Защитник Аркенсейла

Глава 8

Сегодняшний день Эдик решил посвятить подготовке к походу. Так он подумал, едва открыв глаза. Поваляться в мягкой постели, конечно, было бы лучше, но это удел слабаков. Ну, разве что, ещё немного. Пятнадцать минут за слабость не считается. И тридцать тоже. И сорок пять. А округлить до полного часа, сам бог велел. Ну, пожалуй, и хватит. Надо собрать всю волю в кулак, и заставить себя подняться. Твою же мать, как не хочется вставать!

В конце концов, Эдик всё же откинул одеяло и принялся натягивать штаны. Вчерашнее настроение сохранилось на прежнем уровне и в полном объёме. То есть Альдеррийский владетель был бодр, весел и готов к новым свершениям, в том числе и к невозможным. Сегодняшний день должен быть полностью отведён подготовке к походу. И следующий тоже, если не успеют до вечера. Так, по крайней мере, в голове уложилось, пока Эдик одевался. Спускаясь по лестнице, он уже прикидывал с чего лучше начать, но размеренное течение мыслей неожиданно прервали.

— Доброе утро, тингмар, — встретил его внизу Стор Эровар, поднявшийся, как всегда, ни свет ни заря. — На сегодня ничего не планируйте.

— Это ещё почему? — опешил Эдик от столь категоричного тона.

Не самое лучшее начало нового дня. Планы уже ломались, а он ещё и рта не успел раскрыть.

— Тризна по погибшим хирдманам будет, — охотно пояснил старейшина.

Старый гном прекрасно отдавал отчёт, что у маркграфа могут быть свои задумки. И что он первым встретился ему на пути, не было случайным совпадением. Умудрённый житейским опытом менникайнен совершенно точно знал, что будет лучше приобщить тингмара к мероприятию, пока тот не сделал собственных распоряжений. И это у него получилось.

Погребальный обряд — не та вещь, от которой можно легко отмахнуться. Во-первых, традиция, а во-вторых, память воинов и Эрики действительно требовала уважения. Так что Эдик возмущаться не стал и решил отложить приготовления к походу на потом. Один день погоды не сделает.

У менникайнов было своё отношение к смерти. Тем более к смерти в бою. Для гнома жизненный путь не заканчивался с гибелью, а лишь знаменовал переход во владения Айти Вуори. А тот, кто погибал в битве или противостоянии врагу, попадал в горные чертоги богини и продолжал служить ей лично. Поэтому места для грусти и печали не было. К чему расстраиваться, когда нужно радоваться за соплеменников. Трое погибших от руки баронета хирдманов совершенно точно окажутся в ближайшем окружении Матери Гор. Не говоря уже про валькирию. Тот момент, что Эрика попала под влияние Скверны, опускался, как несущественный. Она погибла, сражаясь. А уж на чьей стороне — совершенно неважно. Смерть в бою всё списывала. Тем более, что её гибель отмщена. Так что торжественное событие больше напоминало праздник, чем поминки в привычном их понимании.

Предположение Эдика, что задержка в осуществлении его планов будет недолгой, оказалось глубоко ошибочными. В том, что касается про один день. Обряд занял не день, не два, тризна затянулась на трое суток. Именно «суток», без преувеличений. Торжество проходило в режиме нон-стоп, и днём, и ночью, практически без перерывов. И дело не в том, что разгулявшиеся менникайны не хотели покидать пиршественный стол. Существовал определённый регламент, если можно так выразиться.

Так что, хочешь не хочешь, а пришлось ему принимать участие. К тому же традиции однозначно требовали присутствия кланового вождя, причём с самого начала приготовлений. Поэтому Эдик накинул на плечи плащ, заблаговременно приготовленный старейшиной, и вышел вслед за ним во двор.

Там уже царила суета, обязательная для любого знаменательного события подобного масштаба. Люди и менникайны тащили и устанавливали столы со скамьями. Мебели требовалась уйма, чтобы рассадить прорву народа. Откуда только взялось такое количество? Не иначе Стор Эровар заранее озаботился. Собственно, старейшина всем и распоряжался, оставляя Альдеррийскому лорду роль приглашённого почётного гостя. Эдика поначалу тяготило отведённое ему положение, но потом он смирился и даже стал получать удовольствие от процесса. Да и денёк выдался на загляденье. Первый, с по-настоящему весенней погодой. Солнышко уже забралось на чистое, без единого облачка небо и пригревало оттуда ласковым теплом.

