Утром к нему пришел Лива, попросив о разговоре. Предполагая тему разговора, Адриан его не желал начинать, но отказать своему верному защитнику и наставнику не мог.
— Вы должны сказать принцессе Кене о том, что у вас есть невеста, — без красивых намеков, как всегда честно и точно, начал с главного Лива.
Адриан глубоко вдохнул и прикрыл глаза.
— Ваше величество, я понимаю, что вы не желаете ставить ее высочество в неприятное положение, но вчерашний бал показал необходимость этого разговора между вами. Вас здесь не было эти месяцы. А я был. Девочка влюблена в вас.
В этот момент Адриан открыл глаза и пристально посмотрел на Лива.
— Это не любовь, Лива. Она запуталась, к тому же имеет место горячая кровь молодости, но не более того.
— Я не согласен с вами. Но дело в том, что ее высочеству это может очень сильно навредить, в конце концов, вчера она могла сблизить знакомство с возможным претендентом на ее руку.
— Сейчас ей ни к чему замужество. Это только будет отвлекать ее. Королевство еще не настолько окрепло после войны, а ее позиции не настолько сильные, как хотелось бы. Ее возможный муж может просто напросто отобрать власть из рук Кены, и она останется ни с чем.
— Ей нужен будет тот, на кого можно положиться. И чем раньше она начнет искать такого человека, тем быстрее сможет наладить отношения с ним.
— Она всегда может положиться на меня, — начиная проявлять нетерпение, резко произнес Адриан, которого данный разговор уже не устраивал, хоть в глубине души он и понимал, что Лива прав.
— Через год она станет королевой, а вы свяжете себя узами брака с принцессой Асьен и ездить сюда, как сейчас, у вас не будет возможности...
— Хватит!
Одного этого окрика хватило, чтобы Лива отступил.
Он так напористо еще не настаивал на своих словах никогда. Во-первых, потому что Адриан всегда имел схожую точку зрения, ведь у него был острый ум и чистый разум для быстрых и правильных решений. А, во-вторых, Ливе было больно смотреть на Кену. Эта девочка росла буквально у него на глазах, и он давно питал к ней теплые почти отцовские чувства. Только поэтому он впервые позволил себе такой разговор с императором.
Адриан же сидел, глядя в окно, и пытался унять раздражение.
— Лива, ты прав. Я скажу Кене о своей помолвке с Асьен.
Этот самый разговор прошел в покоях принцессы, куда Адриан пришел через некоторое время после беседы с Ливой.
Он говорил сухо и по делу, просто ставя ее перед фактом. Возможно, это было даже жестоко с его стороны, вот так, безразлично сообщать ей о том, что все ее чувства не имеют никакого значения, но самого Адриана на большее не хватило.
После этого разговора он уехал в Эрду.
***
Более, чем полгода Адриан с Кеной поддерживали чисто деловые отношения. Больше не было прогулок, совместных разговоров обо всем на свете и рассуждений на любые темы. Их встречи сводились к правлению Сионой и не более.
Эта натянутость не осталась незамеченной для окружающих и слухи о том, что император Адриан больше не благоволит принцессе Кене, начали расползаться очень быстро.
Вскоре это дало свои гнилые плоды.
Летним вечером, когда Кена прогуливалась по аллее в парке, к ней подошел слуга и сообщил о том, что император Адриан ожидает ее в подземном уровне. Это сразу насторожило девушку, так как там были камеры для заключенных и допросные. В последних она была только раз, бегло осматривая то, что имеется в пустой комнате.
Адриан встретил Кену у одной из двери, которая вела как раз в допросную.
— Этого человека поймали во дворце. Ты ведь еще не вела допросы? — как всегда, без вежливых предисловий перешел к делу Адриан.
Девушка отрицательно покачала головой. По спине у нее пробежал холодок от нехорошего предчувствия.
— Что мне надо будет делать? — стараясь не подать вида и своего испуга, спросила она.
