Записки из-под парты

Глава 4
ВОЗВРАЩАЕСЯ. НО КУДА?.

Вы просто представить себе не можете, в какой интересный и удивительный мы попали колодец! Совсем не такой, какой был у нас прошлым летом на даче. В том был вкусно пахнущий сруб, а этот был скорее похож на лифт. Пол у него стал опускаться под ногами, потом задёргался, потом в просвете шахты замелькали какие-то разноцветные рисунки.

— Ой, мы, наверное, попали в калейдоскоп! — восторженно воскликнула Три Лепестка Чёрной Розы и тут же с удивлением остановилась на полуслове. Это были не разноцветные камушки, слагающиеся в мозаику, а циферблаты всевозможных часов.

Гурбахш, который, как вы заметили, склонен был все объяснять, тотчас же предположил, что эти часы — похищенное у людей время, то самое время, которое было потрачено на подготовку к войне вместо того, чтобы созидать мир. И, что найдя Дерево Мира, мы вернём людям время. Может быть, Гурбахш и прав.

Вдруг мы почувствовали, что пол волшебного лифта стал совсем уходить из-под ног, и это свидетельствовало о том, что мы явно опускались. Но судя по стремительно бегущим вниз стенам шахты, лифт поднимал нас все выше и выше, и через несколько мгновений мы оказались у основания большого камня. Увидели яркий, явно дневной свет и кусок самшита, примеченный мною, когда мы прыгнули в красную нору.

Шестым чувством я уловил, что мир вокруг был не тот, из которого мы прибыли, хотя он и очень похож на наш.

— Ничего не понимаю, — сказала Хайди. — Впрочем нет, понимаю. Мы вернулись…

Я протестующе залаял.

— Как же мы вернулись, — поддержал меня Ате, — когда мы прыгали в красный колодец, а этот колодец… зелёный?

И действительно, тут только мы увидели, что шахта этого колодца зелёная и похожа на поросший изумрудной травой овраг. И задёрнулась она, едва только мы из неё вылезли, зелёной кисеёй.

— Если мы вернулись, — сказала Лайце, — то где же тогда наш Витя? Почему он не с нами, его нигде не видно, а всем известно, что провалился он сюда раньше.

Ребята стали звать своего друга. А уж как я звал его, как выл! Хотя понимал, что тут его мы не увидим.

— Мы здесь не найдём его, — серьёзно сказал Гурбахш, гладя меня по шерсти. — Мы не найдём его здесь, потому что здесь его нет. Мы попали совсем не в тот мир, куда попал он, и не в тот, откуда мы прибыли. Но если вы не против, то давайте все же осмотрим окрестность. Не прыгать же снова в зелёный колодец?

— А вдруг мы не найдём дорогу назад? — резонно сказала Три Лепестка Чёрной Розы.

И я обиженно гавкнул. Напомнил о себе.

— У нас, во-первых, есть Пират, — сказала Хайди. — А во-вторых, у меня есть прочная шёлковая нитка. Мы привяжем её за этот вот кустик, и таким образом всегда сможем вернуться.

Так мы и сделали. Только вдруг не нашли кустика. Тот что был, рассыпался на наших глазах, а привязали нитку за какую-то корягу. И чем больше мы удалялись от неё, тем яснее становилось, что идём мы по направлению к нашему палаточному городку.

Но что это? За то время, что мы покинули пансионат, в нём произошла какая-то удивительная и необъяснимая перемена. Ате первым заметил, что на деревьях не стало листьев и они теперь выглядели словно нарисованные, а трава, которой положено быть зелёной, стала голубой. Мы все невольно задрали головы туда, где несколько минут назад, когда мы уходили, светило солнце, и с ужасом увидели, что источник света надо искать не в небе, а на земле, и даже не на земле, а в море. Море, застывшее как лёд, светилось холодным зеленоватым светом, а в небе, касаясь своими отвратительными щупальцами облаков, замерло зелёное солнце, и даже красного флажка на мачте городка не было… Пожирая синие просветы неба разрасталось колоссальных размеров плотное и кажущееся липким марево.

— Что это? — воскликнул Ате.

— Что это? — вскричала Три Лепестка Чёрной Розы.

— В-р-р, — сказал я, и это можно было понять как угодно, потому что я и сам толком не знал, что оно означает.

