Запретный мир

6

Яркая полусфера Вельда, ослепительно блестя на солнце, как огромное пятно, закрывало большую часть небосвода. Полярные льды белоснежными шапками покрывали полярные зоны. Моря охватывали пятнистую сушу. Земная поверхность казалась таковой, из-за строго сохраняемого вельдянами баланса между лесными массивами и обрабатываемой землей, что давало возможность эффективного контроля за климатом. Корабль Медицинской Службы легко плыл в пространстве над всем этим великолепием. Кэлхаун с раздраженным видом следил за поступающими к нему данными радиоперехвата.

На корабле стояла практически полная тишина. Все еще связанные по рукам и ногам четыре голубокожих пилота тихо лежали на полу поста управления. Мургатройд всем своим видом показывал свое к ним сочувствие. Впрочем, он беспомощно и недоуменно морща свой покрытый короткой шерстью лоб, кидал не менее сочувственные взгляды на Мэрил и на Кэлхауна.

— Не могли же они упрятать то, что я сейчас ищу! — возмутился Кэлхаун, после того, как его поиски не дали никаких результатов. — Это было бы чересчур предусмотрительно с их стороны.

— Ш-и-и! — подавленно ответил Мургатройд.

— Но что это вон там за чертовщина? — удивленно воскликнул Кэлхаун. — Полярная орбита, вещь весьма нелепая! Они… — он презрительно хмыкнул. — Ну конечно же! Теперь тут посадочный комплекс.

В справочнике сектора он нашел карту Вельда и проверил координаты посадочного комплекса. Потом он еще раз посмотрел на моря и континенты, столь отчетливо виденные на полу-диске планеты. Он нашел то что он хотел найти.

— Я хотел бы расставить все точки над «i», — обратился Кэлхаун к Мэрил. — Все ведь столь очевидно! Если бы вы захотели оставить что-либо в космосе, но так, чтобы это не помешало движению, какой тип орбиты вы бы выбрали? И на какой высоте вы бы проделали это?

Мэрил промолчала.

— Очевидно, — продолжал Кэлхаун, — вы постараетесь проделать это как можно дальше от мест захода на посадку кораблей прибывающих из космоса. И будет это проделано на противоположной стороне планеты. И расположить все это вы захотите там, где бы любой пилот смог отыскать это нечто, без специальных расчетов, будь то днем или ночью.

— Итак, вы расположите это нечто на такой орбите, чтобы оно оборачивалось вокруг Вельда точно за один день. Не больше, но и не меньше. И расположите вы это нечто как раз над экватором. Оно будет достаточно устойчиво удерживаться над одной и той же точкой планеты, под углом в сто восемьдесят градусов к посадочному комплексу.

Он в раздумье почесал себе затылок.

— Что может значить, при высоте в сорок две тысячи миль, еще плюс-минус какая-нибудь сотня. Ну и вот! Я бы охотился за этой штукой на низкой орбите!

Он буркнул что-то себе под нос и стал ждать пока система солнечного движения не протолкнет корабль на четверть его пути по орбите вокруг сверкающей под ним планете. Линия заката пропала почти мгновенно и диск планеты стал виден теперь полностью. Кэлхаун, недовольно ворча себе под нос, опять безуспешно пытался перехватить какую-нибудь радиопередачу. Он поменял курс корабля и через некоторое время издал возглас, свидетельствующий, что его поиск увенчался успехом.

Он прекратил прослушивание и стал пристально рассматривать район космопорта, управляя очень аккуратно системой солнечного движения. Мургатройд что-то подавленно пропищал.

— Перестань труса праздновать, — скомандовал ему Кэлхаун. — Им не удастся нас засечь. Приводной маяк по-прежнему работает. Они уверенны, что никто не врежется в то, что мы как раз ищем. Это большая подмога для нас, поскольку именно мы-то и хотим врезаться, но очень мягко.

Через космопорт, за которым следил Кэлхаун, проскакивали маленькие звездочки. Потом появилось нечто темное, а затем стали видны какие-то прямые и изогнутые очертания какой-то конструкции. Мэрил, сбитая с толку, испугано смотрела на зависшее в пространстве огромные сооружения, намного превосходящие их небольшой корабль. Глаза ее округлились. Кэлхаун начал медленный, хорошо продуманный маневр. Мэрил увидела еще одного монстра. Потом появился третий. Еще через некоторое время ей стало казаться, что их уже больше дюжины.

