Замужество Китти

7

Мисс Чаринг, которой с того самого момента, как она очутилась в доме Леджервудов было тяжело на душе, все-таки повезло. Ее хозяйка была озабочена мыслями о своих нездоровых детях, и как только она поместила юную гостью в удобной спальне, быстро объяснив всю тяжесть создавшегося положения, то сразу поспешила в детские покои. Ей было необходимо убедиться в том, что с больными не приключилось больше никаких неприятностей и что сиделка не заснула в своем кресле. Боязнь, что это может произойти, была столь же сильной, как и безосновательной. Мисс Чаринг, оставшись одна среди непривычной для нее обстановки, с пылающим камином в спальне и тревожным сознанием, что стоит ей только протянуть руку и дернуть веревочку звонка, как к ней прибежит горничная, чувствовала себя виноватой. Раньше ей в голову не приходило, что ее выдумка будет касаться, помимо бедняги Фредди, других людей. Его родители, которых она давно, но плохо знала, должны были появиться ненадолго на заднем плане как статисты. Их существование, их личности не имели никакого отношения к затеянной авантюре. Но после того, как лорд Леджервуд появился в голубом салоне, все эти смутные представления разлетелись в прах. Она уже была готова отказаться от своей затеи, которая с каждой минутой становилась в ее глазах все более отвратительной. Но от признания ее удерживал безумный стыд перед этим внушающим почтительность человеком. И в то же время она все больше и больше боялась, что, если она повинится, ей придется немедленно вернуться в Арнсайд. К тому времени, как леди Леджервуд спустилась в салон, Китти решила (в какой-то мере для того, чтобы успокоить свою совесть) что, раз у нее нет намерений выйти замуж за Фредди, обман не причинит никому вреда. Но тем не менее она ждала с ужасом тех вопросов, которые леди Леджервуд неизбежно должна была ей задать. Ей оставалось только быть благодарной за то, что заботы о детях заставляли ее милость откладывать опасный тет-а-тет.

Убедившись в том, что Эдмунд, на лице которого все еще были видны следы сыпи, заснул, леди Леджервуд спустилась по лестнице и прошла в будуар. Зная, что гардероб мисс Чаринг весьма ограничен, леди Леджервуд объявила, что сядет за стол в своем утреннем туалете, хотя, конечно, она считала очень странным так поступать. Но даже нетерпеливое желание поговорить с лордом не позволило ей поступиться кое-какими формальностями. Необходимо было, по крайней мере, освежить прическу и устранить все нарушения в одеянии. Она послала за горничной, обнаружив, что волосы необходимо уложить заново. Она уже перестала надеяться на разговор с мужем до звонка на обед, как вдруг он вошел, коротко постучав, в ее будуар.

Она обрадовалась ему, сразу испытав чувство облегчения.

– О, любовь моя, я так хотела видеть тебя! Дай чепец с розами, Клара, и можешь идти. И еще – оранжевый шарф с широкими французскими кружевами! Нет. Этот, наверное, тоже маловат. Лучше тогда шаль, она подойдет к чепцу.

– Очаровательно, – заметил лорд, приподнимая пальцем кружевной чепец и рассеянно любуясь им.

– Да, не правда ли? Я знала, что тебе будет приятно. Меня, признаться, не интересуют всякие безделушки в такой момент! Не думай обо мне плохо, Леджервуд! Теперь скажи, что нам делать? Я никогда не была застигнута врасплох, как сейчас, – никогда, за всю мою жизнь. И ты еще стоишь и улыбаешься, как будто тебе все это нравится.

Он засмеялся и опустил чепец.

– Ну, а я что я должен делать? Я еле уговорил Фредди не давать публикацию об их помолвке в газету. Фредди как раз в таком возрасте…

– Как будто бы это может иметь какое-то значение!

– Интересно, послушает ли она меня? – задумчиво произнес лорд!

Ее большие голубые глаза уставились на него.

– Что ты имеешь в виду? Фредди действительно хотел этого? – В этот момент ее материнское сердце обожгло подозрение. – Ты не думаешь, что она хитростью заманила с какой-то целью нашего мальчика в ловушку?

– О нет, не думаю, это вряд ли! – ответил он спокойно. – Она совершенная невинность, очень чиста, я бы сказал.

– Конечно! Она так воспитана! Но не считаешь ли ты возможным, что она убедила бедного Фредди согласиться на помолвку ради того, чтобы спастись из Арнсайда? Мне ее вообще очень жаль. Я уверена, она не может вызвать ни у кого дурных чувств, разве только то, что ее мать француженка. Мне это не нравится. Но разве это та соломинка, за которую можно ухватиться? Я надеюсь, что могу не лицемерить. Если бы я была лицемеркой, мне было бы очень приятно узнать, что мой дорогой сын женится на состоянии. Но я, уверяю тебя, не такая. Я питаю отвращение ко всем корыстным поступкам, особенно, когда в этом нет никакой необходимости. У Фредди как раз нет необходимости так поступать! Я буду рада узнать, что дядя действительно намеревался оставить состояние небогатым кузенам, но что касается Фредди, он всем обеспечен. И я хотела бы, чтобы он женился на какой-нибудь знатной особе, а не на маленькой деревенской девчонке, о которой никто ничего не слышал.

