Занимательное ботоводство

Пираты!

Тяжело вздыхая, Игорь Тукановский снял вирт-шлем и, поднявшись со специального кресла, принялся потягиваться, разминая затёкшие конечности. Походя он заметил, что, вопреки ожиданиям, не один покинул «Хроники». Яна тоже, по всей видимости ещё некоторое время назад, вышла из игры и теперь наблюдала за ним с подозрительным, не предвещавшим ничего хорошего прищуром.

— Начинаю думать, что надо было везти с собой не только компьютер, но и своё кресло, — как будто бы за что-то оправдываясь, сказал Игорь. — Вроде и двух часов не просидел, а всё так болит…

Следом он хотел упомянуть Некрополис, вставить пару ехидных замечаний и в целом увести беседу, не предвещающую быть приятной, куда-нибудь подальше от её изначальной сути. Однако, упреждая любые фразочки, Яна молча подняла отнюдь не свой телефон, показывая на экране несколько уведомлений о недавних пропущенных звонках.

— Я знаю, о чём он хочет поговорить, — даже не вглядываясь, ответил Игорь Тукановский. — Мне нечего сказать с прошлого раза.

— Именно поэтому с ним поговорила я. — Возвратив телефон, пожала плечами Яна. — Как взрослый человек со взрослым человеком.

— И вы двое чрезвычайно взрослых людей обсуждали третьего, не такого взрослого человека, решая, как ему жить. Очень по-взрослому! — Он нехотя поскрёб щетину, отмечая, что надо бы побриться, и прикрывая этим некоторое волнение. — И что?

— Они с твоей мамой крайне переживают, что ты забросил медицину.

— Я не забросил. Приостановил членство в организации. И к тому же, — Игорь выдавил из себя одну из тех своих улыбочек, с помощью которых всегда старался уклониться от серьёзного разговора, — хожу на собеседования! Не моя вина, что там сидят неадекватные дуры с соответствующими вопросами! И вообще они там…

— А эти неадекватные дуры тебе кто? — с намёком поинтересовалась Яна. — Главврачи или хирурги? Может, новые коллеги, с которыми придётся постоянно иметь дело? Или они в свободное время подрабатывают медсёстрами и уборщицами?

Представив женщину, в последний раз проводившую собеседование, в роли хотя бы вспомогательного медицинского персонала, Игорь молча демонстративно перекрестился.

— Вот тебе совет: поддайся. Сыграй по ИХ правилам. Убеди очередную неадекватную дуру в своей адекватности, способностях, после чего забудь о ней примерно навсегда. Если не ради себя или родителей, то ради…

— Не надо, — мрачно предупредил Игорь Тукановский и отправился, как и собирался изначально, на перекур.

Курить у Яны ему нравилось. Осенью сплошная городская застройка — предельно унылое, отдающее густой безысходностью зрелище. Наблюдать за прохожими, особенно в гололедицу, бывало забавно, но не более того. Здесь же, в частном секторе, даже всё ещё серая, гораздо более холодная осень ощущалась как-то иначе. Было что-то в этом всём умиротворяющее и расслабляющее не меньше, нежели вид морского побережья.

Разумеется, долго Игорю пробыть одному не позволили. Едва-едва сигарета дошла до середины, как сзади заскрипел пол.

— У меня острое чувство дежавю, — признался он, не оглядываясь. — Я переживаю этот разговор второй раз за полчаса.

— Только там было море, — сообщила Яна, не скрывая, что в курсе недавней сцены на побережье. — А тут куда более важная тема.

— Я схожу на ещё одно собеседование, — вдруг капитулировал Игорь. — И буду, так и быть, играть по правилам.

— Что ты хочешь этим своим поведением доказать, а главное кому? — почуяв подвох, уточнила Яна, но её вопрос остался без ответа.

Базу или, правильнее будет сказать, временную стоянку пиратов отыскать не составило никаких проблем. Помимо отметки на карте, полученной от Кряги, участок побережья, возле которого ныне располагалось Гадюкино, не изобиловал удобными бухтами. Поэтому, в зависимости от обстановки и главным образом погоды, пираты мигрировали с места на место, коих было не так уж и много. В данный момент времени они заняли безымянный участок побережья, очень хитро защищённый от вечно беспокойного по осени моря, линией далеко выступающих, наподобие природного волнореза, невысоких скал.

