Заповедник Сказок 2015

Наталья Голованова Под музыку сиреневых лун

ак, ты говоришь, его зовут?

— Павлентий.

Сан Саныч внимательно посмотрел на Виктора и нравоучительно произнёс:

— Никогда на нашем корабле не будет члена экипажа с таким именем.

— Да почему? Что в имени евойном вам? — Виктор попытался переиначить строку классика, дабы шуткой разрядить обстановку. Строка переиначиваться не желала. Шутка не получилась. — И потом, он временный член экипажа. Во как парнишке работа нужна. На один рейс всего.

— Ни одного, — отрезал кэп.

— Ну, вы хоть с ним познакомьтесь, — упрашивал Виктор. — Ручаюсь, он вам понравится.

— Он не девушка на выданье, чтобы с ним знакомиться, и не червонец, чтобы мне нравиться!

— Зато он специалист по космоакустике.

— По космоакустике? На кой ляд тут вообще нужна космоакустика?! — заорал капитан. — Что мне эту его космоакустику — солить? Жарить? Варить? К больному месту прикладывать?

— К месту — не надо, — согласился Виктор. — А вы не забыли, что в грузовом отсеке валяются два робота производства исчезнувшей цивилизации змеекотов? И их никто так и не смог отремонтировать, как и разобраться во всём змеекотском наследии?

Сан Саныч насторожился:

— Ну?

— Так вот, — торжественно произнёс Виктор. — Павлентий — может.

Кэп усмехнулся и презрительно глянул на Виктора:

— Это ты так пытаешься меня обмануть? Впихнуть своего протеже в экипаж всеми возможными средствами?

— И не думаю. Просто Павлентий ещё и биоинженер. У него вообще-то три высших, какое третье — не знаю. Но по-моему, нам и второго достаточно.

— А по-моему, нет, — отрезал кэп.

— Хорошо. Тогда последний довод. Один из далёких предков Павлентия — из той самой вымершей цивилизации.

Космоакустик, биоинженер и змеекотский потомок оказался невысоким пареньком с крепкими мускулами — Сан Саныч имел возможно разглядеть экстерьер молодца, так как на том были всего лишь ботинки на толстенной платформе, яркие клетчатые шорты и майка-борцовка. Кэп ненавидел борцовки. Сам он всегда ходил в алкоголичках и считал их самой удобной одеждой. Виктор не ошибся — в лице парнишки определённо было что-то от змеекотов — то ли выдающийся вперед подбородок, то ли крючковатый нос, то ли острые хорошо очерченные скулы. А, может, это был цепкий взгляд холодно-голубых глубоко посаженных глаз. Но больше всего кэпа поразила татуировка новенького — змеекот во всей своей красе обвивал левую руку Павлентия, переходя на плечи, а уже оттуда на правую руку.

— Мы летим на планету Кара-мел, — мрачно говорил кэп, не отрывая взгляда от татуировки. — Это потенциально прекрасный курорт с мягким климатом. Хоть завтра туристов привози. Но прежде нам нужно выяснить, почему на планете не растут никакие растения и что случилось с предыдущим кораблём.

— Ясно, — кивнул Павлентий.

— Теперь твои обязанности. Поскольку к косморазведке ты не имеешь никакого отношения, даже косвенного, то на протяжении всего полёта на тебя возлагаются хозяйственные функции, а именно: уборка, стирка, готовка, мытьё посуды и чистка в отсеках.

— Ясно, — всё так же невозмутимо кивнул крючконосый.

— Подписывай контракт, если ясно.

Парнишка опустил на пол рюкзак, из которого высовывалась длинная жердь с натянутой на неё леской, и взял ручку.

— А это что? — насторожился кэп, указал на жердь, некстати вспомнив пресловутые бурлески[3].

— Электрокосмоакустическая гитара, — пояснил Виктор.

— Что?! — взревел Сан Саныч. — Гитара? На моём корабле — гитара?! Через мой труп!

