Записки неординарной эльфийки

Мой бизнес в городе славного короля Уриме

Небрежно сшитая тетрадь, залитая зеленоватой слюной летучих мышей и со следами кошачьих лап.

– С эльфами нельзя, – давно не мытый страж ворот, прикрыл широкой спиной проход. – Оставь её за воротами, вон там возле карантинной коновязи, а сам проходи. Морред смущенно оглянулся, мои уши видневшиеся из за рваного платка, нахально бросались в глаза.

– Мы тут проездом, к вечеру покинем ваш гостеприимный город.

– Не положено, с иными сущностями нельзя, у нас не проходной двор, а вполне приличный город. Пожалуйста, оставь её, ничего не случится, я пригляжу, за отдельную плату, разумеется.

Отойдя к стене, мы держали совет. Решили, что до вечера я погуляю здесь неподалеку, а ближе к ночи волшебник раздвинет немного стену, и я незаметно прошмыгну вовнутрь.

– Далеко не уходи, – выразительно глянув на прощание, волшебник взял по уздцы нашу старушку-ослицу.

– Ладно, договорились. А что с гномом делать? – Морред озабоченно глянул на спрятанного в куче тряпья в глубине повозки нашего третьего спутника. – Он тоже нелегал, поймают, всем на орехи достанется.

И действительно, гладковыбритый гном с бабочкой в косе, это тебе не усталая эльфийка, тут депортацией не ограничатся, загремим на ближайшие годы в подземелье, и это в лучшем случае.

– И все же я рискну, когда обустроимся на месте, вернусь за тобой. – Твердо давая понять, что дискуссия закончена, волшебник встряхнул заснувшую ослицу и двинулся к воротам во второй раз.

Удивительное животное, эта по годам весьма почтенная особа, она была нашим неутомимым спутником весь последний год. Появилась ослица неожиданно – я выиграла её в карты, у лесных разбойников. Те продули все свое оружие, но расплатились ослицей и нашими жизнями. Уже вчетвером, на следующий день мы спешно покинули гостеприимных хозяев, не расплатившись за ночлег и ужин. Морред старался не замечать как на нас глядят темные жители западных пределов. Они никогда не видели гномов и эльфов.

Что-то я отвлеклась…

– Цель визита, время пребывания, адрес хижины, – деловито слюнявя тупой огрызок карандаша, стражник заполнял временный пропуск. Гном лежал не дыша, свернувшись калачиком, прикинувшись ветошью. Безразлично глянув под сень выцветшего тента, он же таможенник, стражник настойчиво показал, какого фасона у него карман и, довольно поймав прыгнувший туда сам собой тугой кошелек, окончательно раздобрился. – Контрабанду можете сбыть в конце рынка в лавке моего шурина, что под вывеской "Лучший товар с таможни".

И он распахнул ворота. Стуча разбитыми колесами, наш маленький табор двинулся в город.

А еще час назад довольный Морред, рассматривая верхушки башен и мощные стены подкрашенные восходящим солнцем, вовсю обнадеживал.

– Вот мы и добрались до города славного короля Уриме. Здесь живет мой приятель, занимается частной магической практикой, а по вечерам подрабатывает астрологом в богатых домах, особенно в тех, где есть молоденькие дочери или веселые вдовушки. Клиентура, в основном, средней руки ремесленники и крестьяне ближайших поселений – на них, конечно, не разбогатеешь, но сытым будешь. Все хлебные места заняты столетними бородатыми пенсионерами, давно выжившими из ума, но подавляющими своим авторитетом талантливую молодежь.

Все те дни, что мы шлялись по дорогам Арды, он кружил нам головы своими успехами в области иллюзий но при этом не мог заработать на кусок лепешки. Мы же с гномом трудились не покладая рук.

– Какой нам прок от этого волшебника, – штопая носки очередного хозяина трактира, ворчал гном. – Хоть бы фокусы показывал что ли, долго мы будем кормить его болтливый язык.

– Он не может размениваться по мелочам, он мыслит масштабно, – чисто из дружбы, я оправдывала мага.

– Вчерашний масштаб был очень приличным, – припомнив здоровенную дочку местного старосты, эдакую цветущую деву, пышущею здоровьем и желанием, гном мечтательно причмокнул губами.

Раскладывая карты на цветастом платке, я уверенно предсказывала всем одно и то же. Люди очень примитивны в своих желаниях, всем хочется богатства, славы и зависти соседей. Ври по шаблону и не ошибешься. У меня все молоденькие девушки в ближайший год выходили замуж за принцев, все почтенные матери семейств растили в своем доме будущих героев, а все мужчины получали в ближайшее время наследство или встречу с глупенькой красавицей. За две медных монетки я раздавала счастье всем желающим. Теперь меня было совсем не узнать, одетая в разноцветные лохмотья, с платком на лбу, закрывающим уши я так походила на людей бродячего племени Дана, что за их соотечественницу меня и принимали.

