунулся на мгновение, чтобы бросить реплику, после чего скрылся обратно.

— Всего лишь то, лои Дара, что вам надо уметь пользоваться своей прекрасной головкой по прямому назначению, — Фалькор испытующе смотрел на меня, а по его губам бродила странная улыбка, — а не рассчитывать, что всё будет решено за вас. Я вот смотрю на вас и понимаю, что вы девушка умная, а вот выводы делать не умеете. Даже имея под носом всё, что нужно.

А вот это уже слишком.

— В какую игру вы со мной играете, лорр Рейн? — я повернулась и подошла к принцу. Теперь мы стояли практически вплотную, и я готова была поклясться, что слышала учащенное сердцебиение моего оппонента. И с каких, интересно, пор у меня такой острый слух?

Фалькор развел руками, показывая свою непричастность к происходящему.

— Я всего лишь хочу, лои Дара, чтобы вы делали правильные выводы. А игры здесь ни при чём. Хотя, признаться, я люблю иногда… поиграть.

В его глазах я уловила смесь эмоций. Иронию, сарказм… азарт?

А вот это я бы проверила. И плевать пока на выводы!

— А насколько вы азартны, лорр Рейн? — поправ все нормы этикета, я подошла к принцу неприлично близко, метя туда, где в вырезе рубашке мелькали шнурки оберегов. Пусть даже потом меня выпорют на глазах у всех. А, плевать!

Он ещё не догадывался о направлении моих мыслей, но правила игры принял и с хитрой усмешкой посмотрел на меня.

— Очень азартен, Дара, — от его хриплого голоса по спине почему-то побежали мурашки.

— Великолепно, — промурлыкала, мило улыбаясь, — тогда, возможно, вы сможете объяснить мне одну вещь?

— Интригуете, — мужской голос упал до полушепота. Да что это такое со мной? Так реагировать на мельчайшие переливы тембра.

Выдохнув, будто перед прыжком в ледяную воду, я протянула руку и ногтем подцепила видневшиеся в вырезе рубашки шнурки защитных амулетов. Несмотря на напрягшегося вдруг принца, потянула их на себя.

— Вот вы, лорр Рейн, человек азартный, — продолжила гнуть свою линию, — тогда как я готова поклясться, что защитных амулетов в ваших украшениях больше, чем атакующих. Действительно, удобно же быть азартным, когда ты защи…

Мой голос дрогнул и замолк. Я уставилась на горсть вытащенных на свет оберегов. Действительно, защитных там было больше половины. Но привлекло моё внимание не это, а маленький, практически невидимый камушек с одним-единственным нацарапанным символом. Память услужливо распахнулась перед моими глазами на нужной странице, и я почувствовала, как отнимаются ноги. В голову послушно ввинтился голос верры Самьи — преподавателя по амулетам.

“Определённое количество зельев и настоек, которые можно приготовить, нуждается в поддерживающем и корректирующем действии. В первую очередь, мы имеем дело с зельями, изменяющими внешние линии предметов. Разумеется, в отношении зельев мы не можем говорить об изменении самой сути предметов, не говоря уже об изменении внутренней сути людей. Понятие “души” никто не отменял, — верра позволила себе легкую улыбку. По рядам прокатился смешок. — Но одновременно с этим мы не можем говорить о действенности и, главное, стабильности зельев, так как, как мы уже знаем, длительность и условия действия зелья зависят от нашего внутреннего состояния на данный момент. Кто мне раскроет этот вопрос?”

Отвечать выпало мне.

“Верра Самья, — я поклонилась, — внутреннее состояние делится на психологическое и физическое. Психологическое состояние заключается в нашем мироощущении на данный момент, или, как вы любите говорить, — я позволила себе добрую подколку, — в душевном спокойствии, — Верра улыбнулась, призывая меня говорить дальше. — Физическое же состояние заключается в сочетании многих факторов. Наш сон, полноценное или скудное питание, состояние здоровья, — я взяла паузу, задумываясь, — да всё внешнее, по сути, влияет тоже. Тут даже перечислить всё невозможно”.

“Благодарю, лои Сольн, садитесь, — преподавательница прошла мимо меня, — итак, продолжим. Наиболее удобны заклинания, единственная их сложность — в регулярном обновлении. Однако, — она подняла палец вверх, — мы не можем говорить об использовании заклинаний при ряде случаев. Эти случаи вы должны выучить наизусть: если мы имеем ограниченный запас магической энергии в месте нахождения и если мы вынуждены находиться в изменённом состоянии продолжительное время. В первом случае заклинания будут самораспадаться вне зависимости от векторов и нашего желания. Во втором случае — постоянное поддержание зелья заклинаниями может привести к необратимым последствиям в нашей психике”.

