Завещание

I

Погода стояла скверная. Ветер растрепал мои волосы, пока я с нетерпением «голосовала» на дороге. Град больно бил по лицу, и я начала переживать, что макияж вот-вот потечет. Вступила в лужу. Последние сапоги, прибережённые для особого случая, тут же промокли. Все сегодня предвещало беду.

— Куда везти? — спросил мужчина на черной иномарке, явно клюнувший на мой соблазнительный и элегантный вид, над которым я колдовала полдня.

— В частные дома по Царскому, — я откинула волосы назад и продемонстрировала декольте, в надежде, что это снизит цену. А если повезет, вообще подкинут бесплатно. — «Замок Ковальчик». Местная достопримечательность.

— Садись, — монотонно заявил водитель, и я с радостью забралась внутрь. — Это у черта на куличках. Я согласился только потому, что такая красивая девушка не должна дрожать в мокрых сапогах на обочине, — на его пальце блестело кольцо, а в глазах — то, что народе обычно называется «и хочется, и колется».

— Спасибо. Сколько я буду вам должна? — как можно ласковее спросила я.

— Сочтемся, — все так же монотонно объявил тот. Если я его как-то и зацепила, то он явно этого не показал.

Достав зеркало, я поняла, что оправдались мои самые ужасные предположения.

— Черт! — воскликнула я, роясь в сумке в поисках косметички.

— Вы и так хорошо выглядите, не переживайте, — более любезно заметил водитель.

— Там, куда я еду, нужно быть идеальной, или можно вообще не приезжать, — с горечью ответила я. — Эти люди не принимают поражений, и второе место — это не «приз за участие», это «давай, до свидания», — попыталась я сказать с иронией.

— Куда же вы едете, в таком случае!? — воскликнул мужчина.

— Домой.

Он, на секунду потеряв управление над машиной, удивленно посмотрел на меня.

— «Замок Ковальчик» — это ваш дом? — он уже смотрел на дорогу, но недоверие на его лице читалось очень отчётливо. — Не поймите неправильно, но… Алекс Ковальчик миллионер, а вы… Нет, конечно, вы тоже очень хороша, но…

— Не похожа на родственницу миллионера? — закончила я за него. — К сожалению, я его внучка.

— Я думал, он скончался неделю назад, — пробурчал себе под нос водитель. — Опять эти газетные сплетни!

— Нет, — я тяжело вздохнула. — Он вправду умер неделю назад.

— Своей смертью, думаете? — уже более заинтересовано спросил мужчина.

— А как еще? Ему семьдесят два года было. Пора уже давно.

Водитель задумчиво замолк, и я принялась прихорашиваться. Сегодня был чрезвычайно важный вечер, и мне предстояло быть на высоте. Когда марафет был наведён, я всмотрелась в свои зеленые глаза. Они были отличительной чертой семейства Ковальчик. Хоть теперь мы все носим другие фамилии, за исключением моего брата, глаза у всех либо зеленые, либо черные. Только вот если зеленые, то напоминающие самый красивый и дорогой изумруд. А уж если черные, то схожи с самым темным и блестящим обсидианом. Кроме того, мы все высокие и очень худые — это выделяло нас в обществе. В обществе, в которое я когда-то входила.

Чем ближе мы подъезжали, тем сильнее сжималось сердце. Скоро мне предстояло быть рыбой, брошенной в аквариум к пираньям…

— С вас полторы тысячи, — заявил водитель, и я тут же вернулась в реальность. — Не смотрите на меня так! Вы внучка миллионера, а я проехал черт знает сколько…

Дверь машины с моей стороны открылась, как только мы остановились возле роскошного входа, проехав охрану.

— Сестренка! — раздался мужской голос. — Неожиданно. Ты с мужем приехала?

Брат пригладил женственным жестом залакированные волосы.

— Я… нет… — смущенно протараторила я ему. — Есть полторы тысячи?

— А… — понимающе кивнул тот. — У меня только карточки. Прости.

И это был очень ожидаемый ответ.

Я выскребла все деньги из сумки, даже не представляя, как буду добираться обратно домой. Придётся искать метро, автобусы, трамваи, а может, даже электрички.

— Вот, — водитель всучил мне визитку, на которой было написано «Врач-гинеколог». — Обращайтесь. Как к таксисту и врачу.

