Завет Кольца

Франк Рефельд Остров эльфов (перевод Е. Шушлебиной)

Дождь шел уже больше недели. Мир скрылся за скучной пеленой, изменившей все краски и превратившей ландшафт в серую пустыню: только сырость, холод, молчание и пустота.

Айлон не мог вспомнить, как это — не быть промокшим до нитки и не мерзнуть. Закутанный в толстый плащ, сгорбившись в седле, он день и ночь пробирался вперед сквозь мокрый лес.

День шел за днем. Как-то ранним вечером он подъехал к реке. Внезапно облака рассеялись, и показалось голубое небо. Дождь прекратил моросить, выглянуло весеннее солнце.

На опушке леса, покрывающего пологий склон, Айлон сделал привал. Целый час он сидел под огромным деревом, подставляя лицо солнцу и наслаждаясь его теплом. В ветвях защебетали птицы. В последние дни ему так не хватало их пения; даже звери от дождя спрятались в свои норы и только сейчас опять появились, приветствуя солнце.

Айлон не знал, где находится и как называется эта страна, но ему здесь нравилось. Жуя травинку, он неторопливо скользил взглядом по расстилающимся внизу лугам, пересеченным широкими ручьями и редким перелеском. Картина навевала ощущение мира и идиллии; он не жалел, что попал сюда.

С тех пор, как несколько месяцев назад он покинул Кавиллон, произошло многое. В Орденсбурге, городе, где он вырос, ему присвоили степень мага ордена Иштар. Но каким бы серьезным ни было это событие, с тех пор, как он узнал тайну своего происхождения, все уже не имело особого значения.

Несколько человек еще были для него значимы, в том числе Марцирок — его наставник и воспитатель. Хотя это именно он в течение двадцати лет умалчивал о том, что настоящим отцом Айлона был чужеземец, случайно заехавший в Аркану. Айлон никак не мог простить этого своему наставнику, даже если у того имелись на то серьезные основания.

Были еще дорогие ему люди: Лаира, колдунья ордена Вингала; фокусник и жонглер Флойд, с которым он совершил путешествие в Шаролан. Однако все они были лишь спутниками на определенных отрезках жизни, и в его планы не входило завязывать с ними тесную дружбу. В поисках, которыми он сейчас был занят, ему никто не мог помочь. Найти себя и свое место в мире — этот путь нужно было пройти в одиночку.

Поэтому вместо того, чтобы оставаться в Кавиллоне, из Шаролана Айлон поехал дальше на Восток, чтобы увидеть своими глазами пустынные или малонаселенные области, о которых путешественники рассказывали удивительные истории. Если это хотя бы отчасти было правдой, то обещало захватывающие приключения.

Так он сидел с полузакрытыми глазами и размышлял, иногда впадая в дрему, как вдруг услышал странный шум, никак не сочетавшийся с окружающей идиллической обстановкой. Из ближайшего перелеска до него донесся звон стали и шум; не могло быть ни малейшего сомнения: там шло сражение.

Не раздумывая долго, Айлон вскочил на ноги и побежал к перелеску. У него не было намерения вступать в бой; он хотел лишь посмотреть вблизи, что происходит. Долина выглядела раем, но, видимо, таила опасность.

Лязг металла теперь слышался ближе; к нему примешивались и другие звуки: рычание и хрюканье. Вокруг не было кустарника, который мог бы послужить Айлону укрытием, поэтому он осторожно передвигался от одного дерева к другому.

Вскоре он увидел дерущихся. Это были небольшого роста существа, одетые в серо-коричневые длиннополые одежды. Их лица были скрыты надвинутыми на глаза остроконечными капюшонами.

Всего их было около дюжины.

Некоторые неподвижно лежали на земле, остальные атаковали молодую женщину.

На незнакомке была светлая блуза, коричневая кожаная куртка и штаны, заправленные в высокие, до колен, сапоги. Ей было немногим больше двадцати лет — чуть больше, чем ему. Такой очаровательной девушки он никогда не видел. Длинные светлые, почти белые волосы обрамляли ее нежное лицо с правильными чертами, какие бывают только у эльфов. Движения были необыкновенно смелыми — она прекрасно обращалась с мечом.

Айлон замер. Незнакомка стояла, прижавшись спиной к большому дереву, и мастерски отражала удары похожих на гномов существ; изредка ей удавалось сделать выпад. Подобно молнии она выбрасывала руку вперед, и очередная жертва замертво падала на землю.

И все-таки это был неравный бой. Слишком велико было численное превосходство гномов. Девушка получила несколько серьезных ран, ее движения становились медленнее и слабее. Было понятно, что через некоторое время гномы победят.

Не теряя драгоценного времени, Айлон выхватил меч и бросился вперед. Что являлось причиной сражения, он не знал, но было ясно, на чьей стороне его симпатии.

Два гнома обернулись, услышав шаги, и издали злобное шипение. В тот же момент один из них упал навзничь: меч плашмя пришелся ему по голове.

Вмешательство Айлона решило исход борьбы. Не останавливаясь, незнакомка с удивлением посмотрела на него. Она сумела использовать замешательство гномов, чтобы расправиться еще с одним из них. Теперь у нее оставалось лишь два соперника.

Зато у Айлона появилась проблема. Едва он успел поднять руку, как второй гном атаковал. Удар был несильным, но цели достиг. Руку пронзила резкая боль. Он едва сдержал крик.

Но и гном, потеряв равновесие, качнулся навстречу противнику. Айлон инстинктивно схватил его за одежду. Материал с треском разорвался, и глазам Айлона предстало ужасное зрелище. Более отвратительного существа он еще никогда не видел. Тело было иссохшим, под зеленовато-коричневой кожей отчетливо прорисовывались кости. Острые, как у летучей мыши, уши торчали на круглой лысой голове. Вместо носа виднелись две прорези, а рот был похож на рваную рану. Однако самым страшным были глаза: круглые, горящие красноватым светом, с щелеобразными, как у рептилии, зрачками. Они светились такой ненавистью, что Айлон почти физически ощутил ее и в ужасе отпрянул.

Гном издал пронзительный крик и занес меч, но удар у него не получился. Его глаза удивленно расширились, в них успела отразиться боль, и он рухнул на землю.

Незнакомка склонилась над ним и вытерла об его одежду свой окровавленный меч.

— Спасибо. Если бы не ты, я вряд ли справилась бы с ними.

Взгляд голубых глаз проник Айлону в душу. На ее лице были следы напряжения и усталости, однако сейчас она улыбалась и была еще красивее. Девушка казалась ему неземным созданием: человек не мог быть таким совершенным. Ему бросилось в глаза, что уши у нее были другой формы, нежели у людей.

— Ты… эльфийка! — только и смог произнести он.

— Полуэльфийка, — поправила она. — Мой отец был эльфом, а мать — человеком. Меня зовут Шилена.

— А меня — Айлон. — Он указал на мертвых гномов: — Кто… кто эти существа?

— Дуульсы, — с отвращением сказала девушка. — Ужасные гномы. Без них это был бы райский уголок. Но дуульсы не терпят никого, кроме себе подобных; они состоят из злобы и ненависти, перемирие с ними невозможно. — Она торопливо оглянулась. — Нам надо уходить. Они скоро оживут. Кроме того, сейчас появятся и другие.

Айлон не стал выяснять, что означают эти полные мистики слова.

— Моя лошадь недалеко, она выдержит нас обоих.

Шилена покачала головой:

— Нет, надо пробираться к озеру. Только на острове Ай’Бон мы будем в безопасности. А теперь быстрее, дуульсы совсем близко.

