Затруднение Джареда

Глава 4

Джаред стал показывать Данике музей только час спустя, а она все еще раздумывала над различными впечатлениями от людей, которых повстречала.

Шторм Тримейн, крошечная блондиночка с суровыми глазами и протяжным, ленивым, южным произношением — совсем не походила на полицейского или на технического специалиста. Было ясно, что это куколка только с виду, а не по способностям или самоуверенности. Даника подумала, эксперт по компьютерам не так уж и плоха, особенно после столкновения с маньяком на прошлой неделе, девушка была невероятно умна, хладнокровна, вероятно, даже, бесстрашна — и определенно уж влюблена в Вульфа Найкерсона.

Вульф удивил Данику, но она не могла точно сказать чем. Ростом, он был, футов шесть, крепко сбит, со слегка взъерошенными, темно — рыжими волосами и очень проницательными голубыми глазами; эти глаза буквально загорались, стоило ему взглянуть на Шторм, — что бывало частенько, — но в остальное время успешно скрывали все его мысли. Даника чувствовала скрытое напряжение между ним и Джаредом, что было неудивительно, потому что Джаред использовал как наживку для вора ту самую коллекцию, за охрану которой отвечал Вульф.

Она также почувствовала — Морган была настороже в отношениях с этими двумя, что заставляло Данику снова вспомнить, о вере Морган в то, что эта пара могла представлять угрозу загадочному Куинну. Идя с Джаредом по одному из коридоров второго этажа, Даника спросила:

— А Морган знает про ловушку?

— Я надеюсь, что нет, — последовал незамедлительный ответ. — Слишком много людей уже в курсе. Макс ей не говорил, но он считает, что она либо знает, либо подозревает о происходящем. И, вероятно, прав. Но если Морган действительно знает, то необычайно спокойно на это реагирует.

Даника мягко заметила:

— Может быть потому, что ни один из вас ей не доверяет.

— Возможно, — Джаред колебался секунду, потом добавил, — Она тебе говорила, что встретила Куинна несколько недель назад?

— Да, — по тому, как он задал вопрос, Даника поняла, что Джаред не знает о недавней встрече. Она испытала легкое чувство вины за то, что не сказала об этом, но промолчала потому, что именно Морган решала, кому и что рассказывать.

Джаред больше не упоминал Морган, но сказал несколько сухо:

— Вероятно, мне следовало бы поинтересоваться, не виделась ли ты с Куинном в процессе своей карьеры.

— Нет, но была очень близка к этому года этак полтора назад. Я ехала в Лондон, чтобы оценить изумрудное ожерелье, но, очевидно, Куинн добрался туда первым. По крайней мере, именно его обвинили в краже.

— Дай угадаю. Ожерелье исчезло в облачке дыма?

Даника не могла не улыбнуться в ответ на его саркастичное замечание:

— В прессе предпочитают делать из Куинна волшебника, верно? Или, в какой — то степени, сверхъестественное существо. Как будто некоторые репортеры верят, что никто из людей на подобное не способен.

— Ловкость рук, некоторый талант и чистое везение, — критически заметил Джаред. — Это достаточно по-человечески.

Она взглянула с любопытством на своего приятеля.

— Он тебя не впечатлил.

Джаред легко взял ее за руку и повел в южное крыло первого этажа, где находились самые интересные коллекции драгоценностей музея. Она подумала, что Джаред ей не ответит, но остановившись перед витриной, полной различных статуэток, он, наконец, заговорил.

— Кстати сказать, он меня очень впечатлил, но, совершенно не тем, что волнует прессу и общественность.

Даника высказала догадку:

— Потому что ты доподлинно знаешь, насколько мастерски проделаны эти ограбления.

— Что-то вроде этого, — Джаред посмотрел на нее сверху вниз и улыбнулся. — Почему мы обсуждаем кота — грабителя?

— Ты поднял этот вопрос, — напомнила она ему. — Я всего лишь спросила, знает ли Морган о ловушке.

— Ну, тогда давай поговорим о чем-нибудь другом.

— Я за.