Периодически нас выгоняли из деревень, порой, не дав даже пообедать, но это было меньшее зло, чем дыба или костер, куда мы чуть не угодили, в последний раз покушав. Вещей было мало и, схватив каждый свое (гном – мешочек с иголками и недошитые авангардные наряды, Морред – волшебную палочку, я – лук со стрелами и карты), сверкая рваными одеждами мы растворялись в ближайшем лесу. В последнее время за нами ещё бегала и ослица. Особо рьяные поборники морали не подпускали нас к колодцам и к домам, где есть маленькие дети, считая, что мы непременно должны своровать краснорожистых упитанных хозяйских деток, вскормленных на сливках и пирожках. Вечно голодные, мы ни за что бы не взяли, ещё один лишний рот. Но поди объясни это суеверным крестьянам. Иногда били Морреда, но чаще – гнома, и все за его упрямое желание одеть местных поселянок в прозрачные юбки.

Но только наступала ночь, и все менялось: неслышно скользили неясные силуэты, в ожидании чуда те же крестьяне тянулись к нашей повозке. Ночной мрак уравнивал всех. Гном торговал теми же прозрачными юбками, вызывавшими днем потоки негодования. Настороженно оглядываясь, женщины стыдливо прятали тонкие, расшитые блесками рубашки, самые отчаянные покупали даже эти пресловутые бикини. Гном хвалился, что сам придумал это название. Я продавала надежду, но чаще с сочувственным видом выслушивала откровения бедных женщин, входя в их печали и заботы. Проезжая ведьма лучший вариант для слития на неё своих проблем. Я обычно заканчивала утешение ударной фразой:

– Все мужики бараны, – и прибавляла, – винторогие.

Волшебник сосредоточенно считал звезды или, подхватив симпатичную крестьяночку, шел собирать лекарственные травы, возвращаясь под утро, обычно с подбитым глазом, отвечая что это он на сучок напоролся, и что лекарственные травы здесь не растут. Мы не вникали в его проблемы. Каждый был занят только собой. Порой казалось, что более непохожих существ найти трудно, но не успевала просохнуть роса, и мы опять все вместе брели куда глаза глядят и были довольны своей участью. Но однажды на рассвете, что-то оборвалось в моем сердце. Кто-то с тоской произнес:

– Эльфи. Где ты? Вернись. – Вскочив, я оглянулась. Усталый гном безмятежно спал, обняв узел купленных вчера тканей. Волшебник, как всегда, отсутствовал. Но тот же голос снова зазвучал. – Эльфарран. Мы уходим, догоняй, вспомни, кто ты, и приди. Корабль ждет в Серебристой гавани.

Упав головой в раскрытые ладони, я горько заплакала, эльфийская сущность, встрепенувшись, напомнила о себе щемящей болью. Мои родные покидали Арду.

Схватив лук я вскочила.

– Ты куда, – подошедший волшебник схватил меня за руку.

– Домой, меня ждут, – я извивалась, старательно выкручивая кисть.

– А где твой дом, ты знаешь? – Он спокойно отпустил меня. – Куда ты пойдешь? Наступает суровая пора северных ветров, дороги исчезнут под грязными потоками небесной воды, леса потемнеют, и люди, затворившись в своих жилищах, не дадут тебе приют. Ты погибнешь. Ну не плачь, – смягчаясь продолжил Морред. – Пересидим тяжелое время в Итиле и, с наступление теплых дней, двинемся в твою, как её там, Серебристую гавань. Ты мне веришь?

Голос разума наконец взял верх над чувствами,

– Но только недолго, хорошо.

А насчет Мории, как только я узнала, что она где то под землей, сразу наотрез отказалась лезть в эту дыру, мои друзья подумали и согласились. И Мату я тоже не нашла, но проходящие мимо странники, рассказывали, что где-то на окраинах Изенгарда живет одна ненормальная вегетарианка.

Так бродяжничая, мы и жили.

Высокие стены из пористого серого камня, местами обвалившегося, прерывались дозорными башнями под облезлой черепицей. Выцветшие флажки слегка шевелились под утренним ветерком. Бледные цветы, нашедшие пристанище в расщелинах стен, медленно разворачивали неприметные листочки навстречу выспавшемуся солнцу. Ящерки, извиваясь изящными хвостиками, занимали наиболее выгодные позиции на гладких площадках расколотых ступеней потайной лестницы. Страшно хотелось есть, с момента нашего последнего ужина прошло два дня, в тот раз прикрыв головы рваными плащами, мы спешно уходили от разгневанной толпы, а она с полным набором сельхоз инвентаря догоняла нас. Всего-то, вместо легкого ветерка для вращения крыльев мельницы, мы вызвали страшный ливень, уничтоживший весь неубранный урожай. Проводив толпу беспокойными глазами, уже сидя на ветках густой ели, мы делили гонорар.

– Нас опять надули. – Озабоченно, выбравший сам себя казначеем, гном считал медные монетки. Вместо десяти, только девять, вот и верь в человеческую порядочность, обхитрили, отвели глазки.

– Вынь из за щеки десятую, а насчет порядочности – в следующий раз, когда надо будет изображать гром, пожалуйста, воспользуйся железным листом, твой последний трюк с битьем пустым горшком по трубе дома стоил Морреду хорошей трепки. Звукотехник ты наш нетрадиционный. – Размахнувшись, я отвесила гному подзатыльник, от неожиданности он подавился монеткой, которую уже начал перемещать под язык. Посинев беспомощно замахал руками. Волшебник, быстро щелкнув пальцами ему по носу, поймал на ладонь вылетевшую десятую монетку.

