Занимательное ботоводство

Пираты! Часть 2

Сгорбившись, чтобы не задеть косматой головой свод ворот, и расталкивая всех, кто замешкался у него на пути, навстречу Тукану неторопливо вышел один из главарей. Они видели его издали, и уже тогда он казался тем ещё здоровяком, однако на деле это был никто иной как циклоп. Помимо размеров его выделяла чёрная, как смоль, шевелюра и длиннющая борода, доходящая аж до пояса. В руках главарь держал нечто вроде посоха: двухметровый конец мачты, украшенный костями и резными камешками.

— Крошка, это ты собрался биться со мной? — делая вид, что он не впечатлён, уточнил Тукан.

Не то чтобы крестоносец собирался проиграть. Такая опция, конечно, присутствовала, однако даже голый, с обломком меча, под действием Вещества Тукан имел неплохие шансы на победу. Разумеется, речь шла про сражение с более мелким во всех смыслах противником.

— Ну я. — Пожал плечами циклоп, продолжая наступать. Вдруг он остановился и самоуверенно бросил через плечо кому-то позади, в лагере: — Отчаливайте. Я разберусь с этим шутом. — Циклоп снова обратил свой взор единственного, большого с прожилками глаза на крестоносца. — Меня звать Торналь Демонолог. Говоришь, у тебя есть демон?

— Да, но я его не покажу! — продолжил куражиться Тукан, понемногу сдавая назад.

— Если хочешь сразиться — покажешь, — самоуверенно заявил Торналь. — Твой демон против моего — победитель заберёт силу противника!

— Тукан, он не сможет отобрать коллекционный предмет, — раздался в ухе крестоносца голос жрицы. — Я уж не говорю про то, что Разочарослав настолько же «сильный», как бабка-паралитик…

— Бабка-паралитик, чтоб ты знала, самый опасный противник в больнице. Лекарства её не берут, лечения она не хочет, помощь ей не нужна, тащит на себе двадцать кило рассады, инсульт пройдёт как-нибудь сам собой.

В ответ раздался лишь тяжёлый вздох. Жрица находилась поодаль — на краю вырубки. С таким расчетом, что если крестоносец начнёт спасаться бегством, то она сможет быстро перехватить его. И, например, вернуть снаряжение. А если всё пойдёт совсем плохо, то сможет банально сбежать или спрятаться.

— Уверена насчёт того, что не отберёт? — выждав немного, уточнил Тукан.

— Почти, — не стала скрывать наличия определённой толики беспокойства Фиона. — К тому же ты разве не принял целую дозу ради победы?

Последнее она произнесла особо едко, намекая, что можно было бы и обойтись без этого, сэкономив ценный расходник.

— Я и выиграю! Это так, предосторожность! — заявил Тукан как можно увереннее и продемонстрировал Торналю амулет, с помощью которого призывал Разочарослава.

— А-а-а, демон обмана и подлости. — Циклоп аж облизнулся в предвкушении. — Пойдёт. Хорошая ставка!

— Отлично, — прокомментировала без всякого воодушевления жрица и добавила: — но потом. А пока тяни время — они готовятся отчалить.

Кроме нескольких зевак, большая часть обитателей лагеря постепенно сместилась в сторону корабля. С весьма прозрачной целью. Крестоносец же, следуя указанию, чопорно уточнил у циклопа, кажется, готового начать бой здесь и сейчас:

— Каков регламент нашей дуэли?

— Плохо плаваете? — деликатно осведомился Фалайз, поддерживая беседу в ожидании того момента, когда корабль снимется с якоря.

То, что этот момент всё ближе и ближе, становилось понятно по нарастающему топоту ног и начавшейся лёгкой раскачке корабля. Дикий маг начал опасаться было, что к ним кто-нибудь зайдёт, но «сокамерница» с вновь вернувшимся акцентом его успокоила:

— Оньи не зайдут. Бояться менья.

— Чего они боятся?