Джаред выбрал самую безопасную тему для разговора. И, так как Даника находила коллекцию ювелирных украшений музея интересной, как с профессиональной точки зрения, так и с личной, то она без особых усилий поддерживала разговор, пока Джаред показывал ей это крыло. Правду сказать, в течение часа он настолько успешно восстановил обычную приятельскую атмосферу между ними, что она была ошеломлена, когда внезапно Джаред толкнул ее в темный угол.

— Что…

— Тсс, — предупредил ее мужчина шепотом. Он взял её за плечи крепко, не причиняя боли, своими руками, а тело наполовину скрыло Данику, так что она могла видеть только то, что было за ним.

Они оказались в большой комнате, выходящей в главный коридор, где никого кроме них не было. Сама комната была слегка затемнена, только с включенной подсветкой витрин, чтобы представить ювелирные украшения с лучшей стороны. И темный угол, выбранный Джаредом, хорошо скрывал их от любого внимательного взгляда проходящего через коридор человека.

Двое тихо беседующих мужчин, шедших через зал с драгоценностями, всего лишь мельком заглянули в комнату и проследовали мимо. Однако Даника хорошо рассмотрела обоих. Первый — Кеннет Дуган, куратор музея, чей взволнованный вид не мог скрыть его ум или амбиции, второй — очень красивым мужчиной лет сорока, худым, но мускулистым, в движениях которого была видна ленивая грация.

Когда затихли звуки их шагов, Джаред несколько задумчиво сказал, — Извини, но я не хотел, чтобы он тебя увидел.

Так как она прежде встречала Кеннета Дугана вместе с остальными, Даника поняла, что Джаред имел в виду второго мужчину. — Лео Кессиди?

Джаред посмотрел на нее. — Он узнал бы тебя?

— Я полагаю да, потому что оценивала для него браслет около четырех месяцев назад. Но ты же, разумеется, не думаешь, что он представляет угрозу? Я имею в виду…

— Не доверяю ли я Лео Кессиди? Не особенно. К тому же, он хороший приятель Макса. Но он коллекционер, что автоматически включает его в список людей, которые крайне заинтересованы в коллекции Баннистера. Я бы не хотел делать исключения, хотя бы из соображений безопасности. Дани, я бы не хотел афишировать твое участие в подготовке выставки пока коллекция не будет доставлена сюда. Полагаю, что так будет безопаснее.

Даника не ответила сразу же не потому, что расстроилась из-за его осторожности. С точки зрения безопасности такое решение имело смысл. Она молчала потому, что в этот момент почувствовала близость с ним. И то, как темно в этом затемненном уголке. И что они были здесь одни. Она не могла отвести взгляд от его лица.

Странно. Даже при таком освещении его глаза были четко видны. Девушка подумала, что узнала бы его даже в полной темноте, где бы то ни было. Не удивительно, что она никак не могла его забыть.

— Дани. — Его голос стал глубоким и хриплым, а руки крепко держали ее за плечи. — Не смотри на меня так.

— Как? — прошептала она, только теперь осознав, что из-за их положения он видит ее лучше.

Казалось, что он задохнулся.

— Как будто ты хочешь меня.

Чувство здравого смысла подсказывало Данике, что ей следует отвернуться, отойти — сделать что-то, чтобы оборвать связь между ними. Девушка проигнорировала это предупреждение даже, несмотря на то, что именно она предложила не спешить. Дани почувствовала, что больше не может с этим бороться, и для нее не имело значения то, что они находились в комнате общественного музея, где существовала высокая вероятность того, что им помешают.

Джаред снял одну руку с плеча и дотронулся до ее лица, немного приподнял его и неспешно погладил загрубевшей подушечкой большого пальца нижнюю губу.

— Ты меня всегда сводишь с ума этим взглядом, — сказал он ей тем же глубоким, хриплым голосом. — Эти большие глаза, темные и блестящие, такие глубокие, что кажутся бездонными. Один такой взгляд и я не в состоянии даже вспомнить свое имя. Ради тебя я готов убить всех драконов, ты знаешь это, Дани?

— Нет, прошептала она, ее губы пульсировали от чувственной ласки, ее пульс зачастил. — Я знала. Может быть поэтому…

Может быть, поэтому он так сурово боролся с ее отцом, Даника закончила про себя. Если это так, тот факт, что он проиграл битву, должен был стать еще более опустошающим. Все-таки единственный дракон, которого он мог представить рядом с ней, был ее отцом.