Это были космические корабли, невероятно большие по сравнению с «Эскулапом-20». Они, как огромные поплавки, без какого-либо движения, хаотично висели в пространстве. Они не были одинаково сориентированы в пространстве и расстояния между ними не были равными. Они выглядели давно заброшенными.

Кэлхаун, управляя с величайшей осторожностью своим небольшим кораблем, продвигался вперед. Через некоторое время он мягко толкнул один из этих кораблей. В начале послышался мягкий удар, а затем скрип трущегося друг о друга металла. Картина, за стеклом иллюминатора, стала неподвижной, но от этого она не стала менее невероятной. Корабль Медицинской Службы был накрепко притянут магнитными захватами к широкому брюху вельдянского корабля.

Кэлхаун позволил себе на секунду расслабиться. Он подошел к откидной панели на стене, открыл ее, вытащил оттуда скафандр и быстро начал одеваться.

— Пока что все идет гладко, — прокомментировал он. — Мы до сих пор не обнаружены. И было бы крайне нежелательно, если бы это произошло. Нашим друзьям на полу следовало бы уже оклематься. Ну а мне сейчас придется выяснить, что за кашу я заварил.

— Я, — тоскливо начала Мэрил, — не знаю, что вы там затеяли, разве что…

Не переставая влезать в скафандр, Кэлхаун остановил ее взглядом.

— Неужели для вас все еще не очевидно, — требовательно заговорил он. Я преподал три типа лекций по астронавигации. Я естественно не дал вам возможности вывалить на Вельд заразу. Я притащил вас сюда. Вы разве не видите ничего вокруг. Это же космические корабли, которые обращаются вокруг этой планеты. Они не управляемы и бесконтрольны. Это брошенные космические элеваторы с зерном.

Ему казалось, что теперь он объяснил все. Он просунул руки в рукава скафандра и пристегнул к ним перчатки. После этого он одел на себя ранцевый комплект воздухообеспечения и закрепил его на скафандре.

— Надеюсь, я вернусь и принесу хорошие новости. Вельдяне очень практичные люди, поэтому у меня есть все основания рассчитывать на успех. Они всегда содержат все свое хозяйство в идеальном порядке и всегда готовым к использованию. Я подозреваю, что я найду все эти корабли заправленными воздухом и горючим, может быть даже и с запасом пищи. Это на тот случай, если у них возникнет нужда или они захотят продать содержимое этих судов, то им будет достаточно прислать сюда только команду.

Он вынул из гнезда гермошлем и одел его. Он сначала проверил его, а затем, по очереди, систему воздухоснабжения, энергосистему, получая эти и другие проверочные данные на миниатюрном наручном дисплее. Потом прикрепил к себе один конец страховочного фала и обратился к Мэрил через пока еще на закрытую лицевую панель гермошлема.

— Если наши друзья проснутся до того как я вернусь, пожалуйста, задержите их. Мне же теперь предстоит небольшое путешествие.

Он собрал в кольца свободную часть фала и вперевалку отправился к воздушному шлюзу. Он вошел вовнутрь и внутренний люк закрылся за ним. Немногим позднее Мэрил услышала как открылся внешний люк. Потом наступила тишина.

Мургатройд вертелся возле дрожащей Мэрил, издавая хныкающие звуки. Кэлхаун пропал в обступившей корабль пустоте. Кэлхаун объяснил, чего он добивается, но то до чего он решил добраться, висело на высоте в сорок две тысячи миль над планетой. Если и можно представить себе высоту в сорок две тысячи миль, то уж представить себе расстояние в один световой год вряд ли кто-то сможет.

Кэлхаун медленно шагал по стальной обшивке гигантского корабля, висящего в пространстве среди других его стальных собратьев, которые, как и он выглядели заброшенными, никому не нужными. Кэлхаун был способен двигаться по поверхности корабля благодаря магнитным подметкам ботинок его скафандра. Он доверил им свою жизнь, впрочем так же как и тянущемуся за ним тонкому фалу, закрепленному одним концом у шлюзовой камеры его корабля, а другим — на его скафандре.

Медленно тянулось время, хотя казалось сами часы шли в убыстренном темпе, умещая пять ударов маятника в одну секунду. Обычные фокусы часов с незапамятных времен. Даже самый слабый, привычный шум, на фоне полной, напряженной тишины, делает невыносимо тяжелым прибывание внутри корабля.

