Защитник

Я услышала, как Меган, Адика и Николь ахнули при упоминании Оливии, но Лукас спокойно ответил:

— Да. Отдел Оливии не работает в полную силу, но она по- прежнему проводит простые проверки. Ее тактическая группа участвует в постоянном обмене данными между телепатическими отделами, и естественно, мы должны поддерживать положенное расстояние между ней и другими телепатами.

Лукас помолчал.

— Я подсвечу территории, относящиеся к нашему отряду, желтым.

С диаграммы исчезли все цвета. Их сменили разрозненные желтые пятна. Я пораженно уставилась на них. Действительно, в основном, они сосредоточились в Оранжевой и Желтой зонах, но…

— Немного запутанно. Лукас засмеялся.

— Я знаю, как это выглядит, но выделение территорий — сложный процесс. В идеале, подозрительные участки должны проверяться в ходе рядовых вылазок, так что время пути до них не самый важный фактор.

Он указал на диаграмму.

— Например, несколько наших участков в дальнем конце улья, в домашних зонах Мортона. Его тактическая группа передала их нам, потому что ему тяжело добираться и передвигаться по ним, а ты наш самый молодой и физически крепкий телепат.

Я кивнула.

— Понимаю, что ты имеешь в виду.

— И наоборот, — продолжал Лукас, — за отрядом Мортона числится много легкодоступных участков, которые, на самом деле, гораздо ближе к отрядам других телепатов. Кроме того, необходимо учитывать множество других факторов, например, КЕУП.

Меган, похоже, потерялась в своих страданиях, Адика излучал хмурое неодобрение, а вот Николь рассмеялась.

— Что такое КЕУП? — обеспокоенно спросила я.

— Аббревиатура «Кит Его Уже Проверил», — пояснил Лукас. — Если Кит проверяет место один раз и ничего не находит, то отказывается идти туда вновь. Если его отряд полагает, что на этой территории действительно существует серьезная проблема, а Кит упирается, то дело передается другому отряду как КЕУП.

Меня подмывало рассмеяться, но я подумала, а не шутят ли в других отделах обо мне. Возможно, смеются над моей неаккуратностью или чем-то еще более постыдным?

— Решение о выделении отрядам территорий требует долгих размышлений, — продолжил Лукас. — Но чрезвычайные рейды перекрывают эти решения. Если чьи-то жизни в опасности, скорость имеет первостепенное значение. Тревожный вызов поступает ближайшему доступному отряду телепата. После рейда этот отряд автоматически завладевает территорией, если там происходят дальнейшие относящиеся к делу события.

Он выключил голограмму и откинулся на стуле.

— Так что теперь за нашим отрядом территория подозрительного складского комплекса на тридцать первом уровне. Полагаю, ты захочешь провести там рейд, Эмбер?

— Да. Можем проверить его сейчас?

— Если хочешь, можешь взять группу альфа и выйти через тридцать минут. — Лукас повернулся к Адике. — Назначишь Рофэна ответственным за рейд или пойдешь сам?

Прежде чем ответить, Адика метнул взгляд на Меган.

— Рофэн хороший парень, но еще довольно неопытный, а это не стандартный проверочный выход. Мы охотимся за целью, которая уже раз убила и будет готова убить вновь, так что я пойду сам.

Глава 10

Мы с Лукасом направились в свою квартиру. Он уселся в кресло, наблюдая, как я стягиваю одежду и облачаюсь в скользкую сетку нательной брони.

— Спасибо, что остановил нелепые попытки скрыть от меня что- либо, — сказала я. — Но теперь нам будет сложнее уговорить Меган остаться в отряде.

Лукас вздохнул.

— Тактическая группа высказывается за уход Меган.

— Прознали, что она увольняется?

— Нет, они считают, что ее нужно уволить. Возможно, и Адику тоже.

Я нахмурилась.

— Что? Почему?

— Потому что последняя вылазка оказалась для тебя невероятно сложной, а отношения Адики и Меган добавили ненужного напряжения.

Я уставилась на него.

— Ты рассказал своей тактической группе, что я говорила об Адике и Меган? Это же была личная информация!

— Я ничего им не рассказывал. Когда ты вернулась с ударной группой, у лифта тебя встречала целая толпа, включая всех тактиков. Я сразу увел тебя в нашу квартиру, чтобы дать прийти в себя в тишине и покое. Так что мы не увидели, как Адика и Меган устроили второй зрелищный скандал на публике.

— Ох, — простонала я. — Это объясняет плохое настроение Меган, когда ты позвонил ей насчет консультации для Николь.

— Да, всем было очевидно, что этот скандал Меган и Адики — продолжение другого, произошедшего прямо перед срочным рейдом. Все остальное члены тактической группы вычислили сами. Когда сегодня утром я зашел в кабинет, они дружно на меня наорали.

Я моргнула.

— Твоя группа на тебя орет?

— Когда Адика рявкает приказы ударникам, они подчиняются ему без вопросов, но тактическая группа должна обладать возможностью свободно критиковать своего командира. Нет смысла держать группу помощников, если им не позволено упоминать мои промахи и предлагать решения лучше.

Лукас скорчил гримасу.

— Я тебе говорил, как испугался, увидев тебя в конце того чрезвычайного рейда. Тактическая группа — тоже. Они все видели, что ты проявляешь классическая симптомы фрагментации.

Я не знала, что Лукас называет зловещим словом «фрагментация», и сомневалась, что хочу выяснять. Поэтому начала копаться в повседневных вещах, ища, чем прикрыть броню.

— Моя тактическая группа точно знает, чем обернется для улья потеря тебя и возвращение к всего четырем истинным телепатам. Недостаток рутинных проверок приведет к увеличению числа срочных рейдов, а это, в свою очередь, ведет к уменьшению времени на обычные выходы и дальнейшему росту чрезвычайных происшествий. Это мертвая спираль; инциденты будут случаться все чаще и чаще, пока улей не рухнет в хаос.

Он прошелся пальцами по волосам.

— Мы уже несколько лет кружили по этой спирали, прежде чем лотерея нашла тебя, и неумолимо приближались к точке невозврата, на которой больше не смогли бы скрывать инциденты, и носачей разоблачили бы как фальшивки. За один мерзкий год произошли упомянутая тобой ситуация с отключением электричества всей Синей зоны, обширный пожар в Бордовой и ножевое ранение Кита.

— Ножевое ранение Кита, — машинально повторила я. — Я про него не знала.

Лукас бросил на меня изумленный взгляд.

— Я думал, ты видела в моих мыслях, что Кита ударили ножом, но не хотела это обсуждать.

— Нет, не видела. И ни в чьих других тоже.

— Я единственный, кто об этом знает. В то время я еще работал в отряде Кита. Меган ушла всего за пару дней до этого. К счастью, Кит получил лишь незначительное ранение в руку и полностью поправился меньше, чем за неделю. Он не хотел, чтобы об этом говорили, поскольку не мог описать события, не выставив себя в исключительно плохом свете, поэтому информацию передали только командирам-тактикам других телепатических отделов.

Лукас помолчал.

— Я помню, мы говорили, как тщательно выбираются подходящие члены ударной группы. Я сказал, мол, если понадобится, они убьют цель и продолжат жить, не думая об этом. Но их будут мучать сожаления, если не удастся защитить невинного прохожего, а если пострадаешь ты, это их вовсе уничтожит. Тогда я определенно думал о ранении Кита.

Я натянула тунику через голову.

— Мы говорили об этом после моего первого чрезвычайного рейда. Тогда я была в полной телепатической отключке от шока и не читала твои мысли.

— Верно. Возможно, с тех пор я об этом не думал, поскольку целиком погрузился в текущие проблемы.

Я натянула остальную одежду. Похоже, Лукас несколько раз думал о ножевом ранении, но я это пропустила. Как правило, в его голове одновременно неслась дюжина уровней мыслей, и я с трудом справлялась со скоростью и сложностью хотя бы одного.

— В любом случае, эмоциональный кризис Адики во время рейда не должен повториться, — продолжил Лукас. — Поэтому я бы хотел, чтобы ты в качестве предосторожности прочитала его разум прямо сейчас. Если он плохо реагирует на отставку Меган, нам придется отложить вылазку.

Я кивнула и осторожно потянулась к мыслям Адики. Я ожидала, что меня накроет бешеными эмоциями, но встретила лишь мрачную решимость. Адика тяжело переносил неопределенность, но со скоростью света адаптировался к новой ситуации. Он подумывал прекратить отношения, состоявшие из одних только ссор и разочарований, но теперь Меган приняла решение за него. Она уходила из нашего отряда, а для него было немыслимо уволиться вслед за ней. Он семнадцать лет ждал должности лидера ударников и теперь мог служить улью в полную силу и не собирался отказываться от этого ради отношений.

К решимости примешивалась доля сожаления. Меган представляла собой именно тот тип лощеной красоты, который привлекал Адику, но он не мог позволить себе отвлекаться на отношения вне улья, значит придется найти другой выход для…

Я не хотела знать, что Адика подразумевает под «другим выходом», поэтому вернулась в свою голову.

— Адика совершенно спокоен и собран.

— Это соответствует его отклику в конце встречи, — сказал Лукас. — Он решил предпочесть работу личной жизни.

Я вздохнула, достала из футляра передатчик и вставила в ухо.

— Думаю, да. Не могу найти свой световой браслет. Я оставила его в кармане после прошлого рейда?

— Возможно, — ответил Лукас. — Но вчера, пока мы плавали, Ханна заходила убрать апартаменты. Гора одежды на полу спальни исчезла, так что, подозреваю, твой световой браслет в стирке.

Я застонала.

— Один браслет я угробила, встав на него. Другой потеряла, пока ползла по вентиляции, а теперь придется признаться Адике, что третий исчез в стирке.

— Меня лишь радует, что ты лучше заботишься об оружии.

— О, точно. Чуть не забыла. — Я взяла пистолет, прикрепила его к поясу и глянула в зеркало, убедиться, что его не видно из-под одежды. — Я готова.

Мы с Лукасом пересекли абсурдно большую квартиру, вышли в коридор и направились к лифтам. Двери гигантского второго лифта были открыты, и Адика с ударной группой альфа ждали внутри.

— Если так подумать, ничего удивительного, что в чрезвычайных ситуациях ударники всегда оказываются в лифте раньше меня. Дело не только в том, что они быстрее бегают. У меня уходят годы просто на то, чтобы добраться до двери квартиры, — заявила я.

Лукас рассмеялся и обнял меня.

— Будь очень осторожна. Если почувствуешь, что напряжение становится чрезмерным, или в уме Адики опять возникнет сумятица, скажи, что снова заболела голова. Я немедленно прикажу ударной группе вернуться в отдел, и мы или повторим проверку позже, или передадим дело другому отряду.

— Так и сделаю.

Лукас поколебался, но заговорил вновь.

— Эмбер, возможно, тебе придется читать воспоминания цели об убийстве Фран. Они могут оказаться крайне яркими.

— Я понимаю, Лукас. И все же чувствую, что должна сама это сделать. Если я поймаю убийцу Фран, то сочту, что оплатила все долги и могу двигаться дальше.

— Принято.

Лукас снова обнял меня и помчался к своему офису. Я вошла в лифт номер два.

— Боюсь, я снова потеряла световой браслет.

Все промолчали, но я видела, что некоторые члены моей ударной группы с трудом сдерживают смех. Адика и Рофэн полезли в карманы и достали каждый по браслету. Я нерешительно переводила взгляд с одного на другой.

— Возьми оба, — посоветовал Адика. — Тогда у тебя окажется запасной на случай… будущих проблем.

Когда я приняла оба браслета, главный комик группы альфа Илай проиграл битву с собой и разразился смехом. Двери закрылись, и лифт двинулся вниз на относительно спокойной стандартной скорости, поскольку рейд был не срочным.

— Ударная группа альфа выдвигается, — доложил Адика.

— Тактики готовы, — ответил задыхающийся голос Лукаса.

Я инстинктивно связалась с его разумом. Лукас только что вбежал в офис и присоединился к своей группе. Его глаза проверили ряд экранов, быстро сканируя голограмму нашего места назначения, отчет от связистов, широкий плоский экран, который покажет мозаику изображений с камер наших передачиков, когда они включатся, и экран слежения с зелеными точками, обозначающими членов группы, сейчас плотно сгрудившихся в лифте. Наконец, он сел у контрольной панели с подписью «командир-тактик».

— Связь готова. Статус путей — зеленый, — проговорила Николь.

Я неохотно разорвала ментальную связь с Лукасом и проверила инфовизор. Перекличка показала, что с нами вся группа альфа. Пять человек, включая Рофэна, назначены моими телохранителями. Должно быть, Адика нервничает, раз поставил своего заместителя стеречь меня, а не преследовать цель.

— Код зеленый, — сообщила я.

— Это нестандартный проверочный рейд. — Лукас уже восстановил дыхание. — Мы ищем цель, которая уже совершила убийство, так что ситуация за секунды может стать предельно жесткой. Цель будет внимательно следить за любыми признаками деятельности властей. Если заметит группу мускулистых мужчин, то поймет, что это за ним. Тогда он или повернется и сбежит, или атакует, стараясь убить как можно больше народа.

— Если атакует, — прервал Адика, — то первостепенная задача для всех телохранителей и остальных — обеспечить безопасность Эмбер. Цель уже убила одного из бывших членов нашего отряда и не должна подобраться к нашему телепату.

— Вы приедете на лифте, чтобы избежать даже малейшего риска попасться цели на глаза, — продолжал инструктаж Лукас. — Выйдете из кабины прямо напротив бокового входа в общинный центр. Пройдете внутрь, в конференц-зал слева. Останетесь в этой комнате, охраняя Эмбер, пока она проводит первичную проверку территории.

Его голос стал немного веселее.

— Связисты зарезервировали эту комнату для встречи клуба тяжелоатлетов. Эмбер не слишком похожа на качка, но, если начнут задавать вопросы, пусть скажет, что помогает клубу в качестве казначея.

Повисло молчание, потом лифт замедлил ход и остановился. Мы вышли и пересели на экспресс-ленту — Адика во главе группы, Рофэн и другие телохранители вокруг меня, а охранники разошлись вперед и назад. Мы еще не подобрались к месту назначения, а ударная группа уже меня защищала.