— Говорять, что я ведьма.

— А вы вправду ведьма? — с большим сомнением в голосе уточнил дикий маг.

— Ньет, хе-хе, — как-то очень недобро посмеиваясь, ответила «сокамерница».

— Если они вас боятся, то почему держат в плену?

— Хотят знать, гдье я.

Она явно желала остаться загадочной, но на самом деле весьма конкретно обозначила сразу несколько моментов. Что убивать это существо, как бы оно ни выглядело, пираты не желали. Либо что у них не нашлось под рукой того, чем они могли бы его убить. Более того, пираты даже опасались оставлять существо на суше, держали, так сказать, под рукой.

Мельком убедившись, что дверь держалась и без опоры со стороны его спины, попросту прилипнув к раме, Фалайз осторожно посмотрел, что происходило на палубе. Это едва не стало роковой ошибкой: лица гребцов, с неохотой занимавших свои места, были обращены как раз в его сторону. Впрочем, все они были увлечены обсуждением некоего поединка, поэтому ничего не заметили.

Дикий маг же, собравшись с духом, наконец решился зажечь свет. Им двигало не столько любопытство по поводу обладательницы алых глаз, сколько желание найти некое окно или нечто подобное, подходящее для обзора происходящего снаружи корабля. Интуиция подсказывала Фалайзу, что указать ему подходящий момент для диверсии сейчас некому, а значит, надо ориентироваться самостоятельно.

Создавать себе бесподобную иллюминацию дикий маг не собирался. В его планы входило экономить ману для дальнейшего, поэтому всё ограничилось небольшим, едва светящимся шариком. Его оказалось более чем достаточно, чтобы разглядеть наконец таинственную пленницу. Глаза дикого мага полезли на лоб.

— ТЫ⁈

Что что-то идёт не так Тукан начал подозревать примерно на тридцатой секунде нехотя начавшейся дуэли, последовавшей за долгим, тщательным выяснением деталей. Торналь явно находил крайне забавным обсуждать такие моменты как оружие для сражения, разрешённые и запрещённые приёмы. Особенно ему понравилась тема того, до какого момента будет продолжаться бой:

— Предлагаю биться до тех пор, пока у кого-то не останется сил и возможностей держать оружие, — сказал циклоп тогда, а крестоносец, не думая, не уловив подвоха, согласился.

И вот, полминуты спустя после начала боя, стало понятно, к чему это было сказано на самом деле. Что даже компьютерные болванчики при всей ограниченности своей речевой модели вполне могут обмануть слишком зарвавшегося игрока.

Торналь сражался умело, но как будто с ленцой. Не спешил особо уворачиваться или отражать удары и тем более принимать их своим посохом. Вкупе с тем, что одежда его представляла из себя кучу кое-как соединённых шкур вперемешку с кольчугой, это закончилось вполне предсказуемо: Тукан, улучив момент, нанёс удар и снёс пирату ничем не защищённую голову. Вернее, учитывая размеры и толщину шеи, очень качественно надрезал.

Другой противник на этом бы и скоропостижно скончался, однако циклоп отреагировал очень знакомым крестоносцу образом: засмеялся, игнорируя повреждения. Нелепым для габаритов движением, словно девушка, поправляющая без рук шевелюру, Торналь дёрнул плечами, вернув голову на место. От раны не осталось и следа.

— Надо было предлагать бой до первой крови?

— Надо было. — Циклоп подмигнул ему.

Вдруг он нанёс удар с такой скоростью и силой, что если бы не Вещество, то от Тукана бы буквально осталось мокрое место.

Окружённая руническим кругом, магическими знаками и предметами с не вполне ясным предназначением, прикованная целой паутиной кандалов, явно непростых, у стены сидела полуголая рогатая женщина с крыльями. Фалайз узнал её сразу же — они уже пересекались. Суккуб Йенинаг служила финальным боссом одного из подземелий рядом с Амбвалангом. Будучи сражённой, она не гибла, а сбегала, и теперь становилось понятно, куда именно. Впрочем, точное месторасположение демона наверняка менялось от игрока к игроку, будучи подчинённым не только скриптам, а ещё и воле случая.