Айлон заколебался, но тут увидел нечто такое, что повергло его в ужас. По телу одного из дуульсов, несомненно мертвого, прошла судорога, и он открыл глаза. Айлон поспешил за эльфийкой, а когда опять оглянулся, уже все гномы ожили и стали медленно приподниматься с земли.

Он побежал быстрее, но тут лес ожил. Со всех сторон на них шли дуульсы, их было около двадцати. Несмотря на их численное превосходство, Шилена вынула из ножен меч и приготовилась защищаться, но с дерева на нее прыгнули еще двое и повалили на землю.

Айлон почувствовал сильный удар в спину: и на него прыгнул дуульс. Юноша упал, его меч отлетел в сторону. Несколько гномов навалились на него и с ожесточением избивали.

Айлон почти терял сознание от боли, но ему все-таки удалось, высвободив руку, сбросить с себя двух гномов и вздохнуть свободнее.

Несмотря на то что собраться с мыслями было трудно, он попытался сосредоточить взгляд на золотой перевязи вокруг левого запястья. Когда-то это украшение принадлежало Харалону, основателю ордена Иштар; это был один из самых сильных скиилов. Он охранял своего владельца не только от чужой магии, но и позволял создать такие правдоподобные иллюзии, которые трудно было отличить от реальности.

Айлон представил себе чудовище такого угрожающего вида, какое только смог придумать: в два человеческих роста высотой, с иглами размером с человеческую руку по всему телу, с головой, состоящей практически из одной пасти, заполненной зубами-кинжалами. Этот монстр с ревом набросился на дуульсов. Некоторые из них в панике бросились бежать, другие же приготовились сражаться с новым неожиданным противником. И хотя это было всего лишь видение, гномам казалось, что они слышат бряцанье клинков о металлический панцирь чудовища.

С трудом Айлон поднялся на ноги. У него болело все тело; было невероятно тяжело поддерживать изображение в воздухе. Он поспешил к Шилене, которая тоже приняла картинку за реальность и взялась за меч.

— Прочь отсюда! — прохрипел он. — Это… только магическая иллюзия. Не знаю, как долго я еще выдержу.

Они бежали изо всех сил; позади стихал шум боя. От слабости Айлона качало; он упал бы, но Шилена его вовремя подхватила.

Только отчаяние и понимание того, что, сдавшись, он погибнет, заставляло бежать дальше. Вот-вот дуульсы поймут, что их обманули, и, скорее всего, возобновят погоню.

Лес поредел. Сквозь деревья проглянула лазурная гладь озера, о котором говорила Шилена. Они выбежали на поросший травой берег. Озеро оказалось настолько огромным, что другого берега не было видно; в отдалении возвышался поросший лесом остров. Над деревьями виднелась высокая белая башня. Но Айлон не видел всего этого, так как его взгляд был прикован к огромному животному, парившему в воздухе невысоко над берегом. До сих пор он никогда не видел ничего подобного. У этого существа было тело дикой кошки и лапы с длинными загнутыми когтями, которые могли без труда разорвать человека на части. Его тело было покрыто белоснежным оперением, а голова походила на голову орла. Кроме того, у него были очень мощные крылья.

Но самое удивительное, что на его спине располагалось деревянное кресло, в котором сидели два эльфа с натянутыми луками. Они смотрели в сторону Айлона и Шилены, как будто ждали их.

От изумления Айлон остановился как вкопанный. Он почувствовал, что от огромной странной птицы не исходит опасности. Она была на удивление красива и грациозна, а большие карие глаза, казалось, излучали доброжелательность и мудрость, как будто принадлежали вовсе не животному. Это были глаза разумного существа.

— Кто это? — с трудом выдавил он из себя.

— Мьяллнир, гриф, — ответила Шилена. — Только на нем можно попасть на Ай’Бон. А теперь поторопись, или ты хочешь, чтобы нас догнали?

Из леса уже показались первые гномы. Они вопили, разъяренные тем, что добыча ускользает. Оба эльфа выпускали в них стрелу за стрелой, пока Айлон и Шилена бежали к грифу. Они взобрались наверх по веревочной лестнице, и Мьяллнир тут же взмыл ввысь.

У некоторых дуульсов тоже были луки, они стреляли вслед птице, но гриф был уже слишком высоко. Он взял курс на остров.

Полет длился недолго и проходил почти в полном молчании, хотя у Айлона на языке крутилось много вопросов. Эльфы представились как Ларкон и Мелос и больше не делали никаких попыток завязать разговор.

С захватывающей дух скоростью они приближались к острову, посреди которого возвышалась башня как часть беломраморного архитектурного ансамбля, расположенного нисходящими круговыми террасами. Среди искусно разбитых парков Айлон успел рассмотреть здания, построенные в филигранном эльфийском стиле, соединенные друг с другом ажурными мостиками и переходами. Кажется, это был единственный город на острове.

Остальная часть его оставалась первозданной, правда, вдали виднелись несколько темных пятен, которые, скорее всего, были возделанными полями.

Мьяллнир опустился на большую травянистую площадку на окраине города. Несколько сотен эльфов собралось на площади, чтобы приветствовать прибывших. Первой на землю спрыгнула Шилена, за ней Айлон, не столь элегантно.

Высокий статный эльф в белых одеждах, украшенных золотым шитьем, с улыбкой направился им навстречу.

— Я рад, что ты решила вернуться к нам, — обратился он к Шилене. — Вижу, ты привела юношу, хотя он и не эльф.

— Я — Айлон, последователь и ученик Марцирока из Кавиллона, — представился Айлон.

— Он настоящий маг и спас меня от дуульсов. Без него я погибла бы, — объяснила Шилена. — Положение с этими тварями становится все хуже. Честно говоря, я вернулась из-за них, а не из-за того, что вы…

— Об этом мы поговорим позже, — прервал тот ее. Его тон был жестким и не терпел никаких возражений. Затем он повернулся к Айлону и протянул ему руку. — Если все было так, как рассказывает Шилена, то мы вам очень обязаны. Славное имя Марцирока почитаемо у нас с давних времен. Добро пожаловать на Ай’Бон. Меня зовут Харлин.

— Он король того, что когда-то было народом эльфов, — с сарказмом вставила Шилена.

Король эльфов? Это открытие поразило Айлона. Он пристальнее посмотрел на мужчину. Эльфы живут очень долго, и всегда трудно определить их возраст. Харлин казался относительно молодым. Волосы, зачесанные назад, открывали высокий лоб; у него были широкие скулы; в остальном лицо ничем особенным не отличалось. Впрочем, его окружала аура необыкновенного достоинства. От него исходили флюиды не властности, а скорее, серьезности и мудрости.

— Я благодарю вас за ваше приглашение и вашу помощь, король Харлин, — ответил он. — Да, я помог Шилене, но мы оба стали бы жертвами нападения дуульсов, если бы ваши люди не спасли нас.

— Мы делаем все, что можем, чтобы помочь тем, кто попадает в лапы дуульсов, — скромно сказал король.

— Ты хочешь сказать, не что вы можете, а что хотите, — воскликнула Шилена. Ее лицо перекосилось от гнева. В этот момент она напоминала воинственную амазонку. — А этого недостаточно!

Айлон постарался скрыть удивление. Он не относился к тем, кто рассматривал эльфов как сверхсоздания и слепо им поклонялся, однако он глубоко уважал и почитал этот древний и некогда сильный народ, и прежде всего королей. Он не знал, что произошло между Харлином и Шиленой и почему она столь неуважительно нападала на него, но, возможно, за этим стояло нечто большее, чем простые разногласия. Он решил расспросить девушку об этом, когда представится случай.