Другие пассажиры ленты, похоже, что-то поняли по языку тел ударников, поскольку держались от нас на почтительном расстоянии. Наконец мы спрыгнули с ленты, вошли в другой лифт и поднялись на три уровня.

— Приближаемся, — сообщил Адика.

Двери лифта открылись, и ударная группа выдвинулась защитным строем. В окружении людей гораздо крупнее себя я мало что видела, пока мы не дошли до зарезервированной комнаты.

— Эмбер, ты должна начать с проверки складского комплекса к югу от твоей нынешней позиции, — сказал Лукас. — Мы полагаем, что цель или работает там, или регулярно забирает оттуда товары.

Выйдя из лифта, я не видела коридорных указателей, поэтому потеряла ориентацию в пространстве.

— Где юг?

Двадцать человек услужливо указали нужную сторону.

— Спасибо.

Я оглядела типичное помещение общинного центра с простой функциональной мебелью, выбрала мягкое кресло, села, закрыла глаза и начала процедуру.

Рядом стоял Рофэн, так что сперва я вошла в его разум. Он изучал стены комнаты. Большинство из них состояли из хрупких панелей, но одна была несущей. В случае нападения самое безопасное место для Эмбер…

Двигаясь на юг, я миновала умы других членов ударной группы и наткнулась на мысли учителя, распевавшего одну из обязательных песен улья с классом пятилеток. Когда он дошел до припева о зонах, дети с энтузиазмом подхватили, громко, но нестройно:

— Бордовая, Красная, Оранжевая зона. Мы едины. Желтая, Зеленая…

— Связь, между нами и складским комплексом школа? — спросила я.

— Да, — ответила Николь.

Я постаралась сдержать осуждение в голосе.

— Куча детей между нами и целью — в потенциальной опасности.

— Школа должна быть пуста, — объяснила Николь. — Мы велели закрыть ее для срочной проверки безопасности электросети, и нас заверили, что на оставшиеся уроки детей выведут в парк.

— Очевидно, что-то пошло не так, поскольку там остался по крайней мере один класс.

— Что? Мы сейчас же это расследуем. — После долгой паузы Николь заговорила вновь: — Похоже, один из учителей неправильно понял сообщение. Мы не стали посылать безопасников проверять, пуста ли школа, так как получили распоряжение избегать их видимого присутствия.

— Вы правильно сделали, Николь, — вмешался в ее беспокойные объяснения Лукас. — Вид безопасников мог встревожить нашу цель и побудить ее к насильственным действиям. Учитель уже выводит детей в парк?

— Да.

Я закрыла глаза, миновала место, где перевозбужденные дети строились по парам, чтобы идти в парк, и двинулась дальше на юг. Я не могла определить, где именно проходят границы складского комплекса, поэтому углубилась в мысли первого попавшегося человека. Девушка беспокоилась о тридцати шести пропавших банках томатного пюре.

Я не стала задерживаться в ее разуме, чтобы узнать, как она планирует выкручиваться. Это был разум лояльного члена улья, ручной пчелы, и я наконец попала в склад.

Я двинулась дальше, проверяя другие разумы. Мужчина только что уронил себе на ногу что-то тяжелое и думал такими словами, которые поразили бы даже Адику. Трое случайных рабочих управляли тележками, набитыми контейнерами. Затем я нашла то, что искала — разум, ярко сиявший гневом и разочарованием.

Глава 11

Я часто сталкивалась с гневом и разочарованием людей, переживающих эмоциональный кризис из-за личных отношений. На этот раз причина гнева была иной и очень, очень неправильной. Я видела разум человека, ненавидевшего свою работу.

Это меня поразило, поскольку никто в улье не должен чувствовать подобного. Каждый год все восемнадцатилетние ребята проходят лотерею для оценки, оптимизации, распределения и импринтинга. Все боятся процесса. И я была одной из них всего несколько месяцев назад. Дрожала перед тестами, которые обнаружат мои силы и слабости. Паниковала по поводу работы, которую получу, и своего уровня. Каменела в ожидании импринтинга данных в мозг.

Все боятся лотереи, поскольку знают, что она определит их место в улье, профессию и всю дальнейшую жизнь, и обжаловать ее решения невозможно. Входить страшно всем, но большинство выходят счастливыми. Не потому, что импринтинг превращает их в послушных роботов или все попадают на высокий уровень, а благодаря оптимизации. Этот процесс соотносит задатки каждого человека с потребностями улья в работниках с учетом дополнительного фактора. Какая работа принесет этому человеку наибольшее счастье и удовлетворение?

Конечно, требования улья первичны, но при наличии миллиона с лишним восемнадцатилеток возможна очень большая гибкость вариантов. Едва ли не каждому дается идеальное для него ремесло. Оно может быть высокого или низкого уровня, и доля ликования или разочарования способна на время окрасить чувства участников, но они определенно полюбят полученную работу. Все, кроме редких, подобных мне случаев. Нет смысла проводить истинных телепатов через оптимизацию. Рады мы или нет, улей даст нам только одну задачу.

Я стала исключением. На большинство людей оптимизация действовала. Сперва я не верила, но потом прочитала достаточно умов в улье, и места для сомнений не осталось. Мне уже знакомо ощущение разумов домашних пчел, утопающих в счастье, которое приносит им их труд. Оптимизация явилась благом и для людей, и для улья, поскольку довольные работники приносят больше пользы. И все- таки временами у меня возникает ноющее беспокойство, не лучше ли обладать правом выбирать свое будущее.

Происходящее в других ульях покрыто пеленой неизвестности. В настоящее время в мире сто семь городов-ульев, и их деятельность ограничена только правилами Объединенной организации, не позволяющими им причинять вред друг другу. Я понятия не имею, как существуют другие. Некоторые недовольные распространяют слухи, мол, есть ульи, где живут гораздо лучше, богаче и свободнее, но на деле знают не больше моего. С той же вероятностью людям в других ульях может быть гораздо хуже, они находятся в более тяжелых условиях и вынуждены заниматься ненавистным делом.

Но в нашем улье есть оптимизация, и она работает. Так почему же сейчас я смотрела в разум, где вместо счастья и удовлетворения царят гнев и разочарование? Бессмыслица. Этот человек работал в складском комплексе. Его не могли направить сюда силком в связи с необходимыми улью редкими и ценными навыками. Что же пошло не так? Я поискала ответы на верхних уровнях его мыслей.

«В утиль его! Из-за значка супервизора на комбинезоне он считает, будто управляет ульем. Хочу сунуть его головой в шахту лифта. Хочу сбросить его в лифт. Мы на тридцать первом, значит, ему придется падать шестьдесят восемь или шестьдесят девять уровней. Хватит времени насладиться его криками перед смертью».

Со мной заговорил напыщенный самодовольный голос супервизора. Он обратился ко мне так, словно я помойная крыса. Почему он не оставит меня в покое?

— Эштон, ты опоздал на сорок минут. Опять!

— Правда? Но когда я здесь, то работаю в два раза больше, чем все остальные, верно?

— Если так будет продолжаться, мне придется выдать тебе официальное предупреждение. У меня нет выбора.

«Нет выбора. Нет выбора. Ну да, ну да. Как хорошо было работать на восемьдесят девятом уровне, а это место я ненавижу. Получать приказы от напыщенного самовлюбленного супервизора. Доставлять товары самодовольным людям, живущим в модных квартирах. Ненавижу приходить сюда по утрам. Считаю минуты до возвращения домой на восемьдесят второй уровень, где надо мной никто не смеется».

Я подняла контейнер, не стала пользоваться тележкой, просто без усилий закинула его на плечо и пошла. Дойдя до нужного стеллажа, поставила контейнер на место и огляделась. Никого. Я подошла к полкам в конце помещения и выбрала коробку с пометками «хрупкий» и «химически опасный груз».

Подняла коробку и как следует встряхнула. Послышался звук бьющегося стекла. Я поставила коробку на место, посмотрела, как снизу струится черная жидкость и смеясь ушла.

«Организуй уборку после еще одного несчастного случая, великий супервизор. Напиши еще отчет. В последнее время их стало много, да? Тебе начнут задавать вопросы. Выписывать официальные предупреждения. Ты не можешь обвинить меня, я с этим не связан, мне нельзя трогать хрупкие коробки».

Я вышла за дверь и перестала смеяться, поскольку этого было недостаточно.

«Не хочу ломать вещи. Хочу прибить его. Сбросить в шахту лифта

— это недостаточно личное. Может, просто поднять его и уронить головой вниз. Раз за разом. Слушать, как он умоляет. Посмотреть, сколько времени займет…»

«Обязательный старший администратор склада всегда уходит последним. Притворюсь, якобы боюсь предупреждения и остался допоздна, чтобы наверстать упущенное время. Здесь будем лишь мы вдвоем. Сегодня вечером?»

Меня увлекло жгучей обидой Эштона, но сейчас отвратительные фантазии в его голове напомнили, что я не Эштон, а Эмбер и должна делать свою работу.

— Цель обнаружена, — сообщила я. — Сейчас он в складском комплексе, переносит контейнеры от лифта в комнату двадцать три.

Его зовут Эштон. Он очень крупный мужчина. Когда работал на восемьдесят девятом уровне, любил свое дело и до сих пор гордится тем, что самый сильный человек на складе. Но ненавидит тридцать первый уровень. Эштон думает, что здешний супервизор намеренно издевается над ним и пытается испортить ему жизнь. — Я помедлила. — Возможно, это правда, возможно, нет, но Эштон терпеть не может ходить на работу. Это продолжается месяцами, и сейчас он дошел до точки. Только что разбил бутылки с опасными химикатами. И думает ночью убить супервизора.

— Мы не хотим подталкивать цель к насилию, когда рядом другие люди, — сказал Лукас. — Сперва надо его изолировать.

— Тяжело эвакуировать складской комплекс, не выведя заодно и цель, — заметила Николь.

— Мы не станем перемещать других людей, — ответил Лукас. — Лишь цель. Эмбер, ты говоришь, он там самый сильный работник?

— Да. По крайней мере, он так считает.

— Николь, отправь запрос в этот складской комплекс, — распорядился Лукас. — Тебе нужен человек, чтобы забрать контейнер из неудобного места, куда не может подобраться тележка. Груз тяжелый, так что, они должны прислать самого сильного сотрудника. Скажи им, что место находится…

Лукас мгновение поколебался и выстрелил серией цифр.

— Самый быстрый путь туда — через жилой квартал, в настоящее время закрытый на ремонт. Адика должен разместить своих людей так, чтобы взять Эштона, когда тот пойдет мимо.

Адика отдал быструю серию приказов. Ударники поделились на две группы. Охотники уходили на позицию, а пятеро телохранителей оставались со мной. Я смутно почувствовала, как меня усадили на пол и прислонили к чему-то твердому. Должно быть, Рофэн перенес в тщательно выбранное защищенное место. Я не позволила себе отвлечься от цели. Он сам таскал контейнеры, по возможности не прибегая к помощи техники.

«В утиль этого супервизора. К чему он придерется теперь?»

— Эштон, нам нужно, чтобы ты забрал контейнер. Доступ затруднен. Тебе придется поднять его на руках.

«…улыбаюсь. Теперь я тебе нужен, да?»

— Цель попросили забрать контейнер, — передала я. — Он выходит из складского комплекса. Вышел за двери, минует коридорный указатель направления. Он использует длинный путь, чтобы избежать магазинной зоны. Терпеть не может смотреть, как люди с тридцать первого уровня воркуют над модной одеждой у витрин.

— Идет длинным путем, чтобы избежать торгового центра, — резко повторил Лукас. — Это приведет его прямо к вашему общинному центру.

— Охрана! — врезался в мои мысли отрывистый приказ Рофэна.

Я почувствовала интимное тепло тел, прижавшихся ко мне со всех сторон. Телохранители вытащили оружие и сформировали вокруг меня защитную стену. Нашей цели придется убить их, чтобы добраться до меня.

— Цель не знает, что мы здесь, — поспешно сказала я. — Он верит, что получил настоящее требование забрать контейнер.

Мои охранники не двинулись и не расслабились. Воплощался худший кошмар ударной группы — цель подбиралась опасно близко к их незаменимому телепату.

Я и сама нервничала. Я могла видеть все мысли в голове цели. Знала: он понятия не имеет, что я его читаю и вообще существую. Но Эштон упорно приближался ко мне. Он собирался пройти прямо за стеной общинного центра, а я прислонялась к этой самой стене!

— Эмбер, говори со мной, — попросил Лукас. — О чем думает цель? Скажи нам, если увидишь хоть малейший намек на угрозу для себя.

— Никаких проблем, — ответила я. — Цель ничего не подозревает. Он думает, какой дорогой пойдет, когда минует общинный центр. Пытается выбрать кратчайший путь.

Я сосредоточенно продолжала говорить, передавая обычные мысли цели, а она с каждым шагом становилась ближе. Нас разделял лишь коридор, лишь комната, лишь стол. Цель никогда не находилась так близко ко мне. Рофэн посадил меня сюда — спиной к крепкой несущей стене — но в телепатическом видении мира стен не существовало. Казалось, что цель может протянуть руку и коснуться меня.

А потом Эштон начал отдаляться с каждым шагом, и я вновь смогла дышать. Телохранители все еще плотно прижимались ко мне. Лотерея ошиблась в оценке моих физических предпочтений в отношении партнера, но ударная группа состояла из по любым меркам привлекательных мужчин, и мне пришлось признать, что это немного облегчало ситуацию. Некрасивые телохранители или неловкость от близости другой женщины могли бы отвлечь от напряжения, но все же…

— Цель достигла следующего перекрестка и сейчас направляется на запад, — сказала я.

— Это отдаляет его от тебя. — Облегченный вздох Лукаса долетел даже через передатчик.

— Отойти, — скомандовал Рофэн.

Окружавшее меня тепло пропало, когда телохранители отступили на шаг, вновь создавая свободное пространство. Я почувствовала знакомый взрыв эмоций ударной группы — не только пятерых своих защитников, но и всех остальных. Это были мои друзья, мои братья, и я их любила. Они бы защитили меня любой ценой и никогда не воспользовались бы преимуществами момента, подобного нынешнему. Я могла им доверять. Полностью.