Павлентий скомкал договор и взял рюкзак.

— Роботы… — тихо напомнил Виктор.

— Ладно, — поморщился кэп. — Пусть будет гитара. Но чтобы я не слышал от неё ни единой ноты!

Молодой оказался довольно шустрым парнем. Корабль блестел от чистоты, и этого Сан Саныч давно не помнил; да чего там — не помнил никогда. Еда напоминала стряпню Машеры, и казалось, что бойкая кэпова супруга пробралась на корабль и вот-вот выскочит из-за угла с криком «Сюрпри-и-из!» Постиранные простыни были не только выглажены, но и накрахмалены, отчего кэп скатывался с них на пол и, в конце концов, дал команду крахмаление отменить.

— Ты, Павелецкий, конечно, молодец, хорошо стараешься. Но проявлять слишком большое усердие тоже негоже, — воспитывал парнишку Сан Саныч.

— Я Павлентий, — отвечал тот, сверля холодным взглядом капитаново межбровье. — Больше крахмалить не буду, но и уже накрахмаленные перестирывать не стану.

А не обладали ли змеекоты гипнозом, подумал Сан Саныч и кивнул парню — иди, мол.

Однажды ночью кэп как обычно скатился с накрахмаленной простыни. Возникла мысль затолкать в отсек с грязным бельём всё содержимое шкафа, чтобы навсегда покончить с этим безобразием. Подумано — сделано. Кэп вытащил из шкафа бельё, потихоньку открыл дверь… и замер.

Таких звуков он не слышал никогда. Не сказать, чтобы они были неприятны — скорее, непривычны. В том звуковом бардаке, что нёсся на кэпа, определённо присутствовала гармония, ему непонятная. Но, тем не менее, приятная. Пару минут кэп мечтательно покачивался под странные звуки, потом очнулся, швырнул простыни и как был — в трусах и алкоголичке — потопал к каюте молодого.

— Савлентий, — сурово изрек Сан Саныч, рывком распахнув дверь. — Я же просил, на моём корабле ни звука гитары.

— Я Павлентий, — спокойно ответил молодой. — Я не думал, что вам слышно. Мне необходимо репетировать.

— Тебе необходимо… что?! — кэп аж задохнулся от такой наглости. — Репетировать? Так ты у нас еще и звезда космоэстрады?! В студиях своих, в подвалах, на чердаках, для кошек — пожалуйста, репетируй сколько влезет. А на корабле…

Тут Сан Санычу пришла в голову кое-какая мысль, и он уже спокойнее сказал:

— А на корабле ты можешь репетировать в грузовом отсеке. Заодно и роботами займёшься.

— Я занимаюсь, — ответил парень.

— Вот и умница, Павелений.

— Павлентий.

Какая разница, хотел сказать кэп, но промолчал. Говорят, змеекоты были очень суровы. И ядовиты.

Вроде бы всё осталось как раньше. Вот только еда теперь напоминала скорее столовский общепит, а простыни не только не крахмалились, но и перестали гладиться.

— Обиделся он, что ли? — буркнул кэп.

— Сказал, что мятая материя увеличивает адгезию, — объяснил Виктор. — И вы теперь уж точно не упадёте.

— Тут он прав, не падаю, — согласился капитан. — А с едой-то что? Она тоже что-то увеличивает?

— С едой всё просто. Её готовит не Павлентий, а робот.

— Что?!

Капитан подскочил и понёсся на камбуз. И точно — у плиты торчала странноватого вида фигура с шестью конечностями, одной из которых был длинный хвост. Фигура колдовала над огромной сковородой, изредка сверяясь с электронным справочником по кулинарии.

