Затертые во льдах Гренландии

Глава 2-я

Остров Гренландия.

Спустя шестнадцать дней после крушения судна «Франклин».

14 часов 18 минут по местному часовому поясу.

Для них всё было непривычно: эскимосы зачастую ели сырое мясо, пили тюленью кровь, иногда спали в морозе на снегу под открытым небом. Полярное сияние переливалось всеми цветами радуги, лентообразными сполохами накрывая громадную территорию острова. Температура держалась ниже средней, хотя весна уже вступала в свои права. Первые дни, удивлённые спасением полярники отходили от холода и голода в тёплых уютных хижинах охотников. Поселение было небольшим, состоящим из мужчин, женщин, стариков и детей. Всего около тридцати семей. Шесть больших общих хижин, два десятка своеобразных юрт или шатров, расположенных у самого подножия хребта Делонга. Здесь уже снега было не так много как в ледяной пустыне, что пересекли европейцы, чудом не замёрзнув в её бескрайней снежной равнине. Иглу здесь не строили – в этом не было необходимости. Эскимосы или далёкие потомки гиперборейцев оказались на редкость доброжелательным народом, сразу окружив путешественников своей заботой и вниманием. Константина Борисова уложили в юрте, приставив к нему двух миловидных девушек. В отсутствие Кирка, он общался с ними с помощью жестов, как, впрочем, и остальные члены команды. Теперь их осталось пятеро. Томас в эти дни писал в дневнике:

«Сидишь по вечерам под отблески костра или горящей лучины в моржовом жиру, смотришь на огонь, и не верится, что нас спасли таким необычным образом. Подумать только, а если бы охотники шли другим маршрутом, что стало бы с нами? Оказывается, как нам позднее стало известно, поблизости от лагеря бродил ещё один медведь. Об этом рассказал Кирку старейшина племени. Они видели его следы, но собаки своим лаем, очевидно, спугнули грозного владыку Арктики, так как следы ушли в другую сторону от лагеря. Если бы не подоспели вовремя, одному Провидению известно, как бы поступили оба хищника, деля между собой нас пятерых в качестве добычи. А вообще, они славные люди. Питаются жареным мясом и бульоном. Овощей нет, но они заменяют их сушёными соцветиями, заготовленными летом впрок. Меня, да и всех нас постоянно угнетает чувство вины за своих погибших товарищей. Часто вспоминаем в кругу возле костра, каким весёлым был в своё время Пауль, каким серьёзным казался Георг, когда произносил ту или иную речь. Теперь их нет. У Пауля на родине осталась невеста, у Георга – жена и маленькая дочурка. Что скажет им капитан, когда мы вернёмся назад?»

В следующей записи, спустя день, было:

«Сегодня русский Борисов уже гонялся за ребятишками, кидаясь в них снежками. Удивительно, но нас не только никто не боится, но, как оказалось, они встречали европейцев не впервые. Это были люди Нансена, всё-таки оставившие им ружья, научив ими пользоваться. Патроны эскимосы берегли на вес золота, используя только для охоты или обороны от волков во время своих походов. Жаль, что у нас ничего не уцелело, чем мы могли бы с ними поделиться. Не было даже каких-нибудь побрякушек в качестве сувениров – всё затонуло вместе с кораблями. Кирк рассказал шаману племени, как нас выбросило на берег, как мы подобрали русского, как едва выжили в ледяной пустыне. Его рассказ слушали все обитатели поселения, удивляясь нашей живучести. Даже они, коренные северяне, не рискнули бы углубиться в ту часть острова, которую мы прошли за шестнадцать дней маршрута. Эрвин взял у меня несколько листов и принялся зарисовывать с натуры, используя девушек в качестве натурщиц. Оказывается, наш молодой друг неплохой художник. Будет что показать на материке. А ещё он отлично поёт, приводя в восторг местных красавиц. Отдохнув у гостеприимных эскимосов, мы намерены на собачьих упряжках двинуться через перевал Делонга. Два охотника отправятся с нами, указав путь, где мы сможем пересечь хребет. На той стороне, по их скудным сведениям, располагается такая же безжизненная ледяная пустыня, и ни они, ни их предки там не бывали. Им известно, что ледяной щит по ту сторону хребта, накрывающий остров даже летом, никогда не тает, там никто не обитает, не растёт и не текут летом реки. Ледяная пустыня Смерти, как она названа в их шаманских поверьях. Но именно там, по нашим сведениям и картам британского Адмиралтейства, расположена конечная цель нашей, пусть и неудачной, но всё же, экспедиции. В той ледяной пустыне, под вечной мерзлотой должны находиться пресловутые тоннели и колодцы легендарной Гипербореи. Мы не отступимся, хотя бы ради памяти наших утонувших и погибших от медведя товарищей. Очевидно, в Адмиралтействе уже забили тревогу из-за исчезновения сразу двух шхун. Капитаны Леблан и Тансен пропали без вести вместе с их экипажами. Но, пока снарядятся новые экспедиции, пройдёт достаточно долгое время, так что на помощь нам пока рассчитывать не приходится. Проводники доведут нас до перевала, потом, сколько позволит местность с упряжками собак, а дальше мы пойдём своим ходом, на лыжах».