– Не отчаивайся! – порекомендовал лорд. – Я и сам буду очень сильно удивлен, если что-нибудь путное выйдет из этой помолвки. Моя дорогая Эмма, ты ведь не такая гусыня, чтобы поверить, будто они действительно влюблены друг в друга!

Леди Леджервуд завязывала ленты на чепце, но, услышав это, всплеснула руками и повернулась к лорду.

– Но если она не поймала его в ловушку, то почему, скажи на милость, они помолвлены?

– А вот этого я пока что еще не знаю, – ответил он. – Я не настолько хорошо знаком с Китти, чтобы делать какие-либо предположения. Я подозреваю, что они затеяли какую-то игру…

– Придуманную не Фредди, – прервала его леди Леджервуд, взбивая локоны.

– Я слишком хорошо знаю Фредди. Определенно, это выдумал не он. По каким-то причинам, которые нам пока не известны, Китти хочет, чтобы все думали, будто она помолвлена с Фредди. Интересной особенностью этой истории является то, что по непонятным мотивам о помолвке не будет объявлено немедленно.

– Без объявления? – воскликнула она. – Но почему?

– Корь, – ответил он невозмутимо.

– Нонсенс!

– Конечно, это приношение Фредди на алтарь родительского любопытства. Китти предпочла свалить всю вину на эксцентричность твоего полоумного дяди.

– Это могло быть правдой, – сказала леди Леджервуд в глубоком раздумье. – Когда мой дядя затеял это скверное дело, от которого и мы страдаем, он думал, что пользу из этого извлечет Джек! И теперь он всем и всеми недоволен. Может быть, он надеялся, что все получится, как он хочет? А потом уж не мог отказать в разрешении на помолвку, поскольку никогда не отказывается от данных обещаний. Одна из черт оригинального характера – упрямство до тупости. Ну что нам теперь делать?

– Делать? Да ничего! Нам, пожалуй, остается только наслаждаться занимательностью создавшегося положения.

– Что же касается меня, то я не нахожу в том, что происходит, ничего занимательного! – сказала она. – Я думаю, ты должен добиться того, чтобы мы узнали обо всем.

– Ты так думаешь? А я лично считаю, что было бы глупо пытаться сделать что-нибудь в этом духе. Бедняга Фредди был рад, придумывая правдоподобную ложь, но он – честный малый, и врать дальше ему будет труднее и труднее. Я не могу заставить его мучиться, изворачиваясь. Я не стану выпытывать у него правду.

– О дорогой, я думаю, он не стал бы тебе лгать! Как все это ужасно! Он ожидает, что я подобающим образом одену Китти и стану брать ее с собой на приемы.

– А ты не ошибаешься? Мне кажется, он отказался от этого плана.

– Она возвращается в Арнсайд? – спросила ее милость с надеждой.

– О нет, вряд ли. Фредди собирается придумать что-нибудь другое.

– Леджервуд, ты прекрасно знаешь, что он так не поступит. Нам придется предпринять что-нибудь самим.

– Нонсенс, любовь моя! Фредди дал мне понять, что он что-то задумывает, – сказал лорд самым вежливым тоном, на какой он только был способен.

Но никто не был удивлен так сильно, как он, когда его наследник во время обеда, просидев в рассеянности вторую перемену блюд, вдруг грустно объявил всем присутствующим за столом:

– Я знал, что мне в голову должна прийти какая-нибудь удачная мысль! Так вот, я нашел, что надо.

Леди Леджервуд, чей разговор во время обеда вращался то вокруг страданий ее младших детей, то вокруг положения, в котором оказалась ее дочь, вышедшая замуж около года назад, внимательно посмотрела на Фредди. В ее взгляде читалось сомнение.

– Что еще пришло тебе в голову, дорогой Фредди?

– Мег, – сжато ответил Фредди. – Я собираюсь навестить ее в ближайшее время.

– Правда, любовь моя? Но, ох, теперь, когда о ней зашла речь, я вдруг вспомнила, что сегодня вечером она собирается с Эмили Купер в танц-клуб.

– Надо будет найти ее там, – сказал Фредди.

– Да, конечно, дорогой. Но ты не одет для посещения «Элмака».

– Я поеду сейчас к себе на квартиру и переоденусь. У меня предостаточно времени, – сказал он. – Я непременно должен увидеться с Мег.