— Драконов не существует, — ответила она шепотом. — Есть просто люди — хорошие или плохие, которые поступают верно, и неверно.

Его большой палец ритмически потирал ее нижнюю губу, его лицо оставалось в тени неподвижным… Но когда Даника положила свою руку ему на грудь, казалось, это лишило Джареда остатков сдержанности. Он склонил голову и накрыл ее рот своим.

Это было то, чего хотела Даника, то, что она приветствовала, и не пыталась при этом себя обмануть. Девушка почувствовала, как его рука скользнула по волосам к затылку, а другая его рука скользнула по спине к бедрам, и ее тело моментально ответило. На сей раз сила ее отзывчивости не шокировала, но в данный момент это не имело уже никакого значения; тело знало, чего хотело.

Хотя первое прикосновение губ было легким, Джаред углубил поцелуй практически сразу, принимая приглашение ее раскрытых губ с жадностью, которую даже не пытался скрыть. Этот поцелуй был своего рода поцелуем собственника, крепким и пылким, соблазнительным до боли и несколько диковатым, а Даника отвечала ему с той же настойчивостью.

Она скользнула руками под его пиджак и обхватила талию, смутно отметив, что он носит оружие в заплечной кобуре, когда девушка ее нащупала, то совсем не встревожилась самим фактом. Это был просто еще один признак безопасности, к которой она привыкла подолгу службы. Ее смущала их одежда, Даника желала быть ближе к нему. Но даже с такими препятствиями жар и твердость его тела соблазняли, заставляли ее груди налиться и болеть, ноги дрожать, а ее сердце дико биться о ребра.

Он издал грубый вскрик. Потом освободил ее губы, и взглядом скользнул по ней прежде, чем жадный рот принялся исследовать горло. Ее голова отклонилась назад, чтобы дать Джареду больше места, пальцы впились в спину, и Даника смутно осознала, что упала бы на холодный мраморный пол, если бы он не держал ее так крепко.

Девушка была не в состоянии дышать, но это не имело никакого значения, когда его рот двигался по ее плоти, а твердое тело прижималось к ней. Затем, когда затуманенные глаза, наконец, посмотрели на обстановку вокруг, Дани вспомнила, где же они находятся, и у нее вырвался стон разочарования.

Джаред поднял голову и посмотрел на нее. Его дыхание было прерывистым, и прежде чем он смог говорить, пришлось прочистить горло.

— Я сделал тебе больно?

Даника слегка покачала головой, осознав, что Джаред просто неправильно понял ее выражение разочарования.

— Нет…нет. Но это неподходящее место для… Я имею в виду…

Он поцеловал ее, кратко, но крепко, а потом отпрянул с явной неохотой.

— Я знаю, я знаю. Слишком, черт побери, общественное и совсем не комфортабельное место. — Его голос все еще был слегка хрипловатым.

Стараясь успокоиться, она заставила себя отпустить его. Это оказалось неожиданно трудно, так как ее тело все еще болело от желания, а разум уже наполнился внезапной тревогой, что дало ей некоторую силу воли. Даника не могла его винить. На сей раз он не пытался сбить ее с ног. Искрой было ее собственное желание, и Джаред предупреждал, более или менее, чем же она рискует, глядя на него таким голодным взглядом. Но это не меняло того пугающего факта, что она почувствовала, как ее несет неконтролируемая сила.

— Дани?

Она почувствовала, как его руки снова оказались у нее на плечах, и нерешительно посмотрела в его проницательные глаза. Но прежде, чем Даника смогла найти подходящие слова, чтобы объяснить свои чувства, раздался еще один голос.

— Джаред? Отлично, я подумала, что никогда не найду.… О! Полагаю, это то, что называется неподходящее время. Я уйду, а потом вернусь, ладно?

Джаред пробормотал проклятие, но потом он отпустил Данику и повернулся лицом к Морган, его лицо было спокойным.

— Ничего. Ясно, что ты искала меня. Что случилось?