Спустя ещё пару дней, Томас дописал:

«Всё. Все приготовления закончены. Константин отъелся немного и пришёл в норму. Можно выдвигаться. Рюкзаки и вьюки нагружены до предела. Провизия, корм для собак, одежда, кое-какое снаряжение. Есть даже подзорная труба, оставшаяся от Нансена. Взятое имущество, мы непременно вернём на обратном пути. Есть хорошая новость. Два охотника, вызвавшиеся проводить нас до перевала, изъявили желание следовать с нами и дальше, помогая нести снаряжение, так что с нами до перевала пойдут ещё два проводника, забрав затем с собой собак. Через два месяца они будут поджидать нас в намеченной точке с продуктами и прочими необходимыми вещами. Таким образом, мы ровно на два месяца углубляемся в незнакомую прежде никому местность, покрытую вековыми льдами, не тающие даже летом. А ведь мы как раз и застанем там эту пору. На побережье и здесь в короткие тёплые дни потекут ручьи, и взойдёт редкая трава. Охотники будут запасаться мясом овцебыков, женщины сушить соцветия. Мы же будем по-прежнему продвигаться сквозь льды и снежные равнины, не имея ни компаса, ни карт маршрута. Только по интуиции проводников, да кое-каких сведений из архивов Адмиралтейства. В этом у нас как раз силён Константин и капитан Бьён. Я тоже имею кое-какую информацию. Во всяком случае, присутствие подземных колодцев мы увидим своими глазами, ориентируясь на своеобразные приметные образования, созданные руками человека. Это будут, по нашим сведениям, некие рукотворные холмы, прямыми грядами и углами выступающие из земли. Их трудно будет не заметить. Напоследок лишь запишу, что наш Константин, оказывается, приглядел здесь миловидную девушку. Завтра она пойдёт нас провожать. Как они общаются жестами между собой, понятия не имею. Обещал ей остаться живым, как, впрочем, и все мы. Нас будет провожать всё племя, ожидая назад через два месяца. Итак – завтра в путь! Что ждёт нас впереди – одному Провидению известно…»

Запись в дневнике закончилась.

Таким образом, в середине мая 1895 года, ровно полвека спустя после отбытия экспедиции Джона Франклина на кораблях «Террор» и «Эребус», в снежную ледовую пустыню Гренландии вышла санная экспедиция Бьёна Тансена. В неё входили пятеро европейцев и два проводника-эскимоса. На собаках они отправились вглубь неизведанной дотоле снежной земли.

С тех пор и до наших дней о них не было никаких известий.

А между тем, в ледниках…

********

Собак с упряжками оставили по ту сторону хребта. Прошло четыре дня, как они прошли узкой извилистой тропой перевала. Снежная буря, промчавшаяся среди скал, могла застать их в пути, но они вовремя скрылись в небольшой пещере, оставшись на ночёвку. Прошлой ночью, пройдя узкие расщелины, все семеро, включая проводников, устроились на ночь без крыши над головой. Так уж случилось, что полумрак застал их прямо посередине спуска, где не наблюдалось ни одного подходящего укрытия. Развели костёр на голых камнях. Обложились рюкзаками и тюками, прижавшись друг к другу спинами, отчего утром у каждого затекли абсолютно все конечности. Звёзды поблёскивали в небе, указывая им путь ориентира.

- Завтра будем у подножия, - с облегчением заключил Тансен. Проводники-эскимосы оказались на редкость полезными парнями, молодыми и мужественными. Показывая едва различимые звериные тропы и ведя за собой группу, они тащили на своих дюжих плечах сразу половину всего снаряжения экспедиции. Томас и Константин прониклись к ним дружеским уважением, а Кирк, будучи переводчиком, пересказывал Эрвину их беседы.

Наутро пятого дня путешественники окончательно спустились по ту сторону перевала. Хребет остался позади. Переход оказался тяжёлым, но прошёл без каких-либо происшествий. Отметив своеобразными маячками путь возвращения, они разожгли костёр на последней каменистой площадке, возвышающейся над снежной равниной. Теперь перед ними расстилался бескрайний ледяной щит, уходящий до горизонта без каких-либо признаков присутствия чего-то живого или растительного. Ни деревца, ни кустарника, сплошное белое поле, по которому им предстояло идти на лыжах, таща за собой нагруженные сани. Здесь бы как раз и помогли собаки, но путешественники не смогли переправить животных через перевал. Вот отчего, думал Эрвин, сюда не проникал никто из европейцев, даже группа Нансена. Катастрофически не хватало собак – вот в чём дело.

- Выходит, мы первые, кто достиг этой точки, перейдя хребет Делонга? Он ведь тоже его не переходил, когда открыл?

- Ни он, ни Нансен, никто другой из европейцев, - подтвердил Борисов. – Мы первые. Делонг просто обозначил его на карте, но вглубь острова по ту сторону перевала не пошёл. Не хватило снаряжения.

- Можно подумать, у нас его хватает, - хмыкнул Эрвин. – Если бы не эскимосы, наша участь сейчас бы находилась в желудках двух медведей. Хорошо, что старейшина дал нам два ружья. Вдруг и тут нам предстоит встреча с этими чудовищами…

- Патронов маловато отсыпали, - удручающе заметил Кирк. – Могли бы и больше.

- У них самих не хватает, забыл? – откликнулся Эрвин. – Это когда-а мы ещё возместим, вернувшись на материк и создав новую экспедицию, - протянул он.- Года два пройдёт. А им охотиться и защищать семьи нужно. Вот тебе и патроны.

Беседуя таким образом, все семеро, расположившись у последнего на хребту костра, поглядывали вниз, строя совсем не радужные планы.