– Очень мило с твоей стороны посвятить нас в это, – заметил лорд Леджервуд. – А можем мы знать, почему тебе в голову пришла такая идея?

– Ничего особенного, сэр, – сказал Фредди, справедливо негодуя. – Я сказал вам, что должен наткнуться на удачную идею. Принесите мне еще кусок пирога, – обратился он к лакею.

– Какая похвала повару! – сказал его отец.

Он посмотрел на Фредди с выражением покорности, но мисс Чаринг, которая с тех пор, как до нее дошло известие о кори, не отвергала столь решительно возможность возвращения в Арнсайд, впервые за весь обед разомкнула уста:

– Это касается меня, Фредди?

– Конечно. Это удачная мысль! Мег не хочется оставаться со старой леди Букхэвен и не хочет поддерживать дружбу с кузиной Амелией. А Фанни не может ей помочь, потому что у нее корь. Остаетесь, таким образом, вы.

Лорд Леджервуд, протиравший свои очки, осторожно положил их на скатерть и посмотрел на сына почти с благоговением.

– Какой неожиданный поворот проблемы, Фредерик! Я ошибался в тебе! Прости, ради Бога!

– О, не стоит, сэр! – сказал кротко Фредди. – Я, конечно, не так умен, как Чарли, но и не такой олух, как вы привыкли думать.

– Напротив, мой дорогой мальчик, я так не думал.

– Китти остается с Мег? – сказала леди Леджервуд, обдумывая услышанное. – Я уверена, что леди Букхэвен хотела, чтобы к ней приехал кто-нибудь постарше, и у нас есть такая…

– Нет нужды сообщать возраст Китти. Старуха нигде не бывает, и вряд ли сумеет выяснить это. Моя невеста не может оставаться здесь из-за кори, поэтому она поедет к моей сестре. Это само собой разумеется!

– Ну что ж! – воскликнула мисс Чаринг. Ее глаза и щеки загорелись. – План – не плох. Только вот понравится ли он твоей сестре?

– Как и все, что поможет ей держаться подальше от старой леди Букхэвен, – сказал Фредди. Подумав немного, он прибавил: – Кроме кузины Амелии.

Вскоре после десяти часов, когда мисс Чаринг забралась в постель после приятного вечера, прошедшего в разглядывании гравюр в разных журналах, мистер Станден прогуливался в холле танц-клуба «Элмак». Он был ослепительно элегантным – в бриджах до колен, полосатых носках и голубом расстегнутом пальто с очень длинными полами, с моднейшим шарфом на шее, который заставлял почти всех знакомых едва ли не терять сознание от зависти. Он вручил свою шляпу и пальто лакею, пару раз тряхнул браслетом на запястье и кивнул мистеру Уиллису.

Мистер Уиллис, приветствуя его поклоном, как и полагалось здесь приветствовать значительных особ, и не мечтал о том, чтобы сравниться в экипировке с этим молодым человеком. Вы очень удивитесь, возможно, обнаружив, что вас исключили из клуба, но это ничто в сравнении с тем шоком, который потряс бы его завсегдатаев при известии, что из него исключили мистера Стандена. Жизнь клуба захирела бы. Хотя он не был ни красив, ни находчив, и его натуру вряд ли можно было назвать деятельной. Хотя его часто видели в обществе, он никогда (если не считать превосходной одежды) не привлекал к себе внимания. Выходки эксцентричных джентльменов, желавших снискать себе славу, были не для мистера Стандена. Он был хорошим партнером в спортивных командах, но никто никогда не видел его сдувающим пылинки с лидера. Никто никогда не слышал и о том, чтобы он побил рекорд в гонках на парных экипажах. Он хорошо показывал себя на охоте с собаками, правда, не завоевал при этом никаких почетных наград. И пока он практиковался в боксерском салоне Джексона или выпивал одним залпом рюмку, отдыхая у «Крибба», никто бы не принял его за богатого лорда – так доступно и добродушно он держался. Никто не мог назвать его и идеальным кавалером, поскольку он был довольно неуклюж в произнесении комплиментов. Не умел он также пускаться в приятный легкий флирт. Но довольно многочисленный круг мужчин, которые были с ним знакомы, питали к нему чувство привязанности. И среди дам он слыл любимчиком. Красивые женщины, внимания которых все добивались, считали за честь потанцевать с таким элегантным партнером. Знатная леди, страстно желавшая сменить декорации в своей гостиной, приглашала его, чтобы спросить совета. Ни одна хозяйка салона не мыслила списка гостей, в котором не было бы его имени. Его присутствие, конечно, не придавало приемам такого блеска, как это делало появление мистера Браммлея. Он был всего лишь учтивым молчуном. Зато никогда не являлся после того, как все уже переставали его ждать. А почтив салон своим молчаливым присутствием, минут через двадцать исчезал, и никогда не приводил в ужас старомодных дам, а также джентльменов преклонного возраста дерзкими шутками, которые были тогда в моде. Кроме того, на него можно было положиться: он бы не подпирал стены, оказавшись в танцевальном зале. И ни одна хозяйка, представляя его девицам, не испытывала опасений, что он не проявит должной галантности. Он также был прекрасным сопровождающим для дам, чей муж по какой-то причине отсутствовал. Легкомысленный вид франта не умалял его надежности. Он мог смягчить неловкость, позаботиться о разного рода удовольствиях для спутницы. И даже самый ревнивый муж не имел никаких подозрений в отношении него.