– Полегче Эльфи, – он тот час припрятал извлеченную добычу.

– Пусть не утаивает от друзей деньги – работаем в команде, значит, всем поровну. Он же накупит на неё самых дешевых блесток и будет потом уверять, что это осколки звезд. Хоть бы раз покраснел.

– Учись, эльфочка, – отдышавшийся гном нехотя отдал мне три медных кругляшка. – Держи.

Итак, значит, остановилась я на голодном желудке, который смиренно ждал подходящего случая, чтобы напомнить о своих претензиях и, поняв, что решающий момент настал, он возмущенно заурчал.

– Ладно, потерпи, – уговаривая его, я полезла на стену. Запах просыпающегося города пробирался в нос, обещая поживу. Уже на вершине стены, обернув голову двумя слоями платка с бахромой, вымазав лицо золой из заброшенного очага и прикрыв лук плащом, я храбро спрыгнула вниз.

Многоголосый утренний шум рынка катился по узким улицам, растекался по площадям и, отхлынув от гладких досок ворот королевского дворца, оседал на крышах многочисленных лавок, зевающих лицах толстых торговцев, на пузатых винных кувшинах. Распространяя соленый аромат моря, меднокожий продавец из рыбного ряда, виртуозно орудовал тонким, как лист придонной осоки, ножом, нарезая узкие со стекающим жиром полоски из неизвестной розовой рыбы. Его сосед развешивал пустые крабовые панцири, вовсю нахваливая свою продукцию. Краснощекая женщина была занята вылавливанием раков из мокрой черной бочки, успевая при этом отчаянно спорить со сгорбленной благообразной старушкой. Крепость выражений приятно бодрила зевающего водоноса, что придерживая круглые чаны с чистой водой ожидал своей очереди, одобрительно кивая на особо замысловатые словосочетания. Он, казалось, затруднялся, кому отдать первый приз за красоту языка. Шелудивая собака с грустными глазами, настороженно следила как извиваясь, тянется из под ножа тонкая шкурка с серебристой чешуей. Погладив её обвислые уши, я покинула рыбников. Постукивая деревянными противнями, пекари несли свой румяный товар, ещё пахнущий ночным теплом прокопченных печей. Скрипела доверху набитая тележка зеленщика и тяжеловесно, в третий раз, пыталась припарковаться у двери. Когда, глухо ударившись об общественную коновязь, она открылась, на мостовую выкатились желтобокие тыквы. Громко вскрикнув, хозяин бросился догонять их. Тихонько засунув ближайшую желтенькую тыквочку под плащ, я тихо сбежала по направлению к площади. Здесь, на врытых в землю столбах, развевались пестрые полотнища бродячего цирка. Запах точно указывал, что в труппе присутствовали крупные животные. Несколько поодаль виднелась городская плаха, два довольно больших кострища ("Мостовую не жалеют", – отметила я невольно) и одна свежесколоченная виселица. Задумчивый человек с мечтательной улыбкой укреплял на ней новенькую веревку и скручивал аккуратную петлю. Стоя на расшатанной лесенке, он удивительным образом сохранял равновесие.

– Новенькая ведьма, на практику прислали? – Бросив скользящий взгляд, он продолжил свое дело. – Вы как тараканы: сколько ни жги, все равно лезете. И ещё где-то головой разжилась, шустрая какая. – Заглядевшись на круглящийся из под плаща, бок тыквы, палач, покачнулся и полетел вниз. – Тьфу, сглазила проклятая, – все ещё держа обрывок веревки в зажатом кулаке, он замахнулся ей на меня.

– Ужасно невоспитанный тип, – прижимая к груди свой обед, я уже была далеко.

Обегав все постоялые дворы, наконец, остановилась перед неприметным домиком, знакомый голос, раздававшийся из-за двери, дал понять, что поиски мои окончены. Вытряхивая пыльный коврик гном, озадаченно воззрился на меня.

– Явилась таки, а мы ждали только к обеду, чего надыбала?

Ставя на покосившийся стол сворованную тыкву, я победоносно ухмыльнулась.

Дом, в котором мы разместились, долгое время стоял пустым. Желающих поселиться здесь не было, хотя в городе чувствовался явный недостаток жилья. Всех отпугивала дурная слава этого места. Ранее дом принадлежал одной пожилой ведьме, водившей дружбу с черными магами. Закончив свою карьеру на костре, она прокляла дом и город, наслав на него ужасного дракона. Жители откупались прекрасными девушками. И хотя девушек было жалко, но зрелище сожжения ведьмы того стоило. Эксклюзивный костер из самого высококачественного леса с добавлением ароматизированных палочек, импортированных из-за моря, покрытый резьбой столб, бантики разноцветных веревок. Вовремя извещенные жители ближайших городов, прибывали загодя, ночуя тут же на площади. Лучшие места в первых рядах брали с боем, а владельцы окрестных домов весьма выгодно продавали право смотреть из своих окон. Но особенно преуспели торговцы, костер даже дважды заливали, прерывая казнь рекламными паузами, в ходе которых местные веселые дамы громко нахваливали свои услуги, а лавочники представляли свои товары, особенно хорошо шли метелки – прямо нарасхват – потому что ведьма из пламени выкрикнула слоган об их повышенной пушистости. Веселье было в самом разгаре, огонь приятно согревал публику, освещая темнеющую площадь, искорки, причудливо вращаясь, вихрем летели в поднебесье. Завораживающее зрелище чужой смерти, так раззадорило холодную кровь горожан, что они на бис сожгли ещё двух черных кошек. Угольщики бесплатно раздавали обугленные кусочки дерева из костра. Тут же кувыркалась группа скоморохов, выкрикивая неприличные частушки. И это последнее обстоятельство очень оскорбило ведьму. Обозвав жителей неблагодарными тупицами, променявшими истинную актрису на доморощенных фигляров, она достойно покинула сцену на одной из рекламируемых щеток. Владелец магазина после такого пиара озолотился.