- Идти придётся по пустыне, - заключил Томас. – В подзорную трубу впереди видны какие-то снежные дюны, похожие на песчаные, только белые. Вот к ним и двинемся, я прав, капитан?

Тансен немного помолчал, прикидывая что-то в уме.

- Двинемся-то, двинемся. Но что они таят в себе, эти дюны? Не похожи они на творение рук человеческих. Скорее, просто природные образования. Нечто вроде холмов под снегом.

- Вот и проверим, - завёртываясь в меховые шкуры, произнёс, зевая, Кирк. – Завтра, очевидно, придётся ночевать посреди пустыни, а послезавтра как раз дойдём.

- Построим три иглу, - отметил Томас. – Теперь проводники с нами, с ними справимся в два счёта.

На том и решили. Последняя ночь, проведённая ими в скалах хребта, оказалась на редкость тихой и безветренной. Что ожидает их впереди, никто, разумеется, не ведал.

Экспедиция только вступала во вторую фазу своего существования.

********

Следующий день до самого ужина они продвигались на лыжах по бескрайнему ледовому полю, таща за собою двое самодельных саней, куда сложили основную поклажу. Проводники были незаменимы, взяв эту обязанность на себя. Кругом, насколько хватало взгляда, простиралось сплошное белое пятно, лишь вдалеке маячили какие-то снежные возвышенности. Несколько раз в течение дня делали короткие привалы, подкрепляясь едва ли не на ходу. Всем хотелось поскорее добраться как можно ближе к дюнам, развести огонь и соорудить иглу.

К ужину разместились уже в поле зрения снежных холмов. Издалека они казались небольшими, но приближаясь ближе, путешественники заметили их гораздо более крупные размеры, высотою в несколько человеческих роста.

- Интересно, что там под снегом? – спросил Эрвин, когда разожгли костёр и соорудили три довольно сносных укрытия. В одном иглу будут спать проводники, сменяя друг друга в ночном дежурстве, в другом Тансен с Борисовым, в третьем, более объёмном – Кирк, Томас и он сам. – А не может быть, что мы уже добрались до этих чёртовых тоннелей, куда, собственно, и направлялись?

- Нет, - развеял его мечты Константин. – До колодцев и шахт ещё далеко. Иначе бы их давно открыли здешние обитатели, превратив в некое подобие легенд и шаманских поверий. Так или иначе, до нас непременно бы дошли их отголоски в здешнем фольклоре. Бросив взгляд на Томаса и, получив утвердительный кивок, русский полярник разъяснил:

- По древним, весьма, заметь, древним картам, задолго до Делонга и Нансена, эти рукотворные образования обозначены не как снежные холмы, а как некие русла подземных ходов и колодцев, простирающихся под поверхностью на десятки километров в разные стороны, словно прямые лучи, выверенные с математической точностью. И это на совершенно зелёном острове, свободном ото льдов. Тем картам несколько сотен лет, друг мой. Они старше карты Пири Рейса, старше карт Аристотеля и Птолемея.

- Этих последних знаю. А что за карта Пири Рейса?

- Старинный документ, - вставил слово Томас. - Содержит в себе схематический рисунок Антарктиды, когда она была ещё зелёной. Тоже, своеобразный такой себе природный феномен. Сейчас мы знаем, что Антарктида, как и Гренландия, полностью снежные. Но относительно недавно, несколько тысячелетий назад, судя по этим картам, они были без льдов, с текущими реками и зелёными лугами.

- Выходит, мы сейчас лежим на зелёной траве, только она под толщами ледяной равнины?

- Может, и так. Кто его знает. Гренландию ещё предстоит открывать, и мы в числе первых.

- Как пионеры-первопроходцы?

- Ну, скажем, не первопроходцы и не пионеры, но в десятке первых. Викинги Эрика Рыжего опередили нас, Делонг и Нансен тоже, зато они не добирались сюда, в эти снежные дюны.

- И кто же тогда нарисовал карту с тоннелями, если сюда не ступала нога цивилизованного человека?

- А вот этот вопрос, - подмигнул Томас, - я и задаю себе всю свою сознательную жизнь. Поэтому и отправился с капитаном Тансеном в нашу экспедицию. Надеюсь, что при близком изучении неведомых рукотворных образований, мы и приоткроем тайну прежней цивилизации Гипербореи, о которой в мировой науке, включая британское Адмиралтейство, до сих пор ничего неизвестно. Как тебе такой подход к загадке колодцев? – улыбнулся Томас. – Глядишь, и твоё имя войдёт в историю их открытия.

Эрвин надолго задумался, мысленно представляя себя в качестве первых людей, прикоснувшихся к таинственной загадке едва ли не всего человечества. Потом изменился в лице, со скорбными морщинами в углах рта произнёс печально:

- А наши друзья этого уже не увидят. Ни Пауль, ни Георг.

Наступила пауза.

- Не только они, - рассудил Константин. – Чудовищная, уродливая по своей сути смерть, постигла всех тридцати трёх человек, в том числе и наш экипаж капитана Леблана.

- Тридцати четырёх, - поправил его Эрвин, но тотчас спохватился:

- Прости! Тебя тоже включил, забыв по привычке, что ты-то как раз и выжил.

- Ничего страшного. Я, например, видел копию старинной карты у капитана Леблана. Автор её не известен и поныне.

-У меня тоже была копия, - вздохнул Тансен. – Теперь оба документа покоятся на дне моря Баффина.