– О, Фредди Станден, – говорили эти недоверчивые джентльмены. – В этом случае все в порядке.

Итак, мистер Уиллис, который не каждого члена клуба удостаивал чести побеседовать, радостно встретил мистера Стандена и нахмурился, глядя на ливрейного лакея, который пытался вручить тому памятку для котильона. Если кто-нибудь и нуждался в наставления по фигурам котильона, то мистер Станден определенно не принадлежал к их числу.

– Вы уже видели сегодня вечером леди Букхэвен, Уиллис? – поинтересовался Фредди, еще раз прикасаясь к галстуку.

– Да, видел, сэр. Ее милость прибыла вместе с леди Купер полчаса назад. С ней был мистер Веструтер.

– О, так он, вы говорите, здесь! – произнес Фредди. – У него, как видно, трудная роль.

– Да, сэр. У нас сегодня недостаточно гостей. Сезон еще не начался, – ответил мистер Уиллис. В его голосе слышалось сожаление. – До одиннадцати часов остается еще сорок минут, так что можно ожидать, что комнаты сегодня все-таки заполнятся.

После этого разговора Фредди прошел в бальный зал. Там он остановился у порога, ища глазами свою сестру.

– Кого я вижу, это Фредди Станден! – радостно воскликнула какая-то дама. – Я не знала, что он снова вернулся в город. Милое создание.

Она помахала рукой в тесно облегающей перчатке, но надолго привлечь его внимание ей не удалось. В этот момент его окликал другой голос – совсем рядом с ним.

– Здравствуй, мой дорогой! Ты не стал деревенщиной после всего, что случилось?

Этот голос был полон ленивого изумления. Он заставил Фредди быстро обернуться. Голос принадлежал высокому джентльмену, чей вид не оставлял сомнений, что это светский человек. Сюртук, шейный платок, кармашек для часов и очки – все выдавало в нем денди. Сюртук восхитительно подчеркивал его плечи. Бриджи, доходившие до колен, обтягивали крепкие бедра. Лицо, белеющее над крахмальным воротником, со всей придирчивостью можно было назвать красивым. Его рот был таким же насмешливым, как и голос. Пара голубых глаз смеялась в лицо Фредди. Взгляд этих глаз привел бы мисс Чаринг в трепет, но в мистере Станденс они пробудили совсем другие эмоции. Он открыл рот, чтобы высказать несколько жалоб, которые уже два дня копились у него, но вспомнил, испытывая при этом чувство горечи, что не должен произносить ни одной из них. Он взял себя в руки и сказал в принятом между ними небрежном тоне:

– Приветик! Ты здесь, кузен?

– Да, Фредди, да. Именно я, а не мой призрак! А вот ты-то что делаешь здесь? Мне казалось, что ты должен быть в Арнсайде!

– Сегодня я вернулся, – буркнул Фредди.

Глаза мистера Веструтера внимательно изучали его.

– Но как мало ты у них побыл! Разве там тебя плохо принимали?

Фредди поднял глаза на своего очаровательного кузена. Джек вызывал у него восхищение. Но он не собирался мириться с такими выпадами. После короткой паузы, во время которой Фредди был погружен в размышления, он ответил:

– О, прилично, но это дьявольски неудобный дом, и старик стал совершенно несносный. Кроме того, не было нужды оставаться там надолго…

– Вот как? – произнес насмешливо мистер Веструтер. Очень редко случалось, чтобы мистер Станден, весьма миролюбивый молодой джентльмен, желал рукопашного боя, но в этот момент его обожгла мысль, как бы половчее ударить хуком кузена. Несколько обстоятельств вызвали это желание и теперь усилили его. Но стены, в которых оба находились, были священны. Такая грубость здесь была немыслима и губительна. Фредди прибегнул к хитрости. Открыв свою табакерку, он предложил табак Джеку, миролюбиво сказав:

– Ты сам не знаешь, как я тебе обязан, хотя ты меня не предупредил о намерении старика. Впрочем, все к лучшему, брат. Неожиданность не испортила дела.