Чем бы то ни было ещё похвастаться данная бухта не могла от слова «совсем». Расположенная в низине среди куда более высоких скал, маленькая даже для одного импровизированного причала и небольшого судна, она представляла из себя худшую из возможных оборонительных позиций. Конечно же, при нападении с суши.

Увы, это самое нападение Фалайз, Тукан и Фиона, уже некоторое время наблюдавшие за лагерем, сочли абсолютно бесперспективным занятием. Пираты, при всей убогости их текущей позиции, не выглядели лёгкой или хотя бы умеренно сложной добычей. Их лагерь, не такой уж и маленький чтобы его можно было накрыть одним или хотя бы двумя заклинаниями, окружал частокол, сильно ограничивавший манёвр. Имелась пара практически бессмысленных, учитывая низменность, башенок с караульными.

— Штурм отпадает, — резюмировала очевидное жрица.

— Может, их как-то выманить? — предложил дикий маг. — Из лагеря. В лес, например.

Он кивнул в сторону деревьев. По их состоянию, а также сотням пеньков и нескольким штабелям брёвен, становилось понятно, какие именно претензии имел к пиратам Страж поляны. Судя по внешнему виду леса, это была его вотчина.

— Надеешься выиграть в вариацию игры «догони меня кирпич»? — Усмехнулся крестоносец и, зная с кем говорит, уточнил: — Стрелы и заклинания не обгонишь.

Главной проблемой были даже не укрепления, а то, что вооружены морские разбойники оказались не в пример хорошо. Можно сказать, первоклассно. Каждый отдельный пират являл собой универсальную боевую единицу: с луком, броней и чем-то колюще-режущим на поясе. Будто этого мало, главари, общим числом три штуки, являлись магами, причём на вид довольно опасными и экипированными не менее хорошо.

— Сколько же они кораблей ограбили за последнее время? — не без зависти в голосе начала прикидывать Фиона.

То, что пираты не бедствовали, во всяком случае в последнее время, было видно даже издали с полувзгляда не только по их снаряжению. Перед пиратами скорее стояла проблема, куда деть всё награбленное и намародёренное, что сейчас занимало добрую половину лагеря, будучи лениво сваленным в кучи. Все эти завалы амуниции, расходников, материалов и ресурсов резко контрастировали с общей убогостью корабля, да и других пиратских строений.

— Надо это заснять, — заявил Тукан. — Когда спросят, что такое «беситься с жиру» — показывать.

— Может, не всех сразу выманить? — продолжил размышлять над актуальной проблемой Фалайз. — Со сколькими мы справимся?

— Примерно с нисколькими. — урезонил его крестоносец мрачно. — Зуб даю, эти ребята те ещё коллективисты. Стоит начать шуметь — весь лагерь сбежится в мгновение ока.

— Они готовятся выйти в море, — отметила жрица постепенно усиливающееся копошение вокруг корабля.

Вопреки ожиданиям, драккар он напоминал предельно мало, скорее являлся вариацией на тему небольшой двухпалубной галеры, которую не слишком умелые корабелы постарались сделать универсальной, из-за чего у неё имелся не только ряд вёсел, но ещё и солидный парус, причём косой. Наличествовал так же таран, корабельный крюк по типу древнеримского «ворона» и башенка для лучников. Всё вместе это «тонко» намекало, что предыдущими владельцами корабля были игроки — те ещё затейники по части различного рода скрещивания того, что скрещивать не следовало.

— По идее они кого-нибудь оставят для охраны лагеря, — не совсем верно интерпретировал слова Фионы Фалайз.

— Это зависит от того, торопятся ли они, и степени их оборзения, — не согласился Тукан. — Могут и не оставить. Или оставить столько, что даже мы справимся.

— Наша задача не обнести лагерь, а убить пиратов, — напомнила жрица.

— Обнеся лагерь, это будет гораздо легче сделать.

— Легче ли?

