Защитники. Отражение

Июль 1968 года

1

Он сидел у окна в душном, раскачивающемся на горных дорогах автобусе и думал о том, как сегодня увидит «Артек». Время от времени между горами и деревьями мелькало море. Оно сверкало, рассыпая искры по сине-зеленой воде, и чем-то было похоже на бурятские озера. Только на родине Вити они были синими – в цвет неба. От скуки он передвигал по небу облака – сбивал в кучу, собирал в фигуры. Показывал пальцем на нужное облако и, мысленно зацепив, двигал в нужную сторону. С такими пушистыми безобидными облаками это было легче легкого.

Водитель коротко обернулся к нему и, сверкнув золотыми зубами, окликнул:

– Эй, парнишка, не спишь? Подъезжаем уже!

Витя вздрогнул, и овечка в небе рассыпалась на лохмотья облаков. Пузатый автобус, кряхтя, заехал в распахнутые ворота лагеря, чихнул и остановился.

У дверей автобуса, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, стояла девочка. На вид – Витина ровесница. Белая рубашка, синяя юбка, красный, летящий на легком ветерке галстук. Нос облез на солнце, коленки ободраны, волосы белые, вьющиеся – невиданные! Глаза прищурены – узкие, почти как у Вити, но только в них плещется море, а не ночь, как у него.

Витя подхватил с пола чемодан, вежливо попрощался с водителем и медленно спустился по ступенькам. Куда и зачем спешить, если главная мечта его жизни уже сбылась. Он в «Артеке»!

– Ты новенький? Витя? Меня Катя зовут, здрасте! – затараторила девочка и, не дав ему ответить, продолжила: – У нас сейчас тут к празднику все готовятся, День Нептуна. Послезавтра уже. А ты чего в середине смены приехал? Ты болел, наверное? Или вместо кого-то послали?

Витя хотел что-то сказать, но в горле запершило от волнения, он закашлялся, и Катя, не дожидаясь ответа, снова затарахтела:

– Я сейчас тебе быстро покажу, где палата, ну где ты спать будешь. И столовую покажу. И мне бежать надо будет, потому что я в спектакле участвую. Я – Царица Морская! – и прыснула, как будто сказала что-то очень смешное.

Витя вежливо улыбнулся.

– Это новенький? – раздался окрик откуда-то со спины, и их нагнала пионервожатая. Статная, высокая, а волосы заплетены в такие же смешные тугие барашки с бантами, как у Кати. И значок. Витя присмотрелся: ГТО 3-й степени, ух ты, неслабо! – Ты Витя? Здравствуй! Я Таня, твоя вожатая. Катя! Почему ты еще здесь, тебя все ждут? Бегом на репетицию! А то мигом тебе замену найдем!

– Танечка, но я же новенького встречала! – закричала беловолосая Катя. – А автобус опоздал!

Вокруг них была неимоверная кутерьма, дети разных возрастов и национальностей быстрым шагом, а то и бегом перемещались от корпуса к корпусу. От суеты, шума и солнца у Вити начала болеть голова. Он поставил тяжелый чемодан на землю и сел сверху. Мимо пробежал чернокожий мальчик. Витя, впервые в жизни увидев негритенка, от неожиданности чуть не упал. Распахнув рот от удивления, он провожал глазами стайку китаянок, разрезами глаз похожих на него самого.

Таня и Катя все так же кричали друг другу что-то о репетиции и празднике. «Как будто нельзя говорить тихо и спокойно!» – подумал Витя, раздражаясь. Не такой прием он надеялся получить в «Артеке».

Когда ему объявили, что на олимпиаде по физике он выиграл путевку в пионерский лагерь, название которого было известно всему Советскому Союзу, не мог поверить своему счастью. Сама олимпиада не показалась ему сложной – он с легкостью ответил на все вопросы и думать забыл об участии. Когда через несколько месяцев директор школы, раскрасневшись от волнения, пришла в класс, он меньше всего ждал таких новостей.

– Наша гордость, – сказала директриса, с умилением глядя на него, – будущее Союза Советских Социалистических Республик! Витя, встань!

Она громко зачитала письмо, где было написано, что Витя стал победителем олимпиады по физике, за что награждается поездкой в пионерский лагерь «Артек».

Класс смотрел на него, а учительница сказала, что все должны встать и отдать Вите пионерский салют. И вот этот момент, когда два десятка рук птицами взметнулись выше голов, салютуя ему, только ему, цепко врезался в память.

Отчего-то он считал, что по приезде в «Артек» все будет так же, как в родной школе, – слава, известность, руки в стремительном пионерском салюте.

Может быть, его и встретили бы иначе, доберись он вовремя, но ангина изменила все планы. По настоянию врачей поездку в «Артек» отложили на две недели. Конечно, все уже успели перезнакомиться, подружиться, узнать лагерь и порядки. А Витя стал чужаком, приехавшим всего на две недели…

– Пойдем, Витя! – Пионервожатая наконец обратила на него внимание. – Покажу тебе твое место. – Катя! Бегом на репетицию!

Витя нахмурился, но пошел вслед за пионервожатой. Поднявшийся легкий ветерок запутался в пионерском галстуке Тани, растрепал концы, захлопал алым шелком. «Спокойно, – сказал себе Витя. – Надо сдерживаться, ты же знаешь, что будет, если…»

В палате, куда они пришли, была свободна только одна кровать, стоявшая прямо у окна.

– Вот тут и будешь спать, – сказала Таня, улыбнувшись. – Располагайся, а я на репетицию!

Она торопливо убежала, а Витя, присев на пронзительно пискнувшую кровать, наконец выдохнул.

Вот он и в «Артеке».

Радости не было. Хотелось плакать. В палате не было никого, перед кем стоило бы стесняться. Он закрыл окно, убедившись, что ставни держат надежно, и только тогда позволил себе расслабиться. В носу предательски защипало, и Витя упал лицом в пухлую подушку.

Ветер откликнулся сразу, как было всегда. Он шустро подхватил с земли сухие листья, закрутил буравчиком пыль, а потом, набрав силу, стал расти вширь. Разбросал белые облака и нагнал тяжелые мокрые черные тучи. Дождь упал плотной стеной, заставив крышу загудеть от потоков воды.

По ступеням палаты застучало множество ног: дети прятались от дождя.

– Вот это ветрище! – раздались возбужденные голоса. – Ничего себе!

Витя замер на кровати.

– О, глядите-ка, новенький приехал! – произнес мальчишеский голос у него над головой. – Тихо, ребята, не будите его. Пусть спит.

Витя беззвучно плакал в подушку.

За окном ветер бился в деревянные стены дома, стучал в окна, пробовал сорвать крышу – через нее добраться до Вити. Чтобы подхватить, закрутить в вихре силы, смыть злые слезы с его глаз, заставить парить вместе с ветром…

Витя знал это, и страх сковывал его тело, мешал встать с кровати. Не давал забиться в самый темный и тихий угол дома, как он всегда делал, когда ветер приходил за ним.

Через полчаса, когда обессиленный мальчик заснул, ветер собрал черные тучи и унес их прочь. Ветер знал, что ему всего лишь нужно подождать. Нужный момент обязательно придет.

2

На завтрак Вите идти не хотелось. Вообще не хотелось никуда выходить из комнаты. Он бы с удовольствием провел весь день, а лучше всю смену под одеялом. Ладно – под простыней. Для одеяла тут слишком жарко. Тут вообще все слишком. Слишком жарко, слишком яркое солнце, слишком синее небо, слишком шумные и бойкие дети. Слишком активная вожатая.

«Лучше бы вожатый был парнем», – подумал Витя.

С мужчинами ему было проще, чем с женщинами. Вся семья Вити состояла из женщин. Он вспомнил свою вечно капризничавшую младшую сестренку. Потом бабушку, ворчавшую на него за недоеденный обед, невымытую посуду, невыученные уроки, разбросанные вещи. Потом маму. По маме он скучал так сильно, что даже всхлипнул. Неожиданно для себя.

– Нюня-нюня-нюня, – услышав его, завел приставучий Севка.

Витя нахмурился. На солнце мгновенно набежало облачко.

Внезапно вожатая остановилась, а за ней и весь отряд.

– Дети, знакомьтесь! – звонко сказала Танечка. – Это Артем, наш второй вожатый! Он немного задержался из-за учебы, но теперь он с нами!

– А может, первый? – широко улыбнулся белозубый Артем – высокий, загорелый, мускулистый, черноволосый. По нему сразу было видно, что он любит играть в футбол и волейбол, отлично разводит костер, а потом мастерски поет возле него песни под гитару, что он умеет мирить поссорившихся, утешает плачущих и вообще – просто идеальный пионервожатый.

Даже Витя не смог не улыбнуться ему в ответ. Тем более что Артем, как и он, появился в середине смены. Это сближало.

– Топаем за мной на поиски вкусного и полезного завтрака! – скомандовал Артем, и дети послушно затопали.

В столовой детей ждали тарелки с кашей, хлебом и большими зелеными яблоками, стаканы с чаем.

– Кто съест первым, тому добавка! – пообещал Артем. За те несколько минут, что он был с отрядом, он успел незаметно оттеснить Танечку на второй план и действительно стал первым вожатым.

Стоял невообразимый гвалт. Все: взрослые и дети – говорили одновременно и, казалось, пытались перекричать друг друга. Витя почувствовал, что еще немного – и он или оглохнет, или сойдет с ума.

– Что, нюня, опять приготовился разнюниться? – опять вылез Севка.

– Отстань, – Витя отодвинул его.

– А новенький дерется! – заорал Севка.

Артем появился мгновенно.

– Так, разошлись по разным частям стола! Драться плохо, ябедничать еще хуже, на первый раз прощаю обоих. Разбираться начнем со следующего инцидента.

Витя разочарованно вздохнул. Артем, выходит, такой же, как все взрослые. Несправедливый. Несправедливость Витя ненавидел больше всего на свете.

День не задался. Как и прошлый вечер. Однако то, что Витя услышал на линейке, мигом изменило его настроение.

Начальник лагеря, меряя плац шагами, сообщил:

– Двадцать человек, из тех, кто указал в своей специализации метеорологию, зоологию и ботанику, сегодня отправляются в экспедицию на научно-исследовательском корабле «Альбатрос». Фамилии я сейчас называть не буду. Список вывешен на доске объявлений. Отправление через час. Возглавят группу вожатые третьего отряда Золотарева Татьяна и Тимохин Артем.

Завистливый вздох прокатился по рядам пионеров. Двадцать человек из нескольких сотен – надо было оказаться редким счастливчиком, чтобы попасть в список.

После окончания линейки все первым делом понеслись к доске объявлений. И Витя тоже. К доске было не пробиться, дети окружили ее плотной толпой.

– Да читай уже вслух! – крикнул кто-то нетерпеливый из дальнего ряда.

В повисшей тишине мальчишеский голос громко зачитал фамилии, имена и номера отрядов.

Услышав фамилию Кириллов и имя Виктор, новенький все еще не мог поверить в свое счастье. Только номер отряда убедил его, что именно ему, а не какому-то другому неизвестному Виктору Кириллову сегодня предстоит сесть на самое настоящее научно-исследовательское судно и отплыть в самую настоящую экспедицию.

3

Отправление назначили на одиннадцать.

Все разбежались по делам. Витя остался в растерянности стоять у доски объявлений. Еще раз все перепроверил – действительно, никакой ошибки не было. Его имя и фамилия значились в списке счастливчиков.

«Наверное, нужно собрать какие-то вещи», – подумал Витя. У домика своего отряда он встретил Катю с небольшим рюкзачком за плечами.

– Ты еще не собрался? – спросила она удивленно.

– Да мне ничего и не нужно, – ответил Витя. – Нас же только до вечера не будет.

– А куда ты собираешься записывать наблюдения? А вдруг мы задержимся на острове? – Катя покачала головой совсем как взрослая, и Витя внезапно почувствовал себя по-дурацки. Но отступать было некуда.

– Я все держу в голове! – гордо сказал он и для пущей убедительности постучал согнутым пальцем по виску.

– Оооо! Голова – дерево?! – Севка материализовался из ниоткуда. – А можно я тоже постучу?

Не дожидаясь ответа, он протянул руку. Витя схватил его за запястье.

– Эй! Отпусти меня! – завопил Севка. – Я Артему пожалуюсь!

Витя нахмурился, но пальцев не разжал.

– А я скажу, что ты первый начал, – сказала Катя. – Витя, тебе лучше отпустить его и идти собираться. Через десять минут Таня будет ждать нас у входа в домик.

Катя развернулась – только юбка взметнулась – и ушла. Витя отвесил Севке подзатыльник и пошел было к выходу, как вдруг ощутил довольно приличный пинок под зад. Разъяренный, он мгновенно развернулся, но Севки и след простыл.

– Попадись мне только! – крикнул Витя, входя в домик.

– Ты это кому? – сказал невесть откуда взявшийся Артем.

– Да так просто, – Витя почесал нос.

– Командный голос вырабатываешь? – усмехнулся вожатый.

Витя кивнул.

– Хорошее дело. Готов к экспедиции?

Витя снова кивнул.

4

– Построились! – скомандовала Таня.

Пионеры быстро разбились на пары. Витя замешкался и остался один. Все были в панамках или кепках и с небольшими рюкзачками за спинами. И Витя выделялся среди них вызывающе черной непокрытой макушкой и полным отсутствием вещей.

– А где твоя панамка, мальчик? – спросила Танечка.

– Я Витя, – Витя терпеть не мог, когда его называли мальчиком. – И у меня нет панамки.

– Ладно, потом разберемся. Кажется, у меня что-то есть с собой, – вожатая помахала рукой. – Все за мной!

Таня быстро зашагала по дорожке. Группа припустила за ней. Витя шел последним.

Они покинули территорию лагеря и скоро углубились в лесок. Здесь была густая тяжелая тень, пахло хвоей и смолой. Земля приятно пружинила под ногами. Витино настроение стремительно улучшалось. Здесь ему было хорошо, и даже присутствие доставучего Севки в группе казалось уже не таким ужасным. Катя тоже была с ними – она шла рядом с какой-то худенькой рыжеволосой девочкой.

Вите показалось странным, что не было Артема, ведь он тоже должен был сопровождать экспедицию. Наверное, нагонит потом. Или, может быть, он ушел вперед и встретит их у корабля.

– Песню запевай! – звонко крикнула Танечка, и дети запели.

Витя этой песни не знал и снова почувствовал себя чужаком.

Ветер донес соленый и свежий запах. Наверное, так пахло море. Витя почувствовал волнение и даже замедлил шаг, чтобы как следует понять этот запах. Он никогда не видел моря и так мечтал о встрече с ним! Ему казалось, что оно будет огромным, прекрасным и очень-очень синим.

Внезапно в кустах что-то зашуршало. Витя весь подобрался. Вдруг медведь? Он вспомнил историю, которую ему рассказал приятель, – как он пошел домой из школы, сократив путь через небольшой лесок, и встретил медвежонка. Хорошо еще, матери рядом не оказалось. Но то там, в Бурятии. А здесь – вдруг тут вообще львы водятся? Витя прибавил шагу, чтобы догнать группу.

Артем замер: «Ну и слух у этого косоглазого!»

Убедившись, что мальчишка больше не стоит на дороге, уставившись на кусты, Артем выбрался из укрытия и вытащил небольшой черный чемоданчик. Стряхнул с одежды листья и травинки и, бодро посвистывая, зашагал к пристани.

5

Дети вышли к морю. Витя замер. Море действительно оказалось огромным и очень-очень синим. Совсем таким, как небо. Ветер гнал барашки пены по воде и барашки облаков над головой. У Вити даже голова закружилась. Он повел рукой, но пенные барашки не желали его слушаться.

– Не стоим, не стоим, быстренько спускаемся к причалу, грузимся на корабль, скоро отправляемся! – засуетилась Таня.

Она пронеслась вдоль строя, пересчитывая детей, и озабоченно посмотрела в сторону леса. Артема все не было. Неужели им придется идти в экспедицию без него? Это очень не по-товарищески с его стороны! Ей придется доложить обо всем начальнику лагеря.

Причал был новеньким, ярко выкрашенным, причем, похоже, совсем недавно – запах краски все еще чувствовался. Вите нравился запах краски. Он означал, что у места есть хозяин, который заботится о нем. Это хорошо.

Витя уселся на горячие доски и снял сандалии, чтобы вытряхнуть набившийся песок. Многие дети последовали его примеру.

– Молодцы, – пробасили откуда-то сверху. – На корабль песок тащить не стоит.

Витя поднял голову. Прямо над ним, загораживая солнце, стоял самый настоящий капитан – широкоплечий, с гривой седых волос, усами и бородой, сощуренными веселыми глазами, загорелый до черноты, сжимающий в зубах трубку.

– Здравствуйте, Василий Семенович! – Танечка подбежала к капитану, протягивая ему узкую ладошку.

Тот схватил ее в объятия, легко приподнял над землей и чмокнул в щеку. Танечка смутилась.

– Здравствуй, дочка, – улыбнулся капитан. – Толпу пиратов мне привела?

– Мы не пираты! – Катя первой справилась с обувью, надела сандалии и теперь стояла, выпятив грудь, как маленький храбрый воробушек, перед Василием Семеновичем, который рядом с ней казался просто огромным. – Мы советские пионеры!

– Знаю-знаю, милая, – капитан погладил ее по плечу. – Собирай своих пионеров, Татьяна, и давайте на борт. Море не любит пустой болтовни.

Белоснежный кораблик по имени «Альбатрос» был небольшим. Дети быстро перебежали с пристани на борт по узкому трапу, который для них придерживал широкоплечий светловолосый курносый парнишка лет восемнадцати – в тельняшке, закатанных по колено штанах и босой.

Танечка пропустила всех детей вперед и зашла на кораблик последней. Волна ударила в борт ровно в тот момент, когда она ступила на трап. Кораблик качнуло. Таня, теряя равновесие, в испуге замахала руками и едва не рухнула в воду, но парнишка быстро схватил ее за талию. Танечка вцепилась в него изо всех сил. Когда он поставил ее на палубу, перепуганная девушка не сразу смогла разжать пальцы. А он не спешил ее выпускать, смотрел, не отрываясь, на ее точеные скулы, маленький изящный носик, родинку возле ключицы, тонкую светлую цепочку, убегавшую под вырез блузки.

– Татьяна! – раздался насмешливый голос с пристани. – Не загораживай вход, посторонись! Может быть, уважаемый юнга будет столь любезен, что и мне поможет?

– А ты женщина или ребенок, чтоб тебе помогать? – заносчиво ответил матрос, и от его горячего дыхания колыхнулся завиток Танечкиных волос.

Девушка вспыхнула и возмущенно посмотрела на парнишку, а потом и на Артема, который уже поставил ногу на трап.

– Все по местам! – скомандовал капитан.

Дети быстро расселись по скамейкам, установленным на верхней палубе. Витя оказался между двумя рыжими вихрастыми мальчишками, до такой степени похожими друг на друга, что он удивленно переводил взгляд с одного на другого, пытаясь сообразить, в чем же дело.

– Мы близнецы, – улыбнулся тот, что сидел справа. – Я Петька, а он Максимка. Но, если ты перепутаешь, мы не обидимся. Нас даже одноклассники до сих пор иногда путают.

– Понятно, – пробормотал Витя, уже не ожидавший ничего хорошего от обитателей «Артека» и поэтому приятно удивленный.

Кораблик задрожал – это заработали двигатели.

– Ребята, – бас капитана легко перекрывал шум мотора, – я знаю, что вы все очень дисциплинированные, но прошу вас помнить, что море – это особый мир со своими правилами и опасностями. Пожалуйста, будьте предельно осторожны! Не шалите, не толкайтесь, заботьтесь о своей безопасности и о безопасности своих друзей! Слушайтесь вожатых, меня и моего помощника Дмитрия!

Капитан показал на парнишку в тельняшке, который встречал их на борту. Тот улыбнулся. Улыбка у него была очень хорошая – открытая, добрая. Вите он очень понравился. Таня, все еще смущенная, бросила на Диму быстрый взгляд и снова повернулась к капитану. Артем смотрел на помощника капитана пристально и долго, будто просчитывая что-то.

– Сейчас мы поднимем якорь и выйдем в море. Обедать будем уже на острове. Когда отойдем от берега подальше, могу дать поуправлять кораблем, если вдруг найдутся желающие. Желающие найдутся?