Джек Веструтер угостился щепоткой из элегантной золотой коробочки.

– Кое-какие намеки об этом, Фредди, дошли до моих ушей, – заметил он удивленно.

– В таком случае ты понимаешь, я не расстроился, не встретив тебя в Арнсайде, – сказал Фредди.

Мистер Веструтер надменно поднял брови.

– Но ты же знаешь, я не охочусь за богатыми невестами.

– Не сомневаюсь, – промолвил Станден. – Однако я был такой олух, что принял ваши добрые отношения с Китти за тайную страсть. Не только я, надо заметить, считали ваш брак делом ближайшего будущего. По счастью, я ошибался.

Мистер Веструтер ответил на это с деланным добродушием.

– Хорошо придумано, Фредди! Ты делаешь успехи. Но капризы нашего уважаемого дяди не удивляют меня, однако это уже выходит за грань приличия. Ставить условия – какой дурной тон. Я возложу на себя брачные оковы тогда, когда сочту нужным, мой дорогой.

– Хорошее намерение, если все будет идти гладко, – согласился Фредди. – Проблема в том, что у меня нет уверенности, что все пойдет гладко!

Его кузен рассмеялся.

– Можешь не беспокоиться, я не упущу свой шанс!

Фредди знал о многочисленных победах Джека. Но был далек от понимания, почему девять женщин из десяти оказываются доверчивыми до глупости, влюбляясь в того, кто на глазах у всех флиртует с половиной города. Раньше эти вопросы никогда не занимали его! Этим вечером он в первый раз был раздражен самоуверенностью Джека. И вместо того, чтобы размышлять о том, что со стороны Китти было нехорошо обманывать Джека, как и остальных, он неожиданно решил не говорить правды кузену. Он, пожалуй, не открыл бы ему всей правды и в том случае, если бы не был связан договором с Китти.

– Желаю тебе удачи! Рад, что встретил тебя сегодня. Повторяю, я тебе ужасно благодарен, кузен. Никогда не думал, что у меня имеются какие-то шансы. Я не поехал бы в Арнсайд, если бы ты меня не подтолкнул.

Если Фредди пытался разжечь любопытство кузена, то у него ничего не вышло. Джек Веструтер, казалось, был погружен в себя. На прощанье он только дернул бровью и сказал:

– Значит, ты на меня не в обиде?

– Что ты, нисколько! – ответил Фредди. – Но мы еще не объявили о помолвке официально, так как старик почему-то этого не хотел, но остальным членам семьи уже все известно, – добавил он.

И тут Фредди испытал, наконец, чувство удовлетворения. Мистер Веструтер удивленно изломил брови, и насмешливость, сиявшая в его глазах, растаяла. Но это состояние продлилось только секунду. Растерянное выражение исчезло с лица Джека так же быстро, как появилось. Мистер Веструтер сказал с ухмылкой:

– Нет, Фредди, нет. Поступать так было бы слишком жестоко.

– В моих поступках нет никакой жестокости, – флегматично ответил Фредди. – Долф, Хью и я – все делали предложения Китти. Мое было принято. Я не был уверен, что она согласится.

– Что?

– Что удивительного, Джек, – сказал Фредди. – Девушка предпочла меня Долфу и Хью! Не помогло даже то, что Долфинтон – граф.

– Все это так, допустим, – прервал его кузен. – Но, Фредди, я не могу даже допустить мысли, что… Нет, я понимаю, Китти предпочла тебя Долфинтону и Хью, но я не такой неопытный простак, чтобы поверить в то, что ты… Дорогой кузен, неужели ты предложил свою руку и сердце Китти Чаринг? Это, возможно, кому-то покажется очаровательным но, нет, Фредди, нет… я не верю.

Фредди подумал, не познакомить ли Джека с еще более очаровательными вещами, которые держались в секрете? Но что-то продолжало подсказывать ему, что эта новость не из тех, которыми стоит делиться с кузеном.

Поэтому он произнес не то, что намеревался:

– Я знаю, ты будешь удивлен, но суть дел такова, что мне пора жениться. Я – старший сын, и мне уже давно пора было это сделать.

– И кроме того, твой отец так обременен годами, – сказал мистер Веструтер любезно.

– Нет, – промолвил Фредди. – Он не так уж обременен годами, но у нас в доме корь. Не стоит и говорить, что может случиться.

Этот прыжок в область дурацких гипотез переполнил чашу терпения мистера Веструтера.

– Достаточно! – сказал он. – Этот пузырь был проткнут еще до того, как его полностью надули, кузен. Я надеюсь, что ты все-таки ознакомишь меня с тем, что же на самом деле происходило в Арнсайде? Неужели Долф и Хью действительно добивались Китти?