— Цель на другом перекрестке, — дрожащим голосом сообщила я. — Продолжает идти на запад.

— На следующем углу он должен повернуть на юг, — сказал Лукас. — Это приведет его в закрытый жилой квартал.

— Команда охотников, перевести передатчики в визуальный режим, — послышался резкий голос Адики.

— Визуальная связь зеленая для всей группы. — подтвердила Николь. — Зак, можешь чуть повернуть свою камеру, пожалуйста? Мы видим в основном твои волосы.

Краткая пауза, потом голос Зака:

— Так лучше?

— Да, хорошо, — ответила Николь.

— Цель уже на следующем перекрестке, — сказала я. — Поворачивает на юг, как и ожидалось.

— Группа Кейдена остается в укрытии, пока цель не минует вас, — приказал Адика. — Когда увидите, что моя группа перекрыла ему дорогу, выйдете и отрежете пути к отступлению.

— Принято, — ответил Кейден.

— Цель в поле зрения, — проговорил Адика. — Моей команде ждать приказа. Ждать. Ждать. Ждать. Вперед!

Я разорвала связь с разумом цели, открыла глаза, схватила инфовизор и стукнула по кнопке переклички. Справа появился перечень охотников. Я выкрикивала имя с верхней строчки, связывалась с его разумом, проверяла статус, отправляла имя в конец списка и переходила к следующему.

— Адика. — Я вошла в мозг, выкрикивающий ругательства. Адика заставил себя придержать язык, пока цель проходила рядом с телепатом, зная, что он и вся ударная группа слишком далеко, чтобы помочь. Ему пришлось доверить Рофэну разбираться с ситуацией, а самому мучиться от жутких видений моей гибели. После этого не будет смысла возвращаться в отдел, поскольку он прекратит существование. В древности воины, потеряв командира, падали на свои мечи, но сейчас…

Я выбралась из эмоций Адики и перешла в следующий разум.

— Кейден. — Я в шоке уставилась в спину цели. В утиль, он огромен.

— Зак. — Я видела, как Адика вышел вперед и заговорил с целью. Слышала его голос через свой передатчик и ушами Зака.

— Эштон, ты должен пойти с нами. Произошло…

— Тобиас. — Цель повернулась и побежала от Адики, а я бросилась следом.

— Матиас. — Я выступила вперед наперерез цели, выстрелила на оглушение и отлетела в сторону, как кукла. Автоматически перекатилась, встала на четвереньки, затем на ноги и…

— Илай. — Я бросилась на…

— Рафаэль. — Я лежала на земле, а цель сжимала мою шею. Я пыталась схватить его за руки, но они были как железные брусья. Я не могла дышать. Все потемнело и…

— Помогите Рафаэлю! — завопила я. — Он задыхается.

Давление на мою шею — нет, на шею Рафаэля — внезапно пропало. Хватая ртом воздух, я села и посмотрела во встревоженные глаза Зака. Ободряюще улыбнулась ему.

— Жить буду.

И почувствовала тепло его руки, взъерошившей мои волосы.

— Так-то лучше.

— Дирен. — Я передвинулась в новый разум и обнаружила, что смотрю на массивный клубок тел на земле. Мне хотелось помочь задержать цель, но ее накрыли мои товарищи по группе.

— Цель обезврежена, — послышался задыхающийся голос Адики. — Могу добавить, обезврежена с трудом. Нам пришлось оглушить его дюжину раз, прежде чем это помогло.

— Масса тела влияет на скорость воздействия препарата, — сказал Лукас. — Если вы выстрелили в него дюжину раз, лучше проверить, дышит ли он вообще.

— Его пульс и дыхание в норме, — ответил Адика. — Мы надели на него кандалы. Две пары, на всякий случай.

— Отправляю безопасников и медицинскую поддержку, — заговорила Николь. — Мы потеряли визуальную связь с половиной охотников. Полагаем, камеры повредились в бою.

Я перестала называть имена вслух, но провела еще одну полную проверку на предмет ранений.

— С Рафаэлем, похоже, все в порядке, но у Матиаса вывихнуто плечо, а Кейден получил сильный удар в голову.

— Рафаэль, Матиас, Кейден и остальные раненые сразу по возвращении должны обратиться в медицинский отдел для осмотра, — приказал Адика. — Чем вы тут вообще занимались? Четырнадцать против одного и все равно уступали!

В ответ послышался лишь смущенный кашель, принадлежавший, кажется, Кейдену.

— Следующие несколько недель дополнительные тренировки для всех по безоружному бою, — мрачно распорядился Адика.

— Кажется, цель приходит в себя, — заметил Илай. — Да, открывает глаза.

— Уже? — с долей недоверия переспросил Адика. — Этот человек невероятен. Почему лотерея не определила его в ударную группу?

— Возможно, физически он идеален, но судя по поведению, ментально не подходит для работы в службах законопорядка, — ответил Лукас. — Адика, покажи, пожалуйста, Эштону голограмму Фран. При этом смотри на его лицо. Я хочу, чтобы твоя визуальная связь четко передала мне его реакцию.

— Что? — спросил Адика. — Зачем?

— Мы должны подтвердить вину цели, прежде чем зафиксируем ее задержание и закроем дело Фран. — объяснил Лукас. — В обычных условиях подтверждение вины можно было бы получить, просто задав вопрос и попросив Эмбер проверить разум. Но я не хочу, чтобы она видела воспоминания об убийстве Фран.

— Хорошо, — сказал Адика.

Я прикусила губу, поколебалась, а затем вывела на инфовизоре расположение всех ударников. Один щелчок по имени Адики показал мне изображение с его визуального контакта. Обычно я не смотрю на камеру, а просто проникаю в голову и вижу картинку чужими глазами, но на этот раз не хотела справляться с не своими мыслями.

Эштон растерянно посмотрел на наручники на своих запястьях, а затем уставился прямо в камеру Адики, в его лицо.

— Помнишь эту женщину? — спросил лидер ударников. Эштон взглянул на голограмму Фран.

— Никогда не видел.

— Уверен? — настаивал Адика.

Несмотря на то, что он лежал, скованный по рукам и ногам, Эштон умудрился пожать плечами.

— А она здесь при чем? Лукас застонал.

— Боюсь, язык тела Эштона подтверждает, что он действительно не узнает Фран.

— Это означает, что теперь мы позволим Эмбер прочитать его разум? — спросил Адика.

— Прочитать мой разум? — При этих словах Адики глаза Эштона тревожно расширились. — У вас тут прячется носач? Послушайте. Может, я сломал пару вещей. Коробка выскользнула из рук. Бывает.

— Да, сейчас Эмбер может прочитать разум Эштона, — подтвердил Лукас. — Эмбер, ты должна быть готова мгновенно выйти, если я ошибаюсь и он убил Фран.

Я закрыла глаза и проверила мозг Эштона. Неужели носач читает мои мысли? Этот урод увидит все, что я натворил, сломанные хрупкие грузы, намалеванные каракули…

— Он ответственен за вандализм, — сказала я. — Он также думал о причинении вреда людям, но пока это лишь фантазии. А с

ударной группой боролся лишь из страха ареста.

— Можешь проверить глубже? — попросил Лукас. — Удостовериться, что проблема не в блокировке воспоминаний мозгом и не в раздвоении личности?

Я прошла через уровни яростных мыслей и углубилась в подсознание.

— Он никогда не видел Фран, — повторила я.

Последовала пауза, пока Эштона передавали медицинскому персоналу, а затем Адика глубоко вздохнул.

— Значит, Эштон — не наш убийца. Мы опять взяли не ту цель.

— Не совсем, — возразил Лукас. — Если бы мы не поймали Эштона, он мог потерять контроль и напасть на своего супервизора в ближайшие дни или недели. Сейчас он получит консультацию, лечение и будет направлен на новую работу в другой складской комплекс. Возможно, где-нибудь на девяностом. Работа на уровне ниже его собственного даст ему чувство превосходства, усилит его самоуважение вместо того, чтобы подавлять. И скоро он снова станет счастливым продуктивным членом улья.

— Что очень мило и правильно, — заявил Адика. — Но нам по- прежнему надо выяснить, кто убил Фран. Что дальше, Лукас?

— Понятия не имею, — ответил тот. — Как только вы благополучно вернетесь в отдел, я собираюсь провести с тактической группой мозговой штурм. Мы должны заново обсудить все выдвинутые до сих пор гипотезы, поскольку одна из них должна быть чудовищно неверной.

Глава 12

Мы с Лукасом вошли через защитные двери в оперативную секцию отдела.

— Уверена, что хочешь поприсутствовать? — спросил Лукас. — Мозговой штурм может растянуться на часы, иногда даже дни, а я дам тебе выжимку из полезных идей всего за пять минут.

— Уверена, — ответила я. — Я видела, что ты думаешь о мозговом штурме, и мне интересно, как именно это работает.

Лукас пожал плечами.

— Ладно, ты всегда можешь ускользнуть, если заскучаешь или растеряешься. Предупреждаю, все может сложиться странно. Главное в мозговом штурме — вырваться из строгого, прямого, логичного образа мышления, которому мы обычно следуем. Прямая логика работает девяносто пять процентов времени, но, когда она проваливается, мы должны пересмотреть свои идеи, оспорить гипотезы, проследить случайные цепочки мыслей и рассмотреть возможности, которые обычно отбрасываем как смешные. Почти все, сказанное на этой встрече, будет бесполезно, но она может подбросить что-нибудь интересное.

Мы вошли в просторное помещение тактической группы. Отдел связи располагал отдельными кабинетами для каждого и рабочей комнатой, где все собирались во время чрезвычайных и проверочных рейдов. Тактики же предпочитали работать сообща, постоянно делясь информацией, идеями и обсуждая прогресс, поэтому обладали лишь этим большим залом. Один его конец занимали официальные столы, а другой предназначался для мозговых штурмов.

Лукас хлопнул в ладоши. Остальные одиннадцать членов тактической группы оторвали взгляды от столов.

— Время штурма, — объявил Лукас. — На этот раз к нам присоединится Эмбер.

Все встали. Я проверяла разумы группы Лукаса перед утверждением их кандидатур, но по-настоящему знала только Эмили — заместителя Лукаса и подругу Рофэна.

Увидев тактиков всех вместе, я поразилась, насколько они разные. За исключением Адики, все ударная группа вышла со мной из последней лотереи. А потому все они были одинаково молодыми мужчинами. Лотерея уравновесила соотношение полов в моем отряде, выбрав в группу связи, административную и медицинскую, в основном, молодых женщин.

По контрасту, тактики представлялись совершенно беспорядочной группой: мужчины и женщины разного телосложения с разбросом возрастов от девятнадцатилетней Эмили до семидесятиоднолетнего Гидеона с тонкими седыми волосами и лицом, пересеченным тревожными морщинами.

В мыслях Лукаса я видела, что это неслучайно. В тактическую группу намеренно выбирали разнообразных людей, чтобы представлять различные точки зрения.

— Нам нужен определенный ракурс? — спросила Эмили.

— Мы отправляемся на дикую охоту, — ответил Лукас. — Смотрите на вещи с разных сторон, задом наперед, без всяких ограничений.

Все закивали головами и перебрались в совещательную часть офиса со множеством удобных кресел и лежанок. Я растерянно наблюдала, как они устраиваются: большинство улеглись на диваны и толстые коврики, а пара человек уселись на перевернутые стулья.

Лукас заметил мое выражение лица и широко улыбнулся.

— Мы должны взглянуть на ситуацию под другим ментальным углом. Изменение физического положения может помочь процессу.

И сам растянулся на кушетке. Я поколебалась и выбрала безопасную опцию, свернувшись в широком кресле рядом с ним. Задумчиво посмотрела на Эмили, сделавшую стойку на руках у стены. Мне нравилась эта девушка. Думаю, при иных обстоятельствах мы могли бы подружиться. Но положение бесценного телепата в сочетании с тем фактом, что на работе Рофэн мог умереть, защищая меня, осложняло для нас даже простую беседу.

— Всем закрыть глаза и расслабиться, — сказал Лукас. — Эмбер, тебе лучше не читать при этом разумы. Дело не только в том, что в них могут появиться какие-то раздражающие образы. Но вид чужих мыслей может повлиять на твой бессознательный процесс обдумывания. Мы не хотим, чтобы твой вклад отражал чей-то другой и сдвигал поток в одном направлении.

— Мой вклад? — Я послушно закрыла глаза, но сейчас открыла их. — Ты хочешь, чтобы я участвовала? Но я не знаю, как это работает.

— Чем больше случайных факторов, тем лучше, — ответил Лукас. — Послушай немного и вступай, когда придет идея.

Он немного помолчал.

— Поехали!

Люди заговорили, и я снова закрыла глаза. Отключив телепатию, я большую часть времени понятия не имела, кого слышу.

— Что мы знаем?

— У нас есть тело Фран.

— Это так?

— Ударная группа опознала ее как Фран.

— Она выглядела как Фран на визуальных контактах.

Голос Лукаса:

— Есть способы подделать внешность.

— Возможно, это фальшивое тело.

Фальшивое тело? Лукас предупреждал, что все может пойти странно, но… Я покачала головой и сосредоточилась на голосах.

— Медицинский отчет анализа тканей подтвердил, что это Фран.

— Патологоанатом мог солгать. — Звучит похоже на Эмили.

— Мы можем привлечь Эмбер, чтобы это проверить. — Снова голос Лукаса. — Устанавливаю точку отсчета. У нас есть тело Фран. Дальше!

— У нас есть время смерти.

— Можно ли доверять времени смерти? Патологоанатом… — Голос оборвал фразу. — Простите, я повторяюсь. Время смерти считаем достоверным, в соответствии с медицинским отчетом.

— Время смерти показывает, что убийца передвинул тело.

— Время смерти показывает, что кто-то передвинул тело.

— У нас больше одной цели?

— Тело вообще двигали?

— Труп нужно было передвинуть, иначе персонал склада на шестьдесят восьмом уровне его бы увидел.