Беседа продолжалась весь вечер. Проводники ушли в снега, надеясь подстрелить пару песцов или, на худой конец, полярных сов. Чаек в этой пустыне уже не было, так что о гнёздах с яйцами можно было только мечтать. Экспедиция запаслась вяленым и копчёным на дыму мясом, но им было крайне необходимо постоянно пополнять запасы, поскольку никто не знал, сколько именно времени они проведут в этих бескрайних льдах. Судя по первому дню после перевала, местность не так уж изобиловала хоть какой-либо живностью. За весь день, что они прошли, никто ни разу не заметил никаких следов. Ледяной щит словно вымер.

- Ты знаешь, отчего наше судно назвали в честь такого же, как и мы путешественника Джона Франклина? – продолжая с Эрвином беседу и отпивая из миски горячий бульон, поинтересовался Томас.

- Слышал, но недостаточно. Поделись, будь добр.

Керосиновая лампа освещала уютными бликами два смежных между собой укрытия. Ветер стих, все полулежали на шкурах, проводники ещё не возвратились. Беспокоится о них не было необходимости: это были дети снежных пустынь и вековых льдов, с рождения приученные к охоте. Они могли постоять за себя против любого хищника Арктики, имея ещё и ружья.

- Полвека назад, - начал свой рассказ помощник капитана, - Франклин вышел на «Эребусе» и «Терроре» в поисках Северо-западного прохода, в надежде отыскать его прежде, чем его обнаружат другие первопроходцы. С тех пор, как они достигли острова Кинг-Уильям, от них больше не поступило ни одного известия, что дало британскому Адмиралтейству считать эту географическую точку местом их гибели. Позднее, когда были снаряжены спасательные экспедиции, у местных эскимос находили хранящиеся предметы явно европейского происхождения. Большое количество серебряных ложек с инициалами офицеров «Эребуса», посуду с клеймами «Террора». По рассказам местных жителей «белые люди» погибли, затёртые льдами где-то в ледяных торосах пролива. Десять лет искали пропавших без вести, но всё было напрасно. Деятельность всех правительственных экспедиций была с тех пор прекращена. Парусник «Фокс», вышедший первого июля тысяча восемьсот пятьдесят седьмого года из шотландского порта Абердин, был снаряжён на личные средства жены капитана Франклина, собравшей эту сумму по подписке Лондонского географического общества за счёт британского правительства. Ты об этом находил какие-нибудь сведения в архивах? – обернулся он к русскому.

- Что-то попадалось, но не столь важное. Это слышу впервые, - ответил Константин. – О жене, разумеется.

- А вот мне удалось обнаружить занимательную вещицу в образе корабельного журнала Леопольда Мак-Клинтока, капитана судна «Фокс». В нём перечисляются все дни их морского путешествия. Дословно не помню, но они установили большую мраморную плиту на острове Бичи с высеченной на ней скорбной надписью, взяв курс к острову Кинг-Уильям. Под грудой камней, сложенной кем-то на берегу, офицеры шхуны «Фокс» нашли записку, оставленную экипажем «Эребуса» и «Террора». Я списал копию, и с тех пор помню её наизусть:

« 25 апреля 1848 г.

Корабли Её Величества «Террор» и «Эребус» были покинуты 22 апреля в пяти милях к северо-западу от этого места, где они были скованы льдами с 12-го сентября 1846 года. Сэр Джон Франклин скончался 11 июня 1847 года, а всего умерло… до настоящего времени 9 офицеров и 15 человек команды. Отправимся завтра, двадцать шестого, к Рыбной реке…».

- На этом записка обрывалась, - пояснил Томас. – Сколько я не пытался найти что-нибудь ещё в корабельном журнале, всё было напрасно. Но мне повезло. О том, что было дальше после зимовки на Бичи, мир узнал из другого документа. Полный уверенности Франклин вёл судна через пролив Пил. Однако уже в конце лета кораблям повстречались обычные для тех мест паковые льды. В сентябре 1846 года «Эребус» и «Террор» были затерты.

- Это всё? – хмыкнул Эрвин. – И зачем, скажи на милость, ты сейчас это рассказываешь?

- Погоди, имей терпение. Весной огромные ледяные поля с вмёрзшими в них кораблями пришли в движение, принявшись дрейфовать вместе с ними. Припасы закончились. Большая часть консервных банок, закупленных экспедицией у лондонского фабриканта Гольднера, нажившего на этом огромную прибыль, оказалось заполненной… - Томас поднял палец, - обычным песком и опилками. И когда осенью 1847 года льды прибили их к западному побережью острова Кинг-Уильям, началась новая – третья по счёту – голодная зимовка. На кораблях уже свирепствовала цинга. Партия, посланная вглубь материка, пропала бесследно. Им не суждено было вернуться. Возможно, когда-нибудь будут подняты со дна остатки затонувших «Эребуса» и «Террора». И будет найдено точное место, где похоронен капитан Джон Франклин, погибший на пороге открытия географической загадки Северо-западного прохода. Вот, почему наш корабль был назван в его честь.

- А причём тут наша экспедиция?

- Кто его знает… - лукаво подмигнул Томас. – Может, и нам будет суждено остаться в этих льдах навсегда.

- Типун тебе на язык, - обозлился Эрвин, расценив шутку старшего товарища, как некое знамение свыше. – Лучше расскажи о «Каботе» капитана Леблана. Почему его так назвали?