– Да, они действительно добивались ее, но любой мог сказать, что из этого ничего не выйдет. Нельзя было ожидать, что Китти понравится тот, кто интересуется лишь состоянием дядюшки Мэтью. А про меня она знала, что я не стремлюсь заполучить ее деньги. Ей также было известно, что я давно схожу по ней с ума. Поэтому мы чудесно подходим друг другу.

Между бровями мистера Веструтера появилась складка. Он произнес почти взволнованно:

– Пожалуйста, прости меня! Но почему же при таких обстоятельствах ты так скоро сбежал от своей… э-э-э… невесты?

– Я не сбежал от нее, – сказал в ответ Фредди. – Я привез ее с собой в город. Я хотел представить ее своей матери и отцу. Она сейчас на Маунт-стрит.

Он прямо и весело посмотрел в глаза своему кузену и увидел, что Джек вновь удивлен. С улыбкой, которую можно было назвать вымученной, Джек воскликнул:

– Я желаю тебе счастья, кузен. – Он похлопал Фредди по плечу. – Я абсолютно уверен в том, что вы подойдете друг другу как нельзя лучше! Я, конечно же, нанесу визит на Маунт-стрит, чтобы выказать свое почтение будущей миссис Станден, но пока передай, пожалуйста, ей мои лучшие пожелания. Я уверен, что она будет счастлива!

– Благодарю, хотя возможно, что Китти скоро переберется к Мег. У нас в доме – корь.

– Тогда я загляну на Беркли-сквер. Какая очаровательная неожиданность для твоей сестры! А вот и она! – он сделал паузу, наблюдая за леди Букхэвен, которая недавно принимала участие в сельском танце. Танец только что кончился, и она шла навстречу молодым людям.

– Дражайшая кузина, у Фредди для вас есть чудесная новость. Я оставлю вас с ним вдвоем, чтобы он все мог обстоятельно рассказать. Но предупреждаю, что когда окончится ваш разговор и начнется вальс, вы – моя! Я не позволю, чтобы он своими разговорами портил весь вечер. Вы будете со мной танцевать?

Леди Букхэвен, очень милая блондинка с большими глазами, как у матери, и очень живая, ответила взволнованно-шутливо:

– Как ты можешь так думать, Джек? Мы пришли сюда танцевать, а с собственным братом я не собираюсь этого делать. Фредди, где ты пропадал? Что ты хочешь мне сказать?

Фредди смотрел на свою сестру. Вместо прямого ответа он произнес очень неодобрительным тоном:

– Что, интересно, Джек, имел в виду, называя тебя дражайшей кузиной?

– Меня? А что тут такого? – прыснула она.

– Мне не нравится это обращение, – промолвил Фредди. – Не стоит разрешать ему фамильярничать.

– Ну, не надо быть таким, Фредди! Он самый очаровательный кавалер. Только подумай, как приятно заставлять таких противных дам, как Шарлотта Килвингтон, грызть ногти от зависти! Боюсь, ты так же чопорен, как и леди Букхэвен! О, Фредди, какая шокирующая новость! Эта старомодная особа настаивает на том, чтобы я не жила в Лондоне, пока Букхэвен в отъезде!

– Да, я знаю, Я как раз хотел с тобой об этом поговорить. Поэтому я и пришел сюда сейчас.

– Фредди, что случилось? О, скажи мне скорее! – воскликнула она, хлопая с силой в ладоши.

– Да, я все расскажу, только не надо поднимать столько шума! – попросил брат. – Твое поведение привлечет к нам внимание всех присутствующих. Сядь и успокойся! И учти, Мег, не надо издавать криков, хотя то, что я сейчас скажу, очень удивит тебя.

Таким образом предупрежденная леди Букхэвен скромно прошла со своим братом к двум свободным стульям, расположенным между двумя пальмами у стены. Передвижение по залу было нелегким. Его затрудняли многочисленные знакомые, попадавшиеся им на пути. Каждого необходимо было приветствовать. Но все-таки они достигли своей цели, и леди Букхэвен села, поправив подобающим образом складки своей прозрачной газовой накидки.

– Я не могу себе представить, что заставило тебя быть таким загадочным! Если все это обман, я никогда тебя не прощу! О, Фредди! Я тоже должна кое-что тебе рассказать. Я хочу поделиться с тобой недавно услышанной новостью. Это такая удивительная история! Только представь себе! Ты не доверишь! По всему городу прошел слух, что леди Луиза Элдстон и молодой Гарсдейл…

– О, боже мой, я знал об этом еще до того, как уехал из Лондона, – прервал Фредди свою сестру. – И тебе не стоит говорить мне о том, что Джонни Ипплиби усыновил последнего отпрыска Тресшинов, потому что мне об этом тоже уже известно!

– Нет, – воскликнула его сестра. – Не может быть! Убедив ее в том, что он опередил ее, гораздо раньше узнав о всех последних новостях, Фредди нетерпеливо сказал:

– А теперь мне очень хотелось бы, чтобы ты выслушала меня.