От громкого дружного «Даааа!» в прибрежном лесу с деревьев сорвались птицы, Танечка схватилась за голову, а капитан довольно усмехнулся в усы.

6

Витя, зажмурив глаза от счастья, сидел на корме. Впервые, пожалуй, за последние сутки он был рад, что приехал. Ну и что, что всего на две недели! Зато он уже отправился в настоящую научную экспедицию! Уже ради этого стоило ехать в «Артек». И ради Черного моря, конечно, тоже.

Кораблик шел не быстро, но уверенно, разбивал воду на две части толстым носом. Волны отваливались, как ломти хлеба. Витя вспомнил дом, бабушку, ее старые уставшие руки, аккуратно нарезающие свежий, еще горячий в сердце, хлеб толстыми ломтями.

«Будешь? – спросила бы бабушка, протягивая ему горбушку хлеба. – Поел бы, внучок, силы тебе сегодня будут нужны… Будешь?»

Витя открыл глаза. Над ним стояла Катя, протягивая ему краснобокое яблоко.

– Будешь? – снова спросила она. – Вить, ты глухой, что ли?

– Да нет, я не глухой, – смутился он, принимая из ее рук яблоко, – заснул, наверное. Я ночью плохо спал – из-за ветра.

Катя примостилась рядом, одернув юбочку, и тоже стала смотреть, как корабль режет море.

– Ой, да! – сказала она. – Ветер был о-го-го! Говорят, ваш корпус больше всего побило. Крышу почти сорвало, представляешь!

Витя вздрогнул, слегка толкнув девочку.

– Ты что? – спросила Катя. – Испугался?

– Я? Испугался? – специальным низким голосом сказал Витя и засмеялся басом, как актер в одном кино. – Ха-ха-ха! Глупость какая – ветра бояться!

– Ну не скажи, – раздался голос позади. Витя обернулся и увидел капитана. – Ветер может быть очень опасным. Особенно в море.

Катя распахнула от страха глаза, и Витя снова поразился их цвету. Точно – Царица Морская!

– А сегодня его не будет? – встревоженно спросила Катя.

Василий Семенович внимательно посмотрел по сторонам, послюнявил указательный палец и поднял над головой. Задумчиво посмотрел на палец, еще немного подумал и сказал:

– Нет, сегодня не будет сильного ветра. И дождя не будет. Хороший день!

– Как это вы по пальцу определили? – удивилась Катя.

Капитан засмеялся и, наклонившись к ней, громким шепотом сказал:

– А вот это – страшная морская тайна!

Катя засмеялась, а Витя сказал:

– Не должно быть ветра, точно.

К ним подтянулись другие пионеры и с интересом слушали их беседу.

Витя продолжил:

– Ветер образуется из-за разницы в атмосферном давлении над землей. Если давление где-то уменьшилось или увеличилось, воздух направляется от места большего давления в сторону меньшего. Так и рождается ветер. Чем больше разница в давлении – тем он сильнее. Если атмосферное давление быстро падает – точно будет ухудшение погоды. А я сегодня утром по радио слышал, что оно не изменилось со вчерашнего дня. Значит, и ветра не должно быть.

Василий Семенович с уважением посмотрел на Витю и кивнул – молодец, мол, понимаешь. И был бы это настоящий триумф, если бы не Севка.

Первый тычок в спину Витя ощутил, когда увлеченно рассказывал о сложности в прогнозировании перемещения циклонов, но решил, что это случайность. Второй, куда более сильный, он почувствовал через минуту и, повернувшись, увидел прямо позади себя нагло ухмыляющегося Севу. Еще несколько тычков, не столько ощутимых, сколько раздражающих. Витя стиснул зубы и постарался не обращать на них внимание, но следующий удар, судя по острой боли, нанесенный костяшками пальцев, был таким сильным, что его пошатнуло. Развернувшись к Севе лицом, Витя близко-близко увидел его маленькие белесые глаза, обрамленные выгоревшими ресницами, пухлый улыбающийся рот и не выдержал.

Он никогда не умел драться: мама считала это проявлением слабости и говорила, что любой интеллигентный человек должен уметь выйти из неприятной ситуации победителем и без кулаков. Но что можно противопоставить подлецу, бьющему в спину?

Витя ударил. Коротко, неумело и почти без размаха. Наверное, он метил в челюсть, но кулак попал точно во влажные Севкины губы, растянутые в презрительной усмешке. Хлынула пугающе яркая кровь, залила белоснежную рубашку. Сева мгновенно стал похож на пионеров-героев, проливших кровь за свою страну, чьи портреты висели в каждой школе.

Катя ахнула и закрыла глаза руками.

– Витя! Ты что творишь! – закричала Таня, стоявшая рядом с капитаном.

И тут же, как черт из табакерки, выскочил правдолюбец Артем.

– Так-так, – протянул он. – Бунт на корабле?

– Он первый начал, – буркнул Витя, стараясь не смотреть на визжащего окровавленного Севу, вокруг которого суетились пионеры.

– Да что ты говоришь! – сквозь зубы процедил Артем. – И что же он сделал?

– Он в спину его толкал, товарищ пионервожатый! – закричала Катя. – Я рядом была, я все видела! Севка его все время в спину толкал!

– А тебе не кажется, – все так же медленно произнес Артем, глядя в глаза Вите, – что толкать в спину и бить в лицо – это несколько разные вещи?

Витя кинул взгляд на капитана в поисках поддержки, но Василий Семенович качал головой и смотрел на него с осуждением. Похоже, только Катя понимала, что стало настоящей причиной драки. Расчетливый Сева все хорошо продумал.

– Всего второй день в лагере – и такая драка! – всплеснула руками Таня. – Не по-пионерски это, а, Витя? – Она наклонилась к нему, желая выслушать, но он уже отшатнулся.

Он же не виноват! Как же так? Почему все осуждают его и не обращают внимания на слова Кати, да и на его собственные?

– Я думаю, – сказал Артем медленно, – что мы вынесем драку на пионерское собрание. И каждый сможет высказаться, но лично я считаю, – добавил он с нажимом, – что в нашем дружном коллективе не место таким, как ты, Витя.

Сева смотрел через окровавленный платок, которым зажимал разбитые губы, и Витя мог поклясться – довольно улыбался. Все вышло именно так, как он задумал. Ловкий расчет – и Витя в дураках. Мало того – скорее всего, теперь его с позором отправят домой. Выгонят из «Артека». Разве может быть что-то хуже этого?

Витя зажмурил глаза, и тут ветер закружил вокруг. Сильная холодная струя воздуха ударила в корабль, чуть качнув его.

Капитан озадаченно посмотрел по сторонам. Ветер? Да откуда, черт подери, взялся этот ветер? Да еще такой порывистый?

Артем еще что-то говорил, Таня с ним спорила, Катя пыталась перекричать их всех, но Витя слышал только свист приближающегося вихря.

«Ветер может быть очень опасным. Особенно в море», – вспомнил Витя слова Василия Семеновича. И в следующую же секунду стремительный ледяной вихрь вновь ударил в корабль.

7

Ветер лишь входил в силу, но остановить его – и это Витя знал совершенно точно – он не сможет.

– Будет ураган, – сказал Витя тихо. Но его услышали все.

– Ураган? – с усмешкой спросил Артем. – Что за чушь! По прогнозу отличная погода!

– Артем, – сказала Таня очень серьезно, – Витя, если ты еще не знаешь, гений в предсказании погоды. Он олимпиаду по этой теме выиграл! Я бы ему поверила.

Пионервожатая посмотрела на капитана. Теперь все решения зависели от него.

Василий Семенович, мгновенно став очень серьезным, потрогал седую бороду, потер щеки. Он выглядел озадаченным. Ничто не предвещало сильного ветра. Капитан всегда уточнял прогноз погоды прямо перед выходом в море. Он знал, что пренебрегать такими вещами нельзя. Особенно когда отвечаешь за жизнь детей.

– Что такое? – встревоженно спросил один из близнецов. Максимка или Петя – кто их разберет?

– Все в полном порядке! – нарочито бодро сказал Василий Семенович и потрепал парнишку по голове.

Он тут же нашел взглядом матроса. Словно общаясь с помощью невидимой связи, они мгновенно поняли друг друга. Возвращаться в «Артек» было дальше, а значит, рискованнее, чем попытаться добраться до острова. Да и паника на корабле ни к чему. Все по плану – «Альбатрос» идет на остров. И корабль нужно разогнать на максимальную скорость.

Дима кивнул и побежал вниз, в моторное отделение.

Почти сразу отозвался мотор – зазвучал громко, тягуче. Кораблик едва заметно дернулся вперед и начал набирать скорость, продираясь через волны.

Ветер усиливался, и небо становилось все темнее. Где-то в черной глубине туч били молнии, холодными всполохами освещая неспокойное море.

– Мы плывем на остров или вернемся в лагерь? – взволнованно спросила Танечка. – Дети говорят о каком-то урагане! Что, вообще, происходит?

Артем ухмыльнулся и приобнял ее за плечи.

– Рядом со мной, дорогая Татьяна, ты можешь ничего не бояться, – самоуверенно заявил он.

Но Таня вывернулась из его цепких рук и, развернувшись, посмотрела прямо в глаза.

– Артем, может быть, хватит? Мне ведь не нужно напоминать тебе, что мы отвечаем за этих детей? Головой отвечаем. Слышишь?

Удивленный Артем отшатнулся, что-то буркнул и ушел на другую сторону палубы.

– Общий сбор! Общий сбор! – звонко закричала Таня, хлопая в ладоши и собирая детей. – Пятиминутка! Всем пионерам собраться внизу, в трюмном салоне!

Витя уже не был уверен, что является частью коллектива, да и не хотелось идти туда, где будут Севка и Артем. Поэтому он просто остался стоять на палубе, уцепившись за поручни. Ветер хлестал по щекам, пузырем надувал белую рубашку, радовался тому, что добрался-таки до него. Да, надо остаться здесь. Тогда ветер заберет его – его одного. И не тронет корабль.

По палубе побежал матрос, держа в руках какие-то сложенные канаты.

Кораблик качнуло, он налетел на Витю, запутался в петлях веревок и с грохотом упал.

– Ах ты, недомерок косоглазый! – зло крикнул он Вите. – Какого черта ты здесь под ногами путаешься?!

Крикнул и тут же пожалел. Но ведь сказанного не воротишь. И какая-то ерунда переполняет чашу терпения. Витя пошатнулся, как от удара, опустился на палубу и закрыл голову руками.

– Что вы наделали, – сказал он тихо. – Теперь мы все умрем.

Но матрос не услышал его, спешно собрал канаты и, грохоча ботинками, убежал в рубку.

Внутри Витиной головы закрутился вихрь, сжался в пружину, резко распрямился – отдавшись острой резью в висках. Мальчик схватился за голову, и в ту же секунду ветер ударил. Уже без заигрываний и шалостей, ударил зло и по-настоящему сильно – точно в белый матовый бок судна. Корабль резко покачнулся, Витя поехал по накренившейся палубе, инстинктивно стараясь уцепиться. Снизу послышались испуганные крики, и Вите показалось, что был среди них и Катин.

Витя вскочил на ноги, и в ответ ветер взревел от восторга, закрутил огромный вихрь вокруг корабля, поднял стену воды, с легкостью перышка развернул суденышко.

«Смотри, как я могу! – кричал мальчику ветер, хвастаясь силой. – Ну давай же, наподдай! Порезвимся!»

«Тихо, тихо!» – шептал себе Витя, стараясь собраться изо всех сил. Хотя бы ради этой девочки – хрупкой, беловолосой Кати с глазами Царицы Морей, он должен остановить ураган. Витя побежал на верхнюю палубу – там он был ближе к небу. Он собрался изо всех сил, сосредоточился, закрыл глаза и стал читать шаманскую молитву, которой научила его бабушка. Молитву, которая усмиряла непогоду:

– Э-э-э, Гурбан шанга hальхин! Дуулыт намьяа! Тандал ехээр мургэнэб! Ээлан, унтуур болыт даа![1]

И ветер задумался, чуть стих, перестал бить в корабль прицельными ледяными вихрями.

«Получается, у меня получается!» – возликовал Витя и с утроенной силой забубнил старые, с младенчества знакомые слова. Бабушка все знала о внуке, и именно эту молитву он выучил прежде других важных слов.

Но шторм не стихал – одной молитвы оказалось мало, и мальчик закружился в шаманской пляске, согнувшись и подкидывая колени в безмолвном танце. Кисти рук его плавно вращались – успокаивали ветер, приглаживали волны. Витя решительно шагнул в междумирье, где царствовали свои законы, и ураган послушно уменьшился, сжался до тех небольших размеров, когда уже не мог причинить кому-то зло. Ветер начал стихать, волны стали меньше, и немилосердная качка почти прекратилась.

Из пассажирского салона один за другим вышли дети. Никто из них так и не понял, что произошло, пока они были внизу.

– Фу, укачало, – сказал кто-то.

И пара голосов добавили:

– И меня, и меня!

– Витя! – закричала Катя и побежала к нему. – Витя, что с тобой?

Она увидела его глаза – закатившиеся, белые. Попыталась схватить его за руки, но Артем ее опередил.

– Ах ты, маленький поганец, – прошипел он, сцапав Витю за волосы, – это что еще за колдовские пляски? Ты – позор для всей пионерской организации, ты – мерзкий сорняк, который надо уничтожить. И поверь мне – я это сделаю, гаденыш ты эдакий. Вернешься в свою гнилую тундру завтра же!

Вырванный из транса Витя пытался что-то сказать, но не мог. Он стоял на мокрой палубе корабля и одновременно был в междумирье, где еще мог властвовать над ветром. Он пытался сохранить равновесие, но не сумел и мысленным рывком, который чуть не разорвал ему голову изнутри, вернулся в мир, где Артем крепко держал его за волосы.

– Отпусти, – хрипло сказал он Артему, – ты не понимаешь.

– Что-о-о-о? – взревел Артем. – Ты мне поговори еще. Что это за пляски святого Витта?

Из рубки вышел капитан и направился прямиком к ним.

– Подождите вы со своими пионерскими собраниями, – резко сказал он Артему, и тот нехотя разжал руки. – Витя! Объясни, что происходит?

Мальчика мутило от перенапряжения, но он заставил себя собраться.

– Будет ураган, – сказал он, – очень сильный. Возможно, такой, которого вы еще не видели. Я хотел его остановить – иногда я могу управлять ветром. Но не сегодня. Я смог только чуть уменьшить его силу. Но он, – Витя кивнул на Артема, – все испортил. Ветер больше не будет меня слушаться.

Артем задохнулся от возмущения.

– Да что это за разговоры в «Артеке»! – закричал он. – Тоже мне Господь Бог, повелитель погоды!

Василий Семенович повернулся к Артему и поморщился, как от зубной боли.

– Молодой человек, – сказал он негромко. – Этот корабль – моя территория, а вовсе не пионерского лагеря «Артек». И здесь командую я. Поэтому добровольно закройте рот и дайте мне поговорить с Виктором.

Артем задохнулся от возмущения, и в этот момент к ним подошла встревоженная Таня.

– Капитан, – сказала она строго, – пожалуйста, объясните нам, что происходит. Может быть, пора надеть на детей спасательные жилеты?

Старый моряк просто молча кивнул – да, Танечка, пора.

Девушка побледнела, но, ни слова не сказав, побежала к притихшим детям. Витя услышал, как она нарочито бодро им сказала:

– А когда на море сильный ветер и волны, что надо сделать? Ну-ка, кто первый ответит, тому дополнительную котлету на ужин! Правильно, молодцы! Надо надеть спасательные жилеты! Ну-ка бегом-бегом! Кто последний, тот моет палубу!

И дети, не поняв, что это уже далеко не игра, побежали вниз по лестнице разбирать яркие спасательные жилеты.

Матрос, который наблюдал всю эту картину из рубки, недоверчиво покачал головой. Надо же, такая пигалица, а характер есть!

– Сколько у нас времени до урагана? – тихо спросил капитан Витю.

Тот смотрел на него узкими черными глазами, в которых, казалось, все пространство занимали зрачки.

– Вы не поняли, Василий Семенович? У нас больше нет времени, – Витя протянул руку, показывая куда-то в море.

Капитан резко обернулся и увидел стремительно приближающуюся стену воды. Он никогда не видел ничего подобного – это была настоящая стена из морской зеленой воды, закрученная стонущим от удовольствия ветром, и она поднималась прямо в небо. Капитан повернул голову и понял, что вода уже окружила корабль. Волны становились все выше и били в борта одновременно со всех сторон, как будто ветер перемешал их направление.

– Або офо[2], – прошептал капитан, – Боже, помоги всем нам.

8

Директор пионерского лагеря «Артек» Павел Иванович выглянул в окно. Небо над сушей было идеальным. Чистым. Голубым.

Над морем тем временем происходило нечто странное. Тучи дружно, будто овцы, повинующиеся пастуху, сгрудились в одном месте и стали менять форму – вытянулись толстым блином. Тонкие серые ниточки протянулись сверху донизу.

– Что за чертовщина, – пробормотал Павел Иванович.

Тучи еще раз сменили форму и узким концом длинной воронки уперлись в воду.

– Это не тучи, – понял Павел Иванович. – Это ураган.

Директор заперся в своем кабинете, плотно закрыл окна и только тогда подошел к телефонному аппарату. Быстро набрал по памяти несколько цифр.

– У меня ЧП, – отрывисто сказал он. – По вашей части.

Выслушал ответ и продолжил:

– Товарищ полковник, возможно, вы и не проводите сейчас испытаний, но в данный момент я собственными глазами наблюдаю странное природное явление. Похоже на смерч, но с большой площадью, посреди совершенно чистого неба и абсолютно спокойного моря. И у меня есть опасения, что в эпицентре находится прогулочный катер с группой детей. Прошу немедленно организовать спасательную операцию.

9

– Мы попали в зону сильного шторма! Прием! Прием! – Радио работало паршиво, сигнал все время пропадал.

Дима нервничал, кусал губы – это был его первый серьезный шторм, и он не очень-то знал, как себя вести. Корабль вновь сильно качнуло. Матроса ударило спиной о стену рубки. Да где же Василий Семенович! Что делать-то?

Дима оторвал взгляд от радио, и то, что он увидел в море, заставило его душу заледенеть.

Медленно, как во сне, зеленая морская вода начала закручиваться на пространстве вокруг корабля в огромную стремительную воронку. Ее стены становились все выше, а ветер уже свистел так, что закладывало уши. Дима увидел несколько крупных рыб, поднятых в воздух. Это было невозможно даже представить – но это происходило на его глазах.

Воздух! Он вспомнил о том, что от страха забыл дышать, когда в глазах позеленело. Дима схватил открытым ртом воздух, закашлялся. Надо собраться, надо понять, что дальше делать, – ведь у них полный корабль детей. Он, Дмитрий Соболев, простой матрос, должен принять верное решение.

«Сигнал СОС!» – дрожащим от страха голосом он начал кричать в радио мольбы о помощи. Старый приемник шипел и выплевывал какие-то звуки, обрывки голосов, и Дима не понимал, слышит его хоть кто-нибудь или нет.

Руки затряслись, паника вновь сковала сердце, но спокойный и рассудительный голос Василия Семеновича прозвучал в памяти: «Запомни, Дмитрий, – дважды в час радисты на кораблях должны вслушиваться в эфир – на случай, если кем-то был подан сигнал СОС. Делай это всегда с 15-й по 18-ю минуту и с 45-й по 48-ю минуту каждого часа». Значит, просто надо отправлять сигнал за сигналом – пока его не услышат! Все просто! И рука послушно принялась выбивать: три точки, три тире – международный сигнал бедствия.

10

Капитан, хватаясь за поручни стонущего от ударов волн корабля, продираясь через потоки воды, с трудом добрался до трюма. Там, сбившись в стайку, находились дети – самый ценный груз из всех возможных. Заботливо одетые Таней в спасательные жилеты, побледневшие и притихшие от страха, они сидели на полу, вцепившись друг в дружку. Свет все время мигал, и удары волн здесь были слышны гулко и особенно страшно.

– Эй, пионеры! – прогремел бас капитана, перекрывая шум. – Что приуныли? Это же всего лишь шторм!

Танечка подняла на него умоляющие глаза: «Спасибо. Спасибо, Василий Семенович!»

Катя всхлипнула и спросила:

– А мы не утонем?