Я отблагодарила его и вышла из машины. Братик крутился возле своего новенького спортивного кабриолета с откидной крышей.

— Могла бы и принарядиться по такому случаю, — он неодобрительно покачал головой, оценив мой внешний вид. — Как-никак, глава рода умер.

Последнее слово было сказано с какой-то иронией, от которой мурашки побежали по телу.

— Как думаешь, как он поделил деньги? Я бы не отказался от его трёх яхт-клубов, — он мечтательно засмотрелся в небо и, пропустив одну ступеньку, чуть не упал. — Или от машиностроительного завода. Ну, или от его самой крупной в стране сети аптек…

— Ты забыл про его самую большую в мире коллекцию ретро авто, — добавила я, и брат непонимающе посмотрел на меня. — Ну, тогда бы ты назвал все самые главные его достояния.

— Мне бы его миллиардов хватило, — пожал плечами тот, как будто мы разговаривали о новой занавеске на кухню. — Я бы стал…

— Ты у папы давно был? — резко оборвала его я. — Он уже забыл, как ты выглядишь.

— Он не забыл. Он и не вспоминал, — грубость в его тоне напомнила мне, каким фруктом был мой брат. — Он просто чокнутый. Пусть его навещают врачи в той психушке, но не я.

Дворецкий поздоровался с нами и пропустил в этот шикарный дом, в котором когда-то бурлила жизнь и вместе с тем нешуточные страсти. Все было выполнено в стиле барокко, плавно переходящем в рококо. Нас проводили в гостиную небывалых размеров, и мы присели на роскошный красный диван.

Мы оказались первыми прибывшими.

— Ты же знаешь, это не его вина, — ответила я на выпад брата.

— Он был идиотом, — с презрением сказал тот. — Сначала женился на прислуге, дал ей фамилию прославленного и великого рода, а потом еще и чокнулся, когда она наконец сдохла.

Я могла бы часами доказывать ему, что это была любовь. Что наш отец прекрасный человек и что он всё ещё жив, в конце концов. Но я просто посмотрела на этого холёного брюнета с черными, как у меня, волосами и промолчала.

— Кстати, — спросил Алекс, налив себе виски. — Как тебе удается содержать его в той крутой психушке? Томочка сказала, что один день там обходится в твою трехмесячную зарплату.

Томочка — это его жена, Гросман Тамара Романовна, пятидесяти лет. Не знаю, чем она занимается, но раз Алекс с ней, то миллионерша, не меньше.

— Боже мой! — воскликнул он и рассмеялся. — Ты же все деньги с «наследства» на это вбухала, не так ли? Идиотка! А могла бы жить и ни в чем себе не отказывать. Помни, отец так и останется сумасшедшим, а ты долго не проживешь на зарплату официантки.

«Наследством» Алекс называл деньги, которые еще здоровый отец откладывал на наши карточки. Только вот воспользоваться мы ими смогли только после того, как у папы начались проблемы со здоровьем. Это было указанно в его завещании и оформлено нотариально.

— Он наш отец, Алекс… — слезы подступали к глазам. Ведь я-то помнила, какие теплые были у них отношения. Наверное, это была игра.

За оконном заревели моторы спортивных машин, и Алекс тут же со взбудораженным видом подбежал к шикарному витражу.

— Это Назар с Романом, — с улыбкой на лице заявил он. — На прошлых выходных они лихо меня обогнали на…

— Стоп! — Я встала и подошла к нему. — Ты видишься с детьми Рудиных, а со мной нет?!

У нашего дедушки, Алекса Ковальчик, была жена, Агнешка Ковальчик. От этого брака родилось двое прекрасных детей — Александр, наш отец, и Алисия. Алисия вышла замуж за нефтяного магната Алексея Рудина и родила ему троих детей: Назара, в честь отца Алексея, Карину и Романа. Все знали, что последний на самом деле от другого мужчины, но в нашей семье эта тема никогда вслух не обсуждалась и была под запретом.

— У нас с тобой уже совершенно разные интересы, — снисходительно произнес брат и почесал меня за подбородок. — Держу пари, ты приехала сюда просить денег на папину психушку. Только вот вряд ли тебе кто-то их даст.

— Почему? — преодолев гордость, спросила я.