— Это что будет? — раздался не очень довольный голос, незаметно подошедшего наставника.

— Тризна, учитель, — пояснил Эдик, — обряд менникайнов в честь погибших товарищей.

— Я знаю значение слова «тризна», Эддард. Значит, мы сегодня остались без завтрака. Позовёте, когда всё начнётся, я у себя буду, — Аларок судя по настроению, ещё не совсем пришёл в себя, хоть и проспал всю ночь и половину прошедшего дня.

У Эдика тоже с утра маковой росинки во рту не было, но ради грядущего пиршества можно и поголодать немного. Потом больше влезет. Размах предстоящего обжорства можно было представить по бычьей туше, насаженной целиком на большущий вертел. Костёр для немного необычной готовки развели прямо на площади — выбрали подходящее местечко недалеко от ворот. И специально выделенная команда из трёх менникайнов колдовала над процессом, методично вращая вертел, подкидывая дрова в огонь и периодически поливая тушу пивом. Для этой цели приготовили целый бочонок хмельного напитка. Повара нет-нет и сами с наслаждением прикладывались к кружке. Хотя проделывали они это с некоторой опаской. С опаской — потому что можно было люлей от кастелянши выхватить за нецелевое использование ресурса. Нилда активно участвовала во всех приготовлениях, неожиданно появляясь с проверкой в самое неподходящее для проверяемых время. Но гномы, несмотря на явную и непосредственную опасность, всё равно не могли отказать себе в удовольствии. Да и кто отказался бы? Праздник всё-таки. хоть и повод печальный. Но у менникайнов подход другой. Об этом уже говорилось, и повторяться не стоит.

Запах жареного мяса вызывал обильное слюноотделение, но отвлечься не представлялось возможным. Еда сейчас была повсюду, куда ни повернись. Ну, или предметы, тесно с едой связанные. Столы уже расставили, образовав конструкцию, похожую на букву «П» и служанки начали сервировать их посудой. Немудрёной, учитывая предполагаемое количество участников. Деревянные тарелки, ложки, кружки, а ножи и так есть у каждого. Без ножей менникайны не ходили в принципе, даже их женщины и дети.

Прямо у крыльца расставили разнокалиберные бочки, поднятые из винного погреба. Вино, пиво, грог, медовуха. Надписей на ёмкостях не было, но догадаться о содержимом труда не составляло. Назначенный виночерпий деловито вкручивал краны, вышибал днища и протирал специальные черпаки на длинных ручках, между делом снимая пробу с продукта. Ответственно относился к возложенному на него поручению. Прикинув количество алкоголя, Эдик понял, что слабо себе представляет запасы замковых кладовых. Но это только лишний плюс старейшине и дополнительный повод для радости.

Тем временем столы начали постепенно заполняться яствами. Простыми, но в большом количестве. Изысков с деликатесами не было. Хоть пир и проходил в замке владетельного лорда, но до королевского застолья ему было далеко. Да никто и не претендовал на изысканность. Менникайны — народ, не избалованный излишествами. Им запечённые лебеди, фаршированные перепелами павлины и паштеты из языков жаворонков даром не сдались. Было бы мяса вдосталь, солений простых, да гарнир нехитрый. Остальное — неважно. Естественно, пиво и грог к остальному не относятся ни в коей мере.

В силу озвученных причин и сервировка была соответственной. Никакой ресторанной подачи, нарезки и индивидуальных, выверенных до грамма, порций. Содержание калорий в блюдах тоже никто не высчитывал. Жареные куры выставлялись десятками, варёные яйца — корзинами, колбасы — горами, а сыры — головами. Квашеную капусту в комплекте с солёными огурцами-помидорами, так и вообще вёдрами приносили. Но это для понимания объёма примеры, в действительности всё выглядело очень пристойно и где-то даже эстетично. Да и ассортимент был гораздо богаче, просто если полностью перечислять меню, то очень уж длинный список получится.