Харлин никак не отреагировал на выпад, только его улыбка стала чуть холоднее.

— Вы, наверное, устали с дороги. — Он кивнул молодой эльфийской женщине. — Карва проводит вас в покои, где вы сможете отдохнуть. В честь вашего прибытия сегодня вечером состоится праздничный ужин. Тогда у нас будет время побеседовать.

— Обязательно. Это просто необходимо, — холодно ответила Шилена.

— Большое спасибо за ваше гостеприимство, — сказал Айлон. После некоторого колебания он добавил: — Есть еще одно, о чем я хотел бы просить. Моя лошадь привязана на западной опушке леса. Если о ней никто не позаботится, животное умрет. Кроме того, в седельной сумке остались несколько, скиилов и другие необходимые мне вещи. Я понимаю, что слишком многого прошу, так как это связано с опасностью встретиться с дуульсами, но…

— Ларкон еще раз слетает туда и позаботится о вашей лошади и имуществе, — пообещал Харлин. — Он и его сопровождающие сделают это так быстро, что дуульсы не успеют на них напасть. Как-никак они эльфы.

— Пока что, — сказала Шилена, повернулась и так быстро пошла прочь, что Айлон и Карва еле успевали за ней.

Помещение, в которое проводили Айлона, было настолько большим и роскошно обставленным, что здесь мог бы жить сам король. Поколебавшись какой-то момент, Айлон обернулся к Шилене.

— Нам нужно поговорить, — сказал он. — У меня накопилось столько вопросов, что я не могу ждать до вечера.

Шилена кивнула:

— Могу представить, что у тебя на душе. Подожди немного. Я займусь своими ранами, переоденусь и вернусь, чтобы ответить на твои вопросы.

— Хорошо, — Айлон вошел в жилище и закрыл за собой дверь. Его взгляд упал на большую удобную кровать, и он тут же пожалел о договоренности с Шиленой. Он уже не помнил, когда в последний раз спал на настоящей кровати. Как бы ему ни хотелось получить ответы на свои вопросы, потребность тела в отдыхе была еще сильнее. На кровати лежала чистая одежда, так что по крайней мере он мог сменить свое пропитанное дорожной пылью и грязью платье. Через несколько минут вернулась Шилена. Она не только успела смыть запекшуюся кровь и переодеться, но причесала и уложила свои прекрасные волосы. Теперь на ней было платье, подпоясанное широким поясом. И до этого она была очаровательна, но теперь перед ним была просто неземная красота.

— Давай немного прогуляемся. Я покажу тебе Ай’Бон и отвечу на вопросы.

Айлон молча кивнул. Они вышли из здания и пошли по улицам белого мраморного города. По дороге им встречались приветливо кивавшие и улыбавшиеся эльфы.

Впечатление, которое сложилось у Айлона при прибытии, постепенно укрепилось.

— Почти все молодые, — пробормотал он. Все, кого он видел, были в расцвете сил. Очень редко можно было увидеть старика или ребенка.

— Это связано с решением эльфов поселиться здесь, — ответила Шилена. Они подошли к одному из парков и присели у края фонтана, вокруг которого пышно цвели кусты роз. — Видишь ли, Ай’Бон не просто остров. Это наша родина. Много лет тому назад здесь появились на свет первые эльфы.

— О-о! — воскликнул Айлон. Как и большинство людей, он имел лишь общее представление об эльфах и их происхождении, но, конечно, знал о том, что они, как и гномы, являются одной из древних рас Арканы. Он чувствовал, что Шилена готова раскрыть ему тайну, в которую были посвящены лишь немногие.

— Мы не всегда были такими, как сейчас, — продолжала она. — Раньше было достаточно того, что мы жили в согласии с природой и самими собой. Мы не старились, так как не имели твердой структуры тела. Только на этом острове наш дух приобретал очертания. На Ай’Боне нет ни врагов, ни хищных зверей. Сюда можно попасть только на спине Мьяллнира. Отсюда тоже не было другого пути. Острые рифы вокруг острова не позволят подойти ни одному кораблю.

— Гриф был уже тогда? — удивленно переспросил Айлон.

— Он бессмертен, пока живет на острове. Мы тоже когда-то были бессмертны, — ответила Шилена. Она опустила руку в фонтан и поводила ей в воде. Лицо ее помрачнело. — Когда-то моему народу было достаточно жить так. А теперь нет. Нас мучило любопытство: а что же делается по ту сторону озера, в остальном мире? И мы захотели покинуть остров. Но Мьяллнир не соглашался перевезти нас на другой берег. Однако мы не сдавались и в течение долгих лет копали туннель под озером, ведущий на сушу. Там мы встретились с другим народом — древним, сильным и мудрым. Много позже от него пошли люди. В вас, магах, еще течет кровь того народа. Чтобы избежать проникновения на Ай’Бон чужеземцев, лучшие чародеи того другого народа помогли эльфам магически запечатать подземные выходы из туннеля. — Она вздохнула. — Так вот, мы должны были заплатить высокую цену за то, что покидаем Ай’Бон. Без волшебства этой святой земли мы потеряли свое бессмертие. Обретя тело, мы начали стариться, как любое живое существо. Мы стали одной из сильнейших рас, достигли зенита своего развития, после чего более молодые народы, например люди, начали нас теснить. По сравнению со своей былой мощью мы уже были слабы. Прошло более тысячи лет с тех пор, когда в Аркану пришли демоны и разрушили Ай’Лайт, нашу крепость, которая считалась неприступной. Тогда погибло очень много эльфов; после этого поражения мы так и не смогли оправиться. Сегодня нас осталось мало, по всему свету немногим больше, чем ты видишь здесь.

Шилена умолкла. Молчал и Айлон, пораженный услышанным.

— Грустная история, — наконец сказал он.

— Нет, — возразила Шилена. — Она соответствует естественному развитию мира. Когда мы покинули Ай’Бон, мы тем самым согласились с законами внешнего мира. Все когда-нибудь кончается, чтобы освободить место новому. Однажды это произойдет и с людьми.

— Поэтому вы вернулись сюда?

— Да, — подтвердила она. В ее глазах отразилась непонятная боль. — Казалось, что дорога назад для нас навсегда закрыта. Ведь подземный ход был запечатан. А так как мы потеряли чистоту и стали частью обыденного мира, Мьяллнир посчитал нас недостойными возвращения. Даже местоположение Ай’Бона было почти забыто.

— Тем не менее вы здесь, — Айлон с любопытством взглянул на нее.

— Когда мы поняли, что приближается наш конец, Харлин и другие эльфы сделали целью жизни найти утерянный рай, — объяснила Шилена. — В конце концов они действительно нашли Ай’Бон и так долго умоляли Мьяллнира спасти последних представителей нашего гибнущего народа, что тот наконец внял их просьбам. С тех пор почти все эльфы последовали призыву Харлина вернуться на остров, за исключением немногих, которые, после того как побывали здесь, решили все-таки вернуться в тот мир. Например, я.

Она снова замолчала. Айлон терпеливо ждал. Потом он понял, что Шилена не собирается продолжать рассказ. Тогда он заговорил сам.

— Почему ты не хочешь жить здесь? — спросил он.

— Речь идет не только о том, чтобы остаться здесь жить, — с жаром откликнулась Шилена. — Если бы только это. Наверное, я бы была не против, хотя мне трудно представить себе, как можно прожить всю жизнь на одном месте — слишком много человеческой крови течет в моих жилах. Речь идет о гораздо большем… — Она резко замолчала и покачала головой. — Я и так рассказала тебе больше, чем хотела. Все остальное касается только нас, эльфов.