Подобных «спящих» агентов у демонов по различным квестам имелось немало. Однако среди них только Йенинаг и запомнилась. Во-первых, потому что была первой из таковых, встреченной группой, а во-вторых, самой сильной — как-никак целый рейд-босс, а не просто главный злодей недели.

По реакции на свет и последующее узнавание становилось понятно, к чему были эти кривляния и акцент. Йенинаг, куда лучше ориентировавшаяся в темноте, определённо не желала быть узнанной одним из тех, кто её уже одолел когда-то.

— Да, это я. — Она, не дожидаясь дальнейшей реакции и каких-то вопросов на тему как так вышло, сразу же выложила карты на стол: — Заключим сделку?

— Какую ещё сделку? — подозрительно уточнил Фалайз.

— Видишь ли, пока на мне эти оковы и магический круг цел — я останусь здесь. Даже если ты пустишь эту лохань на дно морское.

— Не нравится такая перспектива? — отметил очевидное дикий маг.

— Не люблю воду, — ухмыльнулась суккуб.

— Я и сам справлюсь. — Фалайз пожал плечами, осматривая остальное помещение.

Оно некогда было чем-то вроде жилой комнаты, судя по разломанной койке, однако затем её переделали в темницу, вероятно, не только для Йенинаг. Никаких окон здесь не было и в помине, однако имелось очередное отверстие со створками, глядя на которое, дикий маг порадовался, что не чувствовал запахов. По этим же причинам оно не было предназначено для обзора происходящего снаружи корабля.

— Ты справишься, а что на счёт твоего друга? — продолжила искушать суккуб. — Он тоже был в замке! Паладин.

— Тукан, что ли? — удивился её осведомленности Фалайз. — Что с ним?

— Ему нужна помощь. Прямо сейчас он сражается с моим пленителем и скоро проиграет. По-другому и быть не может! — рассказала Йенинаг демонстративно приветливо и даже радушно. — Торналь Демонолог не просто схватил меня — он связал наши души и черпает мои силы, благодаря чему практически неуязвим. Помнишь Витора?

Не веря ни единому слову, Фалайз, прежде чем продолжить разговор, включил связь и как можно тише поинтересовался у Фионы на тему происходящего у них и особенно у Тукана. Только убедившись, что сказанное не так уж и далеко от реальности, он продолжил разговор, спросив у суккуба:

— Что ты предлагаешь?

— Ты освобождаешь меня, я расправляюсь с Торналем и его прихвостнями, после чего отбываю восвояси.

— Так уж восвояси? — всё ещё чувствуя подвох, переспросил дикий маг.

— Какое тебе дело до моих дел?

— Я освобождаю тебя, ты убиваешь этого, эм, Торналя и убираешься, всё, — перечислил Фалайз.

— Конечно, — не скрывая лукавства, ответила Йенинаг. — Именно так и будет.

Всё ещё испытывая серьёзные сомнения насчёт необходимости этого, дикий маг стёр часть рунического круга. С цепями вышло посложнее: чем-то их разбить не представлялось возможным — магия на них не действовала, не говоря уже про шум от этого действия.

— Отруби мне кисть, — предложила суккуб равнодушно.

— Ты видишь где-то у меня топор при себе? — огрызнулся Фалайз.

— Я вижу, как твоего друга пытаются размазать, словно букашку.

Недовольно поворчав, дикий маг принялся осматриваться в поисках уязвимых мест в системе цепей. Тех было так много, что держаться просто сами по себе они никак не могли. И вправду, после недолгих поисков за спиной Йенинаг нашёлся штырь, окруженный ещё одним, меньших размеров, руническим кругом. На нём было закреплено сразу несколько звеньев цепей, что по идее означало, что если его вынуть, система нарушится.