Это мне рассказал гном, мечтательно вздыхая.

– Холодно здесь, – я поискала глазами, то что может гореть. Попадались только разбитые банки с червяками, пыльные тряпки, крысиные мумии. Раскрыв один из ветхих чемоданов, нашла груду костей. Ну хоть что-то.

Повалил необычайно густой дым. Клубясь, он принял вид высокого седого старца с длинным посохом в руке. Потянувшись призрак посмотрел на меня и, внезапно поклонившись, заговорил. Тихий голос был похож на шипение чайника:

– Преклоняюсь перед тобой великая владычица темных сил, – он уверенно ударил посохом по полу и, кряхтя, опустился на одно колено.

– Я эльфийка, – не понимая ничего, пролепетала я.

– Одно другому не помеха, прекрасная избранница нашего властелина. Он знал будущее, и погиб за тебя. Будь достойна своей участи и помни, что я Саруман радужный первый склонился перед твоим могуществом. – Дым начал расходиться и наполнять всю комнату.

– Пожар, горим, – с визгом вылетел на улицу гном, затем, проявив несвойственную ему заботу, вытащил и меня.

Кашляя, я все не могла забыть страшных слов призрака.

Прибежавший Морред затушил начавший тлеть пол, вытащив из воздуха полный котел воды.

– Одних оставить нельзя. Как дети. Кто из вас придумал жечь кости ведьмака. – И видя, что я сижу с раскрытым ртом, поправил мне челюсть и успокоил. – Врет, нагло врет. А что он сказал?

– Да так, напророчил мне корону темного королевства.

– Точно врет – стараясь убедить уже себя, Морред помог мне подняться.

– Жаль, муар мне к лицу, – вертясь перед самой большой лужей, я старалась успокоиться. Из мутной воды на меня глядела измазанная девчонка с рыжими грязными прядями. Со спины вид был не лучше, и сбоку тоже. Внезапно по воде пошла рябь, разбежались волны, потом вода внезапно посветлела и…

– Ой, это опять я, – только другая затянутая в черный креп, с черепом-чашей в левой руке и окровавленным тонким кинжалом в правой, – точно я, только странная какая то, злая очень или страшно обиженная. Швырнув в изображение камень, побледневший волшебник закрыл мне глаза, руками.

– Это все неправда. Это морок. Ты надышалась этой дрянью, так что сейчас ещё и не такое можешь увидеть. Отвернись и прочитай какую-нибудь молитву вашим богам.

Гном усиленно вытирал лужу ветхой скатертью.

– В ближайшие дни в зеркала не смотреть! – Войдя в роль лекаря Морред начал поучать.

– Да ладно, перестань, все понимаю, я однажды наелась ядовитых ягод, так глюки были гораздо красочнее. Все нормально, правда.

Местная ассоциация ведьм помещалась в расписном, похожем на пряник, домике. Скромная женщина в темном платье, строго повязанная небольшой шалью, плавным движением открыла маленькую дверку.

– Практикантка. – Она недовольно поморщилась. – Ты что училась по устаревшей программе, такой наряд сейчас не котируется. Клиент больше доверяет симпатичным колдуньям. Срочно переодеться. Так, как тебя зовут? – Она, близоруко сощурившись, рассматривала направление, которое мне состряпал гном, непревзойденный мастер фальшивок. – Эльфарран? Странное имя для ведьмы. Хотя, и не так ещё называют. Значит получи:

Она вытащила метлу.

– Метла – одна штука. Жидковата, больше тридцати лиг в час не дает, зато ручка удобная. Кот – один, черный. Набор магических порошков – один комплект. Книга заклинаний – одна. И не зачитывай, пожалуйста, сдашь через два полнолуния. Вот, кажется, и все. Да, колдовать можно с наступления сумерек до рассвета, после – ни-ни, здесь за этим очень строго смотрят специальные стражники: на первый раз предупредят, а потом на костер. Смертельные проклятия только с разрешения высшего совета ведьм города. С несовершеннолетними не связывайся – у них магическая неприкосновенность; с маразматических старух бери оплату вперед. Вот и все, дальше крутись сама, клиентов не переманивай и на чужой территории не работай. Так на всякий случай, напоминаю.