– Еще чего! – возмутился капитан. – С чего нам тонуть? У нас отличный корабль! А это разве шторм! Это так, ветришко!

– Ничего себе ветришко, – заворчал Севка. – Я так коленкой стукнулся – аж звезды из глаз посыпались.

– Ты, Севка, еще раз стукнись, а то что-то тут темно! – попросил Петька, и все облегченно рассмеялись.

– И правда, Василий Семенович, от чего так стемнело? – спросила Таня.

Голос капитана действовал успокаивающе – и на детей, и на нее саму, и меньше всего ей хотелось вновь остаться одной, без чьей-либо поддержки. И где Артем? Может быть, что-то случилось? Почему он не рядом? Нет, спрашивать нельзя – дети испугаются еще больше.

– Темно от того, – сказал капитан, – что тучи налетели. Но такие шторма долгими не бывают, и я уверен, скоро все закончится. Только у меня просьба большая – всем оставаться здесь и на палубу не подниматься. Там сильные волны, и вы мгновенно промокнете. Договорились?

– Да-а-а-а! – дружно откликнулись пионеры.

– Молодцы! – одобрительно кивнул Василий Семенович. – Я пошел командовать кораблем!

Он улыбнулся всем, подмигнул Танечке и поднялся по лестнице наверх.

– А теперь давайте играть в города! – сказала пионервожатая и, стараясь не обращать внимания на тяжелые удары волн и тошнотворную качку, бодро начала первой: – Ленинград! Кто на «Д»?

11

Корабль даже не качало на волнах – его будто подкидывало неведомой силой и с высоты тяжело бросало вниз. Уставший металл стонал от ударов. Раньше «Альбатрос» с легкостью переживал небольшие шторма, но то, что происходило сейчас, капитан не мог представить даже в страшном сне. Выдержит ли судно?

Хватаясь за поручни, он направился к рубке и вдруг вспомнил:

«Витя! Где же он?»

Василий Семенович нашел мальчика лежащим без сознания в углу на верхней палубе корабля и удивился, как того до сих пор не смыло в море. Витя лежал, свернувшись в комок, и, нащупывая пульс на шее, капитан заметил, что мальчик примотал себя веревкой к поручням.

«Молодец, пацан, – подумал Василий Семенович, – догадливый! Что он там плел про управление ветром-то?»

Пульс был сбивчивый, неровный, но довольно сильный. Капитан хотел было перетащить Витю в трюм к остальным детям, дернул за тело, но сердце откликнулось привычной тягучей болью. Воздух в легких стал колом.

«Не дотащу, – понял капитан. – Но парень вроде цел – пускай пока будет здесь».

В молодости капитану было интересно – как там, в центре бури? Он читал о том, что в сердце каждого урагана есть место, где волны перестают идти в одном направлении и хаотично сталкиваются друг с другом. Ветер крутит вокруг огромную воронку, в которую затягивает все, что ее коснется, но в самом глазу бури ветра почти нет. А вверху – капитан поднял глаза вверх, и ему показалось, что он находится на дне трубы, поднимавшейся на несколько километров вверх, – видно голубую чистоту неба. Хотел узнать, как там, в центре бури? Любуйся, капитан!

«Думай, Василий Семенович, думай!»

Выйти за пределы глаза бури, наверное, невозможно – мощности двигателя не хватит. Но даже если получится – там сильнейший ветер. С другой стороны – встать носом на волну и держать корабль в контроле даже в сильный шторм вполне возможно… какое-то время. Здесь же хаотичные удары высоких волн если не перевернут, то размолотят судно очень скоро. И, словно в подтверждение его мыслей, корабль сотрясло таким ударом, что капитана подкинуло в воздух, он едва удержался за поручни. Водой хлестнуло в лицо, и капитан тяжело закашлялся.

Василий Семенович кинул взгляд на Витю – ему показалось, что мальчик пошевелился. Но тот все так же лежал, привязанный на палубе, и, казалось, не приходил в себя.

«Решено. Вывожу корабль за пределы глаза бури».

Сломанная дверь в рубку уже не закрывалась – замок вырвало от очередного удара о стену. Матрос, сгорбившись, выбивал три точки и три тире уставшей рукой.

– Молодец, Дмитрий! – сказал капитан, и матрос резко повернулся.

– Василий Семенович! Ну где же вы были, – дрожащим голосом спросил Дима, – я тут уже без вас решение принял о сигнале бедствия.

– Все верно принял, – сказал капитан. – Давай-ка теперь еще попробуем пробиться через эту стену наружу.

– Через… это? Пробиться?! На нашем корыте?! – закричал Дима.

Капитан посмотрел на помощника так, что тот съежился.

– Отставить истерику, матрос! – очень спокойно сказал Василий Семенович.

– Понял приказ, товарищ капитан, – сказал Дима упавшим голосом. – Есть отставить истерику. Есть пробиться через стену.

12

Крымская база Патриота, без сомнения, была одной из любимых у Защитников. И дело даже не в том, что из окон тренировочных залов и спален открывался прекрасный вид на Черное море. И не в том, что самые тяжелые тренировки здесь переносились легче, благодаря прекрасному воздуху и климату.

Просто именно ее Защитники чаще всего называли домом.

Тренировочные базы менялись часто. Суперлюдям приходилось постоянно совершенствовать свои навыки. К счастью, на территории Советского Союза были возможности для любых нагрузок и испытаний.

Например, база в Якутске была самой нелюбимой. Запредельные морозы угнетали даже непробиваемого Лера, который искренне любил копаться в разных булыжниках, проверяя свои силы, но вечную мерзлоту к ним приравнивать отказывался.

Ксения, чьи возможности ученые Патриота любили тестировать при минус пятидесяти, мороза не боялась. Но, как любая женщина, она предпочитала теплый климат, солнце и цветы. Кроме того, в довольно скудное меню Защитников на севере регулярно включали жеребятину. В эти дни девушка устраивала разгрузочные дни – есть лошадей она категорически отказывалась.

Хан философски относился к любым жизненным условиям, но и ему не нравились холод и вечная ночь. Ученые быстро поняли, что минусовая температура не влияет на возможности Хана к ускорению, и потеряли к нему интерес. Целыми днями от нечего делать он бросал ножи в мишень и тосковал по настоящей работе.

А вот базу в Крыму любили все.

Арсус был доволен тренировочным полем и мощной самой современной лабораторией, где торчал по двенадцать часов в день, контролируя опыты и придумывая новые темы для экспериментов с мутациями.

Хан каждое утро проводил на каменной площадке у обрыва, где часами медитировал, глядя на море.

Ксения, которая физически жить не могла без воды, обожала эту базу за море. Порой она часами не вылезала на берег, гоняясь с дельфинами или доставая с огромных глубин раковины.

Лер ценил это место за горы и был здесь совершенно в своей стихии. Он развлекался тем, что периодически заваливал камнями выход из лаборатории, бесшумно перемещая огромные валуны по воздуху. И здорово потешался над Арсусом, когда тот был вынужден выбивать дверь или вылезать через окно.

Злобно рыча, Арс, перевоплотившись в медведя, швырял в Лера его же камнями, а тот жонглировал ими в воздухе. Территория вокруг их дома была постоянно завалена булыжниками.

Так что, если случайно кто-то из Защитников в разговоре произносил «дом», можно было не сомневаться, о каком именно месте шла речь.

То утро выдалось на редкость спокойным. Проведя с Защитниками накануне ряд исследований, полковник Казачанский позволил им устроить несколько выходных, и вот уже второй день группа валяла дурака, маясь от безделья.

– Не могу больше здесь сидеть, – простонала Ксения, разглядывая море в белых завитках волн. – Можно я сбегу, а? Хоть на пару часов?

– Ну и куда ты собралась? – мрачно спросил Арсус. – Если в море искупаться, так кто тебе запретит? Плавай на здоровье.

Ксения покачала головой:

– Эх, ты, не понимаешь! Ну какое море? Море я каждый день вижу – на тренировках. Я в город хочу. В магазин зайти, мороженое съесть, на людей обычных хоть посмотреть!

Сидящий в углу Лер отвлекся от картинок в журнале «Крокодил»:

– Да, Ксюша, все мы понимаем. На других поглазеть… себя показать!

Он едва увернулся от летевшей в него книжки. Хан ловко подхватил ее, не дав упасть на пол, и провел пальцами по обложке.

– «Евгений Онегин». Зачем кидаешь, Ксюша? Хорошая книга.

Ксения помолчала, думая о чем-то своем, потом решительно встала и отправилась в свою комнату, хлопнув дверью. Арс покачал головой.

– Давайте отпустим ее в город? За пару часов ее никто не хватится, – задумчиво сказал он.

– Да пусть идет, конечно, – ответил Хан, – нечего молодой девушке с чудаками печальными сидеть.

Шлепая босыми ногами по полу, вернулась Ксения. Она была в нарядном зеленом платье, ладно сидевшем на ее стройной фигурке. Летние босоножки беспечно болтались в руке.

Лер даже присвистнул от восхищения.

– Ай, какой дэвушка красивый! – сказал он и улыбнулся.

– Красивый дэвушка сейчас отправится в самоволку, – заявила Ксения и встала на подоконник босыми ногами. – Прикроете, ладно?

– Конечно, прикроем. А по городу в мокром платье будешь расхаживать? – съязвил Арс.

– Оно синтетическое! Высохнет за пять минут! – Ксения показала ему язык. Потом вытянулась в струнку, покрепче сжав в руках босоножки, и спрыгнула с подоконника вниз, где тремя этажами ниже ее нежно приняло Черное море.

Арсус перегнулся через подоконник и крикнул:

– Если что-то случится – пустим ракету! Тогда – срочно возвращайся на базу! Слышала?

– Да! – крикнула Ксения. – Я ненадолго!

13

Доплыла она быстро, нырнула под воду у базы, а выплыла уже неподалеку от пляжа Алушты. Какой-то малыш заметил ее и закричал:

– Смотри, мама! Русалка!

Она и впрямь была похожа на сказочного персонажа – заколка расстегнулась где-то в море, и длинные волосы, потемневшие от воды, струящимися локонами протянулись ниже поясницы. А платье – мокрое синтетическое зеленое платье – так нескромно облепило фигуру, что выглядело просто второй кожей.

Ксения улыбнулась малышу и его маме:

– Упала с прогулочного катера, представляете! Хорошо, что плавать умею!

Мамаша, листающая журнал мод, с сомнением посмотрела на зажатые в руке девушки босоножки, но промолчала, поджав губы. Ее муж, открыв рот, смотрел, как Ксения изящно выходит из воды, отжимая волосы, и долго провожал ее взглядом, пока жена не треснула его по голове журналом.

Ксения закрутила волосы в узел и закрепила его веткой олеандра, платье и в самом деле высохло моментально – честь и хвала модной синтетике!

Она решила остаться на набережной Алушты и, купив сразу два мороженых-эскимо, уселась на лавочку и принялась разглядывать прохожих.

Мимо, неторопливо прогуливаясь, шли люди – такие же, как она, и в то же время совершенно иные. У них были квартиры, семьи, родители и дети… может быть, дома их ждал полосатый кот. Им нужно было ходить на работу, копить деньги на новый холодильник или телевизор, и жизнь их была так проста и упорядоченна!

Ксения вздохнула.

У нее не было дома, а вся семья состояла из трех сверхсолдат – один страннее другого.

Ксения подняла глаза, вынырнув из череды воспоминаний. По дорожке, трогательно держась за руки, шли старичок и старушка. Они двигались медленно, синхронно шаркая ногами, опираясь друг на друга. Они были совершенно разными – старичок был стройным, а старушка – сгорбленной. У него был нос картошкой, а у нее под морщинами все еще сохранились тонкие черты лица. Но выглядели они, такие непохожие, единым целым. Ксения вздохнула. Некоторые люди всю жизнь вместе…

Мимо прошли горячие черноголовые грузины и присвистнули, разглядывая Ксению. Она намеренно сделала вид, что не заметила их, и отвернулась. Пойди найди еще того, с кем захочется пройти всю жизнь рука в руке…

Зато работа у нее была хорошая. Ничуть не хуже, чем у врачей или учителей, – у тех тоже великие миссии. Она гордилась своей задачей в Патриоте. Не зря Казачанский делал особый упор на неординарность Ксении, ее незаменимость для Родины.

Ксения облизала липкие пальцы и решила прогуляться до автомата с газированной водой. Нашарила в кармашке платья две последние монетки – три и одна копейки. За три – можно купить газировку с сиропом. А за копейку – просто газировку.

– Куплю обычную, – решила она и тщательно вымыла граненый стаканчик.

Кинула копейку в щель аппарата, послушала, как та откликнулась в его нутре, звонко провалившись, и тут же в стакан хлынула вода, пузырясь и шипя. В стакане отразился чей-то силуэт. Просто изумрудный блик в стекле. Ксения повернулась. По набережной бежала девушка с длинными светлыми волосами. Зеленое платье, как две капли воды похожее на то, что у Ксении, развевалось на ветру. Соломенная шляпка чуть не слетела с ее головы. Удержав ее рукой, незнакомка нечаянно обернулась.

И в этот момент что-то в груди Ксении отозвалось тоской. Как же они с девушкой были похожи! Точно зеркальные отражения. Только у девушки, наверняка, своя жизнь, своя семья, свои чувства… Это еще раз доказывало, что никакая Ксения не особенная.

Девушка приспустила поля шляпы на глаза и поспешила дальше. Она остановилась возле высокого могучего мужчины со светлым ежиком на голове, подхватила его под руку. И пара двинулась вперед по набережной.

Ксения отмахнулась от вспыхнувшей где-то в сердце зависти. Недостойно это. Неправильно. Девушка сделала первый глоток ледяной колючей газировки, а в небе стремительной вспышкой мелькнула ракета.

Зеленая! Со стороны базы!

Граненый стакан, матовый от холодной воды, так и остался стоять в автомате.

Через пятнадцать минут Ксения выходила из воды у базы. Арсус уже ждал ее на берегу, сидя на гальке и бросая камешки в море.

– Наконец-то, – сказал он. – Вертолет уже летит, слышишь?

Ксения, запыхавшись, присела рядом.

– Рекорд поставила, – похвасталась она, – десять километров за пятнадцать минут!

Арс молча кивнул.

– А что у вас случилось такое? Казачанский вернулся? Или проверка какая?

– Не проверка – ситуация. Нештатная.

– Да что такое, объясни толком! – потребовала Ксения, прыгая на одной ноге и вытряхивая воду из уха.

– Какое-то неопознанное явление на море, я не понял, связь барахлила. Ураган, что ли? Считают, что мы можем помочь. Там дети на корабле.

Девушка перестала прыгать и мгновенно стала серьезной.

– Дети? – переспросила она тихо. – Сколько?

– Да, пионеры из «Артека». Двадцать человек.

Над их головами застучали лопасти вертолета.

– Бегом-бегом, – крикнула Ксения, – черт, я переодеться не успею!

И, как была, в изумрудно-зеленом платье и босиком (босоножки пришлось скинуть в море), побежала в сторону вертолетной площадки.

14

Дима бросился в машинное отделение. Теперь, когда он увидел капитана и получил от него четкий приказ, действовать стало легче. Даже буря казалась не такой ужасающей.

Капитан, скользя и хватаясь за поручни, добрался до рулевой рубки и встал у штурвала.

Ну, Василий Семенович, держись.

В который раз он невольно залюбовался морем. Оно было похоже на дикого неукротимого зверя. И пытаться усмирить его – бесполезно. Оно не признавало никого. С морем можно было только попытаться – даже не договориться, нет, – попытаться просто побыть рядом, побыть вместе, почувствовать его. Подышать в одном ритме. Подвигаться в одном темпе. Только это может дать им шанс.

Капитан дождался подходящего момента, взялся за штурвал поудобнее и скомандовал:

– Полный вперед!

Звука двигателя за ревом ветра он не услышал, но почувствовал, как задрожал его корабль, – как породистый скакун, в нетерпении ожидающий на стартовой линии начала забега.

Судно шло тяжело. Волны беспорядочно обрушивались на катер, сметая с пути, на котором изо всех сил пытался удержать его капитан. Но мало-помалу дело сдвинулось с мертвой точки. Стена вихря немного приблизилась.

– Дима, иди в радиорубку, передавай сигнал бедствия! – велел капитан в переговорное устройство.

И Дмитрий, облегченно вздохнув, затопал по ступенькам наверх.

Качка наверху усилилась, вся палуба была в воде, и матрос несколько раз поскользнулся и упал, прежде чем смог оказаться в рубке. Он был мокрым насквозь, вода лилась с его одежды, рук и волос, но он совершенно этого не замечал. А вот фигуру, склонившуюся над рацией, он отлично заметил и узнал. Взрослых мужчин на катере было всего трое: он, капитан и этот крайне неприятный тип Артем. Артем и хозяйничал там, где не просили, вместо того чтобы быть вместе с Таней и с детьми. Дима почувствовал глубокое возмущение – как смеет этот чужак шляться по его кораблю, да еще и лезть в святая святых – радиорубку! Мало того что лезть, еще и трогать его технику!

– Эй! Что тебе тут надо? – закричал Дима. – Немедленно отойди от аппаратуры!

Артем обернулся и злобно зыркнул на матроса. Он явно не ожидал, что его кто-то увидит, и был пойман врасплох. Но не двинулся с места.

– Ты меня не понял? – Дима налетел на него сзади и схватил за плечо.

Артем сделал какое-то легкое, почти незаметное движение, тут же Дима почувствовал, как все вокруг него переворачивается, и в следующее мгновение обнаружил себя лежащим на мокром полу. Кровь бросилась ему в лицо. Каков наглец! Дима бросился на обидчика. Артем, не меняя позы, заблокировал удар и сам ударил – ногой, да так, что Дима отлетел к противоположной стене.

– Тебе лучше лежать и не рыпаться, – проговорил Артем сквозь зубы.

Дима при всем своем желании сейчас не смог бы никуда рыпнуться. Он даже дышал с трудом – такой силы был удар. Он закусил губу и с силой пропихивал в себя воздух, буквально заставляя грудь сжиматься и расширяться.

15

Дети устали играть. Мальчишки насупились, девочки сидели грустные, того и гляди заплачут. Танечка осмотрела своих подопечных и призналась сама себе, что уже и сама готова сесть в угол и заплакать – так ей было страшно. Не за себя – за этих малышей.

Таня коснулась кулона, висевшего на ее шее, – маленькой серебряной капельки. Если на нее нажать, она распадется на две половинки, а внутри – фотография бабули. И вспомнила вдруг, как когда-то, много лет назад, когда она была совсем маленькой, она жила у нее, своей обожаемой бабушки. Родители тогда очень много работали, возвращались домой совсем поздно, и на семейном совете было решено, что всем так будет лучше. Танечка очень по ним скучала, и бабушка рассказывала ей волшебные сказки – про принцессу, заточенную в башне, которую освободит прекрасный принц, и, конечно же, отведет ее домой, к родителям. И сказка помогала. Танечка засыпала счастливой. Может, и здесь сработает?

Таня набрала в грудь побольше воздуха и начала:

– Однажды, давным-давно в тридевятом царстве, в тридесятом государстве…

К ее удивлению, слушали все, даже мальчишки. Казалось, даже волны стали бить по кораблику реже и не так сильно.

16

Дима продышался и раздумывал, как бы ему разобраться с чужаком. Понятно, что он сильнее и владеет какими-то хитрыми приемчиками. Дима внимательно осмотрел крохотное помещение. А что это тут у нас, буквально в полуметре? Кусок каната с завязанным узлом? Отлично! Дима вскочил, схватил канат и, размахнувшись, изо всех сил ударил по голове Артема. Точнее туда, где полсекунды назад была его голова. Артем каким-то образом успел отскочить, канат просвистел мимо и опустился на рацию. Дима остановился, в ужасе глядя на дело своих рук. Артем подлил масла в огонь.

– Ну и зачем ты это сделал, герой? Как теперь с землей связываться будем? – почему-то довольно улыбаясь, сказал он.

– Я из-за тебя это сделал! Немедленно говори, какого черта тебе тут надо?

– А то что?

– А то за борт выброшу.

– Очень страшно. Ты со своими закидонами обратись к доктору, как до земли доберемся. Я пошел к детям. Все равно рацию ты уже угробил, она теперь совершенно бесполезна. Как нас найдут – не представляю. Поздравляю, матрос, ты нас всех убил.

Артем уходил, смеясь. Тяжелым канатом по рации… и как он сам не додумался до такого простого решения?