Мэрил поймала себя на том, что напряженно прислушивается, стараясь услышать хоть что-нибудь из происходящего снаружи. Один из четырех связанных молодых пилотов начал прихрапывать, потом дернулся пару раз и опять затих. Мургатройд с несчастным видом осмотрелся вокруг, спрыгнул на пол поста управления и замер на некоторое время в нерешительности, явно не зная куда податься или чем бы заняться. Не найдя ничего, он стал облизывать свои бакенбарды.

Мургатройд посмотрел на нее с надеждой.

— Ш-и-и? — визгливо спросил он.

Она отрицательно мотнула головой. Она уже привыкла общаться с ним, как с человеческим существом.

— Нет, не сейчас, — проговорила она не вполне уверенно.

Время по-прежнему тянулось невыносимо долго. Неожиданно послышался, повторившийся пару раз звук. Потом звук неожиданно усилился и раздался уже из выходного шлюза. Потом, на какое-то время, все стихло. И опять раздался звук закрывающегося наружного люка. Прошло еще немного времени и открылся внутренний люк. Плотный, белый, полный влаги туман ворвался во внутрь корабля. В его клубах появился Кэлхаун. В руках он держал какую-то невесомую вещь, которая впрочем тут же, как только он вошел в гравитационное поле внутри корабля, приобрела свой вес. Это были два скафандра и довольно забавный набор пакетов. Он разложил все это на полу, открыл светофильтр гермошлема и оживленно заговорил: «Ох и холодно тут у вас. Не включите ли вы отопление?»

Она начала помогать ему выбираться из его собственного скафандра.

— И так, по-порядку, — начал он. — Корабль полностью загружен и снаряжен. Ох и практичный народ эти вельдяне. Корабль готов отправиться в путь сразу как-только будет прогрет изнутри. Энергии солнца не хватает и на половину необходимого прогрева корабля поскольку остальная часть космоса находится при температуре близкой к нулю градусов Кельвина. В общем, там нужен такой же прогрев, как и тут.

Он повернул рукоятку на приборной доске, увеличив подачу теплого воздуха вовнутрь корабля. Туман стал исчезать в потоке теплого воздуха. Металлические части скафандров покрылся капельками конденсата.

— И так, по-порядку, — опять повторил Кэлхаун, вытаскивая руки из рукавов скафандра. — Управление там практически стандартное. Наши спящие друзья вполне способны перегнать его на Дейр без проблем, при условии, что никто не явиться сюда помешать нам до того, как мы отправимся в путь.

Он сбросил с себя верхнюю часть скафандра и, сделав шаг вперед, освободил от него свои ноги.

— Я тут принес кое-что из провиантского НЗ с того корабля, для всех кому это интересно, — он криво усмехнулся. — Но может быть я сделал глупость и вы все захотите придушить меня за то, что я кушаю, в то время как дейрианцы все еще голодают.

— Но ведь все равно у Дейра нет ни малейшей надежды. У нас просто нет ее!

Он изумленно посмотрел на нее.

— А что тогда, по вашему мнению, мы тут делаем?! — возмутился он и не дождавшись ответа, отправился приводить в чувство своих недавних учеников. Для него это не было сложной задачей. Доза снотворного, подмешанная им в кофе во время импровизированной церемонии посвящения в пилоты, церемонии, которая только из одного этого кофепития и состояла, давала возможность без проблем разбудить их. Кэлхаун принял все необходимые меры предосторожности и заранее разоружил их. Теперь же четыре пары горящих глаз смотрели на него.

— Мне нужны добровольцы, — сказал Кэлхаун, небрежно поигрывая бластером. — Мне нужны добровольцы, — повторил он. — Не мне вам говорить о положении дел на Дейре. А тут на Вельде, в свое время, был невероятно богатый урожай. На Дейре правительство вынужденно самым жесточайшим образом контролировать каждую унцию продуктов, а на Вельде правительство скупало излишки зерна, чтобы предотвратить падение цен. Для этого они загружали лишнее зерно в отслужившие свой век космические корабли. Когда-то их использовали как сторожевые, патрульные суда для слежения и контроля за Дейром как раз тогда, когда у вас был предыдущий сильный неурожай. Эти корабли находятся теперь на околовельдянской орбите и к одному из них сейчас пришвартованы.