— Ну, — он отошел от окна и, налив себе виски, снова плюхнулся на диван, — Роман прогулял все деньги. Он же, пытаясь подражать дедушке Алексу, открыл яхт-клуб, очень даже роскошный. Но прогорел, — он губами издал звук лопающегося шарика и сам рассмеялся своей шутке. — Роман в свои шестнадцать уже успел проиграть всё наследство в карты. Говорят, даже фамильное гнездо заложил. — Я вспомнила шикарный коттедж на берегу моря, где когда-то часто бывала. — А вот у Карины все хорошо! — наигранно сказал брат. — Девочке двадцать четыре, а уже пятую операцию пережила удачно. Скоро будет как Барби. Ее папик, Андрей Златопольский, скоро сделает из нее настоящую куклу.

— Бедные их родители … — руки сами потянулись к лицу и закрыли рот. Изумление так и лилось из меня. А ведь мы не виделись всего три или четыре года.

— Да… — он задумчиво и не свойственно для себя серьезно продолжил: — Алисия и Алексей Рудины были прекрасной парой. Достойной друг друга.

— Мир был несправедлив к ним.

— Это не мир, а они сами. Кто же выплывает в шторм в открытое море? Как в их прагматичные головы вообще могла прийти такая идея? — Он залпом выпил все оставшееся содержимое стакана. — Пусть земля им будет пухом.

Тут дверь с грохотом открылась, и внутрь влетели двое громко смеющихся парней. Раздался громкий треск и звук разбивающегося стекла.

— Прости, чувак, — я узнала похабный голос Романа. — Держи, этого хватит в качестве компенсации?

Другой парень громко и неприятно рассмеялся, а затем они оба потопали к нам в гостиную.

— О, — воскликнул Назар. — Родственнички уже тут! Тоже хотите оттяпать кусок дедушкиного бабла?

Я отвела взгляд. Сейчас мне было стыдно за него как никогда.

Алекс же, напротив, подорвался с места, и они начали здороваться. Что бы я ни думала о своем брате, он был из тех людей, которые выйдут сухими из воды и найдут общий язык со всеми. Это как-никак достоинство.

— Розочка, — наконец они обратили свое внимание на меня и тут же оказались по обе стороны от меня на диване. — Наша Розочка! Куда ты пропала?.. Кажется, не виделись целую вечность. Твой братец сказал, ты замуж вышла? Правильно! Надо же как-то содержать вашего полоумного отца… — он весело подмигнул братьям по разуму и по крови.

Мои руки сжались в кулаки, но я держалась, как могла.

— Так кто же он? — продолжил Назар. В свои двадцать лет он уже превратился в настоящую сволочь. — Нефтяной магнат? Депутат?

— Что ты гадаешь? — сквозь смех спросил Роман. — Пусть фамилию скажет. Это облегчит задачу.

— Ее фамилия Добровольская, — улыбаясь, сказал брат. Судя по всему, он вёл с ними дружескую беседу. Мне же хотелось сбежать. — Он, кажется, был студентом и подрабатывал программистом.

Вот. Вот он — тот момент, когда уже ни внешность, ни прическа, ни макияж не играли больше никакой роли. Я была чужой в этой тусовке богатеев.

Пока парни заливались от смеха, я услышала, как входная дверь открылась, и женские ножки на невероятно высоких каблучках засеменили по деревянному полу к нам.

— Это же шутка, да, Роза? — вытирая глаза от слёз смеха, спросил Роман. — Ты же не променяла фамилию миллионера на фамилию программиста? — последнее слово он произнес так, будто это было что-то аморальное.

— Деньги были не главным в наших отношениях, — наконец заговорила я. — У нас была любовь.

— У кого это была тут любовь? — пролепетала вошедшая в комнату Карина.

Девушка была в невероятно высоких ботфортах, очень коротком серебристо-розовом платье, которое держалась на ее груди пятого размера от хирурга Камаровского.

— Роза-то у нас женилась, — сказал Назар и поприветствовал сестру, поцеловав её в обе щеки. Его примеру последовали все. Все, кроме меня.

— На программисте. Бедном студенте, — наигранно жалобно сказал Роман. — Это была большая любовь, и нашей Розочке деньги были чужды.

Мой братик слушал их с веселой улыбкой, и это по-настоящему задевало.