Фиона указала на вовремя собравшихся со всего лагеря на некое обсуждение ботов. Пересчитать их из-за расстояния и мельтешения не представлялось возможным, но даже так становилось понятно, что итоговая цифра, скорее всего, трехзначная.

— Куда их столько на эту посудину? Она же потонет нафиг, если вся эта братия одновременно поднимется на борт!

— С чего ты взял, что это экипаж одного корабля? — уточнила жрица.

Не став спорить, Тукан переключился, начав внимательно осматривать округу. Пару минут спустя он указал на линию скал вдалеке:

— Вон там что-то есть. Думаю, это второй корабль.

— То есть они выходят в море на одном, а потом пересаживаются на ещё один? — спросил в общем-то сам у себя Фалайз и воскликнул с огорчением. — Вот бы их как-то потопить в процессе!

Фиона и Тукан переглянулись. Крестоносец заговорщическим шёпотом уточнил:

— То есть ты имеешь в виду незаметно подняться на борт этой лохани, пока она, будучи перегруженной, едва держится на воде, спрятаться и в нужный момент совершить диверсию, например, устроив взрыв?

— Да! — восторженно ответил дикий маг, немного ошеломленный тем, как его идею, казавшуюся не очень реалистичной, развили, и только потом понял всю подоплёку. — Не-е-е-ет…

— По-моему, звучит неплохо, — заметила жрица. — Конечно, обидно будет отправить на дно столько хорошего снаряжения, но в лагере что-нибудь точно останется. Нам хватит.

— Я не камикадзе! — возмутился в отчаянии Фалайз

— А вот это слово ты вообще крайне удачно вставил, — усмехнулся Тукан. — Очень оно подходит ситуации!

Всё, что оставалось дикому магу, — обречённо поморщиться и начать вместе с остальными продумывать дальнейшее. Иначе имелся ненулевой риск влипнуть в затею похлеще самоубийственной диверсии.

Конечно, ни о каком скрытном проникновении в пиратский лагерь по суше речи и не шло. Даже будь у Фалайза какие-то способности к маскировке и скрытности, местность и время суток к подобному не располагали. Точно так же, как и тот факт, что из-за количества пиратов вокруг было слишком много не всегда парных, но очень наблюдательных глаз.

Вместо этого решили совместить обе идеи дикого мага. Тукан и Фиона должны были устроить шум, после чего скрыться в лесу и, сбив преследователей со следа, сделав крюк, вернуться к побережью. Манёвр с возвращением был не то чтобы необходим, но очень желателен. Требовалось подсказать Фалайзу подходящий момент.

Нельзя было допустить, чтобы кораблекрушение пережило сколько-нибудь значительное число пиратов. Случись оно слишком рано, они, злые и понесшие потери, доберутся до берега. Слишком поздно — успеют пересесть на второй корабль. Благо, неспокойное море и излишняя снаряжённость морских разбойников тут оказалась игрокам на руку. Плыть, будучи облачённым в кольчужный доспех, с оружием, в холодной волнующейся воде, было никому не под силу, даже несмотря на все игровые условности, помноженные на условности жанра фэнтези.

— Шляпу не потеряйте, — закончив раздеваться, попросил Фалайз с видом, будто её уже потеряли.

— Именно это тебя сейчас волнует, да? — стараясь воздерживаться от любого рода шуточек, уточнил Тукан.

Дикий маг, чтобы не терять дефицитное снаряжение, отправлялся на свою миссию практически голым — сняв с себя всё, что разрешала игра. Учитывая, что он собирался сделать крюк и попасть в лагерь или, если получится, сразу на корабль со стороны воды, путешествие ему предстояло незабываемое.

— Тебе зелья маны не нужны? — спросила Фиона из-за скал, куда она тактично удалилась.

— Думаю, что справлюсь и без них. Да и где я их…

Прерывая его отказ и сопутствующие рассуждения, Тукан громко подавился, одновременно сдерживая смех и переизбыток вариантов, рвущихся наружу.

— Ну, я пошёл?

— С богом, — напутствовала его жрица без толики иронии.

— Да пребудет с тобой священная материнка и не постигнет тебя синий экран, — басом добавил крестоносец. — Минует сбой электропитания… амен, короче.