“То есть, если надо выдать себя за другого человека и быть им неделю, заклинания не подойдут?” — Вин, мой приятель, тянул руку. Мы прыснули.

“Верно, Вин, — преподавательница сделала вид, что не заметила нашего смеха, — заклинаниями можно поддерживать зелья не более двух-трех дней”.

“А если мне нужна неделя?” — приятель ощутимо погрустнел.

“Если тебе, Виниус, нужна неделя, — верра специально назвала Вина полным именем, — то тебе больше подойдет амулет искажения. Его действие отлично “ляжет” на действие зелья и сгладит последствия”.

“Хорошо, — Вин воспрял духом, — тогда какой амулет мне нужно сделать, чтобы на неделю сменить и удержать облик?”

Я тяжко вздохнула, Вин явно что-то задумал. А все его задумки плохо сказывались на успеваемости и… нас.

“Амулет может сделать и зарядить только профессиональный маг-артефактолог, — в очередной раз улыбнулась верра, — в твоём случае, Виниус, я бы отправилась в лавку и нашла бы там амулет с вот таким символом, — пальцы преподавательницы запорхали в воздухе, и спустя пару мгновений мы смогли лицезреть витиеватый знак, словно состоящий из одних восьмерок, — а затем просить зарядить его на нужный срок, — взмахом руки верра развеяла символ, — только вот, боюсь, это будет стоить о-о-очень дорого…”

Голос верры затихал в моей голове, и одновременно я возвращалась в реальность, ощущая себя мышкой, которую поймал толстый, сытый кот. Потому что в горсти амулетов был только один, заслуживающий моего внимания.

Камень с символами из восьмерок.

Я медленно подняла взгляд и столкнулась с глазами собеседника. Ни капли иронии, ни капли юмора. Он смотрел на меня испытывающе, серьезно, словно думал, съесть ли сейчас или поиграть ещё.

Фалькор.

Фалькор ли?

— Кто же ты на самом деле, Ларгус тебя подери? — выпалила я, одновременно отпуская амулеты.

Собеседник усмехнулся: криво, нехорошо.

— А вот теперь — действительно поиграем, — выдохнул он и, крепко схватив меня за руку, сжал что-то второй рукой. Раздался треск, и мы исчезли во вспышке синего пламени.

Я словно проваливалась сквозь кисель: вязкий, тягучий. Все ощущения пропали, кроме одного — крепкая хватка принца на моем запястье. Попытавшись вздохнуть, я закашлялась, воздух тоже напоминал вязкую субстанцию. А затем… всё закончилось.

Оглядевшись, я поняла, что мы стоим на том же месте, что и ранее, только вот всё вокруг залито тусклым синим цветом. Стены библиотеки сверкали миллионами синих искр, а я… а я была прижата к груди Фалькора.

— Отпусти меня! — я уперлась свободной рукой ему в грудь и с силой оттолкнула. К моему удивлению, держать меня Рейн не стал и с тихим смешком отпустил, сам при этом отойдя на пару шагов. Растирая освобожденную конечность, я огляделась.

— Где это мы? — разговор заводить отчаянно не хотелось, однако при этом я не могла не понимать, что объяснения получить придётся. Даже больше — мой оппонент ждет, чтобы я запросила подробности.

— Во времени, вне времени, — Фалькор усмехнулся, — умная девочка. Умная, но такая наивная, — он двинулся вдоль книжных полок, на ходу вытаскивая с полок фолианты. Толстые, тонкие — да разные, на самом деле. Я отметила, что Рейн не боится поворачиваться ко мне спиной.

— Ты же не принц, верно? — в синей мгле мой голос звучал глухо, стены точно поглощали малейшие отзвуки эха.

— Дара, я уже говорил, что ты умная, — в голосе собеседника мне почудилось плохо скрываемое раздражение, — не стоит меня разочаровывать.

— Я тебя услышала, — я поджала губы, — что ж, тогда, наверное, нам нужно поговорить предметно.

— Нужно, — не стал спорить Рейн, — и начнём мы с того, что ты будешь учиться делать выводы.