— Если бы я мог его чем-то подцепить, — поняв, что его силы не хватит для того чтобы вытащить штырь голыми руками, озадаченно сказал Фалайз.

Его взгляд, блуждавший по каюте в поисках чего-то вроде рычага, вдруг остановился на голове суккуба. Два рога, украшавшие её, выглядели скорее декоративными, однако даже так вполне подходили на роль рычага, не в последнюю очередь благодаря своей форме.

— Насколько они прочные?

— Кто? — не поняла его Йенинаг, которая из-за крыльев и всё тех же цепей, конечно же, не видела, что там у неё за спиной происходило.

— Твои рога. Они сгодятся в качестве рычага?

— И думать забудь! — прошипела суккуб. — Если ты высечешь ими хотя бы искру…

— Ты хочешь освободиться или нет?

Аргумент подействовал. Закусив губу, Йенинаг склонила голову, предупредив:

— Это будет дорого тебе стоить, смертный.

Разумеется, ни о какой деликатности и речи не шло. Фалайз не только очень хорошо понимал, кто перед ним, но ещё и торопился. Рог он отламывал, схватившись за него двумя руками, а коленом упёршись в грудь суккубу. В процессе приложил её пару раз головой о стену. Сказать, что Йенинаг пришла в бешенство, ничего не сказать. Её серая кожа, немного напоминающая дикому магу карандашный графит, аж побагровела от злобы. Однако именно благодаря отломанному рогу штырь оказался в конечном счёте извлечён, а цепи посыпались на пол.

Этого в общем-то символического жеста вполне хватило. Дальше суккуб освободилась уже сама, порвав оковы, словно горячий пластилин. На отпрянувшего, не знавшего, чего и ожидать дикого мага она посмотрела с усмешкой. Неторопливо поднявшись на ноги, Йенинаг покачивая бёдрами, подошла к растерянному Фалайзу, который прижался к противоположной стене и уже десять раз пожалел о сделке, после чего вдруг мимолётно поцеловала его в лоб, словно мать, напутствующая сына перед школой.

Глаза её зажглись, как два прожектора, крылья, до того безвольно свисающие, расправились, наливаясь силой. Расплывшись в не предвещавшем ничего хорошего оскале, суккуб растворилась в воздухе, бросив на прощание:

— Удачи.

— Э-э-э, — выдохнул дикий маг и только после этого заметил, что у него больше не было ни единицы маны, а также висело ослабление, мешающее её восстановить.

Бой складывался не очень хорошо для Тукана. За неполных десять минут его столько раз швырнули, вмяли, втоптали, переломали и выкрутили одновременно, сколько не швыряли никогда за всё время игры в «Хроники». Словом, Торналь развлекался по полной.

— Понимаешь, почему я говорила, что в конце тебе не понравится? — раздался риторический вопрос Фионы, наблюдавшей за этим избинием.

— Понимаю, что надо бы убегать прямо сейчас и побыстрее, да коленки не в ту сторону выгнуты… Я как кузнечик, после того как на него наступили.

— Мда. А не принял бы Вещество, был бы уже дома.

Тукан ничего не ответил — ему было не до того. Его как раз принялись, словно гвоздь, забивать в землю. Учитывая, что «земля» представляла из себя ничто иное как скалу, зрелище это было весьма неприятное.

Крестоносец как мог сопротивлялся, зная со слов жрицы о том, что где-то там далеко, на ушедшем в море корабле дикий маг якобы собирался ему как-то помочь, но без особого задора. Циклоп, если хотел, был дьявольски силён и быстр. Судя по всему, это противник был числа тех, на кого собирали очень большие группы или даже рейды.

Вдруг что-то переменилось. Для начала Тукана прекратили избивать. Почему именно он не мог видеть при всём желании: всё его лицо, а следовательно и изображение, в данный момент представляло из себя одну большую рану. Впрочем, Вещество ещё действовало, поэтому регенерация, пускай и не мгновенная, всё же постепенно вернула зрение.