Одарив его кислой гримасой, не демонстрировавшей какого-либо воодушевления, Фалайз, шлёпая босыми ступнями по камням, быстро удалился.

— Ну а что собираемся делать мы? — поинтересовался Тукан, когда Фиона вышла из-за камней. — Ты так и не сказала, как именно мы будем отвлекать внимание.

— С этим не всё так просто, — призналась жрица, судя по заранее извиняющемуся выражению лица, уже что-то придумавшая. — Если мы просто начнём шуметь, то это не сработает.

— Предлагаешь шуметь чем-то непростым? Хм, могу громко зачитать лекцию по микробиоте кишечника!

Умудрённая опытом Фиона, не моргнув глазом, продолжила развивать свою и только свою мысль:

— Смотри, если мы сейчас привлечём слишком много внимания, то пираты оставят в лагере большой гарнизон, а то и вовсе никуда не поплывут. Придётся ждать, пока они успокоятся, а это ещё неизвестно сколько дней займет.

— Ну да, заставлять Фалайза сидеть в трюме несколько дней — так себе затея. Ему точно не понравится.

— Во-о-от. То есть нам надо действовать аккуратно и деликатно…

Полностью соответствуя сказанному, жрица аккуратно и очень деликатно замолчала с некоторыми намёком. Тукан не сразу, но уловил нужное:

— Почему это всё звучит так, будто мне не понравится?

— Потому что тебе это не понравится. Поначалу. — Фиона пожала плечами и коварно осклабилась. — Потом ты будешь в полном восторге. Но в процессе опять передумаешь.

— А с начала? Ну с самого?

— А с самого начала ты вызовешь одного из главарей на поединок в формате дуэли.

— Мне пойти в него перчаткой бросить, что ли? — совершенно не понял её Тукан. — Но даже так: пираты же известные любители честных дуэлей!

Жрица в ответ лишь развела руками. Затем ещё раз, но пошире. Наконец, поняв, что смысл не доходит, она объяснила:

— Так и так это привлечёт к тебе достаточно внимания того рода, когда весь лагерь окажется чем-то озадачен, но не ринется после этого подозрительно прочёсывать округу и беспокоиться насчёт сохранности награбленного.

— Они будут смеяться надо мной, — сказал Тукан безэмоциональным тоном, не позволяющим понять, вопрос это или же категоричное утверждение.

— Конечно, будут, ещё как! Ведь ты пойдешь на дуэль голым.

Повисла недолгая пауза, после чего крестоносец, коварно усмехнувшись, сказал:

— Да, ты была права, мне начинает нравиться эта затея! А я смогу выбрать, что мне говорить?

Побороть холод оказалось для Фалайза проще всего. Заклинание «Драконья кровь» он уже неоднократно применял: оно повышало, не давая упасть, штатную температуру тела сразу на несколько десятков градусов, снимая вопрос переохлаждения с повестки на несколько часов.

Тогда как побороть рефлекс, убедить самого себя, что ему ничего грозит от прыжка в ледяную морскую воду, оказалось значительно труднее. В определённый момент маг хотел было даже отказаться — он видел, что в лагере подозрительно спокойно, а значит, у друзей что-то пошло не так. Можно было, конечно, спросить. Однако этот путь был не для Фалайза. Он вообще выключил связь, посчитав, что ему не хочется ни задавать, ни отвечать на вопросы. После чего, разбежавшись, Фалайз прыгнул со скалы.

Из-за действия заклинания вода показалась дикому магу самой обычной температуры, практически комнатной, хотя это было очевидно не так. Немногочисленные морские обитатели реагировали на Фалайза очень подозрительно, находя происходящее несколько абсурдным: нечасто им доводилось видеть полуголых эльфов, уверенно плывущих в ледяной воде.

Глубина в бухте была небольшой, но погрузиться целиком под воду у Фалайза вполне получилось. Плавал он не ахти как: в реальности что-то умел, немного помогали сами «Хроники» своими условностями. Однако одновременно с этим игра наказывала его, намекая, что профильный навык всё же необходим. Дикий маг почти физически ощущал, как его движения нарочно замедлялись и десинхронизировались, а набрать полную грудь воздуха всё никак не получалось вопреки всем стараниям.