Держа перед собой папку, как будто опасаясь, что ей требуется щит, Морган ответила:

— Извини, но Шторм и Вульф послали меня за тобой Джаред. Они сказали, что ты нужен в компьютерном отделе. Я полагаю, что там возник какой-то вопрос безопасности, — она широко улыбнулась. — Я думаю показать Дани крыло с экспонатами, пока ты отлучишься по делам. Так как вы двое, явно, прошли только первый этаж…

Несмотря на собственный внутренний хаос, Даника улыбнулась в ответ на легкую насмешку другой женщины, но склонила голову так, чтобы Джаред не заметил ее веселья.

Вскоре после этого, Джаред сказал Морган:

— Я видел, как Кен проходил здесь пару минут назад; он все еще в музее?

— Ты, должно быть, потерял счет времени, Кен и Лео ушли достаточно давно. И музей закрывается. Уже почти шесть.

— Дани?

— Гм? — пробормотала она, не поднимая головы.

— Я с тобой позже свяжусь, хорошо?

Она кивнула. — Хорошо.

— Ты не уйдешь без меня?

Тогда Даника посмотрела вверх, удивленная вопросом, заданным с внезапным любопытством.

— Нет, конечно, нет.

Казалось, он успокоился.

— Хорошо. — Не проронив больше ни слова, Джаред вышел из комнаты.

— Вот это да, — Морган нерешительно сделала шаг вперед. — Вот прошел действительно недовольный мужчина. Я, правда, очень сожалею, Дани.

Все еще путаясь в нетвердых ногах, Даника медленно вышла из темного угла, ее пульс не желал успокаиваться до нормального ритма. Сила воздействия этого человека на нее была удивительно долгой.

— Все в порядке. Мы просто…обсуждали, насколько музей неподходящее для этого место.

Морган серьезно кивнула.

— Не то место и не то время, как когда — то заметил поэт. Уверена, что и я, вмешавшись, не улучшила ситуацию.

— Ты прощена.

— Но не Джаредом, хотя я считаю, что нет ничего невозможного, — Морган усмехнулась. — Все-таки, я подумала, что хорошо проведу время, показывая тебе коллекцию Макса.

Даника с благодарностью приняла это предложение. В основном потому, что она хотела занять свой ум чем — то невинным. Так что с жестом «после вас» и улыбнувшись другой женщине, вслед за Морган она вышла из комнаты для драгоценностей.

— Чего я не понимаю, — медленно и растерянно сказала Шторм, печатая команды на компьютере, — почему ты все еще злишься на Джареда. Он просто делает свою работу.

Вульф, держа белого котенка на плече, прислонился бедром к углу стола, ждал пока его леди закончит работу, которую она обязана была, по ее же словам, выполнить сегодня. Джаред ушел из комнаты всего несколько минут назад, и хотя они успешно уладили проблему в системе безопасности, ни один из мужчин не остался доволен друг другом.

— Он почти позволил тебя убить, — пробормотал Вульф и бессознательно потянулся, чтобы пощекотать под подбородком Мишку. — К тому же, мне не нравится, когда лгут.

Проницательно посмотрев на него, Шторм сказала:

— На Макса или на меня ты не злишься. Никто из нас не был особенно правдив какое-то время. Оставь Джареда в покое, пожалуйста, ладно?

— Я сейчас оставил его в покое. Я все еще разговариваю с ним.

Качая головой, Шторм мягко рассмеялась. Если она чему и научилась с тех пор, как познакомилась с ним, так это тому, что его упрямство равнялось ее собственному.

— Ну, просто попытайся помнить, что он, все-таки, на нашей стороне. Он нам не враг.

— Да все в порядке.

— К тому же, есть лучший способ потратить энергию. Отдаешь себе отчет в том, что ты еще ни разу сегодня не бросил меня на пол и занялся мной всерьез?

Он нахмурился.

— А это была не ты сегодня утром? Среди всех этих коробок в гостиной?

 Да, но это было до завтрака.

Вульф склонился над столом, а Шторм поднялась со стула, и, встретившись на полпути, они поцеловались.

— И не с тобой ли я сегодня обедал? — Промурлыкал он.

 Да, но это было в постели.

Вульф оглядел крохотную компьютерную комнату, затем посмотрел на захламленный стол.

— Ну,… Здесь же недостаточно места.

Шторм угрюмо вздохнула.