Айлон постарался скрыть свое разочарование. По сути дела, Шилена была права. Едва ли еще кто-то из людей узнал так много тайн Дивного Народа, и как бы ему ни хотелось узнать все до конца, он не имел права настаивать.

Они посидели еще немного около фонтана, думая каждый о своем. Наконец Айлон встал. Он с трудом сдерживал зевоту.

— Наверное, будет лучше, если я последую совету Харлина и ненадолго прилягу. Я слишком устал.

— Конечно, — ответила Шилена и тоже встала. — А я пока пойду к нему. Прежде чем сегодня вечером я обращусь к собранию, я должна переговорить с ним наедине. Ты найдешь обратную дорогу?

Айлон кивнул. Благодаря тому что город имел кольцевое строение, здесь невозможно было потеряться. Кроме того, он умел хорошо ориентироваться.

— Тогда до вечера, — сказал он на прощание и направился к своему жилищу.

Айлон заснул почти мгновенно. Когда он проснулся от громкого стука в дверь, то почувствовал, что хорошо отдохнул. Он был свеж как никогда. На улице все еще было светло.

Дверь распахнулась, и вошла Шилена. На ее губах играла насмешливая улыбка.

— Ну как, выспался наконец? — осведомилась она. — Я подумала, а не посмотреть ли мне, жив ли ты.

— Как это? Еще даже не вечер, — оправдывался Айлон.

Она засмеялась.

— Да, — сказала она, — сейчас полдень, только следующего дня. Ты проспал почти сутки. Вчера вечером мы решили тебя не будить.

Айлон ужаснулся. Он едва мог поверить в то, что сказала Шилена.

— Да-а, неучтиво, когда почетный гость не является на праздник, — проговорил он. — Надеюсь, Харлин на меня не в обиде?

Шилена отрицательно покачала головой:

— Не беспокойся, он сам настоял, чтобы тебя не будили. И потом, поводом для праздника было не только наше прибытие. — Она указала на две седельные сумки, лежавшие у двери. — Ларкон привез твои вещи. Лошадь он просто отпустил.

Айлон облегченно вздохнул. В сумках находились действительно бесценные вещи, прежде всего те, что оставил ему отец, когда приезжал в Аркану второй раз.

— Ты, наверное, хочешь осмотреть остров, — продолжала Шилена. — Когда ты наконец встанешь с постели, я покажу тебе наши достопримечательности. А пока подожду на улице.

Как только она вышла из комнаты, Айлон встал, умылся и оделся. Вскоре он уже шагал рядом с Шиленой. Как оказалось, здесь было что посмотреть. Возделана была только небольшая часть острова: виноградники, поля кукурузы и различных злаковых. Поля показались ему странно маленькими; этого было явно недостаточно, чтобы прокормить население, даже если оно составляло всего лишь сотню эльфов. На его вопрос Шилена только улыбнулась.

Большая часть острова, как Айлон уже видел с воздуха, оставалась в своем первозданном виде. Однако природа создала его настолько красивым, что люди или эльфы вряд ли смогли бы соревноваться с ней. В лесу было много прогалин, заросших пестрыми цветами. Это был настоящий цветущий ковер. Журчали кристально чистые ручьи, на деревьях росли невиданные фрукты. На одной из прогалин они присели отдохнуть. Здесь по небольшим перекатам струился ручей, впадавший дальше в заросший кувшинками пруд. Воздух был напоен ароматом цветов, вокруг которых танцевали бабочки. Айлон давно не чувствовал себя таким спокойным и беззаботным.

— Здесь чудесно, — вздохнул он. — Неудивительно, что ваш народ любит этот остров и вернулся сюда.

— Тем самым разрушив красоту и волшебство Ай’Бона, — горячо возразила Шилена. Бабочка, севшая ей на руку, испуганно упорхнула.

— Кажется, твой вчерашний разговор с Харлином был не особенно удачным?

— Да. Впрочем, я не ожидала ничего другого. Но нужно было еще раз попробовать. — Голос Шилены дрожал от гнева. Это звучало явным диссонансом по отношению к окружающей их гармонии.

— Вероятно, уже поздно что-то предпринимать. Они слишком далеко зашли. Возврата нет.

— О чем ты говоришь?

Она помедлила с ответом, потом пожала плечами:

— Ты уже так много знаешь, что нет смысла скрывать остальное. — Она сорвала цветок, понюхала его и начала отрывать лепестки, как будто ей нужно было чем-то занять руки.

— Знаешь, когда Харлин и остальные вернулись на Ай’Бон, им показалось, что мало провести здесь остаток жизни. Они снова начали затрагивать древние силы созидания: хотели вновь обрести бестелесную оболочку и вместе с ней бессмертие. Но за столько тысячелетий эльфы изменились. Они потеряли прежнюю чистоту. Они вели войны и убивали, испытывали искушение властью и богатством, им были не чужды зависть и ненависть. Мы старались приспособиться к законам внешнего мира и сами не заметили, как в наши сердца закралась тьма. С такими чувствами можно бороться и подавлять их, но нельзя искоренить навсегда. Но мой народ лелеял надежду, что все будет как прежде. Возможно, что перспектива обрести бессмертие была так соблазнительна, что они готовы были заплатить любую цену.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — сказал Айлон. — Какую цену?

— Лучше я тебе покажу, тогда ты все поймешь, — сказала Шилена и встала. — До сих пор ты видел только прекрасную сторону Ай’Бона; пришло время увидеть остальное: раны, нанесенные острову.

Айлон тоже поднялся на ноги и последовал за Шиленой. Он не понимал, о чем она говорит.

— Для достижения бессмертия было испробовано множество ритуалов; это продолжалось достаточно долго, пока мы наконец не нашли нужного пути, — говорила Шилена, пока они шли по лесу. — В конце концов с помощью определенной медитативной техники удалось проникнуть в источник жизни и сбросить телесную оболочку, но до этого, во время ошибочных экспериментов, многие поплатились своей жизнью. Одним из них был мой отец.

— Мои соболезнования, — пробормотал Айлон. — Ты его очень любила?

Шилена кивнула. Айлон заметил слезы в ее глазах. Желая утешить, он положил руку ей на плечо. Эльфы в основном были очень сдержанны и робки, что касалось физического прикосновения, и он ожидал, что она уклонится. Но ничего подобного не произошло. Он расценил это как знак доверия, даже симпатии к нему.

— Да, я его очень любила, — запинаясь, произнесла она. — Именно его смерть заставила меня посмотреть на все другими глазами и отдалила меня от моего народа. Но Харлин и другие продолжают задуманное.

— Значит, они сбросили свою телесную оболочку и стали бессмертными? — воскликнул Айлон. Он подозревал, к чему Шилена ведет свой рассказ, но все-таки был поражен. — Но как же… я имею в виду, Харлин производит вполне… нормальное впечатление. Мы даже пожимали друг другу руки.

— В этом и заключается волшебство Ай’Бона. Здесь все, что рождено духом, может принимать материальную форму, — таинственно произнесла Шилена. — Но волшебство действует только на острове и над водами озера. Эльфы больше не могут вернуться в мир. Как ты помнишь, Мьяллнир ждал нас над берегом озера, потому что он тоже не может вступать на материк. Он даже не может летать над ним.

Айлон наморщил лоб.

— Но Ларкон привез мои сумки, а для этого ему нужно было дойти до края леса, — возразил он.