17

Вертолеты Ксения не любила. Ее в них всегда укачивало. Тряска, жуткий запах, шум лопастей, легко пробивающийся даже сквозь наушники. За годы работы в Патриоте она так и не смогла к ним привыкнуть. А в этот раз к тошноте добавилась сверлящая головная боль. Она концентрировалась в районе висков и словно пронзала череп насквозь.

Ксения сидела в своем кресле, скорчившись, и мечтала только об одном – чтобы они поскорее долетели до места. Там она нырнет в воду, и ей, наконец, полегчает.

Кто-то тронул ее за плечо – Арсус. Протягивает ей конфетку, леденец.

Ксения взглянула на него благодарно и покачала головой – не поможет. Арсус пожал плечами и сунул конфету себе за щеку.

– Пять минут до точки прибытия, – заскрежетав в наушниках, предупредил пилот.

Хан порылся где-то между своим креслом и бортом, вытащил оттуда большой мешок и принялся выкладывать оружие. Звездочки. Ножи. Кинжалы. Какие-то иглы. Металлические шарики. Ксения смотрела на него, открыв рот, как на фокусника. Где все это у него помещалось?

– Зачем? – спросил Лер.

– Вода, – пожал плечами Хан. – Замкнет электрическую цепь, и меня поджарит.

Лер недоуменно смотрел на него.

– Шутка, – сказал Хан. – Просто плыть с этим будет неудобно. Тяжело. Ко дну потянет.

– Ха-ха, – отозвался Лер. – Очень смешно.

– Ты все-все выложишь и ничего не оставишь? – удивилась Ксения.

Хан только улыбнулся. Конечно, оставит. Парочку самых любимых клинков, с которыми не расстается вообще никогда и ни при каких обстоятельствах. Даже на борт пассажирских самолетов проносит.

– Точка прибытия, – раздался бесстрастный голос пилота.

Ксения посмотрела в окно. Через исцарапанное стекло видно было не очень хорошо, но, тем не менее, общее представление о ситуации можно было составить. До самого урагана вертолет не долетел, завис на безопасном расстоянии. С одной стороны от впечатляющих размеров воронки стояли военные корабли. Что происходило в эпицентре бури, видно не было.

– Командир, можешь подняться выше воронки и встать над ней? – спросил Арсус.

– Я не самоубийца, – после короткой паузы ответил пилот.

– Да ладно, я просто спросил. Ты нас хоть на корабль высадишь?

– Если получится. В крайнем случае – прыгнете в воду, вас подберут.

Высадить на корабль не получилось.

Ксения, в общем, была даже рада: это сократило время их пребывания в вертолете. Она первой скользнула наружу – сначала к шасси, потом, сделав красивое сальто, в воду. Прямо в том же зеленом платье, в котором отправлялась в самоволку. Остальные Защитники последовали за ней.

Последним прыгал Хан. Он не любил воду. И она отвечала ему взаимностью. Вот и сейчас обхватила плотным коконом сразу же, как только он в нее вошел, потянула вниз. Он собрался, задержал дыхание, расслабился, сделал вид, что его тут нет, что это не он, что воде он мерещится. И она поверила. Отпустила. Он несколькими мощными гребками вытолкнул себя на поверхность и с наслаждением набрал полную грудь воздуха. И тут же снова ушел под воду – какая-то сила схватила его за ноги и потащила вниз. Хан потянулся за одним из оставшихся у него ножей, но тут его ноги снова освободились, а в воде рядом забарахтался, смеясь и отплевываясь, Арсус.

– Дурной совсем, – покачал головой Хан, вынырнувший следом за ним. – А если б я тебя ножом?

– Да не, ты бы не стал, – ответил Арсус. – Давай погребли, вон уже лодка подошла.

Хан повернулся и увидел приближавшуюся к ним моторку. Видимо, с одного из кораблей выслали.

На корабле им налили чай и выдали по комплекту сухой одежды. Хан отказался, зато Ксения с удовольствием сменила наряд на менее легкомысленный и привлекающий внимание – еще не хватало, чтобы весь корабль пялился на нее.

Это помогло, но не очень.

Леру и Арсусу пришлось остаться в мокрой одежде, потому что даже самый большой размер оказался для них мал.

Совещание устроили в капитанской каюте. Капитан коротко описал ситуацию, но Защитники не услышали ничего нового, кроме того, что какое-то время назад с кораблика перестали подавать сигнал бедствия.

– Может, там уже и спасать-то некого, – предположил Лер, – потонули все?

– Мы не можем исключать такую возможность, – подтвердил капитан.

– Могла выйти из строя рация, – сказал Арсус. – Нам надо каким-то образом туда добраться. Ваш корабль может пройти сквозь штормовой фронт?

Капитан покачал головой:

– Нет ни малейшего шанса, нас тут же разнесет в клочья. Иначе мы бы давно уже это сделали и спасли детей.

Военный совет был прерван стуком в дверь.

– Войдите! – разрешил капитан.

– Разрешите обратиться, – начал было матрос.

– Говори быстро, – прервал его капитан.

– Так точно, товарищ капитан! Воронка начала движение!

– Как начала движение?

– Переместилась на несколько десятков метров.

– Понял, можешь быть свободен.

Матрос убежал, а Хан спросил:

– Это нормально? Это природное явление способно двигаться?

– Оно способно на что угодно, – наморщил лоб капитан. – Тем более если оно не естественное, а искусственно созданное.

– Что значит «искусственно созданное»? – заинтересовался Арсус.

– Я не уполномочен раскрывать вам эту информацию.

– У нас полный допуск, – сказал Хан. – Возможно, более полный, чем у вас.

– Все может быть. Но я не уполномочен. Если эта информация важна для вас, запросите свое руководство.

Ксения, все это время не вступавшая в дискуссию, а ходившая по каюте и разглядывавшая висевшие на стенах дипломы, грамоты и фотографии, подошла к мужчинам и мягко сказала:

– Капитан, у нас нет времени запрашивать руководство. Если в зоне бедствия еще остались живые, мы должны спешить. Там же дети, – она помолчала. – Капитан, у вас есть дети?

Она прекрасно знала, что есть, – на одной из фотографий, украшавших каюту капитана, был он с молодой красивой женщиной и двумя вихрастыми мальчишками.

– А если бы ваши дети оказались там, вы бы тоже скрывали от нас информацию, которая, возможно, могла бы помочь?

Капитан боролся с собой. Это было видно по стиснутым зубам, по двигающимся скулам, по сжатым кулакам.

– Я. Не. Уполномочен, – наконец сквозь зубы произнес он и тут же вышел из каюты, изо всех сил вдавливая каблуки в пол.

Защитники переглянулись.

– Крепкий орешек, – сказал Хан.

– Я не могла не попытаться, – сказала Ксения. – Жаль, что он не решился.

– Он сказал достаточно, – Арсус скреб бороду, размышляя. – Искусственно созданное природное явление – видимо, здесь проводятся какие-то исследования или испытания. Может быть, метеорологические. Может, какие-то еще. В результате их и мог возникнуть такой ураган. И это многое объясняет – например, почему на всем остальном море нет ни шторма, ни урагана. Но как так получилось, что в эпицентре оказался прогулочный кораблик с детьми?

– Два варианта, – задумчиво произнес Хан. – Или это теракт и кто-то намеренно хочет погубить судно. Или оборудование, с помощью которого создан ураган, находится на кораблике. Третий – это случайность.

– Тогда нам тем более надо попасть туда, и как можно скорее! – горячо воскликнула Ксения.

– Никто и не спорит, – Арсус слегка улыбнулся. Ему нравилось, как быстро загоралась Ксения, как важно ей было мчаться на помощь, несмотря ни на что, не имея запасного плана и, уж конечно, совсем не думая о путях отхода, если что-то пойдет не так. И он чувствовал странную ответственность за нее.

Ксения ходила по каюте взад и вперед.

– Сядь, не маячь, – поморщился Хан. – Думать мешаешь.

– Это ты мне мешаешь, не приставай, – огрызнулась Ксения.

– Вы еще подеритесь, дети малые, – проворчал Лер. – Чего тут думать? Плыть надо.

– Ты же слышал, корабль не сможет пройти ураганный фронт, – сказал Арсус.

– А подлодка? – тихо спросила Ксения. – Подлодка сможет?

– Нет здесь подлодок, ближайшая подойдет не раньше чем через пять часов, – раздался голос со стороны двери.

Вернувшийся капитан снова выглядел спокойным, как скала, и вел себя как ни в чем не бывало. Ксения позавидовала ему. Она бы после такой размолвки неделю переживала и не могла общаться с теми, с кем вступила в конфликт.

– Но под водой – это вариант? – спросил Лер.

– Вариант, – подтвердил капитан.

– Значит, отправляемся вплавь, сами, под водой, – сказала Ксения таким уверенным тоном, будто это уже дело решенное.

– Как вплавь? – изумился капитан.

– Другого пути нет, – сказала Ксения.

– Вы с ума сошли! Проплыть под воронкой невозможно!

– Отчего же невозможно?

– Никто вам не ответит на вопрос, насколько глубоко она находится под водой. Но там точно должна быть бешеная скорость вращения.

– Я понял, – задумчиво сказал Хан. – Что еще может помешать?

– Банальное отсутствие времени. Путь в аквалангах может занять до полутора часов. А у нас этого времени нет! Сигнал СОС недавно прервался – и что там происходит, даже страшно представить. Двадцать детей! Между прочим, среди них несколько граждан других государств, и, если что-то с ними случится, ситуация рискует перерасти в международный скандал. Плюс несколько взрослых – и все они болтаются в море на посудине, которая не приспособлена к штормам такой силы. Ее предел – шесть баллов! Если корабль еще до сих пор на плаву, я бы счел это чудом.

– Тогда тем более стоит поторопиться, – сказал Арс. – Нам нужно три акваланга. Обеспечите?

– Поплывут только трое? – уточнил капитан.

– Четверо. Ксении акваланг не нужен.

Капитан уставился на хрупкую девушку, собиравшую длинные волосы в хвост.

– Извините, капитан, – улыбнулся Арс, – я не уполномочен рассказывать вам больше.

18

Защитники стояли на верхней палубе корабле и смотрели на огромной высоты воронку. Она шевелилась, меняя форму. В ее силуэте появлялись вытянутые в мольбе руки, мелькали чьи-то лица, в ужасе распахнувшие рты. Воронку раскачивало и болтало, седой пенной пылью накрывая военные корабли, дрейфовавшие неподалеку. Она стонала, выла бешеной волчицей, и в свисте ветра отчетливо был слышен высокий плачущий детский голос.

– Господи, что это за кошмар? – прошептала Ксения.

– Бррр, – сказал Лер, – мурашки по коже.

– Да уж, – мрачно подтвердил Арс, внимательно разглядывая воронку. – Ксюша, как мы под водой поймем, что достигли эпицентра?

– Станет светлее, – ответила Ксения. – Капитан мне объяснил. Он был однажды в центре бури. Это называется Або офо, глаз бури. Там почти нет ветра, и небо над этим местом чистое. Но волны будут очень высокими.

– Надо торопиться, – Хан закрепил маску акваланга, – я могу ускорить всех нас, если нужно.

– Хорошая идея, – откликнулся Лер. – Силенок-то хватит, чтобы пробить воронку?

– Обижаешь, брат! – прищурил глаза Хан – вызов был брошен.

– Поехали, что ли? – Арс первым спрыгнул в воду, подняв тучу брызг.

Его примеру последовали остальные Защитники.

Капитан военного корабля задумчиво смотрел вслед загадочной группе.

– Людям не под силу сделать то, что они собираются, – проговорил он едва слышно. – Кто же они такие?

Путь до воронки занял всего несколько минут. Ксения уверенно показывала направление – море она чувствовала прекрасно. Она плыла первой, наслаждаясь сопротивлением воды и задавая максимальную скорость. Хан, подхватив на буксир Лера и Арсуса, отставал время от времени, чтобы потом стремительно ускориться, – под водой это у него, правда, получалось хуже, чем на суше, но и этого было достаточно, чтобы передвигаться очень быстро.

Подплывать вплотную к стене воронки было рискованно – море здесь выглядело неспокойным, пронизанным воздухом и опасностью. Вода вращалась с бешеной скоростью, и сужающийся конец воронки уходил в пугающую черноту глубины.

Защитники переглянулись. Преодолеть эту стену возможно только на огромной скорости.

Хан показал знаками Ксении, чтобы та ухватилась покрепче за Арсуса: «Сейчас будем ускоряться! Поняла?»

Ксения кивнула. Внезапно она что-то разглядела в стене воронки, и лицо ее перекосилось, словно от боли. В последнюю секунду в стремительном вращении воды Хан успел разглядеть тело дельфиненка, попавшего в западню. Стихия не щадит никого.

«Готова?» – он тронул ее руку. В воде не видно слез, но он мог поклясться, что Ксения плачет.

«Да, – кивнула она, обхватила Арсуса за пояс. – Готова».

Хан максимально собрался. Он уже подрастратил свои силы, пока тащил на буксире крупных Арса и Лера в неуклюжих аквалангах.

Ксения зажмурилась, чтобы поберечь глаза, и покрепче прижалась к Арсу. Лер заботливо подстраховал, обхватил огромной ручищей ее тонкую кисть.

«Поехали!»

Сжавшись в единый комок, став буквально одним существом, Защитники молниеносно преодолели стену воронки, почти не заметив ее.

Ксения открыла глаза – Лер обеспокоенно заглядывал ей в лицо.

«Все хорошо?» – кивнул он. Над головой был свет – они миновали воронку! Получилось!

«Да», – ответила она одним взглядом, и в этот момент Хан, обладатель самой стремительной реакции в мире, протянул ей дельфиненка, которого успел подхватить, когда они проходили через стену воронки.

Ксения обняла малыша одной рукой, почувствовала сердцебиение – жив – и поторопилась всплыть. Дельфины не могут долго жить без воздуха. Уже поднимаясь, она увидела темный силуэт днища корабля. Они нашли его.

19

Капитан гнал корабль прямо на стену воды, через волны. Корабль, будто конь, чующий, что его ведут на верную гибель, так и норовил свернуть с пути. Соскальзывал с очередной волны не в ту сторону, куда понуждал его двигаться рулевой. Василий Семенович был человеком здравым, но иногда «Альбатрос» казался ему живым и обладающим собственным разумом и мнением.

– Ну же, миленький, давай. Просто поверь мне. Так будет лучше, – уговаривал капитан вполголоса свой корабль.

Двигатель ревел как сумасшедший. Капитан чувствовал его, как бегущий человек чувствует свое сердце.

Корабль был не новым, и двигатель тоже был порядком изношен. Годился для спокойных прогулок, но как долго выдержит работу в таком напряженном режиме? Эх, зря он отправил Диму в рубку. Надо было оставить его в машинном отделении. Оценил бы ситуацию на месте, сказал бы, нужно или нет сбрасывать обороты.

– Но чего причитать, – оборвал себя Василий Семенович. – Что сделано – то сделано. Надо как-то выкручиваться. А выкручиваться можно только одним способом – продолжать делать то, что начал. Не бросать же штурвал для того, чтобы сбегать вниз и проверить, что там и как.

И капитан, нахмурившись, продолжил то, что начал, – упрямо вести судно курсом, который считал единственно верным.

20

Витя внезапно приоткрыл глаза. Он не понимал где он, кто он и что с ним происходит. Его сознание находилось где-то в междумирье. Он чувствовал всем своим существом, что вокруг творится что-то ужасное. И ему было страшно.

Еще он чувствовал, что это ужасное имеет к нему какое-то отношение. И от этого было еще страшнее.

Он должен все исправить. Но для этого надо прийти в себя, вырваться в реальный мир. А он никак не может. Бродит меж серых теней, и выхода не видно.

Ветер резко и холодно хлестнул в лицо, словно дал пощечину. Глаза мальчика снова закатились, и он уронил голову на мокрые доски палубы. Его окатило волной, но он ничего не почувствовал.

21

Таня закончила сказку. Она старалась сделать ее как можно длиннее, но начала путаться в сюжете, увидела, что ее маленькие слушатели отвлекаются, и быстренько свернула представление. Спешно женила принца на принцессе и запустила в небо фейерверки в их честь.

– А что было дальше? – спросила Катя.

– Я не знаю, – сказала вожатая. – Может быть, ты придумаешь продолжение истории и расскажешь его нам?

Катя попыталась, но через пару минут запуталась в созданном собственноручно сюжете и сдалась. В трюмном салоне повисла тишина.

– А в лагере сейчас, наверное, обед, – тоскливо протянул кто-то из мальчишек.

– Ага, есть хочется жуть, – подхватил еще один мальчишеский голос.

– И нам, и нам, – раздалось со всех сторон.

Танечка растерянно посмотрела на детей и поняла вдруг, что и сама голодна, и, похоже, уже давно.

– Так, дети, действительно, уже давно пора перекусить, как же это мы забыли? Сейчас я схожу к капитану, и мы выясним, где здесь у него кухня с холодильником! – бодро сообщила Таня.

– Камбуз, – подал голос Сева.

– Что? – не поняла Танечка.

– На кораблях не бывает кухни, тут это называется камбуз.

– Отлично! Значит, я узнаю у капитана, где тут камбуз. И есть ли повар.

– Кок, – снова подсказал Сева.

– Да, кок. Катя – за старшую. Без меня отсюда никому не выходить. Всем понятно?

– Да, – раздался нестройный хор голосов.

– Хорошо. Рассчитываю на ваше благоразумие.

Таня поднялась на ноги и направилась к выходу. Тут корабль качнуло так, что она чуть не полетела через весь трюмный салон. Хорошо еще успела ухватиться за торчавшую из стены ручку. Дети испуганно закричали.

– Всем сохранять спокойствие, – сказала Таня, стараясь, чтобы голос ее не дрожал. – Я дойду до капитана и вернусь.

«Где этот Артем?» – думала она раздраженно, с трудом поднимаясь по лестнице. Корабль швыряло и мотало. Безопаснее было бы, наверное, оставаться с детьми, но дети хотели есть, а еще Танечке очень хотелось хотя бы ненадолго сменить обстановку и перестать быть единственной взрослой – сильной и смелой – среди перепуганной ребятни. Потому что она и сама была перепугана, хотя и понимала, что не имеет никакого права на собственные эмоции, пока дети не окажутся в безопасности.

Она выбралась на палубу. Ветра почти не было, но огромные волны швыряли кораблик, который казался совсем крошечным и беззащитным, из стороны в сторону. Таня схватилась за поручень и, еле удерживаясь на ногах на мокрых и скользких досках, стала пробираться к рубке. В какой-то момент ей показалось, что она слышит голоса. Остановилась, прислушалась. Нет – ничего, кроме шума моря. Кинула взгляд на море – и обомлела. Сначала ей показалось, что это туман или стена дождя, но, приглядевшись получше, похолодела, а сердце испуганно замерло. Корабль находился в центре чего-то непонятного – стены из воды, которые бешено крутились, поднимались в самое небо.

Таня в этом году впервые попала на море, но, даже не имея опыта общения с ним, она поняла, что происходящее выходит из рамок нормального природного явления. Корабль бросило на волне, пол ушел из-под ног, в лицо плеснула вода.

«Приди в себя, – сказало ей море, – сейчас мы повеселимся!»

22

– Так и будешь стоять столбом? – поинтересовался Артем у Димы. – Или все-таки включишь свою морскую смекалку и придумаешь что-нибудь?

– Лучше ты включи свою, шпион, – огрызнулся Дима. И направился к выходу.

Он слышал, как надрывно ревет двигатель, и этот звук ему совершенно не нравился. Дима помнил, как капитан говорил, что вот еще этот сезон отходят на старом двигателе, а потом надо будет обязательно капитальный ремонт делать. Надо бы узнать у капитана, может быть, лучше сбавить обороты.

К рубке они подошли все трое почти одновременно. С одной стороны – Танечка, с другой – Дима, а за ним Артем. Увидев Артема, Таня закричала возмущенно:

– Артем, почему ты бросил меня одну с детьми? Чем ты, вообще, занимаешься? Мне очень нужна твоя помощь! Ты же видишь, что происходит!

– Танечка, ну ты же взрослая девочка и вполне можешь справиться самостоятельно, – насмешливо сказал Артем.

Таня вспыхнула:

– Я обязательно расскажу директору лагеря о твоем поведении, как только мы вернемся!