На этом корабле сейчас находится полмиллиона бушелей зерна. Я побывал там, включил там отопительную систему, подготовил корабль к временному прыжку и принес оттуда два скафандра. Теперь я ищу добровольцев, которые перебросили бы это зерно туда, где в нем есть острая нужда. Ну как, найду я добровольцев?

Не сразу, но вызвались все четверо. По началу они чувствовали себя униженными поскольку Кэлхаун сделал невозможным выполнение их собственного плана, к исполнению которого они так фанатично стремились. Но теперь им предлагалось проделать что-то намного лучшее. Поначалу они были в ярости, но полмиллиона бушелей зерна означали, что те люди, которые бы непременно умерли бы в скором времени, теперь будут жить.

В конце концов, демонстративно грубо, согласился сначала один, а за ним и остальные четверо.

— Ну вот и отлично, — сказал Кэлхаун. — А теперь, кто из вас отважится отправиться в путь на этом сарае в одиночку? Я поставил на прогрев только один корабль. Но тут вокруг полно других. Каждый из вас смог бы доставить для Дейра по полмиллиона бушелей зерна. Или кишка тонка?

Настроение после его слов изменилось. Неожиданно они шумно стали требовать разговора по поводу предлагаемого его предложения. Они все еще чувствовали себя не в своей тарелке. Кэлхауну пришлось опять взять инициативу на себя, еще раз прочесть им небольшую лекцию, вселив в них уверенность в успехе. Они были горды возможностью вернуться на родную планету на четырех захваченных у врага кораблях и с невероятным количеством еды, которая даст возможность прекратить голод.

Теперь они занялись тем, чем им следовало заняться в первую очередь. Пока только одно судно было достаточно хорошо прогрето. Им нужно было теперь, надев скафандры, посетить еще три корабля и прогреть их внутренние помещения и систему воздухоснабжения так, чтобы можно было существовать внутри его. Короче говоря следовало провести все необходимые регламентные работы по расконсервации корабля и подготовке его к дальнему пути.

Необходимо было проверить и подготовить к полету на Дейр все отобранные для этого корабли. Кэлхауну предстояло побывать на каждом корабле и самому убедиться, что его бывшие ученики смогли правильно определить направление на дейрианское светило, что все необходимые для этого курсовые расчета сделаны с высокой степенью точности. И только когда все необходимое проделано, у Кэлхауна появилась надежда на удачу. К сожалению, не полная.

В конце концов, его четверо учеников пожали ему руку со свойственной молодым людям видом немного высокомерной терпимостью учеников, собирающихся достичь в жизни гораздо большего чем их учитель. Они все договорились соблюдать режим полного радиомолчания, для того, чтобы на Вельде не смогли перехватить их сообщения. Вполне естественно, что столь героические действия голубокожих пилотов должны были проделаны украдкой, не привлекая к ним постороннего внимания.

Время казалось тянулось бесконечно долго. Один из кораблей начал очень медленно поворачиваться вокруг некой невидимой оси. Потом нос его заколебался из стороны в сторону, выискивая точку прицеливания. Другой, начал крутиться на своем месте. Что до третьего, то только легкий след от включенной системы солнечного движения, говорил о присутствии жизни на нем. Четвертый… Четвертый уже успел исчезнуть во временном прыжке, устремившись к Дейру со скоростью, во много раз превышающей скорость света. Потом исчез следующий и почти одновременно остальные два.

— Вот и все, — подумал Кэлхаун.

Оставшиеся корабли неуклюже висели в пространстве. Кэлхаун все время мысленно возвращался к тому времени, когда он согласился в невероятно сжатые сроки, обучить молодых пилотов всем премудростям их профессии. Если все корабли попадут на Дейр, то их пилоты, несомненно, станут настоящими героями. Самое смешное, что получат они это звание только благодаря Кэлхауну, и вопреки их самым горячим протестам. В общем, если они только доберутся до Дейра, славы им не избежать.

Мэрил пристально, со странным выражением на лице смотрела на него.

— Ну и что теперь? — спросила она.

— Поболтаемся здесь, посмотрим не прилетит ли сюда кто-нибудь с Вельда проверить, что тут стряслось. Всегда есть вероятность, что на планете могут заметить след ушедшего во временной прыжок корабля. Обычно за этим никто никогда не следит. Но тут, кто его знает? Вдруг кто-то заметит.

— И что тогда?