— Здесь, на Ай’Боне, еще не все осуществили полное превращение. Ларкон и Мелос из их числа, — объяснила Шилена. Она указала вперед. — Теперь уже недалеко. Ты можешь видеть первые признаки.

Айлон сразу понял, о чем шла речь. Некоторые из деревьев, несомненно, были больны. Сначала были заметны только мертвые ветви, но чем дальше они шли, тем больше видели вокруг сухих деревьев. Звери тоже ушли из этого леса. Число здоровых деревьев быстро сокращалось, теперь их окружал сплошной сухостой. И другие растения росли здесь менее пышно. Довольно быстро они дошли до места, где не было никакой растительности, даже травы.

У Айлона пробежал по коже мороз. Вокруг простиралась мертвая земля, черная, как будто покрытая смолой.

— Что это? — в ужасе спросил он. С воздуха он тогда принял эти черные пятна за вспаханные поля, но теперь понял свое заблуждение.

— Цена, которую должны были заплатить Харлин и другие, — ответила Шилена. Ее голос звучал напряженно и печально. — Он был раньше честным и искренним, но очень упрямым и подчас хотел пробить головой стену. Он часто раздражался и впадал в гнев.

— Это не похоже на Харлина, с которым я знаком, — скептично возразил Айлон.

— Вот именно. Когда он сбросил телесную оболочку, то одновременно избавился от дурных черт своего характера, как, впрочем, и другие. И эта освободившаяся часть тьмы, пребывавшая в них, сделала то, что ты видишь вокруг. Они воспользовались волшебством Ай’Бона в корыстных целях, тем самым нанеся острову незаживающие раны. Поэтому я считаю их путь абсолютно неверным и отказываюсь пойти по нему. Каждый следующий эльф, который выбросит из себя душевную грязь, только усугубит положение. Мы убиваем свою родину, едва обретя ее. Возможно, дуульсы — последнее предупреждение судьбы. — Она поежилась и повернула назад. — Пойдем, я не могу больше смотреть на это.

Айлону тоже было не по себе. Он молча шел рядом с Шиленой. Только когда вокруг них опять зашелестели зеленые деревья, подавленность несколько прошла.

— А какое отношение к этому имеют дуульсы? — спросил он.

Шилена пожала плечами.

— Это мое личное мнение, — сказала она. — Они убивают все живое; нас, эльфов, они ненавидят особенно сильно, наверное, потому, что мы — их противоположность. Сначала их было немного, но теперь становится все больше. Тот, кто хочет попасть на Ай’Бон, должен пройти через их территорию. Там погибло много эльфов. Поэтому я считаю, что сама судьба препятствует приходу на остров остальных. Но ты же видишь, многим, слишком многим из нас все-таки удалось попасть на остров. Любой эльф на расстоянии чувствует, что в воздухе витает опасность. Поэтому Ларкон и Мелос поджидали нас в нужный момент и в нужном месте. Так же были спасены и многие другие.

Айлон уже не знал, что ему думать. Он был магом. Магия была для него такой же естественной частью жизни, как дыхание, но странное волшебство Ай’Бона поразило его до глубины души. Должно быть, это действительно была первородная сила жизни; он не в состоянии был почувствовать ее, однако видел, каким образом она проявлялась — как в хорошем, так и в плохом.

Войдя в город, они сразу заметили: во время их отсутствия что-то произошло. На улицах царила мертвая тишина, никого не было видно. Айлон растерянно взглянул на Шилену, но она тоже ничего не понимала.

Они обнаружили эльфов на площадке, где вчера приземлился гриф. Опять собрались сотни. Айлон было подумал, что прибыл кто-то еще, но настроение толпы говорило о том, что его догадка неверна.

— Мьяллнир заболел, — ответил на вопрос Шилены один из эльфов; на его лице был написан ужас.

— Заболел? — растерянно повторила Шилена. — Но… — Не договорив, она схватила Айлона за руку, и они протиснулись в первые ряды.

Гриф лежал на краю. Он вытянул вперед лапы и положил на них голову. Он дрожал и грустно смотрел перед собой. Около него стояли Харлин и несколько эльфов.

— Что случилось? — спросила Шилена.

— Мы не знаем, — ответил король эльфов. Он был растерян. — Мы заметили это около полудня и дали ему лечебные отвары, но они не помогают, так же как и святая вода из источника жизни.

— Значит, и его коснулось, — пробормотала Шилена. Ее взгляд стал жестким. — Это ваша вина, — бросила она обвинение Харлину и другим эльфам. Она говорила громко, чтобы все могли слышать. — Я могу сказать, что с ним, но, должно быть, вы и сами знаете. Мы разрушаем волшебство Ай’Бона, а Мьяллнир — часть этого волшебства. Вы думали, что на нем не скажется то зло, которое причинено острову?

— Замолчи! — приказал Харлин. — Ты хочешь использовать наше несчастье в качестве одного из своих аргументов? — Несмотря на властный тон, его слова звучали не особенно убедительно. Шилена только покачала головой.

— Нет, я не буду молчать, и ты знаешь, что я права. Это последнее предупреждение, которое вам послано, чтобы вы окончательно не погубили остров. Вам нужно остановиться.

— Ты знаешь, что это невозможно, — ответил Харлин на этот раз мягко. — Среди нас осталось только несколько десятков тех, кто еще не прошел превращения. Сейчас, после долгой подготовки, они готовы к нему. Как мы можем отказать им, обрекая на смерть? Скалос и Вилон достигли сегодня нужной внутренней чистоты и горят желанием погрузиться в источник жизни. Не хочешь ли ты пойти к ним и сказать, что теперь они не смогут этого сделать?

— Если нужно, то да, — ответила Шилена. — А что касается чистоты, то, может быть, ее хватит для погружения в источник, но не более того. И все знают о том, какие раны это наносит острову.

— Мы знаем, что совершили ошибку, — сказал Харлин. — И каждый, кто сбрасывает телесную оболочку, увеличивает причиненный ущерб, но речь идет уже о немногих. Со временем мы залечим раны острова.

— Не надо выдавать желаемое за действительное, — возразила Шилена. Она указала на грифа. — Вам недостаточно предупреждений? Каждый из вас, кто собирается совершить превращение, может просто взять меч и убить Мьяллнира. Но о чем я говорю! Вы ослеплены жаждой бессмертия настолько, что никого не слушаете!

Она повернулась и побежала прочь. После некоторого колебания Айлон бросился за ней.

Он не мог решить, принять ли ему приглашение Харлина на церемонию перевоплощения: Шилена категорически заявила, что ни в коем случае не будет принимать в этом участия. Но все-таки речь шла о событии, которое ему никогда больше не удастся увидеть. В конце концов любопытство победило.

До сих пор он считал, что погружение в источник жизни имеет чисто символическое значение, но оказалось, что это следует воспринимать буквально. Они спустились в грот, находящийся под башней города. Он был довольно большим и освещался десятками факелов. Из стен струилось множество источников, падавших каскадами и маленькими водопадами в озеро, находящееся в центре. Видимо, из-под земли в озере били еще и подземные ключи, так как поверхность воды в некоторых местах бурлила.

— Это священные источники, в которые входили эльфы тысячелетия назад. Теперь мы повторяем это, — сказал Харлин с глубоким почтением. Айлон промолчал. То, что происходило на Ай’Боне, касалось только эльфов. Он не имел права вмешиваться. Но с тех пор, как он увидел мертвые леса и больного грифа, его точка зрения совпадала с мнением Шилены. Однако его не могла не волновать атмосфера благоговения, царившая в гроте.