— Они могли его увидеть и побояться обратиться в чрезвычайные службы.

— Почему невиновные люди должны бояться? Они ожидают, что носач проверит их мысли. Знают, что их не обвинят.

— У нас может быть множество целей. Виновен весь штат складского комплекса. Все принимали участие в убийстве.

Я нахмурилась. Некоторые комментарии выглядели крайне нелепыми.

— Случайные сотрудники другого склада, привозящие товары, — заметил Лукас. — Они могли выйти из лифта и наткнуться на тело.

— Весь персонал всех складских комплексов улья принимал участие в убийстве. — Это Эмили.

Лукас рассмеялся.

— Устанавливаю временную точку отсчета. Тело передвинули. Последовала секундная пауза, и все заговорили вновь.

— Где умерла Фран?

— По логике, это должно быть в той же колонне складских комплексов.

Меня поразил общий крик:

— Забудь о логике!

— Тело лежало на складе. Человек, его оставивший, обладал определенными знаниями о подобных комплексах. Устанавливаем точку отсчета?

— Неохотно и временно устанавливаю точку отсчета, — согласился Лукас. — Мы угрожающе близко подбираемся к логическому пути.

— Тело передвинули. Как?

— Не по пассажирской транспортной системе. Слишком много свидетелей. Слишком много патрулей носачей.

Лукас застонал.

— И мы возвращаемся к грузовой транспортной системе. Идем в тот же тупик, куда завела нас логика.

— Неважно, как передвинули труп. Важно, откуда. И?

— Грузовая система покрывает весь улей.

— Риск транспортировки тела растет с расстоянием.

— В грузовой системе меньше опасность наткнуться на патруль носачей. Меньше страх, что, пока ты с трупом, твои мысли прочитают.

Или я начинала привыкать к системе случайных голосов, приносящих такую же случайную пользу, или слова сейчас несли больше смысла. Я уже подумывала присоединиться, но продолжала колебаться, и заговорил кто-то другой.

— Зачем вообще рисковать, путешествуя с телом? Доставить его контейнером.

— Устанавливаю точку отсчета, — рявкнул Лукас. — Тело доставили в складской комплекс контейнером.

— Контейнер прибывает на склад. Что дальше?

— Проверяют этикетку. Доставляют в подходящее помещение.

— Кто-то приходит ночью. Достает труп из контейнера и оставляет перед лифтами.

— Тело положили там, где его наверняка найдут, — сказала Эмили. — Зачем? Его могли оставить в контейнере и обнаружить только через несколько недель или даже месяцев.

— Со временем обнаружили бы. Несопровождаемый контейнер должен быть помечен информацией о маршруте. Возможно, есть начальный пункт и место назначения. Отправная точка — настоящее место убийства. Его идентификация могла бы привести нас к убийце.

— Подождите, пока я проверю факты о маршрутной информации, — попросил Лукас. И через мгновение заговорил снова:

— В каждый грузовой контейнер вмонтирован код. Центральная грузовая система содержит записи обо всех путешествиях контейнера с данными маршрута, включая начальную точку.

— Вот почему убийца не оставил тело в контейнере, — сказала Эмили. — Маршрут мог бы помочь нам найти его или ее. Тогда где контейнер сейчас?

— Убийца не оставил бы его на складе шестьдесят восьмого уровня. Внутри наверняка есть следы крови. Это привлекло бы внимание. Значит, убийца должен снова отправить его через транспортную систему.

— Мы могли бы отследить все контейнеры, посланные со склада шестьдесят восьмого уровня.

Я наконец заговорила.

— Его не отправляли из складского комплекса шестьдесят восьмого уровня. Убийца отвез контейнер грузовым лифтом на склад тридцать первого, заполнил тридцатью шестью банками томатного пюре, возможно, разбил некоторые из них, чтобы скрыть следы крови, и отправил по новому маршруту.

Наступило пораженное молчание. Я открыла глаза. Все остальные тоже раскрыли глаза и смотрели на меня.

Я поспешно объяснила:

— При проверке умов на складе тридцать первого уровня, я видела, как некто беспокоился о тридцати шести пропавших банках томатного пюре. Тогда это меня не заинтересовало, но сейчас…

Эмили нахмурилась.

— Возможно, Эштон ответственен за эти банки.

— Я читала мысли Эштона, когда он паниковал из-за близости носача, — ответила я. — Он старался не думать о своих преступлениях, отчего в действительности представлял их во всех деталях. Эштон предпочитал ломать дорогие или опасные вещи и никогда ничего не крал.

Лукас кивнул.

— Значит, убийца потрудился отвезти контейнер в складской комплекс тридцать первого уровня, наполнить его томатным пюре, чтобы прикрыть следы крови, и отправить в случайном направлении.

— Возможно, убийца не отсылал его с тридцать первого уровня, — поправила Эмили. — Если бы я хотела свести к минимуму риск обнаружения, то переправила контейнер на третий склад и отправила оттуда.

— Это правда. — Лукас вздохнул. — Проследить все грузы, высланные со всех складов в этой колонне, и проверить их на следы крови практически невозможно. Складские комплексы есть на всех жилых и промышленных уровнях, они отправляют сотни контейнеров в день, и к настоящему времени некоторые из них уже двигаются по второму или третьему маршруту.

За моей спиной послышался своеобразный мужской голос.

— Я знаю, что втягиваю в дело прямолинейную логику, но вы строите очень противоречивый профиль убийцы. Некто испытывает ментальные нарушения, ведущие к неконтролируемой агрессии. Обострение настолько внезапно, что минует стадию причинения ущерба и переходит прямо к убийству. И тут же происходит возвращение к состоянию, когда наш убийца может составить и успешно выполнить сложный план по перемещению тела и контейнера, использованного для его транспортировки.

— Значит, две цели, — сказал Лукас. — Один испытал ментальные нарушения и убил Фран. Другой оставался совершенно стабильным и отослал тело. Зачем стабильной второй цели рисковать и прикрывать убийцу?

— Чтобы защитить любимого человека, — предложил Гидеон.

— Сложный план по избавлению от трупа выявляет логичный развитый ум, — произнес ленивый мужской голос. — Как бы сильно подобные люди ни любили кого-то, они наверняка понимают, что насилие не ограничится одним случайным убийством, и не могут надеяться прикрыть целую серию смертей.

— Это было не случайное убийство, — раздался задыхающийся голос Эмили. Я увидела, как она аккуратно вышла из стойки на руках и растянулась на коврике.

На пару секунд наступила тишина, потом заговорил Лукас:

— Развиваем теорию.

Я вновь закрыла глаза и прислушалась к общему говору.

— Никакого ментального нарушения. Абсолютно стабильный логичный убийца.

— Располагавший четким планом сокрытия тела.

— Стабильные люди не совершают убийств, потому что боятся последствий, если их поймают. Отряды носачей патрулируют весь улей. Люди верят, что их виноватые мысли прочтут. Это серьезный сдерживающий фактор против подготовки любых преступлений, но убийств в особенности.

— Если верить, что носачи реальны.

По крайней мере, три голоса заговорили одновременно:

— Один из нас!

— Все в силах законопорядка знают, что носачи — миф и улей имеет лишь пять истинных телепатов, — сказал Лукас. — Почти все, с кем контактировала Фран, относятся к безопасникам.

— Лотерея выбирает для служб законопорядка персонал, обладающий строгими моральными нормами и преданностью улью, — заметил ленивый мужской голос, который я еще не идентифицировала. — Даже члены ударных групп, выбранные за склонность к риску и насилию, в основе своей исповедуют строгую мораль. Зачем кому-то с подобными характеристиками убивать Фран?

— События после лотереи способны повлиять на людей и изменить их установки, — сказала Эмили. — Лотерея выбирает в отряды телепатов сотрудников, терпимых к чтению их мыслей, но у Фран развилась ненависть к телепатам.

— Значит, по нашей гипотезе, преступник бросил тело в складском комплексе, чтобы создать впечатление, будто это случайное убийство и оно совершено человеком с ментальными нарушениями, — подытожил Лукас. — На самом деле, его совершил некто, связанный с Фран и имеющий свои мотивы для преступления. Вероятно, убийцу не тревожат моральные проблемы, или он считает, что его деяние оправданно.

Он помолчал.

— Наш убийца случайно забирал товары со склада тридцать первого уровня или намеренно выбрал его, как уже отмеченный высоким уровнем вандализма?

— Намеренный выбор подошел бы для очень педантичного убийцы, — заметила Эмили. — А также подтвердил бы, что цель имеет отношение к системе законопорядка.

— По нашей теории, Фран убил кто-то из силовиков, — дополнил Лукас. — Один из нас. Вопрос. Буквально один из нас? Кто-то в этом отделе?

Я задохнулась, но тактическая группа жадно уцепилась за идею.

— Фран была непопулярна.

— Настолько непопулярна, чтобы ее убить? — спросил Лукас.

— Большинство связистов ее ненавидели, — ответила Эмили. — Но зачем им убивать Фран несколько месяцев спустя после ее ухода из нашего отряда?

— Возможно, причины серьезнее личных чувств, — предположил Гидеон. — Фран вербально напала на нашего телепата. Могла напасть и физически, не удержи ее Адика.

Я прикусила губу. Этот комментарий напомнил мне о криках Фран и о рассказе Лукаса про ножевое ранение Кита. Мол, телепат потребовал держать нападение в секрете, поскольку событие выставляло его в очень плохом свете. Я слышала, что Киту нравилось дразнить людей их секретами. Он перегнул палку, и один из членов его отряда набросился на него?

— Вред, причиненный тогда Эмбер, был очевиден, — сказала Эмили.

Правда? В утиль! Я изо всех сил пыталась скрыть свои чувства, но моя тактическая группа обладает знаниями о поведенческом анализе и языке тела. Они явно видели, что я глубоко подавлена.

— И это произошло вскоре после нашего первого рабочего рейда, — хмуро добавил Гидеон. — Одна из установленных критических точек для телепата. Эмбер пыталась справиться с двойным стрессом. Если бы она не…

Хотела бы я в этот момент быть в голове Гидеона. Что он подразумевал под «установленной критической точкой»? Я знала, что Йорк сломался под тяжестью работы через несколько месяцев и покончил с собой. Получается, это произошло после первого рабочего выхода. Каковы другие критические точки? Оливия продержалась дольше, но мне неизвестно, насколько долго и что стало последней каплей. Я могла бы позже спросить у Лукаса о деталях, но сомневалась, что хочу их знать.

Тактическая группа с прежним пылом разрабатывала свою последнюю гипотезу.

— Угроза нашему телепату — это угроза существованию отдела, — проговорила Эмили. — Отряд телепата обладает наивысшим статусом в системе законопорядка. Кто-то мог убить Фран из мести за то, что она подвергла опасности нашего телепата и его собственную карьеру.

— Они могли пытаться защитить и сам улей, — сказал Гидеон. — После нескольких лет работы всего четырех телепатов нестабильность в улье быстро нарастала, стремясь к полному слому общественного порядка. Причинение вреда Эмбер способствовало бы возвращению в эту мертвую спираль, поэтому убийца мог счесть убийство Фран благородным и морально оправданным действием в защиту улья.

— Другие группы в нашем отряде не так осведомлены о проблеме стабильности улья, как мы, — радостно заявила Эмили. — Это делает нас главными подозреваемыми. Мы бы убили кого-нибудь, если бы верили, что он угрожает выживанию нашего улья?

— Да, — в унисон пропели все.

— Главным подозреваемым должен быть Лукас, — продолжила Эмили. — Он не только наш командир-тактик, но и влюблен в Эмбер. Фран угрожала разрушить его карьеру, его отряд, его улей и первые удачные отношения в его жизни. По совокупности факторов, конечно, он бы ее убил.

Я в шоке снова открыла глаза и посмотрела на Лукаса. Похоже, он от души веселился.

— Этим аргументом ты меня почти убедила, — заявил он. — Ты предполагаешь, что я совершил убийство обдуманно или под влиянием временного раздвоения личности так, что даже не осознаю своей вины?

— Это не Лукас, — сказал ленивый мужской голос.

Я развернулась в кресле, интересуясь, кому он принадлежит, и увидела, что говорит мужчина лет пятидесяти, обладатель своеобразного темного лица с высокими скулами. Звали его… Что-то на «ка».

— Карим прав, — сказал кто-то другой. — Эмбер бы знала, будь это Лукас, даже если бы он совершил убийство в состоянии раздвоения личности.

Точно, Карим. Так и думала, что его имя начинается с «ка».

— Возможно, Эмбер знает, что это Лукас, и защищает его, — упорствовала Эмили. — Возможно, именно поэтому она настаивает, чтобы наш отдел расследовал убийство Фран. И пришла на наш мозговой штурм, чтобы вмешаться, если мы обнаружим, что Лукас виновен.

Я сочла, что вся тактическая группа потерялась в стране фантазий, и снова закрыла глаза.

— Это не Лукас, — повторил Карим. — Наш убийца умен, очень умен, но не уровня Лукаса. Если бы Лукас убил Фран, он обставил бы это, как естественную смерть, и мы бы это не обсуждали.

— Так кто же убил Фран? — спросил женский голос.

— Эмбер знала бы, будь убийца в нашем отряде, — сказал Лукас.

Я не верила, что кто-то из моего отряда убил Фран, но сейчас поддалась сюрреализму происходящего.

— Я не читаю всех постоянно и ограничена текущими мыслями, но заметила бы, если бы кто-то совершил убийство. При сильном стрессе происходит изменение в… текстуре мозга. Это привлекло бы мое внимание.

— Преступником может быть тот, кто не испытает стресса, убив ради защиты Эмбер, и не станет волноваться об этом позже, — предположил Гидеон.

— Адика! — хором прокричали несколько голосов.

— Адике пришлось удерживать Фран, чтобы не дать ей физически напасть на Эмбер, — подтвердил Лукас. — Он мог счесть ее длительной угрозой.

— Мы могли бы пойти по легкому пути, — сказал Гидеон. — Проверить систему безопасности и посмотреть, кто находился в отделе во время убийства Фран и перемещения тела.