— Это было бы весьма прискорбно, — ответил Кэлхаун. Неожиданно он почувствовал, что за последнее время дико устал. — Если это произойдет, то мы уже никогда, на подобие межзвездных мышей, не сможем появиться тут и стащить еще немного еды. Если он обнаружат нашу проделку сейчас, то в дальнейшем они будут ожидать нашего нового появления. И естественно будут готовы перехватить нас. Или просто посадят все эти оставшиеся корабли.

— Я понимаю о чем вы говорите — сказала Мэрил. — Но я присутствовала на всех ваших занятиях. Я могу управлять космическим кораблем.

— Не думаю, что вам действительно хочется это сделать, — зевая ответил Кэлхаун. Не думаю, что вам действительно хочется быть героиней. Во всяком случае, нормальная девушка точно не стала бы так поступать.

— Почему?

— Корван, — опять зевнул Кэлхаун. — Я навел о нем кой-какие справки. Он отчаянно хотел заслужить признание своих голубокожих сограждан. Он делал все, что бы сделать голод более безболезненным. И рядом с девушкой, которая помогла совсем победить голод, он будет чувствовать себя очень и очень некомфортно. Он будет с вами очень мил, но никогда не женится на вас. И вы это знаете.

Она кивнула головой, но было совершенно непонятно, то ли она отрицает подобную реакцию Корвана, которого Кэлхаун ни разу не видел, то ли то, что он для нее дороже всего на свете. Последнее было как раз то, на что Кэлхаун откровенно рассчитывал.

— Но и вы не горите желанием стать героем, — запротестовала она.

— Я обожаю быть героем, — усмехнулся Кэлхаун, — но у меня есть работа, которая должна делаться. И эта работа важнее купания в лучах славы.

— Вы можете пригнать еще один корабль и для Дейра это будет значить гораздо больше, чем ваш медицинский корабль! И после этого ни у кого не возникнет ни малейшего сомнения, что все это спланировали вы.

— Вы даже себе представить не можете, — махнул рукой Кэлхаун, — как много значит мой медицинский корабль корабль для Дейра!

Он по-прежнему сидел возле пульта управления с надетыми на голову наушниками, прослушивая окружающий мир. Очень тщательно, диапазон за диапазоном он прочесывал эфир. Он прошелся по всем длинам волн, по всем возможным станциям, которые только вельдяне могли использовать. Но ему так и не удалось найти ни одной передачи, в которой была бы тень намека на нечто странное происходящее с орбитальными грузовыми кораблями. Не было вообще ни одного сообщения о каких-либо кораблях. Но за то была множество передач о Дейре и его жителях. Сообщалось также о жестокой партийной борьбе, где основным аргументом был калейдоскоп обещаний о более полной и надежной защите от голубокожей опасности.

После целого часа поисков, Кэлхаун выключил приемник и самым тщательным образом нацелил свой корабль на звезду, вокруг которой обращается Дейр.

— Мургатройд! Приготовься к прыжку, — предупредил он.

Мир провернулся вокруг них, звезды пропали и корабль Медицинской службы нырнул в пространство, став частичкой того космоса, куда не смог бы проникнуть ни один сигнал, откуда не могла исходить никакая опасность и в котором не бывает никаких звуков, за исключением легчайших шорохов, которые только подчеркивают полное безмолвие.

Кэлхаун опять зевнул.

— Ну теперь уж ничего не будет происходить в течении пару дней, — утомленно проворчал он. — Пожалуй, я теперь хорошо понимаю, почему дейрианцы не пропускают ни одной возможности поспать. Во время сна не хочется кушать. А во сне можно увидеть такие деликатесы! Но дейрианское общество требует от своих граждан выглядеть голодными.

— Вы возвращаетесь? — спросила напряженно Мэрил. — И это после того, как они пытались конфисковать ваш корабль?

— Моя работа еще не закончена — ответил он. — Она не закончится с окончанием голода. Пока на Ориде будет такая вещь, как болезнь голубой кожи, до тех пор там будет возникать голод. Еду можно импортировать. Поэтому нам просто необходимо сделать что-то, что прекратило бы угрозу голода навсегда.

Она посмотрела на него как-то странно.

— Это было бы весьма желательно, — сказала она она иронично. — Но тут вы ничего не сможете поделать.

— Не сегодня, — согласился он. Помолчав, добавил немного мечтательно:

— Я почти не спал по пути сюда, особенно во время экспресс-семинара по астронавигации. Я думаю мне надо немного вздремнуть.

