Здравствуй, 1985-й

Глава 16

— Доски на полу вишь сгнили в коровнике, менять их будем. Освещение тоже — ни в пень, ни в коромысло, тут надо искать мастеров, и так ещё по мелочи — отозвался бригадир. — Две тысячи выделено.

— Пятьсот себе берёшь? — сразу посчитал я.

— Возьмешь с вами, — тоскливо сказал Олег Андреевич, глядя как оба Петра пинают пустую консервную банку.

— Ты меня слушай, — легко повернул сухонького мужичка к себе лицом. — Работать будут как стахановцы, ты скажи, с деньгами нас не кинут?

— Директор совхоза — кум мой, — вместо ответа похвастал Андреич.

Пришлось стать бригадиром, начали мы не с досок пола, а с пристройки. Главное что? Фундамент!

Перед бетонированием подготовили участок. Первый этап включал в себя земляные работы. Для этого нам понадобились колышки и веревка, которыми сделали разметку местности. После того как территорию разметили, приступили к рытью траншеи. Дно вырытой траншеи заполнили слоем щебня. В качестве основы под бетонную смесь сделали опалубку из деревянных досок. Опалубку я лично проверял уровнем, который нам выдал бригадир. Цемент, судя по надписям на мешках, был сотый, бетон я самолично решил делать марки семьдесят пять, один, два, четыре. Цемент, песок, гравий. Бетономешалки не было, зато были Казах и Аркаша. Справились не хуже. Сачковать я не давал никому, для этого я в начале работы, видя, что Бейбут филонит, пробил ему пресс. Бейбут, отдышавшись, стал работать как ударник коммунистического труда, остальные тоже прокляли тот день, когда встретились со мной. К концу рабочего дня опалубка была залита бетоном. На обед мы не ходили, заливали бетон слоями через каждые два часа, уплотняли самодельным вибратором. Андреич смотрел на нас с видимым интересом, но молчал пока.

— Жрать охота, — сказал осмелевший наконец Бейбут, остальные, судя по всему, были с ним согласны. Ужин был с семи до восьми тридцати в столовой, мы пришли под занавес.

— Закрываемся! Раньше приходить надо, — взвизгнула толстуха повар, или кто она там.

— Ужин на всех! — я положил пятерку перед крикушей. — Бетон заливали, даже не обедали, и это сверх талонов.

— Ой, талоны, нужны они мне, — ловкая толстая лапка убрала пятёрик в карман халата. — Машка! Неси мужикам что осталось! Да живее!

Талоны? Да ну вас. Талонов этих в столовой было немерено, а вот наличных денег нет совсем. Скупились колхозники. Поэтому нас накормили от пуза. Были и блюда с обеда, вроде рыбы хек, и с завтрака, вроде овощного салата. И с ужина — котлетки с пюре.

Мои архаровцы ели как не в себя. А я радовался, что смогу немного заработать. Мне Андреич сказал, мол, сделаем объём — можем ехать домой, он договорится.

С некоторых пор, мои знания в строительстве он ценил очень высоко, а умение поддерживать трудовую дисциплину посчитал за дар с небес.

— Клава Митривна, — обратился я к старшей по столовке, так как к ней обращались подчинённые. — По пятерке вам приносим, а вы уж нам ужин оставляйте. Рабочий день у нас ненормированный.

— Андреич, конечно, жук, таких парней себе забрал, — одобрительно согласилась Клава. — Машка! Иди сюда!

Машка, уже начинающая полнеть деваха лет двадцати, подошла моментально, Клаву тут уважают.

— Маша! На ужин хлопцам оставляй еду, и в обед на коровник относи на пятерых!

— Сделаю, теть Клав, — мурлыкнула Маша и осмотрела нас, задержавшись взглядом, почему-то, на Аркаше Славнове.

Хотя, что странного? Он выглядел умнее нас всех вместе взятых. Я лишь ухмыльнулся и оставил ещё пятерку на завтра.

— Так, со всех по рублю за сегодня, и по рублю за завтра, — выйдя из столовой, потребовал оплатить расходы я.

Отдали сразу, но Аркаша спросил про оплату рабского, как он выразился, труда.

— Сотки по три каждому, вроде дают месяц, но если быстрее сделаем, то уедем раньше, — не стал скрывать вводную я.

— А не обманет? — вскинулся Бейбут, но видя, как я разминаю кисти рук, добавил. — Да не обманет, я бы не стал.

А кисти рук я стал разминать не просто так, навстречу нам шла компания местных, вроде и числом почти одинаковым с нами, всего шесть человек, но сильно покрепче обоих Петров и уже тем более Аркаши. Один прям очень здоровый, под два метра, кулаки — гири, и орет:

— Куда прёте, салаги?

«Мимо не разойтись», — понимаю я. Маньяк Бейбут ощерился во всю свою мелкую пасть, он уж точно готов заломить половину соперников, а вот два Петра и Аркашка струхнули. Я так точно радовался драке, то, что она будет, и к гадалке не ходи, а тут такая удобная ситуация, их немного, ножей, дубин, кастетов не видно. Э… да мне прёт! Они бухие. Я не стал ждать словесных претензий, и, пользуясь тем, что внимание здоровяка отвлечено на высокого Аркашу, бью его в челюсть. Да, снизу вверх, но тот, оторвав ноги от земли, летит головой в забор! Минус один. Его собратья по несчастью опешили, видимо, в деревне так не принято, надо сначала поговорить, поугрожать, поглумиться. Сразу бить? А в чём удовольствие?