– Если мы вернемся, – поправил ее Артем.

– То есть?

– Ты совсем дура и не понимаешь, что, чтобы спастись из эпицентра урагана, нам нужно чудо? К тому же этот придурок, – Артем ткнул пальцем в Диму, – сломал передатчик. Так что если помощь к нам и шла, то теперь спасательную операцию свернут. Потому что очевидно, что если мы перестали подавать сигнал бедствия, то мы погибли.

– Или рация сломалась, – мрачно буркнул Дима.

Таня дернула плечом и вошла на капитанский мостик. Капитан стоял у руля, широко расставив ноги. Глаза из-под густых бровей упрямо смотрели в стену урагана, к которой он пытался, но пока никак не мог приблизиться. Складывалось ощущение, что стена отодвигается от корабля, оставляя его в эпицентре бури. Да нет, ерунда, не может такого быть! Просто скорости не хватает.

Он прибавил мощность.

– Василий Семенович, двигатель! – крикнул из-за Таниной спины Дима.

– Что – двигатель? – спросил через плечо капитан.

– Он же сгорит! Я сбавлю обороты?

– Нет, мне нужна его полная мощность.

В этот самый момент двигатель взревел особенно громко, а потом замолчал. Внезапно стало очень тихо. Было слышно, только как волны бьют о борт.

– Что происходит? – спросила Таня.

– Похоже, эти наши морские волки еще и двигатель спалили, – с досадой сказал Артем. – Один рацию грохнул, второй корабль в негодность привел. Просто суперкоманда.

– Нас может вынести на рифы, – через паузу очень спокойно сказал капитан. – Быстро к детям, проверить, на всех ли надеты спасжилеты.

Никто не двинулся с места.

– Немедленно выполнять! – Капитан повысил голос.

Танечка и Дима со всех ног бросились вниз. Артем неспешно направился следом.

Василий Семенович покачал головой, глядя, как он вышагивает вразвалочку. Очень странный вожатый. Он бы лично такого не то что к детям не подпустил, он бы его и взрослыми командовать не поставил.

Таню и Диму, спустившихся с пустыми руками, дети встретили вопросительными взглядами.

– Ах да, еда же! – простонала Танечка. – Дим, что тут у вас с едой?

– Здесь в шкафчике есть сухой паек. Сейчас со спасжилетами разберемся и, если успеем, достанем упаковки. Ты не волнуйся, все будет хорошо.

Таня посмотрела на него с благодарностью.

– Дети, внимание! – громко сказала она. – Сейчас мы с Дмитрием проверим, как на вас застегнуты спасжилеты, а потом у нас будет обед!

Спасжилеты были в порядке. Дети – в целом тоже. Только бледные, вымотанные и голодные.

Дима пробрался к шкафу, покопался в нем, достал пакеты с галетами, сыром, канистры с питьевой водой. Таня помогала ему.

– Тань, – тихо сказал Дима, – похоже, нас действительно несет на рифы, и в какой-то момент корабль в них воткнется. Удар, скорее всего, будет довольно сильным. Ты оставайся здесь все время, не уходи. Если сядем на рифы, может быть пробоина в днище – и твоя задача всех детей быстро отправить наверх. Будь готова. Но пока им безопаснее здесь. Я пойду к капитану, там, может быть, нужна моя помощь.

Танечка посмотрела на него таким отчаянным взглядом, что он понял, что не может уйти и бросить ее тут одну.

– Хорошо, конечно, – сказала она, – ты иди, ты нужнее там.

Она легонько коснулась его плеча. Он стиснул зубы и кивнул:

– Я вернусь, как только смогу.

– Возвращайся.

Таня не стала смотреть ему вслед. Повернулась к детям:

– Все подходят ко мне, начиная с девочек!

Выдавая еду и разливая воду по металлическим кружкам, Таня машинально считала, сколько порций раздала. Собрав двадцатый паек, она подняла глаза и никого не увидела возле себя – все дети уже расселись и сосредоточенно жевали. Она похолодела. Да как же она не догадалась пересчитать их раньше!

– Ребята, быстро посмотрите друг на друга, кого-то не хватает! Кто из одного отряда? Все ваши товарищи на месте?

Воцарилась тишина. Дети вертели головами, разглядывали друг друга. Вдруг Катя тихо сказала:

– Новенького Вити нет из нашего отряда.

– Да, точно, – подхватил Сева. – Этого нытика нет. То-то я думаю – чего так тихо и спокойно?

23

Артем склонился над лежащим в беспамятстве на палубе мальчиком. Витя со свистом втягивал воздух сквозь сжатые зубы и так же со свистом выталкивал его из себя. Мокрый насквозь, он, казалось, не чувствовал холода, хотя кожа его была ледяной.

– Ну что, чудо природы, – пробормотал Артем, – надо нам как-то тебя отсюда вытащить. Желательно – живым. И хорошо бы невредимым. Это же какая находка для моих будет! До берега, правда, еще далековато, мне не доплыть. Джонс мог бы выслать за нами лодку, но она не сможет прорваться к нам. Значит, придется подождать. Надеюсь, ты доживешь.

Артем нежно похлопал Витю по щеке, потом поднялся и, покачиваясь и широко расставляя ноги, как завзятый моряк, пошел в кают-компанию. О мальчике с необычными способностями английской разведке стало известно давно. Да только случая удобного выкрасть его не представлялось – всегда под надзором бабушки. Поездка в «Артек» стала отличным шансом. А тут еще и эта экскурсия морская. Артем хотел выбросить мальчугана за борт, якобы тот сам сиганул – от расстройства, и прыгнуть следом. «Геройски погиб, спасая ребенка» – отличный финал для жизни под прикрытием. Кто ж знал, что Витя так сильно расстроится, что вызовет ураган…

Когда Артем спустился вниз, то был очень удивлен, что Танечка не набросилась на него с упреками, а с надеждой спросила:

– Артем, ты не видел Витю?

– Витю? Которого? – удивленно переспросил Артем.

– Новенького, они еще с Севой подрались тут на корабле.

– Ааааа, этот! Нет, не видел. А что, потерялся?

– Да, его тут нет, – Танечка взволнованно кусала губы. – Что, если он утонул?

– Да вряд ли! Он наверняка забился куда-нибудь в угол и трясется там, он же трус, – усмехнулся Артем.

– Он не трус! – горячо вступилась за Витю Катя.

– Трус он, точно трус, вспомни, как он нас ураганом пугал! – встрял Сева.

– Замолчи, дурак! – велела Катя.

– Успокойтесь, – попросила Таня. – Артем, побудь с детьми, я пойду искать Витю.

– Ну уж нет, – Артем опасливо посмотрел на выжидающе глядящих на него подопечных. – Давай лучше ты сиди тут. А я поднимусь наверх и поищу этого идиота.

– Артем!

– Что? Если он умудрился потеряться на таком маленьком корабле, значит, точно идиот.

В этот самый момент корабль, казалось, на полном ходу врезался в стену. Таня всем своим телом ощутила этот удар. Даже сердце сбилось с ритма. Ее кинуло на стену, она не успела выставить руки и ударилась плечом – рука тут же онемела и перестала двигаться. Свет мигнул и погас. Со всех сторон раздавался треск, грохот падающих предметов, крики детей. Снова гулкий удар – ее швырнуло на пол. Падая, она ударилась спиной и закусила губу, чтобы не закричать от ужаса. Неразбериха продолжалась недолго, но Тане показалось, что прошла целая вечность, прежде чем она услышала голос Артема:

– Я всех нас поздравляю, похоже, сейчас мы сыграем в «Титаник».

Кто-то из детей стонал, кто-то плакал. Таня нащупала в темноте чье-то тельце, обняла, прижала к себе. Кто-то всхлипнул ей в плечо.

– Артем, пошел вон отсюда, – зло сказала Таня, с трудом поднимаясь на ноги. – Дети, не волнуйтесь, все будет хорошо. Все целы?

По ступенькам загрохотали шаги. Появился луч света.

– Таня, как вы? – Это был Дима.

– Я в порядке, только руку ушибла и спину. Артем, судя по всему, в полном порядке. Срочно нужен свет, мне надо осмотреть детей.

– У меня только фонарик. Пробоин в трюме нет?

– Я не знаю, Дим.

– Была бы пробоина, ты бы это уже знала, – раздраженно заметил Артем. – Тут бы уже воды по колено набралось.

Таня почувствовала, что еще немного – и она совсем перестанет сдерживаться и запустит Артему в голову чем-нибудь тяжелым. Ей тут же стало стыдно. Нельзя конфликты решать силой. Возможно, у него есть причина так себя вести. Может быть, он просто чего-то не понимает. Надо с ним просто поговорить – он же неглупый парень.

– Тань, – Дима трогал ее за плечо. – Таня!

– Да, да, – сказала Танечка. – Пойдем, проверим, что с детьми.

С детьми все оказалось в порядке. Только несколько царапин и ушибов, которые Таня с Димой тут же обработали. Некоторые девочки все еще всхлипывали. Мальчишки держались молодцом.

– Если пробоин нет, вам лучше пока побыть здесь, – принял решение Дима. – Наверху очень сильные волны, там небезопасно.

– Ребята, – бодро сказала Таня. – Мы остаемся в трюме! Не будем бояться? Все смелые?

Дети нестройным хором ответили:

– Да!

– Не слышу!

– Да! – громко закричали дети.

И Танечка улыбнулась. Все-таки видно, что в «Артек» приезжают лучшие из лучших. Молодцы, быстро пришли в себя и собрались даже в такой критической ситуации.

24

Ксения подняла дельфиненка над головой – тот жадно втянул воздух через отверстие в спине и начал крутиться в руках девушки. Огромные волны били со всех сторон, и Ксения вновь нырнула под воду. Там было намного спокойнее.

Малыш, попискивая, начал плавать кругами, постепенно удаляясь.

– Ищешь маму? – поняла Ксения. – Ну давай, удачи тебе.

«И нам бы тоже удача не помешала», – подумала она.

Надрывный колокольный звон доносился со стороны судна. Тягостный и монотонный, он заставлял душу сжиматься от ледянящего страха. Но в то же время он означал, что корабль еще жив, и люди – тоже, раз кто-то бьет тревогу в рынду – судовой колокол.

Ксения нырнула на пару метров и поплыла на звук.

Море было злым и смертоносным. Волны шли со всех сторон одновременно, сталкивались, зло шипели друг на друга. В стене из воды, песка и камней, стремительно несущейся всего в трехстах метрах от корабля, кружились подхваченные с берега лодки, в бешеном танце ветра плясали беспечные пляжные зонты и шезлонги.

Смертоносные волны стремительно уничтожали маленький кораблик, ставший эпицентром урагана, его сердцем. Каждая новая волна била, казалось, с большим остервенением, с желанием изувечить, разорвать неподатливый металл. Судно стонало от ударов, его шатало и бросало из стороны в сторону, сталь скрежетала о зубцы камней, но все еще не поддавалась.

Корабль был похож на зверя, попавшего в капкан и готового, кажется, отгрызть себе лапу, лишь бы не стать чьей-то добычей.

«Альбатрос», – прочитала Ксения на его боку. Гордая белая птица и гордый белый корабль.

«Все живое, – подумала девушка с грустью, – все в этом мире имеет душу. Ничто не хочет умирать».

Очень осторожно, рискуя наткнуться на подводные камни, она подобралась вплотную к кораблю. Волны около него ощущались сильнее, и после нескольких неудачных попыток Ксении зацепиться за борт, Лер подхватил ее и, как пушинку, забросил на корабль.

Ксения успела сгруппироваться в полете, приземлилась с кувырка – сделала это ловко, но тут же была сбита с ног очередной волной. Уцепилась за поручни, но корабль резко накренился, и Ксению бросило спиной на стену рубки. Она внутренне сжалась, в ожидании болезненного удара, но его не последовало – спина врезалась во что-то твердое, но не в металл. Арсус! Как вовремя он подставил свое плечо!

– Спасибо! – кивнула она. – Где остальные?

– Все на корабле. Поднялись с разных сторон. Что делаем?

– Оцениваем состояние корабля, если на воду его спустить не сможем, то нужно эвакуировать людей на землю, – решительно ответила Ксения и сама засомневалась в принятом решении.

«Альбатрос» бросило на рифы совсем недалеко от острова. Но это «совсем недалеко» означало только для хорошей погоды, свирепые волны самый короткий путь превращали в долгий и смертельно опасный. Волны били в остров с устрашающей силой, грозя разбить в лепешку каждого, кто рискнет войти в воду около каменистых берегов.

Надрывный звон судового колокола внезапно прекратился, и по лестнице к ним бежал растрепанный матрос.

– Помощь! Помощь пришла! – кричал он. – Василий Семенович, спасены!

Вслед за Димой на лестнице появился серый от усталости капитан.

– Слава Богу, – тихо сказал он, но его услышали все. Он спустился к Защитникам. – У нас двадцать детей и двое вожатых. Все сейчас в трюме, чтобы не пугать их этим видом, – и он кивнул на стену урагана. – Корабль плотно сидит на камнях, пробоин, скорее всего, нет, но они могут появиться в любую секунду. Двигатель сгорел. Мы включили резервное питание, чтобы был свет в трюме, где находятся дети, но его надолго не хватит.

– Сейчас решим, что делать, – сказал Арсус. – К сожалению, рассчитывать можем только на себя. Другая помощь к вам не пробьется.

Он повернулся к Ксении:

– Доберись до трюма, посмотри, как там пионеры. Успокой, если нужно.

– Я покажу, где они, – сказал матрос.

Сильный удар покачнул судно.

– О, похоже, Лер что-то придумал, – спокойно сказал Хан.

Арсус покрутил головой.

– Где он? – спросил он Хана.

Тот кивнул в сторону левого борта, откуда доносились монотонные удары, сотрясающие все судно.

Лер стоял по шею в воде, где его периодически накрывало волнами с головой, и пытался столкнуть корабль с камней.

– Э-э-эй, ухнем! – пел Лер ужасно фальшиво и, упираясь плечом в борт, толкал корабль. Тот не поддавался. – Еще у-у-ухнем!

– Ты в одиночку решил это сделать? – ехидно уточнил Арсус, свешиваясь с корабля.

– Да я просто разминаюсь, – парировал Лер и снова решительно уперся плечом в борт.

– Погоди, спущусь, – сказал Арс и спрыгнул в воду.

Встав рядом с Лером, он уперся ногами в каменистое дно и навалился плечом на стальной бок «Альбатроса».

– Ну что, поехали?

– Э-э-эй, у-у-ухнем! – радостно откликнулся Лер.

– Да я не про пение! Толкай давай!

Корабль раскачивался от их усилий, но не поддавался.

– Плотно сел… – прохрипел Лер. – Не сдвинем.

– Может, остальных позвать? – Арсуса накрыло волной, он закашлялся. Отдышался, смахнул с лица налипшие длинные водоросли.

– А толку? Ну спустим корабль? А дальше что? Двигатель сгорел, а на таких волнах его на скалы опять бросит. И вот здесь, видишь? – Лер ткнул пальцем в борт корабля ниже ватерлинии, и Арс увидел глубокий уродливый шрам в металле. Корабль раскачивался и сам себя все сильнее насаживал на камни.

– Здесь пробьет в первую очередь.

– Верно, – кивнул Лер. – И очень скоро. И тут или корабль спускать на воду, пока его не размолотило, или людей эвакуировать – что правильнее. Правда, пока не представляю, как. Но есть у меня одна мыслишка…

Спускаясь в трюм вслед за матросом, Ксения мысленно подбирала слова, чтобы успокоить плачущих детей, но то, что она увидела, поразило. В тусклом свете желтой лампочки пионеры в спасательных жилетах сидели на полу, окружив молодую девушку, которая что-то им рассказывала. Все были спокойны, несмотря на то что гулкие удары волн оглушали. Вокруг грохотало, стучало, пронзительный скрежет металла о камни был здесь особенно слышен.

Но дети внимательно слушали истории, которые им рассказывала пионервожатая, и только время от времени, когда очередной удар волн был особенно силен, хватались друг за друга, чтобы не упасть.

– Привет! – дружелюбно сказала Ксения.

Двадцать пар глаз одновременно посмотрели на нее из полумрака тускло освещенного трюма.

– Ох, наконец-то, – выдохнула девушка, – а то у меня уже сказки кончились.

Дима покачал головой. Смелость – это не безрассудное отчаяние. Это сила характера. Сила духа. Эта хрупкая девушка была просто воплощением человеческой храбрости и отваги.

Дети радостно загалдели, а общительный Петя первым подошел к Ксении.

– Вы из спасательного отряда? – спросил он, разглядывая ее костюм и снаряжение.

– Совершенно верно, – улыбнулась Ксения.

– А разве туда женщин берут? – удивился мальчик.

– Отчего же нет? Но мужчин, конечно, берут охотнее.

– Вот вырасту и пойду в спасатели! – важно заявил Петя.

– Это будет здорово, – ответила Ксения и потрепала его по выгоревшим вихрам. – Нам такие храбрые очень нужны!

Петя раскраснелся от удовольствия. Катя показала ему язык и сказала:

– А вот я пойду в пионервожатые, как Таня!

– У меня огромная просьба, – сказала Ксения всем очень серьезно, – вы должны сохранять спокойствие и ждать, пока мы примем решение, как спасти корабль. Договорились?

Таня сжала кулачки до побелевших костяшек. Еще немного. Ей нужно продержаться совсем немного, а потом, когда все закончится, она наплачется! Как следует! До икоты. И весь страх вместе со слезами выплачет. Но не сейчас. Надо еще немного потерпеть.

– Конечно, – спокойно сказала она, – ребята, дадим честное пионерское, что не будем бояться?

Ксения поднялась наверх. За те несколько минут, пока она была в трюме, палуба изменилась до неузнаваемости – обломки дерева, металла и стекла валялись вперемешку с такелажем. Рубка была разворочена – окна выбиты, а сорванную дверь унесло ветром в разверзнутую пасть моря.

Палубу вновь качнуло, что-то гулко ударило по борту. Ксения кинулась к поручням, ухватилась покрепче и увидела, как внизу, у самого борта корабля, стоя по шею в воде, Лер выворачивал со дна моря огромные валуны и строил из них защиту от волн вдоль бортов корабля.

– Толку немного, – крикнул он Ксении, – но чуть времени выиграем!

Она кивнула. Даже несколько минут им очень пригодятся.

Рында тревожно позвякивала, раскачиваясь в бешеном танце с ветром, ураган крутился стремительнее, сужая кольцо. Коварно подбирался все ближе к кораблю, и с каждым новым его витком возможность спасти людей, высадив их на берег, становилась все меньше.

25

Витя так и сидел, навалившись на поручни, с веревкой, опоясывающей его грудь. Его закатившиеся глаза подрагивали, зубы были сжаты, у виска пульсировала синяя жилка. Кисти рук бешено вращались – он раскручивал этот адский ураган. Он был его душой, его сердцем, он был им самим.

По лестнице застучали шаги – капитан поднимался на мостик. Возможно, он был нужнее внизу, где команда странных, но уверенных людей нечеловеческими усилиями пыталась спасти его корабль. Где были пассажиры, за которых он отвечал. Но он просто шел в рубку, где было его место.

«Капитан покидает судно последним», – вспомнил он закон морской чести.

Тяжкий позор – бросить свой корабль, даже если он поврежден, даже если его уже не спасти. «Альбатрос» был обречен, и капитан понимал это.

Он шел прощаться с гордой белой птицей, и слезы, соленые, как морская вода, застилали ему глаза.

Василий Семенович не сразу заметил мальчишку, лежащего в дальнем углу.

– Витя! – Капитан кинулся к нему. – Господи, про тебя-то мы все позабыли!

Капитан приподнял голову паренька, смахнул мокрые пряди с лица. Дышит? Он наклонился к груди мальчика, тот дрогнул, открыл ужасающе белые глаза с закатившимися под веко радужками и зашептал скрипучим низким голосом:

– Гурбан шанга hальхин! Дуулыт намьяа! Тандал ехээр мургэнэб! – и вдруг сорвался в высокий визгливый крик: – Үхэл! Үхэл! Үхэл![3]

Витя забился в путах веревки, врезавшейся в его грудь, оскалил желтые зубы, засмеялся фальцетом. Капитан отшатнулся от него.