— Привет, Розочка, — Карина с притворной радостью наклонилась ко мне и потянулась, чтобы поцеловать. Я же отодвинулась и протянула ей руку. Меня жутко испугали ее искусственные скулы и губы. Даже волосы были ненастоящими, что бросалось в глаза вблизи. Когда-то я возглавляла эту тусовку. Сейчас же единственным чувством, которое они вызывали, было презрение.

Карина посмотрела на меня с таким пренебрежением, что я почувствовала себя мусором на дороге, который обходят за километр. Потом родственница элегантно села и сбросила пальто.

— Так что насчет замужества? — спросила она. — Это правда?

— Правда в том, что я была замужем. Я действительно Роза Добровольская. Но развелась официально два месяца назад, — я ехидно улыбнулась сидящим напротив родственникам и скрестила руки на груди.

— Кхе-кхе! — за спиной раздался громкие покашливания и стуки по дереву. Явно для того, чтобы обратить внимание.

В комнату зашел молодой мужчина лет тридцати, или около того, и сел на свободный стул справа от меня. Это был стул дедушки. Он любил сидеть на нем и возглавлять семейство. Раньше…

Мужчина был одет в черный костюм, белую рубашку, на ногах красовалась лакированная обувь. Все это было чертовски дорого. Я знала. Когда-то видела эту марку на отце…

— Мое имя Потоцкий Егор Викторович, — мужчина оценивающе осмотрел каждого из нас. — Мой покойный дедушка был другом и адвокатом господина Алекса Ковальчик. После смерти он передал свои дела мне. Есть письменное разрешение вашего дедушки на эту процедуру. Вот, ознакомитесь?

Он положил на деревянный столик между нами документ, но никто к нему даже не притронулся. Я видела, как загорелись зеленые глаза Карины, и как она нервно поправляла волосы при виде адвоката. Да, видимо, после шестидесятилетнего папика ей все еще нравились молодые мужчины. Да, Егор и вправду выглядел неплохо. Его русые волосы были красиво уложены, а взгляд карих глаз, хотя и казался бесстрастным, в то же время смотрел прямо в душу.

Он выглядел очень надежно и мужественно, как никто в этом зале. Мой братик Алекс казался на его фоне девочкой, со присущими ему грацией и манерами, а Назар и Роман — просто идиотами, которым с виду не дашь больше пятнадцати лет. У Назара были выкрашены волосы в белый цвет, а у Романа цветное мелирование … Что тут еще сказать? Адвокат заметно выделялся. Теперь я, одетая в старое платье, в котором была в том числе и на маминых похоронах, чувствовала себя смущённой. Пусть он просто отдаст мою долю, и я уйду отсюда навсегда.

— Советую вам ознакомиться с информацией. Предполагаю, что когда вы услышите завещание, то захотите убедиться в моей правоте.

В комнате воцарилось напряжение.

— Так вот. Давайте приступим. Сейчас я зачитаю его.

И он начал читать ….:

«Дорогие мои родственнички, если вы читаете это, то скорее всего я уже на небесах вместе с моей дорогой Агнешкой. Вы пришли сюда послушать завещание и узнать, какую часть моего нажитого непосильным трудом имущества вы оттяпали? Полагаю, это так. Более того, с уверенностью скажу, что никто из вас не был на похоронах, и прошли они в обществе моего адвоката и священника.

Хотелось бы немного сказать про своё детство. У моего отца Мирослава и его славной жены, моей матери, Анки было всего две буханки хлеба на неделю. Сложные тогда были времена в Польше… Тем не менее я вырвался из этой пучины, и вытащил за собой родителей! Вы, дармоеды, живете на всем готовом. Хоть чем-то стоящим вы занимались за свою жизнь?

Знаете, вчера я написал завещание, где разделил между вами пятью все свое имущество. Рано радуетесь! Я порвал его. Сегодня у меня появилась новая идея. Мне так хочется, чтобы вы стали людьми, научились общаться и ценить друг друга… Ну, а вы наверняка хотите денег.

Я придумал что-то вроде конкурса. Слушайте условия. Мой адвокат, любезный Егор Викторович, будет зачитывать вам задания, ответы на которые мы можем проверить абсолютно точно. Грубо говоря, мой поверенный будет ждать от вас определённого ответа. Так что думайте и будьте внимательны. В какой-то степени это даже вопросы на логику.