А мне нравится! Цепляю ближнего подсечкой и бью его тоже в челюсть, одного удара хватит. Соперники ещё открывают рты, а я уже среди них, левой апперкот одному, и правой прямой в челюсть следующему. Бейбут успел выбить только одного, он бить может, но в драке не смыслит ни хрена, не надо добивать, лови момент! Подсёк ногу одному, толкнул второго, и получил пяток секунд форы. Ах, как я дрался тридцать лет назад! Палка, бутылка, стул, стол, бывало всё шло в дело! Сейчас я словил память от меня прежнего, вижу всё, и всё могу. Вот здоровяк пытается встать — подсечка, и вколачиваю сверху пяток ударов. Хватило бы одного, мой тренер по боксу Степурко из Ростова говорил так: «В драке будьте осторожны, бьёте без перчаток, люди будут отлетать с одного удара».

Так собственно и было. Акцентированная серия ударов и соперников нет. Шестой? Шестой бежит, запинаясь, от нас.

— Убили! — женский вопль удивил меня.

А забор не глухой, оказывается, парочка девах явно ждали, когда нас отмутузят. Хер им по всей их глупой морде!

— Живы будут, нужны они нам сто лет, — успокаиваю болельщиц я.

Переступая через врагов, идём домой, не сомневаюсь, ответка будет, но понимаю, что жду её как приз какой-то. Руки чешутся.

В клубе нас ждал сюрприз, и ладно бы хороший — вставили стекла, но был и нехороший.

Парочка деревенских пытались вскрыть комнату киномеханика, где мы спали впятером, так ещё и парочка недорослей бухала с нашими девочками сидя у них на кровати! Ленка, вижу, уже бухая, маечка не скрывает соски, лифчиком Ленка не озаботилась. Бутылки вина стоят на стуле рядом с её койкой. Один из деревенских хахалей уже тискает Оксанку, симпотную девку, но ростом уже под метр восемьдесят, а что тут скажешь, девочки взрослеют раньше и вырастают тоже. Хоть разорвись, с кого начать?

— Эй Кулибины, че там в замке ковыряете? — начал миролюбиво я.

— Пшёл, наххххер, — смачно послали меня, даже не обернувшись.

Они тут все бессмертные? Ни разу их студенты не били?

Бью его под жопу, слегка, но он утыкается мордой в дверь, второй с изумлением смотрит на нас, и, видя пятерых против одного себя, говорит:

— Там место есть, мы девочкам хотели открыть, — сразу сдал предательниц местный.

— Да, чего вы самое козырное место заняли? — крикнула мне бухая Ленка.

Иду к ней, готовясь порвать и её и ухажёров, но в комнату зашла Анна Дмитриевна с Виталиком.

— Это что ты тут устроила, Лукарь? Где твоя комсомольская сознательность?

— Ой, какие мы комсомолки, — загнусавил ухажёр Ленки, видимо плохо осознав роль Виталика.

Виталик, бить никого не стал, а просто поднял за шею гнусавого.

— Понял, ухожу, — прохрипел тот, и действительно, вся гоп-компания местных мастеров исчезла секунд за десять.

Я открыл дверь и мы зашли к себе. Вступаться за Лену я не стал, и победный голос Ани был слышен ещё минут пятнадцать за закрытой дверью, пока мы переодевались и ставили чай.

Кипятильников нашлось вчера три штуки, и мой был самый маленький, но трехлитровую банку он минут за пять вскипятил. Заварили чай, через марлю налили всем, блаженствуем.

— Я гляну, что там от Ленки осталось, — нехотя встаю я.

Ленка была уже раздавлена морально и всхлипывала, накрывшись одеялом.

— Лен, ты чего? Хотела в нашей комнате спать? Подвинемся! — пытался развеселить её я.

— Отвали, предатель! — слышу голос приглушённый подушкой.

Женская логика. Никогда не понимал и не пытался. Нет, что виноват останусь я, это козе понятно, а вот почему я предатель? Я же к девкам не лез! Никогда не пойму.

Прошёлся по округе, в сортирах пока чисто, умывальник с водой и мылом, есть душ! А не помыться ли мне?

Иду за полотенцем, Бейбут увязывается за мной, как и Аркаша. А Петры лежат без сил. Вода в летнем душе нагрета и мыться хорошо, моюсь и думаю чем занять сорок человек вечером. Стоп! Завтра день рождения соседки!

Выхожу из душа и думаю, как бы отметить. Шашлыки можно сделать, но на сорок человек это надо килограмм десять мяса, я весь вечер буду стоять за мангалом, который ещё найти надо. Решено, с утра иду в столовую, опять траты денег, а что делать. Ленка мне нужна, рассчитываю через неё порешать проблему с Чернобылем, но не через неё, а через родителей, хотя плана пока нет, есть факт, что мама и папа Лукари работают в КГБ.

— Да ты чего! Отстань! — орёт Аркаша в душе.

Я выныриваю из мыслей и недоуменно смотрю на летний душ.

— Казах, кто там? — киваю на дверь домика, которая явно колыхается от ударов Аркаши и ещё кого-то.