— Я так и знала. Мы только неделю, как помолвлены, а я уже тебе наскучила.

— Если ты мне наскучишь еще больше, нужна будет поддержка.

Она рассмеялась:

— Жалуешься?

— Черт, нет. — Вульф улыбнулся, и глаза его стали, словно голубые огни. Вообще-то я немного переживаю, когда же мы доберемся до нашего нового дома и проведем еще один раунд, чтобы обновить кровать.

Они нашли и арендовали страшный дом с садом, где Мишка мог греться на солнышке и гоняться за жуками, и несколько дней назад перевезли туда свои вещи. Но из-за рабочего графика и привычки, оставшись наедине, забывать реальность, они все еще были в процессе переезда.

Хотя Вульф и Шторм еще не решили, где же будет их «дом» в будущем, выставка «Тайны Прошлого» в ближайшие месяцы требовала присутствия обоих в Сан-Франциско.

— Нам нужно закончить распаковывать вещи, — мягко заметила она.

— Минуту назад ты горела желанием дорваться до моего тела, — сказал он обиженно.

— Я все еще горю, но когда речь идет о любви среди коробок, я считаю, что одного раза хватит. — Шторм ухмыльнулась и стала печатать команды, которые должны были на весь остаток дня освободить ее от компьютера. — Кстати, даже хотя никто из Вас не говорил на эту тему, ясно видно, что ты и Джаред знаете друг друга много лет. Это не так уж и удивительно, принимая во внимание Вашу работу. Ты знал, что он был женат?

Вульф выпрямился, сильно удивленный.

— Нет, не знал. — Она кивнула, все также рассеянно. — Я слышал об этом, когда начал с ним работать. Но не от него, конечно, от кого-то другого в офисе. Это было много лет назад, и его брак был скоротечным, но мой источник говорил, что Джаред так и не стал прежним после развода. Кажется, что он был абсолютно без ума от нее.

— Тогда почему они развелись?

— Ты должна спросить его. Или ее.

— Ее?

Шторм выключила компьютер и поднялась.

— Гм, эксперт по ювелирным украшениям с необычным именем. Я сомневаюсь, что существуют две такие Даники.

Через мгновение, Вульф покачал головой.

— Отдадимся в руки судьбы, или сами разрешим эту ситуацию?

— Я полагаю, что мы вполне справимся и сами. — Криво улыбнувшись, Шторм обогнула стол и остановилась рядом с Вульфом. — Существует еще одна причина, почему тебе не стоит тратить время на злость к Джареду. Нам нужно все наше внимание, что бы следить за игроками.

Вульфу пришлось признать, что она была права.

После того, как Джаред вернулся к Данике, они мало говорили и в музее, и позже, когда ужинали в ресторане. После происшествия в музее, они были уже не в состоянии вернуться к прежней приятельской атмосфере, и когда Джаред смотрел на Данику, открывавшую дверь своей временной квартиры, напряжение ощущалось сильнее.

— Могу я зайти? — Спросил Джаред.

Из чистого самосохранения Даника хотела отказать ему теперь. Она была все еще ошеломлена и напугана силой своего желания, и ей необходимо было побыть одной, чтобы успокоить эмоции.

Очень спокойно и ровно Джаред сказал:

— Дани, есть две видеокамеры в этом общежитии, которые постоянно просматриваются одним из охранников внизу. Или позволь мне войти, или прикажи мне исчезнуть, но давай не будем стоять здесь, словно восковые фигуры для его развлечения.

Молча, она отступила и позволила Джареду войти. Закрыла за ним дверь, прошла в гостиную. Даника оставила включенными пару ламп, но, как и накануне, комната в основном была освещена багряным светом заходящего солнца.

— Я забыла о камерах, — прошептала она. — Прости.

— Нет, это ты меня прости, — он говорил нетерпеливо. — Мне жаль, что тебе приходится жить под таким суровым надзором.

Девушка сильно удивилась.

— Раньше так и было, ты же знаешь. Это часть моей работы, — она пожала плечами. — Хочешь чего-нибудь выпить? Кофе? — считай, что это в порядке вещей, воспринимай это просто, говорила она себе.