– Что за дьявольщина? Витя! Витя! – Он тряс мальчика, а тот смотрел на него в упор неподвижными белыми глазами и улыбался. У него были искусанные губы и перепачканные кровью чуть кривые зубы. От этой улыбки, холодной, кровавой, нечеловеческой, капитан осел на палубу.

Сердце вновь заныло, сдавило обручем грудь, трясущимися руками Василий Семенович расстегнул нагрудный карман. Лекарство, лекарство…

– Капитан! Что случилось? – К нему бежал Хан.

Приблизившись, замедлил шаг, остановился. Что-то было не так. С капитаном все было понятно – сердце. Хан прекрасно знал, что означают посиневшие губы и тяжелое, сбивчивое дыхание.

А вот мальчик…

Привязанный к поручням мальчик?

Что здесь происходит?

Он подошел ближе, наклонился к Вите. Тот, насторожившись, повернул к нему лицо, всмотрелся белыми глазами. И вновь улыбнулся победной кровавой улыбкой. Поднял кисти рук и с силой крутанул ими, демонстрируя свои умения перед подобным ему.

«Альбатрос» застонал – порыв ветра ударил в судно. Ударил зло, сильно и очень точно, палуба резко накренилась, и корабль стал медленно заваливаться набок.

Снизу послышались испуганные крики – Хан дернулся бежать туда, но перевел глаза на Витины руки. Они вращались все сильнее и сильнее, и ветер послушно усиливал обороты.

Хан прищурился, наклонился к мальчику и быстро схватил его за запястья, остановив движение кистей. И тотчас откликнулся ветер – сбавил скорость, присмирел.

Витя замер в недоумении, уставился пустыми белыми глазами в лицо Хану и вдруг завизжал – громко, пронзительно, почти в ультразвуке. Он дергал руками, пытаясь освободить их, плевался кровью, извивался в стальных тисках, но освободиться не мог.

– Да что с тобой, черт возьми, происходит? – медленно проговорил Хан. – Ты что, заклинатель ветра?

Капитан положил под язык крохотную таблетку, вздохнул смелее и перевел взгляд на Витю, но тут же, не в силах смотреть на происходящее, закрыл глаза.

– Что это, скажите? – тихо произнес капитан.

– С мальчиком? – уточнил Хан.

– Да, с этим милым мальчиком? Он болен или – как вы это сказали? – он заклинатель ветра? Такое вообще возможно?

– Точно я вам не отвечу. Но начинаю думать, что возможно. И тогда именно он – причина этого урагана.

Хан все еще держал Витю за руки, не обращая внимания на его визг и попытки укусить, уворачиваясь от брыкающихся ног. Стена урагана медленно отступала от корабля, хотя волны меньше не становились.

– Он нас пытался предупредить. Говорил про ураган. Потом потерял сознание, – сказал, тяжело дыша, Василий Семенович.

– Действительно? Интересно, – Хан подхватил с палубы кусок веревки, намотал на руки Вите. Скрутил безжалостно, сильно. Тот перестал визжать и заскулил.

«Люди так не звучат», – подумал капитан и, не в силах это слушать, закрыл уши руками.

– Что это за дьявольщина? – спросил он.

– Очень точное название, – крикнул Хан. – Капитан, мне нужно сходить за остальными. Сможете побыть здесь с ним?

Василий Семенович схватился руками за голову и застонал.

– Вы смеетесь? Я не останусь здесь, с… этим.

– Вам придется это сделать. Я обещаю быстро вернуться, и да – я хорошо его связал, не беспокойтесь.

26

Хан быстро спускался по грохочущей судовой лестнице, наклонившейся вместе с кораблем. В душе его бушевал ураган не хуже того, что был вокруг них, а мысли стремительно крутились в голове.

Может ли его догадка быть верной?

Вероятность того, что десятилетний мальчик является причиной сильнейшего смерча, – невелика, но все же… Спокойно, Хан. Думай. Смотри на факты.

С самого начала этот ураган находился именно над кораблем. Смерч постоянно двигался вместе с «Альбатросом». То есть – корабль всегда был и остается эпицентром бури. Так? Так.

Что еще может вызвать такую стихию? Климатическое оружие – говорят, что это все выдумки, но почему бы на секунду в них не поверить? Тогда нужно обыскать корабль не предмет какого-то прибора, который может менять силу ветра.

Это может занять не менее получаса – если все Защитники переключатся только на поиски. А у них и десяти минут, возможно, нет.

Лер и Арс, стоя в воде, медленно выравнивали корабль, который, будто устав, немного завалился. Каменное ограждение, которое успел построить Лер, выручило – «Альбатрос» не упал набок лишь из-за того, что навалился корпусом на стену из валунов.

– Ну-ка, еще разок! – крикнул Лер.

Арсус напрягся, вены на шее набухли, каменные мышцы напряглись до предела – он навалился на бок «Альбатроса», и корпус дрогнул, чуть сдвинулся.

– Еще! Сильнее! – крикнул Лер. – Что ты пыхтишь, как девчонка?

Арс взглянул на него и зарычал, в его лице мгновенно проявились звериные черты, глаза стали маленькими и колючими, на плечах проступила поросль медвежьей шерсти. Он надавил на корабль, тот качнулся, выровнялся.

– А теперь подержи так! – крикнул Лер, и Арс послушно замер, удерживая корабль.

Спина его медленно покрывалась медвежьей шерстью – и чем больше сил ему требовалось, тем мощнее становился медведь в человеке. Лер поднял со дна огромный кусок скалы, густо облепленный ракушками, и буквально подоткнул его под корабль.

«Альбатрос» встал ровно, гордо выпрямившись.

Арс отлепил руки от корпуса, вернулся в человеческий облик и проворчал Леру, по-медвежьи отряхиваясь от воды:

– Терпеть не могу, когда ты так делаешь!

Лер оценивающе посмотрел на результат их трудов и довольно ухмыльнулся:

– Зато это всегда срабатывает!

27

Защитники собрались на палубе. Хан, понимая, что времени у них в обрез, перешел сразу к делу:

– Помните, что говорил капитан корабля, с которого мы приплыли сюда, по поводу смерча?

– Что он рукотворный? – спросил Арсус.

– Именно. И у меня есть две идеи на этот счет. Первая – что здесь, на корабле, есть какое-то оборудование, которое сгенерировало и поддерживает ураган. Вторая, – Хан замолчал, пытаясь поточнее сформулировать мысль.

– Какая вторая? – нетерпеливо встряла Ксения.

– Я нашел на палубе мальчика, – сказал Хан. – Довольно странного мальчика. Мне кажется, он каким-то образом может влиять на стихии. Есть вероятность того, что причина шторма – он.

– Я не слышал о людях, обладающих подобной силой, – с сомнением произнес Лер. – Тем более маленький мальчик…

– Я слышал, – нетерпеливо сказал Хан.

– У нас очень мало времени, – напомнила Ксения. – И теперь вместо одной непростой задачи спасти всех у нас появляются еще две, не менее заковыристые. Быстренько найти здесь секретное оборудование или каким-то образом точно понять, что виной всему мальчик, и нейтрализовать его. Хан, как ты себе все это представляешь?

– Никак, – Хан нахмурился. – Именно поэтому я не решил все наши проблемы одним щелчком пальцев, а собрал вас всех. У тебя есть предложения?

– Конечно! Не маяться дурью, а продолжать делать то, что делали. Пытаться спасти детей. Потом разберемся, что вызывало ураган, сейчас это не главное.

– Лер? – Хан посмотрел на друга.

Лер пожал плечами:

– Я могу сходить к мальчику. Но я не большой спец в таких делах. Как искать оборудование – я не знаю.

– Можно привлечь пионеров, – сказал Арсус. – Они пронырливые. Могут корабль на винтики разобрать, дай им волю.

– В такой ситуации опасно выпускать детей из укрытия, – возразила Ксения.

– В такой ситуации опасно не воспользоваться любым шансом, – в тон ей ответил Хан. А потом, улыбнувшись так обезоруживающе, что Ксения неожиданно для самой себя улыбнулась в ответ, попросил: – Пожалуйста, сходи с Лером, взгляни на мальчика. Я уверен, что твое чутье и женское сердце подскажут, если там что-то нечисто.

– Ладно, – Ксения уже повернулась к выходу: – Лер, не тормози!

– Быстрая какая, – проворчал Лер, направляясь за ней.

– Хан, а сам ты оборудование почуять не сможешь? – с надеждой спросил Арсус. – Ты же металл находишь в две секунды.

– Здесь этого металла, – Хан махнул рукой. – К тому же вокруг вода, а я с ней не в ладах.

– Ладно, – вздохнул Арсус. – Пошли к пионерам. Надеюсь, их вожатая не откусит нам головы.

– Рот у нее не очень большой, как я успел заметить, – с совершенно серьезным лицом сообщил Хан. – Так что вряд ли у нее получится, даже если она захочет.

28

Таня немного засомневалась, выслушав довольно неожиданную просьбу, но согласилась.

– Пацаны, – вышел вперед Хан, – нужно обыскать корабль и сделать это очень осторожно. Кто готов мне помочь?

– А что надо искать? – уточнил рыжий Максимка.

– Коробку, ящик, чемоданчик, – сказал Хан. – Этот предмет может оказаться не очень легким. Там находится важное для нас оборудование.

Мальчишки немедленно ринулись выполнять поручение. Хан и Арсус последовали за ними.

Только Сева остался сидеть на месте.

– Я не нанимался, – ответил он на вопросительный взгляд Кати. – Если тебе больше всех надо, сама и иди. Чего сидишь?

– Товарищ вожатая, Таня, можно я тоже пойду искать? – Катя встала и поправила юбку.

– Да, Катя, пойдем. Девочки, если кто-то тоже хочет помочь – идемте.

Поднялись все. Остался сидеть один Сева.

– Я не нанимался, – снова буркнул он и скрестил руки на груди.

– Ты ведешь себя недостойно советского пионера, – сказала Танечка.

– Я вообще-то в лагерь отдыхать приехал, – сообщил Сева.

– Хорошо, отдыхай, – легко согласилась Таня. – Девочки, за мной!

29

Витя Ксении сразу не понравился. Она не могла понять почему. Вроде бы пожалеть его надо. Ребенок. Почти висит, привязанный веревками. Ему, наверное, страшно и холодно. Но уговорить себя никак не удавалось.

– Чуткое женское сердце, – пробормотала она.

– Что? – переспросил Лер.

– Неприятный мальчик, – сказала Ксения.

– Да обычный вроде пацан, – Лер подошел поближе. – А почему у него руки связаны?

– Не трогайте его, пожалуйста, – попросил усталый капитан, сидевший рядом с мальчиком. Тоже весь промокший. – И главное, умоляю, не развязывайте.

Вот его Ксении сразу же стало жалко. Она присела рядом с ним, положила руку ему на запястье. Сердце билось с перебоями.

– Вам нужен врач.

– Деточка, мне уже лет двадцать нужен врач. Меня потому и списали пионеров катать, – усмехнулся Василий Семенович. Он чувствовал себя все хуже и хуже. Таблетки не помогали. – Ты не отвлекайся на меня, занимайся своим делом.

Ксения покачала головой. Ей совсем не нравилась синева, залегшая вокруг глаз собеседника и начавшая проступать возле губ.

– Лер, у нас тут, похоже, сердечный приступ, – шепнула она.

– Вижу. А по поводу мальчика что скажешь?

В этот момент Витя дернулся, выгнулся в веревках и отчаянно завыл – да так, что Ксению мороз по коже пробрал.

– Үхэээээээээл, – стонал мальчик, и шум волн, казалось, вторил ему: – Үхэээээээл!

Василий Семенович побелел и скрюченными пальцами схватился за грудь.

Непонятно откуда взявшийся Хан бросился к нему, обнял, положив одну руку на спину, вторую – поверх пальцев капитана. Несколько раз сильно надавил. Этот прием ему давным-давно показал старик-индус, у которого Хан учился технике управления эмоциями. Василий Семенович почувствовал, как огромный камень, который тяжело лежал в груди, не давая ни вдохнуть, ни выдохнуть, вдруг шевельнулся – раз, другой, третий. А потом разлетелся на мелкие песчинки, сверкнувшие звездной пылью и тут же исчезнувшие.

– Все, все, – шептал Василий Семенович, но Хан продолжал массировать одновременно грудь и спину капитана. Потом, убедившись, что его пациент передумал умирать, убрал руки и спросил:

– Полегче?

– Гораздо, – благодарно сказал капитан. – Вы владеете приемами нетрадиционной медицины?

– Что-то вроде, – кивнул Хан и повернулся к Ксении: – Ну что скажешь, как тебе наш мальчик?

– Ты прав, есть в нем что-то, – Ксения поморщилась. – Возможно, он имеет отношение к буре. Но я бы продолжила искать оборудование на всякий случай.

– Нашла! Нашла! – раздался крик откуда-то снизу.

Все обернулись на голос.

– Не оставляйте меня одного с ним, пожалуйста, – попросил капитан. – Он меня убьет.

– Я б ему рот заткнул, – предложил Лер.

– Нельзя, захлебнется, – не согласился Хан. – Капитан, он вас не убьет. Это просто маленький мальчик.

– Это исчадье ада, – вздохнул капитан.

30

Черный чемоданчик с металлическими уголками нашла Катя. Она и тащила его по палубе, неимоверно гордая собой.

– Под сиденьем в салоне нашла! Тряпками был завален! – запыхавшись, сказала она.

– Молодец, – Арсус аккуратно и легко поднял находку. – Кодовый замок. В СССР таких не делают, кстати. Код, конечно же, никто не знает.

Конечно же, его никто не знал.

– Хорошо, пойдем длинным путем, – вздохнул Арсус и принялся крутить колесики замка.

– Давай сразу коротким, – Лер протянул руку и легонько сжал замок двумя пальцами. Замок развалился.

– Такую вещь испортил! – укоризненно сказал Арсус.

– Возьми, починишь, – Лер протянул ему обломки замка.

– Я пошутил, – хмыкнул Арсус.

– И я, – ответил Лер. Размахнулся и выкинул кусочки металла за борт.

– Как дети малые, – укорила их Ксения. – Ничего что мы тут вообще-то на задании, людей спасаем и времени у нас в обрез?

Арсус открыл чемоданчик и присвистнул:

– Ого, да у нас тут прекраснейшая портативная радиостанция!

– А теперь быстро закрой ее и отдай мне! – раздался злобный крик.

Арсус поднял голову и с удивлением увидел в нескольких метрах от себя рослого мускулистого парня с пистолетом, крепко держащего за плечо перепуганную светленькую девочку.

– Или я выстрелю, – добавил парень и приставил пистолет к голове девочки.

– Мы все сделаем, – быстро ответила Ксения. – Убери оружие.

– Ха, – Артем скривил губы. – Сначала сделайте, а потом я его уберу.

Арсус покачал головой. В любой другой ситуации чемоданчик с очень удачно отделанными металлом углами уже летел бы в голову террориста. Но, во-первых, он не имел права рисковать жизнью ребенка, а во-вторых, рация им была нужна до зарезу. Они обшарили весь корабль и не нашли оборудования, а значит, причиной рукотворного урагана был мальчик, и им немедленно следовало доложить об этом в центр. Возможно, Витя – тоже часть Патриота. А может быть, какого-то другого проекта. Или уникальный самородок, и тогда им могут заинтересоваться.

Появившийся из трюма Хан мгновенно оценил ситуацию и, улыбнувшись и подмигнув Арсусу из-за спины Артема, принялся за дело. Ему потребовалось меньше секунды – и Артем, ощутивший только легкий ветерок, налетевший на него сзади, вдруг оказался лежащим на палубе, обезоруженным и связанным. Девочка тоже не поняла, каким образом очутилась рядом с Ксенией, которая тут же обняла ее за плечи.

– Что за… – Артем грязно выругался.

– Тебе рот заткнуть? – поинтересовался Лер. – Совесть имей, тут же дети.

– Я могу, – улыбнулся Хан. – Одна нога тут, другая там.

– Не стоит, – Арсус включил рацию. – Иначе как он сможет поведать нам свою историю.

– Я вам ничего не скажу, – мрачно изрек Артем и закрыл глаза. Мол, можете даже пытать меня.

– Ладно, не вопрос. Полежи, подумай, – Ксения наклонилась к девочке: – Ты не очень испугалась?

Девочка помотала головой.

31

На связь с центром решили выходить прямо отсюда. Хан быстро отбил сообщение. Артем, продолжавший лежать с видом гордого мученика и с закрытыми глазами, нахмурил было лоб в попытке расшифровать услышанные звуки, но потерпел неудачу. Впрочем, это вообще мало кому удавалось – на такой высокой скорости отстукивал точки и тире Хан.

Ответа пришлось подождать. На том конце таких быстрых радистов не было. Да и руководству надо было обсудить решение.

Сообщение было коротким. Хан прочитал его трижды, прежде чем показать остальным. Ему стоило больших усилий продолжать удерживать бесстрастное выражение лица. А вот Ксения даже не стала пытаться. Она задохнулась от возмущения:

– Как они могут отдавать такой приказ?

Лер нахмурился. Арсус озадаченно скреб бороду.

Никто не решался заговорить.

– В конце концов, мы солдаты, а это приказ, – наконец сказал Лер. – И мы не должны его обсуждать.

– Лер, да как ты вообще можешь говорить такое? – закричала Ксения. – Ты представь себе хоть на минуту, что мы это делаем! Ты на это способен? А ты, Хан? Арс, а ты?

– Мы не должны обсуждать приказ, тут Лер прав, – сказал Арсус.

– К тому же посуди сама – или двадцать с лишним, или один, – Хан так же, как и все остальные, избегал прямо озвучивать ответ центра: вокруг них стояли дети.

– Я не дам вам это сделать, – заявила Ксения. – Вы потом сами себя ненавидеть будете.

– Ты готова пожертвовать всеми ради него одного? – уточнил Арсус.

Ксения опустила глаза и задумалась на мгновение. Потом посмотрела на друзей и твердо сказала:

– Должен быть другой выход.

32

Старый капитан сидел, привалившись к поручням, на верхней палубе корабля. «Альбатрос» погибал на скалах. Море уничтожало его медленно, но уверенно. Но смерть судна не была напрасной. Капитан верил, что, сев на рифы, корабль дал им то самое драгоценное время, которое было нужно для спасения детей.

Он любил их. Его всегда восхищало, что почти невозможно угадать, кем они станут, когда вырастут. Он пытался разглядеть, угадать их характеры, восторгался острым умом или светлой наивностью. И никогда не забывал, что рано или поздно каждый из его маленьких пассажиров превратится во взрослого человека. Поэтому уважал и относился к ним как к взрослым. Заранее. Дети очень ценили такое обращение.

Старик повернулся к Вите. Связанный мальчик с белыми глазами почти в такой же позе, как и он сам, полулежал рядом.

Кто же это такой? Человек или дьявол?

Как могут в маленьком мальчике жить два существа сразу – юный ученый, достойный восхищения, и кто-то совсем иной, умеющий вызывать бури легким движением рук?

Мальчик был крепко связан, но, даже скрученные веревкой, его кисти продолжали едва заметно подрагивать, подкручивая ураган. Капитан кинул взгляд на стену бури – она отодвинулась еще немного дальше от корабля, и это было замечательно. Возможно, у них есть шанс?

Сердце опять скрутило острой тянущей болью, отозвалось в руке, грудь сдавило, словно тисками. Он вдохнул поглубже, постарался расслабиться, усилием воли отогнал панику и страх. Надо сосредоточиться на мыслях.

Старик вспомнил слова Хана: «Ты что, заклинатель ветра?» Неужели маленький мальчик способен на такое?

Он вспомнил сегодняшний день. Как Витя был рад оказаться на корабле, как сидел с блаженным выражением на лице и смотрел на воду. И не было никакого ветра, светило солнце, и «Альбатрос» радостно шел навстречу легким волнам… и своей гибели.

Когда же ветер усилился? Сразу после драки мальчишек – вот когда! А ведь Витя их честно предупреждал о шторме. Потом еще этот Артем, будь он неладен… И сразу ветер стал еще сильнее, вспомни же, Василий Семенович! Мальчик еще говорил, что хотел остановить его – но не смог. Он хотел их спасти!

Капитан снова взглянул на Витю. Тяжело повернулся, снова вздрогнув от боли в груди, прикоснулся к ледяной щеке мальчика. Слеза выкатилась из закрытых глаз и повисла на смуглой щеке Вити. Повинуясь неясному порыву, старик, никогда не имевший детей, развязал веревки, стискивающие Витю, обнял его и прижал к себе. «Надо согреть мальчика, – думал он, – совсем замерз пацан».

