Защитники. Отражение

Август 1968 года

1

– Конец тебе, – очкастый Алик сочувственно похлопал Вовку по плечу и вздохнул.

Вовка мрачно спихнул с плеча аликовскую ладонь, почесал веснушки на щеке и прищурился, глядя перед собой. Светочкина уверенно и сердито шагала домой, трепеща оборками школьного фартука и сжимая в руке портфель. Перевязанный белой ленточкой хвост, сверкая голубой краской, мотался из стороны в сторону в такт шагам.

Вовка упрямо уставился на этот хвост.

– Чего задумал?

– Спасательную операцию, – буркнул Вовка и потер лицо. – Ты со мной?

– Мне нельзя, – Алик вымученно глянул исподлобья. – Ты же знаешь, движение…

– После школы сразу домой, знаем-знаем, – передразнил Вовка. – И ни шагу в сторону, мало ли нашу деточку машиной собьет!

Алик потеребил дужку очков и засопел.

– Восемь лет скоро мужику, позор! – Вовка презрительно сплюнул, поддал коленкой расхлябанный портфель и ринулся за Светочкиной.

Нагнал он ее в два счета. Блестящий кожаный портфельчик выдернул из ее ладошки тоже в два счета, им же огрел по голове и сразу отскочил.

– Ай! Стебельков! Отдай сейчас же!

– Разбежалась! – мстительно выкрикнул Вовка разинувшей круглый рот Светочкиной. Помахал ее портфелем и добавил: – Дура!

И понесся через гудящую машинами площадь Восстания во дворы.

– Хулиган! Все расскажу-у-у!

Прежде чем свернуть, Вовка оглянулся – Светочкина, нетерпеливо топая ножкой, ждала зеленый свет.

Особого смысла в хищении портфеля не было, эта ябеда все равно все доложит маме. Теперь – даже больше. Но просто так стоять и смотреть, как записка от Агнии Петровны спокойненько плывет к маме, он тоже не мог. Тем более все было вообще несправедливо – он, можно сказать, помочь пытался! Дура. Не Агния Петровна, конечно, а Светочкина.

Вовка пробежал, петляя след, промчался в чужую подворотню и выскочил во двор. На горке суетилась какая-то малышня, больше вроде никого не было. Он рванул замок на девчачьем портфеле и стал нетерпеливо рыться в тетрадках и учебниках. Не то, не то… Записка нашлась в дневнике, аккуратно разглаженная и вставленная между страниц. Аж смотреть противно.

Вовка швырнул дневник обратно, щелкнул замком и уставился на добытый листок.

«Хулиганил на уроке рисования… Нанес ущерб… Просьба принять меры…»

Какой там ущерб еще, акварель в одну секунду смоется! И ничего он не хулиганил. Просто вчера еще заметил, что Светочкина – вылитая Мальвина из мультфильма про Буратино, который недавно крутили по телевизору. Только вместо голубых кудрей – светло-желтые. И сегодня, когда Агния Петровна сказала рисовать на свободную тему, его вдруг осенило. Почти-Мальвина удобно сидела прямо перед ним – бери и превращай в настоящую…

Когда Агния Петровна потребовала у него дневник, и шмыгающая носом Светочкина вредно сказала, что лучше пусть она все его маме передаст, а то «у Стебелькова страницы в дневнике иногда случайно склеиваются», Вовка удрученно подумал, что голова у Светочкиной, наверное, и правда фарфоровая, как в Буратино. Бессовестная и без мозгов. А неблагодарность – черная. Не хочет становиться красивой, и пожалуйста.

– Ты что это тут делаешь? – На Вовку подозрительно сощурилась местная бабка, вышедшая из парадного. Явно из той же вредной породы.

– Адресом ошибся, – бросил Вовка и побежал прочь. Лучше не рисковать.

Озираясь, он перебежал дорогу и остановился в арке напротив. Светочкиной или еще кого в поле зрения не было, и он швырнул оба портфеля на землю. Глухой двор-колодец в глубине и каменные своды арки как-то осуждающе молчали. Вовка с ненавистью смял записку.

– Провались ты!

Он дернул листок пальцами в разные стороны, и бумага затрещала. Белые кусочки делались все меньше, меньше, пока, наконец, не стали похожи на снежинки. Вовка топнул ногой, и они подлетели вверх. Снег в мае.

Портфели вдруг зазвякали защелками и как будто пошевелились. Вовка нахмурился, подхватил их, и тут сквозь подошву ботинок почувствовал какой-то глухой скрежет. Как будто кому-то сверлят зубы, но только очень, очень глубоко внизу. Под землей. Вот чушь какая… Вовка брыкнул ногами.

Где-то рядом вдруг мерно заурчало, и по кварталу разнесся странный гулкий звук – как будто треск, грохот и стон одновременно. Заслонил собой все и принялся нарастать. Вовка испуганно вскинул голову и замер. По фасаду того дома напротив, в чей дворик он забегал, поползла трещина. Сперва медленно, потом быстрее и быстрее. Одна, за ней – другая, широкие, тонкие, как черные змеи, изогнутые. Звук все не прекращался.

Вовка почувствовал, как в живот проваливается что-то скользкое и холодное. Трещины побежали по асфальту перед домом – еще быстрее, откалывая кусочки штукатурки и камня. Дом содрогнулся, словно передернул плечами от ужаса, и затрясся всей громадой. Кто-то завизжал, зазвенели стекла. Вовка попытался рвануться вперед, помочь, что-то сделать, но ноги почему-то своевольно шагнули назад.

Струсил!

Он зажмурился на секунду, перебарывая страх. Зло распахнул глаза. И снова застыл на месте. Дом стоял ровно, не шелохнувшись. Как ни в чем не бывало, ничем не отличаясь от остальных зданий в ряду. Даже грохот прекратился. Померещилось? Черные змейки трещин никуда не делись, но лежали неподвижными и совсем не страшными. А может, они всегда тут были? А он не замечал… Зубы под землей тоже больше никто не сверлил. Вовка неуверенно переступил с ноги на ногу, шумно дыша и напряженно всматриваясь в дом. Тишина.

– Пацаны не пове…

Шум рухнул сразу во все стороны. Зазвенел, закричал сотней голосов, больно влепив Вовке по ушам. Асфальт проломился, разлетелся осколками, выдирая куски тротуара. Каменная громадина дома коротко простонала. Тяжело ухнула. И ушла с головой под землю. Быстро, как будто кто-то выдернул нижний кубик из игрушечной башни. В воздух взметнулся столб песка и завихрился на месте. Вросшего в землю Вовку обрызгало мелкими колючими камешками. И резко, как по щелчку, все прекратилось, и стало тихо. Теперь уже по-настоящему. Напротив Вовки улицу разорвала гигантская яма. Над ее краями, как в мультике, клубилась густая пыль. И больше ничего.

С разных сторон на улочку хлынули люди – высыпали из домов, прибежали со стороны Невского. Вовку уронили, чуть не затоптали, подняли и затормошили, ощупывая и стряхивая долетевшую мутную пыль с темно-синей формы. Широко открывались рты – кричали, наверное, у Вовки что-то выспрашивали. Откуда-то протиснулась Светочкина с таким белым лицом, как будто его кто-то, в довершение к голубым волосам, школьным мелом вымазал. Вцепилась в Вовкин рукав и, кажется, тоже что-то говорила. И ревела – по белым щекам бежали капли, только мел почему-то не смывался. Громко ревела, наверное, только Вовка не слышал. В его голове, сквозь застывший в ушах гул слабенько стучало: «Провались ты».

– Я же пошутил… – пробормотал он и сам не услышал своего голоса.

2

– Слабо?

Арсус вскинул светлые брови:

– Не понял?

Лер ухмыльнулся куда-то в бороду и лукаво прищурился.

– Все ты, Арс, понял. Не выйдет, говорю, у тебя Хана напугать. Это ж не человек – пустыня. В хорошем смысле.

Арсус поморщился – опять затевался какой-то бред. Чего-чего, а безделья Лер совершенно не переносил. Впрочем, они все уже на стену лезли.

– А кто тебе сказал, что я вообще собираюсь его пугать?

– Вот! Я и говорю – гиблое это дело. Слабо тебе. Хана из колеи не выбьешь. Да только на что годен медведь, который и впечатление-то не на всех произвести может?

Арсус метнул обеспокоенный взгляд в сторону Ксении, сидящей позади и лениво листающей страницы какой-то замшелой книжки. Не слышала вроде. Он перевел взгляд на Лера – ухмылка у того выросла, а глаза стали совсем хитрющими. Лер демонстративно стрельнул глазами в сторону Ксении и снова уставился на Арсуса.

– Я не медведь, – глухо рыкнул Арс. – Я Хомо Урсус Сапиенс Арктус. И Хан на меня отреагирует.

Абракадабру из смешанных названий человека и медведя на латыни он выдал, чтобы побесить Лера.

Тот, правда, на это не купился.

– Ты только не выражайся, – бородач скорчил притворно шокированную мину. – При даме все-таки. Так что – пари?

И он протянул смуглую руку.

Арсус, не колеблясь, пожал ее. Ксения, наблюдавшая за сценой поверх страниц книги, незаметно закатила глаза.

– Ксюшенька, разбей, – весело позвал Лер.

Ксения поднялась, без сожаления отбросив книжку в сторону – все равно какая-то тоска несусветная, – подошла и оперлась локтем на стол, задумчиво глядя на две крепкие сцепленные ладони.

– А на что спорите-то?

Арсус с Лером переглянулись – ни одному из них эта мысль в голову не приходила.

– Мы придумаем, – хитро пообещал Лер.

– Это уж ты не беспокойся, – подмигнул ему Арсус. – Не тебе думать придется.

Ксения вздохнула и покачала головой:

– Детский сад, – легко разбила их рукопожатие изящной ладонью, развернулась и направилась к выходу из комнаты.

– Ксюшенька, ты куда? – окликнул Арсус.

– Куда-нибудь, где атмосфера повзрослее, – отозвалась Ксения и уже в дверях, обернувшись через плечо, добавила: – Еще раз так назовешь, утоплю. В раковине.

Хлопнула дверь, и девушка скрылась в коридоре. Арсус озадаченно поморгал, глядя на то место, где только что стояла Ксения. Перевел взгляд на Лера:

– А тебе ничего не сказала.

Тот погладил бороду, многозначительно поднял брови и, словно пощупав что-то в воздухе, щелкнул пальцами:

– Интонация не та!

3

С ума вся команда сходила уже неделю. С каждым днем крыша ехала все сильнее, а о новом деле и слышно не было. Ксения пыталась отвлечься всем, что только позволяла обстановка Патриота. Хан, как обычно, переживал скуку в своем обыкновенном состоянии «вещи в себе», а вот остальные двое…

Иногда Ксении казалось, что Лер уже прикидывает, как бы лучше разнести стены штаба по кирпичику. Наверное, если бы не успокаивающее влияние Хана, он бы так и сделал еще дня три назад. А пока ограничивался тем, что возводил из камней изображение то одного, то другого Защитника, – каждый день посреди комнаты появлялась новая скульптура.

О том, что сдерживает Арсуса от полного «озверения», Ксения предпочитала не думать. И так то и дело мерещилось, что он вот-вот зарычит.

Оставалось только молиться, чтобы нарисовалось какое-никакое задание, причем в ближайшее время. Иначе Казачанскому придется разбираться уже с другой чрезвычайной ситуацией. Молиться, правда, советской девушке, а уж тем более члену секретной военной группы не пристало – поэтому Ксения листала книжки, вполглаза наблюдая за накаляющейся атмосферой безумия и пытаясь ей не поддаться.

Вчера трещину в самообладании выдал даже невозмутимый Хан. Ну как выдал – уступил уговорам Лера.

– Делать все равно нечего, – многозначительно двигал густыми бровями бородач. – А тренироваться тебе надо. Мы и время засечем, а вдруг у тебя скорость стала падать?!

– От такого сидения еще не это упадет, – буркнул сквозь зубы Арсус, крутя головой и потирая шею. – Давай, Хан. Лер дело говорит – надо самим себе занятие находить.

Хан перевел взгляд темных непроницаемых глаз с одного на другого, склонил голову набок и спокойно поинтересовался:

– На сколько поспорили?

Арсус принялся усиленно тереть покрасневшую шею, глядя в сторону, Лер как-то неопределенно крякнул. Ксения фыркнула. Конспирация на высшем уровне.

– Зачем нам деньги, – уклончиво ответил Лер. – Какой в этом интерес…

– Проигравший соглашается с абсолютным старшинством выигравшего, – признался Арсус.

– На весь день, – поднял палец Лер. – Не подведи, а?

На мгновение Ксении показалось, что Хан закатит глаза и пошлет этих двух клоунов куда подальше. Но он этого не сделал. Приподнял уголки губ в полуулыбке, пожал плечами:

– Докуда бежать?

Сошлись на магазине, ближайшем к базе, изолированной от всего внешнего мира.

– А охрана? – поинтересовалась Ксения.

– Да ладно, ему-то какая охрана, – хмыкнул Лер. – Это ж Хан, проскочит. Проскочишь, дружище?

Хан коротко кивнул.

– По счету, – Арсус положил на ладонь крупные, видавшие виды часы с поцарапанным стеклом.

– Э-э, не положены часы косолапым, гляди, во что вещь превратил, – шутливо покачал головой Лер и тут же осекся под тяжелым взглядом Арса.

– Хан, а из магазина притащи что-нибудь. Чтобы мы точно знали, что ты дотуда добежал.

Хан оскорбленно сверкнул глазами, и Ксения поспешила Арсусу на выручку – еще только драки самурая с полумедведем тут не хватало.

– Никто в твоем слове не сомневается, это они просто для порядка!

– Да, друг, – Лер хлопнул его по плечу. – Для порядка.

Хан передернул плечами и встал у дверей.

– Три… Два… Один, – Арс уставился на циферблат часов. – Пошел!

В воздухе мелькнуло что-то размытое, и Хан исчез.

– Никогда к этому не привыкну, – пробормотал Арсус, глядя на опустевшее место у дверей.

– Не отвлекайся! – гаркнул Лер, следя за часами.

Длинная секундная стрелка, похожая на учительскую указку, бодро маршировала по кругу.

– А если у него все-таки будут проблемы с охраной? – Ксения обеспокоенно свела брови.

– Да не будет у него ничего. Они ж даже не заметят, что что-то мимо пронеслось.

Стрелка упрямо отсчитывал секунды, издавая едва слышный стрекот. Хана не было.

– А что, если вдруг…

– Да что ты так за него волнуешься?! – вскинул бровь Арсус.