Это привело к тому, что плыл Фалайз долго и неровно. Помимо борьбы со стихией, нехваткой воздуха приходилось также заботиться о какой-никакой скрытности. Всё же бухта была не настолько большой, чтобы вынырнувшая длинноухая голова осталась незамеченной и неуслышанной.

Впрочем, учитывая прочие вводные, добраться до очень грязного, облепленного ракушками днища корабля дикий маг сумел почти без приключений. Дальнейшее же вызывало больше вопросов, чем ответов. Например, почему в лагере до сих пор спокойно и тихо, и как в такой ситуации незаметно для кучи пиратов подняться на борт корабля.

Впрочем, подняться-то он мог — сразу на верхнюю палубу. Даже никаких лестниц искать не требовалось — на борту имелась масса всяких резных выступов, за которые вполне можно было бы зацепиться. Вот только там наверху кто-то суетился, периодически переругиваясь и сквернословя довольно претенциозными выражениями вроде: «чайка ты жирная» или «баркас непотопляемый». Особенно дикому магу понравилось выражение «парус перештопанный».

Вдруг в паре метров от головы Фалайза со скрипом открылось что-то вроде окошечка. Через эти проёмы просовывали вёсла, но в остальное время по понятным причинам они оставались закрытыми. Раздалось задорное насвистывание и приглушенный хриплый голос, напевающий сквозь стиснутые зубы что-то вроде: «Позабыв покой и лень, делай деньги, делай деньги!». Что-то вылилось, сделав воду вокруг очень мутной и подозрительной. Не успел дикий маг удивиться пиратской эрудированности, как понял, что голос исчез, но окошечко-то при этом никто не закрыл.

Решив, что второго такого шанса сегодня уже не будет, Фалайз, не щадя рук, резавшихся о ракушки, рванул туда, походя размышляя, что будет, если он застрянет. Не застрял. Правда, в процессе проникновения умудрился свалиться три раза, один сильнее другого, удариться головой, прищемить ухо и в целом наделать столько шума, что вдали сразу же послышались очень обеспокоенные шаги.

Внутри корабля оказалось очень темно, но Фалайз не сомневался: пираты, пришедшие на шум, это быстро исправят. Поэтому на удачу он не уповал и начал спешно, практически на ощупь искать себе укрытие. «Затеряться» среди рядов скамей и вёсел и думать нечего — более идиотское укрытие ещё поискать надо было. Имелись какие-то ящики и бочки, но их оказалось слишком мало, к тому же они располагались аккурат по центру палубы.

Не сразу, но дикий маг сообразил, что помещение, в котором он оказался, как-то маловато. Корабль не искривлял пространство, просто его вторая палуба оказалась разделена на несколько секций перегородками. Фалайз даже успел нащупать дверь, ведущую дальше, к килю судна, однако шаги за спиной были совсем уж близко.

Внезапно тьму пронзил свет: это пират, чтобы не спускаться в потёмках, предварительно свесил вниз фонарь. К счастью, идея опустить следом голову ему на ум не пришла, благодаря чему у дикого мага появилось освещение и немного времени, чтобы совладать наконец с дверью.

Ни о каких изящных решениях, вроде взлома заклинанием, и речи не шло, да и сама дверь представляла из себя весьма печальное зрелище. Фалайз буквально выдавил её, решительно навалившись всем телом. Затем он юркнул внутрь и закрыл, а точнее прислонил дверь, прижав собой, молясь всем богам разом, чтобы её плачевное состояние не позволило понять, что тут произошло, а сама она никому не понадобилась.

Однако это было уже излишним. Во-первых, пират, спустившийся в трюм, не стал его тщательно обследовать на предмет диверсантов, только крикнул не слишком внятно:

— Ежики вислобрюхие, камбуз мне в рот!

Во-вторых, снаружи корабля начался какой-то гам, состоявший в криках и почему-то улюлюканье по типу того, как болельщики поддерживали свою безнадёжно побеждающую команду.