Пришлось ждать более получаса, пока не появились Скалос и Вилон, двое пожилых мужчин. То, что произошло дальше, было потрясающе. Оба эльфа подошли к берегу озера, сбросили одежды и медленно вошли в воду. Должно быть, дно уходило круто вниз: уже через несколько шагов вода доходила им до подбородка, а минуту спустя они погрузились в воду с головой.

— Эти источники — величайшая святыня нашего народа, — шепнул Харлин Айлону. — Они обладают необыкновенной магической силой, но очень опасны. Того, кто в них погружается, не достигнув определенного уровня духовной чистоты, они убивают.

Когда через некоторое время Скалос и Вилон снова появились на поверхности, а затем вышли из воды, они были молоды и полны сил. Вокруг раздались восторженные крики. Но Айлон больше не смотрел на них; его внимание приковала вода озера.

Несмотря на большое количество факелов и свечей, наполнявших грот мерцающим светом, до сих пор гладь озера казалась серой. Теперь она стала черной, как будто ее загрязнили тела эльфов. Айлон с отвращением отвернулся.

В последующие дни состояние Мьяллнира не улучшилось. Айлон не был привязан к грифу как эльфы, но, конечно, и ему было жаль, что благородное тысячелетнее животное умирает. У него была своя причина следить за состоянием Мьяллнира. Шилена говорила ему, что преодолеть озеро можно только на спине грифа, так что Мьяллнир представлял для него единственную возможность покинуть Ай’Бон. Он не говорил с Шиленой об этом, но знал, что и она думает о том же. Для нее было настоящей пыткой видеть, как ее народ губит остров.

Они оба ощущали себя здесь чужаками, и это их объединяло. Чем больше Айлон проводил времени с Шиленой, тем более глубокие чувства к ней испытывал.

В их судьбах было много общего: их родители были из разных миров, сами они были потомками разных рас. При этом оба не чувствовали себя принадлежащими ни к одному из этих народов. То, что у них не было определенных корней и родины, заставило их стать сторонними наблюдателями не только здесь, на Ай’Боне, но и в жизни. Оба точно не знали, что, собственно говоря, ищут, и это общее скрепляло их больше, чем что-либо еще. Каждый день они проводили вместе. Красота Ай’Бона и присутствие Шилены делали сносным вынужденное заключение Айлона.

Он знал, что тринадцать, вопреки расхожему мнению, число, обладающее сильным положительным воздействием. Но тринадцатый день пребывания на Ай’Боне окончательно перечеркнул его планы когда-нибудь покинуть остров, потому что в этот день умер Мьяллнир. Состояние его ухудшалось изо дня в день, но Айлон до последнего цеплялся за надежду, что гриф все-таки выздоровеет. Айлону стало стыдно, что он думал только о последствиях этой смерти для себя лично, а не об этом удивительном существе. Шилена, напротив, и не думала отдавать дань общему горю. В этот день она еще резче и сильнее осыпала упреками Харлина. Казалось, ее гнев безграничен, его нельзя было усмирить. В конце концов Айлон был вынужден почти силой увести ее подальше от Харлина.

Ее гнев тут же остыл, она вдруг обвила руками шею Айлона и расплакалась у него на груди.

Он крепко обнял ее и ждал, когда слезы утихнут. Буря чувств захлестнула его. С Шиленой происходило то же самое. Когда она наконец оторвалась от него, в глазах ее появился огонь, которого он раньше не видел.

— Пойдем, — сказала она и взяла его за руку. В ее покоях они сбросили одежды и опустились на ложе. Шилена не была первой женщиной у Айлона, но никогда раньше он не испытывал подобной страсти. Она так тесно обвивала его, что казалась утопающей, хватающейся за соломинку.

Они еще долго лежали рядом, молча погрузившись в свои мысли. Шилена первой прервала молчание.

— Нам нужно уходить отсюда, — сказала она. — Я сойду с ума, если останусь на Ай’Боне и буду наблюдать за тем, что станет с моим народом.

Айлон грустно взглянул на нее:

— Я тоже хочу выбраться отсюда. Но ты сама говорила, что только Мьяллнир мог помочь нам.

— Может быть, есть и другие возможности, — пробормотала она.

После довольно долгого молчания она изложила ему свой план.

— Это самый идиотский план, о котором я когда-либо слышал, — выговорил в конце концов Айлон. Однако эти слова были сказаны главным образом для того, чтобы скрыть нервозность и страх.

Они снова вернулись в подземный грот со священными источниками. Две недели назад во время церемонии он был ярко освещен. Сейчас, в колеблющемся свете нескольких факелов, можно было что-нибудь разглядеть лишь на расстоянии двух шагов; дальше их свет поглощала черная скальная порода. Они стали карабкаться по скале, отполированной водой в течение миллионов лет. Ноги скользили, каждый шаг мог стать последним. Они продвигались вперед крайне медленно. Внизу раскрывало свою черную пасть озеро. Айлон хорошо помнил о том, что сказал ему Харлин: что происходит с тем, кто, не имея определенной духовной чистоты, погружается в озеро.

— К сожалению, у нас нет выбора, — угадав его мысли, сказала Шилена.

— Тем не менее план просто сумасшедший, — ответил Айлон. — Мне в голову приходит тысяча причин, по которым его невозможно осуществить. А если подумать еще, то наверняка найдется еще тысяча. Он невыполним, даже если мы останемся в живых и достигаем ворот.

Хотя он говорил тихо, его голос, отражаясь от скалистых стен подземелья, эхом возвращался к нему в разорванном и странно искаженном виде.

— Мой народ уже однажды покинул Ай’Бон этим же путем, — напомнила Шилена.

— А потом этот путь был навсегда закрыт. Ты сама это рассказывала. Почему ты так уверена, что мне удастся сломать печать? Я ученик мага, не более того. А печать была создана целым народом, силы которого превосходят искусство Иштара во много раз, если я правильно понял.

Шилена остановилась, повернулась к Айлону и села на один из выступов. Отсвет факелов делал цвет ее лица золотистым.

— Правильно, — сказала она. — Но печать была создана с целью преградить дорогу непрошеным гостям на Ай’Бон, а не наоборот. Тогда кроме Мьяллнира на острове никого не было. Печать будет действовать и в этом направлении, но слабее. Поэтому я надеюсь, что у тебя получится. А то, что ты больше, чем просто ученик мага, ты уже доказал, когда спас меня от дуульсов.

— Это была только иллюзия, которую я создал с помощью ленты Харалона; не думаю, что такие миражи помогут нам в данном случае, — возразил Айлон.

Шилена сердито махнула рукой:

— Тогда позволь спросить, почему ты вообще согласился на это? Я слышу от тебя только возражения и доводы, почему этого сделать нельзя. Постепенно твой пессимизм заражает и меня. Пойми, у нас нет другого выхода. Да и чем мы рискуем?

— По крайней мере, нашей жизнью.

— Даже если и так, — горячо продолжала Шилена. — Лучше я умру, пытаясь выбраться отсюда, чем буду влачить остаток моей жизни на Ай’Боне.

На этот раз Айлону нечего было возразить. В глубине души он сознавал, что тоже не найдет здесь покоя и будет думать о любом немыслимом варианте, чтобы все-таки покинуть остров.

Шилена встала. Айлон молча последовал за ней. Казалось, прошла вечность, пока не закончилось это карабканье вверх и они не достигли более или менее ровной поверхности. В изнеможении Айлон опустился на землю и ловил ртом воздух. Он и представить себе не мог, что пересечь грот будет так сложно. С непривычки к такого рода физическим нагрузкам болели все мышцы. Казалось, что он протащил на себе тонны груза, хотя все взятое им имущество умещалось в карманах.