Мужчина покачал головой. Джаред стоял в углу комнаты, с окнами на северо-запад, поэтому за ним и вокруг него, подобно мягкой ауре, все было окутано солнечным светом.

Хотя и не было видно его лица, вся фигура излучала опасность. Джаред стоял неподвижно, и красноватое сияние вокруг его фигуры, было, горячим и зловещим. Как знак или предупреждение. Напряжение между ними было настолько сильным, что Даника могла чувствовать его в воздухе, словно живое существо. Она все еще помнила о том, что произошло в музее, и жажда чувствовать его наполнила тело и затуманила разум, и девушка не знала, что можно теперь сказать.

Вдруг он за три длинных шага подошел к ней, и аура солнечного света исчезла. Его лицо было напряжено, а глаза потемнели.

— Ты понимаешь, что почти не говорила со мной после того, что произошло в музее? — резко заметил он.

Даника сложила руки под грудью, почти сознавая умом предупреждение, посылаемое телом, она была не в состоянии оторвать взгляд от лица Джареда, и знала, что это почти не имело значения, его не нужно было предупреждать, не тогда, когда ее собственная воля была настолько слаба.

— Ты…и сам мало говорил, — сумела вымолвить Даника.

Его руки поднялись и сжали ее плечи, его пальцы беспокойно двигались.

— Я знаю. Я боялся — я не знал, что ты испытываешь ко мне. В музее все почти вышло из — под контроля, и я боялся, что я слишком давил на тебя.

Для Даники было непросто проглотить свою гордость, и это стало заметно по ее низкому тону.

— Ты не давил. Ты не сделал ничего, чего бы я …я не хотела, чтобы ты сделал.

Глаза мужчины слегка сузились, а пальцы сжали ее плечи сильнее, но его голос остался спокоен.

— Ты поэтому расстроена? Потому что ты хотела меня?

Она беспомощно покачала головой, странно смутившись из-за его последнего вопроса, несмотря — или возможно благодаря — ее прежней близости с этим мужчиной.

— Я не знаю. Возможно. Это… слишком быстро, слишком внезапно. Я знаю, это моя вина, то, что произошло, потому что ты выполнял мою просьбу и не торопился…

— Не говори про вину, Дани, как будто ты сделала что-то не так, — ответил он, его голос стал хриплым. — То, как ты смотрела на меня, то, что ты хотела меня, это не может быть неправильным, несмотря ни на что.

Подавшись к нему, потянувшись к нему, хотя он сам и не двигался, Дани сражалась с почти сумасшедшей потребностью сдаться и позволить себе следовать за ним, не думая ни о чем. Сопротивляться было подобно боли; все ее тело ныло, и она чувствовала, что горит как в лихорадке.

Пытаясь ответить спокойно, она заметила:

— Я не знаю, было ли это неправильно для меня, вот что меня пугает. Я не могу — не знаю, как это контролировать.

— Дани…

— Подожди, выслушай меня, пожалуйста. Ты говорил, насколько…насколько отец контролировал меня все эти годы. Он так и делал. Я любила его, не могу этого отрицать. Он так долго контролировал мою жизнь. Я почти ничего не сказала и не сделала, не посоветовавшись с ним. Когда его убили, я…

Джаред нежно сжал ее плечи, когда она затихла.

— Ты была потеряна?

Она кивнула, почувствовав облегчение от того, что Джаред так хорошо ее понимает, и его чувствительность заставила Данику быть искреннее, чем она была с другим человеком.

— Это было ужасно. В первый раз в своей жизни я была одна. Мне пришлось выбирать, принимать решения, которые всегда принимались за меня. До этого момента самым важным решением было выйти за тебя замуж и даже тогда…

— Даже тогда, — медленно закончил за нее Джаред, — у тебя не было возможности обдумать это решение. Это было скорее мое решение, а не твое. Я был так уверен и так нетерпеливо хотел сделать тебя своей.

Даника выдохнула, все еще борясь с потребностью оказаться в его объятиях. Она не хотела, чтобы он ее касался. Но не желала, чтобы он останавливался.

— Мне пришлось учиться, как принимать решения после того, как папа умер, и это было сложно. Так тяжело, что, наконец, когда я восстановила контроль над своей жизнью, поняла, что, никогда, теперь от этого не откажусь. Я больше не желаю быть пешкой, не для кого и не из-за чего.