- Об этом тебе расскажет Константин. Он имеет на это гораздо больше прав, поскольку являлся членом погибшей команды. Но я слышу возвращение проводников, так что историю мореплавателя Джона Кабота, тёзки Франклина, ходившего по северным морям в пятнадцатом веке, придётся отложить до завтра. Константин, ты не против? Завтра за ужином, когда уже будем в поле зрения снежных дюн, продолжишь нашу беседу. Эрвину необходимо знать историю кораблей и научных открытий, чтобы, вернувшись к своей девушке, было что рассказать.

- Отчего и нет? – улыбнулся русский. – О Джоне Каботе мне так же известно, как и о Франклине. Чем смогу – поделюсь.

В это время в узкий лаз иглу протиснулся один из проводников. По выражению его цветущего лица сразу стало ясно, что охота удалась.

- Кого подстрелили? – выбираясь за ним наружу к костру, спросил Кирк по-эскимосски. Парень поднял вверх двух связанных за лапы зайцев, второй рукой потряс в воздухе тремя полярными совами.

- Ого! – восхитился Эрвин. – Патронов не жалели!

- В этом случае как раз заряды пригодились как нельзя кстати, - перевёл Кирк. – Они говорят, что отошли на лыжах километров на пять вперёд, туда, где виднеются замеченные нами дюны. Кое-где под снегом торчат кустарники, вот совы там и обосновались. А зайцев подстрелили уже на обратном пути. Выскочили прямо из-под снега. Ни одного лишнего выстрела – всё в цель.

- Значит, на пару дней свежим мясом мы обеспечены, - заключил Тансен. – Сейчас всем спать. Завтра будем уже возле холмов. Посмотрим, что они собой представляют.

На том и решили.

********

Томас в тот вечер записал:

«Первая неделя похода закончилась. Ночуем в двух смежных иглу. Есть свежая зайчатина и мясо птиц. Будет ли и дальше охота столь удачной, неизвестно. Проводники в этой части острова никогда не бывали. Мы – первые из европейцев, кто добрались сюда через перевал Делонга. Группа Нансена, посещавшая Гренландию прежде нас, шла другим маршрутом. Сегодня подошли вплотную к снежным дюнам. Завтра пересечём их, заодно определив, что они собой представляют под шапками. Наш юный Эрвин поёт по вечерам. Насытившись горячим ужином, парень развлекает нас песнями своей родины, иногда печальными, но по большей частью задорными. Поднял настроение. Патроны бережём, их у нас две дюжины на два месяца…».

Утром, наскоро умывшись снегом, позавтракав и свернув лагерь, путешественники отправились к снежным возвышенностям. По мере приближения холмы стали расти на их глазах, превратившись из дюн в довольно крупные нагромождения снега. Льда здесь было мало. Стали попадаться торчащие из снега кустарники, вокруг которых цепочками виднелись следы зайцев, песцов и куропаток. Одна цепочка следа указывала на принадлежность одинокому волку, отбившемуся, видимо, от основной стаи. Где-то могла быть и сама стая, а это уже тревожило.

- Будем подниматься на холмы, - увлекая за собой товарищей, пошёл вперёд Тансен. Проводники шли по бокам, держа ружья на изготовку. Следом поднимались Константин, Кирк и Эрвин. Томас замыкал шествие.

Первый из четырёх холмов, самый высокий, они преодолели за полчаса. Поднявшись на вершину, путники застыли в изумлении, не веря своим глазам.

Это был не хребет. Это был даже не перевал. Это были обычные снежные холмы, разбросанные в этом районе острова, но то, что полярники увидели за ними, по существу, не вязалось ни с какой логикой.

Громадная территория была сплошь свободна от льда.

Раскинувшаяся перед ними долина имела зелёный цвет, покрытая травой, кустами и полярными карликовыми деревьями. По равнине далёкими, едва заметными группами паслись стада овцебыков. Сразу за холмами, истекающими по эту сторону тающим снегом, шныряли зайцы, лисицы, порхали куропатки, стаями взмывали белые гуси. Вдалеке у горизонта блестел извилистый рукав реки. Всё дышало простором, отчего у полярников после однообразия снега заслезились глаза.

- Ничего не понимаю, - воскликнул Эрвин. – Мы что, попали в рай? Чувствуете тёплые порывы ветра?

- Действительно, - озадачился Тансен. – Оглянитесь назад!

Все стояли на вершине холма, будто разделённого надвое каким-то математическим вектором. Виртуальная невидимая линия границы была настолько идеально прямой, что навевало на мысль: а не прочертил ли тут кто-то с помощью гигантского циркуля некую окружность, внутри которой всё зелено, а снаружи – бело.

- Как в каком-то прозрачном куполе, - почесал затылок Кирк. – Протяни руку назад за спину, и почувствуешь холод. Шагни два шага вперёд, и окажешься в тропиках.

- Нас занесло в какой-то иной климатический пояс Земли? – Эрвин по-прежнему таращился на эдемский цветущий сад у себя под ногами. Разделяющая холм невидимая линия была ровной до предела. По одну сторону - снег и мёртвая пустыня, по другую, прямо перед ними - зелёная равнина с реками, деревьями и всевозможной живностью. За спиной зимний холод, впереди – тёплые дуновения лёгкого ветра, от которого нестерпимо захотелось снять меховые куртки.