– Знаешь что…

Но узнать, что знает или не знает Арсус, не получилось – в ту же секунду светлые волосы Ксении взметнулись в воздух, в пространстве мазнуло каким-то размыто-темным облаком, и рядом с ними затормозил Хан.

Девушка отскочила.

– Никогда к этому не привыкну!

– Пятьдесят девять секунд! – ликующе воскликнул Лер, сверившись с часами. – Успел-таки! Я выиграл!

Арс тяжело вздохнул:

– Меньше чем за минуту. Да, Лер, один-ноль.

Хан миролюбиво улыбнулся. И не сказать что он только что промчался несколько километров.

– Вот, – он сунул Арсусу в руки какой-то сверток.

– Буханка хлеба?! – Лер вытаращился на то, что обескураженно развернул Арс. – Хан, ничего поинтереснее принести не мог?

Хан молча протянул Ксении плитку «Аленки» и, не удостоив Лера ответом, вышел из комнаты.

4

– Хватит ржать, Лер, – шепотом огрызнулся Арсус. – Все испортишь.

Ксения закрылась волосами, склонившись над столом и сдерживая смех. Лер выставил руки ладонями вперед, тихо фыркая в бороду.

Арсус прислушался, прильнув к двери.

– Идет.

– Ну детский сад же, – пробормотала Ксения, завороженно глядя, как широкие плечи Арсуса разрастаются еще больше, шея увеличивается в размерах, практически сливаясь с трансформирующейся головой, и там, где только что была гладкая кожа, появляется плотная шерсть. Светло-русый ежик волос исчез, уступив коричневому меху, и огромный, мгновенно вытянувшийся вверх полумедведь замер у входа в комнату.

Абсолютному большинству населения Союза – да что там Союза, всего мира – новый облик Арсуса показался бы устрашающим. Ксения и Лер знали на собственном опыте, что такое впечатление было самым правильным, – каждый, кто хоть раз слышал этот рык и видел эту мощь, знал, что с «Хомо Урсус Сапиенс Арктусом» связываться лучше не стоит.

Полумедведь чуть наклонился, уперевшись руками в колени и прислушиваясь к звукам из коридора. Ксения тихонько хихикнула.

– Не купится Хан, – прошептал Лер. – Спорим?

– Спорить не буду, – одними губами ответила Ксения. – Но эффект неожиданности может сработать…

Дверь распахнулась. Лер подскочил на месте, открыв рот… И тут комнату взорвал оглушающий рык. Гулкий, утробный раскат заполонил пространство, эхом загремел от бетонных стен, разметал волосы Ксении по плечам и заложил уши всем, кто находился в радиусе ста метров.

– Это что за представление? – строго отчеканил вошедший в комнату полковник Казачанский.

Арсус застыл на месте, округлив глаза и открыв рот. Медвежья морда приобрела растерянное выражение.

– Вот такого лица я у него никогда не видел, – еле слышно хмыкнул Лер.

Вслед за Казачанским в двери вошел Хан, слегка приподнял брови при виде Арсуса в медвежьем обличье и молча прошел на свое место.

– Итак? – сухо произнес полковник.

Арсус передернул плечами, словно стряхивая с себя медведя и возвращаясь к обычному образу. Ну почти обычному – никто не помнил, чтобы кожа у него отливала краснотой.

– Виноват, – хрипловато отрапортовал он и откашлялся. – Разрешите присоединиться к остальным?

– Разрешаю, – процедил Казачанский и буркнул себе под нос что-то про балаган.

– Красавчик, – тихо хохотнул Лер севшему рядом Арсусу и тут же получил кулаком в бок.

– Срочный вызов, – Казачанский аккуратно обошел очередное каменное творение Лера, изображающее Ксению с русалочьим хвостом, и бросил на стол пару листков бумаги, исписанных торопливым неровным почерком. – Если вы, конечно, готовы серьезно взяться за дело!

Полковник обжег недовольным взглядом притихшую команду.

– Мы готовы!

– Более чем!

– Давно так готовы не были… Уже голова от безделья кругом идет. В прямом смысле, – тараторил взволнованный Арс.

– Если голова кружится, иди в лазарет! – строго посмотрел Казачанский.

– Да я что, я ничего, – уже пожалел о сказанном Арс. Голова у него и правда шла кругом. А еще болела так, что никакие лекарства не помогали. И все чаще мучили ночные кошмары. Он знал, что спасти может только новое дело. Когда опасность угрожает людям, о такой мелочи, как дрель в собственной голове, думать некогда. Но полковник мог быть и подобрее.

Казачанский взмахнул ладонью, и все умолкли.

– ЧП в Ленинграде. Собирайтесь, вылет через пять минут.

Он окинул команду взглядом, скептически задержав его на Арсусе.

– За главного Лер.

5

– Сейсмическая катастрофа, – пробормотал Лер, устраиваясь в кресле и просматривая врученные им записи. – В Ленинграде? Сейсмическая?!

Самолет Патриота мерно гудел, продираясь сквозь серую пелену облаков.

– Самый центр города, – заметила Ксения. – Да еще и точечно в метро, как такое может быть?

Все обескураженно промолчали.

– Почти самый сезон в Ленинграде, скоро белые ночи, – Арсус протянул, пытаясь отвлечься от напряженных мыслей, и подмигнул Ксении: – Романтика…

Девушка закатила глаза и отвернулась к иллюминатору, не в силах сдержать улыбку.

– Романтика, держи там себя в руках! – ехидно ухмыльнулся Лер. – А то не хватало еще, чтобы все газеты написали, что в Ленинграде и правда медведи по улицам разгуливают.

Ксения прыснула со смеху, уткнувшись лбом в прохладное стекло иллюминатора. Лер, довольный произведенным эффектом, добродушно хохотнул в бороду. Даже Хан негромко рассмеялся, качая головой. Арсус обвел друзей обиженным взглядом и, ничего не ответив, уткнулся в выданные к заданию документы.

Через час будут на месте. Оставалось только надеяться, что за этот час ничего не случится.

6

– Все в ступоре. Самый что ни на есть сейсмически стабильный регион, по сути дела здесь такому взяться неоткуда, – высокий и грузный майор Вершинин рублено объяснял обстановку, глядя на мир из-под щетинистых бровей. – Но четкое землетрясение.

Защитники в сопровождении группы военных прошагали по оцепленной площади Восстания и прошли внутрь закрытой от посторонних станции метро.

– Толчок такой силы, что провалился весь поезд. Вечер, загруженность – самая полная. Дальнейших толчков пока не наблюдалось. Воздействие было точечным, больше ничего не затронуто.

– До этого что-то похожее случалось? – Ксения обеспокоенно нахмурилась, стараясь отрешиться от мыслей о людях в поезде. Чтобы помочь им, нужно действовать.

– Не совсем, – майор неопределенно покрутил рукой в воздухе. – В принципе, повторяю, в нашем городе такое не происходит. Но в последнее время в разных районах были зафиксированы незначительные сейсмические толчки. Крупное происшествие было одно – здесь же, в центре, рухнул дом. Весь, как есть, провалился под землю. Списали на устаревшую постройку.

– Землетрясение здесь геологически невозможно, – покачал головой Арсус.

Вершинин ощетинился на него бровями:

– Необъяснимо – да. Невозможно – сами видите.

– Это что-то другое, – отрезал Арсус, начиная раздражаться. Силы природы, в отличие от человеческих, имели свои строгие закономерности, и он не любил, когда им начинали приписывать то, чего не было.

– В чем наша задача? – Лер встрял, пока спор не разгорелся в полную меру. Только этого сейчас не хватало!

– Поезд провалился в плывуны, – майор отчеканил сквозь зубы, неодобрительно зыркнув на Арсуса. – Станция построена на подземных водах. Мы пытались поднять поезд, вытащить людей, но любое вмешательство усугубляет потопление. Техника бессильна. Погружение продолжается, и у нас связаны руки.

– Ясно, – мгновенно посерьезнел Лер. – Главное сейчас – вызволить людей. С остальным разберемся потом.

7

С тускло освещенной платформы они спустились на пути.

– Всегда хотел это сделать, – Лер провел ладонью по гладкой стене и углубился в изгибающийся темной змеей туннель. – Совсем как в пещерах.

Фонари плясали бледными пятнами на сводах. Идущий вслед за Лером Хан нахмурился – блики складывались во что-то неопределенное, но почему-то вызывающее тревогу. Низкий покатый потолок и стены туннеля давили, вызывая желание развернуться и выбежать на воздух, куда-нибудь на открытое пространство, где стоишь, будто у самой природы на раскрытой ладони. Лер называл его степи пустыней – никогда ему не понять тоску по простору и тому, как легко дышится там, где ничто не цепляет глаз и не нависает над человеком.

– Ты чего? – Арсус тяжело шагнул рядом. – Под землей не нравится?

– Все нормально, – Хан качнул головой. Неприятное предчувствие скользко шевельнулось внутри, но он мысленно подавил его. Лишний раз нервировать команду перед миссией – последнее дело.

– Задача номер один – не допустить жертв, – голос Лера отдавался эхом. – Действовать нужно быстро, каждая секунда на счету.

– Это как болото, – вставила Ксения. – Любое резкое движение может погубить всех пассажиров.

– Кроме того, как обычно, нам лучше не светиться, – добавил Лер. – План сейчас такой – я спущусь вниз и стану поднимать поезд вместе с землей. Арс меня подстрахует. Как только поднимем до безопасного уровня – Ксения, Хан, начинаете эвакуацию пассажиров. Вопросы?

Вопросов не было. Вместо этого у Ксении вырвалось:

– Какой ужас…

Прямо перед ними пути обрывались, унося часть туннеля в зияющий чернотой пролом – как будто великан в приступе бешенства взял и вырвал кусок почвы с мясом, раскромсав все вокруг. Щурясь от бьющего в глаза света фонарей, девушка склонилась над рваным краем подземной пропасти. Там, внизу, виднелась синяя расцветка вагонов поезда и доносились крики о помощи.

8

– Да успокойтесь же вы, бога ради…

– Нету никакого Бога, что вы несете, помолились бы еще!

– А в таком положении и помолиться можно!

В вагоне было жарко, душно и муторно. Воздух налился тяжелым свинцом, как будто сами стены поезда раскалились и двигались навстречу. Липкая паника клеилась к спинам, стекала по́том по лбам и сталкивала людей друг с другом.

– Прекратите склоки в конце концов! – Мама сердито отчитала двух теток с сумками, переругивающихся через Вовкину голову. – Нашли время, кумушки!

Вовка прерывисто выдохнул, вытянув шею и заглядывая взрослым в лица. Все сгрудились, цепляясь за поручни и сиденья и оторопело таращась на соседей. Сначала высокий дяденька в клетчатой рубашке пытался ходить, попробовал выбраться, но вагон повело вниз, и все закричали, чтобы он прекратил шевелиться.

– Хватайся и ни за что не отпускай, пока я не скажу, – велела мама Вовке, и он держался уже онемевшими, побелевшими пальцами за перекладину.

Вагон стоял наискось, хвостом уходя вниз, и все пассажиры скопились в передней части, разглядывая через стеклянную дверь товарищей по несчастью из соседнего вагона. Кто-то продолжал звать на помощь, хотя машинист уже несколько раз объявлял по громкой связи, что помощь идет. Правда, голос у него самого при этом странно дергался.

Сколько-то времени назад – часов у Вовки не было, а понять просто так он уже не мог – объявили, что их начинают вытаскивать. Тетеньки с сумками стали одновременно радостно лепетать и вытирать глаза, дядька в клетчатой рубашке сказал: «Ну вот видите». Мама погладила Вовку по голове и ободряюще подмигнула ему. Снаружи послышался какой-то урчащий грохот, скрежет, и поезд стал подниматься. В вагоне заулюлюкали и засмеялись, кто-то закричал «ура».

Вовка почувствовал, как в животе затрепетало от облегчения, вспомнил, какой сегодня должен быть хороший день… И вдруг вагон рухнул вниз, как будто он был игрушечным и ребенок-великан со всего маху швырнул его об пол. От визга заложило уши так, что Вовка даже не мог понять, кричал он сам или нет. Он намертво вцепился одной рукой в перекладину, а другой в мамину руку. Запястье больно дернуло, он взвыл, но пальцы не разжал. Вагон покачался и замер – вот так, наискосок. Люди плакали. У Вовки саднило горло – наверное, он все-таки кричал вместе со всеми.

– Ничего, Вовочка, все будет хорошо, – бледная мама повторяла одно и то же, гладя его по голове. – Ничего…

Вовка стиснул зубы, глотая что-то соленое. Рука ужасно болела, словно в нее напихали осколков от битой бутылки. Он не хотел, чтобы было так. Они с мамой ехали в гости к дедушке с бабушкой, уже должны были сидеть и есть пирог, а дедушка бы обсуждал с Вовкой футбол, а бабушка бы подкладывала ему конфеты, и… Перед глазами встал громадный дом, падающий под землю прямо на его, Вовкиных, глазах.

Совсем маленький пацан, которого держал на руках папа, принялся реветь. Его стали успокаивать, но многие взрослые сами, кто украдкой, кто в открытую, всхлипывали. В горле стоял колючий ком.

– Валидол, у кого-нибудь есть валидол?! Человеку плохо!..

«Не проваливайся, – зажмурившись, отчаянно шептал Вовка. – Пожалуйста, не проваливайся!»

9

Ноги вязли в чем-то похожем на черный ил. Вокруг чавкала вода, и было тяжело дышать. Арсус поморщился, вспоминая, как в детстве отправился в свою первую «научную экспедицию», ничего не сказав родителям, и, не разобравшись, что к чему, влез в лесное болото. Увяз там по пояс и, наверное, утоп бы, если б не вытащили. Отделался легким испугом, но мерзкого хлюпающего ощущения под ногами с тех пор не переносил. Правда, сейчас это все было неважно. Огромный поезд, словно раненый зверь, тонул в этом чавкающем иле – как будто болото собралось им пообедать.

– Хрен тебе, – пробормотал Арсус.

Они должны вытащить этот поезд и всех людей в нем, всех до единого.

– Давай, Арс, – Лер встряхнул руками, как будто к бою готовился. – Если что, страхуй.

Арсус кивнул, напряженно всматриваясь в скудно освещенное фонарями пространство.

Лер глубоко вдохнул, сосредотачиваясь на земле. Почему-то он не чувствовал ее так же хорошо, как обычно. Это казалось странным, но он отмахнулся от мыслей. Может, потому, что здесь мало привычного ему камня, может, потому, что он, дитя гор, не привык быть под землей… Главное – вытянуть людей, поднять этот чертов поезд! Лер принялся водить руками, чувствуя знакомое покалывание, словно по венам пустили ток, словно под кожей у него самого перекатываются мелкие-мелкие камешки. Влажная вязкая почва неохотно сдвинулась, заворчала, не желая расставаться с добычей.