Не хотите в этом участвовать? Ну и пожалуйста! Никто вас не держит, до свидания. Только вот на моем счету в банке девяносто миллионов. Вы могли бы это забрать. Может, кто-то один, а может, вы их и разделите. Это уже от вас зависит. Только помните: отказ от участия — отказ от наследства.

Ну что, повеселимся?

Ваш горячо любимый (нет) дедуля, которого вы так надеялись облапошить,

А. Ковальчик».

— Нет, что это за бред вообще?! Назар подскочил с места и с угрозой двинулся к адвокату. Но, видимо, оценив противника, решил не лезть на рожон, хотя пыла не поубавилось. — Я не собираюсь участвовать в такой фигне! Что за конкурс?! Просто отдайте мои деньги, и все!

— Господа, господа! — мой братец вскочил, призывая всех к спокойствию, ведь одна я теперь молча осмысливала ситуацию. — Давайте успокоимся и разберемся, — затем он обратился непосредственно к Егору Викторовичу: — Может, выйдем и поговорим? Думаю, мы сможем договориться.

— Нет, — на губах адвоката появилась едва заметная улыбка. Казалось, кучка бездарных малолеток, борющихся за миллиарды, его забавляла. А может, и нет. Ведь, кроме намека на улыбку, на его лице ничего не читалось. Возможно, это была элементарная вежливость. — Это невозможно. Если вы имеете в виду взятки и все подобное этому, то смею вас заверить: покойный позаботился об этом. В случае вашего отказа от выполнения условий завещания все денежные средства перейдут на счет фонда «Расширения популяции Фризских лошадей».

— Что?! — в унисон воскликнули все мы.

Знаете, если бы на кону не стояло так много, то я бы рассмеялась. Как это сделала Карина. Но у неё это скорее случилось из-за стресса.

— Вы серьезно? — сквозь слезы и смех проговорила она. — Какого черта?! Вы в курсе, кто мой муж? Да если он узнает, что вы тут устроили, то по стенке вас размажет.

— Я правильно понимаю, — наконец я решилась заговорить, — мы должны согласиться на участие в конкурсе дедушки. Если кто-то из нас отказывается, то деньги переходят в самый глупый фонд, о котором я когда-либо слышала. Кто выигрывает, тот делит деньги. «Победителей» может быть несколько. Все так?

— Если говорить кратко и не вдаваться в детали, то все именно так и есть, — адвокат бросил на меня пронзительный взгляд, а я отвела свой и заметила, как Карина уже набирала кому-то смс. — У вас есть час на размышления. Если кто-то решит участвовать, прошу прийти сюда в указанное время.

Он встал и, откланявшись, вышел.

Некоторое время мы сидели в тишине, пока нервный мужской голос не нарушил молчание:

— И что будем делать? — первым заговорил Роман. Почему-то мне показалось, что только он реально осознал ситуацию. — Вы собираетесь участвовать в… в этом?

У всех на лицах отражалась гамма эмоций. Выделить какую-то одну было крайне сложно. Только Карина выглядела как ребенок, которому не купили понравившуюся игрушку.

— Масик пишет, что можно найти лазейку, — наконец довольно сообщила она, и все с надеждой посмотрели на нее.

Спустя пару минут у нее зазвонил телефон, и Карина вышла из комнаты.

— Как думаете? Ну, вот чисто теоретически… — заговорил Назар. — Дедушка заготовил нам слишком сложные испытания?

Казалось, эти деньги самое нужное в жизни каждого из нас.

— Он был еще тем чудаком, — Алекс сидел с вечной улыбкой до ушей, полностью погруженный в свои мысли. — Всегда знал все про всех… Помните, как он заставлял нас наматывать круги перед ужином, чтобы мы понимали цену еде? Бред.

— А я помню, как он однажды приказал зарубить при нас курицу. Якобы это закаляет дух, — Роман грустно улыбнулся. — Я думал, что с его уходом проблем поубавится…

— Мы должны это сделать, — наконец заявила я. — Что бы там ни было, мы должны ради дедушки.

— Ради дедушки?! — воскликнул Назар. — Ты, так же, как и мы все, ненавидела его и так же, как и мы все, не пришла на его похороны!

— Я не ненавидела его… — ком застрял в горле.

— Да?! Это ты сейчас сидишь такая… Вся из себя серая мышь. А помнишь, что было тогда?.. До того, как твоя мать откинула коньки, а папанька сдурел, сбросив на тебя все проблемы? — злобно прокричал Назар.