- Мы в раю? – повторил Эрвин, снимая лыжи. – Теперь они без надобности, - бросив их на свежий мох, заключил он. – Капитан, едрит его в пень, мне кто-нибудь объяснит, куда мы, к бесу попали? Проводники выглядели не менее ошеломлёнными. Никто не мог произнести ни слова. Даже Томас, самый старший, мудрый и начитанный из всех, стоял сейчас на редкость растерянный, следя взглядом за взмывшей стаей гусей. Он протянул руку и сделал пару шагов вниз по склону:

- Тепло как летом!

Вернулся назад, поднялся на несколько шагов, зашёл товарищам за спины, спустился вниз:

- Холодно как зимой.

Все нерешительно топтались на месте. Половина холма по ту сторону была вся в снегу. По эту сторону, словно очерченная гигантской окружностью, вторая половина цвела всевозможными красками. Сразу веяло тёплым ветром с разнообразием запахов, бывающих только тёплой весной.

- Откуда ЗДЕСЬ, в снегах Гренландии этот цветущий оазис? – на этот раз вопрос задал Кирк, следуя примеру Эрвина, сняв лыжи. Теперь их снимали все по очереди, расстегивая одежду и вдыхая всей грудью свежие порывы тёплого ветра.

- Так или иначе, - заключил Тансен, - стоять и глазеть без дела нам недосуг. Необходимо спускаться, чтобы успеть присмотреть место для ночлега.

Константин в это время обводил равнину подзорной трубой, передав затем её Томасу.

- Оставим здесь часть снаряжения, пометив место своеобразным маячком. Лыжи, ненужные теперь сани, верхние вещи, - продолжил Тансен, освобождаясь от тёплой одежды, - всё это оставим здесь. С собой возьмём только то, что сможем унести. Закопаем, поставив заметный издалека крест. Остальное на плечи – и вперёд.

- А если это всё же какой-то прозрачный купол, и там за горизонтом есть такая же граница, разделяющая от снега? Об этом не подумали? – Эрвин всё никак не мог прийти в себя.

- До горизонта мы доберёмся за два дня, пересекая равнину наискось к той реке, что видна в подзорную трубу. И если, как ты говоришь, там тоже будет невидимая линия, разделяющая две климатические зоны, нам ничего не останется, как вернуться назад, забрав свои вещи. Просто потеряем пару дней, вот и всего. Будем считать это разведкой.

- А не проще заночевать основной группе где-нибудь под деревьями, а двоих отправить вперёд? Скажем, тех же проводников.

- Может, так и поступим. Только проводников разделим. Один останется при лагере, второй с кем-нибудь отправится на разведку. Возьмут с собой трубу и провизию на сутки. Одно ружьё. Определив точку обзора на месте, осмотрят то, что предстанет перед ними впереди. Вернутся назад и, в зависимости от результата, подумаем, что нам делать дальше. Если равнина так и будет простираться до следующего горизонта – пойдём туда с тем, что имеем. Если снова возникнут снежные поля, заберём вещи, пересечём этот оазис, снова встав на лыжи. Все согласны? Останется только выбрать, кто пойдёт в разведку. Проводник и… - он сделал паузу. – Впрочем, решим на месте, когда разобьём лагерь. А теперь, друзья мои, спускаемся. Томас уже присмотрел место для ночлега, верно?

- Да, - опустил тот трубу. – Видел подходящее местечко. Километра четыре вниз по склону, до самых кустов. Там и деревья, и ручей неподалёку.

- Решено!

Они стали спускаться вниз по склону зелёного, непривычного им холма.

- Так вот что скрывали снеговые шапки по ту сторону дюн, - поразмыслив, заключил Кирк. – Эти холмы как бы разделены на две половины, словно разрезаны ножницами, причём с идеальной математической точностью. Одна сторона покрыта снегом и замёрзшая, вторая каким-то образом генерирует тепло.

- Природный феномен, хочешь сказать? – Эрвин оглядывался за спину, никак не желая поверить в столь резкую контрастную и внезапную перемену.

- То-то и оно, что я в полном недоумении. Как ты это объяснишь, Томас?

- Так же как и вы. Совершенно сбит с толку. Тансен с Константином тоже не лучшим образом выглядят. Скажу лишь одно: никогда и нигде, ни в архивах, ни в популярной научной литературе, ни в воспоминаниях прежних первопроходцев в любых частях света мне не встречалось подобное чудо. Иначе этот феномен не назовёшь, только чудом.

- И чудо это… ты хочешь сказать…

- Вот именно. Не природное. Не может климатическая зона в одном месте разделяться условной чертой, взявшейся ниоткуда, поделив надвое сразу целый геологический пласт земли. На такое природа не способна. Не может быть так, чтобы с одной стороны, тут же, без контрастов, стояла холодная зима, а буквально в десятке шагов – сразу цветущая весна. Эта невидимая нами линия границы создана не природой.

- А чем?

- Не чем, Эрвин, а, скорее, КЕМ.

- Не понял…

- Этот, как ты окрестил его «прозрачный купол», рукотворного происхождения. Не природного. На слове «рукотворного» Томас сделал ударение.

- Хочешь сказать… - протянул Эрвин.

- Да. Этот оазис, куда нас занесло, создан руками человека!

- Но, позвольте! Тут же никто никогда не бывал! Во всяком случае, из Европы.

- Не обязательно, чтобы те, кто создали этот рай под куполом, были выходцами из наших мест.

- Тогда откуда?