– Давай, давай. – На лбу у Лера выступила испарина, руки затряслись.

Земля затряслась, словно крошась, упрямо не поддаваясь. Он закрыл глаза, стараясь сосредоточиться, – вроде бы мягкая совсем, как глина, а твердый камень слушался куда лучше!

– Лер, ты в порядке? – Встревоженный голос Арсуса донесся откуда-то издалека, едва пробиваясь сквозь толстую пелену.

Лер мотнул головой – в порядке, не отвлекай. Еще одно усилие. Его бросило в пот, тело пробила дрожь.

– Лер!

Есть! Почва поддалась, сдвинулась с места, поползла вверх… Лер слабо, но торжествующе усмехнулся про себя, стараясь держаться на ногах. В следующую секунду его что-то дернуло вперед, рванув за руки. Со всех сторон надавила тяжесть.

– Что происходит?

Лер попытался сопротивляться, потянуть илистую землю на себя, но та крепко вцепилась, пересиливая его. Из рук словно потянулись веревки, и Лер почувствовал, как по ним из него вытекает, высасывается энергия.

«Неужели земля?» – успело мелькнуть в голове, прежде чем навалилась чернота.

10

Реальность возвращалась потихоньку, как в камере, в которой никак не могут настроить резкость. Темнота отказывалась расставаться с Лером.

– Что с ним?

– Не знаю. Он пытался управлять землей, как обычно, но все пошло как-то не так. А потом…

– Он дышит! – облегченно сказал Хан. – Но израсходовал слишком много сил.

Титаническим усилием воли Лер попытался открыть глаза. Он в ответе за миссию. Там люди… Тело не соглашалось ни с какими доводами. То, на чем он лежал, вдруг принялось тошнотворно дрожать.

– Что это? – Ксения испуганно уставилась под ноги.

– Снова. Толчки, – Арсус озабоченно наморщил лоб. – Но это невозможно! Что-то… Их должно что-то вызывать. Где план местности?

Хан зашуршал картой, раскладывая ее на полу.

– Вода! – Ксения ткнула пальцем в бумагу. – Здесь подземные воды. Я спущусь и проверю.

– Будь осторожна, – предупредил Арсус. – Там может быть все что угодно. Или кто угодно.

– Вот пусть это «что» или «кто» само и бережется.

– Ждать нельзя, поезд будет затягивать! Нужно начинать эвакуацию.

– Я справлюсь, – Хан коротко сжал плечо Арсуса. – Позаботься о Лере.

Лер сумел-таки приоткрыть глаза. Два едва различимых силуэта стремительно удалялись, третий навис над ним. На заднем плане послышались крики.

– Ничего не говори, – строго произнес силуэт голосом Арсуса. – Не трать силы.

11

Вагон мелко трясло. Вовка сцепил зубы, чтобы не прикусить себе язык или губы. В голове стучало вперемешку: «Не отпускать руки» и «Не проваливайся, не проваливайся!» Он уже не чувствовал пальцев ни одной, ни другой руки и то и дело проверял, не выпустил ли он маму или поручень. Это было самое страшное.

Малыш уревелся до того, что так и уснул на руках у папы. Вовке были видны его красные щеки, все в дорожках от слез, и он – по секрету, конечно, – завидовал этому пацану. Ему тоже ужасно хотелось заплакать. И заснуть тоже хотелось, а потом проснуться и узнать, что ничего этого не было. Но Вовке было уже семь с половиной, он мужчина и должен защищать маму.

В вагоне стало ужасно тихо – люди будто замкнулись в самих себе. Одни смотрели себе под ноги, другие таращились в стену. Кто-то сидел, закрыв глаза и бормоча что-то себе под нос. Мама судорожно прижимала к себе Вовку и молчала.

Пол вагона задрожал сильнее, в него словно ударили огромным кулаком. Вовка испуганно втянул воздух. Какая-то женщина тихонько вскрикнула.

– Помогите… – совсем слабо взмолился кто-то.

Вовка почувствовал под ногами вибрацию.

– Мама, – хрипло прошептал он, еле шевеля губами от ужаса. – Мама, это оно…

Пол содрогнулся от очередного мощнейшего удара. Снова! И снова! Вагон застонал и начал наклоняться сильнее.

– На помощь!

– Помогите!

– Помогите! – Вовкин голос было не различить в общем хоре паники. – Помогите!

В стекло поезда что-то стукнуло. Люди закричали еще громче. Вовка вытянул шею – за окном стоял какой-то человек с черными волосами и отчаянно размахивал руками, что-то крича.

– Отойдите от окна! – догадался Вовка. – Пригнитесь, пригнитесь!

– Пригнитесь! – заорал какой-то дяденька ему в подмогу.

Послышался глухой удар, внутрь посыпалось стекло. Кто-то завизжал. Сквозь выбитое окно в вагон проник воздух, пахнущий тем особым запахом, который всегда был в метро, и надеждой.

12

В подземной реке никого не было. Ксения и до погружения сомневалась, что здесь кто-то мог быть, – Арс, скорее всего, преувеличивал. На всякий случай. Но что-то тут было не так, что-то вызывает эти толчки…

Темная вода обняла ее со всех сторон – то, что все люди посчитали бы мутным, ледяным воплощением ночного кошмара, для Ксении было родной стихией. Силуэт девушки потерял очертания, мигнул голубыми светящимися точками, а потом растаял, исчезнув в воде. Холодно ей не было – только ощущение приятного прикосновения, словно погладила чья-то ласковая ладонь.

Разлученная с семьей, Ксения уже забыла, что такое ласка. Все, что она знала теперь, – это дружеское полуобъятие Лера, осторожно-медвежий обхват Арса и легкая полуулыбка Хана. Они стали ее семьей. Вода – ее домом.

Резкие толчки вырвали девушку из потока мыслей. Подземные воды пузырились, недовольно клокотали. Здесь было что-то чужое. И явно не Ксения.

«Давай, где ты, покажись», – девушка отчаянно всматривалась в реку. Следующий толчок швырнул воду ей в лицо, залепив глаза. Еще один – отбросил ее саму, перевернув несколько раз. Ксения вывернулась, изогнувшись, приноравливаясь к рывкам течения.

«Дай только до тебя добраться!» – она зло посмотрела в темное пространство.

Очередной толчок ударил ее в живот потоком воды, но Ксения успела заметить, откуда он исходит. Попался. Девушка выпрямилась и поплыла вперед, не сводя глаз с намеченной точки.

13

– Быстрее! Малого, малого передавай!

Люди осторожно по одному протискивались в окно вагона, где их ловил черноволосый человек. Ловил… и, наверное, передавал кому-то другому, потому что он тут же появлялся у окна и вытаскивал следующего. Ни один человек не мог бы двигаться так быстро. Вовка с мамой стояли у дальней стены и ждали своей очереди. Его пытались выпихнуть вперед, вне очереди, вместе с тем наревевшимся пацаненком, но Вовка изо всех сил вцепился в перекладину и в мамину руку – только с мамой. Никуда он отсюда без нее не вылезет.

Поезд трясло теперь без остановки, люди кричали, торопили друг друга, уши разрывало от визга. Тот черноволосый оставался спокойным, только повторял иногда: «Без паники. Всех вытащим. Без паники».

Вовка ему верил. Он даже немножко успокоился, хотя сам не понимал почему, – вагон наклонялся все больше, стал похож на горку у них на школьной площадке. Неведомый огромный кулак забил в пол чаще и сильнее. Где-то пол выгнулся дугой, покорежился, как застывший мыльный пузырь.

«А Светочкина и не знает, что тут со мной», – мелькнуло у Вовки в голове.

Мысли снова вернулись к упавшему дому. Сначала он, теперь это – что он, Вовка, сделал?! Когда он придет завтра в школу и расскажет, все обзавидуются. Даже Агния Петровна будет охать и прижимать ладони к щекам, как она всегда делает, когда сильно удивляется. А потом выправит ему все двойки на пятерки. Из уважения.

«А если не придешь?» – спросил гадкий тоненький голосок в голове. Вовка тут же отмахнулся от него – черноволосый парень так ловко вытаскивал всех через окно. Он и Вовку с мамой вызволит. Не оставит здесь. Не позволит, чтобы что-то случилось.

В ноги Вовке вдруг ударило так, что зазвенело в висках. Пол под ним надулся, выскочил вверх, уходя из-под ног. И тут произошло самое страшное – Вовкина рука почему-то сама собой разжалась и выпустила мамину.

– Мама!

Он повис на перекладине – запястье, начиненное острыми осколками, очнулось и полыхнуло болью.

– Вовик!

Мама дернулась к нему, пытаясь ухватить, но успела только чиркнуть руками по его куртке. Вагон тряхнуло новым ударом. Отчаянно хватая пальцами воздух, Вовка полетел в хвост вагона.

14

Краски и звуки возвращались к Леру одновременно. Сначала в виде неопределенного месива, потом, когда мозг принялся обрабатывать информацию, поодиночке, складываясь в понятные картинки. Первое, что он сумел рассмотреть, была нахмуренная физиономия Арсуса. «Тьфу ты», – хотел сказать Лер, но получился только невнятный хрип.

– Не торопись, – быстро проговорил Арсус с явным облегчением. – Живой, черт бы тебя побрал.

– Не… дождешься… – с трудом шевеля губами, проскрежетал Лер. – Что… со мной?

– Я не понимаю. Что-то случилось, когда ты пытался поднять поезд. Не справился с землей?

Поезд. Лер покосился – он полулежал, привалившись к стене туннеля. Где-то сбоку, на заднем плане, мельтешили парни в камуфляже, передавая с рук на руки плачущих и кричащих людей. Поезд!

– Она тебя поглощала. Земля.

Лер попытался пошевелить руками, ногами – его не слушались даже пальцы. Все тело превратилось в жидкий кисель.

– Даже не вздумай! – Рассерженный рык Арсуса эхом разнесся по сводам. – Я тебя еле в сознание привел, решил копыта отбросить тут?

– Я отвечаю… за операцию. Еще не всех…

– Лежи и отвечай на здоровье.

Туннель резко встряхнуло – сначала от подземного толчка, а следом от человеческих криков.

– Арс, – Лер мгновенно посерьезнел. – Иди. Ты там нужен.

– А ты?

– Я в порядке, даю слово. Клянусь, не сдвинусь с места. Только иди скорее, там люди!

Арсус вскочил, все еще сомневаясь, бросил на друга обеспокоенный взгляд:

– Если с тобой что-то случится – убью.

Илистая земля тряслась у Арсуса под ногами, как желе, и поезд погружался в нее, наклоняясь все больше и больше. Последний вагон отвесно накренился, грозясь вот-вот опрокинуться. Из вагона доносились оглушающие крики.

– Еще остались люди, – быстро проговорил Хан.

В следующую секунду тряхнуло так, что Арсуса сбило с ног.

– Вовик! Сынок! Спасите! – Женский крик паникой разрезал общий гул.

В тот же момент на месте Хана сверкнула и исчезла черная молния, и Арсус остался один.

– Ладно, – бросил он сквозь зубы. – К черту эту секретность.

Раздеваться времени не было – куртка и рубашка жалобно затрещали по швам, разлетаясь на клочки. Жесткая шерсть покрыла кожу. Мускулы налились новой силой.

Наклонившись, он взялся за нижний край поезда и потянул вверх. Грязь жадно зачавкала, не желая выпускать добычу. Арсус едва удержался, чтобы не зарычать на нее, – но, если не заметить медвежью морду в полумраке было реально, не услышать его рыка не получилось бы ни у кого. Он стиснул зубы и изо всех сил уперся ладонями в разгоряченное железо поезда. Земля недовольно квакнула, причмокнула и с долгим вздохом выплюнула добычу. Мышцы заныли, из рук словно выдернули все жилы – но он смог справиться с этим.

Из окна вагона выскочил Хан, прижимая к себе уткнувшегося в грудь мальчишку. Метнулся наверх, к безопасности туннеля, и вернулся обратно уже с пустыми руками. Хан взглянул на Арсуса – тот кивнул ему, продолжая удерживать поезд на весу. Теперь они успеют.

15

Арсус оказался прав. Никакого землетрясения не было – то есть было, но искусственное. Ксения не могла поверить глазам, но все было именно так – синяя капсула размером с ладонь лежала на илистом дне реки. Издали могло показаться, что это крупный камень или еще какой-то совершенно обычный для подводного мира предмет, но вблизи… Капсула мерно вибрировала. Вверх от нее поднимались волны, заставляя воду возмущенно фырчать и пузыриться. Ксения поплыла прямиком к капсуле, но сильный поток тут же отшвырнул ее в сторону.

«Ах, ты так…» – разозлилась девушка.

Из родной, привычной среды вода быстро стала врагом. Девушка пыталась подплыть к капсуле то с одной, то с другой стороны, но каждый раз натыкалась на жесткие, отталкивающие струи.

«Это не остановится, – в ужасе подумала Ксения. – Это не остановится, и поезд провалится сюда. Даже если вытащим людей, может обвалиться вся станция».

Она легла на дно, упираясь в мягкую податливую поверхность коленями и ладонями. Осторожно, по чуть-чуть, принялась подтягиваться к злосчастной капсуле. Потоки воды пытались отбросить ее в сторону, но девушке удалось удержаться, впиваясь пальцами в ил. Вот и капсула. Она попыталась вытащить продолговатый предмет, но тут же отдернула руку – капсула ударила болью, как будто запустив под кожу миллионы молний.

Ксения почувствовала, как на глазах от отчаяния закипают злые слезы. Все бессмысленно – какой толк от ее способностей: она не может справиться с этой чертовой железякой. Неужели теперь все обречены?

Вибрации разрастались – потоки воды били все более жесткими волнами. Девушка удерживалась на месте из последних сил – еще чуть-чуть, и ее снова отбросит далеко от капсулы. Поморгав, Ксения присмотрелась повнимательнее. Наверху капсулы возвышалось что-то полукруглое, похожее на… Кнопка? В лицо ударила струя воды. Не раздумывая больше ни секунды, Ксения из последних сил дотянулась до выступа на капсуле и хлопнула по нему ладонью.

Руку обожгло болью. В грудь толкнула волна… И вдруг все прекратилось. Вибрации утихли, вода успокоилась, рассеивая поднятую муть. Ксения осторожно коснулась капсулы – та лежала на дне, словно ничего не значащая безобидная железяка. Подняв ее, девушка оттолкнулась от дна и поплыла наверх.