— Задавать правильные вопросы. Исходная информация тебе дана. При несговорчивости можешь давать любые распоряжения, — от этого холодного, безразличного тона, с каким император произнес все это, девушке стало еще хуже.
Она вскинула голову и посмотрела внимательно в глаза Адриана.
— Там будут пытать? — полушепотом уточнила Кена.
— Да.
И Адриан открыл дверь, не давая девушке одуматься.
Сразу же на нее повеяло резким неприятным запахом, и она увидела пристегнутого к стене в кандалы человека в рваных окровавленных лохмотьях. Она даже рассматривать его не стала, так как от увиденного у нее закружилась голова и ее затошнило. Краем глаза она заметила в углу ведро и подбежала туда.
Ее рвало несколько раз, из глаз текли слезы. Но Кене было все равно как она выглядит. Адриан стоял рядом. Когда Кена выпрямилась, он дал ей платок.
— На первый раз достаточно, — мягко, голосом, в котором чувствовалось раскаяние, произнес Адриан.
В допросной они были не одни. Надсмотрщик внимательно следил за ними, только поэтому Кена не стала ничего отвечать. Адриан подал ей руку, и девушка не стала отказывать от помощи, так как голова все еще кружилась.
Он отвел Кену в ее покои. Там девушка прошла к широкому окну и сжала кулаки так сильно, как только могла в таком ослабленном состоянии.
— Уезжайте, — тихо, но твердо произнесла она.
Не ожидавший этих слов, Адриан сделал пару шагов к Кене, но та остановила его, приподняв руку.
— Я знаю, что вы мне пытались сейчас преподать этим уроком, но я боюсь, что он мне не по зубам. С этим я разберусь сама. Я прошу вас: уезжайте, — умоляюще прошептала Кена, оборачиваясь к императору.
В ее глазах он увидел мольбу. И боль.
Меньше всего Адриан хотел причинить ей боль. Он знал, что процесс допроса будет малоприятным для нее, но также знал, что этот показательный момент необходим, чтобы у Кены сложилось правильное понимание определенных вещей. Ведь этот человек собирался навредить именно ей.
Однако, он видел, что боль, та боль, что отражалась в ее глазах не имеет никакого отношения к сцене в допросной.
— Я... — Кена глубоко вдохнула, прикрыв глаза и пытаясь собраться с мыслями. — Ланс вполне справится с помощью в оставшееся время до моего совершеннолетия. Ваше дальнейшее пребывание здесь необязательно, — девушка смотрела печальным взглядом в окно, видя там свое отражение. В этот момент она показалась себе одинокой, действительно одинокой и не нужной никому.
Кена непроизвольно обняла себя руками и с трудом закончила:
— Я благодарна вам за все, но сейчас ваше присутствие стало нежелательным, — собравшись духом, девушка обернулась и посмотрела на Адриана.
— Раз ты можешь отказаться от помощи, значит более она тебе не нужна, — спокойно ответил Адриан и, не добавив ни слова, вышел из покоев принцессы.
Если бы сейчас Кена сделала то допущение, что в таких случаях большинство леди позволяют себе, раскрыв свои чувства, высказав то, что будоражило ее внутри, моля об ответных действиях к ней, Адриан бы не потерял к ней уважение. Нет. Но той гордости, того восхищения, что он испытывал выходя из ее покоев он бы точно не почувствовал. Ведь этот поступок сдержанности показал в Кене ту правительницу, которая достойно выдержит самые сложные испытания. Ведь она противостояла самому сильному, что есть в жизни каждой девушки — своей любви. Она ни словом не преклонила себя перед мужчиной, который уже давно не был для нее просто наставником, и это еще больше напоминало Адриану о том, чего он лишился.
Именно лишился. В эту же ночь император покинул дворец Сионы, оставляя там что-то настолько важное, что теперь ощущалось пустотой в груди.
Именно эта пустота и породила сомнение в правильности сделанного им выбора много лет назад.