Она вскочила и демонстративно отправилась в другой отсек, оставив его одного. Кэлхаун пожал плечами. Он с комфортом расположился в том кресле, которое не раз помогало ему преодолевать монотонную скуку, неизменно окружающую его в безбрежном космосе и тут же провалился в глубокий сон.

Теперь, в течение многих и многих часов внутрикорабельного времени, на борту будет нечего делать. Никакой, хоть сколько-нибудь вообразимой активности. А в то же время, где-то невероятно далеко впереди, на расстоянии многих световых лет, четыре наполненных зерном корабля, неслись по направлению к охваченной голодом планете. И каждый из этих, столь необходимых кораблей, вел один недоученный пилот, заменяющий собой целую команду.

Множества, тысячи миллионов солнц неистово горят в различных звездных системах, из которых только малая часть изучена и колонизирована человечеством. Невероятное множество следов деятельности человеческой расы можно обнаружить на сотнях обитаемых ныне мирах, но только крошечный корабль Медицинской Службы казался последней значительной возможностью претворением мыслей в реальные дела.

Он мог свободно перемещаться между звездными системами и даже звездными скоплениями, но он не был способен преодолеть сдержанность между мирами, откуда человечество начало свой путь во вселенной. Полет между любыми двумя солнечными системами занимал у обитателей корабля такую невообразимую массу времени, что можно было сойти с ума, если не занимать себя какой-нибудь работой или не придумать что-то для развлечения.

На вторые корабельные сутки Кэлхаун работал в миниатюрной бортовой биолаборатории, усердно возясь с какой-то мерзостью. Мэрил молча наблюдала за ним с задумчивым выражением на лице. Мургатройд предпочитал большую часть времени отдавать сну, аккуратно укутывая нос своим пушистым хвостом.

Поближе к вечеру Кэлхаун похоже справился со своей задачей. В конце концов, в результате долгого сидения за микроскопом, многократного отбора образцов и окончательной фильтрации, он получил шесть или семь кубических сантиметров некой прозрачной жидкости.

— Ну что ж, — сказал он, посмотрев на часы, — лучше подождать до завтра. Он поставил часть полученной жидкости в автоклав.

— Что это такое? — спросила Мэрил. — И для чего это?

— Это часть работы, которую я должен сделать, — ответил Кэлхаун. — Как насчет того, чтобы послушать немного музыки?

Мэрил выглядела очень удивленной. Не дожидаясь ответа, он сложил все свои инструменты и приборы, вставил микродиск в проигрыватель и, откинувшись в кресле, приготовился слушать. Полилась музыка, которую Мэрил никогда до этого не слышала. Эта музыка, как раз была еще одной возможностью справиться с чувством оторванности и монотонной скуки длительного полета. Но для того чтобы она не приедалась и не теряла своей эффективности, Кэлхаун слушал ее довольно редко.

Поблажки, слишком часто устраиваемые самому себе, превращаются вскоре в привычку, в состояние, которое уже больше не приносит какого-либо особого удовольствия, но скорее способствует стрессу и не дают возможности противиться этой привычке. Поэтому Кэлхаун специально довольно долго не пользовался своими записями и теперь музыка была для него приятным событием.

Когда удивительно успокаивающие, расслабляющие звуки симфонии Кана Ги смолкли, Мэрил посмотрела на него долгим, немного даже удивленным взглядом.

— Мне кажется, что я начинаю понимать почему вы часто поступаете не так, как большинство других людей, — проговорила она медленно. — Например по отношению ко мне. Ваш жизненный путь дал вам возможность получить то, что другие люди получают на пути к безумству, то, что превращает их работу в предмет тщеславия, тешит их гордыню, и дает им повод ощущать свою значительность. Но вы отдаете всего себя вашей работе.

Он сидел обдумывая услышанное.

— Рутинная работа на корабле Медицинской Службы предполагает наличие здорового, трезвого ума, — согласился с ней Кэлхаун. — Я действительно очень хорошо работаю. Это вполне удовлетворяет все мои духовные потребности. Но есть еще и инстинкты…

Он притих, несмотря на то что она явно ждала продолжения.

— Что же вы делаете когда остаетесь один на один со своими инстинктами, когда работа, музыка или еще что-то в этом духе уже не приносят вам больше удовлетворения?

— Я очень строг сам с собой, — Кэлхаун криво усмехнулся. — Должен таким быть.

Он поднялся давая ясно понять, что разговор окончен и что ей необходимо отправляться спать в ее отсек.