16

Вовке казалось, что он во сне. Ему часто снилось, как будто он падает с высокой-высокой скалы, – в животе все обрывалось, и через секунду он просыпался у себя в кровати, словно приземлившись в нее. Мама говорила, что это он растет. Но сейчас Вовка не спал. Он даже не успел толком испугаться, только понял, что падает, – и все мышцы сжались, как от удара. И тут его кто-то мягко подхватил, взял на руки и понес.

– Не бойся, – шепнул кто-то на ухо.

В животе засвистело, как в одном из тех снов, уши заложило. Он приоткрыл глаза и увидел того самого черноволосого человека, который вытаскивал всех из окна. И этот человек двигался… с такой скоростью, с которой люди бегать не могли. Никак не могли.

Онемев, Вовка уткнулся ему в плечо и сразу же оказался наверху, в туннеле. Время в тот же миг снова стало обычным – черноволосый передал его на руки какому-то дядьке в пятнистой военной форме, повернулся и исчез.

– Пацан, ты цел? – Военный и все остальные вокруг двигались как нормальные люди.

Вовка оторопело таращился перед собой.

– Там мама! – спохватился он.

Маму вытащили очень быстро – Вовку даже не успели передать врачам. Она схватила его в охапку и долго плакала. Высокому доктору в очках и с лысиной пришлось строго сказать, что он должен осмотреть ребенка.

– Мама, – возбужденно прошептал Вовка. – Тот дяденька… Он бегает как ветер. По-настоящему!

– Ну что ты, малыш, – мама всхлипывала и нервно гладила его по голове. – Тебе почудилось. Мне тоже показалось, что так быстро, это от страха… Счастье-то какое, как его благодарить!

– Да нет, мам…

– У ребенка сломано запястье, – доктор подозрительно прищурился. – И возможно, сотрясение мозга.

Вовка отчаянно вытянул шею, крутя головой по сторонам. Но, как он ни всматривался, спасшего его человека с черными волосами нигде видно не было.

17

– Жертв нет, – Хан выдохнул, садясь рядом с Лером. – Только незначительные повреждения. Благодаря тебе, Арс, даже поезд не сильно пострадал.

– Да черт с ним, железка, – отмахнулся Арсус. – Главное, люди. Где Ксения?

– Толчки прекратились, – задумчиво произнес Хан. – Земля больше не дрожит.

Лер прищурился, глядя в дальний конец туннеля.

– Ксения идет. Быстро, помогите мне встать.

Арсус повернулся в сторону, разглядев быстро приближающийся силуэт девушки, и выдохнул с облегчением.

– Уверен, что пришел в себя, Лер?

– Не настал еще тот день, когда я буду перед женщиной немощью валяться, – пробурчал Лер, опираясь ладонью о стену и поднимаясь.

– Он точно пришел в себя, – сдерживая легкую усмешку, Хан подхватил друга, помогая ему устоять на ногах.

Арсус хотел было просветить Лера, что Ксения видела его в куда худшем состоянии, но передумал. Обхватил его с другой стороны, подставив плечо.

– Всех вытащили? Ты живой? – Ксения взволнованно перевела взгляд с Лера на Хана и Арсуса.

На ее плечи уже было накинуто тяжелое одеяло.

– Да, да, что у тебя?

Ксения мотнула головой, отбрасывая с лица мокрые пряди волос, и протянула друзьям безжизненную капсулу:

– Подарок. Карманное землетрясение.

18

– Есть вести от Лера? – Ксения придвинула стул, устраиваясь рядом с Ханом.

– Арсус сейчас на связи со штабом, – Хан ловко повертел между пальцами шариковую ручку, спокойно взглянув на Ксению. – Придет и все расскажет.

Ксения вздохнула – все, чем им оставалось заниматься в Ленинграде после вчерашней операции, это ждать. Ждать, когда майор Вершинин, которого приставили помогать им, принесет на военную базу, ставшую их временным штабом, какие-то данные о том, что происходило в городе. Ждать, когда в развернутой Арсусом полевой лаборатории исследуют выловленную из подземной реки капсулу. Ждать, когда придут новости о состоянии Лера, отправленного срочным самолетом на московскую базу Патриота.

Конечно, им всем было бы спокойнее на базе, и исследования удалось бы провести быстрее, но уезжать из Ленинграда было опасно. В любой момент землетрясения могли повториться. Миссия Защитников из разовой операции превратилась в большое задание.

– …пошли бы! – Дверь распахнулась от пинка, жалобно стукнув о стену, и в комнату шагнул Арсус.

Размашисто прошел к столу, дернул к себе стул, едва не опрокинув, и с мрачным видом плюхнулся между Ксенией и Ханом.

– Разговор прошел не очень гладко? – ровным голосом поинтересовался Хан.

Арсус зыркнул на него исподлобья и шумно выдохнул. Ксения осторожно погладила его по спине.

– Что случилось? Что-то с Лером? – Она почувствовала, как леденеет позвоночник от одной мысли.

– Что… Нет, – Арсус мотнул головой, глубоко вдыхая и понемногу успокаиваясь. – Это так, ерунда. Выговор схватил.

– За что?!

– Рисковал, видите ли, раскрытием секретности. А то, что выхода другого не было, никто и слышать не хочет. Кому какое дело, что люди могли погибнуть, вот медвежью морду увидеть – совсем другое дело.

– Это несправедливо, – возмутилась Ксения.

– Ксения права, – спокойно подтвердил Хан. – Меня тоже могли заметить, это оправданный риск. Там было темно. Тебя никто не видел.

– Я о чем и говорю. Еще и Леру достанется, – Арсус фыркнул и благодарно посмотрел на друзей, окончательно приходя в себя. – Ладно. К черту. Я с новостями.

За столом воцарилась напряженная тишина.

– Первое – Леру лучше. Провели исследования – похоже, в той почве, в метро, обнаружили элементы, несовместимые с его трансформацией, – Арсус обвел взглядом нахмуренные лица друзей. – Проще говоря, он не обладает над ними властью. Больше того, он не должен даже пытаться ими управлять. Это смертельно опасно.

– Но сейчас? – взволнованно спросила Ксения.

– Сейчас он в порядке, поставили на ноги. Наотрез отказался от отдыха и летит к нам завтра же утром.

– Узнаю Лера, – улыбнулся Хан.

– Второе – капсула, – Арсус посерьезнел. – Такого раньше не видел ни я, ни ребята, которые ее изучали. Это действительно карманное землетрясение – размещается в недрах почвы и вызывает сейсмические толчки. Ничем не отличишь от настоящих. Но, главное – локально. То есть объект, под которым закреплена эта пакость, рухнет, а тот, что стоит рядом с ним, не почешется.

– Значит, эту капсулу намеренно подложили под поезд? – Хан свел брови. – Зачем?

– Зачем – это уже другой вопрос, и нам предстоит на него ответить. Радиус поражения у этих капсул может варьироваться. Никакого счетчика или системы запуска не обнаружили – поэтому управляются они, скорее всего, дистанционно.

– Погоди, – Ксения помотала головой. – Ты сказал «они»? Почему они?

– А теперь самое интересное, – Арсус невесело хмыкнул, вытаскивая из кармана и шлепая на стол прозрачный пакет. – Я всегда знал, что ты умница, Ксюшенька. Это нашли во время раскопок на месте рухнувшего дома, о котором нам говорил Вершинин.

Все трое склонились над пакетом. В прозрачном пластике лежало что-то маленькое, непонятной формы, испачканное в грязи. Ксения прищурилась и тут же распахнула глаза. В пакете лежал осколок такой же капсулы, как та, что она достала со дна подземной реки.

– Мелкие толчки, которые фиксировали в разных районах, скорее всего, были просто испытаниями, – Арсус постучал карандашом по подбородку. – Кто-то тестировал свою игрушку.

– Но дом – это уже не испытание, – заметила Ксения.

Она провела ладонью по листкам бумаги, разложенным на столе. Рисунки, схемы, перечеркнутые записи – Защитники пытались выявить закономерность происходящего.

– Нет. Это удар, – внезапно подал голос Хан. До этого он молча сидел, пристально глядя на стол. – Метро – второй удар.

– Значит, будет и третий, – с железной уверенностью проговорил Арсус. – И мы обязаны его не допустить.

– Но если этими землетрясениями, этими капсулами, кто-то управляет… – Ксения в ужасе поморщилась. – Кто мог совершить такое?

– Лучше спроси, кто мог такое изобрести, – поправил ее Арсус. – И вот на этот вопрос, я надеюсь, мы скоро сможем получить ответ.

Словно услышав его слова, в комнату зашел майор Вершинин. В руках он держал здоровенную стопку папок, из которых тут и там торчали пожелтевшие листы бумаги.

– Здесь все, что существует по подобным исследованиям. И даже отдаленно похожим на них, – шумно дыша, майор сгрузил свою ношу на стол, достал платок и промокнул лоб. Щетинистые брови топорщились еще более строптиво, чем обычно.

– Ого, – Ксения смерила взглядом размеры стопки.

Вершинин посмотрел на нее со странным насмешливо-сочувственным выражением.

– Заноси! – гаркнул он, и в комнату потянулись солдаты. У каждого в руках была кипа бумаг размером раза в два, а то и в три превышающая ту, что принес майор.

– М-да, – Арсус потер шею.

– Как просили, – отрезал майор, помялся и добавил: – Тут больше половины – под грифом: «совершенно секретно». Если что потеряется… Или окажется, что зря вытребовал…

– Не волнуйтесь за свои погоны, – Арсус успокаивающе кивнул.

– Да что там погоны – тут голову с плеч, – буркнул Вершинин и, покачав головой, развернулся к выходу. – Если что понадобится, я, как обычно, на связи.

Хан, вскинув брови, осматривал заваленный документами стол. Кажется, это впечатлило даже его. «Вот на что надо было с Лером спорить», – мелькнуло у Арсуса в голове.

– Между обвалом дома и катастрофой в метро прошло три дня, – упавшим голосом произнесла Ксения. – Вряд ли у нас в распоряжении больше.

– А может быть, наоборот, затянется.

– Может. Но лучше на это не рассчитывать.

– Ну что ж, – Арсус придвинулся поближе и потянул завязки на самой верхней папке. – Как говорится, у нас вся ночь впереди.

19

К половине шестого утра Арсус уже не был так оптимистичен. Стопки бумаг на столе возвышались ровными башнями, настолько высокими, что Защитники едва могли разглядеть друг друга. Документы занимали все место – пол вокруг был заставлен кружками с кофе и чаем, тарелками из-под бутербродов.

– Лера сейчас не хватает, – Арсус потянулся, хрустнув шеей. – Веселей бы было.

– Главное, что он в порядке, – слабо отозвалась Ксения. Она сидела по-турецки на полу, прислонившись к стене и обложившись папками со всех сторон.

– Ксюш, поспи хоть чуть-чуть, – в десятый раз предложил Арсус. Уже без особой надежды. Девушка только мотнула головой и углубилась в бумаги.

Хан читал молча, на ходу, передвигаясь по комнате из угла в угол. Он подходил к столу, клал изученный документ в стопку просмотренных, отпивал из кружки с чаем, брал новую папку и снова принимался вышагивать.

Очередное дело с отпечатанным «Совершенно секретно!» на папке зацепило его взгляд. Хан молча открыл папку и зашагал по комнате. Сколько раз они натыкались на документы, казалось бы, во всем походящие на то, что они искали, но в итоге оказывались не тем. Сначала такие находки встречали радостным возгласом, потом осторожным: «Посмотрите», потом – просто взглядом, полным надежды, быстро превращающейся в разочарование. Время шло.

Часы на стене неумолимо тикали – то и дело кто-то поднимал на них глаза, мысленно отсчитывая, сколько еще осталось. Уже пару часов назад Арсус принялся нервно сжимать и разжимать кулаки, Ксения – хмуриться и кусать губы. Хан прекрасно понимал, что стучит у каждого в голове. Конечно, они не знали, сколько времени у них есть. Но то, что его становилось все меньше, а они не продвигались ни на шаг, было ясно всем.

Он просмотрел всю папку до конца, ожидая подвоха на каждой странице. Несколько раз прочитал последние строки. Вернулся в начало и тщательно изучил все по второму разу, перепроверяя слово за словом, факт за фактом, рассматривая фотографии и схемы.

Наконец Хан закрыл папку, выдохнул и подошел к столу. Решительно отодвинул в дальний конец нагромождения из бумаг и аккуратно положил на середину свою находку.

– Вот, – произнес Хан, и в обычное его спокойствие закрались нотки волнения. – По-моему, это то, что нам нужно.

20

Виктор Сергеевич Розанов был человеком вполне симпатичным. По крайней мере Ксении так показалось по фотографии, прикрепленной к папке с личным делом. Светлые волосы, упрямый рот, взгляд с веселым прищуром – никак не скажешь, что такой человек может творить какие-то злодеяния. Правда, снимку было лет десять, а то и больше, черт его знает что произошло за это время…

– Гитлер, если бы ты не знала, кто он, тоже нормальным показался бы, – Арсус словно прочел ее мысли.

– Зло оставляет свой отпечаток на человеке, – серьезно произнес Хан. – Только проклевывается не сразу…

– Ладно, давайте смотреть, как оно здесь проклюнулось, – Арс в очередной раз перелистнул страницы дела.

Папка была довольно толстой и читалась как детектив. И каждый, кто изучал ее, то и дело перекидывал листы назад и всматривался в фотографию Розанова, непонимающе хмурясь – почему о нем и его изобретениях никто не знает? Мальчик-вундеркинд из бедной семьи, абсолютное отличие в школе и в институте, блестящее будущее в физике… Даже вмешательство Великой Отечественной не сбило Розанова с пути – служба в секретном подразделении, разработка новых видов оружия. После войны ученый был на хорошем счету, продолжил работу в Ленинградском физико-техническом институте и явно метил в очередные светила науки. Ровно до весны 1957 года…

– Практически один в один, – пробормотал Арсус, разглядывая чертежи, подшитые к папке.

Рисунки, схемы, подписанные торопливым почерком, формулы – конечно, чтобы понять все тонкости, нужно было разбираться в физике на том же уровне. Но в этом не было необходимости – капсула, выловленная Ксенией, была узнаваема, точно сошла с пожелтевших страниц, стала выпуклой и материализовалась прямо перед ними.

Установка, позволяющая вызывать локальные сейсмические толчки, провоцировать и – что самое главное – контролировать землетрясения, похоже, стала главным проектом Розанова. Судя по записям, ученый корпел над своим детищем годы, уделяя ему все имевшееся в распоряжении время. Его отчеты фонтанировали детским восторгом. Слова нетерпеливо прыгали со строчки на строчку, и с залежавшихся, пахнущих пылью страниц подвыцветшими чернилами лилась радость первооткрывателя.