- Вот этого-то я как раз и не могу ведать, мой юный друг. Кто знает…

Он немного помолчал, отдуваясь, прислонившись к дереву и стирая рукавом пот.

- Возможно, это вообще были не люди…

Последние слова Томас отчеканил едва не по буквам.

Эрвин уставился на него ошеломлёнными растерянными округлившимися глазами. Повернулся и Кирк. Все остановились на минуту, бросив изумлённые взгляды на помощника капитана.

- Как это… - запнулся Эрвин. – Как это… НЕ ЛЮДИ?

Томас помедлил, затем выдавил из себя:

- Во всяком случае, не в том понятии, каким мы привыкли окружать ореолом любого нам современника. Может, и люди, но… - он закашлялся, провожая взглядом прошмыгнувшего зайца. – Может, и люди… только не из нашего с вами времени.

Наступила немая пауза. Где-то гоготали гуси. Послышался предостерегающий писк лисицы. Ухнула полярная сова. Вдалеке у реки донёсся рык крупного хищника.

- Ты можешь, наконец, объяснить, бес тебе в ребро, что ты имеешь в виду? – обозлился Эрвин, скидывая от наступившего тепла свитер ручной вязки, подаренный ему эскимосами. Такие же свитеры имели все члены группы. – Сначала говоришь о каких-то нелюдях, затем снова о людях.

- Во всяком случае, то, что мы сейчас наблюдаем, сотворено не нашими современниками. Не из Европы. Наша современная наука ещё не способна управлять погодой по своему усмотрению, как ей захочется. Мы ещё не научились изменять климатические зоны планеты. Не можем вспять повернуть цунами, укротить ураган или повысить температуру в Арктике. Не можем понизить её в пустыне. Не можем остановить землетрясение или выброс вулкана. Это прерогатива далёкого будущего, друг мой. То, что мы видим сейчас, это дело рук не природы, а какого-то колоссального разума, неподвластного нам. Разума будущего.

Томас снова закашлялся. Такого с ним прежде не происходило. Все с тревогой взглянули на старшего товарища, пытаясь осмыслить только что услышанное.

- По твоим словам выходит… - начал Эрвин, но его перебил Тансен.

– Он прав. Наша цивилизация, в среде которой мы живём, ещё не способна изменять климат Земли. Веков этак через пять- шесть, возможно, человечество и научится управлять природой. Мы сейчас находимся под каким-то искусственным прозрачным куполом, как ты, Эрвин, и предположил. Некая сфера неизвестной нам природы происхождения, но явно рукотворной, накрывает эту зелёную равнину строго по идеальной математической окружности. В матушке-природе не бывает идеально прямых линий, не бывает лучевых векторов, не бывает чётких выверенных геометрией кругов. В природе всё условно. Не бывает идеально ограниченных квадратов. Не бывает треугольников, выверенных линейкой и транспортиром. А здесь мы наблюдаем настоящую окружность. Вы все видели это с вершины холма. Они будто обрезаны по выпуклой линии. И это, прав, Томас, дело рук какого-то неизвестного РАЗУМА.

Последнее слово он произнёс с нажимом.

- Так или иначе, необходимо избавиться от тёплой одежды, я уже весь истекаю потом. У Томаса, по всей видимости, открылась какая-то аллергия на местную флору.

Помощник капитана утвердительно кивнул, вытирая платком выступившую на губах пену.

- Нужно немедленно сделать привал, расположиться на ночлег и определить на месте планы на завтрашний день. Заодно проверим состояние Томаса.

Один из проводников поднял руку, наблюдая, как тот задыхается в кашле.

- Говорит, что они с братом могут собрать какие-то соцветия и сварить отвар, - перевёл Кирк. – По их словам, это зелье поможет Томасу избавиться от приступа.

- Вот и хорошо, - откликнулся капитан. – Пошлём их на разведку, пусть осмотрятся кругом, насобирают трав, подстрелят что-нибудь из дичи, благо её тут бери – не хочу, - пошутил он. Настроение у всех заметно прибавилось. Даже молчаливый Кирк позволил себе улыбнуться.

- Так они братья? – удивился не к месту Эрвин. – Надо же… Больше недели в пути, а только сейчас узнали об их родстве.

- Это ТЫ узнал, - смеясь, сделал ударение Константин. – Мы знали это гораздо раньше, когда выходили к перевалу.

Эрвин казался обескураженным, отчего улыбнулся даже Томас.

- Ладно. Передохнули – и вперёд! – произнёс облегчением Тансен. – Ещё пару километров, там и остановимся.

Гуськом они двинулись в путь. Идти без лыж, без снега, без ледяных торосов было легко. Основную часть снаряжения оставили на склоне холма. Кругом щебетали полярные птицы. В небе меж облаков проносились стаи гусей. Под ногами шныряли лемминги и мелкие грызуны, похожие на европейских барсуков. Дыхание свежего весеннего ветра обволакивало путешественников со всех сторон.

********

Спустя час, обнаружив подходящую поляну среди карликовых сосен и берёз, группа полярников расположилась на ночлег.

- Соорудим шалаши, - объявил Тансен, скидывая объёмный вздутый рюкзак. Остальные, отдуваясь, следовали его примеру. Томас присел на край прогнившего дерева. Лишайник под ногами был влажный, словно неподалёку находилось болото.

- Материала для шалашей хоть отбавляй, - радостно отметил Эрвин.