На следующие сутки по корабельному времени, после завтрака, он опять начал возиться с образцами той самой жидкости, на изготовление которой он недавно потратил так много времени.

— Ну что ж, посмотрим как эта штука будет действовать, — задумчиво произнес он. — Если тут что-то не так, то под рукой всегда есть Мургатройд.

Мэрил видела как он ввел себе под кожу половину объема этой жидкости. Ее почему-то начало немного знобить.

— Что это такое?

— Нужно немного подождать, чтобы увидеть, — ответил он после небольшой паузы. — Вы и я, — продолжил он несколько холодно, — сможем провести замечательное исследование. Если вы вдруг заразитесь от меня, то значит инфекция действительно существует.

Она крайне удивленно уставилась на него, ничего не понимая.

Кэлхаун померил себе температуру и отправился за справочником, который был для него одновременно и инструкцией, содержащей список тех планет, которые он должен был посетить с обычными, плановыми медицинскими инспекциями. Вельд был в его списке. Дейр же не упоминался вовсе. Но сотрудник Медицинской Службы имеет большую свободу действий, хотя он и обязан придерживаться графика плановых медицинских обследований. Естественно, как только он сталкивался с небрежным, плохим выполнением своих обязанностей, необходимость его вмешательства резко возрастала. Так что Кэлхаун действовал по инструкции.

Еще через два часа он опять измерил температуру и явно оставшись доволен результатом, сделал запись в бортовом журнале. Еще через два часа он почувствовал сильную жажду, но выглядел он тем не менее еще более довольным.

После этого он сделал еще одну запись в бортовом журнале и взяв у себя из вены немного крови, подозвал Мургатройда и вколол ее ему. Мургатройд с дружелюбным спокойствием перенес эту маленькую операцию. Кэлхаун отложил в сторону шприц и тут заметил, что Мэрил потрясенно смотрит на него.

— Это не повредит ему, — объяснил ей Кэлхаун. — Сразу после его рождения, ему иннервировали крошечный участок кожи на боку. Так что он не чувствует боль в этом месте. С Мургатройдом все в порядке. Это как раз то, где он незаменим.

— Но ведь он ваш друг! — Воскликнула Мэрил.

Мургатройд, несмотря на свои малые размеры и густую шерсть, приобрел за время долгого общения с людьми, очень многие их черты. Кэлхаун был по настоящему привязан к нему.

— Он мой настоящий помощник. Я никогда не прошу его сделать то, что могу сделать сам. Но мы оба сотрудники Медицинской Службы. И я делаю для него то, что он сам не может сделать для себя. Например я варю для него кофе.

Услышав хорошо знакомое слово, Мургатройд встрепенулся и выдал целую тираду возбужденных, выражающих крайнюю степень нетерпения, звуков.

— Хорошо, хорошо Мургатройд, — усмехнулся Кэлхаун. — Сейчас сделаю.

Получив свой кофе, Мургатройд стал маленькими глотками прихлебывать горячую жидкость, держа в своих лапах специально сделанную для него чашечку. Он только один раз оторвался от своего занятия, чтобы почесать как раз то место на боку, о котором только что говорил Кэлхаун. Видимо, оно беспокоило его, зудело. Но тем не менее, он явно был доволен жизнью. Он всегда был счастлив находиться подле Кэлхауна.

Прошел еще час. Мургатройд подошел к Кэлхауну, взобрался к нему на колени и расположившись там с независимым видом, уснул. Слегка потревожив его, Кэлхаун достал из кармана небольшой прибор и пока Мургатройд сладко посапывал у него на коленях, внимательно прослушал его сердцебиение.

— Мэрил, сделайте для меня пожалуйста кой-какие записи, — попросил он ее. — Проставьте время, потом девяносто шесть, и еще сто двадцать на девяносто четыре.

Не совсем понимая, что все это значит, она записала продиктованные цифры. Еще через полчаса, едва пошевелясь, чтобы не очень беспокоить Мургатройда, он попросил ее еще раз записать тот же ряд малопонятных для нее цифр, которые почти ничем не разнились от предыдущих. Потом еще через полчаса все повторилось вновь. Но после этого Кэлхаун спустил Мургатройда на пол и измерил собственную температуру, чем и остался весьма доволен.

— У нас с Мургатройдом есть небольшое дельце. Не могли бы вы оставить нас на пару минут, — попросил он Мэрил.