– А мне всегда казалось, такие ученые – почти как роботы, без эмоций, – пробормотала Ксения.

Арсус обиженно покосился на нее, но промолчал. Читать дело становилось как-то тревожно и грустно.

Розанов уверял, что его разработки будут незаменимы и в военных, и в мирных целях – строительство, археологические исследования. Не говоря уже о возможностях оружия. Проект, очевидно, казался слишком смелым и рискованным – руководство не слишком охотно поддерживало его исследования и не соглашалось давать «добро» даже на полевые эксперименты. Но упорный Розанов не отступал. В марте пятьдесят седьмого, наконец, удача улыбнулась ему, и испытания были одобрены.

– Бросил бы лучше он эту затею, – буркнул Арсус и безнадежно потер шею.

Результаты эксперимента были записаны скудно и сухо. Испытания проходили за городом, и на них были приглашены высочайшие чины.

– Пан или пропал, – Ксения коротко вздохнула и подперла щеку рукой.

– Без «или».

Точечное землетрясение Розанову вызвать удалось – показательный толчок в три балла. А вот с контролем дело обстояло не так радужно. При попытке управления установка, а может и сама природа, вдруг взбунтовалась. Землетрясение принялось хаотично разрастаться, расползаясь по территории полигона и поминутно набирая обороты.

– …с трудом смогла обезвредить только команда саперов. Имеются раненые, – Ксения тихо прочла вслух.

Может быть, Розанов смог бы уговорить начальство дать ему и его изобретению еще один шанс. Доработать установку, добиться успеха, к которому так отчаянно стремился.

– Как там говорят: когда не везет, то не везет во всем, – сказал Арс.

Среди раненых оказался генерал Шишков – человек, перейти дорогу которому в то время равнялось приговору. Реакция последовала молниеносно. Эксперимент закрыли, как и другие проекты Розанова и, в общем-то, всю его научную карьеру.

– Хорошо еще, не посадили…

– Травма, видимо, была легкой.

Ученого с позором уволили из института и по-быстрому перекрыли доступ ко всем исследованиям. Больше о Розанове никакой информации не было.

Все трое помолчали несколько минут, обдумывая прочитанное.

– Может быть, кто-то украл его идею? – неуверенно предположила Ксения.

– Кто? Все данные у нас, никто к ним и не притрагивался, – Арсус покачал головой. – Да и этой идеей никто не вдохновился, похоже. Только он был как одержим.

– Это верно, – проговорил Хан. – Одержимость по приказу не прекращается. Скорее, наоборот.

– Ты к чему?

Хан аккуратно перелистал страницы личного дела, пристально посмотрел на фотографию Розанова.

– Одержимый человек продолжил бы исследования сам. Подпольно, тайно. Как угодно, но добился бы результата, о котором так мечтал.

Ксения устало опустила голову на руки.

– Но мы ничего не знаем… Где он? Почему убивает людей?

– Тут должен быть какой-то мотив, – Арсус поморщился, глаза словно кололи тысячи песчинок. – У нас есть немного времени, давайте поспим.

– Но…

– Нам нужны силы, – согласился Хан. – И свежая голова.

– Хотя бы пару часиков, – Арсус потянулся и зевнул. – Главное, вычислили этого гада. Хан – молодец! Прямо шкурой чувствую, что это он.

– Ты со шкурой-то не очень увлекайся, – тихо усмехнулся Хан. – Помни про медведей, разгуливающих по улицам.

Арсус и Ксения одновременно, как по команде, уставились на друга.

– Хан, это один-ноль в твою пользу, – девушка удивленно прыснула со смеху. – Не ожидала от тебя.

– Я просто замещаю Лера, – Хан спокойно улыбнулся и похлопал по плечу ошарашенного Арсуса. – Получается?

21

Лер всегда считал, что ему разговорить человека – раз плюнуть. Даже еще проще. Для этого и сверхспособности нужны не были. Тем более, позорный провал в метро – такой подставы от земли он никак не ожидал – и целые сутки бездействия в лаборатории Патриота гнали в бой. Хватит, наотдыхался.

Так Лер и заявил полусонным друзьям, накинувшимся на него с объятиями в ленинградском штабе.

– Ну хватит, хватит, живой я, здоровый, – Лер неловко ухмыльнулся в бороду, неуклюже скрывая радость. – Только голова побаливает.

Головная боль мучила Лера задолго до инцидента в подземке. Из-за нее плохо спалось, иногда мучили кошмары. Но все это – издержки тяжелой работы. Об этом он врачам решил не докладывать – еще отправят на полное обследование. Нет уж – лучше работать.

Единственная зацепка, которую им удалось обнаружить с помощью майора Вершинина, была не слишком надежной – в Ленинграде жил фронтовой друг Виктора Розанова.

– Не может же быть, чтобы у человека никаких связей не было, – Лер покачал головой. – Товарища этого я беру на себя.

– Может, лучше кто-то из нас съездит, – неуверенно предложила Ксения. – А ты еще отдохнешь…

– К курортам мы непривычные, – отрезал Лер, пряча в карман бумажку с адресом. – Гада этого поймаем, а там посмотрим.

Ему нужно было опереться на что-то, увидеть, что он способен на то, чего не могут другие. К земле теперь придется относиться с осторожностью – чего-чего, а такой черты характера Лер у себя никогда не наблюдал. Осторожность – почти что трусость, по крайней мере он привык так считать.

«Трусость – это боязнь признать свои слабости, чтобы разумно использовать силу, – раздался в его голове строгий голос Казачанского. – Песок – вернее, кварцы в его составе – могут погубить тебя. А вместе с тобой – и всю команду».

Этого Лер не хотел.

22

Юрий Тигранович окинул Лера подозрительным взглядом. В щель, на которую позволила открыть дверь железная цепочка, вряд ли можно было много рассмотреть, но Лер на всякий случай улыбнулся.

– Кого-кого ищешь? – проскрипел седой мужчина из-за двери.

– Виктора Розанова, – жизнерадостно отозвался Лер. – Вот вас только нашел. Вы же друзья?

– Гуляй, парень, – сухо отрезали в квартире, и дверь захлопнулась у Лера перед носом.

Он оторопело поморгал и снова нажал кнопку звонка. Дверь приоткрылась.

– Молодой человек! – Мужчина заклокотал от возмущения. – Не вынуждай меня звонить в милицию!

– Да вы выслушайте, – Лер приложил руки к груди. – Я от отца, вы служили все вместе…

– Мне вам сказать нечего, – сухо оборвал старик и щелкнул замком.

Лер стиснул зубы и позвонил в квартиру несговорчивого фронтовика. Глухо. Никто не думал открывать ему, даже шагов не было слышно.

Вот и уболтал. Очень хотелось что-нибудь разнести, желательно прямо вот эту дверь, можно вместе с половиной злополучной квартиры. Еле сдерживаясь, Лер повернулся и опустился на верхнюю ступеньку лестничной площадки. Ну что ты будешь делать?! В сердцах он саданул кулаком по стене подъезда, подкрепив удар сочным ругательством на родном армянском языке.

За спиной распахнулась та самая дверь:

– Земляк?!

Через полторы минуты Лер уже сидел у Юрия Тиграновича на кухне и макал в чай песочное печенье.

– Ничего покрепче нету, друг, извини, доктора запретили, – хозяин виновато улыбнулся и вдруг спохватился: – А чей же ты сын будешь?

Лер застыл, поперхнувшись печеньем.

– Неужели Рубика? – ахнул старик. – Гаспаряна?

– Угадали, – Лер расплылся в нервной улыбке, перестав судорожно стискивать чашку в пальцах. – А что? Похож?

– Похо-ож, – довольно протянул Юрий Тигранович. – Борода мешает, а так – вылитый! Как отец?

Следующие четверть часа Лер вдохновенно плел байки, мысленно желая неведомому Рубику Гаспаряну всяческого здоровья и долгих лет жизни. И только на третьей чашке чая разговор, наконец, повернул в нужное русло.

– Так что же ты от Витьки хочешь?

– Виктор Сергеевич же ученый, – Лер кинул испытующий взгляд на хозяина дома. – Я сам физикой занимаюсь. Вот отец и сказал, так и так, поезжай в Ленинград, может, чем-то подсобит…

– Ученый… – Старик тяжело вздохнул. – Был ученый. Да весь вышел.

Лер нахмурился, внимательно глядя на Юрия Тиграновича.

– Выдумал он там штуку какую-то, – поморщился тот. – Я сам в этом ни бум-бум. С землей что-то там…

– Сейсмические разработки, – подсказал Лер.

– Во-во. Говорил я ему, не суйся, природа не любит, чтобы ей управляли, – какой ты земле указ? Но он как помешался. Годами сидел над своим детищем. Дома не бывал. Таня его во всем поддерживала, все терпела…

– Это кто?

– Жена Витькина. Золотая женщина была, он на нее молился прям. Единственная, говорил, родная душа моя, – в голосе старика послышалась нотка обиды. – А потом эксперимент его этот взял да и провалился.

– Как же так! – сочувственно охнул Лер.

– Вот так. Недоработал он чего-то, да еще и на испытании генерала важного по лбу жахнуло. И все, Витьку отовсюду поперли. Волчий билет.

– И что же он? – напряженно спросил Лер.

– Он упрямый. Приходил ко мне, клялся, что все равно по-своему сделает, закончит свое изобретение, – Юрий Тигранович махнул рукой. – Уж как я его отговаривал! Поссорились даже. А потом эта беда с Таней приключилась.

– Какая беда?

– В мае тогда «Зенит» с «Торпедо» играл. Один-пять продул, шумное было дело. Болельщики как с ума посходили, устроили побоище страшное – военные несколько часов разгоняли, милицию аж в Финский залив загнали, – старик горько усмехнулся. – Громили все что ни попадя. И невинных людей зацепили. Столько жертв, раненых… И Таню. На месте.

Лер промолчал, не зная, что сказать.

– Что она делала-то там, никто не знал. Ох, Таня, Таня… Витька обезумел. На похоронах стоял черный весь, ни на что не реагировал. Ночевал у меня, говорили до утра. А потом – исчез.

– Как исчез? – не понял Лер. – И ничего не сказал?

– Ни словечка, – Юрий Тигранович грустно посмотрел в свою чашку. – Я и домой к нему ездил, никто его не видел. Был человек – и нет человека. Где-то он сейчас, жив ли…

– Когда же это случилось?

Старик поднял взгляд на календарь, висящий над кухонным столом:

– Да вот годовщина. Тани-то завтра одиннадцать лет как не стало.

23

– Нам нужно съездить домой к Розанову! – Лер ураганом влетел в штаб. – Я достал адрес.

Листочек в клетку, на котором круглым стариковским почерком был аккуратно записан адрес, лежал у него в кармане. Там же лежала другая бумажка, с телефоном Юрия Тиграновича, который просил «не забывать старого отцовского товарища», и впихнутый Леру кулек с печеньем.

– Не нужно, – мрачно отозвался Арсус.

– Не понял, – Лер нахмурился.

– Покажи адрес, – попросил Хан.

Лер подошел к столу, порылся в кармане, выудил сначала печенье, потом листок. Ксения удивленно посмотрела на кулек, Арсус тут же вытащил из него угощение и захрустел. Хан, не обращая внимания на сладости, пододвинул к бумажке, которую принес Лер, другой лист бумаги, напечатанный на машинке. Указал пальцем на одну из строк. Лер перевел взгляд с одного листка на другой. На двух разных бумагах по-разному написанный стоял один и тот же адрес.

– Это что?

– Дом. Который упал самым первым.

– Не понимаю, как этот дурак Вершинин сразу этого не заметил! – зло выругался Арсус, рассыпая крошки от печенья.

– Мы тоже не сразу поняли, – успокоила его Ксения.

– М-да-а… – Лер тяжело опустился на стул, сверля бумагу взглядом. – Но почему он снес собственный дом?!

– Без понятия, – Арсус потер лицо широкой ладонью. – Что еще ты узнал?

– Какой кошмар, – Ксения покачала головой, как будто отказывалась верить в его рассказ.

Леру показалось, что девушка сморгнула пару слезинок, но в следующее мгновение она смотрела на него совершенно сухими глазами.

– Это мотив, – ухватился за версию Арсус. – Из науки выгнали, жена умерла. Может быть, он от отчаяния поехал головой? И превратил свое детище в оружие?

– Но почему дом…

– Они жили в нем вместе. Может быть, чтобы уничтожить все, что напоминает ему о ней, причиняет боль?

– Подождите, – вмешалась Ксения. – Где погибла его жена?

– Рядом со стадионом где-то, на улице, – Лер пожал плечами.

– Получается, это Крестовский остров, – из вороха бумаг на столе Арсус вытащил карту города. – Дом их был вот тут. А она погибла… Где-то вот тут.

Он нарисовал ручкой жирные точки.

– А катастрофа в метро была вот тут! – Ксения взяла у него ручку и нарисовала третий кружочек на карте. Подумала и соединила их линиями.

Получившийся зигзаг ни о чем не говорил, не складывался ни в монограмму жены ученого, ни в ее портрет, ни во что-либо еще логичное.

– При чем же тут метро, – Лер наморщил лоб так, что свело мышцы. – Никак не вписывается.

Они помолчали, таращась на карту. Каждый чувствовал, как уходит, убегает из рук время. Даже часы в комнате, казалось, тикали все более отчетливо и тревожно.

– Может быть, это все-таки не он? – убитым голосом предположила Ксения. – Может быть, мы ошиблись…

– Да он это, он! – с досадой рявкнул Арсус. – Мы просто чего-то не видим…

– Я согласен с Арсом, – вдруг произнес Хан, который до этого молча наблюдал за разговором. – Это может быть совсем не то, чем нам кажется. Надо просто посмотреть с его стороны.

Арсус взглянул на друга со смесью благодарности и непонимания. Ксения склонилась над картой, постукивая ручкой по полированной поверхности стола.

– С его стороны, – пробормотал Лер и вдруг вскочил с места. – Погодите-ка, погодите…

24

Юрий Тигранович так обрадовался звонку Лера, как будто они были лучшими друзьями, расставшимися лет десять назад. Ну да. Или пятнадцать. Лер мотнул головой, прогоняя ненужные ассоциации.

– Я номер-то дал, а сам думаю, не позвонит, – в голосе старика слышалась улыбка. – Нужен я больно молодому!

– Ну что ж вы такое говорите, – неловко пробурчал Лер. – Спасибо вам еще раз за печенье.

Он красноречиво глянул на усыпанный крошками стол. Арсус покосился в сторону.

– Да было бы за что, не говори ерунды. Ты у меня забыл чего или спросить что хотел?