— Самое тяжелое мы преодолели, — подбадривающе сказала Шилена и опустилась напротив него на корточки. Ее лицо блестело от пота, дыхание было неровным. — Я надеюсь, что туннель под озером должен идти горизонтально.

— Надеюсь, — глухо ответил Айлон.

Они могли позволить себе только отдышаться, а затем продолжили путь. В конце грот несколько сужался, и они оказались перед глухой стеной, которая перекрывала туннель и преграждала им путь.

— Где-то здесь должен быть проход, — сказала Шилена.

Айлон скептически рассматривал массивную скалу. Он прошел вдоль нее, ощупывая руками, задерживаясь и тщательно проверяя каждую неровность, однако всякий раз это оказывался выступ естественного происхождения. Очертаний входа он найти не мог. Если здесь и была лазейка, то она была тщательно замаскирована, вероятнее всего с помощью магии.

Он отошел на шаг назад и снова стал разглядывать стену, на этот раз не глазами, а внутренним магическим взором, что позволяло увидеть не только поверхность, но и почувствовать, что находится внутри. Буквально через несколько секунд он кое-что обнаружил.

Внутри скалы был сильный источник магии. Айлон сконцентрировал свое внимание на нем. Сначала нечто начало слабо проявляться на поверхности скалы, затем сформировалось в незнакомый символ, состоящий их огненных, переплетающихся друг с другом линий.

Айлон инстинктивно отпрянул назад. Он еще никогда раньше не видел такого знака, но почувствовал его необыкновенную мощь, которая сожжет его, если он осмелится подойти ближе. Он отчетливо ощущал жар, исходящий от знака.

— Печать, — выдохнула Шилена. — Я тоже вижу. Ты можешь ее сломать?

Айлон покачал головой.

— Нет, это невозможно, — ответил он. — Это сделали очень, очень сильные маги. Должно быть, это легендарный символ власти народа, который это сделал. Я никогда его не видел, но читал об этом в древних рукописях. Такие знаки убивают любого, кто попытается их погасить, не обладая соответствующей силой. Мне до этого далеко. Боюсь, я бессилен что-либо сделать.

Отчаяние отразилось на лице его спутницы.

— А мы не можем как-нибудь обойти печать? — с надеждой спросила она.

— Нет, сила магии распространяется не только на вход, но и на всю стену. Мы должны были бы пробивать новый туннель совсем в другом месте… — Айлон не договорил и в задумчивости почесал затылок.

— Что? Есть идеи? — спросила Шилена.

— Не знаю, — пробормотал он. — Обойти печать… Может быть, по-другому… не так, как ты говоришь. Я не в состоянии ее ни сломать, ни разрушить, но, может быть, смогу ее изменить…

Айлон еще раз прощупал печать с помощью магии. Вновь ощутив жар, как от огня, он остановился, но успел почувствовать еще нечто — некую слабую пульсацию, колебания древней силы. Изо всех сил он постарался войти в резонанс с этими колебаниями, приспособить свое волшебство к тому, древнему. Это была утомительная работа, требующая огромного напряжения и полной концентрации. Ему казалось, что он сгорает изнутри, но потом он снова приближался к изначальной силе: причудливые, невероятные картины наполнили его мозг, грозя раздавить и уничтожить, к нему подкрадывалось безумие. Это было как танец на краю кратера вулкана.

Но Айлон не сдавался. Он чувствовал, что одержал маленькую победу. Чем больше ему удавалось войти в резонанс, тем ближе он подходил к печати. Перевязь Харалона на его запястье начала раскаляться. Айлон знал, что без нее его растворила бы чужая магия. Мощный скиил давал защиту, но и у него были пределы. С Айлона градом лился пот, он дрожал от напряжения. Сердце готово было выскочить из груди. Он был вынужден постоянно делать передышки, и каждый раз ему с трудом удавалось вновь попасть в магический ритм. Он иногда путался, как в лабиринте, попадал в тупик и должен был возвращаться к исходному пункту, однако чувствовал, что нащупал правильный путь, и это придавало ему сил.

Это продолжалось долго, очень долго. Айлон потерял чувство времени. Но в короткие перерывы он замечал, как разгорались факелы, насколько светлее стало вокруг. В результате он достиг цели и коснулся символа, не пострадав при этом. Медленно и крайне осторожно он стал разводить в стороны огненные линии. Он чувствовал, как символ теряет свою силу. По мере того, как он распутывал линии, небольшая часть стены теряла прочность. Камень начал мерцать, стал прозрачным и открыл вход в туннель, ведущий в глубину скалы. С огромным усилием Айлон отогнул еще одну, последнюю линию, чтобы она не соприкасалась с остальными. В тот же момент символ погас, и скала, закрывавшая вход в туннель, бывшая лишь магической иллюзией, созданной печатью, окончательно исчезла.

Айлона качало от слабости, но он справился. Вход в туннель был открыт.

— Не нравится мне это, — пробормотал Айлон. Он с недоверием оглянулся по сторонам. Света факелов хватало шагов на десять; отражаясь от неровностей стен, он создавал иллюзию того, что здесь был кто-то еще. Продвигаясь вперед в маленьком оазисе света, они с трудом отодвигали плотную стену темноты, которая тут же смыкалась сзади. Только часть туннеля была сделана вручную. Время от времени они попадали в большие пещеры и мучительно долго искали из них выход, чтобы продолжить путь.

Шилена нервничала.

— Думаешь, мне здесь нравится? — нападала она на него и гневно сверкала глазами. — Если ты настолько труслив, можешь возвращаться! Я и без тебя… — Она замолчала и опустила голову. — Извини. Не знаю, что на меня нашло.

Айлон чувствовал, как в нем нарастает раздражение, вызванное ее словами. Но он старался подавить его, боясь сорваться. Прошло уже больше двух часов, они быстро шли, почти бежали по туннелю. Воздух в подземелье был тяжелым. Тем не менее они ни разу не позволили себе передохнуть.

Хотя Айлон не говорил с Шиленой на эту тему ни слова, он чувствовал, что им ни на минуту нельзя задерживаться. Что-то темное, то, что нельзя выразить словами, притаилось здесь; с каждой минутой эта сила все больше отравляла их души. Следствием этого были раздражительность и гнев. Айлону казалось, что кто-то наблюдает за ними из темноты, и он хотел как можно быстрее выбраться. Он с тоской думал о том, как легко далось ему путешествие в эту сторону на спине Мьяллнира.

Их дальнейший, показавшийся бесконечным путь прошел в полном молчании. Дорога привела в грот. Как и в первый раз, Айлон обследовал стены своим магическим внутренним чувством и довольно быстро обнаружил еще одну печать, преграждавшую им путь. Он сел на обломок скалы и закрыл глаза.

— Что случилось? — торопила его Шилена.

— Я должен немного отдохнуть, иначе я не смогу этого сделать, — ответил Айлон. С помощью медитации он вошел в легкий транс; так он отдыхал гораздо быстрее. Через некоторое время он почувствовал, что собрался с силами и готов попробовать.

Печать оказалась сильнее первой, но у Айлона уже был опыт. Очень медленно ему удалось приблизиться своими магическими руками-щупальцами к печати.