Протяжный хрип сигнального рога возвестил о начале тризны далеко за полдень. Народ, уже давно прослышавший про пиршественное мероприятие, успел проголодаться и повалил толпами, едва прозвучал сигнал. По такому случаю даже ворота открыли нараспашку, да так и оставили, чтобы не создавать лишней суеты и заторов. Места всем желающим ожидаемо не хватило. Но никто особенно не унывал. Те, кто успел, расселись за столами, остальные же скапливались за их спинами, у бочонков и у костра с бычьей тушей. Место во главе стола занял тингмар со своими ближниками, что естественно. Он и взял первое слово.

Не сам, конечно же, а с подачи Стор Эровара, который торжественно поднёс лорду Эддарду церемониальный рог яка, красиво отделанный серебром. И не пустой, а до краёв наполненный крепким перчёным грогом. Дань традициям надо уважать, но рог навскидку вмещал не меньше полу-литра, а это уже не шутки. И обязательно следовало выпить ядрёное гномье пойло до дна, после вступительной речи. А ни к тому ни к другому Эдик готов не был. Употребить столько крепкого алкоголя на пустой желудок — затея сомнительная, а красиво и долго говорить он вообще не мастер. Но, тем не менее положение обязывало, и нужно было как-то выкручиваться. Эдик встал, заставив остальных замереть в ожидании торжественной речи.

Можно было услышать, как пролетела муха, но мухи ещё не летали по причине ранней весны. Прошло уже три минуты, а Эдик всё молчал, мучительно перебирая слова для торжественного вступления. Ни один, пришедший на ум, вариант его не устраивал, а молчать дальше уже становилось неприличным. Наконец, он собрался с духом и поднял вверх кубок.

— Пусть нашим погибшим товарищам улыбнётся удача в чертогах великой Айти Вуори. За хирд, валькирию и Луми Ульфур! — выпалил он на едином духу и приложился к рогу.

— Ух! Ух! Ух! Ух! — загорлопанили сотней голосов хирдманы в такт его глоткам.

Краткость — сестра таланта. По крайней мере, во многих случаях прокатывает. Судя по всему, прокатило и в этот раз. Речь гостям понравилась. Потому что, когда тингмар показал всем опустевший рог, собравшиеся за столом разразились приветственными криками.

— Куннан, тингмар! Куннан, менникайнен! Куннан валькири! — вопило многоголосье. — Куннан Луми Ульфур!

Эхо заметалось между стенами, распугивая случайных птиц, а Эдик плюхнулся на скамью и облегчённо выдохнул. Вроде получилось неплохо. По крайней мере, позорно не освистали и яйцами с помидорами не стали забрасывать незадачливого оратора. А Стор Эровар, всё-таки старый пакостник, мог бы и заранее предупредить. Но обиды на старейшину не было и в помине. Да и сам мог догадаться, что придётся слово держать, так и нечего на других пенять.

Официальное вступление сделано, и течение праздника уже никто не мог остановить. Понеслось. После Стор Эровара каждый выступил с торжественной речью. Вспоминали подвиги и свершения погибших хирдманов. Сокрушались, что валькирия провела с кланом так мало времени. Желали им удачи на службе у Матери гор. Много что ещё говорили. И пили не меньше. Соответственно и ели.

Эдик поплыл практически сразу, как только сел. Ожидаемое действие алкоголя, выпитого натощак. В голове зашумело, прорезались добрые чувства к окружающим людям, охватила приятная расслабленность и откровенная леность. Ехать куда-либо расхотелось совершенно. И тот факт, что насущные дела вынужденно откладываются, перестал восприниматься катастрофой.

Всё хорошо, но сидеть вот так, пьяной вдрызг свиньёй, Эдику не улыбалось. Да и не подобает подобное поведение главе целого клана. Поэтому он вспомнил про дедовские методы и, влив в себя дополнительно литр пива, убежал в замок. А там, добравшись до сортира, с помощью двух пальцев исторг из себя алкогольную смесь, дабы прекратить её дальнейшее воздействие на организм.