— Ты была еще большим чудовищем, — прошипел в его защиту Роман. — Большим чудовищем, чем этот покойник.

Я вскочила с места и с надеждой посмотрела на брата. Тот отвернулся, и это означало лишь одно. Он думал так же.

— Да! — воскликнула я. — Я была не подарком. И да, те… те события правда очень много изменили, — я снова посмотрела на Алекса. — И папа не «скинул» на нас проблемы, он заболел. И разгребать их должна была не одна я.

Наворачивались слёзы, и меньшее, чего мне бы хотелось в этом обществе — это заплакать. Так что я под осуждающие взгляды и возгласы выбежала из комнаты. И, немного пройдя по коридору, я увидела Карину. Она смотрела в окно, и, казалось, была где-то не здесь.

— Помнишь, в детстве мы бегали по этой лужайке, — обратилась Карина ко мне, и я неуверенно подошла поближе. — Нам было так хорошо… Я помню один момент… Мы впятером, наши родители были еще живы, ваши тоже, да и бабушка с дедушкой — счастливы. Мы бегали там и не знали… Не знали, что однажды не придём на похороны деда… Не знали, как тяжело придётся выживать в этом мире.

— Карина… — мне хотелось ей что-то сказать и как-то утешить, только вот я не знала, как. Она казалась такой печальной. Мне стало ее жаль.

— Что ж, — она резко переменилась и с презрением отодвинулась от меня. — Масик нам не поможет. Сказал, что наш многоуважаемый дед потратил немало денег, чтобы все пели под его дудку. Даже после смерти он главный, — злобно добавила Карина.

— Скверно, — я заглянула во двор, и меня тоже захлестнули воспоминания о счастливом детстве. — Ты будешь участвовать?

— Конечно! — удивилась она. — На кону миллиарды. Я намерена выиграть все. Это решит все мои проблемы.

— Мне тоже нужны эти деньги, — решительно завила я. — Не надейся, что я сдамся.

Карина немного наклонилась, чтобы сравняться ростом. Затем впилась в меня презрительным и угрожающим взглядом зелёных глаз.

— Это платье, — она даже не опустила глаз, говоря это. — Разве не его ты надевала на похороны матери-уборщицы?

— Закрой рот, — обсуждать меня — это одно, но мои родители — совершенно другое. Да, до знакомства с папой, мама работала домработницей в доме деда, и что? — Лучше иметь мать-уборщицу и сумасшедшего отца, чем папика, который кидает тебе деньги, как кости, после… Ну, ты сама понимаешь, чего. Ты, наверное, считаешь себя жутко крутой, только вот суть от этого не меняется: ты просто дорогая шлюха.

Ее глаза расширились, и промелькнуло в них что-то такое, что говорило мне: «О да, ты задела меня за живое!»

— Посмотрим, — на лице появилась ехидная улыбка, и Карина, обойдя меня, направилась к родственникам. — Посмотрим, сколько ты тут продержишься.

Она скрылась, и вместе с ней ушла моя лютая злость. Теперь осталось лишь желание обойти ее во что бы то ни стало.

Вверху, на лестнице, что-то зашумело, и в памяти тут же всплыл момент, как я, Алекс, Карина и Рома пытались сбежать погулять вечером в лес. Только вот Рома неудачно задел каток уборщицы, и все его содержимое полетело вниз по лестнице и буквально смело няню Зинаиду Павловну.

Мне вдруг ужасно захотелось увидеть свою комнату, в которой я проводила года. Зная, что идея была ужасная, я все-таки медленно пошла в её направлении, оглядываясь по сторонам, будто преступница.

На втором этаже ничего не изменилось. Все так же в стиле барокко. Моя комната была первой справа от лестницы, и я моментально рванула к двери. Только вот, подергав ручку, обнаружила, что та заперта. Мне казалось, чем сильнее я буду дергать, тем с большей вероятностью, дверь поддастся.

— Что вы делаете? — серьезный мужской голос за спиной заставил меня подпрыгнуть на месте. — Пытаетесь обокрасть хозяина? И только не говорите, что ищете дамскую комнату!

— Что?! — я бросила на адвоката сердитый взгляд, но от двери отошла. — Это моя бывшая комната. Тут я жила, когда приезжала на лето.