Торналь по-прежнему стоял над Туканом, однако вместо того чтобы продолжить избиение или хотя бы насмехаться, заметно побледнел, как будто бы осунулся и схватился за грудь.

— Сердечко шалит? — едко спросил крестоносец, предпринимая попытки встать. — Валокординчика?

Ноги ещё не регенерировали до конца, поэтому подняться получилось у него совсем не с первой попытки. Циклоп в ответ невнятно махнул рукой, словно пытаясь дать кому-то оплеуху. Однако по скорости и неровности этого движения становилось понятно, что этот «кто-то» ушёл отсюда как минимум ещё неделей ранее.

— Как посмел ты, жалкое отродье, пленить меня? — раздался женский голос, немало напоминающий змеиное шипение. — Твои муки будут вечной усладой для моих глаз!

Когда Йенинаг появилась во всём своём ужасающем великолепии, как будто случилось локальное затмение. Во всяком случае, на пиратский лагерь и округу опустилась полутьма, как во время позднего заката. Наслаждаясь появившимся ужасом в глазе циклопа, суккуб вскинула руку, будто бы что-то сжимая. Торналь, а следом за ним и все оставшиеся на берегу пираты, собравшиеся поглазеть на бой, попадали на колени, принявшись корчиться от боли.

— Запоминайте эту боль! Она с вами…

Пафос стоял неимоверный. Буквально витал в воздухе, однако Тукан всё испортил, громко зевнув. Йенинаг он невзлюбил ещё с прошлого боя и запомнил. Как непосредственно тот непомерно долгий бой, так и суккуба, повинного в этом.

— Можно побыстрее? — убедившись, что его заметили, попросил крестоносец. — Или тебе опять врезать?

— Не трогай её! — во весь голос закричала Фиона, позабыв про скрытность.

Она слишком хорошо знала своего друга, чтобы понимать — в этом конкретном случае Тукан в карман за словом не полезет и вправду врежет. Поморщившись, крестоносец сделал вид, что было необходимо поправить волосы именно резким движением руки, и отошёл чуть в сторону.

— Продолжайте свой пафос. — Он демонстративно зевнул. — Нам всем крайне интересно.

— Не можешь ты подыграть, да? — едко поинтересовалась жрица, подходя ближе и тоже без восторга наблюдая за суккубом, предвещавшем пиратам всевозможные беды.

— Оспадя, и тут подыгрывать. — Тукан закатил глаза. — Всем и везде подыгрывать. Не мир, а театр какой-то, и кое-кто в нём подыгрывальщик.

— А ты в нём актёр, — не стала спорить, но исправила слово Фиона. — Неужели сам не видишь и не понимаешь, что это бывает полезно? Ну вот хоть сейчас, например.

— Понимаю. Удержаться не могу. Если постоянно играть по правилам этого говёного мира, он быстро превращается в так себе местечко. Серое, скучное и вообще крайне неприятное.

— О-о-о, кого я слышу, мистер нигилист? — ехидно уточнила жрица, как будто знакомясь.

— Я не… — растерянно начал Тукан.

— Это тот, кто идёт против течения, а не нудист, — вмешалась Фиона. — Общественного течения.

— А-а-а. Да, я такой. Всегда в другой струе.

— И как, нравится? — не то чтобы требуя ответ, спросила жрица.

— Мне — очень! — Тукан ухмыльнулся на миг, после чего резко помрачнел. — Тем, кого этой струёй обдаёт, — не всегда.

Тем временем Йенинаг наконец закончила грозить всеми смертными карами и в целом развивать свою сюжетную линию — что-то там про повелителя демонов, вторжение, обречённый мир. Прихватив с собой души пиратов, она исчезла.

— Фалайз, ты там как? — поинтересовалась по связи Фиона. — Корабль уже довольно далеко отошёл от берега.