- Кирк, займись костром, - указал Тансен. – Борисов, на вас с Эрвином подходящие ветки и сучья для шалашей. А мы с Томасом займёмся ужином.

Проводники ушли на охоту.

Этим вечером за ужином, обильным и горячим, сваренным из подстреленной братьями дичи, Эрвин снова пел родные ему песни, развлекая друзей своим мелодичным голосом. Томасу сварили отвар и к ночи приступ постепенно утих. В дневнике он оставил запись:

«У нашего юного друга проснулся талант оперного певца. Все с умилением слушали его напевы. До сих пор обижается на нас, что мы знали о братьях-проводниках, а он нет. Завтра обсудим планы, кто пойдёт в разведку к виднеющейся на горизонте реке. Пойдут, как решил капитан, трое. Двоим опасно в этой, населённой зверями равнине. Медведей ещё не видели, но кто знает, где они бродят. Проводники сказали Кирку, что заметили следы крупных волков. В общем, ночь покажет. Дежурить будем по очереди. Русский уже полностью пришёл в норму, так что его дежурство – первое. Эскимосов трогать не будем, они и так весь путь брали на себя самые тяжёлые условия похода. Пусть отдохнут. Температура плюсовая, но вечер сырой. Небо чистое, без облаков. Не нравятся мне эти внезапные перемены климата. Не нравится и сама местность, хоть мы и попали в самый настоящий рай. Природа совершенно не та, какой должна быть на этой полярной широте. Жаль, нет ни компаса, ни других инструментов и приборов. Но то, что эта местность кем-то СОЗДАНА, ни у кого нет сомнений. Мы попали в ИСКУССТВЕННУЮ среду чьего-то неведомого могущества…»

Слова «создана» и «искусственную» он выделил заглавными буквами, подчеркнув их двумя линиями.

Этой ночью они спали чутко, сменяя друг друга у тлеющего костра. Медведи и волки пока не появлялись.

Утром их разбудил Кирк, дежуривший последним. Начальник экспедиции Тансен собрал всех у костра.

- Итак, друзья мои. Что мы имеем на данный момент. Я вчера долго не мог заснуть, а когда дежурил, просидел у костра, перебирая в памяти все реалии нашего похода. Итог один: нас занесло в какую-то местность, которая не обозначена ни на одной карте мира. Мало того, она ВООБЩЕ не должна существовать в этих координатах. Что преподнесёт нам ещё Гренландия, честно признаться, совершенно не ведаю. Не знаем ни мы, ни Томас, ни всё человечество. Каким-то необъяснимым нам образом, прозрачный купол с совершенно иным тропическим климатом накрывает данную равнину своей сферой, и будет весьма глупо, если мы всей командой отправимся вперёд, оставив снаряжение с вещами на склоне холма. Об этом мы вчера говорили. Один из братьев пойдёт вместе с двумя добровольцами. Они сами выберут, кто из них. Нам же предстоит всё хорошенько взвесить и обдумать, прежде чем выберем кого-нибудь из нас. Каковы предложения? Учтите, тут необходимо руководствоваться сразу несколькими факторами. Кто, прежде всего, будет наиболее полезен, оставшись здесь в лагере, а кто, напротив, будет необходим в походе к реке. Томаса исключаем. С его кашлем он останется в лагере, пока окончательно не оправится. Константин ещё не настолько силён, чтобы проделать путь туда и обратно, а затем снова выходить в поход, в зависимости от обстоятельств. Я тоже останусь в лагере, приглядывая за Томасом. Остаются Кирк и Эрвин. Вот они-то и пойдут к реке. Все согласны?

Молодой полярник хлопнул Кирка по плечу, с задором проорав едва ли не в самое ухо:

- Я за начальника! Будешь следовать моим указаниям.

Кирк поморщился, стряхивая руку:

- Не дорос ещё. Капитан сам назначит старшего.

- Вот ты им и будешь, - улыбнулся Тансен. – Ваша задача, дойти до реки, осмотреть горизонт в подзорную трубу, обозначить место на карте, которую ведёт Томас, вернуться назад и доложить об увиденном. На всё про всё – двое суток с одной ночёвкой. Одно ружьё останется у нас, второе у вас, на случай столкновения с хищниками. Патроны поровну: дюжина вам, дюжина нам плюс десяток в запасе. Провизии возьмёте на два дня. Идти будете налегке, стараясь как можно быстрее покрыть расстояние. Мы будем вас ждать, постоянно поддерживая дым от костра, а ночью разжигать его ещё сильнее. В зависимости от результата, когда вернётесь, подумаем, как нам поступать дальше. У меня всё. У кого какие мысли? Кирк, переведи всё, что я сказал проводникам.

- А почему старший он, а не я? – эмоциям Эрвина не было предела.

- У тебя больше петь получается, нежели командовать, - засмеялся Константин. – Я тоже хочу с ними, - обратился он к капитану.

- Ты ещё не окреп. К тому же, Кирк может неплохо ориентироваться на местности, не хуже нас с тобой. А Эрвин со своим задором и молодостью будет весьма полезен проводнику.

На том и решили.

Уложив кое-какие мелкие вещи в один рюкзак и, прихватив одеяла из шкур, трое разведчиков двинулись в путь навстречу неизвестности.

Те, кто остались в лагере, проводили их, крепко пожав руки.

Как оказалось позднее, это была их последняя спокойная ночь в Арктике.

…Путешественники не подозревали, что начиная с этого момента, они больше никогда не встретятся.