Заячьи уши

УВАЖИЛИ!

Вечером Николай Егорович пригласил к себе доярку Марию Петровну — женщину неразговорчивую, сдержанную, но на язык острую. Не зря односельчане говорили: «Петровна высказывается скупо, но всегда в «десятку» попадает…»

В кабинете председателя правления, как обычно, было чисто, уютно. В уголке, около телевизора, сидел заместитель и поглаживал реденькие усы.

— Садись, Марья Петровна, — пригласил Николай Егорович. — Как здоровье?

— Не жалуюсь. Правда, весной гриппом болела. На ногах перенесла.

— Вот-вот. Потому и интересуемся, нет ли каких осложнений и, так сказать, дополнительных хворей. На ферме забот тебе хватает. Ордена-то не зря дают. А тут еще грипп… Короче, не разгрузить ли тебя от общественных дел?

— Скоро отчетно-выборное, — вставил зам.

— Верно, — продолжил Николай Егорович. — Может, тебе отказаться от председательства в ревизионной комиссии? Самоотвод культурно дашь — люди уважат.

— Да я пока вроде управляюсь. Собрание решит — того гляди, и самоотвод не понадобится… А за чуткость спасибо.

Через день председатель и его заместитель снова пригласили доярку. Опять поинтересовались самочувствием, а потом предложили:

— Опыт у тебя. Петровна, солидный — пять лет в ревкомиссии командуешь. Пусть другие теперь поучатся…

— А тебя в председатели женсовета рекомендуем, — раздумчиво дополнил зам, пощипывая усы.

Доярка пригладила выгоревшие на солнце русые волосы, спрятала улыбку в уголках губ.

— А надо ли? В совете и так боевая командирша! Все наши выпивохи и дебоширы Клавдии как огня боятся. С месяц назад Семеныч три часа уговаривал не вызывать в совет (как заглянет в бутылку — на жену кулаки поднимает), а передать дело, на худой конец, в товарищеский суд… Не умолил — вызвали. Третью неделю — как стеклышко. Клавку увидит — рысцой обходит…

— Ладно, ладно, — сказал председатель. — Будь здорова!

Но перед самым собранием Николай Егорович опять спросил на ходу:

— Не поехать ли тебе, Петровна, на курсы завфермами? Месяца три поучишься — выдвинем, в номенклатуру возьмем.

— А я и так в отстающих не числюсь, стало быть, в номенклатуре состою. Но поехать можно — подучиться никогда не вредно.

— Вот и хорошо! — обрадовался председатель. — Сегодня на собрании заявление сделай, что в связи с отъездом на учебу просишь не выбирать в ревкомиссию. Народ все понимает — уважит.

Марья Петровна подумала малость, а затем сказала:

— Хорошо.

…Доклад председателя ревкомиссии, как всегда, слушали внимательно. Даже говорливая телятница Ефросинья умолкла.

Марья Петровна резала напрямик:

— Председатель правления у нас человек работящий, знающий, а вот Устав колхоза и финансовую дисциплину нет-нет да нарушит. К примеру, прибавил зарплату личному шоферу. Законно? Нет, незаконно. Купил для кабинета телевизор. Дело, может, и нужное, да без разрешения правления, без Совета. А почему ты, Николай Егорович, списал тридцать центнеров загубленных семян гороха? Их же Митрич, кладовщик, сгноил. Опять незаконно. А с чего закатил банкет артистам филармонии? От доброты душевной? Покормить людей надо, это верно. Но зачем же гульбище устраивать?

— Точно, — поддержало собрание.

— А деньги немалые списали — «на прочие расходы». И еще ревкомиссии не растолковали, по какому такому праву наш зам в отпуск махнул на колхозном «газике» за пятьсот километров? Ревкомиссия предлагает, — заключила, не переводя дыхания доярка, — обязать председателя внести в кассу незаконно выплаченные шоферу деньги. Цветной телевизор передать в клуб. С кладовщика взыскать стоимость испорченных семян, а с зама — за горючее и амортизацию колхозной автомашины.

— А с банкетом как? — раздались голоса.

— На этот раз ревизионная комиссия предлагает не начислять на Николая Егоровича: сказал, что все уяснил. — И еще, — продолжала Мария Петровна, — общественность тут уговаривала меня, — кивнула в сторону президиума, — отдохнуть по состоянию здоровья. Отказалась я: живу пока без бюллетеней. Предложили на курсы завфермами поехать, но — с отрывом от ревкомиссии. На курсы согласна, а если доверите, ревизионную службу не оставлю…

Уважить! — послышалось со всех концов зала. — Председателем ревкомиссии Петровну до пенсии! Голосуй…