— Правда? — мой голос сочился иронией. — Думаешь, меня так легко заставить делать то, что ты захочешь? Или же надеешься, я не знаю, что такое время вне времени?

Произнося это, я, откровенно говоря, кривила душой. Я действительно знала действие этого временного искажения, который на Сером Шпиле мы предпочитали называть просто “временной пузырь”. Однако благодаря моему любопытству, я не могла не знать, что данное заклинание, равно как и ряд других, нейтрализовать невозможно: они будут действовать ровно столько, сколько заложено магом-инициатором. Судя по насыщенно-синему свету вокруг нас, в запасе у Фалькора несколько часов.

“У Фалькора”. Я грустно усмехнулась своим мыслям, конечно, у Фалькора… или как там его зовут на самом деле. А между тем Рейн времени не терял. Подойдя вплотную ко мне, он бросил на стол несколько книг.

— У нас достаточно времени, — кивнул он на принесённую литературу, — поэтому тебе придётся выслушать то, что я хочу до тебя донести. Если, конечно, — он странно усмехнулся, — ты хочешь дожить до конца недели.

Я непонимающе уставилась на Рейна, чувствуя, что внутри начинает закипать злость.

— Ты! — прошипела, делая шаг к нему. — С чего бы мне верить тебе? Ты! Заманил меня в эту ловушку! Ты! Ведёшь себя непонятно! С чего бы это мне тебе верить?

Палец собеседника уперся мне в грудь, одновременно отстраняя и заставляя держать дистанцию. Фалькор провёл рукой по волосам.

— А Анталю ты доверяешь полностью?

— А какая тебе разница? — пошла я ва-банк.

— Да так, — Рейн подвинул стул и уселся на него, — просто странно, что ты пытаешься ему доверять и одновременно несёшься от него со всех ног, стоит только ему тебя поманить. Ну, Дара, не находишь?

Не удержавшись, я отвела взгляд. Что тут и говорить, Рейн бил по самому больному. Я уже давно задавалась мыслью, что рядом с Альсом не могу расслабиться и быть… собой? Почувствовав это, Фалькор открыто рассмеялся.

— Я вижу, ты поняла, что я хотел сказать. Поэтому просто открывай книги, читай и делай свои выводы. А затем обсудим.

Мне хотелось спросить у него о многом: и о том, что он имел в виду своими последними фразами, и о том, зачем он вообще всё это устроил… о вопросах на тему того, кто он на самом деле, я вообще молчу. Но что спрашивать, если мой негаданный собеседник прав, и сейчас не время для разговоров? Поэтому я подвинула себе оставшийся стул и, усевшись, потянула к себе верхнюю книгу.

— Там закладки, — подсказал Фалькор, отрываясь от какой-то невзрачной книженции, в которую успел углубиться во время моих душевных метаний.

— Какой ты предусмотрительный, — съязвила, не сдержавшись.

Собеседник нагло ухмыльнулся и развёл руками.

— Какой уж есть. Зато не притворяюсь тем, кем не являюсь.

— Ну, да, конечно, — пробурчала себе под нос и раскрыла первую книгу на заложенной странице.

Думалось мне, это будет легко. Однако, только просмотрев первые строки, я вздрогнула и поспешно открыла книгу на первой странице. Уставилась в странное название, а затем — отшвырнула фолиант.

— Запретная литература! — зашипела, словно кобра. — Ты хочешь, чтобы я рылась… в этом?

— Ну, дорогая моя, по роду службы ты обязана рыться во всем, что может дать хоть какую-то информацию, — Рейн откровенно веселился, разглядывая меня.

Он поднялся, подобрал книгу и вновь опустил её передо мной.

— Второй раз не пойду, — кратко резюмировал таким тоном, что я поняла — и вправду не пойдет.

Пришлось попытаться на время отодвинуть годами вбитые навыки и все-таки углубиться в содержание.

“Ритуалов подчинения каримари в Истории Темных Веков мы насчитываем всего два. И если первый до наших дней не дошёл, то второй используется регулярно. Как известно, изначальной хозяйкой каримари может быть только женщина, однако она может временно передать сущность мужчине для достижения тех или иных целей. Этим в Темные Века беззастенчиво пользовались многие Жрицы Культа Арналы, ведь каримари является носителем частички сути его хозяйки. Именно поэтому допускается участие каримари в ритуалах пробуждения, подчинения, возрождения и иных, коих огромное количество, настолько огромное, что полный перечень мы не считаем нужным воспроизводить. Достаточно понимать, что дух каримари может выступать частью ритуала в том случае, если нет возможности использовать части волос, ногтей и пр., и пр.”.