— Но это испортило бы веселье, — ответил Лукас.

— И все равно не разоблачило бы Адику, — добавила Эмили. — Он контролирует нашу систему безопасности и может подменить записи.

После предположения, что Фран убил Лукас, я не смогла удержаться и поддразнила ее в ответ:

— Адике не обязательно убивать самому. Он мог послать кого-то из ударной группы и, вероятно, выбрал бы Рофэна.

— В соответствующее время Рофэн был со мной, так что он невиновен, — спокойно ответила Эмили.

— Ты бы сказала это, даже если бы Рофэн был виновен, — заметил Карим.

— Определенно, — согласилась Эмили. — Если бы Адика и Рофэн почувствовали необходимость убить Фран ради спасения улья, я бы сделала все возможное, чтобы им помочь.

— Теперь у нас есть заговор, включающий Адику, Рофэна и Эмили, — развеселился Лукас. — Эмбер наверняка прочитала детали в уме хотя бы одного из них, но возможно, покрывает всех троих.

— Эмбер, это ты убила Фран? — спросил Гидеон.

— Я? — Пораженная, я постаралась сесть прямо и открыла глаза. — Нет, конечно, нет.

— Потому что если ты это сделала, просто скажи нам, — рассмеялся Гидеон. — Мы буквально секунду назад показали, что пойдем на все, лишь бы тебя защитить. Если ты убила Фран, нам просто надо придумать хорошую историю, чтобы объяснить ее смерть, и можно закрывать дело.

— Легко свалить все на Эштона, но вряд ли это справедливо по отношению к бедняге, — сказала Эмили. — Можем придумать, что Фран случайно перерезала себе горло.

— Гораздо легче списать все на самоубийство, — предложил Лукас.

— И самоубийца передвинула свое тело через двадцать четыре часа после смерти? — Карим покачал головой. — Ты способен на лучшее, Лукас.

— Фран не перемещала свое тело, — проговорил Лукас. — Кто- то в складском комплексе нашел его, запаниковал и спрятал. А ночью успокоился и понял, что невиновный человек не должен бояться, поэтому пошел и вернул труп на место.

— Значит, мы устраиваем дополнительный проверочный рейс, Эмбер читает разум и выясняет, что произошло, — сказал Гидеон. — Какого несчастного мы обвиним в панике и сокрытии тела?

— Мы никого не обвиним, — заявила Эмили. — Эмбер пожалеет его и не сообщит нам имя.

Я действительно не могла понять, всерьез они или нет.

— Не говорите чушь. Я не убивала Фран и не покрываю настоящего убийцу.

— Тогда, похоже, мы пришли к заключению, — подытожил Лукас. — Кто-то в силах законопорядка убил Фран. Если это не один из нас, тогда очевидные подозреваемые — люди в отделе безопасности, где она работала последние несколько месяцев.

Он помолчал.

— Мы устроим там проверку послезавтра. Я не уверен, что ударная группа телепата когда-либо выходила в рейды по отделам безопасности улья, поэтому надо разработать разумный подход.

Все кивнули.

— Эмбер, ты еще не проголодалась? — спросил Лукас.

— Умираю с голода.

— Тогда вернемся в апартаменты и поедим.

Мы встали и отправились в свою квартиру, в гостиную.

— Можно устроить рейд завтра утром? — попросила я. — Понимаю, ты беспокоишься после того, что произошло во время чрезвычайного выхода, но сейчас я не страдаю ни от проблем, ни от головной боли.

Лукас повернулся ко мне.

— Я это знаю и испытываю глубокое облегчение, но мы по- прежнему должны сохранять осторожность. Сегодняшняя проверка не выявила искомую цель, но разум Эштона был в крайне нестабильном состоянии, и тебе нужно двадцать четыре часа на восстановление.

Я вздохнула.

— Хорошо, выждем полные двадцать четыре часа. Но мы могли бы устроить следующий проверочный рейд завтра вечером.

— Теоретически, да. Но разумнее завтра провести твою первую консультацию с Базз и отложить вылазку на следующее утро. Мы не можем тобой рисковать, Эмбер. Ты незаменима.

Лукас наклонился меня поцеловать. От прикосновения его губ мой разум автоматически связался с его, и я уловила момент, когда беспокойство от мыслей о моей потере сменилось напряжением иного рода.

От второго поцелуя границы между нами размылись. Я была Эмбер, вжимающейся всем телом в тепло Лукаса. И была Лукасом, хватающим воздух в ответ. Потерянные в петле, где его реакция вызывала мою, а мой отклик — его, мы забыли о Фран, о проверочных рейдах и обо всем остальном, за исключением нас двоих.

Глава 13

На следующий день мы с Лукасом встречали Базз у лифтов. Двери третьего лифта отворились точно вовремя, и я увидела, что на Базз опять красная юбка и топ, а волосы так же взлохмачены, как и вчера. Она вышла, широко улыбнулась мне и подняла брови при виде Лукаса.

— Базз, это Лукас, — представила я. — Мой партнер и командир- тактик.

— Приятно с тобой познакомиться. — Базз протянула Лукасу руку.

Тот взглянул на предложенную руку, но пожимать не стал.

— Я тоже рад знакомству. Много о тебе слышал.

Базз не опускала ладонь. Я весело наблюдала за происходящим.

Ее тактика сработала с Адикой, но с Лукасом, похоже, провалилась.

— Один совет, — сказал он. — Не испытывай простейшие приемы давления на командире-тактике.

Я не смогла сдержать смех. Базз быстро посмотрела на меня и метнула на Лукаса уязвленный взгляд.

— Ты живешь с истинным телепатом. Как ты можешь бояться рукопожатия с простым пограничником, вроде меня?

Лукас вздохнул.

— Этот тип словесной манипуляции не подействовал бы даже на члена ударной группы.

— Мог бы, — возразила Базз. — Удивительно легко манипулировать людьми действия, если использовать слова-триггеры, например, страх или трусость.

— В целом, да, — согласился Лукас. — Но это отряд телепата. У нас ударники высочайшего калибра, выбранные не только за физическую силу и быстрые рефлексы, но и за ум.

Базз хмуро взглянула на свою ладонь и вновь подняла глаза к Лукасу.

— Можно попробовать еще раз?

— Это твоя третья и последняя попытка. — Лукас подарил ей раздражающую улыбку, которой обычно доводил Адику. — Если и она провалится, сыграем в «камень, ножницы, бумага»?

Я снова засмеялась.

— Эмбер вышла из лотереи почти восемь месяцев назад, — сказала Базз. — Если меня позвали консультировать ее сейчас, значит, по крайней мере, один ее прежний консультант провалился. Возможны несколько причин. Я пытаюсь оценить твой характер, чтобы исключить одну из них. Для пограничного телепата ментальный отклик — ключевая часть процесса оценки, и физический контакт часто помогает его получить. Не мог бы ты пожать мне руку?

— На самом деле, обычное «пожалуйста» сработало бы не хуже, чем вся эта речь. — Лукас пожал Базз ладонь. — Теперь все?

— Мне бы помогло, если бы ты подержал руку чуть дольше. — Базз выглядела смущенной. — Отклики несколько непостоянны.

— Поскольку я состою в официальных отношениях, и моя девушка за нами наблюдает, устанавливаю пятиминутный предел для рукопожатия, — сказал Лукас. — А пока можем с пользой провести время, обсудив некоторые важные детали. Мы выделили тебе апартаменты в отделе, так что можешь въехать, когда пожелаешь. Я также оформил для тебя доступ к делам нашего отряда.

Базз покачала головой.

— Мне не нужен доступ к вашим записям. Предыдущие попытки консультирования Эмбер провалились, и я еще не получила от тебя отклик. Но Эмбер дала понять… А!

— Есть? — спросил Лукас.

— Да. — Базз отпустила его руку. — Я была права. Как бы ни провалился предыдущий кандидат, это не твоя вина. Несмотря на клоунское поведение, ты отчаянно хочешь, чтобы все сработало.

— Значит, мы можем прекратить игры разумов? Базз кивнула.

— Как я и начала говорить, Эмбер дала понять, что хочет сделать наши консультации не профессиональной встречей эксперта и пациента, а дружеским обсуждением проблем. Я не стану читать отчеты о делах Эмбер или расспрашивать людей и узнаю лишь то, что она захочет мне рассказать. Я также не буду записывать ее слова. Все, что она скажет, останется строго между нами.

Она повернулась ко мне.

— Эмбер, тебя устроит такая работа?

— Да.

— Если мы хотим обсуждать все, как две подруги, тебе лучше не читать мои мысли во время встреч. Я работаю инстинктивно, а не в строгом соответствии со стандартной методикой консультирования, но иногда думаю о ней, и такие мысли могут тебя обеспокоить.

— Согласна, — ответила я. — Попытаюсь не читать твой разум, но я использую телепатию автоматически и могу сделать это случайно.

— Понимаю. — Базз посмотрела на Лукаса. — Тебя тоже устраивает такой подход?

— Да. Стандартные методы провалились, так что я согласен, чтобы ты поработала под другим углом. Но я должен предупредить тебя о Фран.

— Нет! — Базз замахала на него руками. — Абсолютно никакого вмешательства. Если Эмбер захочет о чем-то поговорить, она это сделает. Если нет, то нет.

— Я лишь хочу помочь.

— Если хочешь помочь, — жестко сказала Базз, — убирайся прямо сейчас.

Лукас изобразил притворное отчаяние, повернулся и двинулся к оперативной секции нашего отдела. Базз подозрительно смотрела ему вслед, пока он благополучно не скрылся за защитной дверью.

— Что показал тебе отклик об уме Лукаса? — жадно спросила я. Базз пожала плечами.

— То, что я уже сказала. Он о тебе беспокоится. И хочет, чтобы консультирование помогло.

Я моргнула. Из всего сияющего великолепия разума Лукаса, из блестящего множества мыслительных уровней Базз увидела лишь, что он обо мне беспокоится. Казалось несправедливым, что она так близка к телепатии, но способна улавливать лишь мимолетные тени того мира, что доступен мне.

— Где мы можем поговорить, Эмбер? — спросила Базз. — Это должно быть место, где тебе уютно и спокойно.

— В парке. — Я двинулась по коридору к отрядному парку и на миг остановилась, чтобы достать из ящика сразу за дверью маленькую коробку. Встряхнула ее, чтобы убедиться, что она полна, и направилась на площадку для пикников. Села за стол и жестом предложила Базз место напротив. — Смотри!

Я открыла коробку, достала горсть семян и бросила на землю. В вихре крыльев разноцветные птицы слетелись с окружающих деревьев на пир. Я бросила еще горсть, с улыбкой повернулась к Базз и поразилась, что она смотрит не на птиц, а на меня.

— Ты любишь это место, — заметила Базз.

— Да. Я считаю парк очень успокаивающим. Твои отклики позволяют тебе слышать разум улья?

— Я не понимаю, что ты называешь разумом улья.

— Это мысли всех ста миллионов людей, — пояснила я. — Я постоянно их ощущаю. Как будто сижу возле гигантского водопада и слышу плеск всех капель, сливающийся в рев воды. Наш отряд находится в изолированном месте, так что здесь разум улья тише, но все же не исчезает ни днем, ни ночью. В основном, он приятен, но временами становится громче и резче.

— Эта резкость тебе мешает?

— Иногда. Если я устала или подавлена. Хотя здесь, в парке, я ощущаю его слабее. В детстве, когда болела голова, я обнаружила, что спокойный отдых облегчает боль. Думаю, разумы птиц, животных, возможно, даже насекомых смягчают воздействие массы людских умов. Эффект еще сильнее, когда я во Внешке. Там разум улья звучит фоном, но слышно и множество разумов животных и птиц.

— Во Внешке? — Брови Базз тревожно взлетели. — То есть ты была за пределами улья?

— Да. Пару месяцев назад даже упоминание о Внешке приводило меня в ужас. Но потом мне пришлось справиться с собой и выйти туда, чтобы закончить дело.

Птицы с надеждой посматривали на меня, так что я дала им еще зерен.

— Расскажи мне побольше о своей головной боли, — попросила Базз.

— Рассказывать почти нечего. В детстве и на подростковом уровне у меня случались боли. Тогда мои телепатические способности были заблокированы, и, возможно, приступы как-то связаны с давлением разума улья. Когда особые техники лотереи вытаскивали мой талант на поверхность, начались страшные боли, но потом они прекратились.

— Сейчас их нет?

— Со времени лотереи случилось лишь несколько слабых приступов. Единственный по-настоящему тяжелый произошел во время нашего последнего чрезвычайного рейда. Тогда все осложнилось. — Я сомневалась, что хочу об этом говорить, и сменила тему. — Лотерея подстегнула и твою пограничную телепатию, или ты обладала ей в детстве?

— В детстве я обладала интуицией, — ответила Базз. — К некоторым людям мне не хотелось приближаться, а другие по умолчанию нравились. Лотерея способствовала… Размытый образ как будто внезапно обрел четкость, и я смогла видеть отклики, объяснявшие те неясные чувства.

Глаза Базз внезапно расширились, и она указала на что-то за моей спиной.

— На нас нападают?

Я обернулась и увидела группу мужчин, бегущих к нам по дорожке.

— Нет, это моя ударная бета-группа тренируется, наматывая круги по парку.

— Восхитительно симпатичный юноша во главе кажется мне до странного знакомым.

Я рассмеялась.

— Это один из двух заместителей лидера ударников. Форж возглавляет группу бета. Ты встречала его на подростковом уровне.

— Правда? Когда?

— Форж жил в том же коридоре, что и я. Безопасники поймали его за исследованием вентиляционной системы, и ты заставила его неделями носить детский браслет слежения.

— А, да. — Базз забулькала от смеха. — Помню его яростный взгляд. Я пыталась научить мальчика не рисковать, но не стала бы утруждаться, если бы знала, что лотерея определит его в ударную группу. Должно быть, Форж любит гоняться за преступниками по закоулкам улья.

— Так и есть.

Группа бета как раз поравнялась с нами. Форж повернул к нам голову, на его лице отразился чистый ужас, и он взвинтил скорость до спринтерской. Его группа удивилась, но поспешно бросилась следом.

