Замуж за Бо(мжа)сса

Глава 22.

Надо признать, эта игра мне показалась забавной. Устал от одиночества, от ряда правил, которые уже долгие годы действуют в моей жизни, вообще, от всего. Хотелось банально отдохнуть, чтобы не париться о работе, о возможном разорении фирмы.

10 лет назад, когда компания осталась мне в наследство от отца, ничего не смыслил. Архитектуру я любил всегда, поэтому было логичным, что поступил на архитектурный, правда, в Лондоне. Только я никогда не задумывался, что отцовское дело перейдет мне. Гошке он оставил на 20% акций меньше, так что формально я – владелец. Правда, решая любые вопросы, всегда советовался с братом, чтобы он не чувствовал себя ущемленным в правах.

А недавно решил, что на его день рождения передам ему 10% акций, чтобы у нас были равные права. Уверен, Гошка оценит, хотя он сам ни разу не упрекал меня в том, что, по сути, главный я, а не он. Брат у меня суперский... Единственный человек, которому я доверяю, как самому себе.

А вот с остальными у меня есть определенные правила... Кстати, о них...

Например, я ненавижу, когда кто-то чужой прикасается к моим вещам. Даже если ненароком, даже если человек не хотел меня обидеть. Но я терпеть этого не могу, и чаще всего после этого я либо даю понять, что еще один прокол и – досвидос. Или сразу говорю ему «ариведерчи».

А еще... Я никогда не подпускал к себе кого-то слишком близко. Только лучшему другу Ивану удалось пробить эту непробиваемую стену еще во времена учебы. Правда, теперь даже ему не могу доверять так, как раньше. Хотя он повода особого не давал.

Мои глупые правила сыграли со мной злую шутку...

Отец ушел, а я даже не обнял его перед смертью. Он был смертельно болен, и мы знали, что скоро его не станет. Гошка сидел у его кровати днями напролет, хотя все дела по уходу за ним выполняла сиделка. А я...

Еще одно самое главное правило в моей жизни – избегать прикосновений. Я этого просто ненавижу... Возможно, все изменилось после того случая из моего детства, я не уверен. Но мне кажется, что когда-то я был счастливым мальчиком, который любил висеть у отца на руках, любил объятия и невинные поцелуи в щеку...

Слишком рано я понял настоящую цену «любви». Именно так, в кавычках... Когда ты доверяешь человеку, считаешь его уже таким родным, практически частью себя. А потом видишь его истинное лицо, понимаешь, что тебя предали. И сладкие касания превращаются в боль, очень сильную, нестерпимую, до потери сознания. Не только физическую, но и душевную... Это очень страшно и тяжело. Сейчас мне трудно представить, как я смог это вытерпеть, будучи семилетним ребенком.

Я закрылся в себе, изменился, превратился в чудовище. Говорят, шрамы украшают мужчину. А вот меня этот шрам испортил. Даже во время близости с женщинами я всегда выключал свет, чтобы никто и никогда не видел мой физический дефект, о котором я не хочу вспоминать. Но при этом я помню о нем постоянно, потому что он болезненно «горит» на моей спине, ежесекундно давая о себе знать.

Когда Лера «дотронулась» ко мне в первый раз, ну как дотронулась, просто ткнула пальцем в мой бицепс, я постарался сдержаться. Хотя уже тогда во мне так и кипело раздражение. И да... В тот момент я серьезно стал подозревать, что она не дружит с головой. И что она не преследовала каких-то очень серьезных целей насчет меня. Она просто тю-тю, отшибленная... Поэтому и впустила меня к себе в дом.

Но она слишком быстро смогла увильнуть и заставить МЕНЯ чувствовать себя виноватым. Пока убирал в ванной, пытался вспомнить, какими были мои ощущения во время ее касания. И вот до меня дошло, что никаких! То есть...

Да, я бесился, но больше по привычке. Но не было того душевного дискомфорта, который вызывали касания других людей, в том числе отца, в том числе Гошки.

Уже отчетливо понимал, что Лера – ни сном, ни духом о том, что я ее начальник.

Поэтому расслабился и решил, что она уже у меня на крючке, что я на шаг впереди нее.

И как назло, случилось сразу несколько проколов.

Первое – забылся, и случайно так вспомнил о своей бывшей, которая как раз в ЗАГСЕ работает. Как раз к ней я и пойду, выклянчивая фиктивную справку о фиктивном браке. Пусть подпишет мне какую-нибудь писульку, подсуну ее Лере, а она, по незнанию, обратно подсунет ее мне. Получится такой своеобразный замкнутый круг, из которого так или иначе, я выйду победителем.