Приведя себя таким образом в подобающее состояние, Эдик вернулся обратно и присоединился к разгоревшемуся пиршеству. Не зря же голодал до обеда. Да и жаренной на вертеле говядины попробовать хотелось, крайне уж способ приготовления понравился. Мясо, кстати, получилось, не очень. Пресное, полусырое и местами подгорелое. Но хирдманы придерживались другой точки зрения и поглощали его с завидным усердием. Впрочем, проблемы это не составило, учитывая разнообразие блюд праздничного стола. Эдик положил себе в тарелку целую курицу, приготовленную в замковой кухне, накидал ломтиков запечённой картошки, добавил жменю квашенной на бруснике капусты и с аппетитом принялся за еду.

Большое скопление народа и любые официально-торжественные поводы обычно тяготили Эдика. Но в этот раз он ничего подобного не испытывал. Ни малейшего намёка на желание улизнуть не ощущалось. Сросся он как-то с этими гигантами, да и с людьми тоже, воспринимая их уже как большую семью. А Альдеррийский замок давно ассоциировался с домом. Как с понятием, само собой, а не с архитектурной формой.

Пить всё же пришлось и дальше. Но одно дело, когда этот процесс происходит в чередовании с мясной пищей, и другое, когда просто накачиваешься алкоголем, отдавая предпочтение крепости и количеству напитков. Полученные эффекты разнятся. Эдик никуда не торопился и старался приобрести от застолья максимальное удовольствие. В том числе и эстетическое. Хотя в силу затянутости по времени торжества, он, в конце концов, надрался. Да так, что пришёл в себя только на следующее утро. Причём, утро позднее.

Еле разлепив глаза, Эдик первым делом узнал потолок собственной спальни, и с облегчением выдохнул. Правда, выдохнул очень осторожно, стараясь лишний раз не двигаться. По причине того, что малейшее движение приносило дискомфорт и требовалось время, чтобы немного прийти в себя. Похоже, что тормоза вчера всё-таки отказали. Ладно, хоть на приключения не потянуло. Но вопросы, как он здесь оказался, почему он полностью голый, и кто его, собственно, раздел, оставались открытыми.

В памяти образовался провал, и то, что случилось после наступления сумерек, Эдик вспомнить не мог. Помнил, что слуги понатащили факелов и переносных жаровен, а потом, как отрезало. Да и бог с ним. Расскажут, если что. Главное, чтобы сильно не накуролесил. Но даже при таких раскладах, ничего страшного. Тингмар тоже человек и имеет право на присущие человеку слабости. Но всё-таки, как хорошо просыпаться в своей постели. Под тёплым одеялом, на мягкой перине и пушистой подушке. Эдика немного отпустило, и он раскинул руки, с удовольствием потягиваясь… И ладонь упёрлась в ещё что-то мягкое, тёплое и крайне приятное на ощупь, чего базовыми характеристиками кровати предусмотрено не было.

Ошибиться в ощущениях было невозможно. Кисть левой руки легла на упругую женскую грудь, вызвав в ответ довольное мурлыканье. И судя по степени удовлетворения в интонациях, Эдик вчера показал себя с самой лучшей стороны. Если, конечно, что-то вообще было. Да нет, по-любому было. Жаль только, что не помнит ничего.

Рядом с ним лежала Идоя. Нашла всё-таки способ забраться в маркграфскую койку. Она с Амэдой уже давно демонстрировали недвусмысленный интерес к телу Альдеррийского лорда, но их держала в узде грозная кастелянша. Да и самому Эдику было как-то не с руки пользоваться доступностью служанок. Не то чтобы они были совсем уж не симпатичными. Тут, скорее всё наоборот. Не писаные красавицы, но внешность приятная. И хотя с фигурой и статями у обеих вдовушек был полный порядок, ему всё же другой типаж женщин нравился. Более миниатюрный.