Притащив домой весь инвентарь, я поразилась странной тишине – вечно ворчащий гном и болтливый волшебник покинули меня. Забрав все деньги, гном нанялся в пошивочную мастерскую. У волшебника появились неотложные дела на острове Рок, кажется, пересдача магических заклинаний. Прекрасно. Как это по мужски. Бросили слабую эльфийку без средств к существованию.

– Тебя звать как, – погладив спину жирного кота, мысленно обратилась я к своему новому другу.

– А зови, как хочешь, – он философски замурлыкал. Все равно я с тобой ненадолго. Рыбу люблю всякую, только бери в крайней лавке. Она там самая свежая. Весной ухожу в загул, не ругайся, натура у меня такая. Днем сплю, но не храплю. Мышей не ловлю, сама договаривайся с ними. Молоко пью, умеренно. Немного линяю, когти точу исключительно на улице. Все остальное узнаешь в процессе нашего общения. Приятно было познакомиться.

– Угу, а что дальше?

– Как что, вывесь объявление о своих услугах и жди. Сразу, конечно, много клиентов не придет, но все зависит от тебя. Действуй.

Вдвоем мы сочинили реестр волшебных услуг.

Работа шла неважно. Конечно, посетителей немного напрягали зависшие под потолком вампирчики, хотя они вели себя тихо. Но обильная слюна, что катилась у них при виде людей, оставляла несмываемые пятна на полу и одежде. А еще недавно это были мои домашние мышки, от которых я попыталась избавиться заклятием развеяния по ветру, в результате у них только отрасли крылья. Однажды я попыталась сбить их волшебной метлой. Та решила, что пора показать, на что она способна. Сделав два круга по городу, отбив голову всаднику у конной статуи основателя города и распугав всех ворон, я, правильно выбрав момент, разжала руки и приземлилась во дворе своего дома. Гораздо позже, в тридцати лигах от города стражники поймали обезумевшую метлу, они объяснили мне, что на ручке сидят а не болтаются, уцепившись за нее руками. Предупредили: второй раз проколюсь – костер. Очень не хочется поджариться. Все волосы посекутся.

Похудевший кот принес сегодня маленькую рыбку.

– Сдается мне, что ты неправильная ведьма, – сочувственно глядя на пустой стол, он поделился добычей. – Может тебе заняться чем-нибудь другим? Жители опять подали жалобу, что твои проклятия не сбываются, привороты не действуют, а зелье для омоложения вызывает стойкое расстройство желудка. Я, конечно, только кот, но и у меня появляются сомнения. Ты ни разу не посетила заброшенное кладбище, ни разу не отобрала молоко у соседской коровы, ты не пляшешь без одежды в лунном свете, не пугаешь детей, и, в конце концов, не имеешь даже любовника. На меня уже кошки косо поглядывают – один с молодой ведьмой. Ну ты понимаешь, что так продолжаться больше не может, или ты перестаешь вести себя как законченная добродетель, или я снимаю с себя все полномочия, сама ори дурным голосом, помешивая волшебные зелья в котле. – Гордо выгнув спину, мой компаньон свернулся калачиком и прикрыл глаза.

В дверь постучали. Отметив, что днем ко мне еще никто не заходил, я осторожно приоткрыла дверь и, разглядев гнома, быстро пропустила его в дом.

– Чего тебе? Если денег, то не дам, у самой нет. – Раздраженно поглядывая в окно, я злилась больше от голода, чем от самой встречи.

За все время пребывания здесь этот бывший друг ни разу не поинтересовался, как я живу, хотя его упитанную рожицу я неоднократно видела на ярмарочных показах новейших нарядов: сидя с довольным видом, он глубокомысленно следил, как вывозили на вешалках его последние модели – строгие платья для охоты и не строгие для бала, узорчатые передники, воздушные накидки. Похоже, дела у него шли в гору. Откупив мастерскую, он уже сам заправлял производством.

– Что тебя надо? – чуя недоброе, я занервничала.

– Эльфи, детка, – как всегда с лести начал он. – Ты просто создана для роскошных нарядов. Я могу одеть тебя как королеву. Шелка, меха, сияющий атлас. Все я готов накинуть на тебя. Ты совершенна лицом и фигурой.

– В чем подвох? – твердо оборвав гнома и уперев руки в бока, я готова была вышвырнуть его вон.

– Ты так плохо обо мне думаешь. Я просто хотел предложить тебе подработку. Завтра на центральной площади будут варить трех фальшивомонетчиков, в кипящем масле. Я забронировал помост рядом с котлом. Лучшая площадка, обзор королевский. Зрителей море. Такая возможность. Согласись, и ты будешь знаменита.

– Я, конечно, эльфийка, и тугодумие наша фамильная черта, но в чем подвох?

– Заладила: подвох, подвох. Я хочу показать свои работы за последний год. Но не развернув их на вешалках. Я хочу, чтобы ты показала их на себе. Пройдешься пару раз по помосту, покружишься и все. Вот тебе одна серебряная монетка задатка. Жду тебя утром на площади.

Накормив в последний раз кота его любимой рыбой, я попросила у него прощения и призналась, что самозванка.

– Ну, тогда понятно, – кот сочувственно потерся о мою руку, а то я уже начал волноваться. Не все потерянно, могу по знакомству устроить тебя в вечернюю школу. Для начинающих ведьм.