Она с любопытством обратила свои голубые глаза на него, и Фредди с видом человека, утомленного пересказыванием одной и той же невероятной истории, поведал ей о своей помолвке. Она была так же удивлена, как леди Леджервуд, а выразила свое удивление гораздо шумнее. Но не успел брат рассказать ей о созревшем в его голове плане ее собственного спасения, как она забыла обо всем, что до этого занимало ее мысли. С этим планом у нее появилась надежда избавиться от сельских удобств Глостершира. Она сразу стала вспоминать мисс Чаринг. Мег была едва знакома с ней, так как лишь однажды приезжала в Арнсайд, да и то это было несколько лет назад. Но она была уверена, что мисс Чаринг ей очень понравится. Она с восторгом встретила новость о том, что мисс Чаринг ожидается в ее доме в скором времени, а также о том, что она сможет помочь ей обновить гардероб.

– Значит я должна буду представить ее обществу! О, ты можешь положиться на меня, дорогой брат!

– Я так и собираюсь поступить, – заключил Фредди с облегчением и добавил:

– Должен заметить тебе, Мег, что чувствую себя как-то неловко! Я никогда не видел такого шокирующего сочетания цветов, как у тебя, Мег! Взять хотя бы эту нижнюю юбку, или как там это называется, что виднеется слегка! Нет, моя дорогая девочка, это невозможно!

– Фредди, – ошеломленно воскликнула леди Букхэвен. – Как ты можешь говорить такие вещи? Именно этот розовый оттенок идет сюда как нельзя лучше.

– Нет, к этому голубому корсажу он совсем не подходит, – настаивал Фредди.

– Джек, – промолвила леди Букхэвен, – нашел, что это очень удачное сочетание. Он сказал, что в этом одеянии я выгляжу чудесно!

– Он всегда говорит такие вещи, – ответил Фредди, нисколько не убежденный словами сестры. – Осмелюсь сказать, что он воображает, будто сам выглядит бесподобно в своем новом плаще. Знай же, что это не так. В таких вещах ты можешь мне доверять.

Леди Букхэвен почувствовала себя (как всякая женщина) задетой намеком на свой плохой вкус.

– Я никогда не видела тебя таким несносным, Фредди! Я еще подумаю, может быть, пока не стоит просить Китти нанести мне визит!

Но эти слова, как хорошо знал Фредди, были произнесены в сердцах и не имели никакого отношения к серьезным намерениям.

На другой день не успели леди Леджервуд и ее молодая гостья покинуть столик для завтрака, как появилась Мег. Она была в новой накидке из голубого вельвета на собольем меху. Соболя, которыми она так гордилась, были подарены ей лордом.

Леди Леджервуд при виде Мег стали раздирать страхи из-за того, что какие-нибудь микробы кори, передвигаясь вниз из детских покоев, могут наброситься на дочь, и в то же время негодование на безвкусное сочетание соболей и голубого вельвета. Поэтому она помедлила какое-то время и не сразу представила Китти гостье. Ее дочь не разбиралась в цветах и сочетаниях. И это отсутствие вкуса удивляло леди Леджервуд так же, как непогрешимый вкус Фредди.

– Мег, голубой сюда не подходит, – сказала она убедительно. – И соболя так не носят! И если уж тебе захотелось носить накидки, то могла бы надеть не эту, а например, французскую, зеленую. Так было бы лучше!

К тому времени, как этот вопрос был полностью обсужден, леди Леджервуд доложили, что приехал доктор, и она поспешила к нему. Ей предстояло рассказать доктору о неблагоприятных симптомах, которые появились этой ночью у Эдварда, попросить его зайти к сэру Генри Хэлфорду, чтобы выписать необходимые лекарства. Семейный доктор имел вид преуспевающего мужчины и был на ножах с виконтами. Так что все следовало ему сказать сейчас, потому что вряд ли его можно будет увидеть в ближайшее время.