— Всё ясно, — прошипел Сан Саныч. — Этот справочник я сам лично стащ… позаимствовал в космопортовской столовке. Ну, это еще до тебя было, я летал один, и приходилось самому себе готовить… А ты ж знаешь, как у меня это получается. На одной яичнице долго не протянешь. Кстати. Витёк, у нас нет какой-нибудь брошюры типа «Сто изысканнейших блюд для миллионеров курорта Амаги-Раки»? Подсунуть бы ему вместо справочника. Хотя нет, там такие продукты нужны… Что делать, а, Витёк?

Виктор пожал плечами.

— А вообще его надо познакомить с Машерой, — продолжал шипеть кэп. — Она такую картошечку жарит! На смальце, с лучком!

Голова робота замерла и медленно повернулась на гибкой шее. В глаза Сан Санычу ударил тонкий луч света.

— Это что, оптический прицел? — стараясь не двигаться, еле слышным шёпотом спросил кэп.

— Нет, — так же тихо ответил Виктор. — Это у него глаз.

И добавил, уже менее уверенно: — Наверное.

Сан Саныч широко улыбнулся роботу:

— Привет!

Помахал дрожащей рукой и спросил:

— Молодец, хорошо готовишь. А где Валентий?

— Он Павлентий, — прогудел робот. — Репетирует в грузовом отсеке.

— Ты не знаешь, на что эти роботы еще способны? — как бы между прочим спросил кэп, когда они с Виктором шли к грузовому отсеку. — На человека напасть могут?

— Сан Саныч, мы практически ничего не знаем о цивилизации змеекотов. С этими роботами наши учёные несколько лет мучились, пока не поняли — ничего сделать не смогут. Вот и выкинули в открытый космос — мол, раз вы так, то не доставайтесь же никому.

— Пока я их не подобрал, — хмыкнул кэп. — Знать бы ещё, на радость себе или… на погибель.

И шмыгнул носом.

Павлентий действительно сидел в грузовом отсеке. Он репетировал. Но как! От увиденного у косморазведчиков перехватило дыхание. Под потолком плавали три сиреневых луны! Они испускали мягкий ровный свет, отчего отсек казался частью фантастического пейзажа. Вон те нагромождения ящиков — это горы, проход между ними — расщелина в горах. Одинокий пастух наигрывает приятную мелодию на инструменте своих предков. Как он бишь называется? Дутар? Кубыз? Курай? Да леший с ним, с названием. Единственная струна светится таким же сиреневым светом. А перед пастухом танцует в такт музыке прекрасная дева…

— Стоп! — сказал кэп. — Какая ещё прекрасная дева?

Музыка прекратилась. Сиреневое сияние исчезло.

Дева оказалась вторым роботом.

— Её зовут Маня, — пояснил Павлентий. — А того, что на кухне — Вася. А меня…

— Павлентий, — поспешно сказал кэп. — Я запомнил. А ты репетируй, репетируй.

И тихо закрыл дверь. Повернулся к Виктору:

— Ты запомнил, как их зовут? Маня и Вася. Ага. Теперь самое главное — определять для робота нужное имя. Не перепутать. Ага. Ещё бы знать, чем они отличаются.

Проблему решил Виктор, и вот каким образом. Внушил Павлентию, что роботы при встрече с человеком должны говорить: «Вася, к вашим услугами» или «Маня, к вашим услугам». Отличий у роботов действительно не наблюдалось, и если бы не хитрость Виктора, Сан Саныч сошёл бы с ума.

Роботы справлялись с работой отлично. Единственное, чего не смог добиться кэп — опорожнения мусорных контейнеров.

— Они утверждают, что засорение космоса противоречит их внутренним установкам, — пояснил Виктор.

— Вот же ироды с богатым внутренним миром. И что же нам теперь? Таскать мусор до самой Земли? — недоумённо спросил кэп.

— Придётся, — пожал плечами Виктор.

Сан Саныч проворчал что-то нелестное в адрес экологических чистюль, но смирился.

Из тринадцати континентов планеты Кара-мел двенадцать оказались непригодными для высадки — все они были покрыты острыми скалами. Корабль приземлился на тринадцатом.