– Мне уже за триста. Боюсь, что поздно. Но все равно, спасибо.

Гул множества голосов, создавал волнующий фон. Начищенный котел уже залили прогорклым жиром. Объяснили, что эти осужденные были слишком авангардны. Малюя на деньгах лик короля, они постоянно пририсовывали рога. Чем и вызвали его гнев.

– Были бы хорошими мастерами, и масло бы налили получше, – гном деловито раскладывал платья. Их длина сначала страшно меня заинтересовала, а затем, поняв, что все мои ноги будут выставлены на всеобщее обозрение, я попыталась незаметно скрыться. Гном взвыв, упал на колени.

– Эльфи, детка, я был плохим другом, но прошу всего один раз, у тебя же доброе сердце. Не погуби меня . Вот возьми, – он, развернув кусочек кружевного платка, подал мне кольцо. Тяжелый ободок был необыкновенно гладким, золото матово отсвечивало и, казалось, что в моей руке лежало маленькое солнышко.

– Я согласна. – Не в силах отвести взор от кольца, я одела его на палец.

– Это кольцо моего отца Дарина, конечно, я был внебрачным сыном, и его получила моя мать в качестве откупного. Она была иной расы, и разглашение тайны моего рождения стоило бы отцу уважения соплеменников. Храни его. Оно обладает способностью использовать силу и мастерство гномов. Мне оно ни к чему, я Даер. Сын Дарина, и я портной. Очень хороший портной.

– Так вот как тебя зовут!

– А ты думала, что у гномов имен не бывает?

– Но ты же не говорил.

– Ты не спрашивала.

Зачитывание приговора было длинным и скучным. Бедняги фальшивомонетчики в заляпанных краской рубашках, пользуясь, случаем, предлагали купить свои картины, написанный на них козел был очень реалистичен и, хотя сюжет повторялся на всех холстах, в каждом из них была своя изюминка. Организовав стихийный вернисаж, они до последнего пытались продать свои произведения.

– Зачем им деньги? – Я, уже одев первый наряд, осматривала свою голую спину.

– Деньги никогда не помешают, а такого шанса больше не будет. Народ все прибывает. Детка, ты иди. Да будет с тобой сила гномов.

Сжав кулаки и вдохнув побольше воздуха, я сделала первый шаг.

– Летнее платье для прогулок за город, ситец и немного рюша. Отличное сочетание строгости и изящества. – Как во сне я шла по одной доске, со всех сторон торчали недовбитые гвозди, и шаг в сторону грозил ранением ноги. Толпа ахнула как один великан, такой был долгий и сочный "АХ". Чувствуя спиной липкие взгляды, я шла, шла, и конца не было этой доске.

– Быстрее детка,– следующее платье, было ещё короче. Голые колени уже не отпускали взгляды всего мужского населения города. Даже крики связанных художников, зависших над котлом, не могли переключить внимание.

Поворачиваясь и слегка кружась я была королевой сегодняшнего представления.

Гном что-то выкрикивал, я послушно меняла наряды, фальшивомонетчики обреченно висели над котлом. Даже они с интересом следили за мной.

– Эльфи, это последний, для первой ночи. – Накинув на меня прозрачное покрывало, он неожиданно сдернул с моей головы повязку, и толкнув прошептал. – Покажи им, детка, что круче нет эльфийской расы, ты прекрасна, как моя мать.

Под конец казнь отменили, выгнав художников и порвав их холсты. Все переключились на нас с гномом. С криками ярости женщины ринулись первыми. Обрадованные внезапным изменением в программе, добропорядочные жители, разобрав в ближайшей палатке подгнившие фрукты, довольно точно кидали их в меня и вышедшего на поклон гнома. Сочный помидор, попав в лоб, на время отвлек внимание, поэтому, когда стражники растащили нашу импровизированную сцену, то арестовали только меня. Гном, как всегда, откупился.

Сырые стены и голый пол. Везде крысиные следы. Холодно и противно, но зато кольцо не отняли. К вечеру приволокли кота со связанными лапками, глубокие царапины на физиономиях стражников говорили, что без боя наше убежище он не сдал. Приняв на колени теплый комочек, я грустно погладила его ушки.

– Тебя-то за что? Ты же не потрясал моральные устои города.

– Я твой кот. И у меня тоже есть свой кодекс чести. Я всю жизнь готовился на должность колдовского талисмана и умру достойно. Как подобает.

– Ты просто не успел убежать, – задумчиво почесав за ухом своего друга, я поглядела на запертую дверь. –Попробовать открыть её заклятием?

– А если половина тюрьмы рухнет? – Наученный горьким опытом кот рассудил более правильно. – С твоими магическими способностями это будет катастрофой.

Печальное заточение закончились довольно быстро. На следующее утро нас допросил сам король. Из всей его длинной речи я уяснила только одно, что голые коленки и плечи – это ещё ничего, но обнаженные эльфийские ушки – уже слишком смело. Горожанки подали прошение о моем незамедлительном сожжении и начали собирать поленья – по одному с бедного дома и по два с богатого. Удивительное единодушие женского населения не оставляло шансов на помилование. Тряся остроконечной бородкой, противный старикашка все ближе придвигался ко мне, дыша запахом гнилых зубов, он недвусмысленно предложил:

– Можно уладить это недоразумение, вы, эльфийки, все такие красивые, – он игриво дотронулся до моего колена, – но такие глупые, – получив внушительный пинок в челюсть, обиженно закончил он.