– Я спросить, – Лер помялся. – Меня просто так ваша история зацепила, про жену Виктора Сергеевича.

– История трагичная, – вздохнули в трубке.

– Очень. Я все думаю, неужели он даже не знал, куда она едет, получается, ни попрощаться не успел, ничего? Как же так?

– Ох, парень, ну зачем тебе все это нужно? – Юрий Тигранович досадливо буркнул.

Лер беспомощно оглянулся на друзей, одними губами спрашивая:

– Зачем мне это нужно?

Арсус и Ксения вытаращились на него в ступоре. Хан шагнул поближе и негромко произнес:

– Не повторять чужих ошибок.

– Не повторять чужих ошибок, – на автомате отрапортовал Лер и тут же скорчил Хану гримасу – что?!

В трубке воцарилось молчание. Потом раздался тяжелый выдох.

– Может, оно и правильно. Им, в любом случае, уже не навредит. Витька Таню взревновал. Заподозрил, что она с кем-то… того. Гуляет. Чушь такая, у нее ж на нем мир клином сошелся, – Юрий Тигранович невесело хмыкнул. – Ну у него после того провала голова совсем дурная стала. В общем, он за ней как раз в тот день решил проследить.

Лер почувствовал, как внутри что-то замирает.

– Но ориентировался он плохо, это еще на фронте было ясно. Голова – его главное преимущество, мозги. Так что Таню он упустил. Дошел с ней до метро, спустился, а на платформе замешкался и в поезд за ней не успел. Плакался мне после похорон, мол, не знал, что в последний раз там ее видит, – заключил Юрий Тигранович. – Успел бы, может, все и по-другому было…

– А станция метро, это, получается… – полувопросительно сказал Лер, уже зная ответ.

– Рядом с их домом которая, «Площадь Восстания». Да ты не переживай так! Как все близко к сердцу принял, надо же.

– Спасибо, Юрий Тиграныч, я вам еще позвоню, – быстро проговорил Лер и повесил трубку. – Все сошлось.

Арсус, Ксения и Хан сгрудились вокруг него. Быстро пересказав разговор, Лер ткнул пальцем в карту.

– Он проходит тот день. Шаг за шагом, только с разницей не в часах, а в днях. Сначала – дом, – он указал на первую точку. – Место, где они жили и откуда жена вышла в тот день. Потом – метро. Место, где он ее видел в последний раз. Следующее…

– Место ее гибели, – закончил за него Арсус.

– Крестовский остров, – взволнованно проговорила Ксения. – Но где? Где именно? Когда?

– Завтра, – уверенно произнес Лер. – Завтра дата ее смерти.

– Он злился, когда жена куда-то пошла, и еще больше разозлился, когда упустил ее в метро. Если бы мы не успели, вторая атака нанесла бы в разы больше разрушений, чем первая. Что же он устроит завтра…

– Мы можем попробовать прочесать все окрестности, – Хан задумчиво присмотрелся к карте. – Выставить везде посты, на весь день…

– Мы пропустим его, – замотал головой Арсус. – Стойте. Идея. Моя очередь звонить.

Набрав номер, он рявкнул в трубку:

– Майор? Нужно расписание матчей «Зенита» на ближайшие дни. Что? Шутка несмешная и, главное, несвоевременная. Жду.

Все нависли над телефоном. Секунды тянулись, как намазанные медом. Арсусу казалось, что его ухо уже раскалилось и приклеилось к трубке. Наконец, динамик ожил и гаркнул голосом Вершинина. Энергично кивнув и даже не обратив внимания на то, что по телефону этот ответ невозможно увидеть, Арсус бросил трубку.

– Есть. Есть! Стадион имени Кирова. Завтра. В три часа.

25

– Вы, наверное, шутите.

Ксения сказала это так вежливо, что сама удивилась. Внутри у нее бил целый гейзер злости.

– Какие шутки, – пробубнил майор Вершинин.

– Вот именно, – Арсус прорычал сквозь зубы. – Дурные.

– Администрация отказалась отменять матч, – щетинистые брови майора сошлись на переносице. – Всю территорию стадиона прочесали, ничего и никого не обнаружили. Доказательств того, что запланирована атака, у нас нет. Это важная игра, команду обвинят в умышленном срыве.

– Важная игра? – неверяще переспросил Лер. – Важная игра? Да они в своем уме или все мячом поотбивало?

– Они усилили охрану по периметру, – сообщил Вершинин, явно недовольный тем, что отчитывают вместо администрации его самого.

– Черта лысого им поможет их охрана, – безжалостно выплюнул Лер. – Что они потом родственникам говорить будут? Что их предупреждали, а они не поверили?

– Да что вы все это мне высказываете! – не выдержал майор. – Это…

– Нечего тратить на них время, Лер, – перебил его Арсус. – Поехали.

26

– Скоро начнут подтягиваться болельщики, – Хан осмотрелся, щурясь.

Солнце заливало Крестовский остров как ни в чем не бывало. Словно здесь и не должно было случиться ничего страшного. Ксения даже на секунду засомневалась – может быть, они ошиблись? Ну как в таком славном месте, в такой по-летнему теплый день может случиться что-то плохое? И тут же почувствовала, как екнуло в груди, – именно так и происходит самое ужасное. Усыпив бдительность.

День был действительно очень теплым для ленинградского мая, и люди, как назло, высыпали на улицу, ловить редкое солнце. Парк был переполнен – казалось, сюда съехался весь город. Нежно обнимающие друг друга парочки на скамейках; подростки, гоняющие по дорожкам на велосипедах; туристы в солнцезащитных очках и выглаженных рубашках; семьи, устроившиеся на пикник – с радиоприемниками, книжками, разложенными на траве клеенками с бутербродами и помидорами-огурцами, с шумно носящимися детьми, ошалевшими от солнца и свободы.

– Мам, а скоро на матч-то? – Маленький веснушчатый мальчик с белеющим гипсом на руке подергал за рукав женщину в легком платье.

Та улыбнулась, рассеянно потрепала его по волосам:

– Еще рано, погуляем. Пойдем мороженое поедим.

Ксении захотелось схватить всех в охапку, сразу весь парк, и унести отсюда, от смертельной опасности, нависшей невидимой тучей.

– Девушка, айда с нами на залив! – вдруг прокричал ей в ухо какой-то парень со смешливыми глазами.

Ксения вздрогнула от неожиданности. Парень рассмеялся, оглядываясь на свою компанию.

– У нас и шашлыки есть! – выкрикнул кто-то.

– Девушка занята, – Арсус приобнял Ксению за плечи и многозначительно глянул на парней.

– Ой, ну мы же не знали, извините!

– Не ходите туда! – крикнула Ксения им вслед, словно очнувшись, но хохочущая компания уже была далеко и ее не слышала.

– Не поймут, – утешил ее Арсус.

Девушка сердито посмотрела и, спохватившись, скинула его руку с плеч.

– Вы понимаете, чем рискуете? – Лер кричал администратору стадиона прямо в лицо. – Матч нужно отменить! Сюда нельзя пускать людей!

Администратор, маленький щупленький человек в очках, смотрела куда-то Леру в солнечное сплетение и, не повышая голоса, повторял:

– Я не могу. Указание сверху. Я не могу.

Лер витиевато выругался по-армянски и повернулся к Защитникам, проигнорировав несчастного администратора.

– Группа Вершинина и местная охрана проинформированы, всем розданы фотографии Розанова. Попытались состарить его на десять лет и получить портрет.

– Бесполезно, – пожал плечами Арсус. – Ты же не думаешь, что он заявится сюда смотреть матч?

– Вряд ли, конечно, – согласился Лер. – Но чем черт не шутит?

Одним движением руки он по-хозяйски смел со стола все вещи администратора на пол и расстелил на нем карту. Администратор что-то пикнул, но тут же умолк и безропотно принялся собирать раскиданные по полу бумаги.

– Розанов – это уже второстепенно. В первую очередь нам нужно найти установку. Пока он не привел ее в действие.

Все четверо склонились над картой.

– Это не метро, здесь нет никаких туннелей, – Арсус потер ладонью взмокший лоб. – Подкоп или какой-то ход сразу бы заметили.

– Может быть, он снова запустит механизм в метро? – с сомнением предположил Хан.

– Нет. Он не будет повторяться, – замотал головой Лер. – Для него это символ, что-то знаковое. Она погибла не в метро, не около него, а здесь.

– Что же она здесь делала? Интересно, он узнал это или нет? Если узнал…

– …может нацелиться и на то место.

– Я свяжусь с нашей базой, – Лер рванул к себе телефон. – Пусть кто-нибудь из штаба постарается разузнать все, что может, про эту его жену. За каким чертом ей понадобилось сюда ездить.

– Отличная мысль, – Арсус хлопнул его по плечу. – Как только раскопают что-то дельное, пусть сразу сообщают нам.

Ксения слушала их разговоры вполуха. Она, не отрываясь, смотрела на карту, сама не понимая, что так привлекло ее внимание. Карта словно пыталась ей что-то сказать, как головоломка, разгадка которой светится на самой поверхности, – но, чтобы ее увидеть, нужно сменить фокус, посмотреть с другой стороны. Подумать о чем-то совсем другом, противоположном – и найти то, что так усиленно ищешь, но не видишь.

Земля. Они все думают о земле, о том, как капсула может попасть под землю. Взгляд сам собой скользнул на кусок карты, равномерно закрашенный голубым цветом… Ксения присмотрелась и тихонько охнула от догадки. Все вдруг сложилось, как правильно подобранные кусочки мозаики.

– Лер, – проговорила она и прочистила перехватившее от волнения горло. – Арс.

Оба повернулись к ней – Лер с телефонной трубкой в руке, Арсус, умолкший на полуслове.

– Она не под землей. Она в воде, – и, поразившись внезапной мысли, добавила: – И кто сказал, что она там только одна?

Они молча уставились на карту, на воду, обнимающую Крестовский со всех сторон.

– Это не только стадион, – подал голос Хан. – Его цель – весь остров.

27

Вода здесь, конечно, была намного чище, чем под землей. Ксения подумала о том, что поплавала бы просто так, в свое удовольствие, – ощущение бесконечного простора захватывало дух. Под майским солнцем раскинувшийся Финский залив блестел ослепительно-синим и плескался маленькими волночками. Ксения зажмурилась, вдыхая родной запах – чуть-чуть соли, чуть-чуть рыбы и немного болотной тины. И там, где-то под умиротворяющей поверхностью воды, спрятана страшная вещь.

Ксения нырнула, мгновенно осваиваясь и быстро натягивая на руки перчатки, привезенные Лером из московской базы Патриота.

– Наденешь их – и не должно возникнуть затруднений с подъемом этой установки со дна, – Лер явно повторял слова кого-то из ученых лаборатории. – В перчатки встроены… такие элементы… Короче говоря, в них можно будет взять капсулу в руки без проблем!

– Отлично, – засмеялась Ксения. – Это все, что мне нужно знать.

Она замерла, прислушиваясь к подводному миру и всем его обитателям. Здесь явно было что-то чужеродное. По воде шли вибрации – слабые, с трудом уловимые, но они были. И, в отличие от толчков в подземной реке под метро, они исходили сразу из нескольких точек. Невидимые воды, как ток, бежали в совершенно разных направлениях. Ксения оказалась права – Розанов явно подготовил для Крестовского острова что-то особенное. Девушка сосредоточилась на одном из направлений, по которому шла вибрация, и устремилась к ее источнику.

28

Не слишком примечательное на первый взгляд, лицо Виктора Розанова въелось Арсусу в память, как будто маячило перед ним каждый день на протяжении нескольких лет. Он цепко всматривался в каждого встреченного на Крестовском человека – в тех, кто тихо сидел в стороне и читал газеты. В тех, кто спешил куда-то по своим делам. В тех, кто шумно смеялся с приятелями и пил газировку. Кто знает, что взбредет в голову этому Розанову, как повернется его съехавшая с катушек логика!

От злости на неудавшегося ученого Арсус сжимал и разжимал кулаки. Перебить столько людей, отнять жизни у тех, кто ничего плохого ему не сделал, сделать несчастными их семьи – принести в их дома то же самое горе, которое сломило его одиннадцать лет назад… Зачем? Зачем? Он снова и снова задавал себе один и тот же вопрос, лихорадочно ища знакомое лицо в толпе.

Почему он не остановился тогда, после провала эксперимента? «А ты сам? Разве остановился?» – поинтересовался насмешливый внутренний голос, напоминая Арсу о его собственном фиаско в науке и приходе в Патриот. Все ощутилось как сейчас – едкие насмешки комиссии, стыд, обида и горечь разочарования, прожигающие все внутри до костей, ощущение, что его мир, который по кирпичику выстраивался всю жизнь, такой ровный, стройный и красивый, разлетелся на ошметки в одно мгновение. И проблеск надежды – приглашение в Патриот.

Наверное, они были чем-то похожи с Розановым. Но если бы его изобретение угрожало жизни людей, даже ненамеренно, случайно, не говоря уже о тех страшных вещах, которые пытался воплотить Розанов…

– Ничто этого не стоит, – Арсус пробормотал сквозь зубы, не замечая, что говорит вслух.

29

– Ну что?

– Нет, – Хан мотнул головой, разочарованно щурясь на солнце, играющее бликами на оконном стекле. – Слишком много людей. Не нахожу его.

– Может быть, его здесь и не будет, – Лер нетерпеливо побарабанил пальцами по столу в кабинете администратора, подтянул к себе телефон и торопливо набрал номер. – Черт его знает что в этой протухшей голове творится…

– У него очень незаметная внешность, – Хан глотнул воды из граненого стакана. – Большинство людей пропустят его, не обратят внимания, даже если он пройдет прямо перед ними. На охрану и отряд Вершинина особо надеяться нельзя.

– Как будто на них кто-то прямо рассчитывает, – Лер возмущенно фыркнул и гаркнул уже в трубку: – Это Лер! Ну как? Ничего? Плохо ищете, копайте дальше!

Не дожидаясь ответа, он бросил трубку.

– По жене Розанова тоже пока ничего. Да что ж такое! Ненавижу сидеть в бездействии и ждать!

Хан сочувственно хлопнул его по плечу:

– Я пошел искать его дальше. Может, повезет.

И он исчез – только мелькнул размытой молнией в воздухе.

– Мог бы за двери нормально выйти, – пробубнил Лер и в тоске окинул взглядом вид из окна.

Если что – а чутье подсказывало ему, что это «если что» обязательно случится, – он должен постараться удержать стадион, а то и целый остров на поверхности земли. Не дать обрушиться. Не допустить жертв. Неделю назад Лер сказал бы – да это раз плюнуть, отойдите и не мешайте. Теперь он не был уверен ни в чем. Но вариантов, кроме как справиться, у него не было.

