Засада на черной тропе

Смерть Ингуса

Карацупу вызвали в Москву, в Кремль, получать орден. В столице он был впервые, и все ему было в ней интересно: ее улицы, площади, театры, музеи. Большое впечатление произвел на следопыта Музей пограничных войск. Он ходил из зала в зал, подолгу останавливался около стендов, знакомился с фотографиями, снимками и документами, воскрешавшими бои в лесах и болотах Карелии, в песках Средней Азии, в таежных чащах Дальнего Востока. И вдруг вздрогнул: со стенда смотрел на него Ингус. Фотография Ингуса в музее! Даже не верилось. Оглянувшись по сторонам, чтобы другие пограничники не заметили его растерянности, Карацупа прошел мимо стенда, но вскоре вернулся и посмотрел на снимок. Ингус, высунув язык, внимательно глядел на следопыта. На другом снимке фотограф запечатлел Никиту Федоровича с Ингусом, а на третьем Карацупа стоял во весь рост — подтянутый, крепкий, уверенный в своих силах. Рядом с фотографиями виднелись схемы его действий на границе. Под стеклом лежали захваченные следопытом у врагов пистолеты, трости с ружейными стволами внутри, банки с взрывчаткой и опиумом, кинжалы, гранаты.

— Этот стенд, товарищи, — услышал за своей спиной следопыт, — посвящен боевым действиям проводника-пограничника Никиты Федоровича Карацупы. Это его портрет, а это его розыскная собака Ингус из породы восточноевропейских овчарок. На этой схеме вы видите…

Карацупа побоялся обернуться. Заалели его уши, налилась багрянцем шея. Вдруг где-то в глубине зала послышался голос человека, привыкшего к громким армейским командам:

— Товарища Карацупу срочно к телефону!

Позади остались удивленные экскурсанты, застывший экскурсовод, мелькнули знамена, стенды, винтовки, разбитые пулеметы. Карацупа бежал, чувствуя, что произошло что-то важное. Он схватил телефонную трубку.

— Тяжело ранен Ингус… — Начальник политического управления прочитал следопыту содержание телеграммы и добавил: — Считаю, вам нужно немедленно вылетать. Билет заказан. За орденом приедете потом, а сейчас нужно спасать Ингуса. Помните: Ингус дорог не только вам — это замечательная, дорогая для всех пограничных войск розыскная собака. С вами полетит профессор-ветеринар, он уже на аэродроме. Сейчас за вами заедет машина. Извещайте меня о делах. Желаю успехов!

Профессор, полетевший с Карацупой, оказался разговорчивым человеком — он веселил следопыта анекдотами, рассказывал пассажирам и летчикам о пограничнике и его Ингусе. Пилоты попеременно оставляли штурвал, чтобы послушать необыкновенные истории. Но пограничник оставался безучастным ко всему. Он забрался на последнее место в самом хвосте самолета, чтобы его не тревожили. Всеми своими помыслами он был на далекой заставе, у клетки верного Ингуса.

В ту довоенную пору в Новосибирске полагалась обязательная ночевка, но летчики и пассажиры уговорили дежурного по аэропорту выпустить самолет в ночной рейс.

— С нами летит знаменитый пограничник, у него умирает на границе собака. Ингуса нужно спасти, — сообщал пилот дежурному. — Специального профессора из Москвы везут…

К следопыту подсел в кабине приморский рыбак, бородатый кряжистый старик.

— Не горюй, товарищ, — сочувственно заговорил он. — Хочешь, я тебе собаку подарю: отличная у меня собака и тоже ищейка. Сам вырастил. Самолетом пришлю.

— Вообще говоря, товарищ Карацупа, — вмешался профессор, — наш институт тоже может выделить вам неплохих собак, если они только подойдут для вашего специального дела.

Карацупа молчал. Ему была приятна отзывчивость хороших людей, и он был им благодарен, но что ответить им?

Самолет летел над голубой гладью Байкала, над желтыми степями и серыми пустынями, над черной тайгой и синими реками, за хребты и озера, к океану. Карацупа, сидя в хвосте самолета, вспоминал, как нашел под мостом осиротевшего щенка, как смешно волочил по земле отвисшее брюхо Ингус, как потешал он своим комическим видом курсантов; вспомнил, как шел с Ингусом по первому следу…

На конечном аэродроме Карацупу встретил Василий Козлов. Ничего не говоря, он по-мужски сурово обнял друга, усадил в машину.

— Говори, политрук!.. — хрипло бросил Карацупа.

Козлов рассказал. После отъезда следопыта в Москву Ингуса передали, как было условлено, другому проводнику, которого назвал сам следопыт. Проводник сумел расположить к себе овчарку. Ингус грустил, печалился, но дело свое выполнял отлично. Дважды проработал он следы, и вожатый с напарником задержали контрабандистов, а потом диверсанта-одиночку.

Вдруг на границе стали замечать нечто странное: стоило появиться пограничнику с собакой, как с чужой стороны сейчас же открывали огонь, и все целятся в собаку. Начальник отряда догадался: хотят убить Ингуса. Он приказал выходить с ним только на дальние тропы.

Тогда враг приготовил другой удар.

…Той ночью Ингус быстро взял след, резко повернул в сопки, затем круто описал дугу и вышел назад, к реке. Казалось, нарушитель отказался от мысли идти дальше и повернул к себе назад. На полпути, прорабатывая след, Ингус вдруг зачихал, дико взвизгнул и, не пробежав и ста шагов, упал: след был отравлен.

Спасти Ингуса не удалось.

— Жаль… Очень жаль Ингуса… — участливо говорил другу Козлов. — Все на границе жалеют его. Но ты ведь сам понимаешь — война. Чтобы отомстить врагу — воспитай второго Ингуса. Если понадобится, дрессируй третьего, четвертого. На удар отвечай своим ударом!

Следопыт долго и тяжело переживал смерть любимца. Но он взял себя в руки. После долгих поисков Карацупе удалось найти в школе розыскных собак похожую на Ингуса овчарку. Он постепенно расположил ее к себе, стал с ней усиленно заниматься, и спустя некоторое время новый Ингус вышел на границу.

Через год погиб в бою и этот Ингус.

Никита воспитал и третью овчарку и снова неутомимо шагал со своим Ингусом по приграничным тропам.