Я вздрогнула и поёжилась. Да уж, ничего не скажешь. Дух вместо ингредиентов зелья — и врагу не пожелаешь. С другой стороны, это ведь разумно, если попытаться понять жриц. Я подняла голову.

— Если я не ошибаюсь, всех Жриц Арналы после казни сжигали, — полувопросительно-полуутвердительно произнесла, глядя на Рейна.

Тот кивнул.

— Верно, это так.

— Тогда, получается, что каримари, по сути, являлись чуть ли не единственным, так сказать… — я пошевелила пальцами, подбирая нужное слово, — “мостиком” для проведения ритуалов.

— Если только у их последователей не сохранялось частиц их ногтей, волос и прочего, — поправил меня Рейн, пристально глядя на меня. От его взгляда по спине побежали мурашки, и я даже посмотрела вниз, словно желая убедиться, что не сижу на муравейнике. Фалькор… нервировал. Хотя нет — он пугал до потери сердцебиения. Но одновременно с этим, находясь с ним рядом, я могла поклясться, что ничего дурного мне не угрожает.

Я вздохнула. Слишком много случилось в последние дни: вначале Анталь, который выстроил хрупкие мостики доверия. Затем Лжефалькор, который эти мостики расшатывает — и довольно успешно, если подумать. Ведь действительно, я уже неоднократно ловила себя на мысли, что сторонюсь Анталя без видимой причины. Хотя, если подумать, причин этому одновременно было и слишком много.

— О чем ты думаешь? — голос Рейна ворвался в мои мысли.

— О том, где настоящий принц, — выдохнула, решив оставить свои размышления себе.

— Принц у себя в замке, и, поверь мне, ему ничего не угрожает, — Фалькор неслышно встал со своего стула и в два шага оказался рядом: я чувствовала спиной тепло его тело. — Но ты ведь думаешь не об этом, не так ли?

Голос обволакивал, погружал в приятную дрёму. Но я пыталась бороться.

— Твои амулеты не сработают, — произнесла заплетающимся языком, тщетно пытаясь встать. Ноги были ватными, — можешь даже не пытаться.

— Амулеты? — в голосе собеседника послышалось удивление: — Какие амулеты, Дара?

— Приворотные, — сердито ответствовала и, все-таки собравшись с силами, встала.

Чтобы тут же зашипеть, почувствовав ладони лжепринца у себя на плечах.

— Отойдите от меня, кто бы вы ни были, — зарычала, сама отступая на несколько шагов.

— Дара, но я не использую приворотные амулеты, — обернувшись, я уставилась на Фалькора и недоуменно подняла бровь, увидев удивление в его глазах, — честное слово!

— Ага, честное, — ухмыльнулась, — честное слово от непонятно кого — это, знаете ли, интригует.

Приятная истома постепенно отступала, а Фалькор смотрел на меня и молчал. Воцарилась неловкая пауза. Наконец собеседник дрогнул.

— Можешь называть меня Лоем.

— Лоем? — я прикусила губу, словно пробуя это имя на вкус, но при этом оценив двусмысленность ответа: — Тебя зовут Лоем или Лой? — решила внести ясность.

Мой оппонент улыбнулся.

— Без разницы. Лоем или Лой — мне всё равно.

— Забавно, — я не была намерена продолжать разговор, по крайней мере, в этом ключе. — Впервые встречаю человека, которому всё равно, как его будут называть, — не желая продолжать, я отвернулась и внезапно почувствовала, что собеседник улыбается.

— Лой, — раздался на удивление мягкий голос, — меня зовут Лой.

Хмыкнула, взяв следующую книгу. Она послушно распахнулась передо мной на нужной странице. Я поморщилась — опять запретная литература, о чем наглядно свидетельствовала окантовка такого цвета, словно рисовали запекшейся кровью. Хотя почему “словно”?

“При казни последователей Культа Арналы применялся особый метод уничтожения тела. В присутствии трех незаинтересованных свидетелей тело помещалось в холщовый мешок и предавалось огню. Оставшийся пепел проверялся Жрецами трех Богов — каждый раз эти жрецы выбирались методом жеребьевки, чтобы исключить возможность подлога. И только после этого в Нотту вносилась запись о смерти…”

За спиной раздался смешок. Я обернулась.