Нилда, скорее всего, тоже в теме. Трудно представить, что она вот так просто позволила прохлаждаться своей подопечной в барской постели, вместо того, чтобы гонять её в хвост и в гриву по хозяйству. Уж кастелянша-то совершенно точно знает, кто у неё, где находится и с какой целью. Наверняка Нилда всерьёз озаботилась мужским здоровьем своего лорда, и, пользуясь случаем, решила вопрос его длительного воздержания по-своему. Интересно, как претендентки определялись с очерёдностью. Видимо, нашли какой-то мирный способ, судя по отсутствию следов физического насилия на лице девушки.

Дальнейшие размышления по этому поводу прекратились, потому что Идоя потянулась, как кошка, прилипнув крутым бедром к ноге Эдика, и стало просто не до размышлений. Одеяло по понятной причине поползло вверх, кровь перераспределилась в соответствие моменту, и организмом начали управлять инстинкты. Инстинкт. В единственном числе, если быть совсем точным. Эдик, впрочем, не особенно сопротивлялся, да и у Идои, судя по всему, возражений не возникало. Короткая возня, сопровождаемая довольным хихиканьем, сменилась жаркими стонами и возвратно-поступательными движениями, обязательными при подобных занятиях.

Сколько времени занял процесс, и как именно он протекал в деталях, уточняться не будет. Во-первых, потому что в Аркенсейле такая статистика не ведётся, а во-вторых — в чужую спальню, вообще заглядывать неприлично. Тем более, в разгар брачных игрищ. Но, как бы то ни было, Эдик вышел оттуда вполне довольный. И собой, и партнёршей, и процессом как таковым.

Кстати, близость с женщиной, кроме всего прочего, очень помогает при лечении последствий чрезмерных возлияний. Как один из элементов комплекса мероприятий. Методика подобрана опытным путём, и, как правило, действует безотказно. И Эдик сейчас собирался её применить на практике в полном объёме. Вторым пунктом процедуры являлось посещение туалета. Проза жизни, но без этого никуда. Морщить нос, при упоминании сортира, будет ханжеством чистой воды. Тем более что совершенно логично освободить организм от накопившихся после вчерашнего продуктов метаболизма.

Оправившись и ещё больше повеселев, Эдик привёл себя в порядок, умылся, оделся и отправился вниз. Девушку он оставил в спальне. Ни в коем случае не для того, чтобы найти её вернувшись. Хотя и это было бы неплохо. Просто Идоя действительно заслужила выходной, и в прямом, и в переносном смысле. Вот пусть и отдыхает. Один день и без неё справятся.

Третьим пунктом антипохмельной программы значился приём жирного бульона. И тарелка ароматного, горячего куриного супа уже ждала Эдика в трапезной. Как так подгадывает Нилда, объясняется лишь каким-то чудом, или шестым чувством. По-другому истолковать не получится. Она и самолично присутствовала в главном зале, придирчиво оглядев вошедшего лорда с ног до головы. Результат осмотра ей понравился, судя по едва заметному кивку и удовлетворённому выражению лица. И Эдик ещё раз утвердился в мысли, что Нилда имеет отношение к его ночному приключению. Возможно, даже, как непосредственный инициатор.

Четвёртая составляющая лечебной методики была необязательной и использовалась на усмотрение пациента. То есть, если предстояли важные дела, и не предполагалось продолжение пьянки, она не использовалась. Ну а поскольку праздник пока не думал заканчиваться, то Эдик решил прибегнуть к последнему пункту списка. Лечение подобного подобным. Но это уже после того, как супчик выхлебает и присоединится к гулянию. В одиночестве пить не хотелось

Первым, кого встретил Эдик, выйдя во двор, оказался Бласс. Причём с разбитым носом и ярко-лиловым синяком под глазом. Но, несмотря на явный признак поражения в недавней рукопашной схватке, ни злым, ни недовольным тот не выглядел. Даже наоборот, настроение у кузнеца было приподнятое, разве что слегка разбавленное оттенками разочарования. И то, чтобы их выявить, нужно хорошенько присматриваться.