Переведя дыхание, король громко произнес:

– Сожжение завтра, или все-таки договоримся?

Холодно взглянув на озабоченного короля, я внезапно поняла, кого изображали на своих холстах те фальшивомонетчики, и поразилась:

– Как они достигли такой реалистичности!

Грязные темные коридоры, освещенные только коптящими факелами, ряд грубо сколоченных дверей с чугунными засовами. Неприязненно поеживаясь, я иду в свою камеру.

Ужасно не хочется на костер, но ассоциация ведьм наотрез отказалась мне помогать.

– Вот такие и портят нашу репутацию, – этот гневный ответ передал мне кот, телепатически пообщавшись с главной ведьмой.

Подпрыгнув я схватилась за грубые решетки темницы. Небрежно сложенный костер скромно темнел в середине площади, аромат свеженарубленных поленьев навевал мысли о доме. Мой далекий дом. Похоже, наша встреча опять откладывается. Вьющийся виноград, душистый укроп на ровных грядках, и розы, много роз, всяких…

– Дыма много будет, – впавший в тихое отчаянье, кот в последний раз начищал когти.

– Значит задохнемся а не сгорим. Публика обманется в своих ожиданиях. Так им и надо. Ни капельки не жалко. – Кое-как, пригладив торчавшие прядки волос, я придирчиво оглядела свой наряд, все-таки завтра мы будем в центре внимания, а выглядеть неопрятно очень невежливо.

Наверное, это конец.

Жизнь полна неожиданных поворотов. Знай я ход дальнейших событий, непременно бы сразу захватила свой лук, а так пришлось возвращаться. Плохая примета, как говорят люди, и они правы.

Утром, плотно позавтракала напару с палачом. Он просто душка, такой деликатный и совсем не жадина. Расчувствовавшись признался, что покоренный моей красотой, специально заготовил несколько сухих охапок хвороста. Прелесть, а не человек. Предложил придушить незаметно. Но я не решилась воспользоваться его добротой. Незачем ему иметь из-за меня неприятности по работе.

Растолкав спящего кота, я обрадовала его:

– Знаешь, я придумала как тебя назвать – Уголек, правда здорово!?!

– Главное точно, – окуная усы в сметану, пробормотал он.

– Тебе удобно, красотка? – Со свойственным ему тактом, вежливо поинтересовался палач, привязав меня к столбу.

– Просто отлично, – с трудом ворочая головой, я, скосив глаза, следила, как обреченно кот подал передние лапки и замер, вытянувшись в струнку. Вместе мы представляли очень умилительную картину. Мурлыкая прощальную песню, он кивал многочисленным родственникам, что, облюбовав карнизы ближних домов, сидели с печальными мордочками. Одна заплаканная кошечка поднимала на вытянутых лапках симпатичного котенка ужасно похожего на отца.

– Извини, – я поняла, что поломала Угольку всю жизнь, – мне очень жаль.

– Да ладно расслабься. Я её, все равно, не любил. Так грехи молодости.

А вот зрителей было на удивление мало. В основной массе главенствовали женские лица всех возрастов. Они придирчиво следили за крепостью узлов, давая палачу множество полезных советов. В частности, предлагали облить нас ещё смолой или, на крайний случай, помоями из ближайшего трактира. Подняв лицо к небу, я мучительно решала сложную загадку: "Куда я попаду – в человеческий загробный мир или, все-таки, в эльфийский?" – оба они не сулили мне ничего хорошего. Маленькая тучка, появившаяся в утреннем эфире, окончательно испортила настроение.

– Гореть в дождь. Это уже слишком. – А тучка все приближалась и приближалась, приобретая очертания огромного дракона. Он, торопливо хлопая крыльями, стремительно летел прямо к нам. Крик ужаса и, одновременно, разочарования вырвался у толпы. Началась беспорядочная паника: напирая на крайних, толпа в едином порыве отступила в многочисленные улочки и переулки, примыкающие к площади. Опомнившись, палач бросил факел мне под ноги и скрылся в ближайшей подворотне. Радостно затрещав, сухой хворост занялся бурным пламенем. Охватив подол платья, огонь приятно согрел колени,

– Что-то паленым запахло, – я озабоченно посмотрела на кота. Он старательно сбивал искры, с начинающего тлеть хвоста, но язычки пламени уже подбирались к его лапкам, и, мгновение спустя, мы прыгали, насколько нам позволяли веревки.

– Жарко, очень жарко. – Капельки пота высыхали, не успев скатится по лбу. Чья-то чудовищная сила подняла нас, вырвала из пламени и, встряхнув как погремушку, отделила от столба. Тлеющие веревки лопнули. Больно ударившись о булыжник с острым краем, я разглядела нашего спасителя.

Обалденный дракон, сверкнув золотой чешуей хвоста, подмигнул:

– Чего смотришь, лезь на спину.