— Мне совсем не нравится это слово, — сказал он, напряженно, — но я бы также назвал это. Пешками жертвуют, их используют до конца, а потом избавляются, когда они послужили своей цели. Ты этого боишься, Дани? Того, что я использую тебя, а потом выброшу?

— Нет, не этого…я не думаю, что ты жесток или безжалостен.

— Спасибо и на этом, по крайней мере. — Гневный блеск исчез из глаз Джареда, он слегка покачал головой. — Ты говорила, что все происходит слишком быстро, затем заговорила про контроль и пешки; чего ты боишься, Дани? Я не могу решать проблему, не зная, в чем она заключается.

Она знала, насколько запутанным это могло показаться, но сейчас испытывала только замешательство. Пытаясь выразиться яснее и проще, Даника сказала.

— Я чувствую, что меня атакуют, тянут…ошеломляют. Я знаю, что ты пытался, чтобы все происходило постепенно, я это знаю, но, кажется, это не имеет значения. Что бы это ни было, что бы я не испытывала, когда ты рядом со мной, касаешься меня, я не могу это контролировать, я пытаюсь, но…

Джаред долго смотрел на нее, со странным блеском в глазах, значение которого она не поняла. Затем усмехнулся, и отступил назад, освободив ее.

— Ладно.

Даника не поняла такого ответа, и чувствовала легкую усталость.

— Ладно, что?

— Ладно, ты будешь продолжать контролировать то, что ты чувствуешь. А буду таким терпеливым, насколько сумею. Мы дадим, друг другу немного больше времени. Согласна?

Даника не хотела, чтобы он убирал свои руки с ее плеч; теперь девушка чувствовала холод. У нее появилось странное ощущение, что сама того не зная, она достигла какого-то поворотного пункта. В любом случае был только один ответ, который Даника могла ему дать.

— Согласна, — ответила она, старательно поддерживая ровный тон.

— Хорошо. Как насчет того, чтобы пообедать вместе завтра?

— Мне нужно поработать.

— У тебя есть перерыв на обед. Слушай, я сделаю даже проще — закажу еду на вынос и сможем поесть здесь. Так твоя работа не будет прервана надолго. Я обещаю, что уйду сразу после обеда и не буду помехой.

Это звучало настолько разумно, что даже вызывало смутные подозрения.

— Ладно. То есть — спасибо, это кажется замечательным.

Его губы слегка скривились, когда она вспомнила о приличиях, но он не стал комментировать.

— Тебе нравится китайская кухня?

— Да, очень.

— Тогда я ее закажу. Увидимся завтра, Дани, около часа дня.

Она кивнула и стала смотреть, как он прошел через комнату к двери. Она хотела побежать за ним, позвать его назад. Встряхнуть. Было ли это только в ее воображении, думала она, или он крайне доволен ее замешательством? Джаред остановился прямо перед тем, как выйти из комнаты, и обернулся к Данике. Он все еще слегка улыбался, когда спокойным голосом произнес.

— Мы все думаем, что контролируем нашу жизнь, но это просто иллюзия, знаешь ли.

Она кивнула: — Я знаю, что все проконтролировать невозможно. Но я контролирую то, что могу.

На сей раз, он кивнул, неспешно и задумчиво.

— Не такая уж плохая философия. Если ты можешь принять основную истину.

— В чем она заключается?

— Никто не может контролировать любовь, Дани. Никто. Только это имеет для нас значение. Это животная природа.

Она больше ничего не сказала, глядя, как он уходит из ее квартиры. Странно, но последний красноватый свет солнца исчез из комнаты вместе с ним.

Любовь?

Это не могло произойти снова, правда? Со всей болью, которая была между ними, со всеми сожалениями и ошибками, она определенно не могла снова влюбиться в него…

Почти ослепнув, Даника прошла, и опустилась на стул. Разве ни поэтому она чувствовала себя настолько неконтролируемой? Не поэтому ее тело болело и постоянно пульсировало, и она не могла скрыть свои чувственные сигналы, чтобы держать Джареда на расстоянии? Не была ли боязнь потерять контроль над собой, просто страхом, что она растворится в нем снова?