И неожиданно для себя капитан запел тихим хриплым голосом колыбельную, что помнил с того дня, когда впервые услышал ее от матери, качающей люльку.

Он путал слова и мотив, но с первыми же нотами что-то неуловимо изменилось – будто дрогнуло Витино лицо, чуть расправились суровые складки на чистом детском лбу. И старик пел, повторяя слова старой колыбельной:

Капитан закрыл глаза и вновь услышал пощелкивание лучины, что горела в избе, и почувствовал, что мама – давно ушедшая мама, чье лицо почти стерлось из памяти, и остался лишь образ, – сейчас где-то совсем рядом. Слеза покатилась по его морщинистой щеке. И вдруг он понял, что ледяной ветер, который пронизывал его до самого сердца, становится теплее и мягче.

Василий Семенович взглянул на Витю. Страшный оскал ушел с лица мальчика, и глаза были просто закрыты, будто он спал обычным детским сном. Усталое лицо осунулось, стало взрослее. Руки расслабились и больше не двигались.

Лицо старика дрогнуло, он погладил мальчика по голове, улыбнулся чему-то своему. И вдруг он почувствовал теплые детские ладошки на своих руках. Витя обнял капитана.

– Ах ты, пацан, – нежно сказал Василий Семенович, поглаживая его по голове, – ну и разбушевался ты! Всякое с нами бывает в жизни, верно? Главное ведь, что все обошлось. Ты только не переживай так больше.

Витино лицо изменилось. Он услышал слова, обращенные к нему, губы его дрогнули, улыбнулись.

Стена урагана опустилась ниже, и солнце мгновенно пробилось через нее, будто радуясь тому, что наконец-то отыскало «Альбатроса».

Капитан устало выдохнул. Вот, значит, как оно бывает. Бури – они не только в душе могут бушевать, но и вырываться наружу. А всего-то и нужно было – просто немного понимания, человечности. До тех пор, пока люди не научатся слышать друг друга, будут свистеть на земле страшные ураганы.

Он аккуратно положил Витю на палубу и обрадовался, что тот не проснулся. Надо позвать остальных. Похоже, что он теперь знает, как прекратить этот адский ураган.

Капитан медленно поднялся с колен, и сердце не прыгнуло в груди, не укололо изнутри болью. Еще поживем! Придерживаясь за поручни, старик медленно двинулся по направлению к лестнице. Он не увидел, как со стороны моря подкралась большая волна, и почти не испугался, когда она с неожиданной силой ударила в корабль, попав в верхнюю его часть, в район капитанского мостика. Мачта качнулась, надломилась – и медленно начала свое падение, со скрежетом выдергивая крепежи тросов. Василий Семенович бросился обратно к Вите, накрыл собой, и последнее, что он видел, – был безмятежно спящий мальчик, умеющий вызывать ураганы.

Капитан умер мгновенно. Он хотел уберечь Витю – и почти смог это сделать, но один из металлических тросов, разрываясь, пружиной попал точно в висок мальчика, и тот потерял сознание.

На верхней палубе белоснежного «Альбатроса» лежали двое – мертвый капитан и маленький мальчик.

Стена урагана рухнула, будто потеряв надежную поддержку неба. Море громко всхлипнуло, отозвавшись огромной волной, – она накатила, хлопнула по судну, подняв белоснежные брызги и залив собой весь корабль, а когда ушла, тела капитана на борту уже не было. Он всегда любил море, и оно знало об этом.

Ксения бежала вверх по лестнице. Удар последней волны был очень сильным, но, к счастью, все дети были в безопасности, и никто не пострадал.

Она перешагнула упавшую мачту. На верхней палубе, там же, где они его и оставили, лежал маленький мальчик. Это был самый обыкновенный маленький мальчик, и больше не было в его облике ничего, что пугало бы ее. На виске кровоточила небольшая ранка. Ксения осторожно коснулась ее, чтобы проверить, цела ли височная кость. Бережно подхватила Витю на руки и понесла вниз. Солнце играло в волосах, превращая морскую воду на ее лице в кристаллы соли. Она улыбалась – волны все еще были высокими, но стена урагана бесследно исчезла.

Необходимость уничтожать мальчика отпала.

33

Когда стена урагана упала, стал виден остров, до которого, казалось, рукой подать. Будь корабль на ходу.

– Ура! – закричал кто-то из детей, подпрыгивая от радости.

– Ура! – подхватили остальные.

В этот самый момент корабль затрещал и начал валиться набок. Дети завизжали, кто-то упал, поскользнувшись, покатился по мокрой палубе, роняя других и пытаясь за что-нибудь уцепиться. Началась полная неразбериха.

– Катя, Максим, Толик, Володя, дети, все на верхнюю палубу! – кричала Таня. – Все немедленно наверх!

Но дети, охваченные паникой, ее не слышали.

Таня подбежала к вцепившейся в поручень девочке и, силой разжав ее побелевшие пальцы, потащила наверх.

Хан носился по палубе, занимаясь тем же.

– Ксения, проверь корпус снаружи! – крикнул Арсус. – Похоже, пробоина! Мы с Лером в трюм.

– Эй, а я? – заорал в панике Артем, все еще валявшийся связанным.

– Черт с тобой, – прорычал Арсус, одним движением разрывая веревки. – Я не убийца. Но стану им, если дашь мне хотя бы малейший повод.

Артем скривил губы, но ничего не сказал.

– Спасай детей, – бросил ему Лер и прыгнул вниз.

34

Ксения, уложив Витю на верхней палубе, где вожатая собирала остальных детей, выскочила наружу и, разбежавшись, сверкающей на солнце птицей бросилась в море.

Корабль трещал и стонал, под водой эти звуки были приглушенными, но гораздо более гулкими – будто кто-то неравномерно бил камнем в огромный колокол. При каждом ударе толща воды приходила в движение, Ксении требовалось прикладывать неимоверные усилия для того, чтобы оставаться на безопасном расстоянии от корабля и одновременно не быть унесенной далеко от него в море.

Она плыла вокруг судна по периметру, внимательно присматриваясь. Это было сложно – волны подняли песок, водоросли, какие-то щепки и носили вокруг. Вода от этого стала мутной.

Вот и пробоина – Арсус оказался совершенно прав. И огромная. У них почти нет времени, корабль утонет с минуты на минуту!

Ксения развернулась, чтобы плыть обратно, но ее внимание привлекло светлое пятно внутри корабля, видневшееся через дыру в корпусе. Она подобралась поближе, всматриваясь в темноту. Пятно шевельнулось. Сомнений не было – это человек! Ксения осторожно поплыла в трюм, стараясь не касаться развороченного корабля. Пятно шевельнулось снова, будто пытаясь напасть на нее, она дернулась и зацепилась рукой за острый край металла, разодрала кожу. От соленой воды рану сразу защипало. Ксения зашипела от боли, но поплыла дальше. Пятно больше не двигалось. Это был мальчик. Светловолосый, с пухлыми губами. Глаза закрыты, губы синие. Ксения схватила его поперек тела и рванула вверх. Выход не завален – повезло. Она выбралась вместе с мальчиком на воздух. Хан! Если он не сможет вернуть мальчика к жизни – никто не сможет.

На нижней палубе удалось найти только местного матроса.

– Эй! – позвала Ксения.

– Дима, – подсказал тот и, увидев в ее руках безжизненного мальчика, бросился на помощь.

– Где Хан?

– Это который раскосый? – Дима сосредоточенно и умело перевернул мальчика на живот, чтобы вытекла вода, надавил на грудь.

– Он самый. Где?

– По кораблю бегает, детей собирает.

– Хаааааан! – так пронзительно закричала Ксения, что у Димы заложило уши.

– Чего? – Хан внезапно возник рядом.

– Надо мальчика спасти, – Ксения показала на вытащенного ею из трюма ребенка.

– Все верно делаете, просто продолжайте, – и Хан снова исчез.

Ксения с сомнением посмотрела, как Дима делает искусственное дыхание, пожала плечами – Хану виднее, и бросилась следом за ним.

Арсуса и Лера нигде не было видно. Дети толпились на верхней палубе, вожатая их без конца пересчитывала.

– Все на месте? – спросила Ксения.

– Пятерых не хватает, – безжизненным голосом сказала Танечка. – И Артем куда-то делся. Опять.

– Один внизу на палубе, с ним Дима. Витю посчитала?

Таня кивнула.

– Тогда четверо…

В ее глазах плескалось отчаяние. Она была готова ко всему – драться за детей, погибнуть сама. Но к тому, чтобы потерять их, – она готова не была.

Ксения снова разбежалась и прыгнула в воду. Хан наверняка уже облазил все закоулки корабля. И если детей нет там, значит, они в воде.

Ксения на максимально возможной скорости проплыла вокруг корабля, потом еще раз, сужая круг, и еще, и наткнулась на Лера, висевшего под бортом, зацепившись за канат.

– Чего носишься? – спокойно спросил он.

– Четверо детей пропали, – Ксения тяжело дышала.

– Так их Арс на берег повез, больше не смог взять.

– А вожатой сказать не могли? – Ксения рассердилась. – На ней лица нет, она их похоронила уже!

– Так не успели, спешили очень, – начал оправдываться Лер.

– Все с вами понятно, – вздохнула Ксения. Мужчины, что с них возьмешь? Разве они способны понять, что чувствует женщина?

– У тебя кровь! – вдруг сказал Лер, показывая пальцем.

– Где? А, черт, как некстати, – Ксения посмотрела на руку, которую поранила, пока вытаскивала мальчика. – Ладно, потом обработаю.

– До свадьбы заживет, – хохотнул Лер.

– Дурак!

35

Корабль дрогнул и накренился еще сильнее. Казалось, он настолько устал от всего того, что пришлось пережить за последние часы, что ему не терпелось добраться до мягкого песчаного дна, улечься на нем и лениво наблюдать, как над ним проплывают мелкие и крупные рыбешки.

Дети уже не кричали.

Катя долго и сосредоточенно разглядывала свои ногти, а потом тихо спросила:

– Таня, как вы думаете, а умирать страшно?

– Мы не умрем, что ты! – сказала Танечка, но голос ее прозвучал не так уверенно и бодро, как ей хотелось бы.

На палубу выбрался запыхавшийся Арсус. С него струями лилась вода.

– Так, кто следующий, четыре человека!

– Как следующий? – не поняла Таня.

– Я перевожу детей на берег, больше четырех взять не могу за один раз.

– Девочки, быстро! Маша, Катя, Лера, Полина, – уверенно скомандовала вожатая.

Девочки не двинулись с места.

– Девочки, вы слышали меня?

– Я не поеду, – сказала Катя.

– И я, – добавила Маша.

– И я, – в один голос сказали Лера и Полина.

– Это еще почему? – не понял Арсус. – Кто здесь обсуждает приказы старших?

– Они не военные, – мягко сказала Танечка, – они дети. Девочки, почему вы не поедете?

– Это нечестно, – Катя оглядела то, что некогда было пассажирским салоном. Пол был засыпан битыми стеклами, мебель валялась в беспорядке. То тут, то там сидели ее товарищи. – Я не могу поехать, зная, что я спасусь, а кто-то другой может погибнуть.

Таня задумалась. Она очень хорошо понимала девочек. Она бы тоже ни за что не согласилась. Но она обязана спасти хотя бы кого-то, если невозможно спасти всех.

– Девочки, это не геройство. Это глупость. Подумайте о ваших родителях, которые растили и воспитывали вас. Что они скажут, узнав, что у вас была возможность спастись, а вы от нее отказались? Подумайте о Родине, которой вы должны послужить.

– Мои родители будут гордиться мной, зная, что я не бросила друзей в беде. Пусть едут самые младшие сначала!

Однако после такого выступления желающих отправиться на берег не нашлось.

– Значит, придется силой, – Арсус шагнул вперед.

Танечка шагнула ему навстречу, закрывая собой детей:

– Не нужно, пожалуйста. Извините.

– Да ну вас, – в сердцах махнул рукой Арсус и отправился разыскивать остальных Защитников.

36

Ксению, Хана и местного матроса он нашел на нижней палубе. Они оживленно что-то обсуждали, размахивая руками.

– Что тут у вас? – мрачно подсел к ним Арсус.

– Рассчитываем, как и из чего нам быстро сделать какие-нибудь плоты или что-то вроде этого и как не дать кораблю утянуть их за собой под воду, – объяснила Ксения.

– Сколько нас?

– Шестнадцать детей, двое вожатых, матрос и капитан, – перечислил Хан.

– Капитан! – Дима вскочил. – Кто-нибудь видел Василия Семеновича?

Защитники покачали головами.

– И я очень давно его не видел! Может быть, ему стало плохо, у него же сердце, и он лежит где-нибудь, и ему нужна помощь?

Хан покачал головой:

– Его нет на корабле. Я был везде.

– Как нет? Капитан покидает судно последним! Он не мог уйти! Только не он!

Арсус опустил на Димино плечо свою тяжелую руку:

– Если Хан говорит, что капитана тут нет, значит, его тут нет. Разберемся потом. Итак, девятнадцать человек. Минимум четыре плота. К каждому по Защитнику и гребем изо всех сил. Так есть шанс.

37

Корабль натужно заскрипел и с глухим стоном начал погружаться. Вода перехлестнула через борт и залила нижнюю палубу.

Танечка с ужасом смотрела вниз, на белые барашки пены, становящиеся все ближе. И в тот момент, когда она подумала, что это конец, корабль вздрогнул. Она не удержалась на палубе, упала на колени, но тут же вскочила. Палуба снова дернулась, неожиданно выпрямилась.

– Что происходит? – Таня кусала белые от страха губы. – Что опять происходит? Дети, держитесь крепко!

Дима обнял ее за плечи:

– Я буду рядом. Я только отойду посмотреть, что там, хорошо?

Она кивнула. Не успел он сделать и шага, как последовал новый удар. Палубу буквально вырвало из-под их ног. Таня плашмя упала на спину, затылок с глухим стуком ударился о палубу, засыпанную битым стеклом. В глазах потемнело, а небо вдруг стало ближе.

Наверное, она умерла? В «Правде» напишут: «Советская пионервожатая погибла в тщетных попытках спасти детей во время кораблекрушения». Мама! Мамочка останется совсем одна…

Пока Танечка думала об этом, в небе в радужном сиянии появилась большая темная птица. Она повисла прямо над девушкой, издавая какой-то странный клекот.

«Вот как выглядит смерть, – пронеслось в голове у Тани. – Никогда бы не подумала». Птица протянула к ней лапу и начала расти. Одновременно поднялся сильный ветер, разметавший вокруг обломки и осколки. Волосы упали на лицо, девушка поморщилась, и тут же пришла боль, залившая затылок, а во рту появился отвратительный металлический вкус крови.

Мимо Тани кто-то с грохотом пробежал. Она приподнялась – боль растеклась по всей голове, заструилась по спине. Грохот стал совершенно невыносимым, ветер трепал блузку, пробирая до костей. Нет, это была не галлюцинация. Над корабликом завис вертолет.

С него, раскачиваясь, свисала веревочная лестница, и за нее уже одной рукой ухватился Артем. Через его плечо безвольно свисало чье-то тело, больше похожее на тряпку, чем на человека. «Витя», – догадалась Таня.

Артем карабкался по лестнице, но та раскачивалась под ногами. Витино тело сползало, мешало Артему двигаться вверх. Таня попыталась крикнуть ему, но не смогла – голос перестал ее слушаться, от страха забился в солнечное сплетение. Она тщетно хрипела, но грохот вертолета перекрывал все остальные звуки. Впрочем, Артем и сам понял, что Витя может упасть. Скривился раздраженно, заозирался в поисках чего-то и наткнулся на Танин взгляд. Испуг девушки его позабавил. Он ухмыльнулся и подмигнул ей. Потом одним быстрым движением выдернул ремень из брюк и пристегнул к себе Витю. Подергал – держится крепко.

– Защитники, сюда! – раздался пронзительный высокий голос, перекрывший даже шум вертолетных лопастей. Это кричала Ксения, обнаружившая происходящее.

Хан, Лер и Арсус мгновенно появились рядом с ней.

Артем взбирался по лестнице все выше – так быстро и ловко, будто занимался этим всю жизнь.

– Уйдет, уйдет, – плакала Танечка, к которой наконец вернулся голос.

– Не уйдет! – Дима подхватил пистолет, о котором все забыли, и теперь целился в Артема. – Ты, гад, оставь ребенка!

– А то что? – насмешливо крикнул ему в ответ Артем.

– А то выстрелю!

– Давай, вперед! Ты такой ловкий, что обязательно застрелишь мальчишку!

Дима опустил оружие. Артем захохотал и перекинул тело Вити на борт вертолета. Секунда – и он сам скрылся в теле черной железной птицы.

Одним мощным прыжком, трансформируясь в полете, Арсус достиг нужного места и ухватился за конец болтающейся лестницы. Вертолет начал подниматься, веревки натянулись струнами. Арсус зарычал, мышцы его вздулись.

– Лер! – Голос Арсуса мало походил на человеческий – скорее на звериный рев.

Лер уже спешил на помощь. Он вцепился в лестницу обеими руками и так уперся ногами в палубу, что доски под ним затрещали.

– Держи крепче, – рявкнул Арс. Голос уже почти трансформировался в медвежий, понять его было сложно, но Лер кивнул и еще крепче перехватил веревки. Деревянный пол всхлипнул, сложился гармошкой под его ногами, Лер поскользнулся и упал на колени, но лестницу не выпустил.

– Да держу я! – огрызнулся он на медведя, пыхтевшего рядом.

Вертолет дергался, пытаясь взлететь, и в его окне показалось недоуменное лицо пилота. Когда он понял, что все, что ему мешает, – это два непонятных существа, вцепившихся в веревочную лестницу, рот его открылся, как у марионетки. Вертушка дрогнула под натиском Защитников, опустилась ниже.

Из-под пальцев Лера текла кровь, пачкая веревку, руки заскользили. Арсус, теряя силы, заревел. Пилот вздрогнул, закрутил головой, подзывая кого-то. Ксения и Хан воспользовались Арсусом, как трамплином, взлетели вверх. Гибкие тренированные тела были послушны им – оба зацепились за стойки шасси.

И в эту секунду в проеме двери появился Артем с пистолетом в руках. Ухмыляясь, он навел его на Диму, прищурив глаз.

– Эй, матросишка! – закричал он. – Если уж направил ствол, так надо стрелять, а не сопли лить!

Таня ахнула, вскочила на ноги, голова закружилась, в глазах поплыли круги, но она нашла силы встать перед Димой.

– Стреляй! – звонко крикнула она. – Стреляй же, ты, предатель!

Артем перестал улыбаться, сжал губы в тонкую нить, чуть опустил ствол, а затем поднял снова, направив его ей в грудь, – и Таня поняла, что ему все равно, кого убивать.

Почему же она раньше не замечала этого ледяного взгляда, полного презрения и жестокости?

Дима схватил ее за плечи, оттолкнул резко в сторону, и в эту секунду Артем выстрелил. Пуля взвизгнула около Таниной головы, высекла искры из металлической обшивки корабля.

Вертолет снова дернулся, и Артем заметил Арса и Лера. Не поверив глазам, он смотрел, как два гиганта мешают вертолету взлететь, и решительно направил пистолет на них.

Выстрел! То ли Артем был плохим стрелком, то ли корабль опять качнуло, но пуля лишь чиркнула по густой шерсти на лапе Арсуса. Запахло жженым. Следующий выстрел разорвал воздух. Пуля перебила одну из веревок лестницы, вторая зазвенела от напряжения и звонко лопнула. Вертолет, вырвавшийся на свободу, резко набрал высоту.

Хан качнулся на стойке шасси и в мгновение ока влетел в проем двери. Он ударил Артема ногами в грудь, тот упал, покатился по полу, и оба исчезли в черном нутре вертолета.

Ксения уступала Хану в скорости – разодранная рука болела все сильнее, молила о неподвижности. Вода внизу и кораблик стремительно удалялись, у девушки закружилась голова, но с третьей попытки Ксения смогла ухватиться за дверной проем. Еще секунда – и она в вертолете.

Как раз вовремя: Артем каким-то невероятным образом смог схватить Хана и теперь пытался его задушить. Ксения, не задумываясь, с лета ударила Артема ногой в голову. Голова мотнулась, зубы клацнули, Артем разжал руки и тяжело свалился на пол.