30

Капсулы уже с трудом умещались у Ксении в руках. Четыре железяки, каждая из которых таила в себе смертельную опасность, теперь уже сами были мертвыми. На каждой из них была нажата такая же кнопка, которую она отключила в метро.

– Кнопка активирует механизм, – объяснял ей Арсус, указывая на аккуратно заштрихованный чертеж установки, найденный в папке с делом Розанова. – А управляется она уже дистанционно. У этого урода, видимо, есть какой-то пульт.

– Так она включена или не включена?

– Включена! Но, пока он не решит начать сами толчки, можно сказать, она безопасна. Лежит в режиме ожидания. Спит, – он усмехнулся. – Тебе нужно отключить кнопку и только после этого забирать капсулу.

– А если он решит ее «разбудить» как раз в тот момент, когда я буду ее забирать…

– Тогда начнется веселье, – Арс резко помрачнел.

Капсулы слабо вибрировали, не было никаких потоков воды, бьющих в лицо и сбивающих ее с ног. Пару раз Ксения встречала рыб, которые нервно метались из стороны в сторону, улавливая непривычные колебания и не зная, как на них реагировать. За двумя установками ей пришлось заплывать в рукава реки, обнимающие Крестовский остров. Теперь, кажется, оставался только один источник.

Девушка выплыла в залив, стараясь поймать сигнал и отыскать его местонахождение. Колебания шли как-то странно – то четко, то еле-еле, перебоями, будто выдающими какой-то ломаный ритм. Стоило ей поплыть в одном направлении, как вибрации неслись с другой стороны, закольцовываясь в какую-то путаницу.

Оставлять капсулу на месте было нельзя, это Ксения четко понимала. Даже находясь на приличном расстоянии от стадиона, установка запросто спровоцирует наводнение и затянет остров под воду, затопив все вместе с людьми в считаные минуты. Время неумолимо тикало, приближая злополучный футбольный матч.

Девушка в отчаянии заметалась в воде, пытаясь поймать верное направление. Вдруг впереди, чуть слева, что-то блеснуло. Ксения присмотрелась и осторожно подплыла поближе. Мусор? Старые железяки, останки механизмов кораблей? Нет, непохоже. Она устремилась к непонятному блеску и тут же застыла – казалось, это сама капсула плывет не то к ней, не то от нее, выдавая путаные сигналы. Может быть, Розанов уже активировал их? Может быть, сейчас прямо под Ксенией разверзнется дно и утянет ее вниз, засасывая в вязкий ил и песок? Видение продлилось одну ужасающую секунду, а потом девушка сумела разглядеть серебрящийся «маячок». От облегчения она тихонько рассмеялась – в воде, поблескивая чешуей, зигзагами передвигалась стайка рыб.

Ксения подплыла вплотную – рыбы не обратили на нее никакого внимания и продолжили свои странные скачки из стороны в сторону. Стайка куда-то уверенно двигалась, и Ксения последовала за ними. Проплыв с десяток метров, она вдруг ощутила то, что, видимо, и приманивало рыб, – ту самую ломаную вибрацию. Рыбы дергались, но продолжали плыть – и вдруг остановились, закружили на месте. На дне лежала капсула.

Обрадовавшись, Ксения схватила ее в руки и тут же почувствовала, как все тело до костей пробирает странное гудение. Рыбы серебряным облаком закружили возле нее. Кнопка! Обругав себя, девушка быстро нажала на кнопку. Та никак не среагировала, оставшись все так же утопленной в железную покатую поверхность капсулы. Установка продолжала вибрировать у девушки в руках. Занервничав, Ксения снова нажала на кнопку – ничего. Ударила по ней ладонью, еще и еще. Кнопка не сдвинулась с места. Зато капсула на секунду замолчала… а потом загудела с удвоенной силой. Каждую клеточку тела словно принялись сверлить бормашиной. Застонав, Ксения развернулась и как можно быстрее поплыла вверх, крепко прижимая к себе все пять капсул и борясь с желанием выбросить их на дно – особенно ту, что мучила ее.

31

Лер ходил по кабинету из стороны в сторону, как никогда ощущая, что имеют в виду, когда говорят «как тигр в клетке». В Москве пока было глухо. По официальным данным, у жены Розанова не было никого – вся семья погибла в войну, детей не было, каких-то дальних родственников тоже. Пара подруг, которые жили в совершенно других районах города, и все. Похоже, муж был ее единственным близким человеком – так же, как и она для него.

– Шансы обнаружить кого-то в толпе тают с каждой секундой, – сообщил Хан, прислонившись к стене.

Он оббегал весь остров несколько раз, уже успел запомнить некоторых людей, но никого даже отдаленно напоминающего Розанова на Крестовском не было. Снаружи было шумно – стадион быстро заполнялся болельщиками. Зрители свистели, перекрикивались, азартно спорили в радостном возбуждении. Лер смотрел на то, как люди занимают места, не представляя, что их может ожидать, и чувствовал себя беспомощным. Самое поганое чувство, которое он когда-либо испытывал.

Арсус, похоже, думал о том же самом – только не мерил комнату шагами, как Лер, а молча сидел за столом, выбивая пальцами какой-то ритм и поминутно сверяясь с часами.

– Нам пора подумать о плане «Б», – подал голос Хан.

Плана «Б» никому не хотелось. Он в любом случае означал какую-то подставу – Арсусу очень хотелось назвать его словечком из «великого и могучего» на ту же самую букву.

– Что там у…

Лер не успел договорить, как в кабинет ворвалась бледная Ксения. Светлые волосы прилипли к вискам, в глазах плескалась паника.

– Ксюша! – Арсус бросился к ней. – Что…

Он осекся, увидев в руках девушки груду железных капсул. Подскочившие к ним Лер и Хан уставились на ее улов.

– Вот эта, – выдавила Ксения, одной рукой прижимая к себе четыре деактивированные капсулы, а другой протягивая гудящую установку. – Кнопка, кнопка не работает.

Арсус осторожно принял капсулу в свои руки. Хан усадил девушку в кресло, накинул на плечи свою куртку и пододвинул стакан с водой. Ксения осушила его парой глотков, стуча зубами о граненый край. Выдохнула.

– Спасибо, – она почувствовала, как проясняется голова. – Кажется, прошло.

Арсус отошел с установкой в дальний угол кабинета. Присмотрелся к ней, осторожно покрутив в руках, поморщился от вибрации, словно зуд, проникающей в кости.

– Тут что-то перекосило, – он озабоченно попытался подцепить кнопку и вытащить ее, но упрямая железка не поддавалась. – Лер, дай мне чертеж.

Лер быстро сдернул со стола папку, пролистал до нужного места и отнес Арсусу. В кабинете повисла напряженная тишина, прерываемая только шуршанием бумаги и скрежетом железа.

– Чтоб тебя, – пропыхтел Арсус, взъерошив рукой взмокший ежик волос. – Никак. Пока она включена, ее не разобрать.

На пару секунд застыло тягостное молчание. Потом вдруг капсулу выхватили у него из рук.

– Что… Лер! Какого!

– Арс, заткнись.

Крепко держа установку, Лер вылетел из кабинета. Хан тут же метнулся за ним, остальные двое рванули следом… Как вдруг раздался короткий гулкий грохот. Ксения ухватилась за стол. Арсус застыл на месте. Дверь распахнулась, и в кабинет зашел Лер, а за ним Хан с недовольным, но полным облегчения выражением на лице.

– Какого… – сквозь зубы повторил Арсус, но не закончил фразу.

Лер подошел к столу и вывалил на него какие-то жалкие ошметки железа.

– Вот, – сумрачно объявил он. – Скажите «до свиданья». Встречу Розанова, то же самое с ним сделаю. Ай!

Лер изумленно обернулся к Ксении, чей кулак врезался ему в ребра.

– Напугаешь нас так еще раз…

32

– Они в безопасности, – Лер выдохнул, тяжело опускаясь на скамейку и прислушиваясь к многоголосому гулу, доносящемуся со стадиона.

На том, что им нужно проветриться, настоял Хан.

Он не признался друзьям, но голова раскалывалась ужасно. То ли дело попалось слишком заковыристое, то ли это хроническая усталость давала о себе знать. Может быть, у Защитников и есть сверхспособности, но у всего есть предел. Сейчас Хану казалось, что его резерв исчерпан. Виски сверлила невидимая дрель.

– Небольшой перерыв освежает голову, – сказал он, морщась.

– Восточная мудрость? – усмехнулся Арсус.

– Почти. Личный жизненный опыт, – коротко ответил Хан.

Оказавшись на улице, Арсус с ним согласился – мысленно, конечно. Теплый воздух пах весенней листвой, близкой водой и жареными пирожками, которыми торговали по соседству. Мысли прояснились – но в то же время что-то на заднем плане не давало им покоя. Может, банальный голод?!

– Осталось найти Розанова, – Лер потянулся, разминая окаменевшие от напряжения мышцы. – Но с этим мы справимся.

– Да, – подтвердил Хан. – Главное, что включать ему нечего. Ксения об этом позаботилась.

Девушка довольно улыбнулась, все еще кутаясь в его куртку. Скорее для уюта, чем для тепла. В воде она никогда не мерзла, да и на земле держалась молодцом.

– Может, он так себя и выдаст… Арсус, как думаешь? Арс?

Лер повернулся к молчащему другу – Арсус морщился, оглядываясь по сторонам.

– В чем дело?

– Да нет… Ни в чем. Пойду куплю. – Арсус мотнул головой в сторону пирожков и направился к лотку.

Сзади раздались смешки.

– Мишка-то наш проголодался.

– Нам тоже возьми!

Арсус рассеянно отмахнулся, не оборачиваясь. Странное чувство никак не хотело уходить. Оно напоминало зудящую вибрацию, которая шла из капсулы, – только гудело не в костях и не в мышцах, а где-то в нервах. Запах пирожков внезапно стал отвратительным. Нет, это не было похоже на голод. Это было похоже на то, что он ненавидел больше всего. На страх.

Арсус остановился, пытаясь прислушаться к себе и понять, что не так. И в тот же самый момент нагретый асфальт под его ногами дернулся и равномерно затрясся.

33

Дрожь была слабой, едва заметной, и тянущейся одним тошнотворным приступом. И приступ этот не прекращался.

– Почему они не эвакуируют людей? Где, черт возьми, Вершинин? Что за черт? – Лер метался взглядом по сторонам, как будто ожидал увидеть в паре метров от себя ответы на все вопросы.

Ксения на секунду замерла на месте, а потом резко сбросила с себя куртку Хана:

– Держи.

– Ты куда?

– Обратно. Видимо, я пропустила какую-то капсулу.

– Ксюша, нет, это опасно! – запротестовал Арсус.

– Я тебе не Ксюша, – строго осадила его девушка. – Предлагаешь сидеть тут и смотреть, как все затонет?!

Арсус промолчал, прикусив губу.

– Если под водой что-то осталось, это моя ответственность. Сделайте здесь все, что сможете.

Не дожидаясь ответа, Ксения развернулась и побежала по направлению к берегу. Арсус в бешенстве застонал сквозь зубы.

– Она справится, – Хан успокаивающе положил ему руку на плечо. – Розанов явно здесь, поблизости. Нужно действовать.

– Дайте мне только его встретить, – глухо прорычал Лер. – Как, как нам его найти? Его установку проклятую? Опять бегать, как оголтелым, пока он тут все не сровняет с землей к чертям собачьим?!

– У меня есть идея.

Они обернулись к Хану.

34

– Да! Ура! – Вовка подскочил, не в силах усидеть на месте. – Ма, ты видела, видела?!

– Видела, конечно, видела, – мама попыталась его успокоить.

– Такой гол!

Толпа болельщиков вокруг радостно гудела, свистела, кто-то пел – как тут можно успокоиться?

– Вова, осторожнее, – мама притянула его за плечо. – Руку ударишь!

Вовка хотел было ответить, что на руке гипс, и ничего ей не сделается, но не стал. После того страшного случая в метро, после того как он ездил на скорой в больницу и ему накладывали гипс, мама сделалась ужасно добрая и сговорчивая. Даже достала где-то билеты и повела его на футбол! Таких подарков Вовка не получал даже на день рождения. С другой стороны, мама заявила, что в тот день, в метро, они как будто бы родились заново. Как это было возможно, он не понимал – но заполучить второй день рождения в году было бы очень здорово.

Он сел на место, но тут же снова заерзал, вытягивая шею, чтобы лучше видеть происходящее на поле.

– Тише, Вова, вон всю скамейку трясешь, – снова заворчала мама.

– Да, мам! Это не я!

Мама строго на него посмотрела. Вовка тоскливо вздохнул и сел ровно. Скамья продолжала трястись. Он скосил глаза вниз, обернулся: не только их – все соседние скамейки тоже мелко-мелко дрожали. Ноги защекотало, как будто под ними снова загудел зубной врач своей противной машиной. Прямо как тогда…

– Ма… – Вовка дернул маму за рукав, переглатывая хриплый ужас в горле. – Мама, пол трясется.

– Что? – Мама внимательно посмотрела на него, на пол, прислушалась. – Сынок, что ты, тебе показалось.

Она машинально поправила ему волосы, приглаживая челку набок.

– Помнишь, мы говорили – все закончилось…

По проходу между трибунами прошел человек в военной форме.

– Дяденька! – выкрикнул Вовка. – Дядя!

Мама шикнула, но он не обратил внимания. Военный остановился, обернулся. Он был уже старым – весь в морщинах, седой. Вовка присмотрелся к погонам – майор.

– Что-то случилось?! – Вовка напряженно всмотрелся ему в лицо.

Он знал, что взрослые иногда тоже могут врать. Но военные-то ведь, наверное, никогда?

– Все в порядке, мальчик, – неожиданно тонким голосом отчеканил майор. – Смотри футбол.

35

– Вы считаете, что это сработает? – Арсус неуверенно огляделся по сторонам. Вроде бы никого поблизости не было.

– Нет, – честно признался Хан. – Но это хоть что-то.

– По крайней мере мы попытаемся, – горячо заявил Лер. – А дальше видно будет.

– Хорошо, – кивнул Арсус. – Вы правы, да.

Он сбросил рубашку и покрутил головой, готовясь к трансформации.

– Может и не получиться, – тихо сказал Хан, вполглаза наблюдая за тем, как силуэт друга разрастается, покрываясь жесткой коричневой шерстью. – Обыкновенные звери чувствуют землетрясение – собаки, например. А он же медведь только наполовину…

– Ничего, в нем много звериного, – вполголоса ответил Лер. – Да и землетрясение у нас… не обыкновенное.