— Что такое? — постаралась скрыть раздражение.

Мой собеседник смотрел на меня и, не скрываясь, веселился.

— Впервые в жизни я встречаю такую беспечную воспитанницу Серого Шпиля, — счел нужным пояснить он, — поворачиваться спиной к человеку в личине, зная только его имя и даже не будучи уверенной, что оно настоящее.

— То есть я не первая выпускница Серого Шпиля на твоей памяти, — веселье резко оборвалось, — если не учитывать Ольму, то… какая?

Лой молчал, буравя взглядом синюю стену. Она, в свою очередь, достаточно посветлела, а это значит, что времени у нас не так уж много. Когда она выцветет до цветов обычного окружающего пространства, пузырь лопнет, и мы окажемся в реальности, в том же мгновении, откуда нырнули во время вне времени. Я вздохнула — удобная штука. Крайне удобная, как минимум тем, что не засекается почти никем. С другой стороны, она так редко используется, что…

На краю сознания промелькнула и тут же исчезла какая-то маленькая, очень гордая и очень важная мысль. Я попыталась поймать её за хвостик — тщетно: поганка нещадно ускользнула, а в голове осталась другая мысль — та, которую я последние несколько минут пыталась затолкать в самые дальние уголки своих мыслей: ответ на вопрос Лоя. Словно почувствовав мои мысли, Лой нарушил молчание.

— Ну так что скажешь о беспечности, Даралея? — усмехнулся он, а я — заскрипела глазами: этот жук проигнорировал мой вопрос, зато себя не обидел.

— Знаешь, Лой, — я постаралась, чтобы мой голос звучал спокойно, — я поворачиваюсь к тебе спиной по одной простой причине: из пузыря времени нет выхода раньше, чем он лопнет. А если бы ты хотел причинить мне вред, то давно бы причинил, здесь, — я обвела рукой помещение, — я от тебя особо никуда не денусь. Но если ты не сделал этого раньше, то чего уж теперь?

— Однако логическая цепочка у тебя не страдает, — не остался в долгу собеседник, улыбнувшись.

Я заслонилась книгой, впервые за время нашего разговора почувствовав себя уязвленной. Не могла же я сказать ему, что на самом деле поворачивалась к нему спиной по совсем другой причине: я попросту не чувствовала исходящей от него опасности. Наоборот — находиться в одном помещении с ним было… безопасно, уютно, спокойно — можно подставить любое слово, суть от этого не поменялась бы. Странно…

— У нас мало времени, — собеседник указал взглядом на настенные часы. Я дернулась было за ним, но смущенно прикусила губу, поняв, что не это время Лой имеет в виду.

— Да, хорошо, — отложила книгу, — я так полагаю, выводы мне стоит сделать самой?

— Верно, — в голосе Лоя мне послышались нотки одобрения. Прямо… профессор какой-то! — И… ты же знаешь, о чем ещё я хочу тебя попросить?

— Нетрудно догадаться, — скептически отозвалась я, — не говорить о нашем разговоре никому.

— Умница, — Лой тихо засмеялся, и мурашки бодро промаршировали по моей спине обратно в муравейник, — никому. Ни одной живой душе… да и неживой тоже.

— Я подумаю, — тихо ответила я, а собеседник недоуменно поднял бровь.

И в этот момент пузырь лопнул.

Мы вновь оказались в библиотеке, на привычном месте. Я начала озираться, словно хотела убедиться, действительно ли мы в своем, реальном времени. А Лой… Лой смотрел на меня и улыбался.

— Что? — повернулась к нему и не смогла ничего прочесть в его глазах. Словно… зеркало. Или слюда.

— Нет, ничего, — покачал головой он и тут же отвесил поклон, — приятно было пообщаться, лои Сольн. Хорошего вам дня, — с этими словами лжепринц меня покинул.

А я… а я стояла и комкала в руках подол платья, глядя вслед удаляющемуся Лою и размышляя над одним-единственным вопросом: почему по мере его удаления меня вновь охватывает чувство опасности?

Глава 14. Вопросы без ответов

Лори помогла мне раздеться и теперь, усадив меня на большой мягкий пуф перед зеркалом, сосредоточенно водила гребнем по моим волосам. Я, в свою очередь, взяла смысловую паузу: уж в слишком активный круговорот событий мне удалось попасть в последние дни. И это — в самом тихом д’эрране!