Она поднялась и с беспокойным видом отправилась в другой отсек. Кэлхаун взял шприц и воткнув иглу в нечувствительное место на боку Мургатройда набрал немного его крови. Зверек отнесся ко всей этой процедуре с полным безразличием. В течение десяти минут Кэлхаун колдовал над образцом его крови. Разбавлял, добавлял антикоагулянты, взбалтывал и под конец отправил в центрифугу, чтобы отделить таким образом плазму от красных и белых кровяных телец. Если бы какой-либо иной сотрудник Медицинской Службы мог наблюдать за Кэлхауном, то он бы решил, что Кэлхаун использовал Мургатройда для того, чтобы приготовить кишащую антителами, прекрасную сыворотку, на тот случай если он не сможет удержать ситуацию под контролем. Это была его страховка.

Но в то же время, любой сотрудник Медицинской Службы должен был знать, что это только одна из мер тщательной предосторожности, которые должен был применять Кэлхаун при использовании образцов культур из его запасника.

Кэлхаун спрятал все свои образцы и позвал Мэрил.

— Тут ни чего особенного не происходило, — пояснил он, — но я подумал, что вы бы чувствовали потом себя не в своей тарелке. Просто небольшая врачебная рутина, но проделать ее требовалось очень тщательно. Так что теперь все в порядке.

Она поняла, что Кэлхаун больше ничего не станет объяснять. Немного замявшись она нерешительно спросила: — Может мне приготовить обед? Вы принесли кой-какую еду с этого вельдянского корабля. Может быть, вы хотите…

Он отрицательно покачал головой.

— Я знаете ли, щепетилен в некоторых вопросах, — усмехнулся он. — Проблемы Дейра возникли в том числе и по недосмотру Медицинской Службы. Моей вины тут нет, но все же, все же… Короче говоря, я буду на общем пайке, пока все не начнут нормально питаться.

Он украдкой наблюдал за ней весь день. В конце концов, он заметил что кровь немного прилила к ее лицу. Вечером, после скудного, малоаппетитного дейрианского ужина, он обратил внимание, с какой жаждой она пьет воду. Но никак не прокомментировал свои наблюдения. Он принес колоду карт и начал учить ее сложной карточной игре, в которой шанс на успех могли дать только сложные арифметические вычисления и глубоко продуманные действия.

Через какое-то время Мэрил довольно сносно уже играла в покер. Вся эта затея дала Кэлхауну возможность ненавязчиво, так, чтобы Мэрил ничего не заподозрила, изучить ее состояние, чем он и остался чрезвычайно доволен. Потом, по окончании игры, он, убирая карты, упомянул, что они прибудут на Дейр через восемь часов, и ушел в другой отсек.

Кэлхаун достал бортовой журнал и начал заполнять его. Он продолжил те записи, которые Мэрил вносила туда по его просьбе. Там, где указывались частота пульса Мургатройда и его кровяное давление после инъекции той самой культуры, которая вызвала лихорадку и жажду у него, Кэлхаун добавил, что наблюдает те же самые симптомы и у Мэрил, которая ни как не контактировала с этой культурой. И под конец своих записей Кэлхаун дописал следующий вывод: «Очевидно, эта культура сохраняет все свои обычные свойства даже при долгом хранении в состоянии спор, которые при благоприятных условиях быстро прорастают и репродуцируются. Я ввел подкожно пять кубически сантиметра культуросодержащего субстрата и менее чем за час моя температура упала до 30,8 градуса С. Еще через час температура стала 30,9 градуса С, после чего быстро пришла в норму. Среди других очевидных симптомов можно отметить постепенно нарастающую жажду. Кровяное давление и пульс остаются в норме. Другой наблюдаемый, находящийся на борту корабля обнаруживает те же симптомы, которые вскоре полностью проявились у него, несмотря на то, что у нас не было физического контакта.»

Кэлхаун посмотрел на Мургатройда, мирно посапывающего в своей капсуле и аккуратно укутавшего нос своим шикарным хвостом и решил, что не плохо бы последовать его примеру.

Корабль Медицинской Службы вышел из временного прыжка, когда часы бортового времени показывали 13:00. Кэлхаун вышел на связь с дежурным посадочного комплекса и быстро направился вниз, к земле.

А еще через два часа, когда бортовой хронометр его корабля показывал уже 15:00, дейрианское радио передало сообщение о немедленном исполнении приговора в отношении Кэлхауна.