Эдик крайне не приветствовал свары между своими, но причины подобного недоразумения вскоре выяснились. Оказалось, что праздник продолжался и ночью, постепенно перерастая в следующую фазу. А именно: восхваление богини Айти Вуори. И выбору способа восхвалений менникайны подошли креативно. С присущими им удалью и размахом. Никакого принесения в жертву чёрных козлов, или белых барашков. Мать Гор — женщина воинственная, жёсткая, но справедливая и ничуть не кровожадная. Она возрадуется, если её почитатели покажут собственную силу и доблесть в формате игр и ристалищ. И этого для неё окажется вполне достаточно.

Прогал в памяти Эдика как раз захватил тот момент, когда гномы при свете факелов сочиняли список участников состязаний под смех и выкрики всех желающих. Тогда же определились с перечнем прикладных воинских дисциплин. Их традиционно было три, и количество не подлежало изменению. А вот в чём именно будут соревноваться воины, это обсуждалось.

По первому пункту сложностей не возникло. Кто-то успел предложить стрельбу из арбалета по мишени, и состязание тут же утвердили под номером один. А вот дальше уже так просто не было. Подгулявший народ подтянулся, заинтересовался и разогрелся, готовый спорить по самому незначительному поводу. Собрание множества людей обычно не располагает к принятию единогласного решения, а сборище подпивших хирдманов, собранное в ограниченном пространстве, так и вообще, смесь на редкость гремучая. Может полыхнуть в любой момент. Поэтому дальнейшее обсуждение проходило на повышенных тонах. Чуть до драки не дошло, такие жаркие разгорелись споры. Тому, кто предложил вписать кулачные бои вторым пунктом программы, надо руку пожать и поблагодарить персонально. Ещё бы вспомнить, кто до этого додумался. Но, как бы то ни было, ситуация разрядилась, и напряжение в отношениях между хирдманами пошло на спад.

С третьим и заключительным соревнованием определились единодушно. Габр Тосс или, чтобы было всем понятно, метание бревна. Забава, издревле известная, и широко распространённая на родине менникайнов. Немного неясно только, каким боком это дело попало в разряд прикладных воинских дисциплин, но гномам, наверное, виднее.

Эдик немного затянул с отдыхом, и утро уже было далеко не раннее. Скорее даже время подходило к обеду. Поэтому на первый этап состязаний он не успел. Да и второй, там, где гномы валтузили друг друга кулаками, тоже подходил к концу. Бласс, кстати, там и заработал фонарь под глазом и плюху по носу.

Его решение выступить в кулачных боях выглядело довольно опрометчивым поступком. Особенно учитывая разницу в телосложении среднестатистического менникайнена по сравнению со среднестатистическим же человеком. И пусть кузнеца природа здоровьем не обидела, но по трезвому делу он бы на такое вряд ли отважился. Но тем не менее дрался Бласс очень даже на уровне, чем только укрепил уважение среди гномов. Естественно, в реальном бою, он бы не продержался и двух минут против вооружённого хирдмана, а здесь показал себя хорошо. Его вынес Штерк. В полуфинале, если употреблять современную спортивную терминологию. Капитан Альдеррийской гвардии веселился на полную катушку, и заявился на участие в боях, несмотря на ранение.

Игрища в честь богини устроили за крепостной стеной, используя площадку перед воротами и подъездную дорогу. И Эдику нужно было поторопиться, если он хотел успеть, хоть что-нибудь увидеть. Ухватив с обезлюдевшего стола кругаль кровяной колбасы и наполнив свободную кружку пивом, Эдик поспешил на возбуждённые голоса.

Зрители стояли плотными рядами, окружив импровизированный ринг. И хоть, увидев тингмара, менникайны старались потесниться, чтобы освободить ему дорогу, сделать это в условиях давки было проблематично. Особенно потому, что пиво, прихваченное с собой, расплескать тоже не хотелось. Так что насладиться зрелищем боксёрского поединка не удалось. Эдик смог увидеть лишь последний удар финального боя. Шерк хуком правой сбил с ног своего оппонента и заслужил почётное звание победителя. Чем ещё раз подтвердил, что в клановые воеводы попал не за красивые глаза.

Ещё не замолкли крики болельщиков, а гномы уже принялись размечать место для следующего этапа турнира. Это только кажется, что метание бревна — простая забава. На самом деле она имеет статус национального вида спорта, свою историю и строгие правила.