Фалайз, сообразив, что первая часть плана — его часть — прошла успешно, облегченно выдохнул. Он даже позволил себе немного расслабиться, но только до тех пор, пока в темноте помещения, в котором заперся, не зажглась пара прищуренных, светящихся алым глаз. Женский голос с предельно странным для «Хроник раздора» акцентом поинтересовался:

— Храбрий вьюноша, ви пришльи спастьи менья?

— Ну-ка, нечестивые псы, я — Тукан фон Шабаны, рыцарь, плейбой, филантроп, вызываю сильнейшего из вас, собак сутулых, на поединок! За честь и отвагу! За достоинство оскорблённой вами принцессы Пытч!

Лица пиратов, взиравших на эту картину, выражали одну, общую на всех эмоцию. Вернее, немой вопрос, который игра не позволяла задать вслух из-за цензуры. Тогда как цензурно охарактеризовать происходящее у них не получилось.

— Какой ещё Пытч? — наконец сумел выдавить из себя хоть какой-то вопрос один из морских разбойников.

— Неправильно. Надо, чтоб такая Ы была, с большой буквы и длинная, — сразу же принялся поправлять его Тукан с видом учителя. — И чтобы не «че», а «чэ-э-э». Пытч, ясно?

— Ты чего голый-то? — задали крестоносцу ещё один вполне актуальный вопрос.

— Чтоб у того, с кем я сражусь, был хоть один шанс на победу! Тукан фон Шабаны за честные дуэли! Никакого допинга и запрещённых веществ. Впрочем, если мой противник пожелает сражаться голым, я буду не против!

Кажется, происходящее действовало на ботов несколько угнетающе и не совсем так, как рассчитывали игроки. Несмотря на подавляющее численное превосходство, не говоря уже про снаряжение, они со страхом озирались и переглядывались, словно им срочно требовалась помощь.

— Да мы никого не оскорбляли вообще-то, — начал бубнить один из пиратов. — А если и оскорбили, то…

— Поздно извиняться! Только честная дуэль смоет грязь клеветы! — поняв, к чему всё идёт, спешно прервал его Тукан. — Только она и ничто другое! Желательно как можно скорее — холодно у вас тут! Низкая температура негативно сказывается на величии моего рыцарского достоинства!

— А где твой конь, рыцарь? — как будто найдя в себе силы на ехидство и наблюдательность, спросил кто-то.

— А где твой, пират? — принялся бахвалиться Тукан. — Я езжу на ручном демоне по имени Разочарослав. Мне нет нужды угнетать вас его обликом!

На самом деле Разочарослав, представлявший из себя коллекционное ездовое животное — демона, идентифицирующего себя как конь, находился в своеобразном отпуске. По контракту, связывающему его с крестоносцем, в случае гибели демон мог позволить себе отсутствовать две недели, чем нагло и постоянно пользовался, бросаясь под удар при первой возможности. Один из таких «отпусков» как раз на днях должен был истечь, после чего Разочарослава ждала масса открытий на тему его текущей роли в их группе.

Тем временем в кривых и косых воротах пиратского лагеря началось какое-то оживление, и раздался очень низкий грубый голос, практически рычание:

— Кто тут сказал «демон»?

— Вы к-кто?

— Какь этьо кьто? Дама в бедье! Скьорее спаси меня, храбрий юноша! Ти же за этим здьесь окьазался?

Фалайз покосился на алые светящиеся в темноте глаза, задумался о происхождении акцента и пришёл к выводу, что кого тут ещё спасать по итогу придётся — большой вопрос. Зажигать свет, например, с помощью простенького заклинания он не рискнул. Во-первых, сам был голым, во-вторых, очень опасался увидеть свою собеседницу. Глаза и смутно женские очертания оставляли достаточно простора для фантазии без лишней конкретики.

— Боюсь, я здесь немного по другой причине.

— Дьа?

— Надеюсь, потопить этот корабль, когда он выйдет в море.

— Какь тьи надеешься спастьись?

— А я не надеюсь.

Глаза закрылись, как будто в задумчивости. Спустя какое-то время последовал ответ. Короткий и, что удивительно, без акцента:

— Оу. Это нехорошо.