Базз снова расхохоталась.

— Думаю, Форж меня узнал.

— У него остались очень живые воспоминания о тебе и том браслете. — Я нахмурилась. — Форж, Адика, Лукас и я — единственные люди в отделе, кто знает о том происшествии. Ты не должна никому об этом рассказывать. Адика удалил из записей Форжа инцидент с браслетом, когда назначил его своим заместителем. Если бета-группа узнает об этой истории, авторитет Форжа может пострадать.

— Я бы не сделала ничего, что могло бы подорвать способность Форжа выполнять жизненно важную работу для улья, — серьезно ответила Базз.

— Хорошо.

— Я помню, ты говорила, что Форж странно влиял на тебя на подростковом уровне. Ты выяснила, почему?

— Да, выяснила. — Я скривилась. — Когда-нибудь я расскажу тебе эту историю. Если вкратце, он больше не оказывает на меня странного воздействия.

— На подростковом уровне ты пыталась встречаться с другим мальчиком. Не помню его имя.

— Аттикус. В итоге мы сходили всего на одно или два свидания. И решили, что не стоит встречаться друг с другом, если потом лотерея разведет нас по разным уровням.

— Итак, сейчас ты живешь с Лукасом. У Форжа тоже есть партнерша?

Я избегала чтения мыслей Базз, но не смогла пропустить, как ее разум изменил свой цвет и яркость.

— Форж все еще переживает разрыв с Шанной. Она была его девушкой на протяжении всех лет на подростковом уровне. Это закончилось катастрофой, и я сомневаюсь, что он уже готов к новым отношениям.

Базз широко улыбнулась.

— Я использовала самый небрежный тон и незаинтересованный язык тела, когда спросила о партнерше Форжа. Могла бы не утруждаться, раз имею дело с истинным телепатом.

Я закрыла крышку коробки с семенами и вздохнула.

— Я должна поговорить с тобой о Фран.

— Лукас упоминал это имя. Я остановила его, поскольку не хочу, чтобы он заставлял тебя что-то мне рассказывать.

— Я читаю умы, а Лукас читает лица. Он знает, что мне хотелось бы с кем-нибудь поговорить о Фран. До сих пор я не могла этого сделать, поскольку все в отделе, особенно Лукас, испытывают к ней сильные чувства. А ты никогда не встречала Фран, значит, не станешь мучиться от гнева или вины при упоминании ее имени.

Базз согласно кивнула.

— Похоже, случилось что-то очень серьезное.

— Серьезнее некуда. Фран была у меня лидером группы связи. Я уволила ее несколько месяцев назад, как раз перед тем, как наш отдел получил рабочий статус. Несколько дней назад мы отправились в чрезвычайный рейд и обнаружили труп Фран. Ее убили.

Базз в шоке посмотрела на меня.

— Убили? Вы поймали того, кто это сделал?

— Нет, мы все еще преследуем цель.

— Должно быть, обнаружение тела Фран стало для тебя огромным потрясением.

Я скривилась.

— Да. Это всколыхнуло множество старых эмоций. Увольнение Фран обернулось полной катастрофой.

Мгновение я смотрела на стол, затем заговорила вновь.

— И эта катастрофа — исключительно моя вина. Большая часть персонала вышла из лотереи вместе со мной, но на некоторые ключевые посты требовались люди с опытом. Меган, старший администратор, отвечала за мои тренировки, поэтому ее разум я прочитала первым. Фран стала второй. Она прошла лотерею двадцать пять лет назад и рассматривалась на пост в группе связи в отряде Сапфир, но та ее отвергла. Это вызвало во Фран ненависть к Сапфир в частности и телепатам вообще.

Базз нахмурилась.

— Если Фран ненавидела телепатов, почему хотела стать твоим командиром связистов?

— Фран была очень амбициозна, а посты в отряде телепатов наиболее престижны в силах законопорядка.

— Но почему ты ее приняла?

— Потому что была наивной дурой с хорошими намерениями, — горько ответила я. — И растерялась, столкнувшись с гневом и неприязнью в голове Фран. Я знала, что должна ей отказать, но сама всегда испытывала отвращение к носачам. Каждый раз, видя патрули, разгуливающие по улью, я передергивалась от сознания, что они копаются в моих мыслях. И решила, мол, будет крайне лицемерно отказывать Фран из-за того, что она испытывает такие же чувства ко мне.

— Понятно, — пробормотала Базз.

— У меня возникла нелепая идея, что если не читать мысли Фран, то и проблем не возникнет, и я наняла ее главой группы связи. Она контролировала свои чувства, пока всем не стало ясно, что Лукас интересуется мной, как потенциальной партнершей. Тогда Фран не смогла сдержать отвращения, не справилась с мыслью, что он хочет целовать, обнимать, любить такую, как я. Ее самообладание дало трещину, и…

Я поморщилась.

— Мы проводили здесь, в парке, совещание лидеров групп, и Фран затеяла спор с Лукасом. Адика встал на сторону Лукаса, и ситуация вышла из-под контроля.

Я вспомнила, как Фран, позабыв о профессионализме, с открытым отвращением смотрела на меня и буквально завывала, выплескивая ненависть на нас с Лукасом.

— Фран заявила, мол, не понимает, как Лукас может ко мне прикасаться. Я уволила ее, а она обозвала меня мерзким уродливым мутантом.

Я покачала головой, пытаясь прогнать воспоминания, и постаралась закончить рассказ ровным тоном.

— Адика сгреб Фран и утащил, и я больше ее не видела. На следующий день Николь возглавила группу связи, и все продолжилось так, словно Фран никогда и не существовало.

Я вздохнула.

— Должно быть, тебе это покажется дикостью, но персонал отряда может зайти страшно далеко, чтобы не расстраивать своего драгоценного телепата. Никто не упоминал имя Фран. О ней даже почти не думали с тех пор, как наш отряд вошел в рабочий режим, поскольку все были заняты другим.

— Но ты не смогла забыть слова Фран?

— Нет. Все свое детство я считала носачей неестественными, пугающими, уродливыми мутантами. Мои родители и брат тоже их ненавидели. На самом деле, до сих пор ненавидят. Поэтому они не должны узнать, что я телепат.

— Они по-прежнему считают тебя исследователем первого уровня? — спросила Базз.

— Нет. Родители и брат обнаружили, что я возглавляю какой-то отдел безопасности в улье, но не в курсе, каком именно. Я очень стараюсь не читать их разумы, но боюсь, что однажды сделаю это случайно.

Я отмела проблему сердитым взмахом руки.

— Когда я вышла из лотереи и Меган сказала, что я телепат, выяснилась правда. Носачи — самые обычные люди, а вот я уродливый мутант.

— Значит, слова Фран глубоко задели тебя, потому что перекликаются с чем-то в твоем собственном разуме? Они по- прежнему тебя ранят?

Я пыталась забыть слова Фран, но они врезались в мой мозг, словно незаживающие шрамы. Я не могла признать это вслух, даже перед Базз, поэтому ограничилась одним словом:

— Да.

— Большинство людей обладают пятью чувствами, — сказала Базз. — Потеря одного из этих чувств делает их более или менее человечными?

— Нет.

— Я иногда испытываю мгновенный отклик от умов других. Это превращает меня в уродливого мутанта? Ты смотришь на меня и видишь существо из ночных кошмаров, к которому надо относиться с ужасом и отвращением?

— Нет.

— Эмбер, ты обладаешь полностью контролируемым телепатическим шестым чувством. Благодаря нему ты сильнее в одних областях и гораздо ранимее в других. На человечность это не влияет.

Я сморгнула влагу с глаз, и мы посидели в молчании. Я не знала, почему рассказала Базз, что считаю себя уродливым мутантом. Но сейчас чувствовала странную опустошенность.

Прошло, должно быть, минут пять, прежде чем Базз снова заговорила.

— Ты продолжишь сама заниматься делом Фран или передашь другому телепатическому отряду?

— Фран меня ненавидела, и я ее не слишком любила, но она состояла в моем отряде, была одной из моих людей. Я чувствую, что должна сама закончить ее дело. Если поймаю убийцу, то смогу двигаться дальше и не оглядываться. Это имеет смысл?

— Для меня да. Вопрос в том, чем все закончится. — Базз помолчала. — Я не хочу читать записи прежних дел, но просила бы разрешения прослушивать переговоры во время твоих следующих чрезвычайных и проверочных рейдов. Проблем не возникнет?

— Нет. Во время рейда не происходит ничего личного. Половина моего отряда слушает переговоры на случай, если понадобится их помощь.

— Хорошо. — Базз застонала. — Теперь я должна пойти извиниться перед Лукасом. В целом, я не хочу, чтобы он нагружал меня информацией или указывал, о чем нам говорить. Но он был прав, пытаясь предупредить о такой экстремальной ситуации, как обнаружение тела знакомого тебе человека.

Глава 14

На следующее утро Адика, ударная группа альфа и я отправились на проверку в отделение безопасности Фран. Неожиданно к нам присоединился еще один участник — Лукас.

Время от времени кто-то из тактиков, обычно сам Лукас, выходит с нами в обычные проверочные рейсы, чтобы обсудить ситуацию. Но на этот раз я нервничала. Мы собирались охотиться не за начинающим вандалом или человеком, готовым вскоре перейти к насилию, а за настоящим убийцей.

— Тактики готовы, — проговорил голос Эмили в моем передатчике.

Она использовала тот же спокойный расслабленный тон, что и Лукас во время чрезвычайных рейдов, но в ее устах это звучало не так ободряюще. Лукас — блестящий командир-тактик и успешно сопровождал нас в нескольких ужасных вылазках. Я знала, что тактическая группа все время находилась с ним, подпитывая идеями и предложениями. Но именно он фильтровал эти идеи и выбирал, какие приказы нам отдавать.

— Связь готова. Статус путей — зеленый, — послышался голос Николь.

Казалось неправильным проходить ритуал подготовки, когда Лукас стоит рядом, я хотела, чтобы он оставался в безопасности, а не посреди лежащих перед нами неизвестных проблем.

Я проверила свой инфовизор.

— И здесь статус зеленый.

Лукас начал инструктаж по предстоящему заданию.

— Ситуация, можно сказать, уникальна. Мы отправляемся на проверку подозрительного участка, а именно отряда безопасности улья на двадцатом уровне. По идее, это место безопасно. Двадцатый уровень — база сил законопорядка, полная преданных людей, работающих во имя защиты улья.

Он покачал головой.

— Эта инстинктивная реакция в корне ошибочна. Если мы правы и убийца Фран работает в этом отделе, он опасен вдвойне. Наша цель знает, что патрули носачей — фальшивка, что в улье более ста миллионов людей и всего пять истинных телепатов, способных выявить виноватые мысли. Мы должны предполагать, что наша цель знает, как выглядят эти телепаты. Следовательно, Эмбер нельзя приближаться к отделу.

В лифте были Адика и вся ударная альфа-группа. Никто не двинулся и не проронил ни слова, но я чувствовала напряжение в воздухе и не понимала, вижу его телепатически или читаю по языку тела.

— Учтите, что возможно, нам придется иметь дело с несколькими целями, — продолжал Лукас. — Если так, можно ожидать, что, по крайней мере, одна из них окажется на рабочем месте, но необязательно все. Мы не можем рисковать, допуская Эмбер на двадцатый уровень, но есть момент, о котором люди, не работающие с телепатом тесно, всегда забывают. Стены, полы и потолки для него не преграда. Вы не сможете его видеть, но он сумеет прочитать ваш разум.

Он помолчал.

— У нас есть выбор — расположить Эмбер выше или ниже отряда безопасности. Ниже находится очень людный торговый район двадцать первого уровня, а выше — парк восемнадцатого. Как и любой другой парк, он занимает два уровня вверх и один вниз. Территория верхних уровней обеспечивает высоту потолка, а нижний уровень дает место для почвы.

— Парк гораздо лучше, чем переполненный торговый район, — ответил Адика. — Я не хочу, чтобы мои люди смешивались с толпой невинных — или не очень невинных покупателей. Пусть лучше держатся поближе к Эмбер.

Лукас кивнул.

— Абсолютно согласен. Мы не можем рисковать, эвакуируя торговый район, поскольку наша цель способна отслеживать системы сил законопорядка. Какой бы предлог мы ни использовали, закрытие территории, близкой к отделу безопасности, вызовет подозрения. В парке же можно не подпускать людей, если садовник просто напишет, мол, территория закрыта для высадки новых растений. Лишнее расстояние от отряда безопасности — не помеха для Эмбер, если на промежуточном уровне нет никаких разумов, только почва.

— А, — сказал Адика. — Вот почему вся моя группа тащит лопаты. То есть мы изображаем садовников. Рад, что для этой дополнительной нагрузки есть хорошая причина. Я беспокоился, что ты приготовил саркастический комментарий, мол, раз в прошлый раз с поимкой цели возникли такие проблемы, вот вам лопаты, бейте людей по голове.

Лукас заулыбался.

— Сарказм я оставляю тебе, Адика. С ним ты справляешься гораздо лучше меня.

— Разве нам не нужны еще и растения? — спросил Илай. Адика застонал.

— Зачем ты спросил, Илай? Ведь знаешь, как связисты относятся к деталям. Теперь они захотят нагрузить нас поддонами с семенами.

— Вообще-то группа связи хотела, чтобы мы прихватили растения, — заявил Лукас. — Но я их отговорил. Вы садовники, копающие новые газоны. В том невероятном случае, если кто-то спросит, почему у вас нет растений, их доставят завтра.

— Территория парка уже закрыта для посадок? — спросил Адика.

— Мы как раз разговариваем с садовником, — послышался в передатчике голос Николь. — Решили, что лучше оставить это на последний момент.

Двери лифта открылись на восемнадцатом уровне, и мы перешли на систему лент. Лукас встал рядом, обнял меня и начал объяснять нам тревожные детали плана. Прохожие решили бы, что он тихо разговаривает со мной, и даже не подумали бы, что стоящие поодаль мускулистые мужчины тоже слышат его слова.