— Что, совсем плохо? — тихо спросила Лори, когда я снова громко зашипела, стоило ей чрезмерно сильно дёрнуть какую-то особо непослушную прядь.

Я кивнула. Что я могла ещё ответить? Слишком много мыслей в голове, слишком много непонятных событий вокруг, слишком много…

Слишком много Лоя в голове.

— Плохо, Лори, — тихо констатировала, наклонив голову, — я не знаю, что делать.

Ну да, действительно, что ещё может сделать двадцатисемилетняя замужняя женщина, если муж уверяет её в безопасности, а некий человек убеждает в обратном? Да и о какой безопасности можно говорить, если по замку разгуливает непонятно кто? Мало того, этот непонятно кто обладает кучей интересных и, главное, редких артефактов, которые может применять даже в условиях заклинания холода, опутывающего замок незримой (а местами и вполне зримой) паутиной.

“Все его артефакты могут работать при действии Акира Туари, Дара”.

Я вздрогнула и резко обернулась. Лори выронила гребень.

— Лои Дара, что с вами? — воскликнула горничная. В её голосе сквозила тревога.

Но я её не слышала. Подскочив к столу, я вытащила лист первоклассного пергамента и обмакнула перо в чернила.

— Лори, свободна, — скомандовала и, даже не оборачиваясь, поняла, что была услышана: моя помощница обладала потрясающим талантом не обижаться на мой резкий тон в случаях, если происходило нечто важное.

А сейчас был именно такой момент.

Перо зависло над листом, словно задумавшись, а затем ринулось в атаку. А я возблагодарила папу, научившего меня всегда записывать информацию для того, чтобы было легче делать выводы.

А выводов от меня ждал и незнакомец. Впрочем, его-то я радовать и не собиралась.

И сейчас, даже не усевшись на стул, а просто наклонившись над столом, я записывала всё, что помнила и не намеревалась забыть. Пока что не намеревалась. Я выписывала малейшие крохи информации, полунамеки, которые, сам того не желая (или желая?), предоставил мне Лой. Я записывала всё, что случилось в замке с моего появления. Я писала так быстро, как, наверное, не писала никогда.

Наконец всё было закончено. Я поставила точку и, ещё раз пробежавшись глазами по исписанному листку, отошла к окну и уселась на подоконник, плотнее запахнув халат.

Настало время делать выводы.

Итак, Лой. Кто он? Явно человек под личиной — не простолюдин, об этом свидетельствовало как минимум то, что сам Анталь не распознал подмену. А это значит, этот человек знает принца достаточно близко, чтобы перенять манеру речи, поведения, да даже речевые обороты: я была готова поклясться, что он подготовился основательно, до мелочей. Или долгое время находился в ближайшем окружении принца, или…

Я застыла. А вот второе “или” было правдоподобным. Слишком правдоподобным и слишком невероятным, чтобы поверить в это.

Второй вариант свидетельствовал лишь о том, что подготовка лже-Фалькора велась при полном согласии настоящего принца.

Его Высочество Лорр Рейн являлся старшим королевским дознавателем — для меня это секретом не было. И, следовательно, вполне мог руководить подготовкой кого-то, кого…

Я провела пальцем по строчкам. Вот оно — крупно записанное слово “внедрение”, окруженное знаками вопроса. То, что дело по гибели девушек окажется под пристальным наблюдением Короля, было ясно с самого начала. Но, с другой стороны…

Я откинулась на стену и, прикрыв глаза, вызвала в памяти голос верра Альмуса — на этот раз из Серого Шпиля. Для разнообразия.

“Выпускницы Серого Шпиля — не профессионалы в широком смысле этого слова. Они скорее помощницы Тайной Службы Его Высочества. Сбор информации, легкие расследования, некие навыки, которые способны облегчить вам жизнь, — верр поучительно поднял к потолку крючковатый палец, — ну и светлые головы, я надеюсь. Я не уверен, что мне удастся до конца выбить из ваших прекрасных головок женихов и дорогие наряды, но как минимум я попытаюсь донести до вас простую истину: иногда вам придется работать в команде”.

“Друг с другом?” — я подняла руку. Кн иг о ед . нет

“И друг с другом тоже, — кивнул Альмус, — но иногда вам предстоит стать помощницами работников Тайной Службы Его Высочества”.

Улыбки в рядах учениц померкли. Тайная Служба — это серьезно, и с этим никто шутить не собирался.