Мег, будучи от природы добродушной, так же, как ее мать и брат, хорошо относилась ко всем кто нуждался в ее участии. Если бы Китти была блондинкой, Мег сразу к ней расположилась бы. Однако нельзя отрицать, что после того, как Мег увидала черноволосую хорошенькую мисс Чаринг, она не почувствовала разочарования. Они обе были миловидными женщинами, примерно одного возраста, только Китти была более крепкого сложения, чем Мег, которую можно было назвать очень хрупким созданием. Она обожала все, что касалось области чувств, амурных дел, волокитства и страсти. Ей доставляли радость сплетни – исключительно о взаимоотношениях знакомых мужчин и женщин. Похождения светской львицы леди Кэролайн Лэм сводили ее с ума. Девушкой она не пользовалась большим успехом, чувствуя себя непривлекательной и стесняясь этого. Ее живому нраву трудно было развернуться. Но тем не менее она удачно вышла замуж и быстро обнаружила, что новая жизнь пришлась ей по вкусу. Соревнуясь с богатой соперницей, которая была намного старше ее, она обнаружила, что мир предлагает молодой замужней женщине гораздо больше развлечений, чем она предполагала раньше, когда была застенчивой мисс Станден. Муж ее очень любил. У нее водилось ровно столько денег на булавки, сколько ей хотелось потратить. И она сумела собрать вокруг себя группу интересных молодых людей, которые были слишком осторожными, чтобы уделять заметное внимание незамужним девушкам. Но она была привязана лишь к лорду и чувствовала себя неуютно, когда приходилось на долгое время с ним расставаться. Теперь разлука грозила продлиться около года. В тоске она даже проплакала одну ночь. Но поскольку натура ее была жизнерадостной, то Мег скоро справилась с тоской. Теперь ее больше тяготила необходимость жить вместе со свекровью. И еще было грустно от мысли, что беременность вскоре не позволит ей появляться на балах, – и это в самый разгар лондонского сезона!

Все это она теперь выкладывала Китти. Но поскольку ее повествование было еще более непоследовательным, чем у леди Леджервуд, Китти не все понимала и ей было очень трудно поддерживать разговор. Правда, вскоре в доме на Маунт-стрит появился Фредди. После его прихода стало ясно, что он положит конец праздной болтовне. Ему важно было узнать, все ли обговорено между сестрой и мисс Чаринг. Когда же он понял, что разговор о деле еще и не заходил, то впал в крайнее раздражение. Теперь он осознал, что раз уж ему выпала тяжкая доля иметь такую легкомысленную сестру, то хочешь не хочешь, придется самому контролировать дела. Он сурово поговорил с обеими леди, что вызвало у них нелепые смешки.

Он по-братски отчитал Мег, которая вывела его из себя. А потом, густо покраснев, запечатлел скромный поцелуй на щеке мисс Чаринг, промолвив извиняющимся тоном:

– Забыл!

К счастью, Мег была целиком погружена в свои размышления и не заметила этого необычного для влюбленного замечания. Она сказал озабоченно:

– Никому, Китти, нельзя позволять видеть вас, пока у вас не появится новый гардероб.

Мисс Чаринг была глубоко опечалена своим вышедшим из моды одеянием – особенно с того момента, как увидела элегантность леди Леджервуд. Поэтому она с готовностью приняла условия леди Букхэвен.

– Мы, например, можем пойти к мадам Фанкон, – заявила Мег. – Все ваши дорожные чемоданы должны быть отосланы на площадь Бервер, там о них позаботятся свекровь и ее люди. Оставьте только ваши дамские шляпки. Мы отправимся немедленно. Фредди может пойти с нами, если пожелает.

После того, как было сделано это предложение, мистер Станден вспомнил, что у него дела в другом конце города. Две леди с энтузиазмом завели разговор о последних фасонах. Мисс Чаринг показала Мег картинку с восхитительным одеянием из сиреневого китайского шелка, которую она нашла в «Ла Белле Эссембли». Они немного поспорили из-за этого. Леди Букхэвен сказала, что светло-коричневый цвет пошел бы ее новой подруге гораздо больше.

Скоро Фредди их покинул. И как только ушел доктор, Китти нашла свою хозяйку, чтобы поблагодарить ее за гостеприимство и попрощаться. Леди Леджервуд нежно обняла ее и подарила красивую шелковую шаль, которую она никогда не носила, но которая стоила ее мужу никак не меньше шести фунтов. Она также пообещала, что, как только у нее появится свободное время, она подготовит достойный свадебный подарок для Китти. Этим обещанием она сильно смутила мисс Чаринг. Она была лишь рада тому, что судя по всему у леди Леджервуд вряд ли найдется в ближайшее время свободная минутка.

Вскоре мисс Чаринг уже сидела в модной четырехместной коляске Мег, которую Китти приняла за ландо. Она получила свой первый светский урок. Четырехместные коляски, как поведала Мег, были последним писком моды, в то время как ландо являлись никуда не годными средствами передвижения, которыми пользовались старые дамы.

– Я запомню это, – пообещала Китти. – Я знаю, что мне еще многому придется научиться. Ведь я никогда в жизни не была в Лондоне. Но я намерена отдать этому все силы, которые у меня есть.

– О, вы будете блистать в свете, и очень скоро. Вам понадобится немного времени, чтобы все освоить! – сказала Мег и прибавила наивно: – Особенно если вы останетесь со мной. Ведь я произвожу здесь настоящий фурор!

– Я и сама это вижу, – чистосердечно сказала Китти.