Хайди, Гурбахш и Лайце в ужасе смотрели на страшную картину. В эту секунду пошёл зелёный дождь. Он сбивал с дымящихся палаток крыши, и вихри — крутящиеся ураганчики — разметывали по территории городка бесчисленные мелкие вещи: шортики, блузки. Мы все оцепенели.

Новым своим порывом уже не ветер, а смерч закрутил всё, что мы видели вокруг. А тут ещё молнии ударили в лодочную станцию, и тысячи щепок, горящих щепок, покрыли все вокруг. Начинался большой пожар, запахло гарью, и напуганные и присмиревшие ребята, и я вместе с ними не сразу поняли, что мы, и только мы в безопасности. На крохотном островке, на котором мы стояли, в преломлённых лучах, как в капле чистого кристального и мирного дождя, отражалось солнце, настоящее солнце. Мы словно находились на дне гигантской стеклянной пробирки, потому что прямо над нами было голубое и естественное небо. А под нами росла нормальная зелёная трава. Когда мы двигались, двигалась с нами и жизнь. И только осознав это, мы направились к ближайшей палатке, где ещё утром жили мальчики — африканец Ате, индеец Гурбахш и мой хозяин Витя. Скуля и плача, мы вошли в палатку, прорванную смерчем и захлёстнутую зелёным дождём, сквозь рваную крышу которой были видны скомканные вещи ребят. Я узнал куртку своего хозяина. И едва только мы вошли в палатку, как увидели их всех троих, мирно спавших на своих раскладушках. Часы моего хозяина, как и утром, лежали здесь же. Только они замерли. И как только тень Гурбахша упала на эти часы, они ожили. Гурбахш взял их в руки, показав Ате. Без четверти семь, — сказал Ате. — Через пятнадцать минут подъем. Куда же мы попали? Может быть, в другое измерение?

Во всяком случае, не в сказку. Все мы видели, что Витя, Гурбахш и Ате спали на раскладушках, и вместе с тем каким-то образом настоящие Ате и Гурбахш стояли здесь же, рядом со мной.

А под Витиной раскладушкой спал я сам, вроде бы вполне счастливый… И одновременно стоял и грустно смотрел на себя спящего.

От всего этого у меня зачесался хвост, и я стал чихать.

А потом мы вышли из палатки и на неё снова хлынул смерч с зелёным дождём, и часы вновь оказались на том же самом месте, где лежали раньше.

Три Лепестка Чёрной Розы испуганно вскрикнула и показала на море. Там из-за горизонта поднималась серебряная стая невиданных птиц, которая с жутким, раздирающим душу гулом, медленно двигалась к нам. Хайди обняла Три Лепестка Чёрной Розы.

И мы пошли обратно по пути, проложенному натянутой ниткой Хайди, — мой нюх впервые отказался мне служить. Через несколько мгновений мы были уже у зелёного колодца, но едва только вступили на него, как колодец снова стал красным, но на этот раз он не провалился под нами, а в мгновение ока дорога к палаточному городку затянулась кисеёй, и в противоположной стороне вспыхнула другая огненная дорога. Судя по всему, именно она нам и была нужна.

— Я думаю, — сказал спокойно ребятам Гурбахш, — это был не наш пансионат. Наш пансионат в другом временном измерении. Нам просто предоставлена возможность увидеть, что с нами может быть, если мы не найдём Мир. Мы должны это сделать, должны выручить Витю, чтобы это временное измерение ни для кого и никогда не стало бы реальностью. Поэтому и стоят наши часы и часы всего человечества. Все человечество смотрит на нас и ждёт. От нас, от детей планеты Земля зависит, что будет дальше с Миром. А когда мы найдём Мир, вот увидите, все часы пойдут себе дальше, спокойные и уверенные в завтрашнем дне.

Я тявкнул, полностью согласившись с ним. Умный вообще парень, этот Гурбахш. Вот бы они подружились с Витей, и мы поехали бы к нам на дачу, где полаяли бы, побегали, я познакомил бы его со своими друзьями, мамой Машей, папой Пал Палычем, Витиным братом Костей, коровой Фросей и, конечно, со своим тёзкой Пиратом.

Я чуть не заплакал, вспоминая всех моих старых друзей, стоя посреди страшного пейзажа на зелёном островке.

Три Лепестка Чёрной Розы погладила меня, и мне заметно полегчало.