“Это будет как-то реализовано?” — подняла руку тёмненькая девочка за столом напротив. Я так и не удосужилась узнать её имя, даже не знаю почему.

“Это будет реализовано по-разному, — верр прошёлся между рядами, поправляя листы пергамента на столах, — иногда вы будете знать об этом с самого начала, а иногда — придется подумать, — верр хитро улыбнулся, и в уголках его глаз пролегли задорные морщинки, — некоторые дознаватели очень любят устраивать проверки девушкам”.

“Зачем?” — я поморщилась, проверки я не любила.

“Лои Сольн, они рискуют большим, чем вы. Вы иногда рискуете здоровьем, иногда жизнью. А они — безопасностью Королевства”.

В классе воцарилась мёртвая тишина. Было слышно, как муха бьется в оконное стекло в поисках выхода в сверкающий летним солнцем и такой заманчивый внешний мир.

“Поэтому, — продолжил Альмус, направляясь к окну, — иногда они не могут рискнуть взять в помощницы девушку, которая, по их мнению, не обладает нужными им навыками. Иногда девушка ещё не догадывается, а её уже проверили и сочли непригодной”.

“Непригодной, — темненькая девушка фыркнула, — звучит как…”

“Звучит так, как звучит, — отрезал верр, открывая окно и наблюдая за тем, как счастливая муха вылетает во внутренний двор академии, — не нужно привязываться к тому, как что звучит, ведь зачастую то, что кажется, и то, что есть на самом деле, — разные вещи…”

Я открыла глаза. Кое-что нужно было проверить в ближайшее время. Но вначале я хотела закончить с логической цепочкой. Ведь, если всё так, как я думаю, шанс у меня всего один.

Итак, Лой. Если на минуту допустить, что он тайный королевский дознаватель, а я всего лишь прислана ему в помощь, то это объясняет многое: и красный свиток, и дальнейшее прибытие в д’эрран ключей. Только вот никак в это не хотят укладываться слова отца, который уверял меня, что Анталь сам уговорил его отпустить меня с испытательным сроком в два месяца: ведь помню, как “ласково” встретил меня жених в библиотеке.

Лой не простолюдин, и, следовательно, имя для него слишком короткое. Все знатные люди носили имена как минимум с двумя гласными буквами, в то время как обычные люди обходились без этих условностей и называли детей как можно короче.

Имя Лоем бы ему подходило. Лой — нет.

То, что лже-принц назвал мне фальшивое имя, я на время отмела, ведь, если всё именно так, как я думаю, то ему не было в этом никакого смысла. Получается, остаётся ещё один вариант — он сказал мне своё сокращенное имя. А это значит, что нужно напрячь память и вспомнить человека, который близко знаком с принцем, занимает высокую должность в Тайной Службе Его Высочества (шутка ли — личное знакомство с принцем) и имеет безупречную репутацию на пару со скверным характером.

Память услужливо подсовывала мне списки, по которым я скользила воображаемым пальцем, вычеркивая неподходящие имена. Да, я знала не всех, однако если незнакомец делает мне такие намёки, то я должна его узнать. Значит, у меня есть для этого все возможности, и значит, мне и карты в руки.

Воображаемая колода рассыпалась, оставив в моих руках Джокера.

Вот он.

Я нашла.

***

Одевалась поспешно, словно боялась куда-то опоздать. Домашнее платье, пояс, туфли. Наспех заплела косу, перевив её красной лентой, не в тон платью, но какая разница! Из ящика стола схватила магический светильник и выскользнула из комнаты, пытаясь вспомнить, где остановился “принц”. Кажется, его комната была третьей от входа: с действием Акира Туари мы переселились в одно крыло.

Я постучала и, не дожидаясь ответа, скользнула вовнутрь. Какой уж тут ответ, я должна была догадаться раньше.

Принц сидел за столом, и единственная горящая магическим пламенем свеча освещала его рыжую макушку. Услышав скрип двери, он повернулся.

— Я знаю, кто ты, — мой голос звучал глухо, — Лойнос Аверис, не так ли? Высший дознаватель тайной службы Его Высочества. Сын лорра Авериса.

— Я же говорил, что ты умна, Дара, — улыбнулся он одними уголками губ и резким движением сорвал с шеи амулет. Тот самый, с изображением восьмерок.