Никто не контролирует любовь. Никто.

Это было так ясно для него? В семнадцать лет Даника не умела еще скрыть свои чувства, и что теперь, в двадцать восемь, так и не научилась этому. Был ли он уверен, что она принадлежит ему как прежде? Девушка подумала, что, вероятно, так и есть. В его улыбке было что-то триумфальное.

Вопрос в том, был ли он…прав?

Было уже почти полночь, но в своем номере Джаред все еще стоял у окна. Он снял пиджак и галстук, но не расстался с заплечной кобурой и полуавтоматическим пистолетом, к которому привык, и оставалось накинуть только легкую куртку, если потребуется спешно уйти. Он этого ожидал, более или менее.

Ночь была необычайно ясной, но Джареда не интересовал замечательный вид на разноцветные городские огни. С большим трудом удалось перестать думать о Данике, а думать о том, что нужно сделать. Он давно приучил себя фокусировать все свое внимание на работе, только потому, что требовалась предельная осторожность, когда каждый день ходишь по лезвию ножа. Слишком часто это было вопросом жизни и смерти.

Телефон, наконец, зазвонил, он тут же отвернулся от окна, и схватил трубку.

— Алло?

— Я слышал, что между тобой и Вульфом есть напряжение?

Джаред расслабился, но совсем немного.

— А ты не слышал также, что Морган слишком много болтает?

— Да, я слышал что-то подобное, но откуда ты знаешь, что это Морган? Может быть, это была Шторм.

— Я знаю Шторм. Она поговорила бы обо мне с Вульфом, но не с тобой, Макс, не о том, что скрыто.

Макс рассмеялся.

— Нет, ты ее слишком хорошо обучил. Кстати, именно Морган сказала мне про напряжение.

— Да ну, если она наблюдала два случая, не нужно быть экстрасенсом, чтобы это увидеть.

— Ты хочешь, чтобы я с ним поговорил?

— Нет, не нужно. — Джаред ответил, глядя на часы, — Пока он занят Шторм и своим неприятием меня, он не задумывается о том, что мы затеваем, и я бы хотел, чтобы это было подольше. Последнее, что мне сейчас необходимо, это шквал вопросов.

Макс помолчал минуту, а потом вздохнул.

— Ладно, я не буду вмешиваться. Только сейчас.

— Спасибо.

— Не благодари. Я попрошу у тебя ответной услуги.

— Назови.

— Приведи Данику завтра к нам на ужин. Дина хочет с ней познакомиться.

Джаред минуту ничего не говорил, потом мрачно спросил, — А что еще тебе наговорила Морган? Черт, Макс, она что, твоя шпионка?

Макс засмеялся и ответил.

— Я никогда не ожидал от тебя подобной паранойи.

— Отвечай на заданный вопрос.

Нет, она не шпионит для меня. Кстати, она ничего не сказала про вас двоих, кроме того, что вы сегодня были в музее. Мне не нужно было ничего говорить, Джаред. Ты забываешь — я видел твое лицо вчера после того, как ты поговорил с ней. Ты мог развестись с Даникой, но ты ее не забыл.

— Ты заработал несколько очков за внимательность, — сказал Джаред с вымученной легкостью, молча подтверждая правдивость утверждения Макса. — Слушай, я спрошу Данику насчет ужина и сообщу тебе завтра, хорошо?

— Отлично. И расслабься, хорошо? — в голосе Макса послышалось веселье. — Ты так напряжен, что любой решит, что происходит что-то опасное.

Джаред грубо проворчал и легко положил трубку. Однако его унылое веселье не продлилось долго. Он посмотрел на часы и остался у телефона на несколько минут, но когда тот, наконец, зазвонил, он снова отошел от окна.

И на сей раз разговор был намного короче.

— Да?

— Кажется вы в нетерпении. Я опоздал?

Джаред снова посмотрел на часы.

— Да. Я уже собирался пойти вас искать.

— Вы бы меня не нашли.

— Не будьте так уверены.

Тихий смех.

— Однажды, мы проведем испытание. Вы и я.

— Если мы проживем достаточно долго, я принимаю приглашение. Теперь другой вопрос — нам нужно встретиться сегодня вечером?

— Я так полагаю, что да…