Уже после публикации этого очерка мне стало известно, что записанный мною рассказ Эрлиха о «Клоопе» пересказан (к сожалению, весьма топорно, дурным, литературоведческим языком) в книге: А. А. Курдюмов. В краю непуганых идиотов. Париж, 1983, с. 168. Сделал это доктор Яков Соломонович Лурье (А. А. Курдюмов — его псевдоним), не испросив у меня разрешения, не поставив меня в известность и не упомянув в своем пересказе мое имя. Источником была моя полная (включающая последовавшие затем цензурные купюры) рукопись книги «Почему вы пишите смешно?», в 60-е годы в течение нескольких лет хранившаяся у Я. С. Лурье. Есть в книге Курдюмова-Лурье и пересказы некоторых моих устных рассказов об Ильфе и Петрове — и тоже без моего ведома и без каких бы то ни было ссылок на источник. Нужно отметить, что в советской России многие литературоведы были убеждены в нравственности такого использования в печати идей или материалов, принадлежащих непубликуемым авторам; это представлялось как самоотверженное спасение соответствующих идей и материалов от забвения и полной гибели. («...Пламя ударило мне в лицо. Я побежал в кладовку, спас семгу. Я побежал в кухню, спас халат. Я считаю, мессир, что я сделал все, что мог, и не понимаю, чем объясняется скептическое выражение на вашем лице». — «Мастер и Маргарита».)
С. Е. Шиловский передал остаток архива в ОР БЛ за ту сумму, которую ему предложили, и в дальнейшие перипетии с архивом не вникал. Умер в январе 1977 года, в возрасте пятидесяти лет. Его распоряжения о том, чтобы посторонние лица не допускались к личным бумагам матери, не выполнялись даже при его жизни.
В сочинении Б. В. Соколова, вышедшем под эффектным названием «Булгаковская энциклопедия» (Москва, ЛОКИД-МИФ, 1996), приводится «полный текст булгаковских пометок» в книге Флоренского «Мнимости в геометрии» — с ссылкой на д-ра Г. Соломона из США, получившего летом 1996 г. доступ к указанному экземпляру книги в отделе рукописей РГБ. Сравнение «полного текста» помет 1996 г. со столь же «полным текстом», бывшим перед моими глазами летом 1973 г. (сделанные мною выписки сохранились, и по характеру их видно, что это безусловно полные выписки), показывает, что объем «булгаковских подчеркиваний» за двадцать лет увеличился почти вдвое. А поскольку трудно представить себе, что это сделали исследователи или известные своей честностью сотрудники ОР, остается поверить, что покойный писатель продолжает занятия в своем архиве.
Принадлежащее писателю чередование прописной и строчной буквы в слове «Бог», важная особенность текста «Мастера и Маргариты», впервые восстановлено мною в изд.: М. А. Булгаков. Собрание сочинений в пяти томах, т.5, Москва, «Худож. Лит.», 1990.
Что знали друг о друге Марина Цветаева и Михаил Булгаков? В 1996 году из Санкт-Петербурга в Иерусалим приехала Ирма Кудрова, уникальный знаток жизни и творчества Цветаевой. Едва меня представили гостье, ее мгновенная — профессиональная — реакция была такой: «"Дни Турбиных" шли в Париже? Где Цветаева могла видеть "Дни Турбиных"?» Оказывается, пробившись к «вокруг-цветаевским» архивам ГБ (что от российского литературоведа требует великого упорства), Ирма Кудрова в числе прочего обнаружила протокол допроса некоего П. Н. Толстого, вернувшегося из эмиграции в начале 30-х годов и арестованного в 1937-м. На допросе П. Н. Толстой сказал, что Цветаева в самом начале 30-х годов передала Булгакову, с оказией, подарок. («Мундштук? Портсигар? — задумалась, вспоминая, Ирма Викторовна. — В общем, что-то связанное с курением...») Передала со словами: «В благодарность за "Дни Турбиных"». Могу уточнить: речь шла не о пьесе «Дни Турбиных» — Цветаева была взволнована романом «Белая гвардия». Этот роман вышел в Париже, на русском языке, двумя томиками, в 1927 и 1929 годах, под названием «Дни Турбиных».
Цитируемые письма К. М. Симонова почти полностью опубликованы в журнале «Урал», 1987, № 5, с. 175—184, и частично — в изд.: К. М. Симонов. Собр. соч.., т. 12 (дополнительный), Москва, «Худож. лит.», 1987, с. 273—275 и 370. Здесь приводятся по оригиналам.
Прот. Александр Мень писал мне о Глаголеве — 29.9.1988: «Он умер в тюрьме в 1937 г., вскоре после ареста». Было его жизни шестьдесят пять лет.
См. также рецензию Л. Л. Фиалковой на статью А. Н. Баркова. — «The Newsletter of the Mikhail Bulgakov Society», 1996, № 2.
В 1978 году я попробовала выяснить у вдовы Николая Асеева — Ксении Асеевой, — не сохранилось ли в архиве поэта каких-нибудь записей, писем или иных бумаг, связанных с именем Михаила Булгакова. Увы, мое фиаско было полным: К. М. Асеева заверила меня, что ее муж никогда не был знаком с Булгаковым, не интересовался сочинениями Булгакова и что вообще, по ее твердому убеждению, Булгаков очень плохой писатель.
Каганский З. Л. — издатель журнала «Россия», в котором в 1925 году печатался роман «Белая гвардия». В том же году Каганский эмигрировал, за границей объявил себя «уполномоченным» Булгакова, издавал сочинения Булгакова и получал за них гонорар. Лишенный возможности выехать за границу, писатель не мог отстоять свои права. В «Театральном романе» З. Л. Каганский выведен под именем Рвацкого.
В России такие намеки были понятны, а на Западе, может быть, и нет. «Литературная газета» этим подчеркивала, что я еврейка. А поскольку я в этой редакции не бывала и, скажем, И. И. Ришину никогда в глаза не видела, это означало, что на меня имеется досье с указанием всех надлежащих пунктов, включая «пятый» — национальность.
Кроме всех этих художеств, издательство «Изофакс» включило в названную книгу и полный текст «Белой гвардии» в моей текстологической подготовке, не только не сославшись на источник — двухтомник издательства «Днипро», 1989, где стоит «копирайт» — знак авторского права именно на текстологическую подготовку, но и с простодушным пиратским изяществом объявив так: «Текстологическая подготовка В. Лосева». И «копирайт» поставили!