– Что я делаю? Наверно, сошла с ума – сама лезу ему в пасть, – поставив ножку на согнутую драконью лапу, я взгромоздилась ему на шею.

– Держись крепче, взлетаем. – И сбив несколько торговых навесов, мой спаситель стремительно взмыл вверх.

Спеша убраться подальше, мы с самого начала взяли неправильный курс, направившись в сторону королевского дворца. Несколько просвистевших каменных ядер заставили изменить направление.

– Я никуда не полечу, без своего лука. – Захлебываясь встречным ветром прокричала я в ухо дракону. – Надо вернуться, здесь недалеко.

– Хорошо, но только быстро. Ох уж мне эта эльфийка, и почему я не могу просто бросить её. – Рассуждая сам с собой, дракон уверенно повернул к нашему дому.

– Интересно, что ему от меня надо? – нежась в приятном ветерке, я прикидывала в голове варианты. Взяв лук, мы уже второй день, распугивая стада овец, летели подальше от города.

– Ничего, и прекрати пинать меня пятками. – С подозрительно знакомыми интонациями прорычал дракон. – У тебя талант находить неприятности. А я вечно отдувайся.

– Морред, ты где? – оглянувшись, я поискала глазами источник знакомого голоса.

– Прямо под тобой, и перестань елозить. У меня шея затекла.

– Ты дракон!

– Приз за сообразительность, ты долго думала?

– Спасибо. – Обняв покрытую шелковистой шерстью, морду дракона, я нежно чмокнула его в затылок.

Дракон от неожиданности провалился в воздушную яму.

– Полегче Эльфи. Хотя мне понравилось, ты не могла бы повторить ещё и за ушком.

– Обойдешься, ласковый какой.

Уютно свернувшись на широкой спине и положив под голову колчан, я задремала. Мягкое покачивание приятно убаюкивало.

– Серебристая гавань. Просьба покинуть спину, конечная остановка.

Благообразный старик, оторвав мечтательный взгляд от лунной дорожки, что расстилалась от горизонта до берега, вопросительно поглядел на нас.

– Это Серебристая гавань? – Приподнимаясь над устало вздрагивающими крыльями дракона, спросила я. – Когда ближайший рейс? У меня есть билет!

Старик, изумленно подняв брови, пробормотал:

– Последний корабль ушел уже давно. Все эльфы покинули Арду. Зачем вы беспокоите меня бесплодными воспоминаниями.

– Как же так, а я? Я тоже эльфийка!

– Корабля больше не будет. Тебя ждали до последней минуты. Ты Эльфарран, а меня зовут Сем, и я третьего дня проводил двух своих друзей. Они были последними, кто направился в Валинор.

– Третьего дня, а сегодня – пятнадцатое, ну ничего, догоню, – подобрав подол я вошла в море. Если чего задумаю, то остановить меня не сможет даже Карадрас.

– Стой ненормальная, – Морред, уже преобразившийся в человека, вытащил из кармана карту. – Значит, все время на восток, как думаешь, если ты заявишься к родителям по воздуху, это не будет нарушением традиций?

– Давай я тебя поцелую за ухом!

Наутро, взяв курс на Валинор, мы спешно догоняли моих соотечественников.

Первый десяток дней

Корабля не видно. Только сияющая голубая бездна. Везде, насколько хватает глаз.

Второй десяток дней

…и опять ничего, кроме этой уже порядком поднадоевшей бездны.

Третий десяток и небольшой ураган

Ну хоть какое-то развлечение.

Вот так развлечение: бешено закружившись во влажном потоке мириадов соленых капелек, мы потеряли скорость, сбились с курса, утонули в вихре. Дракон мужественно боролся с безумными духами воздуха. Отчаянно цепляясь за шерсть его шеи, я кричала от страха. В глаза били ослепительные блики морских брызг. Черпнув крылом волну, дракон из последних сил вырвался из бешеного круговорота и, тяжело дыша, рванул ввысь, подальше от предательского смерча. Он улетал. А я с вырванным клоком шерсти тонула. Меня нес изумрудный поток, то скрывая в белоснежной пене, то выталкивая на поверхность, захлестывая глаза. Под руку ткнулся крупный деревянный обломок. Видно, не только мне не повезло, Слабеющей рукой я закинула на него свой колчан – стрелы не должны вымокнуть, это, все-таки, подарок.

Очень хотелось пить, просто невыносимо. Насколько глотков соленой воды сделали жажду совсем нестерпимой. Непослушные руки, намертво сжав спасительный обломок, потеряли чувствительность. Несколько маленьких рыбок запутались в волосах. Встречая последний рассвет, я отчетливо поняла: "Кто не сгорит, тот, точно, утонет".

Уронив голову, я забылась тяжелым полусном.

Большая рыба, взглянув на меня синими эльфийскими глазами, произнесла на синдарине:

– Прекрасный денек для морской прогулки! Совершаешь круиз в одиночку? А видок у тебя не очень, Эльфи. – И подхватив под руки, рыба повлекла меня куда то вглубь.

"Зачем я ей? – Все же, судорожно прижимая колчан, я плыла, покорно повинуясь её воле. – Интересно, съеденные рыбами, становятся призраками или нет.