Только Лера слишком быстро сообразила, что у человека вроде меня в принципе не должно быть знакомых на высоких постах. И очень верно подметила, что будь у меня такие знакомые, они должны были мне помочь.

Надо учиться держать язык за зубами, иначе... Слишком быстро проиграю или окажусь на скамье запасных. Помнил, что еще утром Лера притоптывала следом за Дроздовым. Если она с ним помирится, то не видать мне ее расстроенных глаз. Хотя, уверен, Мишаня сумеет насрать ей большую кучу в душу, но это должен сделать я... И точка.

Если она все поймет сейчас, то мой план по соблазнению-разбиению- восстановлению пойдет к чертям собачим. Она же еще не успела в меня влюбиться. Я хоть и хорош собой, но смотрю на вещи реальными глазами, а не сквозь розовые очки.

Поэтому, получилось так, как получилось...

-Знакомая? В ЗАГСе? – Лера спрашивала то ли недоверчиво, то ли насмешливо. Да я и сам понял, что прокололся.

-Нуууу, а что ты думаешь, у меня не может быть знакомых? Или ты решила, что раз я бездомный, то вообще ни с кем не общаюсь?

-Я просто...

-Просто что? Думаешь, что я такое ничтожество, что никому на белом свете не нужен? – немного повысил голос, понимая, что при этом переигрываю. Сейчас еще прогонит меня к чертям и окажется права.

-Нет, Марат... Просто я не понимаю, почему она видит, как ее хороший знакомый живет на улице, но не помогает?

-А может я не хочу, чтобы мне помогали? – я понимал, что еще немного, и Лера обо всем догадается. Поэтому решил, что лучше свалить по-хорошему, на этой положительной ноте. Ничего... Уеду к себе, завтра сварганю липовую справку, а вечером опять приду к Лере, показывая, какой я молодец. Она точно забудет обо всех своих подозрениях.

Хотя, не уверен, подозревала ли она меня в чем-то. Может быть, это была просто попытка поддержать беседу или попытаться помочь человеку, оказавшемуся на распутье. С тех пор, как начал подозревать всех и вся, иногда мне кажется, что и меня во всем подозревают. Даже сам себя... Была даже теория, что я страдаю лунатизмом и сливаю информацию во время сна. Не подтвердилось... Вроде как полностью здоров. Не считая того, что ненавижу тактильные контакты.

Но это не лечится. Как сказал психолог, проблема вызвана детской травмой. И должен случиться такой же «бзик». То есть, как когда-то заклинило, так когда-то и расклинит. Ну, это я образно, врач говорил научными терминами, я даже не запомнил всех его словечек.

-Марат! – она пыталась меня остановить. Никогда не понимал людей... Зачем? Если человек хочет уйти, дайте ему это сделать. А иначе все может стать только хуже. -Марат... Прости! – еще и извиняться удумала. А потом... Коснулась меня своей ладонью. И я не испытывал неприязни. Наоборот, ощущения были странные, давно забытые. Мне было приятно. – Если я тебя чем-то обидела, то это произошло случайно, правда!

И тогда она совершила самую большую глупость. Зачем-то снова прикоснулась ко мне. На этот раз не просто к руке. И на этот раз ощущения были вовсе неприятными.

Она посмела трогать этот шрам, который до сих пор мешал мне нормально существовать, сковывал движения, словно въелся в позвоночник.

Нет... Эта женщина не имела права прикасаться к нему. Потому что стоило ей это сделать, и мне показалось, что сама Илона снова касается моей спины, рассекая кожу ножом. Нет... Она просто не имела права прикасаться ко мне.

Поэтому я разозлился, выпустив наружу зверя, которого долгие годы пытался скрывать внутри.

-Никогда не прикасайся к нему... Никогда! – я не говорил, я буквально рычал. И если бы Лера не смотрела так...

-Прости! – она очень сильно боялась. Но меня поразило другое. Насколько она была похожа на Илону, настолько же и отличалась от нее. У нее совсем другие глаза. Не могу объяснить этого... Но даже когда Илона пыталась показать мне свои «светлые» чувства, когда я верил в это, ее глаза все равно выдавали ее безразличие.

А Лера... Она настоящая. Разве может она имитировать эти слезы, которые рвутся наружу и хлынут по ее щекам?

-Ну неееет. Только не реви! Леееера. Ну не реви ты! – я не то, что не люблю, когда бабы плачут. Просто меня это бесило всегда. Вечно ревут без причины, и попробуй догадайся, что у них в голове.

Только в этот раз причина была предельно ясна. И виной тому был я сам...