— Знаю-знаю, — суетливо ответил дикий маг, как будто чем-то крайне озадаченный. — Мне надо добыть огонь и срочно!

— Почему у тебя нет маны? И нафига тебе огонь? — сверившись с интерфейсом, задал более важные вопросы Тукан.

— Мне надо поджечь рог!

— Какой рог?

— Рог суккуба. Он…

Что именно произойдёт, если поджечь рог суккуба, было отлично видно не только из бухты. Ослепительную вспышку, на миг затмившую собой солнце, наверняка заметили и с противоположного берега моря.

— Ну, мы посылали его взорваться — он взорвался, — оценивая разрушения, присвистнул крестоносец, закрываясь от поднявшегося ветра. — Эффектно даже чуть сильнее, чем обычно.

Бухта если не прекратила своё существование мгновенно, то уж точно была обречена исчезнуть. Взрыв поднял гигантскую волну, накатившую на побережье вплоть до самого леса. Помимо этого пострадали скалы, особенно природный волнорез — от него фактически ничего не осталось после дикого мага. Про пиратский корабль и говорить было нечего — он испарился без следа вместе со всей командой.

— Круто, я взял сразу четыре уровня! — раздался полный щенячьего восторга голос Фалайза. — Я теперь пятьдесят третий!

На лице Таппена отпечаталась непередаваемая смесь из азарта и ликования, измученного морально человека, перед которым замаячила возможность наконец прекратить свои мучения. Когда он прочёл доклад о происходящем на побережье Вечнозелёной долины — о вспышке и особенно о том, что кто-то, по всей видимости, захватил и зажёг маяк, — городской управляющий аж встрепенулся и подхватился на ноги, потирая руки в предвкушении. Знающие его, видя такое оживление, могли бы подумать, что этим персонажем управлял кто-то посторонний. Настолько поведение отличалось от обычного и тем более публичного.

— Это оно! Оно! — не сдержавшись, возвестил Таппен.

Он ничуть не стеснялся присутствия рядом ещё одного игрока — своего заместителя и по совместительству секретаря, которого звали Руплет. Тот был из тех людей, которые вечно приходили на финиш где-то в середине основной массы. Не последними, но и не первыми.

Руплет не был плохим секретарём. Но хорошим его, даже в отсутствие конкуренции, язык не поворачивался назвать. Эльф давно уже метил на место городского управляющего. И Таппен обещал содействовать такому назначению после того как уйдёт на покой, и потому рассчитывал на определённую верность.

— Какие указания будут? — спросил Руплет, напоминая о своём присутствии.

— Да. Да! — Таппен подскочил ближе. — Немедленно известите городское собрание! Паладины напали на нас!

— Это точная информация? — уточнил эльф.

Не потому что сомневался, а потому что вечно всё уточнял и переспрашивал, когда речь заходила про деловые обязанности. Поэтому-то Руплет и был обречён вечно приходить к финишу в середине списка. Пока остальные участники политического забега рисковали, секретарь подстилал под себя соломку. Видимо, предполагалось, что однажды все прочие участники, рискнув, совершат крупную ошибку и будут сняты с соревнования.

— Конечно! Кто это ещё может быть, если не они? — Городской управляющий мыслями был уже далеко. — Это война! Война! — с необычным и непривычным восторгом восклицал он. — Военное положение! Отстранение народного трибуна! Наконец-то!

— Гильдейцы и особенно трибун настоят на разбирательстве в произошедшем, — заметил Руплет, продолжая не спешить приступать к действиям.

Эту его осторожную медлительность городской управляющий всегда, с самого первого дня их совместной работы воспринимал одинаково — как следствие небольшого ума. Мир политики не терпел медлительных, и Таппен не собирался приходить к финишу последним, не в этот раз.

— Пристальное внимание к случившемуся только подтвердит мою правоту! — самоуверенно заявил городской управляющий и разразился бахвальством. — Эта ночь станет для Нокса судьбоносной!