— В обычных условиях разум цели очень выделяется, поскольку она переживает исключительный эмоциональный кризис. Возможно, данная цель окажется иной, и Эмбер будет сложнее ее опознать. Проблема еще и в том, что Эмбер не видит воспоминания, лишь текущие мысли. Фран убили почти неделю назад. В последующие день-два переживания об этом постоянно присутствовали в мозгу цели. Сейчас возможны долгие периоды, когда цель занята совершенно невинными вещами. Мы должны вызвать у нее мысли о Фран, пока Эмбер проверяет этот отдел, поэтому, как только вы займете позицию в парке, я нанесу им визит.

Я сморщила нос. Мне очень не понравилась идея, что Лукас зайдет в этот отряд.

— Неожиданный визит мог спровоцировать у цели паническую реакцию, — пояснил Лукас. — Поэтому сегодня около девяти утра я позвонил в отряд и сказал, мол, мы не смогли найти убийцу Фран. К сожалению, мы серьезно загружены работой, а значит, вынуждены последовать стандартной процедуре и заморозить дело, пока не появятся новые данные о цели. — Он пожал плечами. — Заверил их, мол, понимаю: у них маленький отдел, меньше пятидесяти человек. Все хорошо знали Фран и будут разочарованы новостями. И раз уж они мои коллеги по силам законопорядка, я чувствую себя обязанным зайти и обратиться ко всему персоналу, принести глубочайшие извинения и уверить, что мы сделаем все возможное.

— Персональные извинения — это несколько необычно, Лукас, — заметил Адика.

— Совершенно верно, но я подчеркнул, что Фран работала и с нами. В любом случае, встреча назначена на одиннадцать часов. Все в том отряде получили сообщения с требованием явиться. Сейчас наша цель разрывается между страхом, что я прихожу, поскольку что-то подозреваю, и надеждой, что это правда и мы оставляем дело. Цель должна принять решение — уступить страху и найти предлог, чтобы избежать встречи, или сохранить надежду и прийти.

Лукас рассмеялся.

— У нашей цели есть час на обдумывание вариантов. За это время она сообразит, что если мы действительно подозреваем кого-то в ее отряде, то, сказавшись, например, больной и уйдя домой, цель лишь привлечет наше внимание. Единственный реальный шанс сбежать — это вообще покинуть отряд и немедленно залечь на дно, но ей известно, насколько сложно долго скрываться в улье.

Он помедлил.

— Даже если у нас несколько целей и те, что в отделе, рассчитывают, что другие их прикроют, они не захотят бросить все и провести остаток жизни, трясясь в чьей-то гостевой спальне. Другой вариант — поставить на то, что я говорю правду. Тогда им достаточно высидеть встречу, и они в безопасности. Эта мысль гораздо привлекательнее, поэтому я ожидаю, что надежда победит страх и они придут.

— Ты не полезешь в этот отряд один, Лукас, — сказал Адика.

— Все, что я там скажу и сделаю, призвано уверить цель или цели, что мы отказались от охоты и они в безопасности, — возразил Лукас. — Они будут спокойно сидеть и слушать меня. Если произойдет что-то неожиданное и цели перейдут к насилию, у меня есть передатчик, оружие и нательная броня. Никто не увидит оружие или броню под одеждой, а если заметят наушник, это можно легко списать на необходимость всегда быть на связи с отрядом телепата на случай экстренного вызова.

— Ты не полезешь в этот отряд один, — повторил Адика. — Кто- то должен тебя прикрывать.

— Даже если предположить совсем невероятное, что на меня одновременно нападут несколько целей, на встрече все равно будет более сорока других сотрудников, которые мне помогут. Возможно, у нас две цели, максимум три, но я действительно не могу поверить в целый отряд негодяев.

— Ты не полезешь туда один, — в третий раз заявил Адика. — С тобой пойдет Рофэн.

Лукас вздохнул.

— Я командир-тактик, отвечающий за операции отдела. А значит выше тебя по званию, Адика.

— Конечно, — подтвердил тот. — Но я отвечаю за твою безопасность. Рофэн пойдет с вами, сэр.

— Но…

— Рофэн пойдет с тобой, Лукас, — вмешалась я. — Ты командир- тактик, но телепат отвечает за весь отдел, и я отдаю тебе прямой приказ.

Лукас засмеялся.

— Хорошо. Я скажу людям, что привел с собой Рофэна, поскольку он участвовал в том рейде и лично нашел тело Фран, а значит, может ответить на их вопросы.

После этого нам пришлось долго ехать на экспресс-ленте. Я крепко держала Лукаса за руку. Обычно он оставался в безопасности, а я рисковала, но на этот раз мы поменялись ролями. Я твердила себе, что Рофэн — лучший в отряде Адики. Он позаботится о Лукасе.

— Приближаемся. — Голос Адики привлек мое внимание к тому факту, что мы наконец добрались до парка.

Немного прошли вдоль главной аллеи и повернули на боковую тропинку с надписью «закрыто для новых посадок». Она вела к деревьям. Мы прошли еще пару минут, затем Лукас проверил свой инфовизор и остановился.

— Сейчас мы прямо над отрядом безопасности, — сказал он. — Оставляю вас наслаждаться раскопками.

— Вы с Рофэном оставляете нас наслаждаться раскопками, — подчеркнул Адика.

— Это неудачное место для газона, — сказал Илай. — Слишком много тени от деревьев.

— Я проверю, чтобы туда прислали тенелюбивые растения, — откликнулась Николь.

— И почва будет ужасно сухой, — добавил Илай. — Растения потребуется поливать неделями. Лучше вскопать газон слева.

— Мы копаем здесь, потому что это прямо над самым большим конференц-залом отряда безопасности, — объяснил Адика. — Откуда у тебя такие познания о газонах, Илай?

— Мой дядя — садовник, — ответил тот. — В детстве я иногда ему помогал, а на подростковом уровне думал, что лотерея может меня отправить по его стопам.

— Еще не слишком поздно, — сообщил Адика. — Я уверен, наш садовник будет рад помощнику. Только скажи, и работа твоя.

— Нет, нет, — поспешно сказал Илай, — Быть в ударной группе гораздо веселее.

Остальные ударники рассмеялись. Я промолчала, потому что обнимала Лукаса.

— Будь осторожен, — попросила я.

— Эмбер, эта проверка гораздо опаснее для тебя, чем для меня. Когда начнешь читать умы, будь готова прерваться в ту же секунду, как увидишь образы смерти Фран.

— Обещаю.

Я неохотно выпустила Лукаса и стала смотреть, как он с Рофэном уходит прочь. Когда они исчезли из виду, я вздохнула и села возле дерева. Илай оказался совершенно прав, утверждая, что это плохое место для газона. Сухая почва была твердой, как камень.

Я прислонилась спиной к грубому стволу дерева, закрыла глаза и потянулась разумом вперед. Адику смущало, как тяжело входит лопата в землю. Илай наслаждался воспоминаниями о детстве. Кейден попытался вытянуть древесный корень и не смог. Тогда он разрубил корень надвое острием лопаты.

Я миновала мысли своей ударной группы, темноту заполненной почвой территории девятнадцатого уровня и скользнула в разрозненные умы на двадцатом. Я искала один, выделяющийся цветом, запахом и вкусом стресса и напряжения. Таких оказалось несколько. Я выбрала один наугад. Мужчина смотрел на содержимое коробки и думал о Фран.

«…посетитель из отряда телепата может вместо нас передать вещи Фран ее семье. Избежим всех проблем…»

«…вряд ли в этой коробке есть что-нибудь особое. Только несколько наград за результативность. Эта женщина была…»

«Так рад, что не придется говорить с ее семьей и притворяться, будто она мне нравилась».

Я передвинулась в следующий наполненный стрессом разум. Женщина сидела за столом, барабаня пальцами по его поверхности, и не отрывала глаз от часов. Еще пара минут, и ей придется идти на встречу. Она сможет выслушать слова того человека о Фран, но…

«Пожалуйста, пусть он не просит меня говорить! Пожалуйста, пусть он не просит меня говорить. Я была начальницей Фран, и скорее всего он попросит меня что-то сказать, но пожалуйста, пусть этого не случится».

Слова звучали на уровне предвысказанного. Я пришла в замешательство, поскольку женщина как будто формулировала их в уме перед тем, как произнести вслух. В комнате с ней никого не было, она не звонила по телефону и не работала над документом, так что… Внезапно до меня дошло, что она неистово, отчаянно молится.

Я поразилась. До сих пор мне не приходилось натыкаться на разум, настолько погруженный в молитву. Улей считал религию необходимой для счастья некоторых людей, но публично признавал только ульизм — поклонение самому улью как коллективному общему. Женщина не могла быть ульисткой, поскольку они не одобряли молитву. Настоящим верующим она не нужна, так как они полностью согласны, что улей знает лучше.

Раз эта женщина молится, значит, должна исповедовать одну из старых религий, запрещенных ульем. Ладно, не совсем запрещенных. Старые религии относились к числу тех организаций, которые улей называл нонконформистскими, но терпел, пока они не привлекали к себе внимание.

Другой пример — организация бродяг. В ней состоят пятьдесят тысяч человек, которые ночуют на природе, но о ее существовании известно лишь немногим. Улей хочет, чтобы жители считали его своей вселенной. Мифы об ужасном Прасолнце заставляют людей бояться мира за пределами стен так же, как мифы о носачах вынуждают людей подчиняться законам.

Я вступила в лотерею обычной невежественной восемнадцатилеткой, ожидая, что мне импринтируют все необходимые знания. И вышла из нее одной из немногих, кто никогда не получит импринтинг, потому что искажение разума телепата может повредить его бесценные способности.

Я никогда не получу импринтинг, но уже собрала множество интересных фактов из случайных прочитанных разумов, и мне ясно одно. Улей контролирует информацию, чтобы контролировать людей. Неправда, что импринтинг включает все необходимое для жизни. Импринтинг включает в себя все, что улей готов им сообщить.

Женщина закончила молиться. Она встала и неохотно отправилась в конференц-зал. Верхние уровни ее сознания наполнились мелькающими образами последних нескольких месяцев. Ее повысили из заместителей в командиры отделения, и она еще устраивалась на новой должности, когда Фран заняла освободившееся место. С самого первого дня Фран дала понять, что считает себя гораздо более опытной, квалифицированной и умелой, чем человек, отдающий ей приказы.

«Постоянно говорила мне, что я неправа, говорила всем остальным, что я неправа и как в действительности им нужно поступать. Делала мою жизнь невыносимой.»

Это походило на ситуацию Эштона, только наоборот. Там супервизор заставлял страдать подчиненного. Фран спустилась с поста лидера группы связи в отряде телепата на должность простого заместителя в маленьком отряде безопасности и обратила горечь обиды на свою новую начальницу. Лотерея использует оптимизацию, чтобы определить людей на любимую работу, но намеренная травля способна сделать их несчастными.

Я подумала, не дошла ли начальница Фран до предела. Эштон верил в миф о носачах и ограничивался битьем бутылок, но эта женщина знала, что в улье есть лишь пять истинных телепатов. Рискнула ли она пойти на убийство, чтобы освободиться от Фран?

Дальше мысли в ее мозгу были окрашены тяжелым чувством вины. Терзается, что лжет самой себе, будто сожалеет, или же виновна в убийстве Фран? Я вновь углубилась в ее разум, туда, где смешивались сознательные и подсознательные мысли. Здесь царило чистое, честное, благословенное облегчение.

«Хотела, чтобы она просто ушла, а не погибла, но теперь моя жизнь снова обрела краски. Интересно, кто ее убил? Интересно, она портила им жизнь так же, как мне?»

Она не убийца, просто испытывает то же чувство вины, что и я — мол, Фран мертва, а я ее не любила. Я потеряла достаточно времени, вскрывая ее эмоциональные уровни. Женщина уже зашла в конференц-зал. Его заполняли люди, около пятидесяти сгрудившихся умов, и мне предстояло проверить их все.

Я углубилась в разум человека, который даже не думал притворяться.

«Скучно, скучно, скучно. Я никогда даже не говорил с этой женщиной, но должен сидеть здесь и слушать, как люди о ней треплются. У меня сроки горят!»

Я передвинулась к мужчине, которого интересовали только ноги сидящей рядом женщины.

И к его соседке. Она знала, что мужчина смотрит на ее ноги, и злилась.

«…думает, он неотразим. Я скорее пойду поплаваю в сливном бачке, чем…»

Следующий человек работал вместе с Фран и ненавидел ее.

«…неудивительно, что кто-то ее убил…»

Появился Лукас. Его разум сиял, как маяк. Я не смогла устоять перед искушением заглянуть в его мысли и увидела, что они несутся на завораживающем количестве различных уровней. С тех пор, как он отправил сообщение, никто не уходил из отдела. Весь персонал пришел на встречу. Если теория тактической группы верна, то наша цель в этой комнате.

Лукас оглядел лица, анализируя их выражения и язык тела, ища кого-то с признаками вины. Похоже, он найдет, по крайней мере, дюжину. Судя по тому, что я успела увидеть, большинство людей, работавших с Фран, ненавидели ее и сейчас чувствовали себя виноватыми.

Лукас заговорил. Я заставила себя оторваться от его блестящих мыслей и вновь начала поиски цели. По-прежнему улавливала речь Лукаса через свой передатчик, а также ушами многих в конференц- зале, но была слишком занята проверкой умов, чтобы вслушиваться.

Обычно, охотясь за целью, я скольжу над умами, выискивая тот, что выделяется неправильной формой, цветом или текстурой. На этот раз наша цель рациональна и логична, поэтому мне пришлось глубоко изучать мысли каждого. Фран не нравилась никому, и это подавляло. Наконец я нашла исключение.

«… не мог не восхищаться ее дотошным вниманием к деталям, а когда мы говорили о музыке, она как будто оживала. У нас были одинаковые вкусы в…»

Меня отвлекло странное чувство, похоже на зуд в голове. Я его узнала. Испытывала несколько раз прежде, всегда в моменты кризиса, и сейчас точно знала, что оно означает.

— Лукас! Рофэн! — выкрикнула я. — Убирайтесь оттуда!

Лукас прервал свою размеренную речь.

— Что случилось?

— У меня зуд! Убирайтесь оттуда сейчас же! Живо!