Айлон полностью сконцентрировался на символе, но когда он начал распутывать и разгибать линии, Шилена вдруг вскрикнула и резко вскочила на ноги. Это вывело Айлона из транса, он отвел свои магические щупальца от печати, чтобы не обжечься, обернулся к девушке и спросил:

— Что случилось?

— Они идут! — воскликнула она. — Слышишь?

Айлон прислушался и тоже услышал шум шагов, эхом раздающихся в туннеле.

— Кто это? Харлин?

— Кто же еще? — быстро ответила Шилена. — Конечно, он и его люди. Они хотят нас остановить.

— Но почему? Мы же не узники!

— Этот ход был закрыт тысячелетия. Ты думаешь, Харлин позволит просто так его открыть? Если печать сломана, есть опасность, что другие проникнут на Ай’Бон, а этому он будет препятствовать всеми силами. Поторопись, иначе мы действительно станем пленниками.

Айлон хотел опять заняться печатью, но тут в грот ворвались эльфы. Как и предполагалось, с ними был Харлин.

— Прекратите! — закричал он. От ужаса его глаза были широко раскрыты. — Вы не посмеете это сделать. Я этого не допущу.

— Мы только хотим обрести свою свободу, — ответила ему Шилена. — Вы не имеете права удерживать нас на Ай’Боне. — Она вынула свой меч. — Если вы хотите нас задержать, вам придется меня убить.

— Что ты болтаешь? Ты совсем сошла с ума? — Харлин сделал шаг вперед. — За всю историю нашего народа никогда еще один эльф не убивал другого.

— Когда-нибудь все случается впервые, — зло ответила Шилена. — Предупреждаю, не приближайся ко мне!

Харлин внезапно остановился.

— Айлон, пожалуйста, я прошу вас, не ломайте печать! Если кто-нибудь проникнет на Ай’Бон, это будет означать гибель нашего народа. Образумьтесь! Мы не хотим держать вас в плену. Мы, конечно же, найдем другую возможность, чтобы вы покинули остров.

— Он обманывает тебя! — крикнула Шилена. — Он лжет. Он, так же как и мы, знает, что другой возможности не существует. Открой ворота!

— Нет, не делайте этого! — Харлин хотел шагнуть вперед, но, казалось, перед ним возникла непреодолимая преграда.

Внезапно Айлон понял. Король эльфов остановился не из-за угрозы Шилены, а потому, что именно в этом месте над ними кончалось озеро. Так как для эльфов было невозможно ступить на сушу, они не могли идти дальше.

— Теперь ты больше ничего не в состоянии сделать, чтобы задержать нас, — торжествующе воскликнула Шилена. Она убрала меч.

Харлин покачал головой. На его лице появилось выражение отчаяния.

— Я надеялся, что мы сможем как-нибудь договориться. Но теперь у меня нет выбора. — Он подал знак. — Ларкон, убей мага!

Тот вышел вперед с натянутым луком, беспрепятственно перешагнув невидимую границу, и прицелился в Айлона.

— Нет! — крикнула Шилена. Она затравленно оглянулась. Ларкон стоял слишком далеко, чтобы она могла броситься на него, прежде чем он успеет выпустить свою стрелу.

Айлон принял решение мгновенно. Он собрал всю свою магическую силу и направил ее на печать, взялся за одну из линий и рванул ее. Острая боль пронзила его как молния; он закричал и упал на колени, но его отчаянная попытка возымела успех. Печать так сильно изменилась, что потеряла свою силу, и казавшаяся непроницаемой стена исчезла.

В тот же момент Ларкон выстрелил. Шилена успела прыгнуть к Айлону, и стрела глубоко вонзилась в ее тело. Айлону показалось, что его окружили темные фигуры, но боль настолько затемнила его сознание, что он не сразу понял, что это дуульсы. Десятки, нет, сотни гномоподобных тварей хлынули через открытые Айлоном ворота в грот. Не обращая внимания ни на него, ни на Шилену, они с громкими криками набросились на Харлина и других эльфов.

Корчась от боли и охваченный ужасом от того, что он невольно натворил, Айлон подполз к Шилене. Там, куда попала стрела, расплывалось большое кровавое пятно.

— Шилена, — прохрипел он. — Я… я не хотел…

— Я знаю, — ответила она угасающим голосом. — Но это хорошо. Все произошло так, как… я планировала.

— Не надо разговаривать, — сказал Айлон. — Лежи спокойно. Я перевяжу твою рану.

Шилена покачала головой:

— Я знаю, что умру. Наверное, это заслуженная кара за то, что я сделала.

Она с трудом приподнялась на локоть. С блеском в глазах она наблюдала за битвой эльфов и дуульсов.

— О чем ты говоришь? — спросил Айлон, лихорадочно обдумывая, как помочь эльфийке.

— Посмотри сам, — прошептала она.

Эльфы отчаянно защищались, но по сравнению с нападающими у них не было шансов победить. И хотя они были бессмертны, дуульсам удавалось их убивать. Под ударом меча упал Харлин. Его тело, еще не успев достигнуть земли, растворилось в воздухе. Дуульса, который его убил, постигла та же судьба. От него ничего не осталось!

— Что это значит? — воскликнул Айлон.

— Ты… все еще… не понимаешь? — прошептала Шилена. Кровь сочилась у нее из уголков рта. — Эльфы и дуульсы — это… единое целое. Все то зло… которое сбрасывали эльфы во время превращения, разрушало не только… волшебство Ай’Бона. Оно… воплощалось в новой форме — в форме дуульсов. Теперь… они уничтожают друг друга… и воссоединяются в смерти. Так, как я… хотела.

— Хотела?

— Я не могла… допустить, чтобы… от дуульсов страдали… люди. Этому… нужно было… положить конец.

От приступа кашля у нее еще сильнее пошла кровь. Айлон крепко прижал ее к себе, как будто хотел удержать жизнь, которая покидала ее.

Тем временем дуульсы уничтожили всех эльфов в пещере и через туннель направились на Ай’Бон, чтобы продолжить там свое дело. Ни одного трупа не было. Кроме тела Ларкона. В гроте царила мертвая тишина.

Ужас охватил Айлона. В том, что произошло, был виноват он один. Но еще больше его терзал страх потерять Шилену.

— Ты не можешь умереть! — закричал он. — Ты поправишься! Слышишь? Я люблю тебя. Я не дам тебе умереть!

Она с трудом покачала головой.

— Ты… глупец, — пробормотала она. Ее голос был едва слышен, глаза лихорадочно блестели, но, даже умирая, она была необыкновенно красива. — Ты был… только средством… для достижения цели. Когда я тебя встретила… я сразу поняла… что ты… то, что мне нужно для выполнения… моего плана. Это я… убила Мьяллнира… отравленным кинжалом, чтобы у тебя… не оставалось другого выхода, кроме как сломать печать. Я тебя… никогда не любила.

Она умерла. Ее безжизненное тело лежало у него на руках. Слезы бежали у него из глаз и капали на ее лицо. Он прижимал к себе Шилену. Для того ли он нашел большую любовь, чтобы сразу ее потерять? Шилена использовала его. Из-за нее он взвалил на себя непосильную вину, которая явилась причиной гибели древнего народа Арканы. Но он действительно любил эльфийку. А ее последние слова? Были ли они правдой или она хотела облегчить ему расставание? Имело ли это теперь какое-либо значение?

Долго сидел еще Айлон, пытаясь осмыслить происшедшее. Потом он встал, наскоро сделал могилу из нескольких крупных камней над ее неподвижным телом и так же похоронил Ларкона, лежащего неподалеку.

Затем он покинул грот и вышел в мир, показавшийся ему более холодным и жестоким, чем прежде.