— Вам нельзя тут быть, — бесстрастно сказал тот, но я успела заметить в его глазах каплю интереса, тут же скрывшегося за непроницаемой маской. — Вы уже решили, будете ли проходить задания?

— Конечно, буду, — ни секунды не раздумывая, сказала я. — Мне нужны деньги.

Он окинул мой внешний вид оценивающим взглядом, и промелькнуло в нем что-то презрительное. Наверняка подумал, что я прогуляла все наследство, не нашла папика, а теперь убью любого за деньги.

— Я не сомневался, — слава богу, его пронзительный взгляд уже не действовал так пугающе, как в первый раз. Глядишь, я и привыкну к нему. — Может, тогда вы спуститесь обратно к родственникам?

— Да, — я посмотрела на него с пренебрежением, надеясь передать все, что сейчас к нему чувств.

На обратном пути к лестнице было ощутимо, как этот адвокат пытался просверлить мне спину взглядом. Неужели он думал, что я могу выкинуть что-то из рядя вон выходящее?

Внезапно меня осенила одна мысль, и я обернулась, раздумывая, как правильно это сформулировать.

— Вы… вы были с дедушкой, когда он умирал? — Он кивнул, но лицо так и осталось невозмутимым. На похоронах тоже были? — Еще один кивок. — Вы его друг?

Я ожидала еще одного кивка, но мужчина наконец заговорил.

— Я заменял его друга, Роза, — всего на мгновение в его глазах появилась печаль, тут же спрятавшись. — Мой дедушка был его другом.

Я кивнула и развернулась, чтобы уйти.

— Вам следовало навестить его хоть раз или прийти на похороны, — он бросил это, когда я уже спустилась как минимум на пять ступенек. Сердце сжалось, и я не поняла, почему. Я бы хотела его любить, но этот засранец просто не дал возможности.

Всего пару секунд длилось мое помутнение, затем я просто спустилась, выкинув это из головы.

Как только я вошла в комнату, то поняла, что зря не осталась поболтать с «очень разговорчивым» Егором. Самый настоящий скандал разыгрался здесь. Все четверо стояли у камина. Карина, Назар и Роман были готовы повырывать волосы друг другу, а мой братик яростно пытался этого избежать

— Ты, — кричала Карина на Романа, — маленький уродец! Ты вообще не имеешь права претендовать на наследство! Наша мамка нагуляла тебя по глупости. Скажи спасибо, что тебя вообще родили!

— Закрой рот! — огрызнулся тот. — Лучше быть ребенком, которого нагуляли, чем шлюхой, которая ноги раздвинет перед любым за деньги!

— Закройте рты оба! — яростно закричал Назар, и казалось, весь дом был готов сотряхнуться. — Вы оба просто конченые идиоты! Адвокат просто насмехается над нами! Ему просто нужны деньги.

— Ты дебил?! — отозвалась Карина. — Я уже все узнала. То, что говорил нам этот контуженый, — чистая правда! И отказываться от участия я не собираюсь.

— Карина права, — сказал Алекс. — Звонила жена. Все, что говорил Егор Викторович, чистой воды правда. Он просто исполняет волю усопшего.

— Успокойтесь все! — закричала я что было мочи. Четыре пары испуганных глаз удивленно уставились на меня. — У нас только два варианта: участвовать или нет. Не думаю, что дедушка продумал что-то запредельное. Кому нужны деньги, оставайтесь. Кому они не нужны — проваливайте, ясно? Можете обсуждать все это до утра, но варианта только два, — все продолжали молчать, погрузившись каждый в свои мысли. Наконец, я решила, что пора сказать это: — Я участвую.

— Я тоже, — пожала плечами Карина.

— Выбрасывать миллионы в самый абсурдный в мире фонд я не собираюсь, — Алекс поставил руки в боки, что означало его полную решимость. — Я участвую.

— Я тоже не собираюсь отдавать вам денежки, — оценив нас свирепым взглядом, заявил Назар.

— Вы что, серьезно? — Роман недоверчиво посмотрел на каждого из нас, видимо, до конца надеясь, что это была просто плохая шутка. — Хорошо! Ладно! Я тоже согласен.

— Вот и отлично, — раздался голос за спиной. — Можем начать даже раньше, чем планировалось.

Адвокат сел на свое прежнее место, а мы заняли диван, чтобы выслушать условия «состязания» за вековые миллионы нашего «горячо любимого» дедули.