Я выбралась из разума, который читала, и связалась с Лукасом. Они с Рофэном достали оружие и направились к двери конференц- зала. Аудитория уставилась на них, в шоке открыв рты.

— Простите, — крикнул Лукас. — Надо уходить. Срочный вызов из…

Его слова утонули в пронзительном вое. Он входил в стандартный набор сигналов тревоги, используемых повсеместно. Я изучала их в школе до того, как перешла на подростковый уровень. Этот означал пожарную тревогу.

Голос Эмили бормотал приказы в моем передатчике.

— Лукас, идите на север. У отделения безопасности есть выходы на севере и на юге, северный — ближайший. Ударная группа альфа, будьте готовы эвакуировать Эмбер. Ударная группа бета, тревога, берите все пожарное оборудование и резаки и направляйтесь ко второму лифту. Повторяю, ударная группа бета, тревога, берите все пожарное оборудование и резаки.

— Ударная группа бета подтверждает: полное пожарное снаряжение и резаки, — послышался голос Форжа.

— Николь, это настоящий пожар? — спросила Эмили.

— Да, настоящая тревога. Пожарные команды уже отвечают. Мы не можем сказать, есть ли огонь.

Я была в голове Лукаса и смотрела его глазами, когда он открыл дверь конференц-зала.

— Это явно настоящий пожар, — сказал он. — Из-под пола идет дым.

Глава 15

Мое тело свернулось в комок, руки обхватили ноги, удерживая их от дрожи. Мой разум был с Лукасом, который смотрел на густой дым, исходящий из вентиляционных отверстий в полу, на мигающие красным коридорные указатели направления, а затем, через плечо — на людей, высыпавших из конференц-зала за его спиной.

Рофэн схватил оружие и потащил командира-тактика к северному выходу. Лукас тоже спешил, но его разум анализировал ситуацию.

— Случайный пожар в это время крайне маловероятен, — сказал он. — Мы попали в ловушку. Нам противостоит нечто большее, чем мы думали. Гораздо большее. Будьте готовы к возможной синхронной атаке на Эмбер.

— Ударная группа, бросайте лопаты. Достать оружие и сформировать периметр, — рявкнул Адика.

Меня не волновало, что происходит вокруг меня. Я тревожилась лишь о том, что творилось вокруг Лукаса. Они с Рофэном добрались до перекрестка и остановились.

— В утиль! — задохнулся Рофэн. — У северного выхода ад.

Возвращаемся обратно и на юг.

Рофэн и Лукас развернулись и бросились в противоположном направлении. Теперь впереди была толпа паникующих людей, а воздух наполнялся дымом. Основные лампы замигали и погасли, осталось лишь аварийное освещение.

— Северный выход в огне, — закричал Лукас. — Идите на юг.

Все повернулись и побежали к южному выходу. Рофэн все еще держал Лукаса за руку, но тот стряхнул его и метнулся в боковую комнату.

— Лукас! — завопил Рофэн. — Куда, в утиль, ты идешь?

— Надо кое-что проверить. — Лукас прижал ладонь к стене, и мы с ним заорали в унисон, поскольку я разделила его боль. Лукас отдернул руку и подул на нее. — Внешняя стена раскалена. Те языки пламени у северного выхода явно подпитываются катализатором. Должно быть, вокруг всего отделения кольцо из горючей жидкости.

Он вышел из комнаты к Рофэну, а вся толпа уже неслась обратно по коридору. Люди кричали, что южный выход тоже в огне. Лукасу пришлось перекрикивать гам.

— Рофэн, мы должны найти другой выход. Вниз бесполезно, огонь уже под полом. Значит, надо подняться через потолок. Не в вентиляцию, она слишком быстро наполнится дымом. Нужно добраться до межуровневого ремонтного прохода. — Он смотрел на потолок в поисках отметок, показывающих ремонтные туннели над головой.

— Лукас, это отряд безопасности. — сказал Адика. — При строительстве их окружают оборонительными щитами. Укрепляют внешние стены, верхние и нижние слои. Блокируют все выходы, включая ремонтные проходы. Если вы подниметесь в один из них, то окажетесь в ловушке. Вам нужно добраться до внешней стены и ждать, пока аварийные команды вас вытащат.

— Мы поднимемся в ремонтный проход, — повторил Лукас. — Выбора нет. Здесь уже собирается дым. Скоро мы не сможем дышать, а через несколько минут под нами загорится пол. Над этим отрядом безопасности не должно быть укрепленного слоя, поскольку мы прямо под почвенным уровнем парка.

— Но как вы пробьетесь через почву? Это… — Адика остановился и сам ответил на свой вопрос. — У нас есть лопаты.

— Именно, — сказал Лукас. — Вы до нас докопаетесь.

— Где они сейчас, Эмбер? — спросил Адика. — Где нам начинать копать?

Я встала, не открывая глаз и не отрываясь разумом от Лукаса, нащупала путь и остановилась прямо над ним. В телепатическом видении нас разделяла лишь пустота, но в реальности — целый слой земли.

Лукас и Рофэн зашли в большой кабинет. Рофэн взобрался на стол, достал из кармана инструменты и начал снимать потолочную плиту. Члены ударной группы — эксперты по скрытым артериям улья: вентиляции, ремонтным проходам, мусоропроводам и другим местам, где может попытаться спрятаться цель.

Теперь и все остальные набились в кабинет. Крики прекратились, потому что люди прикрывали рты обрывками ткани, пытаясь дышать в заполнявшем воздух ядовитом черном дыму. Я не собиралась оставлять разум Лукаса и читать их мысли: они и так были очевидны по отчаянному виду, с которым безопасники наблюдали за Лукасом и Рофэном. Они оказались в ловушке, в окружении пламени, но похоже, у этих двоих чужаков есть план спасения.

— Группа бета выходит, — произнес голос Форжа. — У нас полное пожарное оборудование и резаки.

— Мы посылаем в парк дополнительное оборудование для раскопок, — сообщила Николь. — Медицинская поддержка также на подходе. Пожарные силы докладывают, что огонь прорывается на двадцать первый уровень. Они объявили эвакуацию территории вокруг отделения безопасности с девятнадцатого по двадцать второй уровни. Следующий…

Ее прервал голос Илая.

— Лукас, здесь полно корней. Нам ни за что не успеть пробиться через них вовремя. Ты должен передвинуться или на юг, или на запад, на свободный от деревьев участок.

Рофэн уже ослабил потолочную плиту. Люди столпились вокруг. Они поняли, что происходит. Один из телепатов, Эмбер, поблизости. Ее ударная группа идет на помощь. У них еще есть шанс выжить.

Внезапно все потемнело. Аварийные лампы отказали, и послышались новые крики. Лукас вытащил из-под рукава и включил световой браслет. Рофэн зажег свой. Два белых лучика надежды.

Рофэн схватил Лукаса, одним рывком поднял его, и Лукас забрался в лаз.

— Не потеряй эту плиту, Рофэн. Когда все окажутся внутри, тебе придется закрыть дыру, чтобы отрезать дым.

Проход оказался пугающе маленьким туннелем, и конечно, обычные лампы с датчиками движения не работали. Лукас посветил браслетом, ища указатель направления, и я почувствовала первую искру паники в его мозгу.

«Здесь должен быть указатель. Они есть везде. Нелепо сгореть заживо лишь потому, что не можешь найти… Вот он.»

— Двигаюсь на запад, — сказал Лукас. — Рофэн, отправляй людей за мной.

Я услышала крик Рофэна.

— Сперва маленькие люди, потому что их я могу поднять быстро. Со мной на столе стоит только один, иначе стол перевернется. Когда я поднимаю этого человека, залезает следующий.

Громко, но спокойно заговорила женщина:

— Всем выстроиться в очередь! Когда я называю ваше имя, вы встаете в цепочку. Мелл, Рогар, Джет…

Должно быть, командир отряда безопасности. Похоже, они с Рофэном контролировали ситуацию. Лукас слышал затрудненное дыхание следующих за ним людей.

Я тоже двигалась. Шла поверху туда, куда полз Лукас. Я почувствовала, как кто-то взял меня за руку, аккуратно обвел вокруг препятствия и снова отпустил. Сейчас почва под ногами казалась мягче. Совсем мягкой.

— Лукас, стой! — приказал Илай. — Здесь подходит. Всем копать! Копать!

Кто-то схватил меня, унес в сторону и посадил, кажется, в густую траву. На секунду я открыла глаза и увидела, что вся ударная группа лихорадочно вгрызается в то, что минуту назад было красивым узорным газоном.

— Тут очень мягкая почва, — сказал Илай. — Мы быстро продвинемся, но нужна широкая дыра, потому что края начнут обваливаться. Калеб, Зак, Тобиас, отбрасывайте лишнюю землю на траву. Остальные… — Он запнулся. — Простите, я знаю, что не должен отдавать приказы.

— Говори нам, что делать, Илай, — ответил Адика. — Ты разбираешься в этом больше остальных.

Я снова сфокусировалась на Лукасе. Сейчас он неподвижно сидел в лазе, а за ним — ряд людей, всхлипывавших и ловивших ртами воздух. Было очень жарко и очень душно.

«Сюда забивается слишком много дыма. Слишком много. Но мы не можем бросить людей снаружи умирать».

— Рофэн, сколько еще людей осталось? — спросил он.

— Около дюжины, — ответил Рофэн. — Пол уже дымится, так что мы поставили всех на стулья вокруг стола. Еще один…

Его прервала Николь.

— Пожарные службы сообщают, что огонь продолжает распространяться. Эвакуация с восемнадцатого по двадцать третий уровень.

Эмили заговорила тоном полнейшего отчаяния.

— Ударная альфа-группа, эвакуируйтесь с Эмбер.

— Нет, — закричала я. — Мы не можем уйти.

— Я оставлю копать половину группы, — сказал Адика. — Но должен отправить остальных с тобой. Эмбер, Лукас предупреждал, что возможна попытка нападения на тебя по пути в отряд.

— Я не возвращаюсь, — ровно проговорила я.

— Будь благоразумна, Эмбер, — увещевала Эмили. — Пожарные службы приказали эвакуировать этот район. Мы должны доставить тебя в безопасное место.

В спор вступил Лукас, стараясь говорить спокойно и размеренно, хотя дышал с трудом.

— Эмбер, ты должна уйти. Мы не можем рисковать тобой. Телепаты появляются очень редко, а в последние десятилетия улью особенно не везло. В идеале нам нужно восемь телепатов. Возникнут серьезные проблемы, даже если мы вернемся к изначальным четырем. Но все еще хуже. У Мортона усиливаются проблемы со здоровьем. Он не будет жить вечно, и перспективы ясны. С тремя телепатами улей за год скатится к социальной катастрофе.

Лукас знал, что я читаю его разум, поэтому спорил и мыслями, и словами.

«Пожалуйста, Эмбер, пусть тебя эвакуируют, чтобы я знал, что ты в безопасности».

Обычно мысли Лукаса скачут на множестве сияющих уровней, но сейчас я едва видела три, и они замедлились до нормальной человеческой скорости. Лукас страдал от нехватки кислорода и усиленного сердцебиения. Его разум просчитал шансы и принял, что смерть неминуема.

Над нашими головами заговорил автоматический голос:

— Эта территория эвакуируется по соображениям безопасности.

Пожалуйста, покиньте ее немедленно.

Я открыла глаза и увидела, что парковое освещение изменило цвет. Солнца из белых превратились в красные и поменяли форму с круглых на мигающие стрелки в направлении ближайшего выхода. Я снова закрыла глаза.

— Не уйду, — повторила я.

— Эмбер, пожалуйста, уходи, — попросил Лукас. — Остаток альфа-группы продолжит копать, и бета-группа скоро подойдет.

— Нет!

— Альфа-группа, сейчас же эвакуируйте Эмбер, используя минимальную необходимую силу, — приказала Эмили.

— Там внизу не только Лукас, — сказала я. — Там еще пятьдесят людей. Эмили, твой парень, Рофэн, там.

— Думаешь, я этого не знаю? — огрызнулась она.

— Эмбер, ты должна эвакуироваться, — выдохнул Рофэн. — Сейчас все в проходе. Мы сможем немного продержаться.

Я знала, что каждую секунду, пока спорю, копают двадцать человек вместо десяти. Кто-то поднял меня, значит, пришло время прибегнуть к ультиматуму.

— Если вы утащите меня отсюда и Лукас умрет, я воспользуюсь своим правом по договору между ульями и попрошу перевода. Существует сто шесть других городов, и любой из них будет рад лишнему телепату.

Руки опустили меня обратно, и на минуту настала мертвая тишина.

— Ты не можешь этого сделать, Эмбер, — сказал Лукас.

— Я серьезно.

В наших передатчиках послышался неожиданный голос. Меган всегда присутствовала во время наших рейдов, но обычно не говорила ни слова. На этот раз ей было что сказать.

— Эмбер не шутит. Я верила, что Кит мог спасти моего мужа, если бы больше старался, поэтому ушла из отряда. Если вы заставите Эмбер эвакуироваться и Лукас умрет, она почувствует то же самое в отношении улья. Если есть хоть малейшая возможность, что, оставшись, она его спасет, или люди, которые уйдут с ней, спасли бы его, тогда этот улей ее потеряет.

— Компромисс, — прохрипел Лукас. — У парка четыре выхода.

Четыре пути к отступлению. Когда останутся два, Эмбер уйдет.

«Пожалуйста, Эмбер. Я тебя умоляю. Не дай мне умереть, зная, что моя смерть разрушит улей!»

Я была в голове Лукаса и ответила так, как бы сказал он.

— Компромисс принят.

— Николь, нам нужно, чтобы люди у всех четырех парковых выходов проверяли, что пути отступления чисты, — распорядилась Эмили с явным облегчением. — Альфа-группа, продолжайте копать.

Я слышала тяжелое дыхание ударников и стук лопат. Слышала, как люди работают на износ, чтобы спасти своих друзей и товарищей по команде. Когда прибыло оборудование, последовал маленький перерыв, и стук лопат сменился рычанием мощных машин. Все это время сознательные мысли Лукаса продолжали угасать, пока не превратились в одну бледную нить.