– Хороший удар, – прохрипел Хан, массируя шею.

– Благодарю, – Ксения шутливо поклонилась и тут же прыгнула к пилоту, который не мог полностью выпустить рычаги и отвернуться от приборов, но одной рукой уже успел вынуть пистолет и явно намеревался его применить.

Хан оказался быстрее. Секунду спустя пилотское кресло опустело, а связанный пилот составил компанию связанному же Артему.

– Справишься? – Хан кивнул на панель управления.

– Тебе не кажется, что стоило спросить об этом прежде, чем вырубать пилота?

Ксения плавно развернула вертолет обратно к кораблю.

– Ненавижу летать, – проворчала она. – Особенно на вертолетах!

38

Вернувшись к терпящему бедствие кораблику, Ксения зависла над ним и принялась снижаться. Это было трудно – вертолет раскачивался, как маятник.

– Честное пионерское, я полюблю вертолеты! – обещала она железной птице, сжав штурвал. – Только не упади!

Хан, не дожидаясь, пока лестница коснется палубы, спрыгнул вниз.

– Собирайте детей, – прокричал он и первым побежал к перепуганным ребятишкам, жавшимся к вожатой.

– Какой план? – крикнул Арсус.

– Грузим всех в вертолет и вывозим, – удивленно оглянулся на него Хан.

– Вертолет не сядет, а они не смогут подняться, – Арс ткнул пальцем в остатки лестницы. Ее мотало ветром из стороны в сторону.

– Мы подержим.

– Без шансов, – Арсус покачал головой. – Надо подумать.

– Чего тут думать? – Лер пожал плечами. – Берем детей, кто сколько может, цепляемся за лестницу и летим. Тут недалеко, выдержим.

– Мы-то выдержим, они б выдержали, – пробормотал Арсус.

– Корабль бы выдержал, пока мы тут лясы точим! – Хан побежал к пионерам.

– А если я зажмурюсь, будет не так страшно? – спросил кто-то из девочек, в шуме и суматохе Катя не разглядела кто. Сама про себя она решила, что ни за что жмуриться не будет. И бояться не будет.

Вертолет тяжело поднялся и медленно полетел в сторону берега. Оставшиеся на кораблике молча смотрели им вслед. Танечка, положившая руки на вихрастые мальчишечьи головы, повторяла про себя «пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста», сама толком не зная, у кого просит удачи улетевшим и времени для оставшихся. Она неимоверно устала – и физически, и морально. Казалось, совсем уже ничего не чувствовала. Но, когда подошел Дима, все-таки ощутила тепло.

– Все будет хорошо, Тань, – сказал он. – Еще немного – и все будет хорошо.

– Да, – прошептала Танечка, не сводя глаз с черной точки, которая уменьшилась, но все-таки не исчезла совсем, а потом стала расти снова.

Мальчишки забрались на лестницу быстрее девочек. Лер, Хан и Арсус обхватили их так, чтобы они не свалились, если устанут руки. Таня и Дима встали рядом. Их страховать было некому.

– Ты не бойся, Тань, держись за меня, я надежный, не подведу, – пообещал Дима.

Танечка только слабо улыбнулась.

Вертолет дернулся раз, другой, третий. Безрезультатно. Лестница не оторвалась от палубы ни на сантиметр. Перегруз.

– Я остаюсь, вернетесь за мной, – Дима спрыгнул вниз.

И тут же спрыгнула Танечка.

Вертолет рывком поднялся, лестницу качнуло, дети закричали. Тане показалось, что в шуме она услышала звериный рык Арсуса.

– Куда? Немедленно назад! – Дима одной рукой схватил Таню, другой потянулся за лестницей, но поймал лишь пустоту – вертолет был уже над морем. – Ты с ума сошла?

– Ну как я тебя тут брошу? – Таня посмотрела на него так жалобно, что Дима перестал сердиться и только вздохнул.

– Ладно, давай ждать нашего рейса вместе.

Танечка улыбнулась и потянулась рукой к кулону. И охнула: цепочки на месте не было.

– Что такое? – Дима с испугом смотрел на ее побелевшее лицо.

– Бабушкин подарок, – медленно сказала Таня, – кулон с ее фотографией. Это все, что у меня от нее осталось, это был мой талисман. Я потеряла его где-то здесь. Я обязательно его должна найти. Ты посиди тут, я спущусь в трюм. Он наверняка там. Я успею!

Задыхаясь, она металась по темному трюму. Пол был уже полностью затоплен водой. Кулон точно где-то здесь, просто надо найти. Таня встала на колени, прямо в черную воду, зашарила руками по полу. В ладони попадали разные предметы – вот ложка, вот чья-то игрушечная машинка… В трюме было тихо, и это помогало ей сосредоточиться. Таня шевелила руками под маслянистой водой все быстрее: времени было совсем мало, и вдруг в палец что-то впилось, и от того, что она не видела, что это, было особенно страшно. Девушка взвизгнула, поднесла руку к лицу – огромная заноза торчала из пальца.

В проеме показался Дима:

– Танюш, что случилось? Ты что кричала?

– Да все нормально, Дим, я просто палец поранила, – Таня почти плакала от отчаяния. – Не могу я кулон найти!

– Да ладно тебе, – Дима спустился в воду, – новый купим! Хочешь золотой? На свадьбу подарю.

Таня вскинула на него глаза:

– На какую свадьбу?

– Да на нашу с тобой, Танюша! – И Дима улыбнулся так, что в ее животе затанцевали бабочки. – Ты выйдешь за меня?

39

«Альбатрос» застонал и покачнулся. Где-то там, в высоте, его давно ждал капитан, одетый в белый китель и с неизменной трубкой, зажатой в зубах… В небе плавали, ожидая, и другие корабли – статные каравеллы, величавые галеоны, хищные эсминцы. Они ждали его, чтобы вместе закружить в волнах пятого океана. Душа кораблика поднялась над морем, и белой стремительной птицей унеслась ввысь.

Корпус мертвого судна накренился. Навалившись на каменный заслон, сделанный Лером, корабль со скрежетом перевернулся, показав небу свое израненное пузо и бок, пробитый рифами. Море приняло «Альбатроса» так же радушно, как чуть раньше обняло волнами тело его капитана.

Таня и Дима упали в воду, не расцепив объятий.

Стены трюма вдруг перевернулись. Потолок с полом поменялись местами, вода заклокотала пузырями воздуха, и свет исчез. Таня сразу наглоталась воды, закашлялась – и тут же руки Димы подняли ее к воздуху.

– Господи, Дима! Что происходит? – Она давилась страхом и водой, билась в ужасе.

– Корабль завалился, Тань. Ты погоди, не паникуй, спасатели-то рядом, вытащат нас в три секунды. – Он стучал зубами то ли от холода, то ли от адреналина, но голос был бодрым, и она немного успокоилась.

И правда, после всего того, что сегодня произошло, что уже бояться? Послышался скрежет, корабль гулко вздрогнул всем корпусом. Таня взвизгнула, обхватила Диму за шею, прижалась всем телом. Он обнял ее одной рукой покрепче, другой зашарил в темноте, пытаясь понять, где что. Вода как будто прибывала, он уже почти не касался ногами дна – или же потолка?

– Давай попробуем дойти до выхода? – предложил Дима.

– А где стена?

– Ну где-то есть точно, – даже в темноте она поняла, что он улыбается, и взбодрилась. Раз он с ней, все будет хорошо.

Медленно они продвигались в сторону того места, где раньше был выход. Они нашли его быстро – по упругим струям воды, поднимавшимся снизу. Корабль опрокинулся, и выход оставался только один. Нырять. Сначала плыть вниз, а потом прорываться вверх – к воздуху.

– Я… не могу… – прошептала Таня.

– Да ты не бойся, надо просто чуть поднырнуть! На полминуты сможешь задержать дыхание?

– Не в этом дело, Дима. Я не смогу нырнуть. – Она говорила с трудом выжимая слова.

– Да брось, я буду рядом, помогу тебе! Ты же храбрая, я знаю.

– Я не боюсь. Я с тобой вообще ничего не боюсь, – прошептала она едва слышно, и в груди его разлилось тепло от нежности. – Я, Дим, плавать не умею. Совсем.

Он не поверил своим ушам.

– Тань, ну что ты ерунду говоришь! Я же значок твой видел – ГТО 3-й степени! Ты же нормативы по плаванию сдавала! – и тише, уже принимая сказанное ей, переспросил: – Сдавала?

Она сглотнула судорожно, громко.

– Я подругу попросила, чтобы она за меня… – объяснила она, хотя в этом уже не было необходимости. – Просто я воды с детства боюсь. Меня папа так плавать решил научить – бросил в воду, мол, плыви. А я в омут попала, на дно потянуло, будто за ноги кто-то дернул. Еле откачали меня тогда. Я до сих пор так боюсь, что, если плавать начинаю, задыхаюсь сразу от страха.

Дима молча ждал продолжения. Вода умиротворяюще плескалась, заполняя корабль.

– А в «Артек» случайно попала, но не откажешься же, правда? Это же «Артек»! Я надеялась, что на море не стану ходить, в лагере буду, понимаешь? Но не получилось.

Он кивнул в темноте, и Таня это почувствовала, заговорила быстрее:

– Я хорошая вожатая, Дим. И детей очень люблю. Просто с этим обманом… если бы я знала, что все так получится! Я и соврала-то в первый раз в жизни, веришь? И вот так все вышло.

Оба помолчали, он прижал ее к себе покрепче. И Таня прошептала ему на ухо, согревая дыханием:

– Ты плыви, Дима. Я здесь останусь… Помощи подожду.

Что-то коснулось ее головы.

– Ой! Это что, потолок?

– Или пол, – ответил ей Дима. – Вода прибывает очень быстро.

– И что… будет дальше?

Снаружи послышался знакомый гулкий треск вертолета.

– Вертолет! – Она закричала радостно и закашлялась, наглотавшись воды, которая плескалась уже у самого подбородка. – Нас спасут, Дима!

– Конечно, спасут, – подтвердил он и понял, что через несколько минут дышать можно будет, только подняв лицо вверх.

40

Ксения кружила вертолет над местом, где корабль сел на камни, и ничего не понимала. «Альбатроса» не было.

– Арс! – крикнула она в салон, где прямо на полу лежали, набираясь сил, Лер и Арсус. – Корабля нет!

– То есть как «нет»! – возмутился Лер, вставая. Арсус тоже поднялся. – Десять минут назад был, а сейчас – нет? Снижайся!

Ксения опустилась еще ниже. И сквозь толщу воды они увидели – израненный и державшийся до последнего, но в конце концов смиренно принявший свою судьбу кораблик. Он лежал днищем вверх. У Ксении сжалось сердце – сначала от жалости, а потом от ужаса – на корабле оставались вожатая и матрос. Они очень ей нравились, и она уже придумала им счастливую совместную жизнь, после того как все закончится, и детей. Непременно троих: двух мальчиков и девочку, настоящую принцессу, которую старшие братья будут любить, баловать и оберегать от всех напастей. Такую семью, какую ей самой всегда хотелось.

– Разворачивайся, улетаем, – глухо сказал Арсус. – Они погибли. Были бы живы – плавали бы неподалеку. Нет никого на воде.

– Нет, – Ксения сжала губы. – Они могли выжить. Мы должны их найти и спасти.

– Это невозможно, – Арс тронул ее за плечо.

Ксения дернулась, сбрасывая его руку:

– Я остаюсь. Я не уйду, пока не найду их. Или их тела, – тут ее голос дрогнул.

– Я с тобой, Ксюш, – вдруг отозвался Хан, поднимаясь с места.

– Кто-нибудь штурвал возьмите! – попросила Ксения.

– Я с вами иду. Арс, смени Ксению, – пробасил Лер.

– Я пойду, – остановил его Арсус. – Ты лучше меня управишься с вертолетом.

Это была неправда, и Лер знал это. А еще он знал, что Арс скорее сдохнет, чем позволит Ксении сунуться в опасное место, в то время как он, Арс, будет отсиживаться в безопасности. Поэтому он только кивнул и сел на место пилота.

Лер, насколько мог, опустился над гладкой поверхностью моря, по которой от вертолетных лопастей пошла крупная рябь.

Защитники нырнули.

Вода показалась Ксении обжигающе ледяной. Это от нервов, решила она. Больную руку свело судорогой. Ксения несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. Вода – ее стихия. Надо просто расслабиться и довериться ей.

– Помоги, – попросила она шепотом, – отдай мне их, пожалуйста.

Несколько серебристых пузырьков вырвалось из ее рта. И вода потеплела. Стала опять привычной и уютной. Ксения нежно и благодарно обняла ее и рванула на глубину. Хан уже махал оттуда рукой – он успел осмотреть весь корабль и даже вынырнуть на поверхность, чтобы отдышаться и снова нырнуть. Он нашел их.

– Нужна помощь, – показал он жестами, – твоя.

Он ткнул пальцем в Арсуса.

Но завал разбирать пришлось всем троим.

Действовали быстро и аккуратно. Одна рука у Ксении уже совсем перестала ее слушаться, и она в отчаянии кусала губы и старалась как можно активнее работать второй. Арс в медвежьей шкуре без устали отдирал доски и искореженный металл.

Наконец они достигли цели. Трюм был полностью затоплен, и Ксения увидела две темные фигуры, которые, крепко сцепившись друг с другом, висели в воде. Стараясь не думать о том, живы они еще или нет, она рванула к ним, а потом с их телами – вон из корабля, который едва не стал могилой.

Они разорвали тонкую пленку воды и увидели, что яркое солнце пробило тучи и льет свой свет над ними, открывая взгляду ослепительно-синее небо.

– Хороший знак, – прохрипел Арсус, на ходу превращаясь в человека.

41

Дети, начавшие было радостно кричать при приближении вертолета, затихли, когда увидели, что Танечка не бежит им навстречу, а ее, бледную и безжизненную, несет невысокий худой и узкоглазый Хан. Великан, очень похожий на медведя, шел к ним с бездыханным телом светловолосого весельчака-матроса. Димина рука свисала и безвольно билась по коленям Арса.

Совершенно измотанная Ксения медленно шагала позади.

Защитники остановились, не доходя до детей. Уложили Танечку и Диму рядом друг с другом. Повисла гнетущая тишина. Арсус молча отвернулся, не в силах выносить взгляды детей.

Хан бережно перевернул тела на бок, пощупал на горле пульс.

– Живы? – спросила Ксения.

Дети, стоящие рядом, начали плакать. Катя всхлипывала, растирая слезы по грязному лицу, и, уже не стесняясь, зарыдала в голос. Присела, прикоснувшись к ледяной Тане, и отдернула руку.

Неожиданно Дима схватил ртом воздух, мучительно закашлялся. Согнулся в тщетной попытке вдохнуть полной грудью и открыл глаза. Хан поддержал его, помог приподняться.

– Таня! – Матрос заозирался, не понимая, где находится, потом увидел Танечку и бросился к ней. Упал перед ней на колени, нежно обнял ладонями бледное лицо с посиневшими губами и еще раз позвал: – Танечка!

Ее ресницы дрогнули, девушка шевельнулась, открывая рот и будто силясь что-то сказать, попыталась вдохнуть, тоже закашлялась. Дима подхватил ее, повернул на бок и бережно держал, пока вся вода не вытекла из легких, и девушка не задышала нормально. Она протянула руки к Диме и тут заметила, что сжимает что-то в кулаке. И Дима тоже это заметил. Оба зачарованно смотрели, как она разжимает пальцы, – на ладони под ярким солнечным светом блестел серебряный кулон-капелька.

– Когда ты его нашла?

– Я не помню, – растерянно сказала Танечка. Обернулась, как будто это могло помочь ей освежить события последних минут в памяти, и вдруг заметила, что они не одни, что на них смотрят Защитники и дети.

Танечка встрепенулась:

– Дети! Вы все целы? Артековцы! Пересчитайтесь!

Она очень старалась, чтобы ее голос звучал громко и бодро, как и всегда. Он так не звучал, но никто не подал и виду.

И один за другим зазвенели в воздухе детские голоса: «Один, два, три… двадцать!»

Последним подал голос Витя.

42

Ксения смотрела вслед автобусу, увозившему детей. Она чувствовала неимоверную усталость. Девушка вытянула ноги и мечтала только об одном – добраться до базы, разобраться с рукой, принять душ, поесть и завалиться спать.

За Артемом и пилотом вертолета прислали отдельную машину. Двое короткостриженых мужчин в одинаковых серых костюмах внимательно посмотрели на Защитников, сидящих на песке, подхватили бывшего вожатого и его сообщника под руки и затолкали их в салон.

– Мы молодцы? – устало спросил Лер. Он лежал, раскинув руки и глядя в небо.

– Молодцы, – подтвердил Хан. Он сидел на песке как ни в чем не бывало и перебирал свои ножи.

– Ребята, капитан, – вспомнила вдруг Ксения.

– Он умер, Ксюша, – сказал Хан, не поднимая глаз.

– Точно? Ты уверен? – Ее лицо болезненно перекосилось.

– В такой шторм вне корабля не выжить. А на корабле его не было – я обыскал все.

Она сглотнула. Без потерь не обошлось.

– Нехорошо его так бросать. Может, облетим на вертолете место, где мы сели на рифы?

– Маловато шансов, – неохотно сказал Арсус. – Но, если тебя это успокоит, сделаем пару кругов по пути на базу.

Но ни пары, ни тройки, ни десяти кругов не хватило для того, чтобы найти тело капитана, отдавшего свою жизнь, спасая совершенно чужого ему мальчика Витю.

Ксения увидела, как в море, недалеко от скал, где погиб капитан, плавают дельфины, и с улыбкой разглядела среди них дельфиненка. Возможно, это был тот самый, спасенный Ханом из воронки?

Жизнь продолжалась, несмотря ни на что.

43

Мальчик Витя ехал на пузатом автобусе вместе со своими товарищами обратно в лагерь и так же, как и Ксения, да и как и все они, мечтал согреться, поесть, лечь спать и забыть кошмар, который ему пришлось пережить. Но он знал, что вряд ли ему это удастся.

Катя, сидевшая перед ним, оглянулась и, открыв рот, протянула:

– Үхэээээээээл!

Витя отшатнулся, глядя на нее полными ужаса глазами.

– Голова не болит? – переспросила его Катя. – Таня сказала, ты сильно ударился.

– Н-н-нет, не болит, – чуть заикаясь, ответил Витя.

Он попытался убаюкать сковавший его изнутри ужас своим любимым занятием – погонять облака в небе. Но облака его не слушались. Вместо забавных собачек и ежиков они складывались в омерзительные морды. Витя схватился за виски руками, покачнулся и закрыл глаза.

– Ребята, ребята, Вите плохо! – закричала Катя.

Потерявшего сознание Витю отвезли сначала в лазарет, а потом в санаторий, где он не смог сойтись ни с кем из детей и так и провел в одиночестве остаток лагерной смены.

В один из последних дней он сидел по обыкновению в палате один, на подоконнике и смотрел в окно.

Скрипнула дверь. Витя обернулся. В палату вошли трое мужчин в костюмах.

– Виктор Кириллов? – уточнил один – высокий, худой и черноволосый.

Витя кивнул.

– Мы предлагаем тебе перейти в специальную школу для одаренных детей, имеющих особые таланты. С твоими родителями мы уже договорились. Вот письмо от твоей мамы. Завтра сможешь поговорить с ней по телефону.

– Что за специальная школа? – осмелился подать голос Витя.

– Ты все узнаешь потом. Если ты согласен, собирайся, мы уезжаем.

– А если я не согласен?

– Ты согласен. Мы ждем тебя в машине.

Худой и двое других, не проронивших ни слова, развернулись и вышли.

Витя быстро покидал вещи в чемодан, переоделся, оставив санаторную одежду лежать на кровати, и выбежал наружу. Школа для одаренных детей! Может быть, там его научат обращаться с этой проклятой силой, с которой он не смог справиться и проявления которой он ежесекундно с ужасом ждал.

Он учился с радостью, постигая свой дар и пытаясь контролировать его силу. Учителя были щедры на похвалу, и вскоре Витя стал одним из лучших учеников школы для людей со сверхспособностями.

Через восемь лет он был зачислен в основной состав проекта Патриот под кодовым именем Бурэй и несколько раз с секретными миссиями засылался на территорию других государств, где его умение использовали как метеорологическое оружие.