Хан кивнул. Арсус возвышался над ними в своем полумедвежьем обличье – озирался по сторонам, нервно дергал носом. Хмуро посмотрел на Лера с Ханом.

– Что это значит? – заволновался Лер. – Ты чуешь или не чуешь?

Медведь оскалил зубы.

– Здравствуйте, приплыли…

Земля под ногами затряслась сильнее. Арсусу-медведю это явно не понравилось – он завертел головой и, похоже, собирался зарычать.

– Если ничего не чувствуешь, возвращайся обратно, – обеспокоенно посмотрел на друга Хан.

Вдруг уши у медведя навострились, словно пытаясь уловить какой-то звук. Он потянул носом воздух, встревоженно заметался взглядом. Мощное тело напряглось. Лер шагнул к нему, но Хан остановил его, придержав за плечо.

Полумедведь прикрыл глаза, замерев на месте… А потом встряхнулся и стал быстро уменьшаться в размерах, превращаясь в человеческую форму Арсуса.

– Что ты…

– Крыша, – коротко выдохнул Арсус, перебивая Хана на полуслове.

– Какая крыша? – оторопело переспросил Лер.

– Капсула. Вон там, – Арсус указал рукой куда-то поверх их голов.

Лер и Хан одновременно обернулись и уставились на крышу здания администрации стадиона.

– Хан, найди Вершинина, – на ходу проговорил Лер. – Пусть держат руку на пульсе. Ни в коем случае не допускать паники. Если толчки усилятся – сразу выводить людей, но под каким-нибудь предлогом. Свяжись с Москвой – удалось им что-то узнать?

– Я сразу дам знать, – кивнул Хан. – Уверены, что справитесь вдвоем?

– Справимся, – одновременно рыкнули Лер и Арсус.

Хан внимательно посмотрел на них, снова кивнул и сорвался с места.

36

– Почему наверху, – недоумевал Лер, взбегая по лестнице, ведущей на крышу. – Ты ничего не перепутал?

– Чутье не ошибается, – уверенно заявил Арсус, перепрыгивая через три ступени. – Сюрприз для нас…

Перед самым выходом на крышу Арсус вдруг остановился.

– Лер. Холм для стадиона – искусственный, насыпь. Здесь везде: под бетоном, под асфальтом – чистый песок.

– Ты мне предлагаешь сиднем сидеть? – зло огрызнулся Лер.

– А тебе трупом лежать охота? – рявкнул в ответ Арсус. – Дерись, если надо. Удерживай здание. Но не трогай почву.

Лер угрюмо промолчал.

– Если умрешь, стараясь помочь, – уж точно никого не спасешь.

Лер бросил на него быстрый взгляд исподлобья, еле заметно кивнул и протиснулся к выходу на крышу, отодвинув Арсуса плечом.

Выбрался наружу и застыл.

– Арс!

Предупреждение повисло в воздухе. Арсус уже стоял рядом с ним и смотрел, не отрываясь, туда же, куда и сам Лер.

На крыше, в нескольких метрах от них, стоял Виктор Розанов. На нем была военная форма.

Одиннадцать лет, потеря карьеры и гибель жены наложили отпечаток на лицо ученого. На снимке, который Защитники рассматривали в личном деле, не было седых волос, глубоких морщин, прорезавших бледную кожу, – а самое главное – не было бездонной черной пустоты в глазах. На секунду Арсусу показалось, что на них смотрят пустые глазницы, как будто на череп натянули мышцы и кожу, а глаза вставить позабыли.

– Что вы здесь делаете! – У Розанова оказался противно тонкий голос. – Посторонние не имеют права находиться на крыше, возвращайтесь на трибуны!

– И провалитесь вместе с ними под землю, да? – подхватил Лер.

Ученый изменился в лице. Щека нервно задергалась.

– Да-да, мы все знаем, товарищ Розанов, – зло процедил Арсус. – Никакие переодевания не помогут.

Внутри все клокотало от злости. Военная форма! Во время своих поисков они даже не обратили внимания на охрану, доверили это дело Вершинину. Вершинин… Арсус присмотрелся – на Розанове была форма майора.

– Уже помогли, – выкрикнул ученый и криво ухмыльнулся.

– Не двигайся, – прорычал Лер, резко шагнув к Розанову.

Тот сделал быстрый шаг назад и вдруг одним быстрым движением распахнул китель.

– Это вы не двигайтесь!

Лер и Арсус уставились на него. Рубашка ученого была крест-накрест опоясана ремнями. На них держалась, прикрепленная к его телу, капсула.

– Но как…

– Мое новейшее изобретение, – Розанов любовно погладил капсулу. – Единственный экземпляр. Готовил на десерт. Один шаг – и я включаю полную мощность! Движение – и мы все летим под землю.

Он взмахнул рукой с зажатым в ней пультом.

– Ах ты тварь!

– Лер, нет!

Лер бросился вперед, пытаясь схватить ученого. Крыша под ногами тут же дрогнула, сбив с ног обоих защитников.

– Я предупреждал, – раздался над ними дребезжащий смешок. – Это еще не полная.

Тряска заметно усилилась, на крыше посыпались камешки, в нескольких местах поползли трещины, будто здание лопалось по швам.

– Стойте, – Арсус вскинул руки. – Я сам ученый, я знаю, каково это – потерять все.

Розанов прищурился, слушая его.

– Меня тоже лишили дела всей жизни!

– Да что ты понимаешь, мальчишка! – Ученого затрясло от злобы. – Что ты знаешь о потерях!

– Таня не одобрила бы этого! – не выдержал Лер.

Розанов застыл на месте. Новый толчок тряхнул здание, как детскую башенку из кубиков.

37

– Где майор Вершинин? – Вечно спокойный Хан едва сдерживался, чтобы не закричать.

Он оббегал все здание, территорию стадиона – Вершинина никто не видел.

– Не можем найти, – потерянно доложил лейтенант из его группы.

Тряска увеличилась. Земля содрогалась от крупных толчков. Кто-то упал с трибун, со стороны поля донесся растерянный гул. В толпе начались крики.

– Выводите людей! – велел Хан охране стадиона. – Почему не начинаете эвакуацию?

– Нам этот майор п-приказал, – заикаясь, проговорил белый как мел охранник. – Пришел и сказал – держать людей, продолжать матч, н-не доп-пускать давки.

– Какой майор?

– Этот, как его… Вершков или вроде того… Сказал, если что, отвечать будем.

Хан переглянулся с ошарашенным лейтенантом.

– Срочно начинайте эвакуацию. Утихомирьте панику. Придумайте что-нибудь: техническая неисправность, что угодно!

Хан метнулся в здание администрации. В окнах кабинета звенели стекла, стулья раскидало в разные стороны. Он схватился за телефон, торопливо набирая штаб Патриота. В трубке послышались гудки, как вдруг его внимание привлек какой-то странный звук.

Помимо треска осыпающейся штукатурки, криков за окном и звона разбитого стекла до уха Хана доносился какой-то протяжный стонущий звук. И он был где-то совсем рядом. Положив трубку на стол, Хан покрутился по сторонам, прислушиваясь. Взгляд его остановился на платяном шкафу, приткнувшемся в углу кабинета.

Через долю секунды он уже стоял перед шкафом – дверцы оказались заперты. Одного точного удара хватило, чтобы одна из них, покосившись, слетела с петель. На руки Хану упал майор Вершинин. Раздетый, с окровавленной головой и полузакрытыми глазами.

– Майор!

Вершинин что-то слабо промычал. Живой.

«Алло! Алло!» – Трубка на столе вовсю надрывалась.

Придерживая Вершинина, Хан рванул к столу:

– Да! Хан! Слушаю!

₃₈

– Не смей даже упоминать ее имя! – Розанов завизжал, взгляд его стал совсем безумным.

Он снова нажал что-то на пульте, и по крыше побежали трещины. Здание начало проседать.

Арсус попытался подняться, упал и почувствовал, как опора под ногами ползет вниз. Зажмурился на секунду и вдруг ощутил, что крыша перестала проваливаться. Осторожно приоткрыл глаза и увидел сосредоточенного Лера, словно стягивающего здание воедино, не давая кирпичам распасться.

– Отвлеки, – промычал тот сквозь зубы.

Арсус метнулся взглядом к ученому:

– Ваша жена пожалела бы невинных людей!

– Ее. Никто. Не пожалел!

– Так не становитесь таким же! Не становитесь убийцей! Прекратите все это, сейчас, еще не поздно!

– Я никому ничего не прощу, – лицо Розанова еще больше стало похоже на оскалившийся в ухмылке череп. – Ни этим болельщикам-убийцам. Ни этому проклятому месту… Куда Таня сбегала от меня!

– Это неправда, – раздался вдруг ровный голос Хана.

Арсус рывком обернулся. Лер простонал – он еле удерживал здание, любой лишний вес, любое неудачное движение…

– Еще один? – каркнул Розанов. – Что ты несешь?

– Я знаю, куда ездила ваша жена, – Хан пристально посмотрел ученому в глаза. – Остановитесь и выслушайте меня. Или никогда ничего не узнаете.

Розанов явно заколебался. Узловатые пальцы дрожали над пультом, едва касаясь кнопок. Хан украдкой покосился на Лера – тот осторожно качнул головой.

– Говори!

– Она ездила к брату. Сюда, в больницу. На онкологическое отделение.

– Чушь! Не было у нее никакого брата!

– Брат был, точнее – все еще есть, несмотря на тяжелую болезнь, – холодно возразил Хан. – По отцу. Она сама узнала о его существовании только за год до смерти.

Розанов скорчил недоверчивую гримасу.

– Только анкета у него крайне неблагоприятная оказалась, – продолжил Хан. – Отсидел за ерунду, но вашу карьеру это могло погубить. Ради вас она сохранила этот секрет, но и бросить единственного оставшегося родственника не могла. Она защищала вас!

Розанов беспомощно открыл и закрыл рот, словно кто-то дергал его за ниточку, как марионетку. Дрожь земли не унималась, крыша расползалась трещинами.

– Она не изменяла тебе, старый идиот! – взорвался Арсус. – Защищала твою шкуру! А ты – ты сейчас убьешь ее брата!

– Если остров затонет, погибнет он, и все больные, и сотни невинных людей! – подтвердил Хан. – Одумайтесь!

– Слишком поздно… – обреченно прохрипел Розанов. – Мне уже все равно.

Словно в подкрепление его слов, со стороны футбольного поля донесся оглушающий грохот. Заледенев от ужаса, Арсус увидел, как, будто в замедленной съемке, часть трибун рушится, оседая вниз.

Что произошло дальше, он толком не успел рассмотреть. Перед глазами метнулось что-то темное, крыша пошатнулась под ногами, раздался душераздирающий крик… Когда Арсус моргнул, Хан стоял рядом с Розановым, держа в руках пульт и капсулу, сорванную с груди ученого.

– Нет! – Розанов попятился назад, в отчаянии вцепившись себе в волосы.

Покачнулся на краю крыши и посмотрел вниз, на искалеченную им землю.

– Стой! – в один голос закричали Лер и Арсус, но было слишком поздно.

Не помедлив ни секунды, не обернувшись, бывший ученый наклонился, будто ныряя в воздух, и плашмя полетел вниз.

39

Вовка никогда так не плакал. Даже в прошлый раз, в метро, такого не было – слезы просто лились и лились, не переставая. Их с мамой трибуна была совсем рядом с той, что упала. Сквозь пыль, заполнившую собой воздух, он видел, как людей вытаскивают из завалов, несут на руках, пытаются привести в сознание. Земля перестала трястись так же внезапно, как и начала, но все вокруг продолжали в страхе бежать к выходу.

Вокруг стадиона стояла куча машин – скорые, милиция, даже какой-то военный грузовик.

– Сама, сама трибуна поднималась, целиком, как и рухнула! – возбужденно доказывал своему приятелю какой-то парень рядом с Вовкой. – Подняли ее и всех вытащили!

– Может, там механизм специальный… – с сомнением ответил приятель. – Или ты башкой стукнулся!

Они продолжили спорить.

– Вытащили всех, счастье-то какое, – пробормотала мама рядом с Вовкой. Она держалась за сердце.

Вовка вздохнул. Это, конечно, было хорошо. Но что упадет в следующий раз? Ему до сих пор казалось, что земля под ногами вот-вот начнет дрожать, он потеряет равновесие и полетит вниз.

– Теперь все, – услышал он откуда-то со стороны. – С землетрясениями покончено.

Сморгнув слезы, Вовка вытянул шею, присматриваясь к группе людей неподалеку. Там стоял какой-то военный с перевязанной головой, высокий дяденька с бородой, выглядевший ужасно усталым, и… Вовка подскочил на месте. Рядом с ними стоял тот самый черноволосый человек, спасший его тогда, в метро.

– Гарантированно, – донеслось до его уха.

Они стали пожимать руки, черноволосый обернулся и встретился глазами с Вовкой. Прищурился, будто узнавая, и улыбнулся.

– Все? – Вовка прошептал, уцепившись взглядом за спасшего его человека.

Он хотел крикнуть, чтобы тот услышал, но получился только шепот. Но черноволосый, кажется, понял – наверное, по отчаянному Вовкиному лицу. Посмотрел на него – и кивнул. Подмигнул и приложил палец к губам. Вовка почувствовал, как сквозь еще не просохшие слезы расплывается в улыбке. Он моргнул и, когда открыл глаза, человека с черными волосами уже нигде не было.

40

Арсус выдохнул, только когда они все вчетвером сели в машину. Ксения, измученная бессмысленными поисками под водой, задремала, прислонившись к спинке кресла. По спокойному выражению лица Хана невозможно было ничего прочитать – устал он, расстроен или нет.

– Это правда была, про брата? – вполголоса спросил Арсус.

Хан кивнул:

– Чистая.

– Жалко даже мужика, – задумчиво протянул бледный от усталости Лер.

Поднятие трибуны забрало у него последние остатки сил.

– У него был выбор, – Арсус мрачно вздохнул.

Все помолчали. Ксения утомленно пробормотала что-то во сне, повернулась и положила голову Арсусу на плечо. Лер хитро ухмыльнулся. Замерев, чтобы не разбудить девушку, Арсус прошептал:

– Ну что, домой?

– Да. Пара скучных дней не повредит, – довольно потянулся Лер.

Рядом с ним стояли друзья, коллеги. Бледные, измученные, но довольные. Защитники в очередной раз спасли невинных людей, предотвратили катастрофу. Но лучше бы предотвращать было нечего. Иногда Леру казалось, что между ними и трагедиями существовала незримая связь. И чей-то голос, похожий на его собственный, твердил: «Пока есть вы, есть и зло».