Стоящий передо мной мужчина даже отдалённо не походил на Фалькора. Стриженые вьющиеся светло-русые волосы, серые глаза. Шрам на виске. “Не мальчик, но муж” — вспомнила я цитату из какой-то книги. Да уж, Фалькор рядом с ним казался именно что мальчиком. Но передо мной стоял мужчина: матёрый хищник, выслеживающий жертву. Мощь, исходящая от него, была настолько сильной, что я отступила на шаг. Непроизвольно.

Незнакомец понял это по-своему.

— Что, не нравлюсь? — усмехнулся он, и мне показалось, что вокруг похолодало.

— Почему ты так думаешь? — неожиданный ответ из собственных уст поверг меня в шок. А впрочем, в шоке я успею побывать и потом. Когда разберусь.

— Оригинальный ответ, — усмехнулся Лойнос, — впрочем, отрицать главного не буду: проверку ты прошла.

Я поморщилась, вложив в этот мимический жест всё, что думала о проверках.

— И что теперь? — спросила, украдкой разглядывая собеседника. Про Лойноса я слышала неоднократно и про громкие дела, которые он раскрывал, и про жестокость, которой он славился по отношению к предателям Королевства. Знала о нём многое, равно как и то, что работать тот предпочитает в одиночку. Поэтому и возникали вопросы. Много вопросов, которые я пока поостерегусь задавать.

— Садись, — кивнул он на кресло, контуры которого едва проступали во мраке. Вторая часть комнаты тонула во тьме: крохотный огонёк освещал лишь поверхность стола, часть стены и Авериса, стоящего у стула.

— Почему ты не зажигаешь свет? — спросила, делая шаг к креслу.

— Так спокойнее, — последовал размеренный ответ, — да и привычнее.

— Ты не боишься, что нам помешают?

— А ты разве кого-то видела в замке в ближайшие сутки?

— Лори… — принялась перечислять я и застыла, осознав, что, по сути, он прав: если не считать мою горничную, я не видела никого. Ни Ольму, ранее каждый день приносившую ужин, ни Ронина… ни Анталя. И почему я не обратила на это внимания?

Внутри поселился неприятный холодок, с каждым мгновением начинавший формироваться в ком тревоги.

— А где все?

— Ты хотела спросить, где находится твой муж? — последнее слово собеседник словно выплюнул. Я вздрогнула.

— Да, — ответила, стараясь, чтобы голос звучал как можно спокойнее.

— О, за него не переживай, — улыбнулся дознаватель. Холодно так улыбнулся, — он занят подготовкой.

— Подготовкой чего?

— А вот об этом я и хотел поговорить, — Лойнос потушил свечу и зажег магический светлячок. В комнате стало хоть немного, но светлее: — Но сначала ответь мне на один вопрос.

Я кивнула. Знала бы, что это будет за вопрос.

— С каких пор незамужние девушки прыгают в постель к неженатым мужчинам без брачного ритуала?

Я хотела ответить и даже открыла рот, а потом почувствовала, как краска стыда заливает мои щёки. Откуда он узнал?

— Птичка, — будто прочитав мои мысли, ответил он, — всего лишь артефакт, который случайно стоял в жреческой.

— И к которому я случайно прикоснулась, — кивнула я. Эмоции в сторону, Дара, когда на кону безопасность Королевства, — а она на кону, раз приходится разговаривать с высшим дознавателем, — места эмоциям быть не должно.

Даже если они бьют через край.

— Мне всегда казалось, это вопрос свободного выбора, — процедила, стараясь, чтобы моё смущение не выдало ничего: ни сбившееся дыхание, ни внезапно начавшие дрожать руки. При этом я старалась не смотреть на мужчину, исходившая от него мощь была слишком сильной. Власть, энергия, сила. И что-то ещё, что не поддавалось объяснению.

Было что-то ещё.

— Свободного? — усмехнулся Лойнос. — Серьёзно?

— Серьезно! — огрызнулась я. — Красный свиток дали, выбора и так не было! Пусть был бы хоть какой-то!

— Выбор внутри выбора — настоящая женская логика, — покачал головой дознаватель, — неужели ты думала, что у тебя не было выбора?

— А что мне было думать? — отозвалась, глядя в окно, за которым было видно что? Ни-че-го. Очень интересное ничего, которое я разглядывала, как прекрасный пейзаж. — Вы и Анталю выбора не предоставили. Я знаю, чем он рисковал в случае разрыва помолвки, — оторвалась я от окна и наконец-то посмотрела в глаза Аверису, — не кажется ли вам, что двадцать лет жизни за слово “нет” — это слишком?