Существует две версии о происхождении Габр Тосс. По одной из них родоначальниками метания бревна являются лесорубы, которые таким способом формировали плоты, для спуска заготовленной древесины по рекам. Вторая же утверждает, что первыми всё затеяли строители мостов, желая ускорить процесс подачи строительного материала к возводимым сооружениям. Как там было на самом деле, сейчас разобраться сложно, но Габр Тосс прочно вошёл в уклад менникайнов.

Бревно использовалось не абы какое, случайно попавшееся первым под руку, а с определёнными, чётко оговорёнными, параметрами. Менникайны, естественно, пользовались своей шкалой измерения, но переводя на общедоступные величины, бревно должно быть пять метров, девяносто четыре сантиметра в длину и весить семьдесят девять килограммов. Погрешности в ту или иную сторону, конечно, допускались, но в любом случае спортивный снаряд получался внушительным. Длинным, тяжёлым и крайне неудобным в использовании.

Метать его полагалось, разбежавшись до определённой отметки, и так, чтобы бревно перевернулось в воздухе, упав верхним концом в сторону бросающего. Для определения победителя судьи учитывали не только высоту и дальность броска. Важно, насколько чисто участник поднял снаряд в стартовое положение, как его удержал, и красота падения тоже играла немалую роль. Наиболее красивым считается бросок, когда бревно после переворота падает перпендикулярно поверхности земли. Там ещё много нюансов есть, но Эдик, получив необходимый минимум информации от ближайшего хирдмана, не стал вдаваться в дальнейшие тонкости. Он заразился азартом менникайнов и предпочёл наслаждаться пивом, едой и зрелищем.

— Опять вы без охраны, тингмар, — над ухом раздался недовольный бас Штерка.

Он успел привести себя в порядок после боя, выяснить, куда отправился маркграф и пробиться к нему с четырьмя гвардейцами. Очень здорово, кстати, что с четырьмя, потому что широкоплечие телохранители образовали полукруг, и Эдик почувствовал себя словно в ВИП ложе на публичном стадионе. И всё же он хотел попенять Штерку за назойливую заботу. Почти уже начал, но тот себя реабилитировал прихваченным бочонком пива и копчёной бараньей ногой. Так что обошлось без нотаций, тем более соревнование уже началось.

Эдик приблизительно представлял, чего стоит удержать длинное бревно в вертикальном положении. Но могучие менникайны справлялись с такой задачей, хоть и проявляя видимые усилия. Один, второй, третий. Бревно летало и крутилось в воздухе, возвращалось добровольцами на старт и улетало снова, вызывая крики и вопли болельщиков. Зрелище нетривиальное, а потому занимательное. Особенно под пивко, баранину и соответствующие комментарии Штерка.

На позицию вышел очередной участник. Этот коренастый хирдман, по словам Штерка, являлся действующим чемпионом последние пять лет. Народ притих в ожидании выступления клановой звезды. Тот присел, повозился немного, затем поднял бревно и зафиксировал положение для судей. Разбег, натужный выдох в момент броска. Похоже, будет новый рекорд.

— Твою матть!!! — раздался испуганный крик, — вы тут совсем ошалели, что ли?

На дороге возникла сфера перехода, из неё появился Деккер и еле смог увернуться от летящего в голову бревна. Портал пропал, вместе со спортивным снарядом и Габр Тосс закончился на неожиданной ноте. Рекорд действительно поставлен, пусть и не тот, который ожидался. Менникайнен только что сделался абсолютным чемпионом и навсегда вписал себя в анналы клана Луми Ульфур. Вряд ли ещё кому удастся зашвырнуть бревно от Альдеррийского замка до Батогов. Смех смехом, но технически правила не нарушены, остаётся только надеяться, что в деревне никого не пришибло.

Происшествие вызвало новую волну возбуждения и менникайны принялись с удвоенным усердием поздравлять победителей и чествовать богиню. Что и говорить, а праздник действительно удался на славу. Народ потянулся в замок, чтобы снова занять места за пиршественным столом, ну а Эдик, в сопровождении Штерка, пошёл встречать до сих пор ошалевшего от неожиданного приёма Деккера.