Впрочем, и здесь пейзаж не радовал глаз. Нагромождения камней, ни кустика, ни травинки. Лишь большое озеро блестело гладкой поверхностью, как огромное зеркало.

— Говорят, по нему можно ходить, аки посуху, — сказал Сан Саныч, спускаясь по трапу.

Он бодро зашагал по валунам к водной глади и уже достиг её, когда услышал изумлённый голос Виктора:

— Кэп, оглянитесь!

Тот оглянулся и обалдел не меньше своего старпома. Там, где только что прошёл Сан Саныч, прямо на глазах косморазведчиков из камней вырастали и распускались невиданные цветы.

Кэп крякнул, подумал и важно сказал:

— Ну что же, всё закономерно. Даже природа чувствует величие ветерана косморазведки. И реагирует соответственно. Приветствует, так сказать. Ты, Витёк, чего стоишь-то? Давай, присоединяйся.

Виктор неуверенно ступил на ближайший камень и медленно двинулся к озеру. Следы его тут же обросли невысокими кустиками.

Кэп, уже ступивший на воду, с восторгом заметил:

— Ты смотри, и правда, аки посуху.

Потом восхищение на его лице его сменилось недоумением, и он добавил:

— Но почему же тогда ногам так мокро?

Он приподнял одну ногу, вывернул ступню, глянул на подошву да так и рухнул в воду. Выбрался, отфыркиваясь, и закричал:

— Я не понял, куда исчезли подошвы с моих ботинок?

Виктор похлопал глазами и глянул на свои подошвы. Те заметно истончились, а кое-где даже проглядывала голая ступня. Выглянувший на капитанов вопль Павлентий мгновенно оценил ситуацию и послал к обезподошвленным косморазведчикам робота Васю. Тот неторопливо приблизился с традиционным «Вася, к вашим услугам», схватил ошарашенного кэпа поперёк туловища одним манипулятором, потом неторопливо подошёл к Виктору и точно так же схватил его. Давя распустившиеся цветы, направился к кораблю.

— У кого какие соображения по поводу произошедшего? — мрачно спросил кэп, когда весь экипаж, включая Васю и Маню, собрался в кают-компании на экстренный совет.

— Камни покрыты кислотным раствором, который и разъел подошву, — предположил Виктор.

— И каким образом на кислотных камнях выросли цветы? — ехидно спросил кэп.

— Можно мне? — спросил Павлентий.

— Погоди, — отрезал Сан Саныч. — А что, если атмосфера здесь ядовитая?

— Так проверяли же, — возразил Виктор. — В пределах нормы.

— Можно я? — опять встрял молодой.

— Да подожди ты! — снова оборвал его кэп. — Есть ещё одно предположение, но оно очень…

Тут он замолчал, потому что мимо них протопал Вася, держа в вытянутых манипуляторах один из мусорных контейнеров.

— Это что ещё за демарш протеста? — буркнул капитан, которому очень хотелось стукнуть робота, что так нагло прервал совещание. Но по ряду причин остерёгся.

Вместо этого спросил Павлентия:

— Куда это он?

Тот встал и жестом пригласил их последовать за роботом:

— Давайте посмотрим.

Совершенно обалдевший Сан Саныч наблюдал через иллюминатор, как Вася спустился по трапу, отошёл от корабля и одним молниеносным движением опрокинул содержимое бака на камни.

Кэп задохнулся от возмущения и перевёл глаза на Павлентия:

— Это как же изволишь понимать? Космос засорять нельзя, а планету — можно? Да нас заштрафуют за такие… такое… Немедленно останови своего… как его там… Ваню!

— Васю, — поправил парень. — Вы дальше-то смотрите.

А дальше произошло нечто невероятное. Вася распределил мусор по нескольким камням и вернулся на корабль. Мусор полежал немного неподвижно, потом вдруг начал шевелиться, и вот уже на его месте прямо на глазах принялись расти деревья, становясь выше и толще.

— Ничего себе, — прошептал кэп.

— Истощённая почва этой планеты, — сказал Павлентий, — требует для питания любую органику. Микроорганизмы, обитающие в мелких трещинах камней, радуются каждому предмету, попавшему в их поле действия. Вы шли по камням, а их обитатели тем временем поедали подошву ваших ботинок, тут же преобразуя её в растения. Мусор служит своеобразным удобрением для почвы, поэтому…

Вася тем временем опорожнил уже почти все контейнеры, и вокруг корабля поднялся молодой лесок.

Вдруг корабль ощутимо вздрогнул.

— Что это? — спросил кэп.

— Думаю, микроорганизмы подтачивают наш корабль, — невозмутимо предположил Павлентий. — Вы хотели знать, что случилось с предыдущим кораблём. Я знаю. Его съели. Целиком и полностью.

— Так чего же ты молчал?! — заорал Сан Саныч. — Быстро мотаем отсюда! Где там твой Вася? Бегом, бегом на борт! Стартуем!

— Надо же, как обидно, — говорил Сан Саныч в то время как они удалялись от планеты Кара-мел. — Пешком по воде — это ж так здорово. Сколько туристов мы могли бы привлечь. Как считаешь, Витёк?

Витёк считал точно так. же.

— А если вот что сделать, — задумчиво произнёс кэп. — Если, допустим, туристы привозят с собой несколько тонн мусора. А? Удобряют планету. Нет, не всю. Только тот небольшой кусок, где собираются отдыхать. Появляется оазис. Отдыхающие счастливы. Мы богаты.

— Ну, конечно, богаты, — возразил Виктор. — Перевозка мусора в такую копеечку влетит, что никто с нами связываться не захочет.

— Это верно, — сказал кэп. — Тогда надо сделать что?

— Что?

— Ты, Витек, правда, не знаешь? А вспомни-ка задание на выпускном экзамене в этой своей Мурашке. Ты тогда к Магу как попал?

— Точно! — закричал Виктор. — Гиперпространственный туннель! Прямые поставки мусора на курорты Какра-мела из лучших мусорных баков Земли!

— Девять месяцев в году мусор летит по тоннелю с целью удобрить планету. Три месяца — курортный сезон. Как перспектива?

— Отлично!

На космодроме разведчиков встречала ревущая толпа. Сана Саныч изумился — неужто слух об их экспедиции уже достиг родной планеты. Но ещё больше он изумился, можно даже сказать — впал в ступор — когда оказалось, что толпа встречала Павлентия.

— Видите ли, кэп, — смущенно сказал Виктор, — наш парнишка — гитарист всемирно известной группы «Кот Змеи». Понимаете теперь, зачем ему были необходимы репетиции?

— О, — только и смог произнести Сан Саныч. Потом подумал и добавил:

— А зачем он с нами-то летал? Репетировал бы себе… ну, где они обычно репетируют.

— Из-за роботов. Я точно не знаю, но он вроде бы составляет фамильное древо. А про змеекотов мало сведений нашёл. Думал, может, в памяти роботов что-то сохранилось.

— И что? Сохранилось?

— Понятия не имею. Ну, и потом, у них в гастролях был перерыв. Сейчас вот в очередное турне собираются.

— Так, с этим разобрались. У меня остался только один вопрос. Кто рассказал юному дарованию про змеекотские игрушки? А? Ну, так и быть. Я тебя прощу, если уговоришь Павелецкого оставить нам хотя бы Васю.

— Он обоих оставил, — тихо сказал Виктор.

— Да ты что?! — подпрыгнул капитан. — А вообще, ты прав. Мировой парень. Ты ему скажи, если у него ещё пробел в гастролях образуется, мы его всегда ждём. И, кстати, у меня в сарае культиватор валяется, ну никто починить не берётся. Вдруг в его памяти тоже что-то интересное имеется. Ты при случае Савлентию